Июнь 2012 года

— О господи, Марти! Ну кто тебя учил делать стейк?! Да тебя даже в «Макдоналдс» котлеты жарить не возьмут!

Барни О’Брайен с легкостью гимнаста выпростал из плетеного кресла свое упитанное тело весом за центнер, отложил запотевшую бутылку «Будвайзера» и мячиком подскочил к решетке барбекю.

— Ты убийца стейков, Марти! — вскричал он. — Я для того искал настоящее австралийское мясо — не какую-нибудь аргентинскую корову! — чтобы ты сжег его на погребальном костре? Угли должны пылать, но ни одного язычка пламени не должно коснуться этого роскошного мраморного мяса! Ни одного! Смотри, как надо!

Барни завладел лопаткой для переворачивания стейков и оттолкнул незадачливого повара. Марти сконфуженно отошел в сторону, украдкой посмотрев на жену. Джейн хохотала во весь голос, запрокинув голову назад. Марти привычно залюбовался ее роскошными каштановыми волосами и тоже улыбнулся. На Барни невозможно было обижаться. Несмотря на свою фигуру, он был очень легким человеком. Легким и искренним.

— Марти, ты точно англосакс? В твоем роду евреев не было?

— Нет, а что? — напрягся Марти. С Барни всегда приходилось держать ухо востро.

— Жизненное наблюдение. Евреи умеют делать деньги. Но ни один из них не умеет делать стейк.

Кроме всего прочего, Барни был еще и шокирующе неполиткорректен. Он, не задумываясь, в лицо называл гомосексуалиста педиком, афроамериканца — черным, а то и негром. Для него не было скользких тем, он всегда был прямолинеен. И то, за что другого давно уже затаскали бы по судам или пристрелили в темном переулке, ему сходило с рук. Наверное, не только Марти не мог на него обижаться.

— Джейн, тебе с кровью? — долетел голос Барни откуда-то из клубов ароматного дыма.

— Ты же знаешь, мне медиум. Среднепрожаренный, — ответила Джейн.

— А что предпочитает Черная Пантера?

— А мне — с кровью! — со смехом прорычала Шерри, новая подруга Барни, статная девушка с темно-оливковой кожей. Как большинство невысоких пузанов, Барни увлекался рослыми женщинами. При этом их расовая принадлежность его не волновала ни в малейшей степени.

— Барни, — позвала Джейн, — Марти говорил, что ты купил самого лучшего мяса, какое только бывает. Премиум-класса. Это правда?

— Чойс, девочка, чойс, — помрачнел ирландец. — Премиум мне пока не по карману. Австралийское мраморное мясо премиум-класса тебе Марти купит, когда выбьется в специальные агенты. — Барни противно хихикнул. — Но я одно тебе скажу — чойс из Австралии сто очков вперед даст мясу премиум из Аргентины. А, не сочтите меня непатриотичным, американской говядине и вовсе нечего делать рядом с этим мраморным великолепием. Эту корову кормили не травой, пусть даже самой сочной. Она откормлена отборным зерном! Она провела прекрасное время, нежась под ласковым австралийским солнцем. Пастухи были с ней вежливы и предупредительны. Пастушьи собаки не смели на нее лаять. Она пила из родников и кристально чистых ручьев. А когда ее повели…

— Барни! — предостерегающе поднял руку Марти.

— А как звали эту коровку? — четырехлетняя Мэгги, дочка Марти и Джейн, белокурый ангел, подергала Барни за шорты.

Джейн сделала страшные глаза, предостерегая друга семьи от необдуманных слов, на которые он был мастак, но тот не обратил на знаки ни малейшего внимания.

— Не знаю, Мэг, — ухмыльнулся он. — Но поверь, я никогда бы не стал есть животное, имя которого знал при его жизни.

Джейн закашлялась, поперхнувшись красным калифорнийским вином, которое, естественно, тоже принес Барни.

— Я бы тоже не стала есть нашего щенка Микки, — деловито согласилась Мэгги. — Я же знаю, как его зовут.

Барни оторвался от барбекю и победоносно посмотрел на ошарашенных родителей.

— Ваша дочка больше готова к реальной жизни, чем вы! — провозгласил он.

— Рыжая ирландская скотина, — покачал головой Марти.

— Но-но! Специальный агент Хайсмит! Я на вас в суд подам! — заржал О’Брайен. — Скотину я вам прощаю. Но недостатки моей внешности — это вмешательство в личную жизнь!

Джейн не выдержала и фыркнула. А Шерри давно уже смеялась во весь голос. Марти ничего не оставалось, как присоединиться к ним.

— Специальный агент Хайсмит! — командным голосом позвал О’Брайен. Марти поморщился, но ничего не сказал. — Стейк для женщин готов. Это самая ответственная часть дела. Вам поручается приготовить стейк для мужчин. Они — неприхотливые животные, могут съесть что угодно. Но все же постарайтесь мясо не испортить.

Марти козырнул, принял у товарища лопатку для переворачивания мяса, веер для раздувания углей, сифон для заливания открытого огня и сменил его у гриля. Барни подхватил готовые куски мяса и с удовольствием вернулся к женскому обществу.

Над задним двориком небольшого, но уютного коттеджа, который арендовали Марти и Джейн, клубился ароматный дымок. Щедрое солнце штата Колорадо лишь слегка перевалило за полдень, начав свой путь к снежным вершинам Скалистых гор, которые драконовыми зубами возвышались на западе. Барни развлекал дам, как обычно, всякими загадочными историями — это был его конек. Откуда-то словно издалека доносилось его басовитое неразборчивое «бу-бу-бу». Временами слова Барни прерывались звонким, как капель в горах, смехом Джейн или низким сексуальным голосом Шерри. Рядом бегала по траве со своим щенком Мэгги.

Марти даже прикрыл глаза от удовольствия, но тут же спохватился и вернулся к стейку. Если он испортит хотя бы один, чертов ирландец его со свету сживет. С острого, как чилийский перец, языка Барни еще никто не соскакивал.

— …ну вы сами подумайте! Если снежного человека нет, то откуда у него столько имен? Сасквач, бигфут у нас, йети в Гималаях, они в Японии, леший у русских, яху в Австралии, алмасты на Кавказе… Только в Антарктиде нет своего гоминоида. Не могут разные народы на разных континентах придумать себе одну и ту же сказку по отдельности! Не бывает так! В преданиях всех народов есть легенда о Великом потопе. И наукой доказано — он действительно был! Значит, и снежный человек есть!..

Марти усмехнулся и вернулся к стейку. Сделать корочку, как говорил Барни, это полдела. Теперь надо довести до готовности сердцевину куска. А тут уже на глаз не получится, надо будет как-то угадать, когда мясо достигнет нужной кондиции. Алхимия настоящая…

— …а куда делись двигатели самолета, который якобы врезался в Пентагон? Черт с ним, с корпусом здоровенного авиалайнера! Он алюминиевый. Поверить в это труднее, чем в переселение душ, но ладно, допустим, что он мог расплавиться бесследно. Но двигатели реактивного самолета — это огромные механизмы из жаропрочной стали! Куда они делись?

Девушки слушали Барни с раскрытыми ртами. Даже обычно снисходительно-циничная Шерри смотрела на него, как избиратель на Джона Кеннеди. Сейчас он мог заявить им, что Джордж Буш-младший — агент КГБ, и они бы безоговорочно ему поверили. Когда Барни несло, он сам себе начинал верить.

Кажется, готово. Марти внутренне перекрестился, переложил куски мяса, покрытые аппетитной корочкой, на блюдо и с некоторой опаской поднес его к столику.

— Ого! — вскричал Барни, попробовав стейк. — Наш малыш делает успехи! До рыжей ирландской скотины тебе, конечно, еще далеко. Но конкурс в «Макдоналдс» ты выдержишь. Я бы даже посоветовал тебе не мелочиться, а сразу баллотироваться в рабочие кухни «Тако белл». В мировом масштабе бренд послабее. Зато среди ценителей мексиканской кухни рейтинги значительно выше.

— Ты несносен, Барни, — засмеялся Марти.

— Эй, чако! Принеси еще пива на этот столик!

— Когда-нибудь я пристрелю тебя, — пообещал Марти.

— Ну да, когда станешь специальным агентом. Чтобы самому взять расследование в свои руки.

Марти зашел в коттедж с заднего хода. В доме работал кондиционер. Было прохладно. А на улице действительно крепко печет. Марти с беспокойством подумал о жене и дочери — как бы не получили тепловой удар. Они светлокожие, таким всегда от солнца достается сильнее. С другой стороны, год назад во время отпуска в Каире именно Марти с О’Брайеном обгорели, как головешки, а у Джейн только нос облупился и веснушки стали ярче.

Хорошее было время. И тут Барни постарался. Вытащил их в Египет, пирамиды посмотреть, на верблюдах покататься. А то бы, как обычно, поехали во Флориду, мексиканские каналы по телевидению смотреть да толкаться на переполненных пляжах. Что ни говори, а О’Брайен — отличный парень. Хотя расслабляться не дает. Чуть зазевался — и ты в центре мишени его острот.

Марти достал из холодильника четыре бутылки «Будвайзера» — любимого сорта Барни. Как в него лезет? Самому Марти двух бутылок было достаточно, чтобы в голове зашумело. А Барни пил пиво, как кока-колу, не хмелея. Только трепаться начинал еще больше, чем обычно, хотя это, казалось бы, уже невозможно. При этом был он хоть и грузноват, но вовсе не похож на жирный пивной бочонок.

Барни уже сменил тему. Он успел удивить женщин, повеселить их. А теперь, похоже, взялся пугать.

— …супервулкан, леди, это серьезно. Торнадо, ураганы, землетрясения, даже цунами — это все детские шалости. Матушка-земля просто почесывается спросонья. А супервулкан означает, что она всерьез рассердилась и врезала по столу кулаком из всей силы! О! Марти! Что ты знаешь про вулканы?

— Вулканы? — пожал плечами Марти. — В Южной Европе они есть, на островах Тихого океана. Да! Фудзияма — это тоже вулкан!

— Тебе что-нибудь говорит название Везувий?

— Конечно! Он уничтожил Помпеи и завалил пеплом и камнями Геркуланум, два крупных города того времени.

— Верно! — похвалил Барни и снова обернулся к женщинам. — А теперь, леди, представьте, что Везувий — это рождественская петарда. А супервулкан, который находится у нас под самым боком, — это бомба, сброшенная на Хиросиму! Вот такое у них соотношение.

— Под самым боком? — поежилась Джейн. — Где? У нас нет вулканов поблизости. Только потухшие. Я как раз позавчера смотрела передачу по «Дискавери». Нет в Америке вулканов, Барни! Ты специально нас пугаешь!

— Вулканов нет. Есть супервулкан. Он не похож на обычный. Это не гора со срезанной верхушкой, из которой идет дым. Он представляет собой кальдеру — впадину диаметром несколько десятков километров. Там магма очень близко подходит к земной коре и постоянно ищет выход. Она толкает землю изнутри, пробует ее на разрыв, как ребенок, пинающийся в животе матери. Уже много тысяч лет она пробивает себе путь наверх. И, кажется, час ее освобождения близок. Земная кора истончилась. Она уже не в силах сопротивляться чудовищному давлению. Она растягивается, выпирает наружу, трескается. Там горячие грязевые болота и рвущиеся вверх гейзеры…

— Я знаю! — воскликнула Шерри. — Ты говоришь о Йеллоустоне! Но он совсем не под боком.

Барни криво усмехнулся:

— Для супервулкана даже Флорида — под боком. Когда земная кора уже не сможет сдерживать давление, магма пробьет ее по всему периметру кальдеры. Миллионы тонн земной тверди рухнут в огненную преисподнюю. И тогда…

В наступившей тишине Барни взял резиновый мяч Мэгги, покрутил его в ладони и неожиданно с силой бросил сверху вниз в ведерко с водой, стоявшее рядом со столиком. С громким хлопком вода рванулась наружу, вытесненная мячом. Брызги разлетелись на пару метров. Шерри и Джейн завизжали от неожиданности и холодного душа, но через секунду рассмеялись. Правда, в их внешне беспечном смехе Марти почувствовал нервные нотки.

Ему и самому не нравился рассказ Барни. Обычно он развлекал своими байками. Но сейчас глаза ирландца смотрели серьезно и испытующе. На какой-то короткий миг Марти даже показалось, что Барни не шутит. Что это действительно серьезная опасность.

— Произойдет взрыв, — глухо сказал О’Брайен. — Невиданный взрыв. Когда случился последний такой взрыв — на Суматре семьдесят четыре тысячи лет назад, — на Земле наступил ледниковый период. Люди видели этот взрыв. Но они не могли о нем рассказать. Это были кроманьонцы. Их конкуренты неандертальцы после взрыва вовсе исчезли. А людей, наших предков, на всей Земле осталось не больше десяти тысяч. Три городка размером с наш Рокфилд. На всей Земле.

Барни достал из кармана рубашки пачку сигарет и закурил. Вопреки обыкновению, ни Шерри, ни Джейн не стали протестовать. Джейн выглядела подавленной.

— Ты нас пугаешь, Барни, — недовольно сказала Шерри.

Снова подбежала Мэгги, за ней, смешно тявкая, скакал щенок Микки неизвестной породы — Мэгги нашла его на улице. Девочка схватила со стола свой стакан с апельсиновым соком, жадно его выпила и поинтересовалась:

— А правда, что парк взорвется? Надо тогда съездить и посмотреть его, пока он еще целый!

Обстановка разрядилась, как ружье, неожиданно бахнувшее холостым. Через секунду все уже смеялись во весь голос.

— Кстати! — потребовала внимания Джейн. — А почему бы нам действительно не съездить в Йеллоустон в следующий уик-энд? Я туда последний раз ездила, когда была чуть старше Мэгги. Ну, Марти! Ну, пожалуйста! — взмолилась она, увидев сомнения на лице мужа. — Мы так давно никуда не выбирались!

— Но я же должен быть на службе, — неуверенно начал Марти.

— Да к черту твою службу! — взревел Барни. — Агент Хайсмит! Ваша служба никуда от вас не денется.

— Это же несчастных пятьсот миль! — умоляла Джейн.

— Но отчет… — все еще не решался Марти.

— Папочка! — присоединилась Мэгги. — Несчастных пятьсот миль! А я хочу посмотреть, как взорвется парк!

— Уговорили! — Марти поднял руки в знак того, что сдается. — Следующий уик-энд посвящается семье и ее любознательности. Но, Барни, если парк не взорвется, тебе придется отвечать не перед большой комиссией. И даже не передо мной. Тебе придется отвечать перед ней! — он указал пальцем на Мэгги. — Обмануть ребенка — преступление страшнее холокоста.

— Ты обещаешь? — уточнила Джейн. Она знала, что свое слово Марти держит железно.

— Обещаю.

— Слово специального агента? — серьезно спросил ирландец.

Марти медленно вдохнул и выдохнул и только после этого сказал:

— Барни, я уже говорил, что когда-нибудь я тебя пристрелю?

— Да, и неоднократно.

— Так вот. Я тебя обманул. Я не пристрелю тебя. Я тебя растворю в серной кислоте. Живьем! А потом спущу в унитаз…

— …в туалете полицейского участка нашего городка, — закончила Шерри. — Я помогу тебе перенести жидкого Барни в бутылочках из-под детского питания. Праздник должен быть не у тебя одного.

Шерри увезла изрядно набравшегося Барни, когда солнце уже клонилось к закату. Джейн тоже немного перебрала с вином и чувствовала себя неважно. Она забрала Мэгги и увела ее укладывать спать.

Марти прибрал во дворике последствия пикника, спрятал в гараж гриль, отходы сложил в большой пластиковый пакет и отнес его ближе к воротам, чтобы утром выставить на улицу для мусорщиков.

Вечер принес прохладу. Легкий ветерок вяло трепал флюгер на соседской крыше. Марти сел в пластмассовое кресло и вытянул ноги. Солнце завалилось за Скалистые горы, четко вычертив резкие изломы хребтов золотыми зигзагами. Снежные вершины светились нежно-розовым светом. Над гребнем гор поблескивал разноцветными огнями самолет. Отсюда казалось, что он стоит на месте.

Неожиданно Марти поймал себя на мысли, что думает о Йеллоустонском вулкане, о котором рассказывал Барни. Он чертыхнулся, отбрасывая эту глупую мысль. Было бы из-за чего тревожиться. До парка больше пятисот миль. Между ними две трети штата Колорадо и целый штат Вайоминг. Стеной стоят Скалистые горы, Передовой хребет и хребет Парк. И, в конце концов, о взрыве супервулкана стоит беспокоиться не больше, чем о падении гигантского астероида, эпидемии марсианской лихорадки или атаке русских ракет.

Марти взял со стола пачку сигарет, забытую другом, достал одну и повертел в пальцах. Он бросил курить еще в колледже, восемь лет назад. Но сейчас почему-то страшно захотелось чиркнуть спичкой и втянуть в себя терпкий табачный дым. Марти осмотрелся, но ни спичек, ни зажигалки рядом не оказалось. Он усмехнулся и сунул сигарету обратно в пачку. Искушение не состоялось.

— Мэгги заснула.

Джейн неслышно подошла сзади и положила руки на плечи мужу, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

— Как она?

— Устала. Набегалась за день. Щенок спит у нее в ногах и даже рычит, когда проходишь мимо.

— Хороший сторож растет, — улыбнулся Марти.

Джейн обошла стол и села Марти на колени. От нее пахло безумно сексуально — необычная смесь тонких духов, дымка и легкого вина. Марти зарылся носом в ее вьющиеся волосы и шумно втянул этот дурманящий запах.

— Я по тебе скучаю, Марти, — прошептала Джейн. — Я начинаю скучать сразу, как только ты утром уходишь на работу. Твою машину еще видно на дороге, а я уже скучаю. Ты так много времени проводишь на службе…

— Ты же знаешь, милая, что мне нужно получить повышение. Я хочу этот чертов значок специального агента ФБР. Или я так и проторчу всю жизнь никчемным сотрудником аналитического отдела в захолустном городке в Колорадо. Но для этого мне нужно получить направление на учебу. А для этого, в свою очередь, мне нужно доказать свои способности этому чертову Харрису! Иначе он не даст мне направление.

— Я тебя очень люблю, Марти. Но из-за этой работы ты почти не бываешь дома. Я тебя почти не вижу. И Мэгги растет, можно сказать, без тебя. Это плохо.

— Я знаю, — помрачнел Марти. — Но я должен что-то сделать, иначе мы никогда не вырвемся из этого захолустья.

— А мне здесь нравится, — пожала плечами Джейн. — Здесь очень тихо и очень красиво. Смотри, какие горы! Какое небо! Какая тишина! Такого ты никогда не увидишь в большом городе.

Марти снова невесело усмехнулся:

— Я парень из Нью-Йорка, Джейн. Мне тоже нравится здесь. Но я тут живу, как в воде. Здесь ничего не происходит. Здесь все ходят медленно и медленно ездят. Неторопливо принимают решения и не спешат их выполнять. Мне кажется, у людей здесь слишком густая кровь. Она мешает им двигаться. И здесь все всегда на одном месте. Как эти горы. Здесь нет перспектив. Я хочу стать специальным агентом, Джейн, и увезти вас с Мэгги в Нью-Йорк или Вашингтон. Да черт с ним, пусть будет Чикаго, Хьюстон, Детройт. Да хоть Денвер. Лишь бы вокруг были люди. Много людей. Я люблю, когда вокруг люди. Я среди них себя чувствую живым человеком, а не функцией за компьютером.

