Бар «Спарки» был заведением весьма своеобразным. На черной доске за стойкой были выведены мелом слова: «ТОЛЬКО ОТЛИЧНЫЕ НАПИТКИ». В большинстве подобных заведений это означало, что выпивка не первоклассного качества, но в «Спарки» это значило, что выпивка – просто откровенная дрянь. И бармен, наливающий вам, мог поднять глаза и спросить: «А чего вы ожидали?»

Джек заказал пиво.

Заведение «Спарки» находилось на федеральном шоссе № 1, к югу от Хемпстеда. Местность вокруг до сих пор носила следы разрухи после прокатившегося здесь в 1992 году урагана Эндрю. Буквально в полумиле – совсем другая картина: роскошь и великолепие Флорида-Кис. Бар устроили в помещении старой бензозаправки. Полы были насквозь пропитаны пролитыми алкогольными напитками, так что даже представители агентства по охране окружающей среды не могли определить, отчего скорее всего здесь может произойти воспламенение: от следов горючего и масел или от алкогольных паров. Бочки с маслами убрали, но гаражные двери все еще находились на месте. В глубине располагалась длинная деревянная стойка, в углу которой стоял телевизор, постоянно включенный на канале новостей. Пиво подавалось в банках, опустошив которые, посетители сминали их и бросали в урну, устроенную из огромной шины. Джек никогда бы не сунулся в подобного рода дыру, даже если б таковая имелась в его районе, но он проделал сорокаминутное путешествие к «Спарки» лишь по одной причине: ради бармена по имени Тео Найт.

– Еще одну, Джеко?

– Нет, спасибо, мне хватит.

– Как прикажешь сводить концы с концами, ежели каждый будет выпивать всего по одной банке этого вонючего пива? – Тео отодвинул пустую банку и поставил перед Джеком новую, холодненькую. – Твое здоровье.

Тео был совладельцем бара и бесплатно угощал пивом далеко не каждого, но с Джеком его связывали особые отношения. Некогда Джек выступал в роли его адвоката. И спас от смертной казни.

Окончив юридический колледж, Джек проходил четырехгодичную практику в Институте свободы. Там, в группе разношерстного сброда от адвокатского мира, занимались исключительно делами, где подсудимому грозила смертная казнь. Они упражнялись в защите обреченных и стопроцентно виновных, за одним исключением. Этим исключением оказался Тео Найт. Нет, Тео был далеко не святым. Он неоднократно попадался на угоне машин, подделке кредитных карт, мелком воровстве. Как-то рано утром он зашел в небольшой ночной магазинчик и увидел, что за кассой никого нет. И, подстрекаемый дружком, забрал деньги. Позже выяснилось, что неведомо куда пропавший кассир, девятнадцатилетний паренек, был найден мертвым. Кто-то избил его, исколол ножом и затолкал в холодильник, где бедняга и скончался от холода и потери крови. В убийстве обвинили Тео – на основании показаний свидетелей. На протяжении четырех лет Джек рассылал петиции с просьбой о помиловании, и всякий раз губернатор штата – кстати, родной отец Джека – отвечал отказом. У Джека уже опустились руки, как вдруг произошло чудо. Тео так долго сидел в ожидании казни, что за это время были изобретены новые анализы ДНК, на основании которых он был признан невиновным в убийстве.

И с тех пор Тео считал Джека человеком, спасшим его от верной смерти. Джек же считал дело Тео единственным полезным, которое он совершил за все четыре года стажировки в Институте свободы. Так что для дружбы у них были самые веские основания. Даже можно сказать – единственно стоящие основания. Выйдя из тюрьмы, Тео «завязал», но до сих пор мыслил и рассуждал как преступник, то есть обладал знаниями, которые могли оказаться полезными любому хорошему адвокату. Именно поэтому Джек и пришел к нему. Понять, что произошло с Джесси Мерил.

– Чего ржешь? – спросил Джек.

Тео был мужчиной видным – шести футов росту и весил не менее двухсот пятидесяти фунтов. Смех у него был громовым. Он, не перебивая, выслушал все, что рассказал Джек.

– Позволь задать один вопрос.

– Какой именно?

– Что, у нее титьки большие или бедра какие-то особенно выдающиеся?

– Да перестань ты! Я ведь женат.

– Так я и думал. Значит, и то и другое. – И он расхохотался еще громче.

– Перестань. Весь фокус в том, что я действительно пожалел бывшую свою подружку.

– Э-э, нет, не отвертишься! Жаль, что сидишь так далеко от меня, а то бы врезал по башке, сразу бы пришел в чувство. А впрочем, не так уж далеко ты и сидишь… – Он перегнулся через стойку и замахнулся, но Джеку удалось увернуться. Удар пришелся в пустоту, и Тео снова расхохотался, чем вызвал улыбку Джека.

– Считаешь, дурака я свалял, да? – спросил его Джек.

– Дурака? Да, может, и так. Но в целом ты все делал правильно. Как адвокат. Откуда тебе было знать, что эта твоя клиентка с самого начала собиралась обмануть суд?

– Но ты-то с чего это взял?

– Забыл, с кем разговариваешь?

