Глава 26

Первым делом я позвонила Клэр. В нашем распоряжении оставалось не больше часа, после чего информация об этом ужасном убийстве непременно появится на первых полосах всех газет и в сообщениях мировых информационных агентств. И все будут напоминать, что это уже второй из серии зловещих террористических актов. Именно поэтому я хотела как можно скорее узнать, как именно умер Бенгозиан.

Потом я позвонила Траккио, не обращая внимания на то, что не было еще и пяти часов утра. Дежурный офицер сонно заворчал и неохотно соединил меня с шефом.

– Это Линдси Боксер, – сказала я в трубку. – Вы сами приказали мне немедленно сообщать вам обо всех важных происшествиях, – напомнила я ему.

– Да, – согласился тот, громыхая спросонья телефонной трубкой.

– Я сейчас нахожусь в отеле "Клифт" и думаю, что наконец-то поняла истинные мотивы взрыва в доме Лайтауэра.

Во время затянувшейся паузы я живо представила, как он встает с постели, поправляя пижаму и шаря рукой по тумбочке в поисках очков.

– Кто-нибудь из его партнеров в фирме "XL"? – высказал он догадку после долгого молчания. – Речь идет о деньгах, не так ли?

– Нет, – решительно отрезала я, – речь идет о войне.

После короткого разговора с шефом я снова осмотрела гостиничный номер, в котором произошло убийство. Никаких следов крови, никаких признаков борьбы. На большом столе стоял полупустой бокал с шампанским, второй бокал валялся у ног мертвого Бенгозиана. Его пиджак был небрежно брошен на диван, на другом конце стола стояла откупоренная бутылка "Родерер".

– Выясните, с кем и когда он пришел в свой номер, – распорядилась я, подозвав инспектора Лорейн Стаффорд. – Возможно, в вестибюле этого отеля установлена камера видеонаблюдения. Если повезет, мы можем получить важную информацию о его гостях. Кроме того, надо как можно скорее выяснить, как он провел первые часы этой ночи.

"Мы объявили войну всем, кто олицетворяет алчность и коррупцию", – вспомнила я слова записки и даже вздрогнула от дурного предчувствия. Значит, нечто подобное может произойти теперь в любую минуту. А чтобы предотвратить новые трагедии, нужно во что бы то ни стало узнать как можно больше о жизни Бенгозиана и деятельности медицинского центра "Хоупуэлл". Я даже представить себе не могла, что нужно натворить, чтобы заслужить такую ужасную смерть.

Я снова посмотрела на смятую записку.

«Мы доберемся до вас, невзирая на размеры ваших домов и ловкость ваших адвокатов. Мы проникнем в ваши офисы эта война началась. И мы в ней победим».

Кто же ты такой, Огаст Спайс, черт бы тебя побрал?

 

Глава 27

К тому времени, когда большинство людей просматривали утренние газеты, мы уже имели достаточно полное описание "симпатичной брюнетки в костюме" (по словам дежурившего в ту ночь швейцара), которая производила впечатление страстно влюбленной женщины (что запомнилось официантке местного ресторана). Именно эта таинственная красотка сопровождала Бенгозиана в его номер и провела с ним первую часть ночи. Из этого описания было ясно, что она не имеет абсолютно никакого отношения к разыскиваемой нами няне Лайтауэров.

Оторвавшись от бумаг, лежащих на моем столе, я подняла голову и увидела Клэр.

– У тебя есть свободная минутка? – спросила она.

Клэр всегда приходила ко мне в самое трудное время, когда казалось, что расследование заходит в тупик. В большинстве случаев она приносила мне приятные новости, но сейчас по выражению ее лица я поняла, что ничего приятного меня не ждет.

– Я лишила тебя как минимум двух часов здорового сна, – виновато улыбнулась я.

Она не ответила, но по ее глазам я поняла, что ей было не до сна.

– Знаешь, Линдси, – сказала она, устало опустившись на стул и покачав головой, – я работаю уже более десяти лет, но никогда еще не видела такого кошмара.

– Что ты узнала? – спросила я, подавшись вперед.

– Я даже не знаю, как назвать то, что обнаружила в брюшной полости этого несчастного. Тотальное поражение всех внутренних органов и дыхательных путей. Обильное кровотечение по всему кишечному тракту. Полный некроз желчного пузыря и почек... – Увидев недовольную мину на моем лице, она спохватилась и быстро добавила: – Омертвение всех тканей, Линдси.

Я недоуменно пожала плечами.

– Означает ли это, что речь идет о каком-то яде?

– Да, но такой сильной интоксикации я никогда прежде не видела. – Она сделала паузу и покачала головой. – Я просмотрела несколько журналов и обнаружила, что несколько лет назад лечила одного парня. У него была необычная реакция на касторовое масло. Поэтому вначале я подумала, что это всего-навсего касторовые бобы, но потом пришла к выводу, что это рицин. Самое ужасное заключается в том, что это вещество можно легко производить в больших количествах. Для этого надо извлечь протеин из касторовых бобов.

– Значит, это вещество ядовитое? – решила уточнить я.

– Не то слово, – воодушевилась Клэр. – Чрезвычайно ядовитое, в тысячу раз более ядовитое, чем хорошо известный своей токсичностью цианистый калий. – Клэр остановилась и снова покачала головой. – Оно легко проникает во все ткани, поражает наиболее важные жизненные органы и приводит к остановке сердца. Кроме того, это вещество можно без особого труда распылять в воздухе. Но мне все же кажется, что один только рицин не может привести к тем ужасным последствиям, которые я обнаружила в теле жертвы. Если только он не попал внутрь...

Я мгновенно оживилась.

– Каким образом?

– В огромном количестве, – пояснила она, – возможно, в десятки раз превышающем смертельную дозу. Этот человек умер еще до того, как из его руки выпал бокал с шампанским. Рицин обычно убивает человека в течение нескольких часов, иногда даже в течение целого дня. Вначале появляется боль в животе, потом она становится все сильнее, отказывают почки и печень, разрушается селезенка, а легкие наполняются ядовитой жидкостью. Этот парень вернулся в номер примерно в половине двенадцатого, а телефонный звонок прозвучал в три часа ночи. Значит, он умер в течение этого короткого периода времени.

– Мы нашли на полу бокал с остатками шампанского и отправили его на анализ. В нем можно обнаружить остатки этого вещества?

– Трудно сказать, – пожала плечами Клэр, – но меня сейчас беспокоит совсем другое, Линдси. Не понимаю, зачем нужно было убивать его таким изуверским способом, если есть масса других, более доступных и менее болезненных? Тем более что для убийства вполне хватило бы и сотой части этого яда?

Я поняла, к чему клонит моя подруга. Оба убийства были тщательно продуманы и хорошо подготовлены, а убийца обладал неким оружием устрашения. "Мы проникнем в ваши дома и офисы..." Похоже на то, что автор записки намекал, что у него много этого вещества и он может, если захочет, добывать его в огромных количествах.

– Боже мой, Клэр, – я всплеснула руками, – они предупреждают нас, что уже объявили нам войну.

 

Глава 28

Вскоре мы поставили на ноги всех – столичную медицинскую службу, Бюро общественной безопасности и даже местное отделение ФБР. Речь уже шла не об убийствах, а о терроризме.

Все попытки отыскать хоть какие-то следы таинственно исчезнувшей няни так ни к чему и не привели. Джейкоби и Кэппи много часов провели в студенческом городке, показывая всем ее фото, но в конце концов вернулись ни с чем. Оставалось надеяться только на заметку Синди о деятельности компании "XL", опубликованную в газете "Кроникл", и наши надежды оправдались. Через некоторое время мне позвонил Чак Цинн и сообщил, что хочет встретиться по важному делу. Через час он уже сидел в моем кабинете.

– Вы можете получить доступ, – сказал он без всяких предисловий, – но я решил избавить вас от лишних хлопот. За последние недели Мортон действительно получил несколько электронных сообщений. Впрочем, подобные сообщения получили и другие члены совета директоров. Разумеется, мы не придали этому серьезного значения, однако поручили нашей службе внутренней безопасности расследовать это дело.

Цинн открыл дорогой кожаный кейс, вынул оттуда оранжевого цвета папку и положил ее передо мной.

– Здесь все сообщения, которые мы получили, вплоть до сегодняшнего дня.

Я открыла папку и замерла, прочитав первые строчки.

"Совету директоров компании "XL":

15 февраля Мортон Лайтауэр, ваш исполнительный директор, продал 762 000 акций своей компании общей стоимостью 3 175 000 долларов.

В тот же самый день около 256 000 ваших акционеров потеряли огромные деньги, получив доход за прошлый год в размере 87% от вложенного капитала.

За это же время 35 341 ребенок в мире умер от голода и недоедания.

11 174 человека в нашей стране умерли от болезней, которые вполне поддаются лечению при наличии соответствующего медицинского обслуживания.

В эту же среду 4 233 768 матерей во всем мире родили детей, находясь в условиях невыносимой нищеты и абсолютной безысходности.

За последние 24 месяца вы продали почти 600 млн. акций собственной компании и купили роскошные дома в Аспене и Франции, не вернув миру ни цента. Мы требуем от вас определенного вклада в дело борьбы с голодом и низким уровнем медицинского обслуживания во всем мире, который соответствовал бы размеру ваших доходов. Мы требуем, чтобы совет директоров компании "XL", а также руководящие органы всех остальных компаний смотрели дальше своих экспансионистских стратегий развития и заботились о благополучии всех людей в бедных странах, которые могут быть уничтожены в результате экономического апартеида.

Это не мольба о помощи. Это наше решительное требование.

Наслаждайтесь своим богатством, мистер Лайтауэр. Ваша маленькая Кэтлин рассчитывает на Вас".

Это послание было подписано уже известным мне Огастом Спайсом.

Я быстро просмотрела все остальные сообщения, присланные по электронной почте. В них содержались даже более наглые требования, а перечень всех пороков современного мира казался еще более впечатляющим.

