Под Эдинополисом оказался целый мир. Нет, поправила себя Дизи, не мир, но нечто, казавшееся почти таким же большим, если не больше королевской провинции там, высоко над головой. Внушающая любопытство и тревогу фигура того, кто должен был быть невероятно старым Виктусом, вела девушку от одного запутанного коридора к следующему, и к следующему, и так далее, пока у неё не закружилась голова, и она оставила мысль запомнить дорогу. Они взбирались вверх и спускались вниз по ступеням, входили в бессчётные двери, шагали по каким то комнатам, пока Виктус, наконец, не привёл волшебницу в единственные освещённые и обставленные приличной мебелью покои. Там он велел ей спать.
Дизи даже не помнила, как легла, но теперь она обнаружила, что покоится в мягкой постели, глядя на роскошный узорный полог. Она полагала, что её каюта на борту «Ласточки» — лучшее помещение, в котором она когда либо жила, но эта комната не шла с той каморкой ни в какое сравнение. Элегантная чистая мебель, словно из какого то другого места и времени, выглядела так, словно сделана только вчера. Огромная деревянная кровать сверкает полировкой, свежие простыни похрустывают, на мраморном полу — ни пятнышка. На стенах висят богатые гобелены, выбранные определённо по вкусу антиквитов, — фантастические создания и изумительные магические картины, созданные искусным художником. Если не считать того, что она сейчас пленница в логове, быть может, опасного сумасшедшего, чародейка чувствовала себя как никогда уютно.
Она боялась находиться здесь. Хотя легенды всегда говорили о брате Еранаса как о меньшем из двух зол, он тем не менее оставался не только честолюбивым антиквитом, повелевавшим потусторонними силами, но и человеком, явно потерявшим за многие века свой разум. Дизи удивлялась, как ему вообще удалось прожить так долго. Немногочисленные записи подобных мощных продлевающих жизнь заклинаний всегда подразумевали вызов на подмогу неземной энергии. Если Виктус вновь ради себя обратился к демонам, несмотря на его постоянные уверения в обратном, это не только объяснило бы его нынешнее состояние, но и дало бы Дизи ещё одну причину поторопиться выбраться отсюда до того, как он вернётся.
Как была в одежде, волшебница выскользнула из постели и немедленно направилась к двери. Бессмысленно проверять, наложил ли Виктус на неё заклятия, ибо все его пристанище до такой степени пропитано магией, что девушка удивлялась, как это чудотворцы на сотни миль вокруг не чуют её присутствия. И вновь та же магия могла объяснить, отчего этого не происходит. Если хотя бы малая доля её направлена на укрытие жилища Виктуса, тогда и величайший маг в мире может стоять на самом пороге и не замечать, что творится у него под ногами.
Решив рискнуть, Дизи повернула ручку, только чтобы обнаружить, что дверь не поддаётся. Она попыталась снова — с тем же унылым результатом.
Её не слишком удивило, что она заперта, но истина тем не менее жутко расстроила Дизи. С самого начала преследования инквизитор раз за разом попадала в ловушки и теперь вот не знает, получится или нет сбежать из этой тюрьмы. Не желая сдаваться, Дизи прикоснулась к дверной ручке и пробормотала отворяющее заклинание. Это была слабенькая формула, корни которой уходили в магию стихий антиквитов, но технократы находили её одним из немногих полезных творений веры соперников. Попытка наверняка провалится, но другие способы покинуть комнату, не требующие заклинаний, Дизи просто не приходили в голову.
Ручка повернулась.
Обескураженная неожиданным успехом, девушка чуть не выпала в открывшуюся дверь. Но нет, она вдохнула поглубже и осторожно выглянула в щель, озирая коридор. Не заметив никаких признаков опасности, тёмная волшебница бесшумно выскользнула наружу. Она осмотрелась, пытаясь вспомнить, с какой стороны пришла сюда, и после короткого внутреннего спора с собой Дизи повернула направо и побежала.
Коридор оканчивался лестницей, ведущей наверх, — обнадёживающий, знак. Дизи взлетела по ступенькам, уверенная, что если следовать в этом направлении, в конце концов, дорога назад отыщется.
