… Первый раз Максим заметил его в универсаме, куда зашел после работы, дабы приобрести что-нибудь для холодильника. Этот высокорослый статный «блондин» занимал среди его «домочадцев» особое положение. Максим Всеволодович Мороз или Макс Севыч, как называли его близкие люди, жил один в уютной двухкомнатной квартире, которая располагалась на двадцать первом этаже элитной московской многоэтажки. В квартире не было ни собаки, ни кошки, ни какой другой живности. И вовсе не потому, что Максим не любил животных. Наоборот — потому что любил, потому и не заводил. Животным нужен постоянный уход и внимание, а ни того, ни другого Мороз как раз обеспечить и не мог, поскольку в любой момент мог «сорваться» в очередную командировку. Поэтому к «домочадцам» он причислял все тот же холодильник, телевизор и стиральную машину. Нет-нет, с психикой у него было все в порядке. Он не вел задушевных разговоров с бытовой техникой. Он просто, разнообразия ради, присвоил своим «домочадцам» некоторые черты, присущие человеческому характеру. Стиральная машина была у него «привередой», поскольку требовала то «Калгон» то «Ленор». Телевизор Максим именовал не иначе как «фарцовщик», поскольку тот постоянно что-то предлагал: то кино или передачу посмотреть, а, чаще всего, купить что-нибудь — и всегда по самой лучшей цене и самого высшего качества! А вот холодильник был «молчуном». Он скромно стоял в углу на кухне. Не требовал особого ухода. И лишь, когда включался компрессор, тихонько мурлыкал, как кошка. Мороз испытывал перед холодильником чувство вины, поскольку тот редко бывал заполнен, хотя бы наполовину. Причина тому была весьма банальна: Максим, как правило, обедал и ужинал вне дома. Поэтому изредка он покупал для холодильника что-нибудь вкусненькое…

… «А может, все-таки для себя», скажете вы? А может и так!.. Как бы то ни было, Максим совсем уже было собрался покинуть супермаркет, когда его внимание привлек шум возле одной из касс. Какой-то человек подбирал с пола рассыпавшуюся мелочь — видимо неловко принял сдачу из рук кассира. Толпа как всегда разделилась на части: кто-то кинулся помогать «растяпе», кто-то громко сетовал на заминку в очереди, кто-то просто глазел на происходящее, кто-то спешил по своим делам, вовсе не обращая на казус внимания. Что-то в облике «виновника торжества» показалось Максиму знакомым, а когда тот выпрямился, он понял что — он знал этого человека! Казимир Янович! Попутчик Максима по купе, во время одной из поездок в Новосибирск! Максим уже собрался направиться в его сторону, дабы поздороваться со старым знакомцем, но его отвлек вызов мобильного телефона. Разговор по мобильнику оказался настолько важным, что Максиму пришлось максимально на нем сосредоточиться. Когда же разговор был закончен, Максим обнаружил себя идущим по направлению от универсама, метрах этак в пятидесяти от оного. Посетовав в душе на закавыку, помешавшую ему поздороваться с хорошим человеком, Максим повертел для очистки совести головой по сторонам — вдруг да мелькнет где знакомый силуэт — но, не обнаружив искомого, возвращаться, тем не менее, не стал, а решительно продолжил путь по направлению к дому. Через энное количество шагов мысли о Казимире Яновиче были вытеснены на задворки памяти другими мыслями, куда как более важными.

Дело в том, что с некоторых пор в сферу интересов группы Мороза попали психиатрические больницы. Это направление курировал Николай Мерзликин. Максим требовал от Николая к «работе по психам» относиться с особой осторожностью. Ибо такова была его договоренность с высокопоставленным представителем спецслужб генералом Сологубом…

… Звонок от «дяди Миши» — вслух Максим именовал Сологуба Михаилом Ивановичем, а про себя, чаще, все-таки, по старой памяти, «дядей Мишей» — поступил тогда, когда идея взять «психушки» под контроль собственно и была еще только идеей. Максим взял трубку и услышал знакомый голос.

— Доброго здоровьица, Максим Батькович, Сологуб беспокоит!

— Здравствуйте, Михаил Иванович, и вам не хворать!

— Да какой там, не хворать… Хотя, на добром слове спасибо! Ну, да не об том речь… Разговор у меня к тебе Максимушка…

— Я весь внимание!

— Дошел до нас слушок, что решил ты на «психушки» глаз положить?

— Есть такая идея…

— А как ты посмотришь на то, чтобы идею эту вашу похерить, так сказать на корню?

— Боюсь, что на корню уже не получится!

— Жаль коли так… Ну, да тебе виднее! Однако будь в этом вопросе поделикатнее, что ли. Не наступи старым друзьям на мозоли. В возрасте это, знаешь ли, вещь ой как неприятная…

— Думаю, что я вас правильно понял? Постараюсь ваших мозолей не побеспокоить!

— Уж ты, душа моя, постарайся!..