"Вы игнорируете наши требования, мистер Лайтауэр. Совет директоров вашей компании не выполнил наших требований, и поэтому мы вынуждены перейти к решительным действиям. Ваша маленькая Кэтлин рассчитывает на Вас".

– Почему вы сразу не передали нам эти сообщения? – возмущенно спросила я у Чака Цинна. – Мы могли бы предотвратить эти жуткие преступления.

– Оглядываясь назад, я понимаю, что должен был это сделать, – тихо сказал адвокат, понуро повесив голову. – Но в то время я не придал этому большого значения. Вы же знаете, что многие компании довольно часто получают подобные сообщения.

– Это не просто угрозы. – Я сложила бумаги в папку и швырнула ее на стол. – Это самый настоящий шантаж, мистер Цинн. Вы же адвокат и должны отличать простые угрозы от серьезных намерений террористов. Ведь они неоднократно упоминают в своих сообщениях о дочери Лайтауэра, а это уже не шутки. Мистер Цинн, – сказала я, сделав многозначительную паузу, – вы пришли сюда с просьбой о помощи и получите ее, но при одном условии: данная информация не должна выйти за пределы этих стен. Имя человека, упоминающегося в этих угрозах, должно остаться между нами. А мы пришлем вам своих людей, которые постараются найти источник всех этих сообщений.

– Понятно, – кивнул тот, пододвигая ко мне папку с бумагами.

Я быстро скопировала электронные адреса: Footsy [email protected] и [email protected]. Оба сообщения были подписаны одним и тем же именем – Огаст Спайс.

Я повернулась к Джейкоби:

– Ну, что ты скажешь, Уоррен? Мы можем отыскать след отправителя?

– Мы уже начали собственное расследование этой истории, – услужливо сообщил Чак Цинн.

– Вы их нашли? – в изумлении произнесла я.

– Наша компания занимается обеспечением безопасности электронных коммуникаций, – неуверенно сказал тот. – Но все эти сообщения были отправлены независимыми интернет-провайдерами. Никаких адресов, точных имен или банковских счетов не указано. Такие сообщения можно отправить из любой библиотеки или аэропорта, где есть доступ в Интернет. Вот это, например, было отправлено из небольшого киоска в аэропорту Окленда, а это – из ресторана неподалеку от университета Беркли. А последние отправления были сделаны из публичной библиотеки. Их просто невозможно отследить.

Я знала, что Чак Цинн неплохо разбирался в этих делах, и не сомневалась, что он был прав, но одна вещь вызвала у меня некоторые сомнения. Нам известны точные места, откуда были отправлены сообщения, – ресторан, библиотека и т.д.

– Хорошо, мы не знаем, кто их отправил, но мы знаем, где они находятся.

– В Народной Республике Беркли, – сказал Джейкоби и фыркнул. – Попробуй найди их там.

 

Глава 29

Я улучила момент и улизнула из управления, чтобы пообедать с Синди в небольшом ресторанчике "Йерба Буэна Гарденс".

– Ты видела утренний выпуск "Кроникл"? – спросила она, подцепляя вилкой кусок мяса. Мы сидели на свежем воздухе под навесом. – По-моему, нам удалось привлечь внимание общественности к неприглядной деятельности фирмы "XL".

– Да, Синди, спасибо, – улыбнулась я. – Надеюсь, тебе не придется писать продолжение.

– Значит, я могу рассчитывать на ответную услугу с твоей стороны? – хитро подмигнула она.

– Синди, я очень боюсь, что это дело перестанет быть моим, если я допущу хотя бы малейшую утечку в прессу.

– Ну ладно, – сказала она и посмотрела на меня умоляющим взглядом, – ты можешь хотя бы сказать, что эти два убийства как-то связаны между собой?

– А почему ты решила, что между ними есть связь?

– Господи, – всплеснула она руками, – два крупных бизнесмена убиты в одном и том же городе с интервалом в два дня. И оба были управляющими крупными компаниями, которые оказались замешанными в скандалах в связи с продажей акций.

– Да, но это были два совершенно разных предпринимателя, – упрямо повторила я.

– Неужели? – недоверчиво переспросила Синди. – С одной стороны, мы имеем необыкновенно алчного руководителя, который высасывает из компании десятки миллионов долларов, оставляя остальных акционеров в убытке. А с другой, мы видим столь же алчного предпринимателя, который ловко прячется за спиной хитроумных высокооплачиваемых лоббистов с целью кинуть бедных держателей акций. И оба они сейчас мертвы, то есть погибли насильственной смертью. И почему, скажи на милость, я не должна думать, что они связаны между собой?

– Ну хорошо, – согласилась я, – ты помнишь о нашем договоре? Абсолютно ничего не должно появиться в печати без моего согласия.

– Насколько я понимаю, – продолжала тараторить Синди, – кто-то пытается наказать этих людей, не так ли?

Я сразу поняла, что она имела в виду отнюдь не только этих двоих.

– Синди, – сказала я, отодвигая от себя тарелку со спагетти, – ты наверняка знаешь о том, что происходит на другом берегу залива?

– В Беркли? – догадалась она. – Ты имеешь в виду те слухи, которые циркулировали среди журналистов...

– Я имею в виду тех людей, которые доставляют нам массу неприятностей. – Я сделала паузу и озабоченно посмотрела на подругу. – Именно таких неприятностей.

– Вот теперь я поняла, что ты имеешь в виду, – сказала она и пожала плечами. – Да, там случаются подобные вещи. Знаешь, мы все так привыкли быть частью системы, что даже забываем порой, что значит быть по другую сторону баррикад. Есть люди, которые... как это сказать... которым все это осточертело. Но их призывы не находят отклика в обществе.

– Какие именно призывы ты имеешь в виду? – насторожилась я.

– Ты все равно их не услышишь, – отмахнулась она. – Линдси, ты работаешь в полиции и находишься от них на расстоянии миллионов миль. Нет, я не хочу сказать, что у тебя нет социального чувства, но многих вещей ты просто не можешь понять. Вот, например, что ты скажешь, если узнаешь, что почти двадцать процентов людей не имеют медицинской страховки или что десятилетние девочки где-нибудь в Индонезии вынуждены работать на швейных фабриках за один доллар в день? Ты просто-напросто не обратишь на это внимания, как, впрочем, и я. Линдси, если ты действительно хочешь помочь мне, то должна мне доверять.

– Я собираюсь назвать тебе одно имя, – сказала я, с трудом сдерживая волнение, – но оно не должно появиться в печати. Ты расскажешь об этом в свое время, не раньше. А пока можешь заняться этим сама. И если что-нибудь найдешь, то никаких отговорок "я не могу раскрыть источник информации". Ты придешь ко мне и расскажешь обо всем, договорились?

– Договорились, – согласилась Синди. – Итак, я готова услышать это таинственное имя.

 

Глава 30

– Прекрасно, – прошептал Малколм, через хирургическую линзу пристально рассматривая бомбу, лежавшую на его кухонном столе. При этом он осторожно поворачивал тонкие провода красного и зеленого цвета, выходившие из коричневого брикета взрывчатки и соединявшиеся с пусковым механизмом, клеммы которого были выведены из кейса. – Даже жалко взрывать такое чудо! – восхищенно воскликнул он, любуясь своей работой.

Мишелл подошла к нему и осторожно положила руку на его плечо. Он знал, что она очень боялась подобных устройств и ничего не смыслила в проводах, соединениях и взрывах.

– Расслабься, дорогая, – улыбнулся он, – здесь нет ничего страшного. Если хочешь знать, это самая безопасная вещь из всех, существующих в современном мире.

А Джулия в это время сидела на полу и смотрела выпуск телевизионных новостей, в котором сообщалось о жестоком убийстве в отеле "Клифт".

– Послушайте! – крикнула она им, прибавив громкость.

"Хотя до настоящего времени полиция не связывает убийство Бенгозиана с воскресным взрывом в доме известного магната, есть весьма убедительные свидетельства того, что эти два события имеют нечто общее. Наши источники сообщают, что в связи с этими трагическими событиями полиция разыскивает привлекательную брюнетку двадцати – двадцати пяти лет, которая вошла в отель вместе с Джорджем Бенгозианом".

Джулия уменьшила звук и повернулась к ним.

– Симпатичную брюнетку! – Она ухмыльнулась, закатив глаза. – Как ты считаешь, они правы? – Она надела парик и приняла изящную позу.

Мишелл изобразила на лице улыбку, но в душе ощущала некоторую тревогу. Нужно же было быть такой идиоткой, чтобы оставить там ингалятор. В конце концов, она не Джулия, которая вчера вечером убила человека, глядя ему в глаза, а сегодня беззаботно смеется, вспоминая об этом.

– Мики, дорогая, – Малколм повернулся к Мишелл, – я хочу, чтобы ты посмотрела, как все это делается. – Он показал рукой на взрывное устройство, пусковой механизм которого находился в корпусе мобильного телефона. – Это чрезвычайно важно. – Держи зеленый и красный провода так, чтобы они не соединялись, иначе всем нам будет очень плохо.

Мэл всегда смеялся над ней и считал ее недалекой. Но она уже доказала, на что способна. Взяв в руки два проводка, Мишелл всем своим видом старалась показать, что ничуть не боится. В конце концов, она уже давно не деревенская девчонка.

– Не о чем беспокоиться, – подмигнул Малколм, заметив ее волнение. – Разноцветные провода страшно соединять только в кино. А вот что действительно важно, так это чтобы я присоединил эти провода не к батарее мобильного телефона, а к приемному устройству, иначе то, что от нас останется, будут собирать по всему побережью вплоть до Сент-Клэр. – Он не случайно упомянул ее родной город.

Пальцы Мишелл заметно дрожали, а сама она никак не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

– Готово, – наконец выдохнул Малколм и, откинувшись на спинку стула, сдвинул на лоб очки с толстыми линзами. – Как говорится, все готово к употреблению. Эта штука может снести крышу даже со здания муниципалитета. Подумай над этим предложением. По-моему, неплохая идея.

Мишелл испуганно смотрела на мобильный телефон.