— Ну, так стань агентом, — тихонько засмеялась Джейн. — У тебя это получится. Поговори с этим своим Харрисом. И езжай учиться. У тебя будет замечательная карьера. Ты будешь жить там, где захочешь. А нам с Мэгги везде хорошо, где рядом будешь ты. Прямо завтра же и поговори.

— Поговорю, — решительно кивнул Марти. — Обязательно. Я уже полтора года торчу в этой дыре без движения. Пора идти вперед!

— Пора идти в спальню, — перебила его Джейн.

Она вскочила с колен мужа и потянула его за собой. Два раза звать Марти было не нужно.

Когда Джейн заснула, Марти поднялся с постели. Сон не шел. Он по опыту уже знал, что бесполезно пытаться обмануть себя счетом овечек и прочими детскими уловками.

Джейн смешно сопела, уткнувшись носом в подушку. Марти заботливо натянул одеяло на ее плечи. Хотя днем было жарко, ночи тут были прохладными, как везде в степи, да еще недалеко от гор.

Марти аккуратно, чтобы не разбудить жену, достал из потаенного ящика пистолет, сунул его за пояс, снова вышел на задний двор и уселся на еще теплые ступени низкого крылечка. Это было его любимое место. Как ни хвалил он свой Нью-Йорк, нельзя было не признать, что в этих краях с пространством было гораздо проще. В Нью-Йорке, даже если ты не жил в клетушках многоквартирных домов, твой задний двор был не больше чем десять на десять, огороженный либо металлической сеткой, либо вовсе унылыми кирпичными стенами. В Рокфилде даже в таком непритязательном коттедже, как тот, что снимал Марти, во дворах можно было развернуться от души.

С неба глазели крупные любопытные звезды. В ночной тишине было слышно, как где-то в прерии погавкивает койот. На юге по сто шестидесятому шоссе прогрохотал одиночный грузовик.

Казалось бы, идиллия. Но на душе было неспокойно. То ли от рассказа Барни, то ли от предстоящего разговора с Харрисом.

Марти достал из-за пояса пистолет и потер холодный ствол рукой. Пистолет он купил с месяц назад — в Колорадо с этим нет особых проблем. Если не считать, конечно, Денвера. Джейн была против, но Марти убедил ее, что смешно бояться оружия, если муж собирается стать специальным агентом ФБР. Кроме пистолета, Марти приобрел бронежилет скрытого ношения, который можно надевать даже под белую офисную рубашку. Продавец божился, что он спасет от любой пистолетной пули и даже от выстрела из дробовика. Правда, добавил продавец, после ружейного выстрела внутренности все равно превратятся в отбивную, хотя дробь до тела и не достанет. Так что будешь лежать, как живой.

С оружием в руке Марти почувствовал себя более уверенным. Он никогда и никому не даст в обиду своих девочек. Будь это кубинские террористы, обширявшиеся ниггеры из уличных банд или какой-то там супервулкан.

Пока Марти рядом, с ними ничего не случится. Это было главным условием его жизни.

В офис Марти прибыл первым. Отключил сигнализацию, запустил компьютер и сел в кресло. Барни, по своему обыкновению, опаздывал. Харрис должен был прибыть к обеду, поскольку улетел по каким-то делам в Вашингтон. А приписанные к отделению специальные агенты Сандерс и Мейвезер появлялись в офисе, только когда этого требовали обстоятельства и шеф Харрис.

Кроме них пятерых, отделение ФБР в Рокфилде представляла уборщица Сильвия — неопрятная пуэрториканка лет пятидесяти, ленивая и склочная, зато имевшая достаточный доступ, чтобы мыть полы для самих господ фэбээровцев. Марти всегда подозревал, что доступ она получила не за свою благонадежность, а за тупость и равнодушие. Она, во-первых, ничего не поняла бы в секретных документах, если бы они оказались в их конторе. А во-вторых, они ей были попросту неинтересны.

Шеф Харрис появился в городке за три месяца до того, как сюда приехал Марти. Собственно, он и открывал представительство Бюро в этом богом и прогрессом забытом месте. Вроде бы он раньше работал в самом центральном офисе ФБР. За какие грехи его сюда сослали, оставалось только гадать.

Барни и Марти изображали из себя отделы информации и аналитики. Попросту просиживали штаны до дыр за компьютерами, отсеивая информацию во Всемирной паутине и закрытых каналах Бюро, готовили отчеты разной степени скучности. В общем, работали на Америку в меру своих сил. Марти изнемогал под тяжестью этой рутины.

Зато Барни положение вещей устраивало на все сто процентов. Ему платили деньги за то, что он в рабочее время шарился в Интернете. К нему никто не приставал. У него была масса свободного времени. Периодические взбучки от Харриса он переносил стоически, относясь к ним как к непогоде — ничего не поделаешь, нужен зонтик. А на карьеру Барни было плевать с вершины горы Лонгс-Пик.

Пыль на столе красноречиво говорила, что Сильвия во время уик-энда не почтила своим вниманием рабочее место. Через дорогу, у крыльца полицейского участка, вяло переругивались два столетних копа с седыми ковбойскими усами до подбородка. На весь город полицейских было целых три.

В пыльное окно долбилась здоровая навозная муха, невесть как проникшая в опечатанную комнату. На Марти ватной махиной начала наваливаться тоска. Об этом ли он думал, когда шел работать в ФБР?

Нет, нужно брать Харриса за горло. Пусть выписывает направление на курсы специальных агентов. Марти этого достоин, как никто другой. Спортивен — каждый день пять миль бега вдоль шоссе в любую погоду, которая, впрочем, в Колорадо почти не меняется. Умен — колледж с отличием, «ай-кью» как у академика. Опыт есть — уже четыре года в бюро. Все в его пользу.

Против только Харрис. Даже не против. Ему просто плевать на Марти. И на всех остальных. Холодные светло-серые глаза шефа Харриса ввергали Марти в прострацию. Он терялся под этим равнодушным взглядом. Но сегодня он поставит вопрос ребром.

Больше так продолжаться не может. Без движения в этом городишке можно просто сгнить. Отвратительное место. Здесь никогда ничего не происходит. Какого черта тут понадобилось открывать офис Бюро расследований — Марти не понимал. Здесь даже полицейским делать было нечего. Только тормозить «гонщиков» на шоссе, чтобы совсем уж не зарывались. Пара драк за год — четвертого июля да когда в местной школе выпускной бал. Семейные ссоры, вождение в нетрезвом виде. Последнее убийство здесь случилось в девяносто восьмом, четырнадцать лет назад — старый Фрэнк Ламар на охоте сослепу вместо оленя застрелил своего соседа. Одно слово — тоска.

Хоть какой-то интерес вызывал местный фармацевтический завод неподалеку, на котором работало большинство сознательного и работоспособного населения города. Он выпускал не слишком большой ассортимент лекарств, но из разряда тех, без которых американец не представляет себе жизни. Больше в округе не было решительно ничего. Чем занимались специальные агенты Сандерс и Мейвезер в этом болоте, можно было только догадываться. Разве что, как Барни, прожиганием жизни и использованием служебного времени в личных целях. Только пыль в глаза они пускали более умело. Барни даже и не думал маскировать свое «отбывание номера».

Полчаса рабочего времени минуло. Никто пока не появился. Изнывая от скуки, Марти полез в Интернет. И так же от нечего делать набрал в поисковике «супервулкан» и «Йеллоустон».

Еще через полчаса на пороге кабинета появился Барни. Но Марти Хайсмит его даже не заметил. Он увлеченно рылся во Всемирной паутине, перескакивая со страницы на страницу. Поиск в Интернете был его коньком. Он умел выловить в тоннах мусора микроскопическую жемчужину. Алгоритмы отсева шлака, были для него так же просты, как азбука для учащегося колледжа.

Барни постоял у него за спиной, присматриваясь к тому, что делает его товарищ. Удовлетворенно улыбнулся и прошествовал на свое место, за стол напротив, заваленный бумагами и прочим хламом.

— Увлекательное занятие, правда?

Марти чуть не выпал из кресла.

— Черт тебя подери, Барни! Я мог схлопотать разрыв сердца! Нельзя ходить так тихо!

— Да брось, за твоей спиной могло пройти стадо бизонов, и ты бы не обратил на него никакого внимания. Что это тебя так увлекло?

Хайсмит помедлил с ответом. Ему не хотелось выглядеть глупо, попавшись на розыгрыш Барни. Но и держать информацию в себе он тоже был не в силах.

— Скажи, Барни, вчера, когда ты рассказывал про Йеллоустонский супервулкан, — насколько ты был серьезен?

Барни тоже ответил не сразу. Несколько секунд он внимательно смотрел на Марти.

— Разве я похож на безответственного балабола?

— Вообще-то похож, — ухмыльнулся Марти.

— Спасибо за откровенность. Но я был очень серьезен. Ты что-то раскопал?

— Я пока не могу делать выводы, — засомневался Марти, — но вокруг этого дела очень много странного. Я пока пробежался по самой поверхности и уже вижу кучу нестыковок. Копнуть глубже я даже боюсь.

— Чего ты боишься? Что теневое правительство пришлет по твою душу черный вертолет без опознавательных знаков?

— Я боюсь, что стану таким же болтуном и параноиком, как ты, — рассмеялся Марти.

— А между тем ничего смешного в этом нет, — не поддержал тон Барни. — По самым приблизительным расчетам, сделанным пять лет назад, Йеллоустон должен рвануть в 2074 году. Но со времен того доклада многое изменилось, и тот прогноз выглядит излишне оптимистичным. Ты можешь смеяться, Марти, но до взрыва осталось совсем немного. Супервулкан может проснуться через год, через месяц или даже завтра. Да он уже проснулся, вопрос только в том, когда он взорвется.

— И что ты предлагаешь? Посыпать голову пеплом и ждать конца света в местной церкви?

— Пепла хватит на всех, не переживай. Надо готовить пути отхода, дружище. И не откладывать это в долгий ящик. Как известно, людям всегда не хватает для спасения последнего цента, последнего дюйма, последней секунды. Выживет тот, кто будет готов заранее.

Марти подошел к кофейному автомату, чтобы сделать чашку кофе. Нажал кнопку, но автомат заявил, что нужно разгрузить от отходов поддон. Марти чертыхнулся, в очередной раз помянул недобрым словом нерадивую Сильвию и понес поддон к мусорному пакету. Вернул его на место, снова попытался запустить аппарат. На этот раз пустым оказался резервуар для воды. Марти терпеливо набрал воду из кулера. Но и с третьей попытки ничего не вышло — кончились зерна кофе в мельнице. Марти с чувством выругался, доставая из шкафчика пакет с кофе.

— Ты же видишь, Барни, не с моим счастьем пытаться выжить.

— А те, кто заранее поднимет лапки вверх, — сдохнут первыми, — жестко заявил Барни. — И на их сгнивших костях победители вырастят первый урожай новой цивилизации.

— Мне не нравится твой тон, — недовольно пробурчал Марти.

— А мне — твой, — отрезал Барни. — Ты можешь сдаваться сколько угодно, пока ты отвечаешь только за свою никчемную шкурку. Но кто тогда позаботится о Джейн и Мэгги?

— Это запрещенный прием, — вскинулся Марти.

— Иногда, чтобы заставить человека шевелиться, нужно крепко вдарить ему по яйцам.

Марти плюхнулся в кресло с чашкой кофе.

— И все же что ты предлагаешь? До Йеллоустона чуть меньше семисот миль по прямой. А не пятьсот, как вы вчера меня уверяли. Да, я посчитал! — огрызнулся Марти, увидев довольную ухмылку Барни. — Я вообще люблю точность. Судя по выкладкам с сайта, посвященного супервулкану, мы на самой границе зоны распространения пирокластических потоков. И это еще не учитывая того, что между нами Скалистые горы. Я думаю, эти потоки упрутся в горы, и основная часть шарахнет по Западному побережью. От Сиэтла до Калифорнии.

— Точно! — обрадовался Барни. — Обломки скальных пород сюда, скорее всего, не долетят. И пирокластические потоки уйдут на запад. Но через день облако вулканического пепла достигнет этих мест. Смерть от лавы — легкая смерть. Человек просто сгорает, как спичка. Смерть от отравления сероводородом куда более мучительная. Да и пепел вовсе не безобиден. По моим прикидкам, в наших краях его слой будет составлять до полуметра. Те, кто не задохнется, — будут завидовать умершим. И так будет почти на всей территории Штатов. Запад сгорит в огне и будет завален вулканическими бомбами. Центр и Восток возьмет на себя вулканический пепел. Прибрежные города Восточного побережья будут снесены цунами. Но и это мелочи. Вулканический пепел будет выброшен на высоту в несколько десятков километров и через месяц закроет все небо на Земле. Но он все же имеет массу и будет выпадать, очищая небо. Но даже когда он весь свалится на наши головы через несколько месяцев — лучше не станет.

— Почему?

— Сера. Аэрозоль серной кислоты будет выброшен в стратосферу. И это тысячи тонн! Там нет облаков водяного пара. Ее ничто не будет связывать. Сплошной кокон из серной кислоты повиснет над нами. Он перекроет людям солнце на долгих четыре года. Снег покроет большую часть планеты. Та сера, что опустится ниже, выпадет на головы уцелевших кислотным дождем. Когда снова из-за туч пепла и серных облаков выглянет солнце, его увидит не больше четверти людей, видевших солнечный свет до этого.

Барни замолчал и закурил, наплевав на строжайший запрет Харриса курить в офисе. Марти был подавлен. Даже не столько перспективами, сколько тоном Барни.

— Печальную картину ты нарисовал. Так что же, у нас нет никаких шансов?

— У тех, кто останется ждать исхода, — шансов нет. Через полгода после извержения тут почти не останется выживших. А те, кто не умер, будут бродить по снежным полям, как привидения, отыскивая не разграбленные во время паники склады и магазины в поисках пропитания.

— А у кого есть шансы?

— У тех, кто знает, где можно спрятаться.

— И где же?

— Температура на Земле понизится в среднем на пятнадцать — двадцать градусов. То есть там, где сейчас холодно, будет мертвый мороз. В теплых местах станет холодно. А там, где сейчас неимоверно жарко, — будет просто прохладно.

— Центральная Америка, Австралия, Ближний Восток, Индокитай и Африка? — понимающе прищурился Марти.

— Ты мыслишь в верном направлении. Но есть несколько нюансов. Австралия — может быть. Но она очень далеко и, в общем-то, близко к Антарктиде. Пригодной будет только ее северная часть. Но ресурсов там мало. Центральная Америка из-за близости вулкана тоже будет сильно разрушена. В Индокитае своих людей миллиарды. Этот регион наиболее зависим от сельского хозяйства. То есть неизбежный голод ударит по нему сильнее всего. Ближний Восток, скорее всего, утонет в огне войны. Там люди только и ждут возможности спустить курок.

— Остается Африка.

— Остается Африка, — эхом отозвался Барни.

Харрис появился в офисе далеко за полдень, когда осоловевшие от жары и безделья аналитики уже устали даже разговаривать на отвлеченные темы. Он проследовал в свой маленький кабинет, отгороженный от общей комнаты фанерной перегородкой, не удостоив сотрудников не то что приветствием, но даже взглядом. Шейн Харрис относился к Барни и Марти как к бесполезным предметам мебели. Ну, разве что чуть полезней стула. Скорее — уровня телефона или ксерокса, — все же им можно было поручить найти что-то в документах или отправить что-то адресату.

Вслед за шефом пробежал специальный агент Сандерс, чернявый невысокий парень, похожий одновременно на еврея, мексиканца и индейца. Его широкоскулое индейское лицо заканчивалось узким латинским подбородком, а венчалось густыми семитскими кудрями. Они скрылись в кабинете шефа. Из-за тонкой перегородки доносились их неразборчивые приглушенные голоса.

— Ты вроде бы собирался поговорить с Харрисом о направлении на курсы специальных агентов? — подначил Барни.

Марти потер лоб. Нельзя всю жизнь хотеть поговорить с начальством, но так и не попытаться сделать это на самом деле. Но в присутствии Харриса Марти сразу терялся. Вся его решительность куда-то улетучивалась. И начинало казаться, что он не требует того, что ему полагается, а занимается мелким попрошайничеством. Он жалобно посмотрел на друга, но веснушчатая ирландская физиономия была непроницаемой.

— Если ты думаешь, что руководители курсов сами узнают о твоем существовании и пришлют вызов, то ты наивней, чем я думал, — проворчал Барни из-за своего монитора.

Марти шумно выдохнул, решительно встал с кресла, подошел к двери Харриса. Но вместо того чтобы войти в нее, он нажал кнопку на кофейном аппарате и сделал себе еще одну чашку напитка. С ней он прошествовал обратно к своему столу и мрачно уселся перед компьютером. Барни глубокомысленно хмыкнул, но ничего не сказал.

За две минуты Марти выдул свой кофе, обжигая губы и язык и чувствуя, как внутри начинает пузыриться злость на несправедливый мир, на Харриса и на самого себя. И когда злость эта достигла необходимой ему консистенции, вскочил и рванулся в кабинет шефа, надеясь, что приступ трусости не застигнет его на полдороги.

Сандерс сидел верхом на стуле за спиной шефа и что-то показывал ему на мониторе компьютера. Они оба уставились на Марти, когда он влетел в кабинет, будто увидели на пороге кенгуру в хоккейном шлеме. Шейн Харрис, крепкий мужик лет пятидесяти с редкими волосами и холодными глазами, требовательно качнул головой:

— Что у вас, Хайсмит? Русские объявили нам войну?

— Я хотел поговорить с вами, сэр.

— Это срочно?

Марти неуверенно кивнул.

— Излагайте.

Сандерс с усмешкой смотрел на аналитика. Марти сглотнул комок в горле.

— Мне бы хотелось получить направление на курсы специальных агентов, сэр.

— А мне бы хотелось получить направление на курсы президентов США, — ухмыльнулся Сандерс.

— Думаю, у вас равные шансы, — без малейшего проблеска эмоций заметил Харрис.

Марти машинально отер о брюки вспотевшие ладони.

— Сэр, я шел на работу в Федеральное бюро расследований не для того, чтобы просиживать задницу в кресле. Думаю, у меня есть все данные, чтобы стать специальным агентом.

В глазах Харриса мелькнуло что-то, похожее на легкий интерес.

— С чего вы взяли, что способны проводить расследования? Извините, Хайсмит, но я не вижу ни препятствий для вашей учебы, ни, к сожалению, поводов вас на нее отправлять. Вы хорошо выполняете свою работу, но для того, чтобы стать агентом, этого мало.

— Что для этого нужно? — обескураженно спросил Марти.

— Хоть что-то, — пожал плечами Харрис. — Вы же собираетесь стать агентом, а не я. Пока что вы обычный клерк, каких тысячи даже в Бюро. Сделайте что-нибудь, чтобы я мог выделить вас из толпы. Тогда и вернемся к разговору. А пока, извините, у меня есть другие дела. Вы позволите нам с агентом Сандерсом продолжить?

— Да, продолжайте, конечно, — брякнул Марти и поспешил выскочить из кабинета, провожаемый гомерическим хохотом Сандерса.

