1

Обидно, в самом деле! Почти неделю они провели в этом городе, а так ничего и не видели. Она сидела по вечерам в гостинице, а он пристрастился к игре, даже не на всех заседаниях съезда появлялся. А она столько связывала с этой поездкой…

Эх, да что теперь говорить! Завтра – домой.

Впрочем, она надеялась, что хотя бы сегодня Джейк опомнится и проведет день и вечер с ней.

Ну что ж, посмотрим.

Но Эмили Грэм отнюдь не затрепетала от радости, когда заметила своего жениха, пробивающегося сквозь толпу делегатов, ожидавших момента, когда можно будет войти в конференц-зал. Его появление вызвало у нее дрожь неприязни, и она с трудом сдержалась и не подошла к нему, чтобы заявить во всеуслышание, что он полный кретин.

Сегодня день закрытия съезда холодильщиков, последний день, когда Джейк мог попытаться сгладить плохое впечатление, произведенное им на других, и самый значительный – для нее, о чем он прекрасно знал. И во что он этот день превратил?

Она раздраженно покачала головой, вспомнив, как рано поднялась утром, решив потрудиться над своей внешностью. Сколько усилий пришлось затратить только на то, чтобы привести в порядок свои буйные рыжие волосы. Макияж тоже потребовал немало времени. Ведь чем тоньше работа, тем, как известно, больше возни. Меньше всего хлопот было с ярко-желтым костюмом, который она решила сегодня надеть чуть ли не назло всему миру.

Вот Джейк себе не позволил бы ничего яркого и вызывающего. Напротив, его костюм выглядел таким мятым, будто он сначала потоптался по нему, бросив на пол, а потом нацепил на себя. Глаза его были налиты кровью, на подбородке порезы от бритья, и, по всему видно, он явно не в состоянии вынести что-нибудь полезное из утреннего заседания. Когда он подошел и взял ее под руку, Эмили раздраженно поморщилась.

– Ну вот и я! – сказал он так, будто его появление это подвиг, за который она должна быть бесконечно ему признательна.

Кто знал, что он напрочь забудет все договоренности о том, что свободное время они будут проводить вместе! Всю неделю он пропадал в казино, а теперь, в последний день съезда, зная, что сегодня она выступает, вдруг заявился, изображая из себя соломинку для утопающей подруги. Да еще в каком виде!

В ее глазах цвета спелой вишни не было ни малейшего намека на дружелюбное приветствие.

– Я надеялась увидеть тебя за завтраком.

Он сухо поклонился и небрежно пояснил:

– Ты же знаешь эти рулеточные столы. Всю ночь дармовая выпивка, дармовое угощение… Мне едва удалось вырваться.

– Я бы удивилась, если бы узнала, что ты действительно стремился оттуда вырваться.

Он поморщился, будто у него ныл зуб.

– Не будь занудой, Эмили. Я ведь все-таки здесь.

Четыре дня они провели в Лас-Вегасе, и он играл каждую свободную минуту, пропуская не только заседания съезда, но и те мероприятия, которые предлагались делегатам в качестве культурной программы.

– Хорошо, я постараюсь не быть занудой, – проговорила она с едва скрываемым отвращением.

– Надеюсь. Знаешь, а ведь я выиграл кучу денег, – невнятно пробормотал он. – Кроме того, мне посчастливилось вчера вечером встретить важную шишку, и если он покажется сегодня утром…

– Что еще за шишка? – перебила она Джейка.

– Глава нашего концерна. Сам Хэмфри Вэнс. В прошлом году он был на съезде в Лос-Анджелесе, где произнес зажигательную речь, помнишь?

Эмили помнила. Генеральный директор концерна «Вэнс айс» был самым великолепным мужчиной из тех, кого она когда-либо видела. Высокий мускулистый, он казался ей олицетворением мужественности. Можно, конечно, помечтать о таком мужчине, но подобные мечты вряд ли когда-нибудь реализуются, ведь он для нее недосягаем.

Его отец основал фирму «Вэнс айс» незадолго до Второй мировой войны, а теперь это одна из крупнейших компаний, производящих холодильное оборудование.

– Надеюсь, босс и сегодня выдаст нам что-нибудь интересное, – пробубнил Джейк. – Потому-то я и пришел сюда.

Эмили бросила язвительный взгляд на человека, за которого собиралась замуж. Обе ее сестры были замужем и уже обзавелись очаровательными детишками, а она все еще кисла в одиночестве. Вот почему когда Джейк появился в ее жизни, он показался ей воплощением всех ее мечтаний.

Мечты, однако, быстро растворились в диком количестве несуразностей этой недели. И надо же случиться, что именно в этот момент на арене вновь появился такой блистательный мужчина, как Хэмфри Вэнс. Будто нарочно, чтобы Эмили могла сравнить…

Эмили решила вернуть Джейку обручальное кольцо и сделала бы это прямо сейчас, если бы не доклад, к которому она старательно готовилась.

Ей было неприятно его прикосновение. Высвободив свою руку и быстро взглянув на жениха, которого собиралась отвергнуть, она раздраженно сказала:

– Только не думай, что я позволю тебе валиться на меня, когда ты начнешь засыпать!

– Ох, да мы сердимся! – язвительно проговорил Джейк. – Что, детка, нервничаешь? Боишься, что большая шишка осудит тебя, если я усну на твоем плече? Или вовсе не заметит тебя?

– Нет, просто я не желаю служить тебе подпоркой.

– Прекрасно! В таком случае я сяду сзади и тебе не придется беспокоиться о том, куда мне преклонить голову. – Джейк ухмыльнулся и прошел к задним рядам.

Эмили прошла вперед, проигнорировав его выходку. Задние ряды? Прекрасно! Для Джейка лучшего места и не найти. Если Вэнс так и не покажется, Джейк просто ускользнет и снова отправится играть. Хотя если он думает, что другие люди не заметят его исчезновения, то он полный идиот.

Руководитель сиднейской делегации уже говорил об его исчезновениях с заседаний съезда и о его пренебрежении некоторыми общественными функциями в вечерних мероприятиях. Джейк проигнорировал свои обязанности ради игры, забыв, что корпоративные игры не менее, а даже более важны. Так что здесь, в Лас-Вегасе, его репутации нанесен непоправимый урон. И не только на личном уровне, но и на профессиональном.

Все еще возмущаясь поведением Джейка, Эмили прошла к первому ряду, где разместились те, кто должен выступать. Усевшись и поприветствовав соседей, она сочла за лучшее выбросить из головы Джейка и прислушалась к разговорам, которые вертелись вокруг Вэнса.

Все эти перешептывания резко оборвались при появлении самого Хэмфри Вэнса, сопровождаемого организаторами съезда. Гул в зале умолк, все головы повернулись к генеральному директору. Не дожидаясь, когда его представят, он поднялся на трибуну и заговорил.

Глядя на него, Эмили подумала, что Вэнс имеет, как видно, великолепные генетические показатели. Да, если бы ей дозволено было выбирать отца для своего будущего ребенка, то в списке рассматриваемых кандидатур имя этого человека она, несомненно, поставила бы первым.

Внимание Хэмфри привлекла женщина в желтом – единственное яркое пятно в море серой и черной деловой одежды. Поскольку она сидела прямо перед ним, он просто не мог не взглянуть на нее.

Прекрасные волосы. Сочный крупный рот. Большие, мечтательные глаза… Доброжелательный взгляд этих темных глаз, которым незнакомка проводила его с трибуны, почему-то напомнил ему о встрече с адвокатом. Предстояло обсудить очередные изменения, которые Айрин пожелала внести в проект брачного контракта. С каждым таким новым пунктом расположение Хэмфри к невесте все более ослабевало.

Усаживаясь за стол президиума, Хэмфри не без горькой иронии подумал, что в лице Айрин он нашел наконец идеальную супругу.

Айрин Мэрдок очень стильная и красивая женщина, что устраивает его отца. Она дизайнер, что устраивает Хэмфри, ибо работающая жена не будет вечно виснуть на муже, требуя внимания и развлечений. Откроет собственный бизнес… С таким браком можно вполне примириться.

Проблема лишь в том, что Айрин обладает слишком острым умом. У нее компьютер в голове. И Хэмфри недавно оценил ее умение управлять любой ситуацией. Лишь одно упоминание о том, что он хочет обзавестись ребенком, тотчас подвигло ее на изменения и дополнения в проекте будущего брачного контракта. Появились пункты, связанные с денежным обеспечением ребенка (или детей) в случае развода, а также масса других пунктов и подпунктов, включающих в себя ее заботу о собственном здоровье, которое может пострадать от родов, и о сумме, которая должна возместить ей утраченную юность, стройность и красоту. Невеста вымогала из жениха буквально все, что только могла, так что, если бы не отец, он просто послал бы ее к черту.

Хотя и в этом случае Айрин наверняка умудрилась бы привлечь его к ответственности за нарушение брачного обещания.

А может, поискать кого получше?

Он посмотрел на женщину в желтом и перехватил ее взгляд. Она сразу же отвернулась, ее густые темные ресницы опустились, а щеки вспыхнули румянцем. Подумать только! Неужели это румянец смущения! На вид ей около тридцати, и она, как видно, любит и ценит свою работу, иначе вряд ли оказалась бы на этом съезде. Да и застенчивой ее не назовешь. Робкие и застенчивые женщины никогда не наденут желтый костюм.

Щеки незнакомки продолжали пламенеть, придавая еще больше прелести ее живому, выразительному лицу с чуть вздернутым носиком, который, правда, ее совсем не портил, и крупным ртом. Особое внимание Хэмфри привлекли ее волосы. Цвета осенних полей, озаренных солнцем, с трудом собранные в подобие прически, они вызвали у него желание освободить их от шпилек и дать им привольно рассыпаться по ее плечам. Да, это будет выглядеть очень сексапильно… не то что прилизанные платиновые волосы Айрин, собранные в строгий тугой пучок.

Интересно, а какова она в постели, эта женщина в желтом? – спросил он себя и тотчас запретил себе думать об этом. У него есть с кем разделить ложе…

Ну а вдруг эта женщина и в смысле отношения к деньгам тоже окажется полной противоположностью Айрин?

Тряхнув головой, Хэмфри потянулся за стаканом с ледяной водой, запретив себе возбуждаться от вида незнакомки… Тем более сравнивать ее с Айрин.

Его предстоящий брак – дело решенное. Почти решенное. У него нет времени затевать новую любовную историю с неизвестным исходом. Врачи говорят, будто просто чудо, что его отец до сих пор жив. Возможно потому, что они дают ему экспериментальные препараты, чтобы хоть как-то подержать его. Это довольно рискованно и не дает особых гарантий, поэтому Хэмфри всерьез решил устроить свой брак в самые короткие сроки, дабы скрасить последние дни старика надеждой на появление внуков.

Но предстоящий брак еще не повод забрасывать дела фирмы, которые тоже требуют большого внимания. Раз уж он прилетел в Лас-Вегас, то надо воспользоваться этим для раздачи поощрительных премий и решения насущного вопроса о выборе компаний, с которыми целесообразно заключить контракты. Доклады сотрудников концерна, намеченные на сегодняшнее утро, произносились и принимались им к сведению. А кое-что его по-настоящему заинтересовало.

Первым выступал участник делегации из Лос-Анджелеса, толково доложивший об особенностях внедрения новых технологий заказчикам. На Хэмфри произвело впечатление глубокое понимание докладчиком всех этих проблем и то, что он сконцентрировался на удовлетворении потребностей заказчика в дополнительной информации, дабы тот мог оценить все выгоды и преимущества от заключения подобных сделок.

Потом на трибуну вышел распорядитель и объявил имя следующего докладчика из сиднейского филиала фирмы:

– Мисс Эмили Грэм!

В программе значилось, что Эмили Грэм представит съезду отчет о выполняемых квотах продаж. Эмили?.. Женщина! Хэмфри это заинтересовало, и он с любопытством ожидал ее выступления, чтобы понять, почему она так преуспела.

С места встала женщина в желтом. Полуобернувшись, она одарила зал очаровательной улыбкой, перед которой вряд ли устоял бы самый хладнокровный и расчетливый финансист. Высокая – почти шести футов роста – на самых длинных ногах, какие Хэмфри доводилось когда-либо видеть у женщин. И он невольно залюбовался ими, глядя, как она поднимается на сцену и идет к трибуне. Юбка ее кончалась чуть выше колен, но это не было мини. Просто на таких ногах выглядела как мини. А ведь она даже не была на высоких каблуках. Легкие удобные туфли на низком каблуке.

Его взгляд медленно поднимался от ее ног, – интересно, на что это похоже, когда такие длинные ноги обвиваются вокруг тебя? – плавно переходящих в бедра, потом добрался до округлых грудей – каково это, ласкать их? – и коснулся крупного рта, самой природой созданного для чувственного наслаждения… А волосы… Волосы надо освободить от гребней и шпилек, чтобы они свободно рассыпались по ее плечам, по подушке…

– Привет, ребята! – задорно, с очаровательной улыбкой заговорила она, обведя зал своими мерцающими вишневыми глазами и собрав дань ответных улыбок. – Я здесь для того, чтобы помочь нам сделать деньги… и сохранить деньги.

Так с первых же слов она овладела вниманием аудитории и ни на секунду не отпускала его во время своего получасового доклада. Казалось, что интересы клиента для нее гораздо важнее коммерческих интересов своей фирмы, настолько умно построила она свое выступление. Голос ее звучал естественно и непринужденно. У Хэмфри даже создалось впечатление, что весь зал был просто заворожен этой женщиной. Но кроме очарования того, что и как она говорила, любой опытный финансист угадал бы железную логику в ее рассуждениях. К тому же ее положительная энергия буквально заряжала аудиторию, так что многие готовы были уже сейчас покупать у этой женщины все, что бы она ни предложила.

Хэмфри поймал себя на том, что восхищен. Он сам готов был бежать и покупать продукцию собственной фирмы.

Даже ее австралийский акцент приводил его в восторг.

 

2

Эмили…

Так хотелось бы впустить хоть немного этого милого солнышка в свою жизнь. Но почему немного? Много! Все!

Хэмфри даже передернуло, когда он вдруг вспомнил об Айрин. Да не хочет он жить с этим ходячим арифмометром! Против этого восставало все его естество… И то же самое естество требовало Эмили Грэм со всем, чем она может его одарить.

Взор его был прикован к женщине в желтом, спускающейся со сцены. Он пригласит ее на ланч, вот что он сделает! Проведет, если удастся, тест на совместимость. Сколько времени они смогут провести вместе? День? Сутки?

Ночь с Эмили Грэм поможет ему выяснить все ее возможности и фантазии. Если она окажется именно той женщиной, какой видится ему в эти минуты, тогда…

Ох, не стоит загадывать! Не спугнуть бы удачу…

Но в эту секунду на пальце ее левой руки сверкнул брильянт, и это просто потрясло Хэмфри, придав его мыслям иное направление. Значит, она уже обручена с кем-то или, того хуже, замужем… А если она любит этого мужчину, который надел на ее палец обручальное кольцо? Ее поведение говорит о том, что, чем бы – и кем бы – эта женщина ни занималась, она во все вкладывает душу. Душу и сердце.

Но Хэмфри не спешил впадать в панику и переживать потерю того, что еще не обретено. Удар был, конечно, болезненный, но оставалась надежда, что он сумеет привлечь ее внимание к заинтересовать своей особой. Он откинулся на спинку стула и стал перебирать всевозможные способы дальнейших действий.

Можно просто соблазнить ее, так что она сама бросит своего жениха. Цену, в конце концов, он себе знает и знает, насколько притягателен для многих женщин. Но, с другой стороны, если он просто соблазнит ее, как и прочих, будет ли она и дальше так же желанна для него, как сейчас?

Да выброси ты все это к чертовой матери из головы! – грубо приказал он себе.

Айрин ждет и готова к его услугам… до тех пор, по крайней мере, пока он платит ей цену, которую они заслуживает. Это-то он в состоянии себе позволить.

Он невольно вспомнил о последнем разговоре с отцом, вследствие которого он и прибыл в Лас-Вегас.

Как это было? Отец сказал, что хочет серьезно поговорить с ним, и он счел себя просто обязанным выслушать старика.

– Сынок, я хочу, чтобы ты женился.

Хэмфри стиснул зубы. Уже не в первый раз отец говорит ему это. Несомненно, это его последнее желание, ибо жить ему, как он и сам понимает, оставалось немного. И весь ужас именно и том, что сын не может пренебречь последним желанием умирающего отца. Бедный старик, переживший недавно операцию на сердце, мог бы, казалось, рассчитывать на сочувствие сына.

Хэмфри посмотрел в окно. Там, за окном садилось солнце, окрашивая красные скалы в ярко-малиновый цвет. Зимняя резиденция его отца была расположена таким образом, чтобы оттуда можно было любоваться величественными пейзажами аризонских пустынь. Единение с природой имело для Уолтера Вэнса и другое значение – духовный покой, чистая жизнь…

– Ты меня слышишь, мальчик?

Хэмфри сцепил челюсти и метнул в отца насмешливый взгляд.

– Я не мальчик, папа.

– Да, не мальчик, но поступаешь как дитя, – язвительно усмехнулся отец. – Уже, как говорится, до седых волос дожил, а все никак не можешь подыскать подходящую женщину.

– Мне всего тридцать четыре. Далеко еще не полная зрелость. Да ведь и ты начал седеть с тридцати лет, так что у меня это предопределено генетически.

Но седина не единственное, что Хэмфри унаследовал от отца. Оба они были выше шести футов, у них были одинаково прямые носы, резко очерченные рты. И хотя Уолтер совершенно поседел, волосы его оставались такими же густыми, как и в молодости.

От матери Хэмфри унаследовал только глаза. Они были ярко-синие, а не серые, как у Уолтера, шире поставлены и с более тяжелыми веками.

– Я женился на твоей матери в двадцать с небольшим.

– Ну, папа, в твое время люди женились рано.

– Но ты до сих пор даже не удосужился приглядеть себе подходящую женщину, которая могла бы стать тебе женой и матерью твоих детей. – Отец погрозил ему пальцем. – Ты что думаешь, я не слышал о твоих похождениях с актерками в Лос-Анджелесе? Я молчал, но теперь пришла пора сказать тебе, сынок, все, что я об этом думаю. И о том, кстати, что ты позоришь этим нашу фамилию.

Хэмфри с трудом подавил вздох при мысли о том, что сейчас последует нравоучительная лекция.

– Никаких похождений с актерками, папа, и ничем я нашу фамилию не опозорил! – отрезал он и, надеясь избежать гневного монолога на тему морали, продолжил: – Кстати, у меня есть подходящая женщина. Но ты ведь прекрасно знаешь, как я занят. У меня нет времени даже на то, чтобы поддерживать с ней нормальные отношения. Да и она тоже не торопится с браком.

Высказывание сына вызвало у отца взрыв возмущения.

– Только не говори мне, что существуют женщины, которые не хотят выйти замуж. Все они лишь о замужестве и мечтают. Не так трудно заставить женщину ответить тебе согласием. Вся моя жить подтверждает это, все мои пять жен…

И все они ушли от тебя, урвав по солидному куску, цинично подумал Хэмфри. Все, кроме его матери, которая умерла, не дожив до развода. Конечно, миллиарды долларов империи Вэнса могли напитать еще сотню жен, но тогда сынок унаследовал бы свой мешок с деньгами сильно выпотрошенным.

Если женщина хочет его – прекрасно. Особенно если он тоже ее хочет. Но постельные радости еще не повод торопиться с женитьбой, выдавая невесте золотой вексель на будущее вознаграждение при разводе. Предложение Айрин он, конечно, сделал, и условия помаленьку оговаривались, но радовало его то, что срочности в заключении этого брака нет и можно еще долго тянуть. Он даже и отцу о своей помолвке не говорил, чтобы старик не начал его торопить. Но тут, видно, начинает торопить сама жизнь, вернее смерть, стоящая у старика за плечами. Врачи больше года ему не обещают…

– Так вот, Хэмфри, – угрожающе произнес Уолтер, – или ты женишься, или я отдам контроль над бизнесом в руки Эндрю, прямо через твою голову. Сделаю его генеральным директором, глядишь и время у тебя освободится.

– Хочешь заполучить еще один инфаркт, глядя на то, как он начнет все запутывать и разваливать? – усмехнувшись, спросил Хэмфри, слишком хорошо зная ограниченные деловые способности сводного братца.

– И все-таки я это сделаю, мальчик! Время мое истекает, я чувствую, что жить мне осталось недолго. Хочу перед смертью увидеть тебя женатым, так что поторопись. Был бы рад дожить до известия, что твоя жена ждет ребенка. А может, и самого внука успею увидеть. Словом, у тебя год. Так что отправляйся домой и без жены сюда не показывайся! Ты меня слышишь?

Лицо Уолтера Вэнса побагровело. Опасаясь за отца, у которого были проблемы не только с сердцем, но и с давлением, Хэмфри решил прекратить спор.

– Да, папа, я тебя слышу.

– Хорошо! В таком случае исполни мою просьбу. Кстати, кто там у тебя?.. Как ее зовут?

– Айрин Мэрдок.

– Ну что ж, из хорошей фамилии… Надеюсь, она окажется такой же красавицей и умницей, какой была твоя мать. – Часто дыша, он откинулся на спинку шезлонга. – Это был худший день в моей жизни, сынок, день смерти твоей матери.

Хэмфри этого дня не помнил. Ему было лишь три года. Единственное, что он помнил, так это вереницу мачех, которые появлялись в его жизни, чтобы вскоре исчезнуть из нее.

– Подумай о детях, – пробормотал отец. – Мать Эндрю была ветреной пустышкой. Очаровательной, сексуальной, но без единой извилины в голове. – Уолтер прикрыл глаза, голос его звучал все глуше: – Эндрю, конечно, неплохой паренек. Не его вина, что природа не дала ему таких мозгов, как у тебя. Хорошо хоть, что он послушный.

Их давнишнему спору о браке пришел, видно, конец. Надо перестать спорить и постараться выполнить отцовскую просьбу.

Всего один год.

Конечно, угрозы насчет Эндрю – хотя они и казались Хэмфри пустыми – все же в значительной степени повлияли на его решение обзавестись женой.

Проект брачного договора близок к завершению, осталось оговорить еще пару-тройку пунктов, пойти, если надо, на определенные уступки, и в следующий раз он приедет к отцу с Айрин, своей законной супругой.

Да и не может он слишком долго заниматься решением этого вопроса. Дела не ждут.

Вот почему он поспешил вылететь в Лас-Вегас, откуда должен был вернуться в Лос-Анджелес, чтобы встретиться со своим адвокатом и Айрин.

 

3

Эмили вошла в холл отеля «МГМ», находящегося в двух шагах от ее отеля, и направилась к дверям казино, решив наконец объясниться с Джейком. Он не явился к ланчу… Да что там к ланчу! Далее не дождался конца заседания, чтобы поздравить ее с удачным выступлением. Он вообще с самого начала покинул конференц-зал, несмотря на то что появившийся Хэмфри Вэнс должен был раздавать награды. Впрочем, Джейку Уоллесу никакой награды ждать не приходилось.

В казино ей не нравилось все. Пройти сквозь зал игровых автоматов было для нее сущей мукой. Люди, часами торчавшие здесь, казались обитателями иного мира, который находился за гранью ее понимания. Достигнув наконец зала со столами рулетки, она поискала Джейка глазами, но, увы, здесь его не обнаружила. Может, он просто ушел спать? Ведь утром он выглядел так, будто провел бессонную ночь.

Эмили переминалась с ноги на ногу, не желая откладывать объяснение с женихом, и обшаривала взглядом помещение. Но тут ее будто током ударило, ибо она заметила Джейка за столом, где играли в блэк-джек. Он столь напряженно следил за картами, которые выкидывал крупье, что сердце Эмили сжалось.

Казалось, он до кончиков волос охвачен лихорадкой такого азарта, от которого и помереть недолго.

Ничто, кроме карт, для него явно не существовало.

Чувствуя себя буквально больной от понимания того, насколько губительна страсть игрока, Эмили колебалась, спрашивая себя, стоит ли выяснять отношения с Джейком сейчас, когда он почти в невменяемом состоянии. Но все то, что произошло между ними за эти дни, придало ей решимости. Дома их отношения носили совсем иной характер, а тут, в Лас-Вегасе, Джейк будто с цепи сорвался, с головой погрузившись в пьянящий азарт игры. Так пусть узнает, что она обо всем этом думает. Пробившись сквозь толпу зрителей к Джейку и дождавшись момента, когда он горестно опустил карты, потеряв, очевидно, весь свой вчерашний выигрыш, она положила руку ему на плечо.

Он бросил в нее хмурый нетерпеливый взгляд.

– Могу я поговорить с тобой? Пожалуйста, – сказала она.

– Ты что, не видишь, что я играю?

– Прошу тебя, это очень важно.

С гримасой недовольства Джейк нехотя встал и оперся рукой о стол, явно придерживая свое место, дабы его не заняли другие.

– Ну что еще за важность такая? – проворчал он, взглянув на свою невесту мутными, злыми глазами.

– Сегодня последний вечер… – заговорила Эмили, но тотчас замолчала, прерванная женихом.

– Послушай, я только что потерял все, что выиграл вчера в рулетку. Удача изменила мне…

– Хорошо, Джейк, но ты, надеюсь, не забыл, что сегодня мы идем на Джубили-шоу? И потом еще прощальный ужин…

– У меня здесь дело. Я не брошу его.

– А я для тебя совсем ничего не значу? – довольно громко спросила Эмили, еще надеясь привести его в чувство, надеясь, что он опомнится и поймет, чего может лишиться.

Но, судя по всему, все, что не касалось игры, сейчас его дико раздражало.

– Послушай, детка, я слышал твое выступление. Ты как всегда была на высоте. Прими мои поздравления. Если ты горишь желанием пойти посмотреть экстравагантных девочек, прекрасно! Иди и смотри свое шоу. Но, как ты сама только что сказала, это наш последний вечер здесь, и я намерен отыграть свои деньги.

– А если ты их не отыграешь? Что, если ты потеряешь еще больше? Скажи, Джейк, сколько ты уже проиграл?

Он отвел глаза и раздраженно бросил:

– Я все отыграю. Это лишь вопрос времени.

– Уж не собираешься ли ты играть в долг? – похолодела она.

– Это мое дело. Ты ведь пока еще не жена мне.

Не слышит. Не понимает. Не желает ни слышать, ни понимать. Гнев и отчаяние лишили ее на какое-то время дара речи. До прихода сюда она еще сомневалась, на что-то надеялась, но сейчас отчетливо поняла, что будущее не принесет им счастья. Последнее, чем еще можно заставить Джейка опомниться и понять, как низко он пал, это снять с пальца обручальное кольцо и вернуть ему.

– Возьми! – сказала Эмили, возвращая Джейку символ их обручения. – Можешь заложить его или продать. Получишь немного деньжат, чтобы их тоже выбросить в трубу.

Ее поступок явно встревожил его.

– Побудь здесь, Эмили, вот посмотришь…

– Нет, Джейк. Смотри сам. И попытайся увидеть себя со стороны. А я не могу, это выше моих сил.

– Ну, если ты так ставишь вопрос… – Его глаза блеснули при взгляде на кольцо. – Но ты переменишь свое решение, когда я выиграю целую кучу денег.

– Я не стану менять свое решение. Мы расстаемся, Джейк, – решительно сказала она, будто ставя последнюю точку.

Взгляд Джейка упал на брильянт, и Эмили была жутко потрясена тем, что он в эту минуту явно прикидывал, сколько удастся выручить за кольцо. Глаза ее омрачились. Вот к чему пришли и чем закончились их восьмимесячные отношения…

Она повернулась, проглотив слезы, дабы не разрыдаться прямо тут же, на виду у любопытной публики, и вышла. Ноги ее передвигались автоматически. Оказавшись в холле отеля, Эмили почти наугад двинулась к конторке портье, откуда был виден огромный стеклянный тамбур главного подъезда.

Какое облегчение выйти из-под обстрела любопытных глаз, покинуть душную атмосферу игорного заведения! Слезы вновь навернулись ей на глаза. На этот раз она не стала их сдерживать, а просто опустила голову и пошла к выходу, надеясь, что не наткнется на кого-нибудь из знакомых.

Лимузин подан. Самолет готов к отлету в Лос-Анджелес. Айрин ожидает его возвращения и, несомненно, найдет, чем подсластить пилюлю новых пунктов, которые наверняка попытается внедрить в брачный контракт, воспользовавшись тем, что он заторопился со сроками.

А та, в желтом, отдала кольцо с брильянтом…

Мужчина, которому она вернула кольцо, не последовал за ней.

Ее поспешное отступление к выходу из казино, чему предшествовала явно неприятная сцена, выносило ее прямо на Хэмфри Вэнса. Непреднамеренно, конечно. Она его даже не видела. Она вообще не видела ничего, кроме пола перед собой.

– Ваш багаж в машине, сэр, – сообщил ему посыльный.

Он кивнул, не в силах отвести глаз от прекрасных длинных ног Эмили Грэм, которые несли ее в его сторону. Воспоминание о теплом вибрирующем голосе выбило его колеи. Еще бы! Ведь появилась благоприятная возможность. Парень, игравший в блэк-джек, понес большую потерю, и то, что он потерял, появилось прямо перед ним, Хэмфри Вэнсом. Да как же не воспользоваться этим? Побуждение так поступить оказалось гораздо настоятельнее всех иных побуждений, которым он следовал еще несколько минут назад.

Она теперь свободна.

Но ты не свободен, напомнил себе Хэмфри. Айрин носит его кольцо. Однако это еще не то кольцо, которое жених дарит невесте на свадьбу. Будь что будет, сказал он себе и, подчинившись жгучим, чисто мужским инстинктам, возник на пути Эмили Грэм.

– Мисс Грэм…

Сначала она увидела ноги – ноги крупного мужчины. Потом осознала, кому принадлежит этот голос… Сердце подсказало это раньше, чем увидели глаза. Сам Хэмфри Вэнс обратился к ней. Хэмфри Вэнс!

Эмили нерешительно остановилась, готовая совершить дикий прыжок в сторону, дабы спастись от него бегством. Полуслепая от слез, она хотела бы утаить от него эти слезы. Невозможно поднять глаза… но невозможно и не взглянуть на него. Такими людьми, как Хэмфри Вэнс, нельзя пренебречь. Тем более если ты служащая его компании.

– Я вас тщетно искал после заключительной части съезда, – многозначительно проговорил он.

– Искали? Меня? – удивленно проговорила она, взглянув наконец на него.

Глаза у него были удивительно синими, и в них светился неподдельный интерес к ее особе. Несмотря на смущение, Эмили поймала себя на том, что не может отвести от него взгляда.

Он улыбнулся.

– Вы сегодня утром произвели на меня громадное впечатление.

Живое воспоминание о том, какое впечатление произвел на нее он сам, заставило ее покраснеть, что еще больше смутило ее, совершенно лишив дара речи.

– У вас просто великий талант торговца, – продолжал он. – Вы, если захотите, втридорога продадите самому последнему скряге ржавое худое корыто.

Эмили кое-как собралась с силами и хрипло проговорила:

– Благодарю, сэр, за теплые слова.

– Хотелось бы знать, могу ли я заинтересовать вас одним своим предложением?

Вроде того, ехидно подумала Эмили, нельзя ли, мол, заделать вам ребеночка? Румянец при этой мысли вспыхнул еще ярче. Совсем ты, девочка, рехнулась! Хэмфри Вэнс наверняка имеет в виду деловое предложение, а ты что себе вообразила?

– Простите, мисс Грэм, вы куда-то торопитесь?

Как видно, босс, понимая, что застал свою служащую не в лучшую минуту, решил, что она хочет поскорее отделаться от него. Подумать только! Отделаться от самого Хэмфри Вэнса!

– Да нет, мистер Вэнс, просто я решила немного прогуляться. Мы ведь весь день безвылазно проторчали в помещении.

– Конечно, – понимающе сказал он. – Глоток свежего воздуха не помешает… Знаете, мисс Грэм, пожалуй, я тоже прогулялся бы с вами. Если вы подождете пару минут, пока я отдам кое-какие распоряжения, связанные с изменением программы… – Он вновь тепло улыбнулся, явно стараясь добиться ее расположения, и добавил: – Мне бы хотелось поговорить с вами.

Она кивнула, совершенно потрясенная перспективой прогуляться в компании с Хэмфри Вэнсом. Глядя, как он идет к конторке портье, она ощутила дрожь во всём теле. Уж не из-за нее ли он меняет свою программу? Просто невероятно! Видно, мир перевернулся, а она и не заметила.

Она видела, с каким вниманием портье выслушивает его распоряжения. Да и кто бы, подумала Эмили, позволил себе невнимательно отнестись к распоряжениям столь влиятельного и богатого человека? Но сама она больше находилась под впечатлением его внешности. Синие глаза, рост, широкие плечи, великолепной лепки голова с правильными чертами лица.

Чуть ли не впервые в жизни Эмили беседовала с мужчиной, не испытывая неудобств из-за своего роста. Она не то чтобы стеснялась своего роста, просто ей было неловко от смущения находящихся рядом с ней низкорослых людей. А прогуливаясь с Хэмфри Вэнсом, она не будет испытывать комплекса девушки-дылды. Рядом с ним она может не сутулиться, высоко держать голову и даже позволить себе каблуки любой высоты. По правде говоря, после прогулок с Джейком, который был одного с ней роста, было истинным наслаждением почувствовать себя этакой крошкой по сравнению с рослым и статным мужчиной.

Он сделал несколько коротких телефонных звонков, отдал какое-то распоряжение портье, и Эмили была благодарна ему за отсрочку, во время которой ей удалось хоть немного привести свои чувства в порядок.

Итак, у мистера Вэнса есть к ней какое-то деловое предложение, а совсем не те глупости, о которых она подумала в первый момент, приняв его за эдакого плейбоя, вышедшего на охоту. Ей просто повезло, что генеральный директор фирмы заметил и по достоинству оценил ее профессионализм. Судьба дает ей шанс. Она может преуспеть в будущем… Но в том будущем, как видно, ей придется существовать без Джейка.

И все же, когда Хэмфри Вэнс возвращался к тому месту, где она стояла, его яркие синие глаза рассматривали ее совсем не с деловой точки зрения. Эмили не была бы женщиной, если бы всем своим существом не ощутила этого оценивающего мужского взгляда. Да, извечный женский инстинкт подсказывал ей, что она ему нравится.

Это наблюдение несколько смешало ее мысли о деловом сотрудничестве. Более того, сердце ее забилось быстрее, будто откликаясь на призыв, на который трезвое сознание откликаться не торопилось.

Посыльный бросился придержать для них двери, и они вышли на улицу.

Итак, прогулка… Главное, девочка, не психовать!

Постепенно овладев собой, Эмили пошла неторопливым размеренным шагом, каким и прогуливаются обычно люди. Просто шла и старалась ни о чем не думать.

Хэмфри Вэнс шел рядом, ни кончиком мизинца не касаясь служащей своей фирмы. Но шаг свой он приноровил к ее поступи, так что со стороны они, возможно, и выглядели мирными деловыми партнерами, решившими подышать свежим воздухом после очередного заседания съезда.

– Ну как, мисс Грэм, понравилось вам в Лас-Вегасе?

– Ох, мистер Вэнс, у меня фактически не было времени по-настоящему осмотреть город, – непринужденно ответила она. – Все заседания съезда были столь интересны, что ни на что другое не хватало ни времени, ни сил. Городов всяких много, а любимая работа одна. Кстати, из выступлений коллег я почерпнула массу любопытного.

– Вы и без того, мисс Грэм, прекрасно владеете своей специальностью, – восхищенно проговорил ее собеседник.

Эмили пожала плечами.

– Просто мне нравится, когда заказчик доволен.

