ГЛАВА 79

Двенадцатиместная «сессна» приземлилась на взлетно-посадочной полосе удаленного островка, едва не задев колесами лазурь Карибского моря. Остановилась у здания аэровокзала — бывшего куонсетского ангара, который надстроили диспетчерской вышкой.

Хоук подмигнул Карен, сидевшей по ту сторону прохода.

— Готова?

Едва замерли пропеллеры, у самолета возникли двое носильщиков, в футболках и шортах.

Молодой пилот в больших солнцезащитных очках помогал пассажирам спускаться налетное поле, стоя у трапа.

— Спасибо за полет! — поблагодарил его Хоук.

— Добро пожаловать в рай, — улыбнулся он.

Утром они прилетели в Сан-Хуан, потом самолет компании «Американ игл» доставил их на Тортолу, а уж оттуда на «сессне» они добрались до Сент-Губерта. Карен большую часть полета проспала. В остальное время она практически не разговаривала и читала книжку, которую взяла с собой. В коричневом топике и белых капри, с медальоном из оникса на шее и с солнцезащитными очками, поднятыми на волосы, она казалась Хоуку еще более прекрасной, чем всегда.

Хоук помог ей спуститься с трапа, надел солнцезащитные очки. Действительно, они прибыли в рай. Ярко светило солнце. Легкий ветерок ласково дул в лицо.

— Фрайдман и Хоук? — обратился к ним молодой мужчина в белой рубашке с эполетами, держащий в руке папку с зажимом. — Я представитель отеля.

Хоук пожал ему руку.

— Добро пожаловать на Сент-Губерт! — Молодой человек ослепительно улыбнулся.

Багаж погрузили в «ленд-крузер» с логотипом отеля на передних дверцах.

Остров являл собой длинную полосу песка и растительности посреди моря. Несколько миль из конца в конец. Чуть возвышался только один холм, именуемый, понятное дело, горой. На лотках туземцы продавали фрукты и самогонный ром, изредка у дороги бродили козы. Пара больших рекламных щитов предлагала воспользоваться услугами местной компании по прокату автомобилей и отдать предпочтение пиву «Карибе».

Пятнадцать минут поездки по неровной дороге, и они добрались до клуба «Сент-Джеймс».

Территория отеля утопала в зелени, высокие пальмы важно покачивали кронами. Хоуку потребовалось две секунды, чтобы понять, что сам бы он себе такого отдыха позволить не смог. Недельное пребывание здесь наверняка стоило больше его месячного жалованья. На открытой террасе под соломенной крышей Карен спросила о двух заказанных соседних номерах в главном корпусе. Этот вопрос они обговорили заранее. Хоук не возражал. Ехали они не на отдых, и следовало постоянно помнить о том, что привело их в эти края.

— Нет ли для меня сообщений? — спросила Карен на регистрационной стойке.

Симпатичная аборигенка заглянула в компьютер.

— К сожалению, нет, миссис Фрайдман.

Коридорный проводил их в номера. Просторные, со вкусом обставленные, каждый с широкой кроватью под пологом и дорогой мебелью из ротанговой пальмы. К спальне примыкала отделанная мрамором ванная комната с огромной ванной. Пальмы росли у самого балкона, выходящего на белый песок пляжа.

Они встретились на балконе. На пляже стояли несколько кабинок для переодевания, у пирса чуть покачивалась на волнах великолепная тридцатифутовая яхта.

— Превосходно! — Хоук огляделся.

— Это точно, — согласилась Карен, вдыхая морской воздух.

— Нет смысла сидеть и ждать, пока он позвонит. — Хоук пожал плечами. — Пошли купаться.

— Почему бы и нет? — улыбнулась Карен.

Вскоре она спустилась вниз в цельном купальнике цвета бронзы и светло-коричневом саронге. Хоук надел шорты с логотипом колледжа Колби.

Теплая вода, маленькие волны, лениво набегающие на берег, и практически безлюдный пляж. Июнь, по существу, являлся началом «мертвого сезона», так что многие номера пустовали. В паре сотен ярдов от берега находился небольшой риф, где и загорала горстка отдыхающих. Молодая пара играла в сквош. Море напоминало зеркало.

— Господи, это потрясающе! — выдохнула Карен.

Хоук, войдя в воду по грудь, указал на риф:

— Хочешь туда сплавать?

— Сплавать? Спорим, я тебя обгоню? — улыбнулась Карен.

— Меня? Да вы знаете, с кем говорите, дама? — Хоук рассмеялся. — В Гринвичской средней школе мой результат по плаванию — третий за всю историю.

— Ох, я вся дрожу… — Карен закатила глаза, слова Хоука не произвели на нее впечатления. — Берегись акул!

Карен бросилась в воду и поплыла. Хоук, как джентльмен, чуть отпустил ее вперед, потом устремился следом. Плыл изо всех сил, гоня перед собой волну, но не мог приблизиться к Карен. Как бы ни старался, расстояние между ними оставалось прежним. Раз или два он попытался резко рвануть и ухватить ее за ноги. Куда там! До рифа она добралась первой. Вылезла, помахала ему рукой.

Он последовал за ней, тяжело дыша.

Она ему подмигнула:

— Между прочим, я была чемпионкой Университета Атланты. А ты чего так припозднился?

— Наткнулся на акулу, — фыркнул Хоук.

Они посидели, глядя на бунгало с крышами из пальмовых листьев и пальмы на прекрасном тропическом острове.

— А что ты еще умеешь хорошо делать? — спросил он, имитируя обиду. — Хочу знать заранее.

— Соус «чили». Теннис. Благотворительность. — Она улыбнулась. — В свое время я умела раскручивать людей на крупные пожертвования. А ты?

— Ничего особенного. Снимаю кошек с деревьев. Жую пончики. Иногда впадаю в меланхолию.

— Ты рисуешь, — подбодрила его Карен.

— Ты видела как.

— Это правда! — Она игриво пощекотала его большим пальцем ноги. — У тебя получается!

Хоук наблюдал, как капельки воды высыхают на ее влажной коже.

— Так что будет? — спросила Карен, и ее тон давал понять, что разговор стал серьезным. — После того, как…

— После чего?

— После того, как я увижусь с Чарли. Что будет с ним, Тай? Он такого натворил…

— Не знаю. — Хоук прикрыл глаза от солнца. — Может, ты убедишь его сдаться правосудию? Мы нашли его — значит, найдет кто-то еще. Ему не удастся бегать до скончания веков.

— Ты хочешь сказать, ему лучше сесть в тюрьму?

Хоук пожал плечами.

— Не думаю, что так и будет, Тай.

Он бросил камешек в воду.

— Давай сначала послушаем, что он скажет.

Она кивнула. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, ни одному не хотелось говорить о будущем. Карен вновь ткнула Хоука большим пальцем ноги и улыбнулась:

— К берегу снова плывем наперегонки?

— Ни за что! Ты же знаешь, я не люблю проигрывать.

— А вдруг выиграешь? — Карен бросилась в воду.

Он прыгнул следом.

— С другой стороны, не люблю задавак.

Потом они встретились за обедом. На веранде, выходящей на бухту, половина столиков так и осталась незанятой. Несколько пар новобрачных, семьи из Европы.

Хоук заказал блюдо из рыбы с пряностями, Карен — лобстера. Хоук настоял на том, что заплатит, и попросил принести бутылку «Мерсо». Карен, уже чуть подзагоревшая, пришла на обед в черном кружевном платье. Хоук просто не мог оторвать от нее глаз.

После обеда они подошли к регистрационной стойке. Карен спросила, нет ли для нее сообщений. Увы. Проверила мобильник. Тот же результат. На ее лице отразилось разочарование.

— День, однако, прошел неплохо, — заметил Хоук.

— Да, — рассеянно улыбнулась Карен.

Он проводил ее до двери. Возникла неловкая пауза, но Карен потянулась к нему и легонько поцеловала в щеку.

Снова улыбнулась, помахала рукой и исчезла за дверью. Но Хоук заметил тревогу в ее глазах.

Чарльз не давал о себе знать.

 

ГЛАВА 80

Весь следующий день прошел в ожидании. Карен все сильнее нервничала.

Хоук тоже чувствовал нарастающее напряжение. Утром он отправился на пробежку, по возвращении позанимался в тренажерном зале. Потом начал просматривать некоторые отчеты, которые взял с собой.

В своем номере Карен то и дело проверяла блэкберри.

«А если я его напугала? — задавалась она вопросом. — Вдруг Чарльз решил спрятаться и находится сейчас на другом краю света?»

Нет, он дал бы ей знать, успокаивала она себя. Не стал бы мучить ее второй раз.

После полудня Хоук плавал в бухте. Наверное, с час лежал на спине, думая о словах Карен, о том, что будет потом. Дома.

Он знал, что ему придется все рассказать. О Дайце, Ходжесе, офшорных деньгах. Пустых танкерах. Паппи Раймонде. Наездах на пешехода и велосипедиста.

Обо всем.

Даже если бы она стала умолять его не делать этого. Конечно, будет расследование. На какое-то время его отстранят от оперативной деятельности. Возможно, он потеряет работу.

Он отбросил эти мысли. Вернулся в номер, лег на кровать. Нервы давали о себе знать. Молчание Чарльза действовало на них обоих. Да еще мысли о том, что будет после того, как… И ведь будущее, со всем, что оно несло с собой, находилось не так уж и далеко.

Лежать он больше не мог, поднялся, вышел на балкон.

И увидел Карен. Она, стоя лицом к океану, занималась йогой, в облегающих леггинсах и коротком топике из хлопчатобумажной ткани.

Хоук наблюдал.

Карен, как в танце, переходила от одной позы к другой. Руки совершали плавные движения, пальцы устремлялись к небу. Грудь ритмично поднималась и опускалась, спина изгибалась, следуя движениям рук.

Его кровь закипела.

Он знал, что влюблен в нее. Уже не «скорее всего» — точно. Знал, что она пробудила его от долгой спячки. Он и не подозревал, что по-прежнему способен на столь сильные чувства.

И теперь рвался к Карен душой и телом.

Она его не замечала, полностью сосредоточившись на правильности выполнения упражнений. Описать ногой дугу, втянуть живот, потянуться… Волосы она собрала в конский хвост. Хоук не мог оторвать глаз от полоски тела между леггинсами и топиком.

«Прекрати, Тай…»

Руками Карен очертила широкие круги и открыла глаза. Их взгляды встретились.

Поначалу Карен чуть улыбнулась, словно застигнутая при выполнении какого-то интимного действия, скажем, в ванне.

Хоук увидел темное пятнышко пота на топике, упавшую с плеча бретельку, прядь волос, выбившуюся из-под закрутки.

Больше он терпеть не мог. Желание вспыхнуло ярким пламенем. Они не произнесли ни слова, но оба прекрасно друг друга поняли.

— Карен…

Он оказался у ее двери в то самое мгновение, когда она открылась. Карен под его напором подалась назад, и он уже прижимал ее спиной к стене, когда она успела прошептать: «Чего ты от меня хочешь, Тай?»

Он накрыл ее рот своим, отсекая все возражения, пробуя на вкус сладость ее дыхания. Карен, сжигаемая той же страстью, сорвала с него рубашку и принялась за шорты. Он залез руками в леггинсы, не в силах остановиться.

Ее грудь вздымалась.

— Господи, Тай…

Он сдернул с нее леггинсы. Кожу покрывала пленочка пота. Он поднял Карен, широко развел ее ноги, слыша шепот, чувствуя обвившие шею руки, с разгона вошел в нее. Они напоминали двух изголодавшихся людей, дорвавшихся до еды. Ее ноги обхватили его бедра.

На этот раз они обошлись без мягкости, без нежности. Отдались страсти, вырвавшейся из глубин души. Она уткнулась лицом в его грудь, покачиваясь у него на руках. Он, как мог крепко, прижимал ее к себе. Когда все закончилось, он не отпустил ее, и они вместе, обессиленные, сползли на пол.

— Жарковато сегодня, — прошептала Карен, отбрасывая с лица прядь мокрых от пота волос.

— И не говори… — Хоук приподнялся на локте. — Знаешь, а ведь мы можем уехать. Ждать совсем не обязательно, Карен. Я понимаю, ты многое хочешь от него услышать, но ведь без этого можно и обойтись. Его слова только причинят тебе боль. Давай не будем выдергивать Чарльза из его второй жизни?

Карен кивнула. Выдавила из себя улыбку.

— Странно слышать это от тебя, Тай. Не полицейская логика.

— Может, потому, что сейчас я не чувствую себя полицейским? Может, потому, что впервые за пять лет я радуюсь жизни? Я всегда старался поступать правильно, а вот теперь боюсь, впервые боюсь исхода вашей встречи. Лучше того, что происходит между нами сейчас, Карен, ничего быть не может. И я готов на все, лишь бы ничего не менялось.

— Я тоже этого хочу, Тай.

Резкий звуковой сигнал застал их повернуться к столу, на котором стояла ее сумка. Оба все поняли. Она поправила топик и пошла за блэкберри.

Достала мобильник, посмотрела на дисплей.

— Это от него.

Карен открыла сообщение.

В восемь утра за тобой прилет катер. Фамилия капитана — Невилл. Он отвезет тебя ко мне. Только тебя, Карен. Больше никого. Чарльз.

Она прочитала сообщение и передала мобильник Хоуку. Прочитал и он, почувствовал, как нарастает тревога.

— Он мой муж. — Карен села рядом. — Сожалею, Тай, но я должна поехать к нему.

 

ГЛАВА 81

В сорока милях Фил Дайц маленькими глотками пил «Маргариту» в баре «Черная шляпа» на Тортоле. Играла рок-группа, молодежь танцевала, расплескивая пиво, их беззаботные головы туманил ром. Дайц заметил симпатичную девушку в блузке с глубоким вырезом, которая сидела у другого конца стойки, и подумал, что может к ней подкатиться, даже если придется заплатить. Он это заслужил. А деньги, решил Дайц, можно взять со счета Ленника. Он имел право на праздник, потому что завтра его командировка в теплые края завершалась. И предстояло возвращение домой.

Он нашел этого человека.

Карен Фрайдман сильно ему помогла. Ленник предупредил его. И он понял, что рыба заглотила наживку. Если она летела на Виргинские острова, то не могла миновать Сан-Хуан, в аэропорт которого он и позвонил, чтобы узнать о заказе билетов. Авиакомпании по-прежнему с готовностью отвечали на такие вопросы. Упрощали ему жизнь. Вот он и приказал Ленцу, который сидел за рулем автомобиля, сбившего этого щенка в Гринвиче, ждать ее прилета на Тортолу. Потом они полетели на остров Сент-Губерт, где могли остановиться только в одном месте.

Чего он не ожидал, так это присутствия копа. Дайц понимал, что эта парочка прилетела не для того, чтобы поворковать вдали от любопытных глаз. Чарльз наверняка находился где-то неподалеку.

Именно он позвал их сюда.

В любом случае, что бы ни произошло потом, их появление лило воду на мельницу Дайца. Ленц снял номер в клубном отеле, приглядывая за ними. Дайц арендовал маленький самолет. Остальное было делом техники. За это ему и платили. Эти навыки за долгие годы он довел до совершенства.

Дайц вновь отпил из стакана. Девушка с производящими впечатление грудями, которые буквально вываливались из низкого выреза, улыбнулась ему. Он возбудился.

Дайц знал, что он не красавец. Невысокий, плотный, с армейскими татуировками на мясистых руках. Но женщины всегда его замечали, их тянуло к нему, они видели в нем мужчину.

Он подумал о копе. Тот, конечно, осложнял им жизнь. Если он прознал про «Дельфин ойл», то, возможно, нашел того старика, из Пенсаколы. А если нашел да еще прибавил к этому смерть Лауэра, то побывал в его доме вовсе не случайно.

И Чарльз много чего знал. Так много, что они не могли позволить ему открыть рот. А еще он допустил слишком много ошибок, чтобы и дальше оставаться на этом свете.

Дайц расправил усы, затянулся сигарой. «Пришло время расплачиваться, Чарльз».

Но пока он имел право отвлечься. Еще раз взглянув на девушку, он допил коктейль. Откинул крышку мобильника. Один, последний звонок.

Набрал номер, который хранил в памяти. Своей — не мобильника. Ответил мужской голос с сильным акцентом. Незачем складывать все яйца в одну корзину, думал Дайц. Ему же предложили держать человека в курсе, оставаться на связи.

— Хорошие новости. — Дайц поглядывал на девушку. — Думаю, мы его нашли.

— Превосходно, — отозвался собеседник. — Через счета или ювелира?

— Ни первое, ни второе. Я нашел другой путь. Его жена привела нас к нему.

Дайц встал, бросил двадцатку на стойку. Завтра… завтра он снова займется делами. Позаботится и о Ходжесе. Но сегодня… Девушка разговаривала с высоким светловолосым серфингистом. Дайц миновал группу рыбаков, которые хвалились друг перед другом уловом. Когда подошел к девушке, она подняла голову.

— Где вы? — спросил Дайц телефонного собеседника.

— Не волнуйся. Поблизости.

 

ГЛАВА 82

Утро выдалось теплым, с легкой дымкой над океаном.

Карен проснулась на рассвете, позавтракала в номере. Потом вышла на балкон с чашкой кофе и наблюдала, как солнце поднимается над спокойным морем. Пыталась успокоить нервы. Над рифом кружили птицы, то и дело ныряя за добычей.

Примерно в семь сорок она увидела швартующийся белый катер. Капитан спрыгнул на пирс. Карен попыталась расслабиться. Пора…

Она надела цветастое платье и сандалии. Волосы забрала наверх, чуть нарумянила щеки, прошлась блеском по губам. Хотела выглядеть красивой. Взяла сумку, крем от загара, бальзам для губ, пару бутылок воды. Прихватила несколько фотографий детей, которые привезла с собой.

Внизу ее ждал Тай. Ободряюще кивнул:

— У меня есть кое-что для тебя. — Он увлек ее на скамью у веранды. Дал ей маленький диск. — Это спутниковый навигатор. Спрячь его в сумку. Так я смогу тебя найти. И я хочу, чтобы ты звонила мне раз в час. Каждый час! Чтобы знать, что ты в безопасности. Обещаешь мне звонить, Карен?

— Тай, ничего со мной не случится. Это же Чарльз.

— Я хочу, чтобы ты пообещала! — На этот раз он не просил, а требовал.

— Хорошо. — Карен сдалась и улыбнулась. — Обещаю.

Хоук достал из кармана темный металлический предмет, такой маленький, что запросто умещался на его ладони. Тем не менее она содрогнулась.

— Я хочу, чтобы ты взяла его с собой, Карен.

— Нет.

— Возьми. — Он сунул ей пистолет. — На всякий случай. Это «беретта». Пистолет снят с предохранителя. Возможно, он тебе и не понадобится. Но кто знает, с чем ты столкнешься? Ты сама говорила… погибли люди. Так что возьми. Пожалуйста! На всякий случай.

Карен смотрела на пистолет, и сердце ее ускоряло бег. Она попыталась оттолкнуть руку Тая.

— Тай, пожалуйста, это Чарльз…

— Это Чарльз, — кивнул он, — и ты понятия не имеешь, во что он вляпался. Возьми пистолет, Карен. Это не просьба — приказ. По возвращении ты мне его отдашь.

