Было еще совсем темно, когда Рэй потрясли за плечо.

— Если хочешь и завтра ночевать в этой постели, поднимайся. Надо, чтобы Стивенс видел, как ты стараешься.

Рэй сонно повернулась на другой бок и получила чувствительный шлепок по заду.

— Вставай же! Я помогу тебе, чем смогу, но для этого ты должна хотя бы вылезти из-под одеяла.

Поднятая силой, Рэй с минуту озиралась по сторонам, с трудом сохраняя равновесие. Наконец она перевела взгляд на ту, что так бесцеремонно растолкала ее. Это была девушка со здоровым румянцем на щеках, темными глазами и курносым носом. Ее полные яркие губы были неодобрительно поджаты. Это заставило Рэй глупо хихикнуть, а потом ойкнуть от сильного щипка за бок.

— На веселье нет времени, дорогая моя, — сказала Нэнси, нетерпеливо притопнув. — Надо одеться и поскорее приниматься за работу. Я развесила твои вещи для просушки, но не думай, что так оно и будет впредь, я ведь не твоя горничная. Вы подумайте, она только хлопает глазами! Неужто снотворное все еще действует? Уж эти пираты!

— Откуда ты знаешь о них? — удивилась Рэй.

— С твоих собственных слов. Вчера ты упоминала о них раз двадцать, не меньше. Надо же, она ничего не помнит! Вот бедняжка! Не волнуйся, я никому не передам твоих слов, если не хочешь… ну, разве что Джеку.

— Джеку?

— Если будешь и дальше забрасывать меня вопросами, лучше при этом еще и одевайся. В тазу вода для умывания. Холодная, конечно, но это и к лучшему — тебе не мешает освежить голову.

Рэй медленно пошла к тазу и сунула голову в воду. Для этого ей пришлось ухватиться за плечо Нэнси. Горничная осуждающе поцокала языком, вкладывая полотенце в протянутую руку. Отерев лицо, Рэй чуть было не сбросила ночную рубаху, чтобы обмыться до пояса, но вовремя вспомнила, что не одна. Нэнси, должно быть, упала бы в обморок от подобной нескромности. Кое-как обмывшись прямо в рубахе, Рэй почувствовала себя лучше.

— Так кто такой Джек? — спросила она, одеваясь.

— Мой нареченный. Он привез тебя из леса.

— Я смутно это помню. Мне показалось, он меня жалеет.

— Он человек добрый, мой Джек, — заверила Нэнси, просияв от гордости. — Здесь, в замке, он служит простым лакеем, но так будет не всегда. Котелок у него варит, рвения не занимать, и я надеюсь, что в будущем он — только никому не говори! — он заменит Стивенса.

— Кто такой Стивенс?

— Дворецкий. Это он позволил тебе остаться. А меня зовут Нэнси.

— Я помню.

Горничная улыбнулась еще шире.

— Нами командует миссис Ричи, экономка. У нее острый глаз на всякий непорядок, так что старайся на совесть, не то окажешься за порогом, как Бетти. Бояться не обязательно, миссис Ричи — женщина строгая, но справедливая. Знаешь, вчера она схлестнулась из-за тебя с кухаркой и настояла на своем. Вот с миссис Тиммз лучше не связываться. Знаешь, Бетти как-то раз…

Рэй поняла, что с нее довольно. Она была слишком слаба для такого потока информации. История с Бетти могла подождать до другого раза, хотя Нэнси явно изнемогала от желания поставить новенькую в известность обо всем, что знала сама.

— Так я, значит, в Линфилде?

— Ну да.

— Странно. Мне казалось, что… — Рэй помолчала, оправляя подол. — А герцог… он знает, что я здесь?

— Вроде бы знает, хотя не пойму, какая тебе разница. Он приказал Джеку позаботиться о тебе… ну, не совсем так, но сказал, что тот сам сообразит, как поступить. Что такое? Почему ты так побледнела? — Нэнси поддержала пошатнувшуюся Рэй и усадила на кровать. — Благодари Бога, что все еще жива после всего, чего натерпелась, а главное, после шуточки, которую сыграли с герцогом эти пираты. Он не прощает обид. Что за болваны! Ведь каждому ясно, что ты не мисс Эшли!

— Почти каждому, — уточнила Рэй. — Если бы это было известно и Сэму Джаджу, я бы здесь сейчас не сидела.

