– Спокойной ночи, Лютер.

Охранник вздрогнул. На протяжении десяти с лишним лет он работал одновременно в двух местах – содержал семью: жену и восемь ребятишек – и научился засыпать с открытыми глазами.

– Доброй ночи, мистер Свайтек.

Финальное разбирательство в суде закончилось для «ленивого соглядатая» не самым лучшим образом. Возможно, на выступлениях Джека косвенно сказывалось фиаско с Джесси, но как бы там ни было, сегодня защита потерпела полный провал. И он проторчал в конторе до полуночи – мучительно придумывал текст своего заключительного слова, которое могло бы хоть немного смягчить сердца присяжных. Все без толку, дело было проигрышным с самого начала, он это прекрасно понимал. Все равно – надо стараться, использовать каждую мелочь, любой факт, чтобы облегчить судьбу подзащитного. Святая обязанность любого настоящего адвоката. И на этом процессе он следовал ей изо дня в день. И еще заказывал себе еду из хорошего китайского ресторана.

– Завтра больше повезет, – сказал Лютер.

– Спасибо.

Джек толкнул вращающуюся дверь и шагнул в ночь. Слишком тепло и грязно для февраля, даже по местным меркам. Дождь закончился около часа назад, но мостовые и тротуары бульвара Понс-де-Леон все еще блестели под мутноватым светом уличных фонарей. Кошка деловитой трусцой перебежала через широкий травянистый островок полосы, разделяющей движение в восточном и западном направлениях. Впрочем, никакого движения на улице сейчас не наблюдалось. Витрины магазинов по обе стороны улицы были погружены в темноту. На углу садились в такси последние посетители стейк-хауса «Кристи». Воздух, напоенный влагой, приглушал их пьяные крики и смех, отчего казалось, что находятся они гораздо дальше. Джек направился к автостоянке.

Машина блестела от дождя. Как ни любил он свой «мустанг», но постоянные дожди делали свое черное дело. Да и тридцатилетний возраст – тоже не шутка. Он открыл дверцу, вытер сиденье. Не помогло – проклятая сырость проникала сквозь брюки. Но двигатель завелся с первого оборота, и Джек повеселел. Тронулся с места и почти тут же ударил по тормозам. Наперерез ему резко выехала машина и остановилась, блокируя дорогу.

Что за черт?..

Дверь распахнулась, из машины выскочил водитель. Было темно, и не успел Джек понять, что происходит, как кто-то застучал в боковое стекло.

– Впусти меня!

Голос показался знакомым, но он продолжал всматриваться, пока не различил прижатое к стеклу почти вплотную лицо Джесси.

– Ты что здесь делаешь?

– Открой чертову дверь!

Он перегнулся через рулевое колесо и потянул рычажок. Джесси прыгнула в машину и тут же захлопнула за собой дверцу. Она задыхалась.

– Мне страшно. Ты должен мне помочь.

– Помочь тебе?

– Да ты посмотри на меня, взгляни хорошенько, Джек! Неужели не видишь, что я на пределе?

Следовало признать, выглядела она ужасно. Глаза красные, лицо бледное как полотно.

– Это не причина бросаться мне под колеса, полагаю. Долго ждала?

– Прости, но иначе никак не могла. Деваться некуда, они могут схватить меня где угодно. Дома три дня не была. И если бы зашла к тебе в офис, они бы меня выследили.

– Кто «они»? Полиция?

– Да нет. Эти типы.

– Какие типы?

– Душегубы-инвесторы.

Джек выключил мотор и отчетливо слышал ее учащенное дыхание.

– Они не душегубы, Джесси. Просто деловые люди.

– Как же! Компания… «Виатикл солюшнс» подала на меня в суд. И контора эта – лишь прикрытие. Их деньги… не знаю, откуда взялись, но получены они незаконным путем, это и ослу понятно.

– С чего ты взяла?

– Да с того, что они собираются меня убить!

– Что?

– Собираются приставить к голове пушку и вышибить мозги.

– Погоди, успокойся.

Ее руки дрожали. Зрачки расширены – это было видно даже в тусклом свете уличных фонарей.

– Давай-ка по порядку. С самого начала.

– Начало ты знаешь. Мы кинули этих парней.

– Ты имеешь в виду себя и доктора Марша?

– Всех нас.

– Нет, погоди. Давай разберемся. Я здесь ни при чем.

– Не строй из себя целку. Будто ты не знал с самого начала. Ты помог мне кинуть этих типов.

– Неправда. Я был просто в шоке, узнав…

– Давай обойдемся без этой фигни! Господи, до чего ж это на тебя похоже, Свайтек! Ты соглашаешься на маленькое приключение с единственной целью – произвести впечатление на свою маленькую женушку, эту притвору по имени Синди Пейдж. А как только запахло жареным, поднимаешь лапки кверху и оставляешь меня расхлебывать все это дерьмо.

– О чем это ты?