Карен смотрела на пистолет, рассудком понимая, что Хоук прав… но боялась взять.

— Не хочу его брать, потому что могу выстрелить в Чарли… — И все-таки взяла, засунула в сумку.

— Карен, послушай… — Хоук сдвинул солнцезащитные очки на лоб. — Я тебя люблю. Думаю, полюбил с того первого дня, когда пришел в твой дом. Ты это знаешь. Не хочу загадывать, что произойдет после вашей встречи между мной и тобой. С этим мы разберемся. Но сейчас с тобой я, вот и хочу, чтобы ты выслушала меня внимательно. Будь осторожна, Карен. Всегда держись с ним на людях. Не уходи ни в какое укромное место. Не рискуй, ты понимаешь?

— Да, сэр, — кивнула Карен и выдавила из себя улыбку.

— А чего ты от меня ждала, Карен? Я полицейский.

Капитан катера, чернокожий мужчина лет тридцати, неторопливо расхаживал по пирсу. Назывался катер «Морской ангел». Капитан время от времени поглядывал на часы.

— Думаю, мне пора. — Карен наклонилась к Хоуку, и он ее обнял. Она легонько поцеловала его в щеку. — Обо мне не волнуйся, Тай. — Она встала и ослепительно улыбнулась. — Это Чарли. Думаю, к десяти часам мы с тобой будем пить пиво в каком-нибудь кафе.

Она поспешила к пирсу, один раз обернулась, помахала рукой. Ее сердце гулко билось. Тай вышел на песок и тоже помахал рукой.

Карен уже подбегала к капитану «Морского ангела», дружелюбного вида мужчине.

— Вы — Невилл?

— Да, мадам. — Капитан взял ее сумку. — Нам пора отплывать. — Тут Невилл заметил Тая, который тоже поднялся на пирс. — Он сказал, только вы, мадам. Только вы, или мы никуда не плывем.

Карен оперлась о его руку и спрыгнула на палубу катера.

— Только я. Куда плывем?

Невилл последовал за ней и бросил носовой швартов на пирс.

— Он сказал, что вы знаете.

 

ГЛАВА 83

Она знала. Где-то в глубине души. Окончательно убедилась уже на воде, когда очертания островов становились все более знакомыми. Сердце тревожно забилось.

Они направлялись на запад. Едва миновали риф, оба двигателя катера заработали на полную мощь. Карен стояла на корме. Помахала рукой Хоуку, оставшемуся на пирсе. А через минуту-другую катер обогнул край бухты, и пирс вместе с Хоуком исчез из виду.

Теперь она была в руках Чарли.

Открывающиеся с катера виды радовали глаз. Необитаемые островки с белым песком и пальмами. Лазурная вода, кое-где тронутая молочными бурунами. Теплое солнце. От катера в обе стороны расходились высокие волны. Капитан, несомненно, знал здешние воды. Ветер трепал волосы Карен.

— Вы знаете Чарли? — Ей приходилось кричать, чтобы перекрыть рев двигателей.

— Вы говорите про мистера Хансона? — уточнил Невилл. — Да, я капитан его судна.

— Этого?

— Нет, мадам. — Невилл широко улыбнулся, словно оценил шутку. — Совсем нет.

Несколько раз они проплывали мимо населенных островков. Небольших деревень на берегу уютных бухт. Внезапно она поняла, почему Чарли позвал ее сюда. В свое время они уже плавали здесь, на большой, роскошной яхте. Или отправлялись на рыбалку на скифах. В какой-то момент Невилл улыбнулся и вытянул руку в сторону горизонта:

— Рыба-парусник.

Напряжение, которое сковывало Карен, начало спадать. Поездка заняла пятьдесят минут. Катер взял курс на маленький островок.

И только тут Карен окончательно убедилась, что Невилл прав. Она узнала это место. И ресторан, где они однажды обедали, — большая хижина, все блюда готовят на гриле. Она тогда заказала лобстера, а Чарли — курицу. Сейчас возле пристани ресторана покачивались на воде несколько моторных лодок. Чуть дальше высился маяк, который она тоже узнала. Разрисованный в сине-белые полосы. Она вспомнила даже название островка.

Бертрамс-Кей.

Теперь она точно знала, куда они плывут. Они вошли в узкий пролив между островами, и она увидели конечную точку их маршрута.

Сердце Карен гулко забилось.

Уединенная бухта, где они однажды побывали вдвоем. Она вспомнила Чарли, его счастливое лицо. Им пришлось добираться до берега вплавь. Они взяли с собой корзинку с едой и пиво. Лежали на белом песке, в тени пальм.

Их личная бухта. Как они ее называли?.. Лагуна Забвения.

«И куда подевались Чарли и Карен?» — гадали бы знакомые, если б они реализовали свои мечты и остались там навсегда.

Карен перешла на нос, прикрыла ладонью глаза, оглядывая подковообразную бухту. Невилл остановил катер, осадка которого, наверное, не превышала трех футов, в нескольких ярдах от берега.

Выглядела бухта точно так же, как и восемью годами раньше, когда они впервые попали сюда. Белый песок, на нем желтый надувной плот. Ни единого человека. Слышались крики птиц: чайки и пеликаны парили над морем.

Чарли…

Она не знала, что чувствовала. Не знала, какой будет ее реакция. Она сняла сандалии, взялась за ограждающий поручень. Посмотрела на Невилла. Тот поднял руку, останавливая ее, чуть двинул катер вперед, развернул бортом к берегу, потом кивнул. Теперь можно…

Карен спрыгнула в воду, подняв сумку на уровень плеча. Теплая вода доходила до середины бедер, намочила подол платья. Она двинулась к берегу. По-прежнему никого. Оглянулась: Невилл уводил «Морского ангела» к выходу из бухты. Карен вновь посмотрела на берег и впервые ощутила страх.

Она осталась одна. На необитаемом острове, которого могло и не быть на карте.

А если Чарли и не собирался встречаться с ней?

Она вспомнила, что не позвонила Таю. «Всегда держись с ним на людях». Он на этом настаивал. Какие люди? Это самое уединенное место во всем гребаном мире.

Карен осторожно ступила на низкую дюну. Утреннее солнце согрело песок, такой мягкий и рассыпчатый. Слышались только крики птиц да мерный шепот прибоя.

Она уже собралась достать из сумки мобильный, когда до ее ушей донесся шорох кустов, потом его голос, и краем глаза она уловила знакомый силуэт.

— Карен…

Почувствовав, как сжалось сердце, она повернулась.

 

ГЛАВА 84

Словно призрак, Чарли вышел из густых зарослей.

Сердце Карен, казалось, остановилось.

Его губы изогнулись в нерешительной улыбке, он снял солнцезащитные очки.

— Привет, детка.

От шока она на несколько мгновений лишилась дара речи.

— Чарльз?..

Он кивнул, не сводя с нее глаз.

Рука Карен метнулась ко рту. Она просто не знала, что делать. Перехватило горло. Она могла только смотреть на него. Он изменился. Разительно изменился. Надел бейсболку цвета хаки, но Карен видела, что волос нет, голова побрита наголо. И щетина на щеках, и запавшие глаза. Тело стало более мускулистым. Он загорел. На встречу он пришел в цветастых шортах, белой футболке и вьетнамках. Карен не могла сказать, помолодел он или состарился. Просто стал другим.

— Чарльз…

Он шагнул к ней.

— Привет, Карен.

Она отступила на шаг. Не могла сказать, что чувствует. В душе бушевала буря эмоций. Ведь она увидела человека, с которым делила все радости, все наиболее важные моменты своей жизни, которого похоронила, о котором скорбела, который превратился в незнакомца, обманувшего ее и детей. Она отшатнулась, услышав его голос. Голос человека, который ушел в мир иной. Голос ее мужа.

Потом он остановился. Она нерешительно шагнула к нему. И в его взгляде читалась неуверенность. Она просвечивала его насквозь, как рентгеновскими лучами.

— Ты выглядишь по-другому, Чарльз.

Он пожал плечами, сухо улыбнулся:

— Жизнь изменилась.

— Это точно. Удачный выбор места, Чарльз, — продолжала Карен, направляясь к нему, впитывая в себя его новый образ.

Он подмигнул:

— Я знал, что тебе понравится.

— Да. — Расстояние между ними все уменьшалось. — С чувством юмора у тебя всегда был полный порядок, не так ли, Чарльз? Тут ты, конечно, превзошел себя.

— Карен, — он побледнел, — мне так жаль…

— Не надо. — Она покачала головой. — Не говори этого, Чарльз. Ты даже представить себе не можешь, как ты должен сожалеть! — Ее захлестнула злость. Она почувствовала, как сжались кулаки. Чарльз кивнул, смирившись с неизбежным. Карен, стиснув зубы, всмотрелась в серые глаза.

Влепила ему пощечину. Со всей силы. Он дернулся, отступил на шаг, но лицо закрывать не стал.

Карен ударила его снова, еще сильнее — уже не могла контролировать охватившую ее ярость.

— Как ты мог?! Черт бы тебя побрал, Чарльз! Как ты можешь сейчас стоять передо мной? — Она подняла руку, ударила его в третий раз — в грудь, кулаком, отбросив назад. — Черт бы тебя побрал, Чарльз! Как ты мог так поступить со мной? С нами! С Алексом и Сэм, со своей семьей! Мы чуть не умерли от горя. Ты столько отнял у нас, Чарльз! И этого нам уже никогда не вернуть. Но ты, ты здесь… Как ты мог? Мы оплакивали тебя, Чарльз, так оплакивали, словно умерла какая-то наша часть. — Она вновь ударила его в грудь, глаза заблестели от слез злости. Чарльз смиренно принимал удары, не думая защищаться. — Целый год мы оплакивали тебя, каждый день. Мы зажигали свечи за упокой твоей души. Как ты можешь стоять сейчас передо мной, Чарльз?

— Я знаю, Карен. — Он опустил голову. — Я знаю.

— Нет, ты не знаешь, Чарльз! — Она пронзила его взглядом. — Ты понятия не имеешь, что ты у нас украл. У Сэм и Алекса. И ради чего? Но я знаю! Я точно знаю, что ты сделал. Я знаю все о твоей лжи. Я знаю, что ты скрывал от меня. «Дельфин ойл». «Фэлкон партнерс». Эти танкеры, Чарльз. Этот старик из Пенсаколы…

Он встретился с ней взглядом.

— Кто тебе об этом рассказал, Карен?

Она опять ударила его.

— Иди ты к черту, Чарльз! Именно это тебя сейчас интересует? Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе, что мне известно?

Наконец он поймал ее руку, пальцы сомкнулись на запястье.

— Ты говоришь, что знаешь! Ты не знаешь, Карен. Ты должна выслушать меня. Я не хотел причинять тебе боль. Видит Бог, я и представить себе не мог, что ты меня найдешь. Я все сделал для того, чтобы спасти тебя, Карен. Вас всех. Я знаю, как ты ненавидишь меня. Я знаю, что ты чувствуешь, видя меня здесь. Но я прошу тебя об одном, Карен. Пожалуйста, выслушай меня. Потому что я исчез из прошлой жизни только ради тебя.

— Ради меня?

— Да, Карен. И ради детей.

— Хорошо, Чарльз. — Карен вытерла слезы. Они отошли с яркого солнца в тень, к кустам. Сели на песок, обдуваемые легким ветерком. — Тебе всегда удавалось обаять меня, не так ли, Чарльз? Я тебя выслушаю, но лучше бы тебе сказать правду.

Он шумно сглотнул слюну.

— По твоим словам, ты знаешь, что я сделал. Офшорная торговля акциями, «Фэлкон партнерс», «Дельфин ойл»… Все это правда. Я виновен по всем пунктам. Долгие годы я управлял деньгами, о которых ничего тебе не говорил, Карен. Потом у меня возникли проблемы. Проблемы с ликвидностью. Большие проблемы, Карен. Мне пришлось добывать деньги. Я запаниковал. Решился на мошенничество.

— Эти пустые танкеры… Ты выдавал их за полные.

Чарльз кивнул. Глубоко вдохнул.

— Ничего другого не оставалось. Мои резервы достигли минимума, и если банки об этом узнали бы, то потребовали бы возвращения кредитов. Мне пришлось создать залог, Карен. Из ничего.

— Почему, Чарли? Почему? Почему тебе пришлось на это пойти? Разве я не любила тебя, Чарли? Разве я не все делала для тебя? Разве нам было плохо вместе? Дети…

— Что ты такое говоришь, Карен? Ты тут совершенно ни при чем. — Он покачал головой. — Ты помнишь, как много лет назад я переступил грань допустимого риска и «Харбор» пошел ко дну?

Карен кивнула.

— И мы бы утонули. Я бы остался без гроша. Снова пришлось бы идти в трейдеры, зажав хвост между ног, выполнять чужие указания. Мне потребовались бы годы, чтобы расплатиться с долгом. Но все обернулось очень даже неплохо.

— Неплохо?!

— Да. — Он рассказал ей о тех деньгах, которые поступили в его распоряжение. — Это не та мелочевка, которой я занимался в «Харборе». — Он говорил о «Фэлкон партнерс», офшорной компании. — Я ворочал миллиардами, Карен.

— Но это были грязные деньги, Чарльз. Ты их отмывал. Почему ты так прямо и не скажешь? Кто подтолкнул тебя к этому, Чарльз?

— Я не занимался отмывкой, Карен. Как ты не можешь понять?.. Когда управляешь такими средствами, тебе нет до этого никакого дела. Ты занимаешься деньгами. Заставляешь их работать. Вот чем я занимался, Карен. Только так я мог остаться на плаву. Этим я занимался последние десять лет. Я не знал, откуда брались деньги и кто кого обокрал или ограбил. Я заставлял их работать. И знаешь, что я тебе скажу? Плевать я хотел на происхождение этих денег. Я их использовал. Инвестировал. Точно так же, как и любые большие инвестиционные банки. Я даже не встречался с этими людьми. Сол свел их со мной. И ты думаешь, другие фонды работают иначе? Думаешь, нет таких людей, которые делают то же, что и я, а потом вечером идут домой, играют с детьми в мяч, смотрят «Скорую помощь» и водят жену в «Метрополитен-опера»? Да их полным-полно. И я говорю не о торговцах наркотиками или мафиози. Короче, я ухватился за это предложение Сола. Как ухватился бы любой. Этим и спасся. Я не отмывал деньги, Карен. Я лишь управлял счетами этих людей.

Карен в упор смотрела на него.

— Ты не просто управлял их счетами, Чарли. Звучит, конечно, неплохо, но на самом деле все не так. Я знаю… Именно об этом мне хотел рассказать Джонатан Лауэр после того, как ты так удобно «умер», Чарли. Но потом умер он. По-настоящему. Не удрал на тропический остров… Перед тем как ему предстояло дать показания на каких-то слушаниях, его сбил автомобиль. Совсем как невинного мальчика в Гринвиче.

Чарльз отвернулся.

— Того самого, на встречу с которым ты приехал, Чарльз, после взрывов на Центральном вокзале, когда украл кредитку покойника. Ты помог убить этого мальчика, Чарли. Или даже убил сам. Вот этого я точно не знаю. Что он собирался сделать, Чарли? Сдать тебя полиции? Рассказать все о твоем мошенничестве? Ты не просто отмывал деньги, Чарли, на тебе куда более тяжкий грех. Погибшие люди. Не говоря уж о тех тысячах, которых ты ограбил или разорил ради денег, ради инвестиций. Ох, Чарли… Как ты мог это сделать? Как ты мог так сбиться с пути? Хороший же ты нашел способ удержаться на плаву! Ты только посмотри на себя. Посмотри, к чему это привело?

Но Чарльз смотрел на нее, и в его глазах стояла мольба. Он покачал головой, облизнул пересохшие губы.

— Я этого не делал, Карен. Что бы ты ни думала. Клянусь. Ты можешь ненавидеть меня, если хочешь, но, пожалуйста, пусть твоя ненависть будет вызвана тем, что я действительно натворил, _ Он снял бейсболку, провел рукой по гладко выбритой голове. — Я не убивал этого мальчика, Карен. Что бы ты ни думала. Я приехал в Гринвич, чтобы его спасти.

 

ГЛАВА 85

— Спасти? — В глазах Карен вновь вспыхнула злость. — Точно так же, как пытался спасти меня, Чарли?

— Я приехал, чтобы остановить его, Карен! Я знал, чем они ему пригрозили.

— Кто, Чарльз? — раздраженно бросила Карен. — Скажи мне — кто?

— Я не могу, Карен. Даже не хочу, чтобы ты знала об этом. — Чарльз помрачнел, набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул. — Однажды я с ним уже встречался. Возле его мастерской. Попытался разъяснить, к чему может привести упрямство его отца. Если бы эта история с танкерами выплыла наружу, все бы рухнуло. Я не знал, когда они приведут свою угрозу в исполнение, поэтому вернулся в Гринвич после взрывов. Потрясенный случившимся. Какая-то моя часть говорила, что вот он, шанс исчезнуть. Эти люди угрожали мне, Карен. Ты понятия об этом не имеешь. А другая часть требовала со всем этим покончить.

Вот я ему и позвонил. Предложил встретиться со мной. Звонил из ресторана на противоположной стороне улицы, назвавшись другим человеком. Сидел в этой чертовой кабинке, не зная, что делать, что сказать. Думая о том, что, так или иначе, нужно поставить точку. Теперь. Это плохие люди. Я не хотел, чтобы на мне была еще и кровь этого парня.

Чарльз смотрел прямо перед собой.

— А потом я все увидел. Увидел, как этот парень пересекал улицу, направляясь ко мне, откидывая крышку мобильника… Увидел автомобиль, черный внедорожник, который спускался по Пост-роуд, набирая скорость. Автомобиль обогнул угол. Этот парень, с длинными рыжими волосами, заплетенными в косички, понял, что сейчас произойдет. Вот в тот момент я и осознал, что дверь в этот мир для меня захлопнулась, Карен. Я потерял все деньги. Фальсифицировал бухгалтерские документы. Эти мерзавцы хотели крови. И теперь кровь этого парня была на моих руках. — Он повернулся к ней: — Ты должна это понимать, Карен. Угроза нависла надо мной… над тобой… над детьми. В этом мире в лучшем случае меня ждали десять лет тюрьмы, в худшем — насильственная смерть. Лучше бы я погиб в поезде. Вот я и погиб.

— Ради чего, Чарльз? Чтобы защитить этих монстров?

— Ты не понимаешь! — Он покачал головой. — Я потерял более полумиллиарда долларов, Карен! С каждым днем мои потери увеличивались. Резервы иссякали. Я больше не мог расплачиваться по кредитам. Они собирались меня убить. Чтобы как-то их задержать, я пошел на мошенничество. Использовал эти гребаные танкеры, которые кружили по всей планете. Индонезия, Ямайка, Пенсакола… Все пустые! А потом этот чертов старик из Пенсаколы что-то понял…

Карен коснулась его руки. Он дернулся.

— Ты мог бы сказать мне, Чарльз. Я была твоей женой. Ты мог бы поделиться этим со мной.

