Глава 21

На горизонте сгустились зловещие грозовые тучи. Воздух похолодал, бледно-серый свет лился в окна комнаты для завтрака рядом с большой кухней Ван– Вехтен-Мэнора, отделанной в стиле кантри. Ароматы свежесваренного кофе, апельсинового сока и яблочных оладий Эрминды не могли прогнать уныние, царящее в этой празднично убранной комнате.

Минит намазывала маслом ломтик хрустящего тоста, глядя через стол на Сэма, который с жадностью жевал оладьи и просматривал разложенную рядом на столе «Нью-Йорк таймс».

Откусив тост, Минит запила его черным кофе и откашлялась.

– Куда ты девал свое барахло?

Сэм вскинул голову.

– Какое барахло? – спросил он. Зачитавшись, он не сразу понял, о чем спрашивает жена. – А, вот ты о чем! – наконец сообразил он. – Отвез его на склад возле Гудзона.

– По-моему, это пустая трата денег, – заявила Минит. – Почему бы тебе просто не выбросить его?

– Я намерен арендовать помещение под офис, – сообщил Сэм, отпивая кофе. – И продолжать работу, как тебе известно.

– Как хочешь, – с милой улыбкой ответила Минит, – но на твоем месте я бы поберегла деньги, дорогой.

– Я и так берегу их, – возразил Сэм. – Ты же знаешь, Минит. Тебе давно пора бы перестать упрекать меня в расточительности.

– Я не шучу, милый, – заявила Минит. – Видишь ли, я закрыла наш общий счет.

– Что?! – изумленно воскликнул Сэм, отложил вилку и выронил газету.

– Деньги переведены на новый счет. Только на мое имя, – невозмутимо продолжала она. – В конце концов, это мои деньги. Мой трастовый фонд.

– Это мне известно, Минит, – с жаром перебил Сэм. – Но если помнишь, я пользовался этими деньгами лишь для того, чтобы платить твоей прислуге и содержать твоих лошадей.

– В будущем этим займется Дирк, – известила его Минит. – Если уж тебе так приспичило работать, тебе придется жить на заработанные деньги.

– Так вот почему ты продала компанию? – осведомился Сэм. – Из-за моей работы?

Минит пожала плечами.

– Думай как знаешь, – уклончиво произнесла она.

– Прекрасно, Минит, – сказал Сэм, снял салфетку с колен и бросил ее на стол возле тарелки. Выходки Минит окончательно лишили его терпения. – Значит ли это, что мне придется подыскивать себе жилье? Ведь этот дом тоже принадлежит тебе.

Минит улыбнулась.

– Милый, я тебя не тороплю. Развода тебе не видать как своих ушей, – сообщила она и отпила кофе.

– Я и не прошу, – откликнулся Сэм с раздражением. Отодвинув стул, он поднялся.

– Спешишь на работу? – поинтересовалась Минит. – Надеюсь, тебе хорошо платят, потому что от меня ты больше не получишь ни гроша.

Сэм молча посмотрел на нее. Он покинул комнату, насилу сдерживая ярость. В голове у него вертелись недавние слова жены, ее последние и самые ошеломляющие известия.

«Это невыносимо!» – думал он, хлопая входной дверью.

По дороге к Октагон-хаусу он вновь задумался, не понимая, что стряслось с женой. Неужели ее и вправду так злит его работа, толкая на крайние меры? Прежде Минит не позволяла себе ничего подобного.

Сначала ей вздумалось продать здание компании Ван Вехтенов, часть своего драгоценного наследства. Теперь она закрыла общий счет. На деньги Сэму было плевать. В конце концов, от Леони он получил щедрый гонорар и, кроме того, за годы работы сумел немало сэкономить. Нет, деньги тут ни при чем. Все дело в принципах.

Почему Минит действовала с такой поспешностью? Что с ней стряслось? Когда Сэм пытался расспросить ее, она просто переводила разговор на другое или отделывалась уклончивыми ответами. Сэму казалось, что ее поступкам есть и другое объяснение, то, которое он упустил, а она утаила от него. Но какое?

Неужто она что-то узнала о нем и Леони? Уже не в первый раз Сэм задал себе этот вопрос. Поведение Минит настораживало. Однако если ей все известно, то от кого? Сэм с Леони не забывали об осторожности, а их встречи наедине были таким редкими, что вряд ли кто-нибудь мог заподозрить неладное.

Так в чем же дело?

Он подъехал к Октагон-хаусу, изводясь от беспокойства. Внезапно он решил: хватит терпеть возмутительное поведение Минит. Всему есть предел.

Но что же ему делать?

Этого Сэм не знал.

Подойдя к столу, Эрминда начала молча убирать остатки незаконченного завтрака Сэма. Бесшумно двигаясь возле стола, экономка поглядывала на Минит, которая прихлебывала кофе и листала «Конный спорт», не обращая на Эрминду ни малейшего внимания.

Собираясь заговорить, Эрминда откашлялась, но Минит и ухом не повела.

– Миссис Николсон, я знаю, что это не мое дело, – наконец произнесла Эрминда, стараясь сдержаться. Кипящие в ее душе чувства угрожали в любой миг вырваться наружу. – Но зачем вы ссоритесь с мистером Сэмом? Он все время пытается угодить вам.

Минит оторвалась от журнала и большими, блестящими голубыми глазами уставилась на экономку – сначала с изумлением, а потом с насмешливым презрением.

– Ты права, Эрминда, это не твое дело, – вымолвила она. – Разве ты забыла, что только работаешь здесь?

– Мне не хотелось вмешиваться, – продолжала Эрминда, – но я знаю, что мистер Сэм – прекрасный человек. Лучше его…

Минит презрительно фыркнула.

– Я собиралась дать тебе отпуск, Эрминда, – прервала она экономку тоном, в котором не слышалось ни тени насмешки.

Эрминда вопросительно подняла бровь:

– Вот как?

– Но вместо этого я уволю тебя, – заключила Минит. – Собирай свои вещи и проваливай.

– Чертова сука! – рявкнула Мосси. – Ну конечно, она поручила продажу особняка своей драгоценной подружке, этой стерве Андреа Уокер! Как и следовало ожидать!

Она вышагивала по серому ковру гостиной с телефоном в одной руке и неизменной сигаретой в другой.

– Тогда почему же ты так расстроилась? – спросила Леони.

– Как это почему?! – возопила Мосси. – В списке недвижимости, выставленной на продажу, значится несколько позиций! Я трижды пыталась показать дом весьма заинтересованному джентльмену из Нью-Йорка, и знаешь, что из этого вышло? – Не дождавшись ответа, она негодующе выпалила: – Каждый раз мне отказывали под благовидным предлогом – то, видите ли, потерялись ключи, то случилось еще бог весть что! А как-то меня просто не впустили в дом! Это неслыханно!

– Послушай, Мосс, – перебила Леони, – почему бы нам сегодня не поужинать вместе и не поговорить? Ты согласна?

Леони хотелось вытащить подругу из дома и подбодрить ее, но в эту минуту она была чертовски занята – смешивала краски, добиваясь именно того оттенка желтого цвета, который идеально подходил для стен гостиной – насыщенного, но неяркого. Тенниска Леони и ее старые брюки цвета хаки сплошь покрылись пятнами краски, не говоря уж о ладонях, руках и ногах.

– Еще бы! – воскликнула Мосси. – Давай завалимся в какой-нибудь уютный погребок и пошлем дела ко всем чертям!

– У меня были несколько иные планы, – со смехом призналась Леони, – но если ты настаиваешь – так и быть. Договорились?

– Блестящая мысль, – с воодушевлением откликнулась Мосси.

– После работы заезжай ко мне, – предложила Леони, – тогда и решим, куда поедем.

– Перед выездом я позвоню тебе, – пообещала Мосси.

– Отлично. До встречи.

– Пока.

Мосси повесила трубку и с силой ткнула окурок в пепельницу. И вправду, ей давно пора отдохнуть. После поездки в Нью-Йорк дела навалились нескончаемым потоком. В довершение всего благодаря Минит Николсон Андреа Уокер наверняка получит более чем щедрые комиссионные. На редкость жирный кусок.

«Слишком уж часто в последнее время эта стерва встает у меня на пути, – думала Мосси. – Конечно, я не всесильна, но у меня найдется способ отомстить. Вот именно, отомстить, – подытожила она. – Рано или поздно».

Эрминда тщательно свернула последнюю вещь – белую хлопчатобумажную блузку – и аккуратно уложила ее в чемодан, лежащий на кровати. Затем она решила проверить, не забыла ли что-нибудь.

Сначала она заглянула в шкаф. Там было пусто.

Потом в ящики тумбочки. Пусто.

И наконец зашла в ванную. Нет, она ничего не забыла.

Довольно усмехнувшись, Эрминда повесила форменное платье в шкаф и хлопнула дверцей. Вот так! Этот омерзительный, безобразный балахон принадлежал миссис Николсон. Уж конечно, Эрминде он был не нужен. Она стала закрывать чемодан, и вдруг ее осенило.

Бросившись в библиотеку, Эрминда прислушалась и убедилась, что миссис Николсон не видит и не слышит ее. Схватив один-единственный бесценный предмет, она метнулась обратно в свою комнату.

Заперев дверь, она вынула из чемодана стопку белья и благоговейно уложила на ее место фотографию Сэма Николсона в серебряной потемневшей рамке. Некоторое время Эрминда с любовью разглядывала снимок, а затем положила поверх него белье и закрыла чемодан. Ее глаза затуманились.

Выпрямившись, она оглядела комнату. «Мы могли быть счастливы здесь, – думалось ей. – Вдвоем с мистером Сэмом, без этой ведьмы».

Взяв чемодан, она направилась к двери. «А как же должок? – внезапно спохватилась она. – Минит Николсон еще не поплатилась за то, что испортила мне жизнь. Еще одно дельце – и моя работа тут будет завершена».

Несколько часов Мосси провела, показывая клиентам всевозможные дома, даже трейлеры, но сегодня все ее усилия были тщетными. Ни один из потенциальных покупателей не заинтересовался жильем, которое она предлагала. Однако на этом разочарования не закончились. Последнее из них Мосси испытала, позвонив Андреа Уокер и вновь попросив у нее ключи от здания компании Ван Вехтенов.

– О, какая жалость, Мосси! – нараспев протянула Андреа. – Как раз сегодня дом решил осмотреть один клиент. Ты же знаешь, осмотр может затянуться, тем более что с ним поехали партнеры, инспектора и так далее. Ключи освободятся только поздно вечером.

– Тогда давай договоримся на завтра, – предложила Мосси.

Она услышала в трубке шелест бумаг.

– Ах, милочка, завтра никак не выйдет. И послезавтра тоже… Знаешь, Мосси, я сама позвоню тебе и сообщу, когда можно взять ключи, идет? – И она повесила трубку.

