Наконец настает день, когда даже самые терпеливые и лукавые теряют терпение и пускаются в открытое предательство. Впредь им придется столкнуться с таким миром, каков он, а не тем, каким он им видится в мечтах. Это - тот пункт, на котором проваливаются многие измены.

Однако волшебник, известный как Маска, никак не был обычным предателем. Если вообще предательство может быть обычным. Достаточно углубившись в прошедшие века, историк Кормантора может отыскать много обычных заговорщиков. Но этот не был одним из них. Этот был таким, что о его роковом конце после сложились печальные баллады.

Шалхейра Таландрен,

Верховный Бард Эльфов Летней Звезды

из Серебряных Клинков и Летних Ночей:

неофициальная, но истинная история Кормантора,

изданная в Год Арфы

Эльминстер потряс головой, пытаясь освежить усталый мозг: он слишком долго плел заклинания совместно с другим, более холодным рассудком и теперь от изнеможения чуть не шатался в ровно гудящей сети.

- Сейчас все станет ясно, - прямо в ухо ему сказал ледяной высокий голос мастера, хотя сам эльфийский маг стоял у дальней стены палаты заклинаний. - Накасия, поспешите на ложе в углу. Эльминстер, встаньте здесь, со мной.

Зная, что в такие моменты маг нетерпелив, оба ученика беспрекословно подчинились и начали осторожно, чтобы не повредить чего-нибудь, выпутываться из паутины и спускаться вниз.

Едва Эл добрался до указанного Маской места, как тот что-то просвистел и пальцем соединил между собой два торчащих конца пылающих линий. Паутина сразу заискрилась, ее магия громко заворчала. Сеть начала разворачиваться, извергая заклинание за заклинанием.

Эльфийский волшебник выжидательно смотрел на свое творение. Когда Эл проследил за его взглядом, уходящим высоко вверх, то заметил, что над их головами внезапно ожил и начал мерцать воздух, окруженный краями изогнутой сети. Среди мерцания появилось какое-то изображение, плавающее в пустоте подобно подвешенному гобелену. Изображение светилось и становилось все ярче и ярче.

Это было изображение дома. Эл никогда не видел его раньше. Дом был просторный и даже несколько громоздкий, из тех, что эльфы строят в сельской местности. Он жил и постепенно расширялся по мере того, как мимо текли столетия.

Эльфийское жилище стояло уже более тысячи лет, глядя окнами из самого центра группы старых, могучих и тенистых вершин где-то в лесных дебрях. Старинный дом. Великолепный дом.

Дом, которому оставалось стоять всего несколько вздохов.

Эл мрачно наблюдал за тем, как получившая волю магия сети заклинаний постепенно разрушает защитные волшебства особняка. Она нападала и отбрасывала стрелы защиты обратно так, чтобы они ударяли в самое сердце старого строения. Сеть заставала защитников на своих постах, лошадей в конюшнях, захватывала их и со всей яростью пробужденных заклинаний швыряла об стены дома, превращая все живое в тряпки и кровавые лохмотья.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы великолепный дом разлетелся и превратился в дымящийся кратер между двумя ненадежными, качающимися щепами почерневшего и расколотого ствола. Какие-то рваные останки, наверное, бывшие недавно телами, все еще сыпались вокруг места крушения. Наконец сеть заклинаний поглотила эту картину, и воздух под потолком опять потемнел.

Эльминстер все еще хлопал глазами, вглядываясь в пустоту, когда его вдруг окутал туман. Он даже вскрикнуть не успел, как оказался где-то в другом месте. Под его башмаками была мягкая почва и опавшая листва, а вокруг разливались лесные ароматы.

Человек стоял в самой глубине леса, а недалеко от него в пустом воздухе слегка склонился вниз маг в маске, и ни единого признака присутствия Накасии или хоть какого-нибудь эльфийского поселения. Они были одни в диком лесу.

От резкой смены освещения Эл несколько раз моргнул, потом глубоко вдохнул сырой воздух и огляделся. Восторг оттого, что он, наконец-то, не в башне, тут же сменили дурные предчувствия. Не заметил ли Маска его встречу с Мистрой? Или еще раньше видел это в его мозгу? Она тогда склонялась почти так же.

Прогалина, на которой они стояли, была странной: дорожка полукругом, возможно, сотню шагов в поперечнике, совершенно голая, только земля и камень; ни пни, ни лишайники, ни какие-нибудь лесные птички не оживляли ее бесплодную мертвенность.

Эл взглянул на Маску и вопросительно, но молча поднял брови.

Его учитель указал вниз;

- Вот что остается после броска того заклинания, которому я собираюсь сейчас вас научить.