С пылающими щеками и ушами Марти грохнулся на свое кресло и стал с остервенением щелкать мышкой, перескакивая вслепую с сайта на сайт, не успевая даже понять, на какой из них он в данный момент смотрит. Он был очень благодарен Барни, что тот хотя и пыхтит сочувственно, но благоразумно помалкивает. В этот момент ему не нужна была даже дружеская поддержка, не то что подначки.

Самое обидное, что Харрис на сто процентов прав. Ничего из себя Марти не представляет. Усердный кабинетный работник, не более того. Но просто так отказываться от своей мечты он не собирался. Заветное удостоверение, служебный пистолет и блестящие перспективы — он уже давно считал, что это все должно принадлежать ему по праву. И одна неудачная беседа с начальником ничего не изменит. В конце концов — специальный агент Хайсмит! Это даже звучит гармонично. Значит, оно и будет звучать. Нужно просто немного времени и немного старания, чтобы себя зарекомендовать не просто как добросовестного работника, но и как инициативного и способного на самостоятельные расследования. Аналитика, которой он занимается, — это как раз то поле, на котором растут самые толковые спецагенты.

Внезапно рука дрогнула и перестала теребить мышь. Марти сам не понял, что случилось. Он убрал руки от манипулятора и несколько секунд сидел неподвижно, пытаясь сообразить, что такое важное мелькнуло на самой границе его сознания. Звук? Запах? Мысль?

Нет, что-то другое. Что-то конкретное, но на что он не успел среагировать. Марти подозрительно посмотрел на О’Брайена, но тот сосредоточенно рылся в своем компьютере. Наверняка путешествовал по своим любимым сайтам с «секретными материалами».

Марти посмотрел на свой монитор. Очередная страничка сайта, посвященного супервулкану. На ней фотокопия некоего якобы официального секретного документа, который неизвестными путями попал в руки содержателей сайта. Таких «секретных документов» в Сети больше, чем сурков в прериях. Даже шапка и гриф на документе были изготовлены человеком, явно ни разу не видевшим настоящие документы специальных служб.

Не может быть, чтобы на нем остановился взгляд Марти. А если отмотать назад? Марти щелкнул по зеленой стрелочке, открывая предыдущую просмотренную страницу. Фотография пейзажа Йеллоустонского парка, сделанная довольно мощным телевиком с приличного расстояния. Подпись гласила, что сотрудники национального парка увольняются в массовом порядке. А на их место берутся люди по направлению новоиспеченного Научного совета при президенте США и почему-то Пентагона. Никакой связи между картинкой и подписью не прослеживалось — обычный прием желтой прессы.

Еще один клик назад. Снова документ. Но на этот раз выполненный более правдоподобно. Шапка, гриф, реквизиты, стиль документа — все было как в настоящих аналитических докладах сотрудников ФБР. Подпись агента… Черт возьми!

— Барни! Подойди сюда! Да быстрее!

— Что такое? Нашел бесплатный порносайт? — недовольно пробурчал О’Брайен, выбираясь из-за стола.

— Тебе это ничего не напоминает? — прищурился Марти, ткнув пальцем в экран.

— Напоминает тысячу докладных записок и отчетов, которые я держал в своих руках за последний месяц, — пожал плечами Барни.

— А подпись?

— Что подпись?

Марти досадливо зарычал и полез в кучу папок, сложенных на столе. Быстро пролистал несколько документов и вытащил официальный доклад Харриса, который Марти по его указанию отправлял в офис ФБР в Денвере.

— Ну?

— Похоже, — с сомнением сказал Барни. — Ну и что? У нас Харрис. А тут доклад специального агента Херши. Фамилии похожи, потому и подписи похожи.

— Барни! Черт тебя подери! — всплеснул руками Марти. — Ты в ФБР прямо из школы для детей с нарушением развития попал, что ли? Что такое графология, ты вообще не слышал? Два разных человека не могут одинаково расписываться. Подпись даже подделать стопроцентно невозможно! Смотри — вот здесь нажим, здесь тонкая линия, здесь характерный завиток, двойной вертикальный штрих… Барни, это подпись одного и того же человека! Голову даю на отсечение!

— Да? — Барни почесал лысеющую голову. — И о чем же это говорит? Что Харрис на самом деле Херши? Он что, агент Китая?

— Это о многом говорит, — усмехнулся Марти. — Например, о том, что создатели сайта на самом деле, кроме тонн мусора, имеют реальные каналы слива информации из ФБР. А это очень серьезно. Это говорит о том, что ФБР действительно интересуется супервулканом в Йеллоустоне. А значит, это тоже может быть не просто сказочкой для слабонервных. Это говорит о том, что Харрис или Херши, как его там на самом деле, в Рокфилде не просто ерундой занимается. Что он кое-что знает о супервулкане! И что Рокфилд каким-то образом связан с этим чертовым вулканом! А если хорошенько подумать, то это еще очень о многом может сказать! Надо только покопаться.

Возбужденный Марти посмотрел на товарища и вдруг наткнулся на его взгляд. Странный такой взгляд. Долгий. Изучающий. И в то же время одобрительный. Марти стало немного не по себе.

— Что такое, Барни? Ты как будто Элвиса увидел.

Ответить Барни не успел. Открылась дверь кабинета начальника, и оттуда вышли Харрис с Сандерсом. Марти едва успел опустить голову. Он был уверен, что Харрис по глазам вычислит в один момент, что Марти что-то скрывает.

— На сегодня дел нет, — уведомил Харрис. — О’Брайен, доделайте сводку о движении железнодорожных составов через Рокфилд за последнюю неделю и можете быть свободны. А вы, Хайсмит, можете идти прямо сейчас.

— Спасибо, но у меня есть кое-какие дела, — Марти не сумел скрыть торжествующей нотки в голосе. — Нужно кое-что проанализировать.

Харрис удивленно приподнял бровь, пожал плечами и вышел вслед за Сандерсом.

Сразу после ухода начальства у руководителей аналитического отдела и отдела информации почему-то резко упала работоспособность.

— Да плевать на эту железнодорожную сводку! — уверял Барни. — Тем более что мне завтра должны из Денвера прислать кое-какую интересную справочку. Как раз по железнодорожным вопросам. Вот тогда и сводка лучше получится.

— Что за справка?

— Да есть тут у меня одна зацепочка. Не буду трепаться, это может оказаться полной пустышкой. Подождем до завтра. А сейчас пойдем, оттянемся в баре.

— Нет, Барни, у меня есть мысль получше.

— Не бывает мысли лучше, чем оттянуться в баре, — отмахнулся Барни.

— Хочу в тир сходить, к Рэнди Коэну.

— Зачем? — не понял Барни.

Марти замялся:

— Да я пистолет купил, хочу опробовать.

— Пистолет — это опасно! — озаботился О’Брайен. — Ты можешь пораниться!

— Иди к черту, Барни! — огрызнулся Марти. — Пойдешь со мной?

— Если ты обещаешь не стрелять в меня, — ухмыльнулся ирландец.

Тир Рэнди Коэна находился в трех сотнях метров от последних домов на восток от Рокфилда. Работал он всего пару часов в день, потому что избытка клиентов не наблюдалось — жители Рокфилда предпочитали тратить патроны не в тире, а в прериях, охотясь на кроликов. Соответственно, и сам тир выглядел так, будто на дворе девятнадцатый век. Это был обычный деревянный навес с барьерами и пулеулавливающим валом в двухстах метрах впереди. Зарабатывал Рэнди содержанием небольшой скобяной лавки. Зачем ему тир, он и сам не знал. Его открыл еще его прадед, и от семейного бизнеса жалко было отказываться, хотя дохода от него не было совершенно.

Заплатив по десять баксов за аренду, Марти и Барни заняли свои места за барьером. Рэнди — потертый жизнью сухой мужик лет шестидесяти — предложил им пива, но они отказались, и он равнодушно ушел в свою каморку.

— Ну, показывай свой арсенал, — подмигнул О’Брайен.

Марти достал из портфеля пистолет и протянул его Барни стволом вперед.

— Черт тебя подери, Марти! — оттолкнул ствол ирландец. — Что ты делаешь?

— Что не так?

— Достав пистолет, ты должен вынуть магазин, передернуть затвор, чтобы проверить патронник, и протянуть его мне рукояткой вперед. Это же азбука!

— Извини, — сконфузился Марти и сделал так, как сказал Барни.

— Так лучше, — успокоился тот.

Он повертел пистолет в руках, слегка иронично улыбаясь. Марти напрягся, ожидая обычных шуточек друга.

— «Таурус»! — почтительно сказал Барни. — Чудо бразильской техники! Говорят, что итальянцы собирались закрыть заводы «Беретта», когда узнали, что их пистолеты так похожи на продукцию «Тауруса», только бразильские пистолеты вдвое дешевле! А почему ты выбрал модель «945»?

— Сорок пятый калибр, — чуть напыжившись, сказал Марти.

— Зато всего восемь патронов в магазине. И отдача, как у реактивного гранатомета.

— Сорок пятый — самый американский калибр! — не сдавался Марти.

— Это сказки дедушек с Дикого Запада, — отмахнулся Барни. — Останавливающее действие и все такое. Но две девятимиллиметровые пули остановят гарантированно и попадут точнее. А вот второй раз из сорок пятого прицельно сразу не стрельнешь. Тут бы пистолет в руках удержать, не то что прицелиться. Ну да ладно, это все споры о вкусе, — быстренько свернул тему Барни, увидев, как помрачнел Хайсмит. — Покажи, как ты это делаешь.

Марти забрал пистолет, зарядил его, взял двумя руками, как видел в кино, поднял над головой, медленно опустил и нажал на спуск. «Таурус» рявкнул и действительно едва не вылетел из рук. Мишень осталась девственно чистой. Барни отвернулся и начал что-то насвистывать — дескать, я ничего не видел, просто рядом стою.

— Ну да, я первый раз стреляю из пистолета! — рассвирепел Марти. — А ты что, лучше?

Барни снисходительно посмотрел на друга, вздохнул, подошел к барьеру. Неожиданно его рука метнулась под полу пиджака и через мгновение вылетела обратно уже с пистолетом. Два выстрела слились в один.

Марти подавился словами, даже закашлялся.

— От… откуда у тебя пистолет?

— Он у меня всегда был, — пожал плечами О’Брайен.

— А почему ты его не показывал?

— А зачем его показывать? Обычный «Зиг-Зауэр 226». Девять миллиметров, девятьсот граммов, пятнадцать патронов в магазине.

Марти не нашелся, что ответить. Он посмотрел на мишень — два пулевых отверстия были в районе центра, рядом друг с другом. Так, что можно было обе дырки накрыть ладонью.

— Хочешь, я скажу тебе, что ты делаешь неправильно?

Марти кивнул.

— Все, — усмехнулся Барни. — Ты слишком крепко его держишь, от этого трясется рука. Он неправильно сидит у тебя в руке — от этого ствол смотрит в сторону. Ты опускаешь его сверху вниз — поэтому он проваливается мимо мишени. А надо поднимать снизу вверх. Только в кино носят пистолет стволом вверх. Ты слишком резко дергаешь спуск — от этого пистолет, даже правильно наведенный, уходит в сторону. Ты неправильно смотришь — одним глазом. А надо обоими.

— Хоть дышу-то я правильно? — обиженно спросил Марти.

— Нет, дышишь ты тоже неправильно, — безжалостно отрубил Барни. Посмотрел на опустившего руки товарища, вздохнул: — Сколько у тебя патронов?

— Две пачки.

— Мало. Ну да ладно. Семь осталось в магазине. Два по двадцать пять в пачках. Плюс у меня два магазина по пятнадцать… На первый урок хватит, а завтра ты еще купишь. Плату за уроки я возьму с тебя пивом. Прямо сегодня. Ну, приступим…

Занятие получилось хоть и не слишком долгим, но увлекательным. В какой-то момент Марти даже перестал удивляться тому, что его мирный друг оказался великолепным стрелком. Первым делом Барни разбил вдребезги все стрелковые мифы, которые Марти впитал с книгами и кинофильмами. Воспетая детективами героическая стойка Уивера в полуприседе лицом к мишени и с пистолетом в двух руках была предана остракизму. Оказалось, что для точного выстрела нет ничего лучше, чем классическая спортивная стойка — правым боком к мишени, пистолет в правой вытянутой руке, левая заведена за спину. А для боевой стрельбы совсем другие правила — опять же боком к противнику, но уже левым, левая согнутая рука поддерживает вытянутую вдоль тела правую, выстрелы почти не прицельные, сдвойкой. Наведение производится «тычком» ствола в сторону мишени. И масса других нюансов.

Занятие оказалось еще и азартным и увлекательным. Если бы не закончились патроны, Марти стрелял бы до самой ночи. У него даже начало уже получаться, что, покряхтев, признал и Барни.

— Слушай, ты стреляешь, как Билли Кид! — возбужденно восхищался Марти, следуя к машине. — Тебя хоть сейчас отправляй в прошлое. Ты был бы лучшим стрелком Дикого Запада.

— Стрелки Дикого Запада — это тоже миф, — поморщился Барни. — Если изучать историю не по вестернам, а по судебным книгам и полицейским отчетам, то выяснится много интересного. Большинство громких убийств того времени без разницы, кого убили — шерифа, ковбоя, бандита или политика — были совершены выстрелом в спину. А основным оружием того времени был вовсе не «кольт», и даже не «винчестер», а дробовик. Суровое и простое оружие простого и сурового времени. Стреляет недалеко, целиться не обязательно, шансов после выстрела с трех метров не оставляет.

— И все же, — не сдавался Марти, — где ты так выучился стрелять?

— На курсах выживания Рональда Гросса.

— А кто это такой — Рональд Гросс?

Барни остановился, посмотрел на Марти. Снова странно посмотрел, словно принимая какое-то решение.

— Рональд Гросс — бывший специальный агент ФБР. Консультант Бюро по вопросам психологии коллектива и социальному моделированию. Он ушел из ФБР два года назад. Говорят, что ушел не просто так. Он узнал что-то такое, что не сходилось с его представлениями о том, чем должны заниматься государственные органы. После этого он организовал курсы по выживанию. Я занимался на них. И сейчас иногда бываю, чтобы освежить навыки. Гросс поперек горла много кому из Бюро. Он слишком много знает. И слишком со многим не согласен. Поэтому с полгода назад он уехал из страны, чтобы продолжить свое дело, а тут оставил своих заместителей.

— Он уехал в Африку? — неожиданно спросил Марти.

Барни поперхнулся, посмотрел на молодого друга, словно впервые его увидел, и покачал головой.

— А ты опасный человек, Хайсмит. По-моему, Харрис делает большую ошибку, что не отправляет тебя на курсы агентов. Лучше бы иметь тебя на стороне Бюро, чем на противоположной.

— Что узнал Гросс? Ты же знаешь, Барни!

— Я не могу об этом говорить, — вздохнул ирландец. — Не сейчас. Всему свое время. Его очень мало, но оно еще есть.

Пакет с документами из офиса ФБР в Денвере привез специальный курьер. Он долго и нудно ныл, что его гоняют по всему штату в собачьи дыры, чтобы развозить никому не нужные бумажки, получил подпись Барни в получении и уехал на своем раздолбанном пикапе.

— Немудрено, что он такой зануда, — усмехнулся Барни. — Гонять летом по Колорадо в консервной банке без кондиционера — мать Тереза стала бы богохульницей.

Марти не ответил. Он сегодня с самого утра забрался в Интернет и начал работу над проблемой супервулкана уже более серьезно, чем накануне. Выкопать ценную информацию из-под мегатонн сетевой шелухи было непросто, но привычно для него. И чем дальше и глубже он забирался, тем озадаченнее становилось его лицо. Благо ни Харриса, ни Сандерса сегодня опять не было.

Часов в десять пришел второй спецагент — Рассел Мейвезер. Здоровенный иссиня-черный парень с красными белками глаз. Он был даже на вид страшнее вожака стада горилл, поэтому никто даже не пытался при нем пошутить на тему его родственных отношений с прославленным в свое время боксером Флойдом Мейвезером. Посидев с полчасика в своей каморке, изображавшей личный кабинет, Мейвезер ушел, не сказав ни слова. Барни и Марти были для него существами-невидимками.

Документы в денверском пакете оказались более чем любопытные. Барни даже достал из ящика стола очки и нацепил их на нос, что случалось с ним только тогда, когда он увлекался чем-то так, что слегка терял над собой контроль.

— Взгляни-ка, — позвал О’Брайен друга.

Марти с досадой встал из-за компьютера — его собственное «расследование» увлекло его не на шутку.

— Что у тебя?

Барни разложил на столе бумаги, для чего ему пришлось радикально сгрести остальной хлам на край.

— Помнишь, я тебе пару недель назад говорил, что вокруг фармацевтического завода у нас творится что-то неладное?

— Ну.

— Я получил подтверждение. Смотри. По бумагам фактически девяносто с лишним процентов продукции завода уже полтора года отгружается одной и той же фирме из Хьюстона. Это само по себе ненормально. У нас, конечно, не цеха «Байера», но все равно — сбыт всей продукции в одни руки попахивает монополистским сговором.

— Ты тоже решил податься в специальные агенты? — ухмыльнулся Марти.

— Не перебивайте, юноша. Так вот, сегодня мне принесли ответ на мой запрос в налоговую службу. Такой фирмы в Хьюстоне не числится. И не только в Хьюстоне. Этой фирмы вообще нет на территории Соединенных Штатов.

— Подставная фирма? — с сомнением спросил Марти. — Зачем? Наш завод не имеет дела с наркосодержащими препаратами. Обычные лекарства.

— Обычные, да не совсем. Это так называемые стратегические позиции. Очень простые и эффективные препараты. Предельно дешевые. Такие обычно закупает армия. Болеутоляющие, антивирусные, противовоспалительные и тому подобное. Это тебе не виагра или прозак. Лекарства не для толстосумов и сбрендивших дамочек. Лекарства для всех. На складах министерства обороны на случай войны хранятся именно такие.

— Зачем Пентагону делать это через подставную фирму? — снова не понял Марти.

Барни тяжело вздохнул и посмотрел на Марти поверх очков.

— Вы расстраиваете меня, мистер Хайсмит. Кажется, вчера я вам высказал слишком много комплиментов.

Марти покраснел и протянул руку.

— Дай сюда свои бумаги.

— Зачем?

— Дай, говорю! Я тебе сейчас покажу, что можно выжать из обычного компьютера и правильно работающей головы.

Следующий час Марти, не отрываясь, тащил информацию из Интернета и из закрытых баз Федерального бюро расследований, насколько позволял его довольно невысокий уровень доступа. Барни заскучал и через полчаса под благовидным предлогом сбежал на часик. Стопы свои он направил в кафе неподалеку, чтобы предаться чревоугодию в виде зажаренной бараньей ножки и пары кружек пива.

Кафе стояло на Мэйн-стрит — центральной улице города, которая представляла собой «городской» участок шоссе, пронизывающего город насквозь с юга на север. Шоссе было не из оживленных. Впрочем, и населенных пунктов по пути было раз-два и обчелся. Так что кафе жило за счет транзитчиков. Готовили тут соответственно. Сами жители Рокфилда сюда не заходили — разве что на проезжих девок посмотреть.