Мосси швырнула трубку на стол.

– Дерьмо! – выпалила она, схватила сигарету и закурила ее. Минуту она задумчиво пускала дым, а затем взяла телефон и набрала номер Леони.

– Да? – послышался в трубке задыхающийся голос Леони.

– Это Мосси, дорогая. Извини, но ужин придется перенести. У меня… изменились планы.

– Кто он? – оживленно спросила Леони.

– Нет, нет, ничего подобного! – заверила ее Мосси. – Просто…

Леони терпеливо ждала.

– Просто у меня появились срочные дела, – с несвойственной для нее уклончивостью объяснила Мосси.

– Хорошо, – ответила Леони, удивленная таинственностью подруги. – Позвони, когда освободишься.

– Непременно, дорогая, – пообещала Мосси и отключилась.

Схватив сигареты и зажигалку, она сунула их в сумочку, взяла ключи от машины и метнулась к двери, возле которой стояла ее «акура». Включив зажигание, она рванула машину с места, разбрызгивая гравий.

 

Глава 22

Рабочий день уже закончился, в доме воцарилась тишина. Леони отскребла с руки последнее пятно краски и вытерлась. «Видок, как у Джексона Поллака», – думала она, разглядывая собственное отражение. Разноцветные пятна покрывали ее с головы до пят, словно тело целый день служило палитрой.

«Ладно, – наконец решила Леони, – если других огорчений сегодня не предвидится, можно считать, мне повезло». Покинув спальню, она спустилась в кухню. К счастью, удушливая вонь полиуретановой мастики уже почти выветрилась, а пол выглядел великолепно. Старые широкие сосновые половицы внушительно поблескивали. Гигантские балки над головой были отчищены и промазаны олифой, и Леони в очередной раз залюбовалась их живописностью.

Кухонные шкафы и оборудование уже установили, и Леони выяснила, что оно работает исправно. Шкафы она выкрасила зеленовато-оливковой краской, как в домах американских пионеров. На фоне солнечно-желтых стен шкафы смотрелись необычайно изысканно. Все ручки были сделаны из некрашеной сосны, покрытой лаком и вносящей нотку естественности в отделку кухни. Но главным достоянием кухни была столешница – настоящая антикварная доска, на которой когда-то рубили мясо, толстая, увесистая, дорогая. Впрочем, Леони не жалела о потраченных на нее деньгах.

Как и о расходах на кухонное оборудование. Леони с самого начала знала, что ей придется выложить кругленькую сумму, особенно если предстоит продать дом капризным и разборчивым жителям Нью-Йорка. Новомодная, баснословно дорогая, профессиональная кухонная техника способна удовлетворить требования любого покупателя. Впрочем, Леони знала, что столичные жители, приезжающие в долину на выходные, редко возятся со стряпней, и кухонная техника им нужна только для престижа. Поэтому на кухне выстроились огромная плита «Гарленд» с покрытием из нержавейки, двумя духовками и вытяжкой, такой же холодильник «Субзеро» и две сверхбесшумные посудомоечные машины «Аско».

Услышав стук в дверь, Леони поспешила к порогу. На крыльце стоял Сэм.

– Ты еще здесь! – с улыбкой воскликнула она. – А я заметила, что машины во дворе нет, и решила, что ты уже уехал.

– Я задержался, чтобы проверить, не нужна ли тебе помощь, – объяснил он.

– И совершенно напрасно, – возразила Леони. – Но я рада, что ты остался. Я хотела показать тебе верхний этаж. Сегодня мы с Джимми многое успели. – Джимми звали молодого человека, которого нашла Мосси и предложила нанять для помощи по дому.

– Отлично. А я-то гадал, куда ты запропастилась. Весь день тебя не было видно.

– Пойдем наверх, – предложила Леони, взяла Сэма за руку и повела в большую спальню.

– Вот это да! – воскликнул Сэм, едва ступив в просторную комнату. – Я знал, что комната получится великолепной, но такое мне и в голову не приходило!

– Еще бы!

– Драпировки на стенах изумительны, – продолжал Сэм. – Они удачно сочетаются с потолочными балками и придают дому вид французского шале.

Для стен Леони выбрала сливочно-белую ткань с пасторальными сценами в черных и серых тонах.

– Мне хотелось сделать стены более яркими, – объяснила Леони, – но все остальные ткани того же типа стоили слишком дорого. По-моему, и так неплохо. Надо только выбрать яркие аксессуары.

Целый день Леони и Джимми резали ткань, сшивали полосы и крепили их к слою ватина, покрывающего стены.

– Осталось лишь укрепить бордюры, – добавила Леони, показывая длинную и широкую тесьму сливочного цвета. – Миссис Миллер шьет полог для кровати, покрывала и чехлы – все из одинаковой ткани.

Старую чугунную кровать Леони привезла со склада, над ней уже установили балдахин. По обе стороны кровати на французских столиках вишневого дерева помещались черные стеклянные лампы, стопки книг, журналов и небольшие букеты роз. Своей верной кушеткой Леони теперь пользовалась как диваном, прислонив ее к стене и завалив подушками в пестрых наволочках.

– Расстановка мебели еще не закончена, – продолжала Леони. – Пусть пока постоит во флигеле.

Сэм восхищенно посмотрел на нее:

– Где ты научилась всему этому?

Леони рассмеялась.

– Сначала я наблюдала, как работают декораторы в Нью-Йорке и Саутгемптоне, а потом поняла, что и сама могу не хуже. И кроме того, Джимми очень помог мне. Он оказался понятливым и сообразительным учеником.

– Зеркала уже установили? – продолжал расспросы Сэм.

– Да, сегодня. Пойдем посмотрим.

Они прошли в ванные – две просторные комнаты, расположенные по соседству, отделанные белым мрамором и зеркалами. Их единственным отличием было то, что в одной помещалась джакузи, а в другой – стеклянная душевая кабинка.

– Ребята отлично поработали, – заметил Сэм, изучая швы вокруг зеркала.

– Еще бы! Давай взглянем на остальное, – предложила Леони.

– С удовольствием, – откликнулся Сэм. – Кажется, ремонт близится к концу. Если ты захочешь внести какие-нибудь изменения, с этим надо поспешить.

– Вряд ли, – покачала головой Леони. – Просто я хочу, чтобы ты взглянул на то, что мы с Джимми успели сделать сегодня.

На втором этаже Леони показала Сэму все четыре спальни и две ванные, где они с Джимми ради пробы покрасили по одной стене и разложили ткани для занавесок.

– Комнаты будут разноцветными: красная, голубая, зеленая и золотистая, – объясняла Леони. – Все они станут пестрыми, но с преобладанием одного цвета.

Сэм усмехнулся, глядя на нее:

– Теперь я понимаю, какая польза от твоего альбома.

– Огромная! – заверила Леони. – Идем вниз.

В библиотеке она показала Сэму отрез зеленого фетра.

– По цвету он напоминает сукно на бильярдном столе. Я приобрела его почти за бесценок. Этим фетром мы покроем стены, а занавески сошьем вот из этой ткани – она похожа на домотканый половик, правда?

– А какого цвета будут книжные шкафы?

– Мой друг Пьер из Нью-Йорка пообещал покрасить их под красное дерево, – сообщила Леони. – У него золотые руки, сам увидишь.

– Это будет выглядеть солидно, – заметил Сэм, – а обойдется дешево.

– В том-то и дело! – подхватила Леони.

В гостиной она обратила внимание Сэма на желтую краску того самого оттенка, который так долго пыталась получить.

– Она будет чудесно сочетаться с желтыми шелковыми занавесками.

– Да, – кивнул Сэм. – По-моему, это идеальный вариант.

– Комната сразу станет уютной и светлой, – продолжала Леони, – а библиотека, разумеется, будет гораздо более мрачной. Более… приближенной к мужскому убежищу.

Из гостиной они перешли в столовую, где Леони остановилась и нахмурилась.

– А эта комната меня уже измучила, – призналась она. – Поверх этих панелей так и просится роспись, но…

Сэм улыбнулся.

– Опять твое знаменитое «но»? В чем же дело на сей раз?

– Видишь ли, – объяснила Леони, – ручная роспись – дорогое удовольствие. Покупка по-настоящему красивых расписных обоев – например, от Зюбера – тоже станет в кругленькую сумму. А если купить обои подешевле, то и выглядеть они будут дешево! Поэтому я решила пойти на компромисс и разыскала обои в китайском стиле, которые смотрятся неплохо. Правда, цена тоже кусается. – И она указала на полосу обоев, приколотую к стене.

Сэм внимательно рассмотрел китайский мотив.

– Одобряю, – наконец с усмешкой произнес он.

– Теперь осталось лишь дождаться, когда паркет внизу будет уложен, – сообщила Леони. – Только после этого мы приступим к окраске и оклейке стен. Ткани у нас в обрез, я не хочу испортить ее.

– Ждать придется недолго, – заверил Сэм. – Но торопить рабочих я не хочу, иначе они начнут халтурить.

– Я и не настаиваю, – возразила Леони. – Просто объясняю положение дел.

– Никто и не говорит, что ты настаиваешь, – откликнулся Сэм, повернувшись к ней. Он подхватил Леони на руки, заглянул ей в глаза и поцеловал в лоб.

Прижавшись к Сэму, Леони поцеловала его в губы.

– Выпьем вина? – спросила она.

– Не откажусь, – ответил Сэм.

Они сидели в кухне, потягивая вино. Грозовые тучи, появившиеся на небе рано утром, по-прежнему висели над землей, обещая дождь, но не торопясь сдержать обещание. Серое небо и прохладный воздух представляли собой унылое сочетание, однако Сэм и Леони не замечали капризов погоды.

– В Нью-Йорке я начала обзванивать своих старых клиентов, – рассказывала Леони. – Двое или трое заинтересовались этим домом.

– Уже? – воскликнул Сэм. – Так сразу?

– Ну, ты же знаешь, как это бывает, – пояснила Леони. – Для большинства людей время – деньги, особенно для нечистых на руку толстосумов. К счастью, они доверяют мне и знают, что плохой товар я предлагать не стану. Мне известны их вкусы, пристрастия и так далее. А они уверены, что если ремонтом и отделкой дома занималась я, то они смогут переехать утром, а тем же вечером устроить званую вечеринку. Никаких недоразумений! Все будет предусмотрено.

– Невероятно, – пробормотал Сэм.

– Поверь, это правда. А еще я попросила Мосси заняться поисками очередного дома, который предстоит отреставрировать. Догадываешься, кому я намерена поручить эту задачу? – Она лукаво улыбнулась.

– Кому же? – Сэм притворно пожал плечами. – Неужели мне?

– Само собой, – подтвердила Леони. – И в самом ближайшем будущем. Вот увидишь.

