52

С наступлением осени у Пейтон снова начались неприятные спазмы в желудке. Это обострился ее давний гастрит. Она теперь постоянно нервничала, так как начался судебный процесс. Шесть недель назад ей вынесли обвинение. Она думала, что за это время сможет морально подготовиться к тому, что ей придется предстать перед судом присяжных. Но вышло все совершенно иначе. Разве можно когда-нибудь смириться с тем, что тебе придется отвечать перед судом за убийство, которого ты не совершала?

Она все еще не могла окончательно осознать, что все происходит в реальной жизни, что это они с Кевином сидят за столом из красного дерева рядом с присяжными заседателями. Весь понедельник и первая половина вторника были потрачены на то, чтобы выбрать подходящий состав присяжных. Адвокаты с обеих сторон принимали в этом активное участие, наняв целую группу специалистов. В нее входили как профессиональные психологи, так и колдуны-экстрасенсы. И все это для того, чтобы в состав присяжных, от которых будет зависеть судьба подсудимых, не попали случайные люди. Во вторник, к трем часам дня, состав присяжных заседателей был утвержден. Их было всего шестеро — четверо женщин и двое мужчин: учительница начальной школы, дворник, две женщины-домохозяйки, водитель автобуса, студентка выпускного курса Массачусетского технологического института и свободный художник. Похоже, Тони и Дженнифер остались довольны таким выбором. У Чарльза Оуна тоже не было никаких претензий к окончательному составу жюри присяжных.

После небольшого перерыва все вернулись в зал суда, чтобы прослушать вступительную речь судьи. Родители Пейтон сидели в первом ряду, непосредственно за ней. Родственников Кевина в зале не было. Его отец давно умер, а свою мать он не видел с тех пор, как она ушла из семьи. Ложа прессы была набита до отказа. Журналистов было намного больше, чем во время предварительных слушаний. И зрителей в зале тоже прибавилось. Казалось даже, что после перерыва их стало в два раза больше. Наверное, те, кто присутствовали на утреннем заседании просто из праздного любопытства, оповестили своих друзей и знакомых, что, по всем признакам, продолжение этого судебного шоу обещает быть весьма занимательным. Пейтон нутром чувствовала, что они таки не пожалеют о том, что пришли сюда.

— Мистер Оун, — сказал судья. — Продолжайте, пожалуйста.

Обвинитель встал, прошел через зал суда и подошел к возвышению, похожему на сцену. С этого места адвокаты обычно произносили свои речи, обращаясь непосредственно к суду присяжных. По драматизму и накалу страстей их монологи подчас не уступали монологам героев Шекспира.

Оун застегнул пуговицу на пиджаке, поздоровался с присяжными и сразу начал излагать суть дела. На этот раз он решил обойтись без эффектной вступительной речи и предварительных комментариев.

— Жена изменяет мужу. Муж узнает об этом и приходит в ярость. Жена пытается прекратить любовные отношения, но любовник не желает этого. Все заканчивается тем, что любовника убивают.

В зале суда воцарилась тишина. В первое мгновение показалось, что обвинитель уже сказал все, что хотел, и собирается вернуться на место.

— Кто сделал это? — быстро спросил он, понизив голос почти до шепота. — Кто убил Гэри Варнса? Возможно, это совершил муж из ревности, — повысил голос Оун. — Но, возможно, это сделала жена, чтобы навсегда отделаться от своего любовника.

У Пейтон внутри все содрогнулось. С противоположной стороны зала обвинитель бросил на нее взгляд, исполненный праведного гнева.

Он продолжал говорить скучным, монотонным голосом.

— Гэри Варнс был убит выстрелом в затылок с близкого расстояния. Орудие убийства — огнестрельное оружие тридцать восьмого калибра. Этот пистолет не найден, но у Пейтон Шилдс имелся пистолет тридцать восьмого калибра, марки «смит-и-вессон». И этот пистолет таинственным образом исчез из ее квартиры сразу после того, как было совершено убийство. Тело потерпевшего нашли в багажнике машины, которая принадлежала обвиняемым. При этом на водительском сиденье находилась Пейтон Шилдс. Она была без сознания. Флакон со снотворными таблетками лежал рядом с ней на пассажирском сиденье. Я снова задаю вам тот же вопрос. Кто убил Гэри Варнса?

Он замолчал. Эта тишина пугала Пейтон. Она становилась невыносимой. Некоторые присяжные смотрели прямо на нее. Остальные глядели на обвинителя.

Он развел руки в стороны ладонями вверх.

— Ответ, очевидно, знает Пейтон, — произнес он, играя словами. Потом посмотрел на присяжных долгим уверенным взглядом, словно говоря им: обвинение совершенно не сомневается в том, что на скамье подсудимых сидят именно те люди, которые совершили преступление. После этого он молча вернулся на место.

Пейтон переглянулась со своим адвокатом. Семь недель представители защиты ждали, чтобы обвинитель каким-нибудь образом дал им понять, кого из двоих обвиняемых он считает организатором убийства, а кого сообщником. Оун не исключил возможности того, что Кевин не является организатором убийства. Но его совершенно прозрачный намек на Пейтон дал защите ответ на самый важный для них вопрос.

— Мистер Фэлкоун, вам предоставляется слово для вступительной речи, — объявил судья.

Тони встал со своего места. По его глазам Пейтон увидела, что он пребывает в нерешительности. Она прекрасно понимала, что по предварительной договоренности во вступительной речи он должен придерживаться стратегии совместной защиты. Но после того как обвинитель ясно дал понять, что считает главным подозреваемым Пейтон, Тони, по-видимому, придется внести кое-какие изменения в свою речь. Впрочем, как и ей самой.

— Ответчик Шилдс откладывает свою вступительную речь до начала судебного разбирательства по ее делу, — заявил адвокат Пейтон. Это полностью соответствовало их плану.

— Очень хорошо. Уважаемые присяжные заседатели, леди и джентльмены! — обратился к присяжным судья. — Ответчик Шилдс решила произнести свое вступительное слово после того, как обвинение изложит суть дела. Она имеет на это право. И если понадобится, ее адвокат будет давать необходимые разъяснения вместо нее. Миссис Данвуди, теперь слово предоставляется вам.

Адвокат Кевина встала и подошла к кафедре. За спиной Пейтон раздался шорох. Это репортеры занимали удобные позиции, готовясь к работе. Потом наступила тишина. Дженнифер начала свою речь. Она говорила уверенным, приятным голосом.

— Неверная супруга, мертвый любовник. Если бы в этом деле все обстояло так просто, то уважаемому суду картина была бы предельно понятна. И это дело можно было бы считать самым примитивным во всей судебной практике. Однако тут все далеко не так очевидно. И ваша задача состоит в том, чтобы заставить обвинение представить неопровержимые доказательства того, что и Кевин Стоукс, и Пейтон Шилдс действительно виновны. Они являются мужем и женой, но каждому будет вынесен отдельный приговор. Их обоих обвиняют и в убийстве второй степени, и в том, что они сообщники. Создается такое впечатление, будто обвинитель хочет заставить вас повесить позорный ярлык и на мужа, и на жену и принять решение об их виновности. Он желает, чтобы вы сказали, что именно они совершили это преступление.

Дженнифер встряхнула головой и продолжила свою речь.

— Обвинитель неправильно истолковал суть дела, дорогие граждане. Для того чтобы признать моего клиента виновным, обвинение должно представить неопровержимые доказательства его виновности. Для того чтобы признать виновной доктора Шилдс, обвинение должно представить неопровержимые доказательства именно ее виновности. Для этого недостаточно взять и заявить, что они вдвоем могли совершить это преступление. Из двух голословных обвинений не получится один убедительный приговор. Я утверждаю, что после того как вы рассмотрите все предоставленные вам доказательства и выслушаете всех свидетелей, вы придете к заключению, что никто из них не убивал Гэри Варнса. Но запомните: если вы решите, что это, возможно, сделал кто-то из них двоих, ваш вердикт должен остаться неизменным. Невиновен. Так он должен звучать.

Она помолчала немного, давая время слушателям до конца осознать смысл сказанных ею слов, потом вернулась на место.

Пейтон пыталась заставить себя не смотреть на присяжных, но ей хотелось понять, что они сейчас чувствуют. Их лица были непроницаемыми. Это означало одно из двух: либо они не имели права проявлять свои эмоции, либо уже вынесли ей обвинительный приговор.

Тишину нарушил судья Гилхорн.

— Уже почти пять часов, поэтому на сегодня объявляю заседание закрытым. Завтра в девять часов утра мы продолжим слушание дела. Напоминаю присяжным о том, что они дали клятву о неразглашении конфиденциальной информации, имеющей отношение к рассматриваемому делу. Объявляется перерыв до завтра, — заключил он и стукнул молотком.

Все встали, и судья покинул зал заседаний. Тони поздравил свою жену с прекрасным выступлением. Пейтон почувствовала, что Кевин смотрит на нее. Трудно было понять, о чем он сейчас думает. Но ей показалось, что она могла совершенно точно сказать, о чем именно.

Все говорили о неопровержимых доказательствах, и это замечательно. Но было бы намного лучше, если бы кто-нибудь громко и ясно сказал о том, что уверен: они не совершали этого преступления.

 

53

Сегодня была среда. Третий день судебного процесса. Но именно в среду для Пейтон началось все самое трудное. Пришло время заслушать показания свидетелей. Так сказать, облечь в плоть и кровь обвинения, которые Оун обрушил на нее и Кевина. Первым давал показания Стив Бисли.

После того печально известного звонка в Нью-Йорк, когда она из квартиры Гэри позвонила в отель «Волдорф-Астория», ей никогда больше не доводилось разговаривать со Стивом. Было бы еще лучше, если бы ей не пришлось больше никогда об этом вспоминать.

Свидетель твердой походкой прошел в центр зала. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он даже не посмотрел в сторону Пейтон, что само по себе совершенно не удивило ее. Он никогда не был ее другом. Она знала его только как коллегу своего мужа. Но то, что он не взглянул на Кевина, она расценила, как плохой знак.

Бисли привели к присяге. Во время своего выступления он все время смотрел на присяжных и только изредка поглядывал на обвинителя. Казалось, будто вся левая часть зала была вне поля его зрения. Скорее всего, ему просто легче было переносить эту процедуру, забыв о том, что они с Кевином находятся в судебном зале.

— Пожалуйста, назовите свое имя.

Вопросы сыпались на него как из рога изобилия. Он отвечал четко и ясно, словно по заранее подготовленному сценарию. Пейтон читала показания, которые он давал присяжным, поэтому ее уже ничего не удивляло. Но все-таки одно дело читать на бумаге, а другое — слушать самого Стива. Слушать наиболее омерзительные подробности этой истории в переполненном зале суда для Пейтон было настоящей пыткой.

— Какие конкретно слова вы слышали, когда разговаривали по телефону с ответчиком Шилдс?

Свидетель посмотрел на присяжных, как бы убеждаясь в том, что они его слушают.

— Я слышал, как какой-то мужчина сказал: «Ты можешь не стесняться, Пейтон. Я уже видел тебя голой».

Школьная учительница удивленно подняла брови. Художник усмехнулся.

Пейтон же знала, что на предварительных слушаниях присяжные отклонили эти показания. Суд не принимает во внимание показания, основанные на слухах. И все же не отреагировать на такое было невозможно. Она представляла себе, как сейчас журналисты внимательно записывают все услышанное, стараясь не пропустить ни слова. Всем присутствующим в зале суда стало известно, что же делала Пейтон Шилдс, когда ее муж уехал в командировку. Совсем скоро средства массовой информации разнесут по всему честному миру этот маленький секрет.

— Вы когда-нибудь рассказывали об этом мистеру Стоуксу? — спросил у свидетеля Оун.

— Да, рассказывал. Как-то в воскресенье мы играли в баскетбол, и я рассказал ему о том, что произошло.

— Как он на это отреагировал?

— У него чуть крышу не снесло.

— Он разозлился?

— Он был просто вне себя от злости.

— Благодарю вас. У меня больше нет вопросов, — сказал Оун, сияя от удовольствия. Он вернулся на свое место.

Теперь поднялась Дженнифер, чтобы провести перекрестный допрос свидетеля, но Тони подал ей знак, означающий, что эту птицу он выпотрошит сам. Схватив протокол допроса, он подошел ближе к свидетелю и остановился в десяти шагах от него, твердо упершись ногами в пол.

— Мистер Бисли, вы давали показания по этому делу перед судом присяжных, не так ли?

— Да, это так.

— Мистер Оун спросил вас о телефонном звонке Пейтон Шилдс. А точнее, о мужском голосе, который вы слышали в телефонной трубке во время вашего разговора.

— Это правда.

— Вы передали суду присяжных слова того мужчины?

— Да.

— Сегодня вы дали такой ответ. — Тони открыл свой блокнот. — Я цитирую. «Он сказал: „Ты можешь не стесняться. Я уже видел тебя голой“».

— Правильно. Именно это я и повторил сегодня.

— Нет, это не так. — Тони снова обратился к своим записям. — Согласно вашим сегодняшним показаниям, тот мужчина сказал: «Ты можешь не стесняться, Пейтон. Я уже видел тебя голой».

Стив захлопал глазами.

— Именно так. Он упомянул ее имя.

— И вы это хорошо запомнили?

— Да. Он упомянул ее имя. Я уверен в этом.

— И я тоже уверен, — с негодованием произнес Тони. — Я уверен в том, что это поможет обвинению доказать, что он говорил именно с Пейтон.

— Я протестую.

— Протест принимается.

— Давайте пойдем дальше, — сказал Тони, засунув руки в карманы пиджака. — Сэр, вы знали о том, что у мистера Варнса и доктора Шилдс были отношения до того, как она вышла замуж за Кевина Стоукса?

Он пожал плечами.

— Я не знал об этом.

— Итак, предположим, что этот голос принадлежал Гэри Варнсу. Также предположим, что он обращался к Пейтон. И наконец, допустим, что он действительно сказал: «Я уже видел тебя голой». Значит, вы не можете точно сказать, намекал ли он на прошедшую ночь или на то, что между ними было десять лет назад.

Стив задумался.

— Нет, я не могу этого точно сказать, — неохотно признался он.

— Давайте поговорим о том, почему мистер Стоукс пришел в ярость на баскетбольной площадке. Почему он был вне себя от злости. Именно так вы выразились.

— Это правда.

— Уточните, пожалуйста, правда ли, что он обвинил вас в том, что вы преднамеренно рассказали ему эту историю?

— Именно так он отреагировал.

— Он сказал вам, что не верит в то, что Пейтон изменила ему?

— Да, это правда.

— Он сказал вам, что злится на Пейтон? Да или нет?

— Наверное, нет. Думаю, что нет.

— И он также не сказал вам, что злится на Гэри Варнса. Да или нет?

— Я такого не помню.

— Значит, он злился только на вас?

— Я думаю… Насколько я понял, на меня.

Тони удивленно почесал голову.

— Итак, к чему же все это нас привело? К тому, что гнев обрушился не на ту голову? Мистер Стоукс так разозлился на вас, что вместе с женой решил убить Гэри Варнса?

— Протестую, — пророкотал Оун.

— Я беру свои слова назад. Это все, что необходимо было услышать уважаемому суду, мистер Бисли. Если, конечно, вы больше ничего не хотите изменить в своих показаниях.

— Протестую.

— Сядьте на место, мистер Фэлкоун.

— Я уже сажусь, ваша честь, — сказал он с легкой улыбкой. — Я уже сижу.

«Я умираю», — подумала Пейтон. Выслушивать откровения Бисли было выше ее сил. Она совсем не разделяла радости своего адвоката по поводу победы в этом словесном поединке.

* * *

Сандра Блэр изо всех сил пыталась сдержать слезы.

День выдался прохладным, но вовсю светило солнце. Листья на деревьях пылали разными цветами на фоне необычайно голубого неба. В этот прекрасный осенний день было просто замечательно проехаться на машине с открытым верхом и включенной печкой. Сама Сандра была не большой любительницей машин, но ее бывший муж коллекционировал автомобили. Этот стильный автомобиль был одним из его щедрых подарков, за то что она воспитывала его детей, а заодно позволяла обманывать себя.

Она уже устала, оттого что ее постоянно водят за нос.

Сандра никому не рассказала о той ночи в Провиденсе. Но на фирме всем хорошо было известно о том, что они с Кевином были друзьями. Ее коллегам также было известно, что она разговаривала с обвинителем, хотя никто не знал наверняка, будет ли она выступать в качестве свидетеля, а если все-таки будет, то что собирается рассказать. Всем юристам фирмы было строго запрещено обсуждать с ней это дело. Но так как судебный процесс затягивался, «Марстон и Уилер» стала для Сандры крайне неприятным местом. Особенно невыносимо она чувствовала себя в тот день, когда Стив Бисли давал показания в суде. Поэтому она решила уехать из города и навестить в Дартмуте свою младшую приемную дочь.

Из всех троих ее приемных детей, наиболее близкие отношения у нее были именно с Челси. Девочке было всего шесть лет, когда умерла ее родная мать. А когда Челси исполнилось восемь, Сандра вышла замуж за ее отца. Сандра заплетала ей косички, когда та была маленькой девочкой, и на ее глазах она превратилась в студентку колледжа. Она всегда была очень привязана к Челси и считала, что та чувствует то же самое по отношению к ней. Сандра была рада, что ей пришла в голову мысль съездить в Дартмут и навестить дочь.

Когда же Челси попросила ее больше не приезжать, Сандре показалось, что она слышит голос своего бывшего мужа.

Она ехала назад в Бостон и пыталась унять слезы. И тут она вдруг вспомнила о Кевине. Теперь, когда во всех газетах каждый день появляются подробные отчеты о том, как протекает это шоу с участием Пейтон и Кевина, Сандра много думала о нем. Она не сомневалась, что его просто использовали, что Пейтон и Гэри Варнс были любовниками. Сандра свято верила, что Кевин никого не убивал, и находила только одно возможное объяснение этому убийству. В последний раз, разговаривая с Кевином, она не стала говорить ему о том, что все еще волнуется за него. Если он не будет вести себя осторожно, все может закончиться тем, что он потеряет почти все, потому что хранил верность женщине, которая этого не заслуживает. К тому же она весьма опасная особа.

Сандра вдруг разозлилась на себя, за то что постоянно думает о Кевине. Легкий ветерок дул ей в лицо, и она на какое-то мгновение забыла обо всех заботах и печалях. Но, взглянув на свое отражение в зеркале заднего вида, она вспомнила, что ей уже давно не двадцать восемь лет. Сандра как раз проезжала через мост Солтенд-Перер над рекой Чарльз, когда зазвонил мобильный телефон. Это был еще один Чарльз.

— Надеюсь, выступление вашего коллеги послужит вам уроком, — сказал судебный обвинитель.

Сандра отвела телефон подальше от уха. Голос Чарльза Оуна звучал мощно, как церковный орган. Даже по телефону он разговаривал так, что можно было оглохнуть.

— О чем вы говорите?

— Стив Бисли вел себя сегодня утром, как тюфяк. Защита разделала его под орех. Вскрылось некоторое несоответствие между теми показаниями, которые он давал сегодня в суде, и тем, что он говорил присяжным.

— Я ничего об этом не знаю.

— Речь сейчас не об этом. Я хочу сказать, что если вы там у себя в «Марстон и Уилер» думаете, будто можете поразить кого-нибудь своей профессиональной ловкостью, то вы глубоко заблуждаетесь.

— Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите, мистер Оун.

— Мне известно, что некоторым людям в вашей фирме совершенно не нравится роман, который написал Кевин Стоукс. Ваш непосредственный начальник даже пытался подать на него в суд, чтобы запретить публикацию книги. И, насколько я знаю, этот судебный иск был отклонен. Поэтому совершенно ясно, что никто из ваших коллег не уронит ни слезинки, если Стоукса признают виновным. Поэтому не стоит менять свои показания, для того чтобы угодить шефу.

— Именно это и сделал Стив?

— Я знаю только, что мы заставили Бисли подробно рассказать о фразе «Я уже видел тебя голой». Доказательство было подкреплено распечаткой телефонных звонков, из которой ясно видно, что Пейтон Шилдс звонила из квартиры Варнса. А сейчас показания Бисли классифицировали как попытку ввести суд в заблуждение. И все потому, что сегодня он сказал, будто слышал, как произносилось имя Пейтон. Думаю, он сказал это только для того, чтобы сделать приятное своему боссу.

— Чем же я могу вам теперь помочь?

— Когда вас вызовут в суд, просто говорите правду, черт возьми. Не пытайтесь угодить мне, угодить своему боссу или кому-нибудь еще. Не позволяйте никому заставить вас изменять свои показания.

— Вам не стоит об этом беспокоиться.

— Хорошо. Увидимся завтра.

— До завтра, — сказала она, повесив трубку. Она обдумывала то, что только что услышала. Изменить показания! Что за ерунда. Никто не может заставить Сандру Блэр изменить свои показания.

Никто, кроме нее самой.

 

54

Кевин почувствовал на себе тяжелый взгляд обвинителя. Оун поднялся со своего места, чтобы сделать заявление.

— Обвинение вызывает Сандру Блэр, — произнес он.

У Кевина душа ушла в пятки. Он очень нервничал после недавней встречи с Сандрой, когда она предложила подтвердить его алиби. Он не собирался возобновлять с ней отношения, но сейчас вдруг понял, что, скорее всего, на этом они не прекратились. Возможно, у Сандры имеются свои соображения на сей счет. Может быть, она записывала их разговор на пленку.

Неужели она подставила меня?

Все смотрели на нее, когда она шла по центральному проходу зала заседаний. Обвинитель ждал ее у вращающегося турникета и проводил к месту, предназначенному для свидетелей. На ней были довольно скромные ювелирные украшения и темный деловой костюм. Во всем ее облике не было ни единого намека на сексуальность. Кевин скрестил пальцы. Слава Богу, что в этом наряде она совершенно не похожа на роковую женщину. Он надеялся на то, что она скажет, что является лишь его коллегой по работе.

Предложение Сандры обеспечить ему алиби шокировало Кевина. Вчера вечером, перед тем как пойти на встречу с ней, он решил рассказать Пейтон о своих отношениях с Сандрой, но, вернувшись домой, передумал. Кевин убедил себя в том, что скорее всего Сандра не будет давать показания в суде, поскольку он отказался от ее предложения насчет алиби. Если Сандра не собирается выступать в суде, то нет смысла и рассказывать о ней Пейтон. В сложившейся ситуации это только ухудшит их отношения и может повредить совместной защите. Кевин решил, что расскажет обо всем жене в более подходящее время, когда судебный процесс закончится. Он прекрасно осознавал, что просто струсил, а от трусости до предательства всего один шаг.

Когда Сандра произносила слова присяги, Пейтон посмотрела на него. Кевин понимал, почему беспокоится его жена, ведь Сандра не давала показаний перед присяжными. Ему следовало рассказать о ней Пейтон вчера вечером, а лучше на прошлой неделе или месяц назад. А еще лучше, если бы он признался ей еще прошлой зимой. И вот Сандра собственной персоной появилась в зале суда. И у адвокатов даже нет протокола ее предварительных показаний. Они не знают, о чем она может рассказать суду и как реагировать на все это. Но его волновало только одно конкретное обстоятельство, которое она может предать гласности.

Просто не нужно все это вытаскивать на свет Божий.

— Мисс Блэр, где вы работаете? — спросил Оун.

Она наклонилась к микрофону и ответила на вопрос.

— Вы были знакомы с Кевином Стоуксом, когда он работал в «Марстон и Уилер»?

В первый раз за все это время Сандра посмотрела на Кевина.

— Да. Мы знакомы с ним.

— Вы хорошо его знаете?

Лоб Кевина покрылся испариной. Сандра посмотрела на него, а потом перевела взгляд на обвинителя.

— Достаточно хорошо.

Оун задумался. Или сделал вид, что задумался. Кевин с напряжением ждал следующего вопроса.

— Что вы можете сказать о его жене? Вы ее знаете?

Кевин перевел дух. Слава Всевышнему, обвинитель снова начал задавать ей вопросы.

— Наверное, знаю. Я видела ее раньше.

— Когда вы в последний раз видели мистера Стоукса?

Кевин снова напряженно ждал ее ответа, пытаясь понять, собирается ли она подставить его.

— Мне кажется, что в последний раз я видела его на благотворительном вечере в Гарвардском университете. Он был там со своей женой.

Кевин вздохнул с облегчением. Однако опасность еще не до конца миновала. Она ничего не сказала об их вчерашней встрече. Но упоминание о том вечере в Гарварде тоже не сулило ничего хорошего.

— Когда это произошло? — спросил обвинитель.

— Прошлым летом.