Горничная сдвинула брови, пытаясь осмыслить сказанное. Рэй опомнилась, пожала плечами и принялась натягивать чулки.

— Что ж, за дело! — обувшись, сказала она с деланным оживлением. — Какие у меня будут обязанности?

Горничная бросила на нее оценивающий взгляд. Для энергичной работы новенькая была далеко не в форме, но не желала этого выдавать.

— Для начала скажи свое имя. Не могу же я и впредь звать тебя «бедняжка»!

— Рахаб. — Заметив, что Нэнси по-прежнему смотрит выжидающе, Рэй добавила: — Рахаб Смит.

— Странное имя.

«Особенно в сочетании с фамилией, — подумала Рэй. — И все-таки я надеюсь, что именно так меня будут называть в ближайшем будущем. Где ты сейчас, Джерри?»

А Джерри как раз задавался вопросом о местонахождении Рэй. Он проснулся оттого, что позвал ее по имени, и встревоженно прислушался, не желая нарушать сон старика, давшего ему приют. Как вовремя этот согнутый временем человек вышел проверить донки. Наткнувшись на обессиленного, полузамерзшего Джерри, он не только отдал ему свой армяк, но и потом, дома, не задал вопросов о том, как незнакомец оказался в такой ситуации. Он как будто жил в полном соответствии со своим именем Дрю Гудфеллоу — добрый парень.

Чтобы оправиться от пребывания в ледяной морской воде, понадобились целые сутки. Все это время Дрю кудахтал над Джерри, как заботливая наседка.

Вот и теперь со стороны его лежанки раздалось приглушенное кряхтенье. В хижине загорелась свеча, а потом и очаг. Немного погодя старик подошел к Джерри с миской овсянки. У него был такой вид, словно он вознамерился лично кормить своего подопечного. Пришлось отобрать у него ложку и приняться за еду самому.

После завтрака Дрю отлучился и вернулся с новостью, что к тайной стоянке контрабандистов наведались представители власти.

— То-то переполошились твои друзья, — сказал он, присаживаясь на колченогий табурет.

Человек он был неторопливый и потому, прежде чем выдать новую порцию сведений, пару минут катал по коленям трость. Джерри уже привык к его манере и терпеливо ждал.

— И судно, и команда взяты под стражу. Я видел это своими глазами, с вершины холма.

Джерри подумал: на сыром ветру, с таким-то артритом, — но воздержался от замечания на этот счет.

— Они не друзья мне, мистер Гудфеллоу. Они получили по заслугам.

— Я так и думал.

— И что же, вся команда была на борту?

— Похоже.

— А женщина? Она была среди них?

— Женщина? — переспросил старик, поднимая седые брови — Не заметил. Глаза у меня, конечно, уже не те, но женщину от мужчины я еще отличаю. Нет, ее там не было. Вот, значит, кого ты все время окликаешь во сне. У меня, видишь ли, бессонница. Как там ее… Рахаб?

— Я называл ее так? Странно. Для меня она всегда была Рыжей.

— Такое ты тоже говорил, — усмехнулся старик. — Вот только мне не пришло в голову, что речь идет об одной и той же особе.

— Я должен найти ее, мистер Гудфеллоу. Она в большой опасности. Я оставил ее на судне только потому, что не мог, никак не мог забрать с собой. Хотелось бы мне знать, что с ней…

— Что ж, ты можешь быть уверен, мой мальчик, что на борту этой Богом проклятой лоханки ее не было. Уж если власти берутся за дело, то обшаривают каждый дюйм, прежде чем взять корабль на буксир. Я бы не возражал узнать, кто тог наушник, что навел их на эту бухту. Каждый уважающий себя контрабандист сейчас ломает над этим голову. В наше время осталось не так уж много местечек, еще не раскрытых властями.

Джерри подозревал, что старик Гудфеллоу промышлял контрабандой — в молодые годы, а может, и по сей день. Возможно, он был как бы сторожем при тайной стоянке и получал малую долю с груза судов, бросавших в ней якорь. Джерри прямо спросил об этом.

— Ну да, а что тут такого? Контрабандисты — все честные, работящие ребята. И добрые, вот что дорого. Заботятся о старом Дрю, подкармливают его. Я ведь был отличный моряк и когда-то сам ходил на дело. И ничуть этого не стыжусь!

