Фалько сидел молча у камина и следил за языками его пламени. «Смотри, какую боль и пламень несет тебе твое сумасбродство», — обратился он к самому себе, сжав кулаки, как будто этот жест мог помочь ему сдержать охвативший его эмоциональный порыв. Из‑за неудачи в отношениях с Дафной он долгое время вообще не испытывал никаких эмоций, за исключением, пожалуй, чувства горечи. Блэкхерст сам подавлял в себе чувства, но вот теперь, заглянув в пару золотистых женских глаз, он подвергал себя риску полностью утонуть в них, отбросив в сторону всю свою былую осторожность. Сейчас Фалько стоял перед выбором; впереди его ждала неведомая ему бездна.

«Черт побери!» Ему надо напрячь свою волю, вернуть свое былое самообладание, не позволять этой нежной улыбке и блеску глаз, напоминающих кошачьи, завладеть его существом. В отличие от Тео, Блэкхерст уже не был зеленым юнцом, но на этот раз он ничем не отличался от такового.

Кроме того, ему надо держать в голове и другую сторону вопроса. Хезер пока не смогла представить доказательств своей невиновности в краже, и поэтому, пока такие доказательства не появятся, Блэкхерсту лучше всего сдерживать свои чувства. Но даже если это удастся, ему будет очень трудно вынести обвинение Хезер, если оно все же будет выдвинуто против нее. «Если ты поверишь ей сейчас, ты можешь оказаться самым большим дураком. Нельзя так легко сдаваться Купидону и ждать, пока все это закончится очередным унижением и провалом».

Фалько с силой, до боли, начал бить ладонями по ручкам кресла, пока эта боль почти полностью не заменила в его ощущениях боль в плече. Ему следует быть настороже, он обязан. С этой мыслью Блэкхерст отослал от себя преследовавшее его видение Хезер, улыбающейся ему своей лучезарной улыбкой.

На следующее утро Хезер уделила больше внимания своей одежде, чем обычно. Она надела синий шелковый халат с глубоким вырезом на груди, свой самый легкомысленный наряд из оставшихся от ее прежней, более благополучной жизни. Это была ее единственная одежда для особых случаев, а сегодня как раз был такой день, не так ли? В первый раз со дня смерти отца у девушки было легко на сердце.

Хезер, как обычно, собрала волосы в пучок на затылке, украсила глубокий вырез на груди кружевной косынкой. Для тепла она надела короткую вельветовую кофточку бордового цвета. Оглядев себя в зеркале, девушка отметила неплохое соответствие голубизны халата с золотистым цветом ее волос и глаз. Ее щеки горели, а глаза сверкали. Она даже подумала, что у нее чересчур счастливый вид для того, чтобы быть заподозренной в краже драгоценностей. Хотя Фалько признался, что в своих сомнениях он был все же на ее стороне, чего нельзя было сказать о других гостях.

* * *

Выглянув из окна, Хезер отметила, что снегопад уже закончился. Солнце ярко светило с морозно‑ясного неба; обледеневшие деревья находились в плену у холодного северного ветра, на ветвях и крышах домов лежали кучи искрящегося снега.

Вдруг она с огорчением вспомнила о цели своего путешествия. Вдруг ее должность гувернантки из‑за всех этих событий уже потеряна для нее? Выпавший снег растает не раньше, чем через неделю; к тому же неизвестно, как отнесутся Фуллертон‑Фоксы к претендентке на место, опоздавшей на целую неделю? «Когда‑нибудь я узнаю их реакцию», — мрачно подумала Хезер.

Спускаясь вниз к завтраку, девушка постучала в дверь комнаты леди Флёр.

— Кто там? — раздался приглушенный голос.

— Хезер.

— Войдите, — вслед за словами Хезер услышала всхлипывания леди Флёр.

Встревоженная Хезер вошла внутрь. Окна были занавешены, и девушке понадобилось некоторое время, пока ее глаза привыкли к полумраку. Хезер увидела, что леди Флёр еще в постели под целой горой одеял.

— Вы не заболели, леди Флёр?

Леди Флёр икнула и всхлипнула еще пару раз, прежде чем смогла произнести:

— Вы… вы, наверное, воспринимаете меня, как фонтан из слез, но я уверяю вас, со мной такое впервые, — и она прижала мятый платок к опухшим от слез глазам.