… Дальнейший диалог свелся к обмену любезностями и вскоре, по обоюдному согласию, был прекращен. А не далее как вчера Николай доложил Максиму, что поступил сигнал из одной психиатрической больницы о попадании туда странного пациента. Доставлен бедолага был с одного из московских вокзалов с приступом «белой горячки», в приличной одежде, но без денег и документов. Из-за одежды его, собственно, и доставили. Уж очень он в ней не был похож на обычного бомжа. Через три дня симптомы делирия прошли, но легче врачам от этого не стало. Пациент по-прежнему оставался «не в себе». Он не мог четко объяснить ни кто он, ни откуда. Постоянно просил вернуть ему украденные часы. Главврач больницы, который считался светилом в своей области медицины, после того, как сам лично обследовал пациента, сразу позвонил Мерзликину, как то и было заранее оговорено в подобных случаях. Тот немедленно проследовал в больницу, в присутствии главврача сам побеседовал с «объектом», после чего немедленно позвонил Морозу. Именно этот звонок и отвлек Максима от возможной встречи с Казимиром Яновичем несколько минут назад, и именно содержание разговора с Николаем, занимало теперь мысли Максима. Суть доклада Мерзликина сводилась к тому, что «объект», несмотря на некоторые странности, был психически абсолютно здоров!.. Когда Максим вошел в квартиру план ближайших действий был им уже продуман. Он сложил продукты в холодильник и набрал номер генерала Сологуба.

— Здравствуйте, Михаил Иванович! Нужно срочно увидеться!

— Здравствуй, Максим! Где и когда?

— Через полтора часа на Патриарших!

— Лады!

Максим сбросил номер Сологуба и тут же набрал номер майора Васильева.

— Бери свою машину и ко мне! Сильно не гони, но и не задерживайся. Будешь подъезжать звякни, я выйду!

— Понял, лечу!

— Лети, лети… — пробурчал себе под нос Максим, — а я пока поужинаю!..

… Ужин пришлось готовить «на скору руку». «Вот незадача! В кои веки решил поужинать дома, и на тебе!» — досадовал Максим, второпях готовя еду. Ел он также торопливо, без того смака, на который рассчитывал, но и то еле-еле успел. Он еще дожевывал остатки ужина, когда позвонил Василий.

… К Патриаршим подъехали за несколько минут до назначенной встречи. По дороге Максим, в допустимых пределах, ввел Василия в курс дела. Поэтому теперь, он, молча, покинул машину и, не торопясь, направился по дорожке к скамейке, где его уже поджидал «дядя Миша».

— Вы позволите? — обратился Максим к солидному пожилому мужчине, кивнув в сторону свободной части скамейки.

— Сделайте милость!

Максим присел, и мужчины некоторое время провели в молчании.

— Может, о погоде поговорим? — спросил через некоторое время Михаил Иванович — Раз ты считаешь, что здоровканья по телефону было вполне достаточно, а о деле, по которому ты меня сюда вытащил, говорить рано…

— А вы разве не рады, что выбрались из дома? Погода-то — просто благодать!

— Значит все-таки сначала о погоде? А, впрочем, почему бы и нет? Она того стоит!..

… И действительно, погода в Москве, в этот вечер на краю лета, стояла отменная! И если днем еще было жарковато, то вечером-то тепла было в самый раз. И даже незатейливый ветерок, который нет-нет, да и пускал рябь по темной воде пруда, нес с собой одновременно и свежесть и тепло. Представился тот уникальный случай, когда безо всяких экивоков можно было совместить приятное с полезным. Параллельно тому, как они наслаждались приятностями погоды, Максим рассказал генералу о странном психе — который психом-то выходит, и не был — все, что знал сам.

… - Сигнал об этом чудике к нам уже поступил… — начал Сологуб, после непродолжительного молчания.

Максим этому сообщению почему-то вовсе и не удивился.

— … Я думаю, — продолжил меж тем генерал, — что пусть пока им занимается твое ведомство. Но постоянно держите нас в курсе дела!

— Всенепременно!

— Дай-то бог! Ну, прощевай, что ли? Поплетусь помаленьку…

— Все вам наилучшего! А я, пожалуй, посижу еще немного…

На том и расстались. Максим посидел еще некоторое время на скамейке, вдохнул еще несколько литров ароматного воздуха, а потом встал да и пошел не торопясь в строну противоположную той, куда некоторое время назад ушел «дядя Миша»…

… «А вот это уже интересно! — подумал Максим, когда приметил на одной из скамеек по ходу своего движения знакомую фигуру. — Что-то вы, любезный Казимир Янович, стали мне слишком часто попадаться на глаза…».

Не писанное (а может и писанное где — кто бы его проверял!) правило гласило: «один раз — случай, два — система»! Поэтому Максим, ничтоже сумяшесь, нажал кнопку на брелке с ключами, что для Василия означало сигнал «внимание!». И, наверное, следовало бы здесь добавить про особое предчувствие или мурашки по спине, но, как назло, ничего подобного с Морозом не происходило. Скорее наоборот — ситуация его не пугала а забавляла. И кнопку-то он нажал потому, что чувства чувствами, а инструкцию, в составлении который ты сам, к тому же, принимал участие, нарушать не стоит! Ничего, Василий калач тертый — разберется, что к чему!

… Когда Максим, не меняя темпа ходьбы, приблизился к скамейке, Казимир Янович встал ему навстречу, приподнял надетую на голову шляпу и произнес:

— Добрый вечер, Максим Всеволодович! Не уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени?

— Добрый вечер, Казимир Янович! Уделю, конечно, столько минут, сколько вам понадобится для изложения вашего дела. Ведь у вас ко мне дело?

— Вы совершенно правы! Предпочтете выслушать меня во время прогулки, или поговорим сидя на скамейке?

— Выбор за вами!

— Тогда присядем…

Мужчины расположились на скамейке, и Казимир Янович начал изложение своего дела со слов:

— Очень любезно с вашей стороны, уважаемый Максим Всеволодович, что согласились меня выслушать! Поверьте, я бы никогда не обратился к вам с такой странной просьбой, — а она точно покажется вам странной — кабы не крайняя нужда! Ну да в том, что такая нужда возникла, вы сами отчасти и виноваты…

Максим не стал скрывать удивления, и уже открыл, было, рот, но Казимир Янович успокаивающее накрыл его руку своей.