Но для Барни хозяйка — сорокалетняя дородная жгучая мексиканка Долорес — делала исключение. Его обед был абсолютно «домашним». И растягивался как минимум часа на полтора. Платил Барни не звонкой монетой, а фривольными разговорами с множеством многообещающих намеков. Которые, впрочем, ни во что серьезное не выливались. Да и не могли вылиться. Муж Долорес — Йере Йоукохайнен — хоть и был по крови финном, но по вспыльчивости давал сто очков вперед любому итальянцу. Учитывая его два метра роста и сто двадцать кило чистых мышц без грамма благополучного жирка, флиртовать с его женушкой уже было смертельным трюком. А уж о чем-то большем и помыслить мог только камикадзе. Но рыжему ирландцу и тут все сходило с рук.

Зная это, Марти смог расслабиться после ухода товарища. Часа полтора у него теперь точно было.

Вскоре Марти уперся лбом в порог уровня доступа. А за ним как раз и начиналось самое интересное. Размышлял и сомневался он недолго. В конце концов, ребенку известно, что провести хорошее расследование, оставаясь строго в рамках закона, невозможно.

Хайсмит выглянул на улицу, помахал рукой все тем же двум немолодым полисменам, которые сидели в плетеных креслах в тени под навесом возле своего участка, и юркнул обратно.

Запер дверь. Подошел к кабинету Мейвезера, посмотрел в щель между дверью и косяком. Удовлетворенно кивнул. Взял у себя из стола металлическую линейку, просунул ее в щель двери, нащупал скос язычка замка и с силой надавил.

Щелк! Дверь открылась. Марти презрительно ухмыльнулся. И это специальные агенты! Любой лох в Нью-Йорке знает, что закрывать дверь на один оборот — все равно что оставлять ее вовсе открытой.

Взломщик зашел в святая святых агента Мейвезера и по-хозяйски осмотрелся. То, что ему нужно, должно быть где-то рядом с компьютером. Или он ничего не понимает в людях. Для начала посмотрел на пробковую доску для заметок. Нет. Это было бы слишком просто. Даже для Рассела. Под клавиатурой? Нет. Он потер нос, Не может агент Мейвезер спрятать это слишком далеко.

Марти поднял коврик для мышки и довольно осклабился. Квадратный листочек бумаги с двенадцатью цифрами и буквами, набранными в разном регистре, лежал на месте.

Специально обученные профессионалы вырабатывали алгоритм генерации паролей, на взлом которых потребовалось бы несколько лет работы суперкомпьютера. На это были угроханы миллионы бюджетных баксов. Но большинство агентов, лучше знавших пистолет, чем компьютер, все равно записывали свои секретные данные на бумажку и прятали поближе к машине, чтобы не потерять и не забыть.

Марти переписал пароль на другую бумажку, вернул дверь в прежнее состояние и снова погрузился в работу. Когда появился Барни, Марти сидел в кресле, развалившись по-королевски, и едва сдерживал торжество во взгляде.

— Ты светишься, словно сорвал джекпот на «Колесе фортуны», — настороженно сказал Барни. — Не забыл, что с выигрыша надо платить налоги?

— Ирландцы никогда не славились чувством юмора, — ухмыльнулся Марти. — Так что не стоит тебе браться не за свое дело.

— Ну, давай уже, не томи, выкладывай, — проворчал Барни. Пара пива и хороший обед сделали его слегка ленивым, пикироваться желания не было.

Напыщенность в момент слетела с Хайсмита, лицо мгновенно приобрело озабоченный вид.

— А нарыл я, Барни, такое, что сам, честно говоря, не очень рад. Пробить фирму-получателя, как я и предполагал, не удалось. Такой фирмы не существует в природе. Но мы, к счастью, живем в бюрократическом мире. Здесь все пронизано отчетностью. И даже если отрубить одну ниточку, всегда найдется пара-тройка других.

— И ты их нашел?

— Без проблем. Если нет покупателя, то всегда есть получатель груза. В Соединенных Штатах груз не может исчезнуть. Его должен кто-то забрать. Вагоны с нашего завода действительно шли в Хьюстон. Там помещались на склады на доверенное хранение. Причем на федеральный терминал! И за это никто не платил! Во всяком случае, я не нашел ни одного финансового документа на этот счет.

— Забавно, — пробормотал Барни.

— Не то слово. Но дальше еще интересней. Поскольку фирмы нашей не существует, платить за ее грузы некому. И ровно через день, без единого сбоя, груз медикаментов оформлялся как неполученный и отправлялся на ответственное хранение в Новый Орлеан. Судя по документам, на реализацию с перечислением средств в федеральный фонд в зачет задолженности несуществующей фирмы за аренду терминала. Как ты думаешь, сколько дней груз лежал на ответственном хранении?

— Сутки.

— Точно! Ровно сутки! Ты ясновидящий, Барни! Давай проверим твой третий глаз еще разок. Кто покупал эти медикаменты? И почему именно в Новом Орлеане?

Барни почесал затылок и развел руками. Марти засмеялся, возбужденно потирая ладони.

— Покупателем выступает каждый раз одна и так же общественная организация! По документам, она занимается поставками гуманитарной помощи в страны третьего мира. И, похоже, единственная страна, которая интересует этих гуманистов, — Либерия. Во всяком случае, больше нигде она не замечена. Только Либерия. И только лекарства с нашего завода. Такая вот узконаправленная гуманитарная организация.

— А почему Новый Орлеан? — напомнил Барни.

Марти снисходительно улыбнулся:

— Либерия далеко. Грузы туда надо как-то доставлять. А что у нас в Орлеане есть?

Барни пожал плечами:

— Там много чего есть.

— Главное, там есть военно-морская база!

Марти откинулся в кресле, заложив руки за голову и наслаждаясь эффектом.

— База ВМФ? — не понял Барни. — А она тут при чем?

— Вот-вот. Самое странное в этой и без того смешной истории, что после переоформления медикаментов на «гуманоидов» груз в тот же день перевозился на склады военно-морской базы. И уходил в Либерию с их причалов. Причем гражданские сухогрузы оплачивались либо принимающей стороной, либо правительством США. Как тебе такой расклад?

Барни молча прошел на свое место, не обращая внимания на Марти, весь вид которого говорил; «Ну! Восхищайся мной! Кто еще может так?» — достал из кармана смятую пачку сигарет, щелчком выбил одну и закурил, выпуская запрещенный Харрисом дым в потолок.

— Чего-то такого я и ожидал, — неожиданно заявил Барни.

Лицо Марти вытянулось:

— Что значит — ожидал?

О’Брайен махнул рукой:

— Не обращай внимания, парень. Так, мысли вслух. Если честно, я заказывал документы, чтобы найти нечто подобное. Но, если еще честнее, я планировал разобраться с этим за недельку-другую. Похоже, тебя всерьез зацепило, если ты так рьяно взялся за дело и сделал мою двухнедельную работу за два часа. Ты действительно достоин носить звание специального агента ФБР. И достоин этого больше, чем оба наших лоботряса — Сандерс и Мейвезер.

— Вот только не надо лить мне бальзам на раны, — скривился Марти. — Я слишком себя уважаю, чтобы купиться на такую дешевую лесть.

Марти сел за свой компьютер и начал раздраженно щелкать клавишами. Триумф обернулся пшиком.

— Не обижайся, старина, — примирительно сказал Барни. — Ты слишком многого хочешь сразу. Я занимаюсь этой ерундой уже несколько лет. Если я сразу открою тебе карты, ты просто вызовешь бригаду психиатров из Колорадо-Спрингс. И я бы на твоем месте поступил так же. И еще… Я знаю, что выгляжу параноиком, но это знание, Марти, оно опасное.

Марти не ответил. О’Брайен тяжело вздохнул, не зная, как утешить друга.

— Слушай, дружище. У меня к тебе предложение. У нас есть некоторое время. В пятницу мы поедем на машине в Йеллоустон. Мы можем поговорить по дороге. Если, конечно, наши дамы не выкинут нас на обочину за такие разговоры. Можем поговорить там. Это будет даже лучше. Когда ты увидишь это все своими глазами — ты скорее поверишь. Не заставляй меня выглядеть сейчас перед тобой сумасшедшим. Пожалуйста!

Марти снова ничего не ответил. Но молчал он всего секунд двадцать — дольше сердиться на Барни было невозможно. Хайсмит покачал головой:

— Рыжая…

— …ирландская скотина, — закончил Барни и заржал первым.

Чертов вулкан не выходил из головы Марти. Даже не столько сам вулкан, сколько нечто странное, творящееся вокруг всей этой истории. Эта странность была пока нечеткой, несформулированной. Она была на уровне ощущений, даже не догадок еще, а неясного томления ума. Марти казалось, что он ухватил самый кончик веревки, уходящей за угол. И почему-то было страшно дернуть эту веревку. На другом ее конце мог оказаться тигр.

Но и противиться любопытству Марти уже был не в силах. Он подошел к компьютеру, который стоял в его домашнем кабинете, оборудованном в маленькой клетушке, раньше явно выполнявшей функцию кладовки. Несколько секунд он буравил взглядом выключенный монитор. Джейн была, мягко говоря, не в восторге, когда он занимался работой дома. Но ведь это не работа! Это чистое любопытство.

Марти прислушался. Внизу на кухне хозяйничала Джейн, стараясь сделать пирог. Мэгги и ее щенок активно участвовали в процессе. При их всемерной поддержке приготовление ужина могло растянуться на пару часов. Модем призывно помаргивал светодиодами. Палец сам потянулся к кнопке и включил питание компьютера.

Использовать выход на базы ФБР из дома было бы чистым безумием. Поэтому Марти решил начать с уже известного сайта, посвященного супервулкану. Он его излазил уже вдоль и поперек, не исследованными были только ссылки на другие ресурсы, которыми были утыканы страницы проекта. Часто именно они представляли собой наибольшую информационную ценность. Тем более, он имел уже возможность убедиться, что весьма правдоподобные документы на сайте «вулканологов» мирно соседствовали со стопроцентной развесистой клюквой.

Пробуя ссылки наудачу, Марти неожиданно попал на портал какой-то сетевой игры, посвященной именно миру после взрыва супервулкана. Мир Лавы. Лава-онлайн.

Ничего себе! Марти озадаченно уставился на монитор. Он считал, что проблема вулкана — тайна, известная лишь узкому кругу посвященных да еще более узкому кругу любопытных. А тут целый мир после апокалипсиса! Да еще детально проработанный. Похоже, это было тайной только для тех, кто не хотел ничего знать!

Судя по материалам сайта, в эту игру резались уже несколько десятков тысяч геймеров по всему миру. И играли они в нее уже лет пять! Как такое могло быть? Как это не вылезло на поверхность?

Он был уверен, что впустую теряет время, но все же прошел нехитрый процесс регистрации и забрался внутрь игры.

Над миром после извержения неизвестные ему люди поработали основательно. Действие происходило в Северной Африке. Совсем как говорил Барни. Уж не из этой ли игры чертов ирландец вытянул свою теорию? С него станется разыграть товарища таким образом. Но нет, Барни был как-то уж слишком серьезен. И слишком много совпадений.

Марти быстренько прошел первый квест, дающий общие понятия того, как действует и чем живет эта виртуальная реальность. И, черт возьми, этот игрушечный мир был слишком реалистичен. И он чертовски пугал Марти. Он очень не хотел бы жить в мире, где приходится рассчитывать только на себя и свой автомат. Где все решают не ум и знания, а реакция, сила кулака, точность выстрела и умение найти союзников и договариваться с врагами.

Впрочем, судя по многим признакам, ум и знания тут тоже не будут лишними. Но чтобы начать их применять, надо было банально выжить.

Марти почувствовал, что игра начинает его затягивать, и немедленно вышел из нее. Он слишком хорошо помнил, как несколько лет назад ночи напролет резался в сетевые игры, и это едва не привело к исключению из колледжа. Сейчас у него не было времени на подобные развлечения.

Но этот ресурс был не бесполезен. Обычно производители любых игр снабжают свои детища некоей информационной базой, чтобы они выглядели поправдоподобнее. А такой детально проработанный мир, как мир Лавы, обязан был быть снабжен очень большим количеством информации. На пустом месте, используя одну только фантазию, придумать такое невозможно.

Большое количество разнообразной информации по Африке, по самому вулкану находилось на соответствующих страницах сайта. Но это все было не то. Марти сам пока не знал, что он ищет, но чутье подсказывало ему, что нужно копать дальше.

Он забрался на форум игры, где бывалые игроки делились опытом с новичками и обсуждали друг с другом перипетии сражений и операций. Вскоре он наткнулся на одно имя — Говард Хаксли. Опытные геймеры произносили это имя с благоговением. Похоже, именно с подачи этого человека родился этот мир. Ну, или, во всяком случае, он имел к этому непосредственное отношение.

Но вот что странно — ни в одном из документов игры он не обнаружил этого имени. Просто человек-невидимка какой-то!

Поиск в Интернете не нашел ни одного Говарда Хаксли. Редчайший случай, когда в мире не нашлось ни одного человека с таким именем и фамилией. Большинство ссылок на фамилию Хаксли вели на биографию известного журналиста Каледона Хаксли. Марти освежил в памяти эту информацию и почувствовал, как возбужденно зачесались ладони. Это было не тепло, это было опаляющее горячо!

Каледон Хаксли неоднократно выступал с громкими заявлениями о том, что США слишком много внимания уделяют африканским проблемам. Чтобы доказать какие-то свои выкладки, он поехал в Африку. В Либерию. И там погиб от взрыва бомбы, заложенной в автомобиль атташе США в Либерии Говарда Кирби. Говард Кирби был однокашником Хаксли, именно к нему Каледон обратился за помощью. Следствие решило, что целью террористов был именно атташе, а Хаксли оказался случайной жертвой.

Говард Кирби. Каледон Хаксли. Говард Хаксли. Очень простой логический ряд. Марти ухмыльнулся. Надо копать дальше в этом направлении.

В форуме несколько раз прозвучало упоминание некоего «блога Говарда Хаксли», к которому старые геймеры относились чуть ли не как к своей Библии. Но следов этого блога Марти с ходу также отыскать не удалось.

Марти рассерженно почесал подбородок. Такие «затыки» действовали на него как сильнейший стимулятор. Если этого нет на поверхности, значит, надо рыть вглубь. А рыть он умел.

Напрасно люди думают, что, удалив сайт или даже просто информацию с какого-то сайта, они стирают это из информационного пространства. Существование «черных ящиков Интернета» особо не скрывается, но и не афишируется. Те, кому это нужно, прекрасно осведомлены о таких «амбарах», где хранится ВСЕ, что когда-либо обнародовалось на просторах Всемирной паутины. Здесь можно найти информацию со стертых десять лет назад сайтов. Ни одно слово из Интернета не исчезает. Конечно, здесь нет графики, красивых заставок. Но главное в информационном поле — слово и цифра, а не картинка.

Уже через десять минут он с удовлетворением читал «пропавший» блог Хаксли.

Сетевой дневник Говарда не был очень уж наполнен информацией. Но скудость ассортимента с лихвой компенсировалась его качеством. Автор сайта ставил такие вопросы и сопровождал их такими аргументами, что у Марти в груди пробежал холодок. Но Барни и Джейн не зря называли его «агентом Хайсмитом». Недоверчивость Марти в деле анализа информации была предельной. Он запрезирал бы себя как специалиста, если бы поверил кому-то на слово, пусть даже слово это выглядело очень убедительным.

Марти бросился проверять полученные данные через открытые источники. Все подтверждалось! Черт возьми! Все было так просто! Все было на поверхности! Просто никто не удосужился связать воедино, казалось бы, абсолютно разрозненные нити, не имевшие друг к другу никакого отношения. И автор сайта не связывал их. Он просто верно ставил вопросы. А делать выводы позволял читателю. И то, что открывалось взору, было грандиозно. И это было страшно.

Джейн неслышно подошла сзади и тяжело вздохнула, увидев, чем занимается муж.

— Ты же обещал не включать компьютер дома без особой необходимости, — упрекнула она.

Марти даже вздрогнул от неожиданности. Первым его движением было прикрыть чем-нибудь экран, будто по одной открытой страничке его жена могла понять все, что уже понял он.

— Это особая необходимость, милая. Поверь мне. Мне нужен еще час. Прости!

— И что же ты такое нашел, что было бы важнее жены и дочери? — невесело усмехнулась Джейн.

Марти открыл рот и снова закрыл его. Теперь он понимал, что имел в виду Барни. Если он расскажет то, что узнал, даже любимая жена сочтет его сбрендившим. А если она поверит, это будет еще хуже. Потому что открывающаяся картина его самого пугала до чертиков. Перекладывать это на хрупкие женские плечи было бы подлостью.

— Я расскажу тебе это в Йеллоустоне, — сказал он. — Это нужно увидеть своими глазами.

— Я принесу тебе кофе, — вздохнула она и пошла вниз.

Марти с острой жалостью посмотрел ей вслед. Каждый раз, когда он расстраивал свою жену, он чувствовал себя мерзавцем, преступником.

— Джейн, — позвал он.

Она обернулась.

— Вы с Мэгги — это все, что у меня есть. Вы — все, чем я живу. То, что я сейчас делаю, — это и для вас тоже. Даже в большей степени для вас.

Джейн мягко улыбнулась и повторила:

— Я принесу тебе кофе.

Стемнело. Горячее солнце штата Колорадо, как сбитый самолет, рухнуло за пики Скалистых гор, вырезав на золотистом крае неба жгучую серебряную нить хребтов. Марти ничего этого не видел. Он не видел, как Джейн трижды меняла ему кружку с кофе, причем последняя так и осталась остывать нетронутой. Не видел, как, заглянув в кабинет, жена покачала головой и ушла спать одна в большую кровать, предназначенную для двоих любящих друг друга людей.

Сеть засосала его. Пальцы нервно теребили компьютерную мышь. По лицу скакали тени и отсверки от монитора. Глаза лихорадочно блестели, в них светилось отражение экрана. А внутри уже разбухал огнем уголек страха. Страха понимания.

Он еще не все сложил в стройную картину, но то, что он увидел, было красноречивей любых официальных документов. Десятки, сотни разрозненных событий, которые сами по себе не значили ровным счетом ничего либо значили очень мало, вместе складывались в чудовищный по своей циничности и невероятности чертеж.

Марти не был «классическим американцем». Он не питался в фастфуде, не смотрел футбол и бейсбол, не задирал ноги на стол, не смеялся и не разговаривал громко в общественных местах. Он не ходил на выборы, не поднимал на День независимости флаг на лужайке перед домом и при исполнении гимна вставал только тогда, когда вставали все остальные, — дома перед телевизором он гимн игнорировал. Он не считал Америку безгрешной. Когда вводили войска в Ирак, когда осадили, но так и не посмели тронуть мятежный Иран, зато в отместку за это разбомбили Северную Корею — он не считал, что Америка несет в эти страны свет демократии. Он считал, что там зарабатывают деньги. Он весьма скептически относился к идее неподкупности правительства и президента и их радения за народ Америки.

Но даже он не мог себе представить масштабов того чудовищного предательства, которое сейчас все четче и четче смотрело на него с экрана компьютера. Это было похоже на ту самую кальдеру Йеллоустонского супервулкана. Можно всю жизнь прожить в ней и не знать, что ты в центре самого страшного на Земле сооружения, придуманного матушкой-природой. Нужно было подняться над землей на пару-тройку десятков километров, а лучше глянуть из космоса, чтобы это заметить. Чтобы это осознать.

Так и тут, чтобы увидеть суть происходящего, нужно было просто абстрагироваться, отбросить вопросы типа «верю — не верю» или «это невероятно» и взглянуть на все под другим углом. Под каким смотрят на муравьев люди. Под каким смотрят на людей те, кто считает их муравьями. Все дело в масштабе.

