1

— Три рубина за одного мальчишку?!

— Но зато за какого мальчишку!

— Три рубина?! — в ярости заорал король, вскакивая с трона, и жирный-прежирный работорговец невольно попятился, неуклюже подпрыгивая от страха, как объевшийся кот по глупости наступивший на раскаленные угли.

Копье одного из телохранителей короля уперлось ему в спину, и жадный работорговец так живо представил, как его насквозь пронзает это копье, что тут же плаксиво простонал:

— Хорошо. Один рубин.

— Один рубин? — в задумчивости произнес король и еще раз внимательно посмотрел на раба.

И эта цена, конечно же, была неимоверно высока, но такого раба король еще ни разу не видел. Чернокожие, желтокожие, краснокожие, — все рабы были низкорослые и с черными волосами.

А этот мальчик был необычайно высок для своего возраста и доставал королю чуть ли не до плеча. Волосы — рыжие, как медь. Лицо — словно выточенное из слоновой кости: белое, изящное. А нос — таких правильных пропорций, такой безукоризненно прямой, что король, сам того не замечая, потрогал свой собственный нос, приплюснутый, словно от удара кулаком, короткий и горбатый.

— М-да, — не отрывая глаз от мальчика, произнес король и опустился на трон.

Ни у кого из королей по соседству такого необыкновенного раба не было, это он знал точно. И он, ухмыльнувшись, вдруг живо представил, как у них вытянутся лица, когда они приедут, а у него за троном стоит этот белокожий раб с опахалом.

Поерзав на троне и все еще колеблясь, его величество протянул руку к огромной золотой шкатулке, стоявшей на столике из сандалового дерева. Помедлив, король открыл шкатулку, до краев наполненную драгоценными камнями, достал — и презрительно-великодушным взмахом бросил рубин на пол перед работорговцем, как бросают кость бродячей собаке.

Цапнув рубин и трусливо кланяясь, работорговец попятился к выходу.

Король огорченно провожал его взглядом, естественно, не догадываясь, что только что совершил самую блистательную сделку в своей судьбе. Именно этот, только что купленный мальчик, белокожий раб, придет время, спасет и Его королевское величество, и все Сияющее королевство. Но об этом позже.

Ругая себя за то, что не стал торговаться дальше, король тяжко вздохнул и, сделав знак рукой, подозвал белокожего мальчика-раба к себе.

— Как тебя зовут? — спросил король хмуро, все еще жалея об ускользнувшем рубине.

Белокожий мальчик-раб, не знавший ни слова из того языка, на котором говорили в Сияющем королевстве (это было видно по его лицу, полного напряженного любопытства), тем не менее мгновенно понял вопрос и, сверкнув живыми умными глазами, тут же ответил:

— Гудмундер Брейдфорд из Наттфаравика.

Разумеется, он произнес свое имя слитно, как и положено произносить имена, и получилось: Гудмундербрейдфордизнаттфаравика.

Пусть я провалюсь на месте, мой читатель, если кто-нибудь из вас сумеет без запинки произнести это имя.

Вот и некоторые слуги короля от изумления открыли рот так широко, как будто пытались целиком проглотить гусиное яйцо.

— М-да, немного длинновато, — смутившись, произнес король и задумался, беззвучно забарабанив кончиками пальцев по золотому подлокотнику трона. Наступила крошечная пауза, и в подобострастной тишине отчетливо послышалось, как в дальнем конце зала мягко зевнул королевский ручной леопард.

— Ага! — вдруг оживился король. — Придумал. Я буду звать тебя «Са», что означает — белый.

Обычно люди с неприязнью относятся к тем, кто чем-нибудь отличается от них. Но у Са все вышло по-другому. То ли потому, что он, действительно, был необыкновенно красив, то ли потому, что его ясные голубые глаза, похожие на горные озера, всегда светились добротой и радостью жизни, но дворцовые рабы (и желтокожие, и краснокожие, и чернокожие) — все, как один, полюбили Са и относились к нему, как к своему соплеменнику.

Да что там рабы?! Даже опытные, хитроумные придворные, даже они на мгновение становились детьми и не могли сдержать улыбки, увидев сияюще-белое лицо Са, обрамленное рыжими волосами.

Король, хоть и король, но тоже человек. И он, как все, поддался очарованию Са, и уже через неделю с удивлением поймал себя на мысли, что первое имя, которое приходит ему в голову, когда он просыпается утром в своей изумрудно-бриллиантовой спальне, это — Са. Королю тут же хотелось позвать его к себе и о чем-нибудь по-приятельски поболтать, так он устал от церемонной королевской жизни. Но вот беда: Са не знал языка, на котором говорили в Сияющем королевстве, — и король огорченно вздыхал.

Каково же было изумление короля, когда однажды лунной ночью, во время бессонницы, тихо блуждая по роскошным лабиринтам дворца, он наткнулся на королевскую кухню и нечаянно подслушал разговор между Са и Главным королевским поваром о том, как надо готовить суп из печени трехглазой летающей черепахи.

Диалог шел на редчайшем диалекте крошечной Северной провинции Сияющего королевства. Жителей Северной провинции, расположенной высоко в скалистых горах, из-за феноменальной ловкости называли еще — «прыгающие по скалам». Именно из них отбирались воины, когда надо было штурмовать какую-нибудь угрюмую вражескую крепость, ощетинившуюся неприступными остроконечными стенами и башнями.

Король, владеющий всеми шестью языками, на которых говорили в соседних королевствах, считал себя полиглотом и втайне гордился, что кроме него и Главного повара, выросшего в Северной провинции, никто во дворце этого диалекта не знает. Представьте теперь, как он был поражен, когда, ревностно вслушиваясь, вдруг понял, что у белокожего мальчика-раба нет даже намека на ошибку в каком-нибудь слове или выражении. Са болтал с Главным поваром на диалекте Северной провинции, как будто он там вырос, легко, играючи, пересыпая остроумную речь веселыми присказками. Главный повар щурился от удовольствия, как кабанчик, которому чешут за ухом. А когда Са собрался уходить, обычно неразговорчивый повар вынул из бамбуковой корзины свистящую фиолетовую рыбу, живущую на деревьях, положил на разделочный стол и признался:

— Спасибо тебе, Са. Поговоришь с тобой, как на родине побываешь.

