«Золотая» осень в лесу Мертвеца не отличалась особыми красотами, отнюдь, представляла собой весьма удручающее зрелище. Нагие ветви дубов и грабов переплелись между собой, будто исполины сцепились в драке. Грубые стволы, окаймленные слоем бледно-зеленого мха, утонули в редком белокуром тумане. У корней, вздыбивших почву, гниющей от извечной влажности грудой скопились прелые листья. Даже вечнозеленые ели, изогнувшиеся от нехватки пространства, никак не разбавляли разросшегося здесь уныния. Но и этого природе показалось мало: она решила оправдать название, которое люди дали этому месту – лес Мертвеца.

Сквозь полотно тумана, изредка разъедая его, находя в монолите брешь, на землю опускался призрачный лунный свет. По временам ему удавалось осветить безжизненное тело, валявшееся посреди гнилой листвы. Этот покойник неведомым образом сгнил лишь наполовину: под одной частью его лица, укрытой свежими палыми листьями, спряталась личина скелета, а под другой, перемазанной кровью и грязью, при тщательном всматривании можно было различить лицо молодого парня.

Когда тусклое ночное светило в очередной раз прорвалось сквозь туман, покойник открыл глаза и судорожно вздохнул. Грудь его – точнее, лишь левая ее сторона – с противным свистом наполнилась воздухом. Затем мертвец с шумом выдохнул, закрыл глаза и вновь затих, будто и не показывал мгновением ранее признаков жизни.

Окружающий мир погрузился в привычную для себя тишину: не пели птицы, уже покинувшие эти леса в поисках более теплых мест, забыли о полной луне и заунывных зовах волки, молчали пробудившиеся для охоты филины, притаились в норах вездесущие мыши. И покойник больше не дышал. Хотя опять-таки, присмотревшись, можно было заметить, как медленно поднимается и опускается его грудь, но это явление оказывалось столь неразличимым, что даже друид, связанный со своим учеником ментальными узами, не сразу поверил в спасение воспитанника и не с первого раза отыскал тонкую струну его жизни.

– Сандро? – осторожно спросил дух, принимая материальный облик, но от этого – из-за сгустившегося тумана – не делаясь более явным для окружающих. Да и не было в округе созерцателей, кроме одного покойника. – Ты меня напугал, – облегченно протянул Трисмегист, все же нащупывая нить жизни своего ученика. – Я уж было подумал, что тебе пришел конец. Глупой вышла бы смерть…

– Не то слово… – откашлявшись, хрипло просипел в ответ некромант, и его ополовиненные губы изогнулись в подобие улыбки. – Хотя и сейчас… самочувствие… не из приятных… – слова давались с трудом, а собственного голоса Сандро и вовсе не узнавал. Неужто при падении он повредил горло? Чародей попробовал перевалиться на живот, но не достиг результата: тело ослабло, а ног он и вовсе не чувствовал – вероятно, защемил позвонки. Решив не тратить время на догадки, Сандро потянулся к посоху, в который, хвала богам, так крепко вцепился, падая со скалы, что отпустил из мертвой хватки, только ударившись о землю.

– Нельзя было быть столь импульсивным! – нашел время для укора Трисмегист. – Ты хоть понимаешь, что мог умереть и стать полноценным личем? Или ты поменял свои планы и уже не желаешь становиться человеком? Прошу тебя: больше не делай столь опрометчивых шагов.

– Надо было действовать – и я действовал, – прохрипел в ответ некромант и, больше не желая тратить силы на бесцельные беседы, при помощи последней сохранившейся энергии принялся изучать собственное тело. Изъянов там нашлось немало, но со многими из них Сандро уже научился жить и понимал, что даже при великом желании не сможет переиначить черную магию, благодаря которой, собственно, и существовал.