Лестница кончилась через два пролёта, перейдя в широкий коридор. Убедившись, что Виктуса поблизости не видно, инквизитор крадучись стала двигаться по просторному проходу. Хотя комната, в которой она спала, была весьма роскошной, коридоры здесь выглядели чрезвычайно строгими, и лишь случайные двери нарушали их монотонность. Стены вокруг заливал странный жёлтый свет, источник которого оставался неясен. Он исходил словно отовсюду сразу. Факелов тут не было, и поставить их было бы некуда.
Торопясь, Кара иногда чувствовала острое желание открыть одну из дверей, но знала, что тогда потеряет время и не отыщет путь так быстро, как ей хотелось бы. Любое промедление могло дать Виктусу время обнаружить, что она пропала. Хотя инквизитор и хотела узнать больше о безумном маге и его святая святых, она желала сделать это на своих, а не на его условиях.
Впереди коридор резко сворачивал вправо. Дизи ускорила шаг, надеясь, что смена направления означает, что она нашла дорогу наружу. Инквизитор молилась, чтобы где нибудь в конце замаячила ещё одна лестница или, ещё лучше, настоящий выход.
Вместо этого она наткнулась на голую стену.
Проход кончался в нескольких метрах от своего начала. Приложив обе руки к стене, инквизитор проверила её на магию и даже на прочность. К сожалению, барьер перед ней оказался таким же непробиваемым, каким и выглядел, хотя никакой причины его существования она отыскать не сумела.
Отступив, Дизи изучила единственное оставшееся направление. Возвращаться к лестнице смысла не, имело, значит, оставались только двери. Хотя они вряд ли выведут из жилища Виктуса.
Она подошла к первой и осторожно приоткрыла её. С тем, как ей до этого везло, Дизи боялась, что очутится прямо в покоях древнего антиквита.
За дверью обнаружился длинный извилистый проход.
«Это что за фокусы?» — прошептала она про себя.
Неужели настоящий путь зависит от дверей, а не от основных коридоров? Вот и доверяй слабоумному хозяину создать себе подземное жилище — каким немыслимым образом он всё устроит!
Возбуждённая Дизи Кромил заспешила по потайному коридору, не позаботившись даже затворить за собой дверь. Где нибудь в конце она найдёт выход. А там уж как нибудь отыщет путь назад в старое здание или какой нибудь другой тайный вход в Эдинополис.
Вместо этого Дизи, обнаружила ещё одну дверь.
Выбора у неё не было — пришлось открывать. Не нужен ей очередной проход. Однако теперь Дизи надеялась на успех. Она прошла уже немало. Должен же лабиринт Виктуса где то завершиться.
Следующий коридор радостно поприветствовал девушку.
То, что он напоминал тот широкий коридор, который Дизи давно уже покинула, не встревожило её.
Конечно, они должны быть похожи. В конце концов, их же создал один и тот же псих.
А потом она увидела слева открытую дверь.
Усталая инквизитор подошла к проёму с огромным трепетом. Она заглянула внутрь, надеясь, что её догадка ошибочна.
Тот же самый кривой коридор, по которому только что прошла Кара.
— О, Великая Тортолла, выведи меня из этого безумия!
Как мог проход возвратиться к своему началу? Кара на миг прикрыла глаза — её вдруг озарило. Эта дверь и та, через которую она вернулась, расположены на противоположных стенках коридора. Как она могла перепрыгнуть пустое пространство? Это же совершенно невозможно!
Не медля, Дизи направилась к одинокой двери слева. Если она не выведет куда то в другое место, а вернёт её в этот же коридор, значит, причудливое царство Виктуса в итоге победило.
Однако, к облегчению девушки, дверь вела в просторные покои с двумя широкими лестницами и парой высоких бронзовых дверей, украшенных дивными узорами в виде драконов. Мраморный пол сиял чистотой, на каменных стенах висели гобелены.