– Да, мисс Грэм, я вижу, вы одна из лучших служащих фирмы «Вэнс айс».

– Я искренне рада, мистер Вэнс, что вы так думаете.

– Я с удовольствием порадовал бы вас чем-нибудь более существенным, мисс Грэм. Кстати, нельзя ли мне называть вас просто Эмили?

– Как вам угодно, – довольно сухо ответила она, опасаясь, что слишком быстрое согласие на подобное сближение сделает ее в глазах босса слишком доступной.

– Нет, мисс Грэм, только в том случае, если вы не возражаете. Но вообще, если вам интересно мое мнение, просто имя гораздо больше вам идет, нежели сухое официальное обращение. Отчасти, кстати, и потому, что даже свою работу вы исполняете с милой человеческой теплотой.

Он был вполне искренен, имея в виду именно ту человеческую теплоту, которая и поразила его в этой женщине. Эмили догадывалась об этом, но посмотреть на него, чтобы получить подтверждение своей догадке, так и не осмелилась. Ох, нет, лучше не смотреть, слишком уж возбуждающе действует на нее его присутствие. Взгляни она на него хоть раз, и он наверняка воспользуется этим, после чего отступать уже будет некуда.

– Что бы вы хотели посмотреть во время нашей прогулки? – вежливо спросил он.

У нее не было никаких особых намерений в этом плане. Она думала лишь о том, что если уж вышла прогуляться, то надо уйти как можно дальше от казино.

– Да ничего конкретного, мистер Вэнс… Просто хотела перед отъездом прогуляться по незнакомому городу. Чтобы остался какой-то его образ…

– Тогда я покажу вам то, что заставляет иных туристов называть этот город романтичным, исполненным, как говорится, грез и мечтаний…

Размолвка с Джейком была слишком свежа, явив вдруг всю пустоту освобождения. Не будет, выходит, ни брака, ни детей, о которых она мечтала. А что же дальше? Удастся ли ей чем-то – или кем-то – заполнить образовавшуюся пустоту?

– Воспроизведение всех самых романтичных мест и городов земного шара в архитектуре отелей, вот в чем идея Лас-Вегаса. Тут можно найти и Венецию, и Париж, и Нью-Йорк. Отели весьма реалистично воссоздают всемирно известные образы, – пояснял Хэмфри, входя в роль гида. – Хотите на все это посмотреть?

– Что касается Венеции и Парижа, то да. Было бы весьма интересно посмотреть на них.

– А мне больше нравится Нью-Йорк. Ох, Нью-Йорк, Нью-Йорк!.. Небоскребы, статуя Свободы, и еще тема Средиземноморья, потом Луксор, египетские мотивы…

Голос его как-то странно пресекся, и Эмили вдруг ощутила, что человек, прогуливающийся рядом, явно вожделеет к ней. Прямо здесь, на знаменитом главном бульваре, он испытывал страстное желание обнять эту австралийку и поцеловать ее, и она как существо достаточно тонкое почувствовала эту тягу, это сильное влечение. Интересно, куда этот бульвар их заведет?..

Итак, они прогуливались. Не касаясь друг друга, не глядя друг на друга, но испытывая взаимное влечение, о котором каждый из них страшился признаться даже себе.

Предстояло перейти улицу. Они дожидались зеленого сигнала светофора, и тут Эмили наконец решила повернуть голову и взглянуть на своего гида.

– Мне неловко, – сказала она. – Вы ведь человек занятой, а тратите на меня свое время.

– Ну, занятой, не занятой… Бывают же и у меня, мисс Грэм, минуты передышки, – с улыбкой ответил он.

– Да, но… – заговорила было она, но тотчас умолкла, видя, что его улыбка вполне дружелюбна и говорит о том, как ему приятно находиться в ее обществе.

– Вам необходимо отдохнуть, расслабиться. Да и мне тоже. Так почему бы нам не отдохнуть и не расслабиться вместе?

– Нет, – почти бездыханно вымолвила она. Учащенный пульс подсказывал ей, что такое совместное расслабление ни к чему хорошему не приведет. Тут трудно ошибиться… Это уже не одни только ее фантазии. Взглянув на мистера Вэнса, она заметила в его глазах жар влечения, схожий, возможно, с азартом охотника, преследующего свою добычу. И ему, как и всякому охотнику, уже трудно будет отказаться от дальнейшего преследования.

– Хорошо! – воскликнул он. – Нам дали зеленый свет. Так идемте же! Позволим себе плыть по течению…

Плыть по течению Эмили была согласна, ибо ей хотелось раствориться в людском потоке, забыв обо всех своих проблемах и трудностях.

Хэмфри Вэнс… Он тоже безвольно отдался течению не по его воле происходящих событий, и единственным его желанием было желание коснуться ее руки, почувствовать сквозь желтую ткань рукава живую и теплую плоть.

Утверждение, что Эмили Грэм этого не заметила, было бы ложью. Хэмфри Вэнс хочет ее. Но с той минуты, когда он устремился к ней в холле отеля, она успела уже немного прийти в себя.

Теперь же Эмили мучил вопрос, стоит ли ей уступить его желанию. Хэмфри Вэнс, скорее всего, недостатка в женщинах не испытывает, так что, если она ему отдастся, он завтра же забудет об этом в объятиях очередной красотки, добыть которую ему не составит труда. Для него, как видно, тут нет никаких проблем. Но вот она, женщина, должна хорошенько подумать. Лучше всего, конечно, отказать ему. Но что она сама в таком случае получит. Выиграет или проиграет?

Вообще-то, отбросив все рассудочные соображения, Эмили честно призналась себе, что и сама хочет этого красивого мужчину. И тут голос плоти оказался громче тихих призывов разума… Почему, в самом деле, не провести одну ночь с Хэмфри Вэнсом? Тогда поездка в Лас-Вегас запомнится ей лишь этим ярким событием, а от разрыва со свихнувшимся Джейком останется только легкий горьковатый привкус. Почему, черт возьми, не позволить себе расслабиться? Наверняка это будет яркое чувственное приключение, о котором она с удовольствием вспомнит, вернувшись в Австралию. Завтра утром она вылетает в Сидней, и прости-прощай минутный любовник.

– Скажите, Эмили, не хотелось бы вам перебраться в Штаты?

Неожиданный вопрос поверг ее в смятение.

– Как?.. Вы имеете в виду?.. Что, навсегда уехать из Сиднея и поселиться здесь?

– Ну, не именно здесь, а, скажем, в Лос-Анджелесе. Или, допустим, в Нью-Йорке. Там у нас тоже крупный филиал.

Так это все-таки деловое предложение! А она-то вообразила себе Бог весть что! Забавно… Неужели интуиция ее обманула?

Эмили постаралась не выказать, до какой степени ее смутил неожиданный поворот беседы.

Вот дура! Ведь речь идет о карьере, хотя и придется выбирать… Покинуть родину? А почему нет? Взять от жизни все, что она тебе предлагает. Ведь на родину, если захочется, можно и вернуться. Но вернуться победительницей!

– Может, вы боитесь, что все это доставит вам много беспокойства? – негромко спросил он. – Я понимаю, это вопрос не простой. Возможно, вас связывают семейные отношения…

Семейные отношения… Эмили чуть не застонала, представив себе, как начнут верещать ее мать и сестры по поводу того, что она бросила Джейка. Ох-ох! Как же так? Ох-ох! Значит, теперь ни свадьбы не будет, ни брака, ни детей!.. Ох-ох!.. Да после этого она превратится в их глазах просто в падшую женщину. Чего уж от нее потом ждать? Чуть ли не завтра исполнится тридцать, а она!.. Потом, конечно, они успокоятся и начнут утешать ее, но это будет еще противнее…

– Да нет, мистер Вэнс, не в семье дело. Я уже давно живу самостоятельно.

– Да? А что у вас вообще за семья?

– Две замужние сестры и мама, которая души не чает в своих внучатах. Отец умер четыре года назад. Я до сих пор о нем тоскую. Да и мать с сестрами люблю и не забываю. Но что касается личной жизни, то давно сама принимаю все решения.

Эмили гордо взглянула на своего попутчика, и он, оценив ее тягу к самостоятельности, радостно улыбнулся.

– Ну раз так, – сказал он, – я все устрою наилучшим образом. Вы, мисс Грэм, останетесь довольны.

Сердце Эмили учащенно забилось. Она поняла, что это ей не пригрезилось, что он действительно хочет ее, и не на одну ночь.

– Фирма возьмет на себя расходы по транспортировке вашего багажа, независимо от его объема, – продолжал Хэмфри. – А также оплатит вашу поездку в Австралию в любой момент, когда вы захотите навестить своих близких.

Вдруг из уличных динамиков полилась музыка. Эмили так удивила откровенность Вэнса, столь прямо выразившего свое желание переместить ее туда, куда ему угодно, что сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди при звуках фанфар. Она обернулась, почти уверенная, что увидит триумфальный парад в честь победы синеглазого человека.

– Это прелюдия к танцу фонтанов возле «Белладжио», – сказал Хэмфри. – Пойдемте, это стоит посмотреть.

Народу собралось много, и Хэмфри пришлось, обняв ее за талию, придвинуть к себе, чтобы защитить от толпы, сквозь которую они пробирались. Он никого не толкал, люди сами уступали ему дорогу, так что вскоре они оказались у балюстрады в итальянском стиле, которая возвышалась над рукотворным озером, расположенным перед отелем «Белладжио».

Хэмфри стоял немного позади Эмили, положив руки на балюстраду и оградив ее от случайных толчков. Он больше не касался ее, но в кольце его рук она чувствовала себя в безопасности. Это чувство защищенности было ей незнакомо. В сущности, Эмили впервые переживала такое. Она, привыкшая и умевшая всегда сама постоять за себя, не без удивления обнаружила, как приятно, когда рядом оказывается мужчина, готовый окружить тебя заботой.

А ведь Хэмфри Вэнс, собственно говоря, даже не ее мужчина. Но разве не может он стать ее мужчиной? Что в этом такого уж фантастического? Находясь столь близко друг к другу, они оба явно испытывают взаимное влечение. И это весьма реальная вещь. Стоит ей, например, протянуть руку… А не проявить ли инициативу? Интересно, как тогда будут развиваться события?

Но нет, Эмили Грэм достаточно взрослая женщина, чтобы вовремя остановить себя. Нечего горячиться. Некуда спешить, опережая естественный ход событий. Хэмфри Вэнс и сам вот-вот проявит инициативу. А если не проявит, то так даже лучше, ибо она не выставит себя в невыгодном свете. Достаточно и деловых отношений, ибо мистер Вэнс явно заинтересован в ней как в хорошем специалисте. Карьера тоже чего-то стоит.

В этот момент забили фонтаны, роняя свои струи на поверхность озера. Воздух посвежел от взметнувшейся вверх воды. Летящие струи были искусно подсвечены, и все это буйство прирученной стихии сопровождалось музыкой. Но самое замечательное было в том, что восходящие струи воды действительно будто танцевали, сплетаясь и расплетаясь, сходясь и расходясь в божественных ритмах гармонии.

Это было великолепное зрелище, однако мелодия, сопровождавшая его, вдруг повергла Эмили в необъяснимую грусть. Она провела в этом городе несколько дней и даже не удосужилась осмотреть его. Так что, если бы не эта непредвиденная прогулка с боссом, она уехала бы, будто и не побывав здесь. И Джейка ей стало жалко, ведь он, кажется, нашел здесь свою погибель. А пойди они в первый же вечер прогуляться по городу, с ним, может, и не случилось бы этой беды.

И еще одна пугающая мысль пришла ей на ум. Не грозит ли и ей самой погибель, если она подчинится какому бы то ни было желанию Хэмфри Вэнса?

Игра, подумала она. Куда заводит людей игра?

Большая игра большого человека. Удивительно прекрасный мужчина, который возбуждает в ней самые первобытные чувства.

Фонтаны в завершение своего танца взметнулись особенно высоко, так что поверхность озера, принимавшего падающие струи, буквально взбурлила, покрывшись светящейся рябью.

– Все это очень красиво, – проговорила Эмили и взглянула на своего гида. У нее перехватило дыхание, так что заключительные слова она проговорила шепотом: – Спасибо вам, мистер Вэнс, что вы показали мне всю эту прелесть.

Когда она говорила это, он жадно смотрел на ее рот, на эти губы, очертания которых напоминали ему рты древнеегипетских принцесс. Возможно, если бы он поцеловал ее, она не противилась бы, но его сдержал страх все испортить. Он подавил в себе страстное желание поцеловать эти чувственные губы и просто пробормотал:

– Рад, что доставил вам удовольствие.

Она ощутила его влечение к ней, и, хотя по достоинству оценила его сдержанность, все в ней устремилось к нему. Внизу живота сладко заныло, и она почувствовала себя готовой на всякие безумства. Ее единственной мыслью в этот момент была мысль о том блаженстве, которое она испытает, если он проявит активность. И если она не подчинится сейчас зову плоти, то, возможно, будет сожалеть об этом до конца своих дней.

 

4

Хэмфри держался из последних сил, чувствуя, что в любую минуту может потерять контроль над своими желаниями.

Сопротивляться естественному влечению было трудно. Но на карту поставлено слишком много. Он должен постараться завоевать это рыжее чудо, отыграть его у судьбы, иначе – крах… Иначе ему грозит нудное супружество с ходячим арифмометром, с женщиной, которая наверняка оставит его, отщипнув существенную часть состояния. А Эмили Грэм, как подсказывало ему чутье, будто создана для него природой. Красавица, пылкая, чувственная, да к тому же и умница… Он испытывал к ней такое влечение, которого до этого не испытывал ни к одной другой женщине. И хотя она вроде бы в настоящий момент расположена к нему, не дай Бог спугнуть ее. Слишком резкое движение может все погубить…

Да, надо оставить эту холодную Айрин.

Надо жениться на живой Эмили Грэм.

И сделать так, чтобы она, не успев опомниться, забеременела.

Легко сказать, но как все это выполнить? Может, ему и удастся соблазнить эту женщину, но вот прочие его планы могут рухнуть, ибо она непредсказуема. Возьмет да и бросит его на следующий же день. Не постеснялась же она публично отказать жениху, вернув ему обручальное кольцо. Возьмет да и исчезнет наутро, отправившись своей, известной ей одной дорогой.

Хэмфри отступил от своей спутницы, вновь деловито приняв на себя роль гида.

– Мисс Грэм, мы приближаемся если не к самому Нью-Йорку, то к его лас-вегасскому образу.

Ее прекрасные вишневые глаза выказали некоторую растерянность. Он явно пересилил себя, и это смутило ее, ведь она уже готова была ответить на первое же его интимное движение. Они оба это почувствовали, но Хэмфри сделал вид, что ничего не заметил. Так ей будет легче. Нельзя, чтобы пострадала ее гордость. А уж как там сложится дальше, Бог весть… В одном он был уверен, что, когда выдастся более подходящий момент, он своего не упустит и поймает эту золотую рыбку в свои сети.

Хэмфри повел ее дальше, легко улыбаясь.

– Вот видите, мисс Грэм, тут вам и миниатюрная копия статуи Свободы, и Бруклинский мост, и даже Эмпайр Стейт Биддинг. Так уж они тут строят отели, и мне кажется это весьма забавным.

Эмили кивнула и слегка улыбнулась, возбудив в нем опасное желание поскорее приступить к ее завоеванию. Внешне эта женщина, казалось, почти невосприимчива к сексуальным сигналам, исходящим от него, но он подозревал, что она прекрасно их чувствует, просто не позволяет себе отозваться на них. Впрочем, некоторое напряжение от нее все-таки исходило. Возможно, ее сдержанность объяснялась необходимостью скрыть то, как она расстроена разрывом с женихом.

– А в самом Нью-Йорке вы были? – спросил он, стараясь успокоиться.

– Да, но всего несколько дней, только беглый осмотр достопримечательностей. Это не было деловой поездкой, но все равно увидеть удалось не так уж много.

– И какое впечатление на вас произвел этот город?

– Ну, от него веет возбуждающей энергией… такое ощущение, что он просто бурлит событиями. – Она улыбнулась и задумалась. – Широченные тротуары, рестораны с экзотической едой. Всякие лакомства…

– Вы любите поесть? – весело спросил Хэмфри.

– Да, люблю, и очень! – задорно ответила она. – Сестры вечно говорили, что не в коня корм, что ноги у меня слишком тощие для такой прожорливой особы.

– Это они просто от зависти.

Ее невероятно сексуальные ноги были неиссякаемым источником его эротических фантазий.

– Ох, вряд ли они мне завидовали… Разве что в том, что я никогда не терзала себя диетами.

– В таком случае, мисс Грэм, надеюсь, вы поужинаете со мной. Я буду рад поесть с женщиной, которая не жеманничает и не страдает отсутствием аппетита. Вы наверняка знаете толк в еде и отдаете ей должное, не считая ее врагом красоты и молодости. – Он посмотрел на нее и спросил: – Вы же не ограничитесь парой листиков салата?

Эмили рассмеялась, и смех ее оказался весьма мелодичным и очень живым.

– Салатом, если угодно, мы оба можем пренебречь.

– Я так понял, что вы согласны со мной поужинать?

– Да, мистер Вэнс, с удовольствием. Хэмфри обрадовался. Его мало заботило, что с ее стороны это, скорее всего, нечто вроде эмоциональной расплаты с парнем из казино, который явно недостаточно ценил ее.

А теперь она идет рядом, немного опережая его, так что он не может взять ее под руку. Ну что ж, раз ей так удобнее…

В конце концов, предвкушая победу, размышлял он, что она теряет? Внутренний голос довольно цинично нашептывал, что, если она движима гордостью, он с удовольствием поиграет с ней в эту игру. Не исключено, что лечь с ним в постель она не захочет, поскольку этот вопрос, возможно, и не стоит у нее на повестке дня.

Вероятно, она не сочтет подобный поступок мудрым, слишком уж это банально: босс и его служащая. Или, что тоже вполне допустимо, просто находится в расстройстве чувств после только что произошедшего разрыва с женихом. Но, с другой стороны, всегда остается возможность импульсивных действий.

И Хэмфри, продолжая непринужденно беседовать с ней, начал обдумывать варианты обольщения, во что бы то ни стало решив добиться задуманного.

Эмили не могла поверить своей удаче. Ужин с Хэмфри Вэнсом. Ужин на двоих. Красивый мужчина, вкусная еда, превосходное вино… За ужином, вероятно, они обсудят его предложение. Ей все еще неизвестно, что он хочет предложить и как будет обстоять с ее переездом в Штаты. Кроме того, намечается и нечто личное…

По спине ее пробежала легкая дрожь. Если тебе предлагают повышение, то обязательно ли тут должен быть замешан секс? Не повредит ли он делу? Или это нечто вроде оплаты за быстрое продвижение к успеху? Эмили постаралась выкинуть из головы все неприятные мысли. Она явно понравилась Хэмфри Вэнсу. Это видно по тому, как он беседует с ней. Это не просто банальный деловой разговор. Он радуется их общению, смеется, готов обсудить любую тему.

Совершенно очевидно, что она интересует его как личность. Он расспрашивал ее о полученном образовании, о мнениях по разным вопросам бытия, о событиях теперешней жизни и вообще обо всем на свете. Эмили просто упивалась его шармом, его умением вести беседу. Возникла некоторая доверительность, ибо она всерьез поверила, что он заинтересован ее работой в компании.

Он даже не прикасался к ней. Разве что в тот момент, когда они пробирались к балюстраде перед отелем «Белладжио», но там он просто ограждал ее от толпы. Да, они обменивались весьма выразительными взглядами, но никаких физических контактов не было. Возможно, он просто сдерживает себя, решив, что интимное сближение с ней неуместно.

Эмили постаралась утвердиться в этой мысли. Если она пользуется его уважением, значит… значит, это нечто весьма ценное и положительное в их отношениях. Но удержаться от заинтересованных взглядов она не могла, то и дело поглядывая на своего попутчика, увлеченного ролью гида, и восхищаясь его физическим совершенством.

Когда они стояли неподалеку от копии нью-йоркской статуи Свободы и рассматривали американские горки, откуда доносились возгласы ужаса и восторга, в голову Эмили неожиданно пришла мысль, что любая мать будет спокойна с таким отцом за своих детей. Она вдруг будто воочию увидела его с двумя ребятишками, разместившимися на его широких плечах.

А какие у него руки! Большие, правильной формы, с длинными пальцами. Интересно, каково это ощутить его руку на своей груди… Не окажется ли она слишком тяжелой?

Когда они стояли перед двумя сфинксами, предваряющими пирамиду отеля «Луксор», Хэмфри не выглядел рядом с ними жалким карликом, Он, скорее, напоминал властного фараона, рожденного покорить мир. Все это, конечно, фантазии, но таким она увидела его на фоне вечных сфинксов. Интересно, насколько он заботливый и нежный любовник?

Эмили пыталась себя урезонить. Столь игривые мысли насчет Хэмфри Вэнса не сулили ничего хорошего. И о детях думать не стоит, особенно в связи с ним. Какие бы планы ни строил босс в отношении своей сотрудницы, дети туда наверняка не входят.

Они перешли на другую сторону бульвара, приблизившись к обширному гостиничному комплексу, и увидели парня, подражавшего Элвису Пресли, который неестественной походкой и с весьма напыщенным видом вышагивал им навстречу. Заметив, что на него смотрят, он стал еще напыщеннее и нелепее.

– Вот уж чего никогда не понимала, – пробормотала она.

– Чего?

– Почему людям нравится изображать кого-то.

– А вы никогда не увлекались миром грез?

Она покраснела, осознав, что только что сама грезила об этом мужчине.

– Ну, увлекалась… Но не до такой степени, чтобы подражать другому человеку.

– Предпочитаете оставаться самой собой?

– Естественно. Это ведь моя жизнь, как бы несовершенна она ни была.

– А что может сделать ее совершенной?

Эмили не могла открыть ему этого, ибо в эти минуты ее представление о совершенстве связывалось с образом человека, который шел рядом с нею. Щеки ее вспыхнули еще жарче, и она поспешила отделаться общими фразами.

– Не думаю, что совершенство досягаемо в полной мере. Если мы хотя бы стремимся к нему, то уже хорошо…

– А удачная карьера, скажем, разве она не удовлетворила бы вас полностью?

Не пытается ли босс выяснить, насколько честолюбив и надежен торговый агент Грэм? Надо бы ответить как положено, но Эмили не могла принудить себя ко лжи. Да и нуждается ли этот, весьма неглупый человек в том, чтобы его служащие целиком и полностью отдавали себя карьере.

– Нет, не совсем… Кроме работы, я, как и большинство людей, мечтаю иметь добрых друзей и близкого человека, с которым меня связывало бы взаимопонимание и общие интересы.

Наверняка Хэмфри Вэнс желает того же. Ведь он, кажется, одинок. Впрочем, он не оставался бы в одиночестве, если бы не хотел этого. Вот она оказалась здесь, составила ему компанию. Почему? Да просто потому, что он захотел этого, а ведь вчера он о ее существовании даже не догадывался. Возможно, он самодостаточен и не нуждается ни в чем, кроме каких-нибудь случайных знакомств, завязать которые ему ничего не стоит…

– А как насчет детей? – спросил он, чтобы вывести ее из задумчивости, в которую она погрузилась.

– Дети? – растерянно повторила она, не совсем понимая, к чему он клонит.

– Вы видите себя в будущем в качестве матери или появление детей не совсем для вас желательно?

Она вздохнула. Не лучший, конечно, вариант ответа. Но что тут скажешь. Для обзаведения детьми требуется сначала обзавестись мужем… А вообще-то одного ребенка она родила бы.

– Конечно, я могу родить ребенка, но только если у него будет подходящий отец, – сухо проговорила она.

– А что вы имеете в виду под этим словом, Эмми?

И опять он задел чувствительное место. По ее мнению, Хэмфри Вэнс был бы идеальный отец, но Эмили, естественно, не могла обсуждать это с ним. К чему он завел такой разговор?

В этот момент они вернулись к отелю «МГМ», и Эмили вошла с ним, полагая, что он решил поужинать с ней в здешнем ресторане. Пройдя мимо распахнутых дверей казино, откуда доносились столь неприятные для нее звуки, они остановились возле кафе, устроенного в виде джунглей. К несчастью, никто не подражал здесь Тарзану, перелетая с ветки на ветку, и ничто не могло отвлечь ее попутчика от щекотливой темы. Вопрос Хэмфри Вэнса все еще оставался без ответа, и Эмили решила постараться переменить тему разговора.

– Мистер Вэнс, разве это имеет какое-то отношение к моей работе? – негромко спросила она.

– Зависит от характера, – не совсем понятно ответил он. Внимательный взгляд синих глаз пробудил в ней задремавшую было чувственность. – Я придаю особое значение характеру человека, с которым вступаю в близкие отношения.

Эти слова заставили ее сердце забиться быстрее, напомнив о возможности их сексуального сближения.

– Некоторые женщины считают подходящим отцом для своих детей того мужчину, который может обеспечить их на всю жизнь, – сардонически проговорил он. – Иные назначают цену даже за рождение ребенка.

Эмили нахмурилась.

– Я прекрасно могу вырастить ребенка и сама. Так что дело совсем не в деньгах.

– А в чем же?

Ей показалось, что он усмехнулся. Она внимательно посмотрела на него, дабы убедиться, что он серьезен. Неприятна была мысль, что он способен приписать ей меркантильность.

– У вас есть отец. Что в детстве вы ценили в нем больше всего?

– Пожалуй, то, что он всегда оказывался рядом, когда я в этом нуждался, – улыбнулся он.

Теперь она почти не сомневалась, что Джейк вряд ли способен на подобное отношение к детям. Звуки, доносившиеся из казино, вновь напомнили ей о безвозвратной потере этого человека.

– Вот видите, мистер Вэнс, вы сами ответили на свой вопрос. Больше мне добавить нечего.

Она ожидала, что он возразит, начав рассуждать о родительском долге, чувстве ответственности и прочих высоких материях… Все это говорил ей в свое время Джейк, дабы внушить к себе больше уважения и доверия…

Но Хэмфри Вэнс не стал ни возражать, ни рассуждать о высоких материях. Он просто внимательно и напряженно смотрел в глаза Эмили, будто пытался до дна высмотреть ее душу в поисках ответа на непрозвучавший вопрос, который вполне мог быть им задан. А сумеет ли она сама, Эмили Грэм, стать подходящей матерью для его ребенка, если женой Хэмфри Вэнс захотел бы видеть именно ее?

– Зовите меня просто Хэмфри, – негромко проговорил он.

У нее, как у школьницы, появилось ощущение, что она удачно сдала экзамен. Они стояли на расстоянии друг от друга. Однако она чувствовала, что между ними существует некое напряжение. Что-то гипнотическое притягивало ее к этому человеку, так что подавленная чувственность будто проснулась в ней… Струны каких-то первобытных страстей тихонько позванивали, задетые его близостью.

Вдруг он улыбнулся: тягуче, чувственно, многообещающе.

– Вы, должно быть, проголодались? Я – так страшно.

– Да, – ответила она.

Она проголодалась по многим вещам, и каждый день, проведенный ею в Лас-Вегасе, ощущала, как все эти вещи от нее ускользают, оставляя ощущение пустоты, которую не смогло заполнить даже обещание карьерного роста. Возможно, она просто безумна, желая заполнить этим человеком огромную пустоту, образовавшуюся в ее душе? Но каковы бы ни были его намерения, сейчас она четко осознала, как он желанен ей.

– Пойдемте, – сказал он, указав на конторку портье.

Ужин на двоих. Они называют друг друга по именам. Эмили и Хэмфри.

Она думала, что он хочет расспросить портье о местных ресторанах, но он спросил о другом.

– Как с моим номером?

– Все в порядке, мистер Вэнс. Номер в пентхаузе с выходом на патио. Ваш багаж уже наверху. Вот ваш ключ.

– Спасибо.

– Желаете что-нибудь еще, сэр? – спросил клерк.

– Нет, спасибо. Я позвоню.

Он указал Эмили в сторону лифтов, как бы приглашая, но она, сделав несколько шагов, остановилась и спросила:

– Я думала, что вы с самого начала остановились в этом отеле? Разве не так?

– Так. Но я уже выписался и готов был уехать, как вдруг увидел в холле вас.

– И что же, вам опять пришлось вписываться?

– Я решил, что лучше обсудить наши с вами дела в частной обстановке.

Частная обстановка… Номер в пентхаузе. Двери лифта открылись. Хэмфри пропустил ее в пустую кабину, вошел сам, и двери закрылись.

Исчезло казино, исчезли все люди, находившиеся в холле отеля, и наступила почти полная тишина. Разве что почти неслышно жужжал лифт да громко колотилось сердце Эмили.

 

5

Казалось, что лифт еле ползет. Хэмфри понимал, что она ожидала приглашения в ресторан, а вместо этого неожиданно оказалась с ним наедине. Он раскинул сеть. Его разум работал с удвоенной скоростью, выискивая слова объяснений и оправданий. Он был готов к возражениям и бурному протесту, поскольку поставил ее в неловкое положение.

Но она молчала. Руки ее были сцеплены, и он это заметил. Вдруг она глубоко вздохнула и повернулась к нему, ее удивленные глаза вопрошали. Он напряженно ждал. Вдруг губы ее шевельнулись, и она тихо произнесла:

– Я не думаю…

– Ну и не думайте!

Неожиданно для него самого прозвучавшая фраза смешала и спутала все подыскиваемые слова, которыми он намеревался успокоить свою гостью. Вместо этого Хэмфри заключил Эмили в объятия и поцеловал со столь пылкой жадностью, что у них не осталось ни малейшей возможности что-либо обсуждать.

Лифт остановился. Двери плавно открылись. Он подхватил ее на руки и понес к номеру, не чувствуя своей вины, ибо она обняла его и грудь ее прижалась к его груди.

Номер был двухэтажным. Он поднялся на второй этаж и сразу же направился к спальне. Никакого соблазнения не потребовалось, он даже не вспомнил об этом. Он просто поставил Эмили на ноги и начал торопливо раздевать.

Сбросил и свою одежду, в чем она ему помогла.

Уже несколько часов он воображал, как увидит ее обнаженной, прижмет к себе, ощутив все изгибы прекрасного тела, шелковистость кожи, как ее длинные ноги обовьются вокруг него.

Она оказалась даже прекраснее, чем он думал. Ее нежное и упругое тело было исполнено женственности. И самое сладостное, что она пылко отвечала на все его движения, на чувственный призыв и ласкала, будто изучая, его большое мускулистое тело так же страстно, как и он.

Он не стал зажигать свет.

Сумерки легкими сиреневыми тенями начали закрадываться в их любовный приют. Здесь не было рекламных всполохов и уличных фонарей, один лишь прозрачный отсвет синего неба, озаренного ярким закатом.

И в этом легком сумраке они с удовольствием смотрели друг на друга и не могли наглядеться.

Ее вишневые глаза, отсвечивая позолотой небес, нежно взирали на него. Чувственные губы готовно отвечали на его поцелуи. А золотые волосы, спадая всей своей шелковой массой на обнаженные плечи, еще больше возбуждали его своим природным запахом и пламенеющим цветом.

И вот, даже не отбросив шелкового покрывала, он положил ее на постель и с минуту просто любовался холмами и долинами этого изысканного пейзажа, расстилавшегося перед ним. Затем, не в силах больше сдерживаться, опустился перед ней на колени. Она лежала готовая его принять. Он вновь залюбовался ею, но она притянула его к себе в жажде свершения.

Им не потребовалось прелюдии, оба они и без того были в высшей мере возбуждены, и он овладел ею со всем жаром накопившегося желания.

Она приняла его, как сама земля принимает долгожданный живительный дождь, – естественно, без малейшего намека на скованность и стеснительность. Приняла его так, будто они просто были в долгой разлуке и, страшно друг по другу истосковавшись, наконец встретились.

Это было необыкновенное ощущение – физическое единение такой полноты и силы. Его напряженное возбуждение, мужская грубоватая сила, в который было что-то первозданное, нашли себе то, во что так желали излиться, – эту невероятную женщину, будто специально созданную для него природой.

Изумительно было и то, что к завершению они пришли вместе, будто подчинившись каким-то неведомым природным силам.

Какое-то время он оставался в ней, не желая покидать это сладостное тело. Удовлетворение было полным, ибо страсть соединилась с нежностью, которую нельзя выразить словами, а только лишь прикосновениями. Наконец он лег рядом, обнял ее, прижал к себе и начал гладить по плечам, по чудным пышным волосам, и к переполнявшей его нежности примешивалась теперь благодарность.

Все было в его жизни, но такого он не испытывал никогда. Эта женщина впервые заставила его почувствовать себя тем, кем и должен чувствовать себя мужчина, – не только желающим, но и по-настоящему желанным, чья страсть полностью разделена и тем самым приумножена.

Уже почти стемнело, и Хэмфри, протянув руку, зажег настольную лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке. В лучах неяркого света ее волосы засветились живыми отблесками, и он внутренне ахнул от восторга.

Желание навсегда заполучить эту женщину было столь настоятельным, что он вдруг сказал:

– Будешь моей женой!

Он даже не сразу понял, что и эта фраза, вторая после того, как они остались наедине, прозвучала как приказание. И осознал это, когда ее голова, лежавшая у него на плече, слегка вздрогнула.

– Что… – прозвучал ее тихий голос, полный недоумения. Затем она с трудом договорила: —…что вы сказали?

Хэмфри вдруг понял, что для нее это предложение явилось полной неожиданностью, несмотря на то что между ними произошло.

Он перекатил Эмили на спину, приподнялся над ней, опершись на локоть, и встретил изумленный взгляд ее мерцающих в полумраке глаз. Легонько обведя пальцами очертания ее губ, он ясно и твердо проговорил:

– Эмили Грэм, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Эмили едва поверила своим ушам. Но он второй раз говорит это, и глаза его абсолютно серьезны. Ее губы сжались, она никак не могла взять в толк, как ей ко всему этому относиться, мысли судорожно разбегались. Не помогло и то, что он, склонив голову, слегка коснулся губами ее рта, нежно поцеловал, а затем углубил поцелуй, одновременно лаская ее плечи и грудь.

Он умел это делать, и Эмили вновь отдалась чувственному переживанию дразнящей и томительно-нежной ласки. А он, прервав продолжительный поцелуй, почти не отвода губ от ее рта, так что она слышала его дыхание, вновь проговорил:

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Его женой!

Затем он провел губами по ее щеке, медленно спустившись к шее, а затем к груди. Добрался жарким ртом до соска, пососал его, вызвав острый приступ желания, и проговорил:

– Я хочу иметь от тебя ребенка.

Рука его скользнула по легкой округлости ее живота, будто он уже предвкушал его будущую полную округленность.

Его ребенок!

Его ребенок у нее во чреве, ребенок, сосущий ее грудь, ребенок, которого она хотела бы иметь от этого мужчины, от мужчины, которого втайне уже почти признала наилучшим отцом.

А теперь он целовал ее живот, целовал так, будто в нем уже зародилась новая жизнь, уже подрастает его младенец.

Все эти ласки привели к тому, что оба они возбудились и он вновь овладел ее телом, будто желая поскорее оплодотворить его, чтобы и этим тоже навсегда удержать эту женщину возле себя.

На этот раз любовь они творили дольше, медленнее, нежнее, купаясь в море блаженства. Эмили вряд ли слышала собственные слабые постанывания, полностью отдаваясь могучей мужской силе и не думая ни о чем, лишь ощущая и чувствуя. Теперь он, уже познав свою женщину, был увереннее и потому мог полнее напитать ее наслаждением, да и сам гораздо сильнее ощущал всю сладость обладания ею. Где-то на краешке его сознания обитал образ хлебопашца, засевающего семенем благодатную плодородную почву.