Результат изучения его не порадовал. Ссадины, ушибы, царапины, синяки – на них некромант не обращал внимания – сойдут и сами. Но были проблемы и посерьезнее. Защемление одиннадцатого и десятого позвонков, из-за которого полностью отказали ноги. С такой травмой не смогли бы справиться даже горгоротские костоправы с их упражнениями и иглоукалываниями. Ко всему лопнула селезенка, и Сандро с удивлением и радостью подумал, что выжил благодаря одному только чуду. Даже замедляющие заклинания, которые он прочел перед встречей с землей, из-за деревьев и неровного ландшафта не дали особого результата. Чудо, да и только! Но именно на него и уповал Сандро, прыгая со скалы. Об Анэт некромант старался не думать. Он сделал выбор за нее, посчитав, что смерть милее рабства. Да девушка не сильно-то и сопротивлялась, видимо, придя к такому же решению.

Сандро мотнул головой, приводя себя в чувства – сейчас не стоит об этом, следует думать о другом. Он крепче сжал мертвой рукой змеиный крест и принялся залечивать полученные раны. Созидающая магия давалась с трудом, а силы и без того были на исходе. И все же, спустя бесконечно долгих десять минуты, некроманту удалось воссоздать ту картину своего тела, которая была до падения. Горгоротские костоправы были бы на седьмом небе от счастья, узнав, что есть нечто более действенное, чем медитация.

Покончив с лечением, Сандро ощутил также явственно, будто откат от заклинания, как на него накатывается волна слабости и отрешенности. Мысли закружились в голове невероятным калейдоскопом и, словно отвечая на крики совести, остановились на погибших спутниках, с которыми не так давно он бежал из Бленхайма. По его вине они теперь мертвы. По его вине – ничьей больше! Если бы он отсиделся в храме Сераписа, а не мчал без оглядки вперед, ничего подобного не произошло б…

Некромант безвольно выпусти из рук змеиный крест, присел, взял в охапку мокрых листьев и вытер ими выступившие на лбу бисеринки пота, а затем обхватил колени руками и с тоской сказал:

– Я убил всех, а сам остался жив.

Никто не ответил на его слова. Лишь туман лизнул холодом мокрое от росы чумазое лицо юноши и подобрался ближе, становясь одновременно плотнее и гуще. Сквозь туман уже нельзя было разглядеть по временам выползающий лунный круг, поэтому, даже благодаря обостренному зрению, некроманту не удалось увидеть ничего дальше кончика собственного носа.

– Альберт, – после долгой паузы вновь заговорил Сандро. – Ответь мне: почему я всегда одинок? Всю свою сознательную жизнь, я провел в одиночестве: без дружеской поддержки, ласк любимой… У меня ведь до сих пор не было женщины! Но теперь, когда Энин потеряна или, быть может, уже мертва, я не смогу полюбить другую. Да и не захочу любить кого-то, кроме нее…

– Перестань плакаться! – рыкнул Трисмегист, не понимая, с чем связаны столь печальные мысли его воспитанника: Анэт, возможно, еще жива, впрочем, как и Батури. В том, что Энин цела, так вовсе нет никаких сомнений – вампир вытащил ее задолго до окончания боя. – Не переживай, Сандро, – продолжал тем временем друид, – найдем мы твою Энин…

– Сомневаюсь, – отозвался некромант, не в силах сопротивляться накатившемуся унынию. – Я даже не знаю, куда Батури ее отволок. А теперь я не отыщу Энин, потому что он мертв.

– Откуда такая уверенность? – наиграно изумился друид. – Высшего вампира падением с огромной высоты не убить.

– Падением – да, – кивнул, соглашаясь, Сандро и продолжил говорить монотонным, без эмоций, голосом: – Но его жизнь была связана с жизнью Анэт. Когда умерла она, погиб и он, потому что не смог выполнить клятву, данную на клейме Эльтона; не защитил живую.

– Да что с тобой такое? – не выдержал Трисмегист и его голос заставил Сандро встрепенуться:

– Мы здесь не одни, Альберт… – задумался некромант. – Слишком уж странные мысли лезут ко мне в голову.

– Не мели чушь, – отмахнулся друид.