Кара шагнула в комнату, решая, что выбрать: двери или лестницы. Двери выглядели более заманчиво, поскольку находились прямо напротив неё, но и лестницы привлекали чародейку — ведь любая из них могла вывести на поверхность.
Слабый звук над головой заставил Кару поднять глаза — и девушка замерла от увиденного.
Высоко, очень высоко над ней в кресле сидел Виктус, беловолосый колдун, бормоча что то про себя, — он ел за длинным столом. Шум, услышанный Дизи, был ударом ножа, опущенного стариком на золотое блюдо с дымящимся мясом. Даже отсюда, снизу, Дизи чувствовала сочный аромат. Пока она наблюдала, Виктус потянулся к кубку с вином и надолго припал к нему, не уронив ни капли. Этот трюк престарелого антиквита особенно поразил инквизитора, не потому, что она не ожидала, что сумасшедший старик умеет вести себя за столом, но потому, что он проделал все это, сидя вверх тормашками на потолке.
В сущности, вся картина висела вверх ногами, и всё же ничего не падало Дизи на голову. Кресло, стол, полные еды блюда, даже длинная борода Виктуса — все бросало вызов природе. Обведя ошеломлённым взглядом потолок, тёмная волшебница даже заметила двери и лестницы, которые вполне подошли бы старику в его нынешнем положении. Если бы не Виктус и сервировка, выглядело бы все так, будто девушка смотрит в зеркало на потолке.
Продолжая пить, Виктус запрокинул голову — или, скорее, опустил её — и наконец, заметил обескураженную молодую женщину.
— Иди! Иди! — позвал он её. — Ты опоздала! Мне не нравится, когда люди опаздывают!
Испугавшись, что он может использовать свою силу, чтобы втащить её на потолок, возможно, навсегда уничтожая надежды на побег, Дизи метнулась по залу к бронзовым дверям. Они должны вести куда то за пределы его владений! Должны!
Бросив последний взгляд на захватившего её в плен старца, Дизи толчком распахнула ближайшие створки и рванулась в проем. Если она просто будет опережать его…
— А а а а! Хорошо! Отлично! Садись здесь! Вот здесь!
Виктус смотрел на неё с другого конца длинного изящного стола, идентичного тому, за которым она только что его видела, только на этот раз стоял он не на потолке, а нормально, на полу, в центре комнаты, в которую девушка так стремительно влетела. Те же самые блюда, то же вино перед ним. За спиной мага двери и лестницы, совсем как те, что висели над покоями внизу, теперь служили спуском к Виктусу и его трапезе.
Не в силах справиться с собой, Кара посмотрела на потолок.
Лестницы и двери, вверх ногами, встретили её взгляд.
Одна из бронзовых створок стояла открытой, словно кто то в спешке распахнул её.
— Да уж… — пробормотала Кара.
— Садись, девочка, садись! — сердился Виктус, очевидно, понятия не имеющий о её замешательстве. — Время кушать! Время кушать!
И, не зная, что ещё можно сделать для своего спасения, инквизитор повиновалась.
Буря накрыла пустыню — безбрежный океан чёрных клубящихся туч, бушующий в небе с востока до запада, насколько хватало глаз. Рассвело, но начавшийся день был сумрачен, как после заката. Кто то мог бы принять это грозное небо за дурное знамение, но командующий Асклизиус видел в нём лишь знак, что пришло его время и настал его судьбоносный день. Эдинополис лежал впереди, и в городе — генерал знал! — спрятался сейчас дурак, напяливший великолепные доспехи — его великолепные, прославленные доспехи.
Баатезу убедил его в последнем. Куда ещё мог отправиться чужак? Ветер усиливался, давая понять, что ни один корабль не выйдет сегодня в море. Он должен быть все ещё в городе.
Генерал изучал Эдинополис с вершины высокой дюны. За ним, невидимое взглядам врагов, терпеливо ожидало слова господина дьявольское войско Асклизиуса. Благодаря особому заклинанию зловещие создания все ещё носили оболочки людей, хотя они, несомненно, уже сейчас могли избавиться от них. Человеческое обличье нужно была им, чтобы перейти из преисподней на уровень смертных. Однако все это не тревожило Асклизиуса. В данный момент его устраивало, чтобы враги думали о его крохотной армии как о простых смертных. Это сделает командиров Эдинополиса самоуверенными и заносчивыми. Они воспользуются тактикой, которая истощит их силы ради быстрой победы, но, поступая так, они просто станут заложниками бойни, которую Асклизиус уже предвкушал.