— … Не спешите, сейчас я вам все объясню… Только давайте условимся, что какой бы странной не показалась вам моя просьба, вы не будете спешить еще раз нажимать кнопку на брелке, — повторное нажатие сигнал опасности, не так ли? — а выслушаете все мои объяснения до конца. Тем более что ваш охранитель теперь совсем рядом, и выглядит куда как внушительно!

«Однако быстро он срисовал Василия!», — подумал Максим.

Майор действительно расположился неподалеку на одной из скамеек по другую сторону дорожки. Вслух же Мороз сказал следующее:

— Ну не томите, говорите свою просьбу, любезный Казимир Янович! Заинтриговали вы меня уже вполне достаточно!

— То, как вы держитесь, дорогой Максим, вселяет в меня уверенность в благополучном исходе нашей беседы. А просьба моя состоит в следующем: я прошу вас помочь мне забрать из психиатрической больницы известного вам пациента…

Чего-чего, а этого Максим ожидал меньше всего. Но выдержки ему было не занимать. Он некоторое время внимательно рассматривал Казимира Яновича, словно это исследование могло подсказать ему какой-то ответ, потом с расстановкой произнес:

— А вот с этого места поподробнее!

— А может, обойдемся без подробностей? — Казимир Янович с робкой надеждой посмотрел в лицо Максима. — Может, поверите на слово, что это очень важно? А вам, для вашей же пользы, лучше остаться в неведении об истинных причинах… Давайте так — я предоставляю все необходимые документы, кто этот человек, откуда, и чем болен. Знакомлю вас с его родственником, который и займется, собственно, оформлением всех формальностей. Ваша задача только не мешать, а?.. Со своей стороны… — тут Казимир Янович осекся, наткнувшись на твердый взгляд Максима. — Ну, да, конечно… Я все понял… Ладно!.. Но помните — я вас предупреждал!

Казимир Янович вздохнул и заговорил неожиданно твердым голосом:

— Помните, Максим, нашу совместную поездку? Тот наш разговор о времени, о других мирах? Тогда я все это говорил неким полушутливым тоном. Теперь говорю твердо: другие миры существуют! И этот человек — будем его так условно называть — оттуда! Поверьте мне, границы между мирами охраняются очень строго, но изредка тому или иному искателю приключений удается прорваться сквозь них. Тот паршивец, который сидит у вас в психушке — наглядный тому пример! Раз есть границы, — и вы это должны понимать — есть и те, кто их охраняет. Они именуются «свестры». В их задачу входит ликвидация последствий проникновения извне…

Казимир Янович на мгновение умолк, видимо ожидая от Максима какой-либо реакции по поводу услышанного — не дождался и продолжил:

— … Тот мир, откуда прибыл наш гость, по уровню развития существенно превосходит наш с вами. Последнее время, среди молодежи этого мира, стало модным увлечением проникать в другие миры, вопреки категорическому на то запрету. Что-то вроде спортивного состязания — побеждает тот, кто дольше пробудет в другом мире. И одержать победу, скажу я вам, не так-то уж и просто. Подавляющее большинство вообще не могут пройти сквозь границу, а те, кому это все-таки удается, довольно быстро попадают в руки свестров. Естественно, что в том мире, откуда прибыл наш путешественник, это увлечение находится под строгим запретом. Да и наказание за участие в этих, так сказать, «соревнованиях» мо меркам того мира достаточно суровое. Но, как говорят, «охота пуще неволи», хотя, честно говоря, я не уверен, что эта поговорка в данном случае применима… Ну, да не об том речь! Единственное, что удалось сделать для того, чтобы хоть как-то уменьшить возможные последствия проникновения, так это убедить «прыгунов» — так именуют себя любители этой, с позволения сказать, «игры» — принять «кодекс прыгуна». И этот кодекс, к счастью, соблюдается неукоснительно. Основное правило «кодекса прыгуна» предписывает максимально соответствовать среде проникновения. То есть «прыгун» не должен сколь либо существенно отличаться от аборигена. Понятно, что первым пунктом идет внешняя схожесть. И в этом плане, к несчастью, наш мир весьма подходит для проникновения: внешне жители Земли и жители мира, о котором идет речь, очень схожи. Незначительные отличия можно разглядеть разве что под рентгеном, да и то, если быть очень внимательным… Вторым пунктом «кодекса прыгуна» предписывается тщательное изучение среды проникновения. Понятно настолько, насколько это возможно. В данном случае на уровне университетского курса, который дает весьма приближенное представление о предмете. Поэтому наш «герой» и выглядит, и ведет себя несколько странновато.

— А они что, не могут получить более точные сведения через тех же свестров? — подал, наконец, голос Максим.

— Не только могут, но и имеют! — в голосе Казимира Яновича проскользнули радостные нотки, видимо оттого, что монолог, наконец, перешел в диалог. — Но эти сведения являются секретными и в общем доступе отсутствуют!

