На верхней лестничной площадке у Беркли закружилась голова, и она, споткнувшись, ухватилась за руку Грея. Она так сильно стиснула ее, что он поморщился.

— Останутся синяки, — прошептал Грей. — Что подумают мои гости?

— Извините. — Беркли с трудом оторвала побелевшие пальцы от запястья Грея, ей пришлось сделать над собой усилие.

— Я пошутил, Беркли. Вы хорошо себя чувствуете? Она кивнула. У нее перехватило дыхание, и каждый вдох давался с трудом.

— Смелее, — приободрил ее Грей. — Вы будете королевой бала.

Увидев, что он в замешательстве, она спросила:

— У вас все в порядке?

«И да и нет», — подумал Грей. Еще никогда видения прошлого не вторгались в его воображение с такой ошеломляющей ясностью. Он ничуть не сомневался, что с ним уже было это. Лестница. Женщина. Люди, ожидающие их появления. Вы будете королевой бала. Таковы были его слова. Все повторялось точно и вместе с тем было совсем по-другому.

Мгновение спустя видение отступило, а с ним и новизна ощущения. Грей повторил про себя слова, всплывшие в его памяти, но не сумел воскресить того впечатления, которое они только что на него произвели. Исчезла и уверенность в том, что с ним уже происходило нечто подобное, но у него заболела голова, а мышцы шеи свела судорога. Такие признаки свидетельствовали о том, что все это не пустая игра воображения.

Подавив желание растереть шею, Грей легонько похлопал Беркли по руке. Казалось, он пытается успокоить девушку, но его жест был продиктован несколько иными причинами.

— Нам пора.

Как только Грей и его спутница появились на лестнице, в зале стих шум голосов. Грей сам встречал каждого гостя, когда открывались двери «Феникса», однако только теперь собравшиеся по-настоящему воздали ему должное. Гром аплодисментов сотряс воздух с такой силой, что чистые бокалы на стойке бара подпрыгнули едва ли не на дюйм. Грей склонил голову, с истинным аристократизмом принимая общее восхищение. Кое-кто из гостей попроще разразился удалыми криками и свистом, полагая, что хозяину это будет приятно. Грей улыбнулся: это напомнило ему о том, что он вышел из низов и сам сколотил свое богатство. Как и все в этом зале, он боролся за успех когтями и зубами. Немногим повезло в жизни больше, чем ему. Никому из двух сотен гостей не пришло бы в голову утверждать, что хозяин «Феникса» имеет больше, чем заслужил.

И все они думали о том, как Грей Джейнуэй добился права обладать женщиной, опиравшейся на его руку.

Грей поднял руку, прося тишины.

— Леди… — Он обвел взглядом женщин, уделяя каждой хоть секунду внимания. — И джентльмены… — Такое разграничение вызвало в зале одобрительный смех. — Пользуясь случаем, я с удовольствием представляю вам хозяйку «Феникса» мисс Беркли Шоу. Мисс Шоу, это мои друзья.

Обратив взор на Грея, Беркли сделала легкое движение, и бусы на ее платье засверкали. Он взял ее руку и поднес к губам. Она застыла в изумлении и не слышала даже, как мужчины издали стон, поняв, что рассчитывать на благосклонность хозяйки «Феникса» не приходится.

— Может, вы улыбнетесь? — шепнул Грей, оторвавшись от ее руки. Его губы щекотали кожу Беркли, глаза не отрывались от ее лица. — Гости не должны заподозрить, что вы испуганы.

Беркли рассеянно улыбнулась:

— Но я и вправду боюсь.

— Отлично, — сказал Грей, увидев улыбку, и вновь положил руку Беркли себе на локоть. Как только, они двинулись вниз по лестнице, аплодисменты зазвучали громче. Грей вглядывался в обращенные к ним лица гостей, чуть заметно улыбаясь. — Все они будут в ваших руках, — шепнул он. — И мы посмотрим, как нам воспользоваться этим.

Первый час Беркли видела лишь поток лиц, которые едва различала, слышала имена, которые была не в силах запомнить. С застывшей улыбкой она пожимала протянутые руки и говорила светские любезности, но делала это чисто механически. Истинные же ее чувства не замечал никто, даже Грей. Да и сама Беркли не сумела бы объяснить, из-за чего ее тело покрылось мурашками, а сердце бухает, как паровой молот.

Она напрягала все силы, стараясь овладеть собой, хотя единственным чувством, охватившим ее, был ужас.

Беркли тепло улыбнулась Сэмюэлу Брэннану, крупному, шумному мужчине из тех, что привлекают к себе внимание, даже если не окружены толпой телохранителей. Еще не успев усесться за столик напротив Беркли, он завладел ее рукой. Громилы обступили его со всех сторон, и любопытствующим приходилось протискиваться сквозь их кольцо,

Грей стоял у самого столика, на виду у Сэма, но в отдалении от Беркли, чтобы никто не обвинил его, будто он подает ей знаки.

— Не понимаю, зачем это, Грей, — заявил Брэннан. — Чтобы взять за руку такую красавицу, мне не нужны никакие особые причины.

— Может быть, ей нужны причины, чтобы взять твою! — крикнул кто-то в напирающей толпе. Брэннан добродушно рассмеялся.

— Что ж, возможно. — Он положил ладонь на середину узкого столика. — Итак, мисс Шоу, даже если вы не скажете ничего интересного, я уйду от вас счастливым человеком.

Беркли взяла огромную ладонь Брэннана и повернула ее в своих руках, не отрывая глаз от его лица.

— Надеюсь, я сумею сделать вас не просто счастливым.