Сэм испытующе вгляделся в ее лицо, восхищенный простодушным предвкушением, радостью и надеждой, озарившими ее черты.

– Не стану скрывать: это самое лучшее, на что я мог рассчитывать, – признался Сэм. – Ты только представь: мы вдвоем начнем работу над следующим проектом. Вдвоем.

– Я так и думала, что ты обрадуешься. По-моему, мы отлично сработались.

Сэм взял ладонь Леони, лежащую на столе, и нежно пожал ее.

– Ты права.

Леони не сводила с него глаз.

– А еще я думаю, – добавила она уже более серьезным тоном, – что мы можем даже… надеюсь, я не тороплю события… что мы можем даже создать компанию. – Глотнув вина, она продолжала: – Я покупала бы недвижимость, а ты нашел бы применение своему блестящему таланту архитектора и реставратора. – Она коснулась руки Сэма. – Еще я могла бы заниматься интерьерами, как здесь, а Мосси продавала бы наши дома. Я абсолютно уверена, что мы нашли бы клиентов среди богатых жителей Нью-Йорка, особенно после нескольких удачных продаж. – Она снова сделала паузу, пытаясь прочесть по лицу Сэма его мысли. – Это всего лишь предположение, Сэм. Ну, что скажешь?

Минуту он просто смотрел на нее, молча переваривая услышанное.

– Иногда мне кажется, что нас с тобой свела судьба, Леони, – наконец произнес Сэм. – Что мы встретились не случайно. Но теперь я ничуть в этом не сомневаюсь.

Небывалое облегчение и восторг охватили Леони. До сих пор она опасалась, что ее замысел придется Сэму не по душе. Он мог почувствовать угрозу своей независимости или решить, что Леони слишком спешит.

«Бог свидетель, – думала Леони, – в нашей физической близости есть что-то возвышенное. Никогда в жизни мне не доводилось так наслаждаться сексом». А что касается родства душ, чаще всего они с Сэмом действовали в унисон. Что могло быть лучше? Леони не представляла.

Но что касается совместной работы… Вероятно, многие мужчины отвергли бы ее предложение, вспомнив о своей мужской гордыне.

Взглянув на Сэма, Леони согласно кивнула:

– И мне так кажется. Это наша судьба. Наше будущее.

И вправду, вместе они представляли собой силу, способную прогнать черные тени. Вместе они могли преодолеть любые препятствия.

Сэм не припоминал, когда еще испытывал такое же счастье и любовь, когда будущее казалось ему столь же радужным. Его боязнь ответственности, собственных эмоций, недоверие к себе, а тем более к другим рассеялись как дым, и Сэм понимал, что причиной этому его любовь к женщине, сидящей напротив.

Эта любовь выросла из мощного физического влечения, проснувшегося весной, расцвела летом и теперь предстала перед ними во всей красе.

Лишь одно досадное пятно портит это восхитительное зрелище, думал Сэм. Только одна злобная и мощная сила угрожает разлучить его с Леони. Минит.

Когда вино было допито и Сэм собрался уходить, он ощутил прилив небывалой решимости: он знал, что надо делать, и собирался осуществить свой замысел немедленно.

 

Глава 23

Труп плавал в бассейне лицом вниз.

Белокурые волосы рассыпались веером, они слегка шевелились в воде, точно водоросли. Пустое инвалидное кресло нелепо растопырилось на узком каменном бортике бассейна.

Если не считать шороха ветра в ветвях, вокруг царили тишина и безмятежность. Даже осенние цикады приглушили хор, словно из уважения к покойной.

Застыв как статуя, он молча смотрел на тело – может быть, целую вечность, а может, всего несколько секунд. Этого он не знал. Время остановилось, пораженное отталкивающим зрелищем.

Ему чудилось, будто он парит над бассейном, сверху видя тело в воде, кресло возле самой воды и самого себя – неподвижного, одинокого, пристально разглядывающего распростертый труп.

Наконец, не выходя из оцепенения, он повернулся, поднялся по ступенькам в зимний сад и снял телефонную трубку. Набрав 911, он затаил дыхание, обводя взглядом комнату и впервые видя ее совсем в другом свете.

Роскошные цветущие растения, некогда столь прекрасные и яркие, вдруг ожили, протянули к нему толстые плети, грозя схватить, задушить, устремляя на него указующие персты, вызывая чувство вины и стыда.

– Говорит Сэм Николсон, – объяснил он ответившему оператору и назвал адрес. – Моя жена мертва, – негромко добавил он, – она в бассейне.

Закончив разговор, он прошел к столу и налил себе скотча. Залпом осушив стакан, он плеснул вторую порцию, на этот раз добавив льда и воды. Секунду-другую он стоял, уставившись в пустоту, а потом сел и настроился на ожидание, сдерживая отчаянное желание позвонить Леони.

Внезапно он встал и бросился в вестибюль. Больше он ни секунды не мог находиться в зимнем саду, откуда виднелся бассейн. Ему хотелось бежать прочь от места убийства. И от трупа жены.

Тяжело опустившись на нижнюю ступеньку лестницы, он обхватил ноги обеими руками, положил подбородок на колени и устремил взгляд на входную дверь, словно за ней скрывались ответы на множество мучительных вопросов, копошащихся в голове, подобно толстым ядовитым змеям.

Через несколько томительных, бесконечных минут раздался сигнал селектора. Вскочив, Сэм нажал кнопку, чтобы открыть ворота, не удосужившись спросить, кто приехал.

– В какое время вы вернулись домой, мистер Николсон? – осведомился полицейский, оглядывая мрачную роскошь библиотеки, а затем устремляя глаза-буравчики на Сэма.

– В семь или в половине восьмого, – ответил Сэм. – Точно не знаю.

– Где вы были?

– Я занимался ремонтом одного дома, расположенного неподалеку. Потом заехал в свой офис… то есть бывший офис, – поправился он, – чтобы забрать оставленные там бумаги.

Вопросы сыпались один за другим, часто повторяясь. Тем временем эксперт-медик и фотограф суетились около бассейна, а остальные полицейские разбрелись по дому и саду.

Вскоре детектив извинился и вышел поговорить с медиком, а Сэм направился в зимний сад, чтобы налить себе еще скотча. Сквозь стеклянную стену виднелся ярко освещенный бассейн, где в ослепительном сиянии метались чужие люди. Они уложили труп в пластиковый мешок, застегнули молнию. Соседство безобразной черной пленки словно перечеркнуло аристократическую красоту Минит своей категоричностью.

Это зрелище вызвало у Сэма тошноту, но он не отводил глаз от мешка, пока его не унесли в машину.

Вернувшись в библиотеку, Сэм натолкнулся на пристальный взгляд детектива Бигнера. В его руке шелестел прозрачный пластиковый пакетик.

– У нас возникло небольшое затруднение, мистер Николсон, – произнес детектив.

Сэм приподнял бровь.

– Какое? – Но на самом деле ему было все равно. Он сразу дал полицейским разрешение обыскать дом и сад и согласился ответить на все вопросы.

– Эта записка, мистер Николсон, написанная почерком вашей жены. Она лежала на столе в кабинете возле кухни.

Сэм выслушал его слова, но не понял их смысла.

– В записке говорится, что кто-то ненавидит ее и мечтает разделаться с ней. – Детектив смотрел на Сэма усталыми припухшими глазами. – Вы что-нибудь знаете об этом?

– Нет, – покачал головой Сэм, – ровным счетом ничего.

– Кажется, вы говорили, что в доме должна быть прислуга?

– Да, экономка Эрминда, – подтвердил Сэм. – Она живет в доме постоянно. Где она теперь, не знаю.

– Будьте добры, проводите меня к ней в комнату, – попросил Бигнер, почесывая в затылке. – Надо осмотреть ее.

Сэм повел его наверх, в пустую комнату для прислуги. Обнаружив, что все вещи Эрминды исчезли, Сэм озадаченно обернулся к детективу. Тот вновь поскреб в затылке.

– Похоже, она уехала.

– Ничего не понимаю! Утром я видел Эрминду, и, насколько мне известно, она никуда не собиралась.

– Вы знаете, куда она могла отправиться?

– Нет, – покачал головой Сэм. – У нее есть родственники в Нью-Йорке, но какие именно и где – понятия не имею. – Внезапно его поразила мысль о том, как мало он знал об Эрминде. Женщина, которая так долго прожила под одной крышей с ним и его женой, осталась для него совершенно чужой.

Но в одном Сэм был уверен: Эрминда ненавидела Минит.

– Если хочешь, приезжай, – предложила Леони ровным, но обеспокоенным голосом. Она с трудом держала себя в руках, не желая доставлять Сэму лишние хлопоты.

Когда первое потрясение отступило, Леони постепенно пришла в себя, однако так и не сумела до конца осознать известие – оно было таким страшным, что попросту не укладывалось у нее в голове, и казалось чересчур неправдоподобным.

«Такое случается в кино, – думала Леони, – но только не в реальной жизни. Тем более в моей».

Она понимала, что сейчас Сэм нуждается в ней как никогда. Ей отчаянно хотелось оказаться рядом с ним и утешить его.

– По-моему, тебе надо уехать оттуда, – добавила она.

Сэм колебался.

– А стоит ли? – Его голос звучал глухо и неуверенно. – Конечно, я хочу приехать, но обстоятельства сильнее нас.

– О, Сэм! – возмущенно воскликнула Леони. – Неужели они заподозрили тебя?

– Не знаю, – устало откликнулся Сэм. – Меня попросили не покидать дом, никого не предупредив. Вероятно, завтра у Бигнера, детектива из отдела убийств, найдутся для меня новые вопросы. Сейчас проводится вскрытие.

– Сколько времени оно займет?

– Вероятно, всего пару дней, – объяснил Сэм. – Бигнер упомянул, что сейчас у патологоанатомов мало работы, и, кроме того, зная, кто такая Минит… вернее, кем она была, – поправился он, – они не станут медлить.

– Ты уже рассказал им все, что тебе известно, – напомнила Леони. – Не беспокойся… Ты же был со мной, когда это случилось!

– Может быть.

– Что это значит – «может быть»? – удивилась Леони. – Разве ты не сразу отправился домой?

– Я заехал в здание компании Ван Вехтенов, чтобы забрать оставленную там коробку с папками, – объяснил Сэм. – Они нужны моему бухгалтеру, вот я и решил, что не стану хранить их у себя.

– Но это не могло занять много времени, – заметила Леони. Несмотря на твердую веру в Сэма, она почувствовала, как по спине пробежал ледяной холодок.

– Конечно, – подтвердил Сэм. – Я не пробыл там и двадцати минут. Знаешь, я немного побродил по старому особняку, попрощался с ним. Это единственный офис, какой у меня когда-либо был.

– Понимаю. – У Леони вновь закружилась голова – неприглядная действительность властно заявила о себе. Вероятно, все не так просто, как кажется на первый взгляд. – А горничная? – вдруг спохватилась она. – Ты знаешь, что с ней?