Баатезу присоединился к человеку; богомол наконец то выполз на свет — если так можно назвать мрак перед бурей — после столь длительного отсутствия. Что то в этом задело любопытство генерала. Из всех исчадий Ада, стоящих сейчас рядом с ним, баатезу явно был самым влиятельным, и всё же коварное насекомое двигалось так, словно боялось, что и в этот пасмурный день кто то может его увидеть.
— Что ты тут крадёшься? Чего боишься? — подозрения Асклизиуса росли. — Ты ожидаешь чего то, о чём мне надо бы знать?
— Этот ничего не боится! — фыркнул богомол, яростно работая жвалами. — Ничего! — Однако, чуть снизив тон, он добавил: — Этот просто… осторожен.
— Ты действуешь так, будто испуган.
— Нет… ничего…
Командующий Асклизиус снова припомнил и сопоставил реакцию Баатезу на имя Ваала и тот факт, что землю под Эдинополисом считали местом гробницы свирепого архидьявола. Могут ли эти диковинные сказки оказаться правдой?
Решив, что выяснит причину беспокойства изверга позже, генерал снова посмотрел на Эдинополис. Город стоял, ни о чём не догадываясь. Маленький отряд войска губернатора объезжал стены в раннем утреннем патруле; всадники располагались так, что могли заметить Асклизиуса с войском даже с этого расстояния. Но они исполняли долг с твёрдой уверенностью, что никто не решится напасть на город, особенно со стороны пустыни. Эдинополис больше опасался атаки с моря, а в такой ненастный день, как сегодня, вероятность этого была бесконечно мала.
— Позволим патрулю подойти так близко, насколько это только возможно, — сообщил военачальник богомолу. — Тогда мы возьмём их. Я хочу посмотреть, как действуют твои воины до того, как мы войдём в город.
Лапы кроков взметали землю за пределами городских стен. Асклизиус смотрел и ждал, зная, что курс всадников вскоре приведёт патруль туда, где он хочет их встретить.
— Лучники, приготовьтесь.
Ряд фигур с нечеловеческими глазами сделал шаг вперёд. Хотя они лишь внешне напоминали людей Асклизиуса, демоны сохранили знания и умения своих жертв. Лица, на которые глядел Асклизиус, были лицами его лучших лучников. А теперь демоны докажут, что они могут — или не могут — стрелять так же, как люди, или, что предпочтительнее, лучше людей.
— По моему сигналу! — приказал генерал. Солдаты натянули луки. Баатезу произнёс одно слово — и наконечники стрел запылали.
Всадники патруля приблизились. Асклизиус развернул своего каркарона так, чтобы неприятель лучше видел его.
Один из защитников города заметил одинокого всадника и крикнул остальным. Вооружённый патруль в сорок душ повернул к чужаку.
— Приготовиться!
Командующий пришпорил каркарона, заставив птицу сделать несколько шагов в сторону неприятеля. Они, в свою очередь, перешли на шаг, что означало, что стражники настороже.
И вот, наконец, патруль Эдинополиса приблизился к командующему Асклизиусу настолько, что он решил: пора.
— Огонь!
Даже вой ветра не смог заглушить ужасающий свист пущенных в полёт оперённых стрел. Дождь смерти, не устрашившийся бури, пролился на врага.
Первые стрелы достигли цели, некоторые — промахнулись. Асклизиус видел, как погиб один всадник — горящее древко пробило нагрудную пластину, словно той и не существовало, и погрузилось глубоко в тело человека. Но поразительнее всего было то, что солдата вдруг охватило пламя. Труп упал с напуганного, шарахнувшегося крока, попав под ноги другой птицы, сбросившей своего седока наземь.
