Правосудие в отношении обыкновенных уличных воришек осуществлялось просто, без затей, судьи пеклись не столько о справедливости своих решений, сколько о том, чтобы процесс шел быстро, без помех. Уже знакомая с процедурой судебного разбирательства, Кэти ожидала, что оно займет не более нескольких минут, которые требовались лейтенанту Уэстону для свидетельских показаниий, после чего судья незамедлительно объявит о своем решении. Каким оно будет? Она не питала на этот счет никаких иллюзий: поскольку обвинение в краже предъявлялось уже вторично, ее, несомненно, отправят на виселицу. Молодая женщина в безысходном отчаянии ждала своей участи.

Наконец процесс начался. Стоя возле скамьи подсудимых, Кэти слушала, как Уэстон клялся на Библии говорить правду и только правду, и ей хотелось крикнуть судье: «Бросьте, зачем терять время! Да, я украла его деньги, давайте поскорее покончим с этой комедией!» Но она сдержалась — пусть все идет своим чередом.

Даже не оборачиваясь, она чувствовала, что сзади, ожидая своей очереди для дачи показаний, сидит Лоуден. Он наверняка предъявит улику — кошелек Уэстона — и расскажет судье какую-нибудь ловко состряпанную историю о том, как эта улика оказалась у него в руках. Судья спросит, предоставить ли ей последнее слово, она ответит: «Да» — и будет божиться, что невиновна, но судья ей, конечно, не поверит и приговорит к виселице — конец истории…

Кэти смирилась с судьбой, но это не значило, что она была готова унижаться перед своими палачами. Поэтому, когда Уэстон начал давать против нее показания, она расправила плечи и гордо подняла подбородок, всем своим видом показывая, как мало ее волнует судебная комедия.

Но не успел лейтенант приступить к сути вопроса, как у входа в судебный зал возникло какое-то непонятное движение.

Судья знаком остановил Уэстона и сердито посмотрел в ту сторону — один из двух молодых приставов у входа открыл дверь зала и вполголоса разговаривал с кем-то, стоявшим в коридоре.

— В чем дело? — нетерпеливо спросил судья.

— Сэр, тут один джентльмен просит разрешения выступить, — ответил пристав, — говорит, что у него есть важные сведения, касающиеся рассматриваемого дела!

Кэти испуганно замерла — а вдруг речь идет об Итане? Но если он войдет в зал, Уэстон моментально его опознает! Дай бог, чтобы у него хватило ума не лезть на рожон!

Но ее надежде не суждено было сбыться. Когда судья дал разрешение, пристав посторонился, и в зал непринужденной походкой уверенного в себе человека вошел Итан, одетый с таким тщанием и роскошью, как будто он ожидал увидеть в зале по меньшей мере особ королевских кровей.

Кэти бросала на него отчаянные взгляды, безмолвно умоляя отказаться от бессмысленной затеи и бежать, пока не поздно, но он гордо прошествовал мимо, не удостоив ее вниманием, и остановился перед судьей.

Она обернулась — Лоуден торжествовал: он поднялся во весь рост и со змеиной улыбкой на бескровных губах смотрел на врага, который сам сунул голову в петлю. Кэти перевела взгляд на Уэстона — он пристально всматривался в лицо Итана, и молодая женщина поняла, что еще секунда, и лейтенант узнает в новом участнике судебного спектакля того самого мятежника, с которым как-то вечером подрался возле «Белого лебедя» и в которого недавно стрелял в Конкорде.

Кэти чуть не заплакала, от отчаяния. Господи, ну зачем он пришел? Неужели думает, что сумеет ее спасти? Какое ужасное заблуждение! Несчастный, он добьется только того, что его повесят вместе с ней!

— Приветствую вас, мистер Хардинг! — с любезной улыбкой поздоровался судья, и Кэти поняла, что он — один из многочисленных знакомых Итана. — Рад вас видеть, сэр!

— Я тоже, — ответил Итан с поклоном. — Надеюсь, вы в добром здравии, Джонатан?

— Да, спасибо, а вы, Итан?

Поистине, светского повесу Хардинга знал весь Бостон. Слушая, как они обмениваются любезностями, Кэти в волнении сжала кулаки — неужели Итан рассчитывает, что знакомство с судьей поможет ему спасти ее? Как он заблуждается! Он может быть лучшим другом судьи, но ее судьбы это не изменит, она обречена, а вот свою жизнь он подвергает смертельной опасности.

— Вы хотите представить суду сведения, которые имеют отношение к рассматриваемому делу? — спросил судья.

— Да, ваша честь! — ответил Итан и показал рукой на Кэти. — Видите ли, я выкупил эту женщину у ее хозяина, помещика Уиллоуби!

— Вот как? — удивился судья. — Я об этом не знал! Что вы можете сказать о преступлении, в котором ее обвиняют?

— Она его не совершала!

По рядам немногочисленных зрителей пробежал шумок.

— Нет, она украла мои деньги! — вскипел лейтенант Уэстон, сидевший на свидетельском месте неподалеку от судьи. — А вы, сэр, вы… Я знаю, кто вы на самом деле!

Кэти испуганно затаила дыхание, ожидая взрыва, но Итан проигнорировал выпад Уэстона, как и положено хорошо воспитанному человеку.

