— Бранниган, ты просто большой ребенок.

Джоэл яро тряс сковородку на плите в ритм хлопков жарящейся кукурузы.

— Нельзя смотреть Суперкубок без пива «Коорс» и воздушной кукурузы, — настаивал он.

Клер замотала головой с видом отчаяния.

— Подумать только, когда я впервые увидела тебя, ты показался мне таким умным, обходительным, с изящными манерами.

— Я свалился на тебя без сознания, когда ты впервые увидела меня.

— Но в самую первую минуту нашей встречи на тебе был фрак и ты выглядел очень стильно. А теперь посмотри на себя.

Он проигнорировал ее замечание и ухмыльнулся. На плечи он накинул черный дырявый спортивный джемпер, под стать ему были и старые джинсы, которые так выцвели, что сгодились бы только для мешка.

— Я заметил, что леди сегодня весьма официально настроена.

— Нельзя смотреть Суперкубок в туфлях, — высокомерно изрекла она.

— В носках тоже нельзя?

Она была слишком занята, чтобы ответить. Как только кукуруза была готова, Джоэл ссыпал ее в большую чашу. Клер добавила немного растопленного масла, взяла два пива, и они с Джоэлом пошли в гостиную. Через минуту они уже растянулись на ковре, подоткнув под себя подушки и поставив перед собой чашу. Джоэл нажал на пульт дистанционного управления, и тут же на стене загорелся экран в пять футов, на котором появились атлетического телосложения гориллы в футбольной форме и шлемах.

Клер с удовлетворением вздохнула. Отец научил ее любить футбол, и, пока он был жив, они вдвоем неизменно проводили воскресные дни перед экраном, задрав ноги и громко комментируя матч. В последнее время ей редко удавалось посмотреть футбол из-за работы, и она часто вспоминала старые времена, не столько из-за игры, сколько из-за приятного настроения по воскресным дням. Джоэл был явно человеком такого же склада, как и ее отец: команда Майами еще не закончила свой третий период, а он уже вскочил на ноги, осыпая ее ругательствами.

С задорным блеском в глазах она прыскала со смеху, не переставая при этом жевать кукурузу. Потом открыла пиво, сделала длинный глубокий глоток и заложила руки за голову.

— Ставлю пять долларов на Монтану, — беззаботно сказала она.

— Результат матча уже известен, — недовольно сказал Джоэл.

— Я думаю, тебе надо было записать другой матч. Ты ведь не переживешь проигрыш Майами. И почему ты, вообще, не болеешь за Монтану? — Но у нее аж потемнело в глазах, когда она увидела, как ее любимый защитник пропустил мяч. — Черт возьми. Где этот проклятый тренер? Я бы ему сказала, что…

Джоэл рассмеялся:

— Давай, скажи ему, тигрица.

— Мне страшно хочется, — мрачно сказала она.

Он сразу представил Клер, готовую к решительным действиям, босую, в обтягивающих джинсах и восхитительно мягком желтом свитере из ангоры, ругающую команду дюжих футболистов.

— Я нисколько не сомневаюсь, что ты смогла бы убедить команду в своей правоте, — согласился он.

Клер была совершенно расслаблена в самый волнующий для нее момент. Она ни минуты не колебалась, принять ли его приглашение провести приятно время вдвоем у него в квартире. Он состорожничал и не купил по этому поводу бенгальских огней и шампанского, хотя был такой соблазн. Ее доверие не так-то легко было завоевать. Он растянулся рядом с ней, убрал чашу с кукурузой и положил ногу на ногу, как она. Когда в игре наступал решительный момент, она радостно дрыгала ступнями ног. Его интерес к приемам игроков стал падать и внимание переключилось на Клер.

Ее лицо заливалось краской, когда она возбуждалась. Глаза озарялись. Груди, соблазнительно задрапированные мягким свитером, поднимались и опускались при быстром дыхании. Когда она сжимала руки в карманах, ее груди сходились вместе. Когда закидывала руки за шею, они вставали. Когда она лежала неподвижно, переживая по поводу немногочисленных промахов Монтаны, ее груди исчезали в складках свитера. Он обнял ее рукой за плечи, она охотно прислонилась к нему, и ему еще лучше стали видны ее груди, бедра и ноги.

Глаза Клер были прикованы к экрану, но ее внимание постепенно отвлекалось на мужчину рядом с ней. Двигался он или сидел спокойно, она постоянно чувствовала его мужскую силу. Джоэл был уверен в себе и в своем мире.

