Поздним вечером, когда над горизонтом погасли последние отблески солнца, Милтон Крокетт, преисполненный благоговейного почтения и раскаяния, склонился перед могущественнейшим вампиром Подземелья.

— Ты скомпрометировал себя, — процедил Сорин сквозь зубы.

Всего несколько мгновений назад вампир наслаждался в Эмпории видом прекрасной лагуны и ласками Обожательницы. Шум водопада был так же нежен, как язык, клыки и стройное тело его партнерши. Персиянка с искусным ртом принадлежала к числу любимиц Сорина, однако недавно она и еще три Обожателя, поддавшись последним веяниям моды, обрили голову налысо — к некоторому разочарованию вампира. Что поделаешь, Обожатели любили экспериментировать и внимательно следили за веяниями моды Верхнего мира, но в этот раз Вашти — такое имя Обожательница взяла, принося клятвы верности Подземелью, — перешла все границы. И теперь девушка отрабатывала свое «наказание» весьма экзотическим образом — возбуждала Сорина покусываниями и прикосновениями мягких губ.

Слуга Милтон Крокетт предстал перед Сорином, и вампир сердито оттолкнул обритую голову Вашти. Последовавший рассказ смертного еще больше усугубил раздражение вампира.

Со лба адвоката скатилась бусинка пота и упала на песок лагуны.

— Мастер, Доун Мэдисон и ее друзья не имеют представления, кто я такой. Уверяю вас, они расследуют дело Робби Пеннибейкера и только.

«Мастер…» Никто, кроме Избранных, не знал, что Сорин всего-навсего двойник, телохранитель, занявший в целях безопасности место подлинного правителя. Так повелось еще полвека назад, с тех пор как основали Подземелье. Тем временем настоящий Мастер, замаскировав свой облик, все чаще бродил среди простых обитателей.

Вот и сейчас он, никем не зримый, со стороны наблюдал за происходящим.

От брызг над водопадом поднималась полупрозрачная дымка, а в самом центре завесы темнело плотное облако. Тонкие завитки тумана трепетали, переплетаясь между собой, восхитительные и смертельно опасные.

Это и был истинный Мастер или «доктор Вечность», как называли его Избранные. Создатель Подземного рая.

«Ты слышишь, что говорит Слуга? — мысленно спросил Сорин Мастера, используя Наитие, посредством которого вампир и его дитя могли общаться безмолвно. — Над нами нависла серьезная угроза из Верхнего мира».

«Слышу».

Сорин жестом приказал Вашти приблизиться и о чем-то шепотом распорядился. Она послушно набросила на повелителя шелковое покрывало и, почтительно прикоснувшись пальцами ко лбу, ушла призвать другого Слугу-юриста, который должен был присутствовать при беседе с Крокеттом. Вашти весьма раздосадовало внезапное вторжение посторонних и она не скрывала разочарования.

Где-то в подсознании у Сорина крутилась беспокойная мысль. О чем же он думал? Ах да! Вспомнил: Вашти — одна из тех Обожательниц, которые завербовали и привели в Подземелье Ли Томлинсона. Они нашли его в так называемом «вампирском баре» — смертные почему-то любят подобные заведения.

Забавно: Вашти снова участвует в судьбе Ли Томлинсона. Кому как не ей привести для него адвоката?

Оставшись наедине со Слугой, Сорин сурово взглянул на него.

— Встань.

Милтон Крокетт утер пот, собравшийся над губой.

— Значит, по-вашему, «Лимпет и партнеры» не представляют опасности? — промолвил вампир. — Даже после того, как лилипут, у которого, по слухам, развито шестое чувство, дотрагивался до вас, якобы пытаясь прочитать ваши мысли?

— Я полагаю, они пока лишь подозревают, что мне известно о Робби больше, чем кажется.

— Вы уверены, что телепат не проник в сознание?

— Я заблокировал мысли, как только ощутил его прикосновение.

