В конце концов мы снова сели, но уже на троих: Вова, я, да вовина Тотоша. Когда я понял, что всё-таки именно что опять сел, я, как это свойственно невыдержанному ранее мне, решил, что чему быть, того, видимо, и вправду не миновать, и ударился в тяжкие. Так, например, на сей раз я зарёкся нюхать, ибо действительно продукт уходит зазря, и перешёл исключительно на иглу. С этим был связан ряд сложностей бытового характера.

Поскольку раньше, в прошлый усест, я кололся не чаще раза в две недели, то, как правило, колол меня Вова. Или наш дилер Гусаров.

Сколько раз, видя, как я мучаюсь, сердобольный Вова спешил предложить свою помощь: «Что, Скворчелло, не выходит? Давай я тебя „вотру“!» Хорошенькое такое словечко «вотру», правда?

Со временем, когда колоть себе героин стало для меня такой же потребностью, как сон и еда, мне пришлось научиться вмазываться самостоятельно. Это было сложно ещё и потому, что нужно было как-то исхитряться ослаблять «перетяжку». Да так, чтоб эта ёбаная резинка, истинным назначением которой было поддерживать трусы, в момент отпускания не дёрнула кожу на руке, что, в свою очередь, было чревато выходом иголки из вены а, вследствие этого, «задувом» и отсутствием прихода, то бишь опять же неэкономным расходованием основного жизненного ресурса. Но… я научился всему этому и страстно полюбил это новое дело.

Поначалу получалось очень здорово. Хотя уже через три дня интенсивных тренировок моя самая роскошная венка на левой руке, аккурат под часами, спряталась от меня, и пришлось втираться в «централку», что, конечно, не здорово со всех точек зрения, ни говоря уже о ментах.

Моё боевое крещение, а именно первая самостоятельная вмазка, прошло в день предыдущей совковой конституции, 7-го октября 1999-го года. Накануне я в последний раз всё досконально уточнил у Вовы, даже сумел было взять у себя «контроль», но в последний момент всё-таки потерял вену, и если б не Вова, который поспешил мне на выручку, драгоценный продукт мог бы пропасть.

В тот день, 7-го октября, не успел я проснуться (где-то возле полудня), как сразу почувствовал, что меня уже «кумарит». (Для непосвящённых: «кумарит» — это значит плохо себя чувствовать ввиду отсутствия недостающего компонента в обмене веществ. На начальных стадиях это состояние напоминает банальный грипп. Далее сложнее.) Однако о том, чтобы «поправиться», не могло быть и речи; по крайней мере, часов до трёх. Надо было провожать маму, отправляющуюся со своим хором на гастроли в Питер.

Когда я вернулся с вокзала, морда у меня была уже изрядно красная, да и глаза выглядели совершенно больными. Зрачки при этом достигли размеров десятикопеечных монеток.

Улучив момент, когда все родственнички разбрелись по своим комнатам, я заперся у мамы, включил торшер, достал «перетяжку» и, о, чудо, сразу попал в «централку» на левой руке. Контроль я также получил жирный и весьма обнадёживающий. Затаив дыхание, я отнял от руки подбородок, которым удерживал резинку от трусов и стал медленно вводить раствор. Я боялся, что игла всё-таки выскользнула из вены и думал, что вот-вот почувствую лёгкое жжение, «задую», и у меня вскочит синяк — ан нет, ничего такого не случилось. Окрылённый успехом, я наскоро ввёл остальное и, на секунду задумавшись, как же одновременно вынуть иглу и на всякий пожарный зажать место с микроскопической дырочкой, располагая только одной свободной рукой, в конце концов всё-таки положил на дырочку хуй и резко выдернул шприц. Ура!!! Всё получилось!

Ещё из курса природоведения я помнил, что большой круг кровообращения обладает периодом не то в 26 — не то в 23 секунды. И это так же точно, как то, что меня зовут Максим. А это, в свою очередь, совершенно точно, поскольку я даже родился в один день с одним из святых Максимов, каковая истина, кстати сказать, выяснилась, когда мне было уже лет восемнадцать (мама ткнула пальцем в небо и попала в божью «централку»). Поэтому я знал наверняка, что если правильно вмажешься, максимум через полминуты тебя настигнет Абсолютное Счастье.

В тот первый день я вмазался ещё дважды и всякий раз удачно. И оно понеслось…

Тут надо сказать, что как раз в этот период проходили интенсивные репетиции «Новых праздников», и всем всё реально очень нравилось. Честное слово, абсолютно всем участникам проекта стало казаться, что игра стоит свеч и что дело, которое мы делаем, получается у нас настолько хорошо, что, несмотря на отсутствие ебучих протекций, нам гарантирован успех. Смешная хрень. Торчали только мы с Вовой, а пёрло всех. Вот она, блядь, волшебная сила искусства!

Репетиции обычно начинались в полдень. Я приходил на полчаса раньше. Вова уже поджидал меня. Мы запирались на ключ, доставали из тайничка в фальшпотолке «баян» и «втирались». Уже через месяц вены у обоих, ясен палец, попрятались и на то, чтоб по-человечьи «втереться» уходило минут пять, а то и десять. Счастливые и вмазанные, мы выкуривали по сигаретке (курили, ввиду хронической нехватки денег, в основном, «LD»), затем ставили чайник, заваривали растворимый кофе и снова с наслаждением закуривали.

Дело в том, что под кайфом очень классно курить, because табак разгоняет кровь, в силу чего уже после окончания прихода тебя очень неплохо «подтаскивает».

Минут через десять подтягивались остальные участники «Новых праздников», и мы, опять же уверенные в успехе, шли репетировать.

Наши с Вовой «коллеги», естественно, предпочитали делать вид, что ничего не замечают. Но это им не в упрёк. На их месте так поступил бы каждый. И каждый так, собственно, и поступает. Постоянно. Всегда.