— Это было до или после того, как тело Гэри Варнса нашли в багажнике машины доктора Шилдс?

— Благотворительный вечер проходил двумя днями раньше.

— Двумя днями раньше, — повторил обвинитель, как будто акцентируя внимание присяжных на этом важном факте. — Вы разговаривали с мистером Стоуксом?

— Буквально перебросились несколькими фразами.

— Вы случайно не слышали, о чем мистер Стоукс говорил со своей женой?

— Да, я слышала их разговор.

— Как это произошло?

— Я вышла, чтобы позвонить по телефону, и услышала, как они кричали друг на друга в коридоре. Они находились в дальнем конце коридора.

— Они были одни?

— Да.

— Вы каким-то образом обнаружили свое присутствие?

— Нет. Мне было не по себе, оттого что я стала невольным свидетелем их разговора.

— Ну же, мисс Блэр, давайте называть вещи своими именами. Вы ведь подслушивали, не так ли?

Она покраснела, и Кевин молился о том, чтобы не стали докапываться до истинной причины ее интереса к их семейной ссоре.

— Мне действительно нужно было позвонить. Но, услышав крики, я сделала то, что сделал бы на моем месте любой другой человек. Я прислушалась к тому, что происходит, — призналась она.

— Мы не собираемся никого осуждать. По крайней мере, не вас. Можете ли рассказать нам, что вы услышали?

Тони встал со своего места.

— Протестую. Это показания, основанные на слухах.

— Это собственные слова ответчиков, а не слухи, — парировал Оун.

— Протест отклоняется.

— Кевин был очень зол и говорил достаточно громко, — сказала Сандра. — Наверное, его чем-то разозлили.

— Скажите нам, что он говорил.

— Он обвинял Пейтон в том, что она провела ночь в квартире Гэри Варнса, когда сам Кевин был в командировке.

— Что на это ответила Пейтон?

— По-моему, она сказала: «Кевин, давай не будем обсуждать это здесь».

— Она не отрицала того, что провела ночь в квартире Варнса?

— Я этого не слышала.

Кевин слегка вздрогнул, когда Пейтон схватила его руку и крепко сжала. Он понимал, что это был инстинктивный порыв. Ей просто хотелось вскочить с места и громко закричать на весь зал, даже на весь мир. Вне зависимости от того, верит он ей или нет, Пейтон всегда отрицала интимную связь с Гэри.

— Что произошло потом?

— Они громко кричали друг на друга. В тот момент мое любопытство уступило месту чувству… хорошо, это становилось уже невыносимым. Он кричал, что она напилась и провела ночь в квартире Гэри Варнса, и что-то еще в этом роде.

— Что было затем?

— Он ушел. Он шел очень быстро, почти бежал. Он прошел рядом со мной.

— Вы успели посмотреть на него?

— Да.

— Как он выглядел?

Сандра взглянула на Кевина, а потом на обвинителя.

— Я точно не помню.

Лицо обвинителя вытянулось от удивления. Казалось, что его свидетель вдруг начал помогать оппонентам.

— Вы помните, как он выглядел?

— Не совсем точно.

Оун обратился к своему помощнику, и тот передал ему подписанный Сандрой протокол ее допроса.

— Возможно, это освежит вашу память. Вы подтверждаете, что сделали это заявление месяц назад в моем кабинете?

— Подтверждаю.

— Вы помните, что я спрашивал вас о том, как выглядел мистер Стоукс, когда уходил с того вечера, о котором мы сейчас говорим?

— Да, я помню это.

— Вы помните, что сказали тогда мне? Я цитирую: «Казалось, что Кевин был готов кого-нибудь убить».

— Протестую! — закричал Тони.

— Попытка давления на свидетеля, — заявила Дженнифер.

— Протест отклоняется.

Сандра снова посмотрела на Кевина. Потом опустила глаза. Похоже, она стеснялась того, что от злости наговорила обвинителю.

— Да. Помню, что я именно это сказала.

У Оуна был довольный вид, хотя он изо всех сил старался не показывать перед присяжными своего злорадного торжества.

— Возможно, я уже задавал этот вопрос. Но для того, чтобы прояснить все детали, задам его еще раз. Через сколько дней после упомянутых событий тело Гэри Варнса было найдено в багажнике машины доктора Шилдс?

— Через два дня, — ответила она.

— Благодарю вас. У меня больше нет вопросов, — сказал он, возвращаясь на место.

Пейтон наконец освободила свою руку. Она что-то шепотом говорила Тони. Наверное, снова отрицала свою связь с Гэри. Кевин молча смотрел на Сандру. Ее лицо не выражало ни удовольствия, ни обиды. Она словно давала понять, что рассказала здесь только то, что видела своими глазами. Потом она медленно откинула длинные волосы назад, открыв ухо. Кевин посмотрел на нее и сразу все понял.

На ней были те же серьги, что и в ту ночь, которую они провели вместе.

Ему показалось, что она просто протянула руку и ударила его по лбу. Не прибегая к помощи слов, она обращалась именно к нему. Сандра как будто хотела сказать ему: «Я могу тебя уничтожить». Кевин взглянул на нее. Их глаза встретились, и Кевин не заметил в них ни тени ненависти или злобы. Наоборот, таким необычным способом она намекала ему на то, что они могут возобновить отношения. А может быть, это было молчаливое напоминание о том, что предложение, которое она сделала ему во время их вчерашней встречи, все еще остается в силе.

Я могу обеспечить тебе алиби.

— Мисс Данвуди, свидетель ваш, — сказал судья.

Теперь настала очередь Дженнифер защищать своего клиента. Она уже почти встала, но Кевин остановил ее. Он прошептал ей на ухо:

— Пожалуйста, не устраивайте перекрестного допроса.

— Что?

— Не делайте этого.

— Мисс Данвуди, пожалуйте, начинайте, — поторопил судья.

Дженнифер продолжала шепотом переговариваться с Кевином.

— Мы должны провести перекрестный допрос. Она же просто убивает нас своими показаниями.

— Это может только ухудшить ситуацию. Пусть все остается так, как есть.

Адвокат была крайне удивлена и слегка встревожена.

— Нам нужно поговорить, — заявила она.

— У защиты есть вопросы к этому свидетелю? — спросил судья.

Дженнифер встала и обратилась к судье.

— Ваша честь, я хотела бы сделать перерыв, чтобы поговорить со своим клиентом.

— Даже и не думайте об этом. Я не могу прекращать слушание каждый раз, когда вам захочется побеседовать с подзащитным. Так мы и через год не закончим это дело. Итак, допрашивайте свидетельницу, иначе я отпущу ее.

Тони поднялся со своего места. Было видно, что он совершенно сбит с толку.

— Я прошу вас дать мне тридцать секунд, для того чтобы поговорить со своей коллегой.

— Хорошо. Только тридцать секунд, — согласился судья.

Они собрались вместе за столом, стараясь говорить тихо, чтобы их никто не мог услышать. Они пытались сохранять спокойствие, чтобы ни журналисты, ни присяжные ничего не заметили.

— Вы хотите, чтобы перекрестный допрос провел я? — прошептал Тони.

— Нет, — возразил Кевин. — Этого не нужно делать вообще.

— Но это просто бред.

— Поймите, ее показания больше вредят мне, чем Пейтон. Говорю вам, если вы устроите перекрестный допрос, будет только хуже.

Пейтон смотрела на него, и ему казалось, что она понимает все, что с ним сейчас происходит.

— О чем ты говоришь? — тихо, но резко спросила она.

Их прервал судья.

— Тридцать секунд истекли. Что же вы решили на своем совете?

Кевин и Пейтон молча глядели друг на друга. Адвокаты посмотрели на своих подзащитных, а потом переглянулись. Наконец Тони поднялся с места.

— Сегодня у нас нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь. Но, возможно, один из ответчиков вызовет его в качестве своего свидетеля.

— Очень хорошо. Свидетель свободен. Мисс Блэр, вам запрещается рассказывать кому бы то ни было о своих показаниях до тех пор, пока вас снова не вызовут в качестве свидетеля.

Сандра спустилась с возвышения и обошла скамью присяжных. Она шла очень быстро. Кевин увидел, что она смотрит прямо на Пейтон. Проходя мимо стола, за которым они сидели, Сандра замедлила шаг и перевела взгляд на Кевина. Тот сразу же отвел глаза в сторону и тут же встретился взглядом с Пейтон — в нем читалось зарождающееся подозрение. Он отвернулся.

Кевин слышал стук каблуков Сандры, когда она шла по проходу между рядами. Он слышал, как открылась и потом закрылась тяжелая дверь. Сандра ушла, но ему казалось, что она все еще здесь. Ему казалось, что она сидела между ними и показывала Пейтон свои серьги.

 

55

На столе у Дженнифер зазвонил телефон. Она сидела одна в своем кабинете и готовилась к завтрашнему заседанию. Отодвинув в сторону пластиковую коробочку с бутербродами, она схватила трубку. Это звонил Оун.

Она замерла от удивления.

— Чему я обязана такой честью?

— Ваш клиент перед началом судебного процесса отказался от прекрасной сделки. Я предложил ему дать показания против своей жены и тем самым снять с себя все обвинения. Мое предложение все еще остается в силе.

— Почему вы считаете, что сейчас оно заинтересует его?

— Я видел, как они с Сандрой Блэр смотрели друг на друга в зале суда. Но, что еще более важно, я видел, как на него посмотрела его жена. Профессиональное чутье подсказывает мне, что это только вопрос времени. Пейтон в конце концов свалит своего мужа. Для вашего клиента мое предложение — последний шанс нанести упреждающий удар.

— Из этого мне следует сделать вывод, что обвинение считает, будто именно Пейтон Шилдс является убийцей?

— Скажу вам больше: если ваш клиент не согласится на мое предложение, то я вынужден буду считать, что он сделал это только потому, что сам является убийцей. В таком случае я предложу такую же сделку вашему соответчику.

— Вам не кажется, что вы просто образец честности и порядочности?

— Предложение остается в силе до завтрашнего утра.

— Я обязательно дам вам знать, — сказала она и повесила трубку.

* * *

Пейтон вернулась домой в половине девятого.

Она настояла на том, чтобы сегодня они не проводили совещания о подготовке к завтрашнему заседанию. Все вопросы она будет решать только с Тони в его кабинете, а Кевин и Дженнифер могут совещаться отдельно от них. Кевин хотел поговорить с ней наедине, но она всячески избегала его. Пейтон уже давно чувствовала, что Кевин что-то от нее скрывает. По иронии судьбы, именно ее мать первой высказала ей это подозрение. Ей давно уже следовало серьезно поговорить с Кевином. И вот то, как они с Сандрой Блэр смотрели друг на друга в зале суда, наконец подтвердило все ее опасения. Теперь у этих страхов было конкретное лицо.

Пейтон быстро зашла в квартиру, сняла пальто и повесила его в прихожей. Краем глаза она увидела, что Кевин сидит в гостиной, но старалась не смотреть в его сторону. Она зашла в спальню, вытащила из шкафа чемодан и дорожную сумку и бросила их на кровать. Потом начала медленно собирать вещи. В ней закипала обида, и она стала швырять вещи в чемодан.

— Что ты делаешь? — спросил Кевин. Он стоял в дверях спальни.

Она продолжала копаться в ящике, где лежали ее колготки, делая это машинально, почти не глядя на вещи.

— А на что это, по-твоему, похоже?

— Зачем ты это делаешь?

Она остановилась и посмотрела на него.

— Может быть, сейчас, глядя мне прямо в глаза, ты будешь по-прежнему утверждать, что у тебя ничего с этой женщиной не было?

Он нервно переминался с ноги на ногу.

— Пейтон, клянусь тебе, это было всего один раз.

Она усмехнулась.

— Всего один раз. Просто неподражаемо, Кевин. Почему бы нам не воспользоваться этой фразой во время нашей совместной защиты? Ваша честь, мы выстрелили в голову Гэри Варнсу, но всего один раз.

— Я не стрелял ему в голову.

— Я тоже не стреляла, придурок. Я только предложила интересный вариант.

— Понимаю, ты имеешь полное право злиться на меня.

— А ты, черт возьми, прав! Имею полное право, — проговорила она дрожащим голосом. Пейтон подошла к шкафу, вытащила несколько платьев и туфли, а потом бросила все это на кровать. — Ты ублюдок. Почему ты так со мной поступил?

— Это было прошлой зимой. Ты почти все время проводила в больнице. Мне казалось, что я вижу тебя не больше двух часов в неделю. Тогда наши отношения совершенно разладились, помнишь? Ты даже не сказала мне, что беременна.

— Значит, это я во всем виновата? Ты не изменял бы мне, если бы я сообщила тебе, что беременна.

— Нет. Это всего лишь еще одно доказательство того, какими плохими были тогда наши отношения. Во всем виноват только я один, и я с первого дня жалел о том, что все так произошло.

Она прищурила глаза.

— Я одного не могу понять. Как ты мог устраивать мне сцены ревности, зная, что вся эта история с Гэри Варнсом просто недоразумение и ничего больше, а сам скрывал от меня то, что было у тебя с этой…. с этой женщиной.

— Я боялся, что ты любишь Гэри. А я за всю свою жизнь любил только одну женщину. Тебя.

Она застегнула молнию на чемодане.

— Ты выбрал достаточно мерзкий способ продемонстрировать мне свою любовь.

— Мне стыдно, что я так поступил. Но мне казалось, что у вас с Гэри все серьезно. Я очень нервничал, когда ты возобновила дружбу с Гэри в первый же день, как начала стажироваться в детской больнице. Я обвинял его в том, что ты меня разлюбила.

Схватив свои сумки, Пейтон прошла мимо него.

— Только не надо все сваливать на меня.

Он шел за ней по коридору до самой прихожей. Она остановилась только для того, чтобы надеть пальто. Потом она рывком открыла входную дверь. Кевин дотронулся до ее плеча. Она остановилась в дверях, но не повернулась к нему. На ее лице отразилась целая гамма чувств. Сначала это была боль от предательства, затем злость и, наконец, разочарование. Пейтон изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

За ее спиной раздался дрожащий голос Кевина.

— Жаль, но я не знаю, что сказать тебе сейчас.

— Не говори ничего.

— Я хотел бы повернуть время вспять, чтобы всего этого не было. Когда я сидел в гостиной и ждал тебя, я вспомнил наше с тобой второе свидание тогда, в колледже. Я помню этот вечер до мельчайших подробностей. Я помню, во что ты была одета, о чем говорила и то, что я в конце концов заснул в твоей квартире. А отчетливее всего я помню, как возвращался домой в тот вечер. Я всю дорогу благодарил Бога, за то что в моей жизни появилась настоящая женщина.

Она крепко закрыла глаза, пытаясь удержать слезы.

— Прости меня, Пейтон.

— И ты меня тоже, — прошептала она. Потом быстро спустилась по ступенькам, ни разу не оглянувшись.

 

56

Руди лежал и ждал. Он вел наблюдение, скрытый от посторонних глаз густым кустарником и темнотой ночи.

Вечером, перед тем как начался судебный процесс, он общался в чате с Леди Док. Прошло уже два месяца, с тех пор как они снова возобновили свои виртуальные беседы. Примерно в то же время против Пейтон и Кевина выдвинули обвинение в убийстве. Во время их первой беседы она говорила ему то, что он хотел от нее услышать. Ведь они беседовали один на один, в персональном чате. Потом она стала вести себя очень грубо. Год назад, в самый разгар их общения, она почти каждый вечер в одиннадцать часов появлялась в чате. После того как ей предъявили обвинение, все изменилось. Их регулярное общение прекратилось. Она то приходила, то надолго исчезала, и никогда не назначала заранее дату следующей встречи. Каждый вечер Руди входил в чат и искал ее там. Очень часто это ожидание заканчивалось ничем. Даже тогда, когда они все-таки встречались, она вела себя совершенно не так, как это было раньше. Она могла неожиданно, безо всякого предупреждения, покинуть чат. Часто она это делала в тот самый момент, когда беседа принимала пылкий, чувственный характер. Леди Док пугала его тем, что, если он не согласится встретиться с ней лично, она больше никогда не будет общаться с ним в чате. Он все время отказывался от этой встречи. Но в последний раз она выдвинула ему ультиматум: «Встретимся в Бек Бей Фенсе, или я больше никогда не буду с тобой общаться». Таково было ее условие. Он не мог понять, насколько оно было серьезно, но точно знал, что больше не может терпеть эти поддразнивания. Каждый раз после этого он чувствует себя так, будто сначала распалили до предела его желание, а потом бросили. Эти призрачные надежды доводили его до безумия, а потом вдруг — р-раз! — и сообщение: «Леди Док покинула чат». Он чувствовал себя совершенно опустошенным, как будто занимался сексом с какой-нибудь продажной девкой: ты уже почти достигаешь пика наслаждения, а она в этот момент банально засыпает или просто отбрасывает коньки, либо нож проникает так близко к сердцу, что она истекает кровью и умирает до того, как ты успеваешь кончить.

Что ж, это прекрасно, что Леди Док хочет встретиться с ним лично. На всякий случай он захватил с собой свой нож.

— Где же ты, черт возьми? — пробормотал он, посмотрев на часы.

Леди Док не знает, как он выглядит, поэтому Руди дал ей подробные инструкции, как можно узнать его. «Встретимся в парке возле скамейки, которая повернута к реке Мад. Я буду сидеть с северной стороны. Когда я сяду на скамейку, то закину правую ногу на левую, потом наоборот — левую на правую. И ты поймешь, что это именно я».

Согласившись на встречу, Руди хорошо к ней подготовился, ведь он был стреляным воробьем. Он не исключал возможности того, что, как только сядет на скамейку, из темноты неожиданно появится десяток агентов ФБР и его арестуют. Поэтому, спрятавшись за кустами, он наблюдал за тем, как нанятый им за двадцать долларов бродяга разыгрывает весь этот спектакль: он сел на скамейку, потом закинул правую ногу на левую и наоборот. Теперь оставалось только ждать.

Прошло несколько минут, но ничего не произошло. Руди еще раз проиграл все в уме. Он хотел удостовериться, что парень ничего не перепутал. Нет, он сделал все абсолютно точно.

Он подождал еще несколько минут, и опять ничего.

Руди начинал злиться. Не он предложил встречу, это была ее идея. Сейчас он играет по ее правилам. По крайней мере, она думает так. У нее не было причин сомневаться в том, что на скамейке сидит Руди.

Прошло еще пять минут, но Леди Док не появилась.

Одно было хорошо. Он понял, что она не собиралась устраивать ему западню и выдавать его полиции. Будь это иначе, полицейские уже стояли бы возле его подсадной утки, этого несчастного парня. Это его несколько успокоило. Однако пришел Руди сюда совершенно не за этим. Проблема была в том, что она подвела его.

Черт тебя подери!

Его просто трясло от злости. Он пытался успокоиться и взять себя в руки. Бездомный бродяга лежал на скамейке и спокойно дремал. В порыве злости Руди выскочил из своей засады, подбежал к скамейке и набросился на несчастного парня сзади.

— Эй, что за…

Руди колотил его кулаками. Потом сорвал с него пальто и вывернул карманы.

— Отдай мне мои двадцать баксов!

Парень застонал от боли и упал со скамейки на землю. Руди схватил свои деньги, пнул парня в бок и растворился в темноте.

После того как он порылся в карманах пальто этого бродяги, его руки чем-то воняли. Он решил, что не нужно было использовать бродягу. Скорее всего, именно поэтому Леди Док и не появилась. Она могла наблюдать со стороны, возможно, у нее даже был бинокль. Увидев на скамейке отвратительного бомжа, Леди Док, конечно же, решила уйти. Вероятно, он допустил ошибку. Ему нужно поскорее сесть за компьютер и объяснить ей, что тот пьяный, пропахший мочой парень, спавший на скамейке, вовсе не он.

Кого, черт возьми, ты обманываешь?

Руди понял, что она снова обвела его вокруг пальца. Снова. Так же, как прошлой зимой, когда пообещала, что встретится с ним, а потом струсила и сказала, что решила положить конец их общению. Эта сука просто манипулировала им, а он опять и опять позволял ей это делать. Он хотел ее. Приблизительно месяц назад он сказал ей: она должна доказать, что достойна того, чтобы он помог ей. Теперь все стало совершенно ясно. Ему не следовало тогда, зимой, спасать ее. Она этого не заслуживала. И сейчас не заслуживает того, чтобы он помогал ей. Но одно теперь он знал наверняка.

Сегодня она обманула его в последний раз.

Руди почти бежал по темному парку в сторону залитой светом эстакады, сжимая в руке сэкономленную двадцатку. Он знал, что за такие деньги любая уличная девка готова лезть из кожи вон. И она даже не потребует, чтобы он надел презерватив.

Кому ты нужна, Пейтон?

* * *

Было 5:26 утра. Пейтон спала всего один час, не в состоянии успокоиться и отвлечься от тяжелых мыслей. Она пыталась не думать о своем разрыве с Кевином, но на смену этим мыслям сразу же приходили другие — о судебном процессе, а они тем более не способствовали крепкому и здоровому сну.

Вечером она ушла из дома и, понятное дело, могла найти приют только в одном месте. В доме своих родителей. Они приняли ее с распростертыми объятиями и, что удивительно, почти не задали вопросов. А может быть, это и не столь уж удивительно, если учесть, что в своей супружеской жизни они много лет назад уже познали горечь измены. В любом случае, Пейтон не хотелось говорить об этом, и никто ее не неволил, поэтому переезд под родительский кров произошел относительно безболезненно. Тем не менее, даже лежа в своей старой кровати, Пейтон никак не могла уснуть. В ногах у нее сидел старый плюшевый медвежонок Вилбур и смотрел своими круглыми глазками. Когда они с Кевином объявили ее родителям о том, что обручились, и он переехал из студенческого общежития к ним, то мягкого плюшевого медвежонка обычно укладывали между стеной и спинкой кровати, чтобы эта самая спинка не стучала о стену, когда они занимались любовью. Пейтон пришла сюда сегодня, чтобы избавиться от призраков прошлого, но ведь ей было всего девятнадцать лет, когда Кевин стал частью ее жизни.

Через полчаса должен был зазвонить будильник. Не имело никакого смысла лежать и ждать, ведь она все равно уже не уснет. Пейтон в ночной рубашке спустилась в кухню и начала готовить кофе. Она вышла на крыльцо, чтобы посмотреть, не принесли ли почту. Нет, еще не принесли. Что же, хорошо. Она все равно старалась не читать газет. Запах кофе заставил ее снова вернуться в кухню. Она налила себе чашечку и задумалась, не зная, чем занять себя в ожидании, пока пробудятся все остальные жители планеты. В такой ранний час она, естественно, не могла никому позвонить. Пейтон с удовольствием попивала кофе. Этот волшебный напиток побуждал мозг к работе. Она вспомнила, что не проверяла свою электронную почту, с тех пор как начался судебный процесс.

Компьютер родителей стоял в маленькой тесной комнатке. Она вошла на свой сервер, открыла домашнюю страницу и увидела множество непрочитанных сообщений. Среди них было несколько сообщений от друзей с пожеланиями всего наилучшего, три-четыре купона от фирм-производителей программного обеспечения и одно письмо от неизвестного, поскольку электронный адрес отправителя был ей незнаком.

Она открыла и прочитала его. Потом решила перечитать еще раз. Ее начала бить нервная дрожь.

У отправителя этого письма не было электронного имени, у него был только номер. Письмо было послано ей из какого-то работающего круглосуточно копировально-офисного центра — подобные центры сдают в аренду рабочие места, оборудованные компьютером с доступом в Интернет. Пейтон понимала, что в таком случае нельзя выяснить, кто конкретно отправил ей это письмо, ведь оно послано из центра, имеющего коллективный электронный адрес, в данном случае из центра «Фаст-фредс-копи». Это был еще один способ сохранить инкогнито в огромном электронном пространстве. Однако кто бы ни был этот таинственный «некто», он или, может быть, она, хотел ей помочь.

В сообщении говорилось следующее:

«Человек, которого вам нужно увидеть, будет сидеть на скамейке у реки Мад, в парке в Бек Бей Фенс, сегодня в полночь. Пойдите туда. И приведите с собой полицию».

Пейтон не знала, кто конкретно подразумевался под «человеком, которого вам нужно увидеть». Но ведь кто-то выдает себя за нее и занимается виртуальным сексом, а еще кто-то подстроил все так, чтобы ее обвинили в убийстве! Она могла бы подумать, что имеют в виду кого-то из них двоих.

Она включила принтер и распечатала это письмо, пытаясь сообразить, кому первому ей следует позвонить. «Сегодня в полночь», — говорилось в письме. Осталось не так уж много времени, чтобы подготовиться к встрече. И вдруг состояние нервного возбуждения, в котором Пейтон все время пребывала, сменилось отчаянием. Ведь сообщение было послано вчера. И «сегодня в полночь» означало прошедшую ночь.

