Когда она подкатила коляску с Троем к бассейну, Люк был уже в воде.

Он плавал кролем и заметил их прибытие, только когда Уитни сняла одежду с малыша и надела на него детские плавочки. Она хотела было снова усадить его в коляску, чтобы раздеться самой, но тут их увидел Люк.

Он подплыл к ним, вылез из воды, и солнце засияло на его мокрой коже.

– Давай его сюда. – Он протянул руки. – Я подержу его, пока ты раздеваешься.

Передавая ребенка отцу, Уитни почувствовала прикосновение его пальцев, и по ее рукам пробежала дрожь; до визита Хетти это могло бы быть проявлением чувственного возбуждения, но теперь скорее эта была дрожь отвращения.

– Спасибо, – сказала она нарочито ровным голосом и отвернулась.

Она уже с утра надела купальник под шорты и рубашку. Бикини было черного цвета, из шелковой ткани, достаточно открытое… Она знала, что выглядит в нем очень эффектно.

Если бы не визит Хетти, девушка отправилась бы раздеваться на веранду, и ей не пришлось бы снимать с себя одежду в присутствии Люка, хотя бы и в уже надетом купальнике.

Теперь же она вовсе не собиралась скромничать.

Наоборот, она с удовольствием разоблачится перед ним. Она уже давно поняла, что Люк ее хочет, и возбудить его стриптизом будет… достаточно забавно и интересно, с холодным цинизмом думала девушка.

Она медленно прошлась по керамическим плиткам бассейна к трамплину на противоположном конце. Встав там, она лениво скинула с ног сандалии, притворяясь, что совсем не смотрит на Люка, играющего с мальчиком. Он крепко держал радостно вопящего сынишку, раскачивал его на вытянутых руках и окунал в воду снова и снова, с каждым разом увеличивая размах.

Он посмотрел в ее сторону.

– Парень наверняка станет олимпийским чемпионом, у него уже сейчас виден талант! – громко сказал он Уитни и улыбнулся так заразительно, что ей трудно было удержаться от ответной улыбки. Или было бы трудно, если бы не появление розового «кадиллака» возле дома полчаса тому назад…

Уитни, как сумела, улыбнулась в ответ. И, запустив пальцы в волосы, вызывающе распустила золотую гриву по плечам. Соблазнительный жест роковой женщины, женщины-вамп… и она заметила, что Люк это увидел. Его брови слегка, но все-таки приподнялись.

Уитни почувствовала первую маленькую волну радости и удовлетворения.

Шорты были на резинке, и она могла бы скинуть их в одну секунду. Вместо этого она повернулась так, чтобы показать себя в профиль, – она не видела теперь Люка, но была абсолютно уверена, что он за ней наблюдает, – затем взялась за пояс шортов и сосчитала до двадцати трех, прежде чем небрежно уронить их на голубую с золотом плитку бассейна.

Люк все еще с размаху плюхал Троя в воду, но уже не так равномерно, явно сбиваясь с заданного ритма.

На рубашке Уитни было пять пуговиц. Она расстегнула первую и неторопливо подошла ближе к трамплину. Расстегнула вторую, прошлась еще немного. Расстегнула третью и четвертую и широко раскрытыми невинными глазами взглянула на Люка.

Тот по-прежнему окунал Троя в воду, но все медленнее – видимо, уже машинально.

Уитни подошла к краю трамплина и открыто улыбнулась Люку. Затем подняла плечи и слегка ими повращала, словно для разминки.

– У-ух, – сдавленно произнесла она. – Какой чудесный день.

Закрыв глаза, она расстегнула пятую пуговицу и откинула назад голову. Стряхнув рубашку с плеч, она позволила ей соскользнуть на пол. Ее волосы мягко касались гладкой кожи ее спины, а жаркое солнце нежило и ласкало обнаженные возвышенности грудей над вырезом купальника.

Она почти физически ощутила взгляд Люка на себе и вздрогнула, словно он провел ногтем по ее спине.

Уитни выпрямилась, слегка раскачала трамплин и подняла вверх руки, готовясь к прыжку в воду.