– Ну что, думаю, настало время испытать мое изобретение, – сказал он, улыбаясь. – Да ладно тебе, чего ты боишься? Ты выглядишь так, словно увидела призрак. – Он протянул ей вторую трубку. – Номер я уже установил, но ты должна помнить, что до четвертого гудка это всего лишь игрушка, а вот после него все будет очень плохо. Надеюсь, ты не захочешь услышать четвертый звонок.

Мишелл немного подумала, а потом решительно вернула ему трубку. Мэл лишь ухмыльнулся.

– Да брось ты, в самом деле, ничего страшного. – Он попытался ее успокоить. – Все сделано как надо, так что не волнуйся.

Мишелл глубоко вздохнула и нажала кнопку вызова. Через секунду телефон, подключенный к взрывному устройству, зазвонил.

– Есть контакт, – подмигнул ей Малколм. Мишелл похолодела от страха. Мэл так спокоен. Он все предусмотрел. Но все же она хорошо знала, что иногда самый прекрасный план не срабатывает. Палестинские террористы на Ближнем Востоке постоянно взрываются именно из-за таких ошибок.

Прозвучал второй сигнал, и Мишелл с ужасом посмотрела на начиненный взрывчаткой кейс. Она изо всех сил старалась казаться спокойной, но руки у нее продолжали дрожать.

– Малколм, прошу тебя, – взмолилась она, возвращая ему трубку, – ты же видишь, что все в порядке, он работает. Я больше не могу... Пожалуйста...

– Не можешь? – переспросил он и схватил ее за руку. – Ты что, не доверяешь мне?

Мобильный телефон прозвонил в третий раз.

У Мишелл кровь застыла в жилах.

– Прекрати, Мэл, – пробормотала она, пытаясь отыскать кнопку отключения телефона. На четвертом сигнале телефон приведет в действие взрывное устройство. – Мэл, пожалуйста, ты меня пугаешь.

Однако вместо ответа Малколм еще крепче сжал ее руку. От страха у нее все поплыло перед глазами.

– Боже мой, Мэл, сейчас все взорвется...

Прозвучал последний сигнал – четвертый.

Мишелл не сводила с телефона глаз. Он начал вибрировать. Однако вместо взрыва раздался громкий щелчок. Она посмотрела на Малколма, потом на кейс. Взрыва не последовало.

Малколм ухмылялся, глядя в ее потемневшие от страха глаза, а потом показал ей взрывное устройство.

– Я же говорил тебе, малышка, что все будет хорошо, а ты мне не верила. Здесь все рассчитано до мелочей. Испытание прошло успешно, в чем я нисколько не сомневался.

Мишелл облегченно вздохнула, но в душе ее кипела такая злость, что она готова была вцепиться Малколму в волосы. Однако от страха у нее почти не осталось сил. А ее майка промокла от внезапно выступившего пота.

Малколм тем временем посмотрел на взрыватель и приблизился к бомбе.

– Неужели ты подумала, что я могу так легко уничтожить эту красоту? – Он сокрушенно покачал головой. – Нет, дорогая, эта вещь предназначена для великого дела, она должна поразить воображение всех жителей Сан-Франциско.

 

Глава 31

Примерно в семь я уже сидела за своим рабочим столом. Все сотрудники моего отдела были заняты, разыскивая по всему городу хоть что-нибудь, что могло бы вывести нас на след преступника. А Синди прислала мне экземпляр нашумевшей книги "Вампиры капитализма", которая, по ее словам, поможет мне понять, что представляет собой новый радикализм, набирающий силу в последнее время.

Я открыла книгу и внимательно просмотрела оглавление: "Упадок капитализма", "Экономический апартеид", "Вампирская экономика", "Армагеддон алчности".

Я так увлеклась, что не заметила, как у двери моего кабинета появилась стройная фигура Джилл. Она громко постучала, отчего я чуть не подпрыгнула на стуле.

– Видел бы тебя сейчас Джон Эшкрофт, – весело сказала она. – Руководитель убойного отдела городской полиции и символ правоохранительных органов изучает "Вампиров капитализма"!

– Настольная книга, – сказала я и смущенно улыбнулась, – серийных убийц и членов организованных преступных группировок.

На Джилл был стильный красный брючный костюм и летний плащ от "Барберри". – Надеюсь, ты не откажешься что-нибудь выпить?

– Да уж, не отказалась бы, – сказала я, закрывая книгу. – Но вся беда в том, что я все еще на работе. – И я предложила Джилл соевые бобы из китайского ресторана "Жечуань".

– Что ты делаешь? – хмыкнула Джилл. – Решила заняться распространением подрывной литературы?

– Замечательная книга, – возразила я. – Здесь приводятся факты, о которых ты наверняка даже не слышала. Например, Билл Гейтс, Пол Аллен и Уоррен Баффет в прошлом году заработали больше денег, чем тридцать беднейших стран мира, вместе взятых. А это почти четверть населения нашей планеты.

Джилл снисходительно улыбнулась:

– Как приятно видеть, что ты так успешно развиваешь свое социальное сознание, в особенности если учесть твою профессию.

– Знаешь, Джилл, есть проблемы, которые меня очень беспокоят, – призналась я. – Сначала этот таинственный взрыв в доме Лайтауэра, который сам по себе вызвал массу слухов, потом записка, которую засунули в рот мертвому Бенгозиану. Понимаешь, эти люди вовсе не скрывают своих мотивов и конечных целей, но при этом как бы дразнят нас своей неуязвимостью. И я совершенно не понимаю, почему они ведут такую опасную игру.

Джилл положила ногу на ногу и пристально посмотрела на меня.

– Не знаю, дорогая, это же ты ловишь этих мерзавцев, а не я. Я о них просто не думаю.

Возникла неловкая пауза.

– Может быть, сменим тему разговора? – предложила я.

– Как знаешь, – ответила она и положила в рот несколько соевых бобов из коричневого бумажного пакета.

– Джилл, я не знаю, может, это звучит глупо, но я все думаю о том, что увидела в прошлое воскресенье. Помнишь, после пробежки. Я говорю о синяках у тебя на руке. Они заставили меня задуматься.

– Задуматься о чем? – встрепенулась она.

Я пристально посмотрела ей в глаза.

– Джилл, я прекрасно понимаю, что ты не могла поставить эти синяки в ванной комнате. Я знаю, как трудно признаться в том, что ты всего лишь слабая женщина. Джилл, мне известно, что ты очень хотела ребенка и страшно переживала, когда потеряла его. Потом умер твой отец. Конечно, ты делала вид, что можешь справиться со своим горем, работая с утра до ночи. Но это удается далеко не всегда. Даже таким сильным людям, как ты. Кроме того, ты перестала делиться с нами своими проблемами, что само по себе очень странно. Ты же знаешь, как мы все любим и уважаем тебя. Короче говоря, я не понимаю, что с тобой происходит, и хочу, чтобы ты обо всем мне рассказала.

В глазах Джилл появилось хорошо знакомое мне упрямство, но мне все же казалось, что она вот-вот все выложит. Не знаю, может, я зашла слишком далеко, но, в конце концов, она моя лучшая подруга, и я чувствовала себя вправе задавать ей подобные вопросы. А самое главное – я очень хотела, чтобы она была счастлива.

– Возможно, в одном ты права, – наконец ответила она. – Может быть, эти синяки действительно появились не от удара о дверь ванной комнаты.

 

Глава 32

Порой преступления совершаются с ужасающей жестокостью, от которой меня просто тошнит. Но по крайней мере я могу понять их мотивы, поскольку они лежат на поверхности. Но случаются и такие преступления, смысл которых мне абсолютно недоступен. Их никогда не ожидаешь и даже не можешь себе представить, что в мире происходят подобные вещи. Это жестокость, которая разрушает все внутри, заставляя замолчать тот слабый голос человечности, который звучит в каждом из нас.

Именно такие преступления заставляют меня серьезно задуматься, тем ли делом я занимаюсь. После того как Джилл рассказала мне, что происходит между ней и Стивом, я долго не могла успокоиться. Утерев ей слезы, словно младшей сестре, и поплакав вместе с ней, я в удрученном состоянии ехала домой и все время думала об услышанном. У самого дома мне вдруг пришло в голову, что, может быть, стоит повернуть назад, явиться к ним домой и предъявить Стиву обвинение в жестоком обращении с женой. Но мне пришлось отбросить эту мысль.

Джилл долго не выходила у меня из головы. Я видела ее лицо, лицо маленькой девочки, а не старшего помощника окружного прокурора, в прошлом лучшей студентки университета, которой, казалось, все так легко удавалось в жизни и которая в зале суда могла одним взглядом уничтожить закоренелого преступника.

Всю ночь я ворочалась в постели не смыкая глаз, а на следующее утро приложила немало усилий, чтобы хоть как-то сосредоточиться на непосредственных обязанностях. Анализы, проведенные ночью в нашей лаборатории, подтвердили предположение Клэр о том, что причиной смерти Джорджа Бенгозиана стала большая доза рицина.

Никогда еще я не видела такой суматохи в полицейском управлении. Повсюду сновали журналисты и федеральные агенты в темных костюмах. Даже в свой кабинет я пробиралась сквозь толпу неизвестных мне людей. Не долго думая я решила позвонить Синди и Клэр.

– Мне нужно срочно поговорить с вами, – сказала я, не вдаваясь в подробности. – Это очень важно. Встретимся у Сьюзи ровно в полдень.

Когда я пришла в небольшое кафе в конце Брайант-стрит, мои подруги уже сидели за нашим столиком в дальнем углу зала. Обе были заметно взволнованны.

– А где Джилл? – обеспокоенно спросила Синди. – Мы думали, вы придете вместе.

– Нет, я специально не пригласила ее, так как речь пойдет именно о ней. – Я уселась напротив них и глубоко вздохнула.

– Ладно, в чем дело? – кивнула Клэр, выжидающе посмотрев на меня.

Я рассказала им о подозрениях, которые появились у меня, когда я увидела синяки на руках Джилл, о том, как я думала, что она сама сделала это, обезумев из-за потери ребенка.

– Это старая история, не так ли? – не выдержала Синди.