Кровавая рана человечества — Ближний Восток — приковывал внимание людей. Там шла непрекращающаяся война. Десятки конфликтов меньшей интенсивности где тлели, где вспыхивали по всему земному шару. На фоне этого пожара никто не заметил или не обратил внимания, как вдруг сам по себе взял да и потух один маленький, но жгучий уголек.

Кто знает про такую страну Либерию? Ну, разве что какой яйцеголовый умник из серьезного колледжа выкопает в закромах своей памяти, что эта страна обладает самым крупным в мире торговым флотом, при том что своих кораблей там практически нет. Что там 15 лет идет гражданская война на уничтожение. Стоп-стоп! ШЛА!

Чудесным образом эта война была прекращена чуть ли не одним мановением руки, когда к власти в Либерии пришла Элен Джонсон-Серлиф. Первая на континенте женщина-президент это уже нонсенс. Но самое странное — она не принадлежала ни к одному из причастных к власти этнических кланов. Даже в США клановость значит многое. В Африке — это значит все.

Еще в начале семидесятых годов прошлого века эта чернокожая выпускница Гарварда была помощником министра финансов. И была обвинена в краже трех миллионов долларов. Что не помешало ей в скором времени самой занять пост министра финансов. С конца девяностых Элен ринулась в политику. И везде ее сопровождали американские деньги. Со второй попытки в 2006-м она таки стала президентом страны. При этом, что удивительно, оставшись на руководящих постах сразу в четырех банках, два из которых были, как минимум, с мировой известностью. Это не считая пары инвестиционных и нескольких других коммерческих компаний.

И вот тут началось самое интересное. В затурканную, никому не нужную страну хлынули инвестиции. Уровень жизни аборигенов попер вверх. Джонсон-Серлиф перекрыла кран помощи обезумевшей от крови соседней Сьерра-Леоне, которую оказывало предыдущее правительство.

Правда, помощь эта была невелика. И это было большей частью вовсе не оружие, а продовольственные грузы. В общем, воюющие стороны в Леоне на это «эмбарго» плевать хотели. Зато этого хватило для того, чтобы ООН сняло с Либерии санкции на экспорт алмазов.

Вскоре в Либерию прибыл контингент войск США. До этого там была только охрана посольства. Десяток вертолетов с авианосцев перебросил в аэропорт Монровии полторы сотни морпехов. Несчастный неполный батальон. Это было последнее официальное сообщение о направлении в Либерию американских солдат.

Неофициальных было больше. Намного. Но их приходилось вылавливать из Интернета сачком с мелкой ячейкой. И вообще, складывалось ощущение, что после победы Джонсон-Серлиф на выборах Либерия исчезла с карты интересов американских журналистов. Какие-то данные Марти выловил из иностранных средств массовой информации, из блогов обычных интернет-жителей.

Гражданская война в Либерии закончилась, как футбольный матч, по свистку. Но в этом регионе и у соседей было неспокойно. Так вот и там конфликты резко снизили интенсивность. Причем лидеры некоторых особо отмороженных вооруженных формирований были банально и немудряще устранены. Устранены четким точечным ударом. Без шума и пыли. Не в африканском стиле. Рука США прослеживалась невооруженным глазом. Но если раньше в случае вмешательства Америки в чьи-то внутренние конфликты Госдеп незамедлительно информировал об этом общественность, давал обоснование этим действиям и всячески бил себя в грудь, то на этот раз не было сказано ни слова. Ни единого. Никто даже не сказал: «Мы ни при чем».

В беспокойном и бесконтрольном уголке Земли воцарилось спокойствие. И потянулись в Либерию караваны торговых судов. Большая их часть имела порт приписки Монровия, но грузы шли в основном из США. Что так озаботило американские власти в этом регионе, что объем грузов превысил экспорт США во все остальные африканские страны, вместе взятые? Казалось, американцы решили выстроить тут отдельно взятый рай. Вот только сообщений о таком гуманизме в печати не было. Что было более чем странно, учитывая то, что Госдеп не упускал ни малейшего повода, чтобы пропиарить свою человечность. А тут — как ножом обрезало. А для вящей надежности в районе западного побережья Африки неусыпно дежурили корабли военно-морского флота США во главе с АУТ — Авианосной ударной группировкой.

Порт Монровии под контролем американских специалистов стремительно и глубоко модернизировался. Возводились новые причалы, доки, грузовые терминалы. В аэропорту ударными темпами была построена новая взлетно-посадочная полоса, которая, что странно, не имела сообщения с основным комплексом аэропорта и могла принимать военно-транспортные самолеты. От столицы государства в глубь континента, на север, потянулись новые шоссе великолепного качества. И несколько железнодорожных веток, теряющихся в дебрях джунглей Центральной Африки.

Несколько меньшие по масштабу, но не по своей невероятности, стройки велись и в двух других портах страны — Бьюкенен и Харпер. Новые транспортные артерии вели в центральную часть Либерии — в окрестности города Гбанга.

Спутниковые карты Гугла, на которых можно разглядеть модели машин на улицах Нью-Йорка, в этом регионе не обновлялись с 2003 года. А новые версии программ демонстрировали в здешних краях размазанные цветные пятна. И смех и грех. Помешанные на секретности русские, наконец-то запустившие в строй в 2010 году свою обновленную спутниковую группировку, выложили на всеобщее обозрение подробные снимки всех регионов мира, кроме собственно России. И все эти мегалитические стройки в Либерии на их фотографиях были видны в подробностях. Одна беда — никто не знал, что их тут нужно искать. Русские тоже почему-то молчали. Или помалкивали?

Окрестности Гбанги были раздетализованы даже на русских снимках. Но недостаточно раздетализованы. Сквозь размытие и пикселизацию было видно, что природный ландшафт здесь претерпел изменения. Рукотворные. Причем такого масштаба, что египетские пирамиды на их фоне казались куличиками в детской песочнице. Там строилось что-то настолько потрясающее воображение, что люди не должны были это видеть.

Новый мир. Там строился новый мир. И билет в этот мир достанется не всем. Марти в число обладателей этого билета явно не входил. Ну и плевать. Но в это число не входили и Джейн, и Мэгги. А это было уже серьезней.

Ему доводилось в своей жизни испытывать злость и даже ненависть. Но это новое чувство было ему незнакомо. Гнев. Чистый и незамутненный. Гнев человека, которого подло обманули. Эти мерзавцы готовили себе убежище. Они знали. Знали давно. Они передавали это знание от президента к президенту, как эстафетную палочку. Они убаюкивали своих сограждан, тех, кто их выбрал. Убаюкивали, чтобы они ничего не заподозрили. Они развязывали войны, они убивали неповинных и непричастных людей в разных уголках Земли. Заставляли убивать и умирать собственных мальчишек в военной форме. Обрушивали финансовые рынки, разбивая в пыль чьи-то мечты и надежды. Врали, лицемерили, улыбались с экранов. Они перекраивали политические карты мира, сбрасывали неугодные правительства маленьких стран, как мусор со стола, и ставили на их место тех, кто будет делать то, что они скажут. И все это для того, чтобы суметь улизнуть от катастрофы. Суметь выжить, когда будут умирать те, кто им позволил собой управлять. Кто им поверил.

Но нет! Не просто сбежать и выжить! Это мелкая подлость. На такое способны почти все люди, когда припрет. Они готовились не просто сбежать. Они готовились сойти с трона и величаво проследовать на другой приготовленный для них трон.

Марти трясло от этого открытия. Это было настолько невероятно, невозможно, непостижимо, что он поверил в это сразу и бесповоротно. Это не было заговором. Заговор делается против кого-то, с целью что-то изменить. Здесь же целью было сохранить. Себя.

Это было грандиозное предательство. Эти люди уже много лет, может быть, даже десятки лет, готовили его. И они предавали не государство. Не страну. Они предавали своих людей.

Держать такое открытие в себе было Марти не под силу. Он потянулся к телефону. С кем поделиться? Конечно же, с Барни! С кем еще? Он набрал номер, не потрудившись даже выяснить, сколько сейчас времени. Домашний телефон О’Брайена не отвечал. Тогда Марти набрал номер сотового. Долгих семь гудков никто не отвечал. Но, наконец, в трубке раздался недовольный голос друга:

— Какого черта, Марти?

Слышимость была отвратительной, звук то и дело пропадал.

— Барни! Ты не поверишь, что я раскопал! — возбужденно воскликнул Марти. — Это настоящий заговор!

— Что? О чем ты говоришь? Я ничего не слышу!

— Барни! Я не сошел с ума! Правительство Соединенных Штатов готовит для себя запасной аэродром в Африке!

— Какой аэродром? Ты куда-то летишь?

— Черт! Я не лечу! Это президент собирается лететь! Помнишь, ты говорил про Научный совет при президенте? Так вот — я уверен, что они знают про Йеллоустон больше, чем рассказывают! Они просто скрывают от людей то, что вулкан готов взорваться. А на самом деле они готовят пути отступления, но только для избранных!

— Йеллоустон? Да помню я, мы едем туда вечером в пятницу.

Марти застонал от бессилия — Барни не слышал, что он ему говорил.

— Барни! Где ты находишься? Мне нужно срочно тебе все это рассказать.

— Я в двадцати милях от города, в районе Кошачьего каньона. Мы с Шерри выехали на пикничок. Пьем вино и жарим мясо.

Неожиданно слышимость улучшилась. Марти заторопился, пока она снова не пропала.

— Барни! Я кое-что узнал про Йеллоустонский вулкан и планы правительства в его отношении!

— Марти! — голос Барни стал тревожным. — Не лезь в это дело! Дождись меня! Ты слышишь? Не лезь никуда. Это гораздо серьезней, чем ты думаешь.

— Я знаю! Именно поэтому я тебе и звоню.

— Послушай меня, Марти! Я завтра…

Трубка замолчала. Ни гудков, ни голоса. Марти попробовал снова связаться с Барни, но все попытки были тщетными. Кошачий каньон надежно блокировал радиоволны. Марти с досадой выключил свой аппарат.

Он вышел из кабинета и только теперь понял, что уже далеко за полночь. Его девчонки давно спят, а он разорался тут на весь дом. В спальне было темно, только холодный синеватый свет луны падал через незанавешенное окно. Джейн спала на боку, по-детски положив ладошку под щеку. Марти долго смотрел на нее, почти задыхаясь от любви и нежности.

Никогда он не позволит негодяям отнять у его любимой шанс на спасение. Им не сойдет с рук их предательство! Чтобы выжить в грядущей катастрофе, стране понадобятся все силы и средства. Обезглавить Америку перед лицом суперизвержения — значит цинично обречь миллионы людей на ужасную гибель.

При солнечном свете все выглядит совсем не так, как ночью. Проблемы кажутся надуманными, а страхи — смешными.

Марти уплетал завтрак, не поднимая глаз на Джейн, которая хлопотала вокруг стола. Господи! Как же он умудрился так себя накрутить! Яичница с беконом не лезла в горло. Чувствовать себя ослом — не самое приятное самоощущение. Ночь, недосып, стресс из-за неприятного разговора с Харрисом… Наверное, все это наложилось друг на друга и вызвало полугипнотическое состояние. Да еще этот чертов Барни! Уши бы ему оборвать с его «секретными материалами»! Или лучше язык. Вместе с головой. После полуночи нельзя ничего делать. В это время мозг работает как-то по-особому, видит то, чего нет, подвержен самовнушению, а то, что очевидно, — не замечает.

Джейн молчала. Марти чувствовал себя неловко, будто совершил какой-то неблаговидный поступок и теперь не знал, как загладить вину. Он поймал жену за руку и смущенно заглянул ей в глаза.

— Милая, прости меня!

Джейн удивленно посмотрела на него:

— За что? Ты же ничего не сделал!

Но ее голос был не слишком искренним.

— Вот за это и прости. Я в последнее время веду себя как идиот. Я слишком мало внимания уделяю вам с Мэгги. Я вас люблю, Джейн! Я обещаю исправиться.

— Когда? — строго спросила Джейн, но в глазах уже заблестели искорки смеха.

— Сегодня. Я ухожу на службу. А вы собирайте вещи. Вечером мы выезжаем в Вайоминг, на вулкан посмотреть… — И добавил с улыбкой: — Пока он не взорвался.

— Смотри, не обмани! — так же строго предупредила Мэгги, ковыряясь в своей тарелке. Она «незаметно» выковыривала из яичницы куски бекона и сплавляла их Микки, который под столом повизгивал от нетерпения в ожидании лакомства. Родители делали вид, что не замечают этого нарушения порядка.

Автомобиль создал Америку. От дома, где жила чета Хайсмит, до офиса ФБР было не больше полумили, но Марти обычно преодолевал это расстояние на своей машине. Сегодня он оставил ее дома, чтобы Джейн могла загрузить багажник вещами, необходимыми в поездке. Когда машина была занята, Барни подвозил друга на своем джипе. Но до него Марти дозвониться так и не смог. Так что пришлось идти пешком.

Хайсмит прогулочным шагом топал по узенькой десятой авеню в сторону центральной артерии городка — Мэйн-стрит. Здесь все было «как у взрослых» — улицы, идущие с юга на север, носили собственные названия, а поперечные, как в крупных городах, именовались авеню с порядковым номером.

Было еще довольно рано, но солнце ощутимо подпекало. День обещал быть жарким. Как, впрочем, большинство летних дней в Колорадо. Синее по весне небо уже начинало выгорать, становилось белесым. В вышине тянул свою серебристую нить на север самолет. Впереди по Мэйн-стрит время от времени проезжали тяжелые траки, идущие на пятидесятое шоссе, к Пуэбло и дальше на Денвер.

Марти снова попробовал вызвонить О’Брайена, но его телефон по-прежнему не отвечал. Загулял, похоже, Барни. Вольница Рокфилда разлагающе действовала на обслуживающий персонал мини-офиса ФБР, Марти вышел на Мэйн-стрит и повернул на север, в сторону своей конторы. У отделения Первого национального банка — большого одноэтажного здания из дикого камня с плоской крышей, больше похожего на крытую хоккейную площадку, — возле флагштоков с флагами США и Колорадо стоял инкассаторский броневичок. Водители траков оставляют свои мятые доллары в придорожных заведениях, которых много в таких городках. Их владельцы сдают наличность в банк. И два раза в неделю броневики охранной компании курсируют вдоль шоссе и забирают излишек наличных.

Вся центральная часть Рокфилда была одноэтажной, словно прижатой к земле ветрами штата Колорадо. Даже там, где здания имели второй этаж, они выглядели приземистыми и тяжелыми. Стиль Дикого Запада — широкие улицы, низкие дома. Здесь предпочитали расти вширь, благо места в избытке. Марти с тоской подумал о родном Нью-Йорке, где дома рвутся ввысь, толкаясь стенами, будто им не хватает воздуха и света.

Марти подошел к офису. Поприветствовал седовласых копов. Они дежурили в своих креслах на крыльце полицейского участка, будто и не уходили оттуда. Те так же привычно приподняли свои «стетсоны» в ответ. Марти поспешно отвернулся, чтобы они не увидели, как у него свело скулы от оскомины, которую набил этот ежедневный ритуал. Он открыл дверь, отключил сигнализацию и позвонил в участок дежурному, назвав кодовое слово. Так было положено, хотя в свое окошко дежурный прекрасно видел, как Марти отпирал замок. Но порядок нарушать было нельзя. Тут все жило традициями.

Он снова был первым в офисе. Все так же машинально включил компьютер, кондиционер, кофеварку. Пока все эти приборы приходили в себя после ночной спячки, перебил сонных мух. Выпил чашку кофе, поглядывая на монитор. Сейчас он чувствовал почти очеловеченную неприязнь к компьютеру. Ему откровенно нечего было делать, но если он снова полезет в эти вулканические дебри, то приступ сумасшествия может вернуться. Как назвать это состояние? Когда человек навязчиво боится, что вернется навязчивая идея. Шизофреническая паранойя?

Хлопнула входная дверь, и в офис вошел Харрис. Он был, как обычно, в сером костюме, несмотря на жару. Наверное, в ФБР приклеивают эти костюмы своим сотрудникам вместо второй кожи. Так же традиционно он едва удостоил Марти кивка головы, пройдя в свой кабинет. В дверях он обернулся:

— Где ваш напарник, Хайсмит?

— Он пошел в налоговое управление, взять какие-то справки, — соврал Марти и густо покраснел.

Шейн Харрис скептически хмыкнул и закрыл дверь. Марти с досадой стукнул кружкой по крышке стола. Этот лысеющий потный боров относился к нему, как к таракану, не снисходя даже до взбучки. Это было унизительно. Надо поставить его на место. Показать, что Марти не пустое место.

Несколько минут Марти нагонял себя, а потом порывисто вскочил и, не давая себе времени на раздумья, вошел в кабинет Харриса без стука. Тот что-то изучал в своем компьютере, прищурившись. Он перевел на Марти взгляд синих холодных глаз, странно выглядевших на багровом от загара и высокого давления лице. Тщетно прождав секунд пятнадцать, когда Харрис спросит его о цели визита, Марти пожал плечами и несколько «сдулся».

— Во время последнего нашего разговора вы сказали, что я должен проявить инициативу и показать, что достоин учиться на специального агента, — выпалил Марти.

— Да, — кивнул Харрис. — И что же?

— Я нашел кое-что интересное. И необычное.

— Выкладывайте, Хайсмит, — разрешил Харрис, но сам повернулся к экрану компьютера, явно просматривая почту и всем видом показывая, что к докладу «агента Хайсмита» относится несерьезно и время на него тратить не намерен.

Марти почувствовал приступ раздражения. Нельзя быть таким снобом, даже если тебе действительно не интересно. Это просто свинство!

— Я думаю, вам могло бы быть интересно узнать, что фактически вся продукция нашего фармацевтического завода уходит на имя несуществующей фирмы, — заявил Марти, ожидая реакции.

— Да, мне было бы интересно это узнать, — согласился Харрис, не отрываясь от компьютера. — У вас есть какие-то доказательства?

— Доказательства? — пожал плечами Марти. — Пока только косвенные. У меня же нет доступа серьезного уровня к файлам Бюро. Но для подобных выводов понимающему человеку бывает достаточно и открытой информации. Нужно просто уметь анализировать.

В запале Марти не подумал, что использует информацию, которую раскопал и получил Барни. Впрочем, он был уверен — друг не будет в обиде, что он присвоил себе некоторую часть его лавров. В конце концов, Барни только указал направление поиска, а сами результаты получил Марти собственноручно. Да и к славе Барни был абсолютно равнодушен, как и к карьере.

— По моим данным, — продолжил Марти, — к этому причастны военные. Во всяком случае, именно на их склады в Новом Орлеане в итоге приходят грузы. Причем не только с нашего завода. Более того, способы оплаты груза, а вернее — отсутствие оплаты — должны весьма заинтересовать министерство финансов и налоговую службу. А комиссия Конгресса будет рада узнать, что так заинтересовало военных в Либерии.

При этих словах Харрис, наконец, оторвался от компьютера и с интересом взглянул на Марти.

— Либерия, говорите, — задумчиво сказал он. — Вы уверены?

— Если вы дадите мне более серьезный уровень доступа, то я смогу сказать это с большей уверенностью, — воодушевился Марти. — Но пока все мои данные говорят в пользу этой страны.