Страдальческое выражение на ее лице вызвало у Хезер приступ жалости.

— Дорогая! Что с вами произошло?

Леди Флёр попыталась сесть в кровати, и Хезер подложила ей под спину несколько подушек.

— Я никак не ожидала от него такого поступка. Я думала, что он настоящий джентльмен.

— Вы о ком?

— Конечно же, о Питере! — жестом, полным трагизма, она вытерла слезы и высморкалась.

— Что же он натворил на этот раз? — спросила девушку Хезер, утешающе гладя ее по головке, как ребенка.

— Он…он провел всю ночь в комнате мисс Даймонд! — голос леди Флёр начал переходить в визг, подозрительно напоминавший истерический.

Хезер плотно сжала крошечную руку леди Флёр. Ее переполняла странная смесь ощущения забавности происходящего с внутренним раздражением.

— А как вы узнали об этом?

— Питер — мой сосед по коридору, но я слышала его голос и смех в течение всей ночи в комнате напротив.

— Ночью следует спать, леди Флёр. Шпионство никогда не приносит добрых плодов. И, кроме этого, вам не удастся заставить Питера делать то, что он не захочет.

— Конечно, вы правы. Он законченный эгоист, — при этих словах у леди Флёр задрожала нижняя губа. — Как он мог так отнестись ко мне! Он обещал, что разыщет сани и отвезет меня домой; в уплату за них я отдала ему все свои деньги.

«Вот оно что! — подумала Хезер. — Оказывается, мисс Даймонд никого не обслуживает бесплатно». Она дружески похлопала леди Флёр по руке.

— Боюсь, что вам не удастся выехать раньше, чем растает снег. А о санях забудьте; вы замерзнете раньше, чем доедете на них даже до Летгворта.

— Я хочу домой, — захныкала леди Флёр.

— Неужели это и теперь вас так волнует, что сэр Питер предпочитает находиться в другой компании? — осторожно спросила Хезер.

Леди Флёр взмахнула руками:

— Конечно, волнует! Он ведь говорил, что любит меня больше всего на свете. — Она не выдержала и разрыдалась. — Я, конечно, говорила ему, что сожалею о нашем бегстве, но все же…

— А теперь, похоже, уже не сожалеете, — глубоко вздохнув, добавила Хезер.

— Я не знаю, чего хочу, — продолжала хныкать леди Флёр.

— Питер такой красивый, и он обещал, что будет любить меня вечно. А потом он забывает об этом и набрасывается на любую встречную женщину. Но почему именно мисс Даймонд? Чем таким обладает она, чего нет у меня? Она ведь совершенно вульгарна и абсолютно не умеет вести себя за столом.

— Я бы на вашем месте радовалась, что мне удалось избавиться от сэра Питера, — без обиняков ответила ей Хезер, не объясняя своей совершенно невинной собеседнице, в чем суть профессии мисс Даймонд.

Леди Флёр удивленно округлила глаза:

— Чему радоваться? Мы планировали, когда вернемся в Лондон, убедить моих родителей, чтобы они дали согласие на наш брак. Мне скоро исполнится семнадцать… — Ее глаза затуманились, а щеки покрылись легким румянцем. — Может быть, он флиртует с мисс Даймонд, чтобы возбудить во мне чувство ревности.

Хезер обратила свой взор к небесам:

— Ну а вы сами ревнуете его?

— Конечно, а как же! Я собиралась, по возвращении в Лондон, похвастаться всем моим подругам, что Питер в качестве невесты выбрал именно меня. Он говорит, что мои родители будут вынуждены дать согласие на наш брак, потому что мы так долго были вместе.

«Сэр Питер хорошо знал, с кем имеет дело, — подумала Хезер, — спорить, по‑видимому, бесполезно».

— Итак, если вы все же решитесь вернуться без него, я уверена, что мы сможем придумать благовидный предлог для объяснения вашего отсутствия. Вставайте, нельзя же лежать в постели и хныкать весь день! — и она с силой потащила леди Флёр с кровати.