Вероятно, адвокат говорил правду, но Сорин не принадлежал к числу тех, кто довольствуется вероятностями.

— Надеюсь, вы не ошибаетесь в своих предположениях, мистер Крокетт. Вы же помните, как произошла утечка информации о Подземелье через Робби и Натана Пеннибейкеров?

Слуга понурил голову и кивнул.

Убедить вампира было нелегко.

Стражи, свидетели предательства Робби, подробно доложили Сорину о произошедшем. Информация, полученная Доун Мэдисон и ее друзьями, в значительной степени касалась непосредственно его, но настоящий Мастер упрямо настаивал, что для успешного нападения надо выждать «более удачный» момент. Сначала следует убедиться, что «Лимпет и партнеры» ведут охоту именно на Подземелье, а не просто занимаются делом Робби Пеннибейкера. Надо выяснить, кто такой этот «Лимпет»: возможно, он повелитель Подземелья противников, — чужак, встречи с которым лучше избегать любой ценой.

Чужаки несли с собой гибель и разорение, подчиняя остальных своей власти. Сорин прекрасно об этом знал.

Вампиры разделились больше века назад, и не каждый мастер представлял опасность: некоторые хотели мирно жить среди сородичей в уже существующих Подземельях, просто чтобы не прозябать в одиночестве.

Давным-давно доктор Вечность пережил одну битву — и потерпел поражение… С тех пор они с Сорином решили, что больше такого не допустят. Ни за что.

Сорин молчал, а Крокетт не смел поднять глаз от стыда.

Вампир же размышлял о том, как сильно сдал Мастер, потеряв первое Подземелье. Правитель так страшился новой атаки, что периодически впадал в оцепенение. Депрессия ослабила его волю, и он пропускал мимо ушей предупреждения другого мастера, который когда-то присоединился к собратьям. После побега Робби ситуация стала угрожающей. Быть может, Мастера пугала перспектива очередного поражения, и он нарочно тянул время, надеясь избежать повторения кошмара — самого памятного на его вампирском веку.

Судьба Подземелья висела на волоске, и Мастер, хвала сему дню, перешел к решительным действиям.

Они будут защищаться, а не провоцировать. Если вампиры атакуют сыщиков Лимпета и ошибутся, конец Подземелья станет неизбежным. Выводить все силы в Верхний мир было рискованно; даже используя маскировочный щит, вампиры выдали бы свое незримое присутствие тем, кто умеет читать такие знаки. Настоящий мастер легко вычислит их тихую, укромную обитель и нанесет ответный удар.

Нельзя жить в постоянном страхе.

Сорин почувствовал, что повелитель Подземелья подплывает к Слуге. Мастер наверняка беспокоился.

— Мистер Крокетт… — обратился Сорин к смертному.

Адвокат любил Подземелье не меньше вампиров; он поднял голову и умоляюще протянул руки.

— Мастер, умоляю! Я смогу обезопасить ситуацию, не привлекая внимания к нашему сообществу. Для того я и живу в Верхнем мире! Я уладил дело Пеннибейкера, а сейчас занимаюсь проблемой Томлинсона.

Сорин кивнул. Ли Томлинсон убил Клару Монаган, разорвав ей горло, как настоящий кровосос. Глупец считал, что его преступление пойдет на пользу Подземелью, но тем самым привлек внимание людей к их сообществу. Адвокаты Верхнего мира выкручивались, как могли, импровизируя на ходу. Молодежная субкультура готов пришлась как нельзя кстати — некоторые смертные с ума сходили от вампиров и вампирской атрибутики. Вот на этом и сыграли юристы Томлинсона, чтобы отвести подозрения от реального положения вещей: они убедили публику, что обвиняемый был одним из мрачных неформалов в черном. Рассчитали верно: если все время врать, то смертные, не имея альтернативы, примут ложь за истину.

Самое главное — ловко манипулировать общественным мнением.

Мастер подплыл ближе. «Томлинсон… — прошептал он через Наитие. Имя преступника эхом отозвалось в шелесте водопада, облако помрачнело. — Предатель».

