Кейт передвинулась на узком сиденье каноэ, она хотела вытянуть ноги, но ее колени уткнулись в спину Девлина Маккейна. Он даже не обернулся. Может быть, потому, что эго случалось слишком часто за последние несколько часов. Может, потому, что ему не хотелось ее видеть. С этой мыслью неожиданно нахлынула волна боли, как будто на сердце ее плеснули кислотой.
Ей нет никакого дела до того, что он о ней думает, внушала она себе, пытаясь не обращать внимания на боль, которая жгла ей грудь Это не имеет значения. Ни малейшего!
Хотя они наняли по два индейца-гребца на каждое из четырех добытых в Сантарене каноэ, Девлин не мог сидеть без дела. Он тоже греб своим веслом, взрезая черные воды Тапажоза, снова и снова, заставляя волны биться о борт каноэ. От быстрых энергичных движений мышцы на его спине напряглись, белая хлопковая рубашка, намокла и прилипла к коже, обрисовав каждый изгиб его могучего тела. Какой быстрый ритм. Танец силы и грации под аккомпанемент журчащей воды.
Она вдыхала манящий аромат его влажной кожи. Жар его тела касался ее ног, дразнящее напоминание о том, как теплы его объятия, и о том, как холодно его презрение. Этих воспоминаний было достаточно, чтобы заставить ее дрожать, несмотря на душные сумерки.
— Девлин, сейчас нам надо будет свернуть с основного канала, — сказал Фредерик.
Девлин поднял деревянное весло над водой и уперся руками в бедра. Чуть откинув голову в темно-коричневой шляпе, он посмотрел мимо Кейт на ее отца, сидящего на корме лодки под маленьким самодельным навесом из пальмовых листьев.
— Вы уверены? Это не похоже на главный приток.
— Я знаю, но мне кажется, что это как раз то, что нам нужно. — Фредерик наклонился вперед, скрестив руки на коленях. — Согласно карте Рандольфа, эта гора, имеющая форму клина, символизирует вход. Я думаю, что это та примета, которую мы ищем, ты согласна, Кети?
Кейт поднесла руку к шляпе, поля которой защищали ее глаза от нестерпимо яркого солнца, ее блузка прилипла к телу. Ее голова вспотела под шляпой, а коса промокла и приклеилась к затылку. В нескольких ярдах впереди стояла глинистая гора в форме клина, которая и должна была символизировать начало того, что пока выглядело скромным ручейком.
— Да, я тоже так думаю.
Маккейн отвернулся, так на нес и не взглянув, будто ее вовсе не было. Ей захотелось закричать. Она захотела схватить его за широкие плечи и развернуть к себе. Она хотела запустить обе руки в его густую черную шевелюру, завивающуюся у воротника в кольца, и заставить его посмотреть на нее, прямо ей в глаза. Что он увидел бы своими прекрасными серебряно-голубыми глазами? Почему ее это так волновало?
Что же такое с ней творится? Почему этот мужчина мог так разбередить ее? Отчаявшись разобраться в своих собственных ощущениях, она оторвалась от завораживающей игры мускулов на спине Девлина Маккейна и перевела взгляд на берег, пытаясь подавить растущее внутри нее тревожное чувство.
На западной стороне темнел горизонт. Солнце подползало к нему все ближе, отбрасывая алые и золотые отблески на белые облачка, сгрудившиеся кое-где на голубом фоне небес. Это только начало, напомнила она себе. Впереди не один месяц. И ей придется научиться не так остро реагировать на те странные чувства, которые вызывал у нее Девлин Маккейн. У нее не было выбора.
Как только они покинули главный канал Тапажоза, они окунулись в иной мир. Высокие деревья обступили узкое русло: пальмы различных видов и размеров, лавр, палисандр, красное дерево, кедр, и еще сотни растений, которых она не знала. Все они тянули свои ветки к солнцу, жадно впитывая золотой свет, силе гая из листьев изумрудный купол над их головами, позволяя только тоненьким лучикам просачиваться сквозь зеленую гущу листьев. Высоко на деревьях она замечала удивленные мордочки: обезьяны были крайне озадачены появлением двуногих тварей.
Кейт смотрела на все это с опаской, как будто этот лес был живым существом. Похожие на веревки лианы взбирались вверх по толстым стволам деревьев. Орхидеи свешивали свои огромные фиолетовые, белые, розовые кисти; точно пышные подвески, они покачивались на знойном ветру, который доносил их аромат с высоты примерно в двадцать футов. Казалось, они были первыми людьми, вторгшимися сюда.