— Забавно, — сказал Харрис, снова глядя в свой монитор.

— Забавно, — согласился Марти. — Гораздо забавнее, чем какой-то вулкан, правда?

Он пристально смотрел на Харриса, надеясь увидеть удивление на его лице. Если бы он прокололся и спросил: «Какой еще вулкан?» — то выдал бы себя с головой. Но тот оставался абсолютно бесстрастным. Хотя… Марти мог поклясться, что в его глазах что-то мелькнуло. На долю секунды они перестали быть равнодушными. Но через миг в них уже ничего нельзя было прочитать. Марти решил, что это ему показалось.

Харрис еще несколько секунд разглядывал свой экран, а потом повернулся к Марти:

— Знаете, Хайсмит, я всегда готов признавать свои ошибки. Так вот, в отношении вас я, кажется, был не прав. Ваш аналитический ум может пригодиться в Бюро. Ступайте на рабочее место. У меня, по всей видимости, будет для вас работенка. Не слишком сложная, но ответственная.

Окрыленный Марти выскочил из кабинета и сжал кулак:

— Йес!

Шейн Харрис проводил его долгим взглядом, а потом перевел его на монитор. Из офиса в Денвере, через который шли все запросы по закрытым каналам, ему поступала ежедневная сводка запросов и входов в сеть ФБР. Из нее следовало, что вчера в базу данных Бюро входил специальный агент Мейвезер по своему личному коду. Из этого также следовало, что Рассел Мейвезер обладал способностью раздваиваться. Потому что как раз в это время они с Харрисом сидели в кафе на другом конце городка.

— Вот прохиндей, — усмехнулся Харрис.

Он взял в руки ярлычок с росписью О’Брайена в получении документов по отпуску продукции с фармацевтического завода. Покачал головой:

— Еще какой прохиндей. Агент, мать твою, Хайсмит!

Харрис не стал утомлять Марти ожиданием. Уже минут через пять он вышел с торжественным видом и подошел к столу аналитика. Марти никогда его не видел в таком воодушевлении. Он даже не предполагал, что Шейн Харрис может быть таким.

— Мистер Мартин Хайсмит! — голосом оратора начал Харрис. — Я не могу своей волей принять вас в братство специальных агентов Федерального бюро расследований. Но я имею честь заявить, что вы в должной мере обладаете всеми необходимыми агенту качествами. Открою вам секрет — именно для раскрытия аферы с поставкой фармацевтических средств здесь был открыт наш филиал. И вы за один день смогли сделать столько же, сколько мы за прошедшие два года. Было бы преувеличением сказать, что вы узнали все. Очень многое осталось для вас неизвестным. Это очень серьезное дело, мистер Хайсмит. Дело международной важности. Несмотря на то что вы пока не находитесь в числе агентов и не давали соответствующих обязательств, я очень прошу вас не распространяться на эту тему.

Марти встал из-за стола, всем видом показывая, что ему обидно даже предположение о том, что он может быть болтливым.

— Я все понимаю, мистер Харрис, — произнес он.

Харрис кивнул, дескать, ничего другого он и не ожидал.

— Я принял решение рекомендовать вас на курсы специальных агентов. Занятия начинаются через месяц. Вы можете пройти экспресс-курс и уже в скором времени вернуться к нам, чтобы закончить это дело. Все это время ваша семья будет получать содержание и не будет ни в чем нуждаться. Также вы можете после окончания курсов продолжить обучение по углубленной программе. В этом случае вы можете перевезти семью с собой. Не скрою, первый вариант меня устроил бы больше. Разбрасываться такими сотрудниками было бы недальновидно. К какому решению вы склоняетесь, Хайсмит?

Марти булькнул горлом, откашлялся.

— Простите, мистер Харрис, все так неожиданно… Я могу взять тайм-аут на раздумья? Не скрою, мне бы хотелось отучиться по полной программе, чтобы принести как можно больше пользы. Но и к Рокфилду я привязался. Да и не в моих правилах бросать незаконченные дела. Могу ли я, например, пройти экспресс-курс, вернуться к вам, а потом, когда мы покончим с этим делом, пройти углубленную подготовку?

— Несомненно! — обрадованно воскликнул Харрис. — Более того, если наше расследование увенчается успехом, вы получите на этих курсах всяческие преференции и мои самые лестные характеристики. По рукам?

— По рукам! — улыбнулся польщенный Марти.

— А сейчас у меня к вам, Хайсмит, есть дело, — перешел на деловой тон Харрис. Марти тоже посерьезнел. — У меня подготовлен отчет о ходе расследования по фармацевтическому делу. Он должен сегодня быть в штаб-квартире ФБР в Денвере. Доверить его электронной почте я не могу. Во-первых, это небезопасно, даже при использовании закрытых каналов Бюро. А во-вторых, к нему приложены оригиналы некоторых документов. А оригиналы, как известно, по проводам не передаются.

— Я понимаю, — кивнул Марти.

— Если вызывать курьера из Денвера — отчет попадет туда не раньше завтра. А это уже суббота. ФБР работает круглосуточно и без выходных. Но отдельные специалисты все же имеют право на отдых. Поэтому в выходные нужного человека может не оказаться на месте. И тогда документы попадут в работу только в понедельник. Пока их рассмотрят… А дело не терпит отлагательств. Вы понимаете, Хайсмит?

— Да, — снова кивнул Марти.

— Обычно в таких случаях я посылаю Сандерса или Мейвезера. Но именно сегодня они оба на задании. Я решил поручить это несложное, но очень ответственное дело вам, Хайсмит. Вы не возражаете? Я вижу на вашем лице сомнение. Есть какие-то проблемы?

— Нет никаких проблем, сэр, — отчеканил Марти. — Я готов.

— До Денвера ехать не обязательно, — продолжил Харрис. — Доедете до Колорадо-Спрингс. Там есть наш человек. Я предупрежу его. Сейчас девять часов утра. Через час вы подъедете на машине сюда, и я передам вам пакет. Расходы на бензин и командировочные будут оплачены.

Марти замотал было головой, дескать, это не проблема, но Харрис отрезвил его:

— Хайсмит, мы работаем на государство. И оно нам за это платит. Государство в состоянии сделать так, чтобы мы не спонсировали его ничем, кроме налогов.

— С которых оно нам и платит, — усмехнулся Марти.

— Точно. Это меньше трехсот миль. Не позже шестнадцати часов вы будете на месте. Время даю с запасом. В Колорадо-Спрингс вы приедете в аэропорт. Заедете на долгосрочную парковку. Встанете в юго-восточном углу. Это дальний от въезда угол. В нем всегда свободно. В семнадцать тридцать к вам подойдет наш человек и заберет пакет. После этого вы свободны.

— Как я узнаю его?

— Он вас узнает, — усмехнулся Харрис. — Это моя забота.

— Но как я узнаю, что это именно тот человек? — не сдавался Марти.

— Он предъявит удостоверение агента ФБР, — успокоил его Харрис. — Ваша машина в порядке?

— Да, я как раз приготовил ее к дальнему рейсу. Не беспокойтесь, ровно через час я буду здесь!

Домой Марти бежал вприпрыжку, как школьник, сбежавший с уроков. Но чем ближе он подходил, тем больше менялось настроение. Долгожданный прорыв в карьере, кажется, принял уже вполне отчетливые очертания. Но вот как быть с запланированной поездкой в Йеллоустон?

Машина — непатриотичная «Тойота Камри» — уже стояла возле парадного крыльца. Но, судя по тому, что багажник был закрыт, Джейн еще не начала процесс погрузки вещей. Хотя бы выгружать не придется, это уже легче.

— Папа пришел! — закричала дочка, увидев его в окно.

Она бросилась ему навстречу. Микки бело-рыжим клубком скатился за ней с крыльца и заплясал возле Марти, весело повизгивая. Марти подхватил Мэгги на руки и прижал к себе.

— Ты так рано? — обрадовалась Джейн, спускаясь по ступенькам. — Отпросился со службы?

Марти поставил дочь на землю и смущенно посмотрел на жену. Джейн умела чувствовать без слов, и скрывать что-то от нее было абсолютно бесполезно. Вот и сейчас она сразу же уловила настроение мужа.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила она.

— Меня направляют на курсы специальных агентов, — улыбнулся Марти.

— Ура! — воскликнула Джейн, бросаясь ему на шею. — Я знала, что у тебя все получится! Ты молодец, Марти!

Она расцеловала мужа, но вскоре почувствовала недоговоренность.

— Марти, мне кажется, что ты не очень рад этому, — Джейн отстранилась, внимательно глядя в глаза. — Не скрывай ничего, рассказывай. Я твоя жена.

Марти вздохнул и выложил все начистоту:

— Мне нужно сейчас уехать в Колорадо-Спрингс. Это задание от Харриса. Что-то вроде испытания.

— Но мы же едем в национальный парк, — не поняла Джейн. — Мы готовились к этому целую неделю!

— Я не мог отказаться, — потупил взор Марти.

— Ты ДОЛЖЕН был отказаться, — в голосе Джейн зазвенели нервные нотки. — Ты обещал это своей семье!

— Мы обязательно поедем… — начал было Марти.

— Через неделю, — горько усмехнулась Джейн. — Всегда через неделю. Помнишь, что ты говорил мне, когда мы познакомились?

— Что? — не понял Марти.

— Что в женщине главное — верность. А в мужчине — надежность. Ты становишься ненадежным, Марти. Ты не держишь своего слова.

Щеки Марти вспыхнули, будто он схлопотал крепкую оплеуху. Он не нашелся, что ответить. Да и что тут ответишь? Джейн была абсолютно права.

— Как ты объяснишь это Мэгги?

Дочка носилась со своим любимцем по лужайке, стараясь отнять у него каучуковый мячик. Она была так счастлива, что только последний мерзавец мог сейчас лишить ее этого счастья.

— Я не буду ничего объяснять, — твердо сказал Марти. — Мы поедем в Йеллоустон сегодня. До Колорадо-Спрингс недалеко, а время еще раннее. Мне нужно только доставить туда пакет и вернуться. Четыре часа туда, четыре обратно. Когда я вернусь, вещи должны быть уже собраны, а О’Брайен должен быть готов к выезду. Дадите мне перекусить сандвичем — и сразу в путь. К утру будем в Йеллоустоне. По-моему, хороший план.

Джейн улыбнулась уже мягче.

— Нет, мистер Хайсмит, это не очень хороший план. Ты проведешь восемь часов за рулем — и сразу в новую дорогу? Это слишком рискованно.

Марти прикусил губу, раздумывая. Джейн опять была права.

— У меня есть другое предложение. Ведь Колорадо-Спрингс как раз по дороге в сторону Вайоминга?

— Да, — прищурился Марти. Он начал понимать, куда клонит Джейн.

— Ты отдашь там свой пакет и поедешь в Йеллоустон один. А нас довезет Барни. Встретимся возле парка. А обратно поедем уже все вместе.

— Отличная идея! — обрадовался Марти.

— Договорились, — улыбнулась Джейн, целуя его в щеку. — Но все равно ты должен был отказаться!

Марти состроил страшную гримасу и побежал в дом, чтобы переодеться. Он натянул мягкие льняные брюки, в которых удобно вести машину. Под светлую рубашку он надел свой новенький бронежилет скрытого ношения. Под рубашкой его было абсолютно не заметно. Плечевая кобура тоже сидела как влитая. Поверх всего такой же мягкий льняной пиджак. И как последняя деталь — темные очки.

Он подошел к большому настенному зеркалу, подбоченился и остался доволен увиденным.

— Я агент Хайсмит, Федеральное бюро расследований! — внушительно заявил он своему отражению.

Снизу послышались шаги Джейн. Марти быстро отскочил от зеркала, чтобы она не увидела его за этим мальчишеским занятием. А уж если бы Джейн увидела, что он надел бронежилет и взял пистолет, было бы вообще нехорошо. Он и сам не очень понимал, зачем ему оружие. Просто нужно было соответствовать. И пусть в этом был элемент детской игры, не важно. Если он действительно хочет стать — и станет! — специальным агентом Федерального бюро расследований, надо будет научиться всерьез воспринимать такие игры. И так же всерьез самому в них играть.

— Я дозвонилась до Барни, — сообщила Джейн. — Они с Шерри застряли где-то возле Кошачьего каньона.

— Застряли? — удивился Марти.

— Там же камни. Он сказал, что пробил сразу два колеса. Он смог дозвониться до полиции. Они выслали туда машину технической помощи.

— Черт! — выругался Марти. — Опять он ломает все планы.

— Ничего он не ломает, — отмахнулась Джейн. — Я сказала ему о нашем плане. Он полностью с ним согласен. А Шерри и вовсе обрадовалась. Похоже, Барни надоел ей за эту ночь своей болтовней, и теперь она счастлива, что попутчики возьмут удар его красноречия на себя.

— Это уж точно, скучать вам не придется. Он по дороге вам столько расскажет про этот вулкан, что вы смотреть на него не захотите, — засмеялся Марти.

— Ты уже собрался? Подожди полчаса, я приготовлю тебе бутерброды и еще какой-нибудь еды в дорогу.

— Нет, Джейн, не нужно. Я перекушу в придорожном кафе. Я хочу выехать пораньше, чтобы быстрее разделаться с делами.

— Марти, — неуверенно сказала Джейн, — Барни почему-то был не слишком доволен тем, что тебе дали это задание. Он сказал, чтобы ты был как можно осторожней. Марти, признайся, это что, опасное задание?

— Черт бы побрал этого ирландца с его длинным языком! — рассердился Марти. — Ни о какой опасности и речи не идет. Это на самом деле и не задание никакое. Просто нужно доставить пакет с документами в Колорадо-Спрингс, там его заберет курьер и переправит куда нужно. Я выполню роль простого почтальона. ФБР не может отправлять пакеты обычной почтой, а ближайший курьер в Денвере.

— Ну, хорошо, если так, — недоверчиво сказала Джейн. — Но ты все равно будь осторожней. Я очень за тебя волнуюсь.

— Я тоже за тебя волнуюсь, — заявила неслышно подобравшаяся дочка. — Будь осторожней, не проезжай на красный свет и не знакомься с чужими людьми!

— Обязательно, милая, я выполню все твои указания, — счастливо засмеялся Марти.

Он расцеловал жену и дочь, сбежал с крыльца и сел в машину. Выруливая со двора, он просигналил и помахал рукой. Джейн и Мэгги стояли на крыльце и махали ему вслед. Почему-то у Марти перехватило дыхание, и он поспешно отвернулся. Микки побежал было за машиной, заливисто лая, но быстро отстал.

— Чертов Барни, всегда придумает проблему, — беззлобно буркнул Марти и нажал на газ.

Негромко шуршали шины по зернистому асфальту, ветер из открытого окна трепал волосы новоиспеченного «агента». Музыку Марти не включал — он слышал, что на задании не положено отвлекаться на магнитофон или радио, чтобы не пропустить вызов. Кондиционер тоже был выключен — Марти любил свежий воздух из открытого окошка. Счетчик наматывал на себя мили.

До Ламара из Рокфилда вела узкая, но ровная дорога. Машин на ней почти не было, и дорожный патруль тоже не посещал эти глухие места. Так что Марти дал себе волю и довольно серьезно превысил допустимую скорость. Лишь перед самым Ламаром он едва не слетел с трассы, наехав колесом на кучку нанесенного ветром песка. Это разом отрезвило его и заставило сбросить скорость до разрешенной. Тем более что на пятидесятой дороге, куда он свернул, не было недостатка ни в автомобилях, ни в дорожной полиции.

Теперь солнце светило в спину и не напрягало глаз. Удаляясь от поворота на пятидесятое шоссе, Марти посмотрел в зеркало заднего вида. Вслед за ним с триста восемьдесят пятой трассы на пятидесятую вывалился еще какой-то автомобиль. До него было уже далеко, и марку Марти разобрать не смог. Видно было только, что он черного цвета. Хотя и в этом поручиться было трудно.

— За нами хвост, — доложил Марти, прижав ладонью наушник «блютуса». И тут же ответил сам себе: — Не паникуйте, агент Хайсмит. Этим развалюхам не тягаться с ракетами Федерального бюро! Следите лучше за «посылкой»!

Он скосил глаза на соседнее сиденье, где лежал заклеенный пластиковый конверт коричневого цвета. Не слишком-то удачно он тут валяется! Эдак любой мотоциклист может на светофоре разбить стекло, схватить конверт — и был таков. Марти взял конверт, наклонился и попытался засунуть его под пассажирское кресло. Как назло, он там зацепился за элемент крепления, и пришлось повозиться пару секунд.

Оглушительный гудок ударил прямо по мозгу. Завозившись с конвертом, Марти выехал на встречную полосу и едва не закончил свой жизненный путь под колесами огромного трака. В самый последний момент он успел крутануть руль и, вихляя по асфальту, вернуться в свою полосу. Протяжный гудок грузовика уже в спину красноречиво сказал все, что водитель-дальнобойщик о нем думает.

— Черт, Хайсмит! — выругался Марти, стирая со лба холодный пот. — Хватит заниматься ерундой! Просто довези этот чертов пакет, отдай его — и все! Хватит игр!

Пару минут он ехал с бешено колотящимся сердцем. Даже подумал остановиться и отдышаться на обочине. Но надо было спешить.

Он бросил взгляд в зеркало, ища «преследователя». Но вместо него там оказался серебристый «Ягуар», который через несколько секунд обогнал его со свистом. Похоже, владелец плевать хотел на «хайвей-патруль».

Дальше стало откровенно скучно. Однообразная дорога, безрадостный пейзаж. Пожухлая трава на красной земле. Да еще солнце поднялось уже высоко и жарило не хуже гриля. Пришлось закрыть окно и включить кондиционер. Мили уже не летели под колеса, а вяло наматывались на ось и, казалось, еще сильнее тормозили машину. Поддать бы газку! Но нельзя. Харрис сразу предупредил: одно из главных условий работы агента ФБР — не иметь дела с полицией. Это только в кино спецагент козыряет своим удостоверением и копы разочарованно уходят искать другую добычу. На деле — если ты показал удостоверение не по долгу службы, значит, ты профнепригоден.

Чтобы как-то развеять скуку, Марти попытался отыскать сзади себя того парня, что выехал вслед за ним с дороги, ведущей на Рокфилд. Но не смог. Его уже несколько раз обгоняли другие машины. Одна из них черная. Так что идентифицировать даже на пустом шоссе какие-то точки на горизонте, да еще против солнца, не представлялось возможным.

Отроги Скалистых гор приближались так медленно, что казалось, они вовсе стоят на месте. Но вот, наконец, и Пуэбло. Марти не стал заезжать внутрь города, а двинул по объездной дороге. Ему, коренному ньюйоркцу, было смешно слышать о пробках в Пуэбло или Колорадо-Спрингс, на которые жаловались реднеки из Рокфилда. Но сейчас даже пять лишних минут на светофоре терять не хотелось.

Обойдя Пуэбло по внешнему сектору, Марти подъехал к федеральному шоссе номер двадцать пять и свернул направо, на север. До цели оставалось несчастных восемьдесят миль. Час, от силы — полтора.

Марти бросил взгляд на часы. Он крепко опережал график. И выехал раньше, и гнал быстро, и дорога оказалась абсолютно свободной. Не было никакого смысла приезжать в Спрингс так рано и толкаться на вокзале в ожидании курьера. Пора было позаботиться и о себе — желудок давно уже подавал свой возмущенный голос. Три мили он сомневался, стоит ли останавливаться. Но тут заметил справа какую-то придорожную забегаловку и, мгновенно решившись, зарулил туда, подняв клубы пыли.

