Танзи едва не расхохоталась, взглянув на Стокера. Его лицо исказила гримаса страха. Словно он увидел привидение. Но ее веселость будто рукой сняло, когда Стокер достал ружье.

– На твоем месте я бы не стал этого делать, – проговорил Расс из своего укрытия.

– Выходи, трус, и посмотри мне в лицо.

– Сначала убери пушку. Я не хочу подвергать опасности мисс Галлант.

– Если бы ты действительно думал о безопасности этой женщины, то не затащил бы ее к себе на ранчо, – пробурчал Стокер, однако ружье убрал.

Расс выехал из-за кустов с поднятым вверх ружьем. Его пальцы лежали на курке.

– Только попробуй увезти ее в Боулдер-Гэп, мои парни тотчас же заявится к тебе. Ты сам говоришь, что они преступники и убийцы, так что церемониться не станут. А это не понравится твоим друзьям. Жителям Боулдер-Гэп эта заварушка удовольствия не доставит. Спасая мисс Галлант из твоих лап, я окажу услугу честным горожанам.

– Захватив ее в свои лапы?

– Мисс Галлант возвращалась на ранчо по собственной воле. Мисс Галант, вы хотите поехать с мистером Пуллетом? – спросил Расс.

– Упаси Боже, – ответила Танзи.

– А хотите вы вернуться на ранчо?

– Да.

– Черт возьми, Танзи, – зарычал Стокер, сняв маску. – Ты в своем уме? Ты не понимаешь, что делаешь!

– Я ценю вашу заботу о моем благополучии, мистер Пуллет, – сказала Танзи, – но собираюсь работать на ранчо до тех пор, пока не выплачу долг мистеру Тибболту.

– Джентльмен не станет брать деньги с женщины, – высокомерно проговорил Стокер.

– Убийца, мошенник и вор не может быть джентльменом, – произнес Расс с сарказмом.

Пуллет задрожал от ярости. Рука снова потянулась к ружью.

– Даже не пытайся, – предупредил Расс. – Я прострелю твой палец, который лежит на курке.

– Ты мне ответишь за все!

– Забери-ка у мистера Пуллета ружье, – обратился Расс к Танзи. – Мужчина он горячий. Как бы не наделал глупостей, забыв, что я держу его на прицеле.

Танзи сошла с тележки, приблизилась к Стокеру, расстегнула чехол и осторожно достала ружье.

– Брось его в тележку, – сказал Расс. – Мне чертовски не хочется ехать в город, чтобы вернуть Стокеру его ружье. Но если оставить его, Стокер, чего доброго, выстрелит мне в спину.

– Я не трус, чтобы стрелять в спину! – заорал Стокер. – Когда я приду тебя убивать, то буду смотреть тебе в лицо.

– Если ты действительно так беспокоишься о Танзи, положи вон то седло нам в тележку. – Расс показал на дамское седло, все еще лежавшее на дороге. – Я заплачу тебе за него, когда в следующий раз приеду в город.

Стокер не произнес больше ни слова, бросил яростный взгляд на Расса, развернул лошадь и поскакал в сторону Боулдер-Гэп.

– Знаешь, почему я так быстро приехал? – спросил Расс. Он запряг свою лошадь в тележку и взял в руки вожжи.

– Почему?

– Черепашка попался мне по дороге совершенно случайно, я ехал в горы. Если бы не это, страшно подумать, что могло бы произойти. Я сразу же помчался к тебе.

– А где Черепашка?

– Я велел ему взять нашу лошадь, а лошадь Стокера отвести в город. Чтобы не было повода обвинить меня в конокрадстве.

Наступило молчание. Танзи задумалась. Может быть, Расс изменил свое решение и теперь намерен на ней жениться? С того дня, как они собирали смородину, Расс старался держать между ними дистанцию, но при этом не сводил с нее глаз. Его горящий взгляд вызывал у девушки беспокойство. Она все время чего-то ждала.

Желание покинуть ранчо и навсегда распрощаться с Рассом ослабевало с каждым днем. Что же с ней происходит? Неужели она полюбила Расса? Ведь одного физического влечения недостаточно, чтобы связать себя брачными узами. Но Танзи все больше и больше нравились чисто человеческие качества Расса. Особенно после того, как Уэльт рассказал ей о судьбе его матери и сестры. Две самые близкие женщины преподнесли ему хороший урок, заставив Расса страдать. С тех пор он потерял веру в женщин.