Кейт с детским любопытством оглядывалась по сторонам, следя то за роем порхающих голубых бабочек, то за промелькнувшим туканом. Сказочная страна! Однако вскоре ей стало очень неуютно, поскольку утром она выпила довольно много чая.
— Мистер Маккейн, когда мы разобьем лагерь?
— У нас впереди несколько световых часов, — сказал он, не глядя на нее, его голос стал почему-то грубым.
— Понятно. — Она уселась поудобнее и оглянулась на отца, пытаясь угадать, не испытывает ли он столь же неприятных ощущений. Фредерик откинулся на подушки под своим зеленым балдахином и глубоко спал. Что ж, ей следовало выбирать: либо мучиться дальше, либо поставить себя в неловкое положение. Она взглянула на Девлина Маккейна, гадая, как бы он отреагировал на ее страдания. Ладно, она подождет.
Она уставилась на лес, пытаясь отвлечься. Большие зелено-голубые попугаи ара спланировали откуда-то сверху и опустились на длинный лист пальмы мирити, привлеченные гроздью красноватых плодов. Жизнь в шумном мире джунглей шла своим чередом: лопотали обезьяны, вопили птицы, шуршали листья, постоянно плескалась о берег вода.
Прикусив нижнюю губу, она посмотрела на воду, предательски журчавшую у борта каноэ. Да, терпеть становилось все труднее. Если они вскоре не остановятся, она страшно оконфузится.
— Послушайте, а не могли бы мы остановиться на несколько минут?
Девлин посмотрел через плечо, нахмурившись.
— Вы пчохо себя чувствуете? Она покачала головой.
— Нет. Не совсем.
Он еще раз внимательно на нее посмотрел, и его хмурое лицо расплылось в понимающей улыбке.
— Выпили слишком много чаю?
Кейт почувствовала, что жар подбирается к ее щекам
— Это не займет много времени. Мы могли бы остановиться буквально на несколько минут.
— Хм, едва ли устройство вашего организма позволит вам использовать апробированный вариант — через бортик каноэ.
Кейт замерла.
— Конечно нет, мистер Маккейн.
Неужели именно так делали все остальные? Девлин Маккейн так бы и поступил, если бы ему приспичило? Она подумала, что в этом случае ей тут некому посочувствовать.
— Ну что? Эти брюки не обеспечили вас всем тем, что обычно к ним прилагается? — Он отвернулся от нее.
— Что вы имеете в виду?
Он посмотрел через плечо. Солнечный свет прорвался сквозь лиственный купол, окутав Девлина сверкающим золотом. И снова в ее памяти всплыли древние предания о великанах, возвышающихся над окутанными туманом горными вершинами. Она сложила руки на коленях, преодолевая желание — прикоснуться к нему.
— Вы можете одеться, как мужчина, мисс Витмор, но при этом вы все равно останетесь женщиной. А женщинам нечего делать в джунглях.
Каноэ снова скользнуло из солнечного света в тень.
— Хоть я и не умею справлять нужду через борт каноэ, мистер Маккейн, это еще не значит, что я не имею права здесь находиться.
— Женщины вашей породы должны сидеть в холодке на крыльце огромного дома и нянчить ребенка.
— Благодаря мужчинам вашей породы женщин по-прежнему считают людьми второго сорта, слишком хилыми и безвольными, пригодными лишь на то, чтобы стать собственностью какого-нибудь мужчины. Но женщины совсем не такие, какими вы их представляете. Мы не менее умны и выносливы, чем те дети Божьи, которые… чем-то там обеспечены… тем, что внушает вам непонятную гордость.
Он повернулся, чтобы получше разглядеть ее, его крепкий бок вжался в ее колени.
— В другом мире, мисс Витмор, в мире, где живут цивилизованно уже на протяжении нескольких веков, вы можете проповедовать равенство. Но сейчас мы спускаемся к истокам развития. Здесь выживает сильнейший.
— Вы забыли, мистер Маккейн, что женщины пережили каменный век наравне с мужчинами.
— Да. — Он откинул назад шляпу, его глаза сверкнули озорным светом, а губы тронула улыбка. — Вы считаете, что вы способны влезть в звериную шкуру и взять в руки дубинку?
— Мистер Маккейн, как раз сейчас вы должны быть очень рады, что у меня в руках нет дубинки.
Он рассмеялся. Этот низкий, грохочущий хохот был очень заразителен, она сама едва не рассмеялась.
— Обещаете, что ничего не сотворите с моей спиной?
— Только если вы направите каноэ к той полоске песка впереди.
Все еще улыбаясь, он кивнул и отвернулся от нее, выкрикивая приказ переднему гребцу. В этом месте река расширялась, деревья росли более редко, позволяя солнечному свету властвовать на песчаном белом берегу.
