Двое часовых у двери увлеченно обсуждали свои шансы с самой красивой из младших горничных, когда между ними прошаркал потрепанный старик в рваной одежде, вежливо кивнул и вышел из дворца в кормирскую ночь.
Младший часовой напрягся, но его старший товарищ — убедившись после короткого взгляда, что у покидавшего дворец старика в руках ничего нет — кивнул в ответ и любезно пожелал: «Пусть боги даруют тебе добрую и приятную ночь».
В ответ старик молча улыбнулся и помахал рукой, а затем, сгорбившись, неторопливо зашагал прочь.
— Ты просто его отпустил! — зашипел младший стражник. — Это был Ролиган, которого мы должны...
— Должны немедленно выдворить из дворца, как только увидим, — ответил его товарищ. — И именно это мы и сделали. Так?
Согбенная фигура продолжала уходить вдаль по хорошо освещенному променаду.
— Это... это кажется неправильным, — запротестовал младший, когда старик растворился где-то во мраке.
— Что и в самом деле неправильно — так это те слишком поспешные и наглые приказы, которые так любят отдавать некоторые из молодых боевых магов, — веско ответил старший. — Они слишком любят командовать и слишком не любят думать, прежде чем открывать рот. Некоторым из них стоит разок обжечь пальцы и научиться хоть чему-то. Надеюсь, это случится прежде, чем грядущий Совет вывалит им на колени настоящую проблему.
— Думаешь, все обернется бедой?
Вместо ответа бывалый пурпурный дракон наградил товарища длинным, тяжелым взглядом.
Они оба, вероятно, переменили бы свое мнение, если бы видели в этот миг старого Элгорна Ролигана. Он выпрямился и шагал куда быстрее и тверже.
Эльминстер спешил в сердце города.
***
— В-вот, — быстро сказал Белгрин Муренстур, оборачиваясь к двум пылающим мужчинам и торопливо пятясь, как только указал на резную вывеску, изображавшую женщину на камне в лесу, с натянутым луком, над головами рычащих волков. — «Храбрая Лучница»!
— Спасибо, добрый человек, — ответил тот из них, который был пониже. — Но, как ни странно, мы и сами умеем читать на элементарном всеобщем.
Высокий сделал быстрое движение в сторону Белгрина, но его спутник покачал головой.
— Мы должны оставить одного свидетеля, Трет.
Он бросил взгляд на Белгрина.
— Пойди внутрь и посмотри, там ли Ханткраун. Предупредишь его — или кого другого — что мы здесь, и умрешь. Очень медленно.
— Сначала мы отрежем тебе язык, — почти нежно прошептал высокий. — Потом нос. Потом один палец, другой...
— Хватит, Трет. Он начинает трястись, — прервал товарища низкий — и шагнул вперед, чтобы хлестнуть Белгрина по лицу с такой силой, что владелец «Иноземных вин Муренстура» ударился головой о переднюю стену клуба, задохнулся и заморгал, оглушенный, глядя прямо на широкую, бесконечную улыбку мужчины в огне.
— Просто зайди внутрь, посмотри, там ли Ханткраун, вернись и скажи нам. Через эту дверь, не каким-нибудь другим путем, иначе Трет приступит к своим маленьким хирургическим операциям, как только найдет тебя. А это будет очень скоро.
Чуждое присутствие внутри него всплыло на поверхность, наполняя Белгрина мрачной уверенностью, и он обнаружил, что яростно кивает и даже с нетерпением заходит в «Лучницу».
Спустя три сдавленных вдоха он уже снова оказался снаружи, глаза распахнуты от ужаса. Вся мрачная уверенность, откуда бы она ни появилась, исчезла.
— Д-да, — пробормотал Белгрин. — Он в камзоле с загнутыми плечами, украшенном блестками в виде звёзд. Светлые волосы, зеленые глаза, острый нос. С ним как м-минимум шесть телохранителей.
Жестокие улыбки не дрогнули.
— Хорошо, — прорычал высокий человек, объятый синим огнем. — Никогда не любил телохранителей.
— Там... — выпалил Белгрин, но замялся.
— Да? — шелковым голосом спросил низкий.
— Там... много других лордов, сэры, и все они в сопровождении телохранителей.
— Твоя забота, — ответил ему высокий, — поистине трогательна. Что ж, живи.