В самый последний момент она приоткрыла глаза и метнула быстрый взгляд на мужчину в бассейне. С ошеломленным выражением лица тот смотрел на нее потемневшими глазами. Губы крепко сжаты, тело напряжено…

Прыжок в воду был безупречен. Она вынырнула прямо перед ним – так близко, что увидела нервное подергивание мышцы у него на щеке.

Со слегка учащенным дыханием Уитни откинула назад мокрые волосы и принялась без особой необходимости поправлять тонкие бретельки купальника. Ее грудь упруго и соблазнительно подрагивала.

– Ты называешь это купальником? – хрипло спросил Люк. – Почтовые марки и то, наверно, большего размера.

Она рассмеялась грудным смехом.

– Тебе не нравится?

– Я этого не сказал.

– А-а! – Трой раздраженно завертелся в руках у отца. – А-а!

– Ну что, с тебя хватит, человечек? – Уитни взяла протянутую к ней пухлую ручонку. – Я думаю, – сказала она, кокетливо глядя на Люка, – что он готов идти в постель.

– И не только он.

Она изобразила на лице довольную улыбку.

– Тогда почему бы тебе не отнести его в кроватку… и не вздремнуть самому?

Он не мог оторвать от нее глаз. Уитни прекрасно сознавала, насколько откровенен ее купальник. Как, должно быть, мучительно для него видеть так много… и думать о большем, скрытом под черным шелком бикини. Так близко… и так далеко. Если бы он только знал… насколько далеко!

Здесь, в бассейне, она под защитой Троя. Пока малыш у Люка на руках, ей ничто не угрожает.

Она легко пробежалась пальцами по руке Люка, сильной мужской руке, словно сбрызнутой жидким золотом.

– Ты иди, – промурлыкала она. – А я хочу еще немного поплавать, потом поднимусь наверх.

В его глазах было странное выражение: казалось, он уже видит, что будет дальше. Люк откашлялся.

– Ладно. Пока.

– Пока.

Она наблюдала, как он шел к лесенке с Троем, крепко уцепившимся за его шею. Она смотрела, как играют его мускулы, когда он поднимался по лесенке наверх, и не отрывала от него взгляда, пока он не скрылся в дверях веранды. И, несмотря на всю свою неприязнь к нему, была невольно заворожена совершенством его обнаженного тела.

Как печально, что за такой великолепной оболочкой скрывается гнилая сердцевина.

Она стояла не двигаясь, пока он не закрыл за собой дверь веранды. И тут ее колени подогнулись. Она слабо откинулась назад на воду и легла на спину, едва двигая руками и ногами, чтобы удержаться на поверхности.

Она не способна быть женщиной-вамп, но ее попытка удалась. Люк явно возбудился. О, да еще как возбудился! Он позволил себе комментарии насчет ее купальника… но не ему бы критиковать.

Она усмехнулась. Нет, не ему!

Его плавки тоже не верх скромности. Но то, что она собирается ему сказать, загасит его страсть так же быстро, как если бы она окатила его ледяной водой.

* * *

В доме было тихо.

Поднимаясь легкими, бесшумными шагами по лестнице, она не слышала ни звука. Дверь спальни Люка была закрыта, и она быстро проскользнула мимо.

В своей комнате она достала из шкафа чистое белье и прошла в ванную. Для грядущей битвы ей хотелось выглядеть наилучшим образом. Уитни решила надеть серовато-зеленое платье, которое купила два года назад у Холта Ренфрю; оно стоило бешеных денег, но, надевая его, она всегда чувствовала себя на высоте.

Уитни приняла душ, высушила феном волосы и расчесывала их до тех пор, пока ее золотые кудри не заблестели искрами ноябрьского заката. Надев кружевные трусики и лифчик, она побрызгалась духами. Взглянув на себя в зеркало, Уитни заметила, что ее изумрудные глаза ярко сияют, а губы кажутся почему-то полнее, придавая лицу более страстное выражение.

Удивительно, подумала она, так как не чувствовала никакой страсти. Что она чувствовала, так это бешенство. Бешенство достаточно сильное, чтобы разбить об стенку антикварный фарфор Крессиды, сколько бы он ни стоил! Она открыла дверь ванной и босиком прошла обратно в комнату.

– Наконец-то…

Она резко остановилась и широко раскрыла глаза. В спальне, прямо возле кровати, с ухмылкой на лице стоял Люк. Из одежды на нем были только старые джинсы – молния застегнута, слава Богу… но верхняя пуговица небрежно расстегнута.