— Как я мог поделиться этим с тобой, Карен? Они прислали мне рождественскую открытку с вырезанными лицами детей. Ты хотела, чтобы этим я с тобой поделился? Они убили Сашу. Они прислали мне записку, предупреждая, что следующими будут дети. Как насчет этого, Карен? Этим людям не нужны отчеты о том, что ты собираешься сделать с их деньгами в следующем квартале. Наш дом, наша привычная жизнь — со всем пришлось бы расстаться. Мне следовало поделиться с тобой и этим? Кто я? Что сделал? Эти люди — убийцы, Карен. Вот почему я предпочел исчезнуть.

— Предпочел исчезнуть? Черт побери, Чарли, посмотри, к чему это привело! Посмотри на нас! Ты счастлив?

Чарльз тяжело вздохнул:

— Знаешь, я сотню раз думал о том, что надо уйти от всего этого. Вместе с вами. Однажды даже заказал нам всем паспорта. Фальшивые. Помнишь, когда мы сфотографировались? Вроде бы для европейских виз, хотя никуда так и не поехали…

Карен моргнула, сдерживая слезы.

— Ох, Чарли…

— Вот и скажи, следовало мне со всем этим приходить к тебе? Это та жизнь, которую ты хотела для себя и детей? Если бы я сказал тебе, что я наделал, поэтому теперь мы должны бежать вместе с детьми далеко-далеко, где нас никто не знает. Подвергая при этом всех вас риску. Взяв в соучастники. Что бы ты мне на это сказала, Карен? Скажи мне, дорогая, ты бы согласилась бежать? — Чарльз не отрывал от нее глаз. — У этих людей есть возможности выследить кого угодно, Карен. Угроза смерти всегда бы висела над тобой… над детьми. И когда в моем вагоне взорвалась бомба, я воспринял случившееся как подарок судьбы. Мне сразу стало ясно, что нужно делать. Я знаю, ты смотришь на это иначе. Я знаю, ты думаешь, у меня были и другие варианты, и, возможно, они были. Но я выбрал самый безопасный. Прежде всего для тебя.

— Но нам он безопасности не принес, Чарли. — И она торопливо рассказала о визите людей из «Арчера», о нападении на Саманту на школьной автостоянке. О рекламной брошюре из университета Тафтса со словами: «Никто никуда не ушел. Мы здесь». — Они продолжают требовать деньги.

— Кому ты об этом рассказывала, Карен?

— Никому, Чарли. Только детективу, который мне помогает. И еще Солу. Вот и все.

Чарли напрягся. Взял ее за руку.

— Как ты узнала, что я здесь? Как ты узнала, что я жив?

— Я увидела твое лицо, Чарли. — Глаза Карен вновь затуманились от слез, которые она изо всех сил пыталась сдержать.

— Мое лицо?..

— Да, твое лицо. — Она рассказала ему о документальном фильме, который решила записать на видеомагнитофон. Как год скорбела о нем, как не прикасалась к его вещам, как пыталась залечить сердечную рану. — Ты не знаешь, каково мне было, Чарли! — Как она заставляла себя смотреть документальный фильм, как потянулась к пульту, чтобы телевизор… И его лицо, «схваченное» камерой наблюдения. На улице. После взрыва. Отворачивающееся от камеры. — Я увидела тебя. Бегущего в толпе. Потом смотрела этот эпизод тысячу раз. Но это был ты. И я уже не могла по-прежнему верить, что ты погиб. Я точно знала, что ты остался в живых.

Чарли отклонился назад, закинул руки за голову. Хохотнул, поначалу отказываясь поверить услышанному. Их жизни, разделенные смертью, пересеклись вновь, несмотря на все принятые им меры предосторожности.

— Ты меня увидела…

— Я не знала, что делать. Сходила с ума, Чарли. Детям ничего не сказала. Как я могла, Чарльз? Они бы умерли.

Облизнув губы, он кивнул.

— Потом я нашла твою банковскую ячейку.

Его глаза широко раскрылись.

— С фальшивым паспортом, Чарли. С кредитками и деньгами.

— Как ты ее нашла?

Карен рассказала про обгоревший листок из блокнота, который получила по почте и поставила в рамку. Кто-то нашел его после взрыва на Центральном вокзале. С записями.

— На нем была информация о банковской ячейке. Больше в тот момент идти мне было некуда, Чарли.

Чарли посмотрел на нее. На его лице отражался шок. Оно посерело. Блокнот! К нему ее привел блокнот. Не уничтоженный взрывом. Потом он напрягся. Глаза потемнели. Он сжал ее руку. Холодными как лед пальцами.

— Кто еще знает об этом, Карен?

 

ГЛАВА 86

Хоук решил как-то отвлечься. Покинул территорию отеля и трусцой побежал по Шор-роуд. Не мог сидеть в номере и следить за приемным устройством, получающим сигнал с навигатора. Понимал, что может рехнуться от тревоги.

Минут через пятьдесят после отплытия катера показания навигатора перестали меняться. Маркер застыл на координатах 18 градусов и 50 минут северной широты и 68 градусов и 53 минуты западной долготы. Карен находилась на крошечном пятачке песка посреди Карибского моря. В двадцати милях от острова Сент-Губерт. Насчет публичного места он мог забыть. И он просил Карен звонить каждый час.

Прошло уже два.

По роду своей работы Хоуку десятки раз приходилось вести слежку или наблюдение с напарником и с тревогой дожидаться его возвращения, оставаясь в патрульной машине. Тому, кто шел в разведку, в этом смысле всегда было легче. Но никогда раньше он не чувствовал себя таким беспомощным. Вот и бежал по дороге, опоясывающей остров, только для того, чтобы чем-то себя занять.

Движение хоть как-то снимало тревогу.

Ноги сами несли его вперед. Дорога пошла в подъем. Заросший зеленью холм возвышался над морем. Сердцебиение участилось, на футболке выступил пот, солнце жгло все сильнее. Ветер совсем стих.

Время от времени он останавливался и смотрел на приемник сигнала навигатора. Показания не менялись., Карен находилась в той же точке. И по-прежнему не давала о себе знать. Прошло уже более трех часов. Он попытался позвонить. Получил предложение оставить сообщение после звукового сигнала. И что ему теперь делать? Арендовать катер и отправиться вслед за ней? Он дал ей слово.

Поэтому Хоук побежал дальше. Вид со склона открывался прекрасный. Лазурная вода, песчаные пляжи, другие острова, лежащие в дымке, несколько белоснежных яхт, плывущих под парусами.

Но Хоук не любовался тем, что видел. Злился на себя, потому что позволил Карен встретиться с Чарльзом. Пошел ей навстречу. Мышцы бедер начали болеть. Он снял футболку, завязал на талии. «Давай, Карен, позвони…»

Наконец он добрался до вершины холма. Остановился, согнулся пополам, жадно хватая ртом воздух.

— Черт побери! — крикнул он непонятно кому.

Облился водой из бутылки, которую взял с собой. Похоже, он находился на самой высокой точке острова. Посмотрел в том направлении, откуда прибежал, далеко внизу увидел отель.

А потом кое-что еще, уже в море. По другую сторону острова.

Хоук прикрыл глаза ладонью, пряча их от солнца.

Гигантский черный корабль. Под парусами. Раньше такие ему видеть не доводилось. Длиной не меньше футбольного поля. С тремя сверкающими на солнце металлическим блеском мачтами. Завораживающее зрелище!

Хоук сунул руку в сумку на поясе, достал бинокль. Навел на яхту.

Необычная. Черная. На корме разглядел название — «Черный медведь».

Почему-то возникла тревога. И ощущение, что где-то он уже видел эту яхту.

Он достал мобильник и сфотографировал ее.

Он точно видел эту яхту, только никак не мог вспомнить где.

 

ГЛАВА 87

— Послушай, Чарльз, это важно. — Карен наклонилась к нему, коснулась его руки. — Мы не единственные, кто знает, что ты жив.

Он изогнул бровь.

— Мы?

Она кивнула:

— Да, мы. — Она рассказана ему про Хоука. — Он детектив из Гринвича. Расследовал наезд на Раймонда, случившийся в тот самый день. У парня в кармане лежал листок с твоим именем и номером телефона. Лейтенант помогал мне, когда началось все это безумие.

— Какое безумие?

— Какие-то люди пытались тебя найти. Если не тебя, то хотя бы деньги. Они говорили о миллионах. Приходили в дом. Угрожали Саманте. В школе. Я не знала, к кому еще мне обратиться.

— Какие люди? — озабоченно спросил Чарльз.

— Я не знаю. Мы не смогли этого выяснить. Ни полиция, ни Сол. Но теперь это не имеет значения. Важно другое — детектив Хоук узнал, что тебя ищут, Чарльз. Не только деньги. Тебя! Они ищут тебя через твои банковские счета в этом регионе. Этот человек, его фамилия Дайц… Ты его знаешь?

— Дайц? — переспросил Чарльз и покачал головой.

— Он попал в поле зрения Хоука при расследовании наезда на Раймонда. Проходил как свидетель. Но при этом оказался свидетелем и гибели Лауэра. Это были убийства, Чарльз. Не несчастные случаи. Но ты это знаешь, не так ли? Ты знаешь, кого и что они пытались защитить. А теперь, Чарльз, я думаю, что они где-то здесь, ищут тебя. Каким-то образом они знают, что ты жив. И тебе грозит опасность.

Чарльз надел бейсболку, потер лоб, словно восстанавливая в памяти цепь каких-то событий, и пришел к выводу, который встревожил его.

— Они знают насчет вознаграждений, — мрачно изрек он.

— Каких вознаграждений, Чарльз?

— Это большие деньги, Карен. Деньги, которые я заработал. Я не воровал их. Это один с четвертью процента от двух миллиардов долларов. Я аккумулировал их в течение восьми лет. Всегда держал деньги в офшорах. Копил на наш остров. Помнишь? Мы говорим о шестидесяти миллионах долларов, Карен.

Глаза Карен широко раскрылись.

— Я никогда не ставила во главу угла деньги, Чарли. И не стремилась на этот остров. Это все твои идиотские грезы! — Она посмотрела на него. — Для меня важнее всего был ты, Чарли. И дети. Наша семья. Эти люди ищут тебя. И могут найти, как нашла я. Что ты собираешься делать, Чарли? Бегать от них до конца жизни?

Он поник головой. А потом серые глаза озорно блеснули.

— Знаешь, один раз я возвращался. На выпускной вечер Сэм. Нашел дату на школьном сайте.

— Ты побывал в Гринвиче?!

Он кивнул:

— Да. Взял машину, наблюдал, как вы выходили после церемонии с другой стороны улицы. На тебе было желтое короткое платье. Сэм заложила цветок за ухо. Я видел твоих родителей, мою мать. Алекс… он так вытянулся…

— Ты там был? — Карен почувствовала укол в сердце. — Ох, Чарли, и как долго все это будет продолжаться?

— Не знаю, не знаю. — Пауза. Потом глаза Чарли сверкнули. — Скажи мне, как его лакросс?

— Его лакросс? Я не знаю, Чарли. Он играет в нападении. Чаще сидит на скамейке запасных. У Сэм выдался хороший год. Не только в учебе, но и в спорте. Она… — Карен замолчала. — Чарли, о чем мы говорим? Ты хочешь знать, каково нам было? Чертовски тяжело. Знаешь, что они почувствовали бы, если б увидели тебя? Они бы умерли, Чарли. Сэм, Алекс… они бы умерли, Чарли.

— Карен…

Какая-то сила заставила ее наклониться к нему — испуганному, запутавшемуся, — и они обнялись. И прикосновения, его рук показались ей весьма странными. Вроде бы и знакомыми, но очень неловкими. Будто ее обнимал призрак.

— Это был ад, Чарли. И когда ты ушел, и потом, когда… Ты так жестоко обидел меня, Чарли! — Она отпрянула, раздираемая душевной болью и яростью. — Я не могу тебя простить, Чарли. Не уверена, что когда-нибудь смогу. Ты загубил нашу жизнь, Чарльз!

— Я знаю, вам было трудно. — Он кивнул. — Я знаю, что сделал.

Карен всхлипнула, вытерла ладонью глаза.

— Нет, нет. Ты не знаешь. Ты даже в малой степени не представляешь себе, что ты сделал.

Он посмотрел на нее. Впервые посмотрел оценивающим взглядом. Налицо, фигуру. И улыбнулся:

— Отлично выглядишь, Карен.

— Да? А ты больше не носишь очки?

— Пошел на лазерную хирургию. — Он пожал плечами. — Жизнь заставила.

Карен улыбнулась:

— Собрался с духом?

— Вроде того.

Улыбка Карен стала шире, солнечный луч высветил ее веснушки.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива Карен. Хочу, чтобы жизнь для тебя продолжалась. Надеюсь, что ты кого-нибудь полюбишь. Ты имеешь право на счастье.

— Да, конечно, удачное ты выбрал время, чтобы вдруг позаботиться о моем благополучии, Чарли. — Он печально улыбнулся в ответ, а Карен продолжила: — Послушай, Чарли, тебе совсем не обязательно и дальше бегать от них. Ты можешь сдаться властям. Этот детектив, Хоук, он прилетел сюда со мной. Ты можешь доверять ему, Чарли. Он мой друг. И он прилетел не для того, чтобы арестовать тебя. Ты сможешь объяснить, что сделал. Ведь ты никого не убивал. Фальсифицировал бухгалтерские документы. Лгал. Заплатишь штраф. Может, отсидишь в тюрьме, но потом вернешься к нормальной жизни. Детям нужен отец, Чарли. Даже если мы уже не сможем жить как прежде, они тебя простят. Обязательно. Ты можешь это сделать, Чарли.

— Нет. — Он покачал головой. — Не могу.

— Можешь. Я знаю тебя, Чарли.

— Не могу, Карен. Мне дадут двадцать лет. Не могу! А кроме того, я не буду чувствовать себя в безопасности. Как и ты. Так лучше, уверяю тебя. — Чарли посмотрел на нее, улыбнулся. — И, честно говоря, Карен, мы не сможем объяснить все это детям.

— Им нужен отец, понимаешь? — Она глубоко вдохнула. — А что ты собираешься делать? Бегать до конца жизни?

— Нет. Послушай, Карен. Ты говоришь, что эти люди ищут меня. Если со мной что-нибудь случится, у меня есть несколько банковских ячеек. В разных местах. На Сент-Китсе. В Панаме. На Тортоле…

— Мне не нужны твои деньги, Чарли. Я лишь хочу…

— Тсс! — Он остановил ее, взяв за руку. Стиснул ладонь. — «Мустанг» по-прежнему у тебя, так?

— Разумеется, Чарли. Как ты и просил… в завещании.

— Хорошо. Я хочу тебе кое-что сказать, Карен. Очень важное. Если со мной вдруг что-нибудь случится… Правда. Правда, которая всегда была в моем сердце… Ты поймешь, Карен. Пообещай, что посмотришь. Тебе это многое объяснит.

— О чем ты говоришь, Чарли? Ты должен поехать со мной. Дать свидетельские показания против этих людей. Если придется, попросить полицию о защите. Но они тебя найдут, Чарльз. Ты не можешь убегать от них до конца своих дней.

— Я и не собираюсь, Карен.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он посмотрел на часы:

— Тебе пора возвращаться. Я подумаю над твоими словами. Но ничего не обещаю. — Он встал, посмотрел на воду, помахал рукой. На «Морском ангеле» Невилл достал то ли мобильник, то ли рацию, отдал какую-то команду. Карен услышала, как заурчал мощный двигатель. Увидела большую белую яхту, появившуюся на траверсе бухты. — Моя. Практически весь прошлый год я прожил на ней. Приглядись повнимательнее на обратном пути. Думаю, название тебе понравится.

Карен смотрела на приближающуюся яхту. Сожалела, что не смогла убедить Чарльза, не нашла более весомых аргументов.

— Пообещай мне насчет автомобиля.

— Пообещать что, Чарли?

— Ты должна в него заглянуть. — Он взял ее за плечи, повернул к себе, потом нежно провел рукой по щеке. — Ты всегда была для меня самой прекрасной, Карен. Прекраснее всего на свете. За исключением разве что моей крошки.

— Чарли, я не могу оставить тебя здесь.

Он поднял глаза к небу.

— Ты должна оставить меня, Карен.

Невилл уже направил «Морского ангела» к берегу. Чарльз взял Карен за руку, повел ее в теплую воду бухты. Дальше она пошла одна, к носу катера. Невилл помог ей подняться на борт. Она повернулась к Чарли. Катер начал отплывать. Чарли стоял на берегу. Волна печали захлестнула Карен. Она чувствовала, что какая-то ее часть навсегда остается в этой бухте. Чарльз выглядел ужасно одиноким… И она не сомневалась, что видит его в последний раз.

— Чарли! — закричала она, перекрывая шум двигателей.

— Я подумаю. — Он помахал ей рукой. — Обещаю. Если изменю свое решение, завтра пришлю к вам Невилла. — Он ступил в воду, снова помахал рукой. — «Мустанг», Карен…

А потом опустил со лба на глаза солнцезащитные очки.

Карен стояла, держась за поручень. Двигатели «Морского ангела» уже работали на полную мощность, нос катера разрезал воду, поднимая волну. С каждой секундой Чарли уменьшался в размерах. Он все махал ей рукой. По щекам Карен покатились слезы.

— Мне будет недоставать тебя, — прошептала она. — Мне будет очень недоставать тебя, Чарли.

Выплывая из бухты, они прошли рядом с яхтой Чарли, большой, о какой он всегда и мечтал. Карен прочитала название, выведенное золотом на белом корпусе.

«Эмберглоу».

Она чуть не рассмеялась, по щекам вновь потекли слезы. Карен достала из сумки мобильник и сфотографировала яхту, не зная, для чего, не зная, кому она сможет ее показать.

Карен совершенно не обратила внимания на маленький самолет, круживший высоко в небе.

 

ГЛАВА 88

Карен вернулась в отель далеко за полдень. Хоук сидел в своем номере в кресле, положив ноги на кровать, просматривал отчеты, которые взял с собой, чтобы скоротать время. Страха больше не было. Карен позвонила ему, как только они вышли из бухты, чтобы сказать, что с ней все в порядке. По голосу чувствовалось, что Карен подавлена, и она пообещала все рассказать при встрече.

В дверь постучали.

— Открыто! — крикнул он.

В номер вошла Карен. Выглядела она уставшей. Волосы растрепались. Положила сумку, которую держала в руке, на столик у двери.

— Как все прошло?

Она попыталась улыбнуться:

— Как все прошло?

Она понимала, что вопрос был задан совсем другой: «Что-нибудь изменилось?»

— Вот. — Карен протянула ему пистолет. — Он не убивал этих людей, Тай. Пустые танкеры — его работа, он пытался скрыть свои потери, и он возвращался в Гринвич после взрывов, как ты и говорил. Использовал кредитку покойника. Возвращался, чтобы встретиться с Раймондом, Тай, но не для того, чтобы убить. Хотел объяснить ему, что отца нужно обязательно остановить.

Хоук кивнул.

Карен присела на кровать.

— Я ему верю, Тай. Он сказал, что все произошло у него на глазах и он понял, что обратного пути нет. Эти люди угрожали ему. Я показывала тебе рождественскую открытку и записку, в которой говорилось о собаке. Он думал, что этим спасает нас, Тай, как ни странно это звучит. Но все, что он говорил, похоже на правду.

— Зато его жизнь теперь висит на волоске.