— Я присутствовал при инциденте, о котором идет речь, — продолжал он, обращаясь к судье, — и заверяю высокий суд, что эта молодая женщина ничего не крала. Она…

— Наглая ложь! — завопил Уэстон, вскакивая на ноги. — Я вас узнал: вы шпион вигов!

— Попридержите язык, сэр, — сурово посоветовал Итан, в первый раз взглянув в его сторону. — Я не потерплю оскорблений!

— Дейстительно, лейтенант, — хмурясь, поддержал его судья, — нельзя обвинять в измене походя, голословно, у вас должны быть доказательства, иначе ваши слова нельзя воспринять иначе, как оскорбление. Но дела о шпионаже рассматривает другой суд, а на этом заседании я попрошу вас оставить свои обвинения при себе.

— Погодите! — поднялся со своего места Лоуден. — Если у лейтенанта есть возможность доказать обвинение в шпионаже, то в силу данных мне полномочий я арестую мистера Хардинга и отправлю его в тюрьму. Вы можете доказать свои слова, лейтенант?

— Да, милорд!

Кэти презрительно хмыкнула. Что за мерзавец этот Лоуден, спрашивает о доказательствах, как будто сам не знает! И вообще, они трое как будто разыгрывают перед судьей спектакль, в котором у каждого своя, хорошо отрепетированная роль: у Итана — роль простака, на которого ложно возводят государственное преступление, у лейтенанта — честного вояки, который хочет только исполнить свой долг, а у Лоудена — всевластного пэра Англии, для которого они всего лишь марионетки.

— Раз офицер может доказать свои слова, я считаю, что его нужно выслушать, — непререкаемым тоном продолжал Лоуден, подходя к судье.

— Неужели? — недовольно произнес судья, хмурясь еще больше. — Милорд, вы виконт, пэр, у вас есть право арестовать мистера Хардинга — это все так. Но в мою задачу не входит рассмотрение улик против мистера Хардинга, я здесь для того, позвольте вам напомнить, чтобы рассмотреть дело миссис Кэти Армстронг, которую обвиняют в краже кошелька у лейтенанта Уэстона. И я собираюсь выполнить то, что мне надлежит, обвинение же против мистера Хардинга передайте на рассмотрение губернатору Гейджу. Вернитесь на свое место и не мешайте мне вести заседание!

— Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне! — воскликнул Аоуден дрожащим от ярости голосом. — Я представитель главного министра Его Величества и не потерплю подобного обращения от какого-то судейского крючкотвора из заштатного городишки! Хардинг шпион, изменник, а девчонка его пособница, и я сделаю все, чтобы они оба болтались на виселице еще да захода солнца!

— Час от часу не легче, — насмешливо развел руками Итан. — Сначала бедняжку обвиняли только в краже, теперь она уже шпионка. А я, значит, изменник! Какие еще обвинения родятся в вашем воспаленном воображении, милорд? Что здешние приставы французские шпионы?

Из зрительских рядов послышались смешки, и в сердце Кэти забрезжила слабая надежда: Итан пытался высмеять обвинителей, посеять сомнение в их показаниях, и, похоже, это начало ему удаваться.

Лоуден, видимо, тоже это понял.

— Смейтесь, смейтесь, Хардинг, пока можете, — процедил он с угрозой, — скоро вам будет не до смеха. Я дойду до самого губернатора, Уэстон докажет свое обвинение, и тогда придет мой черед веселиться, потому что вас вздернут рядышком с вашей лживой любовницей!

— Что ж, если вы так настаиваете, — пожал плечами Итан, — и господин судья не возражает, я с удовольствием прогуляюсь с вами к губернатору. Джонатан, — повернулся он к судье, — может быть, с учетом этих абсурдных обвинений в измене и шпионаже, действительно передать дело миссис Армстронг на рассмотрение губернатора? Как вы считаете?

— Уверен, это самый лучший выход, — с видимым облегчением согласился судья. — Если обвиняемая замешана в измене, ее дело, несомненно, вне моей компетенции. Я сейчас же сообщу губернатору, что вам необходима срочная аудиенция, и приставы вас к нему проводят.

Заметив, как распрямились плечи Итана, как из них ушло напряжение, Кэти поняла, что он явился в суд и разыграл перед судьей целый спектакль с единственной целью — добиться передачи ее дела губернатору. Что ж, в этом он преуспел. Вот только чего он намерен этим добиться?

Губернатор Гейдж был не в настроении выслушивать пространные объяснения — Итан понял это сразу, увидев его сумрачное, озабоченное лицо. Оно и понятно, ведь вечером войска выступали в поход, который губернатор так долго и тщательно готовил.

Пока Лоуден со всеми деталями рассказывал о том, что Итан Хардинг и лазутчик мятежников Джон Смит одно и то же лицо, а его любовница Кэти Армстронг является его пособницей в антиправительственной деятельности, о чем ему, Лоудену, стало известно потому, что он завербовал ее первым, морщинка между бровями Гейджа, как заметил Итан, делалась все глубже. Видимо, сыграла свою роль и неприязнь губернатора к виконту, о которой Итан, как и многие другие вхожие в резиденцию люди, был весьма и весьма наслышан. Губернатор просто терпеть не мог своего высокомерного подчиненного.

