Было очень смешно, что Мэри проспала все происходившие в нашем доме и при этом спокойно заявляла, что не могла уснуть и услышала, как я хожу внизу. Как она могла вообще что-нибудь услышать, если храпела, словно кучер? Мэри налила себе чаю. Я тоже выпила чашку чаю и почувствовала, что начинаю приходить в себя. Мэри спросила, в чем дело и что случилось, и я пообещала все рассказать ей утром, потому что сейчас смертельно устала. Мы пошли наверх, и она молча обняла меня пухлой рукой за плечи, не сказав больше ни слова. К счастью, Мэри не заметила, что мой халат запачкан кровью.

На этот раз я легла раздевшись, хотя спать оставалось недолго. Сон ко мне не шел — перед глазами вставало бледное как мел лицо Джонатана. Что же там все-таки произошло? Бородач стрелял в кого-то из полицейских, а попал в Джонатана? Теперь мне было уже безразлично, что он наделал и в чем виновен — мне хотелось быть рядом с ним, ухаживать за ним, помогать ему.

В восемь часов я встала, оделась и позвонила в местный полицейский участок. Впрочем, я могла бы догадаться, что пользы от этого не будет никакой.

— Все было отлично сработано, мэм, просто отлично, — услышала я довольный голос Таккера. — Лондонская полиция давно уже за ними гонялась. Теперь им светит немалый срок, можете мне поверить! И этого мистера Стэнли тоже поймали, да. Вчера. Вся эта шайка работала на него.

Но сейчас мне было не до них. Больше всего на свете меня беспокоил Джонатан.

— А что с мистером Пинартом?

— О, о нем можете не волноваться, мэм. Он в полном порядке, под наблюдением врачей. Ему вынули пулю, скоро он поправится. О нем очень хорошо заботятся.

Конечно, о нем заботились — ему предстоит предстать перед судом.

За завтраком я вкратце описала Мэри последние события, но у меня не хватило сил рассказать ей про ранение Джонатана. Это можно будет сделать как-нибудь позже. Тетя Хетти приедет домой не раньше вечера, а мне надо было с кем-то поговорить. Я села в машину и отправилась к Дэвиду. Он сидел в своем солнечном саду, на коленях у него стояла портативная пишущая машинка, и он яростно стучал по клавишам.

— Лиз, что случилось? На тебе лица нет, и даже твоя милая улыбка сегодня тебя покинула.

На мои глаза тут же навернулись слезы. Все долго копившиеся эмоции, которые я таила в себе, должны были наконец прорваться наружу. И дело было не только в Джонатане. Все мои давние, горькие, скомканные чувства к Гэри, мое невыплаканное горе, мое смятение, с тех пор как я приехала в Корнуолл — все это наконец вылилось. Я решила больше никогда не иметь дела с мужчинами, выкинуть их из своей жизни, но еще больше запуталась.

— Но почему? Чего ты боишься? Я с самого начала считал, что вы с Джонатаном созданы друг для друга.

Я рассказала ему о том, что случилось. Джонатан сам погубил свою жизнь, но мне отчаянно хотелось ему помочь.

Дэвид посмотрел на меня. На губах его играла добродушная улыбка.

— Да, Лиз, я начинаю склоняться к мысли, что ты, пожалуй, права — ты не очень хорошо разбираешься в людях. — Тут он попал в точку. — Если ты хочешь поддержать Джонатана, надо подумать, что мы можем сделать. Первым делом надо позвонить в полицию в Труро. Нет, сиди, не вставай. Посмотри пока на сад. Может быть, его красота тебя немного успокоит.

Дэвид оставил меня в саду, а когда вернулся, вид у него был очень серьезный.

— Джонатан, конечно, поставил себя в глупое положение. Я понятия не имел, что происходит. В жизни не встречал человека такого скрытного, как он. Из него извлекли пулю, сейчас он вне опасности, хотя рана еще осталась. Джонатан хочет тебя видеть. Я сказал, что мы тебя сейчас привезем.

Значит, положение очень серьезное — если мне разрешают так скоро с ним увидеться? Берт вывел машину, и Дэвид сказал, что не надо грузить в багажник его инвалидное кресло — он постарается обойтись без него. Почти всю дорогу он молчал, а я так боялась за Джонатана, что не могла больше ни о чем думать.