Уже много недель она смотрела на все его глазами. Ничто ее не раздражало. С ним было спокойно. С ним было интересно спорить, и он шел к ней через всю комнату с улыбкой.

Мужчина, в которого она влюбилась. А ведь она поклялась себе никогда больше не любить.

Она сидела, прижавшись к нему, и чувствовала, как согревается и оживает ее тело. Время от времени он проводил пальцами по ее волосам, и каким-то образом это прикосновение вызывало особое ощущение внизу. Она не могла оторвать взгляда от его бедер, крепких, как камень, с удлиненными мышцами; они наверняка покрыты волосами, подумала она. Когда она видела его грудь сквозь открытый ворот рубашки, там виднелась поросль темных вьющихся волос. Наверное, жестких на ощупь?

Ее глаза невольно посмотрели вниз, туда, где оканчивался джемпер и начинались джинсы. Выцветшая ткань не слишком плотно обтягивала ноги, но все же достаточно, чтобы подчеркнуть крепкие мускулы. В комнате был полумрак — Джоэл задернул шторы от яркого дневного солнца перед тем, как смотреть футбол. Игра продолжалась, и яркие вспышки на экране периодически освещали мужской силуэт в джинсах.

В комнате вдруг стало невыносимо жарко.

— Если «Дельфины» перестанут пытаться передавать… — с отчаянием пробормотала она.

— Клер?

— Гмм.

— «Дельфины» ни разу не завладели мячом в трех периодах.

Клер подняла лицо, ожидая увидеть дразнящую улыбку на лице Джоэла. Но ее не было. И почему вдруг в комнате стало так тихо. Экран все еще вещал, но звук, казалось, доносился откуда-то издалека. Она видела только его глаза, обжигающие своей синевой. Ее мозг мгновенно сделал три жизненно важных заключения: стратегия неприкасания была игрой, его терпение кончилось и… он выиграл.

Неподвластная ей дрожь пробежала вверх и вниз по спине. Джоэл мастерски провел игру. Он ждал, пока время возьмет свое. Она уже не сможет избавиться от своих чувств к нему и считать их легким флиртом. Она не сможет просто относиться к этому и притворяться, что только порыв страсти увлек ее.

Ее сердце вдруг стало биться в три раза быстрее, чем обычно. Нет, она недооценила его хитроумные приемы игры.

Его первый поцелуй был как бы извинением за это. Его губы пытались уговорить ее, скользя по мягкой покрасневшей поверхности губ, нашептывая и приглашая.

Мысленно она проклинала его сотни раз, но ее тело реагировало совершенно по-другому. Ее губы соскучились по этому особому вкусу его поцелуя и тут же с жадностью слились с его губами. Как после длительного голодания организм радуется пище, так ее чувства наслаждались близостью мужчины и требовали большего. Это было так давно, что она забыла, как опасен его язык. Его язык… заставил ее забыть обо всем.

Джоэл медленно, почти неохотно поднял голову, впиваясь в нее глазами, изучая каждую черточку ее лица. Одну за одной от вытащил подушки из-под ее головы и швырнул их подальше. Его рука дотянулась до пульта, и наступила полная тишина.

Яркие вспышки экрана все еще отражались на его лице, черты которого застыли в усилии не потерять контроль над собой, но в них были страсть и желание. Ни одного звука, только древний зов любви в его глазах.

Он склонился над ней, взял в свои большие руки ее лицо и откинул назад ее волосы. Клер поняла, что она проспала все эти четыре года. Джоэл немного разбудил ее и привел в чувство, когда она познакомилась с ним, но все же это было полусонное состояние, флирт с ощущением опасности, заигрывание с чувством желания. Но сейчас был не сон, а реальность. И она никак не могла поверить, что сердце ее бьется так быстро.

— Не говори мне, что ты не хочешь меня, — низким голосом сказал он.

— Я никогда не говорила, что не хочу тебя, — произнесла она беззащитно.

Он покачал головой.

— И ты прекрасно знаешь, что мне нужно гораздо больше, чем это, — яростно прошептал он. — Я хочу тебя всю. Клер, и ты, дорогая, будешь полностью моей… мы оба будем принадлежать друг другу.

Он поцеловал ее так сильно, что ее голова откинулась назад. Его руки скользнули вниз по ее спине, прижимая все сильнее, ладони охватили ягодицы и прижали к своим бедрам. Губы оторвались от ее рта, чтобы целовать ее шею и пушистые волосы.

С ее губ сорвался непроизвольный вздох. Он просунул ногу между ее ногами, ритмично двигая ею между ее ляжками. Приподняв ее свитер, он замедлил ритм, не спеша лаская гладкую, как шелк, кожу ее живота и такую хрупкую грудную клетку. Когда он добрался до застежки бюстгальтера, он посмотрел ей в глаза.