Обессиленная, она откинулась на спинку стула и тупо смотрела на экран компьютера. Пейтон хотела понять, какую возможность она упустила и насколько она была важна для нее в ее теперешнем положении.

 

57

— Никогда, — произнес Кевин.

В половине восьмого утра он уже сидел в офисе своего адвоката. Через полтора часа должно было начаться четвертое заседание суда по их делу, и Дженнифер позвонила ему, сказав, что ей нужно кое-что обсудить с ним до начала заседания. Буквально через пару минут Кевин все понял.

— Я вам уже говорил, что никогда не пойду ни на какую сделку против Пейтон.

Дженнифер откинулась на спинку кресла. Она явно была разочарована.

— Обстоятельства изменились. Ваша жена ушла от вас. Я не знаю, как этот факт отразится на нашей совместной защите.

— Мне все равно. Мы ведь с ней еще не развелись.

— Это ужасно, но в контексте того, что выдвинуто обвинение в совместном убийстве, ситуация может развиваться как в ту, так и в другую сторону.

— Вы просите меня дать показания против женщины, которую я люблю.

— В данной ситуации я советую вам поступить так, как будет лучше для вас.

— Хорошо. Давайте я вам все объясню, используя понятную вам терминологию. Даже если бы я согласился на то, что предлагает обвинитель, мне просто нечего предложить ему в обмен на мое оправдание. У меня нет совершенно никаких доказательств того, что Пейтон убила Гэри Варнса.

Было видно, что Дженнифер не поверила ему, но промолчала.

— Вы думаете, что это сделала она? — напрямую спросил Кевин.

Она снова ничего не ответила.

Кевин в изумлении тряхнул головой.

— Во время нашего последнего разговора вы ужасно разозлились на меня, за то что, объясняя, почему я отверг предложение обвинителя, я не упомянул самую важную причину — то, что Пейтон невиновна. Поэтому сегодня я говорю вам, что главной и самой важной причиной моего отказа является именно ее невиновность.

— Что ж, это ваше право, — сказала она, четко выговаривая каждое слово. — Только имейте в виду, что Чарльз Оун может оказаться прав. Если вы откажетесь от сделки, Пейтон может обвинить во всем вас.

Кевин опустил глаза и тихо произнес:

— Может быть, я этого заслуживаю.

Дженнифер не сразу ответила.

— Вы хотите мне что-то сказать?

Он понял, что проговорился.

— Я имел в виду, что заслужил такое к себе отношение потому, что изменял своей жене.

— Это правда?

— Я не имел в виду, что заслуживаю наказания потому, что я убил Гэри Варнса.

Она серьезно посмотрела на него.

— Как бы там ни было, я принимаю ваше решение. Итак, мы все с вами обсудили и поняли друг друга.

— Я не убивал Гэри Варнса.

— Прекрасно. Оставим все так, как есть, — проговорила она и закрыла блокнот, подводя итог разговора.

— Прекрасно, — произнес Кевин. Он не был уверен в том, что ему удалось убедить ее в своей правоте.

* * *

Пейтон рано утром встретилась с Тони в тренажерной комнате, находившейся за его кабинетом. В спортивных брюках и в промокшей от пота футболке с надписью «Бостон Брюинс» он бегал по наклонной «беговой дорожке». Спина и грудь Тони были мокрыми, сухим оставался только его кругленький животик. Как раз для того, чтобы от него избавиться, Тони и приходилось так тяжко трудиться. Пейтон сидела на силовом тренажере и наблюдала за его работой.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы заставить Тони внимательно выслушать ее рассказ о том письме, которое она получила по электронной почте и прочитала на день позже. Казалось, Тони слушал ее рассказ, хотя при этом не прекращал своих упражнений.

— И вы понятия не имеете, кто вам его прислал? — спросил он, тяжело дыша.

— Нет. Оно пришло с электронного адреса одного копировально-офисного центра.

— И вы уверены, что этому человеку известно, кто вас подставляет?

— В письме говорится, что человек, которого мне нужно увидеть, будет в полночь в парке. И меня просят привести полицию. А зачем еще мне приводить с собой полицию?

Тренажер громко взвыл, скорость движения увеличилась. Тони старался держать этот темп.

— Нам нужно позвонить в полицию? — поинтересовалась Пейтон.

Он схватил пульт управления и уменьшил скорость движения дорожки.

— Нет, — сказал он.

— Почему нет?

— Потому что это письмо мог послать какой-нибудь ваш друг или ваш муж. Кто-то из тех, кто хотел помочь вам подтвердить версию о том, что вас подставляют.

— Это могло бы помочь нам доказать, что Гэри Варнса похитили.

Он остановил тренажер, уперся руками в панель управления и восстанавливал дыхание.

— Не кажется ли вам, что на данном этапе судебного процесса это было бы совсем некстати?

— Вы думаете, что я сама себе написала письмо, чтобы подкрепить свою версию о похищении?

— Нет. Но, возможно, это сделал кто-нибудь из ваших знакомых.

— Вы имеете в виду Кевина?

— А кого же еще?

— Это настоящее безумие.

— Вы так думаете?

Она разочарованно покачала головой.

— Значит, вы предлагаете просто забыть об этом письме?

— Да. Еще во время нашей первой беседы я сказал вам, что не хочу приплетать к этому делу еще и историю с похищением. Присяжные в это не поверят, а обвинение повернет все так, как будто Гэри Варнс шантажировал вас с Кевином. А это дополнительный мотив для его убийства. В настоящее время Оун ни о чем таком не думает, и я не хочу давать ему повод, рассказав о таинственном электронном письме, которое, скорее всего, послал ваш собственный муж.

Пейтон старалась сдерживать злость.

— Вы совсем не верите всему этому?

— Чему этому?

— Что кто-то выдает себя за меня, общаясь в Интернете. Тот же человек похитил Гэри и требовал выкуп. Вы же уверены в том, что мы с Кевином все придумали перед нашей первой встречей.

Тони вытер полотенцем мокрую шею.

— Могу сказать вам даже больше. Я уверен, что сумею добиться для вас оправдательного приговора. И не стоит нам раздувать всю эту историю.

— Как же мы сможем выиграть дело, если вы не верите в то, что Гэри похитили?

— Я не говорил, что я не верю.

— Но я поняла вас именно так.

— Значит, вы меня недостаточно внимательно слушали. Я говорил вам о том, что не доверяю вашему мужу.

Она опустила глаза.

— Еще несколько дней назад я бы осудила вас за это. Но со вчерашнего дня я уже не настроена столь решительно.

Тони сел на скамейку и посмотрел ей прямо в глаза.

— Давайте поступим так. Вы доверите мне решать, как следует поступить с этой историей о похищении. Вы сможете откровенно ответить мне на один вопрос?

— На какой?

— Я спрашиваю вас об этом только потому, что хочу понять ход мыслей Кевина. Не как вашего мужа, а как ответчика по нашему делу. Только, пожалуйста, скажите мне честно. Вы ушли от Кевина из-за Сандры, или он выгнал вас из ревности к Гэри Варнсу?

Его слова привели ее в ярость. Ей уже пришлось выслушать много незаслуженных обвинений, но то, что сказал адвокат, переполнило чашу ее терпения.

— Тони, я доверяю вашему профессиональному чутью в том, что касается истории с похищением. Но никогда больше не смейте задавать мне этот вопрос.

Она посмотрела ему прямо в глаза, встала и вышла из комнаты.

 

58

Пейтон жалела о том, что не могла просто встать и уйти отсюда. Уйти куда угодно. Ей было невыносимо смотреть на все это. Обвинитель вызывал одного свидетеля за другим. Они давали показания перед присяжными, пытаясь доказать, что Пейтон — убийца. Это действительно было для нее тяжким испытанием. Все это время ей пришлось сидеть рядом с мужчиной, от которого она вчера ушла. Они, конечно, не проявляли открытой неприязни друг к другу, ведь на них смотрели присяжные и журналисты. Они с Кевином просто холодно поздоровались.

— Доброе утро, Пейтон.

— Доброе утро, Кевин.

Сегодня они больше ничего друг другу не сказали. Но эта боль померкла на фоне всех остальных их проблем.

Первым давал показания офицер полиции. Он говорил коротко и ясно: рассказал, что увидел стоящую у причала машину и решил остановиться, чтобы проверить, все ли в порядке. В машине он увидел Пейтон. Она лежала без сознания на переднем сиденье. На полу валялся открытый флакон со снотворными таблетками, причем таблетки были рассыпаны по всему полу. Он вызвал «скорую помощь», когда же Пейтон увезли в больницу, он заметил на заднем сиденье кровь. Скорее всего, она просочилась из багажника. И он открыл багажник.

— Что вы там нашли?

— Мужчину. На вид ему было около тридцати лет. У него была прострелена голова.

— Он был мертв?

— Да.

В этот момент Оун вытащил увеличенные фотографии, сделанные на месте преступления. На них было изображено тело жертвы. Пейтон просто онемела от ужаса. Там везде была кровь. Так много крови! Она даже не сразу узнала Гэри. Оун продолжал задавать свидетелю вопросы о том, в каком положении лежало тело, в каком оно было состоянии, и о многом другом. Пейтон уже почти ничего не видела и не слышала. Не слышала она и того, как ее адвокат проводил перекрестный допрос свидетеля. Все это время она думала только о том, что не убивала Гэри Варнса. А сейчас она увидела жуткие доказательства того, что его действительно убили. Ведь кто-то все-таки сделал это! И сделано это было крайне жестоко. Гэри провел последние минуты своей жизни в багажнике машины с приставленным к голове пистолетом. Такого даже врагу не пожелаешь.

Слава Богу, допрос длился недолго. Обвинитель быстро перешел к опросу следующего свидетеля.

— Доктор Сидней Герш, — назвал себя свидетель, представляясь присяжным. — Я судебный патологоанатом. Работаю в судебно-медицинском центре.

У него были седые волосы и темные усталые глаза, внимательно смотревшие на окружающий мир из-за очков в тонкой металлической оправе. Доктор был сутулым и даже в зале суда не мог сидеть прямо. Наверное, он много времени проводил, склонившись над трупами.

— Вас вызвали на место преступления, когда обнаружили тело жертвы?

— Это правда. Я также ассистировал при вскрытии тела.

Оун быстро закончил предварительный опрос и перешел к сути дела.

— Что послужило причиной смерти?

— Огнестрельная рана. Пуля тридцать восьмого калибра вошла в голову через левый висок, а вышла через правый. Мы называем это выстрелом навылет.

— Значит, пуля прошла сквозь череп?

— Совершенно верно.

— Как вы квалифицировали эту смерть?

— Судебно-медицинская экспертиза квалифицировала ее как убийство.

— А почему вы исключили возможность самоубийства?

— Во-первых, потому что возле тела не было найдено орудие убийства.

— Но ведь пистолет кто-то мог украсть?

— Теоретически такое возможно. Но руки жертвы были связаны за спиной.

— Я, конечно, не верю в чудеса, но, доктор, скажите, теоретически возможно, чтобы мистер Варнс лишил себя жизни, а потом кто-то украл пистолет, из которого он в себя стрелял, и связал ему руки, чтобы инсценировать убийство?

Пейтон посмотрела на своего адвоката, пытаясь разобраться, куда клонит Оун и почему он так подозрительно дотошно стремится выяснить, не была ли эта смерть самоубийством.

— Я понимаю, о чем вы говорите. Это вполне логично. Третья и самая веская причина, почему мы исключили вариант самоубийства, — на руках жертвы не было следов крови.

— Объясните нам, пожалуйста, подробнее.

— Да, конечно. — Доктор Герш повернулся лицом к присяжным. — Входная рана — это отверстие от пули, вокруг нее обычно имеются частицы сажи. Их легко можно удалить. Наличие сажи свидетельствует о том, что выстрел произведен с очень близкого расстояния, приблизительно с трех-пяти сантиметров.

— Разве это не подтверждает версию самоубийства?

— Да, но при выстреле с такого небольшого расстояния происходит выброс крови в обратном направлении. В сущности, если пуля входит в тело с большой скоростью, кровь просто распыляется, подобно мельчайшим капелькам аэрозоля. Если человек стреляет в себя сам, то при таком близком контакте эти мельчайшие частицы крови обязательно попадают на ствол пистолета.

— И что это означает в нашем случае?

— На руках мистера Варнса не было следов крови. Если бы он застрелил себя сам, то мы обнаружили бы частицы крови на его руках.

— Итак, даже если доктора Шилдс нашли в машине со снотворными таблетками, это никак не могло быть просто дешевой имитацией самоубийства из солидарности? Так называемого самоубийства на почве любви?

— Протестую.

— Протест отклоняется.

У Пейтон внутри все сжалось от ужаса. Даже допрашивая судмедэксперта, Оун умудрился упомянуть о супружеской неверности. Он хотел, чтобы присяжные ни на минуту не забывали об этом.

— Кто-то убил мистера Варнса. Я не могу сказать, что случилось с доктором Шилдс, — ответил свидетель.

Оун уже спрашивал свидетеля о других подробностях, но у Пейтон перед глазами все еще стояла ужасная картина места преступления. Со скамьи присяжных заседателей на нее осуждающе смотрела школьная учительница. Молодой художник, сидящий за этой учительницей, бросал на Пейтон недвусмысленные взгляды, как будто бы он тоже хотел стать одним из тех мужчин, которые видели ее голой. А может быть, Пейтон все это только казалось. Она взглянула на Кевина. Интересно, понял ли он, что по горькой иронии именно ее считают неверной женой?

— Я задам вам еще пару вопросов, — сказал Оун. — Доктор Герш, вы присутствовали при том, как тело извлекали из багажника машины?

— Да. Я наблюдал за этим.

— Каковы были рост и вес Гэри Варнса?

— Его рост был один метр восемьдесят три сантиметра. Весил он семьдесят четыре с половиной килограмма.

— Сколько человек понадобилось, чтобы вытащить тело из багажника?

— Два человека.

Оун повернулся к столу, за которым сидели ответчики и их адвокаты. Сначала он посмотрел на Кевина, а потом на Пейтон, как будто считая в уме: раз, два. Он словно давал присяжным время понять одну простую истину. Если два человека смогли вытащить тело из багажника, то, возможно, эти двое сидящих перед ними ответчиков могли это тело туда засунуть. Один из них был убийцей, а другой его сообщником.

— Благодарю вас. У меня больше нет вопросов.

— Будет перекрестный допрос? — спросил судья.

На этот раз первым задавал вопросы Тони. Он подошел к свидетелю пружинистой походкой, как будто подкрадывался к своей добыче из засады. Со стороны могло показаться, что это его очередная стратегическая уловка. Но Пейтон знала, что Тони просто утром перенапрягся, занимаясь на тренажере. Правда, вполне возможно, что сделал он это умышленно. Пейтон уже поняла, что Тони ничего не делает без причины.

— Смерть произошла от огнестрельной раны, — произнес он. Это больше походило на утверждение, чем на вопрос. — Вы уверены, что сделали правильное заключение о причине смерти?

— Совершенно уверен.

— Хорошо. Откуда такая абсолютная уверенность? Ведь пистолет не был найден на месте преступления.

— Но была найдена пуля. Откровенно говоря, мне не нужны ни пуля, ни пистолет, чтобы распознать огнестрельную рану.

— Однако я спрашивал: был ли там пистолет, не правда ли?

— Совершенно верно.

— И на руках Гэри Варнса не обнаружены следы крови.

— Именно так.

— Прав ли я буду, если из того, что вы нам сейчас рассказали, сделаю следующий вывод? Кем бы ни был тот человек, который нажал на курок исчезнувшего пистолета, но на руке, в которой он держал этот пистолет, должны были остаться следы крови?

Свидетель задумался, словно подозревая в его вопросе скрытый подвох.

— Когда стреляют с такого близкого расстояния, следы, конечно, остаются.

— Например, если бы Пейтон Шилдс стреляла в мистера Варнса, перед тем как потеряла сознание, то на ее руках должны были остаться следы крови. Возможно, даже и на ее одежде.

— Да, это вполне возможно.

— Вам не кажется странным, что ни фельдшер «скорой помощи», ни врачи в палате реанимации не обнаружили следов крови ни на руках Пейтон, ни на ее одежде?

— Я протестую.

— Протест отклоняется.

— Кровь можно было смыть с рук и сменить одежду.

Тони криво усмехнулся.

— Итак, давайте подведем итог. Пистолета нет. Следов крови тоже нет ни на руках, ни на одежде моей подзащитной. И после всего этого вы хотите сказать, что доктор Шилдс выстрелила в жертву с близкого расстояния, выбросила пистолет, вымыла руки, переоделась, вернулась назад, села в машину и проглотила пригоршню таблеток, чтобы покончить с собой?

— Протестую. Данный свидетель некомпетентен в подобных вопросах.

— Ваша честь, я просто пытаюсь понять, через какие трудности доводится проходить убийцам, чтобы скрыть следы преступления, прежде чем покончить с собой.

— Никаких умозаключений. Вы должны задавать вопросы свидетелю. Протест принимается. Продолжайте, пожалуйста.

Тони посмотрел на присяжных.

— Я думаю, что всем уже все понятно. У меня больше нет вопросов, — сказал он.

Сев на место, он посмотрел на свою подзащитную, явно довольный собой. Пейтон в ответ одобряюще кивнула ему, хотя, в отличие от Тони, она считала, что преимущество не на их стороне.

Не успел еще Тони сесть, как тут же вскочила Дженнифер. Она собиралась проводить допрос, стоя возле своего стола. Этим она давала понять, что ее выступление будет еще более кратким, чем выступление ее коллеги.

— Доктор Герш, как вы считаете, где находился Гэри Варнс, когда его убили?

— Очевидно, что его застрелили, когда он лежал в багажнике машины.

— Чем вы можете это обосновать?

— Как я уже говорил, пуля вошла с правой стороны головы и вышла с левой. Следы крови, обнаруженные в багажнике, совпадают со следами крови на выходном отверстии. И, что наиболее важно, мы нашли пулю. Она застряла в нише шасси машины.

— Значит, когда его засунули в багажник, он был еще жив?

— Да. Именно таково мое мнение.

Дженнифер кивнула. Похоже, такой ответ ее удовлетворил.

— В протоколе вскрытия, который вы составили, указано, что на теле была только одна рана. Эта единственная огнестрельная рана и была причиной смерти Гэри Варнса?

— Совершенно верно.

— Я уверена, что вы тщательно осмотрели тело.

— Очень тщательно.

— Вы не нашли никаких следов от ударов тупыми предметами? Например, если бы его чем-то ударили по голове.

— Нет. Только огнестрельную рану.

— Вы проводили токсикологическую экспертизу тела?

— Эта экспертиза всегда проводится при вскрытии.

— Никаких следов наркотической интоксикации вы не обнаружили?

— Нет, ничего подобного не было.

— Итак, никаких следов того, что его сначала ударили по голове, а потом засунули в багажник машины и застрелили?

— Очевидно, нет.

— Никаких следов того, что его сначала накачали наркотиками, а потом засунули в багажник машины и застрелили?

— Нет, мы этого не обнаружили.

— Судя по всему, Гэри Варнс был живым и находился в полном сознании, когда оказался в багажнике машины. И его застрелили, когда он был в сознании.

— Очевидно, все так и было.

— Возвращаясь к вопросу, который задал мистер Оун относительно того, сколько требуется человек, чтобы вытащить тело из багажника машины, я хотела бы задать вам следующий вопрос. Сколько человек, мужчин или женщин, необходимо для того, чтобы, держа в руке пистолет, заставить мужчину, находящегося в полном сознании, залезть в багажник машины?

— Думаю, что с этим может справиться и один человек.

— Благодарю вас. Это все, что я хотела услышать.

Пейтон поймала на себе взгляд Дженнифер, когда та садилась на свое место. Сегодня, перед тем как они вошли в зал суда, Тони сказал ей, что, поскольку она ушла от Кевина, им нужно быть более осторожными и внимательно следить за каждым шагом соответчиков. Сначала ей казалось, что вопросами о том, мог ли один человек совершить это убийство, Дженнифер старается помочь обоим ответчикам. Но сейчас у Пейтон было то же мерзкое ощущение, которое она испытывала, проходя проверку на детекторе лжи.

Ей не понравилось, как Дженнифер на нее смотрела.

* * *

Во время перерыва адвокаты направились прямиком в комнату отдыха, оставив своих клиентов одних. Тони срочно потребовалось поговорить с женой. Он закрыл дверь, проверил, нет ли кого-нибудь в туалете, и, убедившись, что они здесь одни, сразу же накинулся на Дженнифер.

— Куда тебя, черт возьми, несет?

— Что ты имеешь в виду?

— Твой последний вопрос. О том, сколько человек, мужчин или женщин, необходимо, чтобы наставить на Варнса пистолет и заставить его залезть в багажник?

— Я просто старалась быть объективной.

— Не рассказывай мне сказки.

— Моей единственной целью было опровергнуть утверждение обвинителя о том, что нужны два человека, чтобы засунуть тело Варнса в багажник. Кто-то всего-навсего наставил на него пистолет, заставил залезть в багажник а потом убил его. Это будет прекрасным обоснованием твоей теории о том, что Пейтон подставили.

— Не делай мне никаких одолжений.

— Я и не делаю. Я просто пытаюсь доказать, что мой клиент в этом не участвовал.

— Но не надо доказывать это за счет моей клиентки.

— Прошу прощения, если тебе не нравятся мои методы работы, — парировала Дженнифер. — Но моя обязанность защищать интересы своего клиента. Особенно если этот клиент сам отказывается защищаться из-за любви к жене, которая спала с потерпевшим.

— Она не спала с Варнсом.

— Тони, прошу тебя! Я знаю, что ты сам в это не веришь.

Тони приблизился к жене, глядя ей прямо в глаза.

— Ты думаешь, что это она убила его, не так ли? Именно это ты и пытаешься доказать. Сегодня в зале заседаний ты старалась доказать, что стреляла в потерпевшего женщина, а не мужчина.

Пристально посмотрев на него, она заговорила спокойным, уверенным голосом:

— Это обязанность обвинителя доказывать что-либо, Тони. Ну, в общем, да: думаю, это сделала она.

Тони молча смотрел, как его жена шла к выходу.

— Дженнифер, — окликнул он ее, и она остановилась.

— Что еще?

— Ты уже не обвинитель.

— И что это значит?

— Ты не можешь обвинять мою клиентку, чтобы оправдать своего клиента.

Она немного помолчала, обдумывая его слова. Потом глянула на него так, как будто прожгла насквозь.

— Забавно, однако. У меня те же самые опасения насчет тебя, — сказала она. Потом повернулась и вышла.

 

59

Пейтон обедала вместе с Тони в его офисе. Ей не хотелось возвращаться к своим родителям, к тому же у них с Тони было еще очень много работы.

Когда после перерыва слушание возобновилось, обвинитель предъявил последнее вещественное доказательство. Это было разрешение на право ношения оружия. Оно принадлежало Пейтон. В нем говорилось, что у нее был пистолет тридцать восьмого калибра. Вместе с разрешением были представлены показания детектива Болтона о том, что при обыске квартиры пистолет не был найден. На этом обвинение и остановилось. Защита обратилась с ходатайствами об оправдании, пытаясь убедить судью прекратить дело за недостаточностью улик Судья их внимательно выслушал и отклонил оба ходатайства. Тони произнес отложенное вступительное слово от имени своей подзащитной. В пять часов вечера заседание закрылось, чтобы возобновиться на следующий день в девять часов утра. Первыми должны будут выступать представители защиты.

— Как глубоко я уже во всем этом увязла? — спросила Пейтон.

Они сидели за столом друг напротив друга. За огромным зеркальным оконным стеклом сверкали огни вечернего города. Перед ними лежали полупустые картонные коробки из китайского ресторана.

— Постараюсь объяснить как можно проще, — сказал Тони. — Сначала эта ваша якобы измена. Потом грандиозная ссора с Кевином. Затем в вашей машине находят труп. После этого вы совершаете попытку самоубийства. Пистолет тридцать восьмого калибра исчезает из вашей квартиры. И именно из этого оружия убивают Гэри Варнса. Все улики косвенные, но этого может быть вполне достаточно.

— Могу сказать, что эта школьная учительница уже считает меня виновной.

— Но есть еще как минимум двое, которые, похоже, на нашей стороне. Ваша учительница изменит свое мнение, когда услышит, что они ей скажут в комнате заседаний.

— Я не хочу ждать так долго. Надеюсь, после того что я скажу, она изменит мнение.

Тони отложил в сторону палочки для еды.

— Именно это нам и нужно будет обсудить с вами.

— Мои показания?