– Люк! – Каким-то образом ей удалось сохранить самообладание, хотя бы внешне. – Quelle surprise! – небрежно добавила она.

– Никак нет. – Он направился к ней. – Я получил приглашение.

Она отвернулась и подошла к платяному шкафу.

– Что-то я не припоминаю никакого приглашения. – Она открыла дверцу, взяла зеленое платье, и тут же его сильные пальцы обхватили ее запястье.

– Игры кончились, – сказал он. – Ты не ребенок, Уитни. Своим маленьким стриптизом ты явно рассчитывала меня соблазнить.

Она вырвала руку и отступила.

– Ты сам напросился поплавать с нами в бассейне. Ты что, думал, я прыгну в воду прямо в одежде и…

– Раздеться можно по-разному. – Он крепко сжал губы. – А ты…

– А я тебя раздразнила. Ты это хочешь сказать?

– Именно это я и хочу сказать. – Он положил руки ей на плечи и притянул ее к себе так близко, что она чувствовала его дыхание на своих полуоткрытых губах.

Уитни нервно сглотнула и напряглась.

– Пусти меня, – сказала она. – Прежде чем мы продолжим разговор, я хочу тебе кое-что сказать.

Какое-то мгновение Люк не двигался, и ее сердце тревожно застучало; потом он вдруг отпустил ее, отошел к закрытой двери и прислонился к ней спиной, блокируя выход из комнаты.

Уитни отвернулась от него и вцепилась в платье. Быстро натянув его, она принялась застегивать ряд пуговок спереди, но впервые этот дорогой наряд не оказывал своего магического действия. Она явственно ощущала, что вся ее уверенность в себе куда-то испарилась и образовавшуюся пустоту стремительно заливает предчувствие опасности.

Она повернулась к Люку лицом.

– Ну? – Его голос был спокоен.

Уитни пожалела, что на платье нет карманов, потому что ей вдруг стало некуда девать руки. Она сплела пальцы, потом вдруг сообразила, что этим выдает свою нервозность, и снова расцепила их, подошла к туалетному столику и взяла журнал, принесенный Хетти. Быстро и бессмысленно перелистав его, она подняла глаза и пристально посмотрела на Люка.

– Я хочу, чтобы ты убрался, – сказала она.

– Ты же сказала, что хочешь поговорить…

– Я имею в виду, чтобы ты не просто вышел из этой комнаты. Я имею в виду… чтобы ты совсем уехал из этого дома. Сегодня.

Он уставился на нее.

– Я не понимаю…

– Как долго, ты надеялся, об этом никто не узнает? Как долго ты собирался морочить мне голову, пока я не соображу, наконец, что ты врешь?

– Вру? – Он оттолкнулся от двери и кинулся к девушке с помрачневшим лицом и свирепым взглядом. – Что ты, черт побери, мелешь?

Уитни внутренне сжалась, но не дрогнула. Она вздернула голову и смело посмотрела в его злые глаза.

– Хватит играть в эти игры. Пока ты звонил, приезжала Хетти, – она сунула Люку журнал, – и дала мне это. Для тебя.

Он взял журнал, перелистал страницы.

– И что я должен здесь увидеть?

– Страница девяносто четыре.

Нахмурясь, он зашелестел страницами. Уитни на журнал не смотрела, она смотрела на его лицо и сразу поняла, когда он нашел страницу 94. Его лицо застыло. Явно он никогда раньше не видел эту статью.

Пока он читал, в комнате стояла тишина.

Чтение не заняло много времени.

Когда Люк снова посмотрел на девушку, она заметила, что из обычных синих его глаза стали холодно-серыми.

– Значит, ты это прочитала, – сказал он. – И сделала собственные выводы.

– Ты лжец, Люк. У тебя нет больше права оставаться в этом доме. Я удивляюсь, как тебе только не стыдно при таких обстоятельствах…

– Обстоятельствах? – Его голос был еще холоднее выражения его глаз. – И каких же это обстоятельствах? Что, интересно, ты, ничего обо мне не зная, решила себе?