– Нет. Она просто исчезла. – Сэм вздохнул. – Полиция ищет ее. Порывшись в счетах за последние несколько месяцев, я нашел один номер, по которому звонила Эрминда – кажется, в Куинс или в Бруклин. Просто ни у меня, ни у Минит нет знакомых, номер которых начинался бы с цифр 718.

– Полезная находка, – одобрила Леони.

– Пожалуй, да. Но от всей этой чертовщины я сам не свой, – признался Сэм. – Никаких следов взлома, ничего! Правда, кому бы в голову пришло ломиться в эту неприступную крепость? – Помолчав минуту, он добавил: – Похоже, мои дела плохи, Леони. Совсем плохи. Если бы не эта записка… – Его голос вновь стал усталым.

– Не спеши с выводами, Сэм, – посоветовала Леони. – Ты даже не знаешь, что именно сказано в записке. По словам детектива, в ней не упомянуто ни единого имени.

– Надеюсь, ты права, – откликнулся Сэм. – А мои мысли безнадежно запутаны. Не знаю, что со мной стряслось.

– Ну как ты не понимаешь, Сэм?! – воскликнула Леони. – Ты только что обнаружил труп жены в бассейне! Вероятно, ты до сих пор не оправился от потрясения. Почему бы тебе не приехать сюда? Если хочешь, я сама приеду к тебе. Тебе нельзя оставаться одному.

– Спасибо за заботу, Леони. Я ее очень ценю. Но лучше уж я останусь дома, чтобы полиции не пришлось разыскивать меня. Со мной ничего не случится.

– Хотя бы позвони врачу, – предложила Леони. – У тебя есть какие-нибудь транквилизаторы? Или снотворное?

– В доме полно лекарств, – ответил Сэм. – Если понадобится, я что-нибудь приму, но звонить врачу незачем. Просто я чувствую себя… как-то странно. Оцепенелым. Все кажется нереальным, будто происходит вовсе не со мной.

– Сэм, как бы я хотела быть рядом! – заверила Леони. – У тебя есть кому позвонить?

– Звонить я никому не хочу, – объяснил Сэм. – Ты – единственный человек, с которым я рад поговорить. – Он вздохнул. – Мне неприятно перекладывать на тебя свои проблемы, но…

– Перестань! – решительно прервала Леони. – Ничего ты на меня не перекладываешь, ясно? Я люблю тебя, Сэм. А это означает, что твои заботы – мои заботы. Нет ничего удивительного в том, что ты позвонил именно мне.

– Леони, я люблю тебя, – произнес он. – От одного твоего голоса мне стало гораздо легче.

– Звони, когда пожелаешь. Если хочешь, мы можем говорить всю ночь.

– Я позвоню утром, – пообещал Сэм. – А сейчас попытаюсь заснуть. Сдается мне, рано утром сюда нагрянут гости из полиции.

– Ты сумеешь заснуть? – недоверчиво спросила Леони.

– Во всяком случае, попытаюсь. Завтра мне предстоит тяжелый день.

– Сэм, звони мне в любое время дня и ночи, ладно?

– Хорошо, – откликнулся Сэм и добавил: – Я люблю тебя, Леони. Люблю больше жизни. Знай об этом.

– Я все помню, Сэм.

Они повесили трубки одновременно. Сэм еще долго бесцельно блуждал по дому, из комнаты в комнату, не зная, что ищет, и ничего не видя вокруг. Наконец он вытянулся на большом кожаном диване в библиотеке и попытался забыть о событиях минувшего дня.

Но сон не приходил. Перед глазами Сэма неизменно возникал труп Минит, покачивающийся на воде в гротескной позе.

Едва Леони повесила трубку, телефон пронзительно заверещал, испугав ее. Она схватила трубку. Должно быть, звонит Сэм.

– Алло!

– Леони, дорогая! – В голосе Мосси не слышалось ни тени привычной жизнерадостности.

– Привет, Мосс, – устало отозвалась Леони.

– Извини за поздний звонок, но я услышала печальные новости.

– Уже? – изумилась Леони. – Мир действительно тесен.

– А наша долина в особенности, – подтвердила Мосси. – Вот я и позвонила, чтобы узнать, нужна ли тебе компания.

– Все в порядке, Мосси, не волнуйся, – ответила Леони, думая: «Нет, не все. Сама не знаю, что со мной творится».

– Ты не обманываешь меня, дорогая? – допытывалась Мосси. – Если хочешь, я примчусь немедленно.

– Не надо, Мосси. Прости, но я хочу побыть одна и отдохнуть. Я измоталась. День выдался слишком долгим, а недавно звонил Сэм…

– Ну как он? – с любопытством спросила Мосси. Она запретила себе лезть в чужие дела, однако искушение оказалось непреодолимым.

– По-моему, в шоке, – ответила Леони. – Он еще не осознал, что случилось. Он нервничает, даже, пожалуй, слегка испуган. Он считает, что полиция подозревает его.

– Неудивительно! – воскликнула Мосси. – Так думают почти все.

Леони мгновенно насторожилась, спеша встать на защиту Сэма.

– Откуда тебе известно?

– Я только что из бара в Киндерхуке, – объяснила Мосси. – Местные уже успели узнать всю омерзительную подноготную – от кого-то из полицейских. Ты же знаешь, в маленьких городах невозможно хранить секреты.

– Знаю, – невесело усмехнулась Леони. – Уже знаю. Только не понимаю, какого черта?!

– Дорогая, я передаю тебе только то, что слышала, – заверила Мосси. – Лично я ни в чем не обвиняю Сэма.

– Но ведь и ты думаешь, что он причастен к смерти жены, правда, Мосси? – Леони не скрывала своей враждебности.

– Ничего подобного я не думаю, – возразила Мосси.

– И правильно делаешь! Потому что он не способен на… преступление. Мосси, – продолжала Леони, – он пробыл здесь, со мной, до самого ужина! А затем заезжал в свой бывший офис за бумагами.

– Постой, – прервала Мосси, – тебе незачем оправдываться передо мной, дорогая. Его подозреваю не я, а полицейские. – Помолчав минуту, она затянулась и продолжала: – А еще те, кто знаком с ним.

– Что ты имеешь в виду? – сердито осведомилась Леони.

– Вспомни, сколько сплетен ходит о нем в округе, – объяснила Мосси. – Он женился ради денег. Его жена была калекой. Вот он и решил избавиться от нее. Обычное дело.

Леони сделала несколько глубоких вдохов. Ей хотелось кричать от досады и ярости, хотя она понимала, что Мосси всего лишь повторяет гнусные домыслы сплетников. Но сплетни могут быть опасными. Чрезвычайно опасными.

– Давай лучше сменим тему, Мосси, – предложила Леони. – Иначе этот разговор сведет меня с ума. Я готова рвать на себе волосы.

– Прости, дорогая. Я встревожила тебя, совершенно не желая этого. Сегодня у меня выдался такой день, что я до сих пор не могу прийти в себя.

– А в чем дело? – сразу забеспокоилась Леони.

– Да так, ни в чем. Пустяки. – Но ее голос прозвучал фальшиво, и Леони сразу распознала под внешней беспечностью нежелание продолжать разговор.

Понимая, что Мосси не расположена откровенничать, Леони не стала настаивать.

– Послушай, – наконец произнесла она, – я, пожалуй, лягу спать. По крайней мере попробую заснуть. Давай не будем надолго занимать телефон – может быть, Сэм позвонит.

– Конечно. Не забывай, дорогая, если понадобится, я приеду по первому зову, – напомнила Мосси.

– Спасибо, Мосси. Я так признательна тебе!

Повесив трубку, Леони мысленно добавила: «Мосси, ты прелесть, но сейчас я не нуждаюсь в подругах, пусть даже самых преданных и самоотверженных. Мне нужен тот, кто прогонит мои печали».

Глубокой ночью Леони в одном шелковом халате на голое тело наконец задремала под балдахином в большой спальне. Внезапно странный звук прервал ее беспокойный сон.

Вздрогнув, она широко открыла глаза, мгновенно насторожившись. Пока она шарила рукой по тумбочке в поисках выключателя, ей почудилось, будто в темноте промелькнула какая-то тень.

Господи, неужели это игра воображения?

Ее сердце гулко заколотилось. Прежде чем Леони успела открыть рот, кто-то негромко окликнул ее по имени:

– Леони!

Сэм. Не может быть! Неужто это он зовет ее из темноты?

– Сэм! – воскликнула она. – Сэм!

Он бегом пересек комнату и заключил ее в объятия, осыпая поцелуями.

– Ты перепугал меня до смерти! – призналась Леони.

– Прости, я не хотел.

– Пустяки. – Леони похлопывала его по спине, как ребенка.

– Я должен быть рядом с тобой, – повторял Сэм, – мы должны быть вместе.

Позднее, когда Сэм задремал, уткнувшись в ее плечо, Леони задумалась об иронии судьбы. Какой бы трудной и полной скорби ни становилась жизнь, любовь по-прежнему приносила им радость.

Но на сей раз радость не вызвала у Леони улыбки.

Уже не в первый раз она ломала голову над мучительным вопросом: что это – начало или конец?

 

Глава 24

Уик-энд тянулся бесконечно, плелся еле-еле под знаком изнуряющего ожидания – но чего? Сэм и Леони понятия не имели, что их ждет.

В субботу и воскресенье Леони работала в саду и в доме как заведенная, старательно отгоняя мысли, которые исподволь точили ее. Она отмеривала ткань, подбирала отделку, смешивала краски, пропалывала цветы. Но несмотря на все старания, тревога то и дело охватывала ее, угрожая разрушить недавно обретенную уверенность в себе.

Еще недавно ее мир был переполнен счастьем и надеждой, а теперь от них остались одни осколки. Леони доводила себя до изнеможения, делала все возможное, лишь бы сдержать болезненные всплески беспокойства и сомнений. Только по ночам, рядом с Сэмом, сомнения и страх развеивались, чтобы вновь как ни в чем не бывало возникнуть утром.

Дни Сэм проводил в Ван-Вехтен-Мэноре, слоняясь по огромному особняку – святилищу смерти, как он стал называть его. Он отвечал на звонки друзей и родственников Минит и ждал известий из полиции. Однако эксперты не спешили. Агония реальности, скорби, угрызений совести и парализующего страха заполнила пустоту, оставленную смертью Минит и разлукой с Леони.

Блаженное оцепенение первых часов после трагедии давно исчезло. На смену ему явилась грызущая тревога, от которой Сэму никак не удавалось отделаться. Она преследовала его во сне и наяву.

Каждое утро он приезжал в Октагон-хаус, отдавал распоряжения рабочим, осматривал дом и уезжал.