Другого эпитета Ли Томлинсон не заслуживал: так же как Робби и Милтон Крокетт, Слуга выдал информацию агентству «Лимпет и партнеры».

«Безопасность любой ценой», — послал Сорин отцу мысленное сообщение.

Мастер-облако закрутился смерчем, будто сожалея о том, что он вынужден сделать.

«Чутье тебя не подвело, а я чересчур долго прятал голову в песок. Тогда, в первый раз, мы легкомысленно позабыли о бдительности. Теперь мы не допустим ту же ошибку».

Вашти привела второго Слугу и, уходя, нетерпеливо сверкнула серебристыми глазами. Но в данный момент Сорина интересовала не она, а новоприбывший, и вампир не обратил внимания на призывный взгляд Обожательницы.

К вампиру приближался невысокий темноволосый человечек в шелковом одеянии бордового цвета, упитанный, с круглым брюшком, кустистыми бровями и, как говорят смертные, с легкой небритостью на лице. Присутствие этого колобка не на шутку встревожило Крокетта; он сразу узнал адвоката из конкурирующей фирмы в Верхнем мире.

Энрико Гаррис поклонился и почтительно поднес ко лбу пальцы. Сорин жестом велел ему оставаться на месте.

— Мастер, заклинаю вас, — пробормотал мистер Крокетт, — я улажу наши дела. Безопасность Подземелья для меня превыше всего.

— Хорошо. Скажи, ты разве не догадывался, что генетическая экспертиза слюны Ли Томлинсона приведет к его аресту?

Туманная дымка затрепетала, словно Мастер устраивался поудобнее, чтобы не пропустить из разговора ни слова.

Старый вампир очень любил сериал «С.S.I.: Место преступления». Он увлеченно смотрел новости, шоу, фильмы, собирая по крупицам сведения о жизни в современном мире, и хотел, чтобы Сорин — его дитя — тоже этому учился. Мастер страстно мечтал стать частью Голливуда. Голливуд поставлял ему и пищу, и потенциальных обитателей Подземелья, поэтому вампир, не жалея сил, занимался самообразованием, ни в чем не желая уступать выходцам прославленной фабрики грез. Он без устали восхищался этими смертными, с тоской осознавая, что Избранные упиваются лишь собой и никогда не ответят на его глубокие чувства с такой же страстью.

— Ну, помешать анализу ДНК не в моей власти… — Мистер Крокетт посмотрел на мистера Гарриса, будто ожидая поддержки. — Но я смогу изъять эту улику.

Второй адвокат кивнул Сорину, подтверждая, что задание по плечу и ему — он справится не хуже Крокетта.

— Кроме того, — продолжал первый адвокат, явно пытаясь убедить всех в своей незаменимости, — вы знаете, что из памяти Томлинсона стерли лишь воспоминания о вампирах, а остальное оставили. Это прекрасно сработало, как и в случае с Марлой Пеннибейкер. Он не разболтает никому о Подземелье, даже случайно. Для окружающих Ли — обычный начинающий актер с амбициями; ничего удивительного, что в свободное время парень подрабатывал в «готическом» баре, увлекался идеями готов. Эти ребята только играют в вампиров. Обыватели привыкли к разным чудикам и не обращают на них внимания. А горло женщине перегрыз, потому что псих! Ведь он даже не помнит, что натворил…

«Все беды — от нарушения правил, — задумчиво проговорил Мастер, подплывая к ни о чем не подозревающему Крокетту. — Одно из предписаний гласит: прежде чем укусить, спроси разрешения. Если хочешь быть одним из нас, подчиняйся и держи рот на замке, не выдавая присутствие сообщества ни словом, ни делом. Ли не принял законы нашего мира».

Это правило действительно распространялось на вампиров, которые пили кровь, но Мастер — да-да, истинный Мастер — был Собирателем душ. Он жил душами смертных: они давали ему возможность переживать подлинные человеческие эмоции; в них заключался смысл его бытия. Сорин никогда не понимал странный голод своего создателя, хотя знал Мастера более трехсот лет, с момента своего превращения.

