Карендэн могла бы работать пророком, насколько точно она предсказала события следующего дня, если бы ее «пророчество» не вытекало из логики развития событий. Следующий день начался с проблем, а первой из них стало тело мертвого дракона в центре улицы одного из самых фешенебельных районов города. Собственно проблем была не в том, как убрать труп, а кто должен сделать это. Городская стража, королевская армия и санитарный департамент яростно спорили друг с другом, никому из них не хотелось разрезать тело на части и вывозить его за город. Так как черные драконы были одной из самых маленьких рас среди драконов, Карендэн предложила поднять его на грузовую повозку, если есть достаточно большая. Как жрица Великого, она чувствовала ответственность за надлежащие похороны дракона, хотя он и пытался убить ее друзей.

Проблемы Тельвина была намного серьезнее. Когда он появился во дворце, то обнаружил, что королевская гвардия приготовилась воевать. Впрочем он прекрасно понимал, что король должен проявлять определенную осторожность в подобных обстоятельствах.

Тэрин встретил его, как только он вошел во дворец.

— Король хочет видеть вас, — сказал юный слуга. — Я уже бежал в ваш дом, чтобы сказать вам об этом.

— Я знал, что должен придти как можно быстрее, — ответил Тельвин.

— А как себя чувствует высокая леди, она в порядке? — неожиданно обеспокоено спросил Тэрин.

— Да.

Тэрин быстро повел его в комнату короля, и Тельвин совершенно не удивился, застав Джеррадина и Бвена Калестраана яростно спорящих друг с другом. Лично Тельвин думал, что они чересчур усердствуют. Его не раз пытались убить с того времени, как он стал Повелителем Драконов, но никогда из-за этого не объявляли тревогу по всему государству.

— А, наконец-то вы, — воскликнул Джерридан, как только он вошел. — Мне сказали, что вы ранены.

— Да, меня ранили в левое плечо, — объяснил Тельвин, неловко усевшись на стул так, чтобы видеть остальных. — Карендэн поработала своей магией, так что через пару дней я буду как новенький. Меня перевязали таким образом, чтобы я мог надевать доспехи Повелителя Драконов.

— По меньшей мере себя вы сможете защитить, — заметил Джерридан. — Что с Сольвейг? Стражник прибежал ко мне с просьбой о целителе, и сказал, что дело плохо.

— С Сольвейг было совсем плохо, — объяснил Тельвин. — Но сейчас ей уже лучше. Целитель сказал, что она восстановится полностью, но для этого нужно время.

— Как неприятно слышать такие вещи, — сказал Джерридан. — Сольвейг совершенно замечательная леди, и вы оба составляете великолепную пару.

— Возможно слишком великолепную, — ответил Тельвин. — Вы не должны ожидать слишком многого от нас. Сольвейг просто веселилась от души прошлой ночью. У нее очень своебразное чувство юмора.

Король встал со стула и начал медленно ходить взад и вперед. — Благодаря послу и его влюбленной дочке я чувствую себя так, как будто именно меня пытались убить прошлой ночью. Единственное, что меня утешает, что если бы не эта женщина-варвар, все было бы намного хуже. Но по меньшей мере это мои проблемы. Мы должны потребовать отчет от драконов. Что Карендэн сказала по этому поводу?

— Мне не нужно, чтобы Карендэн сказала мне не предавать слишком большое значение событиям прошлой ночи, — сказал Тельвин, даже не пытаясь встать, хотя король был на ногах. — И раньше меня пытались убить, неоднократно. Разница была только в том, что на этот раз я был чересчур беспечен и дал убийцам возможность застать меня в невыгодном положении. Кто-то знал, что я не могу мгновенно надеть доспехи и воспользовался этим. Я не верю, что это совпадение.

— Конечно, об этом не может быть и речи, — согласился Джерридан. — Мне представляется совершенно очевидным, что среди нас есть предатель.

— Я не уверен, что речь идет о предательстве, — возразил Тельвин. — Быть может шпион, наблюдающий за мной, мог заметить, что я примеряю сапоги и одежду, отсюда последовал логичный вывод, что я собираюсь использовать их. К сожалению я никогда не считал нужным держать в тайне причины, по которым я не могу носить придворную одежду, так как это объясняет мой внешний вид. В противном случае я просто не понимаю, как можно было узнать заранее об этом. Насколько я помню даже Калестраан был удивлен моим внешним видом вчера ночью. И еще я не понимаю, что мог бы выиграть человек, предавший меня.

— Ваш дракон должен что-то об этом знать, — сказал Калестраан, его первые слова за время разговора. — На вас напали драконы магически преобразованные в форму людей. А вы уверены, что она не предала тебя драконам-убийцам?

