Т радиционные попытки объяснения эмоциональных и психосоматических нарушений подпадают под две больших категории:

— биологическую,

— психологическую.

Те теоретики и клиницисты, которые усматривают корни психопатологии в биологических причинах, полагают, что поскольку психика является продуктом материальных процессов, происходящих в головном мозге, то и последние ответы на вопросы психиатрии должны прийти из нейропсихологии, биохимии, генетики и молекулярной биологии. С их точки зрения, эти дисциплины когда-нибудь окажутся способными обеспечить как достоверные объяснения, так и практические решения.

Психологическое объяснение психических нарушений выдвигает такие причины, как роль травмирующих влияний в младенчестве, в детстве или на протяжении последующей жизни на патогенные возможности внутреннего противоречия, на значение межличностных и внутрисемейных взаимоотношений или воздействие общественного окружения.

И хотя многие профессионалы избирают собственный эклектический подход, признающий сложное взаимодействие природы и воспитания (биологии и психологии) различие между этими двумя направлениями в современной психиатрии играет значительную роль.

 

Краткое обозрение истории психиатрических установок

В своем сложном историческом развитии психиатрия создавалась как подвид медицины, что и придало ей сильный биологический уклон. Традиционное понятийное мышление в психиатрии, подход к индивидам с эмоциональными расстройствами и с нарушениями в поведении, стратегия исследований, основное образование и обучение, судебные меры — надо всем этим господствовала модель медицины. Подобное положение объясняется двумя важными обстоятельствами. Во-первых, медицина имела успех в случае установления этиологии и разработки действенных методов лечения для особой, относительно маленькой группы умственных отклонений, имеющих органическое происхождение. И во-вторых, она продемонстрировала собственную способность в подавлении симптомов многих расстройств, для которых не была найдена конкретная органическая этиология.

Но первоначальные успехи в распутывании биологических причин душевных расстройств, в общем-то, сами по себе впечатляющие, на самом деле были четко обособлены и ограничены лишь маленькой частью случаев, с которыми имела дело психиатрия. Ведь медицинский подход в психиатрии потерпел явную неудачу в обнаружении особой органической этиологии для случаев, от которых страдает большинство ее пациентов: депрессий, психоневрозов, психосоматических нарушений и функциональных психозов.

Психологический подход

Психологическое направление в психиатрии вдохновлялось новаторскими исследованиями Зигмунда Фрейда и его последователей. В течение ХХ столетия подобные усилия вылились в создание огромного числа школ «глубинной психологии». Эти подходы значительно отличались друг от друга в своем понимании человеческой психики, природы эмоциональных расстройств, а также используемых ими терапевтических приемов. Тем не менее, большинство из этих подходов не имели никакого влияния или оказали очень слабое воздействие на основное направление в психиатрической мысли. Некоторые из основателей подобных школ, как К.Г. Юнг, Отто Ранк и Альфред Адлер, оставили психоаналитическое движение или были из него изгнаны. Как и о некоторых других исследователях, о них лишь изредка в виде примечаний упоминается на страницах академических книг. И только ранние работы самого Фрейда да работы нескольких его учеников, а также некоторые современные разработки в психоанализе, известные под названием «эго психологии», оказали значительное воздействие на психиатров.

Фрейд и его сотрудники разработали функциональную классификацию эмоциональных и психосоматических нарушений, основанную на изначальной привязке их к определенным стадиям развития либидо; эта система была окончательно оформлена психоаналитиком Карлом Абрахамом. Одним из основных вкладов Фрейда было открытие того, что либидинальные влечения ребенка последовательно смещаются с оральной зоны (во время вскармливания) на зоны анальную и уретральную (в период приучения к туалету) и, наконец, на зону фаллическую, или генитальную (в момент развития комплексов Эдипа и Электры). И в эти моменты травмирование или, наоборот, чрезмерное возбуждение может вызывать конкретное закрепление либидо на одной из названных зон, что и предрасполагает индивида в будущем, когда он сталкивается с серьезными трудностями, к психологической регрессии именно в эту область.

Согласно Абрахаму, закрепление на пассивной оральной стадии (перед появлением зубов) предрасполагает индивида к шизофрении, а закрепление на активной оральной стадии (после появления зубов) может приводить к маниакально-депрессивным расстройствам и суицидальному поведению. Также решающую роль оральная стадия играет в развитии алкоголизма и пристрастия к наркотикам.

В развитии навязчивого невроза первичное закрепление располагается на анальном уровне. Уретральная фиксация связывается с боязнью ошибки, а также стремлением компенсировать это чрезмерными амбициями и перфекционизмом. Тревожная истерия (различные фобии) и превращенная истерия (параличи, потери чувствительности, слепота, потеря голоса и истерические кризы) проистекают из-за фиксации на фаллической стадии.

Современные эго-психологи Рене Шпиц, Маргарет Малер, Эдит Якобсон, Хайнц Кохут, Отто Кёрнберг и другие перенесли внимание на значимость объектных отношений и раннего развития Я в генезисе психопатологии. К списку нарушений Карла Абрахама они добавили симбиотические детские психозы, нарциссические расстройства личности, нарушения границ личности и другие. Нет ни малейшего сомнения, что эгопсихологи усовершенствовали и переосмыслили психоаналитическое понимание психопатологии. Однако они, подобно своим предшественникам, придерживались узкого понимания психического развития, ограниченного послеродовой биографией и индивидуальным бессознательным.

Данные наблюдений из области исследования холотропных состояний сознания показывают, что многие эмоциональные и психосоматические нарушения, включая и состояния, на сегодняшний день все еще получающие диагноз психотических, не могут быть поняты должным образом, исходя только из послеродового развития. Ни либидо, ни теории предметных отношений не дают настоящего понимания подобных расстройств. Но та расширенная картография, которая описывается в «Надличностном видении», предполагает, что эти состояния имеют многоуровневую, многомерную структуру, в значительной степени уходящую своими корнями в околородовой и надличностный уровни. И если мы включим эти уровни в свое рассмотрение, то это даст нам совершенно новую, намного более полную и сложную картину психопатологии, открывающую новые удивительные возможности для лечения.

Однако само по себе признание околородовых и надличностных корней эмоциональных расстройств отнюдь не обязательно делают незначимой роль причин биологических, которую описывает психоанализ. Конечно же, во всеобъемлющей картине события младенчества и детства продолжают играть важную роль, однако они не являются самыми глубокими источниками эмоциональных расстройств. Вместо этого они создают условия для проявления материала с более глубоких уровней бессознательного.

Запись переживаний, связанных с нашим рождением, представляет собою всеобщее хранилище тяжелых эмоциональных переживаний и физических ощущений, из которого могут возникать разнообразные виды психопатологии. И в таком случае, разовьется ли психопатология на самом деле и какой вид она примет, зависит от усиливающего или смягчающего воздействия среды уже после рождения. Различные надличностные причины, такие, как кармические, архетипические или филогенетические составляющие, также могут оказывать воздействие на окончательный вид симптоматики. Таким образом, эмоциональная и психосоматическая симптоматика является плодом сложных взаимодействий между биографическими, околородовыми и надличностными причинами.

В целом холотропная модель показывает, что фрейдовские объяснения по сути правильны, но не полны. Таким образом, трансперсональное воззрение использует многие общепризнанные психоаналитические воззрения, но идет гораздо дальше в исследовании основных околородовых и надличностных корней некоторых обычных психологических состояний.

 

Истоки и движущие силы совокупности конденсированного опыта

Взаиморасположения СКО объемлют биографические слои, перинатальные матрицы и надличностные составляющие. Интересно порассуждать над тем, как эти различные слои возникают и соотносятся друг с другом при развитии психики.

Некоторые послеродовые травмы могут напоминать друг друга и определенные стороны взаимодействия сил на околородовом уровне, что, конечно же, может быть приписано случаю. В разные времена жизнь некоторых индивидов может ввергать их в невыносимо тяжелые обстоятельства, напоминающие БПМ-2, случайно приводить к ситуациям, включающим в себя удушье и т. п. Но ведь, если какая-то СКО уже установилась однажды, то уже тем самым она обладает предрасположенностью к самовоспроизведению и может вынуждать индивида к воспроизведению подобного рода жизненных обстоятельств и добавлять к уже имеющемуся комплексу воспоминаний все новые и новые слои.

Многие из вовлеченных в глубинное самоосвоение людей рассказывают также о некоторых интересных озарениях, касающихся надличностных составляющих данной СКО, в частности, о переживаниях прошлых жизней. Они обнаруживают, что на способ, каким мы переживаем свое рождение, как в общем, так и в частности, глубоко влияет наша карма. Обстоятельства удушения в прошлой жизни могут быть превращены в удушение во время рождения, боли, причиненные острыми предметами в событиях, относящихся к кармическому наследию, могут возникать вновь как боли, причиняемые схватками и маточными сокращениями, и т. д. И некоторым образом кармические образцы могут лежать в основе травматических событий послеродовой биографии и даже создавать их.

Вклад астрологии

Наблюдения психоделической терапии, холотропного дыхания индивидов в моменты духовных обострений дают иное озадачивающее объяснение структуры и движущих сил СКО. Они включают в себя завораживающую и в высшей степени спорную область астрологии. Темы различных СКО, кажется, как правило, отражают определенные аспекты натальной карты субъекта. Это также показывает тот факт, что события, создающие различные слои расположений СКО, происходят в то время, когда мощные транзиты планет высвечивают эти особые аспекты в гороскопе рождения.

Так например, тяжелые аспекты Сатурна в натальной карте, по всей видимости, соответствуют особенно сильной роли БПМ-2 в жизни индивида. И соотносящиеся слои СКО личности, которые вовлекают всеподавляющую тему мучения, возникающей в то время, когда неблагоприятные аспекты Сатурна в натальной карте были высвечены и в дальнейшем усилены неблагоприятным, особенно когда в этом участвует одна из высших планет.

Астрология, и особенно астрология транзитов планет — неоценимое подспорье для работы с необычными состояниями сознания и для понимания действия сил при эмоциональных и психосоматических нарушениях. В последние двадцать лет мне выпала удача изучать вместе с Ричардом Тарнасом поразительные взаимосвязи между холотропными состояниями, психопатологией и планетными транзитами. Но эта столь сложная тема в данной работе не может быть представлена во всей полноте. Если же вы захотите далее изучать эту тему, то в библиографии, помещенной в конце книги, найдете нужную литературу.