— Если я вас правильно понял, милорд, — сказал Гейдж, оборвав на полуслове обличительную речь Лоуде-на, — вы обвиняете мистера Хардинга и миссис Армстронг в измене?

— Да. И лейтенант Уэстон даст свидетельские показания в доказательство моего обвинения. Губернатор повернулся к Уэстону.

— Рад видеть, что вы уже приступили к исполнению своих обязанностей, лейтенант, — кивнул он головой. — Какова ваша роль в этом деле?

Уэстон изложил события, свидетелем или участником которых ему довелось быть, начиная с кражи кошелька и кончая выстрелом неподалеку от Конкорда.

— Достаточно, лейтенант! — приказал Гейдж и посмотрел на Итана. — Это серьезное обвинение, сэр. Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Я в полной растерянности, господин губернатор, — развел руками Итан. — Я тоже был на Норт-сквер в то утро, о котором рассказал лейтенант, но я не видел, чтобы миссис Армстронг у него что-либо украла, напротив, это он повел себя некорректно по отношению к ней, и миссис Армстронг дала ему решительный отпор. Что касается сцены, разыгравшейся возле пивной «Белый лебедь», когда лейтенант якобы видел у меня на шее пресловутый медальон, то, уверяю вас, ничего подобного не было! Правда, драка между нами имела место, но лейтенант стыдливо умолчал о том, что сам спровоцировал ее своей, мягко говоря, непристойной выходкой. Он напал на миссис Армстронг и даже порвал на ней платье. Разумеется, я не мог остаться в стороне.

Помрачнев еще больше, губернатор повернулся к Кэти.

— Это правда? — спросил он. — Мой офицер действительно напал на вас?

Кэти сыграла свою роль как нельзя лучше — она кивнула и, пристыженно уронив голову на грудь, ответила едва слышно:

— Правда… Лейтенант Уэстон набросился на меня, стал срывать одежду, но, к счастью, мистер Хардинг пришел мне на помощь…

— Это к делу не относится! — не выдержал Лоуден. — К чему вообще обсуждать этот вопрос? Хардинг и его наложница — предатели и заслуживают смерти за свои преступления! Я считаю, что их нужно немедленно повесить!

— Помолчите, милорд, меня совершенно не интересует ваше мнение! — сухо ответил Гейдж и снова повернулся к Итану: — А что вы можете сказать по поводу утверждения виконта, что вы — шпион мятежников Джон Смит? Мой офицер настаивает, что видел собственными глазами, как вы в Линкольне помогали прятать от моих солдат оружие и порох. Я жду ваших объяснений, сэр!

— Чтобы я мотался в богом забытую глушь с каким-то порохом да еще в такую мерзкую погоду? — вытаращил глаза Итан, потрясенный нелепым обвинением, и презрительно фыркнул, расправляя кружевные манжеты. — Абсурд!

— Вы носите медальон «Сынов свободы»?

— Прикажите меня обыскать, сэр! — с оскорбленным видом ответил денди.

— Ну конечно, он не настолько глуп, чтобы явиться к вам с медальоном! — бросил Лоуден раздраженно. Было заметно, что происходящее все больше и больше выводит его из себя. — Это ровным счетом ничего не доказывает!

— А мистеру Хардингу и не надо ничего доказывать, — напомнил Гейдж. — Доказать его вину — ваша задача. И не заставляйте меня больше просить вас замолчать!

Его внимание вновь переключилось на Кэти.

— Мне не совсем ясно, миссис Армстронг, как вас завербовал виконт. Пожалуйста, расскажите, — попросил он.

— Я совсем не хотела становиться его шпионкой, сэр, — с печальным вздохом призналась Кэти. — Я всего лишь обыкновенная женщина, и все эти разговоры о тори и вигах выше моего понимания. Но виконт… — она осеклась, словно не смогла сразу подобрать нужного слова, — виконт принудил меня согласиться на его предложение. Он сказал, что видел, будто я украла у лейтенанта кошелек, и пригрозил за это арестовать, но я ничего не крала, клянусь!

— Клятвопреступница, да ты воруешь чуть ли не с пеленок! — воскликнул Лоуден и обратился к губернатору: — Если вы мне не верите, прикажите ей снять перчатку — у нее на руке клеймо воровки!

— Вот как? — неодобрительно покачал головой губернатор и снова окинул Кэти взглядом, как будто переосмысливая свое первоначальное впечатление.

Молодая женщина выпрямилась с видом оскорбленного достоинства.

— Да, господин губернатор, мне есть за что себя упрекнуть, — сказала она негромко, и в голосе ее звучали слезы. — Год назад в Лондоне я совершила кражу — взяла батон хлеба с прилавка булочника. — Она протянула к Гейджу руки, словно моля о прощении. — Но я умирала с голоду, нищая, бездомная, одинокая, мне неоткуда было ждать помощи…

— Бедный ангелочек, — хмыкнул Лоуден, — я сейчас расплачусь от умиления.

— Я, кажется, просил вас помолчать, виконт! — рявкнул на него Гейдж, покраснев от гнева. — Больше ни слова, или я прикажу вас вывести!

Кипя от злости, Лоуден повиновался, но Итан знал, что надолго его не хватит, и это было на руку им с Кэти: если виконт схлестнется с губернатором, шанс на успешный исход дела значительно возрастет.