Лишь в последнее время повелитель… Сорин решительно отмел назойливую мысль и вернулся к текущим делам.

Наверное, подпитываться человеческой жизненной силой было не так уж удивительно — по крайней мере для Мастера. Благодаря живительной энергии он выходил из бесконечной депрессии, души пробуждали старого вампира. А еще эта субстанция, возможно, могла…

«Да, — сказал Мастер. — Ты не представляешь, какие восхитительные ощущения! Сын мой, через душу ты перевоплотишься в кого захочешь. Попробуй!»

Сорин в очередной раз отверг пугающее предложение создателя. Он встал, устремив взгляд на влажные, отполированные камни водопада, и запахнул длинное черное одеяние.

— Мистер Крокетт, вы утверждаете, что дело Томлинсона под контролем?

— Да, Мастер. Оно под моим жестким контролем с самого начала, с того момента, как я позвонил по горячей линии, чтобы выдать властям местонахождение Ли.

«Отлично», — подумал Сорин. Слуга так усердно убеждал его в своей незаменимости, что вампир окончательно решил передать полномочия Харрису. Новый адвокат прекрасно справится с неприятной проблемой.

Бесчисленное множество Слуг улаживало тайные дела вампиров в Верхнем мире, и каждый из них получал в награду удовольствия Подземелья — восхитительное блаженство в обмен на клятву никогда не распространяться о существовании подземного эдема. Адвокатом больше, адвокатом меньше… Никакой разницы.

Мастер густым облаком замер над головой Крокетта.

— Вам, конечно, известно, что Ли Томлинсон не единственная наша забота, — продолжал Сорин. — В Верхнем мире совершено новое преступление, эхо беды, которую навлек на нас Томлинсон. Мы вынуждены покинуть укрытие и задействовать шпионов. Поймать убийцу надо быстро, чтобы он случайно не вывел на нас врагов. После случая с Робби Пеннибейкером «Лимпет и партнеры» вас раскрыли, а мы не можем рисковать.

Из-за Ли Томлинсона и Робби Пеннибейкера в Подземелье ввели режим строгой изоляции. Враги явно не дремали: Страж, похитивший Марлу, обнаружил на своей одежде крошечное устройство — к счастью, он заметил его раньше, чем спустился в Подземелье.

С того момента вампиры стали сверхосторожны и бдительны. В Нижний мир пропускали ограниченное количество Слуг — исключительно по вопросам следствия или для подпитки. Даже Обожателям запретили выходить в Верхний мир до тех пор, пока Мастер с Сорином не обеспечат сообществу надежную защиту, способную выдержать натиск противника.

Защита еще была недостаточно крепка, оставались последние детали. Сорин исправлял недостатки Стражей, доводя своих бойцов до совершенства, да и остальные обитатели осваивали военное дело. Любая деятельность в Верхнем мире не поощрялась. Вампиры, как сказал бы Мастер, залегли на дно…

К сожалению, загадочный убийца не оставил им выбора — приходилось принимать меры. Очередной труп только подстегнет интерес организаций вроде агентства «Лимпет и партнеры». Тем более что и в Подземелье не знали, кто преступник. Может быть, эта тварь не имеет отношения к Подземелью? Вдруг еще один Слуга решил доказать Мастеру, что достоин стать настоящим вампиром? По крайней мере Ли Томлинсон именно так объяснил свои мотивы. Сорин проверил сознание Стражей, Слуг, Обожателей и даже некоторых Избранных, выясняя, не притаился ли преступник среди своих, но не нашел ни единой зацепки.

Милтон Крокетт серьезно ответил:

— Я понимаю, Робби и Томлинсон причинили много вреда. Но вы же знаете мою преданность! Вы же знаете — я всем пожертвую ради Подземелья!

— Даже семьей?