— А глаза у вас в полном порядке, — заметил Джерри в ответ на эту тираду. — Иначе вы прошли бы мимо, и мне бы не поздоровилось.

— Мимо тебя, мой мальчик, не прошел бы и слепой, — добродушно возразил старик. — Валялся, обнимая штаны, как будто они были набиты сокровищами!

— В каком-то смысле. Мне бы не проплыть так долго в ледяной воде, не научи меня Рыжая, как делать из штанов спасательный круг.

— Если она у тебя такая умница, отчего ж не научила снимать сапоги перед тем, как лезешь в воду? Они едва не утянули тебя на дно.

— Ей в голову не пришло, что я способен оставить их на ногах. — Джерри рассеянно расчесал пальцами отросшую гриву светлых волос, стараясь не думать о худшем. — Хотелось бы мне знать…

— Что с ней, — закончил за него старик. — Я уже понял это, мой мальчик.

— Значит, вы поймете и то, что мне пора отправляться в Линфилд.

— А почему именно туда? — удивился Гудфеллоу.

— Сложно объяснить.

— А ты попробуй. Или боишься, что я уже впал в старческое слабоумие и не соображу, что к чему?

Джерри принял решение довериться своему спасителю. Терять ему было нечего, а вот поделившись проблемами, можно было услышать добрый совет. Он изложил события своей жизни, жизни Рэй и их короткого общего прошлого. Старик слушал, не перебивая, лишь хмыкай в местах особенно интересных с его точки зрения. Дважды за время повествования он налил себе и Джерри чаю, щедро сдобрив его отличным ямайским ромом, без сомнения, полученным от друзей контрабандистов. Когда рассказ был закончен, он допил чашку и со стуком поставил ее на стол.

— Не с того начинаешь, мой мальчик. Начни не с Линфилда, а со Стэнхоупа.

— Но ведь Рахаб там нет!

— Верно. Зато там находится то, что принадлежит тебе по праву, то, с чем ты можешь войти в круг друзей герцога Линфилда. Иначе тебе не добраться до твоей Рахаб.

— Как-нибудь доберусь.

— Это ты говоришь сейчас, пока в глаза не видел Линфилда. Если герцог держит ее там против воли, ты только даром потратишь время. Даже получив его личное приглашение, ты не будешь свободно бродить по замку. К тому же это настоящий лабиринт.

— А вы что же, там бывали?

— Не то чтобы бывал. Я возил туда кое-какие запрещенные вещички. Давно это было. Большинство контрабандистов рано или поздно выходят на герцога, но добром это редко кончается. Он увертлив, как уж, у него всегда есть запасной выход. Если ему что-то не по душе, мигом донесет властям. Так он поступил и со мной. Доказательств нет, но я-то знаю, откуда тогда подул ветер. Когда он сдал наш баркас, то ходил героем, а мы гнили в тюрьме. Да и другие голодали, боялись нос высунуть со страху, что их постигнет та же участь. Ну ладно, что было, то быльем поросло. Я давно завязал со своим ремеслом, и слава Богу. А вот ты, мой мальчик, если хочешь снова обнять свою леди, будь осторожен. Давай-ка я сперва разнюхаю среди своих ребят.

— Нет, это слишком долго. Лучше я поступлю, как собирался.

— Ты не столько умен, сколько горяч, но раз решил, делай по-своему. — Старик с минуту катал трость по коленям, потом добавил: — На твоем месте я бы навестил Стэнхоуп.

— Всему свое время. — Джерри адресовал ему беспечную улыбку. — Не подумайте, что я списал Стэнхоуп со счетов. С вашей легкой руки мне и самому захотелось там побывать.

Рэй заправила выбившуюся прядь под наколку горничной, взяла кочергу и пошевелила в камине поленья, чтобы как следует разгорелись. Когда пламя весело заплясало, добавила еще несколько деревянных обрубков. Лакеи, что прислуживали герцогу за столом, уже ставили на буфет судки с блюдами для завтрака. Из-под крышек поднимался пар и тянуло такими аппетитными запахами, что у Рэй потекли слюнки, а желудок жалобно заурчал. Она была на ногах уже четыре часа, но все еще не положила в рот ни крошки. Интересно, подумала она, какое наказание полагается за кражу ломтика ветчины? Найджел вполне мог отдать приказ как отхлестать горничную по рукам, так и отрубить ей руки. От таких мыслей аппетита поубавилось.