И вновь они пришли к окончанию вместе, что восприняли как удивительное согласие тел и сердец.

Потом они лежали рядом, упоенные радостью и утомленные наслаждением, и держались за руки. Не было сил даже на ласки, лишь легкое соприкосновение пальцев не разрывало связь между ними.

Вернувшись к действительности, Хэмфри повернул к ней голову. Его щека коснулась ее волос. Она почувствовала тепло его дыхания, щекотавшее висок, и услышала слова:

– Эмили, обещай, что выйдешь за меня замуж.

Что это значит? Ей пришлось сделать усилие, чтобы расслабленное сознание вернулось к реальности, но в реальность происходящего она все еще не могла поверить. Даже реальность того, что произошло с ними обоими, она осознала не до конца. Но ведь она здесь, лежит рядом с ним обнаженная, она испытала с этим мужчиной такие ощущения, которых никогда прежде ни с кем не испытывала. Нет, это совсем другое, это просто плотское влечение, которому они оба столь бездумно отдались, а брак это совсем иное. В брак не вступают наспех, не успев толком познакомиться!

– Хэмфри…

Вот и по имени она его назвала лишь впервые!

Непривычность того, что она произнесла, заставила ее повернуть к нему голову, и они оказались теперь лицом к лицу. Вот он, этот мужчина, который говорит, что хочет жениться на ней… Хэмфри Вэнс, генеральный директор концерна «Вэнс айс», человек бесконечно далекий, как она думала, от ее обычной жизни… Нет, тут что-то не так. Брак с ним вещь просто нереальная.

Его синие глаза светились счастьем.

– Знаешь, Эмми, вот такая, разлохмаченная, без всякой прически, ты еще прекраснее, – пробормотал он.

Он считает, что она прекрасна? Ее прическа действительно пришла в беспорядок, шпильки не удержали пучок, и волосы рассыпались по подушке. Осознание того, как стремительно и безоглядно она ему отдалась, заставило Эмили покраснеть.

– Мы ведь едва знакомы, – проговорила она, смущенная собственным распутством.

– В самом деле? – весело спросил он, погладив ее по щеке. Глаза его светились довольной улыбкой. – А что же мы делали все это время, если не знакомились? И смею сказать, что когда что-нибудь хорошо, то оно хорошо, а значит, правильно, тем более что подходит обоим.

Его уверенность слегка облегчила осознание того, что она поступила не как должно. Такие поступки не в ее характере. Возможно кто-то и объяснил бы все роковым стечением обстоятельств. Но она… Словом, она осуждала себя за то, что поддалась порыву.

– Думаю, завтра утром, Хэмфри, все это не покажется вам таким уж правильным и подходящим, – проговорила она, все еще не желая верить в осуществимость его безрассудного предложения.

– Эмми, ты же сказала, что мечтаешь встретить близкого человека, с которым тебя связывало бы взаимопонимание и общие интересы. Так это я! И все, о чем ты думала, относится ко мне. – Помолчав, он заговорил дальше, и его глаза светились полной убежденностью. – И знаешь, милая, я никогда не поверю, что Ты принадлежишь к тому сорту женщин, которые ложатся в постель с мужчиной, не ощущая, что это правильно.

Вот это правда. Она не принадлежит к ветреным особам, ищущим однодневных приключений, поэтому его слова обрадовали ее. Было приятно, что он это каким-то образом понял. Но сегодняшний случай… Ее продолжало смущать, что она так бездумно бросилась в объятия незнакомого мужчины, положившись лишь на внутреннее чутье. И ведь это не было ни любовью, ни чем-то серьезным, а только подчинение зову плоти… ошеломляющему зову плоти.

А что же он? Эмили не могла поверить, что он, так неожиданно решив жениться на ней, подчинился лишь инстинкту. Возможно, у него более серьезные причины. Но какие? Для приглашения к деловому партнерству не было оснований соблазнять ее, она и так была согласна сотрудничать.

– Мы ведь даже работаем в одной области, – будто угадав направление ее мыслей, продолжил он. – У нас есть что обсудить друг с другом, а это немало для семейной жизни.

Эмили задумалась. Такую возможность она имела бы и с Джейком, что весьма обогатило бы их отношения. Да и масса еще чего… Но вот все рухнуло в одночасье. Стоило им попасть в зону мирового игорного азарта, как рассеялись все ее иллюзии. Не будь этого, рано или поздно произошло бы что-то подобное. Так что лучше уж сразу…

– И еще я хочу ребенка, – напористо продолжал Хэмфри. – Ребенка, который своей матери был бы желанен не меньше, чем мне. И такую мать я нашел в твоем лице, Эмили. Ведь ты же хочешь ребенка, не так ли?

Она не могла отрицать этого.

– Мы с тобой уже не так молоды, – продолжал он. – Сколько тебе лет, Эмили?

На прямой вопрос и ответ последовал прямой:

– Двадцать девять.

– А мне тридцать четыре, и не хотелось бы становиться папашей в преклонном возрасте. Так что чем скорее мы обзаведемся наследником, тем лучше. – Тут он многозначительно посмотрел на нее и с улыбкой спросил: – Возможно, у нас это уже и получилось?

Его слова повергли Эмили в панику. Только сейчас до нее дошло, что… А где же непобедимая идея безопасного секса? Они оба даже не вспомнили о мерах предосторожности.

– Надеюсь, вы здоровы? – с ужасом спросила она.

Он рассмеялся.

– Вопрос, девушка, несколько запоздалый. Но смею уверить, что беспокоиться тебе не о чем.

Эмили с облегчением вздохнула.

– Слава Богу. Я, кстати, тоже смею заверить вас в совершеннейшем моем здоровье. Но вот как быть с предохранением от беременности?

– А зачем же от нее предохраняться? – смеясь спросил он. – Я, напротив, надеюсь, что нам сразу же удалось зачать миленького голенького младенчика размером с запятую. А если нет, то впереди у нас еще целая ночь! И все последующие ночи…

Да нет! Быть того не может! Что она слышит? Что мужчина, о котором она думала как о генетически и духовно совершенном отце, хочет от нее ребенка? Так что же, выходит, фантазии сбываются? Ох, фантазии, может, и сбываются, но что же из всего этого выйдет? Люди часто говорят об одном, а каждый подразумевает что-то другое, свое. Она хмуро взглянула на него, надеясь, что он прекратит паясничать. Там, где речь идет о жизненно важных вещах, не место шутке.

– Ты и вправду хочешь этого, Хэмфри? – сурово спросила она.

Но уже одно то, что она второй раз назвала его просто по имени и впервые на «ты», лишало ситуацию той суровости, которую она хотела ей навязать.

– Ну конечно, – тотчас ответил он, взглянув в ее вишневые глаза. – Ты что же, Эмили, подумала, что я способен шутить на столь серьезные темы? Повторяю, ты именно та женщина, которую я хочу взять в жены. Прими мое предложение, и мы завтра же поженимся.

– Завтра? – Она с сомнением покачала головой.

– В Лас-Вегасе с этим проблем не бывает, и я с удовольствием воспользуюсь преимуществами местных законов.

– Но завтра утром я должна вылететь в Сидней.

– Ты никуда не полетишь. Хотя бы потому, что я этого не хочу. Вот сейчас, – он потянулся к телефону, стоявшему на прикроватной тумбочке, – я распоряжусь, чтобы твои вещи упаковали и доставили сюда.

– Хэмфри! – воскликнула она, схватив его за руку, испуганная тем, как быстро он принялся за дело.

Он удивленно взглянул на нее.

– Эмми, ты что, хочешь вернуться в свой отель?

Вернуться в свой отель? Уйти?.. И, значит, забыть все, что произошло в этом номере? Вернуться в свой отель и наткнуться на Джейка?

– Нет, не хочу. – Она выпустила его руку, растерянно пробормотав: – Просто я растерялась… Такие резкие перемены…

– Так оставайся со мной. Я все устрою наилучшим образом. – Он просительно улыбнулся. – Приготовь нам ванну, пока я буду звонить, хорошо? Первым делом дозвонюсь до нашего филиала в Сиднее и сообщу им, что ты задерживаешься, а потом распоряжусь, чтобы сюда доставили все твои вещи. О'кей?

Эмили глубоко вздохнула. У нее появилось ощущение, что Хэмфри Вэнс затащил ее на безумные американские горки, так что она не может уже по своей воле покинуть завертевшийся механизм аттракциона, несущий ее от бездны к бездне, в промежутках вознося к поднебесью. Что будет дальше? Ничего не известно… Но улыбка делала его таким привлекательным, что ей уже нравилось лететь с замирающим сердцем на этом диком аттракционе непредсказуемости, захотелось просто довериться ходу событий, вернее тому, кто все эти события производит. Ведь он поступает так потому, что ему нравится ее присутствие.

К тому же перспектива встретиться завтра утром с Джейком, дабы вместе лететь в Лос-Анджелес, не казалась ей особо привлекательной, тем более что в самолете придется сидеть с ним рядом. А потом еще перелет до Сиднея… Как представишь себе все эти споры, все его оправдания и заверения… Нет уж, лучше подчиниться Хэмфри и остаться здесь.

– О'кей, – как эхо повторила она, выразив этим американским словцом свое нежелание возвращаться в Сидней. Да, ей хотелось остаться здесь, с этим невероятным мистером Вэнсом, и посмотреть, чем все это закончится. – Но как же билеты?..

– Даже не думай о таких пустяках. Ведь поездку делегатов оплачивает фирма, которую я возглавляю. А для меня это не расход. Или ты просто ищешь повода сбежать от меня?

Эмили смутилась.

– Прости, но я и вправду плохо соображаю, все так неожиданно…

– Эмми, ни о чем не беспокойся, я о тебе позабочусь. У тебя будет все, в чем ты нуждаешься. Все, что пожелаешь, тотчас будет тебе предоставлено. Стоит только сказать мне…

Она еще раз глубоко вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок, и подтвердила свое согласие:

– О'кей, я остаюсь с тобой, Хэмфри. Пока…

На этот раз он улыбнулся не просительно, а победно, отчего у нее внутри будто бабочка вспорхнула, пощекотав ее крылышками. Ей пришла в голову нелепая мысль, что Хэмфри Вэнс захватил ее в плен, утащил в свою первобытную пещеру, завалив выход камнями. Она почувствовала насущную необходимость уединиться, чтобы хоть как-то обдумать происходящие события.

– Пойду-ка я поищу ванную комнату, – сказала она, вспомнив о его просьбе наполнить для них ванну.

– Хорошая мысль, дорогая! – сказал он, вновь потянувшись к телефону. – Думаю, тебе не придется искать ее слишком долго.

Эмили выскользнула из постели и совершенно голой, чувствуя на себе взгляд новоявленного любовника, направилась к ближайшей двери, за которой и оказалась ванная. Наконец-то она получит несколько минут передышки.

Ну вот, и в первобытной пещере, хвала Господу, нашлось местечко для уединения, ехидно подсмеиваясь над собой, подумала Эмили, разглядывая огромную комнату, облицованную итальянским мрамором. А сама ванна, ну просто бассейн, достойный того, чтобы в нем совершали омовение римские патриции. Даже и телевизор есть, дабы купающийся не упустил чего из последних известий. Жизнь с Хэмфри Вэнсом сулила массу удобств, не все из которых даже казались нужными. И вдруг на ум пришла старая пословица: «женился на скорую руку, да на долгую муку». Она поежилась.

Впрочем, можно и в этой ситуации насладиться жизнью, взять от нее, как советует реклама, все. Эмили наполнила ванну, добавила туда ароматной пены, извлеченной из изящных флаконов, расставленных на стеклянных полках, и погрузилась в воду. Блаженство в чистом виде, чего же еще желать?.. Эмили отдалась приятным ощущениям, забыв, что хотела обдумать будущее.

Напротив ванны было зеркало, и Эмили несколько минут изучала свое лицо. Странно все же… Что такого нашел Хэмфри Вэнс в ее внешности, чего не было во всех тех женщинах, которые окружали его в жизни? Почему он именно ее выбрал себе в жены?

Эмили не переоценивала себя. Возможно, она и привлекательна, но лучшее в ее лице это глаза. Нос далеко не классической формы, немного вздернут, да и рот великоват. Волосы, которые ему так нравятся, для нее сущее наказание. Ноги свои, будучи подростком, она просто ненавидела, такие длинные и тонкие, что хоть плачь… Правда, с возрастом они округлились, обретя довольно приятную форму.

Она тряхнула головой, желая отделаться от этих мыслей, от недоверия, которое все еще испытывала к Хэмфри Вэнсу. Ну выбрал он тебя, так что тут ломать голову… Она прикрыла глаза и отдалась приятному расслаблению, слегка пошевеливая в воде пальцами ног. Греховные удовольствия, подумала она, и спросила себя, сможет ли сейчас отменить свое решение остаться…

В дверь постучали, затем слегка приоткрыли.

– Можно войти, – послышался вежливый голос Хэмфри.

– Да, – ответила она, занервничав при мысли, что он разделит с ней ванну. Но тотчас напомнила себе, что они разделили уже и ложе, так что пугаться и нервничать поздно и глупо.

Дверь открылась шире, и у Эмили при виде идущего к ней мужчины перехватило дыхание. В постели она не смогла хорошо разглядеть его, они были слишком увлечены взаимными объятиями. Теперь же она была потрясена его совершенным телом, на удивление пропорционально сложенным и прекрасно развитым.

Да, выглядел он просто фантастически.

И этот изумительный мужчина хочет быть ее мужем!

Но для брака требуется немножко больше, чем телесное совершенство, напомнила себе Эмили. То сильное вожделение, которое он пробуждал в ней, было, вероятно, самым греховным из всех греховных удовольствий.

– Принес меню, посмотрим, что нам заказать на ужин, – с улыбкой сказал Хэмфри, показывая ей большие кожаные обложки. – Надеюсь, девочка, твой аппетит не пропал? Я решил, что лучше нам никуда не выходить, а заказать ужин в номер.

Ужин! Она и забыла о нем!

– Да. Это было бы замечательно, – сказала она, пытаясь внушить себе, что есть ей хочется больше, чем его ласк.

Он положил папки с меню так, чтобы Эмили могла до них дотянуться, и подал ей полотенце, чтобы она могла вытереть руки, после чего сам забрался в ванну и уселся напротив нее.

– Твой багаж будет здесь в течение часа. И в Сидней я позвонил, так что там уже знают, что завтра с делегацией ты не вернешься, а задержишься здесь.

Интересно, подумала Эмили, как отреагировали ее коллеги на звонок от самого мистера Вэнса? А как отреагирует на это Джейк? Ей вдруг стало не по себе. Что подумает о ней Джейк? И что он предпримет? Если, конечно, намерен что-либо предпринимать…

Да не все ли мне равно, что он подумает, скажет или сделает, раздраженно отмахнулась Эмили от неприятных мыслей, взяла меню, второй экземпляр передала Хэмфри, и они обстоятельно обсудили, что заказать на ужин.

Главное, что теперь ей хорошо. Так или иначе, свой выбор она сделала. А что там будет дальше, покажет время.

Итак, ужин на двоих! Надо будет и свечи заказать.

 

6

Хэмфри увидел ее упрямо выдвинутый подбородок и решительно сомкнутый рот и понял, что, пока она обсуждала с ним меню, ею было принято какое-то решение. Для него не составляло труда угадать, что это за решение. Он понял, что мосты сожжены и назад она не отступит. По крайней мере, сейчас.

Он улыбнулся. Итак, рыбка попала в сети, и главное теперь ее не упустить. Неожиданно вспомнив об отце, он с удовлетворением подумал, что и его успеет порадовать на закате дней. Удачно получилось, что он чисто импульсивно предложил ей брак. Да и взаимное чувственное притяжение сделало свое дело. Теперь только бы не спугнуть столь бесценную во всех отношениях пташку. Вернее, рыбку. Золотую рыбку удачи!

Шевельнув ногами, он слегка коснулся ног своей пташки и рыбки и с наслаждением ощутил шелковистость ее кожи. Какие же прекрасные ноги! Да и все создание в целом, не в первый раз подумал Хэмфри, будто на заказ сотворено для него природой. Не случайно они так быстро сблизились. Видно, и он ей пришелся… Как она говорит? Подходящий…

– Скажи, Эмми, какие кушанья ты любишь больше всего? – спросил он в надежде, что она посмотрит на него.

Ресницы Эмили медленно поднялись. С расстояния цвет ее глаз казался даже темнее и, если можно так выразиться, жарче. Глаза ее будто озаряли темным пламенем все лицо. Удивительное лицо. В нем не было классически строгой правильности черт, как у Айрин, например, но красивое лицо Айрин подчас напоминало маску. А лицо Эмили было живым, выразительным и невероятно обаятельным.

– Мне многое нравится, Хэмфри. Лобстер, к примеру. Давай закажем его. У них тут, насколько я поняла, это фирменное блюдо.

Он улыбнулся, довольный тем, с какой серьезностью она говорила о лобстере. Хорошая, судя по всему, будет у него женушка!

– А что еще?

Она задумалась, будто перебирала в памяти любимые блюда, и он, опять-таки с удовольствием, подумал, что ни с одной женщиной не разговаривал так о еде. Еще до того, когда они обдумывали, что заказать на ужин, он просто наслаждался ее обстоятельным подходом к этому вопросу. Вот и сейчас она так серьезно начала говорить о своих любимых блюдах, особенно о десертах, что он заслушался. Но ее содержательные рассуждения были, увы, прерваны телефонным звонком.

– Должно быть, доставили твой багаж, – сказал Хэмфри и стремительно выскочил из ванны.

Глядя, как он наскоро обтирается большим махровым полотенцем, Эмили рассмеялась.

– Да вы… ты устроил здесь целую морскую бурю.

– Может, заказать на десерт громадный сливочный торт? – смеясь, проговорил он, обвязывая бедра сухим полотенцем. – Будем потом лежать в постели и есть его столовыми ложками.

– Нет, пожалуй, все-таки лучше ограничиться малиновым суфле, как мы и решили.

– Да любое суфле расползется, пока его доставят сюда. Подумай об этом хорошенько.

Она с упреком взглянула на него.

– Не стоит, мистер, подобными рассуждениями портить другим аппетит.

Он рассмеялся от удовольствия, которое ему доставила эта милая перепалка. Эмили вела себя с ним гораздо раскованнее, чем поначалу. Настороженность ее вроде бы исчезла. А это понемногу приближало его к намеченной цели.

Он вышел из ванной и подошел к телефону.

– Вэнс у аппарата.

– Ах, мистер Вэнс. Багаж мисс Грэм прибыл. А также и мистер Джейк Уоллес, желающий повидаться с мисс Грэм. Он утверждает, что она его невеста.

– Никоим образом, – резко ответил Хэмфри.

– Но он весьма настойчив, сэр. Я бы даже сказал, угрожает, если вы понимаете, что я имею в виду.

Хэмфри напрягся. Всякая агрессия мгновенно приводила его в состояние боевой готовности. А сейчас особенно. Меньше всего он хотел, чтобы отвергнутый жених сбил Эмили с пути, на который она ступила. Нет, он, Хэмфри Вэнс, не уступит ни вершка завоеванной территории.

– Через несколько минут я спущусь и разберусь с этим.

– Спасибо, сэр. Я уж постараюсь попридержать здесь этого джентльмена. А с багажом как? Послать его наверх?

– Нет. Не сейчас. Я спущусь и улажу с этим тоже.

– Как вам будет угодно, сэр.

Хэмфри положил трубку и увидел Эмили, выходящую из ванной в белом махровом халате.

– Что-то случилось? – испуганно спросила она, глядя на него широко открытыми глазами. Настроение Эмили явно переменилось.

– Да нет, дорогая, деловые проблемы, – ответил он, стараясь ничем не выдать своего раздражения.

– Так это не из-за моего багажа?

– Нет. Его доставят с минуты на минуту, – проговорил Хэмфри, снимая с себя полотенце и начиная одеваться. – Эмми, девочка, мне ненадолго придется спуститься в холл переговорить с коллегой. Минут на десять, не больше. А ты пока закажи все, что мы с тобой выбрали. – Он заставил себя непринужденно улыбнуться. – Выбор десерта остается за тобой. О'кей?

Но она почувствовала что-то неладное.

– Хэмфри, у тебя возникли какие-то сложности?

– Нет, дорогая, с чего ты взяла? – непринужденно ответил он. – Такие вопросы возникают сплошь и рядом. Они решаются быстро, так что не успеешь ты заказать ужин, как я уже вернусь.

Она улыбнулась.

– Надеюсь, я не успею по тебе соскучиться.

– Думай о доброй еде, и время пролетит незаметно, – смеясь проговорил он и, закончив одеваться, вышел из спальни.

Идя к лифту, он мрачно думал, что не даст этому Джейку Уоллесу ни малейшего шанса встретиться с Эмили. Как вообще этот Уоллес узнал, где она находится. Он сам, Хэмфри Вэнс, никому никакой информации об этом не давал.

Уоллес появился одновременно с багажом Эмили. Возможно, он зашел к ней в номер в тот момент, когда служащие отеля упаковывали ее вещи, а потом просто потащился за ними, решив выследить, куда доставят багаж.

Сущая собака на сене, раздраженно подумал Хэмфри. Если бы этот Уоллес по-настоящему ценил Эмили, она не оказалась бы здесь, в номере другого мужчины. А теперь приходит и заявляет, что он ее жених. Опомнился! Но какой же ты жених, если тебе вернули обручальное кольцо? Нет уж, раз помолвка расторгнута, то и делу конец. Она, к счастью, не ведает, что на поле боя вторгся ее бывший жених. Сидит в номере как птичка в клетке.

Надеясь как можно быстрее вернуться к ней, Хэмфри с нетерпением ожидал лифта. Все его мысли были заняты человеком, которого сегодня днем он увидел за столом, где играли в блэк-джек. Как он выглядел? Такого же роста, что и Эмили, белокурый, волосы коротко острижены, как у примерного студента, поджарый.

Хэмфри понимал, что физически он гораздо сильнее этого типа. Да и не ожидал он кулачного боя, разве что Уоллес, отчаявшись вернуть свою пропажу, предпримет какие-нибудь безумные действия. Ну что ж, он постарается не изувечить этого игрока. Даже, если будет возможно, позволит ему отступить с честью.

Лифт наконец прибыл. Казалось, он никогда не дотащится до первого этажа. Выйдя из лифта, Хэмфри заметил Уоллеса возле конторки портье, но прошел мимо с равнодушным видом. Лично они никогда не встречались, и Хэмфри не намерен был выказывать, что он узнал неприятеля, а просто вопросительно посмотрел на клерка, который до этого звонил ему в номер.

Но, прежде чем тот успел что-либо сказать, Уоллес выступил вперед и довольно раздраженно окликнул:

– Мистер Вэнс!

Хэмфри остановился и, взглянув на него, изобразил удивление. Помятый костюм, глаза красные, по всему видно, что накануне он принял слишком много спиртного. Может, и агрессивность его от этого?

– Я Джейк Уоллес, – представился он. – Из сиднейского филиала «Вэнс айс».

– В самом деле? – сухо проговорил Хэмфри. – Так это вы? Мне передали, что некий мистер Уоллес выказывает здесь какое-то неудовольствие. Чем могу вам помочь?

Джейк выпрямился, вперив напряженный взгляд в Хэмфри.

– Я хочу видеть Эмили. – Он поднял палец, указывая наверх. – Мне известно, что она там! Известно, что она с вами! Вы не имеете права мешать мне увидеться с ней. Она моя невеста.

– Да, мисс Грэм действительно у меня. Мы обсуждаем ее переезд в Лос-Анджелес, вызванный переменой места работы. А что касается того, что она ваша невеста, то мисс Грэм, насколько мне стало известно, считает себя свободной от каких-либо обязательств. Что подтверждается и отсутствием у нее на пальце обручального кольца.

Джейк покраснел.

– Просто мы поссорились. Она вспылила и вернула мне кольцо. Потому я и хочу объясниться с ней. Мы обязательно должны помириться.

– В таком случае, мистер Уоллес, я буду чрезвычайно признателен вам, если вы постараетесь решать личные проблемы за счет вашего времени, а не моего. У нас с мисс Грэм деловая встреча, а вы прервали ее, явившись сюда без приглашения.

– А ее багаж? Он тоже приглашен на деловую встречу? – желчно спросил Джейк, метнув в Хэмфри злобный взгляд.

– Багаж доставлен сюда по просьбе мисс Грэм, – холодно ответил Хэмфри. – Насколько я понял, она не желает возвращаться в конференц-отель. Что тому причиной, мистер Уоллес, мне неведомо. Возможно, вы сами.

Последняя фраза взбесила Джейка.

– Я желаю видеть ее немедленно. Пусть она сама все мне объяснит. Сгоряча наделает ошибок, а потом… До чего дошло! Уже обсуждает возможность переезда! Но вам, мистер Вэнс, это не принесет ничего хорошего, стоит только Эмили прийти в себя и одуматься.

– Мисс Грэм представилась мне как свободный человек, самостоятельно решающий свои вопросы, так что у меня нет причин давать вам возможность беспокоить ее. Если она захочет встретиться с вами, это ее дело. Но позже, после того как мы закончим переговоры. А теперь, если позволите… – С этими словами Хэмфри повернулся, чтобы уйти.

– Она моя! – вдруг выкрикнул Уоллес, вцепившись в рукав босса.

Хэмфри высвободил руку и спокойно взглянул на человека, позволившего себе подобную выходку.

– Вы ведь, кажется, работаете в сиднейском филиале «Вэнс айс», мистер Уоллес? – негромко спросил он, дабы поставить зарвавшегося служащего на место. Ярость в блекло-голубых глазах Джейка тотчас пошла на убыль. – С вашей стороны не очень разумно устраивать здесь сцену, – продолжал Хэмфри. – Полагаю, лучше всего вам вернуться в отель, проспаться… К чему эти вспышки агрессии, которые явно вызваны неумеренным употреблением спиртного? Так вот, мистер Уоллес, проспитесь и утром возвращайтесь в Сидней, где вы все еще имеете работу.

Уоллес стоял, стиснув челюсти, вдруг осознав, сколь неприятные последствия может иметь его поведение.

Хэмфри ничуть не смутило то, что пришлось воспользоваться преимуществами своего положения, ибо главное было вытеснить неприятеля с поля боя, то бишь из жизни Эмили. Он обратился к портье, который все это время пребывал в сильном беспокойстве.

– Прошу вас вызвать для мистера Уоллеса такси и до его отъезда присмотреть за ним, – проинструктировал он клерка, будто не зная, что конференц-отель находится в двух шагах отсюда, и кивнул в сторону двух охранников. – Все дополнительные расходы включите в мой счет.

– За такси я и сам могу заплатить, – в бессильной злобе проворчал Уоллес.

– Это дело ваше, – бросив на него ледяной взгляд, ответил Хэмфри. – Спокойной ночи, мистер Уоллес. Надеюсь, вы благополучно доберетесь до дому.

Джейк прошел мимо портье и направился к выходу из отеля. Хэмфри смотрел ему вслед, дабы убедиться, что тот правильно его понял. От австралийцев всего можно ожидать, у них репутация забияк, не подчиняющихся никаким увещеваниям. И все же он дал этому Уоллесу пищу для размышлений и надеется, что этого будет достаточно, чтобы заставить бывшего жениха смириться с мыслью, что у него нет никаких шансов восстановить с Эмили прежние отношения.

Повернувшись, он сказал клерку:

– Теперь можете распорядиться, чтобы багаж мисс Грэм доставили ко мне в номер. А если вновь возникнут какие-либо трудности с мистером Уоллесом, дайте мне знать.

– Конечно, мистер Вэнс. Не беспокойтесь, сэр.

В лифте он поднимался вместе с посыльным.

Багаж Эмили состоял из чемодана средних размеров и спортивной сумки. Как видно, она взяла достаточно костюмов для съезда, но этого явно не хватит на более длительный срок. Ну ничего, все необходимое можно будет купить ей и здесь.

У дверей Хэмфри отпустил посыльного и внес ее вещи в номер сам. В гостиной Эмили не было. Прихватив багаж, он поднялся наверх, но не нашел ее и в спальне. Заглянул в ванную. Пусто. Желтый костюм, сброшенный на пол, исчез. Так же, как и все прочие детали туалета.

Рухнув в кресло, Хэмфри смотрел на пустое место, где до этого лежала ее одежда. Неизвестные доселе ощущения – страх, паника, невыносимое чувство потери – захлестнули его и повергли в оцепенение. Его мозг буквально раскалывался от мысли, что она ушла… Ушла! Оставила его! Возможно, сейчас его рыжее сокровище на пути к Джейку Уоллесу… Решила вернуться к нему?.. Нет, ее ни на минуту нельзя было оставлять одну.

А может, он испугался раньше времени?

Ведь весь пентхауз еще не осмотрен.

Сердце Хэмфри билось так, будто он пробежал марафонскую дистанцию. Он вскочил и стал методично осматривать все помещения номера. Никаких признаков ее присутствия!

– Эмили! – в отчаянии выкрикнул он, достигнув лестницы и начиная спускаться.

– Да?

Он замер на месте, повернув голову в ту сторону, откуда раздался божественный голос. Она была здесь. Стояла в проеме открытых дверей, ведущих в патио. Ее пышные кудри в беспорядке падали на плечи, на широкий воротник белоснежного банного халата. Она все еще не оделась. И была босая.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Хэмфри был потрясен тем, как неуверенно она выглядит, ну прямо-таки марионетка, повисшая на тонких ниточках между прошлым и будущим. Будто не знает, где она и что здесь делает.

Но достаточно ли он хорош для нее?

А что, если эта непредсказуемая женщина возьмет да и вернется к Уоллесу, стоит тому хорошенько покаяться и вдосталь поползать перед ней на коленках?

– Ну что, все уладилось? – настороженно спросила Эмили.

– Да, конечно, – заверил ее Хэмфри, спускаясь по лестнице. – Все быстро уладилось, девочка моя. Кстати, я захватил снизу твой багаж. Его доставили, когда я как раз был в холле.

– Спасибо, – обронила Эмили. Она повернулась, чтобы вернуться в патио, и до него донеслись ее тихие слова: – Я тут любовалась на город. Все эти неоновые огни вдоль бульвара, силуэты фантастических зданий… Прекрасное зрелище…

– Да ты сама лучшее зрелище на свете, – ласково проговорил он, пересекая гостиную и приближаясь к возлюбленной. – Я только что думал, хорошо бы приходить каждый вечер домой и встречать там тебя. Вот как сейчас.

Она обернулась, взглянула на него, и он прочитал в ее взгляде желание ему поверить. Он улыбнулся, желая лишний раз показать, как ему приятно ее общество. Ведь сам-то он точно знал, что это правда.

– Ты уже заказала нам ужин, дорогая?

Она слабо улыбнулась.

– Да, Хэмфри. И надеюсь, ты нагулял себе аппетит.

– Я голоден как волк.

Так бы тебя и съел, добавил он про себя.

И это тоже было чистой правдой.

Почувствовав его желание, Эмили смутилась. Глаза ее влажно мерцали, тая в себе молчаливый вопрос, правильно ли то, что они делают, или она, продолжая оставаться с этим человеком, безнадежно заблуждается.

Хэмфри нежно поцеловал ее, дабы истребить в ее сознании последние сомнения. Сам-то он ни в чем не сомневался.

Он хотел видеть ее своей женой, и она станет его женой. Ради ее завоевания он пойдет на все, а своего добьется.

 

7

Эмили просыпалась медленно, окутанная томной и приятной негой… Постепенно она вспомнила, почему ее тело так умиротворено и расслаблено. Она перевела дыхание, осторожно повернула голову и почему-то вздохнула с облегчением, когда ее взгляд не наткнулся на его взгляд. В постели Хэмфри не было. Видно, он проснулся раньше и оставил ее досыпать. Расслабившись, Эмили начала размышлять.

Хэмфри Вэнс…

Припоминая вчерашнее, Эмили провела рукой по своему обнаженному телу. Да, он, бесспорно, фантастический любовник. Она закрыла глаза, пытаясь воссоздать в памяти невероятные ощущения этой ночи.

Воистину это была ночь любви.

Сколько времени она продолжалась?..

Эмили вздрогнула и открыла глаза. Будильник, стоявший на прикроватном столике, показывал начало одиннадцатого. В это время она уже должна была сидеть в самолете. Паника захлестнула ее сознание: что же она натворила?.. И Джейк…

Но через мгновение она опомнилась. Ведь ничего непоправимого не произошло. Если она захочет, то сможет в любую минуту вернуться домой. Хэмфри сам сказал, что решение остается за ней… А что касается Джейка…

На глаза навернулись непрошеные слезы. Обидно. Ведь Джейк, когда она вернула ему кольцо, даже не попытался переубедить ее. Несколько месяцев они думали о женитьбе и провели вместе немало хороших минут. Ее близким он нравился. Она сама уже почти верила, что брак их будет удачным…

А он даже не попытался вернуть ее… Ведь, если бы Джейк захотел, то мог бы найти ее в этом отеле. Но игра, как видно, значила для него больше, чем будущая жена. Теперь, горестно подумала Эмили, по крайней мере понятно, что дальше так оно и пошло бы, раз он подхватил этот вирус азарта. Она решительно тряхнула головой. Нет, не пристало ей сетовать на исчезновение этого человека из ее жизни.

Что, как не поведение Джейка, свело ее с Хэмфри Вэнсом?

Эмили тяжко вздохнула. Хэмфри, несомненно, превосходный любовник, но нельзя же выходить замуж только по этой причине… Хотя в принципе и такое возможно. Неожиданно она спросила себя, а не карьерные ли соображения примешались к ее решению сблизиться с боссом? Да нет! Ею в тот момент владело нечто совсем иное. И немало в том виноват Джейк. Да и Хэмфри вовсе не требовалось соблазнять ее ради приглашения к сотрудничеству, она и так готова была принять его деловое предложение.

Кроме того, он всеми силами старался понравиться ей. Видно, она ему так понравилась, что он даже захотел на ней жениться. И все же что-то во всем этом крайне смущало ее.

Почему, к примеру, Хэмфри Вэнс так стремительно сделал ей предложение? Разве он не рисковал, выбирая в жены женщину, которую знал только один день? Даже не полный день! А ведь человек его круга, его положения должен был бы немало подумать, прежде чем принять подобное решение. Ведь речь шла о выборе спутницы жизни.

Впрочем, вдруг подумала Эмили, то, что он выбрал именно ее, лично ему ничем плохим не грозило. Но как и когда он умудрился это понять? Неужели за столь короткое знакомство можно успеть так точно угадать характер человека? Тем более женщины? А если просто сработала его профессиональная проницательность? Ведь ему как генеральному директору огромного концерна не раз, очевидно, приходилось отбирать для работы нужных людей, и он наверняка отличный физиономист.

Эмили встала и направилась в ванную. Принимая душ, она пыталась угадать, что делает Хэмфри в ожидании ее пробуждения: просматривает ли газеты, звонит ли деловым партнерам, завтракает ли?..

Она сделала легкий макияж и постаралась придать буйной копне своих волос вид какой-никакой прически. Обдумывая, во что одеться, она заколебалась, поскольку не знала планов Хэмфри. Остановилась на том, что лучше пока просто накинуть халат, а там видно будет.

Спускаясь по лестнице, Эмили услышала голос Хэмфри. Он разговаривал по телефону. Она задержалась, чтобы не мешать разговору, который мог быть для него важным.

– Лучше бы ты, дружище, постарался своевременно свести эти расценки до минимума. – Это было похоже на порицание, сделанное человеком, раздраженным затянувшимся разговором. – Нет, теперь я своего решения не изменю. – Это прозвучало еще тверже. С кем бы ни говорил Хэмфри, было видно, что все возражения собеседника вызывали в нем холодный отпор. – Дорман, ты хорошо меня понял? Кончено! Мы закрываем тему. Никакой торговли. Ничего, абсолютно ничего в связи с этим я не желаю больше обсуждать. Теперь, когда тебе известно мое окончательное решение, доведи дело до конца. Повторяю: больше никакой торговли.

