Когда разведчики подверглись нападению летающих змей, Лисинка Мертус лично несла вахту по охране цитадели.

Женщина вознамерилась доказать, что постельные упражнения с Конаном не сказались на ее активной деятельности. Это был также хороший способ изучить землю вокруг цитадели и добавить больше деталей к карте, которую она уже запомнила. Ей хотелось удостовериться, что сил у двух небольших отрядов хватит, чтобы отбить атаку возможного противника в человеческом обличье. Хотя умный враг, обладающий проницательностью Гролина, едва ли стал бы лезть напролом.

Из-за значительной удаленности стычка с глупым немедийским капитаном и свирепыми чудовищами представлялась крайне затруднительной для наблюдения. Но, отгороженная стеной скал, Лисинка почувствовала, что за горным хребтом произошло столкновение, и несколько позже оттуда поднялось ввысь нечто.

Если кто-то вздумал напасть на Конана и его воинов, то атаманше даже стало жаль противников варвара. Лисинка надеялась в скором времени снова прижаться к плечу киммерийца, ставшему для нее за три ночи почти родным. Иногда она задавалась вопросом, сколько правды в его рассказах о войне. Тем не менее, женщина не сомневалась, что гораздо больше, чем в байках большинства наемников. У Лисинки было время убедиться в мастерстве северянина, и еще не до конца зажили на ней ушибы, полученные от него в той памятной схватке. И при этом она не на миг бы не усомнилась, что киммериец имел бы все шансы в отношении гораздо более сильного противника.

На жизненном пути обязательно встретятся могущественные враги, которых необходимо остерегаться. Не все они закутаны в зловонные меха и угрожают тебе сталью.

Некоторые облачены в шелк и тонкие полотна, и у них нет никакого оружия, кроме сладких слов. Зато эти сумеют убедить, что если ты сам не отдашь им все, то они возьмут еще больше без всякой ответной благодарности.

Повсюду ложь. Но женщина не боялась лжи со стороны Конана. Неважно, поклялся ли киммериец другу в вечной преданности или же в неотвратимой мести врагу, он не предаст, пока жив.

К концу дежурства Лисинка почувствовала, как дрогнула земля под ногами. Единичный толчок не походил на землетрясение. Это напомнило ей случай, когда она стояла на упавшем стволе, а медведь, зимующий в берлоге под ним, выполз наружу.

Тогда Лисинка спаслась от разъяренного зверя, забравшись высоко уже на стоящее дерево. Однако здесь, в дикой скалистой местности, из-за которой пришлось оставить знакомые леса, не наблюдалось никаких деревьев. Атаманша пожелала Гролину вместе с Душой Танзы обоим провалиться в пещеру, где они были бы навечно погребены под обвалом, и чтобы даже упоминание о них стерлось из людской памяти.

Так или иначе, но пожелания не могли ничего изменить. После дежурства ей еще предстояло завершить кое-какие дела прежде, чем исчезнет дневной свет, и ночь принесет возвращение Конана.

А киммериец, тем временем, медленно приходил в себя. В некоторых частях тела ощущалась боль. Кажущаяся поначалу непроглядной, тьма немного отступила, сменившись серым сумраком, который окутывал его как вода. Он сумел разглядеть, что лежит на прекрасном песчаном ложе.

Варвар не испытывал большого желания подняться или изменить положение. Похоже, кости остались целы. Конан мог свободно дышать и без острой боли шевелить конечностями. Но после такого падения короткий отдых пошел бы на пользу даже для него.

Он все-таки, сел. Звенящая как гонг боль пронзила все его тело, зато северянину представилась возможность лучше рассмотреть окружающую обстановку.

Тусклое свечение испускали участки сероватого мха на стенах и выступающих из песка валунах. Этого было достаточно, чтобы показать основание вертикальной шахты, исчезающей в темной вышине.

Сознание Конана прояснялось. Кусок плиты, рухнувший под ним в пещере, теперь лежал поодаль. Насчет глубины шахты не имело смысла даже строить предположения.