— Лиз, мне кажется, ты сама себя запутала, — услышала я наконец голос Дэвида сквозь вихрь моих мыслей. — С чего ты вообразила, что если он человек легкомысленный и проявляет к тебе интерес, то это значит, что он ухаживает за всеми подряд? Джонатан не такой.

— А про Джиллиан ты забыл?

— А я не знаю, почему ты решила, что между ними что-то есть. Просто они часто виделись, и он проявлял к ней доброту. Она еще сама не знает, чего хочет. А он, как мог, старался помочь. Но иногда, признаться, очень от нее уставал.

— Он ужасно гадко отзывался о ней, но при этом не переставал с ней встречаться. Разве с его не стороны не лучше было просто прекратить их свидания?

— Если бы она по-настоящему была влюблена в него — тогда да. Но он никогда так не считал.

— А должен был бы это заметить.

— Лиз, Лиз, ты смотришь на все со своей точки зрения. Джиллиан на самом деле вовсе не влюблена в него и никогда его не любила. Ей кажется, что она влюблена в другого человека, а Джонатан просто проявлял к ней симпатию и сочувствие.

— Тогда почему она всегда так стремится быть с ним?

Дэвид смотрел прямо перед собой.

— Джонатан часто ко мне приезжал, мы с ним много виделись, и ей тоже хотелось сюда приезжать. И в этом моя вина — когда я сюда приехал, я проявил к ней, наверное, больше интереса, чем следовало. И эта девочка сделала свои выводы.

— Ах, так вот почему она терпеть меня не могла! Потому что я тоже приезжала к тебе. А я-то думала, что это из-за Джонатана. О, Дэвид, прости, я такая глупая!

— Ну, не такая уж глупая. Естественно — кто может подумать, что у молодой красивой девушки возникнет привязанность к калеке. — В его голосе звучала глубокая боль. — Поэтому я решил, что лучше мне будет уехать. И видимо, не в Ньюлин, как я собирался, потому что это слишком близко. Придется, наверное, вернуться в Лондон.

Я не посмела ему ничего посоветовать.

Джонатан лежал в маленькой палате, и в больнице, казалось, никого не удивило, что к нему пришел посетитель. Я почему-то ожидала увидеть у его постели дежурного полицейского, но в палате не было никого, кроме медсестры. Она вышла и оставила нас вдвоем. Джонатан лежал на спине, очень бледный, но вполне довольный жизнью. У его постели стояла капельница, и мне при ее виде сразу стало нехорошо.

— Глупо я подставил себя, да? Но поверь мне на слово — я совершенно не собирался геройствовать. Просто попытался отобрать у Бейтса пистолет, чтобы он не выстрелил. В следующий раз, когда попаду в такую заварушку, надо будет присмотреть, чтобы никто не брал с собой оружия. Я был, наверное, похож на клоуна.

Я присела на край постели и взяла его за руку.

— Конечно, наверное, я должен был тебе все рассказать, но я пообещал, что буду молчать, пока все не закончится. Вся эта история на самом деле началась довольно давно. Я когда-то видел Стэнли, когда он приезжал к твоей тете Дороти, но, к счастью, он меня не видел, так что не знал меня в лицо. Я ведь тебе говорил, что когда-то работал репортером. Стэнли однажды забрали во время полицейского рейда в одном сомнительном ночном клубе с очень дурной репутацией. Владельца клуба посадили, но Стэнли, как оказалось, не имел отношения к самому клубу, поэтому его просто оштрафовали, как остальных посетителей. А Брайан мне рассказал, что полиция хотела взять Стэнли за другие преступления, но у них не было доказательств. Брайан работает в уголовном розыске. Когда я встретил здесь Стэнли и узнал, что он ходит к твоей тете, я написал Брайану. Он попросил меня понаблюдать за Стэнли, но очень осторожно. Когда с твоей тетей Дороти случилось несчастье, я знал: полиция, конечно, подозревает, что это убийство, но опять-таки бездоказательно. Надо было ждать и наблюдать дальше. Я страшно боялся за всех вас, потому что вы жили в этом доме, но я мало чем мог помочь.

— О, Джонатан! — только и могла я вымолвить. Теперь я поняла, почему старший офицер в Труро так уклончиво разговаривал со мной. Оказывается, Джонатан работал на них.