Прошло несколько дней, прежде чем однажды в полдень к нему нагрянула полиция. Сигнал селектора застал Сэма врасплох. Бигнер, детектив из отдела убийств, прибыл без сопровождения. На его лице сохранялось то же самое усталое выражение, что и в предыдущую пятницу.

– Я получил предварительные результаты вскрытия, – произнес он деловитым тоном.

Они устроились в библиотеке. Сэм никак не мог заставить себя войти в зимний сад, которым раньше так гордился. Вид бассейна за стеклянной стеной сада придавал этой комнате нечто зловещее.

– И что же вы узнали? – спросил Сэм, вглядываясь в непроницаемое лицо детектива.

Бигнер ответил ему вопросом:

– Ваша жена злоупотребляла спиртным?

Сэм изумленно воззрился на него.

– Нет. Разумеется, иногда она выпивала бокал-другой, – объяснил он. – Чаще всего в гостях, иногда – дома, перед ужином. А почему вы спрашиваете?

Бигнер тут же задал следующий вопрос:

– А таблетками? Она принимала транквилизаторы?

– Нет! – решительно ответил Сэм, подавляя раздражение. Его терпение было на исходе, вопросы детектива казались нелепыми. – Послушайте, что все это значит?

Припухшие веки Бигнера дрогнули.

– В крови миссис Николсон обнаружено смертельное сочетание алкоголя и седативного препарата секобарбитала. И большая концентрация оксикодона – это вещество содержится в болеутоляющем препарате перкодане.

Сэм ошеломленно уставился на детектива.

– Не могу поверить… – наконец выговорил он. – Это немыслимо. Я никогда не видел Минит пьяной. – Сэм поморщился. – Уже несколько лет… С тех пор как мы стали встречаться. Спросите кого угодно – всем известно, что она не пила!

– А как же таблетки?

– Она почти ничего не принимала – с тех пор как мы попали в аварию. Минит терпеть не могла лекарства. Даже аспирин она пила в самых крайних случаях. – Замолчав, он испытующе вгляделся в глаза Бигнера. – Это какая-то ошибка.

– Ошибка исключена, мистер Николсон, – возразил Бигнер. – Патологоанатом утверждает, что она умерла от передозировки. Конечно, если ее не утопили.

Утопили!

От этого слова по коже Сэма поползли мурашки. Он вдруг осознал всю ужасную реальность происходящего. Мысленно он видел, как легкие Минит заполняются водой, как руки молотят по воде, как рот раскрывается в призыве о помощи.

Желчь подкатила к горлу так внезапно, что Сэм стиснул зубы, чтобы его не стошнило. Вскочив, он бросился в ванную, но в этот момент ожил телефон. Он остановился, сглотнул и снял трубку.

– Алло! – Выслушав ответ, Сэм передал трубку детективу. – Это вас.

Бигнер поблагодарил его кивком.

– Да? – произнес он в трубку. Сэм молча наблюдал за ним. – Доставьте ее сюда. – И он отдал трубку Сэму. – Нашли женщину, которая служила у вас.

– Эрминду Гомес?

– Да. – Бигнер вздохнул. – Сейчас ее привезут в Ван-Вехтен-Мэнор.

Леони торопливо достала с дальней полки шкафа толстую воскресную газету, которую они с Сэмом решили не читать. Пока они были вместе, им не хотелось вспоминать о трагедии, а тем более знакомиться с домыслами падких на скандалы газетчиков.

Но теперь, оставшись в доме одна – несколько рабочих уехали обедать, другие расположились в саду с бутербродами, – Леони испытала неудержимое желание просмотреть злополучную статью.

Разложив газету на кухонном столе, она с трепетом уставилась на нее. Искать статью не понадобилось: заголовок прямо-таки бросался в глаза – «Наследница Ван Вехтенов утонула в роскошном поместье».

Далее шли подробности трагедии и большая фотография Минит Николсон.

Затаив дыхание Леони принялась разглядывать фотографию. Минит была снята в роскошном бальном туалете, с украшениями, которые наверняка стоили целое состояние. Ничего кричащего – все скромно и со вкусом. Тем не менее драгоценности казались баснословно дорогими.

«Господи, она бесподобна!» – подумалось Леони. Сэм не преувеличивал: его жена и вправду была поразительно красивой женщиной. На снимке были отчетливо видны белокурые волосы Минит и благородные черты лица. Она сидела, но в остальном ничем не напоминала калеку.

Подавив вздох, Леони нервно поправила прическу. Неудивительно, что Сэм влюбился в это прелестное создание. Леони знала, что внешность бывает обманчивой, и все-таки ей не верилось, что эта красивая, утонченная женщина с лицом ангела была злобной и беспощадной.

Внезапно вид фотографии стал для Леони невыносим, читать статью тоже не хотелось. Схватив газету, она сунула ее в мусорное ведро и прикрыла старыми газетами. Долой с глаз и из памяти! Но последнее было невозможно.

Леони беспокойно зашагала по кухне, стараясь выровнять дыхание. Наконец она взглянула на часы. Черт, уже почти вечер! Обычно Сэм звонил ей в середине дня, проверял, все ли в порядке, и сообщал о последних новостях.

Почему же сегодня он до сих пор не позвонил? Что случилось?

Леони овладело нехорошее предчувствие. Пугающие видения замелькали у нее перед глазами. Самым страшным из них было одно: полиция нашла доказательства того, что Сэм убил Минит. И теперь Сэма обвиняют в убийстве.

Она тряхнула головой. Этого не может быть! Она просто не могла ошибиться насчет Сэма!

На миг она остановилась. «Он не способен на преступление, – уверяла себя Леони. – Я полностью доверяю ему. Всегда и во всем!»

И она вновь принялась мерить шагами комнату, вспоминая вчерашний разговор. Они долго обсуждали смерть Минит, но не пришли ни к каким выводам: убедительных объяснений не находилось.

– В пятницу, расставшись с тобой, я принял одно решение, – признался Сэм. – Я вознамерился сразу же сообщить Минит, что подаю на развод. – Он перевел на Леони взгляд затуманенных грустью бирюзовых глаз. – Я поклялся, что выполню свое намерение.

– Господи, Сэм! – воскликнула Леони, внезапно прозрев. – Неужели теперь тебя мучают угрызения совести?

Он мрачно кивнул.

– Наша любовь слишком сильна, чтобы отрицать ее, – продолжал он. – Я считал, и по-прежнему считаю, что мы заслужили этот шанс. Что бы ни случилось, мы будем вместе.

Леони прижалась к нему, понимая, как страдает Сэм, и всей душой желая облегчить его муки.

– Уезжая отсюда, я знал, как должен поступить, – объяснил Сэм. – Остальное тебе известно. Дома я нашел… труп Минит, плавающий в бассейне. – Он взглянул в глаза Леони. – У меня такое чувство, словно это я убил ее, – признался он. – Понимаю, это бессмысленно, безумно! Я не успел даже сообщить ей о своем решении… – Его глаза наполнились слезами. – Теперь мне остается лишь гадать: кто сделал это? И почему?

Вчера ночью Леони поверила его словам. Она и сейчас верила ему… если бы не легкая тень сомнения.

Повернувшись, она зашагала по столовой и гостиной, ломая руки.

«Надо немедленно остановиться, – приказывала она себе. – Что за чертовщина? Как я могла предать Сэма, пусть даже мысленно?»

А если он все-таки…

Нет. Этого не может быть. Он не такой.

Леони метнулась наверх, в спальню, желая оказаться как можно дальше от внимательных глаз рабочих. Там, глядя на неубранную постель, на которой они с Сэмом еще недавно предавались любви, она вдруг расплакалась.

«Господи, не дай мне обмануться еще раз!» – молила она.

Увидев Сэма на пороге, Эрминда нервно улыбнулась ему. Ее глаза бегали, выдавая страх и презрение к двум полицейским, которые привезли ее в поместье.

– Эрминда! – воскликнул Сэм. – Слава Богу, с тобой ничего не случилось! Я так беспокоился…

Она пожала плечами.

– Со мной все в порядке, мистер Сэм, – подтвердила она. – Полицейские привезли меня сюда, только чтобы задать несколько вопросов.

– Где же ты была? – спросил Сэм.

– В Куинсе, у брата. После того как миссис Николсон уволила меня…

– Уволила?! – изумился Сэм.

– Давайте пройдем в дом и поговорим, – вмешался Бигнер, кивнув в сторону библиотеки. Полицейским, которые привезли Эрминду, он велел подождать в вестибюле.

В библиотеке Сэм заметил, что Бигнер с любопытством разглядывает Эрминду. Видимо, детектив не знал, как отнестись к красавице латиноамериканке, служившей в доме Николсона, и на его лице отражалась смесь подозрения и интереса.

Ничего удивительного, с иронией отметил про себя Сэм. Сегодня Эрминда была неузнаваема, особенно благодаря отсутствию привычной мешковатой униформы. Она оделась во все черное – трикотажный облегающий топ, тесные джинсы, босоножки на высокой платформе; тонкие золотистые цепочки поблескивали на ее шее и запястьях, в ушах покачивались большие золотые серьги-обручи. Блестящие смоляные волосы рассыпались по плечам. Только обильный, но искусный макияж казался неуместным здесь, вдали от столицы.

– Так вы говорите, миссис Николсон уволила вас? – начал Бигнер, дождавшись, когда Сэм и Эрминда сядут.

– Да, – кивнула Эрминда, – уволила. – И она взглянула на Сэма: – А разве вы не знали?

– Нет, – покачал головой Сэм.

– В пятницу утром, – уточнила Эрминда, – после того как вы уехали на работу.

– Почему же это произошло, мисс Гомес? – осведомился Бигнер.

– За завтраком миссис Николсон и мистер Сэм поссорились, – сообщила Эрминда.

Сэм метнул в Бигнера быстрый взгляд, но лицо детектива осталось непроницаемым. «О Господи! – ужаснулся Сэм. – Вот они, новые улики против меня!»

– Когда ушел мистер Сэм, – продолжала Эрминда, – я сказала миссис Николсон, что он не заслуживает подобного обращения, объяснила, что он хороший человек и искренне старается угодить ей. Она взбесилась и уволила меня.

– Из-за чего они поссорились? – спросил детектив.

– Она сказала, что закрыла общий банковский счет, – без запинки пояснила Эрминда. – И предупредила, что больше не даст ему ни гроша.

Бигнер пронзил Сэма острым взглядом глаз-буравчиков, словно сделал какие-то важные выводы.

Сэм смело встретил его взгляд, не скрывая сожаления. «Похоже, пора отказаться отвечать на вопросы и позвонить адвокату», – подумал он.

– Что же было дальше, мисс Гомес? – продолжал расспросы детектив, сосредоточив все внимание на экономке.