 

Новые озарения из области холотропных исследований

Наше психологическое понимание психопатологии менялось по мере того, как мы наблюдали холотропные состояния сознания. При изложении этих новых воззрений мы сосредоточимся на роли психологических составляющих в образовании симптомов. Нарушения, имеющие очевидную связь с органической природой и потому принадлежащие к сфере медицины, не будет включаться в поле нашего изложения. Также не будет и положений, выдвигаемых биологически направленными теоретиками и клиницистами, которые полагают, что в психологическом анализе вообще нет ничего или почти ничего, что могло бы внести какой-либо вклад в психиатрию.

Тревога и фобии

Большинство психиатров согласится, что тревога, будь то в своей свободно протекающей разновидности или связанная с определенными людьми, животными или обстоятельствами, представляет собой один из самых распространенных и основополагающих и одновременно трудных вопросов психиатрии. А поскольку по своей природе тревога является ответом на обстоятельства, угрожающие жизни или целостности тела, то вполне разумно предположить, что одним из первичных источников клинической тревоги выступает травма рождения, которое в своей возможности или действительности несет угрозу для жизни. Сам Фрейд некоторое время придерживался мнения, что, возможно, устрашающее переживание рождения может выступать прототипом всех будущих тревог. Тем не менее, когда позднее его ученик Отто Ранк выдвинул подобную теорию в своей книге «Травма рождения», его буквально вышвырнули из психоаналитического движения.

Околородовой уровень бессознательного играет решающую роль в генезисе фобий. И связь с травмой рождения наиболее очевидна в случае клаустрофобии — боязни закрытых или слишком тесных мест. Она проявляется в стесненных обстоятельствах, таких, как лифты, метро, маленькие комнатушки без окон. Ведь люди, страдающие клаустрофобией, находятся под исключительным влиянием СКО, связанной с начальной стадией БПМ-2, когда маточные сокращения начинают со всех сторон сжимать плод. Однако биографические составляющие, вносящие свой вклад в подобные нарушения, включают в себя память о неудобных стесняющих обстоятельствах жизни уже после рождения. А на надличностном уровне наиболее значимыми для этой фобии составляющими являются кармические воспоминания, включающие в себя пленение, заточение и удушение.

Агорафобия — страх перед открытыми пространствами или боязнь перехода из закрытого места на широкий простор — кажется, на первый взгляд, полной противоположностью клаустрофобии. На самом же деле страдающие агорафобией также подвержены и клаустрофобии, но переход из закрытого пространства на открытое место оказывает для них более сильное воздействие, нежели пребывание в самом закрытом пространстве. Ведь на околородовом уровне агорафобия связана с самой последней стадией БПМ-3, когда внезапное освобождение после многих часов крайней стесненности сопровождается страхом потерять всякие границы, лопнуть или быть разорванным на части и вообще прекратить существовать (смерть Я).

Танатофобия, или патологический страх смерти, характеризуется приступами тревоги за свою жизнь, что страдающие ею люди истолковывают как предвестие угрожающего жизни сердечного приступа, удара или удушья. Подобная фобия имеет глубокие корни в чрезвычайном физическом стеснении и ощущении неминуемой катастрофы, также связанных с травмой рождения. Вовлеченные в это СКО, как правило, соотносятся с такими угрожающими жизни обстоятельствами, как хирургические операции, болезни и повреждения, в особенности теми, которые связаны с затруднением дыхания.

Нозофобия — патологический страх заболевания, от которого пациент якобы уже страдает или опасается заразиться, тесно связан с танатофобией, а также с ипохондрией — безосновательной мнимой уверенностью, что тяжело болен. Пациенты, страдающие от подобного расстройства, испытывают разнообразные странные телесные ощущений: боли, сжатия и судороги в различных частях тела, тошноту, внезапные истечения энергии, парестезию и другие необычные явления, которые они не могут объяснить и склонны истолковывать как действительные физические заболевания. У них могут проявляться и различные признаки нарушения работы отдельных органов, такие, как затрудненное дыхание, расстройство пищеварения, тошнота и рвота, запор и понос, мышечные судороги, общее недомогание, слабость и быстрая утомляемость.

Однако даже при помощи неоднократных медицинских обследований, как правило, не удается определить никаких органических нарушений, которые объясняли бы подобные субъективные жалобы. И это потому, что беспокоящие чувства и ощущения связаны не с каким-либо происходящим физиологическим процессом, а с памятью о прошлых физических травмах. Люди, страдающие от подобных трудностей, часто вновь и вновь требуют различных клинических и лабораторных обследований и могут серьезно осложнять работу участковых или стационарных врачей. И для многих походы к врачу заканчиваются тем, что они попадают в руки психиатров, где часто отнюдь не встречают того сочувственного приема, какого заслуживают. Несмотря на отрицательные медицинские заключения, жалобы таких пациентов на физические недомогания безусловно реальны. Ибо, хотя они и не отражают известного медицине заболевания, вызываются они выходящей на поверхность памятью о серьезных физиологических невзгодах в прошлом. Их источником являются различные болезни, хирургические операции, повреждения и особенно травма рождения.

Три четко различающиеся вида нозофобии заслуживают особого внимания: канцерофобия — патологический страх развития злокачественного заболевания, бациллофобия — боязнь микроорганизмов и инфекционного заражения, и мизофобия — боязнь грязи и загрязнения. Все эти случаи имеют глубокие околородовые корни, хотя на их конкретный вид могут влиять и биографические события.

Рак, инфекция и грязь

При канцерофобии важнейшей составляющей оказывается сходство между раком и беременностью. Из литературы по психоанализу хорошо известно, что рост злокачественной опухоли бессознательно отождествляется с развитием эмбриона. И сходство это проникает гораздо дальше, чем простая наиболее очевидная параллель между двумя быстро растущими инородными предметами внутри тела. Оно действительно может быть подтверждено анатомическими, физиологическими и биохимическими данными. Во многих отношениях раковые клетки на самом деле напоминают недостаточно дифференцированные клетки на ранних стадиях эмбрионального развития.

При бациллофобии и мизофобии патологический страх сосредотачивается на биологическом веществе, телесных запахах и нечистотах. Среди того, что предопределяет подобные нарушения биографически, обычно выделяются воспоминания из времени приучения к туалету, но корни их проникают намного глубже, к скатологической составляющей рождения. И ключом к пониманию этих фобий является связь, существующая в пределах БПМ-3, между смертью, враждебностью, половым возбуждением и биологическими выделениями. Пациенты, страдающие от подобных расстройств, бояться не только того, что они заразятся сами, но подчас озабочены тем, что могут заразить других. А стало быть, их боязнь биологических веществ тесно связана с враждебностью, направленной как во внутрь, так и наружу, что в точности напоминает положение, характерное для последних стадий рождения. На самом поверхностном уровне страх инфекционного заражения или размножения бактерий бессознательно связан также со спермой и зачатием и, тем самым, опять же с беременностью и рождением.

Наиболее значимые СКО, относящиеся к вышеперечисленным фобиям, включают в себя соответствующие воспоминания из анально-садистской стадии развития полового влечения и о конфликтах из времени приучения к туалету и опрятности. Дополнительные же биографические данные представлены воспоминаниями, в которых пол и беременность изображаются как грязные и опасные.

Глубинная взаимосвязь и отождествление с биологическими загрязнениями лежит также в основе той особого рода низкой самооценки, которая включает самоуничижение и отвращение к себе, о чем на бытовом уровне говорят как о «дерьмовой самооценке». И часто она связана с определенными видами поведения, характерными для навязчивых неврозов, таких, как ритуалы, направленные на то, чтобы избежать биологического загрязнения или его обезвредить. Самым очевидным из этих ритуалов является обязательное мытье рук и других частей тела, которое бывает столь чрезмерным, что влечет за собой серьезные повреждения кожи и даже кровотечение.

Боязнь иметь ребенка

Те женщины, чья память об околородовых событиях залегает близко к поверхности, могут страдать фобией беременности, родов и материнства. Ведь если женщина находится в соприкосновении с памятью о родовых муках, то это сильно затрудняет для нее признание собственной женственности и принятие репродуктивной роли из-за того, что материнство для нее означает боль и страдания. Сама мысль о том, что она окажется беременной и столкнется с тяжелыми испытаниями родов, может при таких обстоятельствах вызывать ужас.

Фобия материнства, которая начинается сразу после рождения ребенка, обычно включает в себя яростные порывы матери, направленные против ребенка, перемежающиеся паническим страхом, что она на самом деле его ненавидит. Как правило, они связываются с избыточно покровительственным поведением и беспричинной озабоченностью тем, что с ребенком может что-то случиться. Тем не менее, какими бы ни были биографические основания для подобных случаев, их более глубокие корни в конечном счете приводят к самому деторождению.

И пассивная, и активная стороны деторождения внутренне связаны с бессознательным. Женщины, повторно проживающие свое собственное рождение, как правило, одновременно или попеременно переживают и самих себя как рожающих. Подобным же образом, воспоминания о пребывании в матке в качестве плода характерным образом соединяются с переживанием того, что они беременны, а переживания самих себя как грудных младенцев соединяются с тем, что они находятся в положении кормящих.

Состояния симбиотического единства между матерью и ребенком также представляют собой состояния переживания единства. Глубокие корни фобии материнства заложены в первой клинической стадии родов (БПМ-2), когда мать и дитя оказываются в состоянии биологического противоборства, причиняя друг другу боль и передавая друг другу невероятное количество разрушительной энергии. Подобное положение склонно приводить в действие память матери о ее собственном рождении, давать волю связанным с ним агрессивным силам и направлять враждебность на ребенка.

Поэтому только что родившая женщина обладает большой возможностью проделать необыкновенно глубокую психологическую работу. Но, с другой стороны, и неблагоприятной возможностью: если ее переживание не связано с действием глубокого постижения, то оно может быть ответственным за послеродовые депрессии, неврозы или даже психозы.

Фобии, связанные с поездками и высотой

Фобия поездок на поездах и в метро основана, по всей видимости, на определенном сходстве между переживанием рождения и путешествия на этих средствах передвижения. Ибо наиболее важными общими чертами этих двух положений оказываются ощущения захваченности, зажатости и переживание чудовищных сил, приведенных в движение безо всякой возможности как-либо сдержать их действие. Дополнительными же составляющими становятся прохождение по туннелям и подземным переходам и встреча с темнотой. Во времена старых паровых машин сочетание огня, выбросов пара, пронзительных гудков, очевидно, являлись дополнительными составляющими. Особое значение имеет недостаток способности к управлению. Скажем, у пациентов, страдающих от фобии поездок на автомобиле, не возникает никаких затруднений, если они сами ведут машину и могут по своей воле изменить направление движения или остановиться.