— Хотя твои дядя и тетя были в деле со Стэнли, они, я уверен, не знали про наркотики. Думаю, Дороти Карфорд проведала про это незадолго до своей смерти. Я как-то зашел к ней после одного из визитов Стэнли и увидел, что она не на шутку напугана. Возможно, ее терзали угрызения совести после того, как ей стало известно про ввоз наркотиков и она поссорилась из-за этого со Стэнли.

— Тетя Хетти говорила, что Дороти очень настаивала, чтобы она к ней переехала сюда после смерти Генри.

— С одной стороны, ей, конечно, не хотелось оставаться одной. Но с другой — лишние свидетели тоже были не нужны. При такой жизни ей скорее надо было жить одной. Признаться, если не считать наркотиков, думаю, она не находила контрабанду большим преступлением — просто полагала, что на этом можно легко и быстро заработать, вот и все. Ей хотелось красиво жить. И я до вчерашнего вечера не был уверен, знаешь ты что-нибудь обо всем этом или нет. Я конечно, видел, что ты догадываешься о моей причастности к этим делам. Причем считаешь, что я связан именно с преступниками, и хочешь меня предостеречь. Мне так хотелось тебе все рассказать, но я не мог.

— И хорошо, что не рассказал. Зато теперь я знаю, что для меня это не важно.

В палату вошла медсестра:

— Вам пора уходить. Мистеру Пинарту нужен покой. Можете прийти к нему завтра.

Я наклонилась и поцеловала Джонатана. Он улыбнулся — и все тревоги в моем сердце сразу улеглись.

Тетя Хетти и Гленн были в ярости, что такие интересные события произошли без них. Они долго дразнили потом Мэри, что она проснулась только тогда, когда все уже кончилось. Я постаралась придумать нечто правдоподобное, почему сама оказалась в подвале в такое время, стараясь не выдать своей глупости.

— Джонатан оказался прав насчет того дома в Девоне, — сообщила мне тетя Хетти. — Он нам больше подходит, так что этот дом я немедленно выставляю на продажу. Конечно, такого щедрого предложения, как от любезного мистера Стэнли, я больше не получу, но уверена, мы сможем его неплохо продать.

Джонатан быстро шел на поправку. Я приходила к нему в палату, сидела рядом с ним и держала его за руку, ничуть не смущаясь. Он говорил о Джиллиан.

— Откровенно говоря, я считаю, что она была бы отличной женой Дэвиду, но он такой самоотверженный, считает себя недостойным. Дэвид находит ее гораздо умнее, чем она есть на самом деле, поэтому ему кажется, что Джиллиан должна ехать в город учиться и как-то устроиться в жизни. Мне, кстати, тоже хотелось бы устроить свою жизнь, причем желательно без полиции. На самом деле я поступил, конечно, глупо. Меня не должно было там быть — они прекрасно и без меня справились бы. Но когда ты приехала вся в слезах предупредить меня, я подумал, что ты тоже непременно окажешься там в самый неподходящий момент, и испугался за тебя. Какая ты все-таки глупенькая, любовь моя! Если бы я знал с самого начала, что ты прячешься за дубовой дверью, я не стал бы сидеть сложа руки и никакая сила не заставила бы меня лезть под пулю. Я ведь совсем не герой.

— Но как ты получил ранение?

— Когда Бейтс поднял пистолет — я просто рефлекторно кинулся к нему, попытался вырвать у него оружие. Но пистолет отобрал у него Билл Треверс, мотоциклист. А мне досталась только пуля. Ну можно ли быть таким легкомысленным?

— Ведь тебя могли убить. — От одной этой мысли мое сердце замерло.

— Но не убили же. Лиз, я могу заработать достаточно, чтобы обеспечить тебя. Но вряд ли когда-нибудь стану богатым. Ты выйдешь за меня замуж?

— Ты уходишь от вопроса! Кто-то же должен все время выручать тебя из передряг. Но чего я не могла понять — это как Джонатан и Брайан прошли через запертую заднюю дверь дома и что случилось бы, если бы дверь в подвал оказалось заперта?

