— Ну, вот и хорошо, что ты не мужик! — рассуждал Владислав с набитым ртом — Я еще в детстве недоумевал, почему это Робинзон своего негра женским именем назвал! Как-то не хорошо получилось, человек столько времени без женского общества. Один. И тут здрасте вам! Негр-мужик у него, и с бабской кличкой! Смеялся я, а как же! Я тогда про перевод-то не думал, мне ж по молодости казалось, что все книжки сразу на русском пишутся. — Слава, наконец, прожевал очередной картофельный очисток и подмигнул Пятнице. Собака внимательно смотрела в рот жующего человека и явно жалела, что не успела вовремя опробовать и эту еду тоже. Теперь не давали.

Очистки после суток на ветру и солнце были высохшие и соленые, но при этом почему-то совершенно не напоминали чипсы. Парадокс. Зато они были в наличии, и это выгодно отличало их от любой другой еды, которой не было. Еще был лук, отмытый в морской воде от гнили. Но есть его было не в пример противней.

Слава закончил свою трапезу экономным глотком крашеной воды и поднялся.

— Всё, харэ рассиживаться. Дождя не намечается, жратва сама не приползет. Надо валить!

Пятница тут же вскочила и завиляла своим коротким бубликом.

***

К походу Слава готовился как Рэмбо к бою. С таким же серьезным лицом и нарочитой четкостью движений.

Он снял коричневые кожзамовые тапочки.

Натянул треники, комком валявшиеся на камнях. Сел в позу лотоса, подстелив под себя полу халата. И принялся доводить домашние шлепанцы до ума.

По краю каждого тапка, ножом от ножниц, он аккуратно провертел четыре дырочки. В отверстия продел разрезанную напополам веревочку от торта.

Края отверстий и концы веревочки он осторожно прижег зажигалкой, чтобы не лохматились. Надел усовершенствованные тапки на ноги. Завязал… и сразу развязал обратно, веревки неприятно впивались в ноги.

Отыскал просохший бублик носков. Раскатал. Встряхнул и натянул на ноги. Снова надел обувь. Вот теперь значительно лучше. Не "рибок", но при ходьбе по дну с ноги не слетят и не потеряются.

То, что придется много ходить вброд, он даже не сомневался.

Всё, что осталось условно съестного, Слава замотал в пакет из — под очистков, туда же подумав, сунул бритву и сигареты с зажигалкой. Плотно завязал.

Пакет сунул в карман халата, продев в "ушки" пакета пояс.

На пояс так же отправились два ножа от ножниц и флекси-поводок.

В икеевский пакет были погружены: кастрюля, банки и бутылки, как с содержимым, как и без.

Вторую пивную бутылку Слава всё-таки определил под мочу и теперь в ней тоже плескалась жидкость.

Большой пакет он завязал и втиснул в ведро. Вот и всё. Капюшон на голове, без него голову, украшенную широкими залысинами, изрядно печет. Ведро в левую руку.

Готов к труду и обороне!

На берегу остался валяться мусор, которому не нашлось применения. Свернутые в комочек женские прокладки, размокший коробок без спичек. Старая пудреница с треснувшим корпусом.

Нет, пудреницу жалко! Слава не поленился и поднял пластиковую коробочку. Внутри обнаружилась мокрая бархотка и небольшое зеркальце на крышке. Сойдет. Находку сунул в карман. Всё, пора.

— Пятница, выступаем! — скомандовал Владислав.

Пятница радостно задышала, еще сильнее открыв пасть, хотя казалось, что сильнее уже некуда.

После недолгих раздумий двигаться решили вдоль глубокой воды. Стартовой точкой был выбран берег напротив бакена. Туда, для начала, и направились.