Рэй лежала на жесткой и холодной поверхности. Лежанка то и дело подпрыгивала. Голова девушки подскакивала и, опускаясь, больно ударялась о деревянный настил. Веки были так тяжелы, что их никак не удавалось разлепить, а глаза, казалось, были засыпаны песком. Плечи укрывал плащ, и если бы достало сил, Рэй незамедлительно натянула бы на голову колпак, чтобы ослабить эти монотонные толчки.

Вопреки ужасной слабости сознание ее ненадолго прояснилось. Прислушиваясь к голосам, она поняла, что находится в компании Дэвиса, Уэнделла и Сэма Джаджа. Судя по всему, они были теперь не на корабле, а в экипаже, и он отнюдь не был каретой на мягких рессорах. Многочисленные выбоины дороги швыряли его из стороны в сторону. Невольные стоны, то и дело срывавшиеся с губ Рэй, или не долетали до остальных, или намеренно пропускались мимо ушей. Пребывая в долгом забытье, она совершенно утратила чувство времени. С того момента, когда они в последний раз виделись с Джерри, могли пройти как часы, так и дни. Что бы ни было подсыпано в вино, Рэй не сразу впала в крепкий сон, хотя со стороны, должно быть, все выглядело именно так. Из-под полуприкрытых век она видела, как Джерри целеустремленно передвигался по каюте, как склонялся над рундуком и как выбросил в пустой проем на месте иллюминатора что-то длинное. Скорее всего это была веревка… Потом ее трясли и дергали, грубые голоса призывали к ответу, но она не понимала, чего они хотят, и была не в состоянии говорить.

Наконец Рэй оставили в покое, но только на время. Немного погодя ее подняли, силой открыли рот и влили новую порцию горького вина. Она выплюнула эту гадость кому-то в лицо (Сэму Джаджу?) и получила такую оплеуху, что зазвенело в ушах. Потом девушке зажали нос и вынудили глотать вино снова и снова. Наконец ее завернули в плащ и вынесли наружу. На палубе, вдохнув ледяного воздуха, Рэй впала в забытье, от которого только что очнулась… Попытка подслушать разговор ни к чему не привела: беспамятство все еще парило где-то очень близко, то отдаляясь, то наплывая снова. То немногое, что удалось уловить из обмена репликами, заставило Рэй пожалеть о том, что она очнулась.

— Значит, он уже кормит рыб. — Это был голос Дэвиса.

— Туда ему и дорога. — Смешок Сэма Джаджа. — А если и не кормит, то после такой ледяной купели долго не протянет. В любом случае можно смело известить герцога, что муженек не станет ему докучать. Далеко еще до Линфилда? Дэвис!

Скрип окошка. Короткая тишина: очевидно, Дэвис изучает окрестности.

— Еще миль пять — и мы у ворот.

— Крикни Миллеру, пусть остановит эту колымагу.

Молчание.

— Ну, что глаза таращите? Я не такой болван, чтобы вести девчонку через главные ворота. Мы оставим ее здесь, получим денежки, укажем герцогу дорогу и возьмем ноги в руки. Я вовсе не желаю, чтобы нас облапошили.

Жалкий наемный экипаж резко остановился. Рэй ощутила, как ее бесцеремонно выволакивают наружу. Она попробовала сопротивляться, но только насмешила этим своих мучителей.

Наконец Уэнделл перебросил ее через плечо. При этом ее пустой желудок сжался, что вызвало рвотный спазм. Рэй отнесли на сотню футов в сторону от дороги, в лесную чащу, и там сбросили на землю, словно ненужный мешок. Джадж связал ей руки и обвязал остаток веревки вокруг ствола ближайшего дерева. Земля так промерзла, что холод вскоре просочился сквозь утепленный плащ. Девушку начала бить дрожь, но еще сильнее был страх остаться здесь одной и совершенно беспомощной. Она открыла рот, чтобы попросить не оставлять ее в таком положении, но вовремя сообразила, что в одиночку будет в большей безопасности, чем под охраной Уэнделла, давно точившего на нее зубы. Она смолчала, и шаги ее спутников скоро затихли в отдалении.