«Или любовницей?» — безмолвно подсказал Мастер.

Сорин отпустил второго адвоката, мистера Харриса. Тот был очень бледен — вероятно, понял, что ожидает его в случае провала.

— Вы обменяетесь кровью с Обожателем, чтобы стать частью нашего мира? — спросил вампир, зная, что, несмотря на многочисленные измены, Крокетт гордится статусом «человека семейного». Потому он и оставался смертным Слугой.

— Вы отдадите душу?

В облаке Мастера блеснули клыки, почувствовалась ужасающая мощь старого вампира, под власть которой попал даже Сорин.

Крокетт нерешительно замолк — его слишком тянуло ко всему человеческому. Тогда Мастер и Сорин вынесли окончательный вердикт.

Облако сомкнулось вокруг головы адвоката, словно огромный рот неведомого божества. Крокетт выпучил глаза, в них мелькнул невыразимый ужас. На губах замер немой крик. Слуга осознал, что сейчас сотрут драгоценные воспоминания о рае…

Через мгновение все закончилось.

Адвокат обмяк и рухнул на песок.

Сорин призвал Обожателей, чтобы они приготовили лишенного памяти к возвращению в Верхний мир. Там за ним присмотрит Харрис: надо убедиться, что Милтон Крокетт приспособился к прежней жизни.

У него отобрали лишь воспоминания о Подземелье, а душу оставили. Что ж, Крокетту не повезло, он перешел в разряд неудачников.

Покончив с делами, Сорин снова расположился у водопада; настроение пропало, звать Вашти не хотелось. Персиянка сидела на ложе, застланном атласными простынями, и бросала на вампира соблазнительные взгляды. Рядом с Вашти три Обожательницы увлеченно рисовали друг на друге узоры, макая тоненькие кисточки в свежую кровь. Неподалеку скучала парочка Избранных — деньги этих сливок общества обеспечивали Подземелью вечное процветание. Обнаженные тела Избранных украшали драгоценные камни, наклеенные прямо на кожу. Вампиры с томным видом курили кальян, куда для аромата подмешивали кровь.

«Джесси Шейн…»

Сорин узнал блондина, равнодушно скользнув взглядом по гладкой мускулистой фигуре легендарного актера. Он покинет Подземелье через пятнадцать лет. Смуглокожая Тэмсин Грин, популярная актриса и певица, примкнула к Избранным всего месяц назад. Малыш Робби Пеннибейкер, доставивший столько неприятностей, тоже принадлежал к Избранным.

Все, за исключением Робби, воспринимали Подземелье как путь к пожизненной славе. Они в буквальном смысле слова продали свои души ради наставничества Мастера; взамен знаменитости получали подпитку от доктора Вечности.

Для начала, на пике карьеры, они инсценировали собственные убийства, а их смерть обрастала скандальными слухами. На самом деле «жертвы» не спешили отойти в мир иной. Как раз наоборот: доктор Вечность обменивался с «умершими» кровью и затем каждый месяц подпитывал их. Избранные не считались его настоящими детьми, в отличие от Сорина, — подлинному сыну хватило всего одного укуса. Им регулярно требовалась кровь Мастера, поэтому старый вампир легко контролировал этих взбалмошных, нервных обитателей Подземелья, а Сорин смотрел на них сверху вниз.

После инициации Избранные долгие годы оставались в Подземелье, а в Верхнем мире смертные оплакивали их гибель, поклонялись их фотографиям и мечтали о воскрешении кумиров, оберегая и преумножая славу безвременно почивших. Когда тоска по звезде достигала своего апогея, доктор Вечность проводил последние магические манипуляции: небольшое хирургическое вмешательство — и Избранный превращался в «другую» знаменитость: новый персонаж, новый сценический псевдоним… В результате «начинающий» актер поразительно походил на самого себя. Обаятельный и энергичный, Избранный уходил в Верхний мир. Со свежими силами он принимался торить дорогу к голливудскому Олимпу и, конечно, преуспевал: благодаря старым и новообретенным талантам звезда снова сияла в зените славы.

