– Об «Ордене епископов»? – повторила вопрос Рия. – Совсем ничего не знаю. Никогда о таком не слышала. Они люди церковного звания?

Уэст рассмеялся над ее вопросом, но смех его прозвучал невесело.

– Едва ли, хотя они известны своим религиозным рвением. – Он взглянул на часы. Времени достаточно, чтобы предоставить ей информацию, хотя лучше бы о таких вещах говорить там, где их заведомо не могут подслушать. – Я хотел бы спросить вас: не согласитесь ли вы поехать со мной в Амбермед? А я во время поездки расскажу вам о епископах.

– Поехать с вами? – Она крайне удивилась его предложению. – В имение? Зачем?

– Вы задаете очень много вопросов сразу, знаете ли, но я отвечу на все одним словом: да, и затем, что я хочу, чтобы вы поехали.

– Ну что ж, вы высказали свое пожелание, а я могу высказать свои возражения. Или нет?

Уэст поморщился. Он и так мог бы за нее назвать с дюжину причин, почему она не может его сопровождать. Поток возражений казался неиссякаемым. Утешением ему служило лишь то, что она апеллировала к логике, а не к эмоциям. Когда она закончила, он задал вопрос:

– Хватит вам часа, чтобы собраться?

В конце концов, значение имело лишь то, что он заставил ее поступить по своему желанию. Рия могла бы попытаться сделать вид, что последнее слово за ней, вытребовав у него еще полчаса на сборы и еще час на улаживание вопросов, связанных с управлением школой. Собственно, так она и поступила. Перед отъездом она собрала учителей, назначив своим временным заместителем миссис Абергаст и разделив ее часы (она вела историю и географию) между оставшимися двумя учительницами. Рия выписала чеки для оплаты рабочим, ремонтировавшим крышу, и распорядилась относительно мистера Литтона. Если он вдруг объявится, ему предписывалось немедленно отправляться в Лондон, на Ферт-стрит.

Удивительно, но именно Уэст высказался решительно против увольнения незадачливого детектива. Рия опять поступила так, как он захотел, причем Уэст не стал объяснять ей причины, по которым не желал, чтобы она уволила Литтона, но зато она смогла вытребовать у него повышения своего содержания на двести фунтов в год.

Уэст вернулся с каретой почти точно к назначенному времени, хотя дорога между Гиллхоллоу и школой оставляла желать лучшего. Сгустились сумерки, начался снегопад, и тяжелые серые тучи не давали надежды на скорое прояснение.

Багаж Рии поместили на крышу кареты, а коня Уэста привязали сзади. Конюх в ливрее предложил Рии и Уэсту пледы, чтобы укрыть ноги, а сам сел рядом с кучером. Вначале карета ехала медленно, но потом кони разошлись и понесли во всю прыть.

Рия плотно укрыла ноги, а Уэст тем временем возился с фонарем – проследил за тем, чтобы тот не свалился с крюка. Усевшись на скамью, он вытянул ноги, так что его ступни оказались на противоположном сиденье. Рия выразительно посмотрела на его каблуки и ничего не сказала, но он и не думал их убирать. Он не из тех мужчин, которые бросаются исправлять такого рода погрешности, хотя, как ей показалось, он ничего не имел против того, чтобы она ему на них указывала. Он даже находил ее замечания забавными. Скажи она ему, что у него воротничок косо пристегнут, и он отреагировал бы точно также.

– Вы на меня уставились, – констатировала она. – Неужели вам никто не говорил, что смотреть так неприлично?

– Напротив, каждый мне делает подобное замечание.

Она прикрыла рот затянутой в перчатку рукой, чтобы он не заметил ее улыбки.

– Почему вы так делаете? – спросил он.

Рия широко открыла глаза от удивления:

– Вы о чем?

– Зачем вы прячете улыбку? Почему вы пытаетесь скрыть то, что я заставляю вас улыбнуться и, смею сказать, даже смеяться?

Ей сразу расхотел ось улыбаться, и она опустила руку на колени.

– Я думаю, вам не требуется поощрения.

– Почему нет? Если вы любите и понимаете юмор, так почему бы не доставить себе удовольствие? На вашем месте я бы искал возможность развеселиться и поощрял того, кто такие возможности предоставляет.

– Мне не показалось, что вы ждете поощрения, – заявила она.

Уэст сделал вид, что ничего не слышал.

– Ведь известно, что смех ведет к интимности.

Рия вздрогнула, хотя карета ехала ровно.

– Не знаю, что вы имеете в виду.

Но она знала, и он, скорее всего тоже. На самом деле он ухватил самую суть.

– Вы не производите впечатление женщины, до которой все туго доходит, так не стремитесь создать его у меня сейчас.

– Мы сейчас едем не так быстро, чтобы я могла выпрыгнуть без риска ушибиться, – промолвила она, – да и до школы не так далеко, чтобы я не могла дойти туда пешком. Вы никогда не производили впечатления несносного зануды, так не пытайтесь сейчас.

Уэст указательным пальцем чуть приподнял поля бобрика, чтобы лучше ее разглядеть, подвергнув ее способность владеть собой серьезному испытанию, и она его выдержала. Щеки ее раскраснелись, и в потемневших глазах засверкали искры. Крупный рот слегка приоткрылся, показывая ряд жемчужных зубов. Он не сказал бы, что в гневе она красива, но гнев убирал налет искусственности и оживлял черты. И такой она нравилась ему значительно больше.

– Мне приходит в голову, мисс Эшби, что, когда вы выйдете замуж, опекун вам больше не понадобится.

Рия уже привыкла к крутым поворотам в разговорах с ним.