Рэй направилась к двери, но на пороге столкнулась с герцогом и его приятелями и поспешно отступила в сторону, давая им дорогу. Она присела в книксене, но от слабости, голода и страха быть узнанной склонила голову ниже, чем требовалось. Это привлекло внимание последнего из входивших. Он замедлил шаг, оглядел ее и вдруг схватил за подбородок, принудив показать лицо. Пока его взгляд скользил по чертам Рэй, та прилагала все силы, чтобы сохранить на лице учтивое выражение. Больше всего на свете ей хотелось отшатнуться, но это могло быть воспринято как дерзость. Грудь ее вздымалась от частого взволнованного дыхания, и когда взгляд этого человека остановился на двух оживших бугорках, ноздри его раздулись. Казалось, осмотр будет бесконечным, но вдруг он отвел руку и последовал за остальными к буфету.

Рэй бросилась за порог и там привалилась спиной к захлопнутой двери. Она была совершенно опустошена происшедшей сценой и не могла двинуться с места. Между тем в комнате кто-то заметил небрежно:

— Однако, Линфилд, среди вашей прислуги можно встретить отличный экземпляр. Уж не знаю, почему вы не позволяете этим красоткам греть вам постельку?

Очевидно, это был тот, кто только что подверг Рэй пристальному осмотру.

— Ваши вкусы, Ньюборо, всегда казались мне на редкость плебейскими.

Ответ герцога потряс Рэй. Она не без усилия отстранилась от двери, но все еще не могла сделать и шага. Ньюборо! Как это возможно? Там, внутри, находится человек, ограбивший Джерри? Если судить по хищному крючковатому носу и широко расставленным глазкам, это был несомненно он. При мысли о вспышке его интереса к ней Рэй невольно содрогнулась и решила, что впредь будет держаться подальше от этого малоприятного человека. Если герцог видел в своих горничных только прислугу, то его гости, по крайней мере один из них, относились к ним как к грелке во все тело.

— В Линфилде не принято подслушивать, — раздался рядом неодобрительный голос.

Рэй прижала ладонь к губам, но не раньше чем с них сорвался испуганный возглас. Судя по внушительному виду, перед ней стоял сам Стивенс, дворецкий. Ничего не оставалось, как рассыпаться в извинениях.

— Мне так жаль! Видите ли, я не подслушивала, а… а пыталась прийти в себя. Один из гостей его светлости нагнал на меня страху!

— Еще бы тебе не было жаль, девушка, — строго произнес Стивенс. — Если герцог узнает, что я нашел тебя у дверей комнаты, где он в тот момент находился, не миновать беды.

Рэй отступила подальше от двери и снова забормотала извинения, но их заглушило громкое бурчание ее желудка. Стивенс тем временем обдумывал ситуацию. Считая себя ответственным за нравы, царящие среди женской прислуги, он по возможности оберегал девиц от знаков внимания со стороны гостей.

— Объясни, в чем дело, — потребовал он.

— Этот человек до меня дотронулся, — сказала Рэм и покраснела не столько от смущения, сколько от того, как глупо это прозвучало.

— Где именно? — не унимался дворецкий.

— Он взял меня за подбородок и вынудил смотреть на него, а сам оценивал, как кобылу на аукционе! Я думала, он заставит меня показать и зубы.

— Довольно! — прикрикнул Стивенс. — Отправляйся на кухню и ешь свой завтрак. Поговорим позже.

Рэй с большим облегчением почти бегом направилась к черной лестнице, а дворецкий пристально смотрел ей вслед. Ему вдруг пришло в голову, что новенькая чем-то напоминает американца, что побывал в Линфилде несколько лет назад. Однако, поразмыслив, он решил, что это ему почудилось. Всему виной их сходный и весьма прискорбный колониальный акцент.

Позавтракав под мрачным взглядом кухарки, Рэй проделала в обществе Нэнси тур по замку. Девушка знакомила ее с обязанностями. Товарка болтала без умолку, и это позволяло слушать ее вполуха и думать о своем, лишь изредка вставляя слова. Больше всего Рэй занимал предстоящий разговор с дворецким. Она надеялась предвосхитить его вопросы и мысленно составляла ответы.