– Я просто собрала вещи, – ответила Эрминда, – и вызвала такси, чтобы добраться до вокзала в Гудзоне. Следующего поезда мне пришлось ждать больше часа. – Она пренебрежительно посмотрела на детектива, словно он один был виновен в том, что ей довелось вытерпеть такое неудобство.

– Каким поездом вы уехали?

– В два двадцать девять.

– Когда вы покинули дом, миссис Николсон была в порядке?

– Да, в полном.

– Вам не показалось, что она ведет себя как-то странно?

Эрминда решительно покачала головой:

– Нет.

– Значит, вы не заметили ничего необычного? – допытывался Бигнер.

Эрминда затеребила золотую цепочку на запястье, обдумывая вопрос. Ее ярко накрашенные губы задумчиво выпятились.

– Не-ет, – наконец протянула она. – Абсолютно ничего. Как я уже сказала, я уложила вещи и вызвала такси. Перед самым уходом я заново запустила видеокамеры и установила сигнализацию.

Сэм вдруг ударил кулаком по подлокотнику кресла.

– Черт! – выпалил он. – Как я мог забыть?!

Бигнер удивленно посмотрел на него.

– Скрытые видеокамеры! – Сэм вскочил на ноги. – Они реагируют на движение. – Он обернулся к детективу. – Камеры расставлены по всему саду и дому, в том числе и вокруг бассейна. Теперь мы точно узнаем, кто убил Минит!

 

Глава 25

– Вы готовы? – спросил Сэм.

Бигнер кивнул. Поначалу он хотел было конфисковать пленку как вещественное доказательство и просмотреть ее в участке, но, поскольку Сэм выражал желание увидеть ее, смягчился и решил устроить просмотр немедленно. Чтобы разом покончить со всеми неясностями.

В затемненной библиотеке Сэм вставил кассету в видеомагнитофон и с пультом в руках сел в кресло рядом с Бигнером. Несколько минут назад они с детективом побывали в подвале, где располагались пульты систем охраны, и извлекли кассету, на которую записывались показания шестнадцатой камеры, установленной возле бассейна.

Бигнер велел Эрминде подождать в вестибюле, однако она с вызовом удалилась на кухню, где, судя по звону посуды, занялась приготовлением ужина.

Сэм глубоко вздохнул. Дурное предчувствие и страх перед неизвестностью неумолимо терзали его. Помедлив еще минуту, он нажал на пульте кнопку воспроизведения.

Большой экран осветился, стал сероватым в крупную черную точку. На экране вдруг появилась Минит, камера автоматически увеличила план, следя за каждым ее действием. Она рывком остановила инвалидное кресло возле бассейна, у водяной горки. Движения Минит выглядели механическими, как у марионетки – «умная» камера вырезала те минуты, когда объект замирал. В итоге они увидели связный сюжет.

По спине Сэма внезапно пробежал холодок, он распространился по шее и достиг макушки. Второй раз в жизни его бросило в холодный пот. Первый раз это случилось, когда он узнал о параличе Минит.

Он вцепился в подлокотники кресла, чтобы сдержать дрожь в руках, и уставился на экран, загипнотизированный изображением жены, живой и…

Что за черт?

Минит была одна.

Разглядеть это было нелегко, но Сэм мог бы поклясться, что на лице Минит сохраняется безучастное выражение. Это прекрасное лицо не отражало никаких мыслей или чувств.

Слегка наклонившись вперед, она схватилась обеими руками за край водяной горки и приподнялась с кресла. Руки и плечи, окрепшие за годы пользования креслом и компенсирующие бездействие ног, сработали на удивление легко. Но Сэм знал, что, несмотря на всю силу, Минит пришлось потрудиться. В ее глазах промелькнула непоколебимая решимость и вновь сменилась бесстрастным выражением.

Она подтянулась на руках, перевалилась через борт водяной горки и съехала в воду, подняв веер брызг.

Точно сломанная кукла, подумалось Сэму.

Камера зафиксировала тело, ушедшее под воду, а затем изображение мигнуло и погасло. Движения, которые фиксировала камера, прекратились. Но спустя секунду камера снова пробудилась к жизни.

Теперь безжизненное тело Минит покачивалось на воде лицом вниз. Камера снимала его всего несколько секунд, а потом снова отключилась.

Потрясенный Сэм закрыл лицо ладонями.

Понаблюдав за ним, Бигнер медленно покачал головой.

– Ни за что бы не поверил… – он тяжело вздохнул, – ни в коем случае…

Сэм сидел молча.

Детектив поднялся, подошел к нему и, взяв пульт, нажал кнопку перемотки, подождал минуту, а затем вынул кассету и зачем-то оглядел ее со всех сторон.

– Придется забрать ее с собой, – объяснил он. – Иначе напарники мне не поверят. Суицид…

Сэм вскинул голову.

– Ничего не понимаю… – с трудом выговорил он.

– Я уже сталкивался с чем-то подобным, Николсон, – объяснил детектив. – Человек, твердо решивший покончить жизнь самоубийством, обретает силу пятерых. Пытаться остановить его – все равно что арестовывать психа. Однажды я видел, как женщина весом в сто фунтов в одиночку справилась с пятью или шестью полицейскими. Она отбивалась, точно борец сумо. – Он помолчал, глядя на кассету. – Ваша жена приняла окончательное решение…

– Я о другом, – перебил Сэм. – Зачем ей это понадобилось? Ведь она ни в чем не нуждалась.

– Возможно, ей надоело быть калекой, – без обиняков откликнулся детектив. – А впрочем, кто знает?.. Не понимаю только, почему она пыталась свалить вину на вас.

– Вы имеете в виду записку?

– Вот именно, – кивнул Бигнер. – Эта записка могла стать серьезной уликой против вас.

– Не знаю. – Сэм пожал плечами и погрузился в задумчивость. – Полагаю, она считала, что охранные системы отключены, – наконец высказался он. – И думала, что о самоубийстве никто не узнает. Но Эрминда нарушила ее планы, включив камеры перед уходом. Как я сразу об этом не подумал? Я считал, что, поскольку Эрминда дома, камеры отключены! Господи, если бы не она…

Внезапно силы оставили Сэма. Ему не хотелось продолжать разговор, обсуждать, что произошло и почему, вспоминать историю семейной жизни с Минит, особенно в присутствии незнакомого человека. Их взаимоотношения Бигнера не касались.

Детектив похлопал по кассете ладонью.

– Мне пора, – сообщил он. – Вы сами отправите мисс Гомес домой, или попросить полицейских отвезти ее?

– О ней не беспокойтесь, – проговорил Сэм. – Я сам отвезу ее.

Он проводил полицейских до двери, а затем поспешил в кабинет рядом с кухней. Ему не терпелось позвонить Леони.

Пальцы Сэма так дрожали, что он трижды ошибся, набирая номер. В ожидании ответа он перебирал почту, лежащую на столе. Уже много дней подряд он складывал ее в стопку, не просматривая. Счета, рекламные листовки, каталоги, журналы, опять каталоги, несколько писем.

– Да? – Леони наконец взяла трубку.

– Это я.

– О Господи! – выдохнула она. – Я чуть не сошла с ума от беспокойства. С тобой все в порядке?

– И да, и нет, – откликнулся Сэм. – Здесь только что побывали полицейские. Наконец-то.

– И что же? – настороженно спросила Леони.

– Ты не поверишь, – начал Сэм. – Минит покончила жизнь самоубийством.

– Что?! – воскликнула Леони. – Откуда ты знаешь, Сэм?

Он рассказал ей про видеокассету.

– И как я раньше не догадался проверить камеры? – сокрушался он. – Если бы ты знала, как я ненавидел здешнюю никчемную систему сигнализации! До сих пор я старался ее не замечать.

– По-моему, ты подавлен, – заметила Леони. – Еще бы, узнать, что Минит была так несчастна, что решилась на самоубийство!

– Да, – признался Сэм. – Это не укладывается у меня в голове…

– Но я надеюсь, что теперь ты испытал облегчение, – продолжала Леони. – Теперь с тебя сняты все подозрения.

– Это верно, – подтвердил Сэм. – И слава Богу! И все-таки я не понимаю, почему Минит утопилась. Ничего не понимаю. Я ни за что бы не поверил, что Минит способна совершить самоубийство. Она не из таких людей.

– Ты прав, она не из таких.

– Да, она всегда отличалась силой духа, – убежденно заявил Сэм. – Она не сдавалась без борьбы. – Он помедлил, роясь в почте. – Я не знаю, что и думать, Леони, – наконец признался он. – Своим спасением я обязан Эрминде, да благословит ее Бог. Несмотря на досаду и ненависть к Минит, она догадалась включить систему сигнализации перед уходом.

– Она возвращается в Нью-Йорк или остается с тобой? – спросила Леони.

– Пока не знаю. Надо поговорить с ней. Пожалуй, так я и сделаю, а затем приеду к тебе.

– Отлично!

– Как продвигается работа? – осведомился Сэм. – Рабочие не бездельничают?

– Напротив – трудятся не покладая рук, – сообщила Леони. – По моим подсчетам, нам потребуется всего одна неделя или чуть больше. Покраска стен почти закончена, кое-где уже наклеены обои. Сейчас здесь мисс Миллер – примеряет занавески и покрывала, а я помогаю ей. А еще я стараюсь убирать за всеми остальными как можно быстрее и держу все окна и двери открытыми, чтобы выветрилась вонь полиуретана. Она омерзительна!

Сэм рассмеялся:

– Подожди, скоро краска высохнет и перестанет пахнуть. Надо лишь проветривать дом, чтобы никому не стало плохо.

– Непременно, – пообещала Леони. – Значит, мы скоро увидимся?

– Да, только потерпи немного. И еще одно. Леони… я люблю тебя.

– И я люблю тебя, Сэм.

Сэм повесил трубку и начал запихивать каталоги и листовки в мусорную корзину, стоящую возле стола. Сложив счета в стопку, он бессмысленно уставился на них. Неожиданно его внимание привлекло письмо, адресованное ему, с пометкой «в собственные руки». Конверт был надписан от руки.

А это еще что такое? Разорвав конверт, Сэм обнаружил, что письмо написано на личном бланке манхэттенского доктора Натансона, лечащего врача Минит. Но с какой стати Натансон написал ему? Сэм недоуменно пожал плечами. Счета Натансон всегда присылал Минит.

Внезапно он понял, что перед ним вовсе не счет.

«Уважаемый мистер Николсон,

только небеспричинное беспокойство и, пожалуй, медицинская этика заставили меня сообщить вам о состоянии здоровья вашей жены, Минит Ван Вехтен-Николсон, несмотря на ее просьбу ни при каких обстоятельствах не извещать вас о последнем диагнозе.

После долгих и тягостных размышлений я решил все-таки сообщить вам горестное известие о том, что у Минит обнаружена злокачественная опухоль позвоночника. Ей осталось жить не более шести месяцев плюс-минус несколько недель.