После резкого стука опущенной трубки наступила гулкая тишина, в которой все еще как эхо звучали последние слова Хэмфри, призывавшего покончить со всякой торговлей. Кто-то из партнеров по бизнесу запросил слишком много, подумала Эмили. Решимость и жесткость были, как видно, в его характере.

Ну как поверить, что с его стороны это была всего лишь игра? Судя по всему, один раз утвердив размер ставок, он больше уже не пересматривал их. Но разве он не сделал ставку на нее, предложив ей брак? Хотя и в этой игре тоже, возможно, был своего рода предел, дальше которого он уже не пойдет. Он дал ей время подумать, и если она не ответит до определенного, намеченного им срока, то, вероятно…

Потрясенная мыслью, что любое ее решение может оказаться окончательным и не подлежащим пересмотру, Эмили медленно спустилась вниз. Хэмфри метался по гостиной, лицо его было хмурым и суровым. Но, услышав ее шаги, он остановился, посмотрел на нее, и лицо его прояснилось.

– А! Наше утреннее солнышко взошло! – тепло проговорил он. – Ты хорошо выспалась, девочка?

– Прекрасно. – Он тоже был в халате, так что Эмили не почувствовала себя неловко. – Давно встал?

Он пожал плечами.

– Не очень. Просто надо было утрясти кое-какие дела, чтобы полностью посвятить свое время тебе.

Он так жадно смотрел на нее, что сердце Эмили забилось сильнее. Невероятно льстит самолюбию, что ты для кого-то желанна.

– Ну и как, все улажено? – спросила она, пытаясь выглядеть серьезно.

– Улажено. – Он усмехнулся, чем поверг ее в смущение, и продолжал неотрывно смотреть на нее. – Утро настало, милая моя Эмили Грэм, а я все еще не передумал жениться на тебе.

– Гм… Ты завтракал?

Он рассмеялся.

– На завтрак я ждал тебя. – Он приблизился и коснулся губами ее губ. – Ты такая вкусная.

– Лучше бы съесть чего-нибудь посущественней, – смеясь и отстраняясь от него, проговорила она. – Мы ведь с самого ужина ничего не ели.

– Тогда придется обойтись обычным гостиничным завтраком. Я уже заказал его, скоро доставят.

Она, впрочем, тоже хотела не завтрака, а его… Но заставила себя сдержаться, переведя разговор в деловое русло.

– Что это за должность, Хэмфри, которую ты хотел мне предложить? Мы, кажется, собирались это обсудить.

– Первая и наиважнейшая должность – это должность моей жены, – ответил он, и глаза его ясно выражали, что от своего намерения он не собирается отказываться.

Сердце Эмили дрогнуло.

– А что, если я скажу «нет»?

– Ты не можешь сказать «нет». Я сделаю все, что в моих силах, дабы ты ответила согласием.

– Я ведь совсем не знаю тебя, Хэмфри, – неуверенно проговорила она.

– А что бы ты хотела обо мне знать?

Твою душу, собралась она сказать, но тотчас усомнилась в своей способности правильно оценить его душу и промолчала. Ведь она так ошиблась в Джейке, а полагала, что знает его хорошо. Но, поскольку говорить что-то было нужно, она сказала:

– Мне известно, что у тебя есть отец. А как насчет других членов семьи?

– Мать моя умерла, когда мне было три года. Я был ее единственным ребенком.

– Прости. Это, должно быть, тяжело, остаться без матери, – проговорила она с искренним сочувствием.

Он не без иронии улыбнулся.

– Ох, мой папочка постарался не оставлять малолетнего сына без материнской ласки. Он женился еще четыре раза, но все эти браки, увы, кончались разводами. У меня есть сводный брат и две сводные сестры, но их собственные матери, уходя от отца, забирали детей с собой. Так что я был единственным ребенком, который постоянно жил при отце, мы-то с ним и составляли основу семьи и были очень привязаны друг к другу.

– Понимаю, – пробормотала Эмили, подумав, что Уолтер Вэнс отнюдь не был для сына образцом примерного отца семейства.

– Понимаешь? Значит, ты поняла и то, почему я противник мимолетных браков? – спросил он, будто прочитав ее мысли. – Я хочу иметь постоянную семью, чтобы у моих детей были постоянные родители. Родители, живущие вместе, стабильная семья.

Словом, он не хотел, чтобы его дети повторили судьбу отца. Это вызывало доверие, но было еще нечто, на что Эмили до сих пор не получила ответа. Понятие «идеальная мать» не включает в себя понятие «счастливая в браке женщина».

Принесли завтрак. Они уселись за стол, и Хэмфри, открыто глядя на нее, продолжил:

– Возможно, тебе трудно понять меня, ведь ты выросла в стабильной семье, не так ли? Но скажи, для тебя это что-нибудь значило? Ты понимала преимущества такого детства?

– Да. Потому-то меня и смущает поспешность твоего решения в столь серьезном деле, как брак.

– У тебя есть какие-то возражения против моей кандидатуры на должность мужа?

Эмили нахмурилась, ибо против Хэмфри у нее не было никаких возражений, кроме одного…

– Просто я не понимаю причин такой поспешности.

Она заметила в нем резкую перемену. Он вдруг глубоко задумался, ей даже показалось, что он ищет такой ответ, который удовлетворил бы ее, но никак не может подобрать нужных слов.

Что-то за всем этим стоит? – подумала Эмили. Что-то явно мешает ему объясниться напрямик.

Она почти физически ощущала его напряженность, и это убедило ее, что некая, неизвестная ей причина в самом деле существует. Хэмфри просто колеблется, ибо не уверен, что его признание улучшит их отношения.

Наконец, явно на что-то решившись, он тихо заговорил:

– Хорошо, Эмми, я скажу тебе, почему возникла такая спешка.

Эмили напряглась, ожидая услышать нечто важное.

А Хэмфри, решившись открыться, страстно рассчитывал на ее понимание, но уверенности в этом у него, увы, не было.

– Мой отец сердечник. Каждый день, прожитый им на этом свете, чудо медицинских достижений. Уже несколько раз он заговаривал о том, как ждет моей женитьбы, как хочет перед смертью увидеть мою жену и, если повезет, дождаться внука. Он просто одержим этим. У меня такое ощущение, что он боится даже не самой смерти, а того, что умрет, не дождавшись внука или хотя бы известия о том, что внук должен родиться. Я долго тянул с браком, не считаясь с его желанием, но последнее время ему стало совсем плохо. И тут, как чудо какое-то, возникла в моей жизни ты, и я, кроме прочего, подумал и об отце, который рад будет узнать, что род его продолжится.

Продолжение рода! Это прозвучало как нечто средневековое. Как рассуждение феодала, которого и смерть не берет, пока род его не будет продолжен.

– Так ты, значит, торопишься с женитьбой ради отца? – растерянно спросила она.

– Нет, родная. Если бы я делал это лишь ради отца, то давно бы уже все устроил, проблем с выбором невесты у меня не было бы. Но я тянул с этим, ибо жениться ради отца, конечно, можно, но жить-то в этом браке пришлось бы мне самому.

Эмили старалась поверить ему, но что-то все же ее беспокоило. А он продолжал:

– Знаешь, Эмили, не мог я жениться на ком попало, лишь бы угодить отцу. Я хотел найти женщину, которая была бы подходящей женой. Твое слово многое объясняет. Чтобы мы с ней во всех смыслах подходили друг другу. – Сейчас этот сильный мужчина, скинув на какое-то время маску властности и уверенности в себе, казался беззащитным. Ей как бы приоткрылся внутренний человек, которого Хэмфри до этого от всех скрывал. – И вот я встретил тебя и каждой своей клеточкой почувствовал, что ты моя женщина.

Сердце ее от этих слов радостно встрепенулось. Да, она способна его понять, и раз уж все так сложилось… Но не стоит слишком уж выдавать свои чувства.

Взяв в руки чашку кофе, она спросила:

– Ты так сильно доверяешь своим инстинктам?

– На этот раз да. Ни одна женщина раньше не пробуждала во мне подобных чувств. Ты – первая. И, похоже, единственная.

– Значит, я подхожу тебе? Хотя бы на месяц? – язвительно спросила она.

– Отец может и этого месяца не протянуть… – проронил Хэмфри и огорченно умолк.

Это было сказано тихо, однако Эмили током ударило, ибо она отчетливо вспомнила день смерти своего отца. Он был добровольным пожарным, из которых отчасти складывались пожарные бригады Сиднея. Во время одного из выездов по тревоге ветер – а он в Австралии бывает необыкновенно силен – повернул огонь в другую сторону и трое пожарных, среди которых был и ее отец, охваченные пламенем, погибли.

Хэмфри взял руку Эмили и легонько сжал, пытаясь выразить всю свою нежность и заботу о ней.

– Теперь ты понимаешь, Эмми, почему я хочу жениться на тебе. Завтра же. И представить своему отцу, чтобы он успокоился, увидев, что я… Словом, чтобы он, уходя, не тревожился относительно моего будущего.

Она осознавала, как много значит для Хэмфри спокойствие отца, тем более что они с отцом единственные из всей семьи постоянно оставались вместе и что его отец всегда оказывался рядом, когда сын в этом нуждался.

Эмили понимала его чувства и была тронута тем, что Хэмфри во всем искренне признался. Ей даже польстило, что именно ее он выбрал для того, чтобы представить отцу в качестве жены. Но все же нелегко было отделаться от подозрения, что им, возможно, двигала единственно забота об отце, а она, Эмили Грэм, была лишь фигурой, которой он утешит напоследок отца, а не женщиной, которую он полюбил всем сердцем.

Да, теперь, когда Хэмфри во всем признался, ей было нелегко принять его предложение. Но желание подчиниться ему было велико. Она всегда мечтала о браке, основанном на ценностях, в которые верила, и в этом смысле Хэмфри представлялся ей действительно подходящей кандидатурой, человеком, для которого семья не пустое понятие. И все же, все же…

– Прости, Хэмфри, но мне нужно подумать. – Ее глаза красноречиво молили его об отсрочке. – Я не готова ответить сегодня. Не могу так сразу… сразу решиться на это.

Он ответил на мольбу ее глаз мягкой улыбкой, за которой стояло нечто вроде смущения, погладил ее по руке и тихо спросил:

– Что тебя беспокоит, Эмми?

Эмили тряхнула головой, вдруг испугавшись, что ведет себя страшно глупо. Правильно ли сравнивать печальный опыт, полученный ею от общения с Джейком, с тем, что происходит у них с Хэмфри?

– Скажи все-таки что тебя тревожит? – настойчивее повторил он свой вопрос.

– Я всегда думала, что выйду замуж по любви, – выпалила она. – По любви, а не… не ради выгоды.

– Выгода… – хмуро повторил он. – Значит, я, по-твоему, жду от нашего брака выгоды? Но если бы я хотел выгод… – Он задумался, покачивая головой. – Нет, Эмили, поверь, если я и хочу жениться на тебе, то совсем не из-за каких-то выгод. Я не могу без тебя и хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни. Что мне сделать, чтобы ты поняла это и поверила мне?

– Слишком все скоропалительно! – воскликнула она. – Да, Хэмфри, все происходит слишком быстро! – Отпрянув от него, она взволнованно встала из-за стола, разведя руки в беспомощном недоумении. Потом, как бы извиняясь за резкость тона, проговорила: – Теперь, когда ты мне все объяснил… Я понимаю, что тебе это неприятно слышать, но мне нужно время, чтобы обрести уверенность в правильности своего поступка. Я должна знать, что не ошибаюсь в столь важном деле. Прости…

– Успокойся, Эмили, – сказал он, поднимаясь из-за стола, выпив лишь кофе и почти ничего не съев. – Я не намерен давить на тебя. В себе я уверен, но ты… – Он мягко улыбнулся. – Ты не обязана беспрекословно подчиняться моему решению. Меньше всего мне хотелось бы силой тащить тебя в брак. Это должен быть и твой выбор, но если ты не готова…

– Не готова. Еще нет, – быстро заговорила сна, желая показать, что не отказывает ему, а просто все еще сомневается.

– В таком случае на сегодня у нас будут другие планы. Просто проведем целый день вместе. Ты хочешь этого, девочка?

Эмили кивнула, грудь ее так стиснуло волнением, что не хватило дыхания на слова. Хэмфри самый привлекательный мужчина из всех, кого она встречала, и что-то подсказывало ей, что не принять его предложение сразу же просто безумие.

Но сердце болезненно сжималось при мысли, что желание это еще не любовь, не вся любовь, а от человека, за которого она выйдет замуж, ей нужна была вся любовь, которой должно хватить на многие годы жизни.

– Ты не бывала в Большом Каньоне?

– Нет, – сдавленно прошептала она.

– Как тебе понравится комбинированная экскурсия – облет Каньона на вертолете и поездка по дороге, пролегающей по его краю? Ты не отказалась бы от такой прогулки?

Эмили перевела дыхание и заговорила уже ровнее:

– Нет, конечно. Это было бы замечательно.

– Сейчас позвоню и закажу экскурсию, это минутное дело. Сразу же и отправимся, хорошо? Ты долго будешь одеваться?

– Да нет, постараюсь быстро, – сказала она, обрадованная тем, что можно перейти к каким-то действиям.

С этими словами Эмили направилась к лестнице, но Хэмфри окликнул ее.

– Еще одно, Эмми…

– Да?

Он стоял у телефонного столика, собираясь сделать заказ, и она решила, что последует дополнительный вопрос по поводу предстоящей экскурсии. Но это было не так.

– Ты говоришь, что в брак надо вступать по любви. А что такое, по-твоему, любовь?

Вопрос прозвучал неожиданно. Она вот думала, что у них с Джейком была любовь, но разве это любовь, если она не выдержала первого же серьезного испытания? Нет, теперь ей стало ясно, что любовь нечто совсем иное. Но можно ли подыскать этому точное определение?

– Эмоциональная защищенность, – пылко сказала она, хотя была не совсем уверена в точности этого определения.

– Понятно, – пробормотал он.

– А ты, Хэмфри, как думаешь, что такое любовь?

Он довольно долго, как ей показалось, обдумывал свой ответ. Слишком, на ее взгляд, долго, будто опасался неосторожно сказать лишнее, что ей не особенно понравилось. Но она чувствовала, что это вполне в его характере, вот так рассчитывать каждое слово, каждое движение.

– Я думаю, что любовь – это то, что растет, – медленно заговорил он, глядя на нее с гипнотической напряженностью, – что постепенно вырастает из стремления двух человек выказать друг другу свою заботу и внимание. Любовь обязывает человека заботиться о любимом, а если потребности в такой обязанности нет, то любовь скоро погибает.

Джейк, подумала она, такой обязанности не испытывал.

А вот Хэмфри… Ответил он прекрасно, весьма возвышенно и убежденно, ответил искренне… Но долго ли он будет заботиться о ней и проявлять к ней должное внимание?

– Годится такое объяснение? – с улыбкой спросил он.

– Вполне, – сказала Эмили. – Я об этом подумаю.

Хэмфри кивнул и повернулся к телефону.

Если судить по тому, как он заботится о своем отце, думала Эмили, поднимаясь по лестнице, то он вполне способен так же хорошо позаботиться и о своем ребенке. А долго ли продлится его забота о жене? Могут ли те чувства, которые существуют между ними сейчас, перерасти в любовь? И должна ли она ввергать себя в столь рискованное предприятие?

 

8

Хэмфри подавил свое нетерпение. Что-то мешает Эмили принять решение. Очевидно, общение с Уоллесом нанесло ей слишком большой эмоциональный ущерб, подорвав доверие к собственным чувствам и чувствам других людей. Однако он почти не сомневался, что инстинктивно она на его стороне. Просто крайне смущена, что их отношения начались не с чувств, а с пылкого взаимного вожделения.

Но разве желание не может быть предвестником любви?

Он и сейчас желал ее. Желание пронизывало все его тело, когда они стояли в ожидании лифта, чтобы спуститься вниз, к лимузину, готовому отвезти их на вертолетную базу. Узкие джинсы и футболка, в которые оделась Эмили, подчеркивали каждую линию, каждый изгиб ее тела. Из-под кепочки, какими одаривали всех участников съезда, выбивались непокорные кудри, которые на сей раз она не стала убирать в пучок. Словом, вид у нее был весьма задорный и соблазнительный, а главное – независимый.

Независима во всем. И свободна!

Наконец лифт прибыл, и Эмили, входя в него, нервно оглянулась на своего спутника, будто чего-то опасаясь. Хэмфри нажал кнопку первого этажа. Почему она так занервничала? Вспомнила о вчерашнем подъеме? Ведь именно в лифте долго сдерживаемое взаимное влечение бросило их в объятия друг другу. Так почему бы им не обняться и сейчас?

Двери закрылись.

Вновь оказавшись в этом небольшом пространстве, которое впервые расковало их чувства, Эмили тоже почувствовала возбуждение. Но когда он приблизился, ее прекрасные вишневые глаза наполнились тревогой.

– Не бойся, девочка, не будет никакого насилия, – с усмешкой пообещал он, подняв руку и осторожно отведя пряди волос от ее лица. – Я просто лишний раз хочу ощутить твое присутствие радом с собой.

И он наклонился, чтобы поцеловать ее. Это даже не было поцелуем, просто он прихватил губами ее нижнюю губу, затем – верхнюю, на что она ответила такими же легкими покусываниями. Ее руки поднялись ему на плечи, потом обвились вокруг шеи, и дело закончилось пылким поцелуем.

Конечно, страстной остроты первого поцелуя не повторишь, но все же оба они были чрезвычайно возбуждены и взволнованы.

Этого было более чем достаточно, чтобы Хэмфри расширил зону действий и увеличил ассортимент ласк. Он обнял ее, прижал теснее, и кто знает, чем все это завершилось бы, если бы поездке в лифте не подошел конец.

Впрочем, Хэмфри этого даже не заметил.

– Хэмфри!.. – раздался хриплый возглас Эмили.

– Что?

– Мы уже…

Двери лифта открылись.

– Ох, дорогая, давай вернемся в номер! – срывающимся голосом проговорил он, вновь закрыв двери.

Но она отстранилась, заставив его прийти в себя.

– Так мы никогда не выберемся на природу.

Хэмфри огорченно вздохнул, нажал кнопку, двери лифта открылись, и они вышли в холл. Вид у них был немного встрепанный и разгоряченный, но на людях легче прийти в себя, и оба они мысленно вернулись к разговору, произошедшему перед этим в номере. Было ясно, что взаимное влечение вещь настолько сильная, что даже самые серьезные сомнения не способны отвлечь друг от друга мужчину и женщину, которые словно самой природой созданы друг для друга.

– Потаскуха!

Хэмфри вмиг вышел из блаженного состояния, ибо перед ними неожиданно возник Джейк Уоллес с красным от бешенства лицом.

– Джейк? – Имя, сорвавшееся с губ Эмили, прозвучало скорее удивленно, нежели обиженно или возмущенно, будто это не он только что грязно оскорбил ее.

– Да уж, куколка, это я. А ты думала, что от меня так просто сбежать? Подлая сука!

– А ну прекратить! – ледяным тоном приказал Хэмфри.

Рука, до того нежно обнимавшая Эмили за талию, стала тверже, и Хэмфри защитительным движением притянул ее ближе к себе.

– Ну что, Вэнс, она уже взнуздала вас? – громко спросил Джейк, устремив на Хэмфри злобный взгляд. – Хотите посмотреть на кольцо, которое она вчера вернула мне, чтобы налегке перебежать к другому? Решила вас окрутить и, как вижу, преуспела в этом!

– Это неправда, Джейк! – воскликнула Эмили, возмущенная тем, как он исказил мотив ее вчерашнего поступка. Ведь, возвращая ему кольцо, она еще не знала, что вскоре познакомится с Хэмфри.

Но Джейк, будто не слыша Эмили, вытащил из кармана обручальное кольцо и, держа его так, чтобы можно было видеть бриллиант, тряс им перед Хэмфри, злобно крича:

– Не сомневаюсь, что вы купите ей камушек побольше этого!

– Я не потому рассталась с тобой, Джейк, и ты это прекрасно знаешь! – вновь возразила Эмили.

Джейк повернулся к ней и с дикой яростью выкрикнул:

– Ты ушла от меня и сразу помчалась к нему!

Эмили покачала головой, не находя аргументов.

– Нет, мистер Уоллес, вы ошибаетесь. Инициатором нашего знакомства был я, – взяв себя в руки, сдержанно заговорил Хэмфри. – Я сам подошел к мисс Грэм, причем после того, как она вернула вам кольцо. Это было так, и никак иначе.

– Мисс Грэм… Ха! Думаете я не видел, как вы только что миловались с ней в лифте?

– Я просил мисс Грэм стать моей женой, – с ледяным спокойствием сказал Хэмфри.

– Стать вашей женой? – Бешеная злоба исказила лицо Джейка. – Ну так позвольте напомнить, что еще вчера, в это же время, она намеревалась стать моей женой. – Он дико взглянул на Эмили. – Что ты делаешь? Положила на него глаз еще тогда, сидя в первом ряду? А потом лишь выжидала удобного случая, чтобы запрыгнуть к нему в постель?

– Нет! Ничего подобного!

Выкрикнув эти слова, Эмили вспыхнула до корней волос. Ведь там, в зале, она и в самом деле, глядя на Хэмфри, позволила себе похотливые мысли. Но это были всего лишь фантазии, которые никоим образом не могли привлечь к ней внимания Хэмфри.

– Да ни черта подобного! – совсем рассвирепел Джейк. – Вы, видно, успели перемигнуться, и ты учуяла, что тут тебе может обломиться жирный куш. Вот и прости-прощай, бедный Джейк.

Обвинение в корыстных побуждениях крайне возмутило Эмили. Но ответить она постаралась спокойно:

– Нет, Джейк, все получилось только из-за того, что ни о чем, кроме игры, ты думать не мог. Вспомни наш последний разговор.

– Хорошо, а теперь ты сама решила затеять игру? Свою игру? Да что я? Мне до тебя далеко. Ты умеешь взять свое. Настоящая авантюристка, знаешь, где нарыть побольше золота! Надеюсь, мистер Вэнс быстро раскусит тебя, увидев, как здорово ты его одурачила, женив на себе.

– Я не авантюристка! И не золотоискательница! Это ты погнался за легкими деньгами.

– Но я хотя бы играл на то, что сам заработал. А не на то, что выторговал за секс.

Тут Эмили просто лишилась дара речи, не в силах ни возражать ему, ни что-либо доказывать.

– Ну, приятель, вы перешли все пределы! – громко и четко сказал Хэмфри, и тело его напряглось, готовое к атаке.

Нет, испуганно подумала Эмили, он не должен вмешиваться. Это ее дело. И она жестом заставила Хэмфри отступить.

– Порядочность?! – выкрикнул Джейк, слишком разъяренный, чтобы воспринять предупреждение об угрозе. – Все пределы! Я выследил ее здесь и обнаружил, что никакой номер на имя Эмили Грэм не записан. Она провела ночь с вами, сексом прокладывая себе путь наверх. Это, по-вашему, порядочность?

– Ты прав! – выпалила Эмили. – Я спала с ним. И он обнаружил, что я гораздо привлекательнее рулетки.

– Да ты просто подцепила его на крючок. А я даже рад, что такая сука не стала моей женой.

– Довольно оскорблений! Я не стану больше сносить это, а просто заткну вам глотку! – так яростно проговорил Хэмфри, что даже воздух завибрировал от его гнева.

– Нет! – воскликнула Эмили, кладя руку Хэмфри на грудь, чтобы предотвратить нападение на Джейка, который вряд ли вышел бы из этой стычки живым и здоровым. Кулаками ничего не докажешь, это старо как мир. Да и вся эта безобразная сцена, происходившая на глазах любопытной публики, стала бы от этого еще омерзительнее. Она повернула голову и через плечо сказала бывшему жениху: – Пожалуйста, Джейк, уходи. Прошу тебя. Нам нечего больше сказать друг другу.

Тот злобно взглянул на Вэнса, стараясь показать, что ничуть не испуган, затем перевел взгляд на Эмили.

– Ошибаешься, куколка! У меня еще много есть чего сказать, и я каждому встречному и поперечному буду объяснять, почему ты меня сбросила со счетов. Ты поняла меня, шлюха?

– Заткни свой грязный рот, – взревел Хэмфри. – Или я сам тебе его заткну.

Эмили почувствовала как у нее под рукой напряглась его грудь.

– Рот он мне заткнет! Глядите-ка! Да на это, хрен ты моржовый, никакой твоей вшивой власти не хватит! – Изрыгнув гнусные слова, Джейк повернулся к ним спиной и неторопливой походкой направился к выходу.

– Успокойся, Хэмфри! – взмолилась Эмили, испугавшись, что на этот раз ей не удастся его удержать и дело может кончиться весьма и весьма плачевно.

Он взглянул ей в лицо, глаза его все еще пылали ненавистью.

– Ты хочешь, чтобы я позволил ему безнаказанно уйти? После всех этих оскорблений в твой адрес? – четко выговаривая слова, спросил он.

– Но ведь это правда, что я только вчера вернула ему кольцо, – сказала Эмили, пытаясь хоть как-то объяснить, чем вызвано оскорбительное поведение бывшего жениха.

– Да ты, Эмми, уже давно должна была порвать с ним, – мрачно проговорил Хэмфри. – В этом скоте нет и не было ни капли любви к тебе.

Да, конечно это не любовь, а лишь раненое самолюбие и… и ее подлая поспешность. От этой мысли у Эмили свело живот.

– Лучше скажи, ты поверил… – Она тревожно вглядывалась в его мерцающие синим мраком глаза. – Ты поверил хоть чему-то из того, что он говорил обо мне?

Вопрос заставил его нахмуриться еще больше.

– Нет! Ты же знаешь, что нет. Как я мог ему поверить? Я же с тобой неотлучно, с той самой минуты, как мы познакомились.

Но этот ответ не удовлетворил ее. Возможно потому, что она и в самом деле чувствовала себя виноватой. И не только перед Джейком, но и перед Хэмфри.

– Так ты не думаешь, что я авантюристка? Что я обольстила тебя ради богатства?

– Да что ты, Эмми, конечно нет, – решительно заявил он и с улыбкой договорил: – Тем более что это весьма спорный вопрос, кто кого обольстил.

Эмили была благодарна ему за доверие. В ее расстроенном сознании возникла утешительная мысль, что Хэмфри в любую минуту готов защитить ее, позаботиться о ней, чего от Джейка ждать не приходилось.

– Ты все еще хочешь жениться на мне? – спросила она.

– А ты что же, дорогая, решила, что этот подонок способен изменить мои чувства и намерения? – несколько удивленно спросил Хэмфри.

– Нет, но… Он столько всего наговорил…

В глубине души она знала, что Хэмфри Вэнса не так-то легко переубедить, тем более такому человеку, как Джейк. Хэмфри идет своей собственной дорогой. И вдруг ей безумно захотелось разделить с ним его путь. С ним она будет в безопасности. Будет защищена.

Он сжал ее лицо в своих ладонях, заглянул ей в глаза и тихо, но уверенно проговорил:

– Ты нужна мне, Эмили Грэм. Если бы не обещанная прогулка, я бы женился на тебе прямо сейчас.

Тепло его прикосновения растопило последний холод, остававшийся у нее на душе после оскорбительных нападок Джейка.

– В таком случае я… я выйду за тебя замуж, – услышала она собственный голос.

Слова сами собой сорвались с уст, она едва верила, что произнесла их, но какой-то частью сознания знала, что теперь, когда они сказаны, она уже вряд ли сумеет взять их назад.

Хэмфри допускал, что она могла дать согласие сгоряча. Ее глаза были устремлены на него невидящим взглядом, в котором не было ни искорки счастья, ни проблеска удовольствия. Мысли ее, казалось, были далеко отсюда. Потому и он, вместо истинной радости от того, что она согласилась стать его женой, испытывал непонятную тревогу. И все это из-за вторжения в их жизнь Уоллеса. Но, как бы там ни было, приз был им взят, теперь надо закрепить завоевание, чтобы счастье не ускользнуло из рук.

– Сегодня? – настойчиво спросил он.

– Да. – Ее губы дрогнули и сложились в слабую улыбку. – Если хочешь, прямо сейчас.

Он улыбнулся, довольный ее решимостью.

– Ну что ж, тогда сначала надо получить разрешение на брак.

– С этим могут быть трудности?

– Да нет. Достаточно съездить в мэрию.

– Так поедем.

Как же у нее все просто! Но Хэмфри осознавал, насколько простодушно подошла она к этому делу. Когда же, взяв Эмили под руку, он вывел ее к ожидавшему лимузину, то спросил себя, стоит ли так торопиться с решением вопроса, который ей надо бы получше обдумать? Ведь сейчас она находится под воздействием настроения, возникшего после скандала с Уоллесом.

Кстати, относительно этого типа необходимо что-то предпринять, пока тот не натворил худших бед. Надо в первую же свободную минуту позвонить Дорману. Его хитрый адвокат может, перехватив Уоллеса в Лос-Анджелесе, пообещать ему весьма неприятные последствия в том случае, если тот не сочтет молчание за лучшее. Пусть попридержит язык.

– Мистер Вэнс, мисс Грэм, – вежливо приветствовал их шофер, открывая дверцы лимузина. – Прекрасный день для экскурсии по Большому Каньону.

Хэмфри промолчал, огорченный неприятным ощущением, что он слишком торопится, пользуясь минутной слабостью Эмили. Ему здорово повезло, что она согласилась на брак, но будет плохо для них обоих, если она, став его женой, почувствует себя несчастной. Он тронул ее за руку, встретился с ней взглядом и решил развеять сомнения, возникшие на этот счет.

– Эмили, ты уверена, что хочешь выйти за меня замуж?

– Да, Хэмфри, уверена, – решительно ответила она.

– Ты, значит, не хочешь поехать в Большой Каньон?

– Нет. – Подбородок ее слегка вздернулся. – Я хочу сегодня же стать твоей женой. – В ее глазах появилось некоторое оживление. – Если это хорошо для тебя, значит, хорошо и для меня!

И Хэмфри, отметя все сомнения, преисполнился решимости. Он повернулся к шоферу и сказал:

– Большой Каньон отменяется. Мы едем в мэрию.

– Да, сэр.

Хэмфри помог Эмили сесть в лимузин, затем сел рядом.

– Мэрия, – улыбаясь, повторил шофер, когда закрывал дверцу, явно довольный переменой планов.

Все правильно, радостно сказал себе Хэмфри. Он взял Эмили за руку, и пальцы их тесно переплелись.

Я все делаю правильно.

 

9

Эмили просто диву давалась, как легко, оказывается, можно получить разрешение на брак. Потребовалось всего лишь наличие паспортов, заполнение краткой анкеты и собственноручные подписи. Неудивительно, что Лас-Вегас слывет в мире столицей свадеб, подумала она. Нигде больше нельзя так быстро и легко заключить брак. Никаких тебе предварительных заявлений, минимум писанины, а главное – будущим супругам не навязывалось время для размышлений.

По окончании краткой процедуры Хэмфри подошел к секретарю, чтобы воспользоваться телефоном. Он позвонил в брачную контору и оговорил с консультантом все свадебные мероприятия. Эмили нахмурилась, ибо не ожидала ничего подобного. Ей казалось, что обычной регистрации брака будет вполне достаточно.

– Хэмфри, ты, я вижу, задумал и венчание? – недовольно спросила она, предпочитая скорее покончить с этим делом.

Он покачал головой и решительно ответил:

– Мы все сделаем как положено. Выполним все обряды, вплоть до мельчайших деталей.

Эмили слышала его разговор с консультантом брачной конторы, весь этот перечень деталей, которые она наверняка признала бы важными, если бы выходила замуж за Джейка. Но в том случае подготовка заняла бы не один месяц, требовалось бы предусмотреть массу вещей, оговорить и предварительно заказать церковь, цветы, фотографирование, свадебное торжество и все такое прочее. А Хэмфри организовал все это в считанные минуты, даже не посоветовавшись с ней!

Негодование ее все возрастало. Разве ему недостаточно ее согласия и того, что брак их будет зарегистрирован? К чему он затевает всю эту свадебную кутерьму?

А Хэмфри, закончив разговор, положил трубку и, с довольным видом взглянув на Эмили, взял ее под руку и повел к лимузину.

– Теперь следующий пункт.

– Какой еще пункт? – поинтересовалась она, начиная понемножку свирепеть.

Он приказал шоферу, который открывал перед ними дверцу, ехать в лучший салон для новобрачных.

– Салон для новобрачных?! – возмущенно воскликнула Эмили.

Хэмфри усадил ее в машину, причем улыбка его расплылась от уха до уха.

– Надо же нам купить свадебное платье твоей мечты.

– Не вижу в этом никакой необходимости, – раздраженно проворчала она.

– А я вижу.

– Но я всегда думала, что в брачной церемонии участвуют двое, – повернувшись к нему, возразила она, возмущенная его нелепым, на ее взгляд, энтузиазмом. – Неужели нельзя упростить все до минимума, раз уж у нас не будет целой роты гостей?

Ее слова погасили улыбку на его лице. И он тихо спросил:

– Но скажи, Эмми, разве мы двое не самые значительные персоны торжества?

Его слова немного усмирили волну негодования, захлестнувшую ее.

– Ну хорошо, пусть так, – проговорила она, хотя пышная свадьба никогда не была предметом ее девичьих мечтаний.

– Надеюсь, ты не хочешь, чтобы мы отпраздновали столь важное для нас событие кое-как?

Эмили нахмурилась, впервые подумав о том, что у него тоже могут быть какие-то желания. Нельзя же думать только о себе…

– Конечно, все это не так важно, но если ты хочешь… – Она явно уступала, решив подчиниться его замыслу.

Его глаза вновь вспыхнули весельем, просветлев до небесной голубизны, и он нежно сказал ей:

– Я хочу, чтобы моя невеста выглядела великолепно и чувствовала себя превосходно, зная, что я ею любуюсь.

Сердце Эмили дрогнуло.

– И еще я хочу, чтобы ты с гордостью показывала нашим подросшим детям фотографии матери и отца, сделанные в день их свадьбы.

Нашим детям? В воображении Эмили сразу появились их дети – мальчик и девочка, рассматривающие свадебные фотографии родителей.

– Мы делаем это не только для себя, но и для них, Эмми. И делаем все правильно, – заверил ее Хэмфри.

Она не заглядывала так далеко. А Хэмфри, занимаясь подготовкой к торжеству, учел даже будущих детей. И вообще, он такой радостный… А она ворчит и хмурится. И вдруг Эмили словно прозрела, поняв, насколько эгоистично себя ведет. Ведь это не только ее свадьба, но и его тоже. И раз цель этого брака обзавестись ребенком… детьми, то понятно, что он уже и сейчас не может не думать о них.

Как это он сказал? Любовь произрастает из заботы двоих друг о друге. Он хочет ее видеть прекрасной невестой, так почему бы ей не стать для него такой невестой? Ведь для Джейка она бы сделала это. А Хэмфри наверняка будет лучшим мужем, чем Джейк.

Кроме того, можно будет послать свадебные фотографии своему семейству. Тогда ее брак с Хэмфри воспримется ими как нечто прочное и благонадежное. И если Джейк будет наговаривать на нее, все его слова перейдут в разряд завистливого оговора. Свадьба, подкрепленная фотоснимками, определенно поможет ее близким преодолеть недоверие к этому браку.

– О'кей. Мы выполним все, что положено, – сказала она, радуясь теперь тому, что он так славно все придумал. – Но за свадебное платье, Хэмфри, я хочу заплатить сама.