Он хлопнул Белгрина по плечу — легкое, короткое прикосновение, от которого ничего не загорелось, но торговец винами затрясся и почувствовал пробирающий до костей холод — и шагнул мимо него в «Лучницу».
Второй мужчина в огне махнул Белгрину и поторопился следом за своим пылающим компаньоном.
Белгрин знал, что ему нужно бежать прочь, быстро и далеко. Когда он справился с дрожью и смог стоять, он бросился на другую сторону улицы, где из-за того, что нетвердо стоял на ногах, врезался в стену закрытой на ночь пекарни. Задыхаясь, он развернулся — что-то заставило его остановиться и взглянуть обратно на «Храбрую Лучницу».
Из-за дверей клуба доносились приглушенные крики — двойных дверей, внутренней и внешней пары из тяжелого, окованного медью сумрачного дерева — которым вторил звон стали, лязг встречающихся мечей. Раздался вопль, потом грохот, и новый лязг клинков.
Затем двери распахнулись и наружу в панике побежали богато одетые люди с бледными лицами, цепляясь друг за дружку в попытках отвоевать достаточно простора, чтобы убежать в ночь. Следом за ними вышел высокий, окутанный саваном синего пламени воин, протыкая и рубя своим клинком. Люди кричали, задыхались и падали лицом в землю, когда он убивал их, не останавливаясь, шагая вниз по улице, быстро, как грозовой ветер, за несколькими жертвами, сумевшими убежать, по пути хватая остальных и жестоко с ними расправляясь.
К тому времени Белгрин Муренстур был почти слишком занят, извергая на ближайшую стену все, что поглотил этим вечером ранее, чтобы разглядеть море крови и кучи тел, которые виднелись в распахнутых дверях «Лучницы».
Почти.
***
Арклет и Амарун устало глядели друг на друга через стол. Неподалеку от них суетилась Тресс, давая указания персоналу, занимавшемуся уборкой клуба, по приказу драконов закрытому на всю оставшуюся ночь. Кто-то нашел для Амарун халат и тапочки.
Несколько пурпурных драконов и боевых магов — они потеряли точный счет, но судя по всему, «несколько» было довольно большим числом — задали Арклету и Амарун множество, множество вопросов о событиях этого вечера и об их прошлых встречах с лордами Виндстагом, Донтардом и Сорнстеном. Время от времени, лорда и танцовщицу разлучали, чтобы допросить по отдельности и сравнить их истории — видимо, они все-таки совпали. Все расспросы были довольно дружелюбными, и, казалось, вполне корректными... но их было очень много. Уже не говоря о налагаемых на них с мрачным видом заклинаниях, и задумчиво разглядывающих их мужчинах с невыразительными лицами.
Так что графин, который Тресс молча поставила на стол между ними, был принят с глубокой благодарностью.
Не сговариваясь, они начали передавать его друг другу, делая глотки по очереди и задавая собственные вопросы.
Не те прощупывающие вопросы, с которыми они только что покончили — по крайней мере, надеялись, что покончили — а короткие, простые реплики людей, пытающихся узнать друг друга получше.
Постепенно между ними формировалось осторожное доверие, поскольку оба пережили смертельную опасность и сражались друг за друга... и, похоже, они друг другу нравились.
— Благородный лорд, — сказала Амарун. — Мне нужен союзник. Не любовник. Друг.
— Мне союзники тоже не помешают, — спокойно ответил ей элегантный юноша.
Их руки медленно потянулись вперед... и встретились на графине с вином.
***
Первый человек с безумными глазами, пробежавший мимо Мудреца Долины Теней, вызвал его интерес, а второй — жгучее желание уйти с дороги, чтобы не оказаться сбитым с ног. Когда мимо, задыхаясь, пронеслись третий, четвертый и пятый, прежде чем он сумел выпрямиться, опираясь на стену, интерес разгорелся до яркого пламени.
— Какие новости? От кого бежите? — крикнул он следующей группе беглецов. Все они были молоды, хорошо одеты и многие из них истекали кровью от того, что казалось ранами от меча. — Где война?
— «Х-храбрая Лучница», — выдохнул в ответ один из них, споткнувшись и чуть не упав. Он налетел на стену рядом с Эльминстером, чуть не сбив старика с ног, но отчаянно уцепился за кладку кончиками пальцев, и этого хватило, чтобы удержаться и выпрямиться.
— Люди в огне! — добавил он через плечо. — Убивают всех!