Ее лицо заливала краска, глаза затуманились. Они оба услышали легкий щелчок застежки. Он все еще смотрел ей в глаза, когда снял тончайший кружевной бюстгальтер и ее груди обнажились для его ласк.

— Перестань, — прошептала она.

— Перестань что?

— Перестань смотреть на меня.

Он покачал головой. Его пальцы быстро нашли бьющийся пульс ее сердца. Потом они очертили магический круг на правой груди, а затем на левой. Не глядя, на ощупь, он нашел оба соска, маленьких и выступающих. Он потеребил их между пальцами, наблюдая, как расширяются зрачки Клер. Какие восхитительные маленькие груди, бесподобно нежные и упругие. Они поместились бы в его ладони, но, когда его руки стали сжимать их перламутровую мягкую плоть, она с беспокойством закрыла глаза.

Он услышал неразборчивый шепот, что-то вроде: «Черт бы побрал тебя, Бранниган». Он не улыбнулся. Склоняясь все ниже, он провел языком по этим нежным розовым кончикам.

Господи, как она чувственна.

Маленькие розовые соски были плотными от возбуждения и стали еще тверже, когда он коснулся их зубами. Клер выгнулась в спине, и он услышал, как из ее легких вырвался поток воздуха. Его пальцы проникли под пояс ее джинсов, и она напряглась.

— Шшш. — Он поднялся, чтобы поцеловать пульс у ее горла, и потом вернулся к губам.

— Мы не будем спешить. Я не собираюсь торопить тебя. Клер. Я просто хочу увидеть твою кожу, все твое тело. Не сопротивляйся.

— Я не собиралась, — зашептала она. — Я только… — Ее голос перешел в торопливый смешок, выявлявший нехарактерную для Клер застенчивость. — Ты, наверное, думаешь, я никогда этого раньше не делала. Я… Вообще-то это как-то по-другому.

Он улыбнулся, и на его губах играла нежность:

— Мы вообще-то еще даже не начали, глупышка.

Он ее не понял. Она не… занималась любовью вот так. Прикосновения всегда приятны, как и сексуальные ощущения. Но это безумное, совершенно не поддающееся контролю желание. Что-то нашептывая ей, он стянул с нее свитер, с себя джемпер, потом джинсы с нее. Он целовал обнажавшееся тело.

И тут она задрожала, но не потому, что была полуголой. Это случилось, когда он скинул ее джинсы и она почувствовала его губы на своих лодыжках, на икрах, на бедрах.

— Джоэл…

Он хотел слишком много. Такой интимной близости, какой у нее никогда не было, таких эмоций, каких она не испытывала ни с кем. Она потянулась к нему, чтобы выдержать бурный прилив головокружительных ощущений, полностью отключавших ее мозг. Руки коснулись его груди, пальцы сами прошлись сквозь волнистые волосы, по коже его тела. Он снова вернулся к ее губам. Ее руки были увлечены познаванием его тела, а прикосновение ее обнаженной груди к его теплой коже только усилило пламя, разжигавшее ее чувства со скоростью лесного пожара.

Она захотела его навсегда, и он, черт побери, знал это. Чем больше она прикасалась к нему, тем чаще он вознаграждал ее страстными длинными поцелуями. Когда ее руки добрались до его джинсов, она услышала резкий и глубокий вздох.

Он снял их, и теперь уже она сама порывисто задышала. Кожа его была темно-золотистой. Она увидела мощь этого мужчины, пульсацию мышц под гладкой кожей, его упругую силу. Она почувствовала прилив страха, смешанного с восторгом, который усилился, когда он лег рядом с ней. Нежно, один раз он поцеловал ее в губы и взял в руки ее лицо.

— Я не обижу тебя, — прошептал он.

— Я знаю.

Она не удержалась от того, чтобы поднять руку и медленно, одним пальцем провести по суровым линиям его лица. Он был так прекрасен. И так полон желания. Совершенно не понимая почему, она ощущала страх.

Твердая поверхность ковра под нею контрастировала с бесконечной мягкостью его языка, шелковой нежностью его рук. Она нетерпеливо отдавалась его ласкам, стремясь ублажить его тело, но чувствуя какую-то неполноценность, неспособность полностью соответствовать тому огромному желанию, которое он вызывал. Жаждала каждая часть ее тела. Ее глаза, и руки, и ноги. Ее сердце, ее душа.