– Ты не беден. Далеко не беден. – Она презрительно махнула в сторону журнала в его руке. – У тебя, должно быть, столько денег, что ты не знаешь, что с ними делать. Ты скрываешь свое настоящее лицо. Ты насквозь лживый и низкий. Я тебя презираю. – Она повернулась, чтобы уйти. – Я не желаю больше тебя ви… – От звука ударившегося в стену журнала она чуть не подпрыгнула. Крепкая рука Люка опустилась на ее плечо. – Пусти! – Она отбежала от Люка и, оказавшись по другую сторону кровати, бросила на него гневный взгляд. – Никогда больше ко мне не прикасайся, ты… ты лжец, ты обманщик, ты…

Люк перепрыгнул через кровать и снова так крепко схватил ее, что Уитни невольно вскрикнула. Его пальцы сжали ее предплечье.

– Прекрати! – процедил он сквозь зубы. – Хватит орать, ты разбудишь Троя.

– Ты твердил, что у тебя нет денег! – яростно выкрикнула она.

– Но у меня нет денег!

– Я не верю тебе! С момента продажи твоей земли и до твоего прибытия сюда прошло совсем немного времени, и ты не мог истратить все до последнего цента. И даже если ты все и истратил, то, черт побери, на что? Что же ты приобрел, Люк? Что же тебе так понадобилось? – насмехалась она. – Что оказалось таким необходимым и желанным, что ты остался без цента на счету?

Он так внезапно ее отпустил, что она упала на кровать. Он словно… получил пощечину. Или удар в солнечное сплетение. Его лицо побледнело и стало еще мрачнее. Он отошел от нее к окну и встал спиной к ней.

– Люк, – ее голос дрогнул, – Люк, я… что-то не так сказала? – Он не ответил, но между ними возникло такое напряжение, какого Уитни до этого ни разу не ощущала. Она неуверенно встала с кровати. – Что случилось, Люк? Скажи мне, прошу тебя…

Только после продолжительного молчания он наконец заговорил:

– Я действительно истратил все свои деньги. – Его голос звучал глухо. – На… нечто очень для меня ценное.

– Я… не понимаю.

Словно ища поддержки, Люк оперся рукой об оконную раму.

– Этой весной я развелся с женой. Чтобы дать ей то количество денег, что она потребовала при разводе, мне пришлось продать все, что у меня было.

– Все, что было? – Уитни надеялась, что он повернется к ней лицом и ей не надо будет говорить ему в спину. – Но… разве при разводе все имущество не делится пополам? Кажется, так теперь улаживаются все имущественные вопросы, когда люди расходятся?

– Не так, если жена хочет… иначе.

– Что значит «иначе»? – Уитни подошла поближе к нему.

– Она хотела денег, – устало сказал он. – А я хотел Троя.

– То есть она не хотела… – И несмотря на недоверие, в памяти всплыли слова Дикси: «Бедный малыш, пока что его жизнь нельзя назвать очень счастливой…»

Люк не ответил, но ответ явственно читался в его напряженно сгорбленной спине. По телу Уитни пробежал озноб.

– Господи, – прошептала она. – Почему же ты мне ничего не сказал?

Наконец он повернулся… и когда она увидела, каким затравленным был его взгляд, то почти пожалела, что он не остался стоять лицом к окну.

– А ты смогла бы запросто всем рассказать, – спросил он, – что тебе пришлось купить собственного ребенка?

Уитни подошла к Люку и взяла его руки в свои.

– О, Люк, – мягко, с состраданием сказала она, – я же не знала… – В ее глазах задрожали слезы, когда она взглянула на него. – Пожалуйста, прости меня за все, что я тебе сказала.

– Ты можешь назвать меня как угодно, Уитни, но не лжецом.

– Я знаю. – Ее голос дрогнул. – Мне так жаль. Мне очень хотелось бы…

– Что?

– Взять свои слова назад. Надо было спросить тебя о статье, вместо того чтобы делать выводы.

– Ну, мне тоже не стоило так срываться.

Она вдруг увидела, что все еще держит его руки. Она отпустила их и как-то неловко сложила свои на груди.

– Я рада, что Хетти привезла этот журнал, – сказала она. – Благодаря ему я наконец-то смогла… понять тебя.

Его губы сложились в ироническую гримасу.