Затем молодая женщина подошла к обшарпанному гардеробу и просмотрела его содержимое. Халаты леди Флёр были шелковые и из тонкого муслина с кружевами, все превосходного качества, последний крик моды. Правда, непрактичные и не подходящие для холодного времени года. Но если принять в расчет целые ворохи нижних юбок и подбитую мехом длинную мантилью, леди Флёр была неплохо защищена от зимней непогоды.

Хезер сама предложила причесать ее короткие золотистые локоны. Крошечное миловидное личико под этими локонами продолжало сохранять выражение трагического отчаяния, и Хезер не могла не почувствовать к ней сострадания. Как непросто стать взрослой! А леди Флёр следует повзрослеть уже к моменту, когда дороги освободятся от снега. Хезер верила, что это ей удастся.

— Леди Флёр, ответьте мне, где сэр Питер научился свободно взбираться по крутым лестницам? Он, должно быть, очень храбрый мужчина.

Леди Флёр горестно вздохнула.

— Да, но это было только, пока он любил меня. Он говорил, что готов забраться на самую высокую гору, чтобы спасти меня от тисков моих злых родителей.

В уголках рта Хезер появилась улыбка.

— Я уверена в этом его желании, — пробормотала она. — Смотрите, вы будете выглядеть в нем очень мило, почти как лютик в мае.

Леди Флёр поняла это как намек на желтый цвет халата.

— Скорее на яичницу, чем на лютик, — грустно сказала она, надув губки.

— Пойдемте к завтраку. После еды вы почувствуете себя лучше.

— Я не знаю, как я смогу посмотреть в глаза Питеру после того, что он натворил, — леди Флёр ковыляла вслед за Хезер по лестнице. — Я думаю, что просто выцарапаю ему глаза.

Хезер сдавленно хихикнула:

— Это здравая мысль, но все же недостойная леди. Может быть, Тео удастся развлечь вас…

Тучи на лице леди Флёр слегка рассеялись, когда она подумала о такой перспективе, и девушка бодро шлепнулась на скамью рядом с молодым человеком.

— Доброе утро, милые леди! — бодро поприветствовал их Тео и поклонился.

Хезер села от них как можно дальше, но не на краю стола, так как это место уже было занято мисс Даймонд. Фалько еще не спустился к завтраку. Ее сердце забилось от воспоминаний прошедшей ночи.

Поблизости мисс Уэдж поглощала тосты и бесшумно запивала их чаем с молоком из треснувшей чашки. На ней было черное шелковое платье без выреза с длинными рукавами и небольшой камеей на груди в качестве единственного украшения наряда, если не считать шапочку‑тюрбан зеленого цвета. Ее темные глаза холодно рассматривали Хезер из‑под одутловатых и к тому же напудренных век. «Больше пудры, чем уже было на них, они вряд ли бы выдержали», — подумала Хезер. Все это придавало лицу мисс Уэдж дьявольское выражение.

— Может быть, у меня на носу грязное пятнышко? — надменно поинтересовалась старая дева.

— Нет, не волнуйтесь, успокоила ее Хезер, смущенная тем, что вопрос этот, очевидно, был вызван тем, что она бесцеремонно таращила глаза на ее шляпку. — Я просто… восхищена вашим тюрбаном, — соврала она.

— О, да, — успокоилась мисс Уэдж — Здесь так холодно, что я вынуждена носить шляпки в помещении. Я знаю, что это неприлично, но у меня нет выбора, не так ли? Мы здесь практически сидим, как заложники в этом старом картонном домике. Потому что от этой погоды никуда не денешься. — Она подтянула к себе поближе свою вышитую бисером сумочку и выудила оттуда носовой платок.

— Думаю, что здесь уже все простужены. Мисс Уэдж очень деликатно высморкалась.

— Я очень несчастна в своем теперешнем положении. — Она подозрительно посмотрела на Хезер: — Мне кажется, что вы тоже не преодолели свою простуду. — Она пересела подальше от собеседницы, потянув за собой и свою чайную кружку.

Хезер рассмеялась.

— Я ведь не должна нести ответственности за чье‑то не очень хорошее здоровье. Если вы обеспокоены тем, что я могу что‑нибудь украсть у вас, то можете не волноваться. Я не «Кот».

Тонкие брови старой девы дугой поднялись вверх:

— На самом деле?

— Скажем так, появились кое‑какие доказательства, которые указывают на кого‑то другого, а не на меня.

