Лесная поляна и хижина Пршемысла, как в начале первого действия Слева на переднем плане перевернутый плуг.
Пршемысл (обращаясь к кому'То за сценой, вправо)
Пора кончать, волов поставьте в стойло, Присяду я на плуге отдохнуть. Мы знатно поработали сегодня. (Садится, прижимаясь лбом к ладоням.)
Ну, добрый пахарь, можно и тебе
От дел земных поднять свой взор к высотам
И к горнему от дольнего. Когда-то,
Давным-давно, в далекой стороне
Наш род был знаменит и процветал.
Но что мне в том? Сегодня есть сегодня,
А завтра и вчера — во всем похожи.
Но будь я все ж один из этих знатных,
Так высоко бы свататься не стал.
Ведь матка в улье мало что царица -
Она одна, и ей подобных нет:
Другие пчелы собирают мед,
А трутни служат лишь в полете брачном.
Так и у нас властитель, венценосец
Подобен лишь себе, ни с кем не равен.
Свою супругу возвышает князь.
Царицей же унижен, как супруг,
Тот, кто, как подданный, возвышен ею,
Не муж идет от века за женой, Жена за мужем — так велит обычай. Пусть женщина — венец всего: мужчина Та голова, что носит тот венец. И даже раб в своем хозяин доме.
(Встает.) Болтаю, хорохорюсь, а в груди — Надежда есть, и я прикован к ней. Неправда, что всего трудней деянье: Удача, смелость могут в нем помочь, Труднейшее из трудного — решиться. Вдруг оборвать бесчисленные нити, Которыми тебя привычка держит, И, вырвавшись из круга темных судеб, Стать самому себе живым творцом, Свой путь своею волей начертать, — Вот это непосильно в человеке Всему, что делает его земным, От прошлого к грядущему ведет. В ее душе живет мой образ, — нет, Не образ даже, только смутный призрак, Что может облики принять любые И не имеет имени и сходства Со мной, затем что ночью той, в лесу, Она меня и видеть не могла. Такой же смутный сон во мне клубится, Но он мне — счастье, он моя опора, Которую вовек не сокрушить.
Была б она пастушка, не Либуша, — А я такой же пахарь, как сейчас, Пришел бы к ней, сказал бы ей: «Девица, Со мною ты уже встречалась как-то. Вот знак заветный. Если вспыхнет свет В твоей груди, тот самый, что во мне Сиял уже давно, — прими и дай».
(Протягивает руку.) Она бы не ответила: «Любезный, Меж слуг моих есть место для тебя, Того ж, о чем сказал ты, — не припомню».
Эх, честный пахарь, сядь-ка ты на место, Вынь из кармана черный хлеб и сыр Да полдничай у грубого стола. Хлеб своего труда идет на пользу, Хлеб милости — ложится тяжким комом. (Снова садится, вынимает из кармана еду и раскладывает на лемехе плуга.)
У ней мой конь, не меньше стоит он, Чем золотая цепь княжны Либуши. Выходит, значит, цепь — моя по праву. Хотел я, чтоб когда-нибудь она Вскочила на коня, спустив поводья, И он примчал ее сюда.
Но что там? Глазам не верю: конь мой, только он Без всадника, кругом — толпа народа. Что я, в стране чудес? А вот и те, Вельможные, — придумали, знать, средство Соединить ту вещь, что пополам Мы разделили. Что ж, друзья, идите! Я у себя хозяин и спокойно
Ем здесь свой хлеб. Ведь пахарь, всех кормящий. Богам подобен. Он для вас — как воздух И как вода, которых не купить, Хотя за них порой и платишь жизнью.
Слева появляются трое знатных в сопровождении толпы народа.
Бивой
Здесь конь остановился. Мы у цели. Домослав
А вот, как нам Либуша говорила, И человек, что на столе железном, Лемехе плужном, хлеб свой разломил.
Бивой
Да это тот же самый человек, Что разрешил наш спор!
Лапак
Теперь все ясно.
Пршемысл (вставая)
Привет вам, гости! С чем ко мне пришли?
Вводят коня.
(Подходит к коню и гладит его.) А, Пришенк, верный друг, ты вновь со мной?
Лапак
Так конь его?
Пршемысл Что ж привело вас, гости? Домослав Приказ княжны.
Пршемысл Либуши? Лапак
Повелела Она тебя на княжий двор вести.
Пршемысл
А мне приказано идти за вами?
Лапак
Нет.
Пршемысл И, однако же, пришли вы скопом, Чтоб я не стал противиться? Не бойтесь, Меня вам не придется заставлять. Но чем же заслужил я приглашенье?
Домослав
Не знаем.