Тельвин покачал головой. — Карендэн вовсе не надо предавать меня, так как она может убить меня в любой момент. Например прошлой ночью я спал в ее кровати. И я часто так делаю. Если бы она хотела моей смерти, я бы здесь не стоял.

Джерридан приостановился на момент, обдумывая его слова, потом кивнул, соглашаясь. — Я готов допустить, что она не будет участвовать ни в каком заговоре с целью убить вас. Но что она говорит о вчерашнем нападении?

— Она убедилась, что мертвый убийца был черным драконом, — объяснил Тельвин. — Черные драконы — одно из самых низших племен, и многие из них становятся ренегатами. Откровенно говоря я верю, что они работали в одиночку. Драконы-ренегаты боятся меня больше любых других драконов, так как, согласно договору, у меня есть право убивать их. И, естественно, ренегаты мог ли бы объединиться с другими моими врагами, за плату или просто из-за ненависти ко мне.

— Но кто-то должен был превратить их в человеческую форму, — заметил Калестраан.

— Не обязательно. Карендэн сказала мне, что у большинства драконов из великих племен есть возможность становиться человеком или эльфом, а убийца, с которым я сражался, был могучим волшебником. Учитывая все обстоятельства я считаю, что один из них мог бы быть шпионом, в облике человека.

— Мне представляется, что вы, как обычно, защищаете драконов, — холодно заметил Джерридан.

— Но я не вижу ничего, что совершенно точно свидетельствало бы, что за этой атакой стоит Нация Драконов, — настойчиво сказал Тельвин. — Но даже если я не прав, попытка не удалась, и они знают, что теперь я буду очень осторожен и вряд ли им удасться застигнуть меня врасплох второй раз подряд. Так что я не вижу необходимости будоражить Парламент Драконов из-за дела, которое уже закончено, и к которому Нация Драконов, скорее всего, не имеет никакого отношения.

— У вас нет причин бояться драконов, — сказал Калестраан. — У вас есть преимущество над ними.

— Нет, наоборот. У них есть преимущество надо мной, — возразил Тельвин. — Они наверняка знают об этом, но первый Повелитель Драконов так напугал их, что они даже не думают о том, чтобы использовать его. Первый Повелитель Драконов, похоже, мог перемещаться с бешенной скоростью, во всяком случае не медленнее самих драконов; он охотился за ними и убивал без всякого сожаления. Я не унаследовал эту его способность, я даже не представляю себе, как он это делал. Карендэн дала мне возможнсть передвигаться достаточно быстро, но, конечно, она не будет служить мне в войне против Нации Драконов. Так что я ничего не смогу сделать с драконом, который не захочет сражаться со мной, пока я стою на земле.

— Но в любом случае вы можете зашитить самого себя, — заметил Джерридан.

— Да, но я сильно сомневаюсь, что смогу сделать что-нибудь еще, более эффективное. Драконы легко могут использовать свою подвижность против меня. Например, если они нападут на Браер, они успеют сжечь его большую часть задолго до того, как я окажусь там. Им нужно только держаться за пределами ударов моего меча, и они безнаказанно могут делать все, что захотят.

Джерридан потряс головой. — Я не могу оставить безнаказанным покушение на вашу жизнь. Драконы нарушили договор, так это выглядит, во всяком случае для меня, и я верю, что это можно доказать. Вы уже рассказали нам, что у драконов есть причины для жалоб на нас, якобы мы украли их какое-то там сокровище. И я считаю, что они попытались убить Повелителя Драконов, чтобы потом без опаски напасть на нас. Поэтому я вынужден рассматривать нападение на Повелителя Драконов как объявление войны. Я объявляю, что все драконы, находящиеся в королевстве и на Вендарианском Кряже должны улететь, иначе мы будем сражаться с ними насмерть. И я решил, что немедленно должен быть разработан план компании, в ходе которой Повелитель Драконов поведет армию в северный Хайланд.

Тельвин нахмурился, очень недовольный. — Тогда вы должны понимать, что Карендэн не будет участвовать в этих делах. И если мы выступим против драконов, тогда не будет вопросов, кто именно нарушил договор. И согласно условиям договора ей придется улететь.

— А вот это не наша забота, — сказал Калестраан. — И мы не можем терпеть шпиона Парламента Драконов рядом с нами.

Тельвин ответил не сразу, по-прежнему хмуро. — Вы ставите меня в очень трудное положение. Вы можете делать то, что вам заблагорассудится, но я не ваш подданный, и вы не можете приказывать мне. Если я не буду воевать и вообще улечу из Хайланда, то не нарушу своего личного договора с драконами. Тогда конфликт останется внутри Хайланда.

— То есть вы отказываетесь подчиниться мне? — спросил Джерридан, встав перед Тельвином с руками, скрещенными на груди.