Король скрипнул зубами и незаметно ушел.

На следующее утро, проснувшись мрачным, как голодный тигр-людоед, король приказал позвать Са, и тот тут же явился.

— Петля, топор или мешок? — угрюмо спросил король.

— Так я и думал, — улыбнувшись, ответил Са, впервые заговорив с королем на языке Сияющего королевства. — Сегодня ночью вы случайно узнали, что я в совершенстве владею вашим языком, и решили, что я — шпион.

— Я повторяю, — с еле скрываемым бешенством прошипел король, вскочив с трона, — выбирай, как тебя казнить: повесить, отрубить голову или утопить?

— Конечно, было бы любопытно попробовать все, — с невозмутимым видом произнес Са. — Но дело в том, что я — не шпион. Просто я окончательно выучил ваш язык всего лишь позавчера и не находил повода, чтобы заговорить с вами.

— Ты хочешь сказать, — презрительно усмехнулся король, — что выучил наш язык за две недели?

— Да, ваше величество. И этот срок для меня непривычно большой. Обычно я учу новый язык за неделю.

— За неделю?

— Да. Просто ваш язык оказался немного сложным для меня, не то, что другие.

— Какие другие?

— 78, 9 и 3.

— Что значит 78, 9 и 3? — в недоумении спросил король.

— Это значит, что всего я знаю 78 языков, из которых 9 — мертвые.

Потрясенный король тихо опустился на трон и прошептал:

— Что значит «мертвые»?

— Это языки тех народов, которых уже нет на земле.

Король задумался и по старой привычке стал бесшумно барабанить кончиками пальцев по подлокотнику трона.

— Постой-постой, — наконец, сказал он. — Но как я узнаю, что ты не врешь? Что же мне теперь, искать 78 человек, из которых 9 — мертвые.

Са засмеялся.

— Нет, ваше величество, искать не нужно. Я докажу вам, что говорю правду. Идемте за мной.

И они перешли в соседний зал, любимый зал короля, устроенный наподобие джунглей: повсюду яркие тропические деревья, переплетенные лианами, где-то тихо журчит ручей, и у самого лица порхают бабочки, грациозно-прекрасные, словно сотканные из разноцветного шелка.

Рядом с окном уютно стоял столик, вырезанный целиком из ствола красного дерева. На столе лежала незаконченная вышивка из крупных серебристых жемчужин по черному бархату, изображавшая звездную ночь. Рядом валялся недоеденный банан и раскрытый детский веер младшей дочери короля.

— Тоже мне, принцесса называется, — проворчал король, присаживаясь к столу. — Учу ее, учу, а все без толку.

Король вынул иголку из шитья и стал вертеть ее кончиками пальцев, неподвижно уставившись на острие.

— Ну, — сказал король. — Где твое доказательство?

— У вас в руках.

Король вопросительно посмотрел на Са.

— Воткните иголку в мякоть банана так, чтобы иголку не было видно.

Когда король воткнул иголку в банан, Са обернулся и позвал:

— Дырка, Дырка!

«Дыркой» называли маленькую макаку за то, что она очень любила проковыривать дырки в бумажных ширмах и подглядывать сквозь них.

Дырка, которая в это время прыгала с лианы на лиану, радостно заверещала и в один миг оказалась рядом.

— Дайте ей банан.

— Да ты что?! — воскликнул король. — Она же проглотит иголку и погибнет!

— Не бойтесь, Ваше величество! Дайте!

Король протянул банан. Дырка тут же сцапала его и метнулась назад, в джунгли. Король непонимающе взглянул на Са и вдруг со страхом увидел, что прекрасное лицо Са неожиданно исказилось и стало больше похожим на морду какого-то дикого зверя, чем на человеческий лик. Но короля охватил настоящий ужас, когда Са вдруг рухнул на четвереньки, вскинул голову в сторону убегающей Дырки и пронзительно заверещал.

Дырка резко остановилась, недоуменно оглянулась и, торопливо подпрыгивая, вернулась.

— У-ы-и-у! — закричала она, размахивая бананом перед самым носом Са.

— Ы-и-у-у! — ответил Са, не вставая с четверенек.

Дырка дружески похлопала его по плечу, расковыряла банан и достала иголку. Внимательно осмотрев иголку, она положила ее на стол. Потом подошла к королю, прыгнула ему на колени и согнутым пальцем постучала королю по лбу. Король сидел не шелохнувшись. Дырка шумно вздохнула, схватила банан без иголки и убежала на веранду.

— Ты что же, знаешь язык зверей? — ошеломленно спросил король.

— Я же вам сказал: 78, 9 и 3. А вы забыли спросить, что значит 3? Это вот и значит 3. Кроме языков человеческих, я знаю язык слонов, обезьян и тигров.

Размышляя о необыкновенных способностях мальчика Са, король провел без сна всю ночь. Нервный и впечатлительный, король всегда спал очень плохо. Малейший шум заставлял его просыпаться. Из-за этого в его спальне не было окон, чтобы щебет птиц не нарушал его покой, а стража находилась от его спальни через 7 пустых закрытых комнат, да и там все ходили на цыпочках и разговаривали шепотом. Под страхом смертной казни никто не смел войти в спальню к королю, пока он не дернет за веревочку и над головой стражников не зазвонит серебряный колокольчик.

Представьте теперь ярость короля, когда на рассвете сквозь зыбкий и хрупкий сон он явственно расслышал, как к дверям его спальни стремительно приближается безумно-яростный топот множества ног под сумасшедшие крики: «Убили короля! Короля убили!» Ничего не соображая, он едва успел оторвать голову от подушки, как в его спальню ворвалась орущая пестрая толпа из придворных, стражников и рабов.

— Короля убили! Убили короля! — вопили все в один голос.

— Молчать! — заорал король, и толпа, увидев его, разом замерла и рухнула на колени.

— Палач! — позвал король, гневно оглядывая толпу.

— Я здесь! — гулко отозвался голос.

— Иди, точи топор! У тебя сегодня будет много работы!