Кейт выпрыгнула из каноэ, едва оно уперлось в песчаный берег. Ее ноги утонули в мягком песке, и она бросилась к большой изумрудной стене, возвышающейся в нескольких ярдах от реки. Озабоченная желанием облегчиться, она не замечала, что Девлин следует за ней, пока не добралась до кромки леса.
Кейт остановилась.
— Мистер Маккейн, вам необязательно сопровождать меня.
— Не волнуйтесь. Я отвернусь.
— Нет, это невыносимо, я никогда в своей жизни не слышала ничего более нелепого. — Она водрузила руки на бедра и грозно взглянула на него. — Вы не пойдете за мной.
Девлин снял шляпу, провел тыльной стороной ладони по лбу и опять натянул ее на влажную черную гриву.
— Мисс Витмор, я хочу оградить вас от неожиданностей.
Капелька пота соскочила с его шеи и скользнула в блестящие черные завитки, видневшиеся из-под его расстегнутой рубашки. Кто бы оградил ее от него?
— В такой ситуации я могу обойтись и без вашей защиты.
Он покачал головой.
— Вы очень упрямая женщина.
— Я просто не намерена… — она умолкла, наблюдая, как он вытаскивает длинный страшный нож из кожаного футляра на своем поясе. Лезвие сверкнуло на солнце и пробудило в ней воспоминания. Она невольно потрогала рукой шрам под подбородком. — Что вы собираетесь делать с этим?
— Успокойтесь, профессор, вы еще не довели меня до нужной кондиции, мне пока не хочется перерезать вам глотку.
— Я польщена.
Он повернул нож, передавая ей рукоятку.
— Возьмите.
— Зачем он мне?
— Возьмите.
Его напряженный взгляд в сторону леса заставил крошечные волоски на ее затылке задрожать. Она оглянулась на густые заросли. Из всего того, что она читала о лесных похождениях, память выхватывала только страшные истории. Что ж, возможно, нож действительно ей пригодится.
— Ладно, если это вам доставит удовольствие. — Она взяла нож из его рук, его теплые пальцы коснулись ее, гладкое дерево еще хранило тепло его кожи.
— Не уходите далеко. Достаточно отойти на несколько шагов.
Кейт посмотрела на остальных, причаливших у дальнего конца песчаного берега.
— Но я должна…
— Не беспокойтесь, никто не увидит вас.
— Хорошо, мистер Маккейн. — Она нашла лазейку в зарослях винограда и вступила в лесной мрак.
Темнота казалась чем-то осязаемым, чудовищем, которое могло наброситься и проглотить ее. Она вдруг почувствовала озноб, ее влажная кожа похолодела. Она всмотрелась в темную пустоту в поисках просвета. Где-то в вышине лучи все-таки пробивались сквозь густую путаницу листьев и лиан.
По мере того как ее глаза привыкли к темноте, она начала различать очертания буйной растительности, окружавшей ее. Стволы деревьев возвышались подобно колоннам в тщательно продуманном серо-зеленом лабиринте. Корни поддерживали деревья. Лианы опутывали все вокруг, некоторые были не тоньше самих стволов, некоторые напоминали ажурные гирлянды. И везде листва, плотная пелена, густой зеленый туман, который наполнил ее ноздри и оставлял резкий привкус на языке.
Ничтожество. Она была ничем в этом густом зеленом мире. А она едва-едва переступила через порог. Только бы не броситься назад, к свету.
— Посмотрите хорошенько вверх, мисс Витмор. Кейт подпрыгнула, услышав голос Девлина Маккейна. Она обернулась и посмотрела на то место, откуда только что она вышла. За пальмовыми листьями виднелся смирный силуэт его плеч.
— Убедитесь, что на ветвях нет змей. Они любят бросаться сверху на свою добычу.
Кейт моментально подняла голову, пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте. Она заметила движение на этом красном дереве, или ей показалось? Она сделала шаг и чуть не наткнулась на колючий ствол пальмы, почувствовав прикосновение длинных тонких нитей паутины. Нож выпал у нее из рук, так как она судорожно принялась вытаскивать клейкие паутины из своих волос.
— И смотрите, куда вы ступаете. Рыжие муравьи строят свои домики на земле.
Кейт наклонилась, чтобы поднять нож, и, уткнувшись в землю, обдумывала, как ей получше защититься от набега муравьев. Она огляделась, и ее тело покрылось гусиной кожей. Лес обступал ее, лианы и деревья надвигались на нее. Казалось, они хотят высосать из нее жизнь. Страх сжал ее грудь, сдавливая так, что она едва могла дышать.