– Альберт, ты что, не чувствуешь? Твою мать, это пикси! – Сандро резко схватил посох и вскочил на ноги, но, что делать дальше, он не знал: никаких магический резервов для борьбы у него уже не осталось.

– Пикси? – усомнился Трисмегист, но позже догадался, что к чему.

В былые времена пикси были совершенно безобидными существами. Но теперь, волей рока оказавшись во владениях мертвых, они переняли паскудные законы своего нынешнего обиталища и посему представляли серьезную опасность. В часы альвов, ск'йере и фейри духи леса питались от животворящих жилок деревьев и приносили в мир радость, но теперь, когда лес умер и прогнил изнутри, пикси питались людскими эмоциями, а, изголодавшись, могли и вовсе превратить свою жертву в ходячий овощ, лишенный чувств и способности мыслить – не хуже зомби.

– У вас нет надо мной власти! – выкрикнул некромант и ударил змеиным крестом о землю. Глаза кобры в изголовье посоха полыхнули аметистовым светом, на краткую долю секунды разрезав и разметав туман. И в тот самый миг ментальные оковы, сковавшие Сандро, разрушились, а мысли прояснились.

– Их тут сотни, – прошептал друид, догадываясь, почему не сразу смог определить: жив его воспитанник или нет? Пикси заблокировали сознание юноши и сразу пустили в ход свои уловки, когда поняли, что пища оказывает сопротивление.

– Знаю, что сотни, – выдавил Сандро, – иначе они бы не рискнули напасть на повелителя мертвых.

– Ты себе льстишь, – занял короткую паузу Трисмегист.

– Поговорим о моем тщеславии позже, – осматриваясь, одними губами, будто боясь, что его услышат, ответил некромант. – Скажи лучше: что делать? Как с ними бороться?

– А стоит ли? – задумался Трисмегист. – Мне кажется, они больше не выказывают попыток напасть…

Будто услышав его слова, призрачные силуэты, почти неразличимые в тумане, засуетились.

– Ну, и червивый же у тебя рот, Альберт, – осклабился Сандро и с трудом устоял на ногах, когда на него обрушилась невыносимая волна страха, тоски, отчаяния и уныния. Сложилось ощущение, что каждая пикси считает своим первостепенным долгом влить в некроманта как можно больше отрицательных эмоций. Казалось бы, что в этом страшного? Но, высосав чувства, лесные духи отнимут способность мыслить, а, быть может, если хорошо постараются, то и всю энергию – вместе с жизнью.

Сандро встряхнул головой, пытаясь выгнать из сознания чужую волю, взбодриться, но это не дало результата – врагов было слишком много. «Бежать! Бежать без оглядки!» – ворвалась в голову шальная мысль, но некромант подавил в себе паническое желание броситься наутек – во владениях пикси, ему от них не уйти.

– Да что ты медлишь! – выкрикнул Трисмегист. – Ставь ментальные барьеры!

Сандро последовал совету, заранее понимая всю тщетность этих попыток, ведь пикси берут не качеством, а числом, и численное превосходство делает их гораздо сильнее чародея.

– Ничего не выйдет! – в отчаянии вскрикнул Сандро, когда с тонким хрустом сломался очередной магический щит. – Мне конец… – Он уже не мог понять, где его мысли, а где – чужие? Глубокое чувство безысходности захлестнуло его с головой и с каждым мигом желание опустить руки и отдаться на милость победителю становилось все сильнее. – Им нет числа, а я их даже не вижу! – И тут Сандро прозрел: он их не видит!

Некромант резко взмахнул посохом, вырисовывая руну огня, прибегая к рунической магии, потому как собственных сил для действенного колдовства не осталось. Вокруг него взъярилось бешеное пламя и кольцом прожгло все окрест на несколько метров. Туман, прятавший в себе и подпитывающий собой бестелесных духов, истаял. Сандро твердо знал, что в нем погибли и пикси. Не все, конечно, но те, которые оказались достаточно близко.

Мысли прояснились, а на смену унынию пришла вера в свои силы и желание продолжать начатое.