Краснорожий длиннорукий палач, похожий на краба, неуклюже поднялся с колен и вразвалку вышел из спальни.

— Ну?! — с ядовитой ухмылкой спросил король, переводя вполне понятный взгляд с толстой буйволиной шеи начальника стражи на тоненькую индюшиную шейку первого министра.

— Ваше величество! Ваше величество! — торопливо заговорили оба, перебивая друг друга. — Королевская сокровищница… Мы вошли… Вы мертвый… Мы к вам в спальню…

— Ничего не понимаю, — сказал король. — Ладно. Пошли все вон.

Когда все вышли, король оделся, подошел к сверкающей статуе пузатого дракона, стоявшей в углу, и нажал на одну из бесчисленных золотых чешуек, покрывавших уродливое туловище. Дракон тотчас ожил. Глаза его кроваво загорелись, из раскрывшейся пасти вырвались дым и пламя.

— Ключ! — сурово приказал король, и дракон, еще немного поворчав для порядка, успокоенно вздохнул и смачно выплюнул на мраморный пол бронзовый ключ затейливой формы. Король подобрал звонко звякнувший ключ и направился в подземелье к сокровищнице.

По пути король прихватил с собой белокожего Са. «Мальчишка умен не по годам, — рассуждал про себя король, шагая с факелом в руке по извилистому подземному коридору, ведущему к сокровищнице. — Глядишь, он, и впрямь, заметит то, что нам, взрослым, недоступно».

У входа в сокровищницу король гневно сдвинул брови и замер, растерянно держа в руке ненужный секретный ключ. Двери сокровищницы были настежь распахнуты, и там, на полу, при свете факелов лежал мертвец, и лицом, и одеждой точь-в-точь похожий на короля, как будто это был его брат-близнец. И только грязная, вонючая веревка (черт знает зачем!) была на мертвеце вместо пояса.

Пересилив мистический ужас, король вошел в сокровищницу и поравнялся с мертвецом.

— Привет, приятель! — раздался откуда-то сбоку резкий пронзительный и, словно механический, голос, и король, невольно вздрогнув, вдруг рассмеялся.

— Привет, приятель! — шутливо отозвался он, поднимая факел повыше и освещая полутемный угол, где под низким потолком висело шелковое покрывало, похожее на маленький шатер. Король шагнул туда, сорвал покрывало, и Са увидел золотую клетку, в которой раскачивался на жердочке большой изумрудно-бирюзовый попугай.

— Как дела в королевстве? — спросил попугай.

— Да вот, сам видишь! — угрюмо ответил король Сияющего королевства, оглядывая немыслимый хаос: перевернутые сундуки с золотом, изломанные шкатулки с драгоценными камнями, дорогое оружие, сорванное со стен, — как будто здесь озоровала целая толпа отчаянных сорванцов. Лишь бронзовое зеркало, обрамленное изумрудами, одно висело на стене нетронутым.

Сияющее королевство получило свое название не случайно. Рубины и алмазы, сапфиры и топазы, хризолиты и ониксы, изумруды и золото, — все добывалось в Сияющем королевстве и веками надежно хранилось в сокровищнице дворца. А теперь здесь творилось черт знает что!

Тяжко вздохнув, король подошел к мертвецу, лежащему на полу, и стал в раздумье разглядывать его, как разглядывают собственное отражение в стоячей воде.

Было ясно, что мертвец — обыкновенный вор. Но почему он был так похож на короля? И как он открыл дверь в сокровищницу? Ведь единственный ключ хранился в спальне короля, и никто не знал тайну статуи дракона. И, к тому же, вход в подземный коридор, ведущий к сокровищнице, день и ночь охраняют 77 лучников, 77 копьеметателей и 77 всадников с мечами: целая маленькая армия. Как вор прошел никем незамеченным сквозь эту армию? И, наконец, почему он устроил такой разгром в сокровищнице, и отчего умер? Ведь смерть его была необычайно жестокой, судя по той гримасе ужаса, которая застыла на его лице.

— Да-а-а… — пробормотал король и оглянулся на белокожего мальчика-раба, который, в отличие от короля, сохранял полное спокойствие. Са стоял у золотой клетки и с улыбкой разглядывал шелковое покрывало, которым была покрыта золотая клетка. А попугай в это время что-то тихо трещал ему прямо в ухо.

— Может, ты успел выучить птичий язык? — с надеждой спросил король. — Спроси попугая, что здесь произошло?

Са помотал головой и огорченно развел руками:

— Нет, ваше величество! Языка птиц я, к сожалению, не знаю. Но я считаю, что мы с вами и без попугая узнаем, что здесь произошло.

— Ты думаешь?

— Уверен!

Мальчик неторопливо приблизился к мертвецу и, медленно обойдя его со всех сторон, вдруг нагнулся и, резко дернув, с неожиданной легкостью оторвал у вора кусок роскошного атласного халата, очень прочного на вид. Взяв обеими руками ткань, он посмотрел сквозь нее на пламя факела. Король с недоумением следил за ним.

— Фальшивая, дешевая ткань, — озорно прищурившись, промолвил Са. — Впрочем, как и сам вор, — добавил он весело, и сильным движением провел куском ткани по лицу мертвеца.

Король охнул. Лицо вора изменилось, и теперь оно ни капельки не походило на лицо короля. Только гримаса бесконечного нечеловеческого ужаса оставалась прежней.

— Ну, ваше величество, — с улыбкой спросил Са, стирая с лица вора остатки искусно наложенного грима, — теперь вы узнаете, кто это?

— Не-е-т! — с какой-то детской робостью ответил король.

— Странно. А ведь это лучший вор вашего королевства. Его имя Тан Ук.

— Как?! Ты был знаком с этим вором?

— Конечно, нет, ваше величество! Но зато я умею отлично читать на языке вашего королевства, — улыбнулся Са и показал пальцем на пол, где на видном месте были беспорядочно разбросаны бесценные лунные жемчужины, а среди них, как маленькое солнышко, светила солнечная жемчужина. — Видите, из лунных жемчужин сложены два иероглифа: Тан Ук.