Ещё одно острие вонзилось в ногу стражника, и эта рана превратилась в новый кошмар, тоже взорвавшийся огнём. Вопящий солдат яростно замолотил себя по ноге, которую поглощал разрастающийся огонь. Его крок отпрыгнул, избавляясь от бедолаги. Но даже теперь пламя, уже обвившееся вокруг талии жертвы, не угасло.
Из примерно сорока патрульных, по крайней мере, треть погибла сразу; люди умирали, охваченные огнём. Несколько кроков тоже бились в агонии. Остальные солдаты пытались усмирить своих взбесившихся ездовых животных.
С улыбкой на лице Асклизиус повернулся к орде извергов:
— Второй и третий ряды… наступление и атака!
От боевого клича, вырвавшегося из глоток тех, кого он вызвал, у любого пробежал бы мороз по коже, но генерала лишь объял дикий восторг. Волна воинов извергов захлестнула дюну. Как и бывшие солдаты Асклизиуса, они соблюдали строй и порядок, но в их движениях просматривалась свирепость, и нечеловеческое вожделение звучало в непрекращающихся криках. Числом они превосходили всадников, но не настолько, чтобы при обычных обстоятельствах патруль не попытался бы сражаться за свою свободу.
Один из офицеров заметил хищную стаю и выкрикнул предупреждение. Выжившие патрульные немедленно повернули к Эдинополису. Однако Асклизиус не собирался отпускать их. Взглянув на лучников, он дал команду к следующему залпу.
На этот раз стрелы далеко, опередили его противников, словно бы намеренно. Мгновением позже песок перёд отступающим патрулём взорвался огнём — стрелы вонзились в землю, поджигая её. Несколько бесценных секунд — и стена пламени отрезала все надежды на спасение.
И этих секунд дьявольским созданиям хватило, чтобы настичь неприятеля.
Размахивая мечами и копьями, они окружили всадников. Несколько людей и кроков упали исколотыми, будто подушечки для булавок. Стражники оборонялись, рубя нападающих. Одному удалось нанести удар, ставший бы для человека смертельным, но нечестивый воин Асклизиуса абсолютно не обратил внимания на клинок в своём боку, вытаскивая ошеломлённого солдата из седла.
Патрульный офицер пытался организовать оборону. Два изверга также выволокли его из седла. Бросив оружие, они голыми руками сорвали с человека доспехи, а потом и плоть под ними.
— Они… полны энтузиазма… — заметил баатезу с некоторым изумлением.
— Хорошо бы они при этом помнили, что я велел сегодня утром.
— Они помнят.
Один из немногих выживших рванул в сторону Эдинополиса. Изверг схватил его за ногу и повалил бы на землю, но другой вдруг оторвал своего товарища от злополучного всадника, давая возможность человеку спастись.
— Видишь? Этот обещал, что они будут повиноваться твоим приказам, полководец…
— Значит, как только расправимся с остальными, мы двинемся вперёд. Ты, полагаю, останешься позади?
— Пока да, полководец…
Баатезу считал, что без правдоподобного человеческого обличья он будет слишком бросаться в глаза в этой первой битве. При дневном свете демон не мог создать достоверную иллюзию человека, как той памятной ночью. Фактически, если бы командующий Асклизиус изучил скрытое тенями лицо часового предателя, заведшего его в ловушку, он бы увидел, что настоящие черты на нём отсутствуют, а есть всего лишь намёки.
Асклизиус не понимал, отчего в поведении гелугена было заметно колебание, но он решил, что поговорит с ним позже, ведь подобная беседа может и подождать. Доспехи взывали к Асклизиусу; всё, что нужно сделать, чтобы добыть их, — это взять город.
Бойня продолжалась, число патрульных с каждой секундой стремительно сокращалось, ещё минута — и всё будет кончено. Истинная природа войска Асклизиуса становилась все очевиднее — изверги наваливались на солдат, обильно орошая песок чужой кровью.
К этому времени единственный выживший уже достиг ворот Эдинополиса. За стенами надрывались горны, предупреждая всех о нападении на Элению.