Джек улыбнулся. Среди заключенных Тео приобрел репутацию, сравнимую разве что с репутацией Кларенса Дэрроу. Он был экспертом по всем вопросам – от отстаивания незаконности ареста в суде до защиты неотъемлемого права заключенных жевать резинку в камерах. Кровей он был смешанных, там наличествовали и греческие, и афроамериканские корни, но где-то среди дальних родственников затесался индеец из племени маклшут, отчего в тюрьме Тео заслужил прозвище Вождь Добрый Совет. Так что по части обведения судей вокруг пальца он в чем-то даже превосходил Джека.

Тео закурил сигарету, глубоко затянулся.

– И все равно, стопроцентной уверенности в том, что тебя обманули, нет.

– Почему?

– Да потому, что единственная улика – факт, что они держались за руки с этим доктором Свампом.

– Не Свампом, а Маршем, идиот.

– Без разницы. Это еще не означает обман.

– Не просто держались за руки. Я прямо обвинил ее в том, что они с Маршем подделали результаты анализов. И она не отрицала.

– И я не отрицал, когда копы спросили, я ли убил того паренька, кассира. Иногда, даже если ничего такого не сделал, думаешь, что лучше держать пасть на замке.

– Но это же совсем другое дело! Она не молчала. Мне показалось, она гордится своим поступком.

– Ладно. Из того, что ты тут наговорил, выходит, что Джесси и этот знаменитый и богатый док сговорились промеж собой и кинули эту группу ватиканских инвесторов.

– Виатикальных, черт побери, а не ватиканских. От латинского слова «виатикум», причастие умирающему. Или ты считаешь, тут и папа тоже замешан?

– Нет. Я даже не уверен, что здесь замешан док.

– С чего это ты взял?

– Да с того, что этому жирному коту вряд ли захочется терять лицензию. Нужны очень веские причины, чтобы врач на такое дело соблазнился.

Доля истины в рассуждениях Тео, несомненно, присутствовала. Криминальная мысль продолжала работать. Джек спросил:

– Какие?

– Ну, очень существенные. Допустим, ему позарез нужны большие бабки, что-то в этом роде.

Джек глотнул пива.

– Да, резонно. Одна проблема: ни Джесси, ни ее дружок-врач не отвечают на мои звонки.

– Лично я устроил бы этой Джесси хорошую трепку, хотя сам знаешь, не люблю грубости в обращении с дамами.

– Да не хочется мне устраивать ей трепку.

– Ну а если я устрою? – спросил он и снова сделал выпад. На сей раз удар пришелся в цель и оказался довольно болезненным. Впрочем, ничего удивительного в том не было: лапищи у Тео были здоровенные, как у борца-чемпиона.

– Черт! Сдурел, что ли? Больно!

– А ты сомневался? Может, мне и доктору Свампу тоже врезать?

– Нет, не надо. И сколько можно повторять, тупица, он Марш, а не Свамп!

– Для таких у меня припасен особый удар – с двух сторон по ушам.

– Я сказал «нет».

– Да будет тебе! Разделаю его под орех, и точка! Ненавижу этих гребаных докторов.

– Ты всех ненавидишь.

– Кроме тебя, Джеко, малыш. – Он сгреб голову Джека в ладони и смачно поцеловал в лоб.

– Стало быть, мне крупно повезло.

– Еще как повезло! Положись на Тео. Мы вытрясем душу из этого врачишки. Если, конечно, хочешь знать, почему они тебя так подставили. Ты только скажи.

Джек опустил глаза и принялся разглядывать этикетку на банке.

– Не слышу ответа, брат, – сказал Тео.

Джек покачал головой.

– Пожалуй, тут ничего не поделаешь. Нельзя обойти тот факт, что всё, что Джесси мне рассказала, я должен хранить в тайне, так по закону положено. Возможно, ей удался самый грандиозный обман в истории судопроизводства штата Майами. Но это вовсе не означает, что ее адвокат должен немедленно бежать к районному прокурору и выложить ему все.

– Но это же совсем другое дело!

– Да и вообще, с чего это я так завелся, черт побери? Я адвокат, специализируюсь на защите преступников. И моя репутация только пострадает, если я стану стучать на собственных клиентов.

– Послушай, что ты будешь делать с полученной информацией, не моя забота.

– Ты, наверное, думаешь, я хочу с ней рассчитаться? Отомстить своей бывшей подружке за то, что она выставила меня полным идиотом?

– Я не о том. Ты хочешь со всей уверенностью знать, подставила тебя эта сучка или нет?

Глаза их встретились. Уж кому-кому, а Джеку было известно, что Тео владел методами добывания информации, которым позавидовали бы даже в ЦРУ.

– Да брось ты, Свайтек! Не за тем ты проделал весь этот путь, чтоб потрепаться с Тео и выпить пивка. Так хочешь знать или нет?

– Месть здесь ни при чем.

– Тогда чего всполошился?

Джек снова встретился взглядом с Тео и понял: настал момент истины. Нельзя вилять, надо говорить и действовать со всей серьезностью, без недомолвок и обиняков. Так, как некогда говорили они в комнате для свиданий через пуленепробиваемое стекло.

– Да. Хочу.

– Лады. – Тео перегнулся через стойку бара и пожал Джеку руку. – Тогда приступим к делу. На славу повеселимся, будь уверен!

– Да, – ответил Джек, подняв банку с пивом. – За успех безнадежного предприятия!