Тельвин встал, собираясь уйти. — Возможно я должен сказать, что мне надо как следует все обдумать. Мой долг, как Повелителя Драконов — весь мир, а не только Хайланд. Если я решу, что вы ошибаетесь, собираясь напасть на драконов, тогда я не смогу помочь вам. И если действуя таком образом вы попадете в неприятности, вроде тех, что были пять лет назад, я, быть может, не смогу защитить вас. Я надеюсь, что вы полностью отдаете себе отчет в последствиях своих действий. По меньшей мере вы одним махом перечеркиваете пять лет работы по созданию союза против Альфатии.

Он ушел, оставив короля и Калестраана заново обсудить свои планы. Он совершенно точно понял, что они собирались его руками победить драконов и надеялся, что они поймут, что он не желает участвовать в их планах и не собирается сражаться в одиночку со всей Нацией Драконов. А если перед ними замаячит переспектива сражаться с драконами без него, то, надеялся он, им придется задуматься и не решать такие вопросы слишком быстро. Тельвин решил какое-то время не возвращаться во дворец, чтобы они по-настоящему поняли, что он не шутит, заявляя о своей независимости.

Что бы не случилось, Тельвин знал, что он должен быть очень, очень осторожным. Совешенно неожиданно он очутился в центре таких же неприятных событий, как и пять лет назад, во время атаки драконов-хулиганов, а возможно и еще более неприятных. И все таки было намного лучше поссориться с Королем Джерриданом и Хайландом, чем с Парламентом Драконов.

* * *

У Тельвина стало совсем паршиво на душе, когда он обнаружил себя в центре бессмысленной войны. Больше всего он волновался за Сольвейг, но беспокоился он и за Карендэн, меньше всего ему хотелось потерять ее. Скорее всего ему придется покинуть свой дом в Хайленде, чтобы остаться нейтральным. Среди всех этих больших неприятностей, были и проблемы поменьше, вроде раненого плеча, которое, однако, болеть еще не перестало. Оно было постоянным напоминанием о его глупости, об ошибке, которая едва не стоила жизни Сольвейг.

Пока он и Карендэн каждую минуту ждали новой атаки, никому из них даже в голову не пришло ждать такого развития событий. Действия Короля Джерридана были совершенно невероятны, даже иррациональны, бессмысленны, если он всерьез думал, что может объявить войну Нации Драконов, особенно если вспомнить, что он не сумел защититься даже от драконов-хулиганов пять лет назад. Но Тельвин достаточно хорошо знал Флемов, и такой поворот событий не казался ему чем-то совершенно невероятным. Обычно они были не подвержены сильным эмоциям, спокойный, крепкий народ. Но оскорблений они не выносили, особенно если они затрогивали их гордость или веру в то, что они являются чем-то особенным, что они выше духом любой расы, как людей, так и драконов. Так что Джерридан вполне мог ввергнуть свою страну в катастрофу, так как гордость не разрешала ему даже предвидеть возможность поражения.

Тельвину было необходимо вернуться домой и посоветоваться с Карендэн. Так как он не мог напрямую связаться с Парламентом, то она должна была говорить за него. Он нашел ее лежащей снаружи, под деревьями, и она ласково потерлась носом о его грудь, когда он устроился рядом. Тельвин бысто объяснил ситуацию. Огромная золотая драконица восприняла ее очень серьезно.

— Это безумие, — сказала она, садясь на ягодицы. — Пять лет назад драконы-хулиганы действовали сами по себе. Но если Флэмы собираются напасть на драконов, мирно живущих в землях, в которых они обитают издавна, и, еще хуже, объявляют эти земли своими, Нация Драконов безусловно посчитает это объявлением войны.

Тельвин, поудобнее усевшись на скамейке под деревом, безнадежно покачал головой. — Я всегда знал, что Джерридан способен быть совершенно иррациональным, но сейчас я спрашиваю себя, не помог ли ему кто-нибудь придти к своему безумному решению. Бвен Калестраан сидел там, подавая советы и высказывая мнение. Он хочет вышвырнуть из страны единственного спокойно живущего в ней дракона, считая его шпионом, хотя, как мне показалось, это удивило даже Джерридана. Он действует так, как если бы ты — мое имущество.

— Твой король всегда знал, насколько ему самому выгодно мое пребывание здесь, — сказала Карендэн.

— Он не мой король, — заметил Тельвин. — Я решил припугнуть его своим отьездом. Я сказал ему, что мой единственный настоящий долг, как Повелителя Дракнов, поддерживать мир с драконами, а не заставлять их подчиняться моих приказам по какому бы то ни было вопросу. И если он будет настативать на том, чтобы выгнать Драконов из северных гор, то я скорее уеду из Хайланда, чем одобрю его планы.