— Когда виконт стал шантажировать меня арестом, — продолжала молодая женщина, — я поняла, что у меня нет выбора, и согласилась на его требование, хотя очень рисковала, потому что мятежники могли меня разоблачить и убить. Однако, несмотря на все усилия, я не смогла найти улик против мистера Хардинга.

— Но ведь вы его любовница, не так ли? — спросил Гейдж, пристально глядя ей в глаза. — Возможно, вы лжете, чтобы защитить Хардинга.

— Конечно, вы вправе так думать, — кивнула головой Кэти, — потому что он был ко мне безгранично добр, например, выкупил меня у прежнего хозяина и дал вольную, — разве такое забудешь? Однако я не лгу, и тот факт, что виконт не смог вам представить ничего, кроме голословных утверждении, свидетельстует в мою пользу.

— Хватит, я уже достаточно наслушался болтовни этой изменницы! — взорвался Лоуден. Он отпихнул стоявшую на дороге Кэти и встал перед губернатором. — Я представитель главного министра лорда Норта и не позволю затыкать себе рот! Вы, сэр, — он ткнул пальцем в сторону губернатора, и Итан отметил, что виконт дрожит от ярости, — и так слишком долго нянчились с мятежниками, довольно! Я требую, чтобы вы сейчас же приговорили этих двоих к смертной казни через повешение!

— Вы не имеете права ничего у меня требовать! — прогремел Гейдж и со всей силы хватил по столу кулаком. — Я — генерал армии Его Величества, я джентльмен и губернатор этой колонии, здесь только я имею право требовать!

Лоуден хотел ответить, но губернатора уже было не остановить.

— Не думайте, что я заблуждаюсь относительно цели вашего приезда, — продолжал он, гневно сверкая глазами. — Вы, бессовестный интриган, шпионите за мной и посылаете в Лондон донесения, в которых нет ни слова правды! Вы хотите занять мое место — я понял это сразу, как только увидел вашу физиономию! И еще — вы можете быть хоть дважды пэром Англии, но вы не джентльмен!

— Да как вы смеете со мной так разговаривать! — взвизгнул Лоуден.

— Смею, сэр, смею, потому что вы повели себя в этом деле просто возмутительно! Ничем не подтвержденные обвинения против подданных Британской империи, шантаж — ваши методы только утвердили меня во мнении, что вы не джентльмен, хоть и виконт. Кроме того, эти безобразные факты дают мне повод выслать вас обратно в Англию, о котором я мечтал с момента вашего приезда. Утром отплывает корабль, с ним вы и отправитесь! — Губернатор повернулся к двум солдатам, стоявшим у дверей: — Сержанты Филд и Эллисон, отвезите виконта Лоудена в порт, посадите на фрегат «Вестминстер» и проследите за тем, чтобы он был на корабле во время отплытия!

— Вы мне ответите за это, сэр! Вас будет судить военный трибунал! — вне себя от ярости вскричал Лоуден, но двое сержантов подхватили его под руки и сноровисто потащили к выходу. — Вам еще повезет, если вас не расстреляют, когда я представлю свой доклад лорду Норту! — успел он крикнуть через плечо прежде, чем за ним захлопнулась дверь.

— Делайте, что хотите, милорд! — буркнул губернатор, проводив его гневным взглядом, и повернулся к Уэс-тону, с откровенным испугом наблюдавшему эту сцену. — А что до вас, лейтенант, то вы вели себя не лучше виконта! Мои офицеры никогда не позволяют себе неподобающе обращаться с женщинами, к какому бы сословию те ни принадлежали, никогда не стреляют в беззащитных горожан, не имея неопровержимых доказательств их вины! Вы же прекрасно знаете, что я отдал приказ всему офицерскому составу не прибегать к силе для усмирения местного населения, и тем не менее посмели напасть на миссис Армстронг и выстрелить в мистера Хар-динга! Предупреждаю, вами может заняться военный трибунал!

Уэстон подавленно молчал, вероятно, понимая, что попытка оправдаться разозлит губернатора еще больше и тогда уж трибунала ему не избежать.

— Приговариваю вас к домашнему аресту на месяц с удержанием жалованья и всех положенных выплат! — добавил губернатор. — Можете идти!

Уэстон поклонился и на негнущихся ногах покинул кабинет.

— Теперь вы, мистер Хардинг, — продолжал губернатор. — Мне всегда казалось, что вы вовсе не такой простак, каким хотите выглядеть, поэтому, возможно, хотя бы частично обвинения виконта не лишены оснований.

Итан почувствовавал, что в это мгновение решается его судьба: губернатор мог в два счета отправить его в застенки замка Уильям, но Итан надеялся, что Гейдж, как истинный джентльмен и блюститель закона, пощадит Кэти.

— Однако, — добавил губернатор, — приказ, полученный из Лондона, сформулирован очень четко: мне предписано арестовать лишь тех лидеров мятежников, которые включены в прилагаемый список. Вашего имени в нем нет, как нет и сведений о том, что вы принадлежите к влиятельным вигам. Единственное, что свидетельствует против вас, — показания виконта Лоудена и лейтенанта Уэстона, которые, как мы только что убедились, имеют личные причины вас ненавидеть.