Она вовсе не желала быть изгнанной из Линфилда. Идти ей было некуда, к тому же прежде следовало выяснить, что сталось с Джерри. Если он был жив, то рано или поздно должен был объявиться в замке. Мысли о нем порождали щемящее чувство потери, так что слезы сами собой наворачивались на глаза. Джерри сделал все, что мог, чтобы помочь им, и теперь она должна дожидаться его в том единственном месте, где он мог ее искать.

Пока герцог не знал, кто она такая, Рэй была в безопасности. Более того, при известном везении она могла раскрыть его дальнейшие замыслы насчет Эшли.

Стивенс разыскал Рэй ближе к вечеру. Она была в библиотеке и сметала пыль с книжных корешков. Герцог и его гости были на верховой прогулке, поэтому девушка отважилась негромко напевать за работой. На данный момент она была вне опасности.

— Спускайся, девушка, — приказал дворецкий.

Рэй поспешила вниз по лесенке и вскоре уже стояла перед ним, теребя в руках бамбуковую трость с пучком перьев на конце.

— Вы хотели меня видеть?

— Я отлично мог видеть тебя и снизу. Я хотел с тобой побеседовать.

— Как раз это я и имела в виду!

— Тогда зачем так странно выражаться? Проследи за речью, девушка. И не начинай свои многословные извинения, иначе мы простоим тут до утра. Объясни, как ты оказалась среди людей, затеявших аферу с мисс Эшли? Не вздумай плести небылицы — у меня нюх на вранье!

— Сэр, меня похитили, — учтиво начала Рэй, тщательно подбирая слова. — Приняли за мисс Эшли.

— С чего бы?

— Я назвалась ее именем.

— Зачем?

— Сэр, я работаю в Маклеллан-Лэндинге. Именно там сейчас живут мисс Эшли, ее муж и дети. Так вышло, что эти люди… эти пираты с ходу наткнулись на меня и именно мне задали свои вопросы. Однажды кто-то уже пытался похитить мисс Эшли, поэтому я очень за нее испугалась. Она была неизменно добра ко мне, и я просто не могла остаться равно-душной к ее судьбе. Не раз она говорила, что счастлива в Маклеллан-Лэндинге, что и не мыслит о возвращении в Англию. Желая быть достойной ее доверия, я выдала себя за нее. Что со мной теперь будет, сэр?

Рэй была совершенно уверена, что дворецкий не сможет усмотреть в ее рассказе никакой лжи, тем более что ее там и не было. В самом деле, неуступчивая линия его рта несколько смягчилась. Похоже, ее поступок пришелся ему по душе.

— Это всецело зависит от тебя, девушка. Кем ты служила в колониях?

— Камеристкой у мисс Эшли.

— В самом деле? — Стивенс не скрыл иронии.

— Ну, не то чтобы камеристкой… — смутилась Рэй. — Если честно, я делала то же, что и здесь: разжигала камин, вытирала пыль и прочее. Еще я умею присматривать за детьми, сбивать масло, делать свечи, укладывать волосы. Всего понемногу.

— Возмутительно! Американцы понятия не имеют о разделении обязанностей.

Рэй не без труда удержалась от смешка: дворецкий явно был оскорблен в лучших чувствах.

— Это ведь совсем другой континент, — осторожно заметила она.

— В самом деле, — сухо согласился дворецкий. — Раз уж нельзя изменить место твоего рождения и то, как ты оказалась в Линфилде, вернемся к теперешней ситуации. Если хочешь сохранить за собой место горничной, проявляй старание и веди себя прилично. Предупреждаю, тебе не будет доверено ни сбивать масло, ни орудовать щеткой для волос, ни — Боже упаси! — строить из себя няньку. За работу будешь получать шесть фунтов в год и два выходных дня в месяц, субботу и воскресенье. Постарайся не путаться под ногами у его светлости — он воспримет твою манеру изъясняться как личное оскорбление. И не вздумай повсюду трубить о своем знакомстве с мисс Эшли, лучше оставь это при себе. Учти, его светлость не терпит упоминаний о своей воспитаннице.

— Но ведь она — настоящая леди! — запротестовала Рэй.

— Настоящая леди никогда не опустится до брака с американцем. И довольно об этом!

— Да, но…

— Довольно, я сказал. Вижу, девушка, ты уж слишком бойкая на язык.