– Ваша светлость математик, поэтому вам не составит труда решить уравнение. С одной стороны, до того как мне исполнится двадцать пять, осталось всего восемь месяцев. И тогда меня ждет независимость. С другой стороны, брак. Если вы согласны с тем, что брак совершается на всю жизнь, и я вполне могу дожить лет до шестидесяти, то…

– Получилось четыреста двадцать восемь месяцев, – выдал Уэст после непродолжительной паузы. – При условии, что вы выйдете замуж завтра.

– Я доверяю вашим расчетам, – согласилась она. – Получается, что я должна выдержать четыреста двадцать восемь месяцев бесправной жизни. Не такое простое решение. Если вы решили, что нашли способ от меня избавиться, я вам советую пересмотреть ваши планы. Или у вас нож при себе?

Уэст рассмеялся так громко, что напугал лошадей. Карету сильно занесло в сторону, и у возницы возникли проблемы. Впрочем, Уэсту пришлось потратить больше времени на то, чтобы обуздать себя, чем кучеру, чтобы обуздать лошадей.

– Рия, видит Бог, вы еще та штучка! Не помню, когда я так веселился.

– Вне компании ваших друзей.

– Возможно, – задумчиво произнес он, сделавшись вдруг серьезным. – А что вы знаете о моих друзьях?

– Мало что. Я только знаю, что когда вы собираетесь вместе, начинается заварушка.

– Лорд Тенли вам сказал? – Уэст не стал ждать, чтобы она подтвердила. – Что еще от него можно услышать!

– Так его слова – правда?

– Временами да, хотя назвать то, что получается в результате наших встреч, заварушкой – преувеличение. – Уэст припомнил, что не далее как этим летом они отмочили хохму на пикнике в поместье Баттенберн. Расхваливая достоинства поданных персиков, они наперебой предлагали свои варианты сравнения персика с некоей дамой, проводя параллели между достоинствами плода и особы слабого пола, при этом чуть, не заставив Саутертона подавиться чудесным плодом. А случай в театре пару месяцев назад, когда они чуть не сорвали представление из-за громкого хохота, и в чувство их смогла привести только ведущая актриса театра, сама мисс Индия Парр! А сколько высказалось шуток по поводу отношений Иста с леди Софией! Они воистину проявили милосердие по отношению к лорду Хемсли, покинувшего прием. – Пожалуй, лорд Тенли недалек от истины.

– Я так и думала.

– И все же мы вели себя с могильной серьезностью в аббатстве.

– Действительно. Я не знала, что ваши друзья там присутствовали.

– Нельзя назвать случая, чтобы они не появлялись, когда нужны.

Рия могла бы припомнить такой случай, но слишком давно, и тогда они, быть может, еще не считались друзьями. Она спросила себя, могли бы они броситься Уэсту на спину, чтобы защитить от трости герцога.

– Правда, что у вас есть клички?

«Снова лорд Тенли? – подумал Уэст. – Или она узнала от самого герцога или полковника». Вообще-то их клички не являлись достоянием широкой публики, но посвященные называли их так достаточно часто.

– В Хэмбрике мы организовали Компас-клуб, состоящий из нас четверых. Нортхем – Норт, или Север, Саутертон – Саут, или Юг, Истлин – Ист, или Восток.

– Уэстфал – Уэст, или Запад, – закончила за него Рия.

– Сейчас – да. А тогда меня звали Эваном, а моих друзей – Бренданом, Мэттью и Гейбриелом. Титулы появились позже. По моему убеждению, титул может получить всякий, лишь бы достаточное число родственников скончалось заблаговременно. Может, извращение так думать, но когда мальчишкам скучно, что только в голову не приходит. Не помню, кто предложил идею Компас-клуба. Они назвали меня Уэстом, потому что вакансия оставалась свободной, хотя я знал, что никогда не буду Уэстфалом. И не только потому, что я бастард, но еще и потому, что имел с герцогом мало общего. Или он со мной.

– Вы внешне на него очень похожи.

– Надеюсь, вы не думаете так на самом деле.

Рия не могла понять, серьезно он говорит или дразнит ее. Голос его не изменился, а взгляд устремился вдаль. Она решила опустить тему.

– Наше сходство не имело бы никакого значения и в том случае, если бы я походил на него как две капли воды, – проговорил Уэст. – Правда состоит в том, что без его публичного признания меня как сына я никогда бы ничего не унаследовал. Он оплачивал мое обучение в Хэмбрике, затем в Кембридже, и он назначил мне поквартальное содержание. И ничего этого он не делал от своего имени. Имя моего благодетеля – некий мистер Таддеус Худ.

– Мистер Худ? Но насколько я знаю, он был поверенным вашего отца, до того как его пост занял мистер Риджуэй.

– Да, я знаю. Думаю, не существовало человека, который сомневался бы в том, что деньги мне дает герцог, но все молчали.

Уэст сказал столько, сколько хотел сказать, и ему было все равно, что думает Рия. Он продолжал рассказ о Компас-клубе:

– Мэттью стал виконтом Саутертоном, еще когда мы учились в Хэмбрике, Ист получил титул чуть позже. Отец и брат Брендана умерли, когда он служил в своем полку в Индии, Ему пришлось уйти в отставку и вернуться в Англию.

– Вот так все вы оказались не правы, – после паузы констатировала Рия. – Вы говорили мне, что все знали, что вам никогда не стать Уэстфалом, а случилось наоборот.

– Вы не только давите на больную точку недрогнувшей рукой, вы еще и ущипнуть норовите.

Теперь она и не думала прятать довольной улыбки.

– И как вам удается оставаться друзьями так долго?

Уэст пожал плечами, будто никогда о таком вопросе не задумывался.

– Схожие интересы, я думаю. Иста, Норта и Саута часто приглашают на одни и те же мероприятия, так что им приходится общаться.

– А вас?