— Вопрос первый. Стоит ли вам вообще давать показания?

— Вы же сказали, что это мой шанс на успех. Меня должны оправдать. Я не хочу упускать возможность рассказать о том, что же на самом деле произошло.

— Я ценю ваши благородные порывы. Но вам стоит принять во внимание два обстоятельства. Я должен поговорить с вами, прежде чем вы примите окончательное решение выступить перед судом в свою защиту или нет.

Она выпила газированной воды.

— Я вас слушаю.

— Прежде всего, как мы объясним ваши отношения с Гэри Варнсом?

— Я скажу, конечно, что у нас с ним ничего не было.

— Это не совсем так. Вы собираетесь рассказать, что пригласили своего бывшего любовника пойти в кафе, танцевали с ним, потом так напились, что даже не помните, что же случилось дальше. Вы помните только, что проснулись на следующий день в его квартире, в его кровати. А из одежды на вас были лишь трусики и его футболка.

— Но мы с ним не занимались сексом.

Тони застонал и откинулся на спинку стула.

— Ни один здравомыслящий присяжный заседатель никогда не поверит в то, что вы не занимались с ним любовью.

— Что же вы хотите, чтобы я сказала? — усмехнулась Пейтон. — Что мы с Гэри все-таки переспали, хотя на самом деле этого не было?

Тони молча смотрел на нее. На его лице не отражалось никаких эмоций.

— Мне кажется, что вы просто шутите, — проговорила Пейтон.

— Я считаю, что вам нужно честно посмотреть присяжным в глаза и признаться, что вы изменили мужу с Гэри и очень сожалеете об этом. Если же вы будете и дальше отрицать свою связь с Гэри, то они больше не поверят ни единому вашему слову.

— Вы хотите, чтобы я соврала и призналась в том, чего никогда не совершала? Ведь я же дала присягу!

— У вас есть еще один вариант. Вообще не давать никаких показаний.

— Да, у меня есть еще один вариант. Рассказать присяжным правду.

— Это прекрасный выбор, если, конечно, вы хотите, чтобы вас признали виновной и приговорили к тюремному заключению сроком на двадцать пять лет.

Пейтон наклонилась вперед. Вид у нее был решительный.

— Я понимаю, что вы мой адвокат и хотите помочь мне, но в данном случае я поступлю так, как считаю нужным. Я буду давать показания и ни за что на свете не признаюсь в том, чего не совершала.

— Я знал, что вы ответите мне именно так.

— Что ж, вы оказались правы. Итак, давайте перейдем к следующему вопросу.

— Не уверен, что следующий вопрос будет легче предыдущего.

— Что?

— Ваш муж собирается давать показания?

— Не знаю. Наверное, собирается.

— Я спросил об этом только потому, что это стратегически важный момент. Если бы мы, как и раньше, придерживались тактики совместной защиты, то можно было бы вместе все обсудить и принять решение. Вы же не хотите, чтобы один подзащитный давал показания, а другой от них отказался. Присяжным это не понравится.

— Уверена, что если вы спросите Дженнифер, то она даст вам ответ на этот вопрос.

— Дело не в том, спрашивать ли мне Дженнифер. Дело в том, чтобы мы смогли повлиять на их решение.

— Что вы имеете в виду?

— Если вы собираетесь давать показания, то лучше, чтобы Кевин был на вашей стороне.

— Как это понимать?

— Я хочу сказать: если вы намерены давать показания, то и он должен это сделать. А если так, то вам лучше знать заранее, что́ ваш муж будет говорить присяжным.

Пейтон вздохнула.

— Мы с ним почти не разговаривали, с тех пор как я переехала к своим родителям.

— Таково мое мнение по этому вопросу. Если вы, леди, собираетесь давать показания, вам придется немного потрудиться.

Она повернулась к окну. Где-то внизу вечерний город светился яркими огнями.

— Я это и сама понимаю.

* * *

Кевин и Дженнифер работали в течение всего обеденного перерыва, забыв о еде. С тех пор как Пейтон ушла от него, Кевин потерял всякий интерес к еде. А Дженнифер вообще мало ела. Вместо приятного обеда им предстояло принять очень важные и трудные решения.

— Лично меня вполне устраивает сложившаяся ситуация, — заявила Дженнифер.

— Что вы хотите сказать?

— Против вас практически нет никаких улик. Все, что они имеют, это показания Сандры Блэр, о том что вы очень разозлились после ссоры с Пейтон и ей показалось, будто в таком состоянии вы могли кого-нибудь убить. Честно говоря, я не понимаю, почему судья Гилхорн не удовлетворил нашего ходатайства об оправдании за недостаточностью улик.

— То есть говоря, что вас утраивает настоящее положение дел, вы имели в виду, что ситуация складывается в мою пользу?

— Конечно.

— А как же Пейтон?

— Я не представляю ее интересы в суде.

— Я знаю. Вы считаете, что у нее серьезные проблемы?

— Это нас с вами не касается. Ее делами занимается Тони. Пусть он об этом и беспокоится.

— Значит, вы уверены, что у нее сейчас ситуация хуже, чем у меня?

— Да. У нее сейчас больше проблем, чем у вас.

— Я ей хочу помочь, если, конечно, это в моих силах.

Дженнифер потерла переносицу, как будто у нее начинала болеть голова.

— Это трудно сделать, Кевин, поэтому советую вам не давать показаний. Надеюсь, мне удастся убедить Тони, чтобы он посоветовал своей клиентке сделать то же самое.

— Почему вы считаете, что мне не следует давать показаний?

— Потому что против вас нет практически никаких улик, и этим вы можете только навредить себе. И, кроме того, нам придется рассказать о похищении и шантаже, что только даст Оуну дополнительные улики против вас.

— Но, возможно, это единственное, что может спасти Пейтон. Ей нужно доказать присяжным, что ее подставили.

— Я уверена, что ей будет очень трудно это сделать. Но если вы дадите показания, то трудности возникнут у вас.

— Что?

Она холодно посмотрела на него. Казалось, она вспомнила старые времена, когда была судебным обвинителем.

— Мистер Стоукс, где вы были той ночью, когда убили Гэри Варнса?

Он опустил глаза.

— Вы правы. Трудности у меня еще возникнут, — ответил Кевин. После этого он обо всем рассказал Дженнифер.

 

60

После разговора с Тони Пейтон вернулась домой. Она вернулась к себе домой. Туда, где теперь жил только Кевин. Если она завтра собирается давать показания, то, по мнению Тони, должна выступить сразу же после начала заседания. Это лишит обвинителя возможности подготовиться к перекрестному допросу. У нее осталось очень мало времени, чтобы обсудить все это с Кевином.

Она поднялась по ступенькам и постучала в дверь. Это было странно — стучать в дверь собственного дома. Сначала ей показалось, что это чужая квартира и она никогда здесь не жила. Ей стало как-то не по себе и захотелось уйти, но тут дверь открылась.

— Пейтон, — сказал Кевин. Он стоял в дверях и смотрел на нее. Открывая ей дверь, он всегда произносил ее имя.

— Тони считает, что нам нужно поговорить.

— Я тоже так думаю. — Он отступил назад, давая ей войти.

Она немного потопталась на пороге, а потом все-таки вошла. Кевин помог ей снять пальто, делая это с необычным рвением.

— Хочешь что-нибудь выпить? — спросил он.

Ей ничего не хотелось. Но он с надеждой смотрел на нее, и Пейтон подумала, что было бы непростительной жестокостью отказаться от его предложения.

— В холодильнике еще остался морковно-мандариновый сок? — спросила она.

— Конечно, остался. Ведь, кроме тебя, его пьют только кролики Флориды.

Они улыбнулись друг другу. Улыбка получилась несколько натянутой. Потом Пейтон прошла за Кевином в кухню. Он налил ей сока и подвинул стул. Она стояла возле кухонной стойки.

— Нет, спасибо. Я ненадолго.

— Ты уверена? Ты голодная? У меня тут есть… — начал он, заглядывая в холодильник. — Оливки.

— Я не голодна.

— А как насчет…

— Кевин, я завтра собираюсь давать показания в суде.

Он закрыл холодильник, подошел и стал напротив нее.

— Я, в общем-то, так и думал.

— Ты считаешь, что я поступаю неправильно?

— Это твое личное дело, тебе и принимать решение.

— Я знаю, о чем говорю. Я уверена, что Дженнифер и Тони подготовили для нас одинаковые речи.

— Думаю, моя речь все же будет несколько отличаться от твоей.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Что бы ты ни решила, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. По правде говоря, сам я еще не знаю, как мне следует поступить. Но если ты собираешься давать показания, то и я поступлю так же.

— Я хочу, чтобы мы с тобой все до конца выяснили. Скажи, ведь мое решение давать показания никак не отразится на твоем положении? У тебя из-за этого не возникнет никаких проблем?

Он что-то невнятно бормотал.

— Да или нет? — спросила она, несколько обеспокоенная его молчанием.

Он отвернулся, но потом снова посмотрел на нее.

— В ту ночь, когда убили Гэри Варнса, мы с тобой поссорились и я ушел. Помнишь?

— Да, помню.

— У меня нет алиби.

— И у меня тоже.

— Но ты можешь сказать присяжным, что всю ночь была дома. Мне будет гораздо сложнее объяснить, где я находился в это время.

Немного помолчав, она пристально посмотрела на него.

— Ты сказал мне, что был с ней только один раз.

— С кем?

— Ты поклялся, что ты был с Сандрой Блэр только один раз, прошлой зимой.

— Это правда.

— Не стоит сейчас врать.

— Ты меня неправильно поняла. Я совсем другое имел в виду.

— Наверное, ты считаешь меня дурочкой, — обронила она, потом повернулась и пошла в прихожую.

— Пейтон, подожди.

Она со злостью сорвала с вешалки свое пальто.

— Ты знаешь, вчера я думала, что, возможно, ты совершил ошибку. Может быть, ты раскаиваешься в этом. Может быть, я смогу тебя простить. Однако вскрывается все новая и новая ложь. Я вообще не понимаю, зачем пришла сюда.

— Но в ту ночь я не был с Сандрой.

Она повернулась к нему и спросила:

— Тогда где же ты был?

— Дженнифер говорит… — нерешительно сказал он. — Тебе об этом сейчас лучше не знать.

Ее терпение лопнуло. В ярости она рванулась к двери.

— Черт с тобой, — бросила она, громко хлопнув дверью.

* * *

В половине одиннадцатого Чарльз Оун сидел перед телевизором, удобно устроившись в роскошном кресле фирмы «La-Z-Boy». Он был один. Перед ним стояла бутылка пива и лежала большая пачка соленых сухариков. Он смотрел спортивный канал «ESPN-sport». Шла его любимая передача — чемпионат мира по игре в покер. Оун считался самым большим трудоголиком из всех судебных обвинителей Бостона и возвращался домой не раньше десяти часов вечера. Остальное время он обычно сидел перед телевизором. Так он проводил свой вечерний досуг с тех пор, как полгода назад развелся с женой. Хотя, будучи женатым человеком, Оун тоже все вечера сидел у телевизора. Именно в этом упрекнула его жена, решив поставить жирную точку в их спокойной семейной жизни, а ведь они прожили вместе целых двенадцать лет.

Зазвонил телефон. Оун не сразу понял, откуда доносится этот звук. Наконец он вытащил свой мобильный из-под подушки. Это звонила Дженнифер Данвуди.

— Поздравляю. Сегодня вам удалось убедить судью отклонить ходатайства об оправдании за недостаточностью улик, — сказала она.

Оун приглушил звук телевизора.

— О-о, спасибо. Но меня совершенно не с чем поздравлять. Если обвинитель не может привести достаточно веские доводы, для того чтобы убедить судью не закрывать дела, пока ответчики не дадут показания, он занимается не своим делом.

Ему показалось, что она усмехнулась, но, возможно, он просто себя неуверенно чувствовал. Ведь это именно муж Дженнифер дал ему прозвище Оунатор. Сначала Оуну показалось, что это намек на известный фильм «Терминатор» с участием Шварценеггера. Но потом кто-то из коллег рассказал ему об Онане. Это такой библейский персонаж, который был заядлым онанистом. Собственно говоря, поэтому его имя и стало нарицательным.

— Честно говоря, — заметила Дженнифер, — я думала, что ходатайство по поводу моего клиента будет удовлетворено.

— Если именно по этой причине вы решили мне позвонить, то нам больше не о чем говорить. Я лучше буду смотреть телевизор.

— На самом деле я просто хочу для себя решить, стоит ли позволять Стоуксу давать показания.

Она вдруг почувствовала его крайнюю заинтересованность.

— Я вас слушаю, — произнес он.

— Что ж, у нас два варианта.

— Их всегда только два, — отозвался Оун. — Либо он будет давать показания, либо не будет.

— Но существует один момент. Либо он дает показания в свою защиту, либо он дает показания, чтобы опровергнуть ваши обвинения.

— Вы хотите сказать, что Стоукс готов давать показания против своей жены?

— Он заявил, что никогда этого не сделает. Но я в этом не уверена и хочу иметь возможность разъяснить своему клиенту все возможные варианты. Я хочу узнать насчет той сделки, которую вы предлагали. Ваше предложение еще в силе?

Оун посмотрел на экран телевизора. В этот момент его любимый игрок поставил все на двух тузов.

— Прошу прощения, Дженнифер, но вы опоздали.

— Что?

— Меня это уже не интересует. Я их обоих сделаю.

— Хорошо, — сказала Дженнифер. — Это мы еще увидим, кто кого.

— Непременно увидите, — хмыкнул Оун. — И очень скоро.

* * *

Ровно в одиннадцать часов вечера Руди вошел в Сеть, зашел в свой чат и начал искать Леди Док.

Он ненавидел себя за это. Она недостойна того, чтобы давать ей еще один шанс. Вчера вечером она снова его обманула. Леди Док еще раз бросила его, обычно он такого не прощал, но с ней все было по-другому. Руди даже задумался над тем, кто в их отношениях главный. Но это его не очень беспокоило. Все преимущества на его стороне, ведь он знал, где она живет. Она полагает, что может избавиться от него, просто выйдя из чата или изменив свое виртуальное имя. Она считает, что может не приходить на встречи, которые сама же и назначает. Ее предшественницы тоже так думали. Прежнее его увлечение, эта маленькая сучка, которая пыталась обмануть его, так много болтала о себе, когда они общались в Сети, что Руди даже знал, что у нее в холодильнике всегда хранится кувшин с банановым коктейлем. Он оделся как посыльный, приехал к ней в офис, прокрался в кухню, закрыл дверь, кое-что добавил в ее коктейль и поставил на прежнее место. Так кто над кем имеет власть? Выпей это банановое чудо, детка.

Это, конечно, ужасно, но она умерла совсем не потому, что выпила тот коктейль.

В темноте светился экран компьютера. Совершенно чистый экран, на котором был виден только курсор. Руди не писал никаких сообщений. Было уже две минуты двенадцатого, когда на экране появилось сообщение, которого он так ждал.

«Леди Док вошла в чат».

Его гнев сменился радостью. Они опять были вдвоем в их персональном чате.

«Ты пришла», — напечатал он.

«Конечно».

«Не говори „конечно“ — ты вчера бросила меня».

«Извини».

Он надеялся, что она скажет еще что-нибудь в свое оправдание, но он уже знал, что этого не будет. Она никогда ничего не объясняла. И прошлой зимой тоже. Просто не пришла на встречу, о которой они договорились. Потом они еще только раз побеседовали в чате, и она бросила его. Наверное, хотела найти кого-нибудь получше. И после этого ей пришлось поплавать в озере Джамайка.

Даже и не думай, что тебе снова удастся бросить меня.

«Это все, что ты можешь сказать?»

«Попробую угадать. Чем я могу это компенсировать?»

«Ты знаешь чем».

«Ты хочешь, чтобы я пела тебе любовные песни?»

«Нет».

«Ты хочешь, чтобы я декламировала стихи?»

«Снова ошибка».

«Ты хочешь, чтобы я полизала твою большую палку?»

«Аааааааааа».

«Ты уже достал ее?»

«Да».

«Я хочу, чтобы он вытянулся во всю длину».

«Он уже готов для тебя».

Руди убрал руки с клавиатуры. Они так давно этим не занимались, что уже через полминуты он достиг вершины блаженства. Левой рукой он массировал свой член, а правой в ящике стола перебирал многочисленные фотографии Пейтон. Все они были сделаны тайно от нее. Он искал походящий снимок, чтобы кончить на него.

В этот момент он заметил, что на экране появилось сообщение:

«Тут кое-что случилось. Мне нужно уходить».

Он прекратил свои поиски.

«Подожди!» — напечатал он.

«Мне нужно уходить прямо сейчас. Встретимся завтра вечером в киночате».

«НЕТ!»

«Я обещаю. Завтра вечером точно буду».

«Ты сука!»

«Завтра. Я обещаю. Я обещаю».

«Не поступай так снова со мной!»

Он уставился в пустой экран. Ее уже не было.

— Будь ты проклята! — закричал он так громко, что даже стекла в окнах задрожали. Он с силой дернул ящик, доверху набитый фотографиями Пейтон, и, сорвав его с петель, швырнул в сторону. Фотографии рассыпались по полу. На одной из них была запечатлена Пейтон, занимающаяся бегом. На другой — Пейтон, идущая на работу. Еще на одной она обедала в летнем кафе.

А на этой фотографии Пейтон шла в квартиру Гэри Варнса.

Он дергал себя за волосы, корчился от боли и, когда уже не мог больше выносить эту пытку, закричал что есть силы. Наконец он разжал руки, закончив самоистязание. Он глубоко и шумно дышал, постепенно успокаиваясь.

— Это уже слишком, — тихо произнес он, уставившись в экран компьютера. — Пришло время действовать.

 

61

Пейтон похолодела от страха, когда ее адвокат встал, чтобы сделать объявление. В переполненном зале суда воцарилась мертвая тишина.

— Защита вызывает ответчика — доктора Пейтон Шилдс, — объявил он.

Все это время газеты изображали ее неверной женой, в ее честности сомневались адвокат и даже ее собственный муж. И вот наконец у Пейтон появилась возможность рассказать всю правду, которая известна только ей. Она знала, что этот день все-таки настанет и у нее будет возможность восстановить свое доброе имя. Именно эта уверенность и поддерживала ее в минуты отчаяния, когда казалось, что весь мир от нее отвернулся. Однако сейчас, когда она шла к месту свидетеля, Пейтон больше всего боялась того, что этот мир ей не поверит.

— Обязуетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды…

Она уже не раз слышала, как произносили присягу другие свидетели. Вся эта процедура выглядела монотонной и скучной. Но сейчас все было по-другому. Ведь судебный пристав говорил слова присяги именно для нее. И именно на нее сейчас смотрели все присутствующие в зале: судья, присяжные, ее адвокат, ее муж и родители, падкие на сенсации журналисты и целая толпа зрителей. Все глаза были устремлены на нее. «Интересно, — подумала она, — кто-нибудь из тех, кто когда-либо стоял на этом месте, лгал суду?» В этот волнующий момент, когда она собиралась сделать заявление перед присяжными, Пейтон осознала одну простую истину: она никогда не уподобится тем, кто лгал суду. Она будет говорить только правду.

Ее адвокат произнес вступительное слово. Он говорил спокойным, приятным голосом, излагал факты четко и ясно. Ничего лишнего. Только то, что касается сути дела. Сначала он кратко изложил биографию своей подзащитной, сделав особенный акцент на ее решении посвятить жизнь лечению больных детей. Это был своего рода профессиональный адвокатский трюк. Нужно было создать благоприятное впечатление о клиенте, пока тот готовится давать показания. Однако на этом самая приятная для клиента часть заканчивалась.

— Доктор Шилдс, вчера, прежде чем закончить свою речь, обвинитель проинформировал нас о том, что у вас есть пистолет тридцать восьмого калибра. Когда вы купили это оружие?

— Прошлой зимой, — сказала она хрипловатым голосом. Пейтон только начала говорить, а у нее уже как будто ком в горле застрял.

— Зачем вы его купили?

— Однажды вечером, когда мой муж был в командировке в другом городе, мне показалось, что кто-то пытался открыть замок входной двери нашей квартиры.

— Итак, вы купили пистолет для своей собственной защиты?

— Это правда.

— Когда вы из него стреляли?

— Я прошла курс обучения, куда входила стрельба по мишеням. Насколько я помню, последний урок был в феврале. Именно тогда я и стреляла из него.

— Что вы после этого с ним сделали?

— Я хранила его в небольшом сейфе — металлической коробке, которая лежала в шкафу на полке. Я положила пистолет туда и, клянусь, больше не дотрагивалась до него.

— Тогда почему же его там не оказалось, когда полиция делала обыск в вашей квартире после смерти Гэри Варнса?

— Я не знаю. Скорее всего, его украли.

Тони сделал паузу, словно давая присяжным время осознать услышанное. Судья Гилхорн зарычал, как медведь после зимней спячки. Он дал знак юристам обеих сторон подойти к нему. Тони и обвинитель поднялись со своих мест и подошли к судье почти вплотную, так чтобы их разговор не был слышен присяжным. Пейтон стояла очень близко от них и хорошо слышала, как судья устроил нагоняй Тони и Оуну.

— Мистер Фэлкоун, я удовлетворил ваше предварительное ходатайство, о том чтобы запретить обвинению использовать так называемые любовные письма в качестве вещественных доказательств. Вы помните, что эти письма полиция нашла в том самом металлическом сейфе, где надеялась обнаружить пистолет. Если вы еще раз позволите себе намекнуть на то, что кто-то украл пистолет из сейфа, то я изменю свое решение по поводу вашего ходатайства. Вы меня поняли?

— Да, ваша честь.

На этом их короткое совещание закончилось. Оун вернулся на место, а Тони подошел и стал рядом со своей подзащитной. Теперь он задавал Пейтон вопросы о ее прошлых отношениях с Гэри Варнсом. И она рассказала о том, как они начали встречаться, когда еще учились в школе, и как потом, через несколько лет, их жизненные пути снова пересеклись в детской больнице. Теперь они были просто коллегами по работе, но сохранили дружеские отношения. И вот настало время объяснить присяжным, как она оказалась в квартире Гэри. И начать нужно было с ее поездки к Кевину в Нью-Йорк, а потом рассказать о том, что она по ошибке подумала, будто ее муж живет в одном гостиничном номере с другой женщиной.

— Что вы сделали после того, как вернулись в Бостон?

— Мне очень не хотелось возвращаться домой, я имею в виду — в нашу квартиру. Поэтому я решила поехать в больницу. Я подумала, что работа поможет мне отвлечься.

— И вы там встретили мистера Варнса?

— Да. Он в тот день дежурил, и мы разговорились. Он заметил, что я была расстроена. Я уже говорила, что мы с Гэри были друзьями, поэтому решили пойти куда-нибудь, чуть-чуть выпить, чтобы немного развеяться.

Пейтон посмотрела на присяжных. Ей показалось, что некоторые из них уже вполне ясно себе представили неприглядные последствия того, куда может завести вполне невинное предложение «немного развеяться».

— Итак, вы пошли в бар?

— Да. Сначала в один, а потом в другой. Там мы встретили его друзей.

— Вы можете вспомнить, сколько алкоголя в тот вечер выпили?

— Я не могу сказать точно. Не думаю, чтобы я выпила очень много, принимая во внимание все, что случилось в тот день, я просто не смогла бы выпить слишком много. Я устала и чувствовала себя ужасно. Ведь я только что прилетела из Нью-Йорка в полной уверенности, что муж изменяет мне.

— В котором часу вы покинули последний бар?

— Я помню только, что мне стало очень плохо приблизительно около двух часов ночи. И мы сразу же ушли. После этого я уже ничего не помню.

— Что вы можете сказать о том моменте, когда пришли в себя?

— Это было уже утро. Я проснулась в квартире Гэри.

По залу прокатился ропот. Еще бы, ведь они услышали новые пикантные подробности!

У Пейтон часто забилось сердце. Наступил самый неприятный для нее момент. Тони должен был задать ей пару вопросов, на которые она предпочла бы не отвечать. Но вчера вечером, когда они с Тони репетировали сегодняшнее выступление, он убедил ее в том, что если она собирается рассказать всю правду, то лучше ей самой поведать суду обо всех деталях, чем дать Оуну возможность выпытать их во время перекрестного допроса.

— Где конкретно вы находились, когда проснулись?

— Я лежала в его кровати. Гэри спал на диване.

— Вы были одеты?

— Не совсем.

— Что на вас было надето?

— На мне были мои трусики и футболка Гэри.

Зал зашумел еще громче. Судья стукнул молотком, сказав:

— Прошу соблюдать порядок.

Тони заговорил снова:

— Должен заметить, что это довольно щекотливая ситуация.