– Ну что там понимать? Я лишь простой парень…

Он говорил небрежно, и Уитни постаралась придать своему голосу такое же звучание:

– А вот с этим можно поспорить!

Но, хотя буря эмоций уже улеглась, ей показалось, что напряжение совсем иного рода начинает сформировываться в пространстве между ней и Люком. И она словно другими глазами вдруг увидела его обнаженную грудь в каких-то сантиметрах от себя.

Ей нужно было срочно спасаться бегством…

– Ну хорошо, – сказала она. – Я рада, что мы наконец все выяснили. – Надеясь, что улыбка на ее лице выглядит достаточно естественной, Уитни отвернулась от него и пошла к двери. – И теперь, когда все улажено… – Она положила пальцы на ручку двери… и тут же обнаружила, что широкая ладонь Люка уже крепко держит ее запястье.

– Не совсем все, – сдавленно выговорил он. – У нас еще осталось… незаконченное дело.

Сердце Уитни понеслось бешеным галопом. Она испуганно прислонилась к стене.

– Да? – шепнула она. – Я не думаю…

– Отлично, – сказал Люк. – Я и не хочу, чтобы ты сейчас думала. – И, как только она приоткрыла рот, чтобы запротестовать, его губы прижались к ее губам с такой мужской самоуверенностью, что ноги у нее подкосились.

Поцелуй был чувственным и страстным. Люк дерзко прижался к ней всем телом, зажав словно тисками ее руки, и его почти неуловимые, но такие соблазнительные движения зажгли в ее крови огонь.

Уитни прерывисто вздохнула и почувствовала исходящий от его волос слабый запах хлора, а от рук сладкий запах детской присыпки. Оторвавшись от ее рта, его губы скользнули к шее за ухом, где она побрызгала ранее духами.

– Ммм, – промычал он. – Ты так хорошо пахнешь. Прямо хочется тебя съесть…

Застонав, она откинула назад голову… и, принимая это как приглашение, Люк провел губами по шее, лаская белую гладкую кожу, спустился вниз к ключицам, к глубокому вырезу ее платья… Только тогда он наконец отпустил ее руки. Но, не отрываясь от нее, он принялся расстегивать пуговки ее платья – так же нарочито медленно, как она ранее расстегивала свою рубашку, прогуливаясь по краешку бассейна. Хоть он и освободил ее руки, у Уитни не было сил оттолкнуть его.

– Не надо. – Ее шепот прозвучал томно и неуверенно. – Не делай этого. Ты не должен…

Он справился с последней пуговицей на ее платье и распахнул его.

Уитни закрыла глаза и еще дальше запрокинула голову, целиком захваченная своими ощущениями.

Он так нежно заключил ее груди в ладони, словно это было самое хрупкое, что он когда-либо держал в руках. Потом Уитни почувствовала, как он завозился с передней застежкой ее бюстгальтера. С легким щелчком застежка расстегнулась, и ее груди освободились от тесного плена кружев. Уитни чувствовала горячее дыхание Люка на своей нежной коже, и ее соски, еще минуту назад такие шелковисто-мягкие, сжались в тугие розовые бутоны.

– Прекрасно, – хрипло пробормотал Люк. – О, это так прекрасно…

И он прильнул губами к напряженному кончику ее груди. Невидимые серебряные иглы словно коснулись каждого нервного окончания, и электрические разряды пронзили ее тело. У нее было странное чувство: будто она плывет… Ласкающие движения языка на груди. Мучительная, сладкая и чувственная дрожь. Удовольствие такое утонченное и такое сильное, что почти сродни боли…

Лишь бы оно никогда не кончалось!

– Не останавливайся, – прошептала она. – О, прошу тебя, не…

Но тут громко завопил Трой.

Уитни застыла. Губы Люка были все еще на ее груди, и она чувствовала их влажное тепло на своей коже.

– Черт! – сказал Люк так тихо и невнятно, что она еле услышала его. Он поднял голову, и их взгляды встретились. Уитни заметила, что его глаза затуманены. Он застонал. Поцеловал ее в губы долгим поцелуем… хозяйским жестом провел ладонями по ее груди еще раз и мягко одернул платье.

Уитни тяжело дышала, ее лицо горело огнем. С бешено стучащим сердцем она смотрела, как Люк выходит из комнаты.