Он рассмеялся.

– Последняя дань независимости?

Нет, дело не в одной только гордости, подумала она и сказала:

– Я не намерена переходить на твое иждивение.

Слова эти огорчили Хэмфри, даже глаза его потемнели.

– Забудь этого парня, Эмми, и все, что он наговорил. Мы знакомы всего два дня, а я понял о тебе больше, чем он за все время вашего обручения. Да и вообще это наш день. Не твой, не мой, а наш! Тем более что я знаю: ты ценишь меня, а не мои деньги. Так не будем считаться. Я не покупаю тебя, а просто хочу, чтобы мы вместе порадовались.

Эмили вновь устыдилась, и кровь прилила к ее щекам.

– Прости, Хэмфри. Просто его слова действительно сильно задели меня…

– Забудь это, – тихо сказал он. – Такие мелочи не должны стоять между нами и отравлять нам счастье.

– Хорошо, я постараюсь.

Глядя на него, она подумала, что ведь оскорблял ее Джейк, а не этот человек. А Хэмфри заслуживает самого доброго к себе отношения.

Он улыбнулся, видя, что злокозненная тень Джейка удаляется.

И Эмили улыбнулась, окончательно решив, что постарается стать для Хэмфри самой прекрасной и желанной невестой. Его удовольствие важнее всего.

Когда они прибыли в салон для новобрачных, он обратился к продавщице с просьбой показать мисс Грэм все лучшее, что у них есть. Пусть она отберет то, что ей нравится. А потом они еще раз вместе просмотрят выбранные модели, чтобы решить окончательно. Ведь у него тоже есть свое представление о том, какой стиль более всего подойдет красоте его избранницы. Затем он устроился на белом атласном диване и приготовился ждать.

– Вот это, я понимаю, настоящий мужчина, – одобрительно проговорила продавщица, оценивающе взглянув на Эмили. – Вы хоть понимаете, что вам выпал счастливый билет?

– Да. Да, конечно понимаю, – согласилась Эмили.

– Гм… – Девушка продолжала осматривать ту, что выиграла, по ее мнению, в лотерею судьбы. – С вашим ростом и ногами мы, естественно, откажемся от пышных юбок с кринолинами. Вас было бы слишком много. Изящество и элегантность подчас достигаются малыми средствами, так я считаю. Может, с этого и начнем?

– Звучит неплохо, – кивнула Эмили.

– Полагаю, нам стоит обратить особое внимание на то, что может послужить прекрасным обрамлением к роскошной массе ваших волос.

Эмили едва удержалась от того, чтобы не выкатить глаза при таком определении ее непослушной копны волос. Но вспомнив, что Хэмфри нравятся ее волосы в их естественном виде, она сказала:

– Ну что ж, давайте посмотрим.

Все происходящее в дальнейшем казалось ей нереальным, ибо демонстрация нарядов, проведенная для Хэмфри, выглядела и вправду фантастично. Она выступала как модель, поворачиваясь и принимая всевозможные эффектные позы, чтобы он мог все хорошо рассмотреть и оценить. Его беглые комментарии по поводу каких-то деталей страшно ее веселили, а он отмечал наряды, которые пришлись ему по вкусу. Странно, но его выбор зачастую совпадал с ее суждениями, и это грело душу.

Пятое одеяние, однако, вызвало у них полное единодушие. Это не было традиционным свадебным платьем: не шелковое, не атласное и далее не белое, кроме того, оно не имело даже намека на шлейф. Но Эмили оно понравилось и, на ее взгляд, сидело на ней превосходно. В этом наряде ничего не нужно было закреплять или подгонять. К тому же в нем она чувствовала себя гораздо более женственной, чем во всем, что носила до этого.

На этот раз она не прошла перед ним поступью модели, а вышла из примерочной своей обычной походкой, понимая, что облегающее платье длиной чуть ниже колен, отделанное кремовыми кружевами, выгодно подчеркивает все достоинства ее фигуры. Длинные прозрачные рукава придавали платью особую элегантность, а глубокий круглый вырез эффектно приоткрывал верхнюю часть груди. Словом, это платьице вполне соответствовало тому, как должна выглядеть невеста, которая выходит замуж по любви. Так, во всяком случае, она чувствовала.

Хэмфри сидел на диване не один. К нему присоединился какой-то мужчина, рассеянно просматривавший иллюстрированный журнал. При появлении Эмили они оба повернули головы в ее сторону. Лицо Хэмфри озарилось довольной улыбкой.

– Это оно! – чуть ли не благоговейно проговорил он. Глаза его выражали целую гамму самых приятных чувств.

Неторопливо пройдясь и медленно повернувшись вокруг себя, чтобы зрители могли все получше рассмотреть, Эмили вопросительно взглянула на Хэмфри и встретилась с таким его взглядом, что его чувственное возбуждение тотчас передалось ей… Она с трудом справилась с сердцебиением.

– Ну как, попала в десятку? – спросила она. – Это ведь одно из десяти отобранных.

– Одно из тысячи! – восхищенно воскликнул он. – Но прежде чем скрыться за кулисами, подойди-ка, милая, сюда вместе со своим безымянным пальчиком. Нужно определить размер обручального кольца, а тут как раз оказался наш ювелир.

Обручальное кольцо! Легкая дрожь пробежала по спине Эмили. Это уже не было игрой в демонстрацию свадебных нарядов. Они и в самом деле женятся!

На выяснение размера кольца ушло несколько минут. Затем Эмили принялась изучать каталог букетов. Здесь было столько их разновидностей, что у нее зарябило в глазах. При выборе свадебного букета, призванного украсить подвенечное платье, Эмили оставила за собой право решающего голоса.

Она также решила, что скромный венок из мелких цветов того же цвета, что и в букете, будет выглядеть гораздо лучше фаты. Никакой фаты. Тем более что все они были или слишком длинными, или слишком пышными, грозя превратить свадебное торжество в маскарад. Хэмфри, правда, попытался убедить ее, что без фаты нет настоящей невесты. Но она отказалась даже примерить сей непременный атрибут свадебного ритуала.

Слова брачного обета она прекрасно может произнести и с открытым лицом. Пусть это символизирует искренность и честность их отношений.

На все это ушло чуть более часа.

Возвратившись в отель, Хэмфри вызвал парикмахера, гримера и маникюршу, дабы невеста была совершенна во всем – от макушки до кончиков ногтей. Процесс в делом все более и более тяготил ее, но, когда центр действий переместился в их номер, подчиняться этому стало гораздо легче.

Официант прикатил подносы с изысканными закусками – в виде тартинок на тот случаи, если у невесты появятся голодные колики. Было также подано и шампанское. Эмили заставила себя съесть несколько деликатесов, поскольку голодный обморок у алтаря не самое лучшее начало любого брака. Да и шампанское оказалось весьма кстати, оно помогло снять нервное напряжение. Правда, она ограничилась несколькими глотками, поскольку появление в церкви пьяной невесты тоже вряд ли стало бы хорошим предзнаменованием семейной жизни.

Вся эта свистопляска вокруг Эмили была хороша уже тем, что не давала ей возможности слишком задумываться. Она была занята выбором цвета лака для ногтей, обдумыванием макияжа и того, что делать с волосами. Только когда все приготовления были закончены и очаровательная невеста, полностью одетая и тщательно причесанная, взглянула на нее из зеркала, Эмили занервничала и спросила себя, не поздно ли еще сбежать из-под венца. Впрочем, это был скорее приступ усталости и самокритичности.

И вот, когда все бутафоры и оформители покинули сцену, предстоящий спектакль вдруг перестал быть спектаклем, вмиг обратившись в реальность, и Эмили осознала, что реплики, которые она должна говорить по роли, и жесты, которые она должна производить по ходу действия пьесы, могут закрепиться за ней на всю оставшуюся жизнь.

– Эмми, я потрясен!

Хэмфри, появившийся в дверном проеме, тряхнул головой, будто хотел развеять мираж, в реальность которого не мог до конца поверить. Но и она была потрясена, увидев жениха в строгом сером костюме, кремовом шелковом галстуке поверх белоснежной рубашки и кремовой же бутоньерке из таких же мелких цветочков, из которых был сплетен невестин венок.

– Пора отправляться. При церкви есть фотостудия, и сначала мы сделаем парадный свадебный портрет, – хрипло проговорил он и предложил ей руку.

Эмили перевела дыхание и повернулась к нему, умудрившись изобразить на лице зыбкую улыбку.

– Я готова.

– Не совсем. – Он улыбнулся, взял ее левую кисть и медленно надел на безымянный палец восхитительное кольцо с изумрудом. – Это подарок к свадьбе. Я выбирал его в надежде, что камень тебе понравится.

– Хэмфри… – только и могла выговорить она. Не больше, чем бриллиант Джейка. Но зато изумруд! Откуда он узнал, что это ее любимый камень? И она почувствовала, как взгляд Хэмфри проникает ей в душу, повелевая принять кольцо без всяких вопросов и носить его просто потому, что это обещание жениха сделать все, чтобы ей никогда не пришлось возвращать ему подарок, как это произошло в случае с Джейком. Эмили с трудом проглотила комок, вставший в горле.

– Оно… оно восхитительно. Спасибо тебе, милый.

Он удовлетворенно вздохнул, взял ее под руку и сказал:

– А теперь пойдем и обвенчаемся. Заключительный акт.

Его кольцо будто опечатало ее. Решение принято. Пути к отступлению нет.

Полчаса, проведенные в фотостудии, показались ей несколькими минутами. Хэмфри ни на секунду не отходил от нее и был так внимателен, выказывал такое восхищение ею, что заставил ее почувствовать себя прекрасной, почувствовать себя… любимой.

И великолепие кольца, которое он надел ей на палец, радовало ее взор всякий раз, когда она мельком замечала его на своей руке, державшей букет… Окруженный мелкими жемчужинами изумруд, дополненный по бокам двумя бриллиантами. Она никогда раньше не видела такой красоты. Похоже, это кольцо особое, уникальное, и главное, что он выбрал его для нее.

Но не слишком ли дорого Хэмфри оценил ее?.. Вспомнились слова Джейка: «Решила вас окрутить!».

Так, очевидно, это и выглядит со стороны. Но пусть…

И вот они вошли в церковь.

Священник, улыбаясь, встретил их и провел вперед.

То, что церковные скамьи пустовали, не казалось ей чем-то ужасным. Эмили Грэм подумала о матери и сестрах, но у них были собственные свадьбы, а это ее торжество. Ее и Хэмфри. И принадлежит оно только им, и никому больше.

Сама регистрация брака прошла быстро. Оба они расписались в книге регистрации и получили уже заполненное свидетельство о браке в красивой обложке, которое тотчас Эмили убрала в сумочку.

Да и венчание проходило достаточно просто. Не было ни проповеди, ни продолжительных молитв. Что до Эмили, то обряд из-за своей откровенной простоты показался ей очень значительным.

Когда Хэмфри произносил слова брачного обета, взгляд его не отрывался от ее лица, а голос звучал негромко и торжественно, обещая мир, согласие и покой в их будущей жизни.

Она произнесла свой обет верности мужу и семье так же торжественно, четко выговаривая каждое слово. Теперь это уже была полная реальность. С этого момента они вместе пойдут вперед и будут любить и уважать друг друга, как бы ни складывалась в дальнейшем их жизнь.

Хэмфри достал два золотых кольца – одно для нее, другое для себя, – и они обменялись ими. Эмили была тронута тем, что он намерен носить обручальное кольцо. Нет больше холостяка, есть женатый мужчина, который ответственен за те обещания, что дал ей перед лицом Господа.

– Объявляю вас мужем и женой.

В поцелуй, которым они обменялись, Эмили вложила все свои надежды на счастье, Хэмфри – всю нежность и пылкость, которые к ней испытывал.

Когда они принимали поздравления от священника и официальных свидетелей и благодарили их за это, зазвучала мелодия песнопения «Во все дни».

И вот они, теперь уже как новобрачные, повернулись и по центральному проходу направились к выходу. Слова песнопения звучали в сознании Эмили, пробуждая надежду, что все, о чем в нем говорилось, сбудется в их жизни. Она уже не боялась, что подобный брак может оказаться фальшивой иллюзий, миражом. Все было по-настоящему, и теперь только от них двоих зависело, будут ли они счастливы.

– Здесь, что ли, женится Хэмфри Вэнс? – послышался вдруг женский голос, резким диссонансом ворвавшийся в мечтательно-торжественное настроение Эмили.

Она замедлила шаг, а Хэмфри, насторожившись, сильнее сжал ее руку. Взглянув на мужа, она увидела, что лицо его изменилось, явив все признаки гнева.

– Ах слишком поздно? Уже все кончилось? – вновь раздался пронзительный голос, тотчас взорвавшийся бешеной решимостью: – А вот это мы еще поглядим!

Эмили оторвала тревожный взгляд от помрачневшего лица Хэмфри и увидела женщину, направлявшуюся прямо к ним. Остановившись немного поодаль, она уставилась на Хэмфри.

– Как ты мог?! – вскричала она.

Дикое вторжение и режущие слух выкрики заставили всех присутствующих буквально окаменеть. Эмили смотрела на женщину, испытывая смятение. Кто она? И почему так кричит?

– Как ты мог так поступить? – гневно вопрошала она Хэмфри, полностью игнорируя невесту, стоявшую рядом с ним.

– Уймись, Айрин, – холодно проговорил Хэмфри.

Ах вот как! Айрин? Значит, он знает ее?

– Жестокий, бессердечный скряга! – презрительно прошипела та. Лицо ее исказилось бешенством. – Ты заплатишь за все!

– Этого я и ожидал, – сказал Хэмфри, четко выговаривая каждое слово. – Не волнуйся, заплачу, но все выйдет дешевле, чем если бы я на тебе женился.

 

10

Если бы женился!

Хэмфри собирался жениться на этой женщине?

Так вот какая женщина была первой избранницей Хэмфри! Блестящие белокурые волосы, прямые и гладкие, спадающие на плечи, а лицо и фигура такие, что позавидует любая модель, не говоря уж об актрисах.

Да, фигура у нее великолепная. И хотя она не столь высока и длиннонога, как Эмили, но сложена гораздо пропорциональнее, а потому выглядит весьма эффектно и соблазнительно. Одета она была в кремовый льняной костюм с множеством золотых аксессуаров – золотая цепочка, охватывавшая тонкую талию, сандалии, сумочка, браслеты, ожерелье. Все это, как видно, стоило таких денег, каких Эмили и в руках никогда ее держала.

После первых секунд инцидента Хэмфри справился с собой, и лицо его было неподвижно как маска. Но сейчас на нем опять начала проступать ярость, ибо женщина рванулась вперед и уже занесла руку, намереваясь закатить ему пощечину. Он успел предотвратить удар, перехватив ее запястье.

– Остынь, Айрин! – приказал он железным голосом и отпустил ее руку, видя, что атака не возобновится. – Это уже слишком. Тебе же было сообщено сегодня утром, что между нами все кончено.

Сегодня утром? Эмили взглянула на Хэмфри. Интересно, до того, как она согласилась стать его женой, или после?

Он почувствовал ее напряженный взгляд и, угадав ход ее мыслей, ответил:

– До того как ты проснулась, Эмми.

Вот даже как! Конечно, он же встал раньше…

Значит, он дал этой Айрин отставку еще до того, как Эмили согласилась принять его предложение. Неужели настолько был уверен в ней?..

– Черт тебя побери, Хэмфри! – бушевала его бывшая невеста. – Если бы ты дал мне шанс, все было бы иначе.

– Никаких шансов. – Он обнял Эмили за плечи, прижал к себе. – Теперь у меня такая жена, о которой раньше я мог только мечтать.

– Ах эта?.. Наверняка с распродажи невест по сниженным ценам, – съязвила она, переведя взгляд на Эмили. Ее серые глаза были преисполнены презрения. – Ты, крошка, видать, так сильно рвалась замуж, что даже согласилась сочетаться с ним в Неваде?

Эти слова привели Эмили в замешательство. Что такого, что они поженились в Неваде?

– Понятно, Айрин, что такие вещи за гранью твоего понимания, – спокойно ответил Хэмфри. – Но Эмили согласилась выйти за меня замуж, не торгуясь по поводу каждого пункта брачного контракта. И не назначала особую цену за одно только намерение одарить меня ребенком.

Ах вот оно что! Выяснение денежных отношений! Вот чего можно было избежать, женясь в Неваде!

– Ну и очень глупо с ее стороны. Впрочем, я же и говорю, что это брак по дешевке. Ведь тебе это выгодно, Хэмфри, не так ли? – издевательски выплевывала слова Айрин. – Побаловался дурочкой, да и бросил ее с пустым кошельком и со всеми ее бесплатными детками.

Мысли Эмили закрутились вокруг этой поспешности. Хэмфри и делать-то почти ничего не пришлось, кроме как добиться ее согласия на брак, о чём он и начал хлопотать, едва успев овладеть ею!

– Ты, Айрин, даже не понимаешь, в чем между вами разница, – сдержанно ответил Хэмфри. – А я ведь и предпочел эту женщину именно потому, что она твоя полная противоположность.

– Еще бы! Такая простушка! Для тебя это весьма удачная находка! Ты ведь сэкономил на ней кучу денег. Целое состояние! – Айрин издевательски улыбалась Эмили и вновь обратилась к Хэмфри. – Ну сколько ты там потратил на свадебный подарок? Мелочь, гроши! Вот и все твои потери! Ну еще сколько-то пойдет на ее прокорм и одежду. Да для тебя это сущие пустяки! А вот со мной, милый мой, тебе придется расплатиться.

Просто находка… Разрыв с Джейком, ее поспешно данное согласие на этот скоропалительный брак…

– Вперед, Айрин, подавай на меня в суд. Мне легче откупиться деньгами, чем тратить на тебя свою единственную жизнь.

– Не беспокойся, я здорово растрясу тебя! Все сделаю, что от меня зависит.

– Женщина, на тебя жалко смотреть, – почти ласково проговорил Хэмфри. – Алчность, проявленная тобой при составлении брачного контракта, не оставила у меня сомнений, что ты способна грести баксы до тех пор, пока не выгребешь все, до последнего цента.

Мысли Эмили сосредоточились на этом самом брачном контракте. Она всегда считала такие вещи страшно циничными, ведь в них заранее предусматривается развод и хладнокровно оговариваются его условия. Есть в этом что-то неестественное… А с другой стороны, в жизни всякое бывает. Так не лучше ли заранее, пока отношения между будущими супругами еще ничем не омрачены, мирно договориться о финансовых отношениях на тот случай, если жизнь не сложится. Ведь к тому времени могут появиться дети. Айрин, как ни крути, в чем-то безусловно права. И дело даже не в том, что она, Эмили Грэм, упустила свой шанс обеспечить себя на будущее, а в том, что Хэмфри утаил от нее сей, весьма значимый пункт. Ведь если бы он и предложил ей нечто подобное, она, скорее всего, отказалась бы. Не потонули предыдущая невеста и назвала ее удачной находкой?

– Ты допустил то, что на юридическом языке называется нарушением обязательства, – продолжала спорить Айрин. Она снова посмотрела на Эмили и пренебрежительно добавила: – Сменял меня на эту…

– Ох, девушка, да любой судья вмиг поймет причины, которые заставили меня так поступить, – сказал Хэмфри, еще нежнее обняв Эмили. – Стоит ему только сравнить вас. Мне даже доказывать ничего не придется, настолько разителен контраст…

– Я Мэрдок! – высокомерно напомнила она ему. – Это имя кое-что значит. Меня, мистер Вэнс, в любом суде выслушают с должным почтением!

– Да уж, тут никуда не деться, – беззаботно проговорил Хэмфри, – что есть, то есть. Но такие процессы страшно возбуждают аппетиты вечно голодных репортеров. Сама подумай, в каком виде ты предстанешь на страницах газет. Брошенная женщина, которая нелепо продолжает цепляться за того, кто ее бросил. Ты всерьез полагаешь, что это возбудит в читателях и зрителях симпатию именно к тебе?

Гнев захлестнул Айрин, щеки ее запылали.

– Так ты… ты вообразил, что тебе, мошеннику, публика отдаст предпочтение? Ведь это ты обманул меня, а не я тебя!

Слова ненависти и презрения вылетали из уст красивой, но страшной в этот момент женщины как пули, и вдруг Эмили поняла, что это именно Айрин, а не она, как сказал Джейк, настоящая авантюристка, которая знает, где нарыть побольше золота!

– Послушай, Айрин, что теперь-то, после драки, кулаками махать? – тихо, даже будто примирительно сказал Хэмфри. – Ведь ты же не согласилась с предлагаемыми тебе условиями.

– Какие еще там условия? И что такого мне предлагали? С чем там было соглашаться? – Тут она выбросила вперед руку, показывая кольцо с крупным бриллиантом. – А как насчет этого взаимного соглашения? Это доказывает что-нибудь?

– Да. Это доказывает мою добрую волю, которую ты, однако, так и не оценила.

Она вызывающе тряхнула головой.

– Только не думай, что я верну тебе его!

– Я и сам не возьму. Не хочу ничего, что связано с тобой. Так что прощай. Нам нечего больше сказать друг другу.

– Может, у наших адвокатов будет о чем поговорить!

– Пусть поговорят. Ну а теперь, если не возражаешь…

И Хэмфри сделал движение, говорящее о том, что он намерен продолжить свой путь с новобрачной к ожидавшему их лимузину.

Айрин сжала кулаки и, видимо от бессилия, обратилась к Эмили, метнув в нее раздраженный взгляд:

– Мои поздравления, милочка! Вы заполучили холодного, расчетливого скрягу, вот теперь и барахтайтесь с ним на здоровье! – После этого Айрин повернулась и гордо направилась к выходу, дабы опередить маленькую свадебную процессию.

Ну совсем как Джейк тогда в гостиничном холле, не могла не подумать Эмили. Ситуации были разные, но в том и другом случае такие, при которых некоторые люди выказывают себя с наихудшей стороны.

Оба они – и она, Эмили Грэм, и Хэмфри Вэнс – ошиблись в первоначальном выборе брачных партнеров. Теперь оставалось только выяснить, не ошибаются ли они и теперь.

Эмили надеялась, что это не так, всем своим сердцем она хотела верить в обратное. И все же ей было трудно избавиться от ощущения, что свой второй выбор они оба сделали при несколько, странных обстоятельствах… Хэмфри привлек ее тем, что выгодно отличался от Джейка, а она для Хэмфри была просто полной противоположностью Айрин Мэрдок.

Как это сказала Айрин? Брак по дешевке…

Эмили передернуло.

Хэмфри, продолжая прижимать ее к себе, огорченно произнес:

– Прости, Эмми, что тебе пришлось присутствовать при столь безобразной сцене. Это моя вина…

Она перевела дыхание, взглянула в его потемневшие глаза и задала тревожащий ее вопрос:

– Значит, дорогой, я для тебя удачная находка?

Она думала, что он начнет оправдываться, но он сказал:

– Конечно, Эмми. Ты самая удачная находка в моей жизни. Я просто счастливчик, ведь мне повезло найти такую женщину, как ты, и сделать ее своей женой.

Вместо Айрин, подумала она.

– Если бы ты знала, как мне хочется поскорее остаться с тобой наедине, – ласково договорил он.

Вернувшись в отель, новобрачные поднялись в лифте, где он продолжал ласково обнимать ее, и вошли в номер. Эмили было приятно, что Хэмфри так нежен с ней, но это удовольствие было омрачено тревожными вопросами, ответов на которые она, увы, не находила.

Когда он успел просчитать разницу между ней и Айрин? И когда решил, что жениться лучше на ней, на Эмили?

В сущности, он торопился с женитьбой ради своего отца, а она на этот момент просто оказалась лучшей кандидатурой. Разве не так? Более дешевой. С распродажи невест по сниженным ценам.

 

11

Теперь, когда они наконец остались вдвоем, а весь мир пребывал за пределами их гостиничного убежища, Хэмфри заключил жену в объятия. Эмили не намерена была сопротивляться, но делать вид, что ничего не случилось, тоже не могла. Что-то изменилось. Она уперлась руками, в одной из которых все еще держала свадебный букет, ему в грудь. Сердце ее болезненно колотилось, а ведь сейчас ему, сердцу, полагалось колотиться от счастья.

– Все это расстроило тебя, да?.. Я имею в виду то, что наговорила Айрин? – тихо спросил Хэмфри.

– Да нет… Хотя кое-что задело.

Она теребила бутоньерку, закрепленную в петлице его пиджака, желая навеки забыть об Айрин. Но что за радость жить, спрятав как страус голову в песок? Айрин существует, она имеет свое мнение, и с этим невозможно не считаться.

– Скажи, Эмми, девочка моя золотая, что у тебя на уме? – прошептал Хэмфри, все еще не выпуская ее из своих объятий. – Может, ты хочешь о чем-то спросить?

– Ты ничего не говорил мне об этой женщине…

– Она не имеет к нам никакого отношения.

Ох нет, милый, она имеет к нам отношение, подумала Эмили, да еще какое! В сущности, эта женщина была его невестой, он собирался жениться на ней, но в последнюю минуту передумал. Это было слишком… слишком… Ведь раньше он наверняка заботился о ней, а тут вдруг оставил.

– Ты еще сегодня утром был обручен с ней.

Эмили решила не упоминать о том, что Айрин назвала его жестоким, бессердечным скрягой, ибо считала, что по отношению к бывшей невесте он поступил действительно жестоко. В качестве жены она не очень, видно, его устраивала, но время поджимало. И тут, к счастью, появилась более подходящая кандидатура, и он, даже еще не заручившись согласием новой избранницы, отправил Айрин в отставку. Неужели он был так уверен, что она, Эмили, даст ему согласие?

– Официально я все еще был связан с нею, – ответил он. – Но сердцем – нет.

– Сердцем, Хэмфри? – Она подняла на него глаза, не совсем понимая, что он этим хочет сказать.

– Когда вчера вечером я просил тебя стать моей женой, то уже понимал, что одно твое появление в моей жизни полностью устранило возможность брака с Айрин. Поверь, Эмми, после того как я узнал тебя, я уже никогда не смог бы к ней вернуться. Даже в том случае, если бы ты мне отказала.

Все это звучало и выглядело вполне искренне. Но, вспомнив обрывки разговора, которые она слышала утром, задержавшись на лестнице, Эмили нахмурилась.

– Это с ней ты говорил утром, до того как я спустилась вниз?

– Нет, со своим адвокатом. Он был весьма недоволен.

– Почему? Из-за брачного контракта? Это он сообщил Айрин о расторжении помолвки?

– Да.

– Почему ты сам не поговорил с ней?

– Для этого есть адвокат.

– Хорошо, пусть так… Но я хотела бы спросить у тебя, неужели единственный способ обзавестись женой и ребенком, это… купить их?

Он как-то странно ухмыльнулся, будто смеясь над собой. Затем лицо его стало жестким, а глаза высветили глубоко затаенный цинизм.

– Брачный контракт, Эмили, вещь в Штатах обычная. Это приобрело особенно широкое распространение, после того как разводы стали прямо-таки национальным видом спорта, а толпы голодных адвокатов нашли новую, весьма перспективную статью дохода. Подобные контракты, возможно, и помогают в отдельных случаях брошенным женам, но в основном это настоящее бедствие, с ранней юности растлевающее умы будущих невест. Ведь они уже мечтают не столько о счастливом браке, сколько о том, что им удастся выторговать на случай развода.

В Австралии брачные контракты не были общим обычаем. Впрочем, возможно, они и заключались, но лишь в среде очень богатых людей.

Однако, не имея возможности вращаться в подобных кругах, Эмили не была в этом уверена.

– Но если подобное здесь практикуется, то почему, Хэмфри, ты не предложил мне заключить такой контракт? – спросила она, терзаемая тем, что Айрин определила ее как дурочку, удачно купленную на распродаже невест по сниженным цепам.

Хэмфри готового ответа не имел.

Эмили встревожена впечатлением, произведенным на нее его перепалкой с Айрин. Судьба смеется! Сначала непредвиденная стычка с ее женихом, теперь вот еще и Айрин с ее безумной досадой на то, что сорвалось выгодное предприятие.

Затянувшееся молчание мужа беспокоило Эмили. И Хэмфри это чувствовал, но поделать ничего не мог. Ему претила мысль, что теперь, вследствие появления на арене действий Айрин, он должен что-то объяснять и оправдываться.

Кончилось тем, что Эмили, не дождавшись ответа, вырвалась из его объятий, впервые всерьез испугавшись того, какой страшной ошибкой может оказаться ее замужество. Сорвав с головы трогательный веночек, она швырнула его на кресло, затем, с горечью изгнав из сердца все свои надежды, связанные с его брачными обетами, сняла оба кольца и отдала ему. Сердце свое, стиснутое болью потери, она старалась успокоить мыслью, что во всем виновата сама. Нечего было торопиться с таким важным делом, как замужество. Надо было трижды подумать…

А Хэмфри, видя такой поворот событий, постарался сохранить спокойствие и нашел слова, которые могли бы примирить ее с ним.

– Послушай, Эмми, если ты хочешь, чтобы мы заключили брачный контракт, это дело для меня минутное. Я с удовольствием все устрою, если от этого ты будешь чувствовать себя в большей безопасности.

Безопасность! Черный юмор какой-то… Она расхохоталась бы, если бы речь шла не о ней самой.

– Нет!

– Что нет?

– Не буду я, Хэмфри, в еще большей безопасности. Тем более что дело совсем не в контракте. Кстати, если дойдет до подобного, я буду чувствовать себя той самой продажной шлюхой, которой считает меня Джейк. А этого не хотелось бы. Так что, Хэмфри Вэнс, оставим эту тему. Я не продаюсь.

Он озабоченно нахмурился.

– Прости, Эмми, но у меня сложилось впечатление, что ты сердишься именно из-за того, что я не заключил с тобой брачного контракта. Других причин для твоего гнева я не вижу. Но ты говоришь, что дело не в контракте. Так объясни мне в чем?

– Ты не понимаешь… Если бы ты предложил мне заключить этот пресловутый контракт, я бы вообще не вышла за тебя замуж, поскольку считаю подобные предисловия к браку страшно циничными. А в нашем случае это выглядело бы еще более цинично. Не узнав толком друг друга, еще, возможно, не успев полюбить, мы стали бы обсуждать условия развода… Для тебя, американца, такие вещи не выглядят чем-то предосудительным, но мы в Австралии еще до такого не докатились.

– Но ты же сказала, что дело в другом.

– Да, я так сказала. И странно, что ты не понимаешь, в чем именно.

– В чем же?

– Я перед тобой как открытая книга, ничего не утаила, никем и ничем не притворялась. А вот ты действовал, не посвящая меня в подробности и особенности местных обычаев. Я слышала, что Лас-Вегас мировая столица скоропалительных браков, таковы здешние законы. Но ты должен был объяснить мне…

– Хорошо, допустим, я бы тебе все объяснил, но ты же сама говоришь, что отказалась бы от брачного контракта.

– Да пойми, ведь ты лишил меня права выбора. Я сама должна была отказаться, сама! А теперь из-за твоих недомолвок создалась нелепая ситуация, когда я должна доказывать тебе, что отказалась бы, если бы ты мне это предложил. Абсурд, согласись.

– Ох, прости, девочка, я об этом и не подумал… Но знаешь, ведь ты заинтересовала меня не только в чувственном плане, отчасти это было восхищение перед твоим бескорыстием. Поверь, жизнь меня этим не баловала.

– И все же, если бы ты сделал все как надо, я бы сейчас не чувствовала себя существом с распродажи удешевленных невест, каким восприняла меня твоя бывшая невеста Айрин Мэрдок. Я бы просто пренебрегла ее мнением, а теперь не могу. Она назвала все своими именами. И здорово, кстати, говорила. Одна ее фраза особенно поразила меня. Помнишь, она сказала: «Побаловался дурочкой, да и бросил ее с пустым кошельком и со всеми ее бесплатными детками».

Он растерянно пожал плечами. И вдруг нелепо взмахнул руками, потом хлопнул себя по бедрам и, безнадежно уронив голову, яростно вцепился в свои волосы.

Эмили была потрясена силой его отчаяния, этого она не ожидала. Умный, расчетливый бизнесмен вдруг не справился со своими эмоциями, ибо речь зашла о предмете, который невозможно контролировать. Речь зашла о тонкости и сложности человеческих отношений. Но неужели он впервые столкнулся с этим?

А Хэмфри был благодарен ей, что она молчала, дав ему возможность собраться с мыслями.

Наконец он заговорил.

– Не поверишь, но деньги, с той минуты как я встретил тебя, отошли на второй план. Ты, Эмми, сама по себе такая ценность, купить которую никто ни за какие деньги не сможет. Сознаюсь, я приложил немалые усилия, чтобы удержать тебя, не спугнуть, не потерять, едва успев найти. Тут, возможно, я в чем-то и ошибся, но постарайся меня понять. Вчера я сидел в конференц-зале, слушал выступление женщины в желтом, которая произвела на меня сильнейшее впечатление, и каждая клеточка моего естества напряглась…

– Ты хочешь сказать, что уже тогда хотел меня?

– Да! И так сильно, что собирался сразу после заседания подойти и пригласить тебя на ланч. Все остальное отошло на второй план.

– Но ты же не подошел.

– Нет, не подошел: И знаешь почему? Когда ты сходила с трибуны, я заметил на твоем пальце обручальное кольцо. Это значило, что ты принадлежишь другому. А я меньше всего склонен был думать, что ты из тех женщин, которых за деньги можно увести от того, с кем связаны их жизни.

Она покачала головой, смущенная его объяснениями.

– Но я не солгал тебе, сказав, что одно твое существование сделало для меня ненавистной мысль о женитьбе на Айрин. – При упоминании этого имени Хэмфри криво усмехнулся. – Айрин, которая все выше и выше поднимала себе цену, добила меня тем, что назначила цену даже за будущего, еще не рожденного ребенка. Требуя включить и эту сумму в проект брачного контракта, она вдруг показалась мне такой пошлой, что даже странно было, насколько высоко она оценивает себя и свои услуги…

Он снял галстук, не глядя отбросил его в сторону, расстегнул верхние пуговицы рубашки, потер грудь. По всему было видно, что он находится в крайнем смущении. Эмили молчала, решив дать ему выговориться, чтобы ему стало легче. И он заговорил снова:

– Потом… уже покидая отель, чтобы вылететь в Лос-Анджелес, я вдруг увидел тебя. Мимоходом заглянув в двери казино, я увидел, что у тебя происходит явно непростой разговор с каким-то малым за столом, где играли в блэк-джек. Я бы прошел мимо, но именно в ту секунду ты сняла с пальца обручальное кольцо и передала ему…

– Так ты видел?

– Это и заставило меня задержаться. Ты вышла из казино и, чуть не плача и ничего не видя вокруг, шла мне навстречу по холлу. Вот тогда я и подумал, а что если попробовать… А вдруг эта женщина согласится стать моею? Ох, я так хотел этого! Я даже сказал себе тогда: она станет моею!

Но Эмили трудно было поверить, что Хэмфри Вэнс именно в тот момент и возжелал сделать ее своею.

– Знаешь, девочка, – продолжал Хэмфри, – если ты в те минуты чувствовала себя скверно, то я, сознаюсь, просто ликовал. Скажу тебе больше… – Он скинул пиджак и бросил его на кресло. – Тогда-то я и решил действовать. То есть не просто познакомиться с тобой, но и попытаться тебя завоевать.

Тут он приблизился к ней и заключил в свои объятия. Глаза его цвета глубоких небес сияли, даже горели, будто он хотел своим внутренним огнем сжечь все преграды, которые оставались еще между ними.

– И вот ты согласилась прогуляться со мной, – продолжал он, – потом позволила завлечь тебя в номер. Ты хотела меня, И вечером, и ночью, и утром. Потом согласилась стать моей женой. И вот теперь ты моя жена.

