ВНЕЗАПНЫЙ ЛИВЕНЬ, принесенный ветром с моря, обрушился вечером на крыши Силптара. Дождь барабанил по слюдяным окнам и черепичным крышам, почти затушив дым каминов, которыми славилась и в честь которых носила название таверна «Вздыхающая горгулья». Из-за шума дождя Флаерос Делкампер едва слышал звук собственной арфы, но он, только что ставший придворным бардом на острове Плывущей Пены, старался, чтобы первое его выступление в легендарном Сверкающем Городе прошло без сучка без задоринки.

Но, даже возвышая голос в припеве своей новой баллады о Владычице Самоцветов и падении Змеи, он понимал, что мог бы и не стараться. Никто его не слушал.

Все завсегдатаи «Вздыхающей горгульи» оживленно переговаривались, потягивая пиво, или внимательно слушали чужие речи. И речи эти были явно невеселыми.

— Ну вот и еще год прошел, а в Аглирте лучше не стало.

— Да уж, урожай хуже некуда, половина народу в стране перемерла. Кому же пахать да жать? И вместо короля у нас мальчишка!

— Ох, как же надоело — двадцатое лето минуло, а все чародеи да бароны, чародеи да бароны, и все как один негодяи!

— Точно. Чародеи всегда были еще теми мерзавцами, и вся их порода такая, клянусь Троими!

— Всех их на вилы надо! Всех наших баронов-самодуров, они тираны похлеще древних королей!

— А нам все хуже год от году, а Аглирта из-за них кровью истекает!

Пустая кружка грохнула по столу. Ее хозяин порывисто вздохнул, беспомощно сжал кулак и с горечью добавил:

— И самая большая наша надежда — Кровавый Меч оказался не лучше прочих.

Старый писец кивнул.

— Все наши мечты втоптаны в грязь, — печально сказал он.

Какой-то гуртовщик с такой злобой посмотрел на Флаероса, что у того даже пальцы свело, и прорычал:

— Вместо короля у нас мальчишка, и четверка его ручных Высочайших Князей шерстит страну в поисках баронов да чародеев, что оружие против него подняли, а вот до нас никому дела нет!