Но туман уже вновь стелился у ног и с каждым мигом подбирался к некроманту все ближе. Сандро опять вырисовал в воздухе руну огня, повторяя удачный опыт, но на этот раз эффект от магии был куда меньше – сил не хватало.

– Бесовское истощение, – прорычал некромант, потративший почти всю свою энергию на излечение ран, а позже – на ментальные барьеры. – Что прикажешь делать? – спросил он у Трисмегиста, выискивая в нем последнюю надежду.

– Видунское кольцо! – догадался друид. – Оно не требует магических затрат.

– Чем мне его чертить? Нет ни соли, ни серы…

– Кровью… – осторожно предложил друид, и Сандро, не раздумывая, взглядом и магией, ибо не имел под рукой ножа, разорвал себе кожу на запястье. Хлынула кровь. Некромант еще раз вывел руну огня, уже мало надеясь на его действенность, но желая выкроить крупицу времени для начертания круга.

Из пореза обильно текла кровь. Сандро провел рукой вокруг себя, тихо нашептывая древнее друидское заклинание, и, когда красные бисеринки выложили у его ног точную фигуру, притронулся к ране, заживляя лопнувшую кожу. Теперь оставалось ждать и гадать: подействует ли видунская магия на низших фейри?

Туман подобрался ближе. Не обращая внимания на кровавое кольцо, двинулся дальше, быстро поглотил некроманта, окутывая его до самой макушки. Мысли в голове перемешались, а в сердце затаился трепетный страх, но на этот раз Сандро точно знал, что к этому страху пикси не имеют никакого отношения.

Видунское кольцо защитило от ментальных атак, но Сандро не дано было знать, надолго ли хватит этой простейшей, хоть и действенной магии. Он долго стоял в кругу, боясь даже пошелохнуться. Туман щекотал ему лицо холодными прикосновениями, с каждым вздохом оседал опасностью внутри. Но ничего не происходило. Пикси молча кружили вокруг, их хрупкие маленькие силуэты терялись в сизом облаке тумана, и некроманту стало казаться, что низшим фейри уже нет до него никакого дела. Но Сандро упорно продолжал стоять, пока на небе не погасли звезды, дикая луна не опустилась за горизонт, а слабое утреннее солнце не осветило призрачный лес.

– Слава богам – рассвет… – выдохнул Сандро и бухнулся прямиков в прелые листья – ноги не держали.

Туман быстро редел и пикси уже не выказывали никакого интереса к продолжению охоты. На этот день им хватит эмоций и сил, которые они украли у некроманта, а завтра, если подвернется удача, они разыщут для себя новую жертву.

– Интересно, они хоть понимают, что губят других? – спросил неожиданно Трисмегист.

– Плевать, – устало зевнул некромант, плотнее кутаясь в свой плащ. – Плевать мне и на пикси, и на их бездумные головы, – сказал Сандро, закрыл глаза и, уморенный усталостью, быстро провалился в сон.

– Хоть бы защитный круг начертал, – проворчал друид и скрылся в книге, где набирался сил и откуда без труда следил за спокойным сном своего воспитанника.

* * *

– Сандро, – услышал он голос наставника.

Некроманту казалось, что он только-только прикрыл глаза, а друид уже зовет его, но, когда расплющил очи, увидел над головой тусклое, почти негреющее солнце, выныривающее из-за оголенных ветвей. Близился полдень.

На несколько мгновений некромант закрыл глаза и собирал по крупицам магию, щедро разлитую вокруг. По хорошему счету следовало бы хорошенечко подкрепиться, отдохнуть, набраться сил, но сейчас, когда жизни спутников, возможно, висели на волоске, на такие роскоши не было времени, и без того пришлось расточительно потратиться на сон.

– Сандро, будь ты неладен! Осмотрись! – потребовал Трисмегист и Сандро незамедлительно выполнил его указание.

Вокруг шныряли зомби с масками безразличия на бледных, но еще не поддавшихся гниению лицах. В пустых, мутноватых глазах не отражалось ни единой мысли, но никакой агрессии поднятые не проявляли, чем немало удивили Сандро.

