Кэтрин решила, что прогулка верхом поможет успокоить ее взбудораженные чувства, а потому по возвращении от Женевьевы сразу же направилась в конюшню. Двойные дубовые двери оказались распахнуты. Она вошла в прохладную тень помещения. В солнечных лучах, проникавших сквозь небольшие оконца, танцевали пылинки. Кэтрин глубоко вздохнула. Ей нравился сильный запах свежего сена, лошадей, кожи. Но тут до нее долетели мужские голоса. Сердце забилось сильнее. Неужели Эндрю снова в конюшне с Фрицборном?

Она пошла на звуки и вскоре поняла, что голоса доносятся откуда-то из-за угла. Вероятно, кто-то находился в старой части конюшен, которая давно не ремонтировалась. По мере приближения Кэтрин голоса звучали все отчетливей. Один из них действительно принадлежал Эндрю, а второй – Спенсеру.

– Отлично, – говорил Эндрю. – Левую руку держи вверху. Выше! Защищай лицо. А теперь бей правой!

– Проклятье! Я до вас не дотягиваюсь! – задыхаясь, воскликнул Спенсер. Послышалось рычание. Кэтрин приостановилась, удивленная, что сын употребляет ругательства.

– Сдвинь здоровую ногу чуть-чуть назад. Тогда я должен буду подойти ближе. А как только я окажусь в зоне досягаемости, бросайся вперед и бей!

– Ха! Теперь я вас точно достану!

– Ха! Посмотрим.

Кэтрин тихонечко прокралась вперед. Ее туфельки бесшумно ступали по деревянному полу. Добравшись до угла, она выглянула и замерла.

Казалось, Эндрю и Спенсер заняты... кулачным боем? Ни на том, ни на другом не было ни галстуков, ни сюртуков. Оба закатали рукава до локтей, держа сжатые кулаки на высоте подбородка.

У Кэтрин открылся рот, когда она увидела, как Эндрю раскачивается взад-вперед на пятках, уклоняясь от ударов Спенсера. Вдруг кулак Эндрю просвистел совсем рядом с челюстью Спенсера. Тот качнулся назад, избегая удара, и едва не повалился на спину.

Кэтрин не успела даже крикнуть от ужаса, как Эндрю подхватил ее сына за руку и помог выпрямиться.

– Следи за равновесием, Спенсер. Держись так, чтобы центр тяжести был впереди. И подними руки, чтобы не пропустить...

– Боже, что здесь происходит? – дрожа от страха и злости, закричала Кэтрин и вышла из тени, подперев кулаками бока.

При звуках ее голоса Эндрю замер. Он оглянулся, надеясь, что выглядит Кэтрин не так сурово, как можно было предположить на слух. Глаза их встретились. У него оборвалось сердце. Она не только была рассержена, но еще и страшно испугана.

Он открыл рот, чтобы объясниться, но не успел вымолвить ни слова. В этот момент что-то стукнуло его точно в подбородок. Эндрю тут же сообразил: это «что-то» было кулаком Спенсера. Он сделал шаг назад, но не удержался. Ноги вдруг проскользнули вперед, и он стукнулся задом о деревянный пол. Зажмурив на секунду глаза, он мысленно решил в следующий раз падать поближе к тюку сена.

– Господи, Спенсер! Ты... точнее, вы оба... Вы что, сошли с ума? – раздался голос Кэтрин из-за спины Эндрю. Он услышал, как она спешит подойти.

Спенсер перевел удивленный взгляд со своего кулака на Эндрю, снова посмотрел на кулак, потом на мать, которая уже бежала к нему. Мальчик тоже подскочил к Эндрю.

– Послушайте, мистер Стэнтон, я не хотел...

Эндрю поднял одну руку, останавливая извинения, а другой потер ушибленный подбородок.

– Отлично! Ты безупречно выполнил удар и хорошо уяснил второе правило, которому я тебя научил. Оно гласит...

– Всегда используй ошибки противника.

– Вот именно. Я на секунду отвлекся из-за появления твоей мамы, а в следующий миг оказался уже на полу. Выполнено просто отлично. – Эндрю вскочил на ноги, стряхнул с бриджей солому, потом с улыбкой протянул Спенсеру руку. – Я тобой горжусь.

На щеках мальчика вспыхнул румянец. Радость, удивление, благодарность смешались на его лице. У Эндрю даже потеплело на сердце. Он давно не испытывал ничего подобного.

– Спа... Спасибо, мистер Стэнтон. – Его улыбка погасла так же быстро, как и возникла. – Я сделал вам больно, правда?

Эндрю подвигал челюстью и подмигнул Спенсеру:

– Выживу. – Потом с улыбкой повернулся к Кэтрин, притворяясь, что не замечает ее гнева. – Ваш сын – превосходный ученик.

– Ученик? Только не говорите мне, что учите его драться кулаками!

– Ладно, не буду вам этого говорить.

– Чем вы тут занимались?