— Он это знает. Я пыталась убедить его сдаться властям. Даже рассказала о тебе. Убеждала его, что ничего страшного нет, раз уж он никого не убивал. Да, он совершил подлог, ему придется вернуть деньги, заплатить штраф, возможно, сесть в тюрьму. Но он сможет дать показания на этих людей.

— И?..

— Он сказал, что подумает. Но я ни в чем не уверена. Он испуган. Боится отвечать за содеянное. Боится встретиться лицом к лицу с родными и близкими. Наверное, для него проще бежать. Когда катер отплывал, он махал мне рукой. Я почувствовала, что это и есть его ответ. Не думаю, что я когда-нибудь его увижу.

— Ты хочешь, чтобы он вернулся, Карен? — спросил Хоук.

— Хочу ли я, чтобы он вернулся? — Она посмотрела на Хоука, покачала головой, и ее глаза блеснули. — В мой дом — нет. Между нами все кончено. Я не смогу снова жить с ним. Да и он, наверное, тоже. Но я кое-что поняла. Когда увиделась с ним и поговорила…

— Что же?

— Мои дети. Они заслуживают правды. Им нужен отец, что бы он ни сделал, если уж он жив.

Хоук кивнул. Это он понимал. У него была Джесси. Что бы он ни сделал. Он шумно выдохнул.

Карен встретилась с ним взглядом.

— Ты знаешь, как тяжело далась мне эта встреча, Тай?

— Да, я знаю, — ответил Хоук.

— Увидеть его… — Глаза Карен наполнились слезами. — Увидеть моего мужа, стоящего передо мной. Выслушать его. После всего того, что он сделал…

— Я знаю, каково это, Карен.

— Как? Как такое возможно, Тай?

— Что теперь я могу сделать для тебя?

— Я хочу, чтобы ты меня обнял. Черт бы тебя побрал!.. Я хочу, чтобы ты сказал мне, что я все сделала правильно. Разве ты не чувствуешь? — Ее ладонь опустилась на его бедро. — И я поняла кое-что еще.

— Что же?

Она поднялась и вновь уселась, уже к нему на колени.

— Я поняла, что люблю тебя, Тай. Не близко к этому… — Она улыбнулась. — Всем сердцем. — Карен прижалась к его груди. — Всем сердцем.

Он обнял Карен, ее лицо ткнулось в его плечо. Хоук понял, что она плачет. Карен ничего не могла с собой поделать. Он нежно обнимал ее, ощущая близость теплого тела, и несколько слезинок скатились по его щекам.

— Всем сердцем, — шептала она, прижимаясь к нему. — Пусть такое и кажется невозможным.

Он погладил ее по голове.

— Для нас нет ничего невозможного.

— Знаешь, я не могу позволить ему взять и снова исчезнуть. Я хочу вернуть его домой, к детям. Что бы он ни сделал. Я хочу, чтобы они знали, что их отец жив.

Хоук большим пальцем вытер слезинку на ее веснушчатой щеке.

— Мы найдем способ. Найдем.

Она легонько поцеловала его в губы, прижалась лбом к его лбу.

— Спасибо тебе, Тай.

— Я помогу тебе, но как к этому отнесутся дети?..

— Да ладно… — Она отбросила со лба прядь волос. — Уж им-то я как-нибудь все объясню.

Эту ночь они провели в его номере. Не занимались любовью, просто лежали. Его рука обнимала ее талию, ее тело плотно прижималось к его боку. Тень Чарльза зловеще нависала над ними, словно первые облака надвигающегося грозового фронта.

Около часа ночи Хоук встал. Карен крепко спала. Он надел трусы, подошел к окну, посмотрел на залитое лунным светом море. Что-то его разбудило.

«Черный медведь».

Яхта, которую он видел. Она ворвалась в его сон. Черная, как ночь. И во сне он вспомнил, где видел ее прежде.

В кабинете Дайца. На фотографии.

Дайц стоял на палубе этой яхты в обнимку с кем-то из своих дружков.

Дайц там побывал.

 

ГЛАВА 89

Чарльз Фрайдман в одиночестве сидел на палубе «Эмберглоу», стоявшей на якоре у острова Гейвинс-Кей. Ночь выдалась тихой. Его ноги лежали на планшире, он уже ополовинил бутылку ямайского рома, который помогал ему принять решение.

Ему следовало этим же вечером сняться с якоря. Его встревожили слова Карен о людях, которые шли по его следу. Он уже купил себе дом в Бокас-дель-Торо, в Панаме. Никто о нем не знал. Никто не смог бы найти его там. А оттуда, возникни такая необходимость, он мог бы перебраться в Тихий океан.

Как она на него смотрела… «Что ты собираешься делать, Чарли? Бегать от нас до конца жизни?»

Не хотелось сейчас думать об этом.

У него появился новый мотив. И причиной стала встреча с Карен. Он не мог вернуться к ней. Эта часть его жизни канула в Лету. Он больше никогда не сможет завоевать ее доверие. Да и не заслуживал этого. Он все понимал.

Но дети. Алекс и Сэм.

В ушах звучали ее слова: «Они простят тебя, Чарльз…»

Простят?

Он подумал о том, как видел их, возвращающихся с торжественной части выпускного вечера. Какую испытал боль, понимая, что может только посмотреть на них, а потом должен уехать. Подумал, как глубоко их облик отпечатался в памяти, как ему хотелось выскочить из машины и обнять их. Может, это и правильно — вернуться к прежней жизни, возвратить хоть какую-то ее часть? Или это фантазии? Пьяные грезы? Вернуть любой ценой. Снова стать Чарльзом Фрайдманом. Отделить себя от этих людей.

Почему они должны победить?

Что он такого сделал? Никого не убил. Мог все объяснить. Отсидеть срок. Заплатить долги. Вернуться в ту жизнь, от которой сам же и отказался.

В полной мере осознавая, что он потерял, Чарльз только сейчас понял, как он об этом сожалеет.

Невилл был на берегу на матросской вечеринке. Утром они намеревались плыть к Барбадосу. Там он хотел покинуть яхту и улететь в Панаму.

Встреча с Карен все спутала.

Годом раньше он стоял перед схожим выбором. Он видел, как убили этого парня. Раздавили колесами у него на глазах. Он видел, как уезжает черный внедорожник. И что-то внутри подсказало ему, что пути назад нет. Что этот мир для него закрыт. Могила уже вырыта. И ему остается только одно: воспользоваться так кстати подвернувшейся возможностью умереть. Мелькнула, конечно, мысль вызвать такси и поехать домой, где наверняка ждала Карен… Встревоженная, не находящая себе места, вслушивающаяся в каждое слово с места трагедии. Объяснить, что не позвонил, будучи не в себе. Признаться во всем. «Дельфин ойл». «Фэлкон партнерс». Остаться в том мире, где прошла вся его жизнь.

Вместо этого он сбежал.

Вопрос продолжал мучить его: «Почему они должны победить?»

Образы Алекса и Сэм вспыхнули перед мысленным взором Чарльза вместе с ответом: «У них не получится». Он подумал о той радости, которую испытал, находясь рядом с Карен, оттого, что слышал ее голос, произносящий его имя.

«У них не получится». Чарльз поставил бутылку на палубу. Он принял решение.

Побежал вниз. Нашел мобильник в своей каюте, направил сообщение Невиллу, подробно объяснив, что он хочет от своего капитана. Слова продолжали звенеть в ушах: «У них не получится». Он подошел к столику, на котором стоял ноутбук, включил его. Вошел в Интернет, открыл почтовый ящик, написал Карен письмо.

Перечитал его. Да. Душа пела. Первый раз за год он почувствовал, что вновь живет. «У них не получится». Подумал о том, что вновь увидит ее. Обнимет детей. Он мог вернуть себе прежнюю жизнь.

Отправил письмо.

С палубы донесся шум, словно к яхте причалила лодка. Видимо, Невилл вернулся с вечеринки. Чарльз позвал капитана, направляясь к трапу, чтобы подняться на палубу. Сердце его радостно билось.

— Планы меняются…

(лакуна в бумажном издании) енастый, широкоплечий, с маленькими усами. Второй — высокий, тощий, в цветастой рубашке и шортах. Высокий держал в руке пистолет.

Оба выглядели крайне довольными, как бывает, когда долгая охота подходит к концу и дичь наконец-то на мушке. Усатый широко улыбнулся:

— Привет, Чарльз!

 

ГЛАВА 90

— Тай, просыпайся! Посмотри!

Карен стояла у кровати, тряся его за плечо.

Хоук сел. Он долго не мог заснуть, из головы не выходила эта черная яхта.

— Письмо от Чарли! — возбужденно воскликнула Карен. — Он хочет, чтобы мы встретились с ним.

Хоук посмотрел на часы. Почти восемь. Никогда он не спал так долго.

— Встретились где?

Карен, в халате, только что из душа, сунула ему под нос блэкберри. Хоук, разгоняя остатки сна, уставился на дисплей мобильника.

Карен. Я обдумал твои слова. Я рассказал тебе не все, что знаю. Невилл будет у тебя в десять утра и привезет ко мне. Можешь взять с собой кого хочешь. Пора пришла. Ч.

Она победно хлопнула по руке Хоука.

— Он собирается вернуться с нами, Тай!

Карен отправилась к себе переодеваться, и встретились они уже внизу, за завтраком. Вот там Хоук и предупредил Карен, пусть и боялся охладить ее энтузиазм, что Чарльза скорее всего сразу же арестуют. Бреясь, он решил, что Чарльз должен вернуться в Штаты по собственной воле, и Хоук мог только отвести его в полицейский участок. Если б он обратился к местным властям, то Чарльза посадили бы в местную тюрьму, дожидаться экстрадиции. А этот процесс мог растянуться на недели, а то и на месяцы. Экстрадицию могли оспорить. Чарльз мог струсить. А Дайц и его люди уже кружили где-то неподалеку.

Около десяти часов Карен и Хоук вышли на пирс. Невилл, на белом катере «Морской ангел», как раз подходил к пирсу.

Карен помахала ему рукой.

— Доброе утро, Мадам! — прокричал Невилл, подводя катер ближе.

Когда судно пришвартовалось, матрос, обслуживающий пирс, помог Карен перебраться на палубу. Хоук последовал за ней.

— Вы отвезете нас к мистеру Фрайдману?

— К мистеру Хансону, мадам. Он попросил меня привезти вас.

— Мы поплывем в то же место?

— Нет, мадам. На яхту в море. Это недалеко.

Хоук сел у кормы, Карен — напротив него. Матрос бросил Невиллу швартовый канат. Хоук нащупал в кармане «беретту». Он взял пистолет с собой, потому что всякое могло случиться.

Они снова направились на запад, не уходя далеко в открытое море, продвигаясь от одного островка к другому. Над ними синело чистое небо, но день выдался ветреным, катер сильно качало, двигатели натужно ревели.

Хоук и Карен практически не разговаривали, занятые своими мыслями. Чарльз мог пролить свет на убийство Эй-Джея Раймонда, с расследования которого все и началось. Карен скорее всего размышляла о том, что скажет детям.

Когда они миновали четыре острова, Невилл сбросил скорость. Хоук сверился с картой. Эта полоска песка называлась Гейвинс-Кей. Северную часть острова занимал крошечный городок Эмисвилль. В южной части, куда они направлялись, поселений не было. Они обогнули край острова.

— Он там! — указал Невилл.

Большая белая яхта покачивалась на якоре в подковообразной бухте.

Хоук, держась за ограждающий поручень, перебрался на нос. Карен последовала за ним. Длина яхты была футов шестьдесят. На корме развевался панамский флаг.

Невилл сбросил ход до самого малого. «Морской ангел» неспешно приближался к яхте. Капитан поднес ко рту рацию:

— «Морской ангел» вызывает мистера Хансона.

Ответа не последовало.

Расстояние до яхты составляло уже менее четверти мили. На палубе Хоук никого не видел. Невилл вновь поднес рацию ко рту. Произнес ту же фразу. Только голос стал резче.

— Что происходит? — крикнул ему Хоук.

Капитан с Тринидада посмотрел на часы, пожал плечами:

— Там никого нет.

— Что-то не так, Тай? — сразу же встревожилась Карен.

Он покачал головой:

— Я не знаю.

На малой скорости они подходили к левому борту. Якорная цепь была спущена под воду. На палубе так никто и не появился.

— Когда вы говорили с ним в последний раз? — спросил Хоук Невилла.

— Я не говорил. — Капитан пожал плечами. — Он оставил сообщение на моем сотовом телефоне вчера вечером. Попросил забрать вас в десять утра и доставить сюда.

До яхты оставалось менее пятидесяти ярдов.

Никаких признаков жизни на борту.

Хоук вытянулся во весь рост, пытаясь заглянуть на палубу.

Невилл подвел катер еще ближе.

— Мистер Хансон! — позвал он.

Молчание. Настораживающее молчание.

Карен положила руку на плечо Хоука.

— Мне это не нравится, Тай.

— Мне тоже. — Он достал из кармана «беретту». Схватился за поручень яхты, когда «Морской ангел» подошел вплотную. Посмотрел на Карен. — Пока оставайся здесь.

Запрыгнул на палубу.

— Есть здесь кто-нибудь?

На палубе не было ни души, зато царил полнейший беспорядок. Крышки рундуков подняли, дверцы шкафчиков открыли. Хоук заметил пустую бутылку из-под рома. Он наклонился, коснулся пальцем маленького пятнышка, поднял палец, и увиденное ему определенно не понравилось.

Кровь.

Он повернулся к Карен, которая смотрела на него с палубы «Морского ангела». На ее лице читалась тревога.

— Оставайся там.

Сняв пистолет с предохранителя, Хоук спустился вниз. Попал на камбуз. Опять увидел распахнутые шкафчики. Раковина завалена тарелками и кастрюлями, содержимое полок и ящиков стола — на полу. Хоук двинулся дальше, к корме. Поочередно заглянул в три каюты. В первых двух постели были сброшены на пол, в каютах царил хаос. Третья, самая большая, выглядела так, словно по ней прошелся смерч. Разорванные простыни, вспоротый матрас, ящики вывернуты, всюду разбросана одежда.

И опять взгляд Хоука нашел на полу красные капельки крови.

Он вернулся на палубу.

— Никого! — крикнул он Карен. Невилл пришвартовал катер и помог ей подняться на палубу яхты. — Никого нет.

— Что значит — никого? А где же тогда Чарльз? — Голос Карен звенел от волнения.

— «Зодиак» на месте! — Невилл указал на желтый надувной плот, подразумевая, что Чарльз не уплыл на остров.

— Кто еще знал, что он здесь?

— Никто. Мистер Хансон обычно ни с кем не общался. Мы пришли сюда только вчера, во второй половине дня.

Лицо Карен напряглось.

— Мне это не нравится, Тай. Он хотел, чтобы мы встретились с ним.

Хоук посмотрел на бухту, расположенную в двух или трех сотнях ярдов. Чарльз мог быть где угодно. Мертвый. Под замком. На другой яхте. Он не хотел говорить Карен про кровь, чтобы не усугублять ситуацию.

— Где тут ближайший полицейский участок? — спросил он Невилла.

— В Эмисвилле, — ответил капитан. — Шесть миль отсюда. Северная часть острова.

Хоук кивнул:

— Вызовите их по радио.

— Ох, Чарли… — Карен покачала головой.

Хоук прошел на нос. Здесь тоже были капли крови. Вроде бы вели они к планширу. Хоук перегнулся через борт. Увидел якорную цепь, уходящую в воду.

— Невилл, — крикнул он, — подождите!

Капитан, уже поднявшийся в рубку, повернулся к нему с рацией в руках.

— Вы знаете, как поднять якорь?

— Разумеется.

— Поднимите его.

Карен шумно вдохнула.

— Зачем?

Невилл бросил еще один взгляд на Хоука и что-то нажал в рубке. Загудел электродвигатель, и якорная цепь пришла в движение, медленно наматываясь на лебедку. Хоук наклонился над бортом, всматриваясь в воду.

— Не подходи! — Он коротко глянул на Карен.

— Тай, что происходит? — В голосе Карен зазвучали истерические нотки.

— Не подходи! — повторил Хоук. Гудел электромотор, новые звенья цепи поднимались из воды. Потом показалось что-то еще. Привязанный к цепи конец рыболовного фала. С налипшими водорослями.

— Тай?..

Предчувствие Тая не обмануло. Вслед за вторым концом фала показалась рука.

— Невилл, стоп! — Хоук повернулся к Карен. Выражение его лица объяснило ей все.

— Господи, Тай, нет…

Она побежала к борту, чтобы взглянуть. Хоук перехватил ее, прижал лицом к груди.

— Не надо…

Держал ее крепко, хоть она и пыталась вырваться. Дал знак Невиллу еще чуть поднять якорную цепь, та пошла вверх вместе с фалом. Из воды показался труп.

Сердце Хоука упало.

Чарльза он видел только на фотографиях в доме Карен, а теперь смотрел в раздувшееся, изменившееся почти до неузнаваемости лицо. И не давал Карен посмотреть вниз.

— Это он? — спросила она, перестав вырываться.

Голова Чарльза поднялась над поверхностью воды. Глаза уставились в пустоту.

Хоук вскинул руку, давая Невиллу команду остановить подъем.

— Это он, Тай? — повторила Карен, глотая слезы.

— Да, это он. — Хоук еще крепче прижал ее к себе, чувствуя, как она дрожит. — Это он.

 

ГЛАВА 91

Катер с одетыми в белую форму полицейскими из Эмисвилля прибыл через час. На борту находился и местный детектив.

Они подняли труп.

Карен и Тай стояли рядом, наблюдая, как тело Чарльза вытаскивают на палубу, очищают от водорослей, разрезают фал, которым его привязали к якорной цепи.

Хоук сообщил, что он полицейский детектив из Соединенных Штатов, поговорил с местным коллегой по фамилии Уилсон, тогда как Карен не отрывала рук от лица. Хоук объяснил, что она бывшая жена мистера Хансона, они больше года не виделись, а теперь вот решили встретиться. Сказал, что они понятия не имеют, кто мог совершить столь чудовищное преступление. Наверное, грабители. С учетом того, что на яхте все перевернуто вверх дном. Хоук решил, что так будет проще всего. Он прекрасно понимал, что расследование лучше вести в Соединенных Штатах, не связываясь с местными властями, а такого бы не получилось, если б они рассказали об истинных причинах своего приезда сюда и о прошлом Чарльза. Поэтому они сообщили местному детективу свои имена, фамилии и адреса в Соединенных Штатах и дали короткие показания. Сказали, что мистер Хансон занимался инвестициями. Хоук не сомневался, что при проверке не понадобится много времени, чтобы выяснить настоящую фамилию Чарльза.

Детектив вежливо их поблагодарил, но, похоже, нашел их версию сомнительной.

Двое полицейских подняли тело Чарльза, чтобы уложить в желтый пластиковый мешок. Карен попросила их положить мужа на палубу. Они согласились.

Она опустилась рядом с ним на колени. Знала, что уже прощалась с ним много раз, что пролила все положенные слезы. Но теперь, глядя на спокойствие, разлитое по распухшему, синюшному лицу, вспоминая душевную боль и смиренную улыбку, которую видела днем раньше, заплакала вновь. Горячие слезы потоком потекли по щекам.