Песчаная подушка, поднимающаяся под острым углом, оказалась пригодной, чтобы смягчить падение человека и оставить его просто оглушенным. Конечно, если ему повезет, и он удариться только о песок.

Даталусу посчастливилось значительно меньше. Лужа крови вокруг обломка скалы красноречиво говорила об этом. Еще казалось, что одного удара было недостаточно, и Смотритель подобно детскому мячику отскочил к другому валуну. Там сейчас он и лежал в неестественной позе. Судя по тому, как изогнулась его спина, не составляло труда догадаться, что душа покинула тело. Кровь, смешавшись со мхом, превратилась в жуткую тягучую пасту.

Чтобы проверить свои силы, Конан встал на ноги. Если удастся сделать шаг, а потом еще и еще, то он сможет идти, невзирая на сильную боль. Хотя киммериец подозревал, что потребуется некоторое время прежде, чем он сможет бегать или сражаться.

Добравшись, таким образом, до Даталаса, варвар опустился рядом на колени и призвал Крома к заслужившему внимание храбрецу, и к возможности воздать достойное отмщение за его смерть. Киммериец не был религиозным человеком, искушенным в отправлении ритуалов. В любом случае он не знал, хоронил ли народ Даталаса своих умерших в земле, предавал огню, или выставлял на обозрение небу чтимых ими мертвецов.

Темное отверстие в стене неподалеку от погибшего источало слабый, мерцающий свет.

Оттуда же доносилось журчание текущей воды. Поскольку наличие в здешних краях подземных рек было характерным явлением, то Конан не опасался умереть от жажды. Отдых и вода вернут ему прежнюю форму до того, как его найдет либо друг, либо враг.

Северянин доковылял до своей лежанки, выкопал по-собачьи подобие неглубокой норы и, повалившись на песок, мгновенно уснул.

* * *

Гролина настолько утомил дневной переход, что его сморил сон, как только он присел на землю. Барон недолго раздумывал над обязанностью командира осмотреть посты, решив, что дисциплина в его потрепанном отряде не сильно пострадает за одну ночь. Вместе с тем, после хорошего отдыха и сна многие проблемы перестают казаться такими уж неразрешимыми.

Когда Гролин вновь открыл глаза, то поначалу увиденное заставило его укрепиться во мнении, что он действительно умер и попал в некоторый, особенно неприятный загробный мир.

Прямо перед ним зияла утроба. Это не была та бестелесная чернота, наблюдаемая им над цитаделью, но пасть гигантской змеи. Челюсти, казалось, распахнулись от земли до звезд и из них торчали зубы, длиной превосходившие человеческий рост. Над пастью, как два огромных рубина, горели красные глаза. Однако Гролин с удовольствием бросил бы любой такой рубин в ближайший костер, пусть тот и стоил бы дороже возможного выкупа за короля.

Барон догадывался, чьих это рук дело. Вместо того чтобы закричать от ужаса, он собрал волю в кулак и сумел подобрать нужные слова: — Оставь свои шутки, колдун. Если ты прибыл для серьезного разговора, то говори. В противном случае оставь меня в покое и дай выспаться.

Чудовищная утроба сжалась до размера большой дыни. Гролин увидел, что она принадлежала реальному существу — змее длиной в двадцать шагов, покрытой глянцевыми черными чешуйками, с двумя парами мускулистых кожистых крыльев.

Тварь дважды зашипела и спрятала жало. Когда клыки исчезли, вытянутое лицо волшебника появилось на месте змеиной морды. Оно не выражало никаких эмоций.

— Так мы будем беседовать? — прошептал Гролин.

— Кратко, как ты того желал, — ответил колдун.

Если б человеческие слова были пригодны для описания порождения магии, то барон отметил бы, что вид чернокнижника казался неприятным.

— Враги подобрались к Душе Taнзa ближе, чем мы, — произнес он. — Я попытался отогнать их, но не смог остановить. Теперь некоторые уже вошли в Гору Черепа.