Все происходило именно так. Отрицать невозможно. Эмили смотрела на него, ошеломленная страстью, которой он был охвачен, как оказалось, со вчерашнего дня. Когда в самом деле ему было исчислять разницу между прошлой и будущей невестами в денежном отношении? Нет, все, что он делал со вчерашнего дня, он делал, как видно, единственно из желания обладать ею, потому что… потому что она была ему нужна.

– Моя жена, – повторил он, и голос его странно дрогнул, будто он и сам не верил сказанному. – Ты стала моей женой, и не все ли теперь равно, каким образом я этого добился? Главное, что я завоевал тебя, счастье мое!

Он поцеловал ее, и его желание тотчас передалось ей. Эмили успела еще спросить себя, неужели она в такой власти у этого человека, что одно его прикосновение или поцелуй напрочь лишают ее собственной воли. Но думать больше она не могла. Хотелось отдаться природе, и она отдалась ей. Да, той самой первобытной природе, которая до сих пор просыпается в людях, когда речь идет о подлинной страсти.

А Хэмфри, издав какой-то почти животный, первобытный стон, начал раздевать ее, сначала сняв платье, а потом и белье. При этом он то и дело заглядывал ей в лицо, действуя чуть ли не на ощупь, и приговаривал:

– Я все сделаю правильно. Все будет хорошо.

Бессмысленные в общем-то слова, ибо оба они уже сгорали в огне желания и ни один из них не поверил бы, что все может быть плохо. Чем больше страсти, тем ближе цель. И, значит, короче мысли.

– Ты так прекрасна, любовь моя, ты так прекрасна, – почти по-библейски причитал он, любуясь ее обнаженным телом. – Знаешь ли ты, как сладостно мне любоваться тобой? Ты меня слышишь?

– Да, Хэм, слышу. И я тоже хочу полюбоваться тобой.

С этими словами она принялась раздевать его, будто бы случайными прикосновениями задевая наиболее чувствительные его места. Он крепился, сохраняя силу для первого после заключения брака любовного акта… Пытался отвлечь себя, думая: вот как, чисто по-американски, эта австралийская девочка назвала его: Хэм. Но в следующее же мгновение, изнемогая от ее летучих ласк, он застонал, подхватил ее на руки и понес в сторону лестницы, дабы скорее доставить в спальню и положить на кровать.

Когда они оказались в спальне, наступило невероятное счастье примирения и единения. У Эмили даже возникло ощущение, что тела их мудрее сознания. Тела примиряли их, уничтожая все разногласия…

– Эмми… – только и мог простонать он, овладевая ею.

Эмили закрыла глаза и, еще до того, как отдаться стихии жаждущей плоти, успела подумать: да, он все делает правильно.

Потом, после бурной и мощной бури страсти, они оба отдались медленной океанской волне успокоения, лежа рядом и держась за руки, чтобы их не мог разлучить даже сам океан.

Через какое-то время Хэмфри привлек ее к себе, лаская и нежа легкими прикосновениями, а она вдруг до конца осознала, что это ее муж. Это мой муж, все еще удивленно думала она, и волна радости захлестывала ее, так что прерывалось дыхание…

– Так не бывает, – выдохнула она, растворяясь в потоке взаимной нежности. – Так не бывает…

Прошло много времени, пока они обрели способность просто разговаривать друг с другом. Первым заговорил Хэмфри:

– Думаю, что нам стоит сохранить твой свадебный венок. В будущем для наших детей он может оказаться бесценной реликвией. Куда ты его зашвырнула?

– Зашвырнула куда-то… Надеюсь, дальше этого номера он не улетел.

– По справедливости венчаться нужно обнаженными, как Адам и Ева, – с усмешкой проговорил Хэмфри. – Разве придумаешь лучший наряд для такой красивой невесты?

Голос его прозвучал расслабленно, умиротворенно, будто он напоследок решил побаловаться еще и словами, раз других сил не осталось. Эмили улыбнулась. Ей было так хорошо, так покойно с этим человеком, который сейчас, погрузив пальцы в копну ее волос, выуживал оттуда шпильки. Она, должно быть, выглядела как настоящая язычница, и это навело ее на мысль, что в древние времена все, вероятно, решала плоть. Выбор делался не разумом, а инстинктивно. Это было условием выживания.

В те времена она, конечно, из множества мужчин выбрала бы его, Хэмфри. Но разве и теперь не произошло то же самое? Продавщица в салоне новобрачных была права. Ей и вправду здорово повезло, выпал счастливый билет.

Впрочем, если бы Айрин Мэрдок не заломила слишком высокую цену за себя и будущего ребенка, Эмили, возможно, и не достался бы такой крупный выигрыш. Будущий ребенок… Какой циничной, холодной и расчетливой надо быть, чтобы сказать будущему супругу: плати, тогда рожу, иначе ничего не получишь.

Да уж, если тут кто и был расчетливым скрягой, то, конечно, не Хэмфри, а сама Айрин.

– Хэмфри…

– Что? – спросил он, продолжая вытаскивать из ее волос последние шпильки.

– А ты бы женился на Айрин, если бы не встретил меня?

Он глубоко вздохнул и уверенно проговорил:

– Я не мог, Эмми, не встретить тебя. Это судьба.

– Хэм, я рада этому. Действительно рада. Но все же хотелось бы знать… Допустим, я не приехала бы в Лас-Вегас… Ты бы женился на ней?

Он слегка нахмурился.

– Не исключено. Если бы удалось уладить наши разногласия по поводу ребенка.

Его ребенок. Эмили поверила, что ребенок для него самое главное. Хэмфри вырос без матери, в доме отца, чьи жены приходили и уходили, уводя своих детей, его сестер и братьев, и ему, естественно, не хотелось повторять горький отцовский опыт. Она понимала, почему он хотел такую жену, которая желала бы стать матерью его ребенка просто потому, что материнство для нее важно само по себе, а не как средство увеличения капитала.

Лицо его смягчилось, он приподнялся на локте и медленно, едва прикасаясь, обвел пальцем контуры ее лица.

– Я знаю, Эмми, ты никогда не предложила бы мне выкуп за ребенка. Потому что ты настоящая женщина и как всякая настоящая женщина хочешь его родить для себя, для нас… У нас будет красивый ребенок. Красивый и эмоционально защищенный, – с улыбкой вспомнил он ее туманное определение любви.

– За деньги, Хэм, этого не купишь.

– Знаю. И тоже, как и ты, хочу обеспечить нашему ребенку эмоциональную защищенность. Скажи, Эмми, ты еще не надумала выбросить свои противозачаточные пилюли?

Время принимать решение. Целый день сегодня ей пришлось принимать решения.

Но это решение далось ей легче всех остальных.

– Хочу, – твердо ответила она. – А иначе для чего мы поженились? Разве не для того, чтобы стать родителями.

Он рассмеялся, чрезвычайно довольный ее ответом, и весело спросил:

– В таком случае, женушка, не приняться ли нам за дело прямо сейчас? – Нежно поцеловав ее, он добавил: – Ты не представляешь, как мне нравится делать с тобой детей.

Эмили про себя могла сказать то же самое, но она суеверно промолчала.

– Чем скорее я заделаю тебе бэби, тем лучше, – пробормотал Хэмфри. – Тем более что и отец порадуется, когда мы одарим его внуком.

Его отец… Возможно, это и не самая главная причина, по которой Хэмфри женился. Но…

Что-то темное промелькнуло в ее сознании. А что, если она не забеременеет? Что, если вообще не сможет иметь детей?

Все зависит от этого. Все!

 

12

Решив позвонить отцу, Хэмфри улыбнулся. Его жена наверху, готовится к отъезду.

Не осталось никаких нерешенных проблем.

Все произошло так, как он хотел.

Он набрал номер, и трубку взяла Мелинда Хуарес, давнишняя домоправительница отца.

– Мелинда, это Хэмфри. Как сегодня отец?

– Неважно, сеньор Вэнс, но я бы сказала, что это сварливое настроение, а не что-нибудь еще. Будете говорить с ним?

– Да, пожалуйста.

Хэмфри ждал, надеясь поправить сварливое настроение отца. Хорошие новости лучше всяких лекарств.

– Нашел время звонить, – послышался в трубке знакомый хрипловатый голос.

Хэмфри усмехнулся.

– Я вылетаю в Седону и надеюсь успеть к ланчу. Ты не возражаешь?

– Конечно нет, чего возражать? Врачи тут меня затерзали, просто сил нет. С утра до ночи вьются надо мной как осы и все жалят, жалят своими иголками. Знахари свили себе здесь целое осиное гнездо, вот как я сказал бы.

– Я прилечу не один, с женой.

– С женой? Ты сказал – с женой? Я не ослышался?

– Нет, папа, ты не ослышался. Мы поженились вчера.

– Ну в таком случае… – Хэмфри слышал, как отец рассмеялся. Давление его, несомненно, нормализуется от столь долгожданной вести. – В таком случае надо будет подготовиться, – продолжил отец, и в самом деле оживившись. – А как со свадьбой? Айрин, помнится, хотела устроить пышную свадьбу…

– Я женился не на Айрин.

– Что?

– Я говорю, что женился не на Айрин. Помолвку с ней я разорвал, потому что нашел себе лучшую жену – Эмили Грэм.

– Что? Кого?..

– Спокойно, папа. Ты ведь хотел, чтобы я женился? Так я женился. На женщине, которая не только прекрасна и умна, но еще и с горячим сердцем. Даже имя у нее звучит прекрасно: Эмили. Запомни, пожалуйста, и не перепутай имен, когда мы приедем.

– Эмили, ты сказал, а дальше?..

– Эмили Грэм. Теперь Эмили Вэнс.

– Я не знаю никаких Грэмов.

– Теперь одну из Грэмов будешь знать, и, уверяю, она тебе понравится.

– Где ты встретил ее?

– Здесь, в Лас-Вегасе.

– Она что, из тех девочек, что пляшут в чем мать родила? – настороженно спросил отец.

– Нет. Эмили работает в австралийском филиале нашей компании. Она из Сиднея.

– Австралийка? Малость далековато… А чем, сынок, тебе не угодила качественная американская женщина?

– Да ничем она мне не угодила, твоя качественная американка. А вот австралийская женщина оказалась для меня самой лучшей из всех женщин планеты.

– Это звучит слишком пылко, если не сказать, напыщенно, – послышалось ворчание на другом конце провода. – Мэрдок фамилия известная. А что ты знаешь о семействе Грэмов? Они хоть родовитые? И как у них обстоят дела с потомством?

– У Эмили две сестры, и у обеих дети. Ты удовлетворен.

– Лучше бы иметь результаты медицинских обследований.

– А ты, когда женился на моей матери, спрашивал у нее справку о состоянии здоровья?

– Нечего сравнивать! Другие времена были. И потом, я был моложе тебя.

– Но я получился у вас вроде неплохо.

– Вот именно – вроде!.. Ну хорошо… И сколько твоей жене лет?

– Достаточно молода, чтобы рожать детей. Как и я.

– Я, я!.. – ехидно передразнил его отец. – Да ты седой уже весь… Торопиться надо.

– Мы и хотим поторопиться.

– Прекрасно!

– Я рад, что ты это одобряешь.

– Не говори со мной в таком тоне, мальчишка. Ведь ты до сих пор нуждаешься в папиной подсказке. Ну ладно, привози свою жену, и посмотрим, что ты там такого удивительного нашел.

– Папа, ее зовут Эмили. Смотри, не забудь, а то мы надолго у тебя не задержимся.

– Ты что, угрожаешь мне?

– Нет. Просто предупреждаю.

– Надеюсь, Хэмфри, ты не переключился на использование мозгов, которые ниже пояса?

– Ох, папа, думаю, что у меня оба мозга прекрасно действуют и даже взаимодействуют.

Уолтер Вэнс издал нечто вроде фырканья.

– Когда вы приедете?

– К полудню.

– Ну что ж, буду ждать.

– Надеюсь.

Хэмфри слышал, как отец, кладя трубку, закашлялся, и у него защемило сердце.

И все-таки хорошо, что он женился. А лучше всего, что он женился на Эмили, на своей бесценной возлюбленной, которую судьба послала ему в самый подходящий момент. Осчастливить отца, произведя ему внука, не самое, конечно, главное, но с этим надо поторопиться. И все же, как ни торопись, а дитя раньше девяти месяцев на свет не появится, даже если они с Эмми зачнут его прямо сейчас. А ведь он три месяца потратил на Айрин. Отец вряд ли протянет больше года, так что осталось совсем немного.

Хэмфри решил, что надо устроить хотя бы недельный медовый месяц. Работа подождет. Главное им с Эмили зачать ребенка.

Мысль о ланче с отцом Хэмфри, самим Уолтером Вэнсом, очень беспокоила Эмили.

Она еще раз заглянула в ванную, не забыла ли чего. Осмотрела себя в зеркале, надеясь, что Уолтер Вэнс не найдет в своей невестке особых изъянов. Правда, вчерашняя прическа, сделанная к свадьбе классным парикмахером, почти не сохранилась, поскольку Хэмфри вечером старательно вытащил все шпильки. Но утром ей удалось соорудить нечто похожее. Легкий макияж в порядке, после перелета даже подправлять ничего не придется, разве что самую малость.

Оделась она в брючный костюм из тонкого габардина терракотового цвета, дополнив его кремовой шелковой блузкой, придававшей всему ансамблю свежесть. Жена Хэмфри Вэнса должна выглядеть достойно и привлекательно.

Жена Хэмфри Вэнса…

Она вспомнила текст телеграммы, отправленной вчера домой.

«Сегодня вышла замуж за Хэмфри Вэнса, гендиректора концерна „Вэнс айс“. Пересылаю наши свадебные фотографии. Все остальное объясню при встрече. Хэмфри торопит. Скоро мы вылетаем к его отцу. Потом прилетим в Сидней, и я вас познакомлю. Целую, ваша Эмили».

Эмили вернулась в спальню, думая, что ничего страшного не случится, если они ей и не ответят. Что они могут ей сказать? Осудить за поспешный поступок? Но поздравить все же могли бы. Это ей было бы приятно.

И тут, будто судьба услышала ее, в номер позвонили. Она открыла дверь. На пороге стоял посыльный с телеграммой.

От Молли!

Эмили обрадовалась даже больше, чем ожидала, и сразу же принялась читать.

«Мои поздравления сестричка! Ты произвела фурор! Я позвонила маме, так она даже заплакала, что не была на свадьбе, но говорит, если ты счастлива, то она вдвойне. Будет ждать вашего визита.

Позвонила Кэрол, она считает твою спешку безумием, мол, сначала надо было представить его нам. Но она желает тебе всего наилучшего и надеется, что твой брак не окажется большой ошибкой.

Всех тебе благ, Эмили. Не могу дождаться нашей встречи!

Любящая тебя Молли».

Эмили с облегчением вздохнула. Все идет хорошо. Семья положительно отнеслась к новости. Кэрол, конечно, как всегда ворчит, но это ничего. Жаль, что мама не смогла присутствовать на их свадьбе, но и это не так уж страшно. Она была на свадьбах двух других своих дочерей и здорово, помнится, тогда поистратилась.

Наверняка никто из ее семейства не упустил из виду, что Эмили вышла замуж за главу концерна «Вэнс айс». И дело даже не в этом, ибо счастья ни за какие деньги не купишь.

Кэрол надеялась, что сестра не совершила большую ошибку. Эмили понимала ее беспокойство, но сама даже мысли не допускала о чем-то плохом. Они с Хэмфри имеют достаточно положительных качеств, которые для супругов просто неоценимы, особенно когда они становятся родителями. Нет, ее брак не может, не должен оказаться большой ошибкой, она убеждена, что это лучшее решение в ее жизни.

Позвонив портье, Эмили продиктовала текст телеграммы и адрес, по которому ее отправить. Она ответила так:

«Молли, спасибо за поздравление. Как только побываем у отца Хэмфри, тотчас вылетим в Сидней. Пока, сестричка. Любящая тебя Эмили».

Покончив с этим, она решила еще раз проверить багаж, но в этот момент услышала на лестнице шаги Хэмфри. Обернувшись, она увидела, что он идет к ней, и в очередной раз была изумлена его великолепным видом. Он был в светло-серых свободных брюках и синей спортивной рубашке, прекрасно подчеркивавшей его мускулистый торс. Улыбка, озарявшая красивое лицо, придавала ему еще более привлекательный вид.

– Я вызвал носильщика. Ты уже все упаковала, дорогая? И вообще, не раздумала ехать?

Она раз-другой повернулась, повела руками, демонстрируя свой внешний вид, и спросила:

– Ну как я выгляжу? Достаточно хорошо, чтобы предстать перед твоим отцом?

Хэмфри внимательно осмотрел ее и остался доволен.

– Само совершенство! – хрипло проговорил он, с трудом отрывая взгляд от ее тела и переводя на лицо, чтобы убедиться, что она спокойна и не волнуется. – Милая, не тревожься о том, что скажет или подумает мой отец. Ты моя жена, любимая и желанная. И он быстро это поймет и оценит. Ты обязательно ему понравишься.

Хэмфри направился к ней с той самой решимостью, которая была уже хорошо ей знакома. И если бы он сам не остановил себя, вспомнив о времени вылета, ей остановить его не удалось бы. С самого начала, только войдя, Хэмфри хотел ее, Эмили это чувствовала, и стоило ему только…

Но сможет ли она оставаться его женой, если не сумеет родить ему ребенка?

Нет, никаких отрицательных эмоций, никаких неприятных мыслей, надо настроиться на лучшее… Хэмфри привлек ее к себе, синие глаза его смеялись, будто обещая, что им предстоит весьма приятная встреча.

– Он сказал, что будет ждать нас.

– Прекрасно! Мне тоже не терпится на него посмотреть. – Она умудрилась улыбнуться ему в ответ, хотя далось ей это нелегко.

Хэмфри рассмеялся.

– Тебе и вправду будет интересно посмотреть на то, каким я буду в старости. Кстати, а твои ответили тебе?

– Да. И там, конечно, переполох, но мне переданы наилучшие пожелания и сообщение, что они горят желанием скорее с тобой познакомиться.

– Ну и прекрасно, значит, и там проблем не будет. – Глаза его удовлетворенно блестели. – На ночь я заказал номер в лучшей гостинице Седоны.

Это ее несколько удивило.

– Я думала, мы остановимся у твоего отца.

– Что? Это в наш-то медовый месяц?

– А разве у нас медовый месяц?

– Я полагал, миссис Эмили Вэнс, что вам известно, что после свадьбы обычно бывает медовый месяц, – серьезно проговорил Хэмфри, хотя глаза его продолжали смеяться. – Девочка моя, мы все делаем, как положено.

И когда он наклонился поцеловать ее, Эмили подумала, что раз ее муж так говорит, значит, ничего плохого с ними случиться не может.

 

13

Эмили изумилась тому, что увидела. Фантастические красные скалы, окружавшие городок, как-то вдруг вырастали из аризонских пустошей, так же пугая и завораживая, как и те скалы, что вырастают из равнин Центральной Австралии. Отчасти это напоминало пейзажи Аутбека. Странно, как любит подчас повторяться природа.

Не успела она вдоволь налюбоваться видами, как самолет пошел на посадку. Аэропорт удивительным образом располагался на вершине холма, у подножия которого виднелись окрестности города. Их встретил шофер Уолтера Вэнса, взял вещи и поместил в багажник роскошного «кадиллака». Поездка была весьма приятной. Они спустились с холма, проехали весь город, который, казалось, выстроен Т-образно, затем поднялись на другой холм и, наконец, въехали в подъездную аллею, ведущую к высокому неуклюжему каменному зданию.

Дом, видно, был задуман так, чтобы из его окон открывались виды на все стороны света. Большие окна выходили на галерею, окружавшую дом. Огромный плавательный бассейн занимал немалую часть территории, неподалеку виднелось то, что выглядело как легкий крытый павильон для приготовления барбекю. Все задумано и выстроено почти в деревенском стиле, никаких архитектурных изысков, и Эмили это понравилось. В доме строгой классической архитектуры она чувствовала бы себя гораздо более скованной.

Возле парадных дверей их встретила миловидная пожилая женщина, мексиканка, которую Хэмфри представил как Мелинду Хуарес, добавив, что она с давних пор управляет здесь хозяйством.

Мелинда улыбнулась гостье.

– Добро пожаловать! Добро пожаловать! Такие удивительные новости! – Она взглянула на Хэмфри. – Сеньор Уолтер попросил подать ему к ланчу фахитас. Это хороший знак.

Эмили улыбнулась и кивнула. Она, правда, не знала, что такое фахитас, но теплое приветствие домоправительницы немного взбодрило ее.

– Где он? – спросил Хэмфри.

– На своем любимом балконе. Я подала туда выпивку и кушанья. – Мелинда гостеприимным жестом указала им путь. – Идемте, он ждет.

Они прошли через огромную гостиную с большим камином, сложенным из необработанных камней, и крупной мебелью, отделанной черной кожей. Повсюду были разбросаны яркие узорные подушки, а пол покрывали коврики, вытканные по индейским мотивам.

– Что такое фахитас? – шепотом спросила Эмили.

Хэмфри усмехнулся.

– Любимое папино блюдо. Острое мясо с зеленью, ломтики которого завернуты в нечто вроде маисовых лепешек.

– Насколько острое?

– Не слишком. – Он ласково взглянул на жену. – Не бойся, подадут и другие блюда, так что тебе будет из чего выбрать. Ты проголодалась?

– Скорее от нервов… Когда я нервничаю, то всегда хочу есть.

– Мелинда прекрасно готовит соус из авокадо. Страшно вкусно, особенно если залить им кукурузные хлопья. Попробуй, тебе понравится, – улыбнувшись, посоветовал он, открывая одну из стеклянных дверей, ведущих на балкон.

Эмили перевела дыхание и вышла на балкон.

Это был очень широкий, просторный балкон, на котором размещались темно-зеленый обеденный стол из металла со стеклянной столешницей и шесть металлических стульев с мягкими сиденьями из бело-зеленой ткани. Несколько маленьких столиков располагались рядом с шезлонгами, выполненными из ткани тех же расцветок. Но напитки – в том числе бутылка шампанского в серебряном ведерке – и кушанья были размещены на обеденном столе.

Шелест отложенной газеты был первым признаком присутствия Уолтера Вэнса. Эмили обернулась на звук и заметила движение ног за одним из шезлонгов. Длинные ноги в серых брюках… Дверь за ее спиной закрылась, и она почувствовала, как Хэмфри подошел и остановился рядом с нею. В это время человек, сидевший в шезлонге, встал.

Первой ее мыслью было, что таким станет Хэмфри лет через тридцать. Сходство между отцом и сыном поражало. Хотя у старика были совершенно седые волосы и весьма болезненный вид, но ростом и фигурой он не отличался от сына, разве что теперь несколько исхудал.

У обоих та же стать, те же правильные черты лица – словом, вид людей, принадлежащих одной породе. Сердечная болезнь Уолтера Вэнса не особенно повлияла на его внешность, и оба они, отец и сын, рядом друг с другом походили на античных Титанов.

– Эмили, это мой отец, – сказал Хэмфри. – Папа, это моя жена.

Оказавшись перед столь влиятельной и авторитетной фигурой, Эмили, против ожидания, не растерялась и, видя, что тот молчит, решила первой проявить инициативу. Недаром она была красноречивым торговым агентом. Тут ей пришлось, мягко говоря, представлять себя.

– Весьма рада нашему знакомству, мистер Вэнс, – приветливо улыбаясь и глядя в глаза старику, проговорила она, подошла к нему и протянула руку. Глаза его оказались серебристо серыми. – Я с нетерпением ждала нашей встречи.

Он взял ее руку и задержал в своей, немного удивленный таким открытым и простодушным обращением.

– Впечатляет. Нечто солнечное… – Приподняв брови, он метнул взгляд в сторону сына. – И ноги… Совсем как у тех девочек, что танцуют в шоу.

– Не обращай внимания, Эмми, – сухо сказал Хэмфри. – Папа помешан на шоу-девочках.

Уолтер Вэнс рассмеялся и пожал наконец ее руку.

– Вот они, сыновья-то! Видите, Эмили, я только начал перечислять ваши достоинства, а мой умный красивый сынок тотчас меня прервал… Ну что ж, я тоже очень рад нашему знакомству.

Эмили еще более осмелела и весело сказала:

– Кажется, вы намерены немного поразвлечь друг друга перепалкой? В таком случае, если не возражаете, я присяду и, пока вы будете разбираться, немного поем?

– Нахальная к тому же. Впрочем, как все рыжие… – Уолтер Вэнс усмехнулся, одобрительно похлопав невестку по плечу. – Мне было бы гораздо приятнее поразвлечься с вами.

– Папа, если ты не будешь подбирать выражения, боюсь, Эмми съест тебя вместе с ланчем.

– Я обратил внимание, мой мальчик, на ее зубки, – добродушно проворчал старик. – Скорее уж она ослепит человека улыбкой, нежели слопает его вместо бифштекса.

– Слопать, может, и не слопает, а укусить способна, – с усмешкой возразил Хэмфри. – По себе знаю.

– По природе я забияка и драчун. Мне нравятся добрые перебранки, – деловито сообщил Уолтер невестке, беря ее под руку и сопровождая к столу. – Особенно нравится из любого сражения выходить победителем…

– Победитель здесь я, – заявил Хэмфри, указывая глазами на Эмили, которая была его высшей наградой.

– Да вижу, вижу… – проворчал отец. – Но кто тебя подвиг на женитьбу? Разве не папа?

У Эмили возникло ощущение, что между отцом и сыном существует какое-то противостояние, а потому она сказала:

– А знаете, мистер Вэнс, ведь на самом деле это я подвигла Хэмфри на женитьбу.

– Что? – несколько растерянно спросил старик. Эмили улыбнулась.

– Впрочем, это было взаимно. Без взаимности и у меня ничего не вышло бы. Если вы понимаете, что я имею в виду.

Хэмфри рассмеялся, а Уолтер Вэнс искоса посмотрел на невестку.

– У вас весьма острый язычок.

– Ум у нее тоже не совсем тупой, – заметил Хэмфри. – Что бы ты предпочел выпить, папа?

– Ограничусь, пожалуй, соком.

– А ты, Эмми?

– Я тоже, милый.

– Мелинда достала из погреба бутылочку отменного шампанского, – сказал Уолтер Вэнс, указывая на серебряное ведерко.

– Прекрасно, – ответила Эмили. – Но я не пью шампанского на пустой желудок.

– Тогда садитесь и ешьте, – распорядился старик, отодвигая для нее стул.

– Благодарю, мистер Вэнс, – с усмешкой ответила Эмили.

Он погрозил ей пальцем.

– Вижу, вы весьма дерзкая молодая особа.

– Вы хотите сказать, что я не из тех женщин, которые на все отвечают «да»? – спросила Эмили и потянулась к соусу из авокадо и фарфоровой миске с кукурузными хлопьями, не рискнув попробовать неизвестный ей острый фахитас. – Знаете, мистер Вэнс, мне всегда было удобнее и полезнее первым делом прислушиваться к собственному мнению. И у меня нет никаких причин менять свои привычки лишь потому, что я вышла замуж за вашего сына.

Она положила себе хлопьев, полила их соусом и принялась за еду, чувствуя себя гораздо увереннее, чем в ту минуту, когда входила на балкон.

– Вот твой сок, Эмми, – сказал Хэмфри, подавая ей стакан.

– А где же мой сок? – капризно проговорил старик. – Кто тут, в конце концов, инвалид? Я или нет?

– Я думал, ты у нас не инвалид, а первый драчун и забияка.

– Так! Двое на одного? Это не по правилам настоящей драки.

– Ты сам на это напросился, папа. А теперь, если ты перестанешь подкалывать Эмили, мы начнем, пожалуй, наслаждаться ланчем.

С этими словами он положил отцу и себе по порции мяса и зелени в тесте, налил минеральной воды и принялся за еду.

– Я просто изучаю свою невестку, – ворчливо проговорил Уолтер Вэнс, усаживаясь во главе стола. – Ты, сынок, привел в семью незнакомую женщину. Как, по-твоему, я хоть что-то узнаю о ней, если ни о чем не стану ее спрашивать?

– Ты вполне можешь положиться на мое мнение, – ответил Хэмфри, ставя перед отцом стакан сока.

– Ну да! Положиться на мнение человека, ослепленного красотой женщины! Хорошенький совет!

Хэмфри удивленно взглянул на Эмили.

– Так я, выходит, ослеплен тобой?

Она усмехнулась, продолжая с удовольствием вкушать кукурузные хлопья с соусом из авокадо.

– Нет, просто одурманен. Но это тебе ничем не грозит, потому что я тоже пока одурманена.

Уолтер Вэнс разразился смехом.

– Это хорошо! Очень хорошо! Если ты не будешь осторожен, Хэмфри, кончится тем, что она очнется раньше и загонит тебя на кухню.

– Свежая мысль, – ответил сын, усаживаясь за стол.

– Я бы сказал, что свежесть этой мысли несколько поистерта веками, – сардонически заметил отец. – Да и какая мысль в этом мире свежа? А эта женщина действительно до поры может быть очень даже податливой и уступчивой, но…

– Знаете, мистер Вэнс, – прервала его Эмили, – чего я не люблю, так это когда обо мне разговаривают так, будто меня здесь нет.

Он взглянул на нее, прищурив свои серебристые глаза.

– Смотри ты! И авторитеты ей нипочем. Не уважает! Что поделать – австралийка! Я слышал, что у них это явление частое.

– У вас, мистер Вэнс, несколько искаженная информация. Мы, австралийцы, уважаем авторитеты, но только если они уважают нас.

– Так что же в таком случае удерживает вас в нашей компании, юная леди?

– Я успешно занимаюсь торговыми операциями, мистер Вэнс, и пользуюсь уважением своего руководства. Я ни перед кем не пресмыкаюсь и не позволяю людям давить на себя.

– Но теперь вы жена Хэмфри Вэнса, – резко сказал старик. – И вы намерены продолжать свою трудовую деятельность?

– Почему вас это беспокоит, мистер Вэнс?

– Я думаю о детях. Вы собираетесь обзавестись хотя бы одним?

Эмили взглянула на Хэмфри, который улыбнулся ей, давая понять, что не намерен вступать в разговор, а предоставляет ей право самой отвечать на все вопросы. Кроме того, она поняла, что муж доволен тем, как она ведет себя со свекром.

– Да, собираемся, – сказала она, улыбнувшись при мысли, что само ожидание ребенка от Хэмфри наверняка доставит ей огромное удовольствие.

– Но вы же хотите продолжать работать?

– Родив, я, конечно, какое-то время проведу с ним, мистер Вэнс. Но, чтобы его родить, нужно прожить хотя бы девять месяцев. Так что же мне сидеть и ждать, пока он не объявит о своем зарождении?

Старик нахмурился.

– Женщине во время беременности требуется особый уход, – раздраженно проворчал он. – Моя первая жена, мать Хэмфри, очень тяжело переносила беременность. У нее были проблемы по женской части. Вообще чудо, что ей удалось родить. Но она, увы, умерла, когда мальчику было всего три года.

Его раздраженный тон возник, очевидно, из-за воспоминания о пережитом горе, подумала Эмили и решила, что надо бы ей быть со стариком повежливей, тем более что он болен.

– Простите, мистер Вэнс, – мягко сказала она. – Мы с Хэмфри действительно хотим ребенка, так что вы можете быть уверены: все меры для того, чтобы беременность проходила как должно, будут нами приняты.

– Да, это прекрасно, но время не ждет, – все еще грубовато ответил старик. – Хэмфри не становится моложе. Ему тридцать четыре, вы и сами знаете. Ему бы обзавестись семейством еще несколько лет назад.

– Я бы и рад был, папа, но что ж делать, если я встретил Эмили только на этой неделе, – протяжно проговорил Хэмфри, озорно взглянув на отца. – Но ты едва ли можешь обвинить меня в медлительности и затягивании дела. С той минуты, как я встретил подходящую женщину, я начал действовать просто стремительно.

Он покосился на Эмили, и от этого взгляда ее бросило в жар. Да, она помнила стремительность, с которой он покорил ее. Но только сейчас вдруг осознала, что это было следствием того, что он сразу признал ее подходящей… Тем более что он тоже ей подходил. Но поспешность их брака до сих пор смущала ее… До сих пор!

– У тебя вечно на все готов ответ, – проворчал Вэнс-старший. – Эмили, вы не объедитесь этими хлопьями? Я рад, конечно, что у вас такой здоровый аппетит. Я и сам, кстати, люблю их. Но вы ведь еще не попробовали фахитас.

– Ох, мистер Вэнс, это так вкусно, что для фахитаса, боюсь, у меня не осталось места. Может, мне и вам приготовить порцию хлопьев с соусом?

– Да я и сам управлюсь, если вы передадите мне хлопья и соусник.

– Вот, папа, ты уже и забыл о своей инвалидности, – сказал Хэмфри, весело взглянув на жену.

– Ну, если я и развалина, то не до такой степени, чтобы не удержать миску с едой. А уж ты-то, я смотрю, из-за своей женитьбы чувствуешь себя прямо царем горы.

– Я и во всем остальном царь горы, папа, – ответил Хэмфри, вспомнив детскую игру, из которой всегда выходил победителем. – К чему я всю жизнь и стремился. Именно поэтому ты и назначил меня генеральным директором фирмы, помнишь?

– Ну не слишком-то заносись… Цыплят, как говорится, по осени считают. Кстати, вчера мне звонил Эндрю.

– Я рад, что он поддерживает с тобой отношения, – ответил Хэмфри и с усмешкой пояснил жене: – Эндрю мой сводный брат. Папин сын от третьей жены.

– И очень, к слову сказать, внимательный сын, – серьезно проговорил Уолтер Вэнс и выдержал паузу, дабы придать сказанному больше веса. – Сказал мне, что его жена беременна.

С этими словами он победно взглянул на Хэмфри, сверкнув своими серебристыми глазами.

Хэмфри слабо кивнул.

– Мне надо позвонить ему и поздравить.

Эмили почувствовала, что в этой части беседы между отцом и сыном возникло явное напряжение. Неужели Уолтер Вэнс настраивает сыновей друг против друга, размахивая должностью генерального директора, как красной тряпкой перед быками? Если так, то это еще одна весомая причина для Хэмфри срочно жениться, о которой, конечно, он ей ничего не сказал. Она резко взглянула на него, но никакого напряжения не заметила. Напротив, он улыбался.

– Я рад, папа, что ты станешь дедом раньше, чем мы с Эмми обзаведемся младенцем. В таком случае мы можем не торопиться, просто пожить для себя, а потом уж заняться деторождением. Уверен, что родители больше всего любят того ребенка, который появляется своевременно… – Губы его все еще улыбались, но взгляд стал твердым и непроницаемым. – Ребенку дается жизнь только ради его жизни, а не по каким-то иным соображениям.

Атмосфера была так насыщена сдерживаемыми отцом и сыном чувствами, что ее, казалось, можно резать ножом.

Эмили интуитивно угадывала, что Хэмфри ни в чем не уступит отцу, и это ее радовало. То, что он утверждал, было и ее убеждением, хотя откладывать рождение ребенка ей не хотелось. Во всяком случае, надолго. И все же она понимала, что ублажение отца это для Хэмфри одно, а рождение ребенка – совсем другое. Он, хотя бы из одной только гордости, отвергал отцовский диктат.

В этот момент Уолтер Вэнс резко перевел внимание на Эмили, чего она даже испугалась.

– Вы тоже, милая, хотите пока подождать? – спросил он.

– Полагаю, муж и жена могут сами решить, когда им обзаводиться ребенком. Это касается только двоих, и никого больше, – медленно проговорила она, чувствуя, как у нее невольно сжимаются кулаки. – Я уверена, что Хэмфри знает, чего хочу я, так же как я понимаю, чего хочет он.