Что касается отношения Танзи к кровной вражде, то здесь все оказалось не так-то просто. Расс считал, что каждый человек должен защищать свою собственность. И в этом Танзи была с ним совершенно согласна.

Многие Расса не понимают, незаслуженно обвиняют во всех смертных грехах. Надо восстановить справедливость, открыть людям глаза. Зло должно быть наказано. И удивительнее всего то, что Расс воспринимает свое положение изгоя со стоическим спокойствием. Не проявляя агрессии, не собираясь никому мстить. Старается не связываться со Стокером.

А его отношение к Черепашке… Расс часами учил мальчика всему тому, что умел сам. Но дело было не только и не столько в этом обучении, сколько в моральной поддержке, которую он оказывал мальчишке. Благодаря Рассу Черепашка больше не чувствует себя лишним, никому не нужным. В трудную минуту Расс настоял на том, чтобы она поехала к нему на ранчо. Вот и сейчас, узнав, что она в опасности, бросился ей на выручку. Не значило ли это, что он питает к ней какие-то чувства?

– Я все поняла, ты поехал встречать нас с Черепашкой, – сказала Танзи. – Потому и появился так быстро.

– Я боялся за вас. В горах небезопасно.

– Почему ты беспокоишься обо мне?

– Странный вопрос.

– И все-таки?

– Я бы волновался, будь на твоем месте любая женщина.

– Ты говорил, что мужчины на Западе относятся с большим уважением ко всем порядочным женщинам.

– Стокер – исключение. От него можно ожидать чего угодно.

– Но ведь я только повариха и домохозяйка. Ты можешь в любое время нанять другую женщину.

– Я не хочу другую. И парни тоже, – возразил Расс, глядя прямо перед собой.

– Что же во мне такого особенного?

Расс промолчал.

– Существует много женщин, которые могут готовить еду и следить за порядком в доме. Да и мужчин тоже.

– Мне не нужны никакие мужчины на ранчо, кроме моих друзей. Все они бывшие преступники, за исключением Уэльта. А посторонний будет чувствовать свое превосходство над ними, поскольку в тюрьме не сидел.

– Но ведь с Черепашкой проблем не возникло.

– Наверное, потому, что каждый из нас видит в Черепашке самого себя и хочет уберечь его от несчастий. Черепашка похож на щенка, резвого и веселого. Готов лизать руки каждому, кто уделит ему хоть немного внимания.

– А что чувствуешь ты, когда тебе уделяют немного внимания? – спросила Танзи и тут же пожалела об этом. Расс ничего не ответил на это, лишь помрачнел.

– Мой отец бросил мать еще до моего рождения. Человек, которого все называли моим отцом, не обращал на меня никакого внимания. Ему было все равно, есть я или нет. От меня он хотел одного – чтобы я не путался у него под ногами. Моя мать не любила своих детей. Ее интересовали только наряды и развлечения. Я рос в одиночестве.

– Думаешь, я как Черепашка? Меня нужно спасать? – тихо спросила Танзи.

Расс пристально посмотрел на нее. В его взгляде Танзи прочла удивление.

– Думаю, многие мужчины хотели бы помочь тебе. Ты пробуждаешь в них желание сделать что-то хорошее. Но мне кажется, никто не относится к тебе как к бездомному щенку. И никто не считает, что тебя нужно спасать.

– А может быть, как раз нужно, чтобы кто-нибудь меня спас.

– Защитил от таких негодяев, как Стокер?

– Я не совсем это имела в виду, потому что сама могу постоять за себя.

– Ты не знаешь, что такое Запад. Здесь даже мужчины не всегда способны постоять за себя.

– Но почему тебя это волнует?

– Потому что ты мне, черт возьми, нравишься. Ты это хотела услышать?

– Не знаю.

– Неужели никто не говорил тебе раньше, что ты не похожа на других женщин, что тебя невозможно понять.

– Думаешь, это мне нравится?

– Тогда изменись, стань другой.

– Может быть, я и стала бы другой, если б ты со мной поговорил.

– А чем, по-твоему, я занимаюсь уже целых полчаса?

– Ты чего-то не договариваешь.

– Что именно тебе хочется знать?

– Это трудно объяснить.

– Женщина, не испытывай моего терпения.

– Но ты же испытываешь мое. И не называй меня женщиной. У меня есть имя.

– Ты начинаешь меня злить.

– Вот и хорошо. Значит, ты не совсем бесчувственный.