— Это совсем не так. Гэри мне все утром объяснил. Он сказал…

— Протестую, — закричал Оун. — По словам свидетельницы, она не помнит, что случилось после того, как она очутилась в квартире Гэри Варнса. Она узнала о том, как оказалась полуголой в кровати жертвы исключительно со слов самого Гэри Варнса. Это показания с чужих слов.

— Протест принимается.

Пейтон посмотрела на Тони. Она сожалела, что не сможет рассказать присяжным, как все обстояло: Гэри сам признался ей в том, что в ту ночь они не занимались сексом, — им обоим было плохо. Гэри всего лишь снял с нее испачканную одежду и постирал ее.

— Но, ваша честь, — умоляющим голосом произнес Тони.

— Протест принимается. Пожалуйста, переходите к следующему вопросу.

Пейтон поймала на себе взгляд судьи. И в этот момент она поняла: Тони был прав, когда предупреждал ее о том, что присяжные не поверят ее словам, будто она не спала с Гэри. Похоже, судья был того же мнения.

Тони пришлось перейти к дальнейшей части истории, когда после той ночи Гэри начал относиться к ней враждебно. Затем последовал рассказ о ссоре по поводу розы, привязанной к ручке шкафа Пейтон в больничной раздевалке, и о краже компьютера из библиотеки. И вот наступил самый ответственный момент.

— Доктор Шилдс, мы слышали, как Сандра Блэр рассказывала, будто бы она слышала, как вы ссорились со своим мужем на вечеринке в Гарварде. Из-за чего произошла та ссора?

— До Кевина дошли слухи о том, что я спала с Гэри, и он захотел поговорить со мной в коридоре. Я отрицала, что между мной и Гэри что-то было, но сказала, что коридор неподходящее место для подобных выяснений. Когда я отказалась продолжать разговор, он разозлился и ушел.

— И вы вернулись домой одна?

— Да. Я долго ждала, когда же он придет, но он так и не вернулся. Около одиннадцати часов два раза звонил телефон, но когда я снимала трубку, то слышала только короткие гудки. Это напугало меня, поэтому я не могла уснуть и допоздна смотрела телевизор.

— Что было потом?

— Потом снова зазвонил телефон, и я проснулась. Я так и сидела перед телевизором. Было уже начало пятого утра.

— Кто звонил?

— Не знаю. Я услышала незнакомый мужской голос.

— Что он сказал?

Пейтон испугалась, что Оун может снова заявить протест. Но, кажется, он, впрочем как и все остальные, очень внимательно ее слушал и не собирался перебивать.

— Он сказал, чтобы я проверила свою почту, и повесил трубку.

— Вы это сделали?

— Да. В прихожей я нашла конверт, который кто-то подсунул под дверь. Я вскрыла его.

— Что вы там обнаружили?

У нее перехватило дыхание. Немного успокоившись, она сказала:

— Прядь человеческих волос.

Это вызвало бурную реакцию публики.

— Прошу соблюдать порядок в зале суда! — Судья стукнул молотком.

— Что произошло затем?

Ее голос дрожал, когда она рассказывала, как в квартире погас свет и она на ощупь пробиралась в спальню, где звонил ее мобильный телефон.

— Я добралась до спальни и ответила на звонок. Это был тот же голос.

— Что же на этот раз вам сказали?

— Этот человек сказал, что похитил Гэри Варнса и требует за него выкуп. Десять тысяч долларов.

Похоже, Оуна ее рассказ просто шокировал. Он был настолько сбит с толку, что даже не пытался прервать ее. Пейтон старалась сосредоточиться и не обращать внимания на шум в зале.

— Он велел вам заплатить десять тысяч долларов. А если вы откажетесь выполнить его требование, то что? — спросил Тони.

Пейтон мельком взглянула на Кевина. Она заметила, что ему все это доставляет просто физические страдания. Его состояние могла понять только она, потому что хорошо знала своего мужа.

— Он заявил, что убьет Гэри и расскажет моему мужу, что мы с Гэри были любовниками.

— Как вы на это отреагировали?

— У меня было смешанное чувство. Я опасалась за жизнь Гэри, и в то же время меня бесило, что он обвиняет меня в измене, которую я не совершала. Ну и, кроме того, конечно же, у меня был шок. Этот человек дал мне два дня, на то чтобы я собрала деньги.

— Вы позвонили в полицию?

— Нет. Он предупредил, что если я позвоню в полицию, то он убьет Гэри.

— И что же вы сделали?

— Под утро домой вернулся Кевин, и я рассказала ему обо всем. Он с самого начала был уверен в том, что Гэри сам инсценировал свое похищение, а потом позвонил и начал нас шантажировать. Поэтому мы решили не платить выкупа.

Пейтон увидела, как поморщился ее адвокат, когда она упомянула о шантаже. Он считал, что этим они делают обвинению настоящий подарок. Подносят ему еще один мотив убийства на блюдечке с голубой каемочкой.

— Звонивший обвинил вас в том, что вы изменяли мужу с Варнсом. Вы обсуждали с мужем это вопрос?

— Я сказала Кевину, что это неправда. Он ответил, что, даже если бы это было правдой, он все равно простил бы меня.

— Этот предполагаемый похититель звонил еще?

— Через два дня он позвонил мне на работу и велел достать деньги до полуночи, иначе он убьет Гэри.

— Вы достали деньги?

— Нет. Мы с Кевином все еще были уверены, что это делает сам Гэри. Но все-таки решили, что, если похититель еще раз позвонит, мы обратимся в полицию.

— Он позвонил еще раз?

— Нет. Мы с Кевином ждали до полуночи, но он так и не позвонил.

— И что было потом? Вы легли спать?

— Мы очень нервничали, наверное поэтому снова поссорились, и Кевин ушел.

— Как долго его не было?

— Его не было до утра.

Она посмотрела на мужа, а потом перевела взгляд на обвинителя. Похоже, Оун взял на заметку тот факт, что Кевин второй раз ушел из дома.

— Что вы сделали?

— Я легла спать, но не могла уснуть. На следующий день мне нужно было очень рано быть на работе, поэтому около пяти часов утра я вышла из дому, подошла к своей машине и села в нее.

Ее голос звучал совсем тихо. Два месяца Тони убеждал ее в том, чтобы она не упоминала в зале суда о похищении, и она молчала. А сейчас, стоя перед судьей и присяжными, она подробно рассказывала о том мужчине на заднем сиденье, который закрыл ей рот рукой, о том, что в зеркале заднего вида она видела его лицо в лыжной маске и ей показалось, будто она уже где-то видела это лицо.

— Он спросил меня, достала ли я деньги. Я пыталась сказать, что могу их достать. Но он хотел, чтобы я ответила на его вопрос только да или нет. Тогда я сказала: нет.

— Что дальше?

— Он сказал мне: «Что же, хорошо, Пейтон. Ты сделала правильный выбор», — проговорила она и замолчала. Ее голос дрожал, на глаза навернулись слезы. Их с Тони вчерашняя репетиция закончилась как раз на этом моменте. Пейтон решила пояснить свой ответ. — Как мне показалось, он хотел сказать этим: правильным является то, что Гэри должен умереть.

Тони сделал паузу, чтобы добиться большего эффекта.

— Расскажите нам, что случилось потом, — попросил он.

— Он закрыл мне рот какой-то тряпкой. Я почувствовала запах хлороформа и после этого потеряла сознание.

— Когда вы пришли в себя, каково было ваше первое воспоминание?

— Я очнулась в больнице. Рядом со мной стоял Кевин. Он рассказал мне, что полиция нашла меня в машине, а рядом лежал флакон со снотворными таблетками. А потом в больнице появились полицейские, — продолжила Пейтон, немного волнуясь. — Они сообщили, что Гэри убили, а его тело нашли в багажнике моей машины.

Тони немного отступил назад, и Пейтон подготовилась к заключительной части их выступления. По мнению Тони, это был сильный финал.

— Доктор Шилдс, у вас была сексуальная связь с Гэри Варнсом?

— Нет.

— Это вы убили Гэри Варнса?

— Нет, я не убивала его.

— Вы каким-нибудь образом помогали избавиться от тела мистера Варнса?

— Нет, я этого не делала.

— У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог его похитить?

Пейтон задумалась на минуту. На репетиции он не задавал вопроса о том, кто мог быть предполагаемым похитителем, и это ее несколько обеспокоило.

— Нет, — вымолвила она. Ее била нервная дрожь. — Хотя по странному стечению обстоятельств он показался мне знакомым.

— Как такое может быть?

Возможно, на Пейтон повлияло то обстоятельство, что она находилась в переполненном зале суда или то, что она дала присягу говорить только правду и теперь старалась вспомнить все до мельчайших подробностей, но она вдруг поняла, что тот мужчина в лыжной маске и «добрый самаритянин», вытащивший ее после аварии из озера Джамайка, — одно и то же лицо. Она посмотрела куда-то вверх и сказала:

— Мне показалось, что я уже видела его глаза.

Медленно, чтобы все присяжные заметили это, Тони отвернулся от Пейтон, так же медленно повернулся в ту сторону, где сидел ее муж, и красноречиво посмотрел на него.

Пейтон повторила в уме свои последние слова: «Мне показалось, что уже видела его глаза», — и с ужасом поняла, на что намекнул Тони, поглядев в сторону Кевина. Она хотела взять назад свои слова или объяснить, что она имела в виду. Но прошло слишком много времени, прежде чем Пейтон сообразила, какой фокус выкинул ее адвокат.

— Благодарю вас, доктор Шилдс, — сказал Тони. — У меня больше нет вопросов.

Пейтон взглянула на Кевина и увидела на его лице обиду и боль. Она фактически предала его! Она перевела взгляд на судью. В ее глазах читался немой призыв: «Подождите! Я должна вам что-то сказать!»

— Мистер Оун, — произнес судья. — Пожалуйста, начинайте перекрестный допрос.

Пейтон совсем упала духом. Она посмотрела в горящие от нетерпения глаза Оуна, и поняла, что уже поздно что-либо объяснять. Сделанного не вернуть.

Итак, это все были только цветочки. Сейчас начнется самое трудное.

 

62

В зале суда стало так тихо, что Пейтон слышала собственное дыхание.

Обвинитель медленно подошел к ней и встал рядом, уперев руки в бока. Он молча смотрел ей прямо в глаза, словно оценивая. В этот момент Оун напоминал огромного питона, готовившегося заглотнуть свою жертву. Пейтон взглянула на него и опустила глаза. Ее нервы не выдержали такого напряжения. Она отвернулась и увидела Кевина — его лицо выражало полное замешательство. Пейтон хотела дать ему понять, что не желала причинить никакого вреда собственному мужу, но резкий голос Оуна вернул ее к действительности.

— Ничего не произошло, — громогласно заявил он. Потом в его голосе зазвучал откровенный сарказм. — Вы просто проснулись полуголой в постели чужого мужчины.

Пейтон не могла понять, был ли это вопрос или утверждение и стоит ли ей отвечать. Но она знала, что если сейчас промолчит, то будет еще хуже.

— Да, — едва слышно проговорила она.

— На вас не было пижамы?

— Нет.

— И с вас сняли брюки?

— Да.

— И на вас не было бюстгальтера?

— Не было.

— На вас были только трусики.

— И еще футболка.

— Его футболка, не так ли?

— Да.

Он язвительно улыбнулся.

— И ничего не случилось, — сказал он.

— Я хотела все объяснить, но вы не даете мне сделать это.

— Здесь все и так понятно, — изрек он и посмотрел на присяжных.

Его слова просто взбесили ее.

— Мне стало плохо после текилы! Меня тошнило! Гэри пришлось постирать мою одежду.

Он наградил ее таким взглядом, как будто хотел дать понять, что если она еще раз позволит себе отвечать ему подобным тоном, то ей же будет хуже.

— Вас стошнило прямо на ваше нижнее белье, так что ли?

— Я была очень пьяна, поэтому не могу сказать, как и куда меня стошнило.

— Вы сами ничего не помните, поэтому и поведали нам то, что якобы утром вам рассказал Гэри.

— Это правда.

— Именно поэтому судья сегодня поддержал мой протест. Но все это так непонятно и запутанно. Что ж, давайте разбираться. Той ночью вы не занимались любовью с Гэри Варнсом, не так ли?

Пейтон очень удивилась и несколько смутилась. С чего бы это Оун решил встать на ее сторону?

— Это правда. Я не занималась с ним любовью, — подтвердила она.

— Но он хотел заняться с вами любовью, не правда ли?

— Я не знаю.

— Ведь он ваш бывший любовник, правильно?

— Да, это так.

— Он предложил вам пойти выпить, так сказать, утопить в вине свою печаль.

— Наверное, можно сказать и так.

— Он напоил вас до такой степени, что вы даже не понимали, насколько пьяны.

— Да, мы много выпили.

— И он отвел вас к себе домой.

— Это правда.

— И вы помните только, что на следующее утро проснулись фактически голой в его кровати.

— Это правда.

— А он объяснил, что вас стошнило после текилы.

— Это правда.

Оун начал расхаживать по залу, но потом вдруг остановился, как будто вспомнив о чем-то.

— И вы не пошли домой и не рассказали обо всем своему мужу, не так ли?

— Нет.

— И фактически молчали до того вечера, когда Сандра Блэр услышала, как вы ссорились и как ваш муж обвинял вас.

Пейтон опустила глаза. Ей не хотелось об этом вспоминать.

— Это правда, — проговорила она.

— Вы не сказали ему, понимая, что он разозлится.

— Да.

— И он действительно так разозлился, что даже не вернулся домой после того вечера.

— И это правда.

— И как раз той ночью вам позвонил таинственный похититель, сообщив, что он выкрал Гэри Варнса?

Она помолчала немного, но на этот вопрос существовал только один правдивый ответ.

— Да, — произнесла она.

— И через пару дней вы с мужем опять поссорились.

— Да, мы поссорились.

— Он был так взбешен, что ушел из дома.

— Именно так.

— И той же ночью был найден труп Гэри Варнса в багажнике вашей машины.

Она опять не сразу ответила, понимая, что ее ответ может поставить под удар Кевина.

— Да, той же ночью.

— Ну и ночь была, — презрительно усмехнулся Оун. — В эту ночь был убит Гэри Варнс, ваш муж, разозлившись, ушел из дома, и в эту же самую ночь вы рассказали Кевину правду о Гэри Варнсе, не так ли?

— Я сказала ему, что между нами ничего не было.

— Вы признались ему, что пили в компании Гэри.

— Да.

— Вы сказали ему, что пошли с Гэри к нему домой.

— Я подтвердила это.

— Вы сказали ему, что помните только, как вы проснулись в постели Гэри.

— Это правда.

Он подошел к ней ближе, пристально глядя в глаза.

— Вы рассказали, что Гэри Варнс пытался вас изнасиловать?

— Я протестую! — закричал Тони. — В деле нет никаких доказательств, подтверждающих подобные обвинения.

— Присоединяюсь к протесту! — сказала Дженнифер.

Пейтон онемела от ужаса. В зале стало шумно.

— Прошу соблюдать порядок! — воззвал судья. — Представители защиты и обвинения, пройдите в мой кабинет!

Было видно, что судья разозлился не на шутку. Он встал со своего места и направился к выходу. Адвокаты последовали за ним.

* * *

Судья Гилхорн сидел за своим огромным столом, наклонившись вперед и скрестив на груди руки. Он с негодованием смотрел на обвинителя.

Тони был так зол, что едва мог говорить.

— Это просто грубейшее нарушение норм правосудия.

Судья жестом попросил его успокоиться.

— Мистер Оун, мы ждем ваших объяснений.

Оун, казалось, не понимал, что так вывело из себя его коллег.

— Как подтвердила сама доктор Шилдс, она не помнит, что с ней случилось в ту ночь, когда она находилась в квартире Варнса. Честно говоря, я не знал, что обвиняемая ничего не помнила, пока она сама сегодня в этом не призналась. Поэтому я лишь сейчас понял, что существует связь между тем, что она была без сознания, и другими уликами, говорящими о том, что мистер Варнс дал доктору Шилдс наркотики, чтобы изнасиловать ее.

— Это какие еще другие улики? — поинтересовался Тони.

— Полиция делала обыск в квартире Варнса, после того как обнаружили его тело. Они нашли там открытую упаковку рогипнола.

— Руфи, клубный наркотик? — спросил Тони. — Почему вы не сказали нам об этом перед началом процесса?

— Потому что это не имело никакого отношения к делу. До сегодняшнего дня.

Тони просто распирало от злости.

— Мою подзащитную нашли без сознания в ее машине. А вы говорите, что наркотики, найденные в квартире жертвы, не имеют к этому делу никакого отношения?

— Это только может доказывать, что у мистера Стоукса был мотив для убийства.

Дженнифер в ужасе вскочила с места.

— Значит, теперь моего подзащитного считают организатором убийства? Вы так часто меняете свое мнение, что это выглядит более чем странным.

Оун не обращал внимания на нападки адвокатов. Он обратился непосредственно к судье:

— Ваша честь, эта версия появилась у меня только сегодня, и теперь мне совершенно ясна вся картина преступления. Мистер Стоукс пришел в ярость, узнав, что Варнс накачал его жену наркотиками, чтобы потом изнасиловать. Он убил Варнса скорее всего не без помощи своей жены. Доктор Шилдс пыталась избавиться от тела. А потом, осознав весь ужас своего положения — ее изнасиловал бывший возлюбленный, и она стала соучастницей убийства, — решила покончить с собой, приняв большую дозу снотворного. Они вместе придумали эту историю с таинственным похищением, чтобы таким образом защитить себя. Мистер Стоукс являлся организатором убийства. Доктор Шилдс, вероятно, была его соучастницей, а может быть, просто свидетельницей.

— Обвинение ведет себя абсолютно недобросовестно. Я бы даже назвал это должностным преступлением, — заявил Тони.

— Но именно так все и произошло, — раздраженно бросил Оун. — Я вел себя совершенно добросовестно.

Судья размышлял, постукивая пальцами по столу.

— Я понимаю, что мистер Оун никак не мог узнать о том, что доктор Шилдс была без сознания, пока она сама в этом не призналась.

— Но он обязан был рассказать нам о наркотиках. Это противоречит элементарным нормам правосудия.

— Я буду настаивать на вынесении решения об оправдании за недостаточностью улик, — сказала Дженнифер.

Судья снова поднял руку, пытаясь их успокоить.

— Мистер Оун, вам действительно следовало рассказать им о наркотиках.

— Но…

Судья остановил его и заговорил сам:

— Мне кажется, это дело настолько усложнилось, что нам теперь нужно все тщательно обдумать, прежде чем принять решение. Поэтому я разрешаю обвинению продолжать допрос свидетельницы, но следует соблюдать некоторые ограничения. Мистер Оун может утверждать, что доктора Шилдс напоили наркотиками с намерением изнасиловать. Но я запрещаю вам упоминать о тех наркотиках, которые нашли в квартире мистера Варнса.

— Ваша честь, но этого мало, — простонал Тони.

— Это все, что я могу сделать. На данный момент. А теперь нам пора возвращаться в зал заседаний.

* * *

— Всем встать.

Странно, но Пейтон стало легче, после того как судья и адвокаты вернулись в зал суда. Когда их не было, она чувствовала себя преступницей, которую посадили в клетку и выставили на всеобщее обозрение на старой городской площади. Эти пять минут показались ей вечностью. Пейтон стояла одна на свидетельском месте, понимая, что является объектом пристального внимания всего зала.

Пейтон взглянула на Тони в надежде, что перекрестный допрос не будет продолжен. И у нее все сжалось внутри, когда она увидела, как Тони занял место рядом с Кевином и Дженнифер. Оун снова подошел к ней и стал рядом. Получив разрешение судьи, он с удвоенным рвением принялся за дело.

— Доктор Шилдс, вы ведь врач, не так ли?

Во рту у нее все пересохло, ей трудно было говорить.

— Да.

— Вы слышали о специальных наркотиках, которые парни во время свидания подсыпают девушке, чтобы потом изнасиловать ее?

Пейтон с удивлением посмотрела на Тони.

— Конечно.

— Вы знаете, что эти вещества легко растворяются в алкогольных напитках?

— Да. Некоторые из них растворяются.

— Человек выпивает напиток, даже не почувствовав, что в нем есть наркотик.

— Это правда.

— Многие женщины и не догадываются о том, что им подсыпали наркотики. Но когда они начинают понимать, что произошло, то зачастую бывает уже поздно.

— Это правда.

— В некоторых случаях такая интоксикация сопровождается потерей памяти, не так ли?

Она не решалась ответить, начиная понемногу понимать, куда он клонит.

— Такое возможно, — подтвердила она.

Оун подошел ближе к присяжным, как бы давая понять, что он с ними заодно, а Пейтон находится по другую сторону.

— Вернемся к той ночи, когда вы пили вместе с Гэри Варнсом и его друзьями, а потом оказались в его квартире. Были ли среди друзей мистера Варнса женщины?

— Да. Была одна женщина. Кажется, ее звали Лиз.

— Предположим, что, как вы утверждаете, вас тошнило от текилы. Вам не показалось подозрительным, что мистер Варнс сам привел вас домой, сам раздел, а не попросил свою знакомую, которую вы встретили в клубе, помочь ему?

— Мне не известно, просил он ее об этом или нет. Я знаю только то, что мне рассказал мистер Варнс. Я не помню, как все было.

— Совершенно верно, — сказал Оун, повысив голос. — А не может ли ваша потеря памяти быть следствием действия наркотиков?

В зале заседаний было очень тихо. Теперь все стало абсолютно ясно. Она не могла вымолвить ни слова. Пейтон показалось, что после вопросов обвинителя никто не сомневался в том, что Гэри Варнс подсыпал ей наркотики. Однако она не торопилась отвечать, понимая, что Оун может каким-нибудь образом использовать ее слова против нее самой.

— Я — врач, поэтому не думаю, что, приняв наркотики, я не поняла бы, что именно со мной произошло.

— Не сомневаюсь, — отреагировал обвинитель. — И вам, как замужней женщине, пришлось рассказать обо всем своему не на шутку рассерженному мужу.

Все в зале, включая Пейтон, судью, и присяжных, повернулись туда, куда смотрел обвинитель. Пейтон показалось, что она своими собственными руками возвела между собой и Кевином огромную стену сомнения и недоверия.

Оун пошел на свое место, но вдруг остановился.

— И еще один последний вопрос. Я полагаю, что у вашего мужа тоже были ключи от машины?

— Конечно.

— А ключ от багажника?

— Да, у него был ключ от багажника.

Пейтон увидела, что Кевин как будто даже согнулся. Все смотрели на него с нескрываемым подозрением. Пейтон отвернулась в сторону и вдруг замерла от ужаса. Ее взгляд выхватил это всего лишь на какую-то долю секунды, на какой-то миг, который промелькнул так быстро, что она едва успела осознать случившееся. Она моргнула, все еще не веря в то, что произошло, а потом глубоко вдохнула, чтобы унять дрожь. То, что она увидела, привело ее в ужас. Или ей все-таки померещилось, что она это увидела.

 

63

В конце этого ужасного дня Пейтон хотелось только одного — побыть одной. Но Тони настоял на том, чтобы они все вместе вернулись в его офис и подготовили план совместных действий на завтрашний день. Причем готовиться им придется всем вместе — обоим подзащитным и их адвокатам.

Возле здания суда они все сели в одну машину, чтобы продемонстрировать представителям прессы сплоченность своих рядов. До сих пор им удавалось скрывать от журналистов, что Пейтон переехала жить к своим родителям. Если бы они сели в разные машины, то это могло бы вызвать ненужные подозрения.

Тони попросил всех, чтобы, сев в машину, они примерно минуту помолчали. Первой не выдержала Дженнифер. Она дотянулась до портативного радиоприемника и выключила его. Тони специально нашел легкую музыку, в надежде на то, что это всех немного успокоит.

— Все началось с твоего непробиваемого упрямства. Тебе ведь так хотелось провести этот первоначальный допрос, — резко сказала она.

Тони внимательно смотрел на машину, ехавшую перед ними.

— Мое упрямство здесь совершенно ни при чем.

— Во время допроса Пейтон ты явно старался дать всем понять, что тем парнем в лыжной маске был Кевин.

— Я не утверждал, что это был он. Я просто намекал на такую возможность.

— Но этим ты навредил моему подзащитному!

— Это полностью согласуется с тем, что ты говорила в своей вступительной речи. Ты сказала: если присяжные считают, что каждый из подзащитных мог совершить это преступление, то следует вынести оправдательный приговор. Когда обвинитель закончил свое выступление, все были готовы поверить в виновность именно Пейтон. Я только слегка подкорректировал баланс сил.

— Слегка! — почти закричала Дженнифер.