Темные брови Грея сошлись на переносице. Ему еще не доводилось слышать, чтобы Беркли говорила таким откровенно завлекающим тоном. Он обвел взглядом мужчин и женщин, наблюдавших за происходящим. Ответ Беркли не остался незамеченным, и уж конечно, его будут обсуждать на все лады. Лицо Сэма Брэннана налилось краской, но он по-прежнему проявлял нетерпение и выглядел скорее польщенным, нежели оскорбленным.

Беркли не понимала, почему ее слова вызвали неудовольствие Грея и столь оживленную реакцию окружающих. Она несколько раз погладила ладонь Брэннана, прикасаясь кончиками пальцев к бугоркам, и заговорила таким тоном, словно, кроме них с Сэмом, во всем громадном зале не было ни души:

— Вы всегда были сильным человеком. Ваша сила в вашей вере и убежденности. Вы возвышаетесь над людьми, даже когда не стремитесь к этому. Вы просто идете вперед, а остальные следуют за вами, просите вы их об этом или нет.

Сэм Брэннан широко улыбнулся.

— Чистой воды надувательство! — воскликнул он. — Грей, ведь это ты велел ей так говорить!

— Я не вкладывал слова ей в рот, — ответил Грей. — Но если бы и пришлось, это были бы совсем другие слова.

Сэм хмыкнул:

— Это точно. Продолжайте, мисс Шоу. Я весь внимание. Несколько минут Беркли толковала подмеченные ею черты характера Брэннана, а напоследок осведомилась:

— У вас есть ко мне вопросы, господин Брэннан?

— Пожалуй, да. — Сэм почесал бороду. — Я затеял новое предприятие, и хотя уверен в своей правоте, у меня есть сомнения в успехе. Как вы оцениваете мои шансы?

Беркли подалась вперед.

— Ответ на этот вопрос следует читать не на вашей ладони, но в вашем сердце и в вашей голове. Комитет бдительности создан с самыми лучшими намерениями, но он стоит вне закона. Вряд ли вы сможете действовать в рамках правосудия, отвергая само понятие суда над обвиненными, Добрые намерения не всегда ведут к верным решениям. Комитет бдительности расправится с «гусями», но в числе жертв окажутся и невинные люди. Вы добьетесь успеха, мистер Брэннан, но за это придется заплатить душевным спокойствием.

Сэмюэл Брэннан медленно вынул ладонь из рук Беркли. До сих пор она обращалась только к нему, негромко, но убежденно, и теперь собравшиеся ожидали от него оценки услышанного. Задумчивый взгляд, брошенный им на Беркли, подсказал девушке, что он нашел в ее словах пищу для размышлений. Однако с публикой Сэм заговорил дерзким тоном.

— Мисс Шоу уверена в нашем успехе. — Встав из-за стола, он поднял бокал сельтерской и провозгласил тост за Беркли и будущее Комитета бдительности.

Вокруг зазвенели бокалы, послышались оживленные голоса. Легко прикоснувшись к плечу Беркли, Грей велел ей оставаться на месте.

— Сможете принять еще одного?

Она кивнула. Следующим за ее столик сел Лорн Фитч. Рядом устроилась его супруга, она-то и послужила для Беркли основным источником сведений. Тщательно взвесив информацию, полученную от Грея, девушка догадалась еще кое о чем. Она сообщила Фитчу, что тот родился в большой семье из Новой Англии, а потом назвала точное место — город Провидено. Беркли рассказала ему, что он познакомился с женой на собрании религиозной общины и был так пленен ею, что заикался на протяжении почти всей их первой беседы. Слова Беркли покорили не только Фитча, но и его супругу. Тотчас же предавшись приятным воспоминаниям об ухаживании и свадьбе, они, сами того не замечая, поделились с ней своими самыми сокровенными тайнами. Вопрос банкира не имел никакого отношения к деловым успехам. Он желал узнать нечто более личное.

— Скажите, мисс Шоу, благословит ли небо меня и мою жену еще одним ребенком?

Беркли отпустила его руку и взяла ладонь миссис Фитч. Чтобы узнать ответ, ей пришлось лишь чуть-чуть приподнять защитные заслоны, которые она возвела вокруг себя. И даже если бы Беркли не ощутила жизненной силы, исходящей от руки Мэрилин Фитч, глаза этой женщины сказали бы ей обо всем. Беркли молча попросила у Мэрилин разрешения открыть секрет, и та ободряюще улыбнувшись ей, кивнула.

Беркли перевела взгляд на Фитча.

— Спрашивая меня о благосклонности небес, — заговорила она, — вы, вероятно, имели в виду того ребенка, которого ваша жена носит под сердцем.

Фитч вскочил, опрокинув кресло, схватил жену за руки и вгляделся в ее лицо. Сияющие глаза и блаженная улыбка Мэрилин убедили его в том, что Беркли сказала правду. Как же он сам не заметил этого прежде?

— Будь я проклят! — Фитч широко улыбнулся. — Кто родится на сей раз, мисс Шоу? Мальчик?

— Вам позволено задать лишь один вопрос, — оборвал его Грей. — Если хотите узнать ответ, вам придется либо заплатить, либо подождать девять месяцев.

Банкир зарделся, а собравшиеся разразились добродушным смехом. Мэрилин Фитч вынула из ридикюля два золотых самородка, положила их на столик и подтолкнула к девушке.

— Мальчик, — уверенно сказала Беркли и, накрыв золото ладонью, с непостижимой ловкостью спрятала его за вырезом платья.

Уже второй раз за этот вечер ее действия вызвали неудовольствие Грея.