– Да все о…

Она умолкла, не договорив. Глаза полезли из орбит, плечи затряслись. Она резко отвернулась, распахнула дверцу и склонилась над мостовой. Ее рвало минуты две, тело содрогалось от спазмов. Она дышала судорожно, рывками, хватая воздух ртом, затем немного пришла в себя. Закрыла дверцу и в полном изнеможении откинулась на спинку сиденья.

Джек был потрясен и озабочен одновременно.

– Что это с тобой творится, а?

– Я так боюсь! Меня весь день тошнит.

– Когда последний раз спала?

– Не помню. Дня три тому назад.

– Дай посмотрю, что у тебя с глазами.

– Не надо.

Но Джек уже держал ее за голову и всматривался в зрачки.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Паранойя, или мания преследования. – Весьма опасная болезнь.

– Это не паранойя. Они настроены крайне серьезно. Ну сам подумай, после моей смерти они получат три миллиона долларов. Ты должен мне помочь.

– Начать, полагаю, надо не с этого. Показаться врачу в хорошем реабилитационном центре, затем…

– Я не наркоманка, черт бы тебя побрал!

Он все еще подозревал, что это далеко не так. Однако не исключал возможности, что ей действительно могли угрожать. В конце концов, она их обманула.

– Раз считаешь, что кто-то собирается тебя убить, обратись в полицию.

– Ага. И рассказать им, как кинула этих ребят на полтора миллиона долларов, да?

– Хорошо. Можно попробовать по-другому. Если, как ты утверждаешь, инвесторы – такие плохие парни, ты можешь попросить защиты. Но придется рассказать прокурору округа о том, что они угрожали убить тебя.

– Да к тому времени, когда копы раскачаются, я буду покойницей. Неужели не понимаешь? Мне просто не к кому обратиться. Ты должен что-то сделать, Джек!

– Я и делаю. Помогаю чем могу.

– Что-то не видно никакой помощи.

– Чего ты от меня хочешь?

– Позвони им. Поторгуйся.

– Но ты сама только что сказала: они убийцы. Хочешь, чтобы я торговался с убийцами?

– Ты и не таких защищал.

– Но это вовсе не означает, что я имел с ними какие-то дела.

– Неужели не видишь, что я просто в отчаянии? Если мы не придем к какому-то соглашению, они пойдут на крайние меры. И я еще пожалею, что не умерла от болезни Лу Джерига.

– Тогда отдай им деньги.

– Ну уж нет. Деньги мои.

– Твои. Но только потому, что ты их обманула.

– Не собираюсь ничего отдавать. И в полицию звонить тоже не буду.

– Тогда не вижу, чем могу тебе помочь.

– Понятно. Ты хочешь все свалить на меня. Ублюдок!

– Я готов сделать для тебя все, что обычно делаю для своих клиентов. Не больше и не меньше.

– «Один раз меня обманула, значит, и второй раз обманет», – вот что ты думаешь.

– Если честно, я вообще думать об этом не хочу.

– Черт бы тебя побрал, Свайтек! Именно поэтому мы и разбежались восемь лет назад.

Он отвернулся, с трудом подавляя желание вытолкать ее вон. По улице за стоянкой проехала машина, шины шелестели по мокрому асфальту. Джесси распахнула дверцу и вышла.

– Куда ты?

– Тебе что за дело?

– Оставь машину здесь. Ты не можешь сесть за руль в таком состоянии. Я отвезу тебя домой.

– Я говорила: домой не поеду. Не слышал, что ли, придурок? – Она громко хлопнула дверцей и направилась к своей машине.

Джек выскочил следом за ней.

– Где тебя искать?

– Не твое дело.

– Я о тебе беспокоюсь.

– Да пошел ты! Не хочу тебя видеть и слышать. Действительно позвонишь в полицию – хотя бы для того, чтобы облегчить собственную совесть. – Она достала из сумочки ключи. – Чего привязался?

– Джесси, прошу тебя…

Она резко развернулась и уставилась на него ледяным немигающим взором.

– У тебя был шанс помочь мне. И нечего притворяться, что ты мне друг.

– Это не разговор. Я, честное слово, о тебе беспокоюсь.

– Будь ты проклят, Джек! Беспокойся лучше о себе!

Она села в свою машину, громко захлопнула дверцу, включила зажигание и сорвалась со стоянки, точно автогонщик.

Оранжевые хвостовые огни исчезли вдали. Джек вернулся к своей машине, сел за руль и закрыл дверцу. Голова шла кругом. Только что закончился самый, пожалуй, трудный разговор в его жизни, и, однако же, четыре слова, сказанные Джесси, не давали покоя. И означали, что не все еще кончено.

Что имела в виду Джесси, выкрикнув: «Беспокойся лучше о себе»?

Он завел мотор и выехал со стоянки. Противно, что Тео оказался прав. Любимая песенка друга звучала в ушах: «Спасибо тебе…»