Глаза мисс Уэдж округлились от удивления.

— Какая неожиданность! И какая удача и облегчение для вас. Надеюсь, что скоро будет найден настоящий преступник. — Она с опаской осмотрела комнату. — Не знаешь, чему и верить, пока не будет выяснена вся правда.

— Вы намекаете на то, что мне нужно держаться подальше от вас, несмотря на то, что я вам только что сказала? — спросила Хезер.

Старая дева завертелась на своем месте, но рука ее продолжала крепко удерживать сумочку.

— Нет… не совсем так… но я в самом деле не знаю, чему верить.

— Я не собираюсь утомлять вас своими объяснениями еще раз, мисс Уэдж. — Прекрасное настроение, в котором Хезер находилась все утро, было подпорчено.

Мисс Уэдж нервничала, время от времени трогая свою брошь‑камею на груди, и в смущении отводила взгляд в сторону.

Вошла Роза Пратт с дымящимся чайником и поставила свой груз прямо перед Хезер, на что та благодарно улыбнулась.

— Сегодня утром вы выглядите намного лучше, — сделала ей комплимент Роза.

— Да, моя простуда уже почти не беспокоит меня, слава богу.

— Эта простуда поразила здесь почти всех. Думаю, что это все от холода и сырости. — Роза выпрямилась, уперев руки в крепкие, округлые бедра. — Этот парень Вигберн лежит с ужасной простудой, словно медведь с похмелья. Хуже больного, чем он, у меня никогда не было. Хезер подмигнула ей и произнесла вслух:

— Очень жаль. — Она вспомнила о Тео: — Может быть вам удастся уговорить Тео приготовить одну из своих знаменитых лечебных смесей.

— Думаю, мне придется сделать ее самой. У него разболелись уши. Если дело так пойдет, скоро здесь никого не останется. У каждого завелась какая‑нибудь болячка.

— Всему виной погода. Давно не было такой отвратительной зимы.

— Ваша правда. Но я знаю также, что этот вор «Кот» все еще не пойман, и это тоже может вызвать нервные или какие другие болезни. — Она наклонилась к уху Хезер. — Я видела, как мистер «Член» выиграл несколько гиней вчера вечером у мистера поэта.

«Это наверняка из сбережений леди Флёр», — подумала Хезер и произнесла тоже шепотом:

— В самом деле? Спасибо за службу. Она порылась в своем кармане и достала мелкую серебряную монету. — Сумочка с золочеными кистями за мной.

— Что здесь происходит? — командным тоном вмешалась мисс Даймонд. — Подкуп? — она подмигнула и разразилась хохотом. — Я всегда говорила, что монета, оказывающаяся под рукой в нужное время и в нужном месте, способна творить чудеса.

Мисс Уэдж поднялась, сквозь ее напудренное лицо начали проступать пятна праведного гнева:

— Думаю, что обо всем этом нужно немедленно сообщить мистеру Бэгберну.

— Вы делаете успехи, мисс Уэдж, — вмешалась Роза, она тоже оказалась в курсе происходящего. — Могу поспорить, как он будет рад увидеть вас в своей спальне! Служанка громко расхохоталась. — Двадцать минут вместе с женщиной могут быстро вылечить его простуду.

Лицо мисс Уэдж под толстым слоем пудры покрылось пятнами:

— Как вы смеете! — Схватив свою крепкую палку‑трость, она поспешила вверх по лестнице в свою спальню.

— Боже, чем вы сумели так разозлить мисс Уэдж, что она бежала в свою комнату? — полюбопытствовал Тео.

— Я посоветовала ей пойти развлечь сержанта в его комнате.

— Вот это да! Неужели? — Тео трясся от смеха. — Вот это наглость!

Леди Флёр с удивлением посмотрела на него.

— А в чем тут шутка? Я не поняла, о чем же вы говорили?

— Это очень личная шутка, моя дорогая. Леди Флёр надула губки:

— Мне никогда никто ничего не объясняет.

— Разве вас интересует мистер Вигберн, мисси? — добродушно спросила ее Роза, подливая леди Флёр чаю. — Где же ваш красавец?

— Он покинул меня, — фыркнула леди Флёр.

— Этого не может быть! Куда же он мог уйти из таверны?

— У него появились другие интересы, — с неохотой объяснила ей Флёр.