– Видимо, это бывшие рабы одного из убитых некромантов, – вслух подумал Сандро. – Теперь они свободны, если такую оболочку можно назвать свободой…

– Не будь глупцом, Сандро, – проворчал Трисмегист. – Ты же знаешь, что зомби, лишившись хозяина, несут людям зло. А разве эти неупокоенные похожи на таких?

– Тогда как это понимать? – вопросом ответил некромант.

– Думаю, это работа пикси, а не некромантов, – подумав, решил Трисмегист. – Я не чувствую черной магии, да и не жило в округе личей, кроме Аргануса, а своих рабов он бы не отпустил…

– Ладно, как бы там ни было, эти зомби неопасны. Так что ты говорил о поисках Энин? – припомнил Сандро. – У тебя и впрямь есть идея, как ее найти, или ты просто меня утешал?

– И то, и другое, – отозвался друид.

После того как рассвет рассеял туман, дух был неплохо видим. Сейчас, впрочем, воплощение тоже давалось ему с трудом, да и сама фигура Трисмегиста оставалась несколько размытой. Хотя, будь у Сандро силы, все могло выглядеть иначе, ведь некромант был по-прежнему связан магией филакретией с вернувшимся в реальный мир друидом. И если ученик слаб, то слаб и его наставник.

– Ладно, Альберт, выкладывай, – улыбнулся Сандро. Несмотря на магическое истощение, после сна он выглядел вполне бодро, словно после невыносимой эмоциональной нагрузки пришло долгожданное расслабление; даже блуждающие вокруг зомби никак не омрачали хорошего настроения.

– Ты совсем забыл о симпатической магии, – напомнил Трисмегист и процитировал «Золотую ветвь» Фрайзера: – вещи, которые раз пришли в соприкосновение друг с другом, продолжают взаимодействовать на расстоянии после прекращения прямого контакта.

– Спасибо, конечно, за уроки Фрайзера, – язвительно поблагодарил некромант, – но каким образом Энин связана с симпатической магией? У меня нет при себе ее вещей.

– Зри в корень, – приказал Трисмегист. – Любовь – одно из проявлений симпатической магии. Ты разве не замечал, что чувствуешь, когда твоя возлюбленная в опасности или плохо себя чувствует? Ведь бывало, можешь мне не отвечать. А теперь ты вызовешь те же самые эмоции при помощи магии. Такое тоже возможно.

– Хорошо, – выдохнул Сандро. – Что делать?

– Как и обычно, – пожал призрачными плечами Трисмегист. – Сосредоточься на «вещи», представь ее перед своим внутренним взором и хватайся за нить, которая отведет тебя к ней.

Сандро глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться. Но шныряющие вокруг «неправильные» зомби по непонятным причинам притягивали взгляд и не позволяли отрешиться от окружающего мира. Это было странным, ведь чародей уже давным-давно научился абстрагировать свое сознание от внешних возбудителей. Но какое-то странное, тянущее чувство не давало покоя. А уже спустя минуту память услужливо натолкнула некроманта на причину.

– Альберт, эти зомби… я знаю их. Знаю каждого из них в лицо.

– Что? – не сразу понял друид.

– Я жил с ними бок обок. Это люди из Слободы, селения, откуда я родом, – Сандро стал внимательно всматриваться в проплывающие мимо лица. Кузнец Неромо, никогда не снимающий жесткий фартук из дубленной кожи. Его толстушка-дочка, которая в детстве была излишне грубая на вид, а теперь расцвела великолепной розой и стала весьма привлекательной барышней с идеальной фигурой и большими миндалевидными глазами редкого, зеленого, как у Сандро, цвета. Ремесленник Алавио и его семья: три дочери и сын. Жену его забрали некроманты за год перед тем, как к ним попал и младший Гайер.

– Что привело их сюда? – после долгой паузы спросил Трисмегист, своими словами вырывая Сандро из мыслей и крепких оков всплывающей памяти.