«Странно, почему я не заметил эти иероглифы раньше», — подумал король и, взглянув на Са с еще большим уважением, задал вполне уместный вопрос:

— Но зачем?

— Я думаю, здесь дело вот в чем… — Са подошел к жемчужинам, собрал их в ладонь и принес королю. — Смотрите, ваше величество! Лунный жемчуг — самое драгоценное из всего, что есть в вашей сокровищнице. Его нет больше нигде в мире. А солнечная жемчужина и вовсе — одна-единственная на земле. И лучший вор вашего королевства Тан Ук, перевернув сундуки с золотом и выложив из драгоценных жемчужин свое имя, хотел сказать, что презирает отныне все сокровища мира, потому что он достиг вершины в своем ремесле: он может украсть то, что не крал никто и никогда, — и он, Тан Ук, больше никогда не будет воровать.

— Странный вор, — в задумчивости произнес король, разглядывая мертвеца. — И, пожалуй, ты прав, Са, в своих рассуждениях. Но четыре оставшихся загадки ты вряд ли разгадаешь. Мы никогда не узнаем, как вор попал сюда, если у единственного входа всегда стоит стража, а единственный ключ от двери — у меня? Почему вор загримировался под короля. И, наконец, что за ужасная смерть подстерегла его здесь?

— Это не самые трудные загадки, ваше величество, — с улыбкой ответил Са. — Здесь, в сокровищнице, есть четыре предмета, которые ответят на все вопросы.

И король еще толком не успел понять, в чем тут дело, как Са уже положил к его ногам эти 4 предмета:

1) грязную веревку, которой был подпоясан мертвец;

2) непонятную железную штуку, похожую на речную корягу, которую мертвец сжимал в руке;

3) бронзовое зеркало;

4) покрывало для попугая.

— Ну, и что все это значит? — раздраженно спросил король, оглядывая странную коллекцию.

— Терпение, ваше величество, терпение! Сейчас вы увидите потрясающий фокус! — с улыбкой ответил Са и приблизил правую ладонь к вонючей грязной веревке. Затем, совершенно не касаясь веревки, он крепко сжал пальцы в кулак и стал медленно поднимать руку вверх.

Король не поверил своим глазам. Веревка, которую никто не трогал, вдруг вздрогнула, зашевелилась, как проснувшаяся змея, медленно поползла вверх и повисла в воздухе на небольшом расстоянии от руки Са.

— Ну, что скажете, ваше величество? — похвалился Са, с удовольствием разглядывая висящую в воздухе грязную веревку.

— Да, но как ты это сделал?!

— Очень просто. Я держу веревку за уши!

— За уши?!

— Да. Видите, под моей рукой на веревке узел? Так вот, этим узлом к веревке привязаны уши прозрачной жабы. За эти прозрачные уши я и держу веревку, а кажется, что веревка висит в воздухе.

— Постой-постой! Так значит, это не просто грязная веревка. Это волшебный амулет!

— Да, ваше величество. Уши прозрачной жабы, привязанные к вонючей веревке, делают человека невидимым для остальных людей.

Король рассмеялся и хлопнул себя по лбу.

— Теперь я понял, как вор прошел сквозь стражу. Но как он открыл дверь, если единственный ключ у меня?

Вместо ответа Са поднял с пола непонятную железную штуку, похожую на маленькую речную корягу, и показал ее королю.

— Ключ у вас, — сказал Са. — А отец вашего ключа — у меня.

— Отец?

— Да. Эта железная «коряга» — мечта любого вора. Это — отец всех ключей на свете. Он открывает любой замок. И замок вашей сокровищницы, как мы видим, тоже.

Король беспомощно развел руками, сел на перевернутый сундук с золотом и простонал:

— Нет, я так больше не могу! Откуда ты все это знаешь: про уши прозрачной жабы, про отца ключей?

— О, ваше величество, у меня был волшебный учитель! — погрустнев, ответил Са. — Как-нибудь я вам расскажу про него. А теперь нам осталось разгадать оставшиеся загадки. Что вы скажете о бронзовом зеркале?

Король поднял зеркало, лежавшее перед ним, внимательно осмотрел его и пожал плечами:

— Нет, ничего, кроме своего отражения, я не вижу. Зеркало как зеркало.

— Вот именно, ваше величество! И вору оно нужно было только как зеркало. Вот почему оно одно висело на стене. Вор проверял в нем свое отражение.

— Проверял?!

— Ну, да! Здесь и кроется ответ на третью загадку: почему вор загримировался под короля? Дело в том, что волшебный амулет из ушей прозрачной жабы делает человека невидимым для других людей лишь на короткое время. Вот вор и проверял: невидимка он или уже нет.

— А если нет?

— А если нет, то… Ну, ваше величество! То что?!

Король задумчиво посмотрел в зеркало на свое отражение, и вдруг его лицо просияло.

— Понял! Понял! Если вор перестает быть невидимкой, то он просто бросает ненужную грязную веревку и становится точь-в-точь как король. Вор берет все, что ему нужно и спокойно выходит из сокровищницы: ведь никто не посмеет остановить короля!

— Именно так, ваше величество! Именно так все бы и случилось, если бы не было… маленькой дырочки.

— Маленькой дырочки?!

— Да, маленькой дырочки. Вот потому-то и не надо воровать. Даже если ты умнейший человек в мире — всего не предусмотришь. Глупо и смешно, но именно из-за нее, из-за маленькой дырочки погиб лучший вор вашего королевства Тан Ук.

Са нагнулся и поднял с пола последнюю, четвертую вещь, которая лежала у ног короля. Это было шелковое покрывало для попугая.

— Вот, ваше величество, видите, здесь, в покрывале, дырочка.

— Ну, и что?!

— Как что?! Теперь мы знаем, кто убийца.

— Убийца вора?!

— Да!

— И кто же это?

— Попугай!

Король в ответ только рассмеялся и покачал головой.

— Попугай-убийца! Про такое я даже в сказках не читал.