Ладно, хватит дурить. Она должна сделать то, за чем пришла, и убираться отсюда. Быстро. Она справилась с поясом, стянула брюки и расстегнула панталончики.
— Не садитесь слишком близко к листьям, мисс Витмор. На них могут быть черные клещи. Эти маленькие демоны обожают вцепляться в интимные места.
Застигнутая этими словами в самый неподходящий момент, Кейт задрожала. Она закрыла глаза и умоляла свое тело поторопиться. Когда все было закончено и как только была застегнута последняя пуговица на брюках, она рванулась обратно из темноты и наткнулась на широкую спину Девлина Маккейна.
— Простите, — прошептала она, отшатнувшись. Он откинул назад шляпу и рассмеялся.
— Вы хорошенько проверили, не прихватили ли вы с собой какого-нибудь клеща?
Кейт пожала плечами.
— Думаю, что мне удалось избежать встречи с ними, — сказала она, передавая ему нож.
Он спрятал его в кожаный футляр, не отводя от нее проницательного, острого взгляда. Она почувствовала, как загораются ее щеки, как жаль, что убрать предательский румянец невозможно.
— Можете взять любое каноэ и завтрашним утром отправиться обратно в Сантарен, как раз поспеете к обеду.
Кейт стиснула кулачки.
— Вы специально хотели запугать меня, да?
— Вы думаете, что я вас обманывал?
Она понимала, что все, что он говорил, было правдой.
— Я думаю, вы хотите запугать меня, чтобы…
— Не двигайтесь.
Кейт похолодела от сурового тона Девлина Маккейна.
— Что такое?
И тут она почувствовала мягкое прикосновение к своей шее. Что-то ползло по ее телу!
— Кейт, стойте спокойно.
Девлин подошел ближе, его глаза превратились в щелочки, его лицо было очень сурово.
Она почувствовала, как лохматые лапы прошлись по ее ключице и скользнули в расстегнутый воротник блузки. Ей ужасно захотелось закричать, но ее горло сжалось, подавив крик, и с ее губ сорвалось что-то вроде всхлипывания.
— Не волнуйся, милая. — Девлин расстегивал ее блузку, очень осторожно освобождая перламутровые пуговицы от петель. Она вся дрожала, от страха — от настоящего, неотвязного, — у нее начался шок.
— Не шевелись, милая. Пожалуйста, не шевелись. Все будет в порядке.
Нежные лапы копошились около кромки ее лифчика. Кейт закусила нижнюю губу, жалкий плаксивый стон сорвался с ее губ. Она посмотрела на Девлина, слушая, как он снова и снова говорит ей, что все будет хорошо, ища у него защиты, молясь чтобы он избавил ее от этого холодящего душу кошмара.
Девлин медленно раздвинул блузку. Она посмотрела вниз. На верху ее лифчика сидел страшный коричневый паук, одна его длинная нога вытянулась вперед, ощупывая кружевной край. Ее бросило в жар. У нее перехватило дыхание, но она оставалась недвижимой. Если он укусит ее, она умрет. Здесь, в этом Богом забытом месте.
Ловким щелчком Девлин сбил паука, который упал куда-то в сторону. У Кейт подкашивались ноги.
— Он не укусил вас? — спросил он, беря ее за плечо.
Его хватка была крепкой, но все-таки странно нежной, почти ласковой. Укусил ли он ее? Она и сама не знала. Она хотела ответить, но язык ей не повиновался. Все, что у нее получилось, когда она открыла рот, было жалкое рыдание. Она вся дрожала.
Он нежно взял ее за подбородок и приподнял ей голову, осматривая шею. Потом его пальцы оттянули верх лифчика, коснувшись холмиков ее грудей. Там, где мгновение назад она ощущала смертельный холод, запылал жар.
Она смотрела на длинные бронзовые пальцы, вжавшиеся в ее бледную кожу. В поисках укуса он почти совсем снял ее лифчик, и его пальцы коснулись мягкого полушария ее груди, тонкий хлопок, прозрачный от пота, прилип к ее коже, сквозь него просвечивали розовые тени сосков. Видя, куда пробирается его рука, она затрепетала. Кончики ее сосков напряглись и покалывали, это ее испугало. И, однако, она все еще не двигалась.
— Я не вижу никаких следов, — сказал он, убирая свои руки.
Она по-прежнему не двигалась. Может, это был шок. Или она хотела, чтобы он прикоснулся к ней снова? Он поднял глаза, встретившись с ней взглядом. В его серебряно-голубых глазах она увидела облегчение и еще что-то. Неужели он боялся за нее?