– В смысле? – некромант помотал головой, изгоняя наваждение. – И впрямь, – задумался он, – ведь Слобода далеко отсюда. Вероятно, они бежали от Аргануса, когда узнали, что в Хельхейме началась война за власть. Вот только бегство их вышло неудачным.

– Ты должен освободить их души… – осторожно заметил Трисмегист.

– Ты бредишь, Альберт! – воскликнул некромант. – Хочешь, чтобы я убил их? Нет. Нет, Альберт! Я не стану лишать жизней людей. Одно дело убить немертвого, другое – живого.

– Это жизнь? – со скепсисом в голосе поинтересовался друид. – Пойми, если этого не сделаешь ты, их жизни окажутся в руках Сиквойи, который в скором времени пройдет этой дорогой. И тогда они будут прокляты черной магией и жалким подобием существования. Спаси их от этого.

– Нет, не могу, – помотал головой Сандро.

– Для поиска Энин тебе понадобиться сила. Много силы. Откуда ты ее возьмешь? А если выпить жизнь из них, – дух провел кругом призрачным, просвечивающимся на солнце пальцем, – тогда ты аккумулируешь достаточно энергии, чтобы замкнуть симпатическое заклинание. Решайся, Сандро. И подумай над судьбой своих односельчан.

Чародей посмотрел в глаза Лидии, дочери кузнеца, подошел к ней ближе и потрепал за плечи.

– Лидия? Лидия, ты меня слышишь? – Реакции не последовало. Сандро гипнотически проник в ее сознание, но нашел там лишь пустоту. Живая кукла, лишенная разума и всяческого проявления мысли. Тот же оживший мертвец, который никогда не станет человеком. – Хорошо, Альберт, я сделаю то, о чем ты меня просишь.

Сандро поочередно подходил к каждому из своих односельчан. Кого-то он помнил так, будто видел еще вчера, о ком-то время стерло малейшие воспоминания, но то, что некромант делал сейчас со своими жертвами, заставляло его сердце биться в сумасшедшем ритме. Он проводил змеиным крестом перед лицом человека, дрожащим голосом произносил заклинание и, будто вампир, пьющий кровь, питался жизненной энергией, наполняя себя силой, а людей превращая в холодные трупы. Затем Сандро магией поджигал тела, превращая останки в тлеющий пепел, из которого уже никогда не сделать ходячего мертвеца.

Проделывая такие манипуляции, некромант лил молчаливые, скупые слезы, но не мог уговорить себя остановиться. И так продолжалось довольно долго, пока у его ног не испустил серого дыма последних прах, последнего селянина.

– Я монстр, – с ужасом выдавил из себя некромант. – Проклятый монстр, не достойный того, чтобы ходить по земле.

– Ты убил их тела, но спас души, – не согласился друид. – Они были бы тебе признательны, можешь мне поверить.

– Надеюсь, ты прав, Альберт … – с трудом глотая воздух, отозвался Сандро и, не желая задерживаться там, где все насквозь пропитано черной магией и убийством, поспешил покинуть треклятое место, подвластное измененным лесным духам.

Когда Сандро отошел на приличное расстояние, он решил вернуться к своим изысканиям по поиску Энин. Сейчас сил хватало с избытком, жизненная энергия, украденная у людей, едва ли не выплескивалась из некроманта, поэтому ему не составило труда проникнуть в самые глубокие сферы магии. Вместе с тем, Сандро представил своему внутреннему взору тот миг, когда убегал из Хельхейма и нес Энин на руках, а ее огненные волосы приятно щекотали ему лицо; вспомнил тот день, когда он вместе со своей возлюбленной смотрел на каменного дракона и, будучи рядом с ней, ощущал первозданное счастье. Сандро достоин того, чтобы быть с ней! Он должен быть с ней!