— В огне? — вслух произнес Эльминстер, изображая удивление большее, чем чувствовал на самом деле.
— Да! — выдохнула следующая пара бегущих; Эльминстер узнал одного из благородных, которого недавно видел выглядывающим из окна кареты на променаде, хоть и не знал, как какому дому тот принадлежит. — В синем огне!
А, ну конечно. Прочистив горло, Эльминстер расправил плечи, сделал глубокий вдох и двинулся к «Храброй Лучнице» так быстро, как только мог, оставив с миром бегущих в противоположную сторону лордов и их телохранителей.
Крайне подходящий способ выразиться...
Боги, как же он постарел. Всего через квартал он начал спотыкаться, старые уставшие кости протестовали в ответ на каждый шаг.
К счастью для безопасности всех честных жителей Сюзейла, любой патруль пурпурных драконов двигался быстрее, чем он. Один из таких патрулей промчался по соседней улице с мечами наголо.
Эльминстеру не требовалось видеть вывеску, чтобы догадаться, в каком здании впереди они все исчезли. Во-первых, с другой стороны сюда приближался второй патруль, а во-вторых, драконы из первого патруля вышли обратно, чтобы занять позицию у дверей, пока их товарищи заняты торопливыми поисками свидетелей и виноватых.
Эльминстер замедлил шаг. Сигнальных рогов слышно не было, а значит, бой внутри не шел. А это значило, судя по поведению драконов, что там было достаточно трупов, но никаких признаков живых и присутствующих на месте убийц, в синем пламени или без него.
Что, в свою очередь, говорило о том, что этому старому мешку с костями стоит отойти в сторонку, не высовываться и слушать.
— Алассра, — пробормотал он себе под нос, разыскивая подходящий переулок, — прости меня. Я люблю тебя, но и это королевство люблю тоже. Не могу не принимать участия в его делах, не пытаться уберечь Кормир от любого, кто хочет разорвать его на части, не защищать Кормир от себя самого. Я просто не могу.
Из переулка были хорошо видны парадные двери «Лучницы» и имелась весьма удобная груда пустых ящиков, которые не успели забрать нанятые фургоны, вывозящие мусор.
Когда он скользнул за ящики, прислонившись к неровной и грязной стене со вздохом облегчения, одна из его рук начала дрожать сама по себе, несколько пальцев пронзила боль, как будто они горели в огне, а остальные пальцы онемели.
Эльминстер взглянул на нее с отвращением.
— Когда-то эта рука с одинаковой легкостью повергала крепости и драконов.
Он мрачно стал рассматривать свои пальцы. По крайней мере, они по-прежнему подчинялись, когда он сгибал их. Хотя два, казалось, уже не могли согнуться до конца.
Уже не выхватить что-то у врагов, не сжать прочной хваткой.
Будь оно все проклято.
— Последние сто лет не были ко мне добры, — сказал он темноте. — И теперь я слишком стар для этого...
Онемела вся рука.
— Ох, Мистра, как до такого дошло...
***
Арклет и Амарун испуганно подняли глаза. Задыхающийся пурпурный дракон промчался мимо них через главный зал клуба, восклицая:
— Капитан? Капитан Таннат?
Командир патруля, осматривавший комнаты танцовщиц, показался на сцене:
— Да, гонец?
— Ваш патруль нужен в «Храброй Лучнице». Там убитые, много убитых! В том числе лорды!
По всему клубу задвигались драконы.
— Меня послал капитан Дралкин. Говорит, вы нужны ему там как можно быстрее, — добавил гонец на последних остатках воздуха, опираясь на кресло, чтобы передохнуть.
Амарун и Арклет переглянулись через стол.
— Оставайся здесь, — сказал лорд, толкая графин к девушке.
Судя по приказам, которые отдавал Таннат, он решил не оставлять в клубе ни одного из своих людей, и хотел, чтобы даже «распоследний пес» оказался снаружи вместе с ним.
— И с каких это пор я стала твоей служанкой, лорд Делькасл? — очень тихо спросила Амарун не услышавшего ее Арклета, поспешившего присоединиться к солдатам.
Взмахнув на прощанье Тресс и сделав быстрый глоток, осушивший последние капли жидкого огня из графина, Амарун подошла к бару. Выхватив плащ из собранной здесь груды ничейной одежды, оставленной павшими и сбежавшими, она обернула его вокруг плеч, чтобы прикрыть свой куцый халатик, и выбежала в ночь, по пятам за лордом и самыми медленными драконами.