Солнце проплыло над ней, опаляя ее влажную кожу, лаская ее почти неприкрытые груди. Интересно, что солнце хочет сделать с ее обнаженным телом?
И что будет, если этот мужчина не будет сдерживать себя и дотронется до нее снова? Мужчина, касающийся женщины. Женщина, касающаяся мужчины. Так уж повелось от века. Плоть, нежно скользящая по плоти. Что же это такое?
Под полями своей темно-коричневой шляпы он сощурил глаза. Его чувственные губы раздвинулись, он был так близко, что она могла ощущать теплое дыхание около своего рта. Ей нравился запах его дыхания. И вкус его губ. Его волосы взвивались под ветром, дразня ее, побуждая ее дотронуться до шелковой шевелюры.
Понимал ли он, что она чувствует? Понимал ли он, что она жаждет, чтобы он обнял ее? О небеса, она желала, чтобы этот человек поцеловал ее. Она хотела, чтобы этот человек прижал ее к своему телу, ее напряженные груди к своей крепкой груди.
И он понимал. О да, он понимал. Она заметила внезапный проблеск в его глазах, почувствовала, как напряглось его тело в ответ на ее собственное возбуждение. Но ее это не беспокоило. Она чувствовала себя восхитительно порочной.
— Кейт, — прошептал он, кладя руку ей на плечо, проводя пальцами по ее затылку.
Кейт задрожала. Она хотела приблизиться к нему, но не могла сдвинуться с места. Все это было таким новым для нее.
Он поднял большой палец, проведя им по ее подбородку.
— Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с тобой. Поцелуй меня, думала она. Пожалуйста. Обними меня и поцелуй.
Он пробежал взглядом по изгибу ее губ. Она раздвинула их в ожидании. Он опустил глаза на ее груди, и она почувствовала, что тянется к нему, приближается, неосознанно, умоляюще. При всей ее неопытности она понимала, что только он способен унять боль, пульсировавшую в ее грудях.
Он сделал глубокий вздох и помотал головой, как будто хотел стряхнуть с себя наваждение.
— Я схожу с ума, — прошептал он, отступая назад. Сходит с ума. И она тоже, должно быть, не в себе.
О небеса, что случилось с ней? Она вдруг почувствовала себя униженной, ледяная волна, нахлынувшая на ее тело, заставила ее задрожать.
— Берите каноэ завтрашним утром. Возвращайтесь в Сантарем.
Она запахнула свою блузку и застегнула пуговицы, и только потом заговорила, пытаясь унять дрожь в пальцах.
— Я совсем не испугалась, мистер Маккейн.
Когда она посмотрела на Девлина, на его нахмуренном лице был написан гнев, такой силы, ч го отпугнул бы и взрослого ягуара.
— Зарубите кое-что себе на носу, профессор. Века цивилизации накладывают лишь небольшой налет благородства на человеческое существо. Внутри мы все те же люди, что жили в пещерах. И такие места, как это, снимают с нас этот налет.
— На некоторых этот налет тоньше, чем на других.
— Да, вот тут я с вами согласен. — Девлин улыбнулся, легкий изгиб его губ немного смягчил его злость. — Будьте осторожны с вашей игрой, профессор. Я совсем не тот истинный английский джентльмен, к которым вы привыкли. Один шаг, и назад пути не будет.
Кейт смотрела ему вслед, когда он уходил от нее, борясь с желанием броситься на песок и разрыдаться. Она вела себя как последняя дурочка, предлагала себя этому мужчине, разве что молча. Она, должно быть, помешалась!
Долгое время она сидела на берегу, под тенью одинокой пальмы, наблюдая за остальными, боясь, что кто-нибудь подойдет к ней. Она не хотела ни с кем разговаривать.
Она смотрела, как Девлин Маккейн отдавал команды мужчинам, которых они наняли, намереваясь разбить лагерь. Вскоре полоска берега ожила, мужчины вытащили каноэ, поднимая их над темной водой, ставили палатки, собирали ветки для костра.
Девлин Маккейн был прирожденным командиром, он с легкостью держал под контролем столько людей… Если она не сделает над собой усилие, Маккейн легко возьмет власть и над ней.
Рано или поздно ей придется покинуть этот уединенный пляжик и присоединиться к остальным. И снова встретиться с Девлином Маккейном и со своим непреодолимым желанием. Она посмотрела на каноэ, сохнущие на песке. Что-то внутри нее побуждало убежать отсюда, вовсе не от леса со всеми его опасностями. Нет, опаснее всех лесов и их обитателей для нее был один-единственный мужчина.