— И, тем не менее, ваше величество, это так! — серьезным, уверенным тоном произнес Са. — Дело обстояло вот как. Лучший вор вашего королевства Тан Ук проник в сокровищницу и стал на радостях переворачивать сундуки с золотом и разбрасывать шкатулки с драгоценными камнями. То, что этот шум услышит стража, вор ничуть не боялся: сокровищница находится так глубоко под землей, и к ней ведет такой извилистый ход, что до стражи не могло долететь ни звука. Но лучший вор вашего королевства Тан Ук сделал огромную ошибку: он не обратил внимания на клетку с попугаем. И вот страшный шум будит попугая, и попугай, проснувшись, сидит и с любопытством глядит в дырочку: что там такое происходит?

В это время Тан Ук подходит к бронзовому зеркалу, которое висит напротив дырочки, чтобы посмотреть: невидимка он или уже нет? Все в порядке. Тан Ук пока еще невидимка. Но тут попугай видит отражение в зеркале, принимает вора в гриме за короля и кричит за его спиной: «Привет, приятель!» От неожиданности вор-невидимка приходит в ужас — и умирает от разрыва сердца. Вот и все.

— Э-э-э, нет! На этот раз, Са, ты дал маху, — весело сказал король и шутливо погрозил ему пальцем. — Как попугай мог увидеть отражение вора в зеркале, если вор был невидимкой?

— Все правильно, ваше величество! — с улыбкой ответил Са. — Вот именно от этой мысли, что его кто-то видит, вор-невидимка и пришел в ужас, и его сердце не выдержало. Ведь, и в самом деле, как вы помните, амулет из ушей прозрачной жабы делает человека невидимым для других людей. Для людей, но не для птиц, рыб и животных, которые такого невидимку видят запросто. Вор это тоже знал. Но попугай-то говорил с ним человеческим голосом. Вот в этой-то путанице и весь секрет смерти лучшего вора вашего королевства. Так что придется вам, ваше величество, добавить к вашим лучникам, копьеметателям и всадникам с мечами, охраняющим сокровищницу, пару клеток с говорящими попугаями, чтобы никакой вор-невидимка сюда не проник.

Что король и сделал в тот же день, объявив, кстати, белокожего раба, мальчика Са, свободным человеком и назначив его своим Главным советником. Так закончилась эта удивительная история о попугае-убийце.

2

Все началось в полдень в дворцовом саду.

Главный советник, мальчик Са, стоял среди роскошного цветника и с каким-то бесконечно грустным выражением лица смотрел то на куст алых роз, то на сгорбленную спину удаляющегося садовника, который что-то нес в руках.

Вздохнув, мальчик Са взглянул на розу, что росла на верхушке куста. Один лепесток розы был слегка поврежден гусеницей. Но внутри, словно крошечные жемчужины, сияли несколько капель неиспарившейся росы. И Са, дотронувшись до розы, сказал:

— И все же она прекрасна!

— А мне что-то не совсем нравится, — ответил король.

— Может, вы и правы, ваше величество. Действительно, немного странно. Роса на розах испаряется к полудню. А здесь почему-то нет. Можно подумать, что в вашем саду роза плачет. Как вы думаете, почему?

— Что? Какая роза? Я говорю о своей старшей дочери, о принцессе Летящая Ласточка. Как-то она неважно выглядит в последнее время. Пойдем к ней.

Принцесса Летящая Ласточка стояла неподалеку на берегу пруда и бросала рыбам вареный рис, легкими и изящными взмахами. Разлет ее тонких черных бровей, и впрямь, напоминал крылья ласточки, а во всей ее хрупкой фигуре, и в самом деле, было что-то летящее, и чудилось, что она вот-вот оторвется от земли, как птица закружится над прудом — и улетит.

Но когда принцесса увидела приближающегося короля, она переглянулась с Главным советником Са и тут же вся словно задеревенела. В ее движениях появилась скованность и какая-то неуклюжесть, как у юной актрисы, впервые вышедшей на сцену и плохо играющей свою роль. И вдруг принцесса как-то уж чересчур громко охнула и всплеснула руками.

— Что?! — с беспокойством спросил король. — Что случилось?!

— Моя заколка для волос! Я уронила ее в пруд! Моя любимая заколка!

Король улыбнулся и взглянул на пруд, где крупными цветами белели волшебно прекрасные лотосы.

— Не волнуйся, Летящая Ласточка. Я прикажу, чтобы заколку достали.

Вскоре несколько слуг, раздевшись по пояс, уже ныряли у берега, но, к удивлению короля, так ничего и не нашли.

— Послушай, — сказал король, — а какой была твоя заколка?

— Она была сделана в виде золотой мухи с двумя бриллиантами вместо глаз, — чуть не плача ответила Летящая Ласточка.

— Так может эту муху проглотила лягушка? — предположил Са и повернул голову в сторону камышей, где одинокая серая цапля ловила лягушек.

— Лягушка! — с надрывом воскликнула принцесса. — Лягушка проглотила мою любимую заколку! — и неожиданно засмеялась, потом зарыдала. С ней случилось что-то наподобие истерики. И вдруг, закатив глаза, принцесса упала на землю.

— Лекаря! — закричал король. — Лекаря сюда!

Примчался лекарь, и принцессу на руках понесли во дворец. Король и Главный советник Са шли сзади. Король хмурился и озабоченно поглядывал на принцессу, а Главный советник Са все смотрел куда-то вбок.

Там, возле карликовых вишен, на бамбуковом мостике через ручей лицом в их сторону, как статуя, стоял садовник. Своей неподвижностью и бедностью одежды он напоминал огородное чучело, которое совсем не боятся птицы. Яркие поползни и птицы-носороги сидели на перилах мостика рядом с садовником, а несколько изумрудных попугайчиков уселись даже на плечи и на голову садовника. И было странно видеть, как один попугайчик гладит клювом щеку садовника и предлагает ему лохматую оранжевую гусеницу, а второй протягивает садовнику блестящую черную гусеницу, как будто у садовника было какое-то горе, и птицы жалели его.

— Ваше величество, — спросил Са. — Что вы можете сказать о вашем садовнике?