Гейдж бросил на Итана проницательный взгляд.

— Таким образом, — продолжал он с глубоким вздохом, — есть только их слово против вашего и миссис Армстронг. Обе версии диаметрально противоположны, и определить, где правда, а где ложь, нет никакой возможности. Будь я любителем пари, я бы не побоялся поставить на то, что вы с виконтом изрядно приврали, но, когда дело касается закона, домыслам не должно быть места. Факт остается фактом: неопровержимых доказательств против вас нет, поэтому я не могу вас арестовать. Вы свободны, но на случай, если вы и впрямь шпион вигов, я настоятельно прошу вас не покидать города. Впрочем, вы просто не сможете этого сделать — кругом мои посты и патрули, и без пропуска вам и шагу ступить не дадут.

— Да, сэр! — согласился Итан, потому что губернатор сказал чистую правду. — А как насчет миссис Армстронг?

Гейдж посмотрел на молодую женщину, и в его взгляде, к изумлению Итана, появилась грусть, а на губах — сочувственная улыбка.

— Миссис Армстронг, — сказал губернатор, — приношу вам искренние извинения за возмутительное поведение своих подчиненных. Должен добавить, хоть это и не мое дело: если мистер Хардинг действительно такой добрый и благородный человек, каким вы его представили, то он просто был обязан дать вам статус законной супруги! Вы, сэр, — сдвинув брови, обратился губернатор к Итану, — злоупотребили своим положением, сделав любовницей молодую особу, которую выкупили, как рабыню, и тот факт, что в дальнейшем вы дали ей вольную, не искупает вашей вины!

— Да, сэр, — покаянно опустил голову Итан, стараясь сдержать свою радость.

— Милое дитя, — вновь мягко обратился к Кэти губернатор, — скажите, что я могу для вас сделать?

Итан замер, гадая, что попросит Кэти у всемогущего владыки колонии.

— Мистер Гейдж, — начала она, — я бы хотела уехать из Бостона, поселиться в каком-нибудь тихом местечке, найти работу и добропорядочного мужа и больше никогда не иметь дела с политикой. Хватит с меня всех этих вигов и тори!

Итан нахмурился — не может быть, чтобы она действительно так думала! Тогда куда она клонит?

— Что ж, вполне законное желание, моя дорогая, — одобрил губернатор и, взяв гусиное перо, написал на листке бумаги несколько слов, промокнул и протянул молодой женщине: — Вот пропуск, чтобы вы могли покинуть город. Советую воспользоваться им как можно скорее. Да, постарайтесь найти себе сопровождающего, в одиночку сейчас путешествовать опасно.

— Спасибо, сэр! — смиренно поблагодарила Кэти, принимая пропуск.

Итан ликовал: его ожидания оправдались с лихвой — Кэти не только избавилась от преследования виконта, но и получила пропуск на выезд из города! «Надо поскорей уносить ноги, пока Гейдж не передумал!» — благоразумно решил он и, поклонившись великодушному губернатору, увлек Кэти к двери.

Только оказавшись в своей карете и приказав кучеру гнать во весь опор к дому, Итан дал волю эмоциям.

— Боже мой, — воскликнул он, заливаясь смехом, — я и мечтать не мог, что самый невероятный, самый фантастический блеф в моей жизни принесет такие результаты!

Однако Кэти почему-то молчала, и когда Итан, удивленный ее сдержанностью, заглянул ей в глаза, смех замер у него на губах — молодая женщина смотрела на него с таким благоговением и любовью, что его затопило ощущение небывалого, безграничного счастья, по сравнению с которым радость от триумфальной победы над губернатором казалась сущим пустяком.

— Ты пришел… — прошептала она и нежно погладила его по щеке, — ты пришел, чтобы спасти меня!

— Как же я мог не прийти? — пробормотал он и поцеловал ее ладонь. — Я же тебя люблю…

— Хотя я шпионила за тобой и лгала… — покачала она головой, словно все еще не могла поверить в его подвиг во имя их любви.

— Но ты меня не предала! Когда люди виконта арестовали тебя, я понял, какую роковую ошибку совершил, не поверив тебе, — произнес Итан с раскаянием.

— Я тоже виновата, мне следовало довериться тебе, сразу рассказать правду, но я боялась виконта и не знала, как поступишь ты. Мне казалось, ты не станешь мне помогать, узнав, что он меня завербовал.

— Бедная моя, — проговорил он, погладив ее по волосам, — сколько тебе пришлось пережить. Не вини себя, ты не единственная, кто не был честен в этой истории. Но самое главное заключается в том, что ты пожертвовала собой ради моего спасения — сначала не выдав меня, а потом отказавшись давать против меня показания! Неужели ты думала, что после этого я сбегу из города, оставив тебя в руках палачей?

— Лоуден, явившись ко мне в камеру, сказал, что тебя ищут, но безуспешно, я обрадовалась, решив, что ты уехал, и молилась о твоем спасении. И вдруг ты как ни в чем не бывало приходишь в суд — представь, что творилось у меня на душе! Я решила, что тебя схватят прямо там и отправят на виселицу!

Она всхлипнула и спрятала лицо у него на груди.

— Дорогая, ты опять плачешь? — улыбнулся Итан и принялся поглаживать ее по голове, как ребенка.