– А ты спрашивала ее об этих синяках? – поинтересовалась вслед за ней Клэр. В отличие от Синди она была очень серьезна и не скрывала своей тревоги.

Я молча кивнула, не сводя с нее глаз.

– И что?

– Сначала она сказала, что ударилась о дверь ванной, но потом намекнула, что это произошло не без помощи мужа.

Клэр долго смотрела на меня немигающим взглядом, словно пыталась прочесть мои мысли, а Синди растерянно моргала длинными ресницами, наконец начиная понимать, о чем идет речь.

– Матерь Божья! – пробормотала Клэр. – Неужели ты хочешь сказать, что Стив...

Я молча кивнула, подтверждая ее ужасную догадку.

Над столиком повисла гнетущая тишина. Подошла официантка, и мы сделали заказ. Я выжидающе посмотрела на подруг.

– Какой же он все-таки сукин сын, – проворчала Синди после долгой паузы. – Яйца ему надо за это оторвать.

– Да, я уже думала об этом сегодня ночью.

– Как долго это продолжалось? – поинтересовалась Клэр.

– Точно не знаю, – ответила я, пожав плечами. – Она говорит, что все началось тогда, когда она потеряла ребенка. Этот чрезмерно чувствительный тип почему-то стал обвинять в этом именно ее. Джилл говорила мне, что он попрекает ее тем, что она все время уделяет работе и не смогла сделать то, что делают все женщины, то есть родить ребенка.

– Нам нужно как-то помочь ей, – предложила Синди.

Я тяжело вздохнула:

– Каким образом?

– Забрать ее оттуда к чертовой матери, – спокойно рассудила Клэр. – В конце концов, она может пожить у кого-то из нас. Кстати, она сама хочет уйти от него?

Я не знала, что ответить.

– Не думаю, что она охотно примет подобное предложение. Мне кажется, она сейчас испытывает нечто вроде стыда. Может быть, ей кажется, что она разочаровала своих друзей и знакомых, то есть прежде всего нас. А может быть, и его. Это может показаться странным, но мне кажется, что она изо всех сил пытается доказать ему, что способна быть хорошей женой и матерью, то есть тем, кем он хотел бы ее видеть.

Клэр задумчиво кивнула.

– Значит, нам нужно поговорить с ней, я правильно понимаю? Когда?

– Сегодня вечером, – решительно ответила я и посмотрела на нее.

– Хорошо, – согласилась Клэр. – Пусть будет сегодня вечером.

В этот момент официантка принесла наш заказ, и мы стали есть молча и без аппетита. Судьба подруги так взволновала Клэр и Синди, что ни одна из них даже не спросила меня о расследовании.

Вдруг Клэр подняла голову и пристально посмотрела на меня:

– Тебе сейчас только этих забот недоставало.

– Кстати, о делах, – опомнилась Синди и схватила свою сумку. – У меня кое-что есть для тебя. – Она порылась в сумке и, вынув оттуда небольшой блокнот, вырвала страничку и протянула мне.

На ней было написано несколько слов: "Роджер Лемоуз, Двинелл-холл, 555-0124".

– Это парень из университета Беркли. Он работает на факультете лингвистики и является признанным экспертом по проблемам глобализации. Однако будь готова к тому, что его взгляды на жизнь, так сказать, не совсем совпадут с твоими собственными.

– Благодарю, – рассеянно сказала я, пряча свернутый листок в бумажник. – Где ты это достала?

– Я уже говорила тебе, – отмахнулась она. – За миллион миль отсюда.

 

Глава 33

Я постаралась отвлечься от мыслей о Джилл и связалась по телефону с Роджером Лемоузом. К счастью, он был в своем офисе и великодушно согласился встретиться со мной.

Выйдя из здания полицейского управления, я с удовольствием вдохнула свежий воздух. В последнее время я редко бывала в этом районе. Остановившись возле стадиона, неподалеку от Телеграф-авеню, я оставила свой "иксплорер" на небольшой стоянке и пошла пешком по узкой улочке, уставленной автомобилями. Солнце ярко освещало Спраул-плаза, где собралось множество студентов. Некоторые из них читали, сидя на ступеньках.

Офис Лемоуза находился в Двинелл-холл, небольшом бетонном здании, расположенном у главной аллеи. Я постучала в дверь.

– Открыто, входите, – прозвучало в ответ с сильным средиземноморским акцентом, к которому примешивался и какой-то другой, свидетельствующий о том, что говоривший получил хорошее образование. Может быть, британский?

Профессор Лемоуз сидел в небольшой комнате, склонившись над письменным столом, заваленным бумагами и книгами. Это был крупный, широкоплечий мужчина с курчавыми черными волосами, которые густыми прядями спадали на его высокий лоб, отбрасывая тень на смуглое лицо.

– А, инспектор Боксер, – сказал он, оторвав голову от бумаг. – Садитесь, пожалуйста, и будьте как дома. Извините за беспорядок.

В кабинете профессора пахло книжной пылью, типографской краской и сигаретным дымом. В большой пепельнице на краю стола высилась гора окурков, рядом лежала пачка сигарет "Ротманс" без фильтра.

Я молча присела на стул и протянула ему визитную карточку, а затем достала из сумки блокнот и приготовилась к беседе.

– Отдел по расследованию убийств... – задумчиво протянул он и плотно сжал губы. Было видно, что это произвело на него должное впечатление. – Значит, вас привело сюда отнюдь не любопытство, вызванное моими этимологическими изысканиями?

– Нет, меня больше интересуют другие ваши увлечения, – сдержанно ответила я. – Вы, должно быть, слышали о недавних трагических событиях на другой стороне залива?

Он тяжело вздохнул.

– Да, даже такой книжный червь, как я, который редко отрывается от своих любимых книг, иногда оказывается в курсе того, что происходит вокруг. Это ужасно и, что самое печальное, контрпродуктивно. Как сказал Фа-нон, "насилие есть собственный суд и судья". Впрочем, ничего удивительного в этом нет.

Фальшивое сочувствие Лемоуза резануло мне слух, как звук бормашины.

– Вы не могли бы пояснить, мистер Лемоуз, что вы хотите этим сказать?

– Разумеется, мадам инспектор, – мило улыбнулся он, – если только вы будете так добры и расскажете мне о цели своего визита.

– Лейтенант Боксер, – поправила я его. – Я возглавляю отдел по расследованию убийств и хотела бы выяснить у вас некоторые подробности происходящих здесь событий. Мне порекомендовали вас как человека, который неплохо знает местные обычаи и идеологическую подоплеку здешней жизни. Людей, которые считают актом справедливого возмездия взрыв дома с тремя спящими жильцами, во время которого чуть не погибли двое невинных детей. Думаю, здесь есть определенная категория молодежи, которая относится к подобным преступлениям как к вполне допустимой форме протеста.

– Я полагаю, под словом "здесь" вы подразумеваете мирные аллеи университета Беркли, – сказал Лемоуз.

– Мистер Лемоуз, под этим словом я подразумеваю любое место, где могут находиться люди, способные на подобные преступления.

– Профессор, – подчеркнуто вежливо поправил он меня. – Профессор романской филологии, если быть точным.

– Профессор, вы сказали, что вас не удивили все эти ужасные преступления.

– А почему они должны меня удивлять? – вопросом на вопрос ответил Лемоуз и пожал плечами. – Удивится ли пациент тому, что болен, если все его тело покрыто язвами? Наше общество, лейтенант, серьезно больно, и те самые люди, которые разносят болезнь, оглядываются по сторонам и вопрошают: "А при чем здесь я?" Известно ли вам, лейтенант, – тут Лемоуз сделал многозначительную паузу и закатил глаза, – что в наши дни гигантские транснациональные корпорации имеют доход, значительно превышающий ВВП девяноста процентов стран мира? Они подменяют собой правительства, берут на себя социальные функции. Почему же мы так протестуем против моральных изъянов политики апартеида, когда это затрагивает наши расовые чувства, но продолжаем равнодушно взирать на это явление, когда оно касается экономической жизни? – Он цинично усмехнулся. – Да потому, что мы предпочитаем смотреть на это не глазами бедных и угнетенных людей, а глазами нашего культурного превосходства, нашей неоспоримой экономической мощи. Именно такой взгляд навязывают нам эти корпорации через контроль над телевидением.

– Простите, – прервала я его затянувшуюся лекцию, – но я пришла сюда в связи с четырьмя ужасными убийствами. Гибнут ни в чем не повинные люди.

– Да, гибнут, лейтенант, – охотно согласился он. – Именно об этом я вам и говорю.

В этот момент мне вдруг захотелось схватить его за шиворот и хорошенько встряхнуть, чтобы привести в чувство. Однако вместо этого я достала из сумки фотографию юной няни и фоторобот женщины, которую видели входящей в отель "Клифт" вместе с Джорджем Бенгозианом.

– Вы знаете кого-нибудь из этих женщин?

Лемоуз снова рассмеялся мне в лицо.

– Ну почему, скажите на милость, я должен вам помогать? Главной причиной социальной несправедливости является наше государство, а не эти две несчастные женщины. Скажите мне, пожалуйста, кто из них причинил людям большее зло? Эти подозреваемые, – он швырнул в мою сторону последний номер газеты "Кроникл", – или неизлечимые пороки нашей политической системы?

Я молча уставилась на черно-белые фотографии Лайтауэра и Бенгозиана.

– Если эти люди заявляют о начале войны, – продолжал Лемоуз с усмешкой, – я лишь скажу: пусть она начнется поскорее. Как это сейчас говорят американцы, забыв обо всех своих моральных принципах? Давайте веселиться!

Я молча спрятала фотографии в сумку и встала, ощущая себя опустошенной и совершенно разбитой. Надо поскорее уйти от этого профессора романской филологии, пока я не врезала ему по его физиономии.