– Они терзают меня, добывая приглашения и на меня тоже. Но даже среди высшего света находятся хозяйки домов, которым неприятно сидеть за одним столом с бастардом.

– Но сейчас вы, полагаю, получаете столько приглашений, что едва ли в состоянии отвечать на все. Сейчас вы чуть не в каждом доме почетный гость, и хозяева не слишком заботятся о том, чтобы число гостей оставалось четным. – Рия видела, как заерзал Уэст, и решила, по последнее время ей явно не хватает сообразительности. – Поэтому вы и приехали в Гиллхоллоу, верно? Всякие разговоры о том, что вам хотелось бы мне помочь, – ерунда. Вы просто бежали от света.

– Бежал – неподходящее слово.

– Да, вы ведь можете позволить себе лошадь и карету.

– Верно. Но к ним можно кое-что добавить.

– Вы ведь не захотите отрицать мою правоту?

– Зачем? Я совершенно искренне признаюсь, что предпочту пройти пешком весь Холборн глубокой ночью, вместо того чтобы высиживать целый вечер в музыкальном салоне леди Стаффорд. Не думаю, что страх тому причиной, скорее отвращение.

Рия плотнее укутала ноги пледом – карету занесло на повороте, и плед упал.

– Ну что ж, – с нажимом в голосе произнесла она, – мне все равно, что вас сюда привело, покуда вы готовы помочь мне в поисках Джейн.

Уэст решил, что спорить, кто кому помогает, не стоит. Рия и так уже дала понять, что за определенную цену готова действовать по его плану. Главное – убедиться, что она его не обанкротит. Трудно представить, что придется пасть так низко, чтобы просить·ее взять его на содержание.

Рия не умела читать мысли, но видела, что он снова развеселился. Она уже успела понять, что хотя отвлечь его нетрудно, ход мыслей у него свой, особенный.

– Почему вы не позволили дать мисс Тейлор указание уволить мистера Литтона? Вы же видите, что он бесполезен.

– Зачем так несправедливо поступать с человеком? Ведь ему пока не над чем работать. Он еще может проявить себя в Лондоне.

– Я вам не верю, Уэст пожал плечами:

– Конечно, вам решать. Я и не пытаюсь вас в чем-то убедить.

– Мне бы хотелось услышать о том обществе, которое вы упомянули. В конце концов, я здесь, с вами – согласилась сопровождать вас в Амбермед.

– Я не забыл. – Он подумал, не снять ли ноги с соседней скамьи и не сесть ли прямо, Затем решил, что не уступит свой комфорт епископам, даже отдавая себе отчет в том, что они собой представляют.

– Почти столько же времени, сколько существует Хэмбрик-Холл, существует и «Орден епископов». Как Эмми и Джейн, они дают клятвы на крови, и у них есть тайны. Хотя, как я полагаю, дело не заканчивается несколькими каплями крови и тайны остаются нераскрытыми. – Он поднял руку, предупредив ее вопрос. – Да, кое-что я знаю, но говорить не буду.

Рия напустила на себя безразличный вид:

– Не важно. Они всего лишь мальчики. Могу себе представить, какие шалости у них на уме.

– Нет, – произнес Уэст, – не можете. Едва ли речь идет о шалостях, скорее о жестокости. Они негодяи – убийцы и растлители; Может, каждый из них сам по себе не так опасен, но как члены общества они представляют собой грозную силу. Они не действуют в одиночку. Они смотрят свысока на тех, кто не с ними, и принимают в свой круг лишь после того, как человек докажет, что он достоин стать членом их общества. Судят же они по своим особым стандартам.

– Ваша светлость описывает высший свет.

– Разве? – Уэст задумался на минуту, но покачал головой: – Нет, даже я не стал бы выносить высшему свету столь суровый приговор. Нет, высший свет не является филиалом преступной сети, организованной епископами.

Рия не знала, так ли он думает на самом деле. Судя по тому, что она успела узнать об Уэсте, он не проявлял снисходительности к моральному климату высшего света. Если он умел находить забавное в самых неожиданных местах, то по поводу нравов света он не острил. Она подозревала, что если бы жизнь не вынуждала его вращаться в обществе, которое принято называть высшим светом, он мог бы и на их счет повеселиться всласть.

– А вы никогда не хотели стать епископом? – спросила Рия и, заметив, как скривился Уэст, поспешила добавить: – Вполне законный вопрос: неужели вам не знакомы муки зависти?

– Вы намекаете на известную басню про зеленый виноград?

– Да, именно. Проще назвать виноград зеленым и кислым.

– Я действительно никогда не имел желания стать епископом. Как только они сообщили Нортхему, что он может стать членом их общества, если подойдет к одной гадалке на ярмарке и спросит у нее…

Рия пристально смотрела на него и, когда он внезапно осекся, решила спросить:

– Спросить о чем?

– Я не могу повторять неприличные вещи.

– Потому что вы мой опекун?

– Черт вас возьми, мисс Эшби. Потому что вы женщина.

– Если я все правильно поняла, гадалка тоже женщина.

Он прищурился, смерив ее взглядом.

– Нет, мисс Эшби, – возразил он наконец, – вы не сможете меня спровоцировать, хотя у вас почти получилось, должен признать.

Она вздохнула:

– Плохо. Вы можете по крайней мере рассказать мне, как поступил Нортхем?

– Конечно. Он принял вызов и пригласил Саута, Иста и меня выполнить задание вместе. Мы доложили о выполнении епископам, и они, разумеется, обещания не сдержали. На самом деле они пришли в ярость оттого, что мы могли сделать то, чего они не смогли. Нам удалось убежать. Они хотели нас побить.

– Понятно, – откликнулась Рия, хотя поняла она мало что. – И все равно сделанное ими больше похоже на шалость, чем на преступление.