— Вот еще, — презрительно фыркнула она, — ты же знаешь, я никогда не плачу!

— Ну, тогда, наверное, тебе в глаз попала соринка!

Они рассмеялись, и Кэти выпрямилась, вытирая мокрые глаза.

— И все-таки у меня в голове не укладывается, как ты мог пойти на такой риск? — спросила она. — Ты ведь уже знал о возвращении Уэстона и не сомневался в том, что он тебя опознает!

— Конечно. Этим утром я услышал, что он снова в городе и что на сегодня назначено рассмотрение твоего дела. Стало очевидно, что он будет в суде как свидетель.

— Я именно это и имею в виду — ты знал, чем тебе грозит встреча с лейтенантом, но пришел, несмотря ни на что!

— Потому что у меня не было другой возможности тебя спасти. Суди сама — я же не мог взять приступом тюремный замок! Вот я и постарался убедить судью передать твое дело на рассмотрение губернатору, чтобы сыграть на его верности букве закона.

— Неужели ты все это заранее спланировал? — спросила Кэти изумленно.

— Разумеется! Зная характер Гейджа, я понимал, что, не имея неопровержимых доказательств нашей вины, он может нас отпустить, если только Лоуден не откопал какую-нибудь убийственную улику, о которой я не знаю. Увы, пришлось нагло изворачиваться и лгать в глаза губернатору! — Итан улыбнулся уголками губ. — Видишь, твои уроки не прошли даром: я скрестил под столом пальцы и врал, как самый отъявленный мошенник. Но то была ложь во спасение!

— Ничего не скажешь, прекрасная идея! — рассмеялась Кэти. — Главное, плодотворная!

— Да уж, — кивнул он и добавил, посерьезнев: — Но нам сейчас нужна еще одна, не менее плодотворная.

— Насчет чего?

— Как мне выбраться из города. Ведь нужно поскорее сообщить друзьям-вигам о том, что ты узнала от Холбрука. Правда, утром я разыскал Пола Ревира и все ему рассказал, но у него та же проблема, что и у меня, — нет пропуска.

— Какая же это проблема, — удивилась Кэти, вынимая свой пропуск. — Вот, возьми!

— Дорогая, ты просто умница! — восхищенно воскликнул Итан. — Я не ожидал, что тебе удастся обвести Гейджа вокруг пальца и заполучить эту драгоценную бумажку! Признаться, сначала я хотел попросить у него пропуск для нас обоих, но предпочел не искушать судьбу, когда он выразил сомнение в моей лояльности. Слава богу, есть хоть один пропуск — для тебя, потому что, дорогая, он именной, меня по нему англичане не выпустят.

— Не волнуйся, такую бумажку легко подделать, тем более что у нас есть образец! — беззаботно откликнулась Кэти.

— Это так, — кивнул Итан, — но большинство моих знакомых, которым по плечу такая работа, уже уехали, не знаю, сумею ли я достаточно быстро найти хорошего специалиста… — Он замолчал, поймав ее смеющийся взгляд, и хлопнул себя по лбу: — Боже, кому я это говорю! Неужели ты умеешь и подделывать документы?

— Я говорила тебе, что мы с Мэг неплохо поживились за счет лондонских аристократов, подделывая их любовные письма? — ухмыльнулась она.

— А я говорил, что безумно тебя люблю? — воскликнул Итан, покрывая поцелуями ее руки.

— Да, — шепнула она, — но я хочу услышать это еще раз, а потом еще раз и еще, и так до бесконечности, до конца моих дней…

Пивную при гостинице «Тралла» на набережной Чарльзтауна в тот вечер посетило такое количество народа, что осведомители тори, случись им наблюдать за этим почтенным питейным заведением, наверняка сочли бы его весьма подозрительным. И были бы правы, потому что в нем нашли пристанище виги, уехавшие из Бостона, и чуть ли не каждые пять минут в пивной появлялся очередной гонец с известием о том, что происходит в покинутом ими городе.

Дэниэл Мунро, которого родители отослали спать наверх, не смирился с подобной несправедливостью — он на цыпочках спустился по лестнице и притаился за закрытой дверью, чтобы подслушать, о чем говорили коротавшие там вечер взрослые — его родители и Джошуа с Дороти.

— Он обязательно приедет, вот увидишь, — послышался негромкий голос отца.

Дэнни решил было, что речь идет о Поле Ревире, но через мгновение понял, что ошибся.

— Поверь, Итан приедет, — продолжал Дэвид. — Он знает, что мы ждем его здесь, и направится прямо сюда. Но если его не будет, тогда я окажусь сегодня единственным курьером на весь Север. Боюсь, мне одному не справиться, слишком уж много городов и сел надо объехать!

— Я помогу, — предложил Джошуа.

— Нет, для тебя с твоей ногой это слишком тяжело! Если Итан не появится в ближайшее время…

— Он приедет только в том случае, если остался на свободе, а такой шанс очень невелик, неужели не ясно? — тихо проговорила Дороти Макэлви, и Дэниэл Мунро очень удивился — ее голос дрожал, казалось, она вот-вот заплачет.

— Он на свободе, это точно, — убежденно сказала Молли. — Нам ведь уже сообщили, что Джона Смита нет в списках вигов, которых губернатору приказано арестовать.