— Как что? — рассеянно ответил король. — Он мой Старший садовник. Несмотря на молодость, он просто волшебник в своем деле, и я щедро плачу ему. Каждый полдень он меняет розы в покоях моей дочери, Летящей Ласточки. Она больше всего на свете любит розы. Да… Она любит розы…

Король вдруг спохватился и гневно взглянул на Са.

— И не смей меня больше спрашивать ни о каком садовнике, пока болеет моя дочь!

Когда принцессу принесли в ее покои, она пришла в себя и робким слабым голосом спросила, что случилось и почему она лежит в одежде на постели?

— Ничего страшного, Летящая Ласточка. Просто ты немного заболела, и сейчас лекарь осмотрит тебя.

Лекарь попросил принцессу высунуть язык, раздвинул веки, осмотрел глаза, пощупал пульс, почесал у себя за ухом и сказал, что, пожалуй, супчик из толстых змей и жирных червей вовсе не помешает. А, впрочем, можно добавить туда еще и пиявок.

— А что с ней? — спросил король.

— Нарушение циркуляции дыхания-ци и уменьшение силы духа-шэнь.

— А-а-а! — сказал король, сделав чрезвычайно умное лицо.

— Терпеть не могу я этих ваших змей, червей и пиявок, — закапризничала принцесса.

— Ну, дочь моя, — умоляюще прошептал король. — Если надо…

— Я знаю, что мне надо. Три волшебные пилюли: серебряная пилюля, золотая пилюля и, самое главное, пилюля дракона.

— О! — только и смог выдавить из себя лекарь. Он с бесконечным уважением посмотрел на принцессу, поклонился и добавил: — О, ваше величество! Я и не подозревал, что ваша дочь столь сильна в лекарском деле. Пожалуй, она права. Это самое лучшее лекарство, лекарство от тысячи болезней. Только эти пилюли очень дорогие.

— А что это за пилюли?

Лекарь поморщился.

— Ваше величество, вы умрете от скуки, если я буду перечислять названия всех ста трав, которые входят в состав серебряной пилюли. А в состав золотой пилюли входят еще 300 трав.

— А сколько же тогда трав в пилюле дракона?

Лекарь улыбнулся.

— Там нет трав. Просто глотаешь солнечную жемчужину и запиваешь свежей кровью дракона.

— Мда-а-а… — промямлил король, ошарашенный таким рецептом, и огорченно вздохнул. — Ну, кровь дракона еще туда-сюда. Драконов у нас навалом. Любой бедняк может хоть кружками пить. А вот солнечная жемчужина?! Она же целое состояние стоит.

Лекарь почтительно поклонился и произнес:

— Да, ваше величество. Пилюля дракона только королю по карману.

После последних слов король приосанился и гордо взглянул на дочь:

— Хорошо, пусть будут три волшебных пилюли!

Король оглянулся на стражу и приказал:

— И никого не пускать к ней, кроме лекаря!

— Как никого?! — возмутилась принцесса. — А розы?! Кто будет приносить мне розы? Я не могу без роз!

— Я сам буду приносить тебе розы, — улыбнулся король, и они вместе с лекарем направились к выходу.

— Стойте-стойте! — воскликнула принцесса. — Я вспомнила! Мне нужны… Еще мне нужны еще три сороки. В клетках.

Король с лекарем переглянулись. «Кажется, у нее начинается бред», — подумали оба и вернулись.

Лекарь потянулся было, чтобы пощупать пульс, но принцесса отдернула руку и насмешливо сказала:

— Ай-ай-ай! Такой знаменитый лекарь и не знает о трех сороках!

Лекарь смутился и покраснел.

— Странно, очень странно. Неужели вы не читали последний трактат о медицине. Нам прислали его из далекого монастыря. Так вот, там ясно написано: «Рядом с тем, кто принимает три волшебные пилюли, должны стоять три клетки с тремя сороками. Если больной принимает первую пилюлю, и сорока тут же улетает, это означает, что часть болезни улетела вместе с ней. Когда после принятия пилюлей улетают вторая и третья сорока, это означает, что больной полностью выздоровел. Если же все три сороки остаются в клетках, это означает, что три волшебные пилюли не помогают, и больной может умереть». Вот так вот, дорогой лекарь. Так что принесите мне три сороки и молитесь, чтобы они улетели, а то мой отец прикажет отрубить вам голову.

Сурово взглянув на лекаря, король кивнул головой в знак подтверждения слов дочери, и вышел.

Всю ночь без сна и отдыха лекарь трудился, не покладая рук, чтобы к утру сделать серебряную пилюлю и доставить принцессе.

Не спалось в эту ночь и королю Сияющего королевства. Шутка ли сказать: решалась судьба его дочери. А вдруг она умрет? А вдруг болезнь заразная, и умрут две другие дочери? Или племянники? Или умрет он сам? Что тогда будет с королевством?

Кончилось тем, что, измучившись от бессонницы, король встал, оделся и вышел в сад. Светало. День предстоял пасмурный и хмурый, как всегда накануне сезона дождей, и чудный королевский сад стоял понурый и грустный.

Несмотря на ранний час, Старший садовник уже трудился. Он собирал гусениц, которых в этом году было необыкновенно много, и время от времени поглядывал в сторону дворца.

«Тьфу, гадость какая, — подумал король, увидев гусениц. — А с другой стороны, насколько бы проще и спокойнее была моя жизнь, будь я садовником. Хоть одет он что-то неважно. Я ему плачу такие большие деньги, а он с виду бедняк бедняком. Надо будет поговорить с ним потом…» Король повернулся к садовнику спиной, и тут же, забыв о нем, стал размышлять о том, подействует ли серебряная пилюля.

Вдруг со стороны дворца послышался звук открывшегося окна, король обернулся и замер от счастья. Из окна, где находились покои принцессы Летящая Ласточка, вылетела сорока и с радостным стрекотанием закружилась над садом и села садовнику на плечо.

Король заплакал и пошел к себе в спальню, а садовник, веселый и радостный, чуть ли не бегом бросился из дворца через главные ворота.

На следующее утро все повторилось.

И вот, наконец, наступил решающий день: принцесса должна была проглотить солнечную жемчужину и запить ее свежей кровью дракона.