— Что ж, весьма разумно…

— Я тоже так нахожу! Но вернемся к нашим «прыгунам»… Третьим пунктом «кодекса прыгуна» запрещается иметь при себе какие-либо предметы, которые могут навести на мысль об их чужеродном происхождении, и, тем более, придать новый импульс техническому прогрессу в месте проникновения. Исключение делается для предметов обеспечивающих безопасность «прыгуна» при условии, что они будут незаметны для глаза или замаскированы под какой-либо обычный для среды проникновения предмет. У нашего «прыгуна» таких предметов при себе было два: незаметный глазу микрочип в ухе, обеспечивающий общение с аборигенами, и замаскированный под наручные часы сложный прибор, при помощи которого, собственно, «прыгун» и осуществил проникновение. Именно по излучению, исходящему от этих приборов, свестры и обнаруживают место нахождения «прыгуна».

— Вы сказали, что предметов было два… Микрочип в ухе, понятное дело, никуда деться не мог. А вот часы… Судя по тому, что свестры вовремя не подоспели — ведь так? — с часами что-то приключилось?

— А вы быстро соображаете! Я бы сказал очень быстро! Именно из-за часов, которые «фонят» намного мощнее микрочипа, свестры, как вы правильно подметили, и потеряли несколько, простите за тавтологию, часов. Дело в том, что точкой проникновения «прыгуна» стал железнодорожный вокзал. По неопытности, он быстро попал в плохую компанию, где его напоили до беспамятства, сняли с руки часы, а самого бросили в какую-то подсобку — ладно не убили! Пока свестры нашли часы, пока восстанавливали картину происшествия, «прыгун» очухался, впал в белую горячку и оказался в больнице. Свестры уже готовились изъять страдальца, но ваш помощник их опередил. Пока он беседовал с «прыгуном» и врачом, я поспешил на встречу с вами, но, увы, нам и здесь не повезло!.. И вот теперь я спрашиваю: вы готовы нам помочь?!

— Прежде, чем я отвечу на поставленный вами вопрос, мне бы хотелось кое-что уточнить.

— Спрашивайте!

— Как вы поступите, если я откажу вам в вашей просьбе?

— Уважаемый Максим Всеволодович! Мы зашли уже достаточно далеко, поэтому юлить перед вами я не буду! «Прыгуна» надо вернуть домой по многим причинам. Во-первых, из гуманных соображений — по сути это заблудившийся пацан! Во-вторых, чтобы оставить его пребывание в нашем мире в тайне. Если о нем пронюхает пресса… Эти ребята из ничего-то делают сенсацию! А тут… Еще хуже, если за него возьмутся спецслужбы — именно такой вариант, как я понимаю, наиболее вероятен? Вы же понимаете, какие методы они могут применить, если у них возникнет хоть тень подозрения, кто перед ними? Конечно, все это будет делаться во имя самых высоких целей, но парню-то от этого разве будет легче? Кроме того, в этом случае спецслужбы того мира, откуда к нам прибыл «прыгун» — чему вы удивляетесь, да везде они есть, везде! — могут потребовать разрешения на проведение спасательной операции. Парня они, конечно, заберут, но и дров наломают прилично! Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

— Вполне…

— И каков будет ваш ответ?

— Уважаемый Казимир Янович! Я не буду говорить о том, что с точки зрения нормально человека, по нам обоим психушка плачет. Бог с ней, с нормальность! Скажу больше: Просто как Максим Мороз, я, вам, верю и готов помочь! Но много ли я могу в этом качестве? А как высокопоставленный чиновник…

… - Не продолжайте, я вас понял! Для высокопоставленного чиновника одних слов мало…

Максим ничего не ответил, но весь его скорбный вид говорил в пользу слов собеседника.

— … Ну, видимо делать нечего — будем переходить от слов к делу! Как вы посмотрите на то, если я вам предложу совершить одно недолгое путешествие, которое — уж будьте уверены! — станет весомым доказательством правдивости моего рассказа. Но для этого вы должны мне полностью довериться…

— Я в вашем распоряжении!

— Тогда поступаем следующим образом…

… Выслушав инструкции, Максим жестом подозвал к себе явно скучающего Василия.

— Судя по виду, ты уже понял, что угрозы моей драгоценной персоне нет никакой! Просто случайно встретил старого знакомого. Познакомьтесь… Это Казимир Янович! А это, соответственно, Василий!.. Так вот, Казимир Янович любезно согласился проконсультировать меня по одному очень важному вопросу. Так что заводи свою тарахтелку, и поехали!

… Через некоторое время машина остановилась возле дома постройки эпохи сталинского ампира. Максим и Казимир Янович вышли из машины. Что касается Василия, то ему было предложено два варианта на выбор:

— Или стой тут, или покатайся часа полтора-два…

… - Ладно, разберусь! Казимир Янович, какой у вас номер квартиры?

— Четыре… Да вон они мои окна, на втором этаже, прямо напротив машины!

… Мороз и Казимир Янович поднялись на второй этаж и, открыв дверь ключом, вошли в квартиру. Свет горел в прихожей и на кухне. Из кухни по коридору в сторону прихожей семенила мелкая старушонка.

— Слава богу, явился батюшка! А это кто с тобой?

— Знакомьтесь: Максим Всеволодович — мой знакомый, Марфа Игнатьевна — моя экономка!

— Чайку, кофейку, или чего покрепче? — поинтересовалось божье создание.

— Это ты с дублями решай! — неожиданно перешел на деловой тон Казимир Янович. — Нам спешить надо!

— Все ясно! — неожиданно твердым голосом и таким же, как у Казимира Яновича, деловым тоном произнесла старушка. — Твой дубль уже ждет на кухне, а молодому человеку мы вмиг изготовим!

Старушка споро поставила перед огромным старинным зеркалом напольные весы — по крайней мере, эта штука очень их напоминала — и скомандовала:

— Вставайте, Максим Всеволодович, на эту штуковину, и постарайтесь не шевелиться!