Тесно связана с предыдущей фобией боязнь путешествия на самолетах. Интересно отметить, что воздушная и морская болезни в некоторых случаях связаны с взаимодействием сил на околородовом уровне. Они имеют тенденцию полностью исчезать после того как индивид завершит переживание смерти и возрождения. Существенной чертой здесь, по-видимому, является готовность отказаться от необходимости управлять и способность отдаться потоку событий вне зависимости от того, к чему они приведут. Трудности же возникают, когда индивид пытается навязать свое руководство процессам, имеющим собственную двигательную инерцию.

Акрофобия, или боязнь высоты, на самом деле связана с непреодолимым влечением броситься с высоты. А ощущение падения в сочетании с одновременной боязнью разбиться является характерным проявлением последних стадий БПМ-3. Происхождение такого соединения не вполне ясно, ведь оно может включать в себя и филогенетическую составляющую, ибо женщины в некоторых культурах и многие животные рожают стоя; возможно, также, что оно отражает первую встречу с силой тяжести.

Во всяком случае, часто бывает так, что у людей, находящихся под влиянием этой матрицы, в холотропных состояниях возникают переживания падения, акробатических прыжков с вышки или с парашютом. Неодолимая тяга к видам спорта, которые включают падение (прыжки с парашютом, прыжки на тарзанке, фигурные полеты), отражают потребность выразить вовне ощущения надвигающейся беды в обстоятельствах, допускающих некоторую степень управления или включающих какие-либо иные виды безопасности (когда окончательное падение приходится в воду). И СКО, связанные с этой конкретной гранью травмы рождения, включают в себя воспоминания людей о том, как в детстве взрослые, играя, подбрасывали их в воздух, либо о связанных с падением несчастных случаях.

Зоофобия

Предположение о взаимосвязи зоофобии (боязни различных животных) с травмой рождения впервые выдвинул Отто Ранк. Если предметом фобии выступает какое-то большое животное, то важнейшими составляющими, по всей видимости, выступают либо боязнь быть проглоченным им и воплощенным в него (волк), либо его связь с беременностью (корова). Ранее уже отмечалось, что архетипическая символика начала БПМ-2 связана с переживанием того, что вас проглатывают или включают в себя.

Некоторые животные имеют конкретную символическую связь с процессом рождения. Так образы огромных пауков часто появляются на начальной стадии БПМ-2 как символы всепожирающего женского начала. Вероятно, это отражает то обстоятельство, что пауки ловят в свои сети свободно летающих насекомых, затем их обездвиживают, закутывают в кокон и убивают. В такой последовательности событий нетрудно заметить глубокое сходство с переживаниями ребенка во время биологического рождения. И, по всей видимости, как раз такая связь существенна для развития арахнофобии (боязни пауков).

Другой зоофобией, имеющей важную околородовую составляющую, является серпентофобия, или страх змей. На первый взгляд, образы змей выступают как явно фаллические. Однако на более глубоком уровне они, в общем, представляют муки рождения и тем самым уничтожающее и пожирающее женское начало. Ядовитые гадюки обычно символизируют угрозу неминуемой смерти, тогда как огромные удавы представляют собой неумолимое сдавливание и удушение, присутствующие в ходе рождения. А то, что заглотивший свою добычу удав выглядит как беременный, еще больше усиливает их родовую значимость. Но символика змеи, как правило, распространяется глубже, в надличностную область, где может иметь множество разных конкретных культурных значений: кундалини, Ананты, Кетцалькоатля, змея из райского сада, Змея-Радуги аборигенов Австралии и множество других.

Фобии мелких насекомых также часто могут прослеживаться вплоть до взаимодействующих сил перинатальных матриц. Так, пчелы связываются с принесением потомства и беременностью из-за их значения для переноса пыльцы и опыления растений, а еще и из-за их способности укусом вызывать опухоли. Мухи связываются со скатологической стороной рождения из-за их близости к экскрементам и предрасположенности к переносу инфекции.

Навязчивый невроз

Пациенты, страдающие от обсессивно-компульсивных расстройств, мучимы навязчивыми безрассудными мыслями, от которых они не могут отделаться. Они также чувствуют себя вынужденными исполнять какие-то нелепые и бессмысленные, без конца повторяющиеся ритуалы. И если они отказываются подчиняться таким странным побуждениям, то их переполняет смутная тревога. В психоаналитической литературе существует общее мнение относительно того, что основу подобного расстройства образуют противоречия, связанные с гомосексуальностью, агрессивностью и биологическими выделениями наряду с подавлением половой сферы и резкой выделенностью прегенитальных влечений, в особенности тех, что являются по своей природе анальными.

Эти стороны навязчивого невроза указывают на сильную околородовую составляющую, в особенности на скатологическую сторону БПМ-3. Другой характерной чертой этого невроза является чрезвычайная двойственность по отношению к религии. Многие люди, страдающие навязчивым неврозом, живут в постоянном жестком противоречии с Богом и вероученьем. От бунтарства или богохульства и отвратительных наклонностей они переходят к раскаянию, искуплению и отказу от своих проступков. Этот вид противоречия между восстанием против неодолимой высшей силы и желанием отдаться и подчиниться ей характерен для последних стадий события смерти и возрождения.

Те люди, что переживают эту высшую силу в более образном архетипическом виде описывают ее как взыскательного, наказующего и жестокого бога, наподобие ветхозаветного Иеговы, или даже в виде требующих кровавой человеческой жертвы божеств доколумбовой Америки. Биологическим же соответствием такому наказующему божеству выступает сдавливающее воздействие родовых путей. Ведь само протекание родов вызывает инстинктивные сексуальные и агрессивные энергии природы и одновременно предотвращает всякое внешнее выражение этих сил. В то же время оно причиняет рождающемуся ребенку чрезвычайные, угрожающие жизни страдания.

И после рождения эта ограничивающая сила принимает более тонкий вид предписаний и запретов, исходящих от власти родителей, учреждений уголовного наказания или религиозных заповедей. Таким образом, эта ограничивающая сила родовых путей представляет собой естественную основу для той части Сверх-я, которую Фрейд рассматривал как производную от Оно. Он характеризовал эту внутреннюю силу как первобытную составляющую психики, которая может толкнуть индивида на членовредительство и даже на самоубийство.

СКО, которые психогенетически связаны с навязчивым неврозом, вовлекают в себя травматические переживания, имеющие отношение к анальной зоне и к биологическим выделениям, такие, как история жестокого приучения к туалету, болезненные клизмы и желудочно-кишечные заболевания. Другой относящийся к ним биографический материал включает в себя различные обстоятельства, представляющие угрозу для полового строения, в частности фрейдовские угрозы кастрирования. Довольно часто при этом расстройстве важную роль играют также надличностные составляющие со сходными темами.

Депрессия и мания

В психоанализе депрессия и мания рассматриваются как расстройства, связанные с серьезными затруднениями, возникающими в активный оральный период, такими, как помехи во время кормления, эмоциональное отторжение и отчуждение, а также сложности в ранних взаимоотношениях мать-ребенок. И соответственно суицидальные стремления истолковываются как враждебные действия против спроецированного вовнутрь объекта, образа «злой матери» и, прежде всего ее груди. Тем не менее, подобная картина на самом деле нисколько не объясняет какие-либо относящиеся к депрессиям основные клинические наблюдения. И в свете наблюдений над холотропными состояниями она должна быть пересмотрена и существенно расширена.

К примеру, почему существуют два коренным образом отличающиеся вида депрессии, ее заторможенная и возбужденная разновидности? Отчего у подавленных людей, как правило, имеются биоэнергетические преграды, что подтверждают головные боли, сдавливание в груди и задержка жидких выделений, и физиологическая заторможенность: потеря аппетита, нарушение работы желудочно-кишечного тракта, запор, импотенция и отсутствие месячных? Почему у тех индивидов, которые находятся в состоянии подавленности, включая и тех, у кого наблюдается заторможенная депрессия, обследования выявляют высокий уровень биохимического напряжения? Почему они чувствуют безысходность и часто говорят, что «чувствуют себя застрявшими»?

На эти вопросы психотерапевтические школы, мировоззренчески ограниченные послеродовой биографией и фрейдовским индивидуальным бессознательным, ответить не могут. В этом отношении еще менее состоятельными выглядят теории, которые пытаются объяснить депрессивные расстройства как последствия химических отклонений, происходящих в организме. Но наше понимание полностью меняется, как только мы осознаем, что эти расстройства имеют важные околородовые и надличностные составляющие.

Заторможенная депрессия

Заторможенные депрессии, как правило, прослеживаются до второй перинатальной матрицы. Субъекты, переживающие БПМ-2 в холотропных или психоделических сеансах, выказывают все существенные признаки глубокой депрессии. Под воздействием БПМ-2 человек переживает мучительную душевную и эмоциональную боль, отчаяние, непреодолимое чувство вины и ощущение неполноценности, глубочайшую тоску, отсутствие желания что-либо делать, потерю интереса ко всему на свете и неспособность радоваться жизни. В таком состоянии жизнь кажется бессмысленной, эмоционально пустой и нелепой. И если сеанс не завершился как следует, различные степени подавленного состояния могут длиться до бесконечности.

Несмотря на невероятное страдание, заторможенная депрессия не сопровождается плачем или иными внешними драматическими проявлениями — она характеризуется только всеобщим двигательным торможением. Весь мир и собственная жизнь видятся как бы сквозь черные очки, с избирательным первичным вниманием лишь к болезненным, дурным и трагическим сторонам жизни и полнейшей слепотой по отношению к чему-либо благоприятному. Положение это кажется чрезвычайно нестерпимым, неотвратимым и безнадежным. Иногда оно сопровождается утратой способности видеть цвета, превращая весь мир в черно-белое киноизображение. Кажется, лучше всего описывают подобное переживание жизни экзистенциальная философия и театр абсурда.