На рассвете король сидел в саду, закрыв лицо руками. От волнения он не мог смотреть в сторону покоев Летящей Ласточки. Старший садовник был неподалеку, и король то и дело спрашивал его:

— Ну, что там?

— Пока ничего, — отвечал садовник и продолжал собирать гусениц.

— А сейчас?

— Ничего, — говорил садовник, и голос его с каждым разом становился все тусклее и глуше.

Но вот послышался звон открывающегося окна, и, ах! — как все изменилось вокруг! Бездарное серенькое утро разом исчезло, и огромное оранжевое солнце выкатилось на лазурное небо, как душистый апельсин на голубую тарелку. И сорока, сорока, как вестник радости и счастья, вылетела из окна.

— Все! — закричал восторженно король. — Все, она будет жить! — и побежал в сторону дворца, подпрыгивая высоко, как мальчишка.

Король со слезами на глазах еще обнимал свою старшую дочь, принцессу Летящую Ласточку, которая выглядела совершенно здоровой и даже лучше, чем прежде, а в дверях уже стоял Начальник стражи и ждал своей очереди.

— Ну, что тебе?! — улыбаясь, сказал король.

— Ваше величество, я поймал вора. И даже двух.

— Ну, и кого же это, интересно?

В комнату ввели Главного садовника и Главного советника Са.

Лица их были в кровоподтеках, и оба сильно хромали.

— И что же они украли? — нахмурившись, спросил король.

— Солнечную жемчужину! Они пытались пронести ее через Главные ворота, и хорошо, что я там был. Ведь только вы и я знаем, что солнечная жемчужина светится сквозь одежду, а утро стояло такое солнечное, что мои стражники могли и не заметить ничего необычного. Я пытался их схватить, а они бросились бежать по каким-то кривым улочкам.

— Э-э-э, нет! Ты уж расскажи, что было на самом деле, — вежливо попросил Са.

Начальник стражи несколько смутился, а потом продолжил:

— Мы оказались в каких-то трущобах возле моря и подбежали к какой-то жалкой лачуге. И тут ваш Советник Са очень удивил меня. Садовник бросился в лачугу, а Советник Са стал защищать вход с помощью обыкновенной палки и делал это с таким искусством, как будто у него в руках был меч бессмертного, а сам он проходил много лет тренировку у отшельников Трех Водопадов.

В конце концов, мы взяли их всех, и ту дряхлую умирающую старуху, которая оказалась приемной матерью садовника.

— Это какую еще умирающую старуху? — раздался бодрый насмешливый голос, и перед королем появилась невысокая пожилая, но еще полная сил и здоровья женщина. По голубой одежде и по тому, что она была наголо выбрита, можно было сразу сказать, что она принадлежала к касте ловцов за жемчугом, самой униженной и презираемой касте во всем Сияющем королевстве.

Девушка, осмеливающаяся вступать в эту касту, сбривала волосы на голове, и все свои дни проводила в колонии ловцов жемчуга на берегу моря. Она не имела права выходить замуж, и даже заговаривать с мужчинами ей было запрещено. Тем более, с королем.

— Позвать палача? — спросил Начальник стражи.

— Успеется! — махнул король рукой и, с равнодушным любопытством оглядев дерзкую женщину, повернулся к Са: — И что все это значит?

— Это значит, что мне не нравится гусеница на правом плече вашего величества.

Король взглянул на плечо и, резко передернувшись от отвращения, смахнул гусеницу на пол.

— Это еще только начало, — невозмутимо произнес Са. — Взгляните на потолок.

Огромное количество гусениц на тонких паутинках спускалось с потолка зала.

— Что! Что это?! Немедленно убрать отсюда!

— Боюсь, ваше величество, что как бы нам самим скоро не пришлось убраться отсюда. Времени-то осталось всего ничего. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Они двинулись к тронному залу, и, когда Са слегка приоткрыл дверь, король заглянул туда.

Если бы король был маленьким мальчиком, он, пожалуй, мог бы сойти с ума или бы подумал, что видит страшный сон. По чудовищной омерзительности это зрелище вряд ли с чем-нибудь можно было бы сравнить. На золотом царском троне возлежала гусеница, жирная, противная, бочкообразно-огромная, да еще и какого-то удивительно мерзкого зеленого цвета. Гусеница, бесконечно чавкая, жевала лепестки роз и с наслаждением шевелила множеством желтеньких ножек, размером с поросячьи. На лысой голове чудовищной гусеницы призрачно сияла царская корона. Униженно-покорная свита из гусениц самых причудливых форм и расцветок, извиваясь, ползала кругами вокруг трона. Расцветки гусениц были самые разнообразные: от нежнейше белого до фиолетово-черного. Ну, о размерах и судить было даже странно. Самые маленькие были ростом с пиявку, а самые крупные, пожалуй, не уступали питону или крокодилу. В конце зала даже ползло что-то похожее на гусеницу-слона.

— Homines amplius oculis, quam aurubus credunt, — прошептал Главный советник Са, осторожно закрывая дверь.

— Что? — ошеломленно спросил король.

— Люди больше верят глазам, чем ушам. Недаром так говорили в Древнем Риме. Если бы я только вчера сказал, что Сияющее королевство должно смениться царством гусениц, вы бы решили, что я спятил.

— И что же теперь делать?

— Как что? Спасать Сияющее королевство! Хотя до конца вашего царствования осталось всего два часа.

Голова у короля закружилась, его немного качнуло в сторону, и Са, подхватив его под руку, повел по широкой мраморной лестнице вниз, к морю. Король шел, не сопротивляясь, слабо передвигая ноги и глядя по сторонам каким-то отрешенно-безумным взглядом.

Вдруг стало страшно темно. Солнце исчезло, и, хотя еще был почти что полдень, в небе высыпали звезды, и рисунок звезд, куда бы ни посмотрел король, своими очертаниями напоминал гусеницу космических масштабов.

— Да уж! Не позавидуешь вам сейчас, ваше величество! — произнес Са, тоже разглядывая небо.

— И что дальше? — спросил король таким странным спокойным голосом, как будто речь шла не о конце его царствования, а о том, каким бисером вышить рукава парадного халата.

Са посмотрел на короля с уважением.