— Ох, Чарли…

Нахлынули воспоминания. Их первая встреча (на благотворительном мероприятии), Чарли во фраке, в красном галстуке. В очках с роговой оправой. Фраза, которая сразу очаровала ее: «Что вы такое совершили, что вас усадили рядом с этими занудами?» Их свадьба в «Пьере». День открытия хеджевого фонда «Харбор кэпител», первая сделка (с акциями «Холлобертон», она помнила), будущее, представлявшееся радужным и безмятежным. Как он болел на играх Алекса, радовался каждому забитому голу, оглушительно хлопал, кричал: «Давай, Алекс, давай!»

То утро, когда он крикнул, перекрывая шум фена, что должен оставить «мерседес» на техобслуживание и поехать в город на поезде.

Карен вытерла слезы.

— Как ты мог такое допустить, Чарли? Что я скажу детям? Кто будет скорбеть по тебе теперь, Чарли? Что мне теперь с тобой делать?

Но, как ни старалась Карен, простить его она не могла. И при этом он оставался человеком, бок о бок с которым она провела почти двадцать лет своей жизни. Делила все радости и горести. Который был отцом ее детей.

И днем раньше она увидела раскаяние в его глазах, осознание того, сколь много он потерял.

Сэм. Алекса. Ее…

— Что мне теперь с тобой делать, Чарли?

— Карен… — Хоук подошел сзади, мягко положил руки ей на плечи. — Им надо делать свою работу.

Она кивнула. Положила пальцы на веки Чарльза, закрыла ему глаза. Так-то лучше. Теперь она видела лицо, которое хотела сохранить в памяти. Она встала и привалилась к Хоуку.

Тело уложили в мешок. Один из полицейских застегнул молнию.

На том все и закончилось. Он ушел.

— Они нас отпускают, — прошептал Хоук на ухо Карен. — Я оставил им мой контактный телефон. Если что-то всплывет, а всплывет обязательно, они захотят снова поговорить с нами.

Карен кивнула.

— Знаешь, он возвращался в Штаты. — Она повернулась к Хоуку. — В день выпускного Саманты. Сидел в машине на другой стороне улицы и наблюдал. Я хочу, чтобы он вернулся с нами, Тай. Я хочу, чтобы дети узнали, что случилось. Он был их отцом.

— Мы можем попросить выслать тело в Штаты, как только судебный медик проведет вскрытие и напишет заключение.

Карен всхлипнула:

— Хорошо.

Они перебрались на «Морского ангела» и оттуда наблюдали, как тело Чарльза перегружают на полицейский катер.

— Эти люди нашли его, Тай… — Карен боролась с закипающей злостью. — Он вернулся бы с нами. Я это знаю. Вот почему он прислал это электронное письмо.

— Его нашли не они, Карен. — У Хоука не выходила из головы черная яхта, которую он увидел рядом с Сент-Губертом. — Его нашли мы. И привели их к нему. — Он посмотрел на яхту. — И главный вопрос: что же они там искали?

 

ГЛАВА 92

Может, и привели, согласилась Карен с выводом Хоука, вновь и вновь вспоминая вытащенное из воды тело Чарльза.

Может, за ними следили. Может, именно через них эти люди вышли на него.

Но кто именно?

Хоук рассказал ей о большой черной яхте, которую заметил в день ее встречи с Чарльзом. Фотографию которой видел на стене в кабинете Дайца. Карен вспомнила маленький самолет, круживший высоко над островом, когда она прощалась с Чарльзом, хотя тогда внимания на него не обратила.

Однако теперь все это ничего для нее не значило.

Встреча с Чарли, его раздутое тело, его деяния, причиненная им боль — вот что не отпускало ее. Полжизни они провели вместе. Делились всеми радостями и горестями. И Карен не могла отделить свою жизнь от его — так сильно они были переплетены. Вернулись слезы, которые принесли бурю эмоций. Для нее он умер второй раз. Она и представить себе не могла, что для нее, похоронившей его единожды, а потом разозлившейся на него до белого каления, эта вторая смерть Чарли окажется таким сильным ударом. А кто его убил и почему — на эти вопросы полагалось отвечать Таю.

Домой они улетели на следующий день. Хоук стремился вернуться в Соединенные Штаты до того, как расследование смерти Стивена Хансона наберет ход. Прежде чем им придется что-либо объяснять.

И Карен… Она хотела как можно скорее выбраться из этого мира кошмаров. Дома Хоук оставил Карен с ее подругой Полой. Полагал, что ей нельзя быть одной. И Карен наконец-то пришлось открыться.

— Даже не знаю, с чего начать… — Карен взяла подругу за руку. — Ты должна поклясться, Пола, что это останется между нами. Только между нами. Ты не скажешь никому. Даже Рику.

— Разумеется, не скажу, — согласилась Пола.

Карен сглотнула слюну. Покачала головой, выдохнула. Посмотрела на подругу.

— Ты помнишь тот документальный фильм?

В тот же день Хоук поехал в Гринвич. В полицейский участок. Заглянул к своим детективам, чтобы поздороваться, и сразу направился в кабинет Фицпатрика на четвертом этаже.

— Тай! — радостно воскликнул Фицпатрик, поднимаясь из-за стола. — Все только и гадают, когда же ты вернешься. Тебя дожидаются несколько дел, если ты готов приступить к работе. Где ты был?

— Присядь, Карл.

Начальник полиции медленно сел.

— Не нравится мне твой тон.

— И это правильно. — Хоук встретился с боссом взглядом. — Ты помнишь дело о наезде, которое я расследовал?

Фицпатрик вздохнул:

— Да, помню.

— Что ж, у меня есть новая информация.

Хоук рассказал ему все. От начала и до конца.

Карен. Телефонный номер и фамилия Чарли в кармане жертвы. Поезда в Пенсаколу. Офшорные компании, завязанные на Чарли. Визит в дом Дайца (здесь у Фицпатрика округлились глаза). Схватка с Ходжесом…

— Что за бред ты несешь, лейтенант? — Начальник полиции откинулся на спинку кресла. — Какие у тебя были основания для проникновения в тот дом? Что ты вообще там делал? И почему, твою мать, ты не сообщил о применении табельного оружия?

— Можешь не напоминать мне про должностные инструкции, Карл. Я их помню.

— В этом я не уверен, Тай. Может, у тебя случаются провалы в памяти?

— Об этом поговорим чуть позже. Я еще не закончил.

И Хоук рассказал о втором наезде, уже в Нью-Джерси. О том, что единственным свидетелем того происшествия был Дайц.

— Это были убийства, Карл. Совершенные для того, чтобы заткнуть людям рты. Чтобы замаскировать инвестиционные убытки. Я знаю, что поступал неправильно. Я знаю, что за это меня могут наказать. Но эти наезды не несчастные случаи. Это убийства, Карл!

Начальник полиции помассировал виски.

— Хорошая новость — ты нашел предостаточно материала для возобновления расследования. Плохая — твои находки могут быть использованы против тебя. И ты это прекрасно понимаешь, Тай. Почему ты на этом не остановился?

— Я рассказал еще не все, Карл.

— Иисус, Мария… — простонал Фицпатрик.

И Хоук выложил события последних дней. Поездка на остров Сент-Губерт. С Карен. Встреча с Чарльзом…

— Как вы его нашли?

— Это как раз не важно. — Хоук пожал плечами. — Просто нашли. — И он перешел к вытащенному из воды телу, к тому, что поделился с местной полицией далеко не всем, что знал.

— Господи, Тай, да ты действительно постарался нарушить каждую должностную инструкцию.

— Нет. — Хоук улыбнулся и покачал головой, наконец-то закончив рассказ. — Я всего лишь делал то, что считал правильным, Карл.

— Думаю, мне придется забрать твой жетон и табельный пистолет, Тай.

Прежде чем покинуть полицейский участок, Тай подошел к компьютеру на втором этаже. Детективы тут же окружили его.

— Вы вернулись на работу, лейтенант?

— Не совсем, — ответил он. — Пока еще нет.

Он вышел в Интернет, в поисковой строке «Гугла» набрал «Черный медведь».

Несколько сайтов о дикой природе… Таверна в Вермонте… Лишь на третьей странице он нашел то, что искал.

Сайт Перини Нави, известного итальянского судостроителя.

«Черный медведь». Яхта класса «люкс». Клипер длиной в 88 метров (290 футов), самая большая частная яхта в мире. Два двигателя мощностью по 1800 лошадиных сил каждый. Максимальная скорость — 19,5 узла. Три мачты из углепластика высотой в 55 метров, полная площадь парусов — 25 941 квадратный фут. На яхте шесть кают, спутниковые системы связи и телевидение (плазменные панели, в кают-компании — с диагональю 50 дюймов), тренажерный зал. Яхта рассчитана на 12 пассажиров при команде в 16 человек.

Впечатляет, подумал Хоук, продолжив поиск. На следующей странице, на сайте онлайн-журнала любителей плаваний под парусом, он нашел то, что искал.

Чуть откатился от компьютера. Долго смотрел на имя и фамилию. Он знал этого человека. Однажды даже побывал в его доме. В том самом доме.

«Черный медведь» принадлежал российскому финансисту Григорию Ходошевскому.

 

ГЛАВА 93

«Мы привели их к нему, Карен».

После возвращения домой, после разговора с Полой, поклявшейся хранить тайну, Карен только и думала, кто же это мог быть?

«Привели кого?»

Она никому не говорила, куда они едут. Сама заказывала и билеты, и номера в клубном отеле. Стараясь отвлечься от жуткой смерти Чарльза, Карен начала вспоминать все с самого начала.

Документальный фильм. Ужас, вызванный появлением его лица на экране телевизора. Потом присланный по почте лист из блокнота… без обратного адреса. Лист, который привел к фальшивому паспорту и деньгам.

Мужчины из «Арчера», подонок, напугавший Сэм на автостоянке. Кошмарные вещи, найденные в столе Чарльза: рождественская открытка и записка о Саше. Встреча с Чарли на берегу. Потом яхта.

«Кто же пытался тебя найти, Чарльз? Кто, Чарли, кто? Скажи мне! От кого ты бежал? Почему они хотели найти тебя после твоей смерти?»

Она знала, что Тай поехал в полицейский участок. Не сомневалась, что расследование этих дел о наезде начнется вновь. И полиция сможет найти клиентов Чарльза.

«Скажи мне, Чарли? Как они узнали, что ты жив?»

Он сказал, что они, должно быть, проследили путь денег. Что они хотели от него через год после смерти? Они думали, что он присвоил все их деньги?

Карен посмотрела в окно. Она получила несколько писем от детей и уже ответила на них. Письма подняли ей настроение. Сэм и Алекс были в полном восторге от поездки.

Через открытые ворота гаража она видела «мустанг» Чарли, стоящий у дальней стены.

Внезапно из памяти выплыли слова Чарли: «Правда, которая всегда была в моем сердце».

«Что же случилось с тобой, Чарли? Почему ты не захотел сразу обо всем рассказать? Почему все скрыл от меня?»

Что он сказал, когда она надавила? «Даже не хочу, чтобы ты знала об этом».

«И о чем мне не следовало знать, Чарли?»

Мысли вновь перенеслись на детей, но одна фраза Чарли не давала покоя, занозой сидела в голове.

«Правда… всегда была в моем сердце».

Карен встала. Ее прошиб пот. Вновь она выглянула в окно.

Посмотрела на автомобиль Чарли.

«„Мустанг“ по-прежнему у тебя, так?»

В тот день она не придала его словам никакого значения…

«Господи!»

Карен выбежала из кабинета. Тоби помчался за ней, обогнал, первым влетел в гараж.

Вот она! На заднем бампере «мустанга». Где всегда и была. Наклейка. Карен видела ее, проходила мимо каждый день, из года в год. Слова: «Любовь моей жизни».

Написанные на большом красном сердце.

По телу Карен пробежала дрожь.

— Ох, Чарли, — простонала она. — Если ты намекал не на это сердце, пожалуйста, не считай меня гребаной идиоткой.

Карен присела у заднего бампера. Тоби, заинтересовавшись, обнюхал его. Карен оттолкнула собаку.

— Подожди, милый, сейчас не до тебя.

Сунула руку под хромированный бампер, пощупала.

Ничего. А что она собиралась найти? На пальцах остались пыль и грязь, которые копились там годами. Но она не желала признать свое поражение.

«Тебе это многое объяснит». Она вновь сунула руку под бампер, чуть дальше.

— Я стараюсь, Чарли, — пробормотала она. — Я стараюсь.

Теперь она искала как раз за «сердцем».

И пальцы на что-то наткнулись. На что-то маленькое. Закрепленное внутри бампера.

У Карен учащенно забилось сердце. Она просунула руку дальше, вцепилась в этот предмет, дернула.

И он — что бы это ни было — оторвался от бампера.

Маленький предмет, завернутый в пузырьковый полиэтилен.

Карен перевела взгляд на Тоби.

— Это же надо!

 

ГЛАВА 94

Карен принесла сверток на кухню. Из ящика достала нож, аккуратно перерезала клейкую ленту, развернула сверток. В нем оказался… мобильник.

Такого она у Чарльза никогда не видела. Она помнила, что пользовался он блэкберри. После взрыва на Центральном вокзале его не нашли. Карен смотрела на мобильник и боялась взять его в руки.

— Что ты пытаешься мне сказать, Чарли? — спросила она вслух.

Наконец включила. К ее полному изумлению (после первой «смерти» Чарльза прошло столько времени), экран тут же засветился.

«Введите код».

«Черт!» Разочарованная Карен положила мобильник на стол.

Прикинула, каким может быть пароль, установленный Чарли. Начала с самого очевидного. 0716. День их свадьбы. Число в электронном адресе. Нажала кнопку ввода.

Безрезультатно. «Введите код».

«Дерьмо!» Она набрала 0123 — день его рождения. С тем же успехом. 0821 — ее день рождения. Неправильно. Затем Карен попробовала дни рождения детей: 0330 и 1112. Увы. Она начала раздражаться. Даже если она шла в правильном направлении, вариантов могло быть множество. Код мог быть трехзначным — следовало убрать ноль из месяца. А может, и пятизначным, с включением года.

«Дерьмо!»

Карен села. Взяла блокнот со столика. Решила, что составит все комбинации, а потом наберет их.

И тут ее осенило. Что еще сказал Чарли в тот день? Что-то вроде: «Ты прекраснее всего на свете. За исключением разве что моей крошки».

Крошка Чарли!

Не раздумывая, Карен набрала слово «Эмберглоу».

И тут же слова «Введите код» исчезли с дисплея.

 

ГЛАВА 95

Сол Ленник сидел в библиотеке своего дома на Дирфилд-роуд, на территории Гринвичского загородного клуба, слушал «Турандот» Пуччини. Опера настраивала на нужный лад. Он просматривал повестку дня ближайшего совета директоров «Метрополитен-опера», членом которого являлся. Из окна открывался вид на прекрасный, с высокими деревьями парк, с дорожкой, которая вела к подсвеченной беседке у пруда.

Зазвонил мобильник.

Ленник откинул крышку: он ждал этого звонка.

— Я вернулся, — доложил Дайц. — Можешь успокоиться. Дело сделано.

Ленник закрыл глаза, кивнул.

— Как?

— Какая разница? Вроде бы у твоего давнего друга Чарльза обнаружилась склонность к ночным купаниям.

Новость вызвала у Ленника облегчение. С усталых плеч разом свалился немалый груз. Это решение далось ему нелегко. Чарльз действительно был другом. Сол знал его более двадцати лет. Они вместе переживали подъемы и падения. Он опечалился, когда ему сообщили, что Чарльз погиб при взрывах на Центральном вокзале. Сейчас он не почувствовал ничего. Чарльз давно уже превратился в помеху, от которой следовало избавиться.

Ленник не почувствовал ничего… разве что понял: он способен и на такое.

— Удалось что-нибудь найти?

— Nada. Бедняга все унес с собой в могилу, уж не знаю, что у него там было. А ты знаешь, я умею убеждать людей. Его яхту мы обыскали с носа до кормы. Даже разворотили машинное отделение. Ничего.

— Это нормально. — Ленник вздохнул. — Может, ничего и не было. В любом случае он получил по заслугам.

Может, это всего лишь страх? «Инстинкт выживания», — поправил себя Ленник. Просто удивительно, каким изворотливым становится человек, если чувствует, что над ним нависла угроза.

— Возможно, проблемы остаются, — ворвался в его мысли голос Дайца.

— Проблемы? — «Детектив, — вспомнил Ленник. — Он, наверное, уже вернулся».

— Чарльз встретился с женой. Прежде чем мы смогли добраться до него. Они с копом нашли его.

— Да, — с печалью в голосе согласился Ленник, — это нехорошо.

— Они проговорили пару часов на острове. Я бы попытался сделать что-то там, но кругом было полно местных копов. Он знает про оба наезда. Знает и Ходжеса. И одному только Богу известно, что твой дружок Чарльз наговорил своей жене.

— Согласен, ждать нельзя, — решил Ленник. Он и так тянул слишком долго. — Где они сейчас?

— Здесь.

— Гм-м… — Ленник учился в Йеле. В свое время он был самым молодым партнером в «Морган Стэнли». А теперь водил знакомство с наиболее могущественными людьми этого мира. Мог позвонить любому, и они взяли бы трубку. У него был прямой телефон гребаного министра финансов. И у него было четверо любящих внучат…

Но когда дело касалось бизнеса, приходилось соблюдать предельную осторожность.

— Давай сделаем то, что нужно сделать, — заключил он.

 

ГЛАВА 96

— Меня отстранили от службы на время дисциплинарного расследования, — сообщил Хоук Карен.

Они вновь сидели в «Аркадии». Карен позвонила ему часом раньше. Сказала, что им нужно увидеться по важному делу. Они встретились в городе.

— Тебя не уволят? — спросила она.

— Не знаю. — В голосе Хоука слышалось смирение. — Полицейским года мне, конечно, уже не стать. Я рассказал им все. — Он улыбнулся. — От начала и до конца. Будет разбирательство. Проблема в том, что я никак не помогу себе теми сведениями, что добыл в Нью-Джерси. Зато я связал два дела о наезде… И я уверен, что Паппи Раймонд покажет под присягой, что именно Дайц принуждал его забыть про танкеры. Это должно помочь… а потом, возможно, выявится что-то еще.

— Извини, что так вышло. — Карен коснулась его руки. Глаза, однако, сверкали, а губы разошлись в улыбке. — Думаю, я смогу вам помочь, лейтенант.

— Это ты о чем? — Он встретился с ней взглядом.

Ее улыбка стала шире.

— Я думаю, уже выявилось. — Она сунула руку в сумку. — Подарок. От Чарли. Он оставил его там, где я могла его найти. Упомянул о нем во время нашего разговора на острове. Сказал, что хочет, чтобы я побольше узнала о случившемся с ним. Насчет правды в его сердце. Я думала, он несет чушь. И других мыслей у меня не было, пока я это не увидела.

— Увидела что?

— Сердце! — Карен просияла. — «Мустанг» Чарли, Тай. Его крошка!

Она протянула ему мобильник. Хоук посмотрел, не понимая, чего от него хотят.

— Я нашла его под задним бампером «мустанга». Вот почему Чарли не хотел, чтобы я продавала автомобиль — он спрятал там этот мобильник. И хотел, чтоб он попал ко мне в руки.

— И что там?