Дэниэл нахмурился — что общего у его героя Джона Смита с каким-то Итаном? Надеясь услышать ответ на свой вопрос, мальчик прижал ухо к двери еще плотнее, но это было излишне — вновь заговорила Дороти, и на этот раз она уже не пыталась скрыть волнения, едва не срываясь на крик:

— Ну и что? Если Лоуден узнал от Кэти, что Итан Хардинг и Джон Смит одно и то же лицо, Гейдж его арестует, хоть его и нет в списках!

Дэниэл снова нахмурился — неужели Джона Смита на самом деле зовут Итан? Но почему Джон не сказал об этом ему, своему другу Дэнни? Ох уж эти взрослые, неужели они не понимают, что он умеет хранить секреты не хуже любого из них, хоть еще и не вышел годами?

— Потише, Дороти! — одернул сестру Джошуа. — Люди же кругом!

— Кэти — предательница, его из-за нее повесят! — не могла успокоиться Дороти.

Это было уж слишком. Сжав кулачки, Дэнни открыл дверь и ворвался в комнату с гневным криком:

— Как ты можешь так говорить! Кэти не предательница!

— Дэниэл Мунро, тебе уже давно пора быть в постели! — строго прикрикнула Молли, хватая сынишку за ухо, чего он терпеть не мог.

Протестующе взвизгнув, мальчик продолжал защищать свою любимицу:

— Кэти не предательница, нет!

— Сейчас же отправляйся спать, негодник! — рассердилась Молли и потянула отчаянно завопившего сына за ухо к двери. — Или я тебе задам трепку!

Однако ее угрозе не суждено было осуществиться, потому что в этот момент дверь пивной открылась, пропустив внутрь вместе с холодным весенним ветром две закутанные в плащи фигуры. Одна из них тотчас скинула капюшон, обнажив коротко остриженные светлые волосы.

— Кэти! — забыв о боли, закричал Дэнни и, громко смеясь, кинулся молодой женщине на шею.

Она крепко обняла его, но тут же ахнула и отстранилась:

— Ты чуть не раздавил Мэг!

Достав из кармана котенка, похожего на клубок пушистой рыжей шерсти, Кэти с улыбкой протянула его мальчику:

— Подержи, Дэнни, а я пока сниму плащ.

Котенок громко, негодующе мяукнул. С восторгом прижав к себе нового четвероногого друга, мальчик посмотрел на второго посетителя.

— Джон! — воскликнул он. — Наконец-то! Мы тебя заждались!

— Да уж! — озадаченно поглядывая на Кэти, поднялся из-за стола Дэвид. — Что случилось, Итан?

— Это длинная история! — махнул рукой тот, и Дэ-ниэл нахмурился, вспомнив только что подслушанный разговор.

— Значит, ты всю жизнь меня обманывал, Джон? — возмутился он. — Тебя на самом деле зовут Итан? Но почему ты скрывал это?

— Уймись, Дэнни, до того ли нам сейчас! — махнула рукой его мать, поднимаясь навстречу прибывшим. — Какое счастье, что вам все-таки удалось выбраться из города! Мы уже начали бояться, что тебя арестовали, Итан!

— Меня-то как раз и не арестовали, а вот Кэти чуть не повесили из-за того, что она отказалась выдать меня Лоудену! — ответил он и повторил, заметив, как лица его друзей озадаченно вытянулись: — Это длинная история, я как-нибудь потом расскажу вам ее во всех подробностях. Что слышно о передвижениях солдат?

— Не так давно сюда по дороге в Лексингтон заезжал Джозеф Брамли с известием, что они выступают. Пол Ревир тоже уехал в Лексингтон, — сообщил Дэвид.

— На дорогах повсюду посты и патрули, — заметила Кэти. — Нам потребовалось много времени, чтобы добраться сюда кружным путем.

— Нет, я просто не верю своим глазам, — глядя на нее, в изумлении покачал головой Дэвид. — В последнюю нашу с Итаном встречу мы все были убеждены, что ты шпионка и что Итан на грани ареста!

— Я же сказал, что никакого ареста не было! — досадливо поморщился Итан. — Похоже, лучше вам все рассказать, чтобы окончательно развеять ваши сомнения, иначе, как я вижу, новостей от вас не добиться. Итак…

И он подробно поведал друзьям обо всем, что произошло в течение последних двадцати четырех часов. Рассказав о встрече с губернатором, Итан со смехом добавил:

— Кэти была просто великолепна, она переиграла и Лоудена, и меня! Клянусь, когда очарованный ею Гейдж выписал пропуск, я ей чуть не зааплодировал, как самой лучшей актрисе на свете!

— Значит, она не выдала тебя Лоудену? — недоверчиво переспросила Дороти, бросая на Кэти неприязненный взгляд. — Но Уорт уверял меня, что она шпионка, да я и сама видела, как он передал ей записку, а теперь она хочет нас уверить….

— Хватит, Дороти! — оборвал ее Итан. — Сейчас все это уже неважно, как ты не понимаешь? Кэти не выдала Лоудену ни меня, ни вас! Ну а теперь кто-нибудь расскажет мне, что здесь происходит? — спросил Итан, обводя друзей взглядом. — Или мне придется ехать за новостями к Джозефу в Лексингтон?