Заведение было из простецких — стойка со скудным баром, узкий зал, четыре столика вдоль окон, древний музыкальный автомат, не менее древний телевизор над стойкой. Ленивый толстый бородатый бармен едва взглянул на посетителя. Ленивая официантка лет восемнадцати медленно двинулась в его сторону. Ленивый вентилятор слегка колыхал застоялый воздух. Ленивые мухи лениво долбились в забранное жалюзи окно. То, что нужно.

Хайсмит сел за дальний от входа столик, так, чтобы видеть дверь, и закрыл жалюзи. В его углу образовался полумрак. Официантка наконец дошагала до него и бросила на стол пластиковый лист меню:

— Что будете?

— Чего-нибудь легкого. Яичницу.

— Есть стейк, — небрежно ответила девица, глядя в сторону. — Рафаэль делает хороший стейк. Яичницу он делает плохо.

— Хорошо, давайте стейк, — вздохнул Марти. — И холодный вишневый сок.

— Могу предложить теплый. Или ждите, пока охладится.

Пришлось согласиться и на это. Марти уже жалел, что завернул сюда. С другой стороны, тут было тихо и безлюдно. Только за одним из столов пожирал стейк еще один бородатый толстяк. Он держал мясо двумя руками и жадно откусывал кусок за куском, запивая их пивом.

Через пару минут принесли заказ. Судя по скорости — стейк не готовили, а разогревали. Может, даже в микроволновке. Ну а судя по виду мяса, стейк этот жарился в масле на сковороде. Марти в очередной раз тяжело вздохнул и принялся за еду. На удивление, стейк был довольно вкусным.

За окном по шоссе проехала машина, притормозила и поехала дальше. Видимо, экипаж эта забегаловка не прельстила. Что за машина — Марти не разглядел через плотные жалюзи. Раздвинув пластины, он заметил удаляющийся зад черного внедорожника.

Чувство насыщения пришло довольно быстро. Марти расслабился, откинулся на спинку кожаного диванчика и налил себе в стакан сок из кувшина. За решеткой жалюзи мелькнули какие-то тени. Через секунду входная дверь с треском распахнулась от пинка, и в кафе влетели два человека.

— Всем стоять! Ни с места!

Марти от неожиданности захлебнулся соком и выплеснул полстакана на себя.

— Не двигаться, мать вашу! Всех положу!

Один из грабителей бросился к стойке и от души врезал бармену прикладом дробовика по голове, но не углом, а плашмя. Так что бармен только вскрикнул и отшатнулся. Зато завизжала официантка, да так, что уши заложило.

— Заткнись, сука! Или я тебе башку отстрелю! — выкрикнул бандит.

Второй, внушительных габаритов, детина молчал, озираясь по сторонам. Здоровенная «Беретта-92» в его лапище казалась дамским «браунингом». На обоих налетчиках были маски из лыжных шапочек. Но ближний, тот, что с пистолетом, забыл надеть перчатки. Его кисти были черными. Ничего удивительного в этом не было — чернокожих в Колорадо не больше десяти процентов, а вот насильственных преступлений они совершают до семидесяти процентов от общего числа.

Эта неуместная статистика пролетела в мозгу Марти. Верзила ему очень не нравился. Его товарищ орал, бесновался, размахивал ружьем. А этот спокойно сканировал обстановку, переводя пистолет с одного человека на другого.

— Деньги давай! — грабитель подскочил к бармену и снова размахнулся прикладом. Бармен вскрикнул неожиданно тонким голосом. — Не ори, открывай кассу!

Официантка наконец заткнулась и только тихо поскуливала, забившись в угол. Толстяк застыл за столом, даже забыв вынуть кусок мяса изо рта.

— А вы чего? — рявкнул налетчик. — Быстро бумажники на стол.

Марти не стал искушать судьбу, поднялся с дивана и сунул было руку во внутренний карман, где лежало портмоне. Это было ошибкой. Черный грабитель резко развернулся в его сторону. Марти понял, что сейчас произойдет, но сделать уже ничего не успевал.

Выстрела он не услышал. Что-то со страшной силой ударило его в грудь. Он перевалился через спинку дивана и грохнулся на пол головой вниз. Сквозь сгущающуюся пелену он едва расслышал оправдывающийся голос:

— Он потянулся в карман, может, там у него пистолет?!

А потом на Земле выключили свет.

Вначале он услышал голоса. Они шли откуда-то издалека, с эхом. То ли он был в горах, то ли в огромном пустом помещении вроде ангара. Слов разобрать было невозможно. Сознание возвращалось толчками, будто пульсируя.

— Ну, что, Фрэнки? Готов? — наконец дошел до Марти смысл.

— Не пойму. Вроде готов.

Марти задыхался. Воздуха не хватало, но вздохнуть он не мог. Он раскрыл рот и попытался втянуть хоть глоток кислорода. В груди мгновенно взбух огненный шар, и Марти застонал от боли.

— Гляди-ка, живой! — удивился кто-то совсем рядом.

Хайсмит открыл глаза, пытаясь настроить резкость. Сначала все расплывалось. Но через несколько секунд он сумел узнать толстого бармена и посетителя. Они были похожи как две капли воды. Позади них маячила девчонка-официантка.

— Вы братья? — прохрипел Марти.

— Точно, живой! — засмеялся бармен, зажимая разбитый лоб носовым платком. — Ага, братья, работаем тут по очереди. Это наше кафе.

— А ты живучий, — удивился второй. — Две пули в грудь — это тебе не пинок под задницу. Но ничего, ты лежи, мы уже вызвали из Пуэбло полицию и «Скорую». Минут через пять будут. Выкарабкаешься!

Полиция? В голове пролетели картинки сегодняшнего дня. Харрис, Джейн, пакет, дорога, кафе, налетчики… Пакет!

Марти резко привстал и тут же заорал от боли в груди. Но ему сразу стало легче — пакет лежал на диване, где он его и положил.

— Не дергайся, парень! — предостерег брат бармена. — Это дело серьезное. Я в Заливе видел парню пуля попала в грудь, но не убила. Он начал шевелиться — и она порвала артерию возле сердца. Две минуты — и он готов. Так что лучше лежи смирно.

Но Марти покачал головой и с натугой поднялся с пола. Его качало и тошнило.

— Не надо полицию, — промычал он. — Не говорите ничего полиции.

Он достал из внутреннего кармана бумажник и протянул бармену полсотни.

— Не надо, — отшатнулся бармен, круглыми глазами глядя на Марти. Он проследил его взгляд — под мышкой распахнувшегося пиджака был виден пистолет.

Марти вымученно улыбнулся.

— Не бойтесь, я из ФБР. Мне нельзя встречаться с полицией.

Он положил пятьдесят долларов на стол, подобрал пакет и, медленно, покачиваясь, вышел из кафе. С трудом спустился по ступенькам, подошел к своей «Тойоте», забрался в машину. Нестерпимо болели голова и грудь, было трудно дышать, в глазах мельтешили то темные, то светлые круги. Вести машину в таком состоянии было самоубийством. Но другого выхода не было. Полиция в этом деле абсолютно лишняя.

Марти завел мотор и помахал рукой владельцам кафе, которые выглядывали из двери. Те не ответили, провожая его ошалелыми взглядами.

— Ну и черт с вами, — буркнул Марти, выезжая на трассу.

Однажды, еще в детстве, Марти читал книгу про Вторую мировую войну, про летчиков. Один из героев книги получил несколько пуль в воздушном бою, но сумел довести самолет до своего аэродрома, посадить. И только тогда умер.

Сейчас Марти чувствовал себя таким пилотом. Он выжимал не больше пятидесяти миль в час, но скорость казалась ему огромной. Дорожное полотно сливалось в нескончаемую ленту, желтые полосы разметки начинали сплетаться паутиной, солнце, отражаясь в стеклах кабин встречных траков, било в глаза, как пушки вражеских истребителей.

Правый глаз почти не видел. Марти прикоснулся к нему рукой и с изумлением посмотрел на пальцы. Они были в чем-то красном и липком, будто в концентрированном ягодном соке. Только через несколько секунд он догадался, что это кровь.

Еще через пару минут он понял, что в таком виде не может выйти из машины — его задержит первый же полицейский. Странно, человек обычно не понимает, как он мыслит. Не фиксирует момента появления мысли. Это только в кино закадровый голос объясняет соображения главного героя словами. Реальные мысли не состоят из букв, слов, предложений. Они просто возникают из ниоткуда. А сейчас все было иначе. Мысли появлялись, как отчетливые команды. «Это кровь», — сказал кто-то в голове Марти. «Ты не можешь выйти из машины, тебя остановит полицейский». — «Нужно умыться». — «Бензоколонка. Тут должен быть туалет с умывальником».

Реакция тоже запаздывала. Марти едва не проскочил поворот на заправку, пришлось с силой бить по тормозам. Голову при этом мотануло, и Марти опять чуть не потерял сознание.

Он медленно проехал по площадке мимо двух раздаточных колонок. Заправщик, а может быть, и владелец — сухой старик в безрукавке и захватанном «стетсоне» — сидел в теньке в плетеном кресле. Он проводил гостя взглядом, но даже не сделал попытки встать.

Туалет обнаружился за углом маленького здания заправки. Марти подогнал машину прямо к дверям, с трудом выбрался из-за руля и вошел внутрь.

Первым делом его вырвало непереваренным стейком. Хорошо хоть, успел добежать до унитаза, а не изгваздать пол.

Марти подошел к умывальнику и глянул в зеркало над ним. Немудрено, что обитатели придорожной закусочной смотрели на него как на восставшего из ада! Правая половина лица была залита подсыхающей уже кровью. По левой стороне светлой рубашки растеклось большое красное пятно, в центре которого красовались две аккуратные дырки. Прямо в районе сердца.

Опять словно кадр из старого фильма. «Терминатор», кажется? Когда пули не берут. Правда, из того, кажется, не текла кровь. Впрочем, и тут вместо крови был вишневый сок, который Марти так удачно выплеснул на себя.

По шоссе пролетела полицейская машина. Наверняка по его душу. Но патруль не заметил его «Тойоту» за углом заправки. Надо как-то сменить номер, что ли? Патруль проедет с десяток миль и вернется. Не ждать же его тут, в туалете.

Марти снова посмотрел на пулевые отверстия, и его передернуло. Если бы не бронежилет, сейчас бы его уже везли в труповозке в морг Пуэбло. Он накрыл ладонью сразу обе дырки. Кучно легли. Подозрительно кучно для обычного ниггер-гая, грабящего закусочные на трассе.

Смотреть на следы от пуль на собственной груди было неприятно. Марти застегнул пиджак. Так их не было видно, и от алого пятна сока виднелся только самый краешек. Но рубашку все равно нужно было сменить.

Он тщательно умылся. Под самыми волосами на правой стороне лба красовалось рассечение. Видимо, разбил голову при падении. В туалете, к удивлению Марти, нашелся шкафчик с аптечкой. Он намазал рану коллоидным кремом, а сверху заклеил пластырем. На первое время сойдет, решил он и вышел наружу.

Яркое солнце снова ударило по глазам. После умывания ему стало полегче, и мысли посвежели, хотя чувствовал он себя по-прежнему отвратительно. Особенно донимала боль в груди. При любом неосторожном движении его пронзала резкая боль. Даже дышать приходилось аккуратно, не в полную силу.

Он сел в машину, завел мотор. Черт! А пакет!

Паника захлестнула его с головой. На сиденье машины пакета не было. Он остался в закусочной! Долгих десять секунд Марти сидел, заледенев, полностью парализованный ужасом, пока не заметил уголок пакета, выглядывающий из-под пассажирского кресла. Когда он положил туда конверт, Марти понятия не имел.

— А крепко тебя приложило головой, агент Хайсмит, — покачал головой Марти. Все симптомы серьезного сотрясения мозга были налицо. При гораздо меньших причинах Джейн загоняла его в постель и вызывала врача. Оказывается, у работы специального агента есть и оборотные стороны, не слишком приятные.

На шоссе показалась колонна из трех дальнобойных грузовиков. Они двигались в сторону Колорадо-Спрингс. Это было очень кстати. Хайсмит завел машину и дал газу. Старик-заправщик посмотрел вслед, но не пошевелился в своем кресле. Впрочем, Марти был готов поспорить, что номер его он запомнил.

— Чертов старый скаут, — усмехнулся он.

Марти быстро, чтобы не опоздать, вырулил с заправки и вклинился между двумя тягачами, чуть подрезав задний. Тот дал возмущенный гудок, но Марти в качестве извинения мигнул аварийным сигналом и, превозмогая боль в груди, помахал ему из окна рукой.

Это было идеальным прикрытием. Траки уверенно держали свою крейсерскую скорость — шестьдесят миль в час. Встречный полицейский автомобиль проскочил бы мимо них, не успев даже заметить легковушку в середине колонны, не то что разглядеть ее номер.

А вот и он! По встречной полосе промелькнул «луноход» с включенной «люстрой». Теперь можно было расслабиться. Наверняка полицейские решат, что он свернул с трассы, и теперь ищут его на проселках. Если вообще ищут.

Монотонная езда утомляла. Снова подступала тошнота и головокружение. Не помогали даже Скалистые горы. Они не приближались, а словно вырастали из-под земли, становясь все выше и выше, нависая над головой исполинской грудой.

До Колорадо-Спрингс оставалось десять миль. Пора было сменить гардероб. Марти включил поворотник. Грузовик чуть замедлился, выпуская его на обочину. На прощание Марти посигналил своим попутчикам. Трак коротко и басовито гуднул и исчез из его жизни.

В ближайшем городке Марти присмотрел небольшой магазинчик из разряда «все по двадцать долларов». Остановился возле него, посидел немного. Через десять минут он убедился, что покупателей в магазине нет, и выбрался из машины. Пиджак он тщательно застегнул. Лучше, вызвать недоумение застегнутым в жару пиджаком, чем интерес к продырявленной пулями рубашке.

В магазине было прохладно, работал кондиционер. Продавца не было видно. Марти пришлось стучать по прилавку, чтобы откуда-то из укромного уголка выползла девушка в джинсовых шортах, короткой маечке и вся утыканная пирсингом, как полинезийский шаман. Она с недовольным видом подошла к Марти и молча стала его рассматривать. Неудивительно, что они тут, в глубинке, живут бедно. С таким отношением к работе денег не сколотишь.

— Мне нужна рубашка, — сказал Марти. — Обычная белая или светло-голубая рубашка с длинным рукавом.

Девушка молча ушла в пыльные глубины своей пещеры Аладдина и вернулась с запаянной в пластик рубашкой «Лакост» за восемьдесят баксов. Объяснять, что ему нужна рубашка китайского пошива за десятку не было сил. Марти так же молча ушел в примерочную.

Раздеться оказалось задачей нетривиальной. При любом движении руками в груди вспыхивал огонь Хиросимы, и Марти едва сдерживал крик. Расстегнув «репейник» бронежилета, Марти обнаружил под ним огромное багровое пятно, которое в скором времени обещало превратиться в лучший в своем роде синяк на просторах Колорадо. Морщась от боли, он ощупал пальцами ребра. Видимых повреждений вроде бы не было. Хотя диагност из него никакой. Но трещины в ребрах были наверняка, и не маленькие.

Слегка сплющенные пули он выковырял из слоев кевлара перочинным ножом и спрятал в карман — на память. Свою старую рубашку спрятал в пакет. Расплатился кредиткой. Девица так и не произнесла ни одного слова.

Следующим по плану делом было посещение аэропорта города Колорадо-Спрингс.

В аэропорт Марти приехал за час до назначенного срока. В голове крутилась какая-то бесполезная информация, что реконструкция аэропорта Колорадо-Спрингс была признана одним из лучших пиар-проектов в мировой практике. Как и почему это получилось — Марти не помнил. Для города с населением чуть больше трехсот тысяч жителей аэропорт и вправду был роскошен.

На первый взгляд громадная парковка была забита автомобилями под завязку. Но, немного покатавшись по ней, Марти был вынужден признать правоту Харриса. Действительно, плотно забиты были ряды вдоль центрального проезда, дальний ряд вдоль ограждения паркинга и левая сторона, где был выход. А вот правое, восточное, крыло парковки оставалось абсолютно пустынным.

Сначала Марти встал там и честно просидел в машине минут пятнадцать, борясь с приступами тошноты. Но здесь он ощущал себя как заяц в поле перед шеренгой стрелков. Единственный автомобиль в этом углу, как одинокая сосна в степи.

Немного посомневавшись, он все же отогнал машину и встал ярдах в двухстах от назначенного места, в ряду других автомобилей. Отсюда он хорошо видел нужный угол и сразу бы заметил кого-то, кто явно искал его.

Прошло еще четверть часа. По пустому паркингу медленно ехал черный «Шевроле Блейзер». Сердце Марти учащенно забилось, а на лбу выступил обильный пот. Черная машина ехала за ним из Рокфилда. Когда он сидел в кафе, рядом притормозил и уехал черный внедорожник. Если, конечно, уехал. И здесь, на месте встречи, снова черный джип. Слишком много совпадений.

Со своего места он хорошо все видел, а его «Тойота» была прикрыта другими машинами. Марти медленно сполз под руль, затаив дыхание и следя за машиной только краем глаза. Джип медленно сделал круг по парковке и уехал. Но Марти выбрался из-под руля только через несколько минут. Он не хотел признаваться самому себе, но его обуял панический, неодолимый животный страх.

Постепенно он пришел в себя. И даже посмеялся. Опять накрутил себя, как прошлой ночью. С другой стороны, это и не удивительно. Психологический шок после того, как в тебя стреляли, — это дело серьезное. Осознание того, что тебя не просто могли, а ХОТЕЛИ убить, часто сокрушает и более подготовленные мозги. Многие военные и полицейские уходят со службы после первой же перестрелки, не выдерживая груза нового опыта. Так что он еще неплохо держится!

Марти посмотрел на часы. Без четверти шесть. Беспокойство кольнуло его. Что-то тут не так. Может, он проморгал курьера? Или в том черном джипе и был курьер? Еще пятнадцать минут Марти ерзал на сиденье, поглядывая на пакет. Он отказывался верить в бред, который пришел ему в голову несколько минут назад. Но брешь в барьере была уже пробита, и паранойя тягучей мутной струей вползала в его сознание. Настал момент, когда он больше не мог сдерживаться.

Марти взял пакет, помедлил еще несколько секунд. Если он ошибся, это будет самая жестокая ошибка в его жизни. Обратной дороги уже не будет. Конверт был чист и не подписан. Никаких пометок, адресов. Тот, кто получит пакет, сам знает, кому его отдать. Так сказал Харрис. Марти сдавленно застонал, решаясь, и разорвал пакет. Он с ужасом смотрел на то, что выпало из него, словно это была бомба, отсчитывающая последние секунды перед взрывом.

В пакете была пачка чистых листов бумаги.

Несмотря на работу в очень серьезном ведомстве, Марти, по сути, никогда не попадал в экстремальные ситуации. Его жизнь была спокойной и размеренной. Даже детство и юность в таком центре зла и человеческих страстей, как Нью-Йорк, прошли у него в приличном квартале. Он даже толком не дрался никогда. Поэтому чувство, которое его охватило, на какое-то время полностью парализовало волю.