Она улыбнулась:

— Сначала я не поняла. Проверила «Контакты». Возможно, ты найдешь там интересные номера. Мне они ничего не дали. Потом я подумала, что мобильник — это еще и картинки. Может, он сделал фотографии, которые кого-то компрометируют. Зачем-то же он спрятал этот аппарат. Я зашла в «Галерею», потом в «Фотографии». — Карен откинула крышку мобильника. — Там тоже ничего не нашла.

Хоук взял мобильник.

— Я могу показать его нашим экспертам.

— Нет необходимости, лейтенант. Я сама во всем разобралась! Это голосовая запись. Никогда не знала, что телефоны можно использовать в качестве диктофонов, но вот эта опция, рядом с «Камерой». Туда я и вошла. — Карен вновь взяла мобильник, открыла «Диктофон». — Смотри. Это и есть твое «что-то еще». Подарок от Чарли. Прямо из могилы.

Хоук смотрел на нее.

— Тебя, похоже, эта находка не слишком порадовала.

— Послушай сам. — И она включила запись.

Высокий голос: «Ты думаешь, мне нравится ситуация, в которой я оказался?»

Хоук посмотрел на Карен.

— Это Чарльз, — пояснила та.

— Ты думаешь, мне нравится это мое крайне неприятное положение? Но я в него попал. И я не могу допустить, чтобы все оставалось по-прежнему.

— Не совсем так, — ответил второй голос. И Хоук точно знал, что где-то уже слышал его. — Мы в одной лодке, Чарльз.

Карен посмотрела на Хоука. Глаза горели жаждой мести.

— Это Сол Ленник.

Хоук моргнул.

— В этом-то и проблема, Чарльз, — продолжал Сол. — Ты думаешь, что ты единственный, кто собирается пойти на дно из-за собственных ошибок. Я буду с тобой откровенен. Ты знал, каковы ставки. Ты знал, кто эти люди. Если хочешь играть по-крупному, Чарльз, ты должен располагать соответствующими фишками.

— Я получил собственную рождественскую открытку, Сол. От кого еще она могла прийти? Ради Бога, на ней вырезали лица детей!

— И у меня есть внуки, Чарльз. Ты считаешь себя единственным, у кого петля на шее? — Пауза. — Я говорил тебе, что нужно делать. Я говорил тебе, как разрулить ситуацию. Я говорил тебе, что ты должен заткнуть рот этому упрямцу. А теперь что?

— Слишком поздно. В банке что-то уже подозревают…

— С банком я разберусь, Чарльз! Но ты… ты должен сам подчистить собственное дерьмо. Если не удастся, уверяю тебя, есть другие способы.

— Какие другие способы?

— У него есть сын. Мне говорили, он живет здесь. — Пауза. — Средство для достижения цели. Эту концепцию особенно хорошо понимаешь, когда тебя грозят утянуть на дно.

— Он всего лишь старый дурак, Сол.

— Он собирается обратиться к прессе, Чарльз. Ты хочешь, чтобы журналисты начали разрабатывать его выдумку об угрозе национальной безопасности и раскопали сам знаешь что? Я позабочусь о том, чтобы старик заткнулся. У меня есть люди, которые занимаются такого рода делами. А ты должен разобраться со своим балансом, Чарльз. У нас есть месяц. Месяц, Чарльз, и больше никаких проколов. Ты понимаешь, о чем я говорю? Ты не единственный, у кого петля на шее.

И совсем тихо:

— Я понял, Сол.

Хоук посмотрел на Карен.

— Это был Сол. — Она боролась со слезами. — Дайц и Ходжес — они работают на него.

Хоук накрыл ее руку своей.

— Это ужасно, Карен.

Карен погрустнела.

— Чарльз любил его, Тай. Сол был с нами всю нашу жизнь. Как его старший брат. — Она стиснула зубы. — Он произнес речь на мемориальной службе. И так поступил с ним… Это был Сол, Тай. Господи Иисусе, я же обращалась к нему, когда приходили эти люди из «Арчера». Когда напали на Сэм. Мне просто дурно.

Хоук сжал ее руку.

— Я позвонила ему перед нашим отъездом, Тай. Не сказала точно, куда мы летим, но скорее всего он догадался. — У нее посерело лицо. — Может, за нами и следили, я не знаю.

— Ты все сделала правильно, Карен.

— Но ты сам сказал, что мы привели их к нему! — Она взяла со стола мобильник. — Вот что они искали, переворачивая яхту вверх дном. Чарльз, наверное, сказал Солу, что у него есть компромат. До взрывов. Страховка. А потом каким-то образом они выяснили, что он жив. — Карен шумно выдохнула, злясь на себя: никак не ожидала, что ее предаст близкий человек. — И что нам теперь делать?

— Сейчас ты поедешь домой. Соберешь чемодан и будешь ждать меня. Если мы привели этих людей к Чарльзу, они знают, что ты с ним встречалась.

— Хорошо. А ты?

Он потянулся за мобильником.

— Я поеду к себе и сделаю копию этой записи. На всякий случай. Потом позвоню Фицпатрику. К утру у меня будет ордер на арест этих людей. Прежде чем они убьют кого-нибудь еще.

— Они убили Чарльза. — Кулаки Карен сжались. Она пододвинула мобильник к Хоуку, — Используй его, Тай. Чарльз хотел, чтобы я вывела их на чистую воду. Не позволь им и на этот раз взять верх.

— Обещаю тебе, ничего у них не выйдет.

 

ГЛАВА 97

Карен поехала домой.

Пальцы нервно подрагивали на руле. Желудок судорожно сжимался. Ей грозила опасность?

Как Сол мог так поступить с ней? С Чарльзом?

Все эти годы она доверяла ему, как родному. Всегда обращалась к нему за поддержкой. Ее чуть не вырвало. Он лгал ей. Использовал ее, чтобы добраться до Чарльза, а раньше использовал его самого. И Карен знала, что сама во всем виновата. Из-за собственной доверчивости. Даже в смерти Чарльза.

Она вспомнила, как Сол выступал на мемориальной службе и очень тепло говорил о Чарльзе… Как он, наверное, смеялся в душе, как его это все развлекало. Ведь судьба сделала ему такой щедрый подарок, отвела потенциальную угрозу.

А потом выяснилось, что Чарльз жив.

Чарли знал? Представлял себе, кто за ним охотится? Он думал, что это инвесторы, чьи деньги он растратил. «Они плохие люди, Карен…» Но Дайц и Ходжес, они работали на Сола. Перепугавшегося делового партнера Чарли. Который всего лишь прикрывал свою трусливую задницу.

«Ох, Чарли, ты этого так и не понял, да?»

Она повернула к проливу. Подумала о том, чтобы сразу поехать к Пауле, но потом вспомнила слова Тая. И направилась к своему дому. Свернула на подъездную дорожку, остановила «лексус».

Окна темные.

Вбежала на кухню через гараж, сразу включила свет.

И тут же поняла: что-то не так.

— Тоби! — позвала она. Поправила почту, которую оставила на стойке. Несколько счетов и каталогов.

Если Сэм и Алекс уезжали, дом всегда становился чуть другим. С тех пор, как «погиб» Чарльз. Приходилось возвращаться в пустое жилище.

— Тоби! Ты где? — вновь позвала она. Обычно пес сразу скребся в кухонную дверь.

Собака даже не залаяла в ответ.

Карен взяла из холодильника бутылку воды, с почтой в руках пошла в комнату.

И вот тут услышала отчаянный лай, доносящийся откуда-то издалека.

Из кабинета? Со второго этажа? Карен остановилась. Разве она оставляла его не на кухне?

Пошла на лай. Включила свет в гостиной.

По спине тут же побежал холод.

В кресле, лицом к ней, сидел Сол Ленник, положив ногу на ногу.

— Привет, Карен, — поздоровался он.

 

ГЛАВА 98

Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди. Она дернулась, замерла, конверты посыпались на пол.

— Что ты тут делаешь, Сол?

— Подойди и присядь. — Он указал на диван.

— Что ты тут делаешь?! — повторила Карен, кожа покрылась мурашками страха.

Что-то подсказывало ей, что она должна бежать из дома со всех ног. Парадная дверь была совсем рядом. «Уноси ноги, Карен». Взгляд ее метнулся к двери.

— Сядь, Карен! — Голос Ленника стал жестче. — Даже не думай о том, что сможешь уйти. Боюсь, у тебя не получится.

Другой мужчина вышел из коридора, ведущего к кабинету, где продолжал лаять Тоби.

Карен не сдвинулась с места.

— Чего ты хочешь, Сол?

— Нам нужно кое-что обсудить, не правда ли, дорогая?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Сол.

— Давай не будем притворяться. Нам обоим известно, что ты виделась с Чарльзом. А теперь мы оба знаем, что он мертв. Наконец-то мертв, Карен. Иди сюда… — Он вновь указал на диван, словно уговаривал ребенка. — Присядь, дорогая.

— Перестань называть меня «дорогая»! — Глаза Карен сверкнули. — Я знаю, что ты сделал.

— А что я сделал? — Ленник переплел пальцы. Взгляд стал холодным и злым. — Это не просьба, Карен.

Мужчина, который вышел из коридора, приблизился к ней. Высокий, в цветастой рубашке, с волосами, собранными на затылке в короткий хвост. У Карен сложилось ощущение, что она где-то его уже видела.

— Я сказал, иди сюда, — повторил Ленник.

С гулко бьющимся сердцем Карен медленно направилась к нему. Подумала о Тае. Как дать ему знать? Что они собираются с ней сделать? Она села на диван.

Ленник улыбнулся:

— Я хочу, чтобы ты попыталась представить себе концепцию миллиарда, Карен. Если говорить о времени, то миллион секунд — это одиннадцать с половиной дней. А миллиард, Карен, больше тридцати одного года! — Ленник встретился с ней взглядом. — А уж тридцать одна тысяча лет — это где-то за пределами человеческого восприятия.

— Зачем ты мне все это говоришь, Сол? — нервно спросила Карен.

— Зачем? Ты знаешь, Карен, как много денег находится на депозитах в офшорных банках на Больших Каймановых и Виргинских островах? Порядка одного с шестью десятыми триллиона долларов. Это очень много, примерно треть всех денежных депозитов в Соединенных Штатах. Сопоставимо с валовым национальным продуктом Франции или Великобритании. «Черепаховая экономика», вот как иногда называют эти деньги. И я спрашиваю тебя, Карен, если там крутится такая огромная сумма, что в этом может быть неправильного?

— В чем ты стараешься оправдаться передо мной, Сол?

— Оправдаться?! — Ленник наклонился вперед, упершись локтями в колени. — Мне не в чем оправдываться перед тобой, Карен. Или перед Чарльзом. У меня десять таких Чарльзов. С такими же суммами инвестиций. Ты даже понятия не имеешь, кого мы представляем. Ты могла бы поискать в «Гугле», Карен, если бы хотела, и тогда выяснила бы, что это самые известные и влиятельные люди нашего мира. Имена, которые ты знаешь. Семейные кланы, магнаты, другие…

— Преступники, Сол!

— Преступники? — Он рассмеялся. — Мы не отмываем деньги, Карен. Мы их инвестируем. Когда они приходят к нам после продажи картины старого мастера или из фонда в Лихтенштейне, это всего лишь деньги, Карен. Такие же зелененькие, как твои или мои. Деньги не судят, Карен. Даже Чарли сказал бы тебе то же самое. Их умножают. Инвестируют.

— По твоему приказу Чарльза убили, Сол! Он тебя любил!

Сол улыбнулся, словно ее слова повеселили его.

— Чарли нуждался во мне, Карен. Также как и я — исходя из того, чем он занимался, — нуждался в нем.

— Ты предатель, Сол! — В глазах Карен дрожали слезы. — Как же я не распознала тебя? Как могла так долго заблуждаться?

— Каких ты ждешь от меня признаний, Карен? Что я принимал решения, иной раз выходящие за рамки закона? У меня не было другого выхода, как и у Чарльза. Ты думаешь, он был святым? Он обманывал банки, фальсифицировал счета…

— Ты убил этого мальчишку, в Гринвиче.

— Я его убил? Я проворачивал эту аферу с пустыми танкерами? — Лицо Ленника посуровело. — Чарли потерял более миллиарда долларов их гребаных денег, Карен! Вместо залога по кредитам он подсовывал банкам пустышки. А о кредитах, между прочим, договаривался я. Я его убил? А какой у нас был выбор, Карен? Как, по-твоему, ведут себя эти люди? Хлопают по плечу и говорят: «Ничего страшного, в следующий раз у тебя получится лучше»? Мы все рискуем, Карен. Любой, кто ввязывается в эти игры. Не только Чарльз.

Карен злобно глянула на него.

— Так кто приходил от этого «Арчера», Сол? Кто припугнул Саманту в ее машине? Их посылал ты? Ты использовал меня, мерзавец. Ты использовал моих детей, Сол. Ты использовал Сэм. Чтобы добраться до моего мужа, твоего друга. Чтобы убить его!

Он кивнул, но глаза оставались холодными и жесткими.

— Да, я использовал тебя, Карен. В какой-то момент мы узнали, что Чарльз непонятно как остался жив. Потому что счет, на который поступали его брокерские вознаграждения, обнулили уже после тех взрывов. И кто мог это сделать, кроме него? Потом я нашел на его столе листок с номером банковской ячейки. Мне хотелось узнать, что в ней, Карен. С поиском счетов у нас получалось не очень. Вот мы и попытались немного тебя припугнуть. Задействовать тебя в игре, в надежде, пусть и крайне малой, что Чарльз мог связаться с тобой. Других вариантов не было. Так что, Карен, ты не можешь меня за это винить.

— Ты использовал меня как живца? — Глаза Карен широко распахнулись. — Почему, Сол? Почему? Ты же был ему как старший брат. Ты выступил на его мемориальной службе…

— Он потерял их деньги, Карен!

— Нет. — Она сверлила взглядом этого человека, который всегда казался таким важным, держащим все под контролем. И, как ни странно, в этот момент она чувствовала, что сильнее его — кто бы ни стоял за ним. Пусть даже он мог ее убить. — Причина была не в деньгах, не так ли, Сол?

Его лицо смягчилось. Он и не пытался солгать.

— Нет.

— Ты искал не деньги. Не зря же твои люди перевернули все на яхте. Ты нашел то, что искал, Сол?

— Мы нашли все, что хотели, Карен.

— Нет! — Карен покачала головой. — Думаю, что нет. Он переиграл тебя, Сол. Ты, возможно, этого не понимаешь, но он переиграл. Этого мальчика убили по твоему приказу, чтобы защитить твои интересы. Чтобы его отец заткнулся. Потому что за всем этим стоял ты, не так ли, Сол? Важный, влиятельный, дергающий за все нити. Но когда ты узнал, что со счета Чарли сняли деньги, ты внезапно понял, что он жив. Что он больше не зависит от тебя. Твой друг. Твой партнер. Человек, который знал о тебе правду, так? — Карен улыбнулась. — Ты жалок, Сол. Ты убил его не из-за денег. Деньги — причина веская, но убивающий из-за денег далеко не всегда достоин презрения. Ты убил из трусости, Сол… из страха. Потому что у него был на тебя компромат, и ты ему не доверял. Потому что в какой-то день он мог дать показания. То есть Чарли представлял собой бомбу с тикающим часовым механизмом. И ты не мог знать, когда она взорвется. Для тебя Чарли превратился в дамоклов меч.

— Миллиард долларов, Карен! Я дал ему все шансы вернуть их. Я поставил под удар свою жизнь… жизнь моих внуков! И конечно, Карен, больше я не мог ему доверять — после того, что он сделал. В какой-то день, устав бегать, он действительно мог прийти и заключить сделку с правосудием. — Седые брови Сола сдвинулись. — К хорошему быстро привыкаешь, Карен. Влияние, власть. Мне очень жаль, если тебе не нравится то, что ты видишь, когда смотришь на меня.

— Что я вижу? — Глаза Карен блестели от слез злости. — Я не вижу никого могущественного, Сол. Я вижу старика. Испуганного и жалкого. И знаешь почему? Потому что он победил. Чарльз победил, Сол. Ты знал, что у него есть на тебя компромат. Поэтому ты и здесь, верно? Чтобы выяснить, что известно мне. Что ж, я тебе скажу, гребаный, трусливый негодяй. Он записал ваш разговор. И твой голос, Сол, звучит ясно и четко. Ты честно и откровенно говоришь, что ждет этого мальчика. Ты говоришь, что у тебя есть люди, специализирующиеся на таких делах. И теперь… я надеюсь, тебя такой поворот позабавит… пленка эта находится в полиции, и они выписывают ордер на твой арест. Поэтому, что бы ты и твои лакеи ни сделали со мной, смысла в этом нет. Даже ты должен это понимать, Сол. Слишком поздно. Они знают! Они знают, что это ты стоял за убийством мальчика. И они уже действуют.

Карен сверлила его яростным взглядом. На мгновение ей показалось, что Ленник растерялся, не знает, что делать дальше. Она ждала, что маска уверенности сползет с его лица, уступив место панике.

Не сползла.

Он пожал плечами, губы изогнулись в улыбке.

— Ты, часом, говорила не про своего дружка-детектива, Карен? Не про Хоука?

Карен по-прежнему грозно смотрела на него, но под ложечкой вдруг засосало.

— Потому что если ты рассчитывала на него, то, боюсь, о нем уже позаботились. Хороший был коп, упорный, решительный. И вроде бы так искренне заботился о тебе…

Ленник встал, посмотрел на часы, вздохнул:

— К сожалению, мне представляется, что его уже нет в живых.

 

ГЛАВА 99

Из «Аркадии» Хоук поехал домой. Дорога много времени не заняла. Он хотел скопировать запись на диктофон и отвезти пленку Карлу Фицпатрику, который жил неподалеку. Карен нашла именно то, чего ему и не хватало: неопровержимые улики. И Фицпатрику оставалось лишь возобновить расследование.

В Стэмфорде он свернул с Пост-роуд на улицу Вязов. Проехал под автострадой и железнодорожными путями к берегу, к своему дому на авеню Евклида. В доме напротив, где жили Роберт и Жаклин, реставраторы мебели, во всех окнах горел свет. Похоже, они устраивали очередную вечеринку. Хоук свернул на подъездную дорожку.

Открыл бардачок, достал пистолет, «беретту», который ранее давал Карен, сунул в карман куртки. Захлопнул дверцу «форда-бронко», поднялся по ступенькам, остановился, чтобы поднять почту.

Доставая ключи, он не мог не улыбнуться, вернувшись мыслями к Карен. До чего же правильно истолковала она слова Чарльза и нашла-таки мобильник! Неплохой из нее получится коп (он рассмеялся), если с риелторской лицензией не выгорит.

Когда начал подниматься на второй этаж, из темноты выступил мужчина и что-то направил на него.

Прежде чем раздался выстрел, Хоук узнал мужчину и в тот же самый момент сообразил, что допустил чудовищную ошибку.

Пуля отбросила его назад, боль пронзила бок. Уже падая, Хоук попытался сунуть руку в карман, где лежала «беретта».

Вторая пуля попала в бедро, и его спиной отбросило на ступеньки.

Хоук не услышал ни звука.

Хотел ухватиться за перила — не удалось, скатился вниз, в прихожую. Каким-то образом ему удалось привалиться спиной к стене. Голову застилал туман. Ясным оставался только один образ, и Хоука буквально парализовал ужас.

«Карен!»