Последним, кого пригласили за столик Беркли, был Энтони Боттомс. Уже близилась полночь, когда Грей сделал вид, будто по настоянию публики отменяет свое решение о том, что сегодня Беркли больше не будет гадать. Идея устроить перерыв между первыми двумя сеансами и последним, третьим, принадлежала Шоуну. Пусть посетители всегда сомневаются, закончила ли Беркли работу. Те, кто желает обратиться к ее услугам, надолго застрянут за игорными столиками. Лелея надежду на то, что Беркли успеет бросить взгляд на их ладонь, они будут терпеливо ждать.

Но сейчас Беркли жалела о том, что эта мысль пришла Сэму в голову. Когда Грей спросил, готова ли Беркли принять мистера Боттомса, она лишь слабо улыбнулась, а когда ее пальцы коснулись холодной ладони шулера, девушка пожалела о том, что на ней нет перчаток.

К Энтони Боттомсу, прилизанному лощеному франту, вздорному и ветреному, было противно прикасаться. Беркли же так устала, что не находила в себе сил отстраниться от внешних ощущений.

От первого прикосновения мышцы руки девушки свела судорога. Зрачки потемнели. Она придвинула свое кресло к шулеру, подалась вперед, и ее грудь чуть приподнялась над вышитым бусами вырезом платья. Беркли говорила негромко, так же как и с другими, но теперь в ее голосе звучали интимные нотки.

— Вы человек самоуверенный, — сообщила она. — Это у вас в крови. Многие ваши предки зарабатывали игрой в карты. Я не ошиблась, Тони?

Боттомс терпеть не мог свое уменьшительное имя, поэтому лишь кивнул.

— Так я и подумала. — В улыбке Беркли угадывалось сейчас нечто порочное. — Вы хороший игрок. Внимательно следите за людьми, выявляя их слабости и манеру поведения в сложных ситуациях. Этому вас научил отец. Готовы ли вы признаться в том, что используете людей, Тони? В том, что обращаете их слабости себе на пользу? Нет, вы предпочтете выразиться иначе. Вы считаете свою игру безупречно честной, ибо люди садятся с вами за стол по своей воле. Им нравится ваш стиль, Многие были бы рады его перенять.

Беркли подняла на Боттомса глаза и чуть заметно стала сжимать его ладонь.

— Мне тоже по душе ваш стиль, — звучно произнесла она. — И даже очень.

Грею Джейнуэю совсем не понравилось то, что он услышал. Он придвинулся к креслу Беркли, не прикасаясь к ней, но давая почувствовать свое присутствие. Нет, Грей не боялся, что Энтони Боттомс воспримет откровения Беркли всерьез, особенно сейчас, под прицелом его жесткого взгляда, но вряд ли можно было поручиться за других мужчин, ибо они насторожились, заинтригованные интимным характером беседы Беркли с шулером.

Энтони Боттомс потрогал свои усы, этим бессознательным жестом выдав беспокойство, почти неведомое ему. Он ощущал на себе ледяной взгляд Грея и обжигающий взор Беркли. Энтони не привык к подобным крайностям. Как правило, сидя за игорным столом, именно он внушал партнерам робость, умело пуская в ход свое обаяние и лоск.

— Вы хотите задать мне вопрос, Тони? — Беркли чуть приподняла одну бровь. — Не желаете ли узнать о том, насколько благосклонна к вам некая особа?

Энтони прошиб пот.

— Или, может быть, вас интересует, сохранится ли до конца недели везение, сопутствовавшее вам сегодня вечером?

По ее голосу Энтони понял, что речь идет не об успехах за карточным столом.

Беркли пальцем предложила шулеру придвинуться ближе.

— Не хотите ли, чтобы окружающие узнали масть и достоинство карты, которую вы прячете в рукаве? — шепотом спросила она и, откинувшись, с лукавой улыбкой посмотрела на Боттомса, тот вскочил.

— Что она сказала вам, Боттомс? — спросил кто-то из гостей.

— Признайтесь, Боттомс, — добавил другой. — Не томите нас.

— Мы не умеем читать мысли! — подал голос третий. Это замечание вызвало общий смех, и собравшиеся начали еще настойчивее выспрашивать у Боттомса, что ему нашептала Беркли.

Энтони дернул себя за усы и выдавил улыбку.

— Мисс Шоу утверждает, что я собираюсь отправиться на Восток. — Сунув руку во внутренний карман, он достал оттуда билет. — Я купил его сегодня, и об этом не знала ни одна душа.

Почувствовав легкое прикосновения Грея, Беркли поднялась из-за стола. Взяв Энтони под руку, она прильнула к нему и растянула губы в обольстительной улыбке, которая предназначалась только ему, но не ускользнула от внимания окружающих.

— Никак не пойму, отчего вы кажетесь мне принцем, Тони Боттомс? Неужели вы разбили мое черное сердце?

Энтони вспомнил о пиковом валете, спрятанном за манжетой сорочки. Что ж, он все равно собрался уехать из Сан-Франциско. Беркли могла без труда погубить его и совершенно ясно дала ему это понять. Единственное, чем он мог выразить свою благодарность, — это окончательно закрепить за ней славу человека, которому открыто будущее, неведомое всем остальным. Энтони позавидовал Грей Джейнуэю. Беркли принесет ему целое состояние.

— Отойдите в сторону, — сказал Энтони своим друзьям. — Я хочу на прощание потанцевать с мисс Шоу.

Толпа расступилась, и он закружил Беркли в танце под звуки музыки.

Проводив Энтони и Беркли взглядом, Грей поблагодарил гостей за принесенные поздравления. Беркли Шоу добилась успеха, и все потому, что он заставил ее явиться публике в вечер открытия «Феникса», но это почему-то не радовало его.

— Мне пора отдохнуть, — сказала Беркли очередному партнеру.