Максим послушно встал на весы. В зеркале он отражался полностью — во весь рост.

Старушка взяла в руку что-то вроде ПДУ и стала по очереди нажимать кнопки. Послышалось легкое гудение, источник которого Максим определить не смог. Через некоторое время он сообразил, что медленно вращается вокруг своей оси. Минут через пять он совершил перед зеркалом полный оборот, гудение смолкло, и старушка скомандовала:

— Сходи!

Максим покинул «весы», старушка распахнула зеркало как дверь. За зеркалом оказалась ниша, в которой стоял еще один Максим Мороз! Нельзя сказать, что Максим был ошарашен, или даже просто удивлен. Разговор о дублях и предшествующая процедура уже подготовили его к чему-то подобному. Двойник меж тем покинул нишу и отрешенно стоял в прихожей. Максим с интересом разглядывал дубля.

— Не стоит трогать его руками! — раздался сзади голос Казимира Яновича.

— Да я, собственно, и не собирался… Это что, часть вашего доказательства?

— Вовсе нет! Такие штуки уже созданы и на Земле. Правда, пока в малых количествах. Они очень секретные и жутко дорогие!

— Голограмма?

— Скорее модель на основе голограммы. Более точно ответить не могу — сам не знаю!.. Ну, нам пора! Пока наши дубли под чутким руководством Марфы Игнатьевны будут ломать комедь для Василия, мы должны многое успеть!

— Они что, и говорить могут?

— Нет, конечно! Они вообще мало что могут… Но нам-то и надо, чтобы они позади задернутых штор мелькали. А насчет речи… — нас что, могут слушать?

— Навряд ли!

— Ну, и ладно, пошли!

Казимир Янович решительно направился в сторону кухни, Максим последовал за ним. Из оставленной ими прихожей донесся ворчливый голос экономки:

— Раздевайся, ирод, да обувь снять не забудь, нечего мне ковры башмаками протирать!

Мужчины меж тем достигли кухни, прошли мимо сидящего на табуретке дубля Казимира Яновича и через черный ход покинули квартиру. Спустились по лестнице в подвал, миновали несколько тускло освещенных помещений, и уткнулись, в конце концов, в кирпичную стену. Казимир Янович нажал на неприметный выступ, стена отодвинулась, обнажив выход на еще одну лестницу, ведущую вниз. Когда стена за ними задвинулась, они начала спуск по лестнице, который продолжался несколько минут. Наконец они достигли дна, прошли по недлинному коридору, и через металлическую дверь вышли на платформу станции метро, возле которой стоял поезд.

Странная это была станция… Тусклое освещение, короткая платформа, никакого мрамора… Прежде чем они сели в один из трех вагонов, из которых состоял поезд, Казимир Янович посоветовал Максиму:

— Запомните время на часах!

Максим взглянул на часы над входом в тоннель. Они показывали 20–55. Как только они вошли в вагон двери закрылись, и поезд тронулся с места. В вагоне, кроме них не было никого. В двух других сидело несколько человек.

… - Почему так мало народа, и вообще, что это за «ветка»?

— Народа мало из-за того, что поезд подготовили в срочном порядке специально для нашей поездки — кто успел, тот присоединился. «Ветка» техническая, тупиковая. Знаете ли, под Москвой много чего понарыто… Приготовьтесь, сейчас будет портал!

— Не понял?..

Максиму показалось, что его вывернули наизнанку, встряхнули, и снова вывернули, теперь уже на лицевую сторону. Это произошло так быстро, что он даже испугаться не успел. Просто сидел с открытым ртом и моргал глазами. Сидящий рядом Казимир Янович смотрел на него с искренним сочувствием.

— Это не опасно для здоровья, но крайне неприятно, особенно первый раз…

— Что это было?

— Я же сказал, портал! Мы покинули пределы нашего мира…

— И где же мы теперь, в мире ином?

Казимир Янович облегченно рассмеялся.

— Быстро вы отошли от стресса! Раз вернулось чувство юмора, значит вы в порядке!

«Что значит вернулось? Оно меня и не покидало!» — хотел возразить Максим, но почему-то сказал совсем другое:

— Так, где мы все-таки?

— Скоро узнаете!..

Поезд замедлил ход, вырвался из тоннеля, и остановился возле ярко освещенной платформы.

Добро пожаловать!

Когда двери вагонов открылись, очень приятный на слух голос произнес на непонятном Максиму мелодичном языке какую-то фразу.

… - Просят освободить вагоны! Пойдемте, Максим Всеволодович, не будем никого задерживать!

Как только вагоны опустели, двери закрылись и поезд, набирая ход, исчез в тоннеле.

… - На каком языке было сделано объявление? — спросил Максим своего спутника.