Магия выгнала чародея из своих глубин, но услужливо указала на «вещь», которую он требовал показать ему. Сандро чувствовал Энин; медленное, по временам замирающее биение ее сердце. Обрадоваться тому, что девушка жива некромант даже не успел, ноги сами понесли его в том направлении, куда указала магия, а в сознании крутился и вертелся, затмевая все, кроме себя, обворожительный образ девушки с огненным волосами и темно-карими, с черным ободком вокруг зрачка, глазами.

Сандро шел вперед, не обращая ни на что внимания, следовал по магическому следу, который привел его к широкой пещере, открывающей вход в лоно скалы, с которой не так давно он спрыгнул и чудом остался жив. В провале властвовала тьма, такая же живая, как в винтовой лестнице, ведущей в лабораторию Бленхайма.

Недолго думая, Сандро шагнул в эту тьму, и она покорно сдвинулась в сторону, отступила перед некромантом, обладающим нечеловеческим зрением. Сперва он думал, что ему придется долго блуждать по витиеватым лабиринтам пещеры, но к вящему удивления магия безошибочно указывала верный путь и вскоре некромант оказался в огромной зале, освещенной тысячью свечей, бледно горевших в настенных нишах. В центре комнаты стоял внушительных размеров алтарь, с толстым желобом для слива жертвенной крови. По сторонам от него выросли высокие столбы с тонкими выступами ступеней. В противоположном конце залы расположился огромный трон, на котором без труда могли уместиться и трое. Видимо, здешний хозяин был немалых габаритов.

Сердце некроманта неожиданно кольнуло и магия, связавшая его с Энин, развеялась. Больше он не чувствовал ее, не ощущал ток ее жизни. А в следующий миг перевел взгляд в угол комнаты и оторопел от увиденного: в широкой стеклянной колбе, доверху наполненной водой, лежала Анэт, а рядом с ней в такой же колбе – утонула Энин.

Он не успел. Опоздал. Опоздал на жалкие мгновения, но теперь не в силах ничего изменить…

– Всемогущие боги! Почему?! – диким зверем взревел Сандро и в два прыжка вплотную приблизился к колбам. Он притронулся к тонкому стеклу, провел у губ возлюбленной, посмотрел в ее открытые, не моргающие глаза и, не выдержав, упал на колени. – Почему, Энин? – спрашивал он у неподвижного тела, будто девушка с огненно-рыжими волосами могла ответить. – Я же так и не насладился твоим теплом, твоей любовью, тобой… – Сандро едва сдерживал слезы, с гибелью Энин он потерял ту часть себя, которая заставляла сердце биться.

Некромант, проклиная весь мир, вытер скупые слезы, встал на ноги и широко размахнулся змеиным крестом, силясь разрушить стеклянную преграду. Но за душевными излияниями он не расслышал шагов за своей спиной и не сразу сообразил, что именно помешало ему опустить посох.

– Сама она никуда не уйдет, – заверил незнакомец, вырывая из рук некроманта змеиный крест.

Сандро обернулся и увидел перед собой самого себя – человека в черных кожаных штанах и плаще с капюшоном, скрывшем лицо. Некромант на миг опешил, но быстро сообразил, что неизвестный просто-напросто носит такие же одеяния. Но вновь застыл истуканом, когда Хозяин горы открыл искаженное темной магией наполовину мертвое, наполовину живое лицо.

– Удивлен? – спросил тот, удобнее перехватывая змеиный крест.

– Что ты с ней сделал? – выкрикнул Сандро, с трудом сдерживая себя, чтобы одним заклинанием не превратить убийцу Энин в пепел.

– Ничего страшного, – заверил двойник. – Она просто спит вечным сном.

– Ты покойник! – прорычал некромант и соткал огненное заклинание. Пламя поглотило убийцу Энин, но магия оказалась бессильна против двойника и не оставила на нем никаких следов. Сандро подряд выкрикнул несколько атакующих заклинаний, но ни одно из них не подействовало на противника. Он был невосприимчив к колдовству.

– Ты не понимаешь… – с опаской сказал Хозяин горы.

– Убью! – не слушая его, коброй прошипел чародей и бросился на врага с голыми руками.