После Энтони Боттомса ее один за другим приглашали другие гости. Весело улыбаясь, а иногда смеясь, она старалась поменьше думать о тех, кто клал руки ей на плечи и прикасался к ее талии. Она гнала мысль о том, что с ней танцуют все, кроме Грея.

— Не будете ли вы любезны проводить меня до лестницы? — Мартин Рид, высокий худощавый мужчина, поклонился. Его застенчивость внушала Беркли симпатию. — Я предпочел бы не оставлять вас одну и проводить до двери номера, — сказал он.

Беркли не стала объяснять, что ей некого бояться. Номера и комнаты второго этажа откроются для постояльцев только завтра, а пока там, кроме нее, были только Майк и Шоун.

— Да, благодарю вас. С удовольствием. — На Беркли то и дело накатывала дурнота. Плавно изогнутая лестница казалась ей куда более трудным препятствием, нежели любой из трех холмов Сан-Франциско.

— Вы очень бледны, мисс Шоу, — заметил Мартин, — Может быть, позвать Грея?

— Нет, не надо беспокоить его. Просто помогите мне пробраться сквозь толпу.

Мартин взял Беркли под руку и повел к лестнице. Девушке пришлось отказать еще трем желающим потанцевать с ней, после чего Мартин объявил остальным, что дама занята. И только оказавшись возле широкой лестницы, Беркли поняла, что не в силах одолеть подъем.

— Позади кухни есть еще одна лестница, — сказала она, — Ведите меня туда.

— Я отнесу вас по этой лестнице на руках.

— Нет! Только не на глазах у гостей. Пожалуйста, помогите мне добраться до кухни.

Мартин и Беркли без особого труда протиснулись к кухне. Даже в столь поздний час во владениях Энни Джек работа кипела. Кухарка и ее помощники заканчивали украшать четырехъярусный торт.

— Прочь! — крикнула Энни незваным гостям и тут же вернулась к работе, ничуть не сомневаясь в том, что ее не посмеют ослушаться.

Беркли увидела, что Мартин хочет уйти.

— Лестница вон там. — Она указала в сторону кладовой, — Энни вас не укусит.

— Еще как укусит, — сказала кухарка. — Энни отгрызет ногу любому, кто посмеет сунуться к ней на кухню!

Мартин нерешительно замялся, и Беркли пришлось тащить его вперед. Когда они проходили мимо стола, Энни Джек вскинула измазанный нож и угрожающе ткнула в их сторону. Кусочек сливочного крема угодил на рукав Мартина. Не дожидаясь дальнейших выпадов, Беркли торопливо повлекла его к лестничной площадке.

— Не обращайте внимания на Энни. Она не погонится за нами, а мне нужна ваша помощь.

Взяв Беркли под руку, Мартин вместе с ней начал подниматься по узкой лестнице. Половину пути она проделала сама, потом спутник подхватил ее на руки.

— Все-таки я позову Грея, — сказал он, поставив Беркли на ноги у ее дверей.

— Нет. В этом нет нужды. — Беркли повернула ручку. — Зайдите на минуту, вдруг мне что-нибудь понадобится. Не поможете ли мне расстегнуть платье? — Она потянула Мартина за руку, не дав ему времени отказаться. — Я не задержу вас. Идите сюда. Моя спальня дальше.

Мартин неуверенно следовал за девушкой, озадаченный ее настойчивостью, и с тревогой думал о том, чем все это кончится. Несколько раз он оглянулся через плечо, ожидая увидеть в дверях Грея Джейнуэя с заряженными пистолетами в руках.

Вместо Грея появился один из телохранителей Сэма Брэннана. Его широкие плечи заполнили дверной проем. У него была бычья шея и ноги, похожие на опоры моста. Громила стоял, скрестив руки на груди, но во всем его облике сквозило нетерпение. Он воинственно приподнял квадратный подбородок, давая Мартину понять, что ему пора исчезнуть.

— Мистер Брэннан послал меня присмотреть за леди, — заявил он. — Можешь идти, Рид.

— Ну не знаю, Хэнк. Надо сообщить Грею, что мисс Шоу плохо себя чувствует.

— Он знает. — Хэнк Брок отступил в сторону. — Мистер Брэннан уже сказал ему. А теперь проваливай, Рид.

Смущенно поклонившись Беркли и сделав вид, что не замечает мольбы в ее испуганных глазах, Мартин поспешно покинул номер.

Беркли опустилась на край постели.

— Сейчас меня вырвет, мистер… — Ее голос прервался. Она не помнила фамилию незваного гостя.

— Брок, — подсказал громила. Он двинулся к Беркли, но, увидев, что она отпрянула, остановился. Взяв полоскательницу с ее умывальника, Брок протянул ее Беркли. — Если затошнит, валяйте сюда.

Она взяла полоскательницу.

— Идите. — Беркли склонилась над сосудом и закрыла глаза.

— Если не возражаете, мисс Шоу, я побуду здесь. Мистер Брэннан велел мне проследить, чтобы у вас все было в порядке.

Пальцы Беркли были почти такими же белыми, как полоскательница. В эту минуту ей хотелось одного — очистить желудок, ибо она надеялась, что после этого сможет рассуждать здраво.

— Сдается мне, не так уж вам и плохо. — Хэнк потянул к себе полоскательницу, заметив, как дрогнули при этом пальцы девушки. — Хотите мокрый компресс на голову? Нет? Может, вам лучше прилечь?

Беркли отодвинулась еще дальше, уклоняясь от руки Брока, потянувшейся к ее плечу.

— Уходите, прошу вас. Я хочу, чтобы вы ушли.

— Присутствие Рида не смущало вас, — пробормотал Брок. — Интересно, отчего бы это?