– Очень трудно ответить на этот вопрос, раз вы требуете не говорить, что я учу Спенсера драться кулаками.

Кэтрин с яростью посмотрела на Стэнтона. Тот даже порадовался, что взглядом нельзя убить, иначе он упал бы замертво. Потом она перевела взгляд на Спенсера.

– С тобой все в порядке?

– Да, мама, конечно. Это мистер Стэнтон свалился на пол.

– И со мной тоже все нормально, спасибо.

Ее сердитый взгляд метался между Эндрю и Спенсером.

– Я жду объяснений.

– Я обучал Спенсера азам бокса, – начал Эндрю. – Как видите, он очень способный ученик.

– Боже, зачем вам вообще учить его таким вещам? Кто-нибудь из вас подумал об опасности? Он мог упасть, получить серьезную травму. Только что он едва не упал навзничь.

– Но не упал ведь, мама, – вмешался Спенсер. – Мистер Стэнтон меня поймал.

– А если бы не поймал?

– Но ведь поймал! – упрямо повторил Спенсер. – Он очень сильный и быстрый. Видишь, он смастерил этот круг специально для меня, чтобы я мог удержать равновесие. Смотри! – Спенсер показал, как упирается в прибитую планку, потом добавил: – А за кругом навалено сено, чтобы не ушибиться, если вдруг упадешь. Но я не упаду, потому что мистер Стэнтон учит меня... – Мальчик задрал подбородок. – Потому что я попросил его. Это для тебя сюрприз.

Кэтрин обвела рукой помещение.

– Что ж, я действительно удивлена.

– Ну, мама, раз ты узнала, можно рассказать тебе и все остальное.

– Как, есть еще и «остальное»?

– Еще я попросил мистера Стэнтона научить меня ездить верхом и фехтовать. Вчера у нас был первый урок верховой езды. Он прошел очень хорошо. – Мальчик повернулся к Эндрю: – Правда ведь хорошо?

– Правда, – подтвердил Эндрю.

В лице Кэтрин не осталось ни кровинки. Она со страхом наблюдала за Стэнтоном.

– Ездить верхом? Вы с ума сошли! А если бы он выпал из седла?

– А если бы вы выпали из седла? – возразил Эндрю. – Или я? Или Филипп? Что ж, никому не ездить верхом?

Нахмурившись, Кэтрин повернулась к Спенсеру, всматриваясь в его сияющее и полное надежды лицо.

– Тебе... нравятся эти уроки?

– Да, очень. О, сначала я, конечно, нервничал, но быстро справился, а потом уже и не боялся.

– Он очень способный ученик, леди Кэтрин.

– Видишь, мама! Вчерашний урок прошел хорошо, сегодняшний бокс – тоже, – торопливо заговорил Спенсер, подошел к матери и попытался успокоить ее, дотронувшись рукой. – Мистер Стэнтон очень следит за этим. Не беспокойся. Я не пытаюсь стать лучшим боксером в Англии, а лишь лучшим, исходя из своих возможностей. И если кто-нибудь попробует тебя обидеть, я смогу дать ему в челюсть, как мистеру Стэнтону.

Кэтрин недоуменно хлопала глазами.

– Все это прекрасно, дорогой. И очень по-рыцарски, но...

– Пожалуйста, мама, не говори, что надо прекратить! Мне так нравится!

– Я... вижу. – Она глубоко вздохнула. – Почему бы тебе не вернуться в дом, чтобы я спокойно могла обсудить с мистером Стэнтоном все это.

Спенсер бросил на Эндрю обеспокоенный взгляд, полный надежды.

– Мам, можно мне пойти не домой, а к источнику?

– Да, конечно.

Спенсер подошел к Эндрю и прошептал:

– Вы придете на урок?

Эндрю кивнул. Они с Кэтрин молча наблюдали, как неуклюже ковыляет Спенсер. Когда шаги стихли, Кэтрин потребовала:

– Пожалуйста, объяснитесь. О чем вы думали, когда поощряли Спенсера к этим опасным для него занятиям?

Эндрю глубоко вздохнул, потом попытался пересказать разговор, который у него был со Спенсером в первый день приезда в Литл-Лонгстоун.

– Спенсер взрослеет, – заключил свой рассказ Эндрю. – Ему хочется уметь делать то, чем владеют большинство молодых людей его возраста. Он показался мне потерянным, мечущимся, неуверенным в себе. Я просто захотел ободрить его, придать уверенности, помочь, как когда-то в детстве помогли мне.

Несколько секунд Кэтрин молчала. Эндрю почувствовал облегчение, заметив, что она больше не сердится.

– Я благодарна вам за доброту, мистер Стэнтон...

– Эндрю.

Кэтрин покраснела.

– Эндрю. Однако...

– Кэтрин, дело не в доброте. Дело в том, что мальчик мне небезразличен. Спенсер... тронул мое сердце. Он очень напомнил мне человека, которого я знал в Америке. Я очень хочу ему помочь. – Он взял в руки ее ладони и добавил: – Можете мне поверить, я прослежу, чтобы ему ничто не угрожало.