— Какая свинья! — выругался Тео. Не заметив на пороге сэра Питера, он добавил: — Питер — несносный и самодовольный хлыщ. — Молодой человек вскочил, покраснев от гнева. — Я разыщу этого предателя и сделаю из него колбасный фарш. — При этих словах его стул с грохотом опрокинулся.

— Кто я? — набычившись, взревел сэр Питер.

Оба соперника измеряли друг друга взглядами, полными такой злобы, что в комнате стало трудно дышать.

Хезер бросилась на помощь:

— Послушайте меня, Тео! Сэр Питер! Успокойтесь оба.

— Я не собираюсь терпеть оскорбления от всяких нахальных щенков! — пожаловался ей сэр Питер. — Тео, я собираюсь преподать вам урок, который вы не скоро забудете.

— Это вы будете в качестве ученика, а не я, — съязвил Тео. Он сжал кулаки и стоял, переминаясь с ноги на ногу. — Видно, придется поработать над вашей физиономией.

Прежде чем Хезер смогла встать между двумя забияками, сэр Питер бросился на Тео, и его удар сразу же достиг носа Тео. Через несколько секунд нос стал малиновым.

— Джентльмены, мы не хотим видеть здесь никакого насилия! — закричала Роза и стремительно бросилась на кухню. — Я позову отца.

Тео вытер свой нос рукавом и, увидев кровавое пятно, уставился на него.

— Чертов индюк, козел вонючий, ты у меня получишь! — взревел он и нанес Питеру несколько ударов. Один из них пришелся прямо в челюсть. Сэр Питер пошатнулся, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Он встряхнул головой, чтобы взбодриться, и пригнулся. Затем резко выпрямился, и его кулак достиг головы Тео.

— Сейчас же прекратите! — приказала Хезер и схватила сэра Питера за руку. Тот грубо оттолкнул ее, и она едва не упала, закачавшись между обоими драчунами. — Иначе я…

Питер, целясь в Тео, угодил своим кулаком в ухо Хезер. Девушка вскрикнула, перед ее глазами поплыли белые горячие круги, и она провалилась в темноту.

* * *

Ей показалось, что минула целая вечность, прежде чем она очнулась. Ее тошнило, в голове все болело и звенело. Перед собой Хезер увидела, словно в тумане, взволнованное лицо леди Флёр.

— Что здесь происходит? — сквозь туман пробился низкий голос мистера Блэкхерста.

— Питер ударил ее, когда она попыталась помешать драке, — всхлипнула леди Флёр. — Он оказался таким ужасным хамом, и Тео тоже вместе с ним.

Вдруг раздался звук еще одного удара: кости, ломающей другую кость. Хезер не успела моргнуть, как искаженное болью лицо Питера оказалось рядом с ней.

— Что это, — пожалуйста! — сумела произнести она, еле двигая из‑за боли челюстями, и затем с трудом села. — Это ты ударил его, Фалько?

— Нельзя оставлять такое чудовищное поведение безнаказанным, — ответил тот. Блэкхерст поднял девушку с пола, взяв на руки, и она ощутила близость его сильного тела и запах свежего белья.

Мозг Хезер сверлила только одна мысль: он не может, не должен нести ее на руках.

— У вас ведь болит плечо, — шептала она, прижимаясь к нему.

— Черт с ним, — ответил Фалько сквозь зубы и посадил ее на скамейку. — Настоящий ушиб у вас, а не у меня. — Он повернулся к Розе, которая стояла за его спиной. — Наберите снега в полотенце и приложите к ушибленному месту.

Хезер рукой осторожно ощупала место ушиба на своей голове.

— Наверное, у меня начали расти рога, — улыбнулась она вымученной улыбкой. Ее тошнило и, чтобы не расстаться с только что съеденным завтраком, девушка делала короткие, но глубокие вдохи. На ее шее выступили капельки пота; ей больше всего хотелось заплакать.

— На будущее: вам следует быть более осторожной, моя дорогая, — голос Фалько звучал совсем близко от ее уха. — У вас не совсем та комплекция, чтобы пытаться разнимать дерущихся мужчин.

— Мы действительно скоро все будем травмированы или больны, — сказала Хезер. — Похоже, над всеми нами висит проклятие. То, что случилось со мною сегодня, — это моя плата за то, что я ударила вас вчера.