— Боюсь, что это может быть далеко не так просто, — сказала ему Карендэн. — Выполнение твоего долга может стать очень и очень сложным. Драконы могут возложить на тебя ответственность за происходящие события. И любая атака со стороны другой расы будет рассматриваться как нарушение договора, хотя, технически, это неправильно. Драконы могут даже ожидать, что ты защитишь их таких атак, рассматривая это как выполнение тобой твоей части договора. Собираешься ли ты воевать с Флэмами?

— Клянусь всеми Бессмертными, это действительно может стать очень сложным, — осторожно сказал Тельвин. — Но я уже однажды обдумывал все это, в связи с Альфатианами. Если на драконов без всякого повода нападут, тогда я буду защищать их. Мой долг, по меньшей мере как я вижу его, помешать драконам воевать, и не имеет значения, как именно. Флэмы не мой народ, и я совершенно не обязан вставать на их сторону, когда они очевидно неправы.

— И тем не менее это то, что может произойти, — напомнила ему Карендэн. — Поэтому сейчас наша самая главная задача — не допустить, чтобы эта война вообще началась.

— Да, и я должен сделать для этого все, что в моих силах, — согласился Тельвин. — Я хочу послать тебя в Парламент Драконов. Если они официально объявят, что никак не причастны к нападению на меня, я попытаюсь использовать их заявление и разрушить военные планы короля. По меньшей мере я должен узнать об их реакции, что они собираются делать и чего ожидают от меня.

— Да, ты прав, — согласилась она. — Они должны совершенно точно сказать, что никак не участвовали в попытке убийства. И тот факт, что ты действуешь в их интересах, должен очень впечатлить их. Но я могу только попробовать. Ты хочешь, чтобы я улетела немедленно?

— Да, я думаю, что это лучше всего, — сказал Тельвин. — Мне нужно что-нибудь, с чем я могу работать, и чем быстрее, тем лучше. Я хочу, чтобы ты вернулась раньше, чем я буду вынужден уехать из Хайланда. Я верю, что Парламент разрешит тебе вернуться, ведь я еще не нарушал условий договора.

— Мой братец Мартэн подозревает, что мой долг втайне одобрен самим Великим, — сказала Карендэн. — Он постарается сделать так, чтобы мне разрешили вернуться. Я не обязана расставаться с тобой.

Утро еще только начиналось, и Карендэн почти немедленно улетела в Парламент. Тельвин смотрел на нее, пока она неловко ковыляла по двору, потом сильно толкнулась и прыгнула в небо, заложив крутой вираж над городом. Он знал, что на ее полет глядят множество глаз, и надеялся, что король теперь призадумается. Одновременно он почувствовал себя очень уязвимым без нее. Общество Карендэн не только поддерживало его престиж, но и давало возможность быстро перемещаться, что обеспечивало ему преимущество над врагами. Но, самое главное, она была самым близким и самым лучшим другом, он никогда не сомневался в ее поддержке и любви.

А теперь, когда перед ним в первый раз замаячила вероятность расставания, он осознал, насколько высоко он ценит ее общество. Как сирота, Тельвин дорожил даже тенью семьи. Сэр Джордж был для него как отец, или, по меньшей мере, как любящий и преданный дядя, а Сольвейг была скорее взбалмошенной и эксцентричной старшей сестрой. Но никто из них не был ближе и преданней, чем леди-дракон.

Тельвин рассчитывал, что теперь у него будет время немного отдохнуть, прежде, чем случится очередная неприятность, но не тут-то было. Ранним вечером того же дня прилетел грифон со срочным посланием от Корнелиуса, Императора Тиатиса. Тельвин мрачно выслушал сообщение, слишком хорошо зная, что оно повлечет еще более худшие последствия, чем те события, которые уже начались. И опять, независимо от своей собственной позиции нейтралитета, защищать которую ему было все труднее и труднее, он знал, что должен обсудить новость с Королем Джерриданом, и немедленно.

— Я получил известие из Тиатиса от всадника грифона, — начал Тельвин, когда оказался с королем наедене в личных покоях короля. — К сожалению, оно говорит слишком мало из того, что должно было бы сказать. Шпионы Тиатиса узнали, что Альфатиане и драконы встретились, и что результатом этой встречи явился союз. Условия этого соглашения неизвестны, хотя я подозреваю, что с точки зрения Альфатиан это был договор об отступлении и признании поражения.

— То есть вы говорите, что мы не знаем ничего достоверного, кроме того факта, что было что-то вроде соглашения о сдаче или о союзе между Альфатианами и драконами, — задумчиво сказал Джерридан. — Пока я не узнаю больше, я должен относиться к этой новости как самому опасному варианту из всех возможных вариантов развития событий. Если Альфатиане и драконы заключили союз и собираются воевать вместе, их будет просто невозможно остановить, даже если весь мир объединится против них с Повелителем Драконов во главе, как вы неоднократно говорили мне раньше.

