Весь следующий день прошёл в сборах в дорогу. Лорду Дитмару и Джиму предстояли шесть недель путешествия с остановками в самых лучших гостиницах Галактики, осмотром достопримечательностей, посещением развлекательных мероприятий, ненужными, но приятными покупками — словом, шесть медовых недель. Сборы то и дело прерывались визитами друзей лорда Дитмара, которые «заскакивали» на минутку — пожелать лорду и его спутнику счастливого путешествия. Для Джима этот день был даже веселее и увлекательнее, чем два предыдущих; к вечеру он был так возбуждён, что ночью почти не сомкнул глаз.

Утром приехали лорд Райвенн с Альмагиром и привезли с собой Илидора, и это чуть не поставило под угрозу всю поездку. Джим, увидев малыша, вдруг расплакался, прижал его к себе и долго не мог отпустить. Илидор, глядя на него, тоже заревел, а когда Альмагир стал брать его у Джима, потянулся к нему ручками, и Джим опять схватил в объятия своё ненаглядное детище. Прощание было поистине душераздирающим, и Джим с лордом Дитмаром чуть не опоздали в космопорт, где их ждал комфортабельный звездолёт с восемью членами экипажа и охраной.

Это было захватывающее путешествие. Джим грустил только в первый день, скучая по Илидору, лорду Райвенну и Альмагиру, а потом его увлёк вихрь новых впечатлений, всё завертелось и полетело — планеты, города, гостиницы, лица — одно причудливее другого, разноязыкая речь, взлёты и посадки, вечеринки, прогулки, сувениры. Всё слилось в один нескончаемый праздник, всё возбуждало и восхищало; в промежутках были ласки лорда Дитмара, которые в необычной обстановке казались Джиму тоже необыкновенными. Они испробовали шариманский способ заниматься любовью: партнёрам на головы надевались шлемы, и ощущения были виртуальными, тогда как сами партнёры лежали в закрытых прозрачных капсулах. Шариманцы были помешаны на гигиене, и физические контакты друг с другом сводили к минимуму.

— Своеобразно, конечно, но старая добрая физическая близость мне больше по вкусу, — так отозвался лорд Дитмар об этом способе получения чувственного удовольствия.

Он был щедр и покупал Джиму всё, что тот ни просил. За всё путешествие Джим ни разу не вспомнил о Фалконе и постоянно находился в приподнято-возбуждённом настроении, много смеялся — за четыре недели он смеялся столько, сколько не смеялся за всю свою сознательную жизнь.

До конца путешествия оставалось ещё полторы недели, когда Джим начал себя плохо чувствовать. Временами на него накатывали приступы дурноты и головокружения, а по ночам его знобило. Сначала Джим не придавал этому значения, но однажды ночью в номере отеля «Анабанка» на планете Хиаламанкариамина ему стало так нехорошо, что дальше скрывать это от лорда Дитмара стало невозможно. Когда они ложились в постель, Джим вынужден был впервые отказать лорду Дитмару в близости.

— Милорд, простите меня… Можно мне сейчас просто поспать? Я как будто устал, — сказал он.

— Ты и вправду выглядишь утомлённым, дружок, — заметил лорд Дитмар. — Наверно, ты немного объелся новых впечатлений. Хорошо, мой милый, отдыхай. Завтра у нас насыщенная программа: утром посещение Ботанического Сада и экскурсия по столице, днём концерт знаменитой хиаламанской певицы Инглитхамани Йермакис и прогулка в Каскадном парке, а вечером мы приглашены на Праздник Ста Огней — говорят, это очень красивое и зрелищное шоу. Надо хорошенько отдохнуть, а то не хватит сил всё это выдержать.

Ночью Джим спал плохо, вернее, почти совсем не спал. Когда он закрывал глаза, у него возникало чувство, будто он куда-то проваливается вместе с кроватью, и его тошнило. Сначала его страшно знобило, а потом он начал ещё и задыхаться. Он сел в постели, закутавшись в одеяло, и ловил ртом кондиционированный воздух, но ему всё казалось мало. Он сидел и смотрел в окно на завораживающий океан городских огней, а в висках стучало и жгло. Джиму стало страшно — до того, что у него похолодели руки и ноги, а сердце в груди стучало, как молот.

Тёплая рука лорда Дитмара легла ему на плечо.

— Что с тобой, моя радость? Почему ты не спишь?