Стивенс повернулся спиной к несколько ошеломленной Рэй и покинул библиотеку.

Позже, измотанная до предела, она лежала в своей жалкой постели, но из-за мыслей о Джерри была не в силах уснуть. Если бы в тот день она не была так одурманена, то могла бы хоть издали наблюдать за тем, как Джерри борется с ледяными волнами. Быть может, ей удалось бы увидеть, как он достиг берега. Воспоминания о том, как он мастерил из штанов спасательный круг, заставили Рэй слабо улыбнуться. Их мечты об уединенном лесном озере и уроке плавания были так романтичны! Если бы можно было поторопить время и оказаться там уже сейчас!

Рэй представила, как Джерри целует ее веснушки. Он непременно начнет со лба, потом перейдет к носу и щекам. Особенно много внимания он уделит изгибу ее плеч. Он отдаст дань ее грудям и животу, непременно обследует пупок. Джерри не пропустит ни единого дюйма ее тела. С живота он перейдет на лодыжки, отлично зная, что ей больше пришлось бы по душе иное. Он проследит губами изгиб икр. Потом его губы пройдутся по коленям, и он не удержится, чтобы не задать ей тысячу вопросов о том, откуда там столько мелких шрамиков. Ей придется сосредоточиться, чтобы дать ответ, потому что нелегко говорить, когда губы любимого скользят вверх по внутренней стороне бедер. Однако если она промолчит, Джерри обязательно прервется, чтобы взглянуть на нее лукаво и вопросительно — как раз тогда, когда Рэй будет желать продолжения.

Значит, придется рассказать, как однажды она свалилась с самой верхушки яблони, куда Салем подзадорил ее забраться. Джерри пожалеет ее, запечатлев поцелуй на шраме в форме полумесяца. Потом она признается, что однажды во время погони за братьями, которым вздумалось от нее избавиться путем хорошей пробежки, ее ноги заплелись и она упала. Джерри засмеется. Она ощутит его смех, как прикосновение летнего ветра, и воспримет это как поощрение к тому, чтобы показать едва различимый след на бедре. Рэй заработала его, свалившись с лошади на острый камешек. Этот след так трудно заметить, что Джерри придется долго его высматривать… или обцеловать все бедро, чтобы не промахнуться. Быть может, он станет слегка прихватывать кожу зубами, поддразнивая ее, или пощипывать губами. Но в конце концов он доберется до самого чувствительного местечка — того, что между ее ног…

Желание вырвалось жалобным всхлипыванием. Рэй опомнилась и зарылась головой в подушку.

— Рахаб! — сонно окликнула Нэнси со своей кровати. — Что с тобой? Устала с непривычки или, может быть, плохо себя чувствуешь?

Дружеское участие товарки заставило Рэй разрыдаться взахлеб. Она плакала, пока ладонь соседки не коснулась плеча.

— Рахаб! Скажи же, в чем дело?

— Я скучаю по родным и… и по Джерико.

— Ну, это дело понятное, — рассудительно заметила Нэнси. — Подумать только, они остались за океаном! Расскажи про Джерико. Это ведь там ты в последний раз служила, верно? Каков он? Сколько этажей?

— Это не особняк. — Рэй истерически хихикнула. — Это человек, мужчина. Обычно я зову его Джерри… и я люблю его.

— Ах, вот как. Мне очень жаль.

— Ну, ты же не могла знать.

— Мне жаль, что ты в разлуке со своим Джерри. Представляю, как ты страдаешь, бедняжка! Расставшись с Джеком, я бы, наверное, умерла. По крайней мере утопла бы в собственных слезах, вот как ты сейчас. Плачь, бедная, плачь! Тебе есть о чем плакать.

Эти наивные слова окончательно прорвали плотину, и Рэй разрыдалась. Когда иссякли слезы, Нэнси без слов протянула ей платок.

— Ну вот, мне уже лучше.

— Слезы всегда приносят облегчение. А твой Джерри знает, что с тобой стало? Про пиратов и все такое?

— Конечно, знает. Он сейчас делает все, чтобы найти меня. Мне так его недостает!

— Послушай, у меня появилась идея! Возьмем следующий выходной вместе, сходим в деревню и отправим письмо в колонии.