Сильное торможение главных физиологических функций тела, связанное с заторможенной депрессией вполне согласуется с объяснением БПМ-2. Ибо, как правило, заторможенная депрессия сопровождается чувством угнетенности, стеснения и ограничения, ощущением удушья, напряжений и зажимов в различных частях тела, а также головными болями, задержкой жидких выделений, в том числе мочи, запорами, сердечными болями, утратой интереса к еде и половым отношениям, склонностью к ипохондрии. И парадоксальные биохимические свидетельства показывают, что у людей, страдающих заторможенной депрессией, как правило, оказывается повышенное содержание катехоламинов (составляющие, связанные с настроением) и стероидных гормонов, что указывает на высокую степень психологического напряжения. Это соответствует переживанию БПМ-2: чрезвычайно напряженное внутреннее положение, при котором нет никакой возможности для внешнего действия или проявления («сидение снаружи — бегство внутри»).

Как ранее упоминалось, психоаналитическая теория увязывает депрессию с трудностями на ранней оральной стадии и эмоциональным отчуждением. СКО, связанные с заторможенной депрессией, включают в себя биографические составляющие, сообразующиеся с фрейдовской психоаналитической моделью. Связь этого биографического материала с БПМ-2 выражает глубинную логику переживания. Биологические роды включают в себя прерывание симбиотической связи с материнским организмом, вызванное маточными сокращениями и связанным ими сдавливанием артерий. Это означает разрыв всех жизненно значимых соединений, прекращение поступления питания и тепла, накопление вредных выделений и ввергание в опасное состояние без всякой защиты. Следовательно, имеется определенный смысл в том, что типичные составляющие СКО, функционально связанные с заторможенной депрессией, включают в себя отделение, отчуждение от матери либо отсутствие матери и чувства одиночества, холода, голода и страха в период младенчества или раннего детства.

Другими важными биографическими составляющими являются семейные положения, в которые подавление и наказание не допускало какого-либо неповиновения или уклонения, что усиливает и увековечивает роль жертвы, находящейся в безвыходном положении, характерную для БПМ-2. Важной составляющей СКО, связанной с этим видом депрессии, являются воспоминания о событиях, которые представляли угрозу жизни или телесной целостности индивида и в которых он играл роль беспомощной жертвы. Подобные события включают в себя серьезные заболевания, повреждения, хирургические операции и случаи утопления. Эти наблюдения обнаруживают совершенно новый элемент в этиологии депрессий, поскольку психоанализ и психотерапевтически ориентированная академическая психиатрия не обращают внимания на психические травмы, происходящие от физических повреждений.

Возбужденная депрессия

Этот вид депрессии по своим движущим силам связана с БПМ-3. Характерными чертами возбужденной депрессии являются высокая степень напряжения и беспокойства, чрезмерное количество психомоторного возбуждения и неугомонность. Люди, переживающие состояние возбужденной депрессии, очень подвижны. Они могут кататься по полу, метаться из стороны в сторону и биться головой о стену. Они громко кричат и плачут, могут царапать себе лицо, рвать на себе волосы и одежду. Физическими симптомами, часто связанными с этим состоянием, являются напряжения в мышцах, дрожь, болезненные судороги, головные боли, маточные и кишечные спазмы, тошнота и затрудненное дыхание.

В СКО, связанных с этой матрицей, присутствуют агрессия и насилие, разного рода жестокости, сексуальное совращение или нападки, болезненные медицинские вмешательства и болезни, вызывающие удушье, и борьба за то, чтобы иметь возможность дышать. В противоположность СКО, относящимся к БПМ-2, субъекты в них не являются пассивными жертвами: они предпринимают активные попытки отбиваться, защищаться, устранять препятствия либо бежать. Как правило, они переживают воспоминания о яростных столкновениях с родителями или родными братьями и сестрами, первых драках со сверстниками, случаях сексуального совращения и изнасилования, эпизодах военных действий.

Мания

Большинство психоаналитиков понимает, что психодинамическая интерпретация намного больше годится для депрессии, чем для мании. Тем не менее, существует общее мнение о том, что мания представляет собой отторжение причиняющей боль внутренней действительности (т. е. депрессии) и побег во внешний мир. Она отражает победу Я над Сверх-я, насильственное искоренение запретов и ограничений, завышение самооценки и развитие чувственных и агрессивных влечений.

Несмотря на все это, мания отнюдь не дает впечатления подлинной свободы. Психологические теории маниакально-депрессивных расстройств выделяют напряженную раздвоенность пациентов, страдающих манией, и то, что одновременные чувства любви и ненависти вредят их способности устанавливать отношения с другими людьми. Типичная маниакальная страсть к вещам обычно рассматривается как проявление сильной оральной фиксации, а периодичность мании и депрессии считается указанием на ее связь с чередованием голода и сытости.

Многие из обескураживающих черт, проявляющихся в случаях маниакальных расстройств, станут легко объяснимыми, если посмотреть на их связь с движущими силами перинатальных матриц. Мания психогенетически сопряжена в переживании с переходом от БПМ-3 к БПМ-4. Индивид частично находится под влиянием четвертой перинатальной матрицы, но, несмотря на это, все еще соприкасается с третьей. Здесь оральные влечения скорее указывают на состояние, к которому маниакальный пациент стремится, но которого еще не достиг, нежели представляют собою регрессию на оральный уровень. А в триаде желаний, типичной для мании, — быть в покое, спать и есть, естественные потребности организма переводятся на конечную стадию рождения. Эти желание удовлетворяются в БПМ-4, состоянии, следующем за биологическим рождением.

В психотерапии переживания время от времени можно наблюдать преходящие случаи мании, наводящие на мысль о неполном возрождении. Это обычно происходит, когда индивиды уже прошли тяжелое переживание борьбы смерти и возрождения и испытали чувство освобождения от родовых мук. Тем не менее, в то же время они еще не готовы и не способны встретиться с травмой БПМ-3, которая так и осталась неразрешенной. И как следствие беспокойного цепляния за эту неуверенную и призрачную победу, новые положительные чувства оказываются усугубленными до степени карикатурности. Образ «подбадривающего насвистывания в темноте», по всей видимости, как нельзя более верно подходит для передачи подобного состояния. Преувеличенная и вынужденная природа маниакальных эмоций и поведения явно выдает то, что они являются не выражениями подлинной радости и свободы, а образованиями, отвечающими на страх и враждебность.

Субъекты, принимавшие ЛСД, чьи сеансы подходили к концу в состоянии незавершенного возрождения, проявляли все типичные симптомы мании. Они были сверхдеятельны, расхаживали лихорадочными шагами, пытаясь завязать отношения и побрататься со всеми, кто находился рядом с ними, и не переставая говорили о своем ощущении победы и благостности, о чудесных чувствах и о том величайшем переживании, которое у них только что было. Они были склонны превозносить чудеса врачевания при помощи ЛСД и с ходу составляли мессианские и другие грандиозные проекты, как преобразить мир, дав возможность каждому человеку испытать такое же переживание. Чрезвычайная жажда стимулов, знакомств и общественных связей были соединены с возросшей живостью, самолюбием, самооценкой, так же как и с потаканием своим желаниям в различных житейских обстоятельствах. А распад сдерживающих начал Сверх-я приводил к совратительству, стремлению к половым связям и непристойным разговорам.

Отто Феникел, чья ставшая широко известной книга «Психоаналитическая теория неврозов» подытожила классическое психоаналитическое понимание психопатологии, подчеркивал, что многие важные стороны мании сближают ее с психологией карнавалов: разрешенного обществом высвобождения влечений, во всех других случаях запрещенных. Это дополнительно подтверждает глубокую связь мании с движением перехода от БПМ-3 к БПМ-4. Здесь потребность в возбуждении, а также поиски драматических событий и деятельности, которые характерны для маниакальных пациентов, служат двойной цели: они дают выход высвобожденным побуждениям в то время, когда вызванные внешние бурные обстоятельства по силе и по качеству подстать внутреннему смятению.

Если индивидов, переживающих такое состояние, убедить обернуться внутрь себя, посмотреть в лицо тяжелым чувствам, которые остались неразрешенными, и позволить совершиться событию рождения, то из их настроения и поведения исчезнут маниакальные признаки. И переживание БПМ-4 в своем чистом виде характеризуется излучением радости, возросшей восприимчивостью, глубоким расслаблением, спокойствием и отрешенностью. В таком состоянии ума люди обладают ощущением внутреннего покоя и полной внутренней удовлетворенности. У них нет признаков вынужденности и вычурности, склонности к гротескному преувеличению, характерных для маниакальных состояний.

Околородовые составляющие СКО, связанной с манией, кажутся содержащими воспоминания о случаях удовлетворения, но в которых удовольствие было пережито в обстоятельствах, внушающих сомнение и неуверенность в подлинности и длительности удовлетворения. И в равной степени надежды или притязания на демонстративно счастливое поведение в положениях, отнюдь этого не оправдывающих, по-видимому, также подпитываются из маниакального образца. Кроме того, маниакальные пациенты зачастую пережили ущерб их самооценки: гиперкритическое и подрывающее веру в себя отношение со стороны одного из родителей, сочетающееся с переоценкой, психологическим восхвалением и нагнетанием нереальных ожиданий, исходящими от другого. Наконец, у некоторых из моих маниакальных пациентов была история пеленания — перемежающегося переживания всеобщей скованности и полной свободы в младенчестве, каковые создаются, когда закутывают или меняют пеленки.

Все приведенные выше наблюдения, заимствованные из работы с переживаниями, кажется, имеют связь с конечной стадией рождения. Внезапный переход от мучений к ощущению поразительного облегчения, по-видимому, представляет собой естественную основу для сменяющих друг друга образцов маниакально-депрессивных расстройств. Этот вывод, конечно же, никоим образом не исключает участия в клинической картине биохимических составляющих как важных механизмов при изменениях, характерных для этих психологических состояний. Однако даже при нахождении важных и существенных биохимических изменений сами по себе химические факторы никак не способны объяснить особые черты этих расстройств.

Трудно и вообразить себе положение, более явно предопределенное химически, чем лечебный сеанс ЛСД. И все-таки наши познания относительно точного химического состава стимулятора и назначаемых дозировок очень мало помогут в объяснении психологического содержания переживания. В зависимости от обстоятельств субъект, принявший ЛСД, может пережить либо исступленный восторг, либо депрессивное, маниакальное или параноидальное состояние. Подобным же образом мы не можем объяснить все сложности естественно протекающей депрессии или мании какой-то простой химической формулой. Ибо все время встает вопрос: являются ли биологические составляющие причинами расстройства или только сопутствующими симптомами. С точки зрения холотропных состояний, многие физиологические и биохимические изменения, связанные с маниакально-депрессивным расстройством могут просто отражать условия, пережитые родившимся ребенком.