– Вы совершенно правы. До того момента, как они напали на нас, вооружившись рогатками со стеклянными шариками.

Рия только тихо ахнула.

– Именно. – Он снял шляпу и ткнул пальцем куда-то повыше левого виска. – Здесь у меня осталась на память отметина от зеленого шарика, который принято называть «кошачьим глазом». Около полудюйма в диаметре.

Она ничего не заметила, но не сомневалась в его словах.

– Тогда вам повезло, что у вас такой крепкий череп. Иначе вас могли бы убить.

Возможно, ему хотелось услышать нечто более похожее на выражение сочувствия, но он решил игнорировать оскорбительный намек и продолжал:

– Тогда вы полностью осознаете проблему.

– Они отъявленные негодяи.

Он улыбнулся:

– И все же вы еще слишком добры к ним, хотя суть вам поймать удалось. Барлоу, являвшийся архиепископом общества, большую часть времени, что мы провели в Хэмбрике, собирал налог с каждого, кому вздумается пересечь двор и вообще находиться на территории, которая считалась общей для всех. Он брал все, что ему вздумается, но нуждался он не столько в деньгах или в чем-то вещественном, сколько в получении удовольствия от той боли, что причинял тем, у кого отнимал их пожитки. С малышей он мог потребовать набор оловянных солдатиков, со старших – французские открытки, а с Истлина – сладости.

– Сладости?

– Пирожные в сахарной глазури. Булочки. Печенье. Ист в то время питал к ним слабость и каждую неделю получал посылку от матери. Он расставался со своими драгоценностями весьма неохотно. – Уэст снял шляпу и положил ее рядом с собой на скамью. – Однажды трибунал епископов потребовал от Саута, чтобы тот выкрал вопросы для экзамена по истории и передал им. Когда все выяснилось, случился немалый скандал.

Рия обдумывала сказанное. Уэст не стал рассказывать о том, чем ответил Компас-клуб, но ответ, несомненно, имел место.

– Думаю, вы не все договариваете. Как отреагировали вы с вашими друзьями?

Уэст усмехнулся:

– Да, мы·ответили скорее на интеллектуальном уровне, чем на уровне кулаков. Мы забросали персиками парней с рогатками, выкрали ночной горшок Барлоу и назвали нашу собственную цену за его возвращение, а Саут высказался, чтобы не красть экзаменационные билеты, а выучить их наизусть, а затем зачитать все витиеватые ответы перед трибуналом.

Рия нахмурил ась:

– Что-то не вижу тут остроумия.

– Возможно, вы бы увидели, если бы вам довелось услышать этот рассказ от других, – пожал он плечами. – Я не считаюсь лучшим рассказчиком, хотя если бы вы обратились к Сауту, то получили бы истинное удовольствие.

Она улыбнулась, поскольку по тону Уэста поняла, что Саута тот ценит очень высоко.

– Вы заставляете меня сожалеть, что мое образование ограничилось классной комнатой в поместье. Там царила скука. Мои учителя и гувернантки никак не вдохновляли меня на шалости. Во всяком случае, я не имела иных способов пошалить, кроме как довести до бешенства слуг, что я считала недостойным.

– А лорд Тенли?

– Он часто бывал в отъезде. Я, на удивление, мало с ним виделась. – Рия не хотела о нем говорить. – Я считаю ваш рассказ весьма поучительным и все же не могу понять, что епископы из Хэмбрик-Холла имеют общего с академией мисс Уивер. У нас никаких подобных обществ никогда не существовало. Девочки иногда объединяются в группки, отделяя себя от других, И, хотя стараюсь не допускать подобного, в их объединениях я не вижу ни организованности, ни сплоченности, ни той нацеленности, что у ваших епископов. Я бы весьма разочаровалась в моих ученицах, если бы вы доказали, что я ошибаюсь.

– Здесь я не могу судить, поскольку ничего о ваших девочках не знаю.

– Значит, вы не подозреваете соучениц Джейн в том, что они как-то способствовали ее побегу из школы?

– Нет. – Уэст заметил, что Рия почувствовала облегчение. – Простите. Я не думал, что ваши мысли примут такой оборот.

– Чего я недопоняла? Я подумала, что вы предупреждаете меня о том, что мои девочки способны на нечто такое, что вытворяли ваши епископы.

– Нет. Я поведал вам о конкретном обществе – «Ордене епископов».

– Все равно не понимаю. Какое отношение мальчики из Хэмбрик-Холла имеют к моим девочкам, в особенности к Джейн?·Вы считаете, что один из них виноват в том, что она пропала? Что ее побег – ритуал посвящения, подобный тому, что вы описали, для тех, кто становится членом их общества?

Уэст нагнулся к ней и взял обе ее руки в свои затянутые в перчатки ладони. Он смотрел ей в глаза и говорил тихо, заставляя не замечать тех шумов, что издавал экипаж, а лишь сконцентрироваться на звуке его голоса.

– Я не с того начал, – пояснил он. – Я не хотел внушать вам подобные мысли. По правде говоря, я о таком даже не думал. Просто я решил, что раз Джейн назвала своего ухажера джентльменом, значит, он человек взрослый, а не паренек ее возраста. Но может статься, вы подошли к истине ближе, чем я.

Рия посмотрела на свои руки, потом снова подняла глаза:

– Вы меня не успокоили. Вы знаете что-то такое, о чем пока не хотите говорить. Хотела бы я, чтобы вы решились и…

– Каждый из членов вашего совета правления одновременно является членом «Ордена епископов».

Рия заморгала и удивленно открыла рот. Закрыла его, потом снова открыла.

– Вы глотаете воздух, как рыба, которую выбросило на берег.