— Джоэл…

Над ней возвышался незнакомец, неутомимый первобытный воин с золотистой гладкой кожей; его дыхание было прерывистым, власть над ней абсолютной. На его губах была влага от интимного поцелуя, какого Клер еще не позволяла ни одному мужчине. На плече она увидела маленькую ссадину — след от ее зубов, когда она не смогла сдержаться. И как только он вошел в нее, она издала неудержимый стон страсти, этот язычески древний отклик плоти со времен Евы. Руками он приподнял ее бедра и заполнил ее снова, еще глубже, потом опять и опять проник в нее.

— Смотри на меня, — прошептал он. Подернутые пеленой глаза Клер бессмысленно посмотрели в его глаза.

— Такая плотная, такая теплая, — приглушенным голосом сказал Джоэл. — Знаешь, как давно я хотел войти в тебя?

Ее ресницы упали вниз.

— Нет, — зашептал он. — Не отводи взгляд. Я хочу видеть тебя, видеть, как хорошо тебе со мной, видеть, как ты закричишь…

Он продолжал нашептывать восхитительные и ужасные вещи, очень интимные. Ей раньше никто не говорил таких вещей. Ни один мужчина не дал ей почувствовать себя такой желанной, такой отчаянно желанной. Ее кожа горела, просто пылала.

Напряжение нарастало, сосредотачиваясь в ее самой женской части. Она почувствовала себя завоеванной, побежденной. Он покорил не только ее тело, но и ее мозг, и ее душу. Он затронул ее самую потаенную глубину, срывая запретные покрывала. Она слабела и еще больше тянулась к нему.

Она безотчетно повторяла его имя. Свет и темнота. Все цвета радуги, накал набухших грозовых облаков, а затем освобождение, как стремительный горный поток. Клер удивилась, ощутив в своих глазах слезы..

— Ты ведь не думала, что между нами может быть что-то незначительное, да? — прошептал он.

В комнате стояла сумрачная предрассветная темнота. Лежа на боку. Клер протянула руку, чтобы натянуть на Джоэла простыню. Ночью он накрывал ее, а о себе забыл. Потом она села и долго изучающе смотрела на него. Во тьме она видела очертания его подбородка, широкий лоб, взъерошенные волосы.

Ее сердце настойчиво и отчаянно выбивало одинокий ритм в тишине. Клер совсем не хотелось вставать и уходить, но именно это она собиралась сделать.

После их первой любовной близости Джоэл приготовил ужин и принес его в гостиную. Но они не притронулись к нему, и Клер даже не могла вспомнить, что он приготовил. Зато она прекрасно помнила, как он отнес ее в спальню. Они предались любви во второй и третий раз, а между делом Джоэл принес вино и произносил в темноте тосты, заставляя ее хохотать. Она раньше не представляла, что любовник может быть таким — земным и чувственным, нежным и диким. Он давал ей… все.

И взамен тоже требовал всего.

Закрыв глаза, она прислушивалась к себе, к своему телу — болезненное ощущение в самом интимном месте, груди все еще будто горят и красное пятно на шее от грубого поцелуя. Но, что еще хуже, она знала, что оставила отметины на его теле. Она в жизни этого не делала ни с одним мужчиной.

Вообще, в таком сонном состоянии она была мало на что способна. Но в этот раз все произошло иначе: Джоэл точно знал, где коснуться ее, как обворожить дурманящей нежностью, как добиться от нее взаимности. Он научил ее, как возвращать ласку. Джоэл подбадривал ее, одобрительно нашептывал… она все еще слышала свой крик в момент экстаза и экзальтированный смех Джоэла перед тем, как они оба уснули.

Она медленно сползла с кровати и провела рукой по волосам. Несколько часов она пролежала в темноте, и безотчетная паника охватывала ее сердце. Он ведь шепнул ей, что она должна знать, как это будет между ними.

И она узнала. Став ее любовником, он потребовал ее всю, ее душу и ее тело. Она любила его всем сердцем. И в то же время почувствовала такое отчаяние. Она тихо оделась в темноте, взяла из гостиной пальто и вышла из квартиры.

Она уже однажды тонула, уже побывала в аду из-за мужчины, который и вполовину не стоил Джоэла, но и не просил так много, как требовал Джоэл. Постель была только частью отношений. Она знала, что Джоэл смотрел на это как на начало.

Клер вспомнила сейчас свои ощущения после развода, чувство полной потерянности, будто она была свертком, оставленным где-то на скамейке. Она не могла забыть, как обязательства превратили человека в собственника, а ведь в любви Джоэла так сильно проявлялся собственнический инстинкт.