Хоук попытался встать, но тело не слушалось. Он повернулся к закрытой входной двери, за которой находился ярко освещенный дом Ричарда и Жаклин, попытался крикнуть, но с губ сорвался только хрип. Попытался найти хоть какой-то выход из положения, но в голове воцарилась пустота.

«Вот оно, значит, как…»

Перед мысленным взором возникла дочь. Не Нора, а Джессика, что показалось ему странным. Он вспомнил, что не позвонил ей после того, как вернулся. Подумал, что она должна приехать на этот уик-энд, как и всегда.

Услышал шаги спускающегося по лестнице мужчины.

Сунул руку в карман куртки. Что-то там нащупал. Мобильник Чарли? Отдавать его ни в коем случае нельзя. Или «беретту»? Голова ничего не соображала.

Тяжело дыша, он вновь посмотрел на дверь.

Шаги стихли. Хоук поднял голову. Перед ним стоял мужчина.

— Эй, говнюк, помнишь меня?

Ходжес.

— Да… — кивнул Хоук. — Я тебя помню.

Мужчина присел.

— Выглядишь неважнецки, лейтенант. Похоже, долго не протянешь.

Пальцы Хоука уже сжались на металлическом предмете в кармане куртки.

— Знаешь, что я ношу с собой последние две недели? — спросил Ходжес. Два его пальца оказались перед глазами Хоука. Они сжимали расплющенный кусочек металла. Пулю. Ходжес раздвинул челюсти Хоука, сунул ему в рот ствол пистолета — теплый, пахнущий порохом.

— Решил вот вернуть тебе должок.

Хоук посмотрел в смеющиеся глаза.

— Оставь себе.

И нажал на спусковой крючок, не вынимая руки из кармана. Грохнуло, запахло горелым. Пуля попала Ходжесу под подбородок, улыбка даже не успела сойти с лица. Голову откинуло назад, из горла хлынула кровь. Он повалился на бок, глаза закатились.

Хоук вытащил ноги из-под мертвеца. Пистолет Ходжеса лежал у него на груди. Ему хотелось просто посидеть. Боль пронзала все тело. Но беспокоила его совсем не боль.

«Карен! Карен в опасности!»

Его охватил ужас.

Собрав волю в кулак, Хоук поднялся на ноги, держа в руке пистолет Ходжеса. Другой рукой коснулся бока. Пальцы обагрились кровью. Пошатываясь, он добрался до «форда-бронко». Открыл дверцу, уселся за руль, включил радио, настроенное на полицейский участок Гринвича. Ему ответил дежурный. Голоса он не узнал.

— Это лейтенант Хоук. — Он прикусил губу, борясь с болью. — В моем доме стрельба. Семьсот тринадцать по Евклид-авеню в Стэмфорде. Сюда нужно выслать местную патрульную машину.

Пауза.

— Господи! Лейтенант Хоук…

— С кем я говорю? — Морщась от боли, он повернул ключ в замке зажигания, захлопнул дверцу, задним ходом выехал на мостовую, врезался в какой-то автомобиль, припаркованный на противоположной стороне улицы, и погнал к Карен.

— Это сержант Дисенцио, лейтенант.

— Сержант, вы поняли, что я сказал? Но сначала немедленно направьте пару патрульных машин к дому номер 73 по Серфсайд-роуд в Олд-Гринвиче. Я хочу, чтобы дом взяли под охрану. Вы слышите, сержант? Я хочу, чтобы обеспечили охрану женщине, которая там живет, Карен Фрайдман. Возможна опасная ситуация. Как поняли меня, сержант Дисенцио?

— Вас понял, лейтенант. Выполняю.

— Я тоже туда еду.

 

ГЛАВА 100

Страх как ножом пронзил Карен, кровь отлила от лица. Не веря, она покачала головой:

— Нет, ты блефуешь, Сол.

Тай не мог умереть. Они только что расстались. Он поехал в участок. Собирался вернуться и забрать ее.

— Боюсь, что нет. Один наш друг поджидает его дома. И возможно, лейтенант везет с собой что-то интересное для нас. Я прав, дорогая?

— Нет! — Она вскочила. Кровь бурлила от ярости. — Нет! — Карен прыгнула бы на Ленника, но мужчина в цветастой рубашке бесшумно подошел сзади и схватил ее за руки, удержав на месте.

Она попыталась вырваться.

— Катись в гребаный ад, Сол!

— Может, позже. — Он пожал плечами. — А пока, Карен, я всего лишь вернусь домой, пусть к позднему, но обеду. — Ленник встал, одернул свитер, поправил воротник рубашки. На его лице читалось что-то схожее с печалью. — Ты знаешь, я не испытываю особой радости оттого, что приходится делать, Карен. Я всегда восхищался тобой. Ноты должна понимать, что мы не можем позволить тебе уйти.

В этот момент французские окна, ведущие во двор, распахнулись, в гостиную вошел еще один мужчина, невысокий, темноволосый, усатый.

Карен, пусть ни разу его и не видела, мгновенно поняла, что это Дайц.

— Все чисто, — доложил он. Карен заметила, что туфли мужчины в мокрой земле и песке.

Ленник кивнул:

— Хорошо.

Страх захлестнул Карен.

— Что ты собираешься со мной сделать, Сол?

— Думаю, ты отправишься на ночное купание. Сокрушенная горем и ужасом от того, что нашла мужа сначала ожившим, а потом — снова мертвым. Это сильный стресс для любого, Карен.

Карен покачала головой:

— В это никто не поверит, Сол. Хоук уже говорил со своим боссом. Рассказал ему все. И насчет Раймонда и Лауэра, и насчет Дайца и Ходжеса. Они поймут, кто это сделал. И придут за тобой, Сол.

— За мной? — Ленник наклонился к Карен, которая не прекращала попыток вырваться из захвата. — Не напрягай из-за этого свою маленькую головку, дорогая. Наш друг Ходжес скорее всего эту ночь не переживет, а что касается Дайца… полагаю, будет лучше, если он сам тебе все объяснит.

Карен по-прежнему вырывалась, слезы ненависти жгли глаза.

— Когда ты стал продажной тварью, Сол? Как ты сможешь после этого смотреть в глаза моим детям?

— Сэм и Алексу? — Сол покивал. — Можешь не волноваться, Карен, о них тоже позаботятся. Твои детки будут просто купаться в деньгах. Твой усопший муж был очень богатым человеком. Или ты не знала?

— Сгори в аду, Сол! Негодяй! — крикнула ему вслед Карен.

Через мгновение за ним закрылась дверь.

Он ушел. Карен начала рыдать. Хоук. Чарльз. Невозможность снова увидеть детей. Сэм и Алекса. Сама мысль о том, что Сол будет «скорбеть» о ней. Злость, вызванная осознанием того, что дети никогда не узнают правды. Она подумала о Тае, и тут же нахлынула грусть. Она втянула его в эту историю. Подумала о его дочери, с которой так и не познакомилась.

Потом она в ужасе повернулась к Дайцу. По ее лицу текли слезы.

— Вы не должны этого делать, — взмолилась Карен.

— Да чего ты так разволновалась? — усмехнулся усатый. — Говорят, умереть — все равно что заснуть. Нужно просто смириться с неизбежным. Как ты предпочитаешь умереть? В мучениях или легко? — Он хохотнул и посмотрел на своего напарника. — Мы же не дикари, правда, Кейтс?

— Дикари? Нет, — ответил мужчина, который держал ее за руки. Стукнул под коленями, Карен вскрикнула, ее ноги подогнулись. — Вот так…

Дайц взял со стола рулон липкой упаковочной ленты. Оторвал кусок, заклеил Карен рот. У нее перехватило дыхание. Оторвал другой, длиннее. Скрутил запястья Карен.

— Пошли, куколка… — Он подхватил ее под мышки, поставил на ноги. — Позор твоему бойфренду. Вломился в мой дом! А теперь вот оставил твой без присмотра.

Они потащили ее через открытые французские окна во внутренний дворик. Карен слышала отчаянный лай Тоби, пыталась вырваться, но куда там, силы были слишком неравными. Ее уводили в темноту, и свидетелем тому была лишь запертая в кабинете собака.

«Почему они должны победить?»

Двор огораживал забор, а у калитки начиналась тропинка, которая вела к Теддис-Бич, пляжу, которым могли пользоваться только местные жители.

Теддис-Бич… Новый страх охватил Карен. Пляж маленький, огороженный каменной стеной и по вечерам безлюдный. С наступлением темноты лишь подростки изредка наведывались туда, чтобы посидеть у костра и покурить травку. Карен поняла, что там их никто не увидит и не услышит.

Именно это имел в виду Дайц, когда сказал: «Все чисто».

«Черт побери, нет». Мыском туфли она ударила Дайца в голень. Тот повернулся, разозленный, и влепил ей оплеуху. Кровь брызнула из носа Карен. Она чуть не захлебнулась.

— Я же сказал, веди себя смирно! — прошипел Дайц.

Он забросил ее на плечо, как куль с мукой, и сорвал с ног туфли. Сунул под нос ствол пистолета.

— Слушай меня, сука! Я же сказал, какой у тебя выбор. Хочешь умереть сразу… или помучиться? Решать тебе. Мне без разницы. Могу и так, и эдак. Мой совет — расслабься и получай удовольствие. Все закончится до того, как ты успеешь испугаться. Поверь мне, тебе в этом смысле повезет больше, чем твоему бойфренду.

Он понес ее по проложенной в кустарнике тропе, ветки шипы царапали ей ноги. Она пыталась кричать, но липкая лента не позволяла издать ни звука.

«Пожалуйста, Господи, пусть на пляже кто-нибудь будет. Пожалуйста…»

Тропа вывела их на дорогу. Темную и пустынную. Никого. Только соленый ветер, дующий с пролива. И огни в нескольких домах на другом берегу.

Дайц сбросил ее на землю, потом поставил на ноги.

— Пошли.

Нет… Карен кричала, вырывалась, но ничего не могла поделать. Слезы катились по ее щекам. Она подумала о Тае, и поток слез усилился. Слезы мешали дышать.

«Дорогой, ты не можешь умереть. Пожалуйста! Тай, пожалуйста, услышь меня…»

Сердце разрывалось при мысли о том, что он умер из-за нее.

Они тащили ее по песку, она мотала головой из стороны в сторону и беззвучно кричала: «Не-е-е-т!»

Кейтс, убийца с конским хвостом, поволок ее в воду.

Карен коленом врезала ему в промежность. Он взвыл от ярости, крикнул: «Ах ты, сука!» — и ударил Карен в живот. А потом ткнул лицом в воду. Сопротивляться сил не было.

 

ГЛАВА 101

Через считанные минуты «форд-бронко» Хоука, промчавшись с включенной мигалкой по шоссе номер 1, остановился возле дома 73 по Серфсайд-роуд. Две местные патрульные машины опередили его.

Хоук сразу заметил «лексус» Карен на подъездной дорожке. Схватил пистолет и буквально вывалился из «форда-бронко», припадая на правую ногу. Двое полицейских с включенными фонарями вышли из парадной двери. Одного, Торреса, Хоук сразу узнал и направился к нему, держась за бок.

— Есть кто-нибудь внутри?

Торрес пожал плечами:

— Собака заперта в одной из комнат. Больше никого.

Не складывалось. Автомобиль Карен стоял у дома. Если они пытались убить его, то не могли не разобраться с ней.

— А миссис Фрайдман? Наверху вы смотрели?

— Обошли весь дом, лейтенант. О'Хирн и Паласио и сейчас в доме. — Взгляд копа упал на бок лейтенанта. — Господи, сэр…

Хоук прошел мимо него в дом, патрульный уставился на кровавый след.

— Карен! — позвал Хоук. Ответа не получил. Сердце бешено заколотилось. Он услышал лай. Патрульный Паласио спустился по лестнице с пистолетом в руках.

— Гребаный пес! Бросился на меня, как болид «Формулы-1». — Паласио удивленно взглянул на Хоука. — Лейтенант?

— Есть кто-нибудь в доме? — спросил Хоук.

— Никого, сэр. Только собака.

— Подвал осмотрели?

Патрульный кивнул:

— Весь дом, сэр.

Дерьмо. Автомобиль Карен стоял у дома. Может, она пошла к подруге… Как ее звали? Пола! Взгляд Хоука упал на рулон липкой упаковочной ленты. На конверты, валяющиеся на полу. На распахнутые французские окна, ведущие во внутренний дворик… И Тоби отчаянно лаял во дворе.

Все это очень ему не нравилось.

Он вышел во двор. Ночь выдалась лунной и безоблачной. С пролива дул соленый ветерок. Тоби продолжал лаять, чем-то очень взволнованный.

— Так где она, Тоби? — Хоук вздохнул и скривился от боли, которую ему доставлял каждый вдох.

Хромая, он пересек двор с маленьким фонтаном и декоративными кустами. Нутром чувствовал — Карен в опасности. Она говорила с Чарльзом. Она знала. Он не имел права отпускать ее одну. Они же понимали, что нет смысла убивать только его.

Что-то лежало на траве.

Туфли Карен. В них она была этим вечером. Страх за Карен все усиливался.

— Карен! — позвал он.

Почему туфли оказались здесь?

Он двинулся дальше. Забор. Распахнутая калитка, за ней тропа, проложенная в кустарнике. Хоук вышел на нее. И вот тут до него дошло.

Тропа выводила к дороге. А дорога упиралась в Теддис-Бич.

— Лейтенант, вам нужна помощь? — раздался голос у него за спиной.

Сжимая в руке пистолет, стараясь забыть о боли, Хоук захромал по тропе. Раздвинул редкие ветки, которые перегораживали путь. Ярдов через сорок увидел выход на дорогу.

— Карен!

Ответа не последовало.

Увидел что-то на земле. Присел, несмотря на пронзившую тело боль.

Клок материи. Оранжевой.

Сердце остановилось. Этим вечером Карен была в оранжевом платье.

Ужас накрыл его с головой. Он посмотрел в сторону берега.

— Господи!

Хоук побежал.

 

ГЛАВА 102

Ее лицо ушло под воду, оставшийся воздух распирал легкие, сильные руки Кейтса не давали поднять голову.

Карен боролась изо всех сил. Вырывалась, пинала Кейтса, один раз даже завалила его на себя, вымочив и брюки, и рубашку. Кейтс злобно зарычал и врезал ей кулаком. А она услышала добродушный смех Дайца: «Господи, Кейтс, ну и женщина!»

Несмотря на липкую ленту, Карен вновь попыталась закричать, но Кейтс, схватив ее за волосы, ткнул лицом в воду.

И она поняла, что это конец, потому что второй рукой Кейтс сорвал ленту с ее рта, чтобы открыть воде доступ в легкие. Карен все-таки сумела вырваться, поднять голову над водой, но, прежде чем успела крикнуть, Кейтс зажал ей рот рукой.

Да и кто мог услышать? Кто мог услышать ее в такой час? Мысли вернулись к Таю. «Пожалуйста… пожалуйста…» Вода вливалась в горло. Захлебываясь, она повернула голову, схватила ртом воздух. Но силы иссякли. Больше бороться она не могла. Изогнулась, чтобы укусить мерзавца за ногу.

Услышала, как он крикнул: «Водичка не холодная, сука?»

Только железная сила воли не позволяла ей открыть рот и признать свое поражение. Сдаться на милость черному приливу. Она подумала о Сэм и Алексе.

«Нет, Карен, нет… Не думай о них, пожалуйста… Такие мысли — признание, что ты смирилась. Не сдавайся».

Но упорство, с которым она вела борьбу, начало таять, голову все сильнее застилал туман, а перед мысленным взором вдруг возникли тропический остров, пальмы, кроны которых покачивал ветерок, мужчина в бейсболке, который по белому песку направлялся к воде.

И махал ей рукой.

Карен шагнула к нему.

«О Господи…»

И в этот самый момент рука, удерживающая ее лицо под водой, резко ослабила хватку.

Хоук доплелся до пляжа, нога взрывалась от боли. Увидел мужчину, который стоял над Карен в воде, топил ее. И Дайца — в нескольких ярдах от них, на берегу, похоже, наслаждающегося этим зрелищем.

— Карен!

Он шагнул вперед, поднял пистолет, держа его двумя руками, в тот самый момент, когда мужчина, который держал Карен, посмотрел на него.

Первая пуля попала мужчине в плечо, отбросив назад. Вторая и третья — в грудь, окрасив красным цветастую рубашку. Мужчина упал в воду и больше не шевелился.

Карен вскинула голову, жадно схватив ртом воздух, и ушла под воду.

Хоук шагнул к ней, одновременно пытаясь взять на мушку Дайца, который бежал к лодке, доставая оружие. Первая пуля Хоука пролетела мимо. Вторая угодила Дайцу в колено. Но не остановила. Теперь он волочил ногу, как койот — перебитую лапу.

Хоук поспешил к Карен. Ей удалось выбраться к кромке воды. Она стояла на локтях и коленях, натужно кашляла и отплевывалась. В ужасе посмотрела на тело Кейтса, которое плавало рядом, лицом вверх, с широко раскрытыми, ничего не видящими глазами. Потом повернулась к Хоуку, не веря тому, что видит.

А Дайц тем временем оказался позади нее, используя Карен как живой щит, выжидая удобного момента, чтобы выстрелить в Хоука.

— Бросай оружие, Дайц! — Хоук продолжал идти к Карен. — Бросай оружие. Тебе не уйти! — Хоук прицелился ему в грудь. — Ты и представить себе не можешь, с какой радостью я пристрелил бы тебя.

— Тебе бы лучше попасть в цель! — Дайц хохотнул. — Если промахнешься, лейтенант, пуля достанется ей.

— Я не промахнусь, — пообещал Хоук.

Шагнул вперед и вот тут почувствовал, что колени подгибаются, а силы уходят. Он потерял слишком много крови.

— Тебе нет нужды умирать здесь, Дайц. Мы знаем, что за всем стоял Ленник. Тебе есть на кого свалить вину. Зачем умирать за него? Мы сможем договориться.

— Зачем?.. — Дайц по-прежнему прикрывался Карен. — Так уж я устроен, лейтенант.

И выстрелил.

Хоук почувствовал, как пуля просвистела над самым плечом. Раненая нога подогнулась, он начал заваливаться на бок и опустил руку с пистолетом.

Дайц, воспользовавшись моментом, шагнул чуть в сторону, чтобы выстрелить вновь.

— Нет! — закричала Карен и выскочила из воды, чтобы помешать ему.

Дайц тут же направил пистолет на нее.

— Дайц! — завопил Хоук и выстрелил.

Пуля угодила точно в лоб. Дайц широко раскинул руки и рухнул на спину, пистолет отлетел в сторону. Дайц застыл. Струйка крови побежала на песок из дырки во лбу, размером в десятицентовик.

Карен повернулась к Хоуку, ее лицо блестело от воды и слез. Какие-то мгновения Хоук стоял, тяжело дыша, обеими руками сжимая рукоятку пистолета.

— Ты не покинул меня. — Она покачала головой.

— Никогда в жизни! — Он вяло улыбнулся и упал на колени.

— Тай!

Карен вскочила. Подбежала к нему. Увидела темное кровавое пятно на боку. А с дороги, которая заканчивалась у пляжа, уже слышались крики, мощные фонари освещали песок.

Карен прижалась к Таю, смех облегчения прорвался сквозь слезы страха и усталости. Она начала плакать.