— Но такой союз не имеет смысла, — запротестовал Тельвин. — Зачем драконам союз с Альфатией? Если бы они хотели, скажем, основать империю, они могли бы завоевать всю ту часть мира, включая Альфатию, много лет назад.

— Не забывайте, что для драконов вы главный враг, — напомнил ему Джерридан. — С моей точки зрения драконы чувствуют, что такой союз даст им силу, в которой они нуждается для того, чтобы совладать с Повелителем Драконов, единственным врагом, которого они боятся. Народы запада не в состоянии помочь вам сражаться с драконами или что-то предпринять в ответ, если они будут связаны по рукам и ногам войной с Альфатией. И, аналогично, если драконы займут все ваше внимание, Повелитель Драконов не сможет защитить запад от Альфатиан. Так что мне предсталяется, что такой союз решит обе проблемы.

Тельвин нахмурился. К сожаления такой союз действительно имеет смысл, если драконы собираются воевать с Повелителем Драконов. И тут он понял кое-что, на что закрывал глаза раньше: драконы вполне могли убедить себя, что он как-то связан с воровством Ожерелья Драконов. Он был так занят своими подозрениями по отношению к Калестраану, что даже не подумал о том, что драконы могут глядеть на него точно так же, как они глядят на Волшебников Огня. Тельвин отчаянно нуждался в том, чтобы Сэр Джордж нашел ожерелье как для того, чтобы отвести от себя подозрения драконов, так и для того, чтобы не дать разгореться их гневу против Флэмов.

— Я даже не знаю, что сказать, — наконец безнадежно согласился он. — Похоже вы решили воевать с драконами. Пока они не нарушали договор и держатся за границами Хайланда, вы ведь сами признали за ними право жить на Вендарианском Кряже. Если вы попытаетесь выгнать их из тех мест, которые они считают своими, война будет неизбежной. В конце концов именно из-за этого они напали на Альфатию, и вы видели, как жестоко они сражаются, чтобы защитить свои земли.

— Я очень надеюсь, что смогу защитить Хайланд против такого опасного врага, как драконы, если наша армия будет двигаться быстро, — уверенным голосом сказал король, но Тельвину показалось, что его голос все-таки дрогнул. Даже он должен был согласиться, что напасть на драконов в их собственным землях — очень опасное и исключительно вызывающее действие.

— Не Калестраан ли подталкивает вас к этому? — прямо спросил Тельвин. — Вы же понимаете, что если он каким-то боком связан с воровством сокровища драконов, он не будет думать дважды для того, чтобы поставить нас обоих между ним и их справедливым гневом.

На этот раз пришла очередь Джерридана замолчать и надолго задуматься. В конце концов он тяжело вздохнул, выглядя достаточно неуверенно. — Я тоже даже не знаю, что об этом думать. Калестраан изо всей силы толкает меня в войну. Вы толкаете меня в противоположном направлении. Я лично забочусь только о своей собственной стране, и я согласен, что война с драконами может стать катастрофой для всех нас. Но нам будет еще хуже, если мы будем сидеть сложа руки и ждать, когда она сама к нам придет.

— Мой долг — делать все, что в моих силах, чтобы предотвратить войну с драконами, — объяснил Тельвин. — Если вы дадите мне шанс и мы будем работать вместе, я надеясь, что смогу гарантировать вам безопасность без всякой войны. Вы, быть может, еще не знаете, но Карендэн уже полетела в Парламент Драконов. Вскоре у нас будет их ответ.

— И опять тоже самое, я чувствую, что должен приготовиться к худшему.

— Да, я согласен, надо быть готовым ко всему, — ответил Тельвин. — Но все-таки я надеюсь, что до самого худшего дело не дойдет.

— Ну хорошо, и что же вы предлагаете?

— Вы решили добиться того, чтобы драконы нарушили договор. В результате вы попали в тупик и не знаете на что решиться. Я не могу сделать слишком много, чтобы помешать войне, если вы будете провоцировать драконов в землях, которые сами согласились считать принадлежащими им.

Джерридан медленно кивнул, все еще выглядя задумчиво. — Пока я не вижу, есть ли у меня выбор. Умышленно или нет, но драконы уже пригрозили нам, как напав на вас, так и своим договором с Альфатианами. Я продолжу подготовку армии Хайланда к войне и выдвину все наши силы к границе. Отныне я не хочу видеть в Хайланде ни одного дракона, за исключением Карендэн, и я буду готовиться силой вышвырнуть драконов с Вендарианского Кряжа. Но я не сделаю ничего больше, пок Карендэн не вернется с ответом Парламента.

