Профессиональному поэту нужно всегда иметь под рукой заготовки для стихов на разные темы — трудно знать заранее, какие и когда получишь заказы.

Допустим, пришел заказ — «Осень», что ж, прекрасно — выдвинув ящичек с начертанной на нем буквой «О», где хранятся записи к темам «обещание», «облако», «одиночество», «осень», выбираешь нужные и, не торопясь, читаешь.

Вот записано: «стрекоза», «прозрачный»...

Осенью стрекозы становятся необыкновенно хрупкими, плоть их умирает, и чудится — не стрекоза, бесплотный дух ее трепещет в воздухе. Тельце стрекозы в лучах осеннего солнца кажется совсем прозрачным...

Вот еще запись: «Осень — пепел с летнего пожарища», «Выжженная земля»...

И еще: «Лето — яркий светильник, осень — сиротливый фонарь».

А вот записано: «Космея, жестокость».

Как-то раз в загородном ресторанчике, ожидая, пока мне принесут лапшу, я раскрыл лежащий на столике журнал и увидел фотографию, сделанную после сильного землетрясения. Выжженное поле и устало опустившаяся на землю женщина — одинокая фигура в клетчатом платье. Неожиданно в сердце — пронзительная жалость — любовь ли? — смутное желание.

Горе и желание — совместимы ли? Щемящая боль в сердце. Так же перехватывает дыхание, когда бредешь по засохшему полю, и вдруг — одинокий венчик космеи... Не менее мучительно видеть, как расцветают осенью цветы «вечерний лик»...

Вот еще запись: «Осень приходит вместе с летом».

Летняя пора таит в себе осень, она уже здесь, просто люди, обманутые летним зноем, не замечают ее. Но прислушайся — летом начинают стрекотать цикады; вглядись пристальнее — именно летом зацветают в саду колокольчики. Даже стрекозы появляются летом, летом завязываются плоды хурмы...

Осень — коварная обманщица. Она прячется в летних днях и, шумливо усмехаясь, готовится к своему появлению. Лишь мне, проницательному поэту, дано разглядеть ее. Мои домашние, упоенные летом, суетятся и спорят — к морю ли ехать, в горы? — а я смотрю на них с жалостью. Ведь осень — она уже здесь: не замеченная никем, прокралась тихонько вслед за летом...

«Хороши рассказы о привидениях». «Слепой массажист». «Алло, алло...»

«Манить — метелки мисканта». «С той стороны — непременно — кладбище...»

«Но как отыскать дорогу?», «Женщина — зло», «Выжженная равнина»...

Записей много, но смысл иных уже ускользает от меня. Записывал, чтобы не забыть, а теперь и сам не помню, что имел в виду.

Вот еще запись: «Смотрю в окно, а там, в саду, по черной земле, сухо шурша, ползет омерзительная осенняя бабочка. Видно, оказалась крепче других, потому и выжила. Хрупкость? Едва ли...»

Это было записано в очень тяжелое для меня время. И не забыть его никогда. Но не стоит об этом...

Вот записано: «Мертвый сезон на море».

Бывали вы когда-нибудь на пляже осенью?

У берега покачиваются в волнах сломанные зонты, валяются на песке фонарики с нарисованным на них красным кругом — следы былого веселья, тут же шпильки, клочки бумаги, осколки пластинок, пустые бутылки из-под молока... В море тяжело перекатываются грязновато-красные волны...

«Ведь правда, у Огата-сан есть дети?»

«Осенью кожа становится прохладной, эго так приятно».

«Лучше всего летать самолетом осенью».

Смысл этих фраз не совсем ясен мне. Скорее всего — записанные осенью отрывки из подслушанных случайно разговоров.

Есть и такая запись: «Человек, посвятивший себя искусству, должен защищать слабых».

Как видите, некоторые фразы не имеют к осени решительно никакого отношения. Впрочем, может, это нечто вроде «осенних дум»? Ведь каждому времени года — свои мысли...

Много и других записей, совсем уж случайных: «Крестьянская семья. Книжка с картинками. Осень и солдаты. Осенние шелкопряды. Пожар. Дымка. Храмы...»