— Не придется! — ответил Дэвид. — Джозеф заехал сюда по дороге в этот городок. По его словам, курьеры с предупреждением о выступлении англичан уже выехали во всех направлениях, кроме Тьюксбери. Сам я отправляюсь в Челмсфорд, а вот в Тьюксбери послать некого. Может быть, ты съездишь?

Итан взглянул на Кэти и увидел в ее глазах страх, как в тот день, когда он сообщил ей о предстоящем отъезде в Конкорд.

— Нет, Дэвид, я не могу, — покачал он головой, — не сегодня!

— Но кто-то же должен!

— Только не я!

Они замолчали, глядя друг другу в глаза, и за столом воцарилось тягостное молчание.

— Пойду-ка принесу нашим долгожданным гостям горячего супу, — пробормотала Молли, поднимаясь на ноги. — Они, должно быть, проголодались и устали, ведь дорога была трудной.

Она направилась в кухню, и все остальные пошли следом, оставив Кэти и Итана вдвоем. Только Дэнни на минутку задержался в дверях.

— Я знал, что Кэти никого не выдаст, — повторил мальчик со счастливой улыбкой на усыпанном веснушками лице. — Я пытался им это втолковать, но они не хотели меня слушать, потому что я еще маленький!

— Спасибо, милый! — ласково проговорила Кэти. — Я безмерно благодарна тебе за доверие!

— Как это ни странно, малыш прав, — неожиданно заявил Итан, когда за Дэнни захлопнулась дверь. — В нашей истории Дэнни проявил гораздо больше здравого смысла, чем я. Ты пыталась рассказать мне правду в тот вечер, помнишь? Но я был убежден, что ты меня предала. Господи, ну почему, почему я тебе не поверил?

Кэти поежилась: в его голосе снова звучали ненависть и отвращение, как в тот вечер, но на сей раз уже не к ней, а к самому себе.

— Что же заставило тебя изменить свое мнение? — спросила она. — Мой арест?

— Не только. Представляешь, когда я увидел, как солдаты тебя уводят, то первым делом подумал: «Господи, как же она будет там, в тюрьме, ведь она до смерти боиться крыс» — и решил во что бы то ни стало вытащить тебя оттуда!

«Да, это любовь», — с нежностью подумала Кэти. Забыть о прошлом, о боли, которую причинила возлюбленная, заботиться только о ее благополучии — на такое способно только искренне, глубоко любящее сердце. Могла ли она, Кэти, мечтать, что на ее долю выпадет счастье встретить такую любовь?!

Теперь она знала, что ей делать.

— Итан, — сказала она, опускаясь на колени возле его-стула, — ты должен поехать в Тьюксбери.

— Разве я могу тебя оставить? — спросил он, погладив ее по щеке.

— Можешь, потому что это твой долг, а долг надо выполнять, — серьезно сказала Кэти.

— Но это означает войну, долгую, изнурительную, и полную неопределенность в будущем. Ты не боишься?

— Нет. — Кэти поцеловала Итана и положила голову ему на грудь. — Я и прежде никогда особенно не задумывалась, что будет со мной дальше, жила одним днем. Такой, наверное, и останусь!

Он хотел возразить, но она закрыла ему рот новым поцелуем, долгим, страстным, в котором было и обещание блаженства и уверенность в том, что счастливое будущее непременно наступит.

— Прочь сомнения и страхи! — продолжала она через минуту, отодвинувшись от него с удовлетворенным вздохом. — У нас есть все для счастья, разве не так? Ведь мы любим друг друга и помогаем создавать новый, небывалый мир, в котором люди будут сами вершить свою судьбу!

— Кажется, ты как-то говорила, что женщинам не заморочишь голову такой идеалистической чепухой, — не преминул напомнить Итан.

— Правильно, если речь действительно идет об идеалистической чепухе, — улыбнулась Кэти. — Но я думаю о наших детишках и о той стране, в которой они будут жить… Представь, когда-нибудь ты сядешь с ними у камина и расскажешь о том, что происходило холодной апрельской ночью 1775 года, и они будут слушать тебя с благоговением… Так что поезжай в Тьюксбери и не беспокойся обо мне, я подожду. Что бы ни ожидало нас в будущем — знай, я всегда буду тебя ждать, потому что я тебя люблю.

Итан встал, увлек за собой Кэти и сжал ее руки в своих.

— Спасибо, родная, — с нежностью сказал он. — Кстати, у меня есть одна настоятельная просьба насчет наших будущих детей.

— Какая?

— Ты ни при каких обстоятельствах не должна учить их красть карманные часы! — с напускной суровостью пояснил он.

— Но ты же сам сказал, что наше будущее неопределенно, — улыбнулась Кэти, принимая игру. — При таких обстоятельствах мои ремесло и опыт могут очень и очень пригодиться нашим крошкам!

Он нахмурился и погрозил ей пальцем:

— Моим детям твое искусство ни к чему, дорогая! Они пойдут по судоходной части, как я.

— Ладно, милый, — легко согласилась Кэти, с самым невинным видом глядя ему в глаза. — Тогда я научу их подделывать документы, или вскрывать замки, или преподам им уроки шпионажа, позаимствованные у их отца!

Притворно вскрикнув от ужаса, теперь уже Итан заставил ее замолчать поцелуем.