Тельвину пришлось признать, что это самое лучшее, на что он мог рассчитывать, учитывая, что положение стало настолько плохо. Он по-прежнему считал, что дело идет о взаимном недопонимании, что нет никакого союза, просто Альфатиане сдались на требования драконов и вывели свои войска из их земли. Учитывая, что война вообще была главным образом из-за их агрессии, это было самое логичное предположение. Пока Карендэн не вернулась и не рассказала еще чего-нибудь, он должен был ждать и надеятся, что ни одна сторона не сделает какой-нибудь глупости, после которой война будет неизбежной.

Тельвин вспомнил об одном случае, сразу после того, как он стал Повелителем Драконов, когда он говорил с Мартэном он взаимном непонимании. Мартен объяснял тогда, что первая война с Повелителем Драконов началась из-за недопонимания. Чем больше волшебники Блэкмура сражались, чтобы защитить себя от угрозы драконов, тем больше сражались драконы, чтобы защитить себя от угрозы Блэкмура. Мартен говорил он своих опасениях, он не исключал, что новая война с Повелителем Драконов может начаться из-за какого-нибудь недопонимания, и вот теперь его слова казались настоящим пророчеством. Драконы были возмущены как кражей ожерелья, так и необходимостью защищать свои собственные земли. И они сами сделали ситуацию еще хуже, ревностно защищая свои тайны. И, хотя они и были правы, все равно они не могли защитить себя, не пробудив страхи всех остальных народов.

Король Джерридан не собирался смягчать свою позицию по отношению к драконам. На следующее утро он приказал армии Хайланда подготовиться к маршу на север, для того, чтобы основать новые укрепления и усилить те, которые уже существовали. Если драконы вскоре не улетят из гор Вендарианского Кряжа, армия должна будет войти в горы и выгнать их оттуда. Джерридан еще очень хотел послать Повелителя Драконов к некоторым из самых близких союзников за помощью, но Тельвин, ненамеренно, обеспечил отсрочку этого дела, отправив Карендэн в Парламент Драконов.

Конечно, послать войска на северную границу — не то же самое, что сражаться на самом деле с драконами, жившими в горах на севере, за границами Хайланда. Так что будет ли война или нет, зависело только от решений короля и ответа драконов.

Тельвин надеялся, что теперь-то его оставят одного, но оказалось, что чуть ли не каждый при дворе имел на него планы. На следующее утро Бвен Калестраан прослал гонца, прося Повелителя Драконов придти в личную комнату волшебника в Академии. Слова послания были намного более сердечны и дружественны, чем то, что говорил ему старший волшебник в последнее время. Тельвин решил, что он знает, что у Калестраана на уме. Волшебник либо хотел защитить решение Джерридана воевать, либо открыл какой-нибудь секрет связанный с драконами, Альфатианами или ими обеими.

Немного подумав, он решил принять предложение, так как лучше всего было знать наверняка, что замышляют Волшебники Огня. За то время, что он жил в Браере, Тельвин не часто бывал в этой части города, а в Акедемии вообще считаные разы. Его немедленно привели в личную комнату Калестраана, где он нашел волшебника, намного более приветливого и любезного, чем прошлой ночью. Тельвину предложили удобное кресло и холодный сок. Ему надо было быстро решать, не собираются ли Волшебники Огня отравить или одурманить его.

— Я пытаюсь приготовиться к любым случайностям, — начал Калестраан, говоря витеевато, но переходя сразу к делу. — Вы сами сказали, что, если потребуется воевать с драконами, вы немедленно лишитесь помощи вашего дракона, а без кого-нибудь, кто будет возить вас, вы потеряете возможность быстро перемещаться и эффективно сражаться. Еще вы сказали, что чувствуете, будто у первого Повелителя Драконов был какой-то магический способ перемещаться, но вы понятия не имеете, какой именно.

— Так оно и есть, — согласился Тельвин, удивленный неожиданной готовностью Калестраана помочь.

— Всю ночь мы искали какой-нибудь магический способ полета, что-нибудь такое, что уравняло бы вас с драконами, — продолжал волшебник. — И на этот раз наш поиск был прост и удачен. Вместо одной возможности мы нашли сразу несколько методов, нам остается только выбрать самый подходящий для вас.

— Это звучит обнадеживающе, — осторожно заметил Тельвин, желая знать больше.

— Я думаю, что мы можем быть уверенными, что первый Повелитель Драконов не летал на драконе в битве с другими драконами. На пленного дракона невозможно положиться, а зачарованный будет непредсказуем. В любом случае дракон будет намного более уязвим, чем сам Повелитель Драконов. Есть ли у вас какие-нибудь мысли о тайне мобильности первого Повелителя Драконов?

Тельвин безнадежно покачал головой. — Я всегда думал, что у него было какое-то магическое устройство для полета, что-то вроде бронированного экипажа или саней.