Кейт расположилась на походном стуле около своей палатки, собираясь закончить набросок противоположного берега. Она не обращала внимания на Девлина Маккейна, который вылез из своей палатки, установленной не более чем в шести футах от ее. Девлин Маккейн устроился так близко от нее, что она была уверена, что будет слышать, как он переворачивается во сне. Интересно, почему он установил их палатки так близко, нарочно, чтобы подразнить ее?
Вспышка света мелькнула перед глазами Кейт, что заставило ее оторваться от альбома. Маккейн приспосабливал зеркало для бритья, прикрепляя его кожаным ремнем спереди палатки и стараясь поймать лучи солнца. Он был без рубашки, хотя явно видел, что находится в поле ее зрения. Похоже, он не намеревался оказывать ей даже малую толику того уважения, которое, безусловно, оказал бы настоящий джентльмен.
Ладно, с ней теперь полный порядок, сказала она себе, борясь с очередным всплеском эмоций. Самой явственной из которых была злость. В конце концов она тоже член экспедиции, и с ней надлежит обращаться, как с любым другим человеком.
Теплый ветерок донес до ее лица знакомый сандаловый аромат. Она не могла воспрепятствовать образам, тут же заполнившим ее сознание: мужчина, выходящий из ванны, его тело, сплошь в тугих мускулах, так и лучится энергией.
Несколько минут назад он купался в реке. Правда, прежде чем скинуть одежду, он зашел в заросли в нескольких ярдах от нее. Его не было видно, но при каждом нежном всплеске, доносившемся до нее, ей представлялось, как вода ласкает его золотую кожу. Сейчас его кожа была еще влажной, мокрые пряди волос разметались по широким плечам.
Он собирался побриться перед обедом? Он брился каждый вечер перед обедом на борту парохода. Она точно это знала, так как днем его щеки были еще заросшими, искушавшими ее попробовать, какова эта черная щетина на ощупь, а каждый вечер, как и каждое утро, его щеки были абсолютно гладкими. Чарующий контраст.
Сквозь ресницы она наблюдала, как он поболтал кисточкой в мыльной пене, разведенной в белой фарфоровой чашке с отбитым краешком. Потом кончиком кисточки размазал белую пену по щекам и по шее, откинув голову назад, так что его черные волосы скользили по обнаженным плечам. Потом достал из заднего кармана бритву и раскрыл ее.
Она проследила взглядом, как солнечный свет отражается на его предплечье и плече. Четко очерченные мускулы двигались под гладкой кожей, завораживая ее. У нее начало покалывать ладонь от желания прикоснуться к нему, ощутить чарующее движение его тела своей ладонью.
Он неспешно соскребал мыло и черную щетину со своих щек, вытирая лезвие о полотенце, засунутое за ремень брюк. Странно, каким сокровенным ритуалом казалось ей это чисто мужское действо. Интересно, жены так же наблюдают за своими мужьями?
— Как движутся дела?
Кейт слегка подпрыгнула, услышав голос отца. Она подняла голову и увидела, что тот стоит рядом, а она не слышала даже, как он подошел.
— Прости, я не хотел испугать тебя, -Фредерик водрузил свой стул на песок рядом с ней. — Никогда бы не подумал, что ты такая прыгучая.
Девлин покосился, смывая мыло с бритвенного лезвия, одна черная бровь поднялась в молчаливом вопросе, когда он посмотрел на нее. Она проигнорировала этот жест, уткнувшись снова в свой эскизник.
— Хочу взглянуть, как идет работа, — сказал Фредерик, потянувшись к открытому альбому.
Кейт мгновенно захлопнула обложку, прихватив при этом пальцы отца.
— Прости, — прошептала она, когда он вскрикнул.
— Что-нибудь не так? — спросил Фредерик, потряхивая ушибленными пальцами.
• — Нет, просто я предпочитаю не показывать наброски, пока они не закончены. Фредерик нахмурился.
— С каких это пор ты начала стесняться своей работы?
Жар подползал по ее шее к щекам, она не могла скрыть румянца. Она чувствовала, что Маккейн смотрит на нее. Она могла только гадать, что он думает в этот момент.
— Мне не слишком нравятся эскизы, которые я сделала недавно.
— А, понятно. — По голосу отца она поняла, что он догадывается, что она что-то скрывает.
Ей надо побыстрее избавиться от набросков с Девлином Маккейном, она должна уничтожить их, все до одного. Но она никак не могла заставить себя вырвать из альбома те страницы.
— Не делайте этого, Девлин, — сказал Фредерик, взглянув поверх головы Кейт. — Вы же отрежете себе ухо этим лезвием.
— Я осторожно.