Новое понимание самоубийства

Представление о базовых перинатальных матрицах также предлагает новое завораживающее проникновение в движущие силы суицида — явления, которое в прошлом представляло собой серьезное теоретическое затруднение для психоанализа. Все виды враждебности, направленные вовнутрь, и в частности суицид, оказываются психогенетически связанными с затрудненным рождением. И согласно статье, опубликованной в журнале «Ланцет», реанимация при родах коррелирует с высоким риском самоубийства в период после полового созревания.

Ибо всякая теория, пытающаяся объяснить явление самоубийства, должна была ответить на два важных вопроса.

Первый: почему отдельный индивид стремится совершить самоубийство — действие, очевидно нарушающее непреложное во всем ином веление могущественного, эволюционно необходимого инстинкта самосохранения.

Второй вопрос, в неменьшей степени обескураживающий: почему человек, замышляющий самоубийство, стремится при его совершении к определенному, индивидуальному способу. Таким образом, это не просто побуждение покончить с собственной жизнью, но желание сделать это каким-то особым образом. Может казаться вполне естественным, что тот, кто принимает смертельную дозу успокоительных или барбитуратов, не прыгает со скалы и не бросается под поезд. Однако подобная «привередливость» действует и в совершенно противоположном случае: тот, кто решил совершить кровопролитное самоубийство, не воспользуется таблетками, даже если они лежат под рукой. Данные психоделических исследований и других видов работы с переживаниями проливают новый свет как на глубокие мотивы суицида, так и на озадачивающий вопрос об избирательности его способов.

Скандинавский исследователь Бертиль Якобсен обнаружил строгое соответствие между видом саморазрушительного поведения и природой рождения (Jacobsen et al. 1987). Самоубийство, включающее удушение, было связано с удушьем при рождении, насильственные самоубийства — с механическими родовыми травмами, а влечение к наркотикам, приводящее к самоубийству, — с назначением опиатов или барбитуратов при родовспоможении.

Суицидальное воображение и суицидальная направленность время от времени могут наблюдаться на любой стадии работы с холотропными состояниями. Однако особенно частыми и навязчивыми они являются в моменты, когда субъект сталкивается с неразрешеннным околородовым материалом. Наблюдения над психоделическими сеансами открывают, что суицидальные стремления распадаются на две категории — ненасильственные и насильственные, которые имеют совершенно определенные связи с родовыми событиями.

Мы уже видели, что переживание заторможенной депрессии функционально связано с БПМ-2, а возбужденная депрессия производна от БПМ-3. В таком случае, различные виды суицидальных фантазий, стремлений и действий могут пониматься как бессознательно побуждаемые попытки избежать этих невыносимых психологических состояний, используя два пути, отражающих биологическую историю индивида.

Ненасильственный суицид

Самоубийство первого типа, или ненасильственный суицид, основывается на бессознательной памяти о том, что безысходному положению БПМ-2 предшествовало внутриматочное существование. Индивид, стремящийся избежать неудобства второй перинатальной матрицы, таким образом, избирает путь, который был легче всего доступен в этом положении — путь возврата в первоначальное нераздельное единство дородового состояния (БПМ-1). Уровень бессознательного, на котором принимается это решение, обычно не достижим на опыте, и поэтому субъект «мистически» в обыденной жизни тянется к таким положениям и состояниям, которые, как кажется, имеют некоторые сходные составляющие.

Основное намерение при ненасильственном суициде — снизить силу болезненных раздражителей и в конечном счете от них избавиться. И конечная цель — утратить болезненное сознание собственной отдельности, индивидуальности через достижение нераздельного эмбрионального состояния «океанического сознания». Мягкие виды такого рода суицидальных намерений проявляются в виде желания не существовать или впасть в глубокий сон, забыть все и уже никогда не пробуждаться. Действительные же планы и попытки из этой группы самоубийств включают в себя использование больших доз снотворного или успокоительного, утопление или удушение углекислым газом. Зимой суицидальная фантазия может состоять в том, чтобы лечь на землю и дать себя засыпать снегом. Самоубийство путем вскрытия вен в ванной, наполненной теплой водой, модное в Древнем Риме, также относится к этой категории. Петроний и Сенека были среди тех, кто закончил жизнь подобным способом. Здесь психологическое средоточие направлено на растворение границ и погружение в водную среду, а не на кровавое разрушение тела, характерное для самоубийства, связанного с БПМ-3.

Конкретное же избрание средств при самоубийстве ненасильственной категории (лекарство, удушение газом и т. д.) очевидно, определяется биографическими или надличностными составляющими.

Насильственный суицид

Самоубийство второго типа, или насильственный суицид, тесно связан с возбужденным видом депрессии и исходит из БПМ-3. Для человека, находящегося под влиянием этой матрицы, возвращение в океаническое состояние матки — решение невыполнимое, потому что он должен был бы пройти через адскую безвыходную стадию БПМ-2, которая психологически намного хуже, чем БПМ-3.

Здесь путь психологического бегства — память о том, что однажды, в момент биологического рождения, подобное состояние уже завершалось взрывоподобным избавлением от него и последующим освобождением. И чтобы понять этот вид самоубийства, мы должны осознать, что хотя наше биологическое рождение анатомически завершилось, мы сами не приняли в себя это ошеломляющее событие на эмоциональном и физическом уровне. Индивид, замышляющий разрушительное самоубийство, использует память о своем биологическом рождении как готовый рецепт для повторного рождения во взрослом состоянии, которое при должных обстоятельствах могло бы привести к духовно-психическому преображению.

Как и в случае ненасильственного суицида, индивиды в этом состоянии не имеют выхода через переживание к околородовому уровню бессознательного. Если бы он у них был, то они могли бы понять, что психологическое решение кроется в повторном переживании собственного рождения, внутреннем завершении события смерти-возрождения и связывании его в переживании со своими послеродовыми обстоятельствами. Но, не имея доступа к подобному пониманию, они переносят событие вовне, разыгрывая его во внешних обстоятельствах, которые включали бы те же самые элементы и обладали бы в переживании схожими составляющими.

И биологическое рождение, и насильственный суицид включают внезапное завершение чрезмерного физического и чувственного напряжения, мгновенную разрядку невероятных энергий, нанесение обширных повреждений тканям и присутствие органических составляющих: крови, фекалий и внутренностей. Сопоставление фотоснимков, запечатлевших биологическое рождение, и тех, на которых изображены жертвы насильственного самоубийства, ясно указывает на внешнее сходство между этими двумя положениями.

И основной образец здесь — усиление напряжения и чувственных страданий до критической точки и затем достижение взрывоподобного разрешения разрушительных влечений посреди различных видов биологических выделений. Суицидальные фантазии и действия, принадлежащие к этой категории, как правило, включают смерть под колесами поезда, в турбинах гидроэлектростанций или в автомобильных авариях. Другие примеры включают перерезание собственного горла, выстрел с вышибанием собственных мозгов, закалывание себя ножом или прыжок из окна, с крыши или с обрыва. Некоторые экзотические самоубийства, такие, как харакири, камикадзе и впадение в безудержное желание убивать — амок, также принадлежат этой категории. По всей видимости, самоубийство посредством повешения принадлежит более ранней фазе БПМ-3, характеризующейся чувствами сдавливания, удушья и сильного полового возбуждения.

Я неоднократно наблюдал, что индивиды, замышляющие насильственное самоубийство уже переживали те физические ощущения и чувства, которые будут задействованы при конкретных деталях его действительного исполнения. Таким образом, те, кого влекли поезда и турбины гидроэлектростанций уже страдали от сильных ощущений, того, как их раздирает на части. Те индивиды, у кого есть склонность себя резать или прокалывать, часто жалуются на нестерпимую боль именно в тех частях тела, которые они намерены повредить. Подобным же образом стремление повеситься основывается на сильных и глубоких уже сложившихся ощущениях удушения и удавления. И переживания болей, и переживания удушья легко опознать как составляющие БПМ-3. В условиях лечения и при обеспечении необходимым руководством усиление подобной симптоматики может привести на самом деле к пониманию и преображению. А стало быть, эти саморазрушительные стремления могут рассматриваться как бессознательные, неверно направленные и искаженные усилия самоисцеления.

Насильственное самоубийство требует относительно четкой памяти о внезапном переходе от борьбы в родовых путях во внешний мир и о последующем взрывоподобном освобождении. Если же этот переход был затемнен сильной анестезией, индивид почти на клеточном уровне в будущем будет запрограммирован на то, чтобы уходить от тяжелых напряжений в наркотическое состояние. Это создаст в личности, находящейся под господством БПМ-3, несколько нетипичную предрасположенность к алкоголизму и наркомании. А в чрезвычайных обстоятельствах это приведет к самоубийству при помощи наркотиков. Послеродовые события могут, со своей стороны, в значительной степени определить и перекрасить образчик самоубийства. Поэтому при исследовании индивидуальных случаев суицидального поведения подробное изучение хода рождения должно дополняться биографическим анализом.

Когда же индивиды со склонностью к суициду проходят психоделическую или холотропную терапию и переживают событие смерти и возрождения, они взглядом, обращенным в прошлое, видят самоубийство как трагическую ошибку, коренящуюся в недостаточном понимании себя. Но обычный человек не знает о том, что освобождение от невыносимого эмоционального и физического напряжения можно благополучно пережить через символическую смерть и возрождение или через восстановление связи с околородовым состоянием. И как следствие, силой своих невзгод и страданий он может быть подвигнут на поиски какого-то положения в материальном мире, которое включало бы сходные составляющие. И крайний исход этих поисков подчас необратим и трагичен.

Самоубийство и преображение

Рассмотрение самоубийства было бы неполным без упоминания взаимосвязи между саморазрушительным поведением и превосхождением. Как мы уже видели ранее, переживания БПМ-1 и БПМ-4 не только представляют собою возвращения к симбиотическим биологическим состояниям, но также обладают полностью отличающимися духовными измерениями. Ведь для БПМ-1 оно заключается в переживании океанического экстаза и космического единства, а переживание БПМ-4 завершается духовно-душевным возрождением и божественной эпифанией.