— Возможно, но мне представляется, что это не соответствует элегантной простоте самих доспехов, — сказал Калестраан. — Что бы не давало ему возможность летать, мы можем быть уверены, что оно давало первому Повелителю Драконов возможность свободно использовать свое оружие и защищаться самым эффективным из всех возможных способов. Я лично подозреваю, что этот магической артефакт должен быть невелик и достаточно прост, чтобы его можно было считать одной из частей доспехов. Тот факт, что его не было среди волшебных доспехов, когда вы получили их, вовсе не означает, что мы не можем ничего предложить вместо него.

— То есть у вас есть что-то конкретное на уме? — спросил Тельвин.

— Конечно. Я надеюсь, что сами доспехи могут дать нам ключ к природе этого загадочного магического устройства, показав нам место, к которому оно было прикреплено и даже, возможно, форму.

— Может быть вы хотите, чтобы я призвал доспехи? — подозрительно спросил Тельвин.

— Вы должны призывать их? — удивленно спросил Калестраан.

— Я на самом деле не знаю, что случается с доспехами, когда я телепортирую их от себя, — объяснил Тельвин. — Я просто хочу, чтобы их не было — они исчезают; хочу, чтобы были — появляются. Но я никогда не снимаю их физически, как обыкновенную одежду.

Тельвин не добавил, что он в любом случае никогда не дал бы их Бвену Калестраану в руки, даже если бы мог.

— Если вы просто телепортируете их на себя, мы уже сможем исследовать их, — уверил его маг.

Все еще опасаясь какой-нибудь ловушки, Тельвин быстро обдумал предложение. Магия доспехов выстояла против самой сильной магии Джердара, старого и умелого предводителя красных драконов, она оказалась способной отбросить все, что тот смог придумать. Так что можно было быть уверенным, что Калестраан не в состоянии сделать ничего, чтобы повредить доспехи. Он телепортировал их на себя, а потом убрал шлем.

— Одну вещь я вижу прямо сейчас, — заметил волшебник. — На плечах есть два зажима, по одному с каждой стороны, очевидно, что поддерживать плащ. Был ли там, плащ, когда вы получали их?

— Нет, ничего такого не было, — сказал Тельвин. — Я всегда считал, что этот плащ должен был быть чем-то вроде церемониального украшения, к битве никакого отношения не имеющего. Не мог ли этот плащ мог быть магическим артефактом для полета?

— Нет ничего проще, — ответил Калестраан, очень довольный собой. — Почему бы этому плащу не быть большим квадратным или прямоугольным куском материи? То есть летающим ковром.

— Летающий ковер? — засомневался Тельвин. — Я не могу себе представить настолько ровно летящий ковер, что на нем можно было сражаться, и еще меньше я могу себе представить бой с драконом в тот момент, когда что-то несет тебя за плечи. Или мы думаем о разных вещах?

— Я подозреваю, что скорее всего артефакт передает способность летать тому, на кого он надет, отвечая его желанию. В этом смысле полет является частью заклинания доспехов, хотя сама магия заключена внутри плаща. Похоже, что плащ был уничтожен или просто пропал, когда первый Повелитель Драконов отдавал доспехи обратно.

— Вы в состоянии воспроизвести такое устройство? — спросил Тельвин.

— Без всякого сомнения мы можем исследовать это дело и так изменить заклинание полета, чтобы оно переходило с ковра на того, на ком он находится. Это не должно изменить сущность заклинания. Ковры никогда не были стабильными или практичными средствами для полета, но всегда были эффективным местом для хранения таких заклинаний. Вот почему намного лучше изменить заклинание полета для ковра, чем пытаться засунуть его в сами доспехи, особенно учитывая могущественные защитные заклинания, которые там и так есть.

— Лично я всегда поражался, почему летающих ковров так много, — сказал Тельвин. — Но, похоже, они не слишком надежны.

— Да, действительно, — ответил Калестраан, возврашаясь на свой стул перед столом. — К счастью мы способны восстановить именно эту часть доспехов Повелителя Драконов. Я уверен, что мы сможем вам дать скорость и маневренность настоящего дракона, и очень скоро. Насколько я понимаю, ваш друг, Карендэн, еще не вернулась.

— Я ожидаю, что она вернется сегодня ближе к вечеру, — ответил Тельвин. Он телепортировал с себя доспехи и вернулся в кресло.

— Вы, скорее всего, ожидаете, что драконы заявят о том, что они никак не связаны с нападением на вас, — продолжал волшебник. — Есть ли какая-нибудь возможность, что они могут заявить о своей поддержке нашего союза против Альфатии, и доказать, что они втайне не заключили союз с Волшебниками Воздуха?