Печальные глаза Блэкхерста были совсем близко от ее глаз.

— Чепуха! — усмехнулся он. — Просто здесь собрались люди, имеющие мало общего, и только.

Роза принесла полотенце, наполненное снегом, и приложила его к припухшему месту. Вначале Хезер стало очень холодно и боль усилилась, но потом постепенно стала затухать, лишь изредка давая о себе знать. Теперь пострадавшая уже могла поворачивать голову.

— Слава богу, что Питер не профессиональный боксер. Если бы это было так, думаю, что вы бы еще лежали на полу, — пояснил мистер Блэкхерст.

— Наверное, пора начинать считать подарки судьбы. Не очень‑то легко ужиться под одной крышей с такими горячими головами, как Питер и Тео, — произнесла она тоном, в котором звучали и жалобные и веселые нотки одновременно. — В том, что случилось, виновата я сама.

* * *

В это время на полу сэр Питер пытался встать на колени, очевидно, его руки и ноги были в этом ему плохими помощниками. Тео сидел с откинутой назад головой; к его носу было все еще приложено полотенце. Леди Флёр заботливо вертелась поблизости.

— У меня появилась мысль выбросить этих двоих из дома на снег. Они не очень годятся для человеческого жилья, — властно и достаточно громко произнес мистер Блэкхерст. — Еще одна ссора, и, клянусь богом, я выкину их обоих! Пусть отправляются в Лондон пешком. А, кстати, из‑за чего возникла драка?

Шепотом Хезер рассказала ему о последней выходке сэра Питера и о том, в какое отчаяние она повергла леди Флёр.

— Ах эти молодые нахалы! Я думаю, что…

— Нет! Вам не следует вмешиваться. Сделайте выводы из моего печального опыта, — предостерегла его Хезер, все еще прижимая полотенце со снегом к своей голове. — Пусть они разберутся друг с другом сами.

— Мудрый совет, — улыбнулся Блэкхерст.

— К сожалению, проявление запоздалой мудрости, — проворчала Хезер.

— Я буду теперь внимательно следить за этими двумя.

Не так себе представляла Хезер свое новое свидание с Фалько: снег прилип к ее голове, заплаканные глаза, полный беспорядок в прическе. Вместо того, чтобы где‑нибудь в уютном месте с теплотой улыбаться друг другу, он выручает ее из трудных ситуаций, которые следуют одна за другой.

Вдруг девушка вспомнила свою недавнюю мысль, что кто‑то специально планировал сделать ее виновной в краже драгоценностей. Не был ли этот удар еще одной попыткой причинить ей неприятности? Нет, маловероятно. Непохоже, что это могло быть заранее спланировано. Скорее всего, она сама виновата в том, что влезла в это дело. Но разве сэр Питер не мог среагировать и остановить свой кулак?

Хезер очень хотелось узнать ответ на этот вопрос. Конечно, сэр Питер недолюбливал ее, она догадывалась об этом, но это не означало, что этот тип сознательно желал причинить ей вред, или что он и есть вор по кличке «Кот».

Так или иначе, но утро было безнадежно испорчено, ощущение счастья у Хезер пропало. Ее мысли вновь заняла загадка исчезновения драгоценностей и все, что с ней могло быть связано.

Она попыталась встать на ноги, затем улыбнулась Фалько вымученной улыбкой.

— Простите меня, пожалуйста. Мне нужно подняться в мою комнату и привести себя в порядок.

— Вам помочь подняться по ступенькам? — в его голосе прозвучало явное огорчение.

— Нет, спасибо, — она уже была близко от двери и с трудом подавляла в себе желание расплакаться.

В своей комнате Хезер умылась холодной водой и некоторое время глубоко подышала. Постепенно к ней вернулось спокойствие. Не касаясь расческой ушибленного места, она причесалась и собрала волосы в пучок. Этот удар по голове заставил ее еще раз подумать о том, что, возможно, кто‑то очень хотел причинить ей вред и, если получится, даже повесить ее. Сейчас, однако, бежать из таверны было некуда. И она будет оставаться в опасности до тех пор, пока не растают дороги.

Ей было необходимо найти разгадку этой странной истории до того, как будет уже поздно.