Л а п а к
Может быть, возникло мненье У ней, что ты для самого себя Советчик неплохой, а потому Судьей хорошим будешь и народу.
Пршемысл
Судьею быть могу я лишь себе, Ввести ж в обман того лишь, кто себя Обманывает сам.
Домослав
Пусть так. Однако — Садись на своего коня, — и в путь.
Пршемысл
Коня, что госпожу мою носил, Никто теперь не может быть достоин. Он ей принадлежит, и я хочу, Чтоб так оно и оставалось впредь. И не годится пот и пыль труда Нести туда, где труд лишь гость случайный, — Принаряжусь я на крестьянский лад. Да к высшим принято идти с дарами: Цветы я поднесу ей и плоды — Дар бедняка. Вы ж, гости господа, Как дома будьте. Подадут вам мед. Хлеб, молоко, чтоб, сил набравшись, шли мы Туда, где сила так необходима. (П риветственно машет рукой и уходит в хижину.)
Л а п а к
Слыхал?
Домослав Как гордо!
Б и в о й
Пусть! На гордость-гордость. Их поединок — стали и кремня — Рождает искру ярого огня.
Сцена меняется, приобретая большую глубину. На заднем плане, на вершине скалы, замок сестер. Власта и Свартка выходят из глубины сцены.
Власта
Так, значит, сестры, госпожи твои, Меня не примут?
Свартка Их нельзя тревожить.
Власта
Известно ль им, что я к ним от Либуши?
Свартка
Известно.
Власта И однако…
Свартка
Да. Но вот Они сюда спускаются из замка Крутой тропою. Отступи назад. Как подойдут, ты к ним и обратись.
Казн и Тета спустились со скалы вниз.
К а з и
Я говорю: дрожит вода в сосуде. Колеблется земля, и, значит, время Рождает нечто новое.
Власта
Княжна
Пресветлая!
Казн
Ах, это Власта. Здравствуй! Добро пожаловать — сюда, ведь в замок Тебе нельзя.
Власта Кто ж запретил?
Т е т а
Мы сами. Кто внемлет тайному, тот изрекает Веленья, но готов и подчиняться.
Власта
Моя владычица…
Казн
Мы знаем всё. Либуша хочет к сестрам возвратиться, Ей тягостно упорство темное народа. Но этого нельзя.
Власта Я мыслю так же. Кази
Но по-иному. Передай же ей: Кто следует путями вышних сил, Тот должен обрести в себе единство. А кто не может все многообразье И чувств и помыслов собрать в одно, Так, чтобы тело просветилось духом, А дух овеществился во плоти, Кому дела мирские и желанья И память, память — злейшая помеха — Смущают душу, жаждущую знанья, — Тому уединенье недоступно, Где человек свободен, сам с собой. Куда б ни шла Либуша — всюду с ней Ее заботы и ее служенье. К тому же — так нам кажется, — теперь Ее душою светлой завладела Любовь к мужчине. Ибо драгоценность, Которую с собой ты принесла, Как знак, что послана сестрою нашей, Уже первичным блеском не сияет:
Она была в чужой — мужской — руке. Сестре к нам нет путей: в ней дух разорван, Наш круг она сама разорвала. Они ютят продолжать свой путь. Власта преграждает им дорогу.
В л а ст а Но дайте госпоже моей совет, Как примирить в народе разногласье.
Кази
Найдет она кого-нибудь в народе Мудрей себя, — пусть он берет венец. Но ведь она мудрей их всех — пускай же Идет без страха и препон, не глядя По сторонам: что пало, что стоит. Достаточно на многие вопросы Лишь одного, но твердого ответа. Достаточно взглянуть в широкий мир — Он даст тебе мудрейший из уроков. Вот ночь сменяет день, а солнце — месяц, Дождь увлажняет всходы, град их бьет, Ты жаловаться можешь, ликовать, — Изменят ли потуги человека Хоть что-либо из сущего от века?
Т е т а
И мысль — свободной мнит себя она - Необходимости подчинена. Всегда причина к следствию приводит, И дважды два — четыре, как ни жди Тебе желанных, может быть, пяти. Свободен тот, кто знает свой предел. Безумья раб — кто горд своей свободой.
К а з и
Нет, никого не стоит убеждать, Все будут лишь нужде своей внимать. Одно мирит враждующие мненья — Порыв бездумного благоговенья: Покорен сын велениям отцовым, Он их считает как бы божьим словом,
Лишь одному — над всеми суд вершить, Другим — повиноваться и служить: Равны, как сестры, госпоже твоей, Как властвующей — мы послушны ей. Пусть выше человека станет тот, Кто против этого закона восстает.
