Сердце забилось быстрей. Владислав Андреевич и не представлял, насколько соскучился по людям.

Прямого пути на островок не было, от цели его отделяла глубокая темная вода.

Чуть дальше по берегу угадывался небольшой перешеек, Владислав поспешил туда.

Человеческие фигуры скрылись за высоким каменным склоном, но Слава не волновался, он точно запомнил, где они, теперь не потеряет.

Он почти бежал, перепрыгивая с камня на камень. Люди тут есть, это прекрасно, возможно здесь целое поселение. С чего он взял, что один на этих рифах? Здесь могут быть сотни людей.

В любом случае он спасен. Спасен, от одинокой смерти в чужом, незнакомом мире. Он больше не будет один!

Наконец он добрался до небольшого перешейка, формально превращающего скалистый островок в полуостров. Торопливо обогнул мешающую обзору каменную кручу. Сердце замерло от восторга.

Всё верно, ему не привиделось и не почудилось.

Ох, как мало надо человеку для счастья. Всего два неполных дня на необитаемых рифах, а он уже готов расцеловать первого встречного, в независимости возраста и пола.

Перед ним открылась идиллическая картина. Двое мальчишек, увлеченно тыкали палками куда-то между камнями у кромки воды. Толи играли таким образом, то ли охотились. Азартное занятие настолько поглотило их внимание, что Славу они совершенно не замечали.

Может тому способствовал крепкий ветер с моря, который относил в сторону шлепанье кожзамовых тапок. А может это была обычная невнимательность, свойственная детям в любом возрасте.

Владислав разглядывал незнакомцев, безотчетно ускоряя движение. Ребята были совсем молодые, лет двенадцать — четырнадцать, Слава не разбирался в детях и точно возраст определить не мог.

Оба светловолосые. Спутанные волосы почти достают плеч.

Один повыше, нескладный. Склонившись над водой, чем-то напоминал богомола.

Другой ростом ему по плечо, выглядел немного покрепче. Присев на корточки, он с видимым усилием, налегал на палку, рычагом пытаясь поднять что-то из воды.

Оба были в выцветших футболках, потерявших всякий намек на рисунок и вылинявших джинсовых шортах бахромящихся выше колена. Загоревшие, почти до черноты, издалека они выглядели как родные братья.

Слава радостно улыбнулся, детей не отпустят далеко одних, где-то рядом поселок.

Он уже начал кричать что-то приветственное, когда мысок тапка зацепился на очередной каменный уступ. Чтобы не упасть, разогнавшийся Владислав, сделал несколько огромных нелепых прыжков, размахивая руками и жутко громыхая содержимым ведра, чем, наконец, привлек к себе внимание.

Реакция детей оказалась совсем не такой, как ожидал Владислав. Мальчишки разом вскочили и попятились. Тот, что был поменьше, быстро закрутил головой озираясь. Позади них было лишь несколько мокрых валунов, торчавших из воды, чуть правее начинался небольшой песчаный пляж. Короткую реплику Слава не расслышал.

Долговязый коротко кивнул, не отрывая взгляда от приближающегося человека, отставил ногу назад, отвел правую руку, сжимающую копье и с силой, никак не вяжущейся с детскими тонкими руками, метнул его во Владислава.

Глупая улыбка еще играла на Славиных губах, когда длинная бамбуковая палка устремилась в его сторону.

Что может сделать мужчина в такой ситуации, если он не элитный боец спецназа и не каратист с многолетним стажем? За долю секунды, что отделяла заостренную деревяшку от мягкого тела, Слава развернулся к опасности боком, прижал локти к животу, приподнял согнутую в колене левую ногу, прикрывая самые важные органы, втянул голову в плечи и зажмурится.

Копье с грохотом ударило в пластиковое ведро, заставив Владислава пошатнуться. Отскочило, звонко брякнуло о каменный выступ и загремело недалеко от ног потенциальной жертвы.

Слава открыл глаза. В спину впивались когти перепуганной Пятницы, ей вдруг срочно понадобилось покинуть, ставшее таким ненадежным, убежище.

Владислав глянул на принявшее удар ведро. Пластмасса выдержала, но там, куда попало копьё, теперь белела большая Х-образная отметина. Он перевел взгляд на нападавших.