— Давайте не будем ссориться, — заметила Пейтон. Она сидела на заднем сиденье.

Тони остановился на светофоре, и в салоне машины воцарилась гробовая тишина.

Пейтон посмотрела на Кевина.

— Я хочу, чтобы ты знал: у меня и в мыслях не было все сваливать на тебя. Я должна сказать об этом здесь, в присутствии моего адвоката. Его поведение в зале суда явилось для меня полной неожиданностью.

— Острее, чем жало змеи, — проворчал Тони.

— Заткнись, Тони, — бросила Пейтон.

— Я все понял по твоему лицу, — сказал Кевин. — Я знал, что это была не твоя идея.

Она решила больше ничего не говорить. Адвокаты тоже молчали. Как обычно, в пятницу вечером движение в городе было очень интенсивным, но Тони довольно легко маневрировал в потоке машин, иногда даже нарушая правила. Пейтон приоткрыла окно и с удовольствием вдыхала прохладный осенний воздух.

Кевин первым нарушил тишину.

— Я не удивился, услышав про наркотики.

Дженнифер строго глянула на него, призывая замолчать. Пейтон сделала вид, что не заметила этого.

— Почему ты так думаешь? — спросила она.

— У Варнса было далеко не безупречное прошлое.

— Черт подери, — пробормотала Дженнифер, опять пытаясь убедить своего подзащитного умолкнуть.

Но он заговорил снова.

— Я навел справки о нем, после первого звонка похитителя. Мне надо было понять, что он за человек и способен ли он выкинуть этот трюк с похищением.

Пейтон похолодела от злости.

— Если ты собираешься сказать, что знал о том, что Гэри насильник, и позволишь Оуну и дальше делать из меня изменницу, то Тони придется защищать меня по делу о новом убийстве.

— Гэри в прошлом любил соблазнять замужних женщин. Мой осведомитель так заинтересовался его персоной, что даже подумал, будто именно Гэри и придумал эту историю с шантажом. Но, поговорив с некоторыми из тех женщин, которые стали его жертвами, он пришел к выводу, что Гэри просто получал удовольствие от того, что спал с чужими женами.

— Почему ты раньше не рассказал мне об этом?

— Потому что мне и в голову не приходило, что его поведение может представлять какую-то опасность. Во всяком случае, я не думал, что он способен изнасиловать кого-нибудь. Но после того как Оун рассказал о наркотиках, я понял, что ошибался. — Кевин опустил глаза. — И еще потому, что если бы я рассказал тебе об этом, то мне пришлось бы сказать и о…

— Хватит, — остановила его Дженнифер. — Как ваш адвокат, я советую больше ничего не говорить.

— И в чем бы тебе пришлось признаться мне? — настойчиво спросила Пейтон.

Он посмотрел на нее нежным взглядом. Пейтон поняла, что Кевин устал от всей этой полуправды, всех этих тайн и подозрений, которые стали неотъемлемой частью их совместной защиты.

— Ты помнишь тот день, когда я сказал тебе, что не могу ответить, где находился в ту ночь, когда убили Гэри Варнса?

— Да.

— И ты решила, будто я был с Сандрой.

Ей вдруг стало не по себе. Она подумала, что лучше бы он пошел к Сандре.

— Не рассказывай мне об этом.

— Я не открыл тебе, где я был, потому что я пошел к Гэри.

— До или после того, как его убили?

— Это было примерно в час ночи. После того как мы с тобой поссорились, я пошел выпить пива. Позвонил мой осведомитель и рассказал о прошлом Гэри. И я решил, что должен сам поговорить с Гэри.

— Ты хочешь сказать, что видел его той ночью?

— Нет. Гэри не было дома. Я ждал его на улице. Я прождал несколько часов, но он не пришел.

— Что ты хотел ему сказать? — задумчиво спросила Пейтон.

— Кевин, ты уже и так достаточно рассказал, — сказала Дженнифер.

— Клянусь, я его не убивал. Но мой осведомитель сообщил мне, что Гэри был той еще штучкой. Он с легкостью манипулировал людьми. А ты рассказала мне, что обратилась к нему, как к другу, когда тебе было очень плохо, а все закончилось тем, что ты напилась и оказалась в его постели. Я уже говорил вам, что не убивал его. Но, честное слово, Гэри повезло, что его тогда не оказалось дома. Я не собирался убивать его, но и разговаривать с ним тоже не собирался. И я прекрасно понимаю, что могут подумать присяжные, когда услышат об этом.

— Я твоя жена. Уж мне ты мог бы рассказать.

— О-о, конечно, — язвительно заметила Дженнифер. — Тогда, если обвинитель спросит вас о том, где был Кевин в ночь убийства, вы прекрасно откажетесь отвечать на его вопрос, сославшись на то, что жена не может давать показания против мужа. И это могло бы подтвердить, что вы оба невиновны, не так ли?

— По правде говоря, Дженнифер настаивала на том, чтобы я не рассказывал об этом, — признался Кевин, словно извиняясь за то, что вынужден был послушаться своего адвоката.

Пейтон коснулась его руки.

— Я рада, что ты наконец поведал мне об этом. Я хотела бы еще кое-что добавить.

— Что? — спросил Кевин.

— Возможно, Гэри был сукиным сыном и поступал непорядочно. И, может быть, он даже накачал меня наркотиками. Но он меня не насиловал.

— Вероятно потому, что вам действительно было плохо. Изнасилование — это скорее подчинение себе другого человека, чем секс. И то, что вас рвало у него на глазах, вполне могло вызвать просто отвращение. Такое даже закоренелому насильнику не понравилось бы, — объяснил Тони.

Как всегда, он выражался прямо и грубо, но в логике ему нельзя было отказать.

Тони въехал в гараж, припарковал машину и выключил двигатель. Они продолжали сидеть в машине. Казалось, что он что-то хочет им сказать.

— Буду до безобразия откровенным, — заявил он. — С того самого дня, как вы вдвоем переступили порог моего кабинета, я не поверил в эту сказочку о похищении. Я до сих пор не знаю, говорите ли вы правду или вы такие талантливые актеры, что поистине достойны «Оскара». Но одно я знаю точно. Если вы не представите доказательств того, кто конкретно мог быть этим похитителем, присяжные просто подотрут вашими показаниями одно место. А вас разнесут в пух и прах.

Пейтон не хотелось говорить о том, что́ она видела в зале суда, поскольку не была уверена, происходило ли это в действительности, или это ей только показалось. Но осталось очень мало времени.

— Мне кажется, я его видела сегодня.

— Когда?

— Я как раз закончила давать показания. Все в это время смотрели на Кевина. У меня появилось какое-то странное чувство, будто кто-то пристально смотрит на меня. Я подняла взгляд и на какую-то долю секунды, клянусь, увидела те же глаза.

— Чьи глаза?

— Глаза того человека в лыжной маске. Глаза того «доброго самаритянина», который вытащил меня из озера Джамайка.

— Ты уверена в этом? — обеспокоенно спросил Кевин.

Она слегка пожала плечами.

— Он смотрел на меня из дальнего угла зала, но мне показалось, что это он.

— Тогда у меня к вам еще один вопрос, — обратился к ней Тони. — Даже если это был один и тот же человек, вы имеете хотя бы малейшее представление о том, кто он такой?

Пейтон посмотрела в окно и увидела свое отражение в темном стекле «седана», стоявшего за их машиной.

— Боюсь, что нет, — проговорила она упавшим голосом.

 

64

Кевин, конечно, расстроился, выслушав то, что говорила Пейтон, но не удивился. Он надеялся, что после откровенного разговора в машине Тони их отношения с Пейтон улучшатся. Они действительно улучшились, но не настолько, чтобы Пейтон могла забыть все обиды и вернуться домой. Сегодня она уж точно не вернется.

Он понимал, что его отношения с Сандрой были ошибкой. Но теперь Сандра осталась где-то в прошлой жизни. Это было время, когда его семейная жизнь совершенно разладилась. Все давным-давно закончилось. Кевин знал, что эта история, связанная с Сандрой, оставила в душе Пейтон глубокую рану, и она еще слишком свежа. Ей стало известно об этом только три дня тому назад, и Кевин не мог винить ее в том, что она так отреагировала. Честно говоря, он не будет в обиде на нее, даже если Пейтон никогда не простит его.

Этого он боялся больше всего.

Он заказал на ужин пиццу и в ожидании, пока ее доставят, смотрел вечерние новости. На экране появились весы Фемиды, это была заставка передачи, посвященной судебной хронике дня. Он обрадовался, услышав, что их дело уже не является самым актуальным. Но Кевин усвоил один очень важный урок: человека не могут обвинить в преступлении века, потому что этот век только начался.

— Сегодня в судебном процессе Шилдс–Стоукса произошел неожиданный поворот, — сказал телекомментатор. — Обвинение сосредоточило свое внимание на муже, Кевине Стоуксе. Обвинитель Чарльз Оун тщательно допрашивал жену Стоукса в качестве свидетеля, и возник новый возможный мотив убийства — изнасилование…

Кевин выключил телевизор. Он уже и так наслушался всего этого. Воспоминаний хватит на всю оставшуюся жизнь.

Принесли пиццу. Кевин заплатил за доставку и принес горячую, вкусно пахнущую коробку в кухню. Это была не та пицца, которую он заказывал. Кевин подумал, что если бы ему осталось жить на земле только этот последний день и завтра он должен был бы умереть, то заказал бы пеперони с сыром в каком-нибудь другом месте, где заказчикам приносят именно то, что они заказывали.

Он открыл холодильник, чтобы достать пиво, и тут зазвонил телефон. Он быстро снял трубку, ведь это могла звонить Пейтон.

— Алло.

— Это Кевин Стоукс? — спросил незнакомый женский голос.

— Кто вы?

— Тот, кто может вам помочь.

Он подумал, что его просто разыгрывают, и уже собрался повесить трубку, но в последнюю секунду передумал.

— Кто вы такая?

— Я электронный детектив.

— Простите, кто?

— Детектив, который специализируется на компьютерных расследованиях.

— Никогда не слышал о таком.

— Это потому, что вам не приходилось пользоваться услугами такого специалиста. А сейчас он вам необходим.

— И чем же вы занимаетесь?

— В основном тем, что сижу в чатах и слежу за перепиской людей, которые занимаются виртуальным сексом, думая, будто их никто не видит. Я выясняю электронные имена таких шалунов, а если они состоят в законном браке, то нахожу их мужей или жен и сообщаю им эту информацию. За умеренную плату, как любой детектив.

— Вы хотите сказать, что…

— Я уже два месяца слежу за вашим судебным процессом, с тех пор как обвинитель сообщил о существовании распечаток виртуальных бесед в чате между Гэри Варнсом и вашей женой.

— Но Пейтон не общалась с Гэри в чате.

— Я знаю. Ваша жена общалась с другим человеком. Они, между прочим, продолжают общаться.

Кевин похолодел от ужаса.

— Я вам не верю.

— Последний раз они общались на прошлой неделе.

— Откуда вы об этом знаете?

— Я ведь электронный детектив.

— И все-таки я не верю вам.

— Я могу вам это доказать.

— Меня это не интересует.

— Очень жаль. Потому что они договорились снова встретиться сегодня в одиннадцать часов вечера.

— Не может быть.

— Уж поверьте мне, друг мой. Я ведь сказала вам, что моя профессия, так сказать, подслушивать чужие разговоры.

Кевин молчал.

— Почему я должен вам верить?

— Вам следовало бы задать другой вопрос. Почему вы должны верить своей жене?

— Кто заставил вас позвонить мне? Скорее всего, вы обыкновенная мошенница.

— Послушайте, я предлагаю вам сделку. Вы совершенно ничем не рискуете. Мы с вами встречаемся в одиннадцать часов вечера. Вам известно виртуальное имя своей жены, а мне — виртуальное имя ее любовника. Я знаю, как войти в чат под его именем. Я просто буду выдавать себя за него. И вы своими собственными глазами увидите весь их разговор на экране моего компьютера. Мы можем задавать ей любые вопросы. И если к концу беседы вы не убедитесь в том, что мы разговариваем именно с Пейтон Шилдс, то просто не заплатите мне.

— А если это будет она?

— Заплатите пятьдесят баксов.

— Что?

— Правда, это дешево? Но если захотите выяснить, кто является ее любовником, это будет стоить намного дороже.

Кевин вдруг решил согласиться на ее предложение. Ему не хотелось верить, что Пейтон с кем-то общается в Сети, но если кто-то выдает себя за ее любовника, то, может быть, это и есть похититель.

— Хорошо, — сказал он. — Где мы с вами встретимся?

* * *

Пейтон услышала какой-то шум в гостиной.

Полчаса назад она закончила принимать ванну в комнате для гостей, которая находилась на втором этаже дома ее родителей. Вернувшись домой, она заметила, что на подъездной дорожке не было машины отца, и подумала, что родители поехали куда-нибудь поужинать. Она была рада, что удастся побыть дома одной.

Она выглянула в окно. Машины отца все еще не было. Она была дома совершенно одна. И тут она снова услышала шум, доносившийся из гостиной.

Пейтон надела халат и вышла из ванной комнаты на лестничную площадку, прислушиваясь к шуму внизу. Это было какое-то жужжание. Звук то усиливался, то стихал. Вот он снова стал громче, и ей показалось, что это работает какой-то электрический прибор. Может быть, вентилятор. Вслушавшись внимательнее, она поняла, что это не механический звук. Этот шум издавал какой-то человек — такой легкий гул.

Она начала спускаться вниз, но на полпути остановилась. В прихожей она заметила, как из гостиной пробивается свет. Пейтон вспомнила, что не включала в гостиной свет, когда вернулась домой. Первой ее мыслью было снова подняться наверх, но машинально она спустилась еще на пять ступенек. Со своего места она не могла заглянуть в гостиную.

— Кто здесь? — закричала Пейтон.

Она услышала громкий крик, потом звук шагов.

Пейтон с облегчением вздохнула, увидев свою мать. Та со злостью смотрела на нее.

— Зачем ты меня пугаешь? — с раздражением спросила мать.

— Извини меня. Когда я вернулась домой, то не увидела вашей машины. И я подумала, что вас нет дома.

— Отец пошел в магазин.

Пейтон в изнеможении опустилась на ступеньку лестницы и облокотилась на резные перила.

— Прости меня. У меня просто нервы взвинчены до предела. Сегодня был тяжелый день.

Вэлери отвернулась к полкам, висевшим над камином. Пейтон встала и зашла в гостиную. Она заметила, что на диване лежали фотографии, оправленные в рамки. Мать сняла с верхней полки еще одну фотографию и положила ее на диван рядом с остальными. Это была свадебная фотография Пейтон.

Пейтон посмотрела на другие снимки, лежавшие на диване. На них были изображены они с Кевином: во время свадьбы, обручения, первого совместного отдыха.

— Что ты делаешь?

— Убираю кое-что.

— Мы с Кевином еще не развелись.

— После всего того, что я на этой неделе услышала в зале суда, я подумала, что тебе будет неприятно смотреть на эти снимки.

Пейтон в недоумении посмотрела на нее.

— Ты радуешься, что мы с Кевином расстались?

— Конечно, нет, — сказала Вэлери усмехнувшись. Смех получился каким-то неестественным. — Я всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива.

Пейтон села на диван и начала рассматривать опальные фотографии. Они были сделаны во время их первого отпуска, который они провели в Мартас Виньярде. Вот они сидят обнявшись на пляже Менемша. Только они вдвоем, бутылка вина, два омара, яркий спелый апельсин и умопомрачительной красоты закат над Виньярд Саундом. Это была одна из ее любимых фотографий. Она нравилась ей по многим причинам. Пейтон, например, помнила, как Кевин вошел в воду по пояс и быстро поплыл к берегу, когда она сказала ему, что именно на этом пляже снимали фильм «Челюсти».

Она вспомнила, что они тогда смеялись так, как, наверное, никогда не смеялись в жизни.

Она посмотрела на мать.

— Папа рассказал мне о ваших проблемах, — произнесла она.

— О каких проблемах? Что ты имеешь в виду? — спросила она, замерев на месте.

— Те же проблемы, которые сейчас возникли у нас Кевином. Я не имею в виду обвинение в убийстве.

— Значит, он все тебе рассказал, я права? — сказала она резким голосом.

— Не злись на него. На самом деле я сама догадалась.

Вэлери смахнула пыль со старой фотографии и поставила ее на место, где до этого стояла свадебная фотография Пейтон и Кевина. По иронии судьбы это была одна из ее школьных фотографий. На ней Пейтон была изображена вместе с матерью. Они были одеты в одинаковые платья и напоминали двух школьниц-подростков.

— И что же заставило тебя вспомнить об этом?

— Я хотела найти ответы на важные для меня вопросы.

— Например, стоит ли тебе прощать его?

— Да. Ведь отец простил тебя.

— Он меня простил? Он так и сказал?

— Да.

Вэлери медленно кивнула, хотя было совершенно ясно, что она с этим не согласна.

— Это интересно.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что наш брак спасло только то, что не он простил меня, а мы простили друг друга.

— Я не понимаю. За что ты простила его?

Она отвела глаза в сторону.

— Пейтон, зачем тебе все это? Зачем снова ворошить прошлое?

— Для меня это очень важно. Я хочу разобраться.

— Секс не имеет к этому никакого отношения, — проговорила Вэлери, пытаясь найти правильное объяснение. — Скорее это было похоже на приключение.

— Это всегда напоминает покорение горной вершины.

— Не умничай.

— Прости меня. Продолжай.

— Я была совсем молодой девушкой, когда вышла замуж за твоего отца. И вот мне уже перевалило за тридцать. Мне казалось, что все удовольствия этой жизни проходят мимо меня. Когда же мне исполнилось тридцать пять, я… я была просто в отчаянии.

— И именно тогда ты и сбилась с пути истинного?

Она не ответила. Но ее молчание было достаточно красноречивым.

— Я так и не поняла. За что ты простила папу?

Вэлери недоверчиво посмотрела на дочь. Ей казалось, что такой сообразительной девочке, как Пейтон, следовало бы догадаться.

— За то, что моя жизнь стала просто невыносимой. Я почти физически задыхалась. Я была двадцатилетней студенткой и мечтала о том же, о чем и ты. И у меня было столько возможностей осуществить свои мечты! И тут — бац! Я начала встречаться с твоим отцом и не уследила за своим месячным циклом. Ты даже не можешь себе представить, как на это отреагировали мои родители. И твой отец был с ними заодно. С этого самого времени моя дальнейшая жизнь была предрешена. Я вышла замуж. На этом моя жизнь закончилась. Конец истории.

У нее задрожал голос, на глаза навернулись слезы. Вэлери вдруг подошла к Пейтон, села на диван рядом с ней и крепко обняла. Она плакала, положив голову на плечо Пейтон.

— Поэтому я все время говорила тебе, чтобы ты не повторяла моей ошибки.

Пейтон тоже обняла ее, движимая скорее состраданием, чем любовью. Действительно, мать всегда давала ей одно и то же наставление. И когда она шла на свое первое свидание, и когда уехала учиться в колледж. И когда, будучи еще студенткой, Пейтон полюбила Кевина. Она вспомнила эти постоянные материнские нравоучения, и ей захотелось вырваться из ее объятий, схватить Вэлери и встряхнуть ее. Но вместо этого она продолжала обнимать дрожащую мать. И опять, уже в который раз, Пейтон пришла к мысли о том, что Вэлери все делала из ложного чувства любви к дочери. А что такое настоящая любовь, Вэлери, похоже, никогда не понимала.

— Все будет хорошо, мамочка, — сказала Пейтон, обнимая ее. — Все будет хорошо.

 

65

Они встретились без пятнадцати одиннадцать в кафе на Ньюбери. Дама, назвавшаяся электронным детективом, не показалась Кевину подозрительной, когда он разговаривал с ней по телефону, однако на всякий случай он решил встретиться с ней в людном месте, а не с глазу на глаз, в ее или в его квартире. Ведь в мире полным-полно ненормальных.

Кафе располагалось в старом доме из красного кирпича, где раньше была аптека. В центре зала находился старинный, прошлого века, хорошо сохранившийся охлаждаемый прилавок для мороженого, напитков и газированной воды, он служил и барной стойкой. Рядом стояли маленькие круглые столики. У дальней стены находились отдельные кабинки. В углу молодая девушка бренчала на акустической гитаре — такое вот развлечение после трудовой недели. Ее никто не слушал. Зал был заполнен наполовину. Среди посетителей были студенты, две-три парочки и несколько одиноких мужчин, которым в пятницу вечером нечем было заняться и они пришли сюда выпить чашечку кофе и почитать вчерашнюю газету.

Кевин понятия не имел, как выглядит электронный детектив, тем не менее сразу же узнал ее. Она сидела в одной из кабинок в дальнем конце зала. Перед ней на столе стоял включенный ноутбук. Он был своего рода опознавательным знаком.

— Вы Дейзи?

— Да, — сказала она, но руки не подала.

На вид она казалась несколько неуклюжей, хотя после их телефонного разговора у Кевина было другое представление о ней. На детективе были поношенные джинсы и хлопчатобумажная рубашка. На носу — самые что ни на есть простые очки в черной оправе. Кевин решил, что внешний вид женщины полностью соответствовал роду ее занятий, ведь электронный детектив практически все время проводит в Сети. Это успокоило подозрения Кевина. После того как Пейтон ушла от него, ему не хотелось, чтобы кто-то из знакомых увидел его с какой-нибудь дамой с внешностью фотомодели.

Он сел напротив Дейзи. Она подвинула к нему компьютер, так чтобы им обоим было удобно смотреть на экран. Компьютер был повернут монитором от зала, поэтому никто, кроме них, не мог видеть, что происходит на экране.

— Вы нервничаете? — спросила она.

— Вы думаете, у меня есть для этого повод?

Она пожала плечами и сразу перешла к делу.

— Я буду пользоваться виртуальным именем RG. Именно таково имя виртуального любовника вашей жены.

— Если это действительно моя жена.

— Убеждена в этом. Кстати, вы принесли пятьдесят баксов?

Кевин был так уверен, что ему не придется платить, что почти забыл про деньги. Он вытащил из бумажника купюры и передал их ей. После этого Дейзи взялась за работу.

Кевин наблюдал за тем, как она вошла в Сеть и нашла нужный чат.

— Иногда они общаются в персональном чате, но прошлый раз Леди Док попросила встретиться в киночате. Именно в этом чате они обычно и общаются. Туда мы сейчас и войдем.

Дейзи говорила так уверенно, что Кевин даже засомневался. А вдруг это действительно Пейтон?

— Как вы узнаете, когда она появится в чате? — спросил он.

— Она уже здесь. — Дейзи указала на прямоугольное окно в правом верхнем углу экрана. В этом окне отображались виртуальные имена всех участников чата. — Леди Док, — произнесла она, прочитав четвертое сверху имя. — Это Пейтон.

Кевин посмотрел на часы. Было две минуты двенадцатого.

— Вовремя, — заметил он, вспомнив, как Дейзи говорила ему, что обычно они встречаются в одиннадцать часов.

— Как мы узнаем, что Леди Док это Пейтон?

— А вы просто смотрите.

На экране один за другим появлялись сообщения, которыми обменивались участники чата. Дейзи напечатала свое сообщение, и оно высветилось на экране под ее виртуальным именем RG.

«Перейдем в персональный чат, Леди Док?» — написала она.

Под ее сообщением возникло еще несколько других от посетителей чата. В киберпространстве все были равны. Наконец появилось ответное сообщение от Леди Док.

«ОК».

Кевину стало как-то не по себе, когда Дейзи перешла из общего чата в персональный. И вот на экране остались только два имени — RG и Леди Док.

Дейзи посмотрела на Кевина.

— Итак, представление начинается.

— Я пришел сюда не для того, чтобы пощекотать себе нервы. Я хочу, чтобы вы показали мне, кто такая Леди Док.

— Она никогда себя не выдаст и не назовет своего настоящего имени. Вам нужно внимательно следить за их диалогом, и вы убедитесь, что это именно Пейтон.

Дейзи напечатала следующее сообщение:

«Не очень хорошо с твоей стороны бросать меня так, как ты это сделала вчера».

«Я тебя не дразнила. Пришел мой муж. Он чуть не поймал меня. Пришлось немедленно выйти из Сети».

«Он всегда нам мешает, согласна?»

«Я ничего не могу с этим поделать».

«Может быть. Но я думаю, что ты снова возобновила наши отношения из-за Кевина».

Кевин смотрел на экран, именно на то место, где отображалось его имя.

«Почему ты так думаешь?» — ответила Леди Док.

«Я все знаю».

«Ты что, детектив?»