— Отлично! Пусть теперь увидят нас! — Командующий высоко поднял руку, и в ней вырос угольно чёрный меч, тот же, которым он сражался с демонами скорпионами. — Вперёд!
Зарокотали тучи, полыхнула молния — армия генерала Асклизиуса выкатилась из укрытия. Внизу строились второй и третий ряды, потрёпанные не больше, чем прежде. Празднество кровопролития хорошенько встряхнуло дьявольских существ, заставив их несколько утратить человеческий облик. Но поскольку они беспрекословно подчинялись своему командующему, генерал мог простить эту маленькую оплошность.
Свирепый ветер взметнул плащ Асклизиуса. Тот поправил шлем и пригнул голову, защищаясь от клубящегося в воздухе песка. Небо все ещё не сулило дождя, но даже ливень и град не остановили бы сейчас генерала.
Должно быть, среди горожан уже бушует паника. Однако солдаты наверняка в данный момент изучают приближающееся войско и уверены, что, несмотря на полное уничтожение патруля, противника слишком мало, чтобы он представлял собой реальную угрозу. У них есть выбор: либо вести оборону на стенах, либо послать более многочисленный отряд отомстить за страшные смерти товарищей, которые наверняка в красках описал уцелевший стражник.
Разбирающийся в людских эмоциях Асклизиус предвидел, что защитники города изберут второй вариант.
— В фалангу в два рядя - становись!
Адское войско растянулось, постепенно образуя два внушительных ряда. Командиры Эдинополиса должны предположить, что противник старается выглядеть более грозным. И те же командиры обязательно подумают, как глупы нападающие, если надеются на столь очевидный трюк.
Эдинополис подождёт, не появится ли за первым отрядом второй. Они станут судить о подобной возможности по тому, насколько близко осмелится Асклизиус подтянуть своё войско к городским стенам. Затем офицеры будут решать, стоит ли рисковать, сминая первую волну, чтобы успеть отступить, пока не прибыла подмога.
Порядок в рядах извергов начал сбиваться, но большей частью они держали строй. Их новый полководец пообещал много крови, много плоти, которую можно увечить, и одно это уже держало их под контролем, У них был лишь один приказ — после того, как падут стены города, немедленно привести к Асклизиусу человека в кроваво красных доспехах.
Со всеми остальными они вольны делать всё, что им угодно.
Когда генерал и его войско проделали полпути от растерзанных трупов невезучего патруля до ворот знаменитого города, на укреплённых стенах вырос ряд фигур с луками. Они стремительно выпустили ураган стрел, точно накрывший перовую линию атакующих, включая и самого командующего.
Однако любая падающая на Асклизиуса стрела взрывалась короткой яркой вспышкой… рассыпаясь в прах до того, как успевала прикоснуться хотя бы к его каркарону. Таким образом исчезло десятка два стрел — лучники, несомненно, пытались расправиться с вражеским лидером как можно скорее.
И всё же вокруг него воины падали один за другим. с торчащими из шей, из боков, даже из голов древками. Дождь стрел положил первый ряд и многих из второго, нанеся потенциальному полководцу ощутимые потери, лишив его почти половины подчинённых.
Молнии заплясали над Эдинополисом, словно отмечая следующую фазу мести защитников города. Ворота открылись, и большой отряд суровых закалённых воинов, пеших и конных, в боевом порядке рванулся к остаткам захватчиков. Солдаты в блестящих доспехах растянули ряды, создав цепи не только длиннее, чем у Асклизиуса, но и в несколько раз шире. Как Асклизиус и предполагал, защитники стен не удовлетворились потерями противника. Они хотят разделаться с ним, заставить заплатить за гибель товарищей и в то же время заработать для себя немного славы.
— Идиоты, — буркнул генерал, пытаясь сдержать ухмылку. — Пылкие идиоты!
Командующий Асклизиус не стал отступать. В обычном сражении это стоило бы ему ещё дороже, чем отчаянное наступление. Но его люди погибли бы, зная, что забирают с собой и врагов, или так, по крайней мере, должны были думать командиры Эдинополиса.