С этой точки зрения суицидальные склонности обеих типов оказываются искаженной и неосознанной страстной жаждой превосхождения — то есть переживание мистического единения, смерти Я и возрождения. Они представляют собой основополагающее заблуждение: смешение самоубийства с убийством эго. И поэтому лучшим лекарством для саморазрушительных стремлений и тяги к самоубийству оказывается переживание смерти Я, возрождения и космического единения. В ходе духовно-душевной смерти и возрождения поглощаются и уничтожаются не только агрессивные и саморазрушительные энергии и побуждения, но в переживании индивид устанавливает связь с надличностным, в свете коего самоубийство уже больше не кажется ему приемлемым выходом. Подобное же ощущение несерьезности самоубийства связано с проблескивающим осознанием того, что биологическая кончина не завершает продолжающиеся круговороты смерти и повторного рождения сознания. И, говоря на языке западных философий, приходит понимание невозможности убежать от собственных кармических следов.

Алкоголизм и наркомания

Алкоголики и наркоманы переживают очень много эмоциональных страданий, исходящих из СКО и по большей части из негативных перинатальных матриц. Их страдания обычно включают подавленность, общую напряженность, чувство тревоги, вины, низкую самооценку. Большинство психоаналитиков согласится, что алкоголизм и пристрастие к наркотическим средствам тесно связаны с депрессией и суицидом. Ведь главной характерной чертой алкоголиков и наркоманов и их самым глубоким побуждением к принятию опьяняющих средств, по видимому, является всепоглощающая страстная жажда пережить блаженное безраздельное единство. Такого рода чувства связаны с временами безмятежной внутриутробной жизни и хорошего вскармливания. И как мы уже видели ранее, оба этих состояния имеют внутренние сверхчувственные измерения.

Зачастую алкоголизм и наркомания описывались как замедленный и растянутый во времени вид самоубийства. Основной механизм, характерный для этих пациентов, таков же, как и в случае ненасильственного суицида. Он отражает бессознательную потребность отменить событие рождения и вернуться в матку. Ибо алкоголь и наркотики имеют свойство подавлять разнообразные болезненные эмоции и ощущения, и вызывать состояние рассеянного сознания и безразличия по отношению к своим прошлым и грядущим невзгодам.

Однако сходство вовсе не означает тождества, так как между алкогольным и наркотическим опьянением и состояниями превосходящего имеются и некие основополагающие различия. Ибо алкоголь и наркотики притупляют ощущения, затуманивают сознание, нарушают умственную деятельность и вызывают эмоциональную анестезию. А состояния превосходящего, напротив, характеризуются сильным повышением чувственного восприятия, отрешенностью, ясностью мышления, обилием философских и духовных озарений и необычайным богатством чувств. Поэтому опьянение алкоголем и тяжелыми наркотиками представляет лишь жалкое подобие мистического состояния, несмотря на некоторые общие с ним черты. Но все же и этого столь смутного сходства, по всей видимости, достаточно, чтобы соблазнить наркоманов на саморазрушительное злоупотребление наркотиками.

Стремление через попытку воспроизведения внутриутробного положения избежать болезненных эмоций, связанных с БПМ-2 и соответствующими СКО, кажется наиболее общераспространенным побудительным механизмом, лежащим в основе алкоголизма и наркомании. Однако я работал с алкоголиками и наркоманами, чьи симптомы указывали на то, что они, находясь под влиянием БПМ-3, все же пытались найти для своих невзгод фармакологическое решение. Стало ясно, что эти случаи вовлекали какой-то иной механизм и требовали иного объяснения. И оказалось, что все эти люди были рождены при сильной анестезии, причем, у некоторых из них независимо друг от друга происходили убедительные озарения, в которых именно это обстоятельство связывалось с их наркоманией или алкоголизмом.

И конечно же, подобное объяснение имело огромный смысл. Ведь, как правило, рождение — это первая значительная трудность, с которой мы сталкиваемся в своей жизни, и первое значительное болезненное и напряженное состояние. Быть может, единственным исключением из этой закономерности могут оказаться состояния, когда серьезные кризисы происходят уже во время эмбрионального существования. Чрезвычайное влияние ранних событий в жизни на последующее поведение было неоднократно экспериментально засвидетельствовано этологами-исследователями, которые изучали инстинктивное поведение животных, известное как запечатление — «импринтинг» (Lorenz, 1963, Tinbergen, 1965).

Следовательно, характер родов и тот способ, каким они проводятся, оказывают мощное воздействие на всю нашу дальнейшую жизнь. Если роды средней трудности и продолжительности, и мы являемся на свет, успешно пройдя через них, все это придает нам ощущение благоприятствования и уверенности по отношению к трудностям, с которыми мы столкнемся в будущем. И наоборот, продолжительные и истощающие роды зарождают в нас ощущение пессимизма и пораженчества. Мир кажется нам слишком трудным, чтобы мы могли жить в нем успешно, а сами себе мы кажемся беспомощными и неспособными.

Когда пациенты, пристрастившиеся к алкоголю и наркотикам, в своих психоделических сеансах переживали состояния космического единства, они рассказывали об озарениях, очень похожих на те, что бывают и у пациентов со склонностью к самоубийству. Они осознавали, что жаждали превосходящего, а не наркотического опьянения. А их ошибка основывалась на некотором поверхностном сходстве между действиями алкоголя и наркотиков и переживанием космического единства. Тем не менее, сходство не означает тождества. Алкоголь и наркотики притупляют чувства, затемняют сознание, препятствуют умственной деятельности и вызывают эмоциональную анестезию. А состояния превосходящего характеризуются, наоборот, улучшением чувственного восприятия, отрешенностью, ясностью мышления, изобильем философских и духовных озарений и необычайным богатством чувств.

Расстройства в половой сфере и сексуальные отклонения

Классический психоанализ толкует половые затруднения в связи с несколькими основными представлениями Фрейда. Из них первое представление о том, что сексуальность проявляется не в период полового созревания, а уже во младенчестве. И так как половое влечение развивается через несколько последовательных стадий (оральную, анальную, уретральную и фаллическую), то на любой из них неудовлетворение или чрезмерное перевозбуждение могут приводить к задержке в развитии, фиксации. Причем в зрелой сексуальности преобладающая направленность является генитальной, и догенитальные составляющие играют второстепенную роль, проявляясь в большинстве случаев лишь как часть предварительной игры. Но и во взрослой жизни какое-нибудь конкретное сильное психологическое напряжение может вызывать возврат на более ранние стадии развития полового влечения, на которых и происходила фиксация. И в зависимости от силы защитных механизмов, противостоящих таким побуждениям, это может проявляться как извращения, или как психоневрозы.

Другим важным представлением в психоаналитическом подходе к вопросам пола является «комплекс кастрации». Фрейд полагал, что оба пола наделяют чрезвычайной ценностью пенис. И считал для психологии подобное заключение первостепенным по своему значению. По его представлениям, мальчики будто бы переживают чрезвычайную боязнь того, что могут лишиться столь высокоценного органа. А девочки будто бы верят, что раньше пенис у них был, но они его потеряли, что делает их более подверженными мазохизму и чувству вины. Однако критики Фрейда неоднократно выдвигали возражения, что подобная точка зрения представляет собой серьезное искажение и ложное истолкование женской сексуальности, ибо изображает женщин просто как кастрированных самцов. У комплекса кастрации есть несколько важных моментов, которые не позволяют далее осмысленно соотносить это представление с пенисом.

Комплекс кастрации приписывается как мужчинам, так и женщинам. Фрейд полагал, что боязнь кастрирования настолько чрезмерна, что уравнивал ее со страхом смерти. К тому же он считал, что кастрирование психологически равнозначно отделению, так что потеря какой-либо значимой человеческой связи может на самом деле вновь привести ее в действие. Также среди свободных ассоциаций, появляющихся в связи с изучением комплекса кастрации, с особенно высокой частотой возникают темы удушения. И ни одна из этих связей — отделение и удушение — не имеет никакого отношения к пенису. Стоит упомянуть в этой связи, что Фрейд выдвигал и другое классическое понятие, каким-то образом связанное с его комплексом кастрации: его знаменитую «vagina dentata», «зубастую вагину». Этот термин имеет связь с тем фактом, что дети воспринимают женские гениталии как опасные, снабженные зубами, которые могут убить или кастрировать.

Вхождение в околородовые и надличностные измерения холотропных состояний коренным образом расширяет эти представления и все фрейдовское понимание сексуальности. Они показывают, что первые половые чувства возникают не при кормлении, а еще в родовых путях. Ведь как мы уже убедились, удушье и мучения во время БПМ-3, кажется, порождают сексуальное возбуждение необычайной силы. Это означает, что наша первая встреча с половыми чувствами происходит в положении, когда наша жизнь находится под угрозой, и сопровождается как эмоциональными и физическими страданьями, так и взаимным причинением матерью и ребенком боли друг другу.

При этом условии фрейдовский «комплекс кастрации» становится частью СКО, которая сращивается с травмой обрезания пуповины на фазе БПМ-4 в ходе рождения. И все ранее упомянутые неувязки тут же исчезнут, как только мы представим себе, что на глубинном уровне это страх обрезание пуповины, а не пениса. Точно также и «зубастая вагина» предстает в новом свете, если мы принимаем то, что травма рождения записывается в памяти. Мы понимаем, что страх детей, связанный с женскими гениталиями, не является простой фантазией, но имеет свои истоки в болезненном и опасном положении, а именно, в их собственном рождении.

Таким образом, травма рождения создает общую предрасположенность к половым расстройствам. А конкретные отклонения развиваются в том случае, когда эти околородовые составляющие усиливаются в младенчестве и детстве послеродовыми травмами. И опять, то, что психоаналитики рассматривают в качестве первичных причин подобных недугов, на самом деле является только обстоятельствами, которые предшествуют травмам, и выносят их ближе к сознанию. И подобно любым другим эмоциональным и психосоматическим расстройствам, расстройства половые также, как правило, связаны с разнообразными кармическими, архетипическими и филогенетическими составляющими в надличностной области.

Гомосексуальность

Половое и эмоциональное предпочтение членов собственного пола учитывается как «отклонение» только при чрезвычайно узком восприятии мира, ибо считается выходом за пределы нормы. Существует множество людей, которые не делают вопроса из собственных гомосексуальных предпочтений и наслаждаются своим образом жизни. И их главным вопросом оказывается столкновение с нетерпимым обществом, нежели борьба с собой.