Ноги отказывались ее держать. Трясущимися пальцами она застегнула лифчик и пуговицы платья.

Что за неожиданное спасение!

Что она едва не натворила! Если бы не плач Троя, разбивший чары…

Девушка задрожала, как в ознобе. То, что она позволила Люку, хуже некуда. Она не могла представить, как теперь будет смотреть ему в глаза.

Она надела босоножки и вернулась в ванную. Привела в порядок волосы, припудрила разгоряченное лицо и аккуратно накрасила губы помадой цвета персика. И, только проверив, что все пуговицы на ее платье аккуратно застегнуты, она решилась выйти в коридор.

Чтобы попасть к лестнице, ей пришлось пройти мимо комнаты Троя.

Ее шаги были совершенно беззвучны на ковровом покрытии коридора, и она приостановилась около открытой двери.

Люк стоял, нагнувшись над кроваткой сынишки, и что-то успокаивающе ему нашептывал. Вскоре хныканье совсем затихло. Уитни услышала, как он мерно засопел, и поняла, что малыш уснул. Люк поправил одеяльце на маленькой фигурке и выпрямился. С лицом, полным нежности и любви, он долго стоял, глядя вниз на своего спящего сына.

При виде этой сцены у девушки дрогнуло сердце; сильная тоска наполнила все ее существо… Легкий всхлип непроизвольно вырвался из ее горла.

Люк повернулся на звук, увидел ее, и его лицо изменилось. Она отступила обратно в коридор. Люк вышел вслед за ней.

Очень тихо он прикрыл за собой дверь.

– Ему, наверно, приснился дурной сон, – прошептал он.

Они стояли неподвижно, и знакомое напряжение снова возникло между ними. Уитни чувствовала, как оно задрожало в воздухе… и в ее крови.

Его затуманенный взгляд скользнул по ее тщательно причесанным волосам, подведенным помадой губам.

– Ты… идешь вниз?

Желание в его взгляде разом вынуло всю энергию из ее тела. Ей хотелось бессильно прислониться к стене… но она заставила себя стоять прямо.

– Я думаю, это будет… разумно.

– Разумно? – Люк обнял ее. – А кто хочет оставаться разумным?

За гулкими ударами собственного сердца Уитни едва расслышала его вопрос.

– Секс без… любви… это не для меня.

– По-твоему, это нехорошо?

– Я не собираюсь никого судить, но для меня… для нас… это неприемлемо.

– А чем мы так сильно от всех отличаемся? – Он попробовал было притянуть ее ближе к себе, но Уитни не поддавалась.

– А секс, когда один ненавидит… другого… это отвратительно.

Она сразу поняла, что попала в точку. Поняла по тому, как потускнел его взгляд, хотя рука и не ослабила своей хватки.

– Ненавидит? – Он потряс головой. – Может, когда-то я тебя и ненавидел, но это было из-за… Я не питаю к тебе ненависти, Уитни. Я…

– Да, но, когда ты смотришь на меня, ты все еще видишь мою мать.

Его веки затрепетали.

– Я уже говорил, что не лжец, не собираюсь лгать тебе и сейчас. Да, когда я смотрю на тебя, я вижу твою мать. А разве может быть иначе?

Да уж, действительно! Уитни прекрасно знала, что внешне они с матерью очень похожи.

– Ты видишь женщину, разбившую твою семью, – безжизненно сказала она.

Люк уронил руки.

– Я не могу этого отрицать.

– Никто не может разрушить семью, если в ней нет трещины.

– Это не оправдывает…

– Не оправдывает, но… объясняет. Может быть, помогает простить. Если ты не сумеешь простить Люка, хуже будет в первую очередь тебе. Отцу своему ты не можешь причинить боль… его больше нет.

– По-твоему, я причинил ему боль?

– Когда ты отказался жить с ним – с нами – после того, как умерла твоя мать… Да, ты очень обидел его.

– Но не мог же он ожидать…

– Он надеялся.

– Черт! – Люк ударил кулаком в стену. – Heужели это никогда не кончится? – Лицо у него было совершенно измученное.

– Кончится, – тихо сказала Уитни. – Когда ты сам все это похоронишь.

Она пошла прочь, и Люк не попытался ее остановить.