– Неудивительно. – Вглядываясь в его правильные, благородные черты, она не заметила ни намека на насмешку. Он оставался смертельно серьезен. – Вы серьезно? Я и представить не могла, куда вы меня заведете;

– Вы мне не верите? – Он не предполагал, что она может сомневаться в его словах. Он, кажется, не давал ей повода считать себя лжецом.

– Нет. Не в том дело. Конечно, я вам верю. Просто я не понимаю, почему вы считаете важной их принадлежность к ордену. Вы их не знаете. Что бы они там ни вытворяли в Хэмбрик-Холле, теперь они уже далеко не те мальчики. Все они имеют положение в обществе. Епископы и юность остались в прошлом.

Рия убрала руки, она более не нуждалась в том, чтобы ее поддерживали. Она заметила, что он распрямился нехотя, словно не уверен в том, что ей больше не потребуется его поддержка.

– Разве вы не понимаете, – продолжала она, – что возраст и время сильно меняют людей и вносят значительные коррективы в цели «Ордена епископов»? Взять, к примеру, их благотворительность. Они действительно весьма щедры к нашей академии. Думаю, что один такой факт говорит в их пользу. В пользу их изменения к лучшему, хотя я предполагаю, что узы юности столь же крепки в «Ордене епископов», как и в вашем Компас-клубе.

Уэст долго хранил молчание.

– Сожалею, – откликнулся он наконец, – что я вас встревожил. Мой опыт общения с епископами таков, что я не могу не испытывать озабоченности, когда обнаруживаю их вместе, особенно в том случае, если они не принимают в свой круг никого со стороны. Наверное, я сделал слишком далеко идущие выводы из того факта, что они имеют отношение к вашей школе. Как вы сказали, они заняты благотворительностью и их забота о ваших студентках достойна всяческих похвал.

– Возможно, всего лишь совпадение, что они все епископы, – медленно проговорила Рия.

– Уверен, что вы правы.

Рия уже не чувствовала себя такой уж правой. Она не ожидала от него столь поспешной капитуляции и предполагала, что он хотя бы как-то попытается убедить ее в небезосновательности своих подозрений:

– Может, люди, кого вы знали в Хэмбрике, совсем не те, что являются попечителями академии, не так ли? Разве вы не говорили, что у «Ордена епископов» долгая история?

– История долгая и традиции давние. Как и у академии мисс Уивер. – Он дал ей обдумать сказанное, затем продолжал: – Но вы совершенно правы – никого из них в Хэмбрике я не знал.

– Значит, вы предполагаете, что отпетыми негодяями являются лишь те епископы, что учились с вами?

– Если для вас важно, чтобы я так думал, я соглашусь с вами.

Рия нахмурилась:

– Вы мне потакаете.

– Я Уэстфал, значит, я должен вас опекать.

Уэст смотрел на нее отчужденно-холодно, и она отвернулась и стала смотреть в окно, собираясь с мыслями. Фонарь в салоне превратил оконное стекло в подобие зеркала, и она видела в окне лишь свое бледное размытое отражение. Карета двигалась тише – начался сильный снегопад. Наверное, и на копыта коней, и на колеса налипал снег.

– Кажется, я вас совсем не понимаю, – заключила она наконец.

– Вам и ни к чему меня понимать.

Она искоса взглянула на него:

– Нет, нужно. Я не могу отказаться от ощущения, что вы на меня злитесь.

– Нисколько.

– Тогда разочарованы во мне. Сбиты с толку. – Рия сделала паузу. – Раздражены.

– А если все не так? Разве это имеет значение? Только не надо отрекаться от собственных суждений в угоду моим. Если вы готовы идти на такие уступки, я выдам вас замуж за толстого фермера с весьма скромным достатком, не дожидаясь нового года. Именно то, чего вы заслуживаете.

Рия мрачно усмехнулась:

– Какое извращенное чувство юмора.

Он пожал плечами, взял свою шляпу и нахлобучил на голову. Надвинув шляпу на лоб, он откинулся на спинку и, вытянув ноги Рии на сиденье, сложил руки на груди.

– Нам еще долго ехать, мисс Эшби, и мне бы хотелось оставшееся время провести в тишине.

Когда Уильям Фэйрчайлд, лорд Тенли, узнал, что его сводного брата уже проводили в библиотеку и что комнаты в северном крыле готовятся для него, он лишь кивнул и велел дворецкому продолжать делать свою работу. Но когда Уильям узнал, что Уэстфала сопровождает мисс Эшби, он заметно побледнел. Отослав дворецкого прочь, лорд Тенли взял в руки египетскую статуэтку, стоявшую на каминной полке, – бронзовую маленькую кошку и швырнул ее на пол. Он дал выход гневу, но лишь отчасти. Кошка отскочила от ковра и ударила Уильяма по колену. Он поморщился и поискал глазами нечто более подходящее. Он так долго выбирал следующий объект, что желание бить и крушить прошло само собой. Куда приятнее свернуть Марии шею, тем более что она подобное вполне заслуживала. Увы, приходилось действовать вразрез со своими желаниями. Отчего же она поступала словно ему назло? Разве он не обещал, что навестит ее в школе при первой возможности? Жена Уильяма с ним весьма холодна, с тех пор как он позволил Марии ехать вместе с ними из Лондона в Амбермед. Она терпеть не могла Марию и не собиралась скрывать своего отношения к ней, превращая в ад и его жизнь тоже. Да, он жил в аду с того самого времени, как они оказались, вместе на службе в аббатстве.

Уильям нагнулся, поднял бронзовую кошку и перевернул ее.

Изумрудная пластина, служившая ей глазом, куда-то закатилась. Фигурку кошки очень любила Маргарет, и она непременно заметит отсутствие у кошки глаза. Причем очень скоро. Ничего не остается, как возложить вину за пропажу на кого-то из слуг.