С точки зрения медицины…»

Сэм продолжал читать, листок бумаги дрожал в его руках. Дочитав письмо, он застыл неподвижно, ошеломленный известием. Тысячи вопросов роились у него в голове, и в то же время тайна смерти Минит – ее самоубийства, напомнил себе Сэм – наконец разрешилась.

Его сердце переполняла горечь. Какими бы сложными ни были их взаимоотношения, Сэм не мог избавиться от мысли, что судьба слишком жестоко обошлась с прекрасной богатой наследницей Минит Ван Вехтен. Автомобильная катастрофа, увечье, неудачный брак и в довершение всего рак позвоночника. Хуже и быть не могло.

Это несправедливо, думал Сэм. Какая вопиющая несправедливость!

Вдруг он вздрогнул. Неужто после всего, что случилось, он сможет жить? Или воспоминания последних лет будут преследовать его до самой смерти?

Глаза Сэма увлажнились. Неужели и Леони он принесет только горе?

 

Глава 26

Красный, золотистый, розовый, оранжевый, лиловый, лимонный…

Словно павлин, распустивший роскошный хвост, долина блистала фейерверком красок. С каждым днем к нему добавлялись новые оттенки, радуя глаз своим великолепием. К моменту кульминации этого изумительного зрелища воздух значительно похолодал. Зима была не за горами.

Свет – тот самый свет, который притягивал в эту долину уже не первое поколение художников, – стал особенно ясным и чистым, благодаря ему ландшафт выглядел безупречно отреставрированным полотном, уцелевшим, несмотря на летнюю духоту и влажность.

Наступило время сбора яблок, ветви деревьев поникли, отягощенные сочными плодами, воздух пропитал сладкий, кружащий голову аромат. Налитые тыквы безмолвно ждали, где завершится их существование – на праздничном столе или на передней веранде дома.

Леони закончила накрывать стол в увитом листвой бельведере – этот пикник для себя и Сэма она задумала еще несколько недель назад. Остановившись и подбоченившись, она оглядела свои владения. Дом величественно возвышался перед ней во всей обновленной красе, словно редкостный драгоценный камень в идеально подобранной оправе.

Рай, думала Леони, настоящий рай в своем осеннем великолепии. Уже в который раз восхитившись красотой дома и сада, Леони задумалась, не стоит ли ей осесть здесь. Открыть мастерскую во флигеле и остаться тут навсегда.

Она направилась к дому, слыша под ногами шорох опавших сухих листьев. Поднявшись на террасу, она засмотрелась на искрящуюся под солнцем реку Гудзон и гордые вершины гор Катскилл за ней.

«Вот уж не думала, что я способна так привязаться к месту, – размышляла она. – Породниться с ним в эмоциональном и духовном смысле слова». Последний эпитет возник у нее в голове неизвестно откуда. Это слово было для Леони настолько чужим и непривычным, что язык отказывался выговорить его.

Она глубоко вдохнула бодрящий осенний воздух. Еще недавно она и предположить не могла, как много событий произойдет здесь, на этой земле обетованной, как она привыкла называть ее. За немыслимо короткое время в ее жизни случилось множество важных перемен. Вспомнив об этом, Леони улыбнулась.

Впервые увидев этот рассыпающийся на глазах ветхий дом, Леони мгновенно отождествила себя с ним. Дом взывал о помощи. Его следовало спасать, и как можно скорее. Оглядываясь назад, Леони понимала, что отчасти причиной духовного родства с этим домом было то, что она сама нуждалась в спасении, своего рода исцелении. Она стремилась залечить раны, оставленные неудачным браком, распавшейся дружбой и предательством. Ей требовалось духовное очищение после того, как она много лет пренебрегала собой.

Работа в доме и в саду стала лекарством для ее духа и тела. Возвратив дому былую красу, она обрела душевный покой, вновь вернулась к почти забытым ценностям и убеждениям, возродила совсем заброшенную внутреннюю жизнь.

Интересно, возникли бы у нее подобные мысли, если бы здесь она не познакомилась с Сэмом Николсоном? Может быть, мысленно ответила Леони, но строить догадки не стала, потому что знакомство с Сэмом затмило для нее весь мир.

Даже дав волю своей фантазии, Леони не могла предугадать, что в этом мире, над которым не властно время, она встретится с мужчиной, в котором найдет родственную душу, свою судьбу. Казалось, провидение намеренно свело их вместе в час испытаний. Леони твердо знала, что Сэм придерживается такого же мнения.

Ее вновь охватил благоговейный трепет. «Как бы там ни было, – думала она, – наша встреча отнюдь не случайна».

Леони прошла в кухню и остановилась, восхищаясь идеально отполированными сосновыми полами, мощными старыми балками и старинными, заново окрашенными шкафами. Даже ультрасовременная техника была тут к месту. С приятным чувством удовлетворения Леони огляделась, понимая, что именно она превратила безобразную, ветхую берлогу в элегантный и уютный уголок. Ради этого стоило жить.

Из кухни она прошла в столовую, оклеенную обоями в китайском стиле, в красных, зеленых и желтых тонах. Здесь уже стояли на своих местах простой, но изящный стол времен Георга II, такие же стулья, буфет и китайский шкаф. Над столом в осеннем свете искрилась русская люстра-«каскад» в неоклассическом стиле.

Побывав в столовой, Леони забрела в светло-желтую гостиную, где ее взгляд, как всегда, остановился на отреставрированном паркете и заново отполированной мраморной каминной полке, над которой висело гигантское зеркало в позолоченной оправе. Окна были открыты, бледно-золотистые шелковые шторы слегка раздувались на ветру. В гостиной расположились английские кресла и диваны – большие, удобные, в чехлах из бледно-желтого прочного полотна. Повсюду были расставлены антикварные столики, лампы и стулья различных эпох и стран – английские, французские, итальянские и австрийские, но эта пестрая смесь образовывала приятное глазу манящее целое. Деревянная отделка цвета слоновой кости присутствовала тут, как и в коридоре, столовой и почти во всех спальнях, но не бросалась в глаза. Несмотря на реставрацию, на ней сохранилась патина времени, соответствующая общему убранству дома.

Леони вошла в библиотеку, обставленную темными, окрашенными под красное дерево книжными шкафами и другой мебелью. Великолепные лампы времен Директории и обтянутые зеленым сукном стены довершали впечатление. На полу лежал пестрый тавризский ковер, на нем были расставлены уютные старые кожаные кресла, диван и огромные антикварные столы красного дерева.

«Да, – думала Леони, – я добилась своего: дом получился элегантным и уютным, чинным, но не чопорным».

Поднявшись наверх, она обошла спальни. Красная комната – недорогой красный дамаст на стенах, такие же шторы и полог у кровати – выглядела роскошно и величественно. Леони улыбнулась, вспомнив, что Сэм прозвал эту комнату «спальней папы римского». Голубая комната, бледная, эфирная, женственная, блистала отделкой нежно-розового цвета, оттенка слоновой кости и позолотой. Золотистая комната с ее обитыми парчой стенами, шторами, балдахином и сливочно-белой отделкой также создавала впечатление царственного, но бесконечно уютного убежища.

Вдруг Леони услышала шум подъезжающего «рейнджровера» и бросилась вниз, в кухню. Схватив уставленный блюдами поднос, она вышла на террасу.

Сэм выбрался из «рейнджровера». Его глаза и зубы сверкали на загорелом лице.

– Привет! – крикнул он Леони. – Подожди, не двигайся с места.

Леони засмеялась, как всегда радуясь его приезду.

– Что случилось?

Он взлетел на террасу, запечатлел поцелуй на ее губах и отнял у нее поднос одним быстрым движением.

Сминая осенние листья, они прошли в бельведер, где Леони начала расставлять блюда на столе. Сэм наблюдал за ней, а затем взял ее за руки и крепко поцеловал, глядя в глубокие темные глаза. Леони наслаждалась теплом его прикосновений, не спеша разжать объятия, но в конце концов взъерошила обеими руками его светлые волосы и отстранилась.

– Расскажи, как прошло утро, – попросила она, садясь за стол. – Что тебе налить – вина или сидра?

– Сидра, пожалуйста, – ответил Сэм, усаживаясь рядом.

Леони наполнила два высоких стакана свежим сидром и протянула один из них Сэму.

Он прикоснулся краем стакана к ее стакану. Раздался тихий звон.

– За нас! – провозгласил Сэм, глядя в глаза Леони и улыбаясь.

– За нас, – повторила Леони, отвечая ему взглядом. Потягивая сидр, она думала, что впервые видит Сэма таким счастливым. Несмотря на испытания последних недель, его лицо теперь сияло счастьем и довольством.

«Как у меня, – думала Леони. – Я словно смотрюсь в зеркало».

– Как прошла встреча? – спросила она, наполняя тарелку жареной курятиной, острым яблочным чатни и другими доказательствами ее кулинарного мастерства.

– Пожалуй, интересно, – откликнулся Сэм и уставился на поданную ему тарелку. – Вот это да! Выглядит заманчиво. Что это?

– Сладкий картофель по-бурбонски, – объяснила Леони, подкладывая ему еще ложку лакомого блюда. – Патентованное средство от всех печалей. Вкус ничем не хуже запаха.

Сэм рассмеялся:

– Когда ты предупредила, что устраиваешь пикник, я рассчитывал только на сыр и вино.

Наполнив свою тарелку, Леони напомнила:

– Ты обещал рассказать, как прошло утро.

Сэм уплетал за обе щеки.

– Курятина бесподобна!

– Спасибо, – улыбнулась Леони. – Этот рецепт мне дала Уилли, кухарка Бобби Чандлера.

Сэм вытер пальцы салфеткой.

– Короче говоря, по завещанию Минит оставила мне два доллара.

Леони недоверчиво посмотрела на него:

– Два доллара?!

Сэм усмехнулся:

– В завещании сказано, что именно столько денег было у меня в кармане, когда мы познакомились. – И он весело рассмеялся.

Леони тоже расхохоталась, с удивлением думая, что они, должно быть, спятили, если случившееся кажется им забавным.

– Ничего другого от нее я и не ждал, – иронически добавил Сэм. – И знаешь… у меня камень с души свалился, – признался он.

– Правда? – Леони подхватила вилкой немного канадского риса с грибами.

– Истинная правда. Если бы я унаследовал часть состояния, мне казалось бы, что я по-прежнему связан с ней и ее семьей, – объяснил Сэм. – Но в результате произошел окончательный разрыв. Теперь я никому ничего не должен.

Протянув руку, он отвел прядь волос со лба Леони, наслаждаясь игрой оттенков красного и каштанового. Леони поцеловала его в ладонь.