— Все кончено, Тай, все кончено. — Слезы градом катились по ее щекам.

— Нет, — прошептал он, — пока нет. Остался еще один шаг.

 

ГЛАВА 103

Телефон зазвонил, когда Сол Ленник садился за стол в кухне. Ида, домоправительница, подогрела тушеное мясо с шампиньонами перед тем, как уйти. Ленник только-только налил себе стакан красного вина. Мими была наверху, разговаривала по телефону, обзванивала доноров осеннего бала Красного Креста.

Он поймал отражение своего лица в окне, выходящем на цветник Мими. Он прошел буквально по острию ножа. Еще несколько дней, и он бы не знал, чем все обернется. А теперь ему удалось оборвать все ниточки. До чего же складно все вышло!

Чарльз умер, а вместе с ним ушел страх, что на Ленника может пасть тень подозрений. Крупные убытки и нарушения правил заимствования банковских средств лягут на Чарльза. Бедолага удрал с перепугу, почувствовал, что его посадят. Коп мертв. Ходжесу, пусть он этого и не знал, осталось жить лишь несколько часов. Старик из Пенсаколы? Да кому теперь будут интересны его байки? Дайц и Кейтс, как только позвонят ему, уедут из страны богатыми людьми. Чтобы никому не мозолить глаза.

Да, Ленник и сам не подозревал, что способен на такое. Во всяком случае, его внуки об этом никогда не узнают. Такая уж у него профессия… Сделки, прибыли, убытки. Иногда приходится идти на крайние меры, чтобы сохранить капитал. Случается, балансируешь на краю пропасти. Но теперь все трудности позади, его репутация по-прежнему безупречна, созданная им система работает как часы. Утром он вновь начнет делать деньги. А случившееся вечером… это уже перевернутая страница.

Если помнить о понесенных убытках, некогда думать о том, как получить прибыль.

Сол посмотрел на дисплей завибрировавшего мобильника, порадовался, увидев, кто звонит, но при этом и опечалился. Глотком вина он запил остатки пиши.

— Дело сделано?

Ему ответил совсем не тот голос, который он рассчитывал услышать. И от звука этого голоса Ленник едва не лишился чувств. А в следующее мгновение глаза его вылезли из орбит: через окно он увидел мигалки подъезжающих к дому патрульных машин.

— Да, Сол, сделано. — Карен звонила ему по мобильнику Дайца. — Теперь можно сказать, что точка поставлена.

Три сине-белые патрульные машины полицейского участка Гринвича стояли во дворе роскошного особняка Ленника, расположенного на территории Гринвичского загородного клуба.

Карен привалилась к одной, завернувшись в одеяло, накинутое поверх мокрой одежды. С чувством глубокого удовлетворения она вернула Хоуку мобильник Дайца.

— Спасибо тебе, Тай.

Карл Фицпатрик прошел в дом (Хоук остался в машине под присмотром фельдшера, уже перевязавшего ему раны), и вскоре начальник полиции и два копа вывели из дома Ленника, в наручниках.

Жена банкира, в одном халате, в испуге бежала за ними.

— Почему они это делают, Сол? Что происходит? О чем они говорят? Какое убийство?

— Позвони Тому! — крикнул Ленник, обернувшись. Заметил сидящего в одной из патрульных машин Хоука, бросил на него пренебрежительный взгляд. — Завтра я буду дома, — заверил он жену, словно насмехаясь над детективом.

Потом посмотрел на Карен. Несмотря на одеяло, она дрожала от пережитого шока и холода, но не отвела взгляд. А на ее губах заиграла удовлетворенная улыбка.

Словно она говорила: «Он победил, Сол. Он победил».

Копы затолкали Ленника в машину. Карен села рядом с Хоуком. Положила голову ему на плечо.

— Все закончилось!

И тут же послышался звон разбившегося стекла.

Потребовалось мгновение, чтобы понять, что происходит. А потом Хоук закричал, что стреляют, уложил Карен к себе на колени, закрыл собой.

— Тай, что случилось?

Все тут же укрылись за патрульными машинами, выхватили оружие. Затрещали рации.

Но ни второго, ни третьего выстрела не последовало. Стреляли откуда-то из-за деревьев. Они не услышали ни звуков шагов, ни шума отъезжающего автомобиля.

С оружием на изготовку, копы настороженно оглядывались.

— Кто-нибудь ранен? — спросил Фицпатрик.

Ему не ответили.

Фредди Муньос по рации отдал команду блокировать Загородный клуб, однако на это требовалось немало времени. Слишком много к нему вело дорог. Хилл-авеню, Дирфилд-роуд, Северная улица…

Не говоря уже про леса, которые подступали к клубу вплотную.

Хоук выпрямился, отпустил Карен. Взгляд его упал на соседнюю патрульную машину. Желудок скрутило.

— Господи…

Стекло задней дверцы покрывала паутина трещин, расходящихся от круглого отверстия.

Сол Ленник привалился к окну, словно уснул.

От виска расширялось темное пятно. Седые волосы медленно окрашивались красным.

 

ГЛАВА 104

Незаконный обыск. Проникновение в чужое жилище. Несанкционированное использование табельного оружия. Сокрытие информации о совершенном преступлении.

Далеко не полный список преступлений, в которых — Хоук это прекрасно понимал — его могли обвинить. А еще он ввел в заблуждение полицию Виргинских островов, расследующую убийство Хансона-Фрайдмана. Но к счастью, юрисдикция штата Нью-Йорк на Виргинские острова не распространялась.

Пока же он лежал в отдельной палате Гринвичской больницы, окруженный пикающими приборами, к которым его подсоединяли провода и трубочки. Восстанавливался после хирургических операций по удалению пуль из бока и бедра и не мог утверждать наверняка, что ему удастся продолжить службу в правоохранительных органах.

Наутро к нему заглянул Карл Фицпатрик. Принес букетик маргариток, поставил рядом с цветами, присланными местным отделением профсоюза полицейских, пожал плечами и начал оправдываться:

— Жена сказала, что идти без цветов никак нельзя.

Хоук кивнул и ответил без тени улыбки:

— Если на то пошло, я предпочитаю бордовые и красные, Карл.

— В следующий раз учту. — Фицпатрик улыбнулся и сел.

Спросил о ранениях. Пуля, попавшая в бок, не задела жизненно важных органов. И с заживлением проблем не ожидалось. С ногой, точнее, правым бедром, дело обстояло несколько хуже. Сказались «забег» к пляжу и последующая перестрелка с Дайцем.

— Доктор говорит, что о хоккейных матчах можно забыть, — вздохнул Хоук.

Его босс кивнул, показывая, что понимает, как это ужасно. Помолчал немного и наклонился вперед:

— С другой стороны, ты и не тянул на Бобби Орра. Знаешь, я бы хотел сказать: «хорошая работа, Тай», — то есть расследование ты провел потрясающе. — Он покачал головой. — Почему ты сразу не пришел ко мне с этим? Мы бы все сделали согласно инструкциям.

Хоук устроился поудобнее.

— Наверное, слишком увлекся.

— Да. — Начальник полиции улыбнулся, словно оценив шутку. — Только этого от тебя и можно было ожидать. Извини, мне пора.

Фицпатрик встал и повернулся к двери.

Хоук протянул руку, остановив его.

— Скажи честно, Карл, каковы мои шансы вернуться на службу?

— Честно?

— Да! — Хоук кивнул. — Честно.

Фицпатрик шумно выдохнул.

— Даже не знаю… — Сглотнул слюну. — Будет разбирательство. Меня заставят временно отстранить тебя от должности.

— Я понимаю… — Хоук поник головой.

— Даже не представляю, на какой срок. Может, на неделю? — Он ослепительно улыбнулся. — Ты добился потрясающего результата, лейтенант. Конечно, я не во всем тебя поддерживаю. Но в данном случае цель полностью оправдывала средства. Так что ты мне нужен на прежнем месте. Отдыхай. Восстанавливайся. Наверное, мне не стоит этого говорить, но ты можешь гордиться собой.

— Спасибо, Карл.

Фицпатрик сжал Хоуку плечо и направился к двери.

— Карл!..

Начальник полиции обернулся:

— Что?

— Если бы я все делал по инструкции… Пришел бы к тебе и сказал, что хочу возобновить расследование дела о наезде на Раймонда, потому что открылись новые обстоятельства… Скажи прямо, ты бы согласился?

— Согласился? — Фицпатрик прищурился. — Возобновить расследование по закрытому делу? На основании чего, лейтенант? — Он рассмеялся, берясь за ручку двери. — Ни в коем случае!

Хоук немного поспал и уже чувствовал себя отдохнувшим. Перед самым ленчем в дверь постучали. Вошла Джесси.

Вместе с Бет.

— Привет, милая! — Хоук широко улыбнулся, но когда попытался протянуть к ней обе руки, скривился от боли.

— Ох, папуля… — Со слезами тревоги Джесси подбежала к нему, прижалась лицом к груди. — Папуля, ты поправишься?

— Конечно, цыпленок. Обещаю. Скоро буду в полном порядке. Такой же сильный, как и раньше.

Она кивнула, и Хоук рукой прижал ее к себе. Посмотрел на Бет.

Она стояла у двери. Улыбалась. Он не сомневался, что сейчас она скажет ему: «Отличная работа, лейтенант» или «На этот раз ты превзошел себя, Тай».

Ошибся.

Вместо этого она подошла к кровати. Глаза блестели от слез, и ей потребовалось время, чтобы вообще что-то сказать. Но она справилась с эмоциями, улыбнулась и нежно пожала ему руку.

— Хорошо, пусть на День благодарения она поедет с тобой, Тай.

Он встретился с ней взглядом и тоже улыбнулся.

И впервые за долгие годы увидел во влажных глазах то самое, чего так долго ждал. И не знал, дождется ли.

Прощение…

Он подмигнул Бет и крепче прижал Джесси к себе.

— Рад это слышать, Бет.

К вечеру из-за лекарств Хоук уже плохо соображал. Смотрел «Янкиз», но вникнуть в игру не удавалось. В дверь легонько постучали.

Вошла Карен.

В серой футболке Техасского университета, в джинсовой куртке, наброшенной на плечи. С заколотыми наверх волосами. Хоук заметил ссадину на верхней губе, оставшуюся после удара Дайца.

Карен принесла вазу с одной розой, поставила на столик у кровати.

— Мое сердце. — Она указала на розу.

Он улыбнулся:

— Ты неплохо выглядишь!

— Да, конечно. Я выгляжу так, будто по мне проехал автобус.

— Нет. Для меня сейчас все выглядит хорошо. Спасибо морфину.

Карен улыбнулась:

— Я провела здесь прошлую ночь, пока тебя оперировали. Поговорила с хирургами. Ты мистер Счастливчик, Тай. Как нога?

— Слава Богу, что не отрезали, — улыбнулся Хоук. — Поначалу, конечно, придется похромать.

Глаза Карен заблестели. Она сжала его руку.

— Спасибо тебе, Тай. Я в неоплатном долгу. Обязана тебе жизнью. Не могу найти слова, чтобы поблагодарить как следует.

— И не ищи.

Карен зажала его пальцы между ладоней, покачала головой:

— Я даже не знаю, что будет дальше. Чарли мертв. Нужно время, чтобы это осознать. И дети… они возвращаются. — Она посмотрела на него, обвешанного проводами и трубочками. В окружении пикающих мониторов.

— Я понимаю.

Она положила голову ему на грудь. Прислушалась к его дыханию.

— С другой стороны, — Карен всхлипнула, — полагаю, мы можем попробовать.

Хоук рассмеялся. Наверное, зря, потому что бок тут же прострелила боль.

— Да. — Он прижал ее к себе. Погладил по волосам. Коснулся ссадины на верхней губе. Почувствовал, как ее перестало трясти. Да и у него на душе как-то сразу стало легче.

— Мы можем попробовать.

 

ГЛАВА 105

Две недели спустя

Хоук подъехал на своем «форде-бронко» к кованым воротам между каменных столбов.

Опустил стекло, нажал на кнопку аппарата внутренней связи.

— Да? — ответил мужской голос.

— Лейтенант Хоук, — произнес Хоук в микрофон.

— Проезжайте к дому. — Ворота медленно открылись. — Мистер Ходошевский ждет вас.

Хоук поехал по длинной петляющей подъездной дороге. Правое бедро отзывалось болью даже при малейшем нажатии на педаль газа. Он уже начал курс физиотерапии, но лечиться предстояло долго. И врачи предупредили его, что полностью избавиться от хромоты, возможно, не удастся.

Участок занимал огромную территорию. Хоук проехал мимо большого пруда. Мимо огороженного поля, возможно, для лошадей. Дорога привела к внушительному особняку. Середину вымощенного брусчаткой двора занимал великолепный фонтан. Вода плескалась в мраморном бассейне.

«Миллиардеры портят жизнь миллионерам», — вспомнил Хоук. Даже по гринвичским стандартам такая роскошь была чудовищно неуместной.

Он вылез из автомобиля. Взял трость, без которой не мог обходиться. Поднялся по лестнице.

Нажал кнопку. В доме зазвонили колокола. Его это не удивило. Открыла молодая женщина. Симпатичная. Из Восточной Европы. Может, гувернантка.

— Мистер Ходошевский попросил провести вас в малую гостиную. — Она улыбнулась. — Нам сюда.

Мальчишка, лет пяти или шести, проехал мимо на игрушечном автомобиле.

— Бип, бип!

— Миша, нельзя! — закричала гувернантка и вновь улыбнулась. — Извините.

— Я — коп! — Хоук подмигнул. — Скажите ему, что нельзя превышать разрешенные здесь сорок миль в час.

Они прошли через анфиладу величественных комнат в небольшую гостиную с полукруглой стеклянной стеной, выходящей на парк. На стене висела известная всем картина современного художника, стоящая баснословных денег. Всю обстановку составляли большой кожаный диван, пара кресел и домашний кинотеатр с плазменной панелью с диагональю шестьдесят дюймов. Показывали какой-то старый вестерн.

— Лейтенант…

Сначала Хоук увидел только пару ног, лежащих на пуфике, потом с кресла поднялся мужчина в мешковатых шортах и просторной желтой футболке с надписью «Деньги — лучшая месть».

— Я Григорий Ходошевский. — Мужчина протянул руку. Рукопожатие у него было крепким. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Хоук осторожно опустился на диван. Прислонил трость к подлокотнику.

— Спасибо.

— Я вижу, вы не совсем здоровы?

— Мелочи, — солгал Хоук. — Травма бедра.

Русский кивнул:

— У меня несколько раз возникали проблемы с коленом. — Он улыбнулся. — Я на собственном опыте убедился, что нельзя спускаться на лыжах по заросшему деревьями склону. — Ходошевский взял пульт дистанционного управления, приглушил звук. — Вы любите вестерны, лейтенант?

— Конечно. Их все любят.

— Я тоже. Мой любимый — «Хороший, плохой, злой». Не могу, правда, сказать, с кем я себя отождествляю. Жена говорит, что со злым.

Хоук улыбнулся:

— Если я не ошибаюсь, у каждого был свой мотив для участия в том походе за золотом.

— Да, — кивнул русский. — Думаю, вы правы, у них у всех были свои мотивы. Так чем я обязан вашему визиту, лейтенант Хоук?

— Я расследую одно дело. Наткнулся на имя, которое, возможно, вам знакомо. Чарльз Фрайдман.

— Чарльз Фрайдман? — Русский пожал плечами. — Извините, не припоминаю. А должен?

«Здорово у него получается, — подумал Хоук и всмотрелся в Ходошевского. — Прирожденный актер!»

— Думаю, да.

— Хотя… раз уж вы его упомянули… — Ходошевский просиял. — Я вспоминаю одного Фрайдмана. Он проводил какое-то благотворительное мероприятие в городе год или два назад, на котором я присутствовал. Думаю, для музея Брюса. Я выписал чек на какую-то сумму. Да, теперь вспоминаю, у него красавица жена. Может, его звали и Чарльз, если речь о том самом Фрайдмане. Что он натворил?

— Он мертв, — ответил Хоук. — И имеет отношение к делу о наезде, которое я расследую.

— Дело о наезде… — Ходошевский поморщился. — Это плохо. Ездят здесь ужасно, лейтенант. Я уверен, вы и сами это знаете. Иногда я боюсь перейти улицу в этом городе.

— Особенно если кто-то захочет, чтобы вы не дошли до противоположного тротуара? — Хоук смотрел в стальные глаза русского.

— Да. Полагаю, что так. Есть основания связывать этого человека со мной?

— Безусловно, — отозвался Хоук. — Сол Ленник.

— Ленник! — Ходошевский глубоко вдохнул. — Ленника я знаю. Ужасно! Как такое могло случиться? Прямо в его доме. В этом городе. Это брошенный вам вызов, лейтенант.

— Мистера Фрайдмана убили несколькими неделями раньше. На Виргинских островах… Как выяснилось, они мистер Ленник были финансовыми партнерами.

Глаза Ходошевского раскрылись, будто от удивления.

— Партнерами? Да уж, тут творится что-то странное. Но, боюсь, больше я этого человека не видел. Сожалею, что вам пришлось проделать такой долгий путь. Хотелось бы оказать более существенную помощь.

Хоук взялся за трость.

— Ничего страшного. Не часто приходится бывать в таких домах.

— Хотите, я с удовольствием вам его покажу?

Хоук встал, опираясь о трость, поморщился от боли.

— В другой раз.

— Надеюсь, ваша нога не будет долго причинять вам боль. И конечно же, удачи в расследовании.

— Благодарю. — Хоук шагнул к двери. — Знаете, прежде чем уйти, мне хочется вам кое-что показать. На случай если возникнут какие-то ассоциации. Недавно я провел несколько дней на Карибах… — Хоук достал мобильник. — Заметил кое-что интересное. На воде. Рядом с островом, на котором находился мой отель. Сфотографировал. Забавно, совсем рядом с тем местом, где был убит Чарльз Фрайдман.

Он протянул мобильник Ходошевскому, который с любопытством взглянул на дисплей. Эту фотографию Хоук сделал во время пробежки.

Запечатлел яхту Ходошевского. «Черного медведя».

— Хм-м-м… — Русский встретился с Хоуком взглядом. — Как причудливо пересекаются жизненные пути разных людей, не так ли, лейтенант?

— Фрайдман свой путь закончил.

— Да, вы правы! — Ходошевский вернул мобильник. — Фрайдман закончил.

— Я сам найду дорогу. — Хоук сунул мобильник в карман. — Один совет, мистер Ходошевский, если не возражаете. Вы большой поклонник вестернов, так что, думаю, поймете.

— И что же это за совет? — Русский смотрел на него глазами невинного младенца.

Хоук пожал плечами.

— Вам знакомо выражение «Убирайтесь из Доджа»?

— Думаю, я его слышал. Шериф так всегда говорит плохим парням. Но разумеется, они никогда не уходят.

— Да, не уходят. — Хоук шагнул к двери. — Иначе не было бы вестернов. Но на этот раз, мистер Ходошевский, они должны. — Он повернулся и встретился с русским взглядом. — Вы должны. Если вы понимаете, о чем я.

— Думаю, понимаю. — Русский улыбнулся.

— И между прочим… — Хоук продолжил путь к двери, — у вас потрясающая яхта, мистер Ходошевский.