— Я хотел бы понять, почему вы всерьез опасаетесь союза между драконами и Альфатией, — острожно ответил Тельвин, с любопытством.

— Я должен относиться к этому очень и очень серьезно. Враги Повелителя Драконов вполне могут найти общий язык.

Когда Тельвин наконец ушел от Калестраана, он не знал что и думать. Волшебник собирался воевать, и деятельно готовился к войне, хотя до сих пор было неясно с кем, то ли против драконов, то ли с драконами против Альфатии. Единственное, в чем Тельвин уверился после всех этих разговоров, так это то, что война должна была послужить средством к получению волшебником непонятно какой выгоды. К тому же Тельвин был неуверен, что Калестраан действительно сумеет дать ему возможность летать с ковром привязанным к шее. Он очень хотел посоветоваться с Карендэн на тему этого устройства.

Карендэн вернулась вечером следующего дня, уже в сумерках приземлившись в центре двора. Тельвин сразу увидел, что он очень сильно устала после такого долгого перелета с максимальной скоростью. Он решил не беспокоить ее распросами, пока она не поест и не выпьет боченок занменитого эля Флэмов. Только тогда Тельвин подвинул свой стул поближе к ней так, чтобы мог видеть ее лицо, пока она разлеглась на кровати своего логова.

— Как обстоят дела в Браере? — спросила она.

— Точно так же, как и перед твоим отлетом, — ответил Тельвин. — Я опасаюсь, что между мной и Джерриданом пробежала черная кошка, хотя и верю, что он стал более внимательно меня слышать. Одновременно Калестраан и его волшебники делают для меня магический артефакт полета. Иначе говоря, они хотят, чтобы я не нуждался в тебе. При этом я до сих пор не знаю, собираются ли они дать мне его, когда закончат.

— Но король, надеюсь, изменил свои планы и не собирается выгнать драгонов из гор?

Тельвин безнадежно покачал головой. — Армия готовиться укреплять северную границу. Остается только ждать, действительно ли она во главе с королем отправится в горы.

— К сожалению, ситуация с Парламентом Драконов тоже далеко не идеальная, — объяснила Карендэн. — Но они объявили, что никак не связаны с нападением на тебя и не нарушали договор. Они будут защищаться от любого нападения на свои земли, но хотят сохранить мир и не нарушат его, пока Джерридан не нарушит его сам.

— Все именно так, как я и ожидал, — заметил Тельвин.

— Теперь вот тебе пища для размышлений, — продолжала Карендэн. — Они напомнили мне, что Джерридан сам потребовал заключения договора а Нацией Драконов пять лет назад, и драконы ожидают, что он будет придерживаться условий договора. То есть драконы могут совершенно свободно жить на Вендарианском Кряже. Если Джерридан пошлет армию в горы, они будет смотреть на это как на вторжение вражеской армии и, следовательно, как на начало войны. Другими словами тогда драконы возложат ответственность за нарушение договора на Флэмов, но не на тебя. Они не считают тебя ответственным за действия короля, но нападут, если их спровоцируют. А уж как ты отреагируешь на такую ситуацию, зависит только от тебя.

— То есть смысл всего этого в том, что если Флэмы будут искать неприятности, я должен буду сам решить, дать или не дать драконам проглотить кусок, который они откусят, — задумчиво сказал Тельвин. — Нда, похоже лучшее, что я могу сделать — убедить Джерридана не нападать на драконов.

— Ожерелье Драконов по-прежнему не найдено, — добавила леди-дракон. — Парламент удовлетворен объяснениями Альфатиан и согласился с тем, что не они похитили его, но это направляет их подозрения прямо на Флэмов. Как знак доверия, они хотели бы, чтобы ты его вернул или, по меньшей мере, дал возможность им самим удостовериться, что его здесь нет, хотя они пока не готовы настаивать на этом, как на условии мира.

Тельвин угрюмо взглянул на нее. — Я знаю в точности, как Калестраан ответит на это требование. Это соответствует его собственным планам и он будет еще сильнее давить на короля, требуя войны. И даже Джерридан согласится с ним.

Карендэн какое-то время помолчала, потом с большой неохотой сказала. — Сокровище драконов должно быть возвращено им, и как можно быстрее. Мы уже знаем, что Волшебники Огня экспериментируют с каким-то магическим источником невероятной силы, который они обнаружили в этом месте, хотя, кажется, они еще не способны полностью распоряжаться им. В любом случае они не должны использовать артефакты драконов, чтобы играть с ужасными вещами, в которых ничего не понимают.

— Я знаю это, но моя главная задача — удержать драконов от войны, — твердо сказал Тельвин. — А что касается Ожерелья Драконов, я могу надеяться только на то, что Сэр Джордж сумеет найти ключ к тайне, кто его украл и где оно сейчас находиться.