— На унике… И, пожалуйста, больше пока никаких вопросов! Мы сейчас пройдем карантин, после чего у нас будет предостаточно времени на разговоры…

Максим хотел спросить: откуда у них вдруг возьмется время, но сдержался и, молча, последовал за Казимиром Яновичем, попутно оглядываясь по сторонам. Платформа, на которую они прибыли, была достаточно длинной. С обеих сторон платформы располагались пути, а сверху она была перекрыта сомкнутым сводом. Один конец платформы упирался в вертикальную стену, другой плавно переходил в вестибюль, в котором располагались лифты. В цветовой гамме преобладали различные оттенки голубого цвета: от темного на платформе до светлого на потолке. Все это великолепие было выполнено из материала (либо облицовано им), очень напоминающего мрамор. По боковым стенам были размещены мозаичные панно, на которых были изображены земные ландшафты. Максим и Казимир Янович достигли вестибюля, и вошли в кабину лифта. Двери за ними закрылись почти бесшумно, и кабина плавно пошла вверх. Когда двери лифта вновь открылись, и спутники покинули кабину, они оказались в помещении, напоминающем по виду гостиничный холл. По центру стояли низкие столы, обрамленные мягкими диванами. У стены противоположной той, из которой они вышли (через двери лифта, разумеется), располагалась стойка. Минуя столы, Казимир Янович и Максим направились к стойке, навстречу улыбке молодой женщины, явно адресованной им. Казимир Янович положил на стойку два заполненных — и когда он успел? — бланка, сопроводив это действо фразой на языке, который он до этого определил как «уник». На этот раз язык не показался Максиму таким уж непонятным. Он был уверен, что различил во фразе слова «гость» и «разрешение». Женщина взяла бланки и ввела их через узкую щель в какое-то устройство. Через некоторое время раздался мелодичный звон. Женщина достала из-под стойки две продолговатые шкатулки и поставила перед мужчинами.

— Вы, профессор, можете следовать дальше!.. — Максим внутренне вздрогнул, поскольку говорила женщина не на унике, как он ожидал, а по-русски с прибалтийским акцентом и слегка нараспев. — … А вам, Максим Всеволодович, придется подождать, за вами придут! Можете пока сложить в шкатулку ценные вещи!

— Максим Всеволодович, нам на время придется расстаться, — произнес Казимир Янович извиняющимся тоном. — Следуйте указаниям кураторов, и ничего не бойтесь!

Взгляд, которым Максим одарил профессора, красноречиво говорил о том, что последняя фраза была явно лишней. Казимир Янович смутился, поспешно сгреб шкатулку, коротко кивнул на прощание, и исчез за дверью слева от стойки.

Максим, тем временем, начал, не торопясь, выкладывать из карманов «ценные вещи». На стойку одни за другими легли: документы, бумажник, брелок с ключами, сотовый телефон, две авторучки — одна из которых, помимо основных свойств, была «искалкой», а другая «глушилкой» подслушивающих устройств. Рядом разместился извлеченный из плечевой кобуры травматический пистолет. Завершили композицию снятые с руки часы. Максим посмотрел на образовавшуюся груду предметов, перевел взгляд на шкатулку, с сомнением покачал головой, и принялся перекладывать одно в другое. Как ни странно, но вошло все! Максим удовлетворенно хмыкнул и поднял глаза на женщину за стойкой. Та закрыла крышку и нажала выпуклость на ее поверхности. Раздался мелодичный звон и из прорези в верхней части передней стенки шкатулки выскочил небольшой прямоугольничек, похожий на симкарту. Женщина вытащила «симку» и протянула Максу, сделав параллельно комментарий:

— Это ключ. Такой есть только в одном экземпляре!

— А если я его потеряю?

Женщина улыбнулась и повернула шкатулку передней стенкой к Максиму.

— Видите? По обе стороны от центральной прорези есть еще две такие же. Они тоже для ключей. Но с их помощью шкатулку можно открыть только тогда, когда оба ключа вставлены одновременно. Один хранится здесь, другой в службе безопасности.

— Спасибо за исчерпывающий ответ!

Меж тем дверь, слева от стойки, открылась, и на пороге возник мужчина средних лет. Судя по внешности, он был выходцем из Восточной Азии. Мужчина обратился к Морозу по-русски, сильно коверкая слова:

— Ходи за моя!

Максим легким поклоном попрощался с женщиной за стойкой и поспешил за куратором. Вскоре они оказались в продолговатом помещении, похожем на раздевалку. Мужчина подвел Максима к кабинке, в дверку которой был вмонтирован его, Максима, портрет. «Ловко это у них получается!» — восхитился Мороз, имея в виду портрет, и открыл дверцу.

Кабинка была объемной и почти пустой, если не считать плечиков для одежды, и большого банного полотенца, запечатанного в прозрачный пакет.

— Раздевай! — раздалось за спиной.

Максим повернулся и вопросительно посмотрел на куратора.

— Совсем! — уточнил тот.

Максим вздохнул и, повернувшись к куратору спиной, начал избавляться от одежды. Снимая трусы, он пробурчал себе под нос:

— Будем надеяться, что ты не «голубой»…

… - Не боись! Ты не мой вкус!

«Вот это слух!» — удивился Максим, на этот раз про себя. Он повернулся к кабинке задом, прикрывая причинное место полотенцем.

— Я готов!

Куратор удовлетворенно хмыкнул и направился в конец помещения, противоположный тому, откуда они вошли. Максим поплелся за ним, успев отметить: «А пол то теплый!». Когда они достигли конца помещения, куратор открыл одну из находящихся там дверей. За дверью наблюдалось небольшое помещение, состоящее их «предбанника» и душевой кабины. Душ был с сенсорным управлением. Правда, на привычной с виду панели были две кнопки, назначения которых Максим не знал.

— «Мой», «омывай»! — сказал куратор, указывая по очереди на кнопки, и закрыл дверь.

Мороз повесил полотенце на крючок, зашел в кабину и задвинул дверцу. Не обнаружив никаких моющих средств, он слегка пожал плечами, потом встал перед панелью управления и нажал кнопку «мой». Сверху полилась жидкость нужной температуры чуть более вязкая, чем вода, и в кабине запахло чем-то незнакомым, но приятным.

«Этим раствором они моются!».