Первые несколько минут казалось, что в лесу царит зловещая тишина. Однако потом звуки ночи начали понемногу проникать в сознание Рэй — по крайней мере те из них, что удалось различить сквозь громкий стук зубов. Мало-помалу она начинала понимать, что лес полон хищных зверей, крадущихся в поисках добычи. Коченеющее тело ненадолго бросило в жар. Девушка задалась вопросом, что за хищники водятся в английских лесах. Вскоре ее охватила паника, и она забилась в бешеной лихорадке, воображая, как ее тело разрывают острые когти и клыки хищников. Ужас был столь велик, что девушка снова впала в беспамятство, бессознательно прижимаясь к грубому, холодному стволу дерева, наивно полагая, что оно сможет ее защитить.

— Фонарь! — потребовал герцог Линфилд.

Его длинные сильные пальцы стиснули подбородок Рэй и грубо повернули. Девушка пришла в себя ровно настолько, чтобы открыть глаза, наполненные ужасом. Потом ее тело снова обмякло. Рэй не видела, как рука отдернулась от ее лица, точно обожженная.

Найджел был вне себя от ярости, но, по обыкновению, ничем не выдал своих чувств.

— Это не она. — Голос его был холоден и ровен.

Лакей, державший фонарь, опасливо оглядел распростертую на земле девушку. Ее лицо было белым как мел, губы посинели, на запястьях были царапины и синяки. Вот бедняжка, мелькнуло у него в голове. Если она сообщница тех смельчаков, которым пришло в голову подобраться к деньгам герцога, то ее роль ей дорого обошлась. Если же она невинная жертва, ее участь еще незавиднее. Брошенная на произвол судьбы, она недолго задержится на этом свете, в лучшем случае замерзнет насмерть.

Разбередив свою душу этими мыслями, лакей осмелился обратиться к хозяину. Герцог уже направлялся к дороге, где грум держал его лошадь.

— Милорд! Ваша светлость! А как прикажете поступить с девушкой?

— Сам сообразишь, — бесстрастно бросил Найджел, не потрудившись замедлить шаг.

Без единого слова он перехватил поводья, вскочил в седло, резко сжал крутые бока резвого жеребца, которому вздумалось затанцевать на месте, и повернул его в сторону поместья. Лакей остался рядом с девушкой, размышляя над словами хозяина, а тот гнал и гнал до тех пор, пока не оказался на месте. У конюшни он бросил поводья подскочившему конюшему и зашагал к дому, раздраженно стегая себя арапником по бедру. Стивенс едва успел подхватить сброшенный плащ. Найджел прошел к себе в кабинет, налил щедрую порцию шотландского виски, выпил разом и добавил еще.

В дверь поскреблись.

— Ну, в чем дело?!

— Милорд, — с достоинством начал Стивенс, но не посмел переступить порог, — какие будут дальнейшие распоряжения касательно мисс Эшли?

— Никаких! — отрезал Найджел. — Вместо нее мне подсунули жалкую городскую потаскушку!

— В таком случае прошу прощения.

И Стивенс удалился, предоставив хозяину заливать досаду спиртным.

Довольно долго Найджел смотрел в камин, на танцующие языки пламени. По его губам бродила саркастическая усмешка. Кто бы ни был Сэм Джадж, он жестоко ошибся, вздумав поживиться за счет герцога Линфилда. Забыл, наверное, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Интересно, что он запоет, когда на полдороге его жалкий экипаж остановят несколько головорезов. Найджел жалел только об одном, что не сможет увидеть физиономию Сэма Джаджа, когда, прибыв на шхуну без денег, он станет объясняться с командой. Скорее всего матросы решат, что Сэм присвоил весь выкуп, и сбросят его в воду с камнем на шее. Но даже если нет, очень скоро явятся представители власти, и все эти ничтожные людишки окажутся там, где им самое место — в тюрьме. Найджел находил забавным, что ему не потребовалось шевелить и пальцем. Лорд Лесли вызвался выследить шантажистов, лорд Эванс — разыграть главаря разбойников.

— Всю жизнь мечтал кого-нибудь ограбить, — признался он во время разговора. — В детстве просто зачитывался приключениями Робин Гуда!