Мой опыт клинической работы с гомосексуальностью был достаточно нетипичным, так как ограничивался по большей части индивидами, которые решили лечиться из-за того, что рассматривали собственную гомосексуальность как недуг и переживали в связи с этим серьезные противоречия. Многое я узнал из собственных исследований и специальной литературы: гомосексуальность имеет много видов и подвидов и, несомненно, множество различных определяющих обстоятельств. Потому здесь невозможно сделать какие-либо обобщения. Кроме того, мои пациенты-гомосексуалисты, как правило, испытывали и иные клинические трудности — депрессии, суицидальные наклонности, невротические симптомы или психосоматические проявления. Подобные соображения важны для любых общих выводов на основании наших наблюдений.

Большинство мужчин-гомосексуалистов, с которыми я работал, были способны устанавливать хорошие светские отношения с женщинами, но не могли иметь с ними сексуальные связи. И во время лечения эти трудности можно было проследить вплоть до фрейдовского комплекса кастрации и зубастой вагины. И тем не менее, как мы уже говорили, эти представления необходимо коренным образом переистолковать и придать им околородовое значение.

В дополнение к подобному бессознательному страху женских гениталий в основании сексуального поведения этих пациентов, кажется, лежит и другая составляющая: отождествление с рожающей матерью. Это включает некое конкретное сочетание ощущений, характерных для БПМ-3: ощущение наличия внутри своего тела живого плода, смесь удовольствия и боли, сочетание полового возбуждения с давлением на анус. Наличие при анальном сношении сильной садомазохисткой составляющей, как мы увидим, также говорит о связи с БПМ-3.

В моей работе с пациентами лесбиянской направленности выборка также была не вполне типичной и не менее ограниченной, чем в случае мужской гомосексуальности. По-видимому, вообще половая направленность моих пациенток-лесбиянок имела более поверхностные психологические корни, чем в случае пациентов-гомосексуалистов. В холотропных состояниях эти пациентки проявляли склонность психологически возвращаться к памяти об освобождении во время рождения, которое происходило в тесном соприкосновении с женскими половыми органами. Это, по сути, отображает и побуждающие силы гетеросексуальной мужской предрасположенности к орально-генитальным практикам. А дополнительным околородовым элементом, связанным с памятью рождения, является страх быть подчиненной, подавленной, изнасилованной, что гораздо чаще может произойти во время половых отношений с партнером мужчиной, чем с женщиной.

Вообще женская гомосексуальность, кажется, гораздо менее связана с околородовыми движущими силами и с вопросами жизни и смерти, чем мужская. Лесбиянские наклонности отражают благоприятную околородовую составляющую тяготения к материнскому организму, тогда как мужская гомосексуальность связана с памятью об угрожающей жизни зубастой вагине. Большая общественная терпимость к лесбиянству, чем к мужской гомосексуальности, очевидно, согласуется с подобным взглядом.

Несколько геев участвовало в наших обучающих программах для специалистов. Для них гомосексуальность была просто предпочтением, а не напастью. В своих сеансах они прослеживали свою сексуальную направленность до архетипических истоков или своей прошлой жизни как лиц противоположного пола. А некоторые просто принимали это как эксперимент в сознании, причуду космического промышления.

Садомазохизм и копрофилия

Взаимосвязь на уровне БПМ-3 между половым возбуждением, физическим ограничением, болью и удушьем дает естественную основу для понимания садомазохизма и синдрома связывания. Те индивиды, кто испытывает потребность сочетать половое сношение с такими составляющими, как физическое стеснение, господство и подчинение, причинение и переживание боли или удушение, просто повторяют сочетание ощущений и чувств, которое они переживали во время собственного рождения. Первичное средоточие этих видов половой активности не половое, а околородовое.

Потребность создавать садомазохисткие ситуации может рассматриваться не просто как симптоматика поведения, но и как усеченная попытка психики очистить и усвоить первоначальную травму. Подобное усилие безуспешно как упражнение по самооздоровлению из-за отсутствия в нем взгляда внутрь себя, проницательности и понимания природы происходящего и его бессознательных источников.

То же самое справедливо для копрофилии, копрофагии и уролагнии — половых отклонений, характеризующихся потребностью включать фекалии и мочу в качестве сексуальной обстановки. Индивиды, проявляющие подобные отклонения, стремятся войти в близкое соприкосновение с биологическими выделениями, которые обычно считаются отвратительными. У них же они вызывают половое возбуждение, поэтому они пытаются включить их в свою половую жизнь. В крайних случаях такие действия, как поедание экскрементов, питье мочи, а также побуждение партнера к испражнению и мочеиспусканию на себя или вымазывание себя испражнениями могут оказаться обязательным условием для достижения полового удовлетворения.

Сочетание полового возбуждения и скатологических составляющих достаточно распространено во время последних стадий события смерти и возрождения. По всей видимости, это переживание отражает то обстоятельство, что при родах, когда не применяется катетер или клизма, многие дети переживают близкое соприкосновение не только с кровью, слизью и околоплодными водами, но также с фекалиями и мочой. Естественная основа этих, на первый взгляд, крайне причудливых отклонений — оральное соприкосновение с фекалиями и мочой в мгновение, когда после долгих часов мук и угрозы для жизни голова освобождается от жесткого сжатия в родовых путях. И, таким образом, близкое соприкосновение с подобными выделениями становится отождествленным с этим основополагающим оргастическим переживанием.

Согласно литературе по психоанализу, ребенок из-за его, в сущности, животной природы, якобы уже изначально привязан к разнообразным видам биологических выделений и лишь в последующем вырабатывает отвращение к ним из-за мер родительского или общественного подавления. Но данные наблюдений из области психоделических исследований позволяют предположить, что дело обстоит не совсем так. Установки по отношению к биологическим выделениям, по всей видимости, определяются во время переживания рождения.

При некоторых родах ребенок встречает слизь или фекалии просто как то, что сопутствует физическому или эмоциональному освобождению и, в сущности, ведет к возникновению благоприятных ассоциаций. А когда дитя появляется из родовых путей задушенным подобными выделениями и его приходится освобождать от них с помощью искусственного дыхания, ассоциации становятся пугающими и травмирующими. И если дыхание начинается преждевременно, то ребенок может вдохнуть эти выделения и едва ли не умереть. А вытекающий из этого сильнейший страх может стать основой для будущего обсессивно-компульсивного расстройства.

Сексуальность и власть

Богатым источником поразительных сведений о половых отклонениях является книга Януса, Бесса и Сальтуса «Половой профиль мужчин власти». Это исследование основано на более чем семистах часах интервью с девушками по вызову с восточного побережья Соединенных Штатов. Здесь, в отличие от множества других исследователей, авторы интересовались не столько личностями проституток, сколько предпочтениями и привычками их клиентов. А среди последних были многие видные представители американских политических и деловых кругов, органов правосудия и правопорядка.

В ходе бесед выяснилось, что только незначительная часть клиентов прибегала к простому половому совокуплению. Внимание же большинства привлекали различные изощренные эротические практики, которые можно было бы определить как «секс со злодейскими вывертами». Особенно велик был спрос на связывание, порку и другие виды истязаний. Некоторые из этих клиентов были готовы выкладывать большие деньги за психодраматическую постановку изощренных садомазохистких сцен наподобие той, где американский летчик, захваченный в плен в нацисткой Германии, подвергается изощренным пыткам похотливых женщин из гестапо.

Среди наиболее часто запрашиваемых и высокооплачиваемых практик были «золотой ливень» и «бурый ливень» — мочеиспускание и испражнение на клиента применительно к обстоятельствам полового сношения. После оргазма многие из этих необычайно честолюбивых и влиятельных мужчин впадали в младенческое состояние, хотели лечь на ручки, пососать соски проституток — поведение резко расходящееся с их общественным образом, какой они пытались воплощать.

Авторы предлагают исключительно биографические и фрейдисткие объяснения, связывая пытки с родительскими наказаниями, приписывая «золотой и бурый ливень» трудностям времени приучения к туалету, неудовлетворенным потребностям сосания груди и с фиксацией на матери. Однако при более тщательном рассмотрении обнаруживается, что клиенты на самом деле разыгрывают скорее классические родовые положения, нежели послеродовые события детства. Ибо сочетание физического стеснения, боли и мучений, полового возбуждения, вовлечение скатологических составляющих и последующее регрессивное оральное поведение являются безошибочными указаниями на то, что задействована БПМ-3.

Выводы Януса, Бесса и Сальтуса заслуживают особого внимания. Авторы обратились к американской общественности с призывом не ждать от своих политиков и других видных фигур, чтобы они выступали как образцы сексуального поведения. Согласно проведенному ими исследованию, чрезмерное половое влечение и склонность к отклонениям в половой сфере неразрывно связаны с крайним честолюбием, которое в сегодняшнем обществе побуждает становиться преуспевающей общественной фигурой.

Эти открытия сводят вместе две силы психики: пол и волю к власти — каждая из которых изображалась как первичная соперничающими школами фрейдовского психоанализа и адлеровской индивидуальной психологии. Наблюдения холотропных состояний подсказывают, как разрешить противостояние Фрейда и Адлера по поводу того, какая же из стихий господствует в психике. На самом же деле пол и воля к власти — две стороны одной медали. Ибо в связи с БПМ-3 сильное половое возбуждение и побуждение к самоутверждению (восполняющее чувство беспомощности и неприспособленности) — две стороны одного переживания.

Нарушения половой функции

Импотенция — неспособность вызвать или поддерживать эрекцию, и фригидность — неспособность достичь оргазма, отражают сходное состояние движущих сил психики. Индивиды, страдающие от этих расстройств, находятся под сильным воздействием половой стороны БПМ-3, что делает для них невозможным пережить половое возбуждение, не задействовав одновременно все остальные составляющие этой матрицы. Ибо в этом случае сила самой энергии, агрессивные побуждения, тревога и страх потери управления налагают запрет на половой акт.

Подкрепление для такого понимания «импотенции» и «фригидности» приходит из психотерапии переживания. Ибо здесь мы создаем несексуальную ситуацию, в которой составляющие БПМ-3 могут выноситься в сознание. А когда связанная с ними энергия разряжается, импотенция на время может заменяться состоянием, называемым «сатириаз» — непомерной половой потребностью. И это благодаря тому, что была восстановлена связь между пенисом и родовой энергией. И теперь именно эта родовая энергия, а не обычная половая энергия вырывается наружу в сексуальном соитии.