— У мистера Рида не было с собой оружия.

Брок отдал должное наблюдательности Беркли, обратившей внимание на то, что ускользнуло от других людей. Он расстегнул пиджак, вытащил пистолет, заткнутый за пояс брюк, и положил его на ночной столик рядом с полоскательницей.

— Теперь и у меня нет.

— Мне уже лучше, — сказала Беркли, хотя на самом деле ее мутило все сильнее. Смущенная близостью верзилы Брока, она боялась и вправду лишиться чувств.

— Рад это слышать. — Брок еще придвинулся, и его колено уперлось в край кровати. — Надеюсь, вы не откажетесь ответить на вопрос, который я хочу задать вам с той самой минуты, как впервые увидел вас нынешним вечером. Меня очень интересует, где вы разжились вот этим платьем.

— Мне его подарили.

— Неужели? — Брок прикоснулся к подолу платья, и заметил, что Беркли отдернула ногу, но его реакция оказалась быстрее. Он ухватил ее за щиколотку и рванул к себе. Она ударилась головой о спинку кровати. Удар был не так силен, чтобы всерьез повредить Беркли, но все же ошеломил ее. Она перестала сопротивляться, а Брок лишил ее возможности двигаться. Уперев руки в кровать по обе стороны от плеч Беркли, он зажал ее ноги между своими.

— Расскажите мне об этом платье, мисс Шоу. Предупреждаю вас — оно уже попадалось мне на глаза.

Беркли уперлась руками в грудь Брока и попыталась отпихнуть его. С равным успехом она могла бы пытаться сдвинуть скалу. Ее руки бессильно упали на кровать.

— Вы хотели снять это платье, — продолжал Брок. — Я слышал, как вы просили Рида помочь вам расстегнуть пуговицы. — Колено громилы задрало подол платья. Он бросил взгляд на ноги Беркли. — Какая прелесть! Что еще вы можете мне показать?

Она открыла рот, собираясь закричать, но тут же спохватилась. На всем этаже ее услышал бы только Майк, но он не мог прийти на помощь. Беркли промолчала, опасаясь, как бы Майк не попытался сделать это. Тогда его смерть будет на ее совести. Рука громилы скользнула по ее талии. Он начал переворачивать ее, и Беркли заткнула рот кулаком, чтобы сдержать крик.

И тут пистолет Брока крепко прижался к его виску. Он понял, что это его оружие, бросив взгляд на умывальник в ту самую секунду, когда почувствовал холодную сталь.

— Отставить, Брок, — велел Грей. — Спокойно. Не шевели руками. — Он отвел пистолет, чтобы Брок мог двинуться. Там, где ствол прижимался к его голове, уже проступило красное пятно в форме полумесяца. «Повезло Броку, — подумал Грей. — На этом месте могла оказаться дырка». Он заметил, что громила приподнял руки до уровня плеч. Брок знал, как следует себя вести, когда приходится признавать поражение. — Медленно повернись лицом к двери и шагай. — Грей вывел Брока в коридор и проводил до лестничной площадки. — Проваливай и не вздумай вернуться с Брэннаном. Если Сэм заявится сюда, тебе придется искать новую работу.

Хэнк и не подумал объяснять, что случилось в спальне. Раз он остался в живых, значит, Грей считает свою даму главной виновницей происходящего. Брок не стал разубеждать его.

— Я не могу уйти без пистолета, мистер Джейнуэй.

— Проваливай, — повторил Грей, держа громилу на мушке. Могучая грудь Брока являла собой отличную мишень, а на таком расстоянии Грей едва ли промахнулся бы. Под его взглядом Брок оценил возможные варианты своих дальнейших действий, выбрал тот, что гарантировал ему жизнь, медленно повернулся и начал спускаться по лестнице. Как только Брок вышел, Грей опустил оружие.

Когда он вернулся в спальню, Беркли стояла на коленях, скорчившись над полоскательницей. Наконец ей удалось опорожнить желудок. Полоскательница была почти пуста — Беркли терзала не столько рвота, сколько затрудненное дыхание и судороги. Ее плечи и голова бессильно поникли. Когда Грей проходил мимо нее, она не оглянулась.

Положив пистолет на умывальник. Грей, налил Беркли, стакан воды. Опустившись рядом на корточки, он подал ей стакан.

— Сполосните рот и выплюньте. У вас есть спиртное?

Беркли покачала головой, но не подняла ее.

— Вполне достаточно воды. — Допив, она вернула стакан Грею. — Спасибо.

Грей поставил стакан на место и поднял Беркли на ноги.

Идемте.

Беркли с трудом последовала за ним.

— Куда мы идем?

— Нельзя сбегать от гостей. И уж тем более увлекая за собой любовника.

— Кого? Вы имеете в виду мистера Рида?

— При чем здесь Рид? — Грей потащил Беркли за собой.

— Прошу вас, — взмолилась она, когда он вывел ее в коридор. — Я не хочу возвращаться туда. И не могу. Правда, не могу. Мистер Джейнуэй… Грей… пожалуйста… я хочу снять это платье. О Господи… — Она пошатнулась, на кончиках ее ресниц дрожали слезы. — Вы не понимаете… Мне необходимо… вы делаете мне больно. Моя рука… — Беркли попыталась вырваться. Грей сжимал ее запястье с такой же силой, как утром. Его пальцы впивались в ее покрытую синяками кожу.

Грей остановился и повернул девушку лицом к себе, но он не отпустил ее руки.