В Голливуде было полно Избранных, «новая такая-то», «преемник такого-то». Недавно одна из самых первых клиенток Мастера вышла в Верхний мир во второй раз, предвкушая, как вновь завоюет известность и состояние. Она вернулась в Подземелье, когда смертные начали замечать ее неувядающую молодость, — и Сорин организовал очередную кончину. Устраивать шумиху вокруг второй смерти не стали, так как еще не утихли страсти по первой. Теперь дела актрисы шли в гору.

В Подземелье звезды меняли зависимость от наркотиков на зависимость от крови. Здесь они отбрасывали весь антураж, присущий людям, и вели жизнь, полную удовольствий и неги: посещали турецкие бани, умащивались ароматическими маслами, делали массаж, доводя свой внешний вид до совершенства. К ним даже приглашали Слуг-психологов, чтобы они помогали Избранным справиться с бесконечным кризисом. Райская жизнь!

Сорин вдохнул насыщенный ароматами воздух: позади, на шелковых простынях, скрытые полупрозрачным пологом, вампиры неторопливо занимались любовью; Избранные и Обожатели со смехом пили кровь из золотых кубков, наслаждаясь поцелуями и укусами…

Это — его Подземелье, удовольствие, ради которого можно умереть.

Тем временем Мастер снова нежился в брызгах воды. Струи текли сквозь густую туманную субстанцию, словно очищая и обновляя призрачное тело вампира.

«Крокетт лишний раз подтвердил, что для нашего спасения необходимо нейтрализовать „Лимпет и партнеры“, — мысленно сказал Сорин Мастеру. — Все равно, связаны они с другим мастером или нет».

«Нет!»

Сорин прищурился, видя ярость создателя.

«Почему? Возможно, Лимпет — начало конца. Нашего конца».

«Ты знаешь почему. — Мастер подплыл к сыну, повеяло прохладой. — Не следует раскрывать наши карты, пока мы не будем уверены в своих силах. Если мы атакуем первыми, то станем уязвимы. Надо затаиться, Сорин. Защита должна быть надежной. Главное- заманить их к себе. Иначе нас выметут из собственного дома, как и в прошлый раз. Тогда я горько поплатился за свою глупость».

Молодой вампир не мог больше сдерживаться. В последнее время Сорина очень тревожило поведение Мастера, в том числе и его помешанность на телевизоре: создатель часами сидел перед экраном и пересматривал фильмы с участием Эвы Клермонт.

Старый вампир помрачнел.

«Повелитель, я беспокоюсь», — сказал Сорин. Почему же Мастера всегда тянет к смертным? Зачем он стремится снова и снова наполнять земными эмоциями давно утраченную душу?

В восьмидесятые создатель стал горячим поклонником Эвы Клермонт: он постоянно ходил на фильмы с ее участием и собирал фотографии белокурой богини кинематографа. Его любовь к актрисе не имела ничего общего с обычным восхищением, которое старый вампир питал к Избранным, и привела к проблемам, которые они сейчас пытались уладить.

«Меня волнует твоя навязчивая идея, — подумал Сорин. — Меня волнует то, что ты делаешь…»

Молчание…

Сорин отключил Наитие. Пусть повелитель поймет, как сильно переживает его дитя, — так сильно, что словами не выразить! Мастер уже терял однажды голову из-за Эвы, а им сейчас нужна его мудрость.

Создатель рассердился, облако мягко прошелестело: «Ты не подумал, что дочь Эвы выведет нас к врагу, если таковой существует?»

Сорин размышлял об этом каждую ночь.

«Да, — послал вампир мысленный импульс. — Я обдумал все возможные варианты».

«Тогда позволь нашим игрокам выполнить работу в Верхнем мире, Сорин. Положимся на наших шпионов».

Сын не ответил. Он глядел на подвижное, пульсирующее облако, стараясь различить в тумане облик обожаемого создателя.