— Не знаю, милорд, — прошептал Джим, еле слыша собственный голос. — Мне что-то нехорошо… Вернее, мне очень плохо.

Лорд Дитмар тоже сел в постели, озабоченно пощупал лоб Джима.

— У тебя что-то болит, милый?

— Ничего особенно не болит, но такое чувство, будто я умираю…

— Что ты говоришь! — Лорд Дитмар включил свет, всмотрелся в лицо Джима, пощупал его пульс. — Ещё не хватало, чтобы ты заболел, мой родной…

Он уложил Джима в постель и связался с администрацией отеля, чтобы те вызвали врача. Те связались с больницей и на всякий случай закрыли на карантин весь этаж.

Хиаламанский доктор прибыл через полчаса. Бледнолицый, худой и большеглазый, в белом комбинезоне, белых сапогах и белой головной накидке на арабский манер, он был похож на испуганного богомола — такое сравнение почему-то пришло Джиму в голову. Доктор приблизился к постели крадущейся походкой, прикасался к Джиму в перчатках, а ноздри его остренького носа были закрыты какой-то серебристой плёночкой. Он обследовал Джима своими медицинскими приборами и сообщил:

— Пациент не болен, его можно поздравить: у него будет потомство.

— Ребёнок? — радостно воскликнул лорд Дитмар, бросаясь к Джиму и целуя его пальцы. — Так вот в чём дело!

— Это ещё не все новости, — сказал доктор. — Отпрысков будет двое.

— Как, двойня?! — вскричал лорд Дитмар, сам не свой от радости.

— Совершенно верно. Абсолютно отчётливо просматриваются эмбрионы-близнецы. Моя настоятельная рекомендация — как можно скорее вернуться домой, на свою родную планету. Смена условий внешней среды во время путешествия может отрицательно сказаться на здоровье будущего родителя и даже привести к выкидышу. Настоятельно рекомендую незамедлительно вернуться домой, в привычные условия обитания.

Когда доктор сообщил администрации отеля, что постоялец оказался не больной, а беременный, карантин с этажа был снят. Лорд Дитмар плакал от счастья.

Джим, мучаясь дурнотой, лежал в постели и улыбался бескровными губами. Видя счастье лорда Дитмара, он был готов терпеть какие угодно муки, лишь бы не лишить его этой радости. А лорд Дитмар веселился, как ребёнок.

— Подумать только, на старости лет — маленькие дети! — смеялся он. — Снова подгузники и бессонные ночи!

В их планах ещё был визит на Эа, к госпоже Икко Аэни, но в связи с самочувствием Джима и рекомендацией врача визит пришлось отменить и послать госпоже Аэни извинения. Лорд Дитмар связался с Эгмемоном и предупредил, что они возвращаются раньше запланированного срока, и добавил загадочно, что возвращаются они не вдвоём, а вчетвером. В звездолёт он внёс Джима на руках.

Они прибыли на Альтерию в одиннадцать вечера по местному времени. Шёл дождь, покрытие космодрома блестело в свете огней. К трапу подлетел флаер, его дверца открылась, и из салона высунулась блестящая улыбающаяся голова Эгмемона:

— С прибытием, господа! Уж как мы рады вашему возвращению! Садитесь скорее, дождище вон какой!

Лорд Дитмар, бережно держа Джима, влез в салон и закрыл дверцу. Джима он усадил к себе на колени. Эгмемон ещё не трогался, чего-то ждал, оборачиваясь.

— Домой, Эгмемон, — сказал лорд Дитмар недоуменно. — Что же ты не трогаешь?

— А ваши гости, ваша светлость? — спросил дворецкий. — Они разве не с вами прилетели?

— Какие ещё гости? — нахмурился лорд Дитмар непонимающе.

— Ну, вы же изволили сообщить, что возвращаетесь вчетвером, — сказал Эгмемон. — Вас я вижу, но должны быть ещё двое.

— А, вот ты о чём! — понял лорд Дитмар и засмеялся. — Да, Эгмемон, нас четверо. Двое гостей действительно есть, только сейчас их пока нельзя увидеть.

— А, они приедут позже, — кивнул Эгмемон.

Теперь лорд Дитмар и Джим засмеялись вместе. Лорд Дитмар поцеловал Джима в висок.

— Да нет, Эгмемон. Они прилетели вместе с нами, и они сейчас здесь, в этом флаере.

— Они что, невидимки? — нахмурился Эгмемон. — Что-то вы загадками говорите, ваша светлость! Не пойму я вас.