Тресс, качая головой, глядела, как уходит ее танцовщица. Затем обернулась, чтобы оглядеть нанесенный клубу ущерб. Опять.
Вздох. Нельзя позволить крови высохнуть и по-настоящему въесться...
***
Эльминстер вздохнул. Либо патрульные драконы никуда не спешили этой ночью, либо бойня в «Храброй Лучнице» была поистине впечатляющей.
На место продолжали прибывать боевые маги — парами и тройками, все с эскортом из пурпурных драконов — и исчезать внутри клуба.
Откуда эскорты из драконов вскоре выходили, чтобы постоять снаружи, поболтать со скучающими товарищами, которые прибыли сюда раньше, и подождать.
Подождать, вероятно, пока растущая толпа волшебников внутри наконец что-то решит или закончит какое-то колдовство — или просто уснет.
Боги, что эти безусые молодые идиоты, которых сейчас называют боевыми магами, там делают? Что их может настолько задержать?
Или они просто выблевывают свои кишки от шока и отвращения, увидев такую бойню? Во имя всех еще существующих богов, разве парни и девчонки, вступающие в ряды боевых магов, не ожидают постоянно видеть кровь весь остаток своей жизни?
А если нет, то почему? Неужели они полностью слепы и не видят, каков окружающий мир на самом деле?
Эльминстер прекратил задавать про себя вопросы, на которые переулок все равно не мог ему ответить.
Кто он, в конце концов, такой, чтобы требовать хоть какие-то ответы, архимаг, неспособный управлять даже собственными пальцами?
Он должен пойти, и посмотреть, и послушать сам. Воспользовавшись, например, люком для мусора, ведущим в переулок.
Эльминстер скользнул к люку, обнаружил, что тот настежь открыт, в очередной раз покачал головой, поражаясь беспечности кормирских стражей, и прислушался.
На расстоянии вытянутой руки от него два капитана пурпурных драконов как раз начали разговор.
Таннат задыхался и был не слишком счастлив.
— Ну, Дралкин? Я прибыл сюда так быстро, как только смог. Где пожар?
— Снаружи, — мрачно сказал Дралкин, стоя прямо во внутренних дверях в клуб. Все фонари горели как можно ярче; комната была хорошо освещена, и любой мог разглядеть лужу крови, начинавшуюся у его сапог и простиравшуюся дальше, к обломкам мебели и разодранным, прикрытым телам, будто красное и липкое озеро.
— Барды назовут это «кровавыми последствиями». Когда закончат извергать наружу свою последнюю трапезу.
Таннат бесстрастно рассматривал отрубленные конечности и разрубленные головы.
— Я скажу, что утром многие благородные семьи будут взывать к возмездию.
— И требовать наши головы за то, что мы не смогли этого предотвратить, когда не найдется никого более подходящего, чтобы повесить вину, — согласился Дралкин. — Заклинатели как раз собрались состряпать что-то, чтобы помешать этому произойти. Ну и конечно попытаться определить — хоть я и не знаю, как человек может определить нечто подобное — не напала ли на Сюзейл чума яростного безумия.
— Ладно, я задам очевидный вопрос, — тяжело сказал Таннат, восстановив дыхание. — Кто это сделал?
Дралкин пожал плечами. Краем глаза он увидел бледные лица Арклета и Амарун позади людей Танната, но не стал запираться и сказал то, что собирался сказать.
— Мы опросили двух человек, которые бежали, как олени от лесного пожара и выбрались из этого живыми. Они рассказали, что все это сделали два мужчины, с лиц которых никогда не сходили улыбки, а вокруг них постоянно пылал синий огонь, который ничего не поджигал. Убийцы говорили всем, что они здесь, чтобы прикончить лорда Сесзгара Ханткрауна — и сделали это. Его тела не нашли, хотя боевой маг Скорлаунд обнаружил палец, который по его мнению принадлежал Ханткрауну.
— Значит, эти два зачарованных убийцы потащили свой кровавый трофей назад к тому, кто их прислал, чтобы доказать, что они сделали свое дело и заработали плату, — мрачно сказал Таннат.
— Конечно. Но меня сейчас волнует другое, — ответил Дралкин. — Я позвал тебя вот зачем: что, если это только начало, учитывая всех благородных лордов, прибывающих на Совет? Сколько еще этих пылающих убийц отправятся собирать урожай?