Кевин и Дейзи посмотрели друг на друга. Дейзи напечатала новое сообщение:

«Я вообще не понимаю, как ты вышла замуж за этого болвана».

Кевин искоса взглянул на нее.

— Вам придется потерпеть ради дела, — успокоила его Дейзи.

И вот пришел ответ от Леди Док:

«Это сложный вопрос».

«Он создает тебе проблемы?»

Кевин наблюдал за тем, как эта виртуальная беседа увлекла его детектива. Ему казалось, что ей даже нравится играть роль виртуального любовника Пейтон.

«Что ты имеешь в виду?» — написала Леди Док.

«Не будь его, не было бы и всей этой неразберихи. Мы с тобой еще год назад могли бы быть вместе».

«Как ни грустно, но это правда».

Тут Кевин не выдержал.

— Зачем вы заставляете ее говорить все это?

— Я ее не заставляю, — разозлилась она.

— Мне это не нравится.

— Вам придется смириться, — сказала она и напечатала следующее сообщение для леди Док:

«У тебя никогда не возникало желания, чтобы он исчез?»

Кевин усмехнулся.

— Вы нарываетесь на неприятности.

Детектив ничего ему не ответила. Она внимательно смотрела на экран, ожидая ответа. Но ответ так и не пришел. Тогда она снова спросила:

«Ты хотела бы, чтобы он исчез?»

Прошло несколько секунд, и на экране появился ответ:

«Неужели ты этого не знаешь?»

Детектив подняла голову и пристально посмотрела на Кевина. И тут она сказала ему то, что уже напечатала в качестве ответа для Леди Док.

— Считай, что это уже сделано.

Кевин замер на месте. Голос Дейзи неожиданно стал каким-то грубым, и Кевин вдруг понял по зловещему огоньку в ее глазах, что детектив не женщина, а мужчина и никакой не детектив.

Он не успел отреагировать, как этот переодетый мужчина внезапно набросился на него. В руке у него был нож. Кевин громко закричал, когда острый металл, распоров кожу и задев ребро, вонзился ему в грудь. На какое-то мгновение он встретился глазами с нападавшим. В глазах мужчины сверкала радость, граничившая с безумием. Он повернул нож в ране и вытащил его. Хлынула струя горячей крови, и рубашка Кевина моментально стала красной. Он попытался дотянуться до этого лжедетектива, но пошатнулся и упал на пол.

— У нее нож! — взвизгнул кто-то.

Кевин слышал, как все начали кричать и разбегаться в разные стороны. Он дотронулся до груди и нащупал между ребрами рану. Понимая, что рана достаточно тяжелая, он попытался позвать на помощь, но не смог произнести ни слова. Кевин слегка приподнял голову и увидел, как лжедетектив бежит к двери, держа под мышкой компьютер.

— Задержите его! — едва слышно произнес он и потерял сознание.

* * *

Пейтон позвонили из больницы Бригхема, и она побежала туда очертя голову. Больница находилась рядом с домом ее родителей, всего в нескольких минутах ходьбы. Она прибежала сразу после того, как приехала машина «скорой помощи».

— Где Кевин Стоукс? — закричала она медсестре.

— Первая травматология, но вам нельзя туда…

Пейтон пронеслась мимо нее, не дослушав. Она завернула за угол и вошла в палату.

В палате стояла суматоха. Два врача и четыре медсестры склонились над человеком, лежавшим на столе. Вокруг них на отдельных подносах лежали хирургические щипцы, ватные тампоны и бинты. Везде была кровь — на столе, на полу, на резиновых перчатках врачей. Пациенту вливали свежую кровь. Один врач осматривал ротовую полость Кевина перед интубацией, другой стетоскопом прослушивал сердце.

— Господи, Кевин, — прошептала Пейтон, едва держась на ногах.

Она подбежала к столу, но медсестра мягко отстранила ее.

— Пожалуйста, отойдите, нам нужно место.

— Это мой муж!

— Мы должны перевести его в хирургическое отделение.

Врачи громко отдавали команды.

— Дыхание везикулярное, слава Богу, пневмоторакса нет.

— Давление девяносто на шестьдесят. Оно падает.

— Нужно остановить кровотечение!

Офицер полиции стоял у противоположного края стола и, наклонившись к уху Кевина, что-то говорил ему. Кевин был в полубессознательном состоянии.

— Кевин! — закричала Пейтон. Она сжала ему руку. Его веки дрогнули, и он открыл глаза. На секунду Пейтон показалось, что он смотрит на нее.

Полицейский наклонился еще ниже и громко задал ему вопрос:

— Кто на вас напал?

Кевин с большим усилием сделал глотательное движение, его веки снова задрожали. Он говорил едва слышно:

— Она сказала… она… Пейтон.

Пейтон открыла от удивления рот.

— Давайте быстрее! — крикнул врач.

Кевина быстро повезли к выходу. Врачи и медсестры шли рядом с каталкой. Автоматические двери открылись, выпуская их, и сразу же закрылись. В палате неожиданно стало тихо. Пейтон и полицейский остались вдвоем.

— Вы знаете, кто такая Пейтон? — спросил он.

Она засунула руки в карманы. Ее лицо стало печальным.

— Это, наверное, я.

 

66

Пейтон ждала в холле больницы, возле операционной. Она беспокоилась за Кевина, беспокоилась за себя.

Она убеждала себя в том, что отсутствие новостей — тоже хорошая новость, но операция длилась уже второй час, и нервы ее были на пределе. В этой ситуации она как врач ничем не могла ему помочь. Пейтон знала, что состояние больного может ухудшиться и это приведет к ужасным последствиям. Воображение рисовало ей самые страшные картины. Она видела, как хирурги напряженно склонились над его телом, слышала как они ругают врачей «скорой помощи», за то что те не заметили явных симптомов пневмоторакса. Она видела пенистые брызги крови, выходящие из раны при каждом вздохе. Она видела, как врачи отчаянно пытаются вставить трубку в его проколотое легкое. Она уже слышала, как запищал электрокардиограф и на экране вместо зигзагообразного графика появилась прямая линия. Она слышала, как врачи выкрикивали команды, а один из них схватил дефибриллятор и, приставив его к груди Кевина, дал разряд. Потом еще и еще раз. И наконец — разряд полной мощности на 360 вольт. Но все было тщетно. «Время смерти…»

— Доктор Шилдс?

Страшные видения развеялись. Перед ней стоял полицейский, который задавал Кевину вопросы в палате реанимации и, услышав обрывок его странной фразы, аккуратно записал эти обличающие слова в свой блокнот. С ним был детектив. Он хотел задать Пейтон несколько вопросов.

Детектив быстро представился. Говорил он очень вежливо, так вежливо, что Пейтон заподозрила что-то неладное. Несколько минут он ходил вокруг да около, и Пейтон наконец не выдержала.

— О чем вы хотели меня спросить, детектив? — спросила она.

Он помолчал немного, несколько обескураженный ее прямотой.

— Похоже, что ваш муж пил кофе с какой-то незнакомой женщиной. Может быть, вы знаете, кто это мог быть?

— Как она выглядела?

— К сожалению, мы знаем немного. Какая-то блондинка. Ростом приблизительно метр шестьдесят пять или метр семьдесят пять. Возраст — лет двадцать пять-тридцать пять.

— Этому описанию соответствует каждая вторая женщина в городе.

— Да. И вы в том числе.

— Я уже говорила, что в то время, когда это произошло, я находилась в доме своих родителей.

— Родители, конечно, могут обеспечить подходящее алиби.

Она удивленно посмотрела на него.

— Кто-то пытался убить моего мужа. И вам нужно найти эту женщину.

— Именно это мы и делаем, — заявил он, несколько удивившись.

— Вы хотите сказать, что я одна из подозреваемых?

— На самом деле вы единственная подозреваемая.

— Это потому, что Кевин назвал мое имя в палате реанимации? Но он был тогда в полубессознательном состоянии.

Детектив не ответил.

— Вам стоит подождать, что он скажет, когда проснется после наркоза.

— Конечно, — согласился он. — Будем надеяться, что он все-таки проснется.

Его черствость неприятно поразила ее.

— Извините меня, — обронила она, поднимаясь. — Мне нужно подышать свежим воздухом.

* * *

Дженнифер узнала о том, что случилось, из третьих уст. Сначала Пейтон обо всем рассказала Тони, а Тони уже сообщил ей. Но этот источник был вполне надежным, и поэтому Дженнифер решила, что нужно действовать уже сейчас, не дожидаясь, пока Кевин придет в сознание. Она вытерпела до пяти часов утра. И хотя в такое время звонить кому-нибудь было верхом неприличия, а ситуация усугублялась еще и тем, что дело происходило в субботу, она все-таки позвонила Чарльзу Оуну.

К ее удивлению, прокурор сразу же снял трубку. Дженнифер сидела в кухне у гранитной барной стойки одна. Горел только один тусклый ночник. Она посмотрела в окно. На темном небе все еще ярко светила луна.

— Извините меня, за то что бужу вас в столь ранний час, — сказала она, поняв, что уже разбудила его.

— Я не спал.

— Произошло вооруженное нападение. Моего клиента тяжело ранили ножом.

— Я уже в курсе. Как он себя чувствует?

— Он в тяжелом состоянии. Но мы надеемся на лучшее.

— И я тоже.

— Поэтому я и звоню вам. Когда он придет в сознание, его никто не имеет права допрашивать, пока я сама не поговорю с ним. Я требую, чтобы полицейские не околачивались возле его палаты.

— Я уже отдал такое распоряжение.

Она так удивилась, что даже не сразу смогла ответить ему.

— Я… Действовать с такой быстротой, это так несвойственно вам.

— Вы шутите? Вы хотите, чтобы я позволил мужу и жене состряпать свою версию событий, прикинуться невинными овечками, чтобы Стоукс отказался от тех замечательных показаний, которые он дал в палате реанимации? Я просто безмерно счастлив, что могу повлиять на ситуацию и оставить все так, как есть. Я вам за это очень благодарен.

Все двадцать минут, пока Дженнифер разговаривала с ним, ей удавалось сохранять спокойствие, но его последняя фраза просто взбесила ее.

— Да-а, правильно о вас говорят.

— Что именно?

— Что вы Оунатор, — бросила она и повесила трубку.

* * *

— Вы можете пройти к нему, — сказала медсестра.

Было уже шесть часов утра. Пейтон просидела почти всю ночь на стуле в ожидании, пока ей позволят увидеть Кевина. Полицейские ушли час назад, и она осталась одна. Она ждала, чтобы Кевин пришел в себя и его перевели в палату интенсивной терапии. Пейтон быстро поднялась и вошла в палату.

Палата интенсивной терапии представляла собой огромную комнату, в центре которой было оборудовано рабочее место для дежурного врача, а по периметру располагались небольшие отдельные боксы с тремя пластиковыми стенками. Вход в кабинку был занавешен шторкой, чтобы ничего не нарушало покоя пациента. Сегодня, как это обычно бывает в выходные дни, в палате было много пациентов. Кевин лежал в пятом боксе. Пейтон отодвинула занавеску и замерла на месте. Она старалась не проронить ни звука, чтобы не потревожить Кевина.

Он еще не совсем отошел от наркоза и был очень слаб, но главное, что он был жив. Кровать была отрегулирована так, чтобы верхняя часть тела больного была слегка приподнята. Через капельницу в его вену вливалось болеутоляющее лекарство. На мониторе, который стоял возле кровати, отражалась работа сердца.

— Как ты себя чувствуешь?

— Очень устал, — проговорил он. Его голос был каким-то дребезжащим — сказывались последствия анестезии. — Думаю, что мне повезло.

— Очень повезло. Хирург сказал мне, что нож прошел совсем близко от легочной артерии.

Он слабо улыбнулся.

— На самом деле мне очень повезло потому, что ты сейчас рядом со мной.

Она подошла к нему ближе и взяла за руку. Ее глаза стали влажными от слез. Наклонившись к Кевину, она поцеловала его в губы. Он протянул к ней руки, чтобы обнять, но сразу же застонал от боли.

— Тебе нельзя двигаться, — предупредила она.

— Вы что, доктор?

Они улыбнулись друг другу.

— Кто напал на тебя? — уже серьезным голосом спросила Пейтон.

Он помолчал немного, чтобы восстановить дыхание, а потом начал медленно рассказывать ей о встрече с электронным детективом, о беседе в персональном чате и том, что не сразу заметил в этой женщине какие-то странности.

— В действительности это была не женщина, а мужчина. Думаю, это был он, RG.

— Тогда кто такая Леди Док?

— Именно об этом я и пытался сказать тебе в палате реанимации. Он сказал, что Леди Док — это Пейтон.

— Ты ведь знаешь, что это не я, правда?

— Конечно. Я сначала засомневался, но всего лишь на долю секунды. Твоя мама была абсолютно права. Помнишь, примерно два месяца назад мы ужинали вместе и она сказала, что ты слишком загружена работой в больнице, чтобы иметь время общаться с кем-то в Сети три-четыре дня в неделю.

— Значит, RG и Леди Док — это виртуальные имена людей, которые вели беседы в чате, а обвинитель думал, что это мы с Гэри Варнсом.

— Ты в этом уверена?

— Да. Но если RG убрал их виртуальные имена из тех распечаток, то зачем он решил показать их тебе?

Кевин посмотрел на свою перевязанную бинтами грудь.

— Мне кажется, он не думал, что я выживу и расскажу обо всем тебе.

Пейтон просто задрожала от страха.

— Я хочу, чтобы у дверей твоей палаты дежурил охранник. Этот парень уже убил Гэри Варнса и пытался убить тебя. Если он узнает, что ты остался жив, то обязательно вернется снова.

— Ты думаешь, что администрация больницы позволит, чтобы в палате интенсивной терапии дежурил охранник? Ведь здесь много пациентов с сердечными болезнями.

— Врач сказал, что ты уже вне опасности. Я попробую поговорить с ними, чтобы тебя перевели в отдельную палату в хирургическое отделение. Так будет лучше. И охраннику гораздо легче отличить чужого человека от персонала больницы.

— Я согласен, что охранник нужен. Но как мы сможем узнать того человека, если он снова появится? Мы ведь вообще не знаем, как он выглядит.

— Единственное, что мне пришло в голову, так это попросить Тони вызвать повесткой в суд всех интернет-провайдеров. Они помогут нам узнать, кто такие RG и Леди Док.

— На это потребуется несколько недель. И потом нам нужно будет выяснить реальные имена, скрывающиеся за виртуальными. На это тоже уйдет много времени.

Пейтон задумалась. Ее опять мучил все тот же вопрос.

— Итак, сейчас у нас есть только одна версия. Мы знаем, что тот негодяй, который подставил нас, явно ко мне неравнодушен. Это все, что мы имеем.

— Может быть, стоит посмотреть на всю эту историю под другим углом.

— Что ты имеешь в виду?

— Это касается RG и Леди Док. Мы сосредоточили свое внимание на RG, и поэтому зашли в тупик.

— Ты думаешь, что нам гораздо легче выяснить, кто такая Леди Док?

— Мы все время пытались найти того, кто мог воспылать к тебе страстью. Но что, если задать себе другой вопрос? Кто может так сильно тебя любить и одновременно ненавидеть, восхищаться тобой и в то же время презирать, чтобы в виртуальном мире по каким-то одному Богу известным причинам выдавать себя за тебя?

Пейтон просто похолодела от ужаса. Какой же человек мог испытывать к ней такие противоречивые чувства, что в его воспаленном мозгу возникла подобная бредовая идея? Она лихорадочно пыталась найти ответ на этот вопрос. И вдруг мысли Пейтон приняли вполне определенное направление, и это не на шутку испугало ее.

— Ты думаешь, это Сандра? — спросил Кевин.

Она посмотрела куда-то вдаль.

— Есть только один способ проверить это, — проговорила она.

— Куда ты собираешься пойти? — обеспокоился Кевин, увидев, что она поднялась.

— Я постараюсь вернуться как можно быстрее. И принести с собой ответ, — вымолвила она и вышла из бокса. Пейтон шла быстрой уверенной походкой. Выйдя из палаты интенсивной терапии, она направилась прямо к лифту.

* * *

Руди ехал в метро по красной линии. Сев на место, отведенное для пожилых людей и инвалидов, он угрожающе посматривал на других пассажиров. Интересно, подумал он, у кого-нибудь хватит смелости попросить его встать с этого места. Вагон был почти пустым. Ранним субботним утром в метро обычно очень мало людей. Поезд въехал в темный тоннель, но Руди и не заметил этого, погрузившись в размышления.

Он ничего не мог понять. Ведь он точно исполнил то, что хотела Леди Док. Вчера во время их виртуальной беседы она ясно дала ему это понять. Он помог ей избавиться от ее ничтожного мужа, во всяком случае попытался сделать это. И после всего она побежала в больницу и сидела возле его кровати. Неужели она полагает, что RG не узнает о ее обмане? Неужели она такая дура, что могла подумать, будто он просто убежит, сделав свое дело? Конечно же, он подождал, пока приехала «скорая помощь». На темной аллее парка он снял свой маскарадный костюм, а потом легко смешался с толпой зевак, собравшихся возле кафе. Руди следовал за машиной «скорой помощи» до самой больницы. К его разочарованию, Кевина повезли в реанимацию, а не в морг. Он видел, как Пейтон плакала, сидя в коридоре. На ее лице отражалось неподдельное горе. Откуда взялись эта любовь и нежность, после того как она совершенно ясно дала понять RG, что хочет избавиться от Кевина?

Двуличная сука.

Поезд остановился. Это была не его остановка, но он все равно решил выйти. Он уже не поедет домой. Если Пейтон хочет быть со своим горячо любимым Кевином, то пусть так и будет. Руди должен закончить свою работу.

Только теперь у него было ее в два раза больше.

 

67

Когда Пейтон вернулась домой, мать была на кухне — в квартире чувствовался запах кофе. Всю ночь она звонила родителям из больницы, докладывая о том, как себя чувствует Кевин. После того как Пейтон позвонила в последний раз и сообщила приятные новости, о том что с ним все в порядке, отец лег спать. Но мама, похоже, уже давно была на ногах.

Пейтон прошла прямо на второй этаж в спальню родителей и разбудила отца.

— Что случилось? — спросил он, еще не до конца проснувшись.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала она.

— С Кевином все в порядке?

— Да. Теперь с ним все будет хорошо.

Он скосил глаза на часы, стоявшие на ночном столике.

— Который час?

— Еще рано. Папа, мне нужно кое-что выяснить. Это касается нашей семьи.

— Конечно, спрашивай.

— Мне сейчас тяжело. Я думала, что всегда могу на тебя рассчитывать, что ты меня никогда не обманешь.

— Ты действительно можешь рассчитывать на меня, дорогая. Всегда.

— Это правда?

— Конечно. А что случилось?

— Мы с Кевином долго думали над тем, кто мог меня подставить. Он беседовал в Интернете с кем-то, кто выдает себя за меня. Этот человек называет себя Леди Док.

— Выдает себя за тебя?

— Да. И это заставило нас задуматься над тем, у кого могли быть причины так поступать. Довольно странно, но этот человек ненавидит меня и одновременно восхищается мною. И тут я кое о ком вспомнила.

— О ком? — спросил отец, опершись на локоть.

— О девочке-подростке. Ее жизнь — сплошной кошмар. Ведь у нее практически ничего нет, нет даже настоящего имени. Ей пришлось создать себе виртуальное имя. Она лишена всех благ этого мира, потому что не нужна своим родителям. Всю свою любовь и заботу они отдали старшей дочери, которая стала преуспевающим врачом. А этот бедный ребенок и не надеется на то, что ей удастся хоть в чем-то преуспеть. Возможно, даже ее приемные родители не любят ее.

— О чем ты говоришь?

— Ведь моя сестра не умерла, не так ли?

Его лицо стало мертвенно-бледным.

— Ответь мне, папа. Того ребенка, который родился у мамы от ее любовника, вы отдали на усыновление?

Он отвернулся. В первый раз в жизни отец не мог посмотреть ей в глаза.

— Прости меня, — пробормотал он.

— Значит, я права и у меня где-то есть сестра?

— Да, — ответил он едва слышным голосом. — Где-то.

Она еле сдержала себя, чтобы не ударить его кулаком в грудь.

— Ты соврал мне. Почему столько лет ты скрывал это от меня?

— А как бы мы смогли объяснить, почему отдали ребенка на усыновление? Нам пришлось бы признаться всем, что этот ребенок не от меня.

— Я не говорю обо всех. Я сейчас говорю о себе.

— Ты права. И я сожалею об этом. Но в то время мы с твоей матерью договорились: если мы не оставляем у себя этого ребенка, то никто не должен узнать о том, что мы отдали его на усыновление. Поэтому мы переехали во Флориду, чтобы мама могла спокойно родить. А потом мы сказали всем, что ребенок родился мертвым.

Пейтон закрыла глаза, затем снова открыла их. У нее кружилась голова.

— Я больше не могу выносить все эту ложь. И то, что ты сделал, ужасно. Если бы ты сразу рассказал мне правду, возможно, я смогла бы тебя понять. Это был не твой ребенок. Ты простил маме измену и не бросил ее. Может быть, заботиться о чужом ребенке было выше твоих сил.

— Хорошо, если ты хочешь узнать правду, то должна узнать ее до конца.

— Чего я еще не знаю?

— Да, это был не мой ребенок, и я простил твою мать. Но не только я один хотел отдать эту девочку.

Пейтон молчала.

— Эта девочка была твоей сестрой. И я хотел оставить ее. Но твоя мать, она просто-напросто не желала снова становиться матерью.

— О Боже мой!

— Она хотела быть… — проговорил он дрожащим голосом. — Я не знаю, кем она хотела быть.

Пейтон вдруг снова подумала о Леди Док. Она опередила отца.

— Все нормально, папа. Думаю, что я точно знаю, кем она хотела быть.

 

68

Когда Пейтон зашла в маленькую комнатушку, где стоял их домашний компьютер, у нее внутри была какая-то пустота. Она села на стул, на котором обычно сидела ее мать. Прежде чем спуститься вниз, Пейтон позвонила Тони. Он сразу понял, о чем она думает, и дал ей несколько полезных советов. Итак, ей предстоит все сделать самой.

— Мама, ты можешь подойти на минуту?

Пейтон с нетерпением ждала ее, сидя за компьютером. Наконец мать подошла к ней. Выглядела она уставшей. Наверное, ночью почти не спала.

— Что такое?

— Я хочу войти в Сеть. Я могу воспользоваться твоим счетом?

— Зачем?

— Вчера вечером Кевин узнал виртуальные имена.

— Какие виртуальные имена?

— Имена моего предполагаемого виртуального любовника и моего двойника. RG и Леди Док.

Мать ответила не сразу, как будто пыталась понять, о чем она говорит.

— Он видел эти имена?

— Это длинная история, но я хочу проверить все прямо сейчас. Можно воспользоваться твоим виртуальным именем?

Пейтон пристально посмотрела на нее, но Вэлери даже не вздрогнула.

— Конечно, можно, — сказала она, включив компьютер. Потом ввела пароль и вошла в Интернет. — Вот, пожалуйста.

Пейтон проверила ее виртуальное имя. На этом счете было зарегистрировано только одно имя — Valerie51.

Похоже, мать была довольна собой.

— Что тебе нужно проверить, дорогая?

— Тони предложил мне послать Леди Док сообщение по электронной почте, и я хочу посмотреть, к чему это приведет.

— Ты думаешь, что получишь от нее ответ?

— Нет, я так не думаю. Тони считает, что Леди Док на самом деле слепое виртуальное имя.

— О-о! Что это значит?

— Это если человек входит в Сеть и хочет сохранить в тайне свое настоящее имя.

— Объясни, пожалуйста.

— Хорошо. Возьмем для примера твое виртуальное имя. Когда ты входишь в Сеть, то на экране появляется имя Valerie51. Если ты войдешь в чат, то на компьютерах всех участников этого чата тоже появится твое имя. Но ежели по какой-нибудь причине тебе хочется скрыть свое настоящее имя, то ты, например, нанимаешь какого-нибудь пятнадцатилетнего компьютерного гения и он делает так, что при входе в Сеть твое настоящее имя превращается в другое.

— Но в этом нет никакой необходимости. Пользуясь своим счетом, я могу создать себе сколько угодно виртуальных имен.

— Однако при этом полный список всех твоих имен будет появляться каждый раз, когда ты будешь входить в Сеть. При использовании же слепого виртуального имени, если кто-нибудь захочет войти в Сеть с твоего компьютера, он не сможет узнать, что ты пользуешься псевдоименем. Этого никто не знает. Ни твой муж, ни даже я, например.

Мать засмеялась. Смех вышел каким-то неестественным. Обычно она так смеялась, когда хотела казаться просто пожилой глуповатой женщиной.