Княжны продолжают свой путь, и Власта, как бы вновь пытаясь что-то возразить, идет рядом с ними. Все скрываются за сценой слева.
Зал в Либушином замке. Направо, на возвышении — тронное кресло. Справа появляется Добромила.
Добромила (кому-то за сценой) Отсюда виден дальний окоем!
(Подходит к окну и открывает его.)
Л и б у ш а (входя с той же стороны) И тоже — никого?
Добромила
Да, как и прежде, Еще не видно посланных тобой.
Л и б у ш а
Я спрашивала, не видать ли Власты, Ведь к сестрам я отправила ее, Но Власта — как мужчина: время тратит
На многие и разные дела. Вот женщине ты скажешь: «Сделай то-то», Она и сделает. Велишь мужчине — Он станет делать больше, чем потребно. Ей поболтать бы — слушать любит он: В другом обличье то же любопытство. Ему ведь лень болтать, — уж он, наверно, Порой бы больше женщины болтал. Как я хочу вернуться к сестрам, в Градчин! На ленников упрямых тратишь силы, Но все, в чем важность есть и смысл, они Сперва положат на весы сомненья,
А под сомненьем то, что не по нраву. У дочерей же Кроковых не так. Пусть спорить меж собой они готовы, Но подлинная суть для них важней, чем слово.
Мне жалко даже, что послала я Трех этих дурней за четвертым дурнем: Он, как они, упрям, к тому же горд, И медлит там, где, даже торопясь, Почти что медлишь. Если снизошла я До тайных помыслов о нем и если Запечатлелась в сердце у меня Та встреча, почему же не спешит он Из мрака, где друг друга только слышишь, На свет, где видят очи, где его Ждет благодарность, если не награда?
И выбирать мне суждено из них? И я должна, как знатные хотят, Себя связать с одним из их числа? И право на владенье этим телом Какому-нибудь низменному дать? Его дыханье и прикосновенье Терпеть? Нет! Все во мне клокочет, — нет!
Пусть Власта выберет себе супруга. Ее потомство примет мой венец.
Добромила Пыль поднялась вдали.
Л и б у ш а
Ну, пыль — ничто. Добромила
Ну вот и люди показались… Вижу: Народ и знатные.
Л и б у ш а А Власты нет?
Добромила
Посередине конь твой без узды.
Л и б у ш а
Не видно всадника на нем?
Добромила
Не видно. Но впереди идет какой-то муж. Он весь в цветах, как…
Л и б у ш а
Жертвенный баран? Что ж, надо облегчить ему страданье: Не пожелал он к женщине прийти — Достойной, может быть, сочтет княгиню.
(Хлопает в ладоши.) Эй, девушки, эй, княжеские слуги. Ко мне скорее, станьте по местам! Чутьем он не сумел узнать величья — Пусть явится оно его очам.
Справа выходят люди из Либушиной свиты и становятся в две шеренги. Сама она поднимается по ступенькам трона. Слева входит П р ш е м ы с л. За ним трое знатных и народ. На голове у него венок из колосьев и васильков, в правой руке серп, в левой корзина, полная цветов и плодов.
Пршемысл
Владычица, я здесь, как ты велела,
В одежде и с дарами земледельца.
К ногам твоим кладу свое добро.
Хотя венок мой полевой — корона,
И тоже золотая, — я клоню
Его к земле пред княжеским венцом.
А серп мой — это лучший из мечей:
Ведь он сражается с врагом, который
Страшнее всех врагов людских, — с нуждой,-
Но вот и он у ног твоих, покорный.
А здесь мой щит с гербом: не просто знаки
Чего-то, но живая суть и правда
Моей крестьянской доли, дел моих.
Прими ж, высокая, ничтожный дар От нищего. О том, что ниже я, — Сознанье говорит мне, а не чувство. Итак, из дома своего, а он Мой замок, я пришел к тебе, княжна. Дозволь спросить, чем я служить могу? (Преклоняет колено.)
Л и б у ш а
Ты говоришь, как будто равный с равным.
Пршемысл
Я не колено только, я и душу Склонил.
Л и б у ш а
Но ведь сознаньем, а не чувством? Так, может быть, мы все-таки равны? Встань!
Пршемысл
Но сперва прими мои дары, Чтоб не было дарящему обиды.
Л и б у ш а
Я принимаю. Любы мне цветы, Затем, что зся их ценность в добром чувстве. Корзину ставят к ее ногам.
Так это твой гербовый щит? Он скромен! А изреченье ты б избрал какое? Ведь гордое, хотя твой герб и прост?
Пршемысл
(вставши с колена) Есть изреченье на моем гербе, Оно — смиренное, как эти знаки. Загадками ты любишь говорить, А за разгадку высший дар сулишь — Себя. Дозволь же мне сказать, как ты. (Поднимает корзину и подает ее Либуше.)