Чужак наотмашь рубанул посохом, но его движение оказалось слишком медленным, поэтому Сандро без особых усилий сумел схватить змеиный крест и рвануть на себя.

– Убью! – выкрикнул Сандро и со всех сил ударил своего двойника в корпус. Тот схватил за грудь и скрючился в болезненной позе, и тогда некромант посильнее размахнулся посохом, чтобы одним ударом выбить из противника сознание.

– Остановись! – потребовал до боли в ушах знакомый голос.

Некромант посмотрел в сторону и увидел женщину, стоявшую в тени пещерного входа. Обладательница голоса вышла на свет, и Сандро узнал в ней свою мать. Черноволосая, с зелеными глазами и доброй – самой доброй во всем мире! – улыбкой она смотрела на него, и ее взгляд заставил некроманта замереть от трепета и давно минувшей душевной боли.

– Мама, – выдавил он не своим голосом и мельком взглянул на переломанные пальцы материнских рук, заметил на платье, в котором видел ее в последний день перед пожаром, кровавые следы и вдруг понял, что неведомые существа, умеющие принимать чужой облик, дурачат его, пытаются играть с ним в опасные игры. – Ты выбрал не тот облик, монстр, моя мать давно мертва. И твоему детенышу жить осталось не долго, – стальным тоном сказал некромант, а женщина, услыхав его, со скоростью стрелы рванулась вперед, и кинжалом, неведомо как появившийся в ее покалеченных руках, ударила Сандро в грудь. Клинок угодил в правую сторону, которая была невосприимчива к боли, ибо была мертва. Некромант размахнулся и изо всех сил ударил женщину в висок костяной рукой, обладающей силой, в несколько раз превышающей людскую. Ее хрупкое тело мигом обмякло и рухнуло у ног Сандро.

Тем временем двойник некроманта встал на четвереньки и, смахнув с себя иллюзию, превратился в то, чем являлся на самом деле: в крупного монстра похожего на волка, только с более массивными задними ногами и коленями выгнутыми назад, как у кузнечика.

Некромант попятился, а волк напряг мышцы и прижался к полу, приготовившись к прыжку. Понимая, что шансы на спасение ничтожно малы, Сандро выставил перед собой посох и прыгнул вперед за миг до того, как волк оттолкнулся от пола. Разъяренная кобра, повстречав бешеного монстра, выиграла противоборство. Черный исполин, заскулив, как дворняга, кубарем покатился по полу, но, перетерпев боль, встал на ноги и, оттолкнувшись от мозаичного покрытия, вновь бросился на свою цель.

Сандро уже не боялся, потому что знал, как себя вести. Он ударил змеиным крестом в тот самый момент, когда монстр уже опускался на свою цель, что только усилило удар. Затем некромант отпрыгнул в сторону и, вывернув посох, ударил поднимающуюся с колен женщину прямиком в макушку. Женщина упала лицом в мозаику. Скуливший волк кружился на месте, прыгал, пытаясь стряхнуть с себя боль. Сандро твердой походкой подошел к извивающемуся и скулящему волку, широко размахнулся и застыл, выбирая момент для сокрушительного удара.

– Стой! – потребовал некто. Сандро резко перевел взгляд и увидел приближающегося Батури.

– Подойдешь ближе, и он умрет, – пригрозил некромант.

– Я – это я, – удивил двойник вампира.

– Докажи, – потребовал Сандро, ничуть не сомневаясь во лжи незнакомца.

– Я клялся защищать двух сестер. Именно этим я здесь и занимаюсь.

– Не верю, – твердо заявил некромант. Кто знает, на какие уловки способны имитаторы? Возможно, они умеют читать мысли и открывать прошлое?

– Ты, как и я, клялся на клейме Эльтона. Вместе мы бежали из Бленхайма…

– Твои слова ничего не значат! Мне нужны веские доказательства.

– Это подойдет? – он вытянул руку, на ладони которой лежал кинжал и волнообразным лезвием. Приглядевшись, Сандро опустил посох. Теперь он верил.