Тени преследовали ее по одиноким пролетам лестницы, тени неполноценности, потому что, как бы много она ни давала раньше, все было недостаточно. Ощущение замкнутости и потерянности.

Слезы затуманили ей глаза, когда она наконец вышла на безмолвную улицу.

— Слава Богу, ты сегодня встала рано. — Нора зевала на пороге кухни.

— Гмм. Кофе готов, а французские тосты жарятся. — Клер старалась говорить бодро, но быстро отвела взгляд от проницательных глаз матери. Нора принадлежала к той породе матерей, которые мгновенно замечают у дочерей круги под глазами.

Через несколько минут вся кухня гудела от шума. Клер была слишком занята, чтобы думать. По средам Дот ходила в детский сад, она вышла на кухню в полосатых брючках и свитере в горошек и стала ныть изо всех сил, когда Нора велела ей переодеться.

Вальтер поднял голову и завыл за компанию. В дверях появилась Сэнди, еще заспанная, но уже хорошо накрашенная. Она собиралась на работу, и на ней был стильный костюм из красной шерсти, на котором выделялось яркое кофейное пятно.

— Мама!

Нора не замечала, что делает, а внимательно рассматривала свою старшую дочь. Она с сожалением посмотрела на Сэнди.

Клер поцеловала Дог, налила вторую чашку кофе, предложила свое новое синее платье сестре, вернула мать к плите и французским тостам и похлопала пса.

Первый кризис миновал. Я это переживу, говорила себе Клер. Он не будет скучать по ней. Найдется женщина, которая даст Джоэлу все, что ему необходимо.

Мысль о другой женщине у Джоэла причинила ей страшную боль. Это уже была не шутка, и продолжать дальше значило только усугубить свое положение. Она и так была влюблена в него, но нельзя снова браться за старое. Тогда любовь тоже выглядела прекрасной… вначале.

— Клер… — начала было Нора, но появилась Дот в ансамбле из красной клетчатой блузки и джемпера в сиреневую полоску. Затем из спальни пришла Сэнди в комбинации, что-то бормоча про счета за химчистку. Французские тосты стали подгорать, когда отворилась задняя дверь.

Джоэл был не брит. Он только успел принять душ и переодеться, но в отличие от Клер проспал все три часа.

Она сразу поняла, что он вне себя от ярости. Брови были угрюмо сдвинуты, и лицо напряжено. Его неподвижность заставила ее внутренне сжаться, и в горле у нее застрял комок.

— Джоэл! — Дот бросилась к нему. — Скажи им, чтоб они не заставляли меня все время переодеваться! Ты же видишь, я прекрасно выгляжу!

Он просто стоял, не отрывая глаз от Клер.

— Я хочу знать, черт побери, что произошло, — сказал он низким голосом.

— Я… — взволнованно начала она и отвернулась. Каким же образом она могла ответить ему сейчас? Нора сняла французские тосты и оставила сковородку на открытом огне. Из-под нее с шипением пошел дым. Сэнди гонялась за Дот, чтобы заставить ее снова переодеться, и по ходу дела пыталась натянуть поверх комбинации свитер. Вальтер выступил в роли защитника Дог, Сэнди споткнулась о него и налетела на Джоэла. Нора стояла с двумя чашками готового кофе, намереваясь предложить одну Джоэлу.

— Клер!

Но что он хотел, чтобы она ему ответила в этом жутком хаосе? Она спасла сковородку, выключила плиту и послушала отповедь сестры, которую та произносила скулящей под столом собаке. Все это время сердце ее бешено колотилось и она пыталась подобрать нужные слова. Но слова не приходили. Было только слышно хихиканье Дот, за которой теперь гонялась Нора, и еще надо было приготовить завтрак.

— Где Джоэл? — требовательно спросила Дет.

— Господин Бранниган, — устало поправила ее Нора.

Клер подняла голову, лицо ее побелело. Он ушел.

Он все-таки ожидал, что она ответит ему, несмотря на хаос. Он ожидал, что она будет высоко ценить их дружбу, даже в ущерб собственным интересам.

Но это было не совсем разумно. Он рассуждал не правильно.

— Куда он ушел. Клер? — недоуменно спросила Сэнди. — Всего лишь минуту назад он был здесь, и я собиралась сказать ему о своей…

— Дорогая, в чем дело? — мягко спросила Нора.

— Где Джоэл, где Джоэл? — затараторила Дог.

Ушел из ее жизни. Вот и все… ушел. Клер вдруг застыла от боли, словно тисками сжавшей все ее существо. Потом она схватила пальто.