Джим сказал:

— Просто они сейчас такие крошечные, что их не видно. А через десять или одиннадцать месяцев вы их увидите и услышите… Да, услышите, когда они заорут на весь дом!

Брови Эгмемона взлетели вверх, на лице расплылась улыбка от уха до уха. До него наконец дошло.

— Ой, ваша светлость!.. Да неужели детишки?!

— Они самые, — улыбнулся лорд Дитмар.

— Ой, радость-то какая! А откуда вы знаете, что двое?

Джим объяснил:

— Доктор просвечивал меня какими-то аппаратами и сказал, что у нас будут двойняшки.

В доме никто не спал. Все домашние вышли встречать лорда Дитмара и Джима, а когда лорд Дитмар объявил радостную новость, восторгам не было конца. Даллена не было: он уже уехал в академию. Лорд Дитмар велел Эннкетину приготовить для них с Джимом ванну:

— Нам надо помыться с дороги. Только не горячую! Джиму в его положении это опасно.

Они сразу же пошли в ванную комнату и расположились там на диванчике, пока Эннкетин готовил ванну. Вдруг осторожно постучал Эгмемон, вошёл с тысячей извинений и сообщил:

— Простите, ваша светлость, там к вам примчались… Его светлость лорд Райвенн со спутником.

Лорд Дитмар встал.

— Джим, ты пока принимай ванну, а я чуть позже к тебе присоединюсь, только встречу лорда Райвенна и Альмагира.

Он вышел. В ванну набиралась вода, пена уже покачивалась на её поверхности, а Эннкетин пробовал рукой температуру воды: она должна была быть лишь чуть тёплой. Он включил ароматический кристалл, и воздух в ванной наполнился благоуханием. Джиму не терпелось залезть в тёплую воду, и он стал сбрасывать одежду. Раздевшись, он подошёл к ванне, оперся на поданную Эннкетином руку и опустил в воду одну ногу.

— Я рад снова видеть вас, — тепло прозвучал возле его уха голос Эннкетина. — Я… Я скучал.

На один миг их взгляды встретились. По спине Джима пробежали мурашки, и он поспешил опуститься в воду по самую шею.

Глаза Эннкетина снова были смиренно потуплены, но он пытался обуздать своё дыхание, которому было тесно в груди, одновременно стараясь сделать это незаметно. Бедняжка еле дышал, как будто его грудь была скована железными обручами, и казалось, он не устоит на ногах, вот-вот повалится замертво на зелёный мрамор. Не выдержав, он выбежал из ванной, чуть не столкнувшись в дверях с лордом Дитмаром.

— Что это с парнем? — удивился тот, подходя к ванне.

— Не знаю, — тихо ответил Джим, поёживаясь от мурашек, пробежавших по его телу и поднявших все волоски на его теле дыбом.

Лорд Дитмар разделся и опустился в ванну, и их с Джимом ноги переплелись в воде. Они поглаживали друг друга руками и тёрли губкой, намыливали друг другу волосы шампунем, потом пошли в душ и целовались под струями воды. Эннкетин куда-то пропал, и платье им подал дворецкий. Одевшись и убрав волосы, Джим с лордом Дитмаром спустились в гостиную, где их ждали лорд Райвенн и Альмагир, которым расторопный Эгмемон уже подал чай.

— Простите, что нагрянули к вам на ночь глядя, — сказал лорд Райвенн. — Но нам не терпелось с вами повидаться.

— Как вы узнали о нашем приезде? — спросил лорд Дитмар.

— Добрые люди доложили, — улыбнулся лорд Райвенн. — А ещё, как сообщили эти люди, у вас есть радостная новость…

— Джим, это правда? — не утерпел Альмагир.

— Да, — смущённо ответил Джим.

— Иди ко мне, детка. — Альмагир раскрыл Джиму объятия.

Джим прижался к его груди, и Альмагир гладил его по волосам и целовал. Сердце Джима вдруг сжалось от пронзительной тоски: Альмагир так напоминал Фалкона, что становилось даже жутко.

— А Илидор? — спросил Джим. — Можно мне теперь взять его к себе?

Альмагир и лорд Райвенн переглянулись. Лорд Райвенн сказал:

— Нам будет не хватать малыша… Но у нас скоро будет свой, так что детская недолго будет пустовать. Мы привезём Илидора завтра.

— Вы можете навещать его сколь угодно часто, — сказал лорд Дитмар.