Ньюборо тоже не захотел ударить лицом в грязь и охотно присоединился к остальным, поэтому какое-то время Найджел наслаждался мыслью, что получит назад свою подопечную, не истратив и пенса. Теперь, когда первая досада миновала, он еще раз поздравил себя с тем, что доверил тайну приятелям. В конечном счете он восторжествует, и это будет сродни торжеству Англии над Америкой.

В коридоре послышались смех и возбужденные голоса, дверь распахнулась — вернулись самозваные головорезы. Все трое были с головы до ног в черном. За пояс у каждого был заткнут пистолет. Найджел, приподняв бровь, оглядел веселую компанию и нашел, что они вырядились как на маскарад.

— Я вижу, все прошло в лучшем виде, — заметил он, когда мешки с выкупом были сложены в одно из кресел.

Лорд Лесли стянул с лица платок и плюхнулся в кресло. Шляпу он бросил на каминную полку, но не попал и едва не угодил ею в камин. Это вызвало новые смешки.

— Лучше не бывает, — заверил он с довольной улыбкой. — Лично я отношусь к этому, как к виду развлечения, и намерен на досуге повторить наше маленькое приключение. Если бы вы знали, Линфилд, как мы славно позабавились, вы бы умерли от зависти! Этим болванам и в голову не могло прийти, что кто-то может покуситься на их добро. Поначалу они заартачились, так что Эвансу пришлось прострелить в одном небольшую дырку. Впрочем, как только стало ясно, что дело нешуточное, они отдали нам деньги без дальнейших препирательств. Ну а как дела у вас? Как подопечная? Неужто они и впрямь оставили ее в лесу прямо на голой земле? Жаль, что я совсем про это забыл, когда держал пистолет у виска капитана, не то непременно нажал бы на курок. И ведь каковы наглецы! Не поверили слову герцога!

Пока его приятели избавлялись от своего маскарада и рассаживались по креслам, Найджел молча следил за ними от камина. Он выждал, когда Ньюборо поднес к губам стакан с виски, и заговорил:

— Это была не моя подопечная.

Ньюборо поперхнулся и раскашлялся взахлеб.

— Не ваша подопечная? — переспросил он, отдышавшись. — То есть как это? Ведь описание совпало! Кто же она?

— Понятия не имею, — процедил Найджел. — И ведь в самом деле, на первый взгляд есть некоторое сходство… без сомнения, она с ними в сговоре.

— Она призналась? — полюбопытствовал Эванс.

— Не будьте глупцом! — фыркнул Ньюборо. — Мошенники никогда не признаются.

— У нашего дорогого Линфилда она непременно заговорит, — заметил Эванс и пожал плечами. — Он умеет развязывать языки. Ведь верно, Линфилд? Кстати, где девчонка? Пусть ее приведут, и мы вместе выясним, кто она и откуда.

— Ничего не выйдет, — холодно произнес Найджел. — Когда я нашел ее, она уже была полумертвой. Я предоставил лакею самому решать, что с ней делать, и если он не полный болван, то должен был оставить ее расплачиваться за грехи своих сообщников.

Если друзья герцога приняли новость довольно равнодушно, то на кухне разгорались страсти. Прислуга наперебой обсуждала, что станет с девушкой, которую лакей осмелился привезти в замок. Миссис Тиммз, кухарка, заявила, что не желает иметь с этой подозрительной историей ничего общего, хотя бы потому, что нищей безродной девчонке не место в приличном доме. Поварята не посмели перечить, иначе им без церемоний надрали бы уши. Зато домоправительница герцога (она давно уже поставила себе целью оспаривать каждое слово кухарки) высказалась в том духе, что доброй христианке не пристала черствость. И потом, разве его светлость не приказал позаботиться о бедняжке?

Лакей, доставивший девушку в замок, покашлял, но благоразумно промолчал. Одна из горничных поддержала экономку, за что другой лакеи обозвал ее дурищей. К спору присоединялось все больше прислуги, к каждой из сторон примыкали новые приверженцы, и гул голосов нарастал, угрожая спокойствию хозяина дома. Наконец Стивенс положил конец дебатам, громко осведомившись от дверей, что происходит.

Все расступились, и его взору открылась Рэй. Она сидела на неудобном кухонном стуле и в любую минуту могла свалиться на пол.

— Кто это?