Кейт посмотрела на Девлина как раз в тот момент, как он отхватывал бритвой прядь волос из своей косматой гривы. Она прикусила губу, увидев, как на землю упал шелковый завиток. Малейшее неосторожное движение, и Маккейн не оберется неприятностей. Ей-то что, пусть увечит себя, если ему охота. Ей наплевать, уверяла она себя.
— В экспедиции меня всегда стригла Кети, — сказал Фредерик, опустив ладонь на ее плечо.
Предчувствуя, что может последовать дальше, Кейт ощутила, как быстро забилось ее сердце. Она взглянула на отца, но прежде чем она успела открыть рот, Фредерик определил ее судьбу.
— Пойду принесу ей ножницы, пусть сыграет роль Далилы.
Как только отец юркнул в палатку, Кейт бросила взгляд на свои руки. Как ей унять дрожь? И резать волосы Маккейна, а не свои пальцы?
Она ничего не могла с собой поделать. Она не перенесет его близости. Она не выдержит прикосновения шелковых волос, когда они заскользят между ее дрожащими пальцами. Может, все-таки попробовать? Нет, слишком опасно.
Но он испортит свою шикарную шевелюру, если она не поможет. К тому же ее отказ воспримется теперь как настоящая грубость.
Нет. Это невозможно. Надо срочно придумать какую-нибудь отговорку, решила она, глядя на Девлина.
В его глазах она прочитала то, что он сам думает по этому поводу. Ей почему-то показалось, что он скорее бы согласился сделать заплыв в компании аллигаторов, чем позволить ей приблизиться к нему. Отлично, оно и к лучшему, подумала Кейт, вставая на ноги.
— Я справлюсь сам, мисс Витмор. — Девлин повернулся снова к зеркалу.
— Что с вами, мистер Маккейн? — она уронила свой альбом на землю. — Боитесь, что я на самом деле Далила?
Девлин посмотрел на лезвие, которое он держал в своей руке, пригляделся к своему отражению в хорошо отполированной стали… да, ему только что вынесли приговор.
— Я совсем неплохо умею стричь.
Девлин не смотрел на нее, но точно знал, что ее подбородок гордо поднят, этот решительный жест означал, что она готовится к атаке. Он понимал, что стоит ему разок качнуть головой, она мигом откажется от своей затеи. Когда Фредерик принес ножницы, Девлин уже направлялся к стулу Кейт и усаживался на брезентовое сиденье.
— Не волнуйтесь, Девлин, Кети занимается этим уже много лет, — успокоил его Фредерик и ушел к реке, где были Эдвин и Остин.
Кейт постояла мгновение, изучая Девлина, — будто собиралась писать его портрет, в одной руке она держала ножницы, в другой — черепаховый гребень. Заходящее солнце пронзало светом ее непослушные локоны, которые выбились из толстой косы, свисавшей на ее спине. Они сверкали, как полированное золото вокруг ее лица, побуждая его намотать шелковые пряди на пальцы.
Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Но с закрытыми глазами сильнее одолевали иные желания.
Ее пальцы скользнули в его шевелюру, их подушечки коснулись корней волос. Вокруг него расцвели розы, их бархатистые лепестки падали на него дождем, окутывая его ее ароматом. И за ароматом он уловил запах женщины, запах ее влажной кожи, гладкой кожи, соленой кожи, которую так хотел попробовать на вкус. Он тяжело сглотнул.
Она провела гребнем по его волосам, снова и снова, жесткие зубья мерно массировали его скальп. Нежными пальцами она распутывала сбившиеся пряди, и эти движения и возбуждали, и успокаивали одновременно. Волосы его были мокрыми после купания, и вода капала с них на плечи и грудь, лаская теплом его кожу.
— Ну а я искупаюсь попозже, дождусь вечера. — Ножницы тихонько защелкали, в то время как ее пальцы мягко сжимали его затылок.
Он пытался представить, как бы она выглядела, если бы на ней не было ничего, — кроме лунного света и воды. И как чувствовала бы себя в его объятиях… ее мокрая кожа ласкает его кожу… атласные бедра обвивают его талию, нежные кончики ее сосков трутся об его грудь. Желание, точно острое лезвие пронзило пах.
— Никаких купаний.
Она остановилась, ее пальцы замерли на его макушке.
— Вы купались, а почему мне нельзя?
— Можно Но только до наступления темноты, и чтобы кто-нибудь был рядом.
— Ясно Мне дозволили искупаться, но я должна устроить развлечение для всей экспедиции.
— В темноте плавать слишком опасно. Да и днем неожиданностей хватает.