Это была паника. Всесокрушающая паника, от которой немеют мышцы и студнем застывает мысль. Нечто подобное, наверное, испытывает заяц в свете фар, когда видит несущийся на него грузовик.

Минут пять Марти тупо сидел в своей машине, не в силах пошевелиться. Наконец способность соображать вернулась к нему. И тут словно прорвало плотину. Мысли, беспорядочные и отчаянные, потоком хлынули в голову. И все же Марти сумел справиться с этой лавиной. Это была его работа. Он загнал бурлящую реку в бетонные берега логики.

Его подставили. Жестко и безжалостно. И эта черная машина — не плод его расшатанного воображения. «Грабители» оказались в том кафе вовсе не случайно. И профессиональная стрельба «налетчика» теперь вполне объяснима. Идеально подстроено — случайная жертва банального ограбления. А сюда они приезжали исключительно для очистки совести. А может, это были уже другие люди. Выходит, он уже дважды сегодня чудом избежал смерти. Не надень он бронежилет, не смени место стоянки — и все!

Но кто и зачем мог хотеть его смерти? Кто знал, куда он отправляется? Кто его, черт возьми, послал сюда? Кто дал чистый конверт с чистой бумагой? Харрис!

Но зачем? Значит, Марти слишком глубоко залез в чьи-то дела. Узнал больше, чем ему было положено и дозволено. О чем? Об этих странных поставках медпрепаратов через подставную фирму и военных в Либерию? Или… Или про вулкан? Ведь либерийский канал и супервулкан тесно связаны. И в обоих случаях фигурирует Шейн Харрис. Марти сам подписал себе приговор, когда намекнул, что все знает. И Харрис решил обрубить концы. После гибели любопытного аналитика уже никто не будет знать…

Марти похолодел. Об этом знает Барни О’Брайен! Следующим кандидатом на устранение будет именно он. И, судя по скорости вынесения приговора Марти, Шейн Харрис и с ирландцем не станет затягивать. Какой же я идиот!

От досады Марти стукнул себя кулаком по лбу и чуть не заорал от боли — даже от такого легкого удара в голове взорвался маленький ядерный фугас.

Надо срочно предупредить Барни. Лишь бы не было поздно! Марти достал из кармана пиджака сотовый телефон и едва снова не врезал себе по голове. Вместо трубки он извлек только груду запчастей. Видимо, при падении он упал именно на нее и раздавил аппарат ко всем чертям.

Марти выбрался из машины, отбежал от нее шагов на десять, вернулся, открыл дверь, захлопнул ее. Что делать? Что делать?! ЧТО ДЕЛАТЬ?!!

Он побежал в сторону здания аэровокзала, но быстро выдохся — сразу покрылся липким холодным потом. Пошел медленнее. Он дошел до выхода с парковки, обернулся и увидел, как по паркингу медленно едет полицейский «Форд». Возле его машины «Форд» притормозил и поехал дальше. Обратной дороги не было. Полицейские Колорадо-Спрингс уже знали о стрельбе в закусочной. Скорее всего, и Шейн Харрис уже знал, что Марти жив.

Изо всех сил стараясь быть неприметным, Марти вошел в здание аэровокзала. Огромный порт для небольшого города. Здесь было много стекла, света, ярких табло, сервис-центров. И очень немного народу. Сейчас Марти предпочел бы, чтобы тут бурлила толпа.

Первым делом нужно было позвонить и предупредить друга о грозящей ему опасности. Марти огляделся, заметил в углу зала таксофон и направился к нему. Таксофоны давно считались пережитком прошлого, но консервативная Америка не могла расстаться с этими неудобными, но такими привычными окаменелостями. Сейчас Марти был этому безумно рад. Он достал свою кредитку и задумался. Если его ищет Харрис, задействовав ресурсы ФБР, то использовать кредитку — все равно что крикнуть: «Я здесь!» Но сомневался он недолго. Барни уязвим, потому что не ожидает ничего. А Марти уже во всеоружии и имеет возможность маневрировать.

Он вставил карточку в щель приемника, занес руку над кнопками… И снова застонал от злости на себя. Он не мог вспомнить номера Барни! Чертовы мобильники! Однажды забитый в память трубки номер телефона оставался в нем в виде контакта «Барни». Это делало лишним запоминание цифр.

Так, спокойно… Ничего страшного не произошло. Есть другие способы связаться. Например, домашний номер. Его Марти помнил, потому что звонил на него со своего домашнего. Джейн не могла или не хотела разбираться с умными аппаратами, поэтому дома у них стоял обычный кнопочный телефон с минимальными функциями и автоответчиком. Она даже сотовый никогда с собой не брала. Марти лихорадочно набрал нужные цифры.

— Бери трубку, Барни! Бери трубку! — умолял он.

Тщетно. Что дальше? Номера Шерри он тем более не знал. Позвонить Джейн? И впутать ее в это дело? Ни за что. Но другого выхода не было. Медленно, словно разряжая бомбу с часовым механизмом, Марти набрал свой собственный домашний номер.

Гудок. Второй. Третий.

В трубке что-то пикнуло, щелкнуло, и раздался веселый голос Джейн:

— Привет! Это Джейн Хайсмит. Нас нет дома. Мы поехали отдохнуть в Йеллоустон. Если вы хотите нам что-то сказать, сделайте это после звукового сигнала. А если это ты, Мартин Хайсмит, то знай, что ты негодный мальчишка! Я звонила тебе уже раз десять, а ты не берешь трубку. Я волнуюсь! Немедленно позвони Барни! Я буду в его машине. Мы выехали в шесть вечера и к утру будем на месте. Надеюсь, ты тоже будешь там. Бай!

— Джейн! — с мукой в голосе прошептал Марти. — Джейн! Если ты еще там — подними трубку! Я тебя умоляю!

Но телефон молчал. Марти посмотрел на часы. Четверть седьмого. Они выехали всего пятнадцать минут назад! Если бы он не потратил бездарно время на панику, сидя в своей машине!

— Господи! — воскликнул Марти, уронив трубку. — За что? Что я тебе сделал? Только не дай никому их обидеть!

Если его семья ехала в одной машине с Барни, они подвергались той же опасности, что и ирландец. Думать об этом было невыносимо. Марти заплетающейся походкой дошел до кресел в зоне отдыха и бессильно упал в одно из них. Он ничего не мог сделать! Ничего! Все, что случится или не случится, — произойдет без его участия. Он ни на что больше не мог повлиять. От бессилия хотелось выть и громить все вокруг. Но Марти сдерживал себя. Дать волю чувствам — значит привлечь к себе внимание полиции.

На колонне неподалеку что-то показывал большой плазменный телевизор. Новости какие-то. Его бормотание раздражало Марти. Он со злостью посмотрел на экран и подскочил как ужаленный. Это был репортаж из Йеллоустонского национального парка. Марти подбежал поближе и стал вслушиваться.

— …концентрация сероводорода повысилась в двадцать раз! — с возбужденным лицом вещал солидный мужчина с седой шкиперской бородкой, одетый в шорты и футболку, как малолетний скаут. — На территории парка отмечены многочисленные случаи гибели животных от отравления этим газом. Ежедневно происходят многочисленные землетрясения небольшой мощности. А сегодня тряхнуло как следует. В районе потухших вулканов «Три сестры» зафиксировано рекордное поднятие почвы — до трех метров! Складывается впечатление, что национальному парку приходит конец. Но его территория закрыта для посещений, и периметр надежно охраняется военными. Что скрывают они за колючей проволокой?

Предчувствие неминуемой беды коснулось Марти. Он ощутил его всем телом, как зверь. И тугим пульсом стучала в висках единственная мысль: нужно попасть туда. Немедленно. Он еще не исчерпал лимит везения. Пока он рядом с семьей, с ними ничего не может случиться.

Марти подошел к стойке дежурного быстро, почти подбежал. За компьютером сидела молодая чернокожая девушка. Она тотчас расцвела в профессиональной улыбке.

— Чем я могу вам помочь, сэр?

— Мне срочно нужно попасть в Йеллоустон, — изо всех сил стараясь не выдать своих чувств, сказал Марти.

— Я сожалею, сэр, но это невозможно, — снова улыбнулась девушка. — Из нашего аэропорта нет регулярных рейсов в том направлении. И в районе национального парка нет аэродромов, способных принимать пассажирские самолеты.

— Хорошо, — сквозь зубы сказал Марти. — Мне нужно долететь до ближайшего к Йеллоустону аэропорта, способного принимать пассажирские самолеты.

— Прошу прощения, сэр, — терпеливо ответила девушка. — Из Колорадо-Спрингс не летают самолеты в ту сторону. Ближайший город, куда летают наши рейсы, — Солт-Лейк-Сити.

Марти посмотрел на бейджик на груди сотрудницы аэропорта и ровным, очень ровным голосом произнес:

— Сандра, вы не понимаете… Мне ОЧЕНЬ нужно попасть туда сегодня. СРОЧНО!

— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, сэр, — покачала головой Сандра. — Вы можете заказать частный самолет, но это весьма дорого, и готов он будет не раньше чем завтра утром.

— Там моя жена… — прошептал Марти. — И моя дочь. Я должен быть с ними.

— Извините, сэр, — развела руками девушка, продолжая бесстрастно и равнодушно улыбаться во все тридцать два зуба.

На миг Марти так отчаянно захотелось кулаком выбить эти великолепные зубы, что он сам испугался своего желания. Все равно это ничего бы не изменило. Ей плевать на него и на всех остальных. Она просто выполняет свою работу.

Он отвернулся от стойки и медленно пошел прочь. Шанс с треском растаял в воздухе. Нужно было прорываться в Йеллоустон на автомобиле. На своей машине его не выпустят из штата. Нужно арендовать машину и ехать на ней. Ночью, через горы… Но другого выхода не было.

— Мистер, — кто-то тронул его за плечо.

Это была Сандра. Марти недоуменно посмотрел на нее.

— С вашими родными что-то случилось? — участливо спросила девушка.

— Нет, — вздохнул Марти. — Надеюсь, что нет. Но может случиться. Поэтому я должен быть там. С ними.

Девушка раздумывала, словно не решаясь что-то сказать или сделать. Наконец она упрямо встряхнула головой.

— Я не должна это вам говорить… Это против всех правил… Я сама не знаю, зачем я это делаю…

— Что? — едва выдохнул Марти.

— Сейчас к вылету готовится частный самолет… Это частный самолет, — повторила Сандра. — Мы не продаем на него билеты. Но он летит пустой. Его перегоняют куда-то в Канаду. Продали и теперь перегоняют, — зачем-то объяснила она. — Промежуточная посадка в Биллингсе. Это около двухсот миль от Йеллоустона. Там есть вертолетная станция, откуда в парк можно арендовать вертолет. Там даже регулярные рейсы есть. Что-то вроде воздушного такси. Я там бывала.

Марти смотрел на нее, как на волшебницу.

— Вы можете попробовать поговорить с пилотом. Его зовут Питер Симмонс, — смутилась Сандра под его взглядом. — Шанс невелик, это нарушение всех инструкций. Но, может быть, вам удастся его убедить. Меня же вы убедили.

Она кивнула в сторону зоны отдыха, где человек в форменной одежде о чем-то оживленно беседовал с коротко стриженной девушкой.

— Сандра, — сглотнул комок Марти, — вы не представляете, как я вам благодарен. Даже если у меня ничего не получится…

— Не нужно, — остановила его девушка. — Лучше доберитесь до своих родных и сделайте так, чтобы ничего с ними не случилось.

Она улыбнулась и вернулась за свою стойку. У нее была очень обаятельная и искренняя улыбка.

У Марти была очень хорошая память на лица. Однажды увидев человека, он навсегда запоминал его внешность и мог безошибочно сказать, что уже встречался с ним, даже если после встречи прошло несколько лет. Но у этой особенности была и оборотная сторона. Марти стопроцентно мог сказать, что уже видел человека, но не мог вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах.

Сейчас, подходя к пилоту, Марти был уверен, что видит его не в первый раз. Это сбивало все планы. Ведь и пилот мог его знать. В этом случае легенда должна быть убедительной, с учетом того, что пилот мог что-то про него знать. А что он про него знает? Марти сбился с шага, просчитывая варианты поведения. Кто он? Где я мог его видеть?

Широкоплечий черноволосый парень лет двадцати восьми сидел расслабленно. Крупный подбородок, тонкие избалованные брови, взгляд с самоуверенным прищуром. И говорил он громко, не стесняясь, и жесты были раскованными и размашистыми. Такого человека надо было «брать сразу». Если он решит тебя взять с собой, то легко наплюет на все инструкции. Но если откажет, то уговорить его уже не удастся ни логикой, ни давлением на чувства. На чувства, кстати, лучше совсем не рассчитывать. Такие парни обычно не дают воли состраданию.

Марти лихорадочно подбирал варианты поведения, но пилот неожиданно сам помог ему.

— Питер Симмонс? — официальным тоном поинтересовался Марти, подойдя вплотную.

— Я знаю тебя, парень! — прищурился Питер. — Ты из Рокфилда! Кажется, моей персоной заинтересовалось ФБР. Зачем я понадобился государству?

— Вы родом из Рокфилда? — уточнил Марти.

— Не совсем. Я из Аризоны. Но в Рокфилде работал последние лет пять. Был смотрителем местного муниципального аэропорта.

Питер хохотнул. Марти вспомнил его. Действительно, в Рокфилде был свой аэропорт. Он представлял из себя грунтовую взлетно-посадочную полосу и дощатый сарай, в котором стояла четырехместная «Сессна». На ней возили в Колорадо-Спрингс или Денвер больных, нуждающихся в срочной и сложной операции.

— Полгода назад я нашел работенку тут, в Спрингс, — добавил Питер. — Гоняю частные самолеты. Это лучше, чем вертеть хвосты собакам в Рокфилде. Думаю Линду уже перевозить сюда. Ей в местной лечебнице тоже несладко. А тут все же город.

Линда улыбнулась, глядя на своего возлюбленного. Ее улыбка была хищной. И смотрела она на Питера с плотоядным вожделением. Похоже, она в любой момент могла запустить руку в штаны Симмонса. И тот не был бы против. Марти встречал подобных типов, когда жил в Нью-Йорке. Там было немало этаких деревенских штучек, которые приезжали брать город за горло и не останавливались ни перед чем. Парни вроде Симмонса считали себя, и не без оснований, хозяевами мира. Они шли по жизни решительно и беззаботно, и все валилось к их ногам. Почти всегда их сопровождали акулы вроде Линды. Безжалостные и циничные ведомые, которые часто управляли своими лидерами. В другое время Марти обошел бы эту парочку за километр, но сейчас у него не было выбора.

— Меня зовут Мартин Хайсмит, я из ФБР, — строгим голосом представился Марти.

— Да я знаю, — благодушно улыбнулся Питер. — Я видел тебя в Рокфилде. Так что за дело у Бюро к простому пилоту? С этим самолетом все в порядке. Документы чистые. Да, в общем-то, я и не имею никакого отношения к его продаже в Канаду. Я просто «челленджер». Перегонщик.

— К вам нет никаких претензий, — успокоил его Марти. Кажется, все шло как надо. — Мне сообщили, что вы направляетесь в Канаду через Биллингс. Так?

— Точно, — кивнул Питер. — Там дозаправка и небольшой отдых. Самолетик-то маленький, «Хоукер». У него дальность полета чуть больше тысячи миль.

— Мне все равно, — отмахнулся Марти. — Мне нужно срочно попасть в Биллингс, а куда вы дальше полетите — не мое дело.

— В Биллингс? — задумался Питер. — А у вас есть какое-нибудь предписание? Или еще какой-нибудь документ? А то это запрещено инструкциями. Да и расход топлива повысится.

— К сожалению, служебная необходимость возникла неожиданно, — не моргнув глазом соврал Марти. — Если вам потребуется для отчета, то требование ФБР я смогу вам представить, когда вы вернетесь.

— С каких пор тебя стали интересовать бумажки? — лениво поинтересовалась Линда.

— Да плевать мне на бумажки, — легко согласился Питер. — Если только Фред не настучит. Это штурман, — пояснил он.

— И на Фреда плевать, — беззаботно махнула рукой Линда. — Ты же ничего не сказал, когда он в прошлый рейс контрабандой привез из Канады несколько лисьих шкур на шубу жене.

Линда с изучающим вызовом посмотрела на Марти — как он отреагирует на сообщение о правонарушении. Марти смутился.

— Да, она такая, — засмеялся Питер. — Не нужно провоцировать агента ФБР при исполнении обязанностей, — погрозил он девушке. — Ладно, теперь мы вроде как повязаны. Так что добро пожаловать на борт.

Марти не слишком понравилось то, что его зачислили в сообщники, но возражать он не стал.

— Слушайте, мистер, — что-то вспомнив, сказал Симмонс. — Вы вооружены?

— Да, у меня есть пистолет.

— Тогда вам придется либо сдать его тут полиции, либо отдать мне. Вот тут я вам ничем помочь не могу. Это правило никто не может отменить. Для перевозки оружия с собой нужно специальное разрешение департамента штата. Я так понимаю, у вас его тоже нет?

Марти покачал головой и полез за пистолетом.

— Ну не здесь же! — остановил его Питер. — Сейчас сюда все полицейские аэропорта сбегутся. Отдадите мне, когда пойдем к самолету. Ступайте к служебному терминалу, а мне еще нужно на прощание потолковать с моей женушкой.

Через полчаса они уже шли к самолету. Это был небольшой «Хоукер» бизнес-класса, ладный самолетик, который используют серьезные коммерсанты для деловых поездок или дельцы рангом пониже, чтобы пустить пыль в глаза.

Штурман Фред оказался мелкорослым коренастым мужичком с обширной лысиной на макушке. Он неодобрительно поглядывал на нежданного пассажира, но вопросов не задавал. А когда Питер сказал, что Марти из ФБР, он и вовсе ушел в себя.

Бетон взлетки был разогрет солнцем, которое сейчас заваливалось за хребты Скалистых гор. В горах темнеет быстро. Марти знал, что через сорок минут на землю навалится ночь. Только он не думал, что она продлится гораздо дольше, чем он мог себе представить.

Убранство салона претендовало на роскошь. Огромные кожаные кресла, больше похожие на диваны, стояли не рядами, как в обычных самолетах, а вдоль стен. Салон был рассчитан на шесть-восемь человек. Стены были отделаны деревом. Из красного же дерева или его умелой имитации — Марти не разобрался — были сделаны и два рабочих стола. Мониторы компьютеров, экран плазменной панели, трубка спутниковой связи на стене.

Марти взял ее, чтобы еще раз попробовать дозвониться до Барни, но трубка молчала.

— Не работает, — буркнул Фред, проходя мимо. — Самолет на перегоне, лишнее оборудование отключено.

Пилот и штурман заняли свои места в кабине. Дверь в салон они закрывать не стали. Марти развалился в кресле и только сейчас понял, как он устал. День выдался действительно насыщенным. И физически, и морально Марти был вымотан до предела.

Заработали турбины самолета, но совсем негромко, даже когда Питер включил предвзлетный форсаж. Звукоизоляция «Хоукера» была отличной. В кабине пилот и штурман негромко переговаривались между собой и с диспетчером. Ровно дрожал корпус. Кожа кресла мягко и нежно обволакивала побитое тело Марти. Последние лучи теплого солнца ласкали его глаза сквозь закрытые веки. Он провалился в сон раньше, чем самолет выехал на стартовую площадку.