Так как никто не пожелал взять объяснение на себя, ответом было молчание. Дворецкий приблизился к девушке, протянул руку, но сразу же отдернул, подумав: кто знает, что с ней такое! Может быть, чума или оспа! Во всяком случае, у нее был вид умирающей.

— Его светлости сказали, что это мисс Эшли, — нерешительно произнес лакей. — Когда стало ясно, что это не так, он приказал, чтобы я о ней позаботился.

— Так и приказал?

— Ну… чтобы я сам сообразил.

Длинное лицо Стивенса осталось бесстрастным, однако он отлично понял, что имел в виду герцог, и задался вопросом, как поступить сейчас: не дожидаясь хозяйского гнева, вышвырнуть девчонку за порог немедленно или подождать, как развернутся события? В конце концов, герцог даже не заметит, что в доме прибыло, ведь он знает в лицо только ту прислугу, которая является по звонку или подает на стол.

Более пристально оглядев девушку, дворецкий нашел, что она мало напоминает городскую потаскушку. Впрочем, мисс Эшли она напоминала и того меньше, разве что на самый первый взгляд.

— Никакого сходства, — высказалась кухарка, от которой не укрылся его пристальный взгляд. — Девчонке тут не место! Не ждите, что я позволю ей болтаться при кухне. Ну вот, видите! С нее уже натекла целая лужа! Мало у меня других дел, так еще и убирай за разными бродяжками!

В самом деле, волглая одежда Рэй, затвердевшая на морозе, успела оттаять, и с нее понемногу капало.

— Миссис Ричи! — обратился дворецкий к экономке. — Допустим, девушка будет рада остаться в доме. Если она крепка и старательна, вы найдете для нее какое-нибудь занятие?

Кухарка фыркнула. Стивенс не удостоил ее взглядом.

— Неделю назад я уволила одну горничную за нерадивость и пока не подыскала ей замену. Работа для этой девушки найдется, было бы рвение. Нэнси может поднатаскать ее.

Горничная, та, что приняла сторону экономки, охотно кивнула, и в задних рядах прислуги снова прошелестело слово «дурища». Стивенс жестом пресек всякие попытки возобновить спор.

— В таком случае решено. Девушку перенесите на постель уволенной горничной. Если наутро она откажется выполнять домашнюю работу, ей придется покинуть замок. Если ее состояние ухудшится, пошлите в больницу для бедных — среди нас нет лекаря.

Миссис Тиммз адресовала экономке торжествующий взгляд: по ее мнению, у девчонки не было и шанса оправиться к утру, скорее наоборот, от переохлаждения у нее могла развиться скоротечная чахотка. В свою очередь, экономка торжествовала, что настояла на своем. Для себя она решила, что рассвет застанет девчонку за чисткой столового серебра. Даже если придется привязать ее к стулу, чтобы не свалилась от слабости.

Занятые заботами об отданной на их попечение девушке, Нэнси и лакей, виновник случившегося, не заметили этого столкновения личностей. Кое-как приведя ее в сознание, они под руки повели незнакомку в комнаты прислуги.

— Как по-твоему, Джек, его светлость и в самом деле не будет возражать? — робко осведомилась горничная, когда они взбирались по узкой черной лестнице.

— Откуда мне знать? — буркнул лакей, жестоко раскаиваясь в своей доброте. — У меня не хватило сил оставить ее в лесу, вот и все. И ты бы поступила так же. Сама видишь, как она выглядит. — Он поскреб в затылке. — А его светлости было все равно, раз это не мисс Эшли.

— Не говори так! — перепугалась Нэнси. — Кто мы такие, чтобы обсуждать поступки хозяина? Если он узнает, то уволит тебя без выходного пособия и рекомендаций. Куда ты пойдешь, как заработаешь на жизнь? Учти, я не выйду за безработного! Если мужчина не может прокормить семью, пусть забудет о браке.

Добряк Джек прикусил язык, хорошо зная, какая судьба ожидает того, кто осмелится навлечь на себя гнев герцога. В этот момент девушка окончательно поникла, и он подхватил ее на руки. Тихий стон заставил Нэнси встревоженно сдвинуть брови.

— Что с ней?

— Не знаю.

— Будь поосторожнее!