И когда неприятель устремился в атаку, Асклизиус подал знак одному из своих уцелевших воинов, тому, кто сжимал в руках боевой рог.
Адский солдат поднёс костяную трубу к губам и дунул, выбрасывая на поле боя скорбный пронзительный крик рога.
И с песка поднялись те, кого уже считали мёртвыми, — дьявольские существа командующего Асклизиуса, бросились вперёд, невзирая на нанесённые стрелами раны. Фигуры в броне выдёргивали торчащие из горла и глаз древки, шагая навстречу ошеломлённым защитникам города, — кое кто из людей с жуткими воплями уже повернул обратно — только чтобы столкнуться со скачущими и бегущими за ними. Ряды защитников города замедлили ход, запнулись, и ужасающее зрелище открылось каждому солдату передней линии.
Асклизиус взревел, заглушая голосом гром:
— Бей их! Бей их всех!
Изверги взвыли и обрушились на многочисленных, но всего лишь смертных врагов.
Они терзали людей: адская сила отрывала руки, ноги и головы у тех, кто оказался поблизости. Бесстрашные защитники Эдинополиса погибали ужасной смертью, одни — рассечённые напополам мечами, другие — разодранные на части когтями под аккомпанемент криков умирающих. Клинки и пики не причиняли вреда войску генерала, хотя иногда изверги всё же падали. Но, несмотря на незначительные потери — один или два бойца, — равновесие явно нарушилось. Тела защитников грудами скапливались перед задними рядами, ещё не сознающими жуткой правды и невольно толкающими своих товарищей в ненасытную утробу смерти.
За стенами затрубил рог, и новый град стрел посыпался на нападающих; К несчастью, новый залп не принёс успеха и даже внёс свой вклад в непрекращающуюся гибель защитников, многие из которых пали жертвами своих же лучников. Почти сразу после первой волны стрел рог зазвучал снова, трубя отбой, но несколько десятков солдат уже полегли безвозвратно.
Асклизиус сражался среди своих солдат наравне с адским легионом. Чёрный клинок прорубал кровавые бреши в рядах врагов, не задерживаемый ни панцирями, ни костями. Вскоре вокруг командующего очистилось пространство — жестокость генерала сравнялась со свирепостью извергов. Чёрные доспехи Асклизиуса с головы до пят окрасились тёмно красным, что лишь подталкивало его к ещё более лютым действиям.
И тут земля под ним буквально взорвалась. Каркарон тяжело упал, погибнув мгновенно. Более удачливый командующий приземлился в нескольких метрах от несчастной птицы. Взрыв, убивший бы любого обычного человека, всего навсего оглушил Асклизиуса на несколько секунд.
Поднявшись, он взглянул на стены и увидел пару фигур в балахонах — без сомнения, технократов, служащих губернатору. Асклизиус ожидал, что Эдинополис бросит на него магию, но генерал так увлёкся резнёй, что совсем забыл об этом.
Его охватила ярость, какой он никогда ещё не испытывал. Он вспомнил прошлое, вспомнил, как провели его Виктус и остальные, загнав его адское войско в ловушку…
— Только не в этот раз! — Асклизиус вскинул в воздух кулак, выкрикивая слова, которых не знал прежде.
Небеса над его головой готовы были разверзнуться.
Свирепый ветер хлестнул зубчатую стену в том месте, где стояли колдуны. Те, кто наблюдал, видели, как пара, беспомощно барахтаясь, взлетела высоко в воздух, вероятно, пытаясь сотворить контрзаклинание.
Полководец резко опустил кулак.
Двоих дико взвывших технократов швырнуло на землю, словно ими выстрелили из гигантского лука.
Когда рухнули колдуны, даже демоны попятились, так поражены они были жуткой силой, с которой эта пара ударилась о землю. Только Асклизиус наблюдал за всем с глубоким удовлетворением — первый шаг к мести за его потери в прошлом был сделан. То, что его воспоминания так смешались с воспоминаниями Еранаса, что он не мог больше различить их, уже не приходило ему в голову. Есть лишь один Кровавый Полководец — и он стоит сейчас у ворот трепещущего города.