Она затихла, молча стоя позади него, тепло от ее пальцев струилось на его обнаженную шею. Но даже и не глядя на нее, он знал, она состроила сердитую мину — нижняя губа прямо выпячена, в глазах голубой огонь, на щеках румянец. Боже милостивый, она была просто великолепна, когда сердилась.
— Хорошо, я подогрею чан с водой и принесу к вашей палатке, — сказал он, желая пригладить перышки, которые он растрепал. — Это вас устроит?
— Что ж, я вынуждена подчиниться. Ножницы закрывались с мягким стуком стали о сталь. Шелковые пряди спадали на его обнаженные плечи и грудь, щекоча его чувствительную кожу. В его сознании тут же возник образ женщины, с распущенными волосами, они ласкают его плечи, эти шелковые золотые нити скользят по его груди, в то время как она обволакивает его сладким теплом своего обнаженного тела.
— Вы всегда так заботитесь о своей внешности, мистер Маккейн? — спросила она, в ее голосе слышался укор, смешанный с любопытством.
— Я понял, что о мужчине часто судят по его внешнему виду.
Ее пальцы на секунду замерли, ухватив прядь волос на его затылке.
— Поэтому вы бреетесь каждый вечер перед обедом? — чуть помедлив все-таки спросила она.
• — Просто привычка.
— Понятно.
Он готов был поклясться, что в ее голосе проскользнуло разочарование. Неужели она воображала, что единственная причина того, что он нещадно драил себя бритвой — это ее присутствие? Он не мог себе не признаться, что в общем-то Кети Витмор попала в точку, не будь ее, стал бы он с таким тщанием выскребать каждый вечер свою физиономию. Но будь он проклят, если он этому английскому розовому бутону даст понять это… И так уж эта женщина забирает власть над ним.
Он услышал, как она глубоко вдохнула, почувствовал нежное копошение ее пальцев на своем затылке, потом снова щелкнули ножницы. Толстая прядь покатилась по его спине, роскошные волосы прилипли к его мокрой коже.
Теплый лен скользнул по его плечу, под ним было что-то слишком мягкое, чтобы быть ее рукой, слишком упругое, чтобы быть чем-нибудь, кроме холмика ее груди. Он почувствовал спазм в пояснице. Проклятье, он не мог припомнить, когда в последний раз женщина возбуждала его с такой легкостью.
— Вы чуть не испортили свои волосы этим безжалостным кромсанием. — Она встала напротив него, ее фигура всплыла темной тенью под его сомкнутыми веками.-Я вынуждена была срезать их до самых мочек.
— Это именно то, что я и собирался сделать. — Он поднял на нее глаза. Между светло-коричневыми крыльями бровей легла глубокая морщинка. — А вам что, нравились длинные?
Его вопрос, видимо, захватил ее врасплох. Она спешно скользнула в палатку, и он слышал, как Ножницы и гребень стукнулись о брезент.
— Мистер Маккейн, меня ни в малейшей степени не интересует, что вы решили сделать со своими волосами. Уверяю вас. — Она пробежалась ладонями по его плечам, смахивая остриженные прядки.
Он чувствовал, что ее тянет к нему и что ей это совсем не нравится, как и ему не нравится то, что его тянет к ней. Они не подходили друг другу, это было ясно, как день. Когда ее пальцы пробежались вдоль позвоночника, Девлин выгнул спину.
— Щекотно? — он услышал усмешку в ее голосе.
— Нет. — Щекотка не имела ничего общего с тем, что он испытывал. Он не мог вынести этого, только не зги легкие ласковые прикосновения, каждое из которых вызывало в его сознании грезы о том, как ее руки ласкают все его тело. Он встал и обернулся через плечо.
Она смотрела на него этим своим загадочным взглядом, сочетающим невинность и страсть, так смотрела, будто он был первым мужчиной, которого она видела, единственным мужчиной. Он сразу вдруг почувствовал, как жаркое солнце припекает его обнаженное тело и как она смотрит на него, будто хочет раздеть его до конца и ласкать, ласкать его — везде.
Сладкая боль нарастала где-то внизу живота. Если бы он был уверен, что она осознает действие ее взгляда, он немедленно схватил бы ее в объятия. Но он знал другое: она даже не догадывается о том, что делает с ним, да поможет ему Господь!
— Спасибо за стрижку. — Он отвернулся .от нее. Она умела сковывать его волю, он терял контроль над собой и оказывался на краю катастрофы.
Он направился к реке. Хотя понимал, что теплая вода не остудит пламя в его крови.
Бежать некуда! Ему нет избавления от этой пытки — быть около нее. В душе крепло ужасное предчувствие: мучения, которые он испытывает, будут становиться еще страшнее с каждым днем.