– А когда мы целовались, я тоже был бесчувственным?

– Нет. Но я не могу точно сказать, что именно ты в тот момент чувствовал.

– Зато можешь сказать, что чувствовала ты.

– Да, это верно. Женщинам нравятся привлекательные мужчины. Думаю, ты испытал это на себе. Нам знакомо чувство влюбленности. Мы умеем ценить дружеские чувства. И вообще испытываем множество чувств, глубоких и сильных.

– И что же это за глубокие и сильные чувства?

– Ну, в общем-то можно сказать, что глубокие и сильные чувства являются развитием и логическим продолжением тех чувств, о которых я уже говорила. Наши чувства становятся более сильными и глубокими, если нам приходится чем-то жертвовать, преодолевать препятствия. Или мы испытываем нечто такое, без чего уже не можем обходиться.

– Что же именно?

– Сейчас попытаюсь объяснить. Может, ты и сам знаешь. Что тебя заставило покинуть Боулдер-Гэп?

– Я нашел свою долину, и моя душа обрела покой. Сюда я приходил, когда мне было плохо, когда меня оскорбляли и унижали. Здесь я мог полежать или поспать. Здесь мой дом. В нем я не чувствую себя одиноким, бесприютным.

– Ты все объяснил. Я бы так не смогла.

– Что именно я объяснил?

– Ты объяснил, что необходимо человеку в жизни, без чего он просто не может существовать. Это называется любовью.

– Но я бы не хотел испытывать такое же чувство к женщине.

– Почему?

– Отчим обожал мою мать. Был готов ради нее на все. Простил ей даже измену. Жизнь без нее не имела для него смысла.

– Я знаю, ты рассказал обо всем этом своим друзьям, а потом и Черепашке.

– Что ж, в этом нет ничего постыдного.

– Разумеется. Ты можешь открыться и женщине. Если научишься женщинам доверять, тебе станет легче, и тогда, возможно, ты найдешь свое счастье.

Опять наступило молчание.

– А что тебе до моего счастья?

– Ты мне нравишься.

– Ты не хочешь выйти за меня замуж.

– Ну и что. Это не мешает мне питать к тебе нежные чувства. Ты не хочешь на мне жениться, но я же тебе нравлюсь.

– Это неправда, что я не хочу на тебе жениться.

Танзи промолчала.

– Я думаю, замужество пойдет тебе на пользу, – вздохнул Расс. – Ты такая милая, парни обожают тебя.

То, что Расс смог все это ей сказать, было огромным прогрессом. Пусть даже он сдерживал свои эмоции и все его признания прозвучали сухо и деловито, словно он читал лекцию «Роль золота в освоении Запада».

– Я рад, что ты обо мне такого хорошего мнения, но это не значит, что я буду тебе хорошей женой.

– А может, будешь.

– Я хочу значить для своего мужа больше, чем значит для тебя твоя долина.

– Это невозможно.

– В таком случае поищи другую женщину.

– Я не хочу.

– Почему?

– Мне никто, кроме тебя, не нужен.

Хватит с нее откровений Расса, подумала Танзи. И вспышек ее собственных эмоций тоже. Нельзя терять контроль над своими чувствами. Но хуже всего было то, что ее тело не желало прислушиваться ни к чувствам, ни к разуму.

Почему, черт возьми, откровенное признание так тронуло ее? Расс был своего рода эмоциональным калекой, которого поломала жизнь и который так и не смог выпутаться из сложного клубка собственных комплексов. Он нуждался в эмоциональной поддержке, а она хотела видеть рядом с собой мужчину, который был бы равен ей во всем и который знал бы, что такое уважение.

– Вы купили все, что хотели? – спросил Расс. Танзи удивилась, что Расс так неожиданно сменил тему разговора, но в то же время ее это в какой-то мере успокоило. Ей просто необходимо отвлечься, привести свои мысли в порядок и понять, почему ее словно магнитом тянет к Рассу.

– Я хочу, чтобы ты убил его, – сказал Стокер Чику во время очередной ночной встречи в салуне.

– Ты же говорил, что хочешь увидеть его болтающимся на виселице?

– Я передумал. Мне все равно, как это случится, лишь бы его не стало.

После поездки в город все резко изменилось. Танзи постоянно думала о Рассе. Наблюдала за каждым его движением, ловила каждое его слово.

– Такого, как Расс, больше не найти. – Сегодня была очередь Уэльта охранять дом. Танзи снова занялась перестановкой мебели и позвала его на помощь.