Уолтер Вэнс наклонился и, в упор глядя на нее, спросил:

– А вы понимаете, что я все еще в силах лишить Хэмфри его положения в компании?

Эмили почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки. Она прямо смотрела на старика, и глаза у них обоих горели огнем раздражения.

– Мистер Вэнс, я вышла за Хэмфри не из-за его положения в вашей компании.

– А почему же вы за него вышли?

– Мне он показался слабым, и я решила, что он будет прекрасным отцом для моих детей.

– Он показался вам слабым?

Или он впервые слышит это слово, или она задела гордость этого сильного и властного человека. Эмили решила попытаться объяснить старику, что она имеет в виду, и, красноречиво взглянув на мужа, продолжала:

– Ну, слабый, добрый… Словом, не настолько сильный, чтобы переломать своим детям судьбы. Со мной он был очень добр, подчас проявляя гуманную слабость. И это, сознаюсь, удивило меня, ведь в широком смысле он человек волевой и способен добиться своего. Но все зависит от того, какими методами: стальным нажимом или чисто по-человечески, считаясь с тем, какие чувства может испытывать партнер.

Хэмфри смущенно пробормотал:

– Для достижения цели оба способа хороши.

– Достаточно! – взорвался вдруг Уолтер Вэнс. – Вы что, пришли сюда и сели за мой стол, чтобы доказать мне, насколько вы одурманены друг другом?

Хэмфри пожал плечами.

– Мы ничего не хотим доказывать, папа. Просто мы нанесли тебе визит.

– Хорошенький получился визит… Даже бутылку шампанского не откупорили.

– Так я буду счастлив откупорить ее, – сказал Хэмфри, вынимая бутылку из ведерка. – Теперь, дорогая, ты готова хлебнуть шампанского?

– Да. Спасибо. А хлопья с этим соусом были действительно великолепны.

– Вы всегда так прямолинейны? – спросил ее свекор.

Эмили хмуро взглянула на него и ответила вопросом на вопрос:

– А разве вы, мистер Вэнс, не прямолинейны со мной?

Это немного смутило старика, и он, будто оправдываясь, пробормотал:

– Но мне же надо было хоть немного узнать вас. – Он откашлялся и добавил: – Теперь, по крайней мере, я понял, что вы с Хэмфри заодно.

– А это хорошо или плохо? – спросила Эмили.

Старик помолчал, после чего впервые побаловал ее своим доверием, проворчав:

– Можете, милая, называть меня просто Уолтером.

– Благодарю, – с теплой улыбкой промолвила Эмили. – Я воспринимаю это как комплимент.

– Не благодарите, девочка моя, – проговорил Уолтер, уже явно начиная уставать. – Просто подумайте, что мне не так долго осталось жить на этом свете и очень бы хотелось дождаться внука от слабого, но любимого сына. Вы умненькая, вам нетрудно понять старика.

Чего уж тут не понять! Прямо сказано, что ребенок Хэмфри будет для старика гораздо желаннее, нежели дитя Эндрю.

Эта мысль не покидала ее до конца ланча и даже после, когда их визит к мистеру Вэнсу завершился. Да, что бы там ни было, а надо постараться порадовать старика напоследок, не лишать его последней надежды, а использовать медовый месяц, раз уж он у них будет, продуктивно.

Молодожены распростились с хозяином, и шофер отвез их в отель, где Хэмфри заказал отличный номер, вернее отдельный гостиничный коттедж. С лоджии европейского типа открывался вид на загадочные красные скалы, вырастающие из земли на ровном месте, – пейзаж, живо напоминающий Эмили ландшафты ее далекого континента. Меблировка была выдержана в стиле французской провинции, все было очень удобно и уютно.

– Послушай, Эмми, как ты додумалась до того, чтобы толковать моему отцу про слабость его сынка? – спросил Хэмфри, когда они остались одни.

Она рассмеялась.

– Твой папа явно не понимает, каков ты в глазах женщины.

– Интересно, Эмми, а каков я в твоих глазах? – серьезно спросил он, ввергнув ее в смущение. – Вообще-то ты здорово обошлась с моим отцом, но… Могу ли я доверять твоим словам? Вернее, я не совсем уверен, что правильно тебя понял.

– А мне показалось, что ты все прекрасно понял. Знаешь, я его здорово разозлила, но потом, правда, пожалела об этом… Не стоило расстраивать старика. Но если я что и сказала не так, то лишь затем, чтобы поддержать тебя. То, что ты говорил, мне по душе. Нельзя ставить судьбу еще не рожденного ребенка в зависимость от деловых отношений, какие бы блага это ни сулило.

Он нежно взглянул на нее и с улыбкой спросил:

– А что это ты там говорила о моей слабости? Это что, именно то, что выгодно отличает меня от твоего Джейка?

Эмили вспыхнула под его взглядом: неужели он ревнует ее к бывшему жениху?

– Да нет, милый, дело не только в слабости. Ты и сам, должно быть, прекрасно знаешь, насколько привлекателен. Привык, вероятно, что женщины засматриваются на тебя. Взять хоть ту продавщицу из салона для новобрачных. Она от тебя глаз не могла отвести. Но я, например, не сразу разобралась в своих чувствах.

– А сейчас?

– Человеку подчас трудно разобраться в себе… Но кое-что мне стало понятно. А ты, кажется, кроме прочего, еще и ревнив.

– Но я ведь тоже не во всем уверен. Вдруг у тебя к Джейку сохранились какие-то чувства…

– Джейк принадлежит прошлому. Ты это хотел услышать?

Она обняла его и поцеловала, мысленно внушая ему, что не стоит оглядываться на прошлое.

Теперь, когда они поженились, никто другой ее не интересовал.

Он страстно ответил на ее поцелуй, а дальше все пошло по-намеченному. Они занимались любовью, стараясь доставить друг другу как можно больше удовольствия, будто доказывая всему миру, что их брак правильный и вовеки таким пребудет.

Через какое-то время они оделись для ужина. Хэмфри облачился в строгий костюм, оживив его кремовой рубашкой, отделанной кружевами, а Эмили надела струящееся шелковое белое платье, дополнив его белым крепдешиновым шарфиком в черный горошек. После чего им подали заказанный в номер праздничный ужин, естественно со свечами, а стол накрыли на лоджии.

За ужином Эмили вспомнила одну тему, затронутую во время ланча в доме у свекра.

– А что, милый, у тебя со сводным братом нечто вроде соревнования?

– С Эндрю? – удивленно спросил он. – Да нет, с чего ты взяла? Просто мой родитель слишком ретиво заботится о «Вэнс айс», так что на всякий случай припугивает меня тем, что передаст Эндрю управление фирмой. Что в принципе невозможно. Он сам понимает это. Эндрю понимает это. Так что дело дальше разговора не пойдет, зато у отца ощущение, что благодаря этому он мной управляет.

– Значит, его угрозы не серьезны?

Хэмфри пожал плечами.

– Нет, конечно. Просто старается как можно скорее подвигнуть меня на обзаведение ребенком.

Эмили нахмурилась.

– Ну хорошо, пусть так… Но скажи мне, правильно ли я поняла, что ты противостоишь ему лишь из чувства собственного достоинства, а на самом деле тебе и самому хочется поскорее продолжить род?

– Одно дело чего-то желать, а другое, когда на тебя давят. Ты, моя девочка, весьма проницательна, ты все поняла верно.

– А что ты будешь делать, если он и вправду передаст твои полномочия Эндрю?

– Уйду в оппозицию. Проще говоря, отец потеряет меня.

Но и ты потеряешь его, подумала Эмили.

– Но он может так поступить?

– Нет, родная, так далеко отец не зайдет.

И все-таки, что бы там ни было, но она не могла не думать о том, что лучше бы им родить ребенка теперь.

Хэмфри, впрочем, был, кажется, того же мнения.

Да, их медовый месяц должен быть продуктивен!

 

14

Эмили не особенно ломала себе голову над тем, как примут Хэмфри Вэнса в ее семействе. После очередной упоительной ночи любви ее клонило в сон. Предстоял довольно долгий перелет из Лос-Анджелеса до Сиднея, но это ее не смущало. Путешествие первым классом имело свои приятные преимущества. Особенно радовало то, что в салоне первого класса было куда протянуть свои длинные ноги, да и сиденья шире и покойнее, так что в них можно было вольготно раскинуться. Усевшись, она откинула спинку сиденья, вздохнула и закрыла глаза.

– Сладких тебе снов, родная, – нежно проговорил Хэмфри, склонившись над ней и поцеловал в макушку.

Она улыбнулась, ибо он – не в первый уже раз – давал ей почувствовать, что она любима. За время их медового месяца, который Хэмфри ограничил десятью днями, Эмили успела привыкнуть к нему, не стесняясь выражать свою привязанность. В своих отношениях они достигли той стадии, когда слова и не требовались. Чувство само выражало себя, они были единодушны во всем и лишь одной темы не касались вовсе – темы ребенка. Эмили доверяла природе, а потому не считала нужным вновь и вновь обсуждать это. Раз уж не им решать, а природе, так не о чем и говорить.

Эти дни оставили у нее самые приятные воспоминания. Вернувшись в Лас-Вегас, они предприняли экскурсию в Большой Каньон, побывали на всех знаменитых озерах края, совершили изумительную поездку в лесистый каньон, чье название она даже не запомнила, настолько была увлечена беседой с мужем. А что уж говорить об их ночах, ставших совершенно упоительными оттого, что они теперь доверяли друг другу.

Сон ее во время перелета был глубок и ничем не потревожен. Проснувшись, она чувствовала себя отдохнувшей и с удовольствием смотрела в окно, ибо в это время самолет перед приземлением облетал Сидней. Вид на гавань, на огромный подвесной мост, искрящиеся голубые воды отозвался печалью в ее сердце. Ведь это ее родина. Что она делает, покидая ее, ради других, неизвестных мест?

Непрошеные слезы подступили к глазам, и Эмили с трудом сглотнула их. Глупо плакать при виде города, знакомого с детства. Люди, с которыми приходится жить, значительнее, чем города. У нее есть Хэмфри. А он, будто угадав настроение жены, взял ее руку и тихонько пожал.

– Соскучилась по родным местам?

– Но ведь они так прекрасны, – будто оправдываясь, хрипловато выговорила она.

– Да, Эмми, я с тобой согласен. Сидней один из красивейших городов мира, – тепло сказал он. – И мы обязательно будем сюда приезжать.

– Прекрасно, Хэм. Я рада, что ты сказал «мы».

Он сплел ее пальцы со своими. Они переживали минуты полного согласия и счастья – счастья, которого он, Хэмфри Вэнс, никогда никому не позволит омрачить.

Он решил, что они не станут останавливаться ни в ее квартире, ни в его местных апартаментах, а заранее, еще из Седоны, заказал номер в отеле «Риджент» на все время их пребывания здесь. Эмили подозревала, что он просто боится наткнуться где-нибудь на Джейка. Но он утверждал, что так будет удобнее, никаких хлопот с бытовыми проблемами, в отеле все тебе приготовят, принесут, подадут и уберут. Мол, у нее и без того будет чем заняться, ведь ей предстоит переезд, надо распорядиться вещами и квартирой. И она согласилась с ним, признав его правоту.

Хорошо еще, подумала Эмили, что они с Джейком до поездки в Америку не успели съехаться и жили каждый в своей квартире. Это намного упрощает дело. Хотя, честно говоря, расставаться со своей квартиркой ей было по-настоящему жаль. В ней она прожила какую-то часть своей жизни, и это ее гнездышко хранило немало приятных воспоминаний. Сегодня – уже сегодня! – она отправится туда и подумает, что со всем этим хозяйством делать.

Хотя они вылетели из Лос-Анджелеса в ночь со среды на четверг, но в Сидней прибыли в пятницу утром, поскольку пересекли временной барьер. Услуги фирмы, берущей на себя хлопоты по упаковке багажа и переезду, были предварительно заказаны и оплачены местным филиалом концерна «Вэнс айс». Днем Хэмфри собирался посетить администрацию филиала своей компании и предложил Эмили отправиться с ним, чтобы попрощаться с сослуживцами.

Это предложение заставило ее призадуматься. Все бы хорошо, но ей не очень-то этого хотелось. Отчасти из-за возможности неприятных последствий их столкновения с Джейком в отеле Лас-Вегаса. Бог знает, что он мог наговорить здесь о ней… Жалко, конечно, что она не сможет проститься со своими коллегами, многие из которых относились к ней очень хорошо, но как подумаешь, в каком свете мог выставить ее здесь Джейк… Нет уж, лучше оставаться в тени, не ввергая себя в ситуации, которые могут ранить ее самолюбие. Ведь не станет же она объяснять друзьям и знакомым истинное положение дел, будто оправдываясь перед ними… Да и в чем ей оправдываться? В том, что она полюбила человека и вышла за него замуж?..

Самолет приземлился, и молодожены, быстро пройдя все формальности, сели в ожидавший их лимузин и направились в отель. Там у них было немного времени, чтобы освежиться и съесть легкий ланч, после чего они расстались. Хэмфри отправился в административный офис филиала своей фирмы, а Эмили, взяв такси, поехала в свою квартиру, находившуюся почти что в пригороде.

Как странно вновь попасть в дом, где прожито четыре года. Она обошла квартиру, с которой теперь придется навсегда расстаться. Здесь столько вещей, любовно собранных ею за время самостоятельной жизни, а взять с собой, кроме одежды, альбома с фотографиями и кое-каких вещиц, которые были особенно дороги ей, ничего не удастся. Последний день перед отлетом в Сидней они провели в Санта-Монике, в доме Хэмфри, и Эмили с трудом осознала, что это теперь и будет ее домом.

Хэмфри сказал, что она может перевезти сюда все, что захочет, трудностей с транспортировкой не будет. Но она решила, что это лишнее. Зачем тащить за собой свое прошлое? Да и разве начнешь новую жизнь, не отрешившись от старой? Все, что было с ней до поездки в Лас-Вегас, отрезано навсегда. Жаль, конечно, что говорить… Эмили помнила обстоятельства приобретения каждой вещи, помнила, как любовно обустраивала свое гнездышко, и вот теперь его не будет существовать в природе.

Ну ничего, она приноровится к иной жизни, ведь там она будет не одна, а в новообретенной семье, с любимым мужем.

Ожидая, пока прибудут упаковщики и перевозчики, Эмили позвонила матери и, сообщив о своем приезде, спросила, не хочет ли та взять что-нибудь из ее квартиры. Вопреки опасениям Эмили, мать не плакала, не укоряла ее, напротив, тепло поздравила с браком, после чего деловито предложила разместить все ее вещи в своем гараже. Мол, если кто из семьи и захочет что-то взять, он сможет прийти и отобрать все, что нужно.

– Вообще-то, – продолжала мать, – лучше попридержать все это для тебя. Мало ли как оно там сложится… Боюсь я, доченька, что в чужой стране ты будешь чувствовать себя неуютно.

– Мама, я же вышла замуж, – возразила Эмили.

– Да, детка, но ты такая пылкая! Я могу только молиться, чтобы твой брак оказался удачным. И все же мне хочется сохранить твои вещи, а вдруг что… Вдруг настанет момент, когда ты захочешь вернуться домой…

– Не думаю, мама, что это случится.

– Я понимаю тебя, дорогая. Просто лучше будет, если мы сохраним твои вещи…

Словом, мать не особенно верила в будущее дочери. Но спорить Эмили не хотелось. Пусть делает как хочет.

Но настроение было немного подпорчено. Возможно потому, что сама она далеко не во всем уверена. Кто в самом деле знает, как сложится ее жизнь в будущем? Единственное, что Эмили понимала сейчас, – матери будет спокойнее, если вещи дочери на всякий случай будут храниться в семье.

– Хорошо, мама. Во второй половине дня груз доставят к тебе. – Мать и сестры жили на западной окраине Сиднея, менее чем в часе езды от района, где жила Эмили. – Надеюсь, ты будешь дома?

– Да, деточка, я буду дома. Скажи-ка мне лучше, когда мне ждать вас с Хэмфри. Завтра утром?

– А когда тебе удобнее?

– Ну, скажем, к утреннему чаепитию. Часам к десяти, я думаю. А я сегодня напеку твоих любимых пирогов с разными начинками.

– Ох, мама, это здорово! Соскучилась по твоим пирогам. Так что к десяти, от силы к половине одиннадцатого жди нас.

– Эмми, детка, найди минутку позвонить сестрам. Они тоже будут рады встретиться с тобой.

– Постараюсь, мама. А вот, кажется, приехали грузчики. До завтра!

Эмили встретила грузчиков, прибывших с пустыми коробками, указала им, что надо паковать, а сама занялась упаковкой своей одежды и всяких мелочей, определенных ею для отправки в Америку. Рабочие выделили ей несколько коробок, которые она заполняла своими вещами. Дел оказалось столько, что сожалеть о разоряемом гнездышке было просто некогда. Два человека от погрузочной фирмы готовили к перевозке мебель, еще двое загружали коробки посудой и прочей мелочью. К ее удивлению, вещи, стронутые с места, заняли много места, и она даже начала волноваться, что за один день им не управиться.

Но к часу дня квартира была почти полностью очищена. В горячке грузчики чуть было не прихватили и ее коробки, что она, по счастью, вовремя заметила.

Когда машина с ее добром отъехала, Эмили взяла такси и направилась в центр. Наскоро перекусив в уличном кафе, она заехала в агентство по продаже недвижимости, передала агенту ключи и оплатила предстоящий ремонт, оставив свой адрес для перечисления денег за проданную квартиру. Теперь оставалось только одно: вернуть фирме служебный автомобиль.

Особой сложности с этим не было, стоило только сделать все так, как советовал Хэмфри. Вернувшись в отель, она поручила портье распорядиться насчет доставки в номер коробок с вещами и отправки машины в компанию «Вэнс айс».

Когда с делами было покончено, Эмили вдруг сильно приуныла. Вот и закончилась ее жизнь в Сиднее, поневоле придешь в уныние.

Да нет, подбодрила она себя, всему виною перелет через несколько часовых поясов, организму это далось нелегко.

Решив немного поспать, Эмили вспомнила, что до сих пор не позвонила сестрам. И никому, кстати, из своих старых подружек! Начала с Молли. Та сразу принялась расспрашивать ее о медовом месяце и бурлила по поводу того, как, должно быть, чудесно иметь по-настоящему богатого мужа; который может позволить себе любые развлечения.

– Знаешь, Молли, ведь Хэмфри приходится много работать, – сухо заметила Эмили. – У генерального директора крупного концерна не так много времени для развлечений. Даже медовый месяц у нас оказался гораздо короче календарного.

– Да, я понимаю, Эмми… Но все же Джейк не смог бы дать тебе всего этого. Кстати, ты знаешь, что он уволился из «Вэнс айс»?

Эмили нахмурилась.

– Откуда мне знать, если я только что приехала? А тебе откуда это известно?

– Мне Кэрол сказала. Она чувствовала себя виноватой перед ним, ну и позвонила…

– Ох, зря она это сделала.

– Но ты же была обручена с ним несколько месяцев. Твой стремительный брак с Хэмфри всех просто потряс.

– Джейк все свободное время в Лас-Вегасе проводил в казино. И не свободное – тоже. Пропускал заседания съезда. Об этом он Кэрол не сообщил? – резко спросила Эмили, досадуя, что ее младшая сестра, вместо того чтобы дождаться ее возвращения, бросилась к Джейку.

– Эй, сестричка, ты расстроилась? – огорченно спросила Молли. – Я просто подумала, что тебе будет интересно узнать, что Джейк ушел с фирмы твоего мужа. Из гордости, надо думать.

– И что, он уже устроился куда-нибудь? – все еще раздраженно спросила Эмили.

– Сказал, что будет работать на конкурентов. И что в «Вэнс айс» еще пожалеют об его уходе. Он был страшно зол. Но ты не должна осуждать его.

Еще бы! Не должна осуждать!.. Эмили вспомнила, как он пренебрегал и работой, и ею, пропадая за игорным столом.

– После его безобразного поведения в Лас-Вегасе, увольнение – лучшее, что он мог сделать, – сказала Эмили. – Пусть скажет спасибо, что они сами его не уволили.

– Что, все было так плохо?

– Да уж… Надеюсь, теперь он перестанет играть и постарается наладить свою жизнь.

– Ты все еще заботишься о нем?

– По правде сказать, нет. Джейк убил все добрые чувства, которые я к нему испытывала, когда… – Эмили вдруг замолчала, вспомнив безобразную сцену в холле отеля «МГМ», потом перевела дыхание и сказала: – Знаешь, Молли, я даже не хочу говорить о нем. С этим покончено.

– Хорошо, не хочешь, так не хочешь, – ответила сестра. – Что нам поговорить больше не о чем? Я жду не дождусь завтрашнего дня. Страшно любопытно взглянуть на твоего мужа.

– Прекрасно. Мы будем у мамы часам к десяти. Там и увидимся. Ну, Молли, пока!

– Пока, сестричка.

Все еще сердясь на Кэрол за ее поступок, Эмили даже звонить ей не стала. Подождет до завтра. Наверняка прибежит, дабы побольше разузнать о делах сестры, чтобы на досуге было о чем посудачить. Зато пару счастливых часов Эмили провела, звоня своим давнишним, еще со школьной скамьи, подружкам. Разговоры с ними весьма ее приободрили. Нет, она не отрезана от прежней жизни. Ее здесь помнят и любят!

Хэмфри, вернувшись из филиала своей фирмы, тоже пребывал в хорошем настроении. Он был весьма доволен результатами встречи с местным директором, убедившись, что в этой части света дела концерна идут преотлично. Молодые поужинали, обсудив все, что касалось должности Эмили, которую она получит теперь в главном офисе концерна.

Засиживаться особенно не стали, а пораньше отправились спать. И была у них еще одна ночь любви, и вновь Эмили чувствовала себя со своим мужем счастливейшей женщиной. Обаяние Хэмфри было столь велико, что ее семья наверняка будет очарована новым родственником. Надо надеяться, что они одобрят этот брак, несмотря на его поспешность, а это развеет последние сомнения Эмили.

Ланч с семейством прошел превосходно. Особенно порадовалась Эмили тому, как отлично забавлял Хэмфри ее племянников, терпеливо возясь с малышами, на что далеко не у всякого взрослого хватило бы терпения. Эмили была благодарна ему за то, с какой легкостью он очаровал ее семью, ибо до этого опасалась, что он не снизойдет до простого и непринужденного общения с людьми среднего класса. Он с удовольствием отведал кушаний и пирогов, приготовленных тещей, воздав должное ее кулинарным талантам.

Потом, когда Эмили с сестрами мыли посуду, к ним на кухню пришла мать.

– Ну, девочка, хорошего мужа ты себе отхватила.

Глаза матери светились счастьем, ибо опасения, терзавшие ее последние дни, развеялись без остатка.

– Да уж, – согласилась Молли, – мужик что надо!

– Конечно, теперь всякому ясно, почему Джейк получил отставку. Куда уж ему тягаться с Хэмфри, – сухо проговорила Кэрол. – Тот, кстати, захватив нашу сестричку, даже не дал Джейку повидаться с ней.

Эмили возмущенно ответила:

– Неправда, Кэрол! Хэмфри не запрещал Джейку встретиться со мной. Мы с ним встретились, но он вел себя так безобразно, что Хэмфри пришлось вступиться за меня. За что, кстати, я ему весьма признательна.

Кэрол поморщилась.

– Ты не о том говоришь, Эмми. Я имею в виду тот вечер, когда Джейк проследил, куда потащили твои вещи, и решил выяснить, что случилось. Он просто хотел поговорить с тобой, но Хэмфри выставил его из отеля.

Эмили тотчас насторожилась, вспомнив, что Хэмфри в первый их вечер оставил ее в ванной, сказав, что ему нужно спуститься вниз, в холл, для встречи со своими коллегами, дабы уладить кое-какие дела. Так, значит, это был Джейк?.. Джейк, решивший поговорить… Возможно, он хотел что-то объяснить ей, извиниться…

Как же обошелся с ним Хэмфри?

Не потому ли Джейк на следующий день был агрессивен и вел себя так омерзительно? А ведь его поведение и подвигло ее на то, чтобы дать Хэмфри согласие на брак!

– Конечно, втрескалась не в кого-нибудь, а в генерального директора, – ворчливо продолжала Кэрол. – Куда уж против него бедняге Джейку…

– Перестань, Кэрол! – возмущенно воскликнула Эмили. – Я не желаю больше слышать о Джейке! Тебя же там не было, и ты не видела, как этот «бедняга» пренебрег мною, причем публично. Все происходило в казино, возле игорного стола…

– Ну ладно, не злись… Просто мне его стало жалко… Я на твоем месте тоже предпочла бы Хэмфри. – Кэрол усмехнулась, стараясь скрыть смущение. – Да и какая женщина не предпочла бы?..

Последние слова сестры оставили у Эмили неприятный осадок. Впрочем, было кое-что и посущественнее. Хэмфри в первый же вечер обманул ее, утаив, что приходил Джейк. Видно, опасался, что она помирится с женихом и откажет ему… Словом, лишил ее права свободного выбора. Кто знает, как сложились бы обстоятельства? Возможно, она и простила бы Джейка… Хотя вряд ли. Но теперь выходит, что он, Хэмфри Вэнс, все подвел к тому, чтобы она стала его женой. И она стала его женой. Но не совсем, как выясняется, по собственному выбору.

А все почему?

Не потому же, что он полюбил ее с первого взгляда.

Просто ему нужно было срочно жениться, чтобы успокоить своего отца.

Айрин слишком много запрашивала.

Он предпочел Эмили, «девушку с распродажи невест по сниженным ценам»!

После этого разговора Эмили трудно было сохранять облик счастливой новобрачной, но она собралась с силами и не подала виду, что удручена. Держаться ей помогала гордость, и, хотя на глаза вот-вот готовы были навернуться слезы, она улыбалась. Хорошо еще, что мать, уловив своим чутким материнским сердцем, что с дочкой что-то не так, выслала ее с кухни, напомнив, что негоже оставлять мужа скучать в одиночестве.

Войдя в гостиную, она тотчас плюхнулась в кресло и, не желая смотреть на Хэмфри, прикрыла глаза.

– Устала, девочка? – ласково спросил он.

– Да, – буркнула она.

Он взял ее руку, как тогда, в самолете, и сплел ее пальцы со своими. Эмили чуть приподняла ресницы, покосившись на руки, и в глаза ей ударил блеск изумрудной грани. Она вышла за этого человека замуж, ввела его в круг своей семьи. Можно, в конце концов, смириться с мыслью, что он женился на тебе не по любви, но вот знать, что он тебя обманывает…

– Кажется, все прошло удачно, – проговорил он.

– Да уж, ты просто покорил мое семейство.

Примерно так он сказал ей о своем отце, когда они покинули его особняк. Старик, как видно, и вправду был покорен ею. Но это произошло лишь после того, как он понял, что в смысле продолжения рода она вполне способна заменить Айрин.

– Это было не трудно. Они прекрасные люди.

– Рада, что ты так считаешь.

– Теперь неплохо бы отдохнуть, как ты думаешь?

– Да.

Он не заговаривал с ней до той минуты, как они вернулись в свой номер. Видно, почувствовал что-то неладное. А Эмили раздраженно думала о болтливой сестрице, досадуя на Кэрол за то, что та внесла разлад в ее жизнь.

– Что-то случилось? Неприятности? – тихо спросил Хэмфри.

Безобидный вопрос непонятно почему показался Эмили страшно обидным. Она повернулась к мужу, глаза ее вспыхнули, а с уст сорвались резкие слова:

– Ты ведь у нас очень умный, нет? Сидишь и наблюдаешь, как события развиваются в соответствии с твоими замыслами.

– Знаешь, Эмили, – сказал он холодно и спокойно. – Я ведь делаю все, чтобы мои замыслы совпадали с твоими желаниями. Так что в каком-то смысле ты моя сообщница. Но, кроме шуток, в чем все-таки дело?

– Хэмфри, ты не имел права решать за меня, – запальчиво сказала она, еще более раздражаясь от его невозмутимого вида.

Он поднял руки, призывая жену успокоиться.

– Минутку! Что я решил за тебя? О чем идет речь?

– Я говорю о Джейке! Он хотел поговорить со мной, выяснить отношения, а ты лишил его такой возможности. Да и мне ничего не сказал о его визите.

Лицо Хэмфри заметно напряглось. Синие глаза потемнели, цветом напоминая теперь грозовое небо.

– Разве ты не отвергла его у меня на глазах? Человек, который до такой степени не ценит и не понимает тебя, не стоит твоего внимания. Мне и в голову не могло прийти, что ты захочешь с ним разговаривать. Так что мне было с тобой обсуждать? Только расстраивать…

– Он же тогда не ругаться приходил и не оскорблять меня, а просто хотел поговорить, выяснить отношения. Зато в следующий раз, разозлившись, поносил меня последними словами, наверняка решив, что это я послала тебя отделаться от него. А знаешь ли ты, как мне было горько, что он не попытался даже встретиться со мной. Отчасти из-за этой обиды я и согласилась выйти за тебя замуж. А у тебя, как видно, все это было просчитано. Вот я и говорю, что ты больно умный.

– Ваши с ним отношения исчерпали себя. И ты прекрасно сама это знаешь. Так что ж теперь обвинять меня в злом умысле?

– Он пришел, чтобы встретиться со мной. Не с тобой. Ты не имел права…

– Ты сама дала мне это право, оставшись в моем номере, в моей ванной… – Его глаза сузились, в них вспыхнул недобрый огонек. – В моей постели, наконец.

Эмили судорожно сцепила руки.

– И все-таки ты не властен был решать за меня…

– Ты же осталась со мной! – вдруг выпалил он, утратив сдержанность. – Так мог ли я позволить пьяному дураку, которому ты дала отставку, разрешить встретиться с тобой? Нет уж, голубушка, раз ты со мной, я отвечаю за твою безопасность.

– Так он был пьян? – растерянно спросила Эмили, озадаченная новым, ранее не известным ей обстоятельством.

– И пьян не по-хорошему.

– Не по-хорошему, потому что ты плохо с ним обошелся, отказав ему в праве поговорить со мной. От этого его опьянение могло перейти в злокачественную стадию, – возразила она, решив не сдавать своих позиций.

– Эмми, девочка, он потерял все свои права на тебя.

Эмили заметалась по номеру, стараясь сохранять дистанцию между собой и мужем, настолько ее взбесило высокомерие, с которым он брался судить человека.

Менее всего ее беспокоило, что Джейк, скорее всего случайно, заметил отсутствие своей невесты в ее номере. Бесило другое: Хэмфри не постеснялся пренебречь ее чувствами, лишь бы добиться того, что ему требовалось.

Хэмфри стоял и смотрел на нее, ожидая, когда она успокоится.

– Правда заключается в том, Хэмфри Вэнс, что вы лишили этого человека последнего шанса.

– Последний шанс! Ты сама лишила его этого шанса, – четко проговорил Хэмфри.

– Это мое дело решать.

Она взглянула на мужа, такого красивого, уверенного в себе, увидела, что он приближается к ней, и не могла заставить себя отстраниться. А он, подойдя, не стал ни обнимать, ни целовать ее, а просто посмотрел ей в глаза и тихо спросил:

– О чем ты говоришь, Эмми? Неужели ты хочешь вернуться к нему?

Вопрос вполне уместный. К чему в самом деле весь этот разговор о правах? Ведь если бы она встретилась с Джейком и выслушала его, поворота к прошлому все равно не было бы. Да и что теперь толковать о Джейке, когда она замужем за Хэмфри Вэнсом. Впрочем, тень обиды все еще витала над нею. Мог бы побольше доверять ей… Чего он испугался, решив непреодолимой преградой встать на пути бывшего жениха? Того, что она вернется к нему? Неужели он до такой степени не уверен в себе?

– Теперь, Хэм, я уже никогда не узнаю, как поступила бы, если бы эта встреча состоялась, – задумчиво проговорила она. – Я ведь так и не выслушала того, что он хотел мне сказать.

Хэмфри пожал плечами и напомнил ей:

– Ты выслушала его на следующее утро.

– Да, но это был уже другой человек, человек, которого унизили. – Сердце Эмили учащенно забилось. Хэмфри стоял так близко, был так уверен в своей правоте, что у нее появилось искушение закатить ему пощечину. – А я говорю о том, с чем он пришел накануне вечером.

– Я сказал ему, что у нас деловой разговор о твоем назначении на новую должность и что я не хочу, чтобы наша беседа была прервана, – невозмутимо проговорил он.

– Но это не остановило его?

– Нет, не остановило. – Глаза Хэмфри вновь вспыхнули негодованием. – Он лгал, утверждая, что ты его невеста, но я-то знал, что это не так. Я уличил его во лжи и сказал, что ты свободна встретиться с ним в любое другое время… если, конечно, пожелаешь. – Он взял ее за плечи и легонько встряхнул. – Но ты ведь не хотела этого, Эмми. Ты хотела быть со мной.

– Да пойми ты, Хэм, дело же не в наших с тобой отношениях! – в отчаянии воскликнула Эмили, чувствуя, что он загнал ее в угол. – Я оставила Джейка не из-за того, что встретила тебя. У меня были другие причины.

– Послушай, Эмми, он не стоит твоих переживаний, и ты сама это прекрасно знаешь, – стоял на своем Хэмфри. – Ты приняла то, что произошло между нами, и решила остаться со мной. Так о чем бы ты стала с ним говорить? Что такого важного ты надеялась от него услышать?

Глаза Эмили устало закрылись, ведь Хэмфри, строго говоря, во многом прав. Но все же, собравшись с силами, в последней попытке защитить свою независимость она сказала:

– Пойми, Хэмфри, меня задевает то, что для достижения своей цели ты не погнушался обманом. Но, как бы там ни было, а ты в этом бою победил.

– Ты права, любовь моя, я победил, – сказал он, запуская пальцы в ее волосы. – Я привык побеждать. Таков уж мужчина, за которого ты вышла замуж.

У Эмили не было сил протестовать, не было сил отстраниться от него. Она уже подпала под власть его прикосновений и ласк. Когда он заговорил опять, его голос, казалось, проникает в самую ее душу.

– Я хотел одного – чтобы ты стала моей женой. И добился этого. А теперь сделаю все, что в моих силах, чтобы ты оставалась со мною.

Договорив, он поцеловал ее, и она не могла ему не ответить.

 

15

Хэмфри долго лежал в темноте без сна, всем своим телом ощущая уснувшую в его объятиях Эмили. Она, как и прежде, ответила на его призыв, и они в который уже раз пережили сладостные минуты любви и острого наслаждения. И теперь, не менее сильно, чем в первый раз, его пьянило сознание, что эта женщина принадлежит ему. Но подспудно все же угнетала мысль, что он завоевал свое счастье, прибегнув если не ко лжи, то к умолчанию, так что ее упреки имели под собой основание.

Он, не задумываясь ни на минуту, отстранил Уоллеса, лишив его возможности оправдаться перед Эмили, поскольку не верил, что такой тупица может стать для нее хорошим мужем. Это убеждение оставалось непоколебимым и сейчас. Но все-таки он не мог не испытывать чувства вины, ибо действовал втайне от Эмили. Не поступи он так, а позволь бывшему жениху поговорить с нею, он, Хэмфри Вэнс, возможно только выиграл бы. Ведь этот Джейк Уоллес вряд ли уговорил бы Эмили вернуться к нему, а он сам, Хэмфри Вэнс, в ее глазах вырос бы, поскольку проявил к ней доверие и ничего от нее не утаил. Но в тот момент у него еще не было никакой уверенности, что она останется с ним.