Максим был горд за свою сообразительность. Кончив мыться, он нажал кнопку «омывай» и на него полилась обыкновенная вода…

… Выйдя из кабинки, Максим заметил, что рядом с полотенцем теперь висел халат. Мороз насухо вытер тело, высушил волосы феном, висевшим возле зеркала, причесался расческой, которую извлек из запечатанного пакета, и, надев халат, вышел вон. Они вновь вернулись к кабинке. Одежда и обувь Максима были аккуратно размещены в прозрачном пакете, закрытом на «молнию», а рядом висела, лежала и стояла другая одежда и обувь.

… - Одевай!

«Как-то ты мне уже слегка поднадоел…» — подумал Максим, но перечить не стал. Он, не торопясь, оделся, обулся, и встал перед зеркалом, вмонтированным на обратной стороне дверцы кабинки, дабы оценить результат. «А что, вполне ничего!» — подытожил результаты осмотра Максим. Одежда и обувь были спортивного фасона, смотрелись на нем вполне даже «гламурненько», и имели различные оттенки и самые немыслимые сочетания цветов — белого и голубого.

… - Коробка! — голос сзади вывел Максима из процесса самолюбования.

«А я-то уж было, совсем о тебе забыл!» — посетовал не вслух Мороз, но оборачиваться не стал, а принялся искать глазами предмет, о котором шла речь. Коробка обнаружилась на одной из полок. Максим взял ее в руки и снял крышку. Сверху лежал средней ширины очень тонкий браслет с дисплеем посередине. Выше и ниже дисплея располагались какие-то кнопочки и индикаторы. Когда Мороз надел браслет на левую руку, тот мягко охватил запястье, а один из индикаторов загорелся зеленым светом. Под браслетом лежал бейджик, с его, Максима, физиономией, и надписями на непонятном языке. Никаких креплений на обратной стороне бейджика не наблюдалось. Тогда Максим просто пристроил его на левой стороне груди, и почему-то не удивился, когда тот остался на месте. «А я, похоже, начинаю привыкать к местным фокусам!» — весело подумал Мороз.

Сзади раздалось деликатное покашливание.

— Что еще не так? — обернулся Максим к куратору. Тот кивнул в сторону коробки. Максим запустил в нее руку и достал нечто тонкое и длинное.

— Я помогай! — Куратор забрал из рук Мороза «нечто» и ловко закрепил на его голове. Максим глянул в зеркало. Почти не заметная и не причиняющая неудобств гарнитура. Куратор нажал одну из кнопок на браслете Мороза.

— Наконец-то я могу говорить с вами нормально! — Голос в ухе звучал громко на правильном русском языке. — Меня зовут мастер Фэн! Прошу вас внимательно выслушать следующую информацию! Браслет на вашей руке является прибором многофункционального назначения. Одной из функций является контроль состояния вашего здоровья. Если здоровье в порядке то горит зеленая лампочка, как у вас сейчас. Если возникают отклонения от нормы, то прибор незамедлительно принимает меры. Выровнять артериальное давление, снять или понизить болевые ощущения, воспрепятствовать храпу во сне и тому подобное — он может самостоятельно. Кстати, именно по этой причине снимать его не рекомендуется даже на время сна. Если индикатор сменит цвет с зеленого на желтый, и будет подаваться предупреждающий сигнал, вам следует обратить к врачу. Сделать это можно через дежурного Помощника. Для вызова нажмите вот эту кнопку… Видите, экран дисплея засветился, и на нем появилось лицо мужчины в униформе? Это и есть дежурный Помощник. Чтобы подтвердить вызов надо просто легонько стукнуть пальцем по изображению. Сейчас мы этого делать не будем… Кстати, к Помощнику вы можете обратиться по любому интересующему вас вопросу. Но правильнее будет большую часть вопросов адресовать все-таки вашему Поводырю…

— Кому, простите?

— Поводырю. Судя по вашей реакции, это слово режет вам слух? Но тут уж ничего не поделаешь — Переводчик подобрал наиболее подходящее слово из вашего языка. Чтобы связаться с ним — я имею в виду Поводыря — необходимо нажать кнопку вызова дважды… Вам знаком этот человек?

На экране дисплея появилось лицо Казимира Яновича. Надпись под изображением гласила: Каминский Казимир Янович, профессор.

«Теперь мне известна и ваша фамилия, пан профессор!» — подумал Максим, а вслух сказал: — Да, я знаю этого человека!

— Хорошо! Больше в списке вызовов никого нет. По нашим правилам гость не должен иметь возможности вызывать никого кроме Помощника и Поводыря. Кнопку включения и выключения Переводчика я вам уже показал. Остальные кнопки на вашем браслете не задействованы, поэтому их назначение знать не обязательно. Теперь о Переводчике. Так называется штука у вас на голове. Тут все просто: наушник в ухе, микрофон слева ото рта, передатчик справа! Говорите в микрофон негромко, лучше шепотом, чтобы звук вашего голоса не накладывался на голос переводчика, как было только что. По ушам бьет, знаете ли…

— Извините.

— … Вот так, в самый раз!.. Переводчик переводит как звуковые образы — то есть речь, так и зрительные — то есть надписи, на ваш язык…

«Теперь понятно, как я смог прочитать слова на дисплее!»