— Если одним из врагов, которых ты пробовал остановить, был тот киммериец, то меня не удивляет, что он не остановился и не спасся бегством. Этого человека можно убить, но никак нельзя запугать. Кстати, поэтому я не стремлюсь сделать его Богом Смерти Taнзы. Ты, вероятно, мечтаешь обладать магическими силами. А вот варвар — нет.

Гролин про себя отметил, что не особенно оскорблен только что услышанным. По его мнению, кандидатура Конана не подходила и по другим причинам. Действительно многие северяне сторонились даже белой магии, а этот, кроме того, станет еще защищать Лисинку.

Таким образом, варвар неотвратимо и неумолимо будет преследовать Гролина, и ничто не спасет барона, кроме превращения его в Бога Смерти.

— Мы отправимся на поиски прямо сейчас, или подождем до утра? — спросил он, приподнявшись на одном локте.

— Ты очень самоуверен, Гролин. Без моего руководства ты будешь слишком долго искать Гору Черепа.

— Однако до встречи со мной ты почему-то не нашел человека, готового стать Богом Смерти. А без моих людей я с тобой не пойду. И я не собираюсь утомлять себя дракой ни с киммерийцем, ни с любыми другими противниками, с целью проверить их запас прочности, не говоря уж об умении врага владеть мечом.

Гролина в тот момент не волновало, что подобная дерзость может стать для него смертным приговором. Он и его воины скорее умерли бы, нежели пошли бы в ночь навстречу неведомому.

Лицо волшебника на мгновение озарилось оттенками янтаря так ярко, что Гролин заморгал, а затем обернулся, проверяя, не разбужен и не потревожен ли кто-то из его воинов.

К счастью, ни один даже не шевельнулся.

«Прекрасно» — голос мага звучал теперь в его голове. — «Поступай по своему усмотрению. Только не советую злоупотреблять моим к тебе расположением».

Лицо исчезло. Змея начала подниматься вертикально, пока большая часть ее туловища не сравнялось по высоте с ближайшим деревом. Две пары крыльев хлопнули несколько раз, и, со свистом порванного паруса, существо взлетело к небесам…

— Мой господин! — встревожено крикнул часовой. — Неужели сейчас в лагере был медведь? — Вряд ли, — откликнулся Гролин. — Я тоже заметил какое-то движение, но думаю, что это лишь игра света и тени.

— Да, господин.

Как всегда, человек казался согласным повиноваться, а не верить. Барон спрашивал себя: сколько ему еще отведено времени на ложь о чародее, пока воины окончательно не разуверятся в своем предводителе? Он единственный знал цену реальной власти и силы. Все должно принадлежать только ему одному, чтобы отпала необходимость прибегать к помощи кого-либо, обычных людей или магов.

* * *

Сон подействовал на Конана освежающе. Могучий организм быстро восстанавливался.

Очнувшись во второй раз, он почти не чувствовал боли и обрел былую подвижность.

Исследование пещеры показало, что подземная река там действительно текла. Шириной не более двух приставленных друг к другу копий, она имела глубину, так и оставшуюся не установленной. Вода была достаточно холодной для того, чтобы заморозить не просто человеческую плоть, но и кости.

Водяной поток казался единственным путем, с помощью которого можно было попытаться найти выход из этих пещер. После беглого осмотра провала, Конан убедился, что тот уходит вертикально вверх, на непостижимую высоту. В последней переделке варвару крайне повезло, и он не рассчитывал, что удача улыбнется ему во второй раз. К тому же на гладких стенах шахты отсутствовали видимые опоры, способные уберечь его от повторного падения.

Пассивное ожидание помощи противоречило деятельной природе северянина и, кроме того, представлялось занятием не слишком благоразумным. Региус Пaнoн вполне мог не помчаться к товарищам с известием о случившимся несчастье. Но даже если немедиец отправился за подмогой, то пройдут дни пока друзья приступят к поискам Конан. И еще больше минует дней прежде, чем они его найдут. К тому времени он ослабнет от нехватки пищи, и тогда, глядишь, кто-нибудь доберется до него раньше друзей.