Из-за чрезмерного количества энергии, находящейся на родовом уровне, мужчины, что прежде вовсе не были в состоянии поддерживать эрекцию, обретают способность совершать несколько совокуплений за одну ночь. Но обычно полного облегчения не происходит, и как только они достигают оргазма и эйякулируют, сексуальная энергия начинает подниматься снова. И становится необходимой несексуальная работа с переживанием, чтобы перевести эту энергию на тот уровень, на котором при половых отношениях с нею можно было бы спокойно справиться.

Подобным же образом женщины, которые прежде были не способны достичь оргазма, становятся оргазмичными, если смогут выпустить в какой-нибудь несексуальной ситуации некоторую часть чрезмерной энергии, связанной с БПМ-3. Когда происходило такое отпускание, оргазмы были склонны становиться ошеломляющими, подчас сопровождаясь громкими истошными непроизвольными криками, за которыми следовали несколько минут неистовой дрожи. При таких обстоятельствах женщина достаточно часто переживает множественные оргазмы. Это первоначальное освобождение также приводит к росту половых потребностей до такой степени, что они могут казаться неутолимыми. И опять, как в случае мужчин импотентов, снова становиться необходимой дополнительная внутренняя работа в несексуальной ситуации, чтобы перевести родовую энергию на приемлемый уровень.

Уголовно наказуемые отклонения

Некоторые крайние виды преступной половой патологии, такие как изнасилование, садистское убийство и некрофилия, выдают свои явные родовые корни. Индивиды, переживающие сексуальные стороны БПМ-3, часто говорят о том, что у этой стадии рождения и у изнасилования имеется очень много общих черт. Подобное сопоставление имеет большой смысл, если принять в расчет некоторые из непременных признаков переживаний при изнасиловании. Для жертвы оно включает серьезную опасность, тревогу за жизнь, чрезвычайную боль, физическое стеснение, борьбу за то, чтобы освободиться, удушье и навязанное половое возбуждение. А переживания насильника, наоборот, включают активные противоположности этих элементов: подвергание опасности другого, запугивание, причинение боли, сдавливание, удушение и вызывание полового возбуждения. Стало быть, переживание жертвы имеет много общих черт, сравнимых со страданиями ребенка в тисках родовых путей, тогда как сам насильник выносит вовне и переводит во внешнее действие скопившиеся внутри него силы родовых путей, одновременно осуществляя мщение заместителю матери.

Может ли жертва бессознательно способствовать изнасилованию? Если память БПМ-3 близка к сознанию, то это может оказывать на индивида сильное психологическое давление, направленное на то, чтобы воплощать эти элементы в обычной жизни, например, заниматься согласованными половыми отношениями с применением насилия, либо даже создавать опасные сексуальные положения. И хотя, конечно же, этот механизм неприложим ко всем жертвам половых преступлений, в некоторых случаях он может сыграть важную роль. Ведь такое поведение содержит в себе бессознательное влечение к выздоровлению. Ибо подобные переживания, порождаемые собственным бессознательным субъекта в условиях терапии и одновременным проникновением в их бессознательные истоки, приводят к духовно-душевному преображению.

Из-за подобного сходства между опытом изнасилования и рождения жертва изнасилования страдает от психологической травмы, которая намного превосходит непосредственное переживание происшествия. Она сталкивается с пробоем защит, оберегавших ее от памяти биологического рождения. Ведь вполне вероятно, что те долговременные эмоциональные невзгоды, которые следуют за изнасилованием, зачастую вызываются проникновением в сознание эмоций и психосоматических проявлений, связанных с родами.

Влияние третьей перинатальной матрицы еще более очевидно в случае садистских убийств, которые тесно связаны с изнасилованиями. В дополнение к совокупной разрядке половых и агрессивных побуждений эти действия еще включают в себя смерть, нанесение увечий, расчленение, скатологическое потакание своему наслаждению от крови и внутренностей — сочетания характерные для повторного проживания последних стадий рождения.

Как мы увидим, движущие силы садистского убийства близкородственны движущим силам кровавого суицида. Единственное же отличие заключается в том, принимает ли явно индивид на себя роль жертвы или нападающего. Но, в конечном счете, обе эти роли представляют лишь различные стороны одной и той же личности, ибо нападающий отождествляет себя с гнетущими и разрушительными силами родовых путей, а жертва воспроизводит память о чувствах и ощущениях ребенка во время родов.

Схожее сочетание стихий, но в несколько ином соотношении, по-видимому, лежит и в основе клинической картины некрофилии. В некрофилии мы видим тот же сплав сексуальности, смерти, враждебности и скатологии, столь характерный для третьей родовой матрицы. Это отклонение встречается в разнообразных видах и в различной степени тяжести, от весьма безобидных до явно криминальных. Ее самые невинные разновидности включают в себя половое возбуждение при виде трупа или влечение к кладбищам, могилам и предметам, с ними связанным. Однако более тяжелые виды некрофилии характеризуются сильным желанием трогать трупы, обнюхивать их и даже пробовать на вкус, получать удовольствие от их гниения и разложения. А следующий шаг — это уже настоящее сексуальное обращение с трупами, достигающее своего высшего выражения в совокуплении с мертвыми телами. Крайние случаи этого полового извращения сочетают в себе сексуальное издевательство над трупами с действиями по изувечиванию и расчленению тел или каннибализмом. Эти стороны некрофилии не могут быть объяснены ссылками на родовые матрицы, скорее всего, они задействуют элементы сознания поедающих падаль животных.

Психосоматические нарушения

Рождение, как событие главным образом биологическое, включает в себя богатейший спектр физиологических явлений. Поэтому едва ли удивительно то, что корни различных психосоматических проявлений и заболеваний могут быть прослежены вплоть до родовых матриц. Хорошо известно, что многие эмоциональные расстройства, такие как психоневрозы, депрессии и функциональные психозы, имеют совершенно четкие физические проявления: головные боли, одышка, тошнота, потеря аппетита, запор или понос, учащенное сердцебиение, чрезмерная потливость, тремор, тики, психосоматические боли, кожные высыпания, отсутствие месячных, менструальные колики, неспособность к достижению оргазма и импотенция.

В некоторых психоневрозах совершенно четкие и характерные физические симптомы могут представлять собой преобладающую черту подобного расстройства. Это также верно и для превращенной истерии — диссоциативного расстройства, чьими главными симптомами выступают истерический паралич, потеря речи, временная слепота, нечувствительность, рвота, явные двигательные припадки с характерным дугообразным выгибанием тела (arc de cercle), ложная беременность (псевдокизия) и даже стигматы.

Психоаналитические толкования подчеркивают фиксацию на фаллической стадии развития полового влечения, психополовую травму и значение комплексов Эдипа и Электры. Однако данные наблюдений о холотропных состояниях связывают превращенную истерию с половой стороной БПМ-3. Они выявляют мощные биоэнергетические заторы и взаимопротиворечащие действующие силы родового происхождения. А соответствующие СКО включают в себя материал, который описан в психоаналитической литературе. Но более глубокая проработка связывает истерию с кармическими темами, в которых половая сторона выделяется особо.

Заикание, психогенная астма и различные тики относятся к группе расстройств, которые психоаналитики называют «догенитальными превращениями». Они представляют собою сочетание навязчивого невроза и превращенной истерии. Структура личности явно пронизана одержимостью, но основной защитный механизм включает в себя превращение не пережитого переживания в физические или телесные симптомы, как и при истерии.

Некоторые расстройства выказывают явные физические проявления, в которых роль психологических составляющих настолько значительна и важна, что даже традиционная медицина говорит о них как о заболеваниях психосоматических. Они включают мигрени, некоторые виды гипертонии, колиты, язвы пищеварительного тракта, психогенную астму, псориаз, различные экземы и, как утверждают некоторые иссдедования, даже определенные виды артритов. Объяснения психосоматических заболеваний, предлагаемые большинством школ глубинной психологии, в общем-то, неубедительны. Они подчеркивают роль психологических противоречий, которые впоследствии выражаются телесным языком или «соматизируются».

Блистательный и противоречивый психоаналитический первопроходец — Вильгельм Райх высказал более приемлемые догадки о природе и этиологии психосоматических нарушений. Он показал, что травмирующие психологические события, описываемые в психоанализе, не достаточно объясняют развитие эмоциональной и, главным образом, психосоматической симптоматики. Райх определил затор и запирание значительного количества биоэнергии в мускулах и внутренних органах, которое он назвал иероглифическим панцырем, как главную причину, лежащую в основе подобной симптоматики.

Согласно Райху, эта закупорка биоэнергии происходит от противоборства между нашими биологическими потребностями и подавляющим воздействием общества, которое не допускает свободного и полного сексуального выражения. В таком случае запруженная энергия находит свое искаженное выражение в виде извращений, невротических и психосоматических симптомов и разрушительных общественных движений. Холотропные исследования подтверждают правоту Райха — однако, только в общем, но не в частностях. Если Райх полагал, что сдерживаемая энергия является подавленным либидо, то новые наблюдения показывают, что большая ее часть родового происхождения. Запертая энергия — это следствие избыточного возбуждения нейронов во время прохождения через родовые пути. Значительная часть этой энергии, по-видимому, происходит и с надличностного уровня бессознательного.

Важным вкладом современных исследований сознания является открытие того, что не усвоенные и не принятые физические травмы играют решающую роль в генезисе психосоматических проявлений. Большинство школ, толкующих о бессознательных побуждающих силах, склонны приписывать психосоматические симптомы соматизации психологических противоречий и травм, не удосуживаясь видеть в их генезисе решающую роль физических психотравм. Работа с переживанием, использующая холотропные состояния, не оставляет никакого сомнения относительно того, что действительным источником психосоматических симптомов всегда являются события, связанные с физическими повреждениями.

Например, терапевтическая работа с психогенной астмой неизбежно вскроет неусвоенный материал биографических воспоминаний о положениях, которые действительно включали в себя переживания удушья, такие как утопление, удушение, проглатывание инородного предмета, вдыхание крови во время удаления миндалин, коклюше или детской пневмонии. Дополнительными источниками затруднений с дыханием являются травма рождения и на надличностном уровне — воспоминания о том, что в предыдущей жизни вы были задушены или удавлены. Подобным образом, психосоматические боли и другие виды недомоганий происходят из воспоминаний о болезненных случаях, хирургических операциях или заболеваниях, неудобстве в ходе рождения и физическом страдании, связанном с поражением или смертью в прошлой жизни.