— Все это так сложно, — отмахнулась она.

— На самом деле не так уж и сложно. Смысл всего этого в том, что, когда ты со своего домашнего компьютера входишь в Сеть, на экране отображается имя Valerie51. Но, когда ты входишь в чат, оно сразу же превращается в Леди Док.

— Понятно. Ты имеешь в виду — теоретически превращается.

— Да, конечно. Это все только теория, — успокоила ее Пейтон, повернувшись к компьютеру. — Итак, я собираюсь послать Леди Док сообщение по электронной почте. Посмотрим, к чему это приведет.

— Но ведь Леди Док — это слепое виртуальное имя, и твое сообщение может просто потеряться в Сети.

— Нет. Оно будет доставлено тому, кто это имя придумал. Дело в том, что тех, кто пользуется слепыми виртуальными именами, не так уж и трудно найти. Они думают, что надежно законспирировались, но это только самообман.

Вэлери молча смотрела на нее.

— Но ведь существует множество интернет-серверов. Тебе придется искать Леди Док на каждом из них. Мне кажется, это совершенно бессмысленно.

Пейтон показалось, что мать пытается сбить ее с толку.

— Давай просто зайдем на твой сервер.

— На мой? — удивилась она, явно нервничая.

— Да. На твой.

Пейтон ввела имя «Леди Док» в графу получателя сообщения. Сейчас ей осталось только щелкнуть мышкой, и текстовое сообщение поплывет через киберпространство. Конечной точкой этого путешествия будет электронный почтовый ящик того человека, который придумал себе имя «Леди Док». Пейтон посмотрела на мать. Ей уже все стало ясно. Похоже, ее мать тоже это поняла. Кофейная чашка задрожала в ее руке.

Курсор застыл на окошке под названием «Отправить сообщение». Пейтон щелкнула мышкой, и электронное сообщение полетело к Леди Док. Через какую-то долю секунды раздался звуковой сигнал, и прозвучало голосовое сообщение: «Вы получили письмо».

Оно пришло на имя Valerie51.

Долгое время обе женщины хранили молчание. Наконец Пейтон пришла в себя. Все ее сомнения окончательно развеялись. Она с трудом заставила себя заговорить.

— Зачем ты все это делала? — очень тихо спросила она. Безграничный гнев так и полыхал в ее голосе.

— Я не хотела причинить тебе никакого вреда, Пейтон.

— Папа знает об этом?

— Нет, конечно, не знает. Мы не можем ему рассказать об этом. Он не простит меня.

— Ты это вполне заслужила. Ты изменяла ему, отдала ребенка, которого он хотел оставить, ты занималась виртуальным сексом с психом.

— Я не знала, что он псих. Мне он казался очень хорошим.

— Все, общающиеся в Сети, кажутся хорошими, — язвительно проговорила Пейтон. — Все они пытаются изображать себя такими, какими они на самом деле не являются. Впрочем, как и ты.

— Прости меня, Пейтон.

— Почему я? Почему ты притворялась мною?

— Потому что ты… это я.

— Что?

— Ты та, кем я могла бы стать. Нет, наоборот. Ты могла бы стать тем, кем следовало бы стать мне.

— О чем ты говоришь?

— Неужели ты не понимаешь, дорогая? Я все время предупреждала тебя, но ты все-таки совершила ту же самую ошибку. Я вышла замуж за человека, который с горем пополам смог закончить колледж, и чего он достиг в жизни? Он стал каким-то жалким полицейским. А ты вышла замуж за какое-то отребье, родившееся и выросшее в трейлере, в этой дыре под названием Ки Вест.

У Пейтон мурашки поползли по спине. Она вспомнила о том, что рассказал ей Кевин об их вчерашней беседе в чате.

— Поэтому ты приказала ему избавиться от Кевина?

— Что?

— Леди Док сказала RG, что хочет, чтобы Кевин навсегда исчез из ее жизни.

Она молчала, не зная, что ответить.

— Я… я не думала, что он набросится на него с ножом, — наконец выдавила она.

— Он убил Гэри. Ты знала, что этот человек — убийца.

— Да, но…

— Поэтому ты все это время молчала. Ты не позвонила в полицию, даже когда меня обвинили в убийстве.

— Клянусь, я хотела тебе помочь. Я уговорила RG встретиться, чтобы ты могла поймать его. Я назначила ему свидание в парке и послала тебе сообщение по электронной почте, чтобы ты привела с собой полицию.

Пейтон вспомнила об этом сообщении. Она получила его на день позже.

— Очень смелый поступок, мама. Тебе ведь нужно было сохранить все в тайне. Прежде всего ты хотела защитить себя и свой маленький вымышленный мирок.

— Но я не могла рассказать об этом! Я не хотела причинять боль твоему отцу.

— Ты лжешь. Тебе наплевать на отца, тебе и на меня наплевать.

— Это не так.

— Ты не хотела, чтобы я совершала ту же ошибку, которую сделала ты. Ты постоянно повторяла мне об этом.

— Потому что я люблю тебя.

— Любовь здесь ни при чем. Леди Док была изобретена совсем для другой цели, — сказала Пейтон дрожащим голосом. — Леди Док должна была исправить мою ошибку. Ты стала мною, чтобы избавиться от Кевина.

Их глаза встретились. С холодной ненавистью они смотрели друг на друга. Мать даже не пыталась возражать.

Пейтон встала и направилась к выходу.

— Куда ты идешь?

— К своему мужу. И с ним вместе мы позвоним в полицию.

— Пожалуйста, не делай этого. У меня есть план. Мы вдвоем сможем выманить его. Нам не нужны ни полиция, ни твой отец, ни Кевин. Мы сами сможем сделать это, — проговорила она и побежала к компьютеру, чуть не сбив Пейтон. — Смотри! — Вэлери начала что-то быстро печатать на клавиатуре, пытаясь найти нужный файл. — Я его ни разу не видела, но он прислал мне свою фотографию. Может быть, это подскажет нам, как его поймать.

На экране появилось изображение. Это была старая черно-белая фотография Рудольфо Валентино.

Он держал в зубах красную розу на длинном стебле.

— Красная роза, — вымолвила Пейтон. Она вспомнила, что именно такую розу нашла на ручке своего шкафа. А еще одну такую розу обнаружил Кевин на пороге их квартиры.

— Ну же, Пейтон. Мы с тобой умные девочки. Мы сумеем поймать этого ненормального.

Пейтон остановилась и посмотрела на нее. На ее лице отразилась ненависть, смешанная с грустью.

— Нет, мама. Это ты ненормальная.

Пейтон схватила сумку и вышла.

 

69

Из машины Пейтон позвонила Тони. Ее все еще трясло от злости, но она твердо решила довести дело до конца.

— Это сделала она! — Это было все, что она смогла выговорить.

Тони ответил не сразу.

— Очень сожалею.

— Мне позвонить в полицию или это сделаете вы?

— Прежде чем предпринимать какие-то действия, нам следует выработать совместный план. Мы все должны встретиться — вы, я, Дженнифер и Кевин. Он сможет прийти сегодня?

— Я не уверена. Через десять минут я буду в больнице и позвоню вам оттуда.

— В любом случае не звоните в полицию, пока мы не решим все между собой. Нужно выступить единым фронтом. Только тогда я смогу убедить окружного прокурора и судью Гилхорна снять все обвинения с вас и с Кевина.

— Но на свободе разгуливает убийца.

— Если исходить из того, что́ мы о нем знаем, он не горит желанием быть пойманным. Я уверен, что после вчерашней атаки он залег на дно. Не случится ничего страшного, если мы потратим некоторое время на то, чтобы все хорошенько обдумать. И тогда мы сможем не только помочь полиции, но и доказать, что вы с Кевином невиновны. Нам нужен всего один час.

— Этому подонку понадобится гораздо меньше времени, чтобы снова ударить Кевина ножом в грудь.

— Если вы так беспокоитесь о Кевине, то оставайтесь рядом с ним. Я позвоню в больницу и попрошу поставить охрану у его палаты.

— Я уже позаботилась об этом.

— Великолепно. Тогда вам не о чем волноваться.

— Конечно, — кивнула она, въехав на стоянку для посетителей. — Рада, что вы так в этом уверены.

* * *

Раздался вой автомобильной сигнализации. Этот звук отдавался эхом от голых цементных стен больничного гаража. Потом все стихло.

Винни Скоувик оторвался от чтения утренней газеты. Он был охранником и дежурил в будке у въезда в гараж. Любимое занятие всех охранников — это чтение спортивных новостей. Закончив читать статью о планах футбольного клуба «Селтикс» на следующий сезон, он стряхнул крупинки сахара, прилипшие к его темно-синей униформе, и медленно побрел в сторону эстакады. Винни был уверен, что это ложная тревога, просто по ошибке в какой-то машине сработала сигнализация. Но его задачей было все-таки выяснить, что случилось.

Неопытному новичку эти звуки в гараже показались бы странными. Винни работал охранником уже два с половиной месяца и мог предельно точно определить, откуда исходит звук. Похоже, он доносился из второго или третьего ряда оранжевой секции. Винни мог поклясться в этом.

Сегодня гараж был заполнен меньше чем наполовину, и в этом полупустом бетонном мешке шаги охранника звучали непривычно гулко и четко. Он прошел через фиолетовую секцию и направился к оранжевой. Эта секция гаража находилась рядом с лифтом, и поэтому всегда заполнялась первой. Винни прошел вдоль второго ряда, но не обнаружил ничего необычного. На этот раз точно ложная тревога. Между белым фургоном и «лексусом» на полу валялись осколки стекла. У фургона было разбито стекло с водительской стороны.

«Странно, что сигнализация так быстро перестала работать», — подумал Винни.

Он остановился между машинами и заглянул внутрь «лексуса», предполагая увидеть дыру в приборной доске, там, где обычно находится стереосистема. Но все было в порядке.

Наверное, просто вытащили портфель.

Он включил рацию и просунул голову в разбитое окно машины. Вокруг него торчали острые осколки стекла. Потом он услышал, как открылась боковая дверь фургона, и почувствовал, что кто-то схватил его за волосы. Винни не успел пошевельнуться, как чья-то сильная рука вдавила его лицо в торчавшие осколки стекла. Он застонал, не в силах произнести ни слова. Его рот наполнился кровью, он уже ничего не видел. Теряя сознание, Винни почувствовал, как его голову выдернули из разбитого окна. Кто-то быстро набросил ему на голову куртку, и она сразу же пропиталась кровью. Ему все труднее и труднее становилось дышать. Потом его резко втолкнули в фургон и швырнули на пол. Он услышал, как закрылась боковая дверь и незнакомый голос произнес:

— Лично против тебя, Скоувик, я ничего не имею.

Его голова откинулась назад. Он попытался что-то сказать, но мешала пропитанная кровью куртка. Винни почувствовал, как на его шее затянулась веревка. И он замолчал навсегда.

* * *

Пейтон поднялась на лифте в хирургическое отделение.

Она чувствовала себя уже лучше. Прежде чем пройти в палату Кевина, она зашла в администрацию больницы, чтобы убедиться, что они знают о необходимости выставить охрану. Прошло почти двадцать минут, пока ей удалось поговорить с человеком, который занимается этими вопросами. Заместитель начальника заверил ее в том, что они уже приняли все необходимые меры. Кевину стало лучше, и его перевели в отдельную палату, где гораздо легче обеспечить охрану. В штате больницы не было вооруженных охранников, но Тони Фэлкоун договорился с управлением полиции Бостона о том, что будет платить за то, чтобы возле палаты Кевина дежурил полицейский.

Спасибо тебе, Тони.

Двери открылись, и Пейтон вышла из лифта. Она обрадовалась, увидев у лифта охранника. Приятно, что руководство больницы позаботилось о том, чтобы усилить охрану, и к вооруженному полицейскому добавился еще и больничный охранник.

— Доброе утро, — поздоровалась она.

Когда он повернулся к ней лицом, Пейтон обратила внимание на именной жетон, висевший у него на груди. На нем значилась фамилия — Скоувик.

— Доброе утро, — ответил Руди.

 

70

Она завернула за угол, и Руди потерял ее из виду. Он точно знал, куда она идет, ведь он уже дважды обошел весь этаж. Палата № 516 находилась в стороне от других палат, в дальнем конце коридора. У двери палаты сидел вооруженный охранник. Похоже, администрация больницы специально выбрала эту уединенную палату, для того чтобы не привлекать внимания к тому, что кто-то из пациентов находится под охраной.

Форма Скоувика пришлась ему как раз впору. Хорошо, что он предусмотрительно обмотал голову Скоувика своей курткой и кровь не испачкала униформу. В этой форме Руди выглядел очень естественно, и тем не менее он решил действовать осторожно. Он подождал несколько минут, пока Пейтон войдет в палату и усядется возле кровати Кевина, а потом двинулся вперед. Руди чувствовал себя так уверенно, как будто был начальником больничной охраны. Он повернулся спиной к лифту и пошел по коридору.

Прямо перед ним, у палаты Кевина сидел охранник. На нем была полицейская форма. Поскольку полицейский был один, то Руди решил, что тот работает здесь по совместительству. Он явно скучал, покачиваясь на стуле и насвистывая какой-то незнакомый мотив. Руди не сводил глаз с его пистолета.

— Я сменю тебя, — сказал Руди.

Полицейский поднял голову и посмотрел на него.

— Кто приказал?

— Руководство больницы.

Он поглядел на ремень Руди и увидел, что у него нет оружия.

— Но мне сказали, что им нужен вооруженный охранник.

— Думаю, они изменили свое решение.

Охранник подозрительно взглянул на Руди.

— Я сейчас это проверю.

Полицейский хотел достать рацию, но Руди уже вытащил из рукава нож. Тот самый нож, которым он ранил Кевина. Коп не успел даже пошевелиться, как Руди приставил нож к его шее.

Полицейский замер.

Руди легко вытащил его пистолет из кобуры и, схватив за воротник, поднял охранника на ноги. Он действовал очень быстро, потому что в коридоре в любой момент мог кто-нибудь появиться. Он приставил пистолет к спине полицейского и подтолкнул его к двери палаты.

— Красиво и просто, — произнес Руди. — А сейчас мы войдем внутрь.

* * *

Пейтон сидела у кровати Кевина. Он спал. Наверное, сказалось действие лекарств. Она держала его за руку. И тут открылась дверь. В палату вошли двое мужчин. Один из них был полицейский, который сидел около дверей палаты, а другой, стоявший за его спиной, — больничный охранник.

— Что случилось? — спросила Пейтон.

Дверь за ними закрылась, но мужчины молчали. Пейтон заметила, что у полицейского пустая кобура. И вдруг охранник приставил пистолет к голове полицейского.

— Еще хоть одно слово, и копу крышка.

Пейтон сжала руку Кевина, но он по-прежнему крепко спал.

— Отойди от кровати, Пейтон. Отойди подальше от кнопки вызова персонала.

Она сделала два шага назад, глядя ему прямо в глаза. Она узнала этот безумный взгляд и голос, который она слышала возле озера Джамайка и в день смерти Гэри Варнса.

— Что вам нужно?

— Я пришел, чтобы убить вас обоих.

Сердце ее бешено заколотилось.

Он смотрел прямо на нее. Он был зол, но глаза его были печальными.

— Каждый раз, когда я собираюсь поступить с тобой так, как ты того заслуживаешь, у меня не хватает мужества сделать это. Почему?

— Потому что ты хороший парень, — проговорил полицейский дрожащим голосом. — Ты не убийца.

— Заткнись, идиот, — бросил Руди, плотнее прижав пистолет к его голове.

— Ну давай, парень. У меня четырехлетний сын и беременная жена.

— Пожалуйста, — попросила Пейтон. — Тебе не нужно ничего мне доказывать, Руди.

Его глаза загорелись.

— Первый раз ты произносишь мое имя вслух.

Пейтон не знала, что ей делать: признаться, что она не Леди Док, или продолжать играть эту роль.

— Это красивое имя, — сказала она.

— Не пытайся успокоить меня.

— Я просто говорю правду.

— Ты не умеешь говорить правду.

— Это не так.

— Ты всегда врала мне и себе самой. И ему ты тоже врала. — Он указал на Кевина.

— Что ты хочешь узнать? Я скажу тебе всю правду.

— Помнишь, что ты говорила мне вчера вечером? Ты действительно хотела, чтобы я это сделал?

Пейтон задумалась. Она помнила, что ей рассказал Кевин, но ей не нравилось, что Руди спрашивает ее о вчерашнем вечере.

— Что именно?

— Не прикидывайся наивной. Ты призналась, что хочешь избавиться от Кевина.

Она не ответила.

— Повтори это снова, — попросил Руди. — Скажи мне, что хочешь, чтобы я избавил тебя от него.

— Я не могу.

— Давай же, Пейтон. Ты правильно поступила с Гэри Варнсом.

— Ты убил его. — Она сказала это специально, чтобы услышал полицейский.

— Я сделал это для нас. И сейчас на нашем пути только одно препятствие. Скажи, что я должен сделать.

— Я хочу, чтобы все это прекратилось.

— Это никогда не прекратится.

Пейтон было противно, но она продолжала играть роль Леди Док.

— Руди, если ты любишь меня, убери пистолет.

— Даже не пытайся мне приказывать.

— Просто убери пистолет. Мы можем помочь тебе.

Он грустно засмеялся.

— Ты думаешь, что мне нужна помощь?

— Я уверена в этом.

— Помощь нужна тебе. Я дам тебе еще один шанс, Пейтон. Один последний шанс, чтобы ты приняла правильное решение. Кевин тебя не заслуживает. Просто повтори еще раз то, что ты сказала вчера, и он исчезнет навсегда.

— Никого не нужно убивать.

— В этом ты ошибаешься.

Рукояткой ножа он быстро ударил полицейского по затылку, и тот, потеряв сознание, упал на пол.

— Прекрати! — закричала Пейтон.

— Тихо, — приказал он, нацелив на нее пистолет.

Пейтон задрожала.

— Подойди сюда, — произнес он. — Пристегни себя наручниками к этому копу.

Пейтон подошла к полицейскому. Руди все время держал ее на прицеле. Она стала на колени рядом с полицейским и проверила его дыхание и пульс.

— Пошевеливайся! — крикнул Руди.

Она отстегнула наручники, висевшие на его поясе. Потом надела их полицейскому и себе.

— Сядь, — велел Руди.

Она села рядом с полицейским. Руди быстро прыгнул и приставил нож к горлу Пейтон. Свободной рукой он открыл магазин револьвера и выбросил на пол пять пуль. Затем прокрутил барабан револьвера, как в русской рулетке. Потом, не убирая ножа, поднял голову Пейтон вверх, так чтобы она смотрела ему прямо в глаза, и прижал дуло пистолета к ее голове.

— Пожалуйста, не делай этого, — взмолилась она, дрожа.

Его глаза стали безумными. Он убрал пистолет от ее головы и приставил к своему виску.

— Смог бы Кевин сделать это для тебя? — спросил он и нажал на курок.

Пейтон сжалась, а потом вздрогнула, услышав щелчок. Это был холостой выстрел.

Руди отвел пистолет в сторону и снова прокрутил барабан.

— Теперь его очередь, — произнес он, поднявшись, и подошел к кровати.

— Не делай этого! — вскрикнула Пейтон.

— Тихо, — резко оборвал он ее. — Проронишь еще хоть слово, и, клянусь, я буду крутить барабан до тех пор, пока не всажу пулю в голову Кевина.

— Не будь глупым, Руди. Если ты выстрелишь, то через десять секунд здесь будет полиция. Ты отсюда не выйдешь.

— Ты поможешь мне выйти. С заложницей я могу пойти куда захочу.

— Я с тобой никуда не пойду.

— Нет, пойдешь. Ты хочешь этого так же сильно, как и я. Ты сказала мне это вчера. Ты хочешь избавиться от Кевина.

Она боялась, что если начнет кричать, то он убьет их обоих. Но ей нужно было как-то остановить этого сумасшедшего. Она уже собиралась позвать на помощь, но тут заметила, что из-под брюк полицейского что-то торчит. Чуть выше лодыжки, как раз у края брюк, был пристегнут маленький кожаный ремешок. Из-под брюк выглядывала кобура пистолета.

У него к лодыжке привязан пистолет!

Руди держал свой пистолет у самой головы Кевина.

— Ты смотришь на меня, Пейтон? Я хочу, чтобы ты смотрела на меня.

Пейтон медленно потянулась к кобуре, а потом быстро засунула руку и вытащила пистолет. Она направила его на Руди.

— Убери пистолет! — громко закричала она, прицелившись.

Руди твердо держал руку с пистолетом у головы Кевина и криво улыбался.

— Ты хочешь меня убить?

— Если понадобится, я это сделаю.

— Ты думаешь, что сможешь завалить меня одним выстрелом? Потому что, если ты не сможешь сделать это, я сам нажму на курок.

— Брось пистолет, иначе я выстрелю!

— Ты рискнешь сделать это? Шансы один к шести, что в магазине окажется пуля. И если ты сделаешь неточный выстрел, то я нажму на курок и Кевин умрет.

Она посмотрела на Кевина, а потом перевела взгляд на Руди и прицелилась поточнее. Пейтон достаточно хорошо разбиралась в неврологии и знала: для того чтобы убить человека наповал, нужно выстрелить ему в переносицу. Он сразу же падает, и наступает мгновенная смерть.

— Не заставляй меня делать это, — сказала она.

— Ты не сможешь.

— Мой отец был полицейским, и я прекрасно стреляю.

— Но я не банка с ватными тампонами, в которую ты стреляла в клинике Хейвервиля. И я не похож на черно-белые мишени, в которые ты целилась, когда училась пользоваться своим пистолетом.

Она еще раз убедилась в том, что он очень внимательно наблюдал за ее жизнью. И это окончательно вывело ее из себя.

— Я сделаю это, обещаю тебе.

— Ты не сумеешь убить меня.

Она прицелилась ему между глаз. Руди пристально взглянул на нее, как будто поддразнивая. У Пейтон была великолепная позиция для точного выстрела, но все-таки что-то останавливало ее. Тот же самый страх мешал ей, когда она покупала пистолет. Она рассказала об этом своему адвокату, когда пришлось давать показания об инциденте в Хейвервиле. Пейтон посвятила свою жизнь лечению людей и никогда не сможет убить человека. Она не может быть чьим-то палачом.

Руди подошел ближе к Кевину и прижал дуло пистолета к его голове.

— Ты не можешь убить меня, Пейтон.

— Немедленно брось пистолет, или ты умрешь.

— Ты не выстрелишь.

— Я выстрелю.

— Нет, ты не сделаешь этого, потому что любишь меня.

Она неожиданно почувствовала бешеный прилив сил.

Палец Руди, лежавший на курке, дрогнул, и Пейтон немедленно отреагировала. Ее выстрел был таким громким, что показалось, будто комната раскололась на части. Голова Руди откинулась назад, но перед этим он успел нажать на курок. Это мгновение показалось Пейтон вечностью. Пуля разнесла череп Руди. Его голова дернулась, из нее брызнул фонтан алой крови. Его ноги согнулись. И все-таки он еще раз попытался нажать на курок.

— Нет!

Она рванулась вперед, но тут же упала на пол, забыв, что прикована наручниками к лежащему полицейскому. Послышался тихий щелчок, и она в ужасе застыла на месте.

А потом наступила тишина. Эта удивительная тишина.

Она подняла голову, пытаясь что-нибудь увидеть сквозь слезы. Руди лежал в луже крови рядом с кроватью. И тут Кевин пошевелился. Он был цел и невредим. Руди сделал холостой выстрел.

Открылась дверь, и в палату вошла медсестра. Увидев кровь, она громко закричала, попятилась и, выбежав в коридор, начала громко звать на помощь.

Пейтон вытащила из кармана полицейского ключ и, избавившись от наручников, подбежала к Кевину. Через секунду в палате появилась медсестра с врачом и охранником.

— Что случилось? — закричал охранник.

— У этого ненормального был пистолет! — сказала Пейтон. — Он уже мертвый. Помогите полицейскому, он без сознания. Его ударили тупым предметом по голове.

Они подбежали к полицейскому. Кевин застонал, приходя в себя после лекарств. Он попытался подняться.

Пейтон коснулась его лица.

— С тобой все в порядке?

Он наконец смог открыть глаза. Врач громким голосом отдавал распоряжения, склонившись над раненым офицером.

— Парень, здесь ужасно шумно, — вполне ясно произнес Кевин.

Она усмехнулась. Нервное напряжение начало спадать.

— У нас тут кое-что произошло.

— Все уже в порядке?

Она посмотрела на лежавшее на полу скрюченное тело Руди. Его глаза были все еще открыты, а из раны сочилась кровь.

— Да, — сказала Пейтон. — Теперь уже все в порядке.