Длинный, утратив своё оружие, присел на корточки и сжался. Мелкий своё копье метать не стал, вцепился в него двумя руками и отчаянно выставил перед собой. Палка в его руках дрожала.

Владислав Андреевич медленно опустил ведро рядом с собой. Красная дымка знакомо поплыла перед глазами. Вытащил за шкирку из-за пазухи сопротивляющуюся собаку. Руки трясло как с бодуна.

Пятница кряхтела, дико вращала глазами и размахивала в воздухе лапами. Не отводя взгляда от обидчиков, Слава присел на корточки и поставил животное на камни. Собака сразу отбежала на несколько шагов, испуганно оборачиваясь на ходу.

Владислав хмуро проводил её взглядом. Оглядел серые камни вокруг себя и потянулся к валяющемуся неподалеку копью, с трудом справляясь с ходящими ходуном руками.

Наконец пальцы сомкнулись на гладкой древесине. Слава резко распрямился, щелкнув коленями.

Постучал палкой по ладони, оценивая её вес, как в кино обычно делают бейсбольной битой.

И двинулся на парней, цедя сквозь зубы:

— Ах, вы суки! — Голос был хриплый и звучал как будто со стороны. — Гаденыши подлые! — Зрение сузилось, всё вокруг заливало красным. — Кто вас, гавнюки малолетние, научил во взрослых палки швырять?! — Говорил он отрывисто, делая акцент на каждом слове. Речь, почему-то, давалась с трудом.

Слава приблизился на расстояние в три шага, второе копье почти уперлось ему в грудь но это его сейчас не беспокоило. Его переполняла опьяняющая сила и ярость.

Сейчас он их научит уважать старших, объяснит, как следует, раз уж родители не удосужились.

Он пытался сказать это вслух, но не смог сформулировать. Говорить стало нечего.

Спутанные злые мысли стремительно растворялись в бездумном красном бешенстве.

В желудке начал разрастаться голод, не тот, что изводил его в последние несколько часов, а настоящий, какого он не испытывал еще ни разу в жизни.

Слава по-новому взглянул на свои жертвы. Глухой рык зародился где-то во впалой груди.

Долговязый упал на пятую точку и засучил ногами пытаясь отползти подальше, в глазах его плескался первобытный ужас. Мелкий держался чуть уверенней, он закусил нижнюю губу, наморщил лоб и, казалось, решает какую-то невероятно трудную задачу. Заточенный конец палки плясал перед Славиным лицом.

Владислав не стал ждать атаки, он тыльной стороной ладони отпихнул нацеленное в него острие, придвинулся в упор и занес над головой свое орудие. Из горла, наконец, вырывался на свободу бессмысленный рев.

В этот момент ребенок принял решение, он отбросил в сторону бесполезную палку, бухнулся на колени и заголосил:

— Не надо! Постойте! Пожалуйста! Остановитесь! — он пихнул в бок высокого — Леш, он еще не до конца, он говорил.. — И снова повернув к Славе лицо зачастил:

— Дядя, не надо! Вы нас извините, мы не поняли! Пожалуйста держитесь! Вы сможете!

Владислав замер балансируя на грани безумия, бамбуковая палка, занесенная над мальчишеской головой, дрогнула в руке.

Длинный всё так же молча, таращился на него, с открытым ртом, нижняя челюсть мелко тряслась. На фразу приятеля он никак не отреагировал.

А тот не унимался. Он метнувшись вперед, обхватил руками колени Владислава и прижался к ним лбом.

Голос зазвучал глуше:

— Ну не надо, пожалуйста! Успокойтесь! Вы можете успокоится, вы только что говорили… — Он продолжал лепетать что-то в том же духе. В голосе зазвучали слёзы. Пауза затягивалась.

Слава стоял с занесенной над ребенком палкой, а в голове, пустой и свободной от любых разумных мыслей бушевал кровавый ураган.

У его ног скулила добыча. Действие жертвы на какие-то мгновенья обескуражили зверя оставшегося на месте угасающего сознания, но совсем сбить с толку не смогли.

Он резко двинул коленом. Мальчик, всхлипывая, отлетел и опрокинулся на спину. Заплаканные серые глаза широко распахнулись, уголки дрожащих губ горестно поползли вниз. Палка в руках Владислава Андреевича обрушилась на жертву.