Под цветами есть загадка, И разгадка под плодами. Кто накладывал оковы — Тот их носит. Кто их носит — Тот без цепи.
Л и б у ш а
(берет корзину и рассматривает ее содержимое)
Язык цветов, что принят на Востоке, — Речь полусонная беззвучных уст. Гвоздики, розы, сочные плоды Разложены с каким-то тайным смыслом. Найти разгадку можно на досуге.
(Отдавая корзину.) Загадывать загадки — право власти, Разгадывать их — дело послушанья. Доверенное да хранится в тайне, Но отвечай мне прямо: ты меня Уже видал?
Пршемысл
Кто ж не видал тебя В тот день, когда тебе вручили власть?
Л и б у ш а С тобой я говорила?
Пршемысл
Как со всеми, Кто слышит голос твой в твоих законах.
Л и б у ш а
Конь, мною посланный и не ведомый Никем, пришел к тебе. Скажи, он твой?
П р ш е м ы с л
Коли б моим и был, его я отдал, И он не мой. Мужчина осторожно Идет вперед, назад же — никогда.
Либуша
Мужчина, муж! Я этого ждала. Все тайны звезд моим открыты сестрам, А Власта у меня — искусный воин, Сама я правлю в Чехии родной, — И все-таки мы жены, только жены! И хоть они все спорят да дерутся В угаре пьяном, правду жизни топчут, Упорно глядя в облачную высь, — Но ведь они властители, мужи! И вот, гляди: народ возжаждал мужа! Народ — не я, не я, его княгиня. Ты, говорят, умен, а ум — подсобник У мудрости в земной ее нужде. Они хотят судью, чтоб он решал Не по тому, что хорошо, достойно И мудро, нет — по праву: сколько взять И сколько дать, чтоб вором не прослыть, Им будучи на самом деле. Знай же — Ты, кажется, для этого подходишь, Но так как не должно быть у судьи, Что собственность чужую охраняет, В руках добра чужого, — отвечай мне: Ты утаил ли что-нибудь мое?
Пршемысл
Ведь сам я — твой, и все, чем я владею, Чем я владел, уж не в моих руках.
Л и б у ш а
Двусмысленность мне эта не по нраву, Гордыня и надменность в ней сквозят. Прямых вопросов больше не задам. Но гордость возмутилась и во мне, Что здесь прямых ответов избегает Тот, на кого я взор свой обратила. Так разгадай же смысл вот этой притчи, Умен ли ты, увижу я сейчас.
(Спускается с тронного возвышения.)
Один король, охотясь, заблудился,
Нашел у пахаря приют и кров. А возвратясь в свой замок, он заметил, Что некий перстень, памятный, священный, Минувшей ночью где-то потерял. И вот он всюду рассылает весть, Что тот, кто возвратит ему наследье Отцовское, богатый дар получит И станет первым из его вельмож. На месте пахаря что б сделал ты?
Пршемысл
Быть может, я б не гнался за наградой, И перстень тот, как радостная память, Дороже был бы мне любых даров.
Л и б у ш а
Так он и сделал, дурень, и оставил Себе кольцо. А вскоре в тех краях Возник мятеж, что вызван был, возможно, Властителя чрезмерной добротой. Но тот, не только любящий отец, Но и судья суровый, вышел с войском Мятежникам навстречу и разбил их. Одни в сраженье пали. Всем другим От палача погибнуть предстояло. И объявил король, что этой кары Избегнет тот, единственный, кто перстень Вернет ему, награду получая За то, что просто выполнил свой долг.
Пршемысл (пылко)
Стой, госпожа, я притчу доскажу.
Л и б у ш а
Так что же сделал этот человек?
Пршемысл
Он по пути швырнул кольцо в кусты. «Когда не виноват я, — он сказал, — Пусть невиновность служит мне защитой,
А виноват — и кара поделом. Пусть всех казнит король, а мне не надо Счастливым случаем полученной пощады».
Л и б у ш а Чем кончилось, ты знаешь?
Пршемысл
Нет, не знаю.
Л и б у ш а
Тот государь их всех предал мечу. Пропали и кольцо и человек.
Ошиблась я, и нет в тебе ума, У нас в стране судьею ты не будешь.
День на исходе. В замке эту ночь Он проведет среди богатств и блеска: Пускай увидит, как живут князья. С утра обратно возвращаться может, Стол из железа дома у него, А по речам, что здесь он вел, похоже — И голова и сердце из того же.
(Отворачивается с пренебрежительным жестом.) Пршемысл низко кланяется.
Занавес