 

Глава 34

Всю обратную дорогу я кипела от злости из-за безумных сентенций этого профессора, а еще больше из-за того, что нам никак не удавалось напасть на след преступников. Следствие зашло в тупик, и сейчас у нас не было абсолютно никаких зацепок. Я не успокоилась даже тогда, когда вошла в свой кабинет. Было чуть больше шести часов вечера. Я позвонила Синди и договорилась встретиться с подругами в нашем кафе. Может быть, пиво и хорошо поджаренные куриные крылышки помогут нам найти выход из положения.

Не успела я положить трубку, как в кабинет вошел Уоррен Джейкоби.

– Вам лучше пойти в ресторан "Янг Синг", – с порога заявил он, улыбаясь. – Там вам расскажут о том, как цыплята в остром соусе привели к гибели китайскую императорскую династию Цинь.

Он уселся напротив меня.

– Где ты была?

По его сверкающим глазам и таинственной улыбке я поняла, что он пришел не с пустыми руками.

– Да так, навещала одного занудного профессора в Народной Республике Беркли. У тебя есть какие-нибудь новости, кроме обзора ресторанов?

– Мы вышли на след Уэнди Рэймор, – сказал он, продолжая улыбаться.

Я даже подпрыгнула от неожиданности.

– Нам позвонили из магазина "Сейфуэй", что на другой стороне залива. Один из продавцов, работавший в ночную смену, утверждает, что узнал ее. Правда, он сказал, что она покрасила волосы в рыжий цвет и носит темные очки, но, когда она подошла к кассе и стала расплачиваться, ей пришлось их снять. Он готов поклясться, что это была она.

– А где именно находится этот магазин?

– В Окленде, на Хармон-авеню.

Я мысленно представила себе карту того района и сразу поняла, что это именно то, что нам надо.

– Это же рядом с тем рестораном "Макдоналдс", где была обнаружена маленькая Кэтлин. – Да, все совпадало. – Уоррен, немедленно разошли ее фото во все магазины района.

– Уже сделано, лейтенант, – сказал он и снова сверкнул глазами, как бывало, когда он что-то недоговаривал.

– Уоррен, в последнее время у нас было много аналогичных звонков. – Я пристально посмотрела ему в глаза, словно пытаясь увидеть в них то, о чем он мне не рассказал. – Почему ты решил, что на этот раз информация подлинная?

Он хитро подмигнул.

– Она покупала средство от астмы.

 

Глава 35

Когда пришла Джилл, мы с Синди и Клэр успели выпить почти все пиво и съесть целую тарелку куриных крылышек. Она повесила пальто на вешалку и устало опустилась рядом с Клэр. По ее натянутой улыбке было видно, что она нервничает.

– Итак, – сказала она, ставя на пол свой брифкейс, – кто начнет?

– Никаких нравоучений, – предупредила я ее. – Сначала допьем пиво и покончим с едой. На твою долю крылышек тоже хватит. – Я налила ей пива, и мы дружно подняли стаканы. При этом все лихорадочно думали, с чего начать нелегкий разговор. Интересно, сколько раз мы встречались за все это время? Все началось с попытки распутать зашедшее в тупик расследование жестокого убийства, а сейчас мы уже готовы поддерживать друг друга даже в личных делах.

– За друзей, – торжественно провозгласила Клэр. – За тех самых друзей, которые всегда готовы прийти на помощь по первому зову. Это много значит для Джилл.

– Пожалуй, мне стоит выпить, – шутливо сказала Джилл, и мы увидели, что ее глаза заблестели. – А то еще расплачусь от умиления.

Она залпом выпила почти треть стакана и глубоко вздохнула.

– Ну ладно, нет смысла ходить вокруг да около. Насколько я понимаю, вам уже все известно.

Мы все дружно закивали.

– Понятно, телефон, телеграф, теле-Боксер, – заметила она и подмигнула мне.

– Джилл, – осторожно прервала ее Клэр, – ты же знаешь, что если тебе плохо, то и плохо всем нам. Думаю, тебе тоже было бы плохо, если бы нечто подобное произошло с кем-нибудь из нас.

– Да, я знаю, – согласилась она. – Могу предположить, что будет дальше. Сейчас вы скажете, что я не совсем соответствую идеальному образу добропорядочной жены.

– Нет, – сказала я, вытирая губы, – сейчас мы попросим тебя рассказать о том, как ты себя чувствуешь.

– Да, конечно, – сказала Джилл и снова вздохнула. – Ну так вот, я хочу сообщить вам, что я далеко не идеальная жена. Стив очень упрямый, и в последнее время мы часто ссоримся. Но он никогда не бил меня, даже по лицу.

Синди хотела было возразить, но Клэр остановила ее легким движением руки.

– Я понимаю, что это нисколько не оправдывает его, я просто хочу, чтобы вы знали правду. – Она замолчала и прикусила нижнюю губу. – Думаю, что сейчас мне будет нелегко описать свои чувства. Через мои руки прошло немало подобных дел, и я хорошо знаю, что обычно испытывают люди в такой ситуации. Скажу честно, что мне стыдно. Стыдно признать – такое могло произойти со мной.

– Как дол го все это продолжается? – спросила Клэр.

Джилл подалась вперед и улыбнулась.

– Ты хочешь правдивый ответ или тот, который я сама предпочитаю в последние несколько месяцев? Если правдивый, то могу сказать откровенно: с первого дня нашей совместной жизни.

Я крепко стиснула зубы.

– У него всегда были какие-то претензии ко мне, – продолжала Джилл. – Он указывал мне, что надевать, что купить для дома, чтобы это соответствовало его утонченному вкусу, и так далее и тому подобное. Кроме того, он всегда напоминал мне, какая я глупая.

– Глупая? – с возмущением выдохнула Клэр. – Да ты в тысячу раз умнее его!

– Нет, Стив не дурак, – возразила Джилл. – Просто он не понимает, что все люди разные. Вначале он хватал меня за руки, за плечи и всегда делал вид, что это выходило случайно. Пару раз во время ссоры он швырял в меня какие-то вещи – мою сумочку или, – тут Джилл засмеялась, – кусок сыра.

– Почему он это делал? – спросила Синди, недоверчиво покачивая головой.

– Потому что я поздно оплатила счета. Или потратилась на новые туфли, когда у нас было мало денег. – Джилл пожала плечами. – Поводом для ссоры могло стать что угодно.

– И все это происходило уже тогда, когда мы только познакомились? – спросила я, сокрушенно качая головой.

Джилл судорожно сглотнула.

– А вы что, считаете, что я должна была повесить на вас свои семейные проблемы?

В этот момент официантка принесла нам очередную порцию пива. В конце зала тихо звучала модная песенка в исполнении Шании Твэйн.

– Мне кажется, вы пытаетесь подкупить меня, – сказала Джилл, макая крылышко в соус. – Это что, новый метод допроса? "Да, я знаю, где скрывается Усама бен Ладен, но, пожалуйста, можно я съем еще вот это..."

Мы дружно рассмеялись. Джилл всегда умела развеселить нас.

– Знаете, в таких делах, как правило, нет ничего интересного, – грустно продолжила она. – Самые обычные скандалы. Главное заключается в том, что мы считаем себя надежными партнерами и немало пережили вместе за все эти годы. А вот мелочи... Я, например, могу его понять, когда он злится, что я ужинаю с людьми, которые ему не нравятся. Или когда я забываю отослать в прачечную его грязные рубашки. Из-за этих мелочей он считает меня просто ребенком. Глупым и несмышленым.

– Но ты же очень незаурядный человек, – возразила Клэр.

Джилл быстро посмотрела на нее и улыбнулась:

– Иногда вы напоминаете мне группу поддержки... Даже если бы я застрелила кого-нибудь, вы все равно нашли бы этому оправдание.

– Кстати, мы уже обсуждали этот вариант, – вмешалась Синди.

– Если честно, я и сама думала об этом, – призналась Джилл и густо покраснела. – О том, кто будет вести мое дело в суде. Ну ладно, похоже, я превращаю самое обычное дело в какую-то мелодраму.

Я пристально посмотрела на нее.

– А что бы ты посоветовала делать женщине, пришедшей к тебе с подобными обвинениями в адрес мужа? Не как к женщине и жене, а как к юристу? Что бы ты сказала ей?

– Я бы сказала, что немедленно заведу на него уголовное дело и так его прищучу, что он не подойдет к ней до конца своей жизни. – После этих слов Джилл весело рассмеялась.

Мы переглянулись и последовали ее примеру.

– Ты говоришь, что тебе нужно еще немного времени, – сказала я после непродолжительной паузы. – Мы собрались здесь вовсе не для того, чтобы уже сегодня радикально изменить твою жизнь к лучшему. Но я же знаю тебя, Джилл. Ты всегда ощущаешь личную ответственность за все, что происходит вокруг, и вряд ли сможешь отважиться на какие-то решительные действия. Поэтому ты должна дать нам обещание, что он больше никогда не посмеет тебя обидеть. А если это все же случится, я сама займусь этим делом и засажу его за решетку, а Клэр и Синди помогут мне в этом. Нет, Синди, пожалуй, я не стану привлекать к этому делу. Короче говоря, дорогая, я хочу, чтобы ты знала, что у тебя есть выход. Ты должна пообещать нам, что в следующий раз, когда он станет угрожать тебе, ты бросишь все к чертовой матери и уйдешь от него.

Голубые глаза Джилл заблестели от слез. Я подумала, что никогда раньше не видела ее такой красивой.

– Обещаю, – тихо сказала она и смущенно улыбнулась, пытаясь скрыть охватившее ее волнение.

– Имей в виду, что все это вполне серьезно, – предупредила ее Синди.

Джилл подняла руку в торжественном жесте.

– Клянусь своим лучшим подругам, что никогда не предам вас, в противном случае да постигнет меня ваша справедливая кара. Клянусь!

– Звучит убедительно, – весело заметила Клэр.

Джилл схватила нас за руки и соединила их на середине стола.

– Я люблю вас, девчонки.

– И мы тебя любим, Джилл.

– А сейчас давайте закажем еще немного пива и хорошенько поедим, – подытожила она, смущенно моргая длинными ресницами. – У меня сейчас такое ощущение, что я веду очередное заседание суда. А в такие моменты я всегда испытываю приступ голода.