Взгляд его упал на одного из павших защитников, офицера высокого ранга. Перед рухнувшим на колени бородатым воином стоял изверг в чёрном, готовясь нанести решающий удар вражескому командиру.
Генерал Асклизиус действовал быстро, призвав свой магический меч и вонзив его в спину ошеломлённого изверга. Чудовищный воин взвизгнул, тело его в чёрных доспехах затряслось и стало съёживаться, пока от него не осталась лишь тонкая корочка иссохшей плоти на костях. От рассыпающегося трупа поднялся столб зелёного дыма, тут же развеянного ветром.
Перешагнув груду костей и железа, Асклизиус направился к только что спасённому им офицеру. Генерал знал, что изверг не остановился бы, а потеря одного из своих приспешников ничего не значила для военачальника. После Эдинополиса он сможет созвать всех тварей Ада.
Ослабевший офицер попытался сопротивляться, но одним мановением руки Асклизиус послал оружие противника в полёт, окончившийся в глотке одного из защитников.
Он схватил беспомощного офицера за горло и притянул к себе, ставя его на ноги.
— Слушай меня и останешься жить, дурак!
— Ты можешь убить меня прямо сейчас…
Усилив схватку, Асклизиус продолжал сжимать пальцы, пока боец едва не задохнулся. Потом он немного отпустил, позволяя человеку глотнуть воздуха.
— Твоя жизнь и жизни всех в Эдинополисе — мои! В данный момент только одно может спасти тебя! Только одно!
— Ч что? — выдохнул пленник куда более осмысленно.
— В городе есть чужак! Человек в доспехах цвета крови, покрывающей сейчас нас обоих, крови, которая, быть может, ещё побегает по твоим жилам! Доставь его мне! Вытолкни из ворот и пошли ко мне!
Он видел, как командир подсчитывает в уме преимущества и недостатки предложения.
— И ты… ты тогда прекратишь этот бой?
— Я прекращу бой, когда получу то, что хочу… а пока я не увижу его, Эдинополис не увидит мира! Подумай хорошенько об этом, потому что ты уже убедился, что ваши стены для меня не преграда!
Человек размышлял недолго.
— Я… я согласен!
— Тогда иди! — Генерал презрительно отшвырнул от себя офицера, сделав знак удалиться паре солдат извергов, уже изготовившихся зарубить неприятеля. И добавил, обращаясь к вражескому командиру: — Труби отступление! Те, кто войдут в ворота, уничтожены не будут! А те, кто замешкается, послужат отличной пищей для воронов падальщиков! Это всё, что я могу тебе гарантировать, — и будь благодарен, что получил так много!
Офицер, спотыкаясь, побежал к Эдинополису. Асклизиус смотрел, как он машет руками, объясняя что то дозорным на стенах. Через секунду городской боевой рог издал жалобный стон.
Фигура в панцире, с глазами, могущими потягаться оттенком с пятнами крови на доспехах Асклизиуса, шагнула к командиру. Лицо это принадлежало когда то Вито.
— Отпустить их, полководец?
— Конечно же нет. Бить, вгонять в землю, пусть не выживет ни один не успевший добраться до ворот. Однако тех, кто успел, не трогать, вы же сами не должны входить в город! — Он бросил взгляд на улепётывающего неприятельского офицера, не подумавшего подождать своих людей. — И позаботься, чтобы он остался жив! Ему много чего надо сказать им.
— Да, полководец… — Демон Вито поклонился, потом замешкался. — Не входить в город? Мы оставим Эдинополис?
— Мне нужны доспехи! Мы измотаем горожан, мы уничтожим их укрепления, но пока я не получу доспехи и голову того, кто осмелился забрать их у меня, город никто не тронет! — Командующий Асклизиус — Полководец Асклизиус — мрачно улыбнулся. — Я пообещал им, что бой не кончится и Эдинополис не увидит мира, пока доспехи не станут моими. А как только это произойдёт, я дам им в точности то, что обещал. Завершение битвы… мир и покой могилы.