– Юристы считают, что я вправе опротестовать завещание, – продолжал он, – и при желании я мог бы сделать это. И хотя мой адвокат утверждает, что мои шансы весьма велики… – он взглянул в глаза Леони, – я отказался. Я просто хочу забыть о прошлом.

– Полностью согласна с тобой, – искренне произнесла Леони. «Как мы с ним похожи! – мысленно добавила она. – Мы твердо придерживаемся принципа «что было – то прошло». – Кто же унаследовал состояние Ван Вехтенов? – спросила она.

– Кузен Минит, Дирк, – объяснил Сэм. – Лично я от него не в восторге, но думаю, он сумеет позаботиться об имуществе Минит. Так или иначе, – добавил он, – я предупредил, что свои вещи увезу из дома на следующей неделе, как только найду подходящий склад.

– Это ни к чему, Сэм, – возразила Леони. – Если хочешь, привези их сюда.

– Посмотрим, – беспечно откликнулся Сэм, потягивая сидр. – После встречи с юристами мы с Дирком вдвоем обошли дом. Кстати, он предложил Эрминде остаться.

Леони чуть не поперхнулась сидром.

– Что?!

Сэм усмехнулся:

– Похоже, между ними промелькнула искра чувств – такая искра, что из нее наверняка возгорится пламя.

– Не может быть! – воскликнула Леони. – Она же была без ума от тебя!

– Знаешь, я говорил с ней после смерти Минит, – признался Сэм. – И дал ей понять, что люблю тебя.

– Ты и вправду думаешь, что между Эрминдой и Дирком что-то есть?

– Да. Я знаю Дирка, и поверь мне, он не станет терять время даром. Как и Эрминда. – Сэм усмехнулся. – Она ценит мужское внимание. – Он с улыбкой взглянул на Леони. – Разве не чудесно, что у нее появился шанс стать следующей хозяйкой Ван– Вехтен-Мэнора?

– Справедливость восторжествовала, – заметила Леони.

– Перед уходом я захватил из детской букет хризантем и отнес их на могилу Минит, – сообщил Сэм.

Леони перестала жевать.

– Это очень мило с твоей стороны, Сэм, – произнесла она. – Надеюсь, ты поступил так не из-за угрызений совести. Или ты по-прежнему винишь в случившемся себя?

– Нет, – покачал головой Сэм. – По-моему, я сделал все, что мог. У меня получалось далеко не все, но я старался. Она сама решила уйти из жизни, и тут уж я был бессилен. – Он замолчал. – Знаешь, я ходил на кладбище, чтобы… попрощаться с ней. Поблагодарить за то хорошее, что у нас было.

– Рада слышать, – отозвалась Леони, потянулась и поцеловала Сэма.

Со стороны аллеи послышался шум подъезжающей машины, и оба обернулись, чтобы посмотреть, кто приехал. Во двор вывернула сияющая белая «акура» Мосси и затормозила рядом с «рейнджровером».

Когда Мосси вышла из машины и направилась к дому, Леони окликнула ее:

– Мосси, мы здесь!

Мосси обернулась, тряхнув ядовито-оранжевой шевелюрой, неестественно искрящейся под солнцем.

– Застолье вдвоем! Как романтично! – пропела она, направляясь к ним по усыпанной хрустящими листьями дорожке.

Сэм и Леони встали и по очереди поцеловали гостью.

– Располагайся, – пригласила Леони. – Еды здесь хватит на целую армию.

– Прости, дорогая, но я только выпью вина, – возразила Мосси. – Мне пора всерьез заняться своей фигурой. До нового года я худею! – Рухнув на стул, она немедленно вытащила из сумочки сигарету, а Сэм любезно щелкнул зажигалкой. – Спасибо, – поблагодарила его Мосси.

– Не за что. – Наполнив бокал вином, Сэм протянул его Мосси.

– Еще раз спасибо, – кивнула Мосси. – Ваше здоровье!

– Что привело тебя в наш медвежий угол? – поинтересовалась Леони.

Мосси напустила на себя таинственный вид:

– Нам надо поговорить.

– Со мной? – уточнила Леони.

– С вами, – поправила Мосси, выпуская дым.

– О чем? – Леони охватило жгучее любопытство.

– Начнем с того, что на продажу выставлен один райский уголок, – заговорила Мосси. – Само собой, работы там по горло, но овчинка стоит выделки. Это старый мельничный дом. На Киндерхук-Крик. Уединенный. Дешевый. И, пожалуй, вам он обойдется еще дешевле.

Сэм и Леони быстро переглянулись. Они уже обсуждали возможность совместной работы в будущем, но еще не успели принять окончательное решение. Однако Леони уже призналась Сэму, что привязалась к Октагон-хаусу и подумывает пустить здесь корни. Более того, намекнула, что в ближайшее время у нее вряд ли возникнет желание браться за реставрацию следующего дома.

Мосси устремила острый, все понимающий взгляд сначала на Леони, затем на Сэма.

– Дьявол! – воскликнула она. – И это вся награда за мои труды? Так и будем молчать?

Леони и Сэм засмеялись.

– Прости, Мосси, – произнесла Леони, – просто мы не знаем, как быть. По крайней мере пока не знаем.

– Пресытились походной жизнью? – осведомилась Мосси, подняв тонко выщипанную бровь.

– Честно говоря, да, – призналась Леони. – Мы так долго ждали, когда закончится ремонт, а дом получился таким красивым, что…

– Так как же вы намерены поступить? – прервала Мосси. – Разве не вы мечтали выгодно продать этот дом?

– Но предложений от покупателей еще не поступало, – напомнила Леони. – Вот я и решила устроить во флигеле мастерскую по реставрации архитектурных элементов и антиквариата. Вложить деньги в несколько редкостных вещиц, а затем известить старых клиентов, что я вновь приступила к работе.

– А если бы покупатели нашлись? – спросила Мосси.

– Мосс, на что ты намекаешь? – насторожилась Леони.

– На кого, – поправила Мосси. – На одну до неприличия богатую семью из Нью-Йорка, с которой я недавно созвонилась. Это твои бывшие клиенты, Леони.

– Кто именно?

– Карсоны. Клаудиа и Ричард Карсон.

– Ого! – воскликнула Леони. – Они и вправду чудовищно богаты.

– Я успела показать им с десяток домов. Эта волынка началась вскоре после смерти Минит.

– Так вот почему ты вдруг исчезла! – воскликнула Леони.

– Да. – Мосси кивнула. – Я сначала хотела узнать, чем это кончится, а затем обо всем рассказать тебе. Словом, эти донельзя разборчивые люди осмотрели почти всю недвижимость в долине. Я даже показала им этот фантастический уголок на Киндерхуке, но он им сразу не понравился. Они хотят приобрести уже готовый, отремонтированный дом. Ты же знаешь таких людей. Как ты говоришь, им нужен дом, в который можно въехать утром, а вечером уже принимать гостей. Следовательно… – Она глубоко затянулась.

– Не тяни! – взмолилась Леони.

– Я привозила их сюда, – сообщила Мосси. – В тот вечер, когда вы ужинали в ресторане.

– Что? – изумилась Леони. – И ты даже не сообщила мне?!

– Зато теперь ты все знаешь, дорогая, – с несокрушимой логикой заявила Мосси.

– Но к чему такая скрытность?

– Мне хотелось сделать тебе сюрприз, – пояснила Мосси. – Я привозила их сюда дважды. Во второй раз они осмотрели дом, пока ты была на выставке в институте Кларка.

– И что же? – вмешался Сэм.

Мосси глотнула вина, наслаждаясь произведенным впечатлением.

– Да не тяни же, Мосс! – воскликнула Леони.

– Дорогая, ты не поверишь! – предупредила ее Мосси. – Они пожелали купить дом не сходя с места. Заплатить всю сумму сразу! Приобрести его вместе со всей мебелью!

– Не может быть! – изумился Сэм.

– О какой сумме шла речь? – спросила Леони.

Мосси обвела подругу и Сэма торжествующим взглядом.

– В четыре раза превышающей ту, которую заплатила ты! – наконец провозгласила она.

– Что?! – ахнула Леони.

– И вдвое больше суммы, вложенной в ремонт и реставрацию, – добавила Мосси.

– Ни за что не поверю! – воскликнул Сэм.

– Это правда, – заверила Мосси. – Я решила попытать удачу и выяснить финансовые возможности клиентов. А они явно проверяли мои. Вот я и запросила для начала солнце, луну и все звезды. Они были готовы подписать договор, однако я решила в первую очередь поговорить с вами.

Леони вопросительно смотрела на Сэма.

Мосси отпила еще глоток вина.

– Им очень понравился сам дом, – сообщила она, – результаты ремонта привели их в изумление, а от отделки и обстановки они были без ума.

Леони обняла Сэма, он поцеловал ее в щеку.

– Я намекнула, что вы, возможно, согласитесь продать часть мебели, – продолжала Мосси, – но цена еще не определена.

– Мосси, – начал с усмешкой Сэм, – похоже, ты дала Леони обильную пищу для размышлений. – Он прижал Леони к себе, она заглянула ему в глаза.

– А что думаешь ты, Сэм? – спросила она. – Может, займемся мельничным домом?

– Неплохая мысль, – заметил он. – Если обстоятельства и вправду складываются так удачно, как говорит Мосси, тогда… пожалуй, его стоит осмотреть.

– Такие покупатели, как Карсоны, большая удача, – напомнила Леони.

Мосси поставила бокал и встала.

– Мне пора, дорогие мои, – заявила она. – Сегодня ко мне придет новый личный инструктор, опаздывать нельзя.

– Инструктор? – переспросила Леони.

– Вот именно. Видела бы ты его: молодой! Рослый! Сложен как бог! А…

– Мосс, прекрати! – со смехом перебила Леони.

– Вечно ты затыкаешь мне рот! – посетовала Мосси, роясь в сумочке. Наконец она выудила оттуда связку ключей и бросила их на стол. – Вот ключи от мельничного дома. – Еще раз покопавшись в сумочке, она извлекла оттуда листок бумаги. – А это адрес.

– Спасибо, Мосси, – произнес Сэм.

– К сожалению, мне и вправду пора, – сказала Мосси, направляясь к машине. – Незачем заставлять гостя ждать. Этот юноша – мастер на все руки! – И она умчалась, напоследок тряхнув пышной прической в тон краскам осени.

Сэм повернулся к Леони, и оба расхохотались.

– Она неподражаема! – воскликнул Сэм.

– Это верно, – сквозь смех согласилась Леони.

Сэм взял ее за руку:

– Ты действительно хочешь осмотреть мельничный дом?

– Да. Сгораю от нетерпения.

– А я предлагаю прежде закончить отделку этого дома.

– Пожалуй, ты прав. – Леони пожала ладонь Сэма. – Хотелось бы знать, что нас ждет?

– Поживем – увидим, – ответил Сэм, касаясь ее губ. – Кто знает, что готовит нам будущее?