 

Глава 36

В ту ночь я не сомкнула глаз и все время думала о своей подруге, подвергавшейся насилию со стороны самого близкого человека. А ведь на людях он всегда вел себя подчеркнуто вежливо и вообще старался произвести впечатление любящего мужа и хорошего друга. Вероятно, из-за этой бессонной ночи и моей озабоченности судьбой Джилл я решила поговорить со Стивом, причем немедленно, пока еще не утихла боль от нашего последнего разговора.

Все утро я сидела в кабинете, тщетно пытаясь сосредоточиться на делах, а потом решила, что не смогу нормально работать, пока не выясню истинной причины их семейной драмы.

В конце концов я схватила сумку и быстро направилась к выходу.

– Если Траккио будет меня искать, – бросила я на ходу, – скажите ему, что я вернусь через час.

Минут через десять я свернула с дороги и осторожно въехала на стоянку перед огромным сверкающим небоскребом, где находились юридические конторы, адвокатские фирмы и прочие организации, включая и небольшой офис Стива. Поднимаясь на скоростном лифте на тридцать второй этаж, я старалась успокоиться и взять себя в руки. Сделав несколько глубоких вдохов, я вышла из лифта и толкнула стеклянную дверь адвокатской фирмы "Норт-стар". Меня встретила хорошенькая секретарша, которая приветливо мне улыбнулась.

– Мне нужен Стив Бернардт, – сухо произнесла я, сунув ей под нос свой полицейский жетон, и, не дожидаясь ответа, сразу же проследовала в угловой офис, в который когда-то приходила вместе с Джилл. Стив покачивался в кресле и болтал с кем-то по телефону. Он был одет в светло-зеленую рубашку от "Лакоста" и свободного покроя брюки цвета хаки. Увидев меня, он удивленно заморгал, а потом показал рукой на свободный стул напротив себя.

Я молча уселась и стала терпеливо дожидаться конца делового разговора, который безумно раздражал меня бесконечными клише вроде: "Это все равно, дружище, что пытаться вскипятить океан".

Наконец он тяжело вздохнул, положил трубку и повернулся ко мне.

– Линдси?.. – удивленно протянул он, словно не понимая, что происходит.

– Стив, давай обойдемся без идиотских восклицаний, – решительно заявила я. – Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь.

– Понятия не имею, – еще больше удивился он и покачал головой. – Может, что-то случилось с Джилл?

– Стив, мои нервы сейчас на пределе, поэтому давай поговорим начистоту, иначе я могу не сдержаться и хрястну тебя по голове этим телефоном. Джилл все нам рассказала, так что не стоит отпираться.

Стив недоуменно пожал плечами и закинул ногу на ногу, сверкнув желтоватой подошвой своих дорогих туфель.

– Что именно она вам рассказала?

– Я сама видела синяки у нее на руках, а Джилл рассказала, что происходит у вас в семье.

– А-а-а... – протянул он и откинулся на спинку кресла. – Да, да, она говорила мне вчера, что собирается встретиться с вашей бандой. – Он заметно помрачнел и посмотрел на часы. – Линдси, я бы с удовольствием посидел с тобой и поболтал о всякой личной ерунде, но, к сожалению, в половине первого я должен быть в холле...

Я наклонилась над столом и пристально посмотрела ему в глаза:

– Стив, слушай меня внимательно. Я приехала сюда, чтобы предупредить тебя: если ты не прекратишь распускать руки, у тебя могут возникнуть большие проблемы. Если после сегодняшнего дня ты хоть пальцем ее тронешь, если она появится на работе в дурном настроении или что-нибудь в этом роде, я предъявлю тебе обвинение в насилии и засажу за решетку. Ты понял меня, Стив?

Лицо Стива оставалось спокойным. Пригладив рукой короткие курчавые волосы, он хмыкнул:

– Боже мой, сколько страсти. Линдси, я давно знал, что ты отличаешься крутым нравом, но не мог даже представить, что до такой степени. Джилл не имела никакого морального права выносить сор из избы. Конечно, я понимаю, что для вас это не имеет никакого значения, но все же хочу напомнить, что мы состоим в законном браке. Что бы ни происходило в нашей семье, это касается только нас и больше никого.

– Нет, Стив, – злобно прошипела я ему в лицо, – это касается всех нас. Я найду на тебя управу, поверь мне.

– Джилл ни за что на свете не станет давать показания против меня, – заметил он и снова нахмурился. – Господи, мне пора. Линдси, давай закончим этот разговор, если не возражаешь. В холле меня уже давно ждут люди.

Я встала и развела руками.

– Стив, я очень хочу, чтобы ты правильно понял мои слова. Это вполне серьезно. Если у нее появится хотя бы еще один синяк, мы обойдемся без всяких показаний. Ты же знаешь, как иногда бывает: возвращаешься поздно вечером домой, ставишь машину в гараж, и вдруг происходит такое, что и в кошмарном сне не приснится. Запомни мои слова.

Я повернулась и направилась к двери, оставив его в растерянности. Уже выходя из кабинета, я успела краешком глаза заметить, что он по-прежнему раскачивается на стуле, но уже с тревогой в глазах.

– И не пытайся вскипятить океан, – бросила я на прощание.

 

Глава 37

Синди Томас сидела за своим письменным столом в редакции газеты "Кроникл". Она пребывала в дурном настроении и не знала, чем отвлечь себя от неприятных мыслей о Джилл. Взяв стакан с натуральным абрикосовым соком "Фрутопия", она отпила глоток и поставила его на стол, после чего развернула последний номер газеты и посмотрела на заголовок своей статьи, набранный крупным шрифтом: "Второе убийство крупного менеджера заставляет полицию пересмотреть свое отношение к первому".

Отодвинув газету на край стола, она включила компьютер, чтобы проверить электронную почту. Щелкнув мышью по значку "Интернет иксплорер", она увидела, что у нее двенадцать непрочитанных сообщений.

Одно из них было отправлено Аароном, с которым она прекратила всяческие отношения четыре месяца назад. "22 мая в 8 часов вечера в церкви будет выступать Пампкинсид Смит. Хочешь послушать?"

Пампкинсид Смит был самым популярным трубачом, на которого народ валом валил. "Еще бы! – тотчас же ответила она Аарону. – Даже если для этого мне придется выслушать от тебя целую проповедь".

После этого она быстро просмотрела остальные сообщения, среди которых обнаружила отклик одного журналиста, занимающегося частным расследованием убийств Лайтауэра и Бенгозиана. Этот тип уже успел побывать в суде и изучить дела известных политических монстров за последние два года. Каков проныра!

Последнее сообщение показалось ей совершенно абсурдным. Оно пришло от неизвестного автора. Она хотела было стереть его, но в самый последний момент ее взгляд упал на заголовок: "[email protected]. Что случится потом".

Синди выпила немного сока и пробежала глазами короткий текст.

"Не спрашивайте, как мы узнали ваше имя или почему вступили с вами в контакт. Если хотите сделать доброе дело, не совершайте ошибок".

Синди придвинулась поближе к монитору.

"Так называемые трагические инциденты последней недели, – говорилось далее в сообщении, – всего лишь верхушка айсберга. Остальное случится потом. На следующей неделе министры финансов экономически развитых стран мира встречаются, чтобы окончательно избавиться от последних маргинальных остатков так называемой свободной мировой экономики, доставшейся нам в наследство от Бретон-Вудса. Это последние осколки свободного мира, который они еще не проглотили".

При чтении следующих строк сердце у Синди тревожно забилось.

"Мы готовы каждые три дня убивать по одной жирной свинье из числа кровососов, пока они не поумнеют и не уничтожат глобальный вирус под названием "система свободного предпринимательства". Эта Великая Ложь закабалила бедные и беспомощные нации, а ее разоблачение сделает их свободными. Великая Ложь – это миф о свободном предпринимательстве, сказка о том, что торговля сделает их богатыми и свободными, ложь о том, что транснациональные корпорации несут народам добро и благополучие. Эти монстры отнимают у американских рабочих последние сбережения, нагло используя инсайдерскую информацию на рынках акций, что является самым бесстыдным из всех известных видов коррупции.

Сегодня мы уже не одиноки. Мы представляем собой целую армию – такую же сплоченную и эффективную, как и государства-вампиры".

Синди молча смотрела на экран, не веря своим глазам. Она даже пошевелиться не могла в эту минуту. Что это? Проделки интернет-маньяка или неудачная шутка какого-нибудь бездельника? Она включила печать, отодвинула в сторону все бумаги и, плечом прижав телефонную трубку к уху, продолжала читать сообщение.

"Мы сообщаем эту информацию вам по той простой причине, что традиционные средства массовой информации коррумпированы и эгоистичны не меньше, чем те транснациональные компании, которым они принадлежат. Вы тоже являетесь частью этого коррумпированного мира? Скоро мы это узнаем.

Мы обращаемся к государственным деятелям "большой восьмерки", которые соберутся на свою очередную встречу в Сан-Франциско на следующей неделе, с требованием исполнить свой исторический долг, разорвать цепи рабства, простить долги бедным странам, поддержать идею свободы, а не сверхприбылей. Мы требуем, чтобы они остановили чудовищный механизм колониального господства и открыли мировую экономику для всех стран и народов.

Если мы не услышим их голос, они услышат наш. Каждые три дня мы будем убивать очередную жирную свинью, которая того заслуживает.

Вы хорошо знаете, как нужно поступить с этим материалом, миссис Томас. И не тратьте зря время, пытаясь нас выследить. Если, конечно, вы сами не захотите снова услышать наш голос".

Синди оторопело смотрела на экран и не знала, что делать. У нее даже во рту пересохло от волнения. [email protected]. – это настоящий адрес или фальшивка? Может быть, кто-то решил просто-напросто разыграть ее? Она посмотрела в самый конец сообщения и обомлела. Присланное по электронной почте сообщение было подписано уже знакомой фамилией – Огаст Спайс.

 

Глава 38

Вернувшись на свое рабочее место, я узнала, что меня ждет Траккио и что Джилл просила позвонить.