— Мы залезли через окно, глупенькая. Эти ставни открыть снаружи ничего не стоит. Что касается двери в подвал — тут мы надеялись на лучшее. Если Трегарт был там после Бейтса, он запер бы дверь изнутри, прежде чем спускаться через потайной ход к заливу, но это слишком сложно. То есть Бейтс должен был ждать Трегарта, чтобы отпереть ему дверь, когда тот придет. Пока сюда не переехала тетя Хетти, все было просто. Но после этого все время возникал вопрос: запирать двери или не запирать? Однако мне удалось выяснить кое-что, о чем они не знали. К заливу вел и еще один путь, через тот ход за камином. Мы могли бы воспользоваться и им, но, к счастью, этого делать не пришлось, чему я очень рад. Там такая узкая и крутая лестница, а в конце надо даже спускаться по веревочной лестнице. У меня от одной этой мысли мурашки по спине. Да, кстати, больше никогда не подходи к краю обрыва. Я в жизни так не пугался, как тогда, ночью, когда ты оказалась на краю скалы.

— Но ты же тоже заглянул за край! — Я не стала ему говорить, как он тогда сам меня напугал.

— Я подполз к краю, если ты помнишь. Я не подошел бы туда ни за какие коврижки.

— Знаешь, что мне еще непонятно? У тети Дороти была горничная, которая жила в доме. Как им удавалось скрывать все это от нее?

— Ей хорошо платили, чтобы она держала язык за зубами. Но эта горничная помогла их разоблачить. Когда твою тетю убили, горничная была в Лондоне. Приехала сюда, чтобы дать показания в полиции, и потом снова уехала. После этого нашла работу у богатого финансиста. А месяц назад ее хозяина ограбили. И хотя в тот вечер, когда это случилось, у нее был выходной, полиция ее заподозрила. За ней установили наблюдение. Оказалось, она все еще работала на Стэнли. Ее арестовали неделю назад.

— Ты что, хочешь сказать, что Стэнли занимался грабежами?

— Вряд ли он сам в этом участвовал. Но организовывал ограбления и получал за это вознаграждения. У него есть скромненькая милая яхта на приколе. Не шикарная, чтобы не привлекать внимания, но достаточно мощная. Трегарт часто ходил к ней на своей шхуне. У них был налаженный бизнес.

На суде Бейтс выдал всех своих сообщников. Видимо, поэтому у Трегарта был такой ужас на лице, когда их арестовали, — он этого ожидал от Бейтса. Трегарт убил тетю Дороти — он боялся, что она их выдаст. Но не думаю, чтобы Дороти так сделала — она была сама замешана в этом деле. Бедная, глупая женщина!

Школа, которую открыла тетя Хетти, успешно работает. Она и Гленн с наслаждением занимаются с детьми, хотя отдыхать им не приходится.

Дэвид и Джиллиан поженились и живут в роскошном доме в Ньюлине. Дэвид теперь почти совсем не пользуется инвалидным креслом. Он стал известным драматургом, его пьесы ставят даже за рубежом. Джиллиан оказалась превосходной хозяйкой. Когда у них в гостях бывают иностранцы, которые приезжают познакомиться с ее великим мужем, она свободно говорит с ними на французском и немецком. В последнее время Джиллиан выучила еще итальянский и испанский. Дэвид купается в лучах славы — он признает, что ему нравится успех, и наслаждается им сейчас даже больше, чем когда был актером. Может быть, тот период одиночества в бунгало был временем его становления и накопления сил? Он ничуть не изменился, и я по-прежнему отношусь к нему с нежностью. Хотя для меня было бы ужасно оказаться на месте Джиллиан — впрочем, она, кажется довольна своей жизнью и подходит на роль жены великого человека как нельзя лучше.

А мы с Джонатаном… Мы по-прежнему живем в Треговане, купили домик, где раньше жил Бейтс, — в кредит, конечно! У нас растет дочка, Генриетта, и она точная копия Джонатана, что меня очень даже устраивает. Он был прав — мы никогда не будем особенно преуспевать и зарабатывать много денег. Я продаю мои картины, но они стоят недорого. Правда, мне очень нравятся сказки, которые пишет Джонатан и к которым я делаю иллюстрации. Мы решили не тратить те деньги, которые оставил мне Гэри, хотим сберечь их для Генриетты, ее будущих братьев или сестер. Когда-нибудь мы им расскажем про Гэри.

Когда ветер дует с Атлантики и завывает в трубе, мы с Джонатаном садимся работать: я — за мольберт, он — за пишущую машинку. Наше гнездышко, может быть, устроено не очень роскошно, зато мы много смеемся. А чего еще можно желать от жизни?