– Но как так можно? – Танзи была поражена. – Из-за дружбы с Рассом порвать с семьей?

– Рассу было наплевать, что мой отец почти так же богат, как и Стокер. Если я делал что-то не так, Расс без обиняков говорил мне об этом, но в трудную минуту поддержал.

– Я знаю, что ради друга он готов на все. Но что касается женщин…

– Расс очень любил свою мать и сестру, но после того, что они сделали, разочаровался в женщинах. А когда на Расса обратила внимание Этель Питерс, вообще стал их избегать.

– Этель Питерс заинтересовалась Рассом?

– Это всем известно. Ты разве не слышала?

Теперь многое становилось понятным. Уэльт рассказал еще и о Бетти.

– Сначала у них с Рассом были какие-то отношения, но когда Расс уехал в Техас, она связалась с другим парнем. Потом Расса посадили в тюрьму, и она стала путаться со всеми подряд. Вот тогда-то Расс ее и возненавидел. За то, что она делала то же самое, что его мать и сестра.

Видимо, Расса всю жизнь окружали женщины, которые только и делали, что предавали его. Это усложняет задачу, подумала Танзи. Ей придется приложить немало усилий, чтобы вернуть Рассу веру в женщин. Но ведь она скоро уедет. Впрочем, кто знает.

Все утро Расс занимался с Черепашкой, но после ленча с мальчиком ушел Тим, а Расс сел писать сочинение.

У Расса значительно увеличилась скорость письма, а его сочинения становились все более пространными. Танзи, чем могла, помогала ему.

– Ты закончил? – Расс сидел за столом с задумчивым видом.

– Почти. Осталось написать еще одно-два предложения.

– Пожалуй, пойду прогуляюсь. Хочу подышать воздухом.

– Подожди меня. Не стоит бродить одной.

Через несколько минут Расс поднялся, сочинение оставил на столе.

– Сейчас приведу лошадей, – сказал он и вышел из дома. Что ж, этого следовало ожидать. Уэльт говорит, что ковбой ни за что не пойдет пешком, если есть возможность поехать верхом.

Танзи стала просматривать сочинение. Исправлять почти нечего. Теперь Рассу нужно научиться четко и ясно излагать свои мысли.

«Порой мне не хватает слов, чтобы выразить мысли, описать мое внутреннее состояние. Не знаю, как объяснить, что ты не похожа на других женщин. Так считают все парни. И вовсе не потому, что ты хорошо готовишь и поддерживаешь чистоту в доме. У тебя добрая душа. Ты ни разу не напомнила нам о нашем прошлом. Каждый из нас мечтает о такой жене. Очень надеемся, что ты нас не покинешь».

Танзи смахнула слезу. Это сочинение очень напоминало любовное послание. Рассу пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы его написать. Сможет ли он признаться в своих чувствах женщине, которую полюбит? Рассказать ей о том, что его волнует? Танзи взяла шляпку с голубыми лентами, которую собиралась надеть, чтобы ветер не растрепал волосы, и вышла из дома.

– Тебе придется научить меня держаться в этом седле, – сказала Танзи.

– Это просто. Согни немного ногу, когда я приподниму тебя.

Расс обхватил Танзи за талию и приподнял. От волнения девушка едва не свалилась с седла. Расс усмехнулся.

– Может, привязать тебя к лошади?

– Легче сидеть в обычном седле.

– Этель Питерс другого мнения.

Танзи наконец устроилась в седле и расправила юбки.

– Меня могло бы волновать только мнение моего мужа.

– Ты очень независимая женщина.

– Я ушла из дома в семнадцать лет и имею на это право. Не собираюсь угождать ни Этель Питерс, ни Стокеру.

Расс сел на свою лошадь, и они поскакали к рощице у подножия гор. Хотя ночи здесь бывали холодными, днем солнце палило нещадно. В воздухе пахло хвоей. По долине протекал горный ручей, на его берегах кое-где образовались крошечные озерца, поросшие буйной растительностью. То там, то тут мелькали бледно-желтые примулы, голубые колокольчики, розовые люпины. За рекой травы и цветы устлали землю причудливым ковром. Это разноцветье и разнотравье, ленивый стрекот кузнечиков, заливистые трели птиц, ярко-синее небо создавали ощущение нереальности.

– Что ты собираешься делать, когда уедешь отсюда? – спросил Расс.

– Еще не решила.

– Почему бы тебе не остаться здесь насовсем?