— Если вы полагаете, будто я чего-то не понимаю, объясните мне это через несколько минут. А сейчас отправитесь со мной к гостям и пожелаете им доброй ночи. Не вздумайте плакать перед публикой, не смейте напускать на себя беззащитный, болезненный вид. Я ничего вам не сделал. Пока. И не хочу, чтобы вы напоминали кающуюся грешницу. Гости должны увидеть, что ничего страшного не произошло и все в полном порядке. Вы не сможете убедить их в этом, если виновато потупите глаза.

Грей вынул платок и смахнул слезы с ресниц Беркли. Растерев лицо девушки, он вернул румянец ее бескровным щекам, пригладил выбившиеся пряди волос и окинул ее критическим взором.

— Вообразите, что вы швыряетесь в них рыбой. Это должно приободрить вас.

И это действительно помогло. Стоя рядом с Греем на ступеньках лестницы, Беркли слушала, как он благодарит гостей за то, что они любезно согласились помочь ему открыть «Феникс». Также он благодарил их за теплый прием, оказанный новой хозяйке игорного зала. Потом от своего имени и от имени Беркли выразил надежду вскоре вновь увидеть гостей под крышей отеля. Игра будет продолжаться до рассвета, сообщил Грей, но он и его дама вынуждены откланяться. С этими словами он поднял руку Беркли, и, задержав ее в таком положении до тех пор, пока гости не начали гадать, каковы его истинные намерения, лукаво улыбнулся и поднес ладонь Беркли к губам.

Только Беркли Шоу почувствовала, как холодны эти губы.

Вместо того чтобы повести Беркли в ее номер, Грей, поднявшись на лестничную площадку, свернул к своим апартаментам. Войдя, он запер дверь, бросил ключ на стол, легонько подтолкнул девушку к дивану, а сам отправился к своему последнему приобретению — резному ореховому бару. Распахнув крайний левый шкафчик, Грей вынул графин бурбона и два бокала. Плеснув в них виски, он подал один бокал Беркли:

— Вот теперь настало время для смущенных взоров. Немножко раскаяния не повредит.

— Не понимаю, в чем вы меня обвиняете. Мне стало дурно. Я попросила мистера Рида проводить меня до лестницы.

Рида? Мартина Рида?

Да.

— А Хэнк Брок?

Беркли двумя руками поднесла бокал к губам и осторожно пригубила.

— У меня закружилась голова, — продолжала она, не глядя на Грея. — Мне не хотелось устраивать переполох, свалившись без чувств, и я повела мистера Рида к черной лестнице. Мы прошли через кухню. Можете спросить Энни.

— Обязательно спрошу.

— Мистер Рид проводил меня до моих комнат. Я попросила его войти, потому что не могла снять платье без посторонней помощи.

— Что это значит? — Осушив бокал, Грей налил себе вторую порцию. — Вы что, попросили Рида раздеть вас?

— Я не знаю, откуда там взялся человек мистера Брэннана, — продолжала Беркли. — Я не слышала, как открылась дверь в коридор.

— Она была не заперта.

— Да. Я не видела нужды закрывать ее на замок. Кроме меня, на этаже никого…

— Я имел в виду, вы не заперли дверь, впустив Рида в номер.

— Нет! — Беркли вскинула голову. — Все было совсем не так. Прошу вас, позвольте мне вернуться в свои комнаты. Я хочу снять это платье. Вы не понима…

Грей поднял руку:

— Чем все кончилось? Откуда там взялся Хэнк Брок?

— Не знаю. Он вдруг появился в моем номере. Наверное, подкарауливал меня в коридоре. Говорю вам, это все, что я знаю.

— Лжете. Весь вечер вы заигрывали с мужчинами. Вогнали в краску Сэма Брэннана и Боттомса тоже. Вы отдавали себе отчет в том, что говорите?

— Это не я. — Беркли приложила бокал к виску. Удары сердца гулко отдавались в ее голове, глаза застилала туманная пелена.

— Не вы? Я правильно вас расслышал? На вашей кровати валялся Брок. Вы не сопротивлялись, даже не пытались оттолкнуть его.

— Нет, пыталась. Вы не видели меня. — Беркли стиснула веки. — Я не лгу, — прошептала она. — Не лгу.

— Вы не звали на помощь.

— Я опасалась, что меня услышит только Майк. Звать его было опасно.

— Брок уже начал раздевать вас.

Не в силах долее сдерживать возбуждение, она поднялась на ноги. Бокал выскользнул из ее пальцев и упал на ковер.

— Он хотел забрать платье, — сказала Беркли, теребя узкие рукава и корсаж. Дюжины голубых стекляшек посыпались к ее ногам, как градины. Охваченная безумным желанием отделаться от платья, она рванула материю и разорвала шов на плече. Дернув сильнее, Беркли сумела освободить одну руку, прежде чем подоспевший Грей остановил ее. Она оттолкнула его и судорожно втянула в себя воздух. — Брок знал, что это платье Айвори!

Грей прижал ее к себе, удерживая на месте. Беркли не могла пошевелиться, не могла противиться его сильным рукам. Она прижалась лицом к его плечу и задрожала. Закрыв глаза, девушка вцепилась в смокинг Грея и продолжила:

— Айвори была в этом платье, когда Брок изнасиловал ее.

У Беркли остались лишь самые туманные воспоминания о том, что происходило дальше. Пол ушел из-под ее ног, тело словно утратило тяжесть. Что-то влажное и холодное коснулось ее лица. Пальцы, на сей раз нежные и ласковые, успокаивающе гладили ее. Беркли чудилось, что ее обволакивает теплый кокон и она вот-вот превратится в сказочную фею, порхающую на невесомых крыльях.

— Наконец-то вы пришли в себя.