Эл еще раз взглянул на опустошение, на этот раз с таким же каменным лицом, как у мастера:

- Да. Что-то мощное, а?

- Нечто полезное. Если его использовать должным образом. Заклинание может сделать искусного мага почти непобедимым.

Маска показал зубы в безрадостной усмешке и добавил:

- Как меня, например. - Он выпрямился. - Ложитесь прямо здесь, где кончается пустая земля и начинается живой лес. Носом в землю. Руки раскиньте в стороны. Не шевелитесь.

Когда мастер говорил что-нибудь в этом роде, ни колебаний, ни возражений быть не могло. Эльминстер немедленно рухнул лицом в грязь.

Едва принц проделал это, как ощутил прикосновение ледяного пальца Маски на своем затылке. Он еще не успел почувствовать, какой палец холодный, а заклинание уже скользило в его голове, постепенно и незаметно захватывая сознание. Это позволяло обойтись без учебы, без указаний, и…

О боги! Эта магия поддерживала любое заклинание, которым ты владел, удваивала его силу или создавала второе такое же. Но для этого она высасывала жизненную силу… из деревьев.

Жизненную силу или - разумное бытие.

Все было так просто! Да, могучая магия, и нужно быть очень толковым магом, чтобы пользоваться ею.

Эл очнулся едва ли не полумертвым. И это сотворили эльфы?

- Когда, - спросил Эл, уткнувшись носом в мох, - мне будет позволено этим воспользоваться?

- В крайнем случае, - спокойно ответил мастер, - когда ваша жизнь… или королевство, или домашние будут нуждаться в защите, то есть в случае наивысшего риска. Когда все уже потеряно, и остались только безнравственные действия, чтобы освободить силу, которая может помочь вам наверняка. Вот такое это заклинание.

Эл чуть не повернул голову, чтобы взглянуть вверх, на мастера. Голос эльфа, впервые за двадцать лет, звучал нетерпеливо и даже кровожадно.

О Мистра, оказывается, ему нравится мысль о полном уничтожении противника, и не важно, во что это обходится!

- Представить себе не могу, мастер, что когда-нибудь мне покажется приемлемой мысль о необходимости и возможности применить такую магию, - медленно произнес Эл.

- Приемлемой… Нет, здесь должна быть не только мысль, но и осторожность, и знание того, что может сделать это заклинание. И еще умение, которое вы способны приобрести. Вот почему вы здесь. Теперь вставайте.

Эл поднялся:

- Нужна практика?

- Да, но только в смысле разговоров. Вы всерьез развяжете это заклинание только против врага Кормантора. В соответствии с декретом коронеля это заклинание может использоваться лишь для защиты при прямой угрозе королевству или в том случае, если опасности подвергается жизнь эльфа-старейшины.

Эл пристально смотрел на неизменную маску своего учителя. Ему в десятитысячный, наверное, раз стало интересно, в чем ее настоящая сила и что именно он обнаружил бы за ней, если решится ее сдернуть.

Как только эта мысль проникла в сознание мага, он поспешно отступил на шаг назад:

- Вы только что видели, как наша сеть заклинаний разрушила высокий дом. Это было жилище, в котором обитали заговорщики, настроенные против нашего королевства. Они мечтали, чтоб мы торговали с дройями. Они так жаждали богатства и почестей, что готовы были всех нас превратить в вассалов некой повелительницы Морского Дна.

- Но, конечно… - начал было Эл, и замолчал. Ни в чем после этого рассказа нельзя было быть уверенным, кроме того, что его мастер в маске лжет.

Так много дала ему Мистра на лугу, что теперь он мог сказать, когда высокий, холодный голос эльфийского мага отклоняется от истины.

Сейчас он отклонялся от правды каждым своим словом.

- Скоро, - продолжал Маска, - я перенесу нас в место, которое особенно защищено от меня. В это место я могу попасть, только взрывая щит за щитом, по пути изменяя всех, до кого смогу добраться. Кроме того, мне приходится тратить слишком много магии впустую.

Эльфийский волшебник вытянул палец и ткнул им в Эла:

- Вы, однако, можете без препятствий попасть в это место. Моя магия принесет к вам закованного орка - отвратительного разорителя человеческих и эльфийских деревень. Мы захватили его, когда он жарил на вертеле эльфа-младенца для своей вечерней трапезы. Властью своего заклинания вы иссушите эту тварь, а потом метнете свой противомагический щит, усилите его новым волшебством и по площади, и по силе действия рассчитывая на дом, который будет стоять перед вами. После этого я смогу вызвать верных арматоров с мечами, и дело будет сделано: предатели полягут, а Кормантор останется в безопасности еще на некоторое время. Имея на счету такие заслуги, вы уже были бы готовы, чтобы предстать перед коронелем.