Уэст изучал книги на полках, когда дверь у него за спиной открылась. Он поклонился брату, но первым здороваться не стал.

– Проводишь инвентаризацию? – ехидно поинтересовался Уильям.

Уэст пропустил слова брата мимо ушей.

– Добрый вечер, Уильям.

Что-то тихо проворчав, лорд Тенли закрыл за собой дверь.

– Выпьешь?

– Нет. Но ты себе налей, если хочешь.

– Налью.

Уэст смотрел, как брат налил изрядную порцию виски в хрустальный фужер и схватил его, словно утопающий соломинку. Уэст подумал, что плохо знает его. Выпивает ли он регулярно или время от времени? Впрочем, сегодня Уильяму, наверное, и впрямь не мешало выпить. Уж в очень щекотливом положении он оказался.

Лорд Тенли жадно сделал глоток.

– Итак, ты явился. Прикажешь велеть жене и детям собирать вещи и в срочном порядке съезжать отсюда?

– Если ты съедешь, то только по своему собственному желанию. Я здесь не для того, чтобы выгонять тебя из поместья. – Уэст буквально физически ощущал на себе пристальный взгляд брата. Ему, как и всем окружающим, бросалось в глаза то значительное сходство, что они имели не только в чертах лица или фигуре, но и в манере держаться и в жестах. И привычки у них очень похожие, например привычка разглядывать другого молча, сознательно вызывая в нем чувство дискомфорта.

Уэст подумал, почему ему никогда не приходило в голову, что такую черту оба унаследовали от герцога. От подобной мысли ему стало нехорошо. Они с братом примерно одного роста и веса, у обоих точеный профиль, крепкий подбородок, прямой нос, широкий лоб. Издали, особенно если они надевали шляпы, их вполне можно принять за близнецов. Но цвет волос у них совершенно разный. Уэст унаследовал темно-рыжие, в медный отлив волосы от матери, а Уильям – светлые кудри от отца.

Лорд Тенли усмехнулся, и Уэст заметил отсутствие у него на лице ямочек. И усмешка его скорее капризная, чем злая, как у него, Уэста.

– Ты здесь не для того, чтобы выставить нас вон сегодня же, ты хочешь сказать?

– Разве? Я этого не говорил. – Уэст непринужденно пожал плечами. – Насколько я помню, ты всегда настаивал на своем, касалось ли это того, чтобы заставлять других играть в то, что тебе по нраву, или трактовать чужие слова так, как тебе вздумается.

Уильяму не пришлось прилагать усилий, чтобы сделать свой взгляд холодным. Глаза его и так казались ледышками. И цветом подходили. И улыбка его леденила не меньше.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Неважно.

Лорд Тенли решил сразу перейти к делу:

– Если ты приехал не затем, чтобы выставить нас отсюда, то что привело тебя сюда? Как нам следует расценивать твой визит?

– Вы можете расценивать его, как вам вздумается, а я прибыл, чтобы уладить кое-какие дела. Не вижу смысла искать другое место для жилья.

– Полагаю, в коттедже ты больше жить не намерен.

– Напротив. Просто сейчас там поселился мой друг. На некоторое время. – Уэст спокойно окинул взглядом библиотеку – потолок с лепниной, высокие окна. – Полагаю, весь коттедж мог бы поместиться в одной комнате. Отчего ты так стараешься прижать меня к ногтю, Уильям?

– Зачем ты привез Марию?

Уэст заметил, что он не ответил на его вопрос. Молчание – тоже ответ. Он не мог винить его за то, что тот его ненавидит. Будь он на месте брата, он и сам бы, возможно, питал к нему подобные чувства.

– Честно говоря, я привез ее, потому что не знал, какого приема ждать. Я знал, что она знакома с поместьем и могла бы послужить мне гидом и наставником, если бы ты не захотел меня сопровождать.

– Хоппер может проводить тебя. Слуга.

– Разумеется. – Уэст заметил, как побелели подушечки пальцев Уильяма, сжимавших стакан. – Я допустил слишком большую вольность, пригласив мисс Эшби меня сопровождать?

– Ты теперь герцог. Ты волен поступать как пожелаешь.

– Со временем я привыкну к такому способу мышления. Ты, как я вижу, привык.

Лорд Тенли улыбнулся, но улыбка его напоминала оскал.

– Если ты хотел меня оскорбить, то у тебя не получилось. Своим замечанием ты лишь показал, насколько ты не подготовлен к тем обязанностям и к той ответственности, что на тебя свалились.

– Мы не говорим об ответственности. Мы говорим об отношении к другим людям.

– Позиционирование себя в обществе – то, что впитывается с молоком матери.

– Прошу тебя, не надо мне напоминать.

Улыбка лорда стала еще холоднее.

– Ты думаешь, я говорю лишь о нашем общем родителе. Так вот – нет. Моя мать – дочь графа, в то время как твоя…

Уэст спокойно ждал, пока Уильям закончит предложение, но он предпочел на середине глотнуть виски. Уэст решил закончить предложение за него:

– В то время как моя мать не была дочерью графа. Ты так хотел сказать?

Лорд Тенли кивнул, но не сразу.

– Да.

– Я так и думал. Что тут скажешь? Все так и есть.

Уильям допил виски и поставил стакан на стол.

– Ты мог бы уведомить нас письмом о своем визите, в особенности, если ты предполагал взять с собой Марию.

– Так вот в чем проблема. Она никак не дала мне знать, что ее здесь не хотят видеть.

– А ты ее спрашивал? – Он не стал дожидаться от Уэста ответа. – Как ты вообще с ней встретился? Ты посетил школу?

Уэст кивнул:

– Как только я узнал, что являюсь опекуном мисс Эшби, я решил, что обязан навестить школу. Я не мог выехать из Лондона раньше и выбрался лишь несколько дней назад.