— Ого, в вас есть еще сила! Значит, не все еще потеряно. Давайте спустимся к самому морю.

Они спустились к морю и оказались в заливе, который назывался заливом Ловцов Жемчуга. На берегу залива лежал коричневатый валун огромнейших размеров, чем-то похожий на гигантскую черепаху. На валуне стояли две непонятно-загадочные женщины в набедренных повязках. Одна наклонила голову, а вторая что-то делала с ее волосами. Море было черно и неподвижно, как смола. И от всей этой картины почему-то становилось жутко.

— Что? Что? — бросив безумный взгляд на залив, спросил король. — Что вы от меня хотите?!

— Сядьте, ваше величество, и смотрите, — сказал Са.

Вдруг из-за тучки, будто заяц, выскочила луна, и король в лунном свете отчетливо увидел, что те две загадочные женщины на валуне, — это принцесса Летящая Ласточка и приемная мать садовника. Но что самое удивительно-страшное, при ярком свете луны можно было разглядеть, что в руке у приемной матери садовника — короткий острый нож, и она этим ножом срезает волосы у принцессы.

Королю захотелось закричать, но сил у него уже не было.

— Сейчас, ваше величество, сейчас вы увидите такое, что не забудете до конца жизни, — прошептал Са и сел рядом с королем, прижавшись к нему.

Приемная мать садовника полностью обрезала волосы принцессе, и они обе встали на колени, протянули руки к звездам и, очевидно, начали произносить какое-то заклинание, сначала тихо, а потом так громко, что до короля долетел конец заклинания: «О, Великая Черепаха! О, Священная Черепаха, помоги нам!»

Едва они произнесли эти слова, как огромнейший валун, на котором они стояли, стал превращаться в живое существо. Поверхность валуна покрылась панцирем, по бокам валуна появились ноги, а спереди высунулась голова.

Огромнейший валун превратился в гигантскую черепаху. Черепаха зевнула, словно после долгого сна, открыла глаза и, заскрежетав когтистыми лапами по прибрежным камням, поползла в море.

Вот она уже поплыла, и вскоре скрылась за далеким мысом, унося на своей спине две маленькие женские фигурки.

— Моя дочь, Летящая Ласточка! — простонал король. — Куда она?!

— Она вернется, — сказал Са. — Нужно ждать.

Глухи и неслышны шаги волшебства. Оставшись одни, король и Са впали в какое-то оцепенение, сходное с легким беспамятством, а потом и вовсе потеряли сознание.

Они пропустили все. И то, как Летящая Ласточка возвращалась на гигантской черепахе, и что-то ослепительно-яркое, словно маленькое солнышко, сияло в ее высоко поднятой руке, разгоняя тьму. И то, как слуги перенесли их во дворец. И то, как гусеницы превратились в личинки, личинки — в бабочек, а бабочки, взмахнув крыльями, поднялись в небо невиданно огромной разноцветной стаей — и улетели.

Только через три дня король пришел в себя, и, открыв глаза, улыбнулся и грустно посмотрел на Главного советника Са, который сидел рядом.

— Это мне приснилось? Или это было на самом деле? — спросил король.

Вместо ответа Са улыбнулся и разжал правую ладонь. Ослепительный свет озарил всю спальню, король невольно зажмурился и спросил:

— Что это?

— Это новая солнечная жемчужина. Ее достали со дна моря принцесса Летящая Ласточка и приемная мать садовника.

Главный советник Са вздохнул и продолжил:

— Я не ведаю, ваше величество, по каким причинам вам это было не положено знать, но Сияющее королевство возникло благодаря всего-навсего одной жемчужине, солнечной жемчужине, той самой, с помощью которой вылечилась приемная мать садовника.

Тысячу лет назад ваш предок приплыл сюда на Священной черепахе с далекого острова и, благодаря солнечной жемчужине, отвоевал это место у царства гусениц.

Но жемчужины, как вы знаете, стареют и умирают, и срок прежней солнечной жемчужины истекал через два часа после того, как мы с вами пришли к заливу Ловцов Жемчуга.

— Ах! — огорченно сказал король. — Теперь я понимаю, для чего моя дочь, Летящая Ласточка, притворилась больной и с помощью сорок послала три пилюли для приемной матери садовника. Ведь без ее помощи Летящая Ласточка не смогла бы достать со дна моря новую солнечную жемчужину. А без волшебной жемчужины гусеницы захватили бы наше Сияющее королевство.

— Да! — кивнув головой, подтвердил Главный советник Са. — Все так и вышло бы.

— Но постой! — воскликнул король. — Откуда ты все это узнал?!

— Ну вот, — нахмурился король. — Опять ты говоришь загадками.

— Как?! — удивился Са. — Неужели, ваше величество, вы не помните?

— Что?

— Перед тем, как Летящая Ласточка притворилась больной, мы с вами стояли у куста роз, и у одной из них внутри была сверкающая росинка, и я сказал вам тогда, что это очень странно, что роса к полудню не испарилась, и можно подумать, что роза плачет.

— Ну и что с того?

— Неужели непонятно, ваше величество?! Конечно же, плакала не роза, а человек, ваш садовник. К тому же, я выяснил, что вы платите садовнику большие деньги, а одет он был неважно, как бедняк. И я сразу решил, что тут что-то не то, и отправился в город. И там я узнал, что садовник продал свой дом, своих слонов, свои драгоценности и даже одежду, чтобы вылечить свою мать. Но никакие лекарства не помогали. Оставалось единственное средство: три волшебных пилюли.

— Это тебе приемная мать садовника сказала?

— Да. И она же поведала о том, как возникло Сияющее королевство и как оно может погибнуть.

— Наконец-то мне все стало ясно! — воскликнул король и, помолчав, добавил: — А теперь скажи, как я могу наградить тебя за то, что ты помог спасти Сияющее королевство?!

— Отпустите меня. Я хочу домой, на родину.

И в тот же день Главный советник Са был отпущен домой, на родину со щедрыми подарками. Но в Сияющем королевстве его не забыли. С того дня там появилась пословица: «Мудрый, как Са». И пословицей этой пользуются в Сияющем королевстве до сих пор.