Горничная обогнала Джека на верхней площадке лестницы, распахнула дверь комнаты, которую делила с недавно уволенной товаркой. Когда ее новая соседка была внесена внутрь, она зажгла свечу и откинула покрывало над тонким соломенным матрацем, застеленным грубой полотняной простыней.

— Ее накидка совсем мокрая… Боже милостивый! Вот уж не ожидала! — Она коснулась меховой изнанки плаща. — Такое по карману только знатной леди. Как по-твоему, Джек, кто она такая?

— Не нашего ума дело, — отрезал лакей, решив впредь не совать нос ни в какие дела. — Просто скажи ей, когда очнется, чтобы не размахивала своим плащом перед носом у миссис Тиммз, иначе не миновать неприятностей.

Рэй шевельнулась.

— Похоже, она приходит в себя! — Нэнси присела на край узкой кровати и положила ладонь на лоб девушки, а когда та попыталась заговорить, отмахнулась: — Не трать сил, дорогая. Ты в безопасности, вот что главное. Я — Нэнси, а это Джек. Скоро мы с ним поже…

— Подробности ни к чему! — предостерег ее жених. — Думаю, ей сейчас не до наших дел. Вот что, мисс, вы в замке Линфилд. Стивенс сказал, что позволит вам остаться, если к утру вы сможете работать.

Темные брови девушки сошлись на переносице.

— Я в Линфилде? Значит, Найджел все-таки заплатил?

— Джек! — ужаснулась горничная и прижала ладонь ко рту. — Ты слышал? Она назвала его светлость по имени! Или она не в своем уме, или… послушайте, кто вы такая?!

— Так заплатил он или нет? — настаивала Рэй, снова начиная стучать зубами и бессознательно массируя саднящие запястья. — Боже, как здесь холодно! Выкуп! Заплачен или нет?

Хотя герцог никогда никого не ставил в известность о своих делах, от прислуги мало что могло укрыться. Однако его личные дела не подлежали обсуждению. Джек с опаской посмотрел на Рэй. Она знает, возможно, больше, чем он или Нэнси.

— Выкуп был заплачен, мисс, но потом отнят. Ваши сообщники остались без единого фартинга.

— Они мне не сообщники! — запротестовала Рэй, натягивая одеяло по самый нос. — Ужасно, я не могу держать глаза открытыми! В вине было столько снотворного…

— Снотворное! В вине! — воскликнула горничная, отчасти шокированная, отчасти заинтригованная. — Как по-твоему, Джек, она нас не дурачит?

— Не все ли равно! Я спущусь вниз и попробую умаслить миссис Тиммз, чтобы согрела чай для твоей новой товарки, а ты помоги ей избавиться от мокрой одежды. Только взгляни на нее, бедняжку! Ее так и колотит.

Лакей поспешно вышел, стараясь не смотреть на свою нареченную из страха, что она поймет, как сильно он сожалеет о своем акте милосердия. И зачем ему взбрело в голову привезти девчонку в замок? Скорее всего от нее будут одни лишь неприятности.

Между тем Нэнси, ахая, раздевала спящую Рэй. Заметив под панталонами над коленом какую-то странную выпуклость, она приподняла край и округлила глаза, увидев деревянный нож в самодельных ножнах.

— Ну и ну! В жизни не видывала ничего подобного! Вот, значит, как они ходят в Богом забытых колониях. Похоже, она слишком много времени провела в обществе пиратов и прочего сброда.

Как всякая благовоспитанная девушка при столкновении с изнанкой жизни, горничная содрргнулась и брезгливо, двумя пальцами отвязала оружие. Поскольку спрятать его было некуда, она сунула нож под матрац, с глаз подальше. Закончив раздевать Рэй, она не без усилий переодела ее в чистую ночную рубаху и спустилась вниз узнать, где же чай. На кухне все еще шли споры, хотя и не столь горячие, как поначалу. Джек уговаривал миссис Тиммз поставить чайник. Но она была непреклонна, и Нэнси потихоньку сделала это сама.

Чтобы напоить Рэй, ее пришлось растолкать, но и тогда она не сразу согласилась выпить чай. Когда далеко за полночь Нэнси наконец улеглась в кровать, она уже безраздельно верила в непричастность Рэй к пиратской интриге.