Это был голос Грея. Беркли обвела взглядом затененные углы комнаты, стараясь понять, откуда он исходит. Она заметила Грея только тогда, когда он шевельнулся в кресле, сняв ногу с выгнутого подлокотника и опустив ее на пол. Что-то соскользнуло с его колен и упало с тяжелым стуком. Не обращая внимания на этот предмет, Грей зажег лампу, стоявшую рядом с ним на столике, и подвернул фитиль. Беркли увидела на полу упавшую книгу.

Ей оставалось лишь гадать, как Грей узнал о том, что она очнулась. Вряд ли он видел в темноте лучше Беркли, но все же почувствовал это, едва она открыла глаза.

— Я долго спала?

Грей пожал плечами. Он и сам потерял счёт времени, задремал над книгой и не заметил, как погасла лампа.

— Ровно столько, сколько вам было нужно. Как вы себя чувствуете?

Беркли рывком села. Одеяло и простыня соскользнули до пояса. На ней уже не было голубого платья с бусами. Оно исчезло вместе с лифчиком и нижними юбками. На ней была только тонкая ночная рубашка. Должно быть, эта ткань и казалась Беркли крыльями из паутинки. Она прислонилась к спинке кровати и подтянула ноги к груди.

— Беркли?

— Кажется, мне уже лучше.

— А вы ощупайте себя. Она не улыбнулась.

— Я чувствую себя хорошо.

Грей кивнул. Он уже и сам видел, что на ее щеках проступил здоровый румянец. Глаза Беркли просветлели, и даже если головная боль не унялась, то по крайней мере стала терпимой. Грей посмотрел на часы, стоявшие на каминной полке. Уже пробило пять. Музыка на первом этаже стихла два часа назад, а вскоре ушли и последние гуляки.

— Я упала в обморок? — спросила Беркли.

— Не совсем. Вы оставались в сознании до тех пор, пока не уснули.

— Вы меня раздели?

— Да.

— И не подумали обратиться за помощью к Энни?

— Подумал и раздумал. В ту минуту было необходимо избавить вас от платья.

— Да. — Беркли внимательно посмотрела на него. — Да, действительно. Спасибо вам.

— Правда ли то, что вы сказали мне об Айвори?

Беркли кивнула.

— Я знаю, вы так полагаете, но известно ли это вам наверняка?

— То есть, не узнала ли я об этом от самой Айвори? Нет. Да и как я могла? Мы ведь ни разу не встречались. И уж конечно, я узнала об этом не от Брока. Я чувствовала. Весь вечер. Надев это платье, я тут же поняла, что с его хозяйкой случилось что-то страшное. Когда я была в игорном зале… с мужчинами… время от времени мне чудилось, будто… — Беркли умолкла. Ощущения, которые она испытывала в этом платье, слова, произнесенные ею, и то, как она произносила их, — все это было чуждо Беркли. Она словно превратилась в другую женщину. Отчасти. Сдвинувшись на край кровати, Беркли спустила ноги на пол. — Что вы с ним сделали?

— Спрятал.

— Я хочу, чтобы его сожгли. — Беркли начала подниматься, но Грей вскочил первым и преодолел разделявшее их расстояние тремя легкими, почти беззвучными шагами. — Вы собираетесь держать меня в постели? — спросила Беркли.

Грей провел ладонью по своим темным волосам и, задержав ее на шее, начал массировать затекшие мышцы.

— Только не говорите так, словно я делаю это против вашей воли. — Он указал на окно. — До рассвета еще далеко. Ложитесь спать.

Лишь теперь Беркли заметила, как устал Грей. В уголках его рта залегли крохотные морщинки, ясные глаза затуманились, лицо осунулось. Неожиданно для себя она протянула руку и коснулась его щеки.

— А вы? Вы отдохнули? Грей поймал ее руку.

— Зачем вы это сделали?

Огромные глаза Беркли излучали сияние.

— Я… я не знаю. — Ей казалось, что нет ничего естественнее такого прикосновения. — Я сделала что-то плохое?

— Плохое? Нет, в этом не было ничего плохого.

Беркли почувствовала, как ослабла его хватка. Она вывернула запястье, сама взяла Грея за руку и потянула его к себе. Он опустился рядом с ней на кровать, словно сомневаясь в том, хочет ли этого Беркли. Сплетя свои пальцы с пальцами Грея и опустив его ладонь себе на колени, она рассматривала ее и удивлялась тому, какие разные у них руки. По сравнению с крепкими длинными пальцами Грея ее ладонь казалась еще более хрупкой, чем на самом деле. Бросив на него взгляд, Беркли тотчас опустила глаза.

— Я хотела поблагодарить вас за то, что вы заметили, как я покинула зал. За то, что нашли время отыскать меня. Я знаю, что вы подумали, застав меня с Броком, но вы ошиблись. Я не поощряла его, во всяком случае, не собиралась. — Она коротко вздохнула. — Я хочу…

— Беркли, — тихо заговорил Грей, — вам незачем…

— Выслушайте меня, не бойтесь. — Внезапно она осознала, что стискивает руку Грея крепче, чем хотела. Слегка разжав пальцы и украдкой взглянув на Грея, она успела заметить на его губах улыбку.

— Продолжайте, — сказал Грей. — Итак, вы хотели…

— Я хотела, чтобы вы думали обо мне лучше, чем прежде. Я позволила вам предоставить мне отдельные комнаты, одевать и кормить меня. Уже то, что я согласилась поселиться в «Фениксе», говорит против меня. Потом я нарушила одно из немногих ваших требований и пошла в Сиднейский квартал. Вновь ослушавшись вас, я отправилась вслед за вами за Майком. Поэтому всякий раз, пытаясь отстоять свою независимость, я лишь выставляла себя в глупом виде. — Беркли смущенно улыбнулась. — Во всяком случае, совершенно очевидно, что вы не питаете ко мне особой благосклонности. Остается лишь удивляться, что сегодня вы проявили ко мне такую заботу. Понимаю, отчасти вами руководило желание оберегать свое имущество… свои…

— Имущество? Вас, что ли?