Да, он одержал победу. Эмили принадлежит ему, она его жена. Но что, если в момент их встречи она все еще испытывала к этому парню какие-то чувства?.. А что сделал он, Хэмфри Вэнс? Он овладел ее телом. Еще совсем недавно он мог думать, что этого достаточно. С Айрин ничего большего и не требовалось. А вот Эмили…

С Эмили все обстояло иначе. Ему нужна была она вся – ее сердце, тело и душа. Почему она возбуждала в нем такую потребность, он не знал, знал только, что без этого не будет обладать ею в полной мере, вечно пребывая в неуверенности.

Ирония заключалась в том, что за время медового месяца она стала ему гораздо ближе и он слишком рано успокоился. С его стороны было ошибкой поторопиться с поездкой в Сидней, лучше бы им подольше оставаться вдвоем. Беда в том, что ему не терпелось поскорее провернуть ее переезд в Штаты. Вот он и не подумал, какие опасности могут таиться в такой спешке.

Дорман сообщил ему, что встречался с Джейком Уоллесом и предупредил его о неприятных последствиях, которые ожидают того в случае задержки в Лас-Вегасе или Лос-Анджелесе.

Вернувшись в Сидней, Уоллес подал заявление об уходе. Никто не принуждал его, он по собственной воле решил распроститься с фирмой.

Хэмфри узнал об этом лишь по прибытии в Сидней. Он осторожно расспросил директора местного филиала «Вэнс айс», и тот заверил его, что желание уволиться Уоллес мотивировал лишь соображениями частного порядка. Директор не считал, что компания от этого пострадала. С деловой точки зрения этот служащий не представлял для компании особого интереса, что подтвердилось и во время его участия – вернее, неучастия – в лас-вегасском съезде.

Но Уоллес, как видно, контактировал с кем-то из семейства Эмили, иначе откуда бы она узнала о его столкновении с Джейком в первый вечер их знакомства.

Кто же в этой семье оказался настолько бестактным, чтобы сообщить Эмили о его встрече с ее бывшим женихом? Мать? Нет. Она женщина, добродушная и явно любит свою дочь. Молли?

Нет. Та искренне радовалась их браку. Невозможно поверить, что она хотела хоть как-то нарушить покой новобрачных. Оставалась Кэрол. Почти незаметные вспышки неприязни, возможно зависти, он все же приметил. Она, скорее всего, и сболтнула лишнее, предварительно переговорив с Джейком, дабы потом бросить в бочку сестринского меда свою ложку дегтя.

Надо признать, подумал Хэмфри, что это ей удалось. Эмили снова задумалась о несчастненьком Уоллесе, которого она, как ей теперь казалось, чуть ли не предала в день своей свадьбы. Ему с большим трудом удалось ее успокоить, вновь оттеснив этого Уоллеса на задний план.

Утром Эмили проснулась примиренной. Но чувствовалось, что душевно она несколько отдалилась от мужа. Это было заметно даже по тому, как она ходит по номеру, собирая вещи для их отъезда. Он изо всех сил сдерживал себя, не подавая виду, как его тревожит ее поведение. Завтрак они заказали в номер, и за столом Эмили старательно избегала его взгляда. В конце концов он не выдержал и, вопреки решению не затрагивать больную тему, вновь заговорил о том же:

– Скажи мне, Эмми, ты что, предпочла бы выйти замуж за Уоллеса?

Вопрос, вероятно, был грубым, но как еще он мог привлечь ее внимание.

– Я вышла за тебя, Хэмфри, – без всякого выражения проговорила она, будто желая лишний раз подчеркнуть, что этот вопрос не обсуждается. Вернее, что речь совсем о другом.

– Возможно, я совершил ошибку, не подумав о том, что женщина, которой я предложил руку и сердце, все еще стремится к кому-то другому…

В ее вишневых глазах вспыхнуло негодование.

– Ни к кому я не стремлюсь! Иначе мое согласие на брак с тобой было бы не только глупостью, но и подлостью. Просто так все неудачно сложилось…

– Но я же вижу, что он стоит между нами.

– Ты что, Хэм, совсем за дурочку меня держишь?

– Нет.

– Так с чего ты взял, что я стремлюсь к нему?

– Ты сердишься на меня из-за того, что я не позволил ему встретиться с тобой, лишив бедняжку, как ты говоришь, последнего шанса. Вот я и подумал, что он все еще занимает какое-то место в твоем сердце.

Эмили взяла тост, намазала его маслом и надкусила. Лицо ее вновь стало отрешенным, и заговорила она без всякого выражения:

– Я бы просто выслушала его, но ты скрыл от меня, что он приходил поговорить. И пусть Джейк не занимает больше никакого места в моем сердце, но он же человек. Ты не должен был ему отказывать в такой малости, как обыкновенный человеческий разговор. – Она намазала на тост земляничный джем, после чего добавила: – Да что об этом говорить, теперь ничего не изменишь… Я вышла замуж за тебя и теперь здесь, с тобою.

– Знаешь, девочка, мне казалось, что ты была счастлива, а вчера вдруг все как-то переменилось, будто я проиграл тебя, – горестно проговорил он.

– Я просто не понимаю, Хэм, какие тут могут быть выигрыши и победы. Вот вроде бы ночью ты одолел меня, одержал очередную победу. Но ведь это победа над плотью, только и всего. А плоть слаба, ее покорить нетрудно.

Хэмфри нахмурился, ибо в душе он хорошо понимал, о чем она толкует, но не знал, что с этим делать и какие еще доводы приводить в пользу их союза.

– Скажи, Эмили, что плохого в моем желании и стремлении видеть тебя своей женой?

Она усмехнулась.

– Плохо, возможно, то, что плотское лишило меня разумения, а ты этим воспользовался. Да и опять же не в том дело. Главное, что у тебя ничего не вышло.

– В каком смысле?

– Да в таком, что я так и не забеременела.

Неожиданный поворот разговора поверг Хэмфри в изумление. Все его мысли были сфокусированы на обстоятельствах, связанных с Уоллесом, а тут… Он тряхнул головой, пытаясь переключиться на другую тему, что было не так-то просто. Никаких слов пока в его смятенном сознании не находилось.

– Да, Хэмфри, так оно и есть, – сказала она, заметив его смущение. – Сегодня утром этот факт стал очевидным.

Он смотрел, как она ест тост, намазанный джемом, будто закусывая сладостью горестные слова, которые она произнесла.

– Так ты расстроилась из-за того, что не забеременела? – спросил он, надеясь, что в этом и заключается причина ее плохого настроения.

– Но разве не для этого мы поженились? Не для того, чтобы родить ребенка? – насмешливо спросила она.

– Значит, сегодня утром тебе стало известно, что у нас ничего не получилось? Почему же ты сразу мне не сказала?

– Ну… – поморщилась она. – Я так огорчилась.

Хэмфри потянулся через стол и взял ее за руку.

– Огорчилась? Прости, Эмили, но наш брак только начинается. Я уверен, что все будет хорошо. Даже лучше, что ты не забеременела сразу. Пусть это произойдет после твоего переезда ко мне. Новая радость в новом доме.

Она недоверчиво взглянула на него.

– А ты, выходит, не огорчен?

Хэмфри не находил отсрочку чем-то огорчительным, просто вспомнил те доводы, которые приводил ей в пользу их брака. Теперь эти доводы не казались ему существенными. Но, прежде чем ответить, он напомнил себе, что иметь ребенка было важным для самой Эмили.

– Да сделаем мы ребеночка, и года не пройдет, – жарко заверил он ее.

– Но ты же торопился с этим из-за отца… – растерянно проговорила она.

– Не понимаю, как можно поторопить природу.

– Ты же хотел подарить ему внука прежде… прежде чем…

– Мой отец, Эмми, счастлив уж тем, что я женился. Он познакомился с тобой, ты произвела на него прекрасное впечатление. Он знает, что мы намерены обзавестись детьми. Конечно, хорошо было бы сообщить ему, что мы ожидаем ребенка, но это не обязательно должно произойти сразу же. Месяц-другой дела не меняет.

Она покачала головой, все еще обеспокоенная.

– Я не понимаю, почему я не забеременела. Мы ведь… – Она покраснела, вспомнив, очевидно, сколь интенсивно они занимались все это время любовью.

– Вероятно, противозачаточные пилюли, которые ты принимала раньше, все еще действуют. Прошу тебя, Эмми, не расстраивайся из-за этого.

– А ты?.. Скажи мне честно, тебя это не расстраивает? – неуверенно спросила она.

– Нет. – Он улыбнулся. – Я счастлив уж от одного того, что ты моя жена.

Эмили заглянула в глаза Хэмфри, все еще не веря в искренность его утверждения. Правда ли, что для него главное видеть ее своей женой, а надежды и упования его отца отошли на второй план?

– Забудь об этом. Давай нормально позавтракаем, – сказал он, выпуская ее руку и вновь принимаясь за еду. Глаза его весело блеснули, когда он добавил: – Надо получше питаться, ведь впереди нас ждет целый месяц упорных трудов.

Он был счастлив. Это не вызывало сомнений. Напряженное молчание, в которое погрузилась Эмили, говорило о том, что она пытается справиться с дурным расположением духа, в которое ее ввергло утреннее событие. В конце концов, говорила она себе, Хэмфри прав, у природы свой норов и поторопить ее нельзя.

Наконец она успокоилась и, когда они выехали в аэропорт, даже думать перестала о том, что с утра так терзало ее. Хэмфри держал ее за руку, и это уже стало для нее привычным, символизируя их единение, а также обещание мужа заботиться о жене.

Его жена…

Сердце ее встрепенулось при воспоминании о той страсти, с которой он желал ее прошлой ночью. Он сделал все, чтобы она перестала думать о Джейке. Теперь она и сама удивлялась, почему устроила эту перепалку из-за бывшего жениха. С какой стати позволять Джейку вторгаться в их интимную жизнь?

Что может быть глупее подобных сцен?

Так же глупо, как сожалеть о разрыве с Джейком, обретя Хэмфри – настоящего мужчину, любовника и заботливого мужа.

Нет, назад возврата не будет!

Она улыбнулась при мысли о том, что Хэмфри умудрился приревновать ее к бывшему жениху. Он дорожит ею, страшится ее потерять… И дело здесь явно не в одном только плотском желании. Нечто иное, гораздо более важное, все чаще стало проявляться в их отношениях.

С губ ее сорвался легкий вздох, не укрывшийся от внимания Хэмфри.

– Эмми, с тобой все в порядке? Может, ты неважно себя чувствуешь?.. Все-таки мы в дороге…

– Нет, Хэм, все хорошо. – Она открыто улыбнулась ему, чтобы развеять всякие сомнения. – Я просто рада, что ты не огорчился…

Он забавно поднял брови.

– С чего бы я стал огорчаться, девочка моя? Вот прибудем домой, ты осмотришься, вступишь, как говорится, во владение, и мы с тобой со свежими силами возобновим приятнейшие из трудов.

Она улыбнулась, обрадованная тем, что он думает лишь о них двоих, а не о том ребенке, которого ей пока не удалось зачать.

В следующем месяце…

Через месяц они наверняка смогут обрадовать его отца добрым известием.

 

16

Время летит незаметно. И вот как-то утром, отправляясь на службу и мурлыча себе под нос незамысловатую мелодию, Эмили и думать не думала, что сегодня ее вновь ждет весьма огорчительное событие. Она была абсолютно уверена, что уж в этом месяце обязательно забеременеет.

Но, увы…

К счастью, в дамской комнате офиса было все, что может потребоваться женщине в подобном случае.

О, как сильна может быть ненависть к собственному телу, предавшему тебя! Почему он не отвечает на ее величайшее желание? И как теперь она скажет Хэмфри, что они вновь ничего не добились?

Тяжелая волна подавленности накрыла Эмили с головой. Они с Хэмфри каждую ночь занимались любовью, и у нее не было ни малейшего сомнения, что она забеременеет. Сколько раз она лежала в объятиях любимого, с улыбкой представляя себе, что именно в этот момент происходит, возможно, величайшее чудо зарождения новой жизни.

Но мечты вновь остались только мечтами.

Чувствуя себя совершенно разбитой, Эмили медленно направилась к кабинету, который Хэмфри выделил ей в главном офисе концерна. Это был замечательный кабинет. Обычно она с удовольствием входила в него, зная, что Хэмфри сам распоряжался его оборудованием и меблировкой. Он верил в организаторские способности жены и потому предложил ей возглавить отдел торговых отношений. Дело у нее пошло, и она быстро включилась в работу, в первый же месяц успев добиться кое-каких положительных результатов.

Но Эмили сейчас ничто не радовало.

Страх остаться бесплодной все больше угнетал ее. Она села за стол, взяла ручку и начала на листе бумаги, лежавшем перед ней, чертить случайные фигуры. Обычное женское недомогание сейчас казалось ей просто невыносимым, поскольку сопровождалось сознанием безнадежности, краха надежд. Она не могла сконцентрироваться на работе и думала лишь об одном – о несостоявшемся и на этот раз материнстве.

Если с ней что-то не так, если она не может иметь детей, то чего стоит такой брак? Эмили всем сердцем любила Хэмфри, но если она окажется бездетной, то остаться с ним не сможет. Ведь он хочет детей не только для того, чтобы утешить отца. Он просто хочет детей.

Да и Вэнс-старший… Время идет, а с ним улетучивается надежда подарить старику внука. Не начнет ли Хэмфри подумывать, что Айрин Мэрдок могла бы в этом смысле оказаться лучшей женой? Эмили содрогнулась от невыносимости этой мысли, ведь Хэм ее мужчина, ее муж. И все же, если она не сможет выполнить своего предназначения, он горько пожалеет о том, что женился на ней.

Поспешный брак. Запоздалое раскаяние. Тщетное ожидание.

Нет, надо обратиться к врачу, пусть ее проверят. Хэмфри, несомненно, имеет право настаивать на таком обследовании, и надо провести его, не дожидаясь, когда он сам заговорит об этом. Эмили почему-то даже в голову не приходило, что виновником их неудач может оказаться он. Она была уверена, что с ним все в порядке. Вина целиком лежит на ней.

Отложив намеченные деловые встречи и переговоры, ибо чувствовала, что ни на что толковое сегодня не годится, Эмили с трудом досидела до конца рабочего дня, с ужасом ожидая той минуты, когда за ней зайдет Хэмфри. Обычно он отвозил ее домой. И вот эта минута настала. Она взглянула на сильного и красивого человека, вошедшего в ее кабинет, и сердце ее болезненно сжалось.

– Что-то случилось? – нахмурившись, спросил он, сразу заметив, как плохо она выглядит.

– Голова болит, – буркнула Эмили, поморщившись.

– Прими таблетку. У тебя есть?

– Да. Уже приняла…

– Хотел пригласить тебя поужинать в китайский ресторан, но вижу, что лучше поехать домой. Ты плохо выглядишь.

Они вышли из кабинета, он взял ее под руку и, бережно поддерживая, повел к автостоянке.

– Скажи, Эмми, ты подвержена мигреням? – спросил он.

– Бывает иногда, – пробормотала сна, чувствуя себя виноватой в том, что морочит ему голову головной болью.

Нет, надо сказать правду, он имеет право знать, тем более что скрыть причину недомогания не удастся. Так хотелось попридержать язык хотя бы до тех пор, пока они не приедут домой. Но на первом же перекрестке, где они надолго застряли в пробке, Эмили сказала:

– Знаешь, Хэм, я и на этот раз пустая.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как он обернулся к ней. Сама она смотрела прямо перед собой и едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Его большая теплая рука коснулась ее рук, сцепленных на колене.

– Прости, Эмми, это я виноват, – прозвучали его тихие слова. – Из-за всех моих разговоров об отце ты слишком напряженно ждешь наступления беременности.

Слезы подступили к ее глазам и, не сдерживаемые ничем, полились по щекам. Прикусив нижнюю губу, Эмили старалась не зарыдать в голос. Говорить она не могла. Движение наконец возобновилось, и Хэмфри вернул руку на руль. До ее слуха донесся его тяжелый вздох, и это было хуже всего. Не так уж трудно понять, какие чувства переполняют его душу.

В первый раз еще можно было на что-то надеяться. Они были женаты лишь две недели, и пилюли, которые она принимала до этого, могли задержать процесс зачатия. Но чем сейчас объяснить, что и этот месяц прошел впустую? Если бы с ней все было в порядке, дитя уже росло бы в утробе. Хэмфри наверняка понимает это не хуже, чем она сама.

Эмили смахнула со щек слезы и наклонилась к сумочке, ища в ней носовой платок. Тушь стекла с ресниц и щипала глаза. Достав платок, она осторожно осушила глаза, потом выпрямилась и откинула с лица упавшие пряди волос.

– Прошу тебя, Эмми, не принимай это слишком близко к сердцу, – спокойно проговорил Хэмфри. – Ничего страшного не произошло. У многих супружеских пар проходит не один месяц, прежде чем…

– Мы с тобой не совсем обычная пара! – воскликнула она. – И ты это знаешь.

Он снова вздохнул.

Эмили прикрыла глаза, страшась, что слезы польются вновь.

– Прости, девочка, – повторил Хэмфри, – это я виноват. Если бы ты не беспокоилась о моем отце… Ты не должна так напряженно думать об этом. Мне больно видеть, как ты страдаешь.

Она перевела дыхание, пытаясь избавиться от тяжести, давившей на грудь. Но ничто не могло облегчить сердечную муку. Она понимала, что Хэмфри неприятно видеть ее плачущей. Мужчины не любят иметь дело с плачущими женщинами. А тут еще то, что и сам он сильно переживает. Он ведь и женился на ней, чтобы обзавестись ребенком, а этого все не происходит.

Эмили казалось, что они никогда не доедут до дому. Хэмфри всю дорогу молчал, а ее мысли были в полном смятении. Но всему на свете приходит – конец, завершилась и эта мучительная поездка.

Выйдя из машины и не дожидаясь мужа, Эмили на подгибающихся от слабости ногах прошла по короткому коридору, ведущему из гаража в просторную кухню, где все сияло чистотой. Ноющий живот отвергал всякую мысль о еде. Миновав кухню, она вышла в холл и направилась к лестнице, мечтая лишь об одном: добраться до постели, лечь, свернуться в клубочек и забыться сном.

– Эмми…

Участливость и нежность его голоса заставили Эмили на полпути к лестнице остановиться. Она перевела дыхание и обернулась. Хэмфри стоял в дверном проеме кухни и показывал на холодильник.

– Может, я что-нибудь тебе приготовлю?

Сердце ее перевернулось. Он хочет хоть что-то сделать для нее, помочь… Но чем ей поможешь?

– Чашку чая? – предложил он, хотя знал, что она предпочитает кофе.

– Хэм, ты не знаешь, где бы я могла пройти обследование? – спросила она, решив не уклоняться от неприятной темы. – Надо же выяснить, могу ли я зачать…

– Да, но… – Он явно болезненно воспринял ее вопрос.

– Я бы сделала это на следующей неделе. И если окажется, что я бесплодна… – Какое страшное слово слетело с ее уст!

– Эмми, прошло слишком мало времени, тебе нет никакой необходимости проходить через это, – возразил он.

– Нет, есть. Нам обоим нужно знать, могу ли я иметь детей. Если я бесплодна, мы должны как можно скорее развестись.

– Нет! – сказал он голосом, не терпящим возражений.

Эмили, будто не слыша, продолжала:

– У меня нет к тебе никаких финансовых претензий. Все твое останется при тебе. Можешь мне верить… Просто я вернусь в Австралию и заживу прежней жизнью.

– Финансы тут вообще ни при чем! – воскликнул Хэмфри.

– Рада, что ты понимаешь это, – решительно сказала Эмили, удивляясь, что он так вспылил. – Для меня деньги никогда ничего не значили, – продолжала она почти без выражения. – Но ребенок, Хэмфри, это совсем другое. Если я не могу родить, лучше нам теперь же расстаться.

– Нет! – снова жестко повторил он. – Это исключено.

Она смотрела на него с ледяным спокойствием, уже решившись на самое худшее.

– Послушай, Хэм, ты все понимаешь. Я все понимаю. Что есть, то есть, и никуда нам от этого не деться.

Хэмфри растерялся, не зная, как убедить ее в том, что она не права. Его темные брови сошлись над переносицей. Никакие слова не шли на ум. Он был раздражен и подавлен.

Эмили повернулась и нетвердо, еле переставляя ноги, стала подниматься по лестнице. Сейчас она войдет в спальню, где они затратили столько напрасных усилий, и ляжет в пустую постель, где выплачется наконец, уткнувшись в подушку.

Хэмфри смотрел ей вслед, не в силах стронуться с места. Слишком он был потрясен, причем не столько даже смыслом сказанных слов, сколько ее отрешенностью. Единственной его мыслью, единственным вопросом было: неужели я так мало для нее значу?

Какой еще развод! Не хочет он развода. Ни по каким причинам. Они женаты всего два месяца, и это были лучшие месяцы в его жизни. Почему он должен терять обретенное счастье, снова становясь одиноким, в сущности, человеком? Раньше он даже не понимал, насколько одинок, не замечал, что в жизни его много пустот, А теперь…

Теперь, когда Эмили заполнила эти пустоты своей любовью, чистотой, жизнерадостностью, он понял, без чего обходился прежде. Но теперь обойтись без любимой и желанной женщины, любящей и понимающей его, он просто не смог бы.

Развод!

Ради рождения гипотетического ребенка он должен заменить свою дорогую девочку на кого-то вроде Айрин?

Пусть даже их брак окажется бездетным!.. В конце концов, разве сможет он полюбить ребенка, рожденного нелюбимой женщиной?

Все в нем кричало: нет!

Он уже успел вкусить сомнительные радости общения с нелюбимой. Если бы они с Айрин поженились, ему слишком дорого обошлась бы эта ошибка. И дело даже не в деньгах. Расплачиваться пришлось бы самой жизнью. Но выбор Эмили ошибкой не был. Он даже думать не мог, что остаток своей жизни проведет без этой женщины.

Она его жена. И не только хорошая жена, но и добрый друг.

Он всеми правдами и неправдами завоевал ее и теперь ни перед чем не остановится, чтобы удержать свое сокровище.

Ни перед чем!

Оцепенение прошло, в кровь поступил адреналин, и ноги сами понесли его к лестнице. Надо убедить ее, успокоить… Да и с чего она взяла, что бесплодна? Еще ничего не известно. Нет, он не выпустит ее из рук, слишком дорога она ему. В спальню он вошел, не сомневаясь, что развеет все ее сомнения и мрачные мысли. Он был полон уверенности и сил.

Но один взгляд на жену, скрючившуюся в постели, пошатнул уверенность Хэмфри. Она лежала спиной к нему, уткнувшись лицом в подушку, и все тело ее сотрясалось от рыданий. Туфли были небрежно сброшены. Видно, она в чем была, так и упала на постель, и ноги ее, которые она потирала друг, о друга, зябко поджав пальцы, явно замерзли.

Хэмфри был потрясен зрелищем столь безутешного горя. Не потому ли она так страдает, что мысль о разводе ужасает ее не меньше, а может даже больше, чем его самого? Или это всего лишь дурное расположение духа, которое не редкость у женщин во время обычных недомоганий, усугубленное тем, что ребенок не зачат и на этот раз? Он не мог не считать это важным, поскольку это важно для нее. Она хотела стать матерью. Но даже если судьба лишит ее этого, он все равно останется ее мужем, а она – его женой. Он постарается доказать ей, что иначе и быть не может.

Осторожно приподняв Эмили, он вытащил одеяло и прикрыл ее, затем разделся, бросил одежду на стул и лег рядом с нею. Обнять ее он не решился, просто бережно гладил по голове, собирая рассыпавшиеся по подушке непокорные кудри.

– Хэм… – всхлипывая проговорила она.

– Молчи, Эмми. Молчи, родная, и слушай, что я тебе буду говорить. Я хочу удержать тебя. Мне необходимо удержать тебя. И ты должна меня выслушать.

Эмили еще раз всхлипнула и затихла. Куда там – говорить! Все ее силы истрачены на предшествовавший тяжелый разговор и горькие рыдания, одолевшие ее в спальне. Чувствуя, что она успокаивается, Хэмфри повернул ее к себе и нежно прижал к груди. Тело Эмили все еще содрогалось, а он нежно гладил ее, думая о том, что она для него значит.

Ему безумно нравилась чистота ее сердца, нравился ее характер, то, как она разговаривает, улыбается, ходит, ест. Он ценил ее мнение. Ему нравилась ее скромность, заботливость и участливость. Нравилось ее тело, запах, чудесная чувственная отзывчивость. Она его жена. И он любит свою жену.

– Я хочу, Эмми, чтобы ты меня выслушала, – тихо повторил он. – Выслушала, не перебивай…

Изможденной страданием женщине было легко позволить ему говорить, поскольку реально эти слова уже ничего не могли изменить. Пусть выговорится. Может, ему станет легче…

– Я понимаю, что ты хочешь стать матерью, – неторопливо заговорил он. – На следующей неделе, если желаешь, мы вместе пройдем необходимое обследование, чтобы уже точно знать, нет ли причин, мешающих нам иметь детей. Но мне кажется, Эмми, что ты перепугалась раньше времени. Позволяешь страху терзать свою душу, даже допускаешь дикую мысль, что сама по себе, без ребенка, ничего для меня не значишь. А это неправда.

Ох, он совсем не о том, вяло подумала Эмили. Бездетность для нее еще не конец света, а просто конец их совместной жизни. Почему он не хочет этого понять?

– Поверь, Эмми, ты для меня все! – продолжал тем временем Хэмфри. – Ты дала мне так много… Раньше я понятия не имел, что один человек способен столько дать другому. Твое появление в моей жизни не только судьбу мою перевернуло, но изменило и меня самого. И это касается не одного лишь секса, но массы других вещей, расположенных на всех уровнях бытия.

Его слова постепенно начали проникать в ее сознание. Говорил он медленно, продуманно и сердечно, и Эмили немного отошла от апатии, в которую впала до этого. Она не упускала теперь ни единого слова, Хэмфри глубоко вздохнул и надолго замолчал, будто собираясь с мыслями. Наконец заговорил дальше:

– Мой отец…

При упоминании Уолтера Вэнса Эмили болезненно напряглась.

– Отец есть отец, и он… он…

Пока Хэмфри искал, как получше объяснить ей свою точку зрения, Эмили поймала себя на том, что ждет продолжения, затаив дыхание.

– Он единственный по-настоящему преданный мне человек… Всю жизнь он был рядом со мной. И я чувствую, что между нами существует неразрывная связь. Он мой отец…

И они очень похожи. Отец и сын – связь, которую и в самом деле невозможно расторгнуть, подумала Эмили.

– Но ты, Эмми, не просто моя жена, ты моя возлюбленная, ибо я люблю тебя так, как никогда никого не любил.

Неужели он действительно полюбил ее? Он и раньше говорил ей о любви, но она не придавала его словам никакого значения.

– Раньше я даже не знал, что такое любовь, не верил, что она и вправду существует, а теперь…

Он прикоснулся губами к ее волосам, целуя непослушные кудри и не зная, как еще выразить переполнявшую его нежность. И сердце Эмили наполнилось радостью. Видно, он действительно любит ее.

– И теперь, – продолжал он, – когда я познал с тобой это удивительно сильное чувство, познал всю полноту жизни, я не хочу потерять тебя. Я хочу быть с тобою, даже если… – Она замерла, вся обратившись в слух. – Даже если у нас не будет ребенка… Поверь, Эмми, мне не нужен ребенок от другой женщины. Ты для меня самое дорогое в жизни, дороже всех детей, которые могли бы родиться. Ты должна остаться со мной, и это самое главное. Поверь, что ничего важнее этого для меня не существует.

Его слова потрясли Эмили до глубины души. И самое удивительное, что она поверила ему, поверила!

А Хэмфри целовал ее пышные волосы, и ему казалось, что и это сражение за свою любовь, за свое счастье он начинает выигрывать.

– Ты говорила, что любовь для тебя это эмоциональная защищенность. Я не знаю, что еще сделать, как доказать тебе, что со мной твои чувства всегда будут надежно защищены. – Он перевел дыхание и страстно сказал: – Пожалуйста, прошу тебя… Я так сильно люблю тебя. Не могла бы ты перестать терзать себя мыслями о беременности и просто быть со мной?

Как могла она не согласиться? Ведь она любит его.

 

Эпилог

Эмили всматривалась в прелестное личико младенца, лежавшего на сгибе ее руки, и улыбалась. Ее ребенок. Ее и Хэмфри.

Теперь, оглядываясь назад, она даже радовалась, что не забеременела в первые два месяца их брака. Зато теперь у них родилось настоящее дитя любви, а не плод брачной сделки.

Она вспомнила, как терпеливо объяснял ей доктор, что наиболее вероятная причина того, что она не могла зачать сразу, заключалась в ней самой, в слишком сильном желании побыстрее забеременеть, и чисто психологически это стало препятствием. Никаких физических недостатков или болезней, которые могли бы привести к бесплодию, не было ни у нее, ни у Хэмфри. И стоило ей только успокоиться и почувствовать себя в этом браке эмоционально защищенной, как она забеременела. Это произошло на следующий же месяц. И вот наконец она стала матерью.

В больничном коридоре послышались знакомые шаги. Похоже, Хэмфри вернулся из аэропорта. Взглянув на часы, она убедилась, что ему пора уже было вернуться. Более дробные шаги принадлежали, несомненно, ее матери, прилетевшей из Сиднея взглянуть на своего внука и, если понадобится, остаться, чтобы первое время помочь дочери ухаживать за младенцем. Приближающиеся голоса стали более отчетливыми, и среди них Эмили узнала голос Уолтера Вэнса.

– Я знал, что это будет мальчик. Ничего удивительного.

Эмили усмехнулась от такой самоуверенности свекра. Его прилет из Седоны, видно, совпал с прилетом ее матери, так что они познакомились в аэропорту.

– Хэмфри был сразу настроен на рождение сына, – гордо продолжал старик.

Эмили почти пожалела, что не родила дочь. Уж слишком уверен Уолтер Вэнс в том, что все в этом мире происходит в соответствии с его замыслом. Ну да что теперь!.. Теперь невозможно променять своего дорогого малыша ни на какого другого ребенка. Она с умилением смотрела на крошечную ручку, сжимавшую ее мизинец.

В этот момент в палату заглянул Хэмфри и весело спросил:

– Ну как, наша юная мамочка готова принять гостей?

– Самое время им появиться, – с улыбкой ответила она.

Первой вошла ее мать, светясь от радости и неся большой букет ирисов и бледно-желтых нарциссов.

– Эмми, детка! Ты превосходно выглядишь. А вот и наш внучек! – Она положила цветы на кровать, поцеловала дочь и сразу же, на правах бабушки, завладела младенцем, забрав его из материнских рук. – Ох, какой красивый мальчуган!

– Смотри ты! Вылитый Хэмфри! – воскликнул Уолтер, заглядывая ей через плечо.

– Чепуха! – тотчас возразила бабушка новорожденного. – Вы видите эти кудри? Да это копия Эмили.

– Он же темноволосый, как и Хэмфри, – не уступал дед.

– Но у вашего сына нет таких кудрей, – сказала бабушка.

– Зато характером мой внук весь в отца, – проворчал Уолтер. – Впрочем, должен признать, Маргарет, весьма удачно, что ваша дочь умна и красива. Мы имеем здесь прекрасное смешение генов.

– Удача, Уолтер, здесь вообще ни при чем. Просто Эмили вышла замуж за человека, который достоин ее.

– Не будем спорить, – заключил новоявленный дед. – Как бы там ни было, а они прекрасная пара. И плод столь удачного союза подтверждает это.

– Да, я тоже рада их счастью. Ведь главное, что они любят друг друга.

Было ясно, что Уолтер Вэнс последнее не считает чем-то слишком значительным.

– Что прибавляет любовь к удачному подбору родителей?

Маргарет Грэм взглянула на старика чуть ли не с сожалением.

– Все! – Затем она улыбнулась и понимающе переглянулась с дочерью. – Прекрасно, Эмми, но как вы назовете нашего красавчика?

– Кристофер, – ответила Эмили, лукаво взглянув на мужа, мол, как ему эта перепалка родителей.

Он ответил ей таким выразительным взглядом, что стало понятно: старики спорили между собой всю дорогу.

– Ну что ж, имя хорошее, веское, – одобрил Уолтер.

– Да, – согласилась Маргарет. – И хорошо сочетается с фамилией. Кристофер Вэнс.

– Знаете, Маргарет, ведь это и мой внук, – засуетился Уолтер. – Мне вообще-то дадут его подержать?

– Да, конечно, – ответила Маргарет Грэм. – Но лучше бы вам присесть. Эмили говорила, что у вас не все ладно с сердцем.

– Доктора не оставляют меня своими заботами. Снабдили в дорогу целой грудой лекарств, и это сработало. Скажите, разве у меня вид умирающего?

Действительно, отец Хэмфри выглядел на удивление хорошо, Эмили это сразу отметила. Он явно прибавил в весе, и цвет лица стал намного лучше.

– Да, мистер Вэнс, вы выглядите как человек в самом расцвете сил, – восхищенно проговорила Маргарет, улыбнувшись при виде того, как Уолтер Вэнс гордо выпятил грудь. – Но почему бы вам все-таки не присесть? Держать новорожденного сидя гораздо удобнее, У вас, согласитесь, все же меньше опыта, чем у меня.

– Вы правы, мэм. Но внук здорово прибавил мне жизненных сил. – Он сел на одно из кресел. – Давайте-ка его сюда.

Эмили и Хэмфри обменялись веселыми взглядами при виде того, как осторожно бабушка передала внука деду, а тот сразу же начал укачивать его, показывая всем, что он точно знает, что любят младенцы.

– Ну разве он не красавец? – спросила Маргарет.

– Настоящий мужчина, – согласился довольный Уолтер.

Маргарет выпрямилась, светясь счастьем. Смотреть на нее было удовольствием. В элегантном шелковом костюме темно-синего цвета, дополненном легким синим шарфом, отделанным золотой и красной нитью, она выглядела гораздо моложе своих лет. А ее большие глаза просто сияли, так что по виду и не скажешь, что эта женщина перенесла долгий перелет из Сиднея в Штаты.

– Эмми, я пойду поищу вазу для цветов. Хотя непонятно, куда мы ее поставим. – Она обвела взглядом палату, буквально набитую букетами. – Видно, Хэмфри скупил здесь все цветочные магазины.

– Нет, мои только красные розы, – сказал Хэмфри, – а остальное принесли друзья. У Эмили много друзей.

– Не волнуйся, мама, найдем куда поставить, – заверила ее Эмили. – Я люблю ирисы и нарциссы.

– Прекрасно! – Маргарет взяла букет и направилась к двери.

Уолтер Вэнс проводил ее взглядом, после чего, посмотрев на Эмили, восхищенно проговорил:

– Ваша мать просто роскошная женщина. Придется мне, как видно, задержаться в Лос-Анджелесе и позаботиться о том, чтобы она хорошо провела здесь время.

– Папа, тебе надо заботиться о своем сердце, – негромко напомнил ему сын.

Слова сына вызвали вспышку негодования.

– Я еще не умер, мальчик. – Он взглянул на внука. – Вот мое будущее, но и сам я еще очень даже ничего. А что, вот возьму да и женюсь в шестой раз.

Хэмфри и Эмили разразились смехом. Новоявленный дед не понял, что их так развеселило.

– Папа, не допускай поспешности в столь важном деле, как брак, – серьезно посоветовал старику сын.

– Поспешные браки, – сказала Эмили, – не всегда удаются.

– Я что-то не заметил, – возразил Уолтер Вэнс, – чтобы вы двое хоть немного раскаивались в своей поспешности.

– Да, мы не раскаиваемся, – согласился Хэмфри.

– Но подобное случается редко, – добавила Эмили.