– А еще тут журналистка из газеты "Кроникл", – сообщила мне моя секретарша Бренда.

– Из "Кроникл"? – удивилась я и, оглядевшись вокруг, заметила Синди, сидевшую у двери моего кабинета. Увидев меня, она вскочила на ноги, но я отмахнулась от нее:

– Синди, я очень сожалею, но у меня назначен брифинг...

– Нет, – решительно перебила меня она. – Думаю, ты должна обязательно ознакомиться с этим материалом. Это предупреждение.

– Что-нибудь случилось?

Она угрюмо покачала головой.

– Еще нет, но может случиться в любую минуту.

Я пригласила ее в кабинет и плотно закрыла дверь. Синди открыла сумку и вынула оттуда сложенный вдвое лист бумаги. Я сразу догадалась, что это распечатка электронного послания.

– Садись, – сказала она и положила лист на мой стол, а сама уселась напротив. – Читай.

По ее глазам я поняла, что случилось нечто ужасное.

– Это сообщение пришло на мой адрес сегодня утром, – пояснила она. – Не знаю откуда и не понимаю, почему именно мне.

Я развернула лист и стала читать. "Не спрашивайте, как мы узнали ваше имя или почему вступили с вами в контакт, – говорилось в самом начале. Чем дальше я читала, тем страшнее мне становилось. – Мы готовы каждые три дня убивать по одной жирной свинье из числа кровососов..." – Я подняла голову и посмотрела на Синди.

– Читай, читай, – взмахнула она рукой.

Я быстро прочитала оставшуюся часть текста, но никак не могла понять, в чем его истинный смысл. Трудно было поверить в реальность всех этих угроз. В конце текста я без удивления обнаружила уже знакомые мне имя и фамилию – Огаст Спайс.

В груди заныло, а перед глазами пошли темные круги. Мне вдруг стало ясно, чего добиваются преступники. Они пытаются взять в заложники всех жителей города и посеять страх с помощью разнузданного террора. Фактически это было объявлением ультиматума "большой восьмерке", которая и являлась их главной мишенью. Очередная встреча министров финансов стран – членов этой организации должна была пройти в Сан-Франциско через девять-десять дней.

– Кто знает об этом послании? – тихо спросила я.

– Ты, я и, разумеется, сами авторы, – пожала плечами Синди.

– Они явно хотят, чтобы ты обнародовала их требования, – предположила я. Они хотят использовать "Кроникл" в качестве канала передачи информации. – Я быстро прокрутила в голове все возможные сценарии развития событий. – Траккио с ума сойдет, когда узнает об этом.

Каждые три дня. Сегодня четверг, значит, отсчет времени уже начался. Я понимала, что должна сообщить об этом начальству, но я также знала, что, как только я это сделаю, у меня тотчас же отнимут это дело и передадут более компетентным органам. Как же поступить? Не могу же я оставить это сообщение без последствий. В этом случае вся ответственность ляжет на мои плечи.

– Мы можем попробовать определить адрес отправителя, – предложила Синди. – Я знаю одного хакера...

– Это ничего не даст, – оборвала ее я. – Подумай, Синди, почему они обратились именно к тебе? Ведь в вашей редакции есть немало других толковых журналистов. Значит, у них были для этого веские основания, не так ли?

– Может быть, потому что я занимаюсь этим делом и регулярно пишу о нем в газете, – высказала предположение она. – А может быть, они знают, что у меня есть определенные связи в Беркли. Но я окончила университет десять лет назад.

– А может, следы ведут в те давние времена? Вдруг это кто-нибудь из тех, кого ты хорошо знала? Например, этот засранец Лемоуз?

Мы молча посмотрели друг на друга.

– Что я должна делать? – неожиданно спросила Синди.

– Не знаю, – тихо сказала я и задумалась. Они пошли на контакт, а по опыту работы в полиции я хорошо знала, что если преступники выходят на контакт и при этом есть возможность отложить следующую акцию, то всегда следует вступать в переговоры.

– Я полагаю, Синди, – наконец-то решила я, – что ты должна им ответить.

 

Глава 37

Все указывало на то, что преступники скрываются где-то на другой стороне залива. Именно оттуда пришло сообщение по электронной почте, там был обнаружен ребенок Лайтауэра, там жил Лемоуз, и там же снимала комнату Уэнди Рэймор. Нас поставили на счетчик, часы уже громко тикают, и через три дня можно ждать следующей жертвы.

К этому времени я порядком устала от напряженного ожидания очередных неприятностей. В полицейском управлении уже появилась группа агентов ФБР, которые сновали по отделам, что-то вынюхивали и проверяли сообщение Синди. Настало время рассказать им все, что нам было известно, иначе могли возникнуть крупные неприятности не только у меня, но и у всего полицейского управления.

Но прежде мы с Джейкоби решили наведаться к Джо Сантосу и Филу Мартелли, полицейским, которые уже много лет работали в Беркли и знали этот район лучше, чем кто бы то ни было. В особенности Сантос, который жил в полиции с начала шестидесятых годов и расследовал дела, связанные с убийствами, грабежами и наркотиками. Он был настоящим ветераном и многое повидал. Мартелли был гораздо моложе и к тому же занимался в основном борьбой с распространением наркотиков.

– Откровенно говоря, в этой Свободной Республике Беркли полно всякого дерьма, – сказал Сантос и пожал плечами. – Здесь и палестинские арабы, и представители Ирландской республиканской армии, и баскские сепаратисты. Свобода слова, свобода торговли и так далее. От них можно ждать чего угодно.

– Говорят, – неожиданно вмешался Мартелли, – что из Сиэтла к нам прибыла группа экстремистов, которые готовят сюрприз для "большой восьмерки", для всех этих экономических гениев.

Я вынула из сумки папку, в которой лежали фотографии Бенгозиана и особняка Лайтауэра.

– Нет. Фил, мы ищем не протестантов, подписывающих воззвания.

Мартелли улыбнулся своему напарнику.

– Недавно мы получили информацию, что один парень пытался шантажировать крупную компанию – "Пасифик гэс энд электрик". Он называет их корпорации баронами, грабящими простых жителей города. После нашумевшей истории с "Энроном" в Калифорнии вообще невозможно найти человека, который бы не считал, что его постоянно обирают. Впрочем, они, вероятно, во многом правы.

– Эти ублюдки многих достали, – поддержал его Джейкоби. – Включая и меня самого.

– Этот человек не только устраивает акции против общества потребления, – заметил Сантос. – Он организует пикетирование штаб-квартир крупных компаний, распространяет листовки с призывами отказаться от уплаты счетов и называет эти акции "Инициативой Власти Свободных Людей". – Сантос весело рассмеялся. – Думаю, это очень сердитый молодой человек.

– Этот сумасшедший тип, – продолжил Мартелли, – все время болтается по студенческому городку и сеет смуту с помощью своих листовок и воззваний. Однажды наш тайный агент остановил его и потребовал показать содержимое сумки. И что вы думаете, в ней оказалась ручная ракетная установка М-49. А потом мы обыскали его квартиру и обнаружили там гранаты, взрывчатку и кучу всякого оружия. Вот что представляет собой "Инициатива Власти Свободных Людей". Эти подонки готовы взорвать все к чертовой матери из-за своих идей.

– Послушай, Джо, – остановила я его, пытаясь сменить тему разговора, – ты только что упомянул каких-то экстремистов, которые прибыли сюда с целью сорвать встречу "большой восьмерки". Давай с этого и начнем.

– Не возражаю, – согласился тот, снова пожал плечами и открыл свою папку. – Один из наших тайных агентов сообщил, что сегодня перед местным отделением "Бэнк оф Америка" состоится митинг протеста. По его словам, на нем должны присутствовать какие-то большие шишки этого движения. Почему бы вам не посмотреть на это сборище собственными глазами? Добро пожаловать в наш кошмарный мир.

 

Глава 40

Минут через двадцать на машине Сантоса и Мартелли мы подъехали к месту предполагаемого митинга. Перед входом в отделение банка собралось около сотни демонстрантов, многие держали в руках плакаты, на которых было написано: "Свободные деньги – признак свободного общества" и "Долой СПИД – ВТО".

Перед толпой собравшихся выступал организатор митинга с микрофоном в руке. Он стоял на крыше большого грузовика в застиранной майке и рваных джинсах и громко кричал: ""Бэнк оф Америка" порабощает юных девушек, совращает молодежь и сосет кровь народа!"

– Против чего они тут все протестуют, черт бы их побрал? – недоуменно спросил Джейкоби. – Против налога на недвижимость?

– А черт их знает, – равнодушно ответил Сантос. – Против использования детского труда в Гватемале, против ВТО, против крупного бизнеса, против этих чертовых озоновых дыр, наконец. Думаю, что добрая половина этих людей – просто неудачники, которые получают пособие по безработице и не могут найти себя в этой жизни. Откровенно говоря, меня больше интересуют не они, а их лидеры.

С этими словами он вынул небольшой фотоаппарат и стал энергично фотографировать людей в толпе. Между стеной здания и демонстрантами выстроилась шеренга из десяти полицейских, угрожающе придерживающих прикрепленные к ремням резиновые дубинки.

Это уже напоминало то, о чем рассказала мне Синди. Все выступающие говорили, что наслаждающиеся комфортом и благополучием люди могут открыть газеты и прочитать, как плохо живут миллионы людей в бедных странах и как развивающиеся страны задыхаются от непосильного бремени долгов. Однако многие просто не хотят открывать газеты, чтобы не портить себе настроение. Они считают, что это очень далеко от них, за миллионы миль. Но на самом деле это не так.

И вдруг на импровизированную трибуну поднялся человек, которого я сразу узнала. Это был Лемоуз. Профессор взял микрофон и начал орать во весь голос:

– Что такое Всемирный банк? Это группа из шестнадцати финансовых институтов из всех частей мира. И одним из них является "Бэнк оф Америка". Кто снабжал деньгами Мортона Лайтауэра? Кто организовал первичное публичное предложение акций этой компании? Все это сделал наш старый добрый "Бэнк оф Америка", друзья!