- Перед коронелем? - Эльминстер почувствовал такое волнение, что чуть не задохнулся. Действительно, хорошо было бы снова увидеть старого Элтаргрима. Однако он никак не мог избавиться от неприятного ощущения, которое у него появилось после этого разговора. Не станет ли он и в самом деле убийцей?

Маг заметил неудовольствие на его лице и медленно добавил:

- В доме, по которому вы нанесете удар, есть маг, и способный к тому же. Я надеюсь, что мой ученик поднимется против противника с той же смелостью, с какой он изменяет природу поганки и колдует в темноте. Настоящий маг никогда не позволил бы себе испугаться заклинания, когда он его использует.

Вспомнив слова Мистры, Эльминстер подумал про себя, что настоящий, мудрый маг притворяется, будто вообще ничего не знает о волшебстве.

И в заключение, посмеиваясь сам над собой, добавил, что, становясь поистине мудрым, маг узнает, насколько же он был прав.

- Вы готовы, Эльминстер? - очень тихо спросил мастер. - Действительно ли вы готовы, наконец, взять на себя эту важнейшую миссию?

Мистра? - мысленно спросил он.

В сознании принца немедленно появилось видение: Маска указывает на него, именно так, как он делал это мгновение назад. Эл улыбается и кивает головой.

Ну что ж, с этим более или менее ясно.

- Да, - ответил Эльминстер, улыбнувшись и энергично кивнув головой.

На этот раз маска не смогла скрыть медленно расплывшейся улыбки.

Эльф поднял руки и пробормотал:

- Значит, так тому и быть!

Он сделал в сторону Эла один-единственный жест, и мир исчез в клубящемся дыме.

Когда дым умчался прочь, снова позволив человеческому магу отчетливо видеть все вокруг, они уже стояли вместе в лесной долине. Возможно, это было где-нибудь в Корманторе, если судить по деревьям и солнцу. Учитель и ученик стояли на небольшой возвышенности, а довольно близко от них, за садом на пологом склоне, стоял низкий, какой-то разухабистый дом, объединявший под одной крышей несколько палат с низкими потолками. Если бы не овальные окна, прорезанные в стволах деревьев, его вполне можно было бы принять за человеческое жилье, а не за приют эльфов.

- Бейте скорей, - пробормотал сзади Маска прямо Элу в ухо и исчез. Воздух в том месте, где он только что стоял, просто свернулся и замерцал. А потом оказалось, что сзади стоит орк в тяжелых цепях. Орк смотрел на него умоляющими глазами и отчаянно пытался что-то сказать, но его губы и челюсти были скованы. Все, что он мог делать, - это слабо скулить тоненьким голоском.

Пожиратель малышей и разоритель, а? Эл стиснул зубы от отвращения к тому, что должен сделать, и, не колеблясь, коснулся орка. Маска наверняка наблюдает за ним.

Он сотворил заклинание, повернулся, простер руку в направлении дома и стал устанавливать свою антимагию поверх каждой части дома. Принц желал обыскать весь дом, вплоть до самых глубоких подвалов, подавляя любую, даже самую могучую магию королевства.

Да утратит этот дом всякую магию.

Причитания орка превратились в стон отчаяния: свет в его глазах вспыхнул и погас, колени медленно подогнулись, и он рухнул на землю; Эл поспешно отступил на шаг в сторону, потому что тело, закованное в цепи, подкатилось к его ногам.

Воздух неподалеку снова замерцал. Эл поднял взгляд и увидел воинов в блестящих, позолоченных доспехах с высокими воротниками. Они неслись из трещины в воздухе. Ни на одном не было шлема, зато в руках сверкали обнаженные длинные клинки - заколдованные, пылающие готовой разрушительной магией. Они даже не взглянули на Эла, а понеслись прямо к дому и начали рубить ставни и двери. Когда их клинки одолели это препятствие и эльфы ворвались внутрь, на их оружии и доспехах затанцевала и замигала встречная магия. Из дома донеслись приглушенные крики и лязг металла,

Эл внезапно почувствовал тошноту, наклонился к орку и задохнулся от ужаса.

Он бросился на колени: Фэйрун распахнул перед ним черную пропасть. Потерявшие форму цепи свободно лежали вокруг маленькой изящной фигурки. Слишком хорошо знакомой фигурки. Он подхватил хрупкое тело на руки, но оно безжизненно повисло. Глаза Накасии, все такие же широко открытые, с печальной мольбой смотрели на него, темные и пустые. Теперь они будут такими всегда.

Задрожав, Эл коснулся жестокого кляпа, который запечатывал ее такой все еще нежный рот, и больше не стал сдерживать слез. Он так и не заметил, как опять появился клубящийся дым, чтобы поглотить его.