Уильям жестом указал на пару кресел-качалок у камина и ждал, пока сядет Уэст, сев лишь после него. Он вел себя вполне цивилизованно.

– Какое мнение ты составил о школе? – спросил он.

– Мой визит оказался кратким, но мне думается, что школа вполне справляется со своей задачей – давать образование юным леди. Конечно, школу не сравнить с Итоном или Хэмбрик-Холлом, но учителя мне показались вполне адекватными, а девочки – настроенными получать знания.

– Ты, наверное, знаешь, что отец не поддерживал Марию в ее стремлении работать в академии.

– Она мне говорила. Но он, кажется, и не запрещал ей работать там.

– Он ей слишком потакал.

– А ты этого не одобряешь?

– Нет. Я считаю, что ее надо заставить выйти замуж.

– Я знаю мисс Эшби совсем недолго, но она не произвела на меня впечатление особы, которую можно заставить что-то сделать.

– Более долгое знакомство не изменило бы твоего мнения. Она исключительно упряма.

Уэст усмехнулся:

– Но мы-то, естественно, знаем, что для нее лучше.

– Естественно.

Между ними существовало еще одно различие, подумал Уэст. Его сводный брат не понимал иронии. Он и с картой и компасом не нашел бы смешное там, где ясно видел его Уэст. Жаль, что у Уильяма отсутствовало чувство юмора. Умение видеть смешное могло бы сблизить их так, как никогда не смогло бы внешнее сходство.

– И есть уже соискатель на руку мисс Эшби?

Лорд Тенли колебался, но недолго, и проговорил:

– Насколько мне помнится, некий мистер Баттерфилд, который приходил прицениться, и еще некий мистер Аббат. Она отказала и тому и другому, конечно. Вбила себе в голову дурацкие мысли о независимости.

Уэст усмехнулся.

– Наверное, начиталась феминистической литературы.

Уильям не стал обсуждать, что побудило Марию занять такую странную жизненную позицию.

– Дело в том, – продолжал он, – что на самом деле говорить о независимости она просто права не имеет, получая такие деньги в качестве содержания.

Уэст подумал, что деньги, которые получала Рия, вовсе не такие громадные, хотя брата, возможно, раздражало уже то, что она вообще что-то получает.

– Как мне кажется, она действительно хочет независимости. Через восемь месяцев она сможет сама полностью распоряжаться своим наследством.

– Чтобы все средства угробить на школу. Помяни мои слова, она все отдаст девчонкам, а сама останется ни с чем.

– Возможно, так она и поступит. – Уэст небрежно махнул рукой. – Может, она лишь требует дать ей право поступить, как она хочет.

– В этом-то все и дело. Она ведь явится к тебе на порог, и будет просить тебя найти решение.

– Оплатить счета ее кредиторов, ты хочешь сказать? Как-то трудно мне представить мисс Эшби в такой роли. А как насчет совета попечителей? Разве не логичнее обратиться за помощью к ним?

– Она и к ним обратится, и придет к тебе. Совет директоров рассчитывает на то, что она будет вести школьное хозяйство исходя из тех средств, которые они дают. Ради нее никто из них не захочет раскошелиться на большие суммы.

– Разве? Я думал, пожертвования на школу довольно щедрые.

– Не могу сказать. Я не интересовался. Я знаю одно – Марии вечно не хватает денег.

Уэст решил сменить тему. Уильям, похоже, никогда особенно школой не интересовался, и ответить на его вопросы все равно не смог бы. Следовательно, на разговор придется вызвать Рию, чего Уэст надеялся избежать. Он уже хотел задать дежурный вопрос о здоровье жены и детей Уильяма, как дверь библиотеки открылась и в комнату вошла Рия. Она держала на руках младенца, а двое других детей цеплялись за ее платье.

– Зачем ты их сюда привела? – Лорд Тенли и не думал скрывать раздражения. – Где няня Джеймса? Уильям и Каролина, где ваша гувернантка?

Уильям прекратил попытку отодрать руку младшей сестренки от запястья Рии.

– Миссис Берк плохо чувствует себя, отец, – ответил шестилетний мальчик. – Она отдыхает.

– А где Чапел? Тоже отдыхает?

Рия взъерошила каштановые волосы мальчика.

– Няня Дженни пошла на кухню, чтобы справиться об ужине для детей. Дети сильно проголодались, и уже довольно поздно. – Рия взглянула на Каролину, словно ожидая от нее поддержки. Малышка неуверенно кивнула, она не знала, чью сторону принять – Рии или отца. – Каро, ты должна быть более искренней, а не то твой папа решит, что я тебя подговорила.

– Я уже так и решил, – отозвался лорд Тенли, – поддержат они тебя или нет. Отведи их в детскую и проследи, чтобы они оттуда не выходили. Пусть кто-то из горничных посидит с ними, пока не вернется няня Чапел.

Уэст заметил, что Рию не удивила нотация брата, скорее лишь разочаровала. Заметил он и то, что Рия постаралась сделать так, чтобы ее чувства не передались детям. Уэст отдал ей должное – она не стала вступать с Уильямом в дискуссию. Она поступила самым наиразумнейшим образом – представила детей Уэсту, то есть сделала то, что входило в обязанности его брата.

– Красивые дети, – заметил Уэст, когда Рия увела их из комнаты. – Тебе повезло, Уильям.

– Я согласился бы с тобой, если бы обстоятельства недавнего прошлого не заставили меня изменить мнение.

Уэст едва заметно кивнул в знак согласия.

– Что заставило его так поступить?