Внезапно настроение толпы изменилось.

– Этих мерзавцев надо взорвать к чертовой матери! – истерично выкрикнула какая-то женщина, а стоявший рядом с ней студент стал громко скандировать:

– Бэнк оф Америка! Бэнк оф Америка! Сколько девушек ты погубил сегодня?

Я видела, что ситуация становится угрожающей. Какой-то парень швырнул пустую бутылку в окно банка, и мне даже показалось, что это был "коктейль Молотова", но взрыва не последовало.

– Видишь, с чем нам приходится иметь дело? – угрюмо заметил Сантос. – А главная проблема заключается в том, что кое в чем они правы.

– Еще бы, – поддержал его Джейкоби.

В этот момент несколько полицейских ворвались в ряды демонстрантов и попытались задержать смутьяна, бросившего бутылку, но толпа сомкнулась, не позволив им добраться до него. Я хорошо видела, как этот парень бежал прочь по улице. А потом в толпе раздались истерические крики и многие упали на землю. Я не сразу поняла, как все это началось.

– Черт возьми, – проворчал Сантос, опуская фотоаппарат. – Похоже, события выходят из-под контроля.

Один из полицейских взмахнул дубинкой, и какой-то парень с длинными волосами упал на колени. Люди из толпы стали швырять в полицейских пустые бутылки, камни и все, что под руку попадалось. Двое активистов вступили в драку с полицейскими, и их потащили к машине, щедро награждая ударами дубинок.

А разъяренный Лемоуз продолжал витийствовать на импровизированной трибуне:

– Видите, как государство реагирует на наши слова? Оно не остановится перед тем, чтобы проломить головы нашим матерям и детям.

Я с ужасом наблюдала за происходящим.

– Думаю, этим парням нужна помощь, – сказала я и собралась было открыть дверь автомобиля.

Мартелли схватил меня за руку:

– Если мы пойдем туда, то будет только хуже.

– Хуже уже некуда, – огрызнулась я, расстегивая кобуру. Пробежав несколько метров, я увидела, что Мартелли, громко чертыхаясь, последовал за мной. А полицейских тем временем осыпали градом бутылок, банок, камней и прочего хлама.

– Свиньи! – кричали им из толпы. – Нацисты!

Я с трудом пробиралась сквозь плотную толпу людей к трибуне. Какая-то женщина прикрывала платком окровавленную голову, другая пыталась вырваться из толпы, крепко прижимая к груди ребенка. Слава Богу, хоть у некоторых из них хватило здравого смысла убраться отсюда и не подвергать себя риску.

В этот момент профессор Лемоуз увидел меня и громко закричал:

– Вы только посмотрите, как полиция набрасывается на мирных демонстрантов с оружием в руках! Вот как они боятся нашего гнева!

Через несколько минут я уже была рядом с ним.

– А, мадам лейтенант! – нагло ухмыльнулся он с трибуны. – Все пытаетесь выудить нужную вам информацию? Ну и что вы узнали сегодня?

– Это вы все устроили, – злобно прошипела я, с трудом подавляя в себе желание заломить ему руки и отправить его в участок за организацию уличных беспорядков. – Это была мирная демонстрация, а вы спровоцировали людей на беспорядки.

– Какой позор! – воскликнул он. – К вашему сведению, мирная демонстрация никогда не привлекает к себе такого внимания. Посмотрите. – Он показал рукой на улицу, где появилась машина с телевизионщиками. Как только она остановилась, из нее выскочили тележурналист с микрофоном и оператор с телекамерой.

– Вам это не сойдет с рук, Лемоуз, – пригрозила я.

– Вы мне льстите, лейтенант, – расплылся он в ухмылке. – Я ведь просто законопослушный профессор филологии, которая сегодня не в почете. Знаете, мы могли бы посидеть вместе в ресторане, но только не сейчас. Сейчас, как вы сами понимаете, мне нужно отражать жестокое нападение полиции.

Он поклонился, ухмыльнулся так, что у меня даже скулы свело, а потом поднял руки над головой и стал громко скандировать, подначивая самых отчаянных:

– "Бэнк оф Америка", "Бэнк оф Америка", скольких девушек ты поработил сегодня?

 

Глава 41

Чарлз Дэнко медленно вошел в мрачный вестибюль огромного муниципального здания. Слева от него находился пост службы безопасности, где двое охранников тщательно проверяли содержимое сумок и пакетов немногочисленных посетителей. Его пальцы крепко сжимали ручку черного кожаного брифкейса.

Разумеется, сейчас его звали не Чарлз Дэнко, а Джеффри Стэнцер. А до этого он был Майклом О'Харой и Дэниелом Брауном. Впрочем, за последние годы у него было столько вымышленных имен, что все сейчас и не припомнить. Он менял их, когда ему казалось, что к нему подбираются слишком близко. И до сих пор эти имена помогали ему оставаться неуловимым, тем более что менять их можно было так же часто, как водительские права. Постоянной все это время оставалась лишь глубокая вера в справедливость, горевшая в его душе. Он был абсолютно убежден в том, что делает чрезвычайно важное дело от имени и во благо миллионов простых людей, и в особенности тех из них, кто пал жертвой борьбы за правое дело.

Впрочем, сказать, что это была всего лишь вера, не совсем правильно, так как истинная вера Чарлза Дэнко заключалась в другом – в неизбывной ненависти, которая испепеляла его душу и толкала на отчаянные поступки.

Он спокойно направился к охране, так как до мельчайших деталей знал всю нехитрую процедуру проверки вещей. Он видел ее много раз и неоднократно проходил через все это. Приблизившись к стойке металлоискателя, он невозмутимо выложил на стол содержимое своих карманов и вдруг подумал, что, поскольку так хорошо знает работу охранников, мог бы и сам выполнять эти несложные обязанности. Вот сейчас, к примеру, один из них скажет: "Кейс поставьте сюда".

– Кейс поставьте сюда, – скомандовал один из охранников, освободив пространство на большом столе.

– Дождь еще не кончился? – спросил он Дэнко, привычным движением задвинув его брифкейс под сканер.

Дэнко покачал головой и не почувствовал даже легкого сердцебиения. Мэл сделал настоящий шедевр, лучшее из всего того, что можно получить в настоящее время. Взрывчатка заложена в корпус таким образом, что никакая самая современная техника ее не обнаружит. Кроме того, эти недоумки все равно не нашли бы бомбу, даже если бы знали, где и что надо искать.

Чарлз Дэнко прошел под рамкой металлодетектора и изобразил на лице крайнее удивление, когда раздался резкий сигнал. Он виновато улыбнулся, похлопал себя по карманам, будто проверяя, что могло в них остаться, а потом еще шире улыбнулся и вынул из кармана пульт управления взрывным устройством.

– Вот черт, – произнес он извиняющимся тоном. – Я даже не вспомнил о нем, пока эта штука не зазвонила.

– А мой мобильник звонит только тогда, когда номер набирают дети, – сказал охранник, тоже с широкой улыбкой на лице.

Господи, какие же они все глупые. Даже несмотря на все предупреждения, они по-прежнему спят на работе и пренебрегают выполнением своих обязанностей. Второй охранник тем временем закончил сканирование кейса и отодвинул его на край стола, давая понять, что все в порядке. Значит, он может двигаться дальше. И это не где-нибудь, а в здании муниципалитета, где находится все городское начальство, включая и полицию. Ничего, он взорвет их всех к чертовой матери! Он убьет их всех, и к тому же безо всякого сожаления.

Какое-то время Дэнко неподвижно стоял в конце вестибюля, равнодушно наблюдая за перемещениями сотрудников, которые сновали взад и вперед из одного кабинета в другой. Это напомнило ему годы его молодости, когда он вел обычную жизнь и никак не проявлял своего недовольства. Но эта никчемная жизнь уже далеко позади, и сейчас перед ним совсем другие перспективы. Через несколько минут все они узнают, что он может нанести им удар в любом месте и в любое время. Это будет удар по самому центру их власти, по средоточию правоохранительных органов, которые сбились с ног в погоне за ним.

"Мы доберемся до вас, невзирая на величину ваших домов и ловкость ваших адвокатов..."

Дэнко посмотрел на свой брифкейс. Этой взрывчатки хватит, чтобы поднять в воздух весь этаж со всеми его кабинетами и сотрудниками. Он вошел в переполненный людьми лифт и нажал кнопку третьего этажа. Эти люди, вероятно, только что пообедали и возвращаются на свои рабочие места. И среди них наверняка есть следователи, полицейские и сотрудники окружной прокуратуры. Разумеется, у них есть семьи, дети, домашние животные, а в свободное время они смотрят популярные телепередачи и, вероятно, даже не задумываются о своей ответственности за происходящее в мире. Но в этом они горько ошибаются. Виноваты все, даже тот человек, который моет полы. Все несут ответственность, а если даже они и не виноваты, кому до этого дело?

– Извините, – сказал Дэнко, когда лифт остановился на третьем этаже. Он вышел в коридор вместе с тремя другими людьми. Мимо него быстро проследовали двое полицейских в униформе, но он не только не испугался, но даже улыбнулся им. Как все это легко на самом деле – в самом логове полицейского управления, где сидит начальник полиции и расположены кабинеты следователей.

И они позволили ему беспрепятственно проникнуть в здание! Ублюдки!

Они хотят показать, что держат все под контролем и готовы обеспечить безопасность министров "большой восьмерки". Как бы не так! Он покажет им, что они не только не контролируют ситуацию, но и вообще не имеют понятия, кого и где надо искать.

Дэнко замедлил шаг, сделал глубокий вдох и остановился перед дверью с номером 350, на которой крупными буквами было написано: "Отдел по расследованию убийств". Какое-то время он неподвижно стоял перед ней, словно раздумывая, стоит ли входить внутрь, а потом быстро повернулся и направился назад, к лифту.

"Вышел сухим из воды, – подумал он, входя в кабину лифта и нажимая кнопку первого этажа. – Практика – великое дело. А потом... бабах! Искренне ваш Огаст Спайс".