Где-то наверху располагалось логово летающих змей. Были ли они недавно созданы колдовством или с древности обитали на этой земле? Конан над этим не размышлял, думая лишь об одном факте их присутствия. Скорее всего их поставили сюда для защиты Души Taнзы… Но если так, то надо постараться испортить пиршество чешуйчатых тварей! Избавившись от меча, Конан снял сапоги и почти всю одежду. Все пожитки он завернул в кожаный плащ. Под тяжестью клинка связка грозила утонуть, но варвар привязал ее к талии, тем самым освободив обе руки.

Варвар мог задерживать дыхание дольше большинства мужчин, исключая только вендийских ловцов жемчуга, однако он не знал протяженности реки. Тем не менее, Конан приготовился плыть, пока хватит сил и дыхания, и готов был рискнуть жизнью, ради призрачного шанса выбраться на свет.

Чему быть, того не миновать. Киммериец лишь надеялся, что если боги действительно заботятся о воинах, то они будут добры к душе Даталаса и подарят победу Лисинке. Ну, или, в крайнем случае, скорость ее ногам, если им больше не суждено сражаться вместе.

Конан скользнул в поток, скрежеща зубами от уколов холода, и исчез в чреве горы.

Разведчики, не участвующие в восхождении, принесли Региуса Пaнoна к Лисинке к тому моменту, когда она вернулась в замок.

Весь в ссадинах и ушибах, немедиец все же не терял сознание, и сам поведал об исчезновении Конана в недрах горы. Единственным утешением послужило то, что признаков летающих змей поблизости не было обнаружено. О тварях Панон, с одобрения Лисинки, рассказал во всеуслышание. Люди имели право знать все, чтобы подготовиться к отражению новой угрозы. Сохранение в тайне существование змей посеяло бы зерна недоверия между командирами и простыми воинами, что могло бы, в конце концов, привести к печальным последствиям.

Кларнидес неохотно согласился с доводами атаманши по этому вопросу. И с еще большей неохотой пообещал ей подчиняться на время отсутствия Конана.

— Разделение наших рядов это худшее, что может быть в данной ситуации, — недовольно буркнул молодой капитан. — Чума на голову киммерийца! Я доверил ему командование не для того, чтобы он бросался с утесов или изобретал способы для исчезновения в ответственный момент! — На войне все решает случай, — тихо сказала Лисинка.

— Не нужно мне цитировать писцов, — голос Kларнидеса был кислым как и выражение его лица. — Лучше подумай, сколь долго тебе удастся вести за собой Смотрителей.

— Вероятно, я смогу добиться большего успеха со Смотрителями, чем, например, ты с моими людьми, — ответила с улыбкой женщина. — Ведь они все — разбойники, а с нами нет ни Конана, ни Тармиса Рога, чтобы удержать их в пределах послушания.

— Тогда скажи-ка мне не то, что уже всем известно, а то, что у тебя на уме. Я вот думаю, что мы обязаны в первую очередь поставить охрану к горе, в которую провалился Конан, а уж после приступить к его поискам. И еще охранники должны быть в состоянии посылать сообщения в цитадель быстрее, чем человек может туда дойти. Я знаю факельные сигналы, используемые в аквилонской армии, и могу научить воинов некоторым из них.

— Согласна, это того стоит, — одобрила Лисинка. Она попыталась скрыть факт, что лояльность Kларнидеса сейчас ей более необходима, чем его холодное отношение и нежелание предпринимать какие-либо совместные действия.

— В Тарантии или Шамаре твое согласие не много бы стоило, — сказал Kларнидес. — Однако здесь, в твоих родных краях, оно заслуживает мою самую глубокую благодарность.

Теперь капитан уже не казался неприветливым.