— …Теперь об одежде. На вас надет вариант для домашнего, так сказать, использования, но он вполне подойдет и для повседневной носки. Впрочем, в вашем номере есть и другая, подогнанная под ваш размер одежда и обувь… Теперь о номере. Будьте добры, ваш бейджик!.. Благодарю!.. Видите, по левому краю идет широкая полоса черного цвета, и на ней белые цифры и знак? Цифра семь сверху, это номер этажа. Под ней широкая стрелка, указывающая вправо, это направление движения после выхода из лифта. И две цифры под стрелкой, два и семь, это номер комнаты: «двадцать семь». Бейджик является так же и ключом к двери. Вставите темной полосой в щель… Держите! — мастер Фэн протянул бейджик Максиму. — … Итак, все ли я сказал, ничего ли не забыл?.. Ах, да! — Мастер Фэн достал из кармана «симку» — ключ от шкатулки — и протянул Морозу. — Положите ключ в кармашек на браслете… Вот так… Теперь, вроде, все! У вас есть ко мне вопросы?

— К вам — нет!

— Вот и отлично. Пойдемте, я провожу вас до лифта…

… Когда на панели загорелась цифра семь, лифт остановился, двери отворились, и Максим вышел в просторный холл. Он совсем уже было собрался пройти в правый коридор, как предписывал указатель на бейджике, когда его окликнули. Максим повернул голову в сторону голоса. Из кресла в дальнем углу холла поднялась знакомая фигура и направилась к нему.

… - Похоже, без Поводыря мне здесь и шагу ступить не дадут!

Мороз придал голосу шутливую интонацию, поскольку на самом деле был рад видеть знакомое лицо.

— Ну, один-то шаг — из лифта в холл — вы, таки, самостоятельно сделали! — подыграл его тону Казимир Янович. — Но, умоляю вас, не называйте меня этим жутким прозвищем!

— Как скажете, любезный Казимир Янович, как скажете!

— Вот так-то лучше! Хотя и это не совсем верно…

— Что так? Вроде, вы раньше на это имя-отчество откликались охотно!

— Просто, в том месте, где мы с вами теперь находимся, принято играть в несколько иные игры, чем те, к которым мы с вами привыкли в нашем любезном отечестве. И я охотно познакомлю вас с правилами этих игр, а так же отвечу на все вопросы, если, конечно, буду приглашен к вам в номер…

— Всенепременно будете, пан Каминский! Ну что, двинули?

Они остановились напротив двери с номером двадцать семь. Мороз вставил бейджик темной полоской в щель, повернул ручку, и — о чудо! — дверь открылась.

— Прошу вас, профессор, проходите! Как видите, я человек слова: обещал пригласить, и пригласил!

Каминский укоризненно взглянул на Максима, — мол, не слишком ли ты, друг мой, расшалился? — хотел что-то сказать, но только покачал головой и прошел в номер. Когда Мороз проследовал за ним, профессор обратился к нему с проникновенной речью:

— Позвольте мне приступить к своим обязанностям — нет-нет, не поводыря, не так вы и беспомощны — гида. Это слово все-таки более благозвучно — вы не находите? Да, и, по сути, верно… Сначала я покажу вам номер и научу им пользоваться! Свет в номере загорается автоматически в том помещении, где находится человек. Если он вам не нужен, хлопните в ладоши и свет погаснет!.. Сейчас мы с вами находимся в прихожей. Здесь все без фокусов. Шкаф для чемоданов и верхней одежды. Сейчас он пуст и, скорее всего, таковым и останется — чемоданов-то у вас нет, а верхняя одежда вряд ли понадобится… Из прихожей ведут две двери: одна в санузел, другая в комнаты. С санузлом потом разберетесь сами, там нет ничего необычного… Перейдем в гостиную. Обувь можете не снимать. Тапочки у нас не в моде, поскольку полы теплые и чистые. Об их чистоте заботятся «домовята». Так мы зовем роботов-уборщиков, один из которых до сих пор вертелся у нас под ногами, а сейчас перевернулся на спину и забавно шевелит лапками. Поставьте ногу ему на брюшко, он обработает ваш ботинок. Так, … теперь другую… Ваша обувь чиста! Теперь моя очередь… «Домовята» очень полезны… Чистоту пола поддерживают идеальную… Для каждого помещения предусмотрен свой «домовенок». Есть, правда, одно неудобство… Все, что падает на пол, эти шельмы считают своей добычей. Поэтому, если уроните что-то нужное, успейте подобрать, или топните на «домовенка» ногой — он замрет на несколько секунд. Решили обувь все-таки скинуть? Ну и правильно! Я тоже предпочитаю ходить дома босиком…

… Это — гостиная. Из нее, помимо прихожей, можно пройти в кабинет или в спальню. Здесь, как видите, тоже ничего сверхъестественного нет, как впрочем, и в других комнатах. Обращу ваше внимание еще только на ПДУ. Это универсальный пульт от всех приборов… Не смотрите вы на меня так! Я понимаю, что этим вас не удивишь! Но у этого пульта есть одна особенность, о которой вы навряд ли осведомлены. Видите эти две кнопки, а между ними небольшой дисплей? Это управление светопроницаемостью оконных стекол. Верхняя кнопка эту проницаемость увеличивает, нижняя уменьшает. Дисплей показывает процент проницаемости. Сейчас на нем цифра ноль — то есть оконные стекла непроницаемы для света. С вашего позволения оставим пока так, как есть, тем более что на улице темно. Ночь она и здесь, знаете ли, ночь!.. Давайте нальем себе чего-нибудь — сок вам подойдет? — и сядем вот в эти кресла… Сейчас я начну говорить, а вы, в тех местах, которые покажутся вам непонятными, можете перебивать мой рассказ вопросами. Лады?..