Нэнси полагала, что Джерри остался за океаном. Рэй не стала исправлять эту ошибку, зато исправила другую:

— Не в колонии, а в Соединенные Штаты Америки.

— Письмо отсюда достигнет Джерри скорее, если будет адресовано в колонии.

Рэй не нашла, что сказать. Семь долгих лет войны не коснулись этой простодушной девушки даже краешком. Нэнси мало интересовалась событиями в Америке, потому что жила в другом мире.

— Я лучше напишу своим родным, — сказала Рэй после короткого размышления. — Быть может, они смогут забрать меня отсюда.

— Но ведь билет на пароход стоит так дорого… — тихо возразила Нэнси, не желая разбивать ее надежд.

Пришлось ответить кивком. Наступило молчание. Внезапно решившись, Рэй села в постели и похлопала по краю в знак предложения присесть.

— Я хочу поделиться с тобой одним секретом, Нэнси.

— Ну конечно! Как только я тебя увидела, то поняла, что мы станем близкими, задушевными подругами! Рассказывай скорее и ни о чем не беспокойся — я буду нема как рыба.

Рэй не удержалась от улыбки, отлично зная, что все сказанное при первой же возможности станет достоянием если не всей прислуги, то Джека. Однако ей было просто необходимо высказаться, и Нэнси была человеком более благожелательным, чем чопорный Стивенс. Она вкратце повторила свою историю. Нэнси слушала с открытым ртом.

— Скажи, почему герцог запрещает даже упоминать о своей воспитаннице? — полюбопытствовала Рэй, окончив рассказ.

— Она его ослушалась. Он устроил для мисс Эшли самый выгодный брак, какой только может быть, а она наотрез отказалась венчаться с лордом Босуортом. И это притом, что она могла бы иметь положение, богатство и титул, почти стать ровней его светлости! Мисс Эшли опозорила своего опекуна. Я знаю, ты превозносишь ее до небес, считаешь настоящей леди, но ведь на деле она всего лишь незаконнорожденное дитя бедной родственницы. На ее месте я боготворила бы его светлость за то, что он снизошел до опекунства!

Рэй вздохнула. Сказать тут было нечего. Бедная, бедная Эшли! Никто не понимал, каково ей приходилось в Линфилде.

— И что же, вся прислуга разделяет твое мнение?

— А как же иначе! — Нэнси склонилась ближе и понизила голос. — По правде сказать, среди нас есть такие, кто считает герцога человеком безнравственным, даже распутным. Оно, может, и так, но к своей воспитаннице его светлость был неизменно великодушен. Святой и тот не сделал бы для нее больше!

Рэй еле сдержалась, чтобы не наговорить гадости, которые так и рвались у нее с языка. Порицать нанимателя — лучший способ лишиться места. Об этом не стоило забывать ни при каких условиях.

— А тебе не кажется странным, — начала она осторожно, — что теперь, когда мисс Эшли устроила свою жизнь, когда у нее двое детей от законного мужа, его светлость собирается забрать ее в Линфилд, хочет она того или не хочет?

— Странно? — Нэнси пожала плечами. — Простой девушке не годится совать нос в господские дела. К тому же миссис Тиммз сказала, что его светлость не признал брак мисс Эшли. Значит, для него ни муж ее, ни дети не законны. Среди людей знатных такое случается сплошь и рядом. Я стараюсь не осуждать того, чего не понимаю. Вот, например, я не осудила тебя за то, что ты носишь под панталонами деревянный нож, хотя это и показалось мне странным и неприличным.

— Ты о чем?

— О твоем варварском оружии. Оно было привязано у тебя над коленом.

— Я не знаю, откуда оно взялось! Наверное, Джерри привязал, когда я уже спала.

— Господи Иисусе! — Нэнси округлила глаза и прижала ладонь ко рту: при всей своей живости она еще не позволила мужчине увидеть хотя бы ее лодыжку.

— А где сейчас этот нож? — спросила Рэй, притворившись, что не слышала восклицания. — Надеюсь, ты его не выбросила?

— Он у тебя под матрацем, вместе с ножнами. — Горничная вскочила и приподняла край постели. — Только не говори, что собираешься снова это носить!

— Раз Джерри так хотел — значит, буду.

— Но здесь не водятся дикари!

— Правда? — У Рэй вырвался невеселый смешок. Она все еще помнила похотливое лицо Ньюборо. — Хотелось бы верить.