— Да, конечно. Отправляясь искать меня, вы немало рисковали, ведь Хэнк Брок мог покалечить вас. — Выговорившись, Беркли вынула свою руку из пальцев Грея, размышляя, понял ли тот, за что она благодарит его.

— Вы закончили? — спросил, наконец, Грей. Беркли кивнула.

— Посмотрите на меня, мисс Шоу.

Кончик его пальца коснулся подбородка девушки, и она послушно повернула к нему лицо.

— Можете звать меня Беркли, — сказала она, встретившись с ним взглядом. — Я не против.

— По-моему, сейчас уместнее соблюдать условности. Я изо всех сил сопротивляюсь соблазну воспользоваться вашим положением.

— Я не против.

Грей моргнул, не вполне уверенный в том, что правильно расслышал ее.

— Видимо, вы не поняли, какой смысл я вкладывал в слова «воспользоваться вашим положением».

— Поняла.

Грей изумленно смотрел на нее, и на сей раз Беркли не отвела взгляда.

— Да, — шепнула она, увидев, как Грей наклоняется к ней. — Я все понимаю.

Грей прикоснулся губами к ее рту, мягкому, податливому. Беркли ответила, сначала робко, потом более нетерпеливо. Она положила руки на грудь Грея, стискивая пальцами ткань его сорочки, потом чуть приподнялась и теснее прильнула к нему. Их губы на мгновение отделились друг от друга, после чего Беркли сама потянулась к его рту. Наслаждение, охватившее девушку, передалось Грею.

Его руки сомкнулись на ее талии. Прижав Беркли к себе, он ласкал ее спину. Легкое движение тел — и они начали медленно опускаться на кровать. Положив ладони на плечи Грея, Беркли улеглась на спину и увлекла его за собой. От сладостной тяжести его тела у Беркли перехватило дыхание. Ее губы раздвинулись.

Грей только и ждал этого. Он провел языком по ее верхней губе и осторожно прикусил нижнюю. Влажный кончик языка Грея требовательно затрепетал, вторгаясь между губ Беркли, и наконец проложил себе путь, дразня и лаская ее рот. Она отвечала ему, но не просто повторяла то, что делал Грей: не дразнила, не соблазняла, не пробовала на вкус, а наслаждалась. Беркли испытывала неведомые для себя ощущения, которые оказались внове и для него.

Еще ни разу Грей Джейнуэй не встречал таких женщин, как Беркли Шоу.

Он оторвался от девушки, бурно дыша, взял ее лицо в ладони и внимательно всмотрелся в него. Грей чуть приподнялся, и свет сиротливого огонька лампы блеснул на ее коже. Глаза Беркли расширились, губы увлажнились и чуть припухли.

— Ты понимаешь, что будет дальше?

— Да, — шепнула она. — Понимаю. И понимала с самого начала.

Несколько мгновений Грей молча смотрел на нее, потом почувствовал, как тело девушки приподнимается, мягко изгибаясь в инстинктивном движении. Ее грудь прижималась к груди Грея, бедра — к его бедрам, и от этого прикосновения он невольно застонал.

— Беркли… — Он снова припал ртом к губам Беркли. Она закрыла глаза, теряя власть над собой, но эта утрата обостряла все прочие чувства. Беркли слышала звук, с которым их влажные разгоряченные губы то отдалялись друг от друга, то соединялись вновь, но каждый раз по-новому. Их тела находились в непрерывном движении; простыни шуршали, а ножки кровати поскрипывали. Ночная рубашка Беркли скользила по ее плечам со звуком, напоминавшим легкий шепот.

Беркли запустила руки под сорочку Грея, ощупывая напряженные мышцы его спины и плеч. Ее пальцы, скользнув по животу Грея, забирались под пояс брюк. От ее прикосновений кожа Грея пошла мурашками. Из его горла вырвался стон наслаждения и мучительного страдания. Она чуть заметно удовлетворенно улыбнулась. Поймав зубами ее ухо, Грей мягко прикусил мочку.

— Тебе нравится это, правда?

— Да, — шепнула она. — Мне хорошо.

Грей подавил смешок.

— Ты еще не, испытала и половины.

Беркли понимала это лучше, чем он. Сняв и отбросив сорочку. Грей перехватил испуганный взгляд девушки.

— Хочешь, чтобы я погасил свечу? Беркли покачала головой.

— Нет, мне нравится смотреть на тебя, — отозвалась она, изумив Грея и себя своей откровенностью. Беркли откашлялась, размышляя, как объяснить свое замешательство. — Просто ты оказался крупнее, чем я ожидала.

Она приподнялась. Тоненькая лямка ночной рубашки соскользнула с плеча, но Беркли этого не заметила. Грей стоял рядом с ней на коленях, положив пальцы на застежку брюк, ткань которых плотно облегала его восставшую плоть. У Беркли пересохли губы. Она недооценила возможности Грея.

— Может быть, погасить… — Беркли бросила тревожный взгляд на лампу.

— Хорошо. — Осторожно перебравшись через Беркли и погасив лампу, он вернулся к постели. Увидев, что Беркли еще не успокоилась, Грей задернул шторы.

Внезапно что-то легкое, похожее на крылышко бабочки скользнуло по его лицу. Грей не сразу сообразил, что это тонкая ткань ночной рубашки Беркли.

Темнота скрыла от нее улыбку Грея, так редко появлявшуюся на его губах.