Уильям пожал плечами:

– Я сто раз задавал себе тот же вопрос. Может, ты думаешь, что между нами произошла какая-то ссора, и он потерял ко мне расположение? На самом деле ничего такого не случилось. Последнее время он вел себя как-то отстраненно. Я думал, что совершается естественная перемена в человеке, который понимает близость смерти, и, возможно, я не ошибался. Но я не мог предположить, что его рефлексия выльется в то, что ты – герцог, а я – никто.

– Ты знаешь, что я его ни о чем не просил.

– Конечно, знаю. Что сделано, то сделано. Скажу тебе откровенно, я обращался к адвокатам с целью оспорить его решение через суд, но, похоже, он позаботился о том, чтобы все документы оказались в полном порядке. Мистер Риджуэй мог лишь сообщить мне, что распоряжения герцога отменить нельзя. Только исполнить их в соответствии с его волей.

Вот именно этим они сейчас и занимаются, подумал Уэст. Пытаются подобрать нужные слова, чтобы остаться в рамках приличий, оценивают слабые и сильные стороны друг друга. Друг друга они не любили, но иначе и быть не могло.

– Твоя жена расстроилась?

– Расстроилась! Можно расстроиться, когда к обеду подают остывший суп. Не то слово, которым можно описать ее настроение, в котором она пребывает с тех пор, как мы узнали последние новости.

Увы, Уильям не мог воспринимать ситуацию с юмором, и Уэст постарался сохранять подобающее серьезно-мрачное выражение лица.

– Мне жаль.

Уильям уже открыл рот, чтобы что-то ответить, как дверь распахнулась и в комнату влетела Рия. Он не встал при ее появлении, лишь смерил ее своим ледяным взглядом.

– Ты нехорошо поступила, Мария, приведя сюда детей. Ты знаешь, что я не люблю, когда меня вот так перебивают. Я возмущен.

– Прости меня, Уильям, – чуть запальчиво проговорила Рия. – Я поступила опрометчиво.

– Нисколько не опрометчиво. В том-то и проблема. Ты знаешь, что я не разделяю твоих убеждений насчет детей, которые должны крутиться под ногами у родителей.

– Я вовсе так не думаю. Я лишь считаю, что временами их надо выпускать из детской и…

– Их выпускают из детской. Няня Чапел и миссис Берк часто водят их в сад.

– Ты не даешь мне закончить. Я также считаю, что дети должны иногда встречаться со своими родителями.

– Зачем? Они абсолютно неинтересны.

Рии так и хотелось спросить, имеет ли он в виду себя и леди Тенли или их детей.

– То, что ты так думаешь, доказывает, как мало ты проводишь с ними времени, – выразила свои мысли вслух Рия.

– Я не отрицаю.

Уэст слушал их перепалку с растущим вниманием. Ему с трудом удавалось не показывать свой интерес. Он слишком тесно общался с Саутертоном и его сестрой Эммой, чтобы отдавать себе отчет в том, что между братом и сестрой неизбежны ссоры и трения. Если бы не дети, они нашли бы иной предмет для спора. В общении Рии и Уильяма отсутствовало то веселое поддразнивание, которое он наблюдал у Саутертона и Эммы. Наверное, потому, подумал Уэст, что лорд Тенли напрочь лишен чувства юмора.

И еще Уэст заметил, что в отношениях Рии и Уильяма существовала какая-то натянутость. Она ощущалась в том, как держится Рия, в том, как поджимает губы Уильям. Трудно угадать причину натянутости, и Уэст решил позже проверить зародившуюся гипотезу. Если он окажется прав, то сумеет понять многое, чего до сих пор не понимал.

Уэст предложил Рии свой стул, но она предпочла сесть на диван:

– Я не хотела нарушать вашего уединения.

Уильям скривил губы:

– И нарушила его уже дважды. И все же так лучше, чем подслушивать под дверью.

– Я не подслушиваю под дверью.

Уэст вежливо хохотнул в кулак.

– Ты уверен, что не хочешь выпить? – спросил Уильям.

– Спасибо, не хочу.

Уильям пожал плечами и встал:

– Прошу меня извинить, пойду позову жену.

Уэст кивнул, храня молчание до тех пор, пока Уильям не покинул комнату.

– Вы полагаете, он воспользуется вашим примером и станет подслушивать под дверью?

– Так нечестно. Я подслушивала один раз в жизни и искренне раскаиваюсь в содеянном. Лучше бы я вам не говорила.

– Возможно, и не стоило. Теперь я буду вам постоянно напоминать о том случае. – Он выставил руку, предупреждая ее ответ. – Скажите мне, почему леди Тенли нас до сих пор не поприветствовала?

– Я не могу сказать, почему она не встретила вас с объятиями, хотя, как догадываюсь, весть о моем приезде уложила ее в постель с мигренью.

– Она вас не слишком жалует, как я погляжу.

– Не слишком.

– Вы ничего не сказали мне, когда я попросил вас поехать со мной в Амбермед.

– Ваши воспоминания не совпадают с моими. Я не помню, чтобы вы меня спрашивали об ее отношении ко мне.

– Хорошо. Когда я настоял, чтобы вы поехали со мной. Такой вариант вас устраивает?

Рия кивнула с достоинством.

– Доводы против моей поездки, которые я привела, ничего для вас не значили. Откуда мне было знать, как вы отреагируете на другую причину?

– Вы меня не поняли. Я не скажу, что поступил бы иначе – просто мне хотелось быть в курсе. Слишком оглушительным получился сюрприз.

– Я вас поняла.

– Отлично. А сейчас скажите мне, за что леди Тенли так вас не любит. Вы должны знать друг друга неплохо. Когда Уильям женился, вы продолжали жить в доме.

Рия вздохнула:

– Полагаю, ваша светлость знает ответ. Зачем произносить его вслух?

– Тогда я возьму на себя смелость ответить за вас. Потому что Тенли проникся к вам страстью.