Кэтрин поймала его взгляд.

– Естественно, я не считаю, что вы способны намеренно причинить ему вред, но все это... – Она обвела взглядом помещение, затем снова посмотрела в глаза Стэнтону. – Я не могу не волноваться. Как можете вы обещать, что с ним ничего не случится?

– Конечно, он, как и любой другой человек, не застрахован от травм, – начал Эндрю.

– Давайте смотреть на дело трезво, – перебила его Кэтрин. – Спенсер из-за своей неловкой походки скорее может пострадать, чем кто-либо другой.

– Согласен. И это еще одна причина, почему я считаю, что уроки бокса будут ему полезны. Они укрепят мальчика, научать сохранять равновесие, а это, в свою очередь, укрепит его уверенность в себе. Вы же видели, как он был доволен, когда свалил меня с ног.

– Видела. Но, думаю, вы ему немного подыграли. И пожалуйста, не забывайте, что как раз перед этим он чуть не упад.

– Кэтрин, я не собираюсь вам лгать. До вашего появления он почти не упал с полдюжины раз. – Ее глаза расширились, а щеки побледнели. – Но каждый раз я помогал ему удержаться, и каждый раз проходило все больше времени до того, как он снова терял равновесие. Он очень быстро учится, а ведь это всего лишь первый урок. С верховой ездой было то же самое.

– Когда Спенсер был маленький, я пыталась заинтересовать его верховой ездой, но он не хотел даже пробовать. Я думала, ему страшно, потому что лошади такие большие, и купила Афродиту, жеребенка. Но Спенсер все равно не захотел ездить. С прогулками за пределы поместья было то же самое. И я перестала настаивать. – Она посмотрела ему в глаза, и сердце Эндрю уже привычно пропустило удар. – Похоже, ваше присутствие здесь заставляет моего сына расширять горизонты и пробовать новое.

– Это вас огорчает?

Кэтрин несколько секунд помолчала, потом ответила:

– Нет, но должна признать, что живущая во мне осторожная мать предпочитает, чтобы ребенок брал уроки игры в нарды, а не фехтования, бокса и верховой езды.

Эндрю улыбнулся.

– Поверьте, мальчику нет никакой необходимости учиться играть в нарды.

– Я очень хочу, чтобы у моего сына была нормальная и полная жизнь. Когда я думаю о тех возможностях, которые он получит, научившись ездить верхом... Я радуюсь за него. – Кэтрин вздохнула. – Знаю, что не должна позволять собственным страхам охладить его энтузиазм или повредить зарождающейся независимости, но все равно я буду нервничать и бояться за него. Эндрю, я вверяю вам его безопасность.

Стэнтон поднес ее ладони к своему лицу и прикоснулся к ним губами, наслаждаясь тем, как замерла она от этого жеста.

– Я очень ценю ваше доверие и сделаю все, чтобы его оправдать, ведь мне известно, насколько важен для вас Спенсер. Уверяю, все будет хорошо. Значит, вопрос решен?

– Полагаю, да. Но знайте, я буду сама за всем следить. Стэнтон улыбнулся.

– Замечательно. Я просто в восторге, что вы не будете сводить с меня глаз. Вы же говорили, что мое присутствие заставляет вашего сына стремиться к новым горизонтам и пробовать новое. А оно, случайно, не влияет таким же образом на его мать?

Кэтрин воскликнула:

– Что вы имеете в виду? – Но в ее глазах Эндрю безошибочно уловил понимание.

– Хочу пригласить вас попробовать вместе со мной что-нибудь новое. Я никогда не гулял при луне в английском саду. Не хотите ли присоединиться ко мне сегодня вечером?

– Мечтаете нюхать розы под покровом темноты?

– Нет, давно мечтаю под покровом темноты прогуляться с вами в саду. – Он с удовольствием отметил, как при этом признании блеснули ее глаза. – Если бы мы были в Лондоне, я пригласил бы вас в Воксхолл. Но раз мы в Литл-Лонгстоуне, приходится импровизировать. – Эндрю поддался импульсу и провел кончиками пальцев по шелковистой щеке Кэтрин. – Так вы придете?

Она молчала, глядя ему прямо в глаза. Сердце Эндрю бешено колотилось. Он просил не просто о прогулке, оба они это прекрасно понимали. Ведь Кэтрин, конечно, думала о вчерашнем разговоре, и сам он почти все время думал только об этом. Очевидно, она должна была прийти к какому-то решению. Однако с каждой секундой его надежды таяли. Эндрю видел, что Кэтрин все еще сомневается.

Наконец она выговорила:

– Да, Эндрю, я приду.

Кэтрин провела весь вечер в состоянии небывалой приподнятости, которая доводила ее почти до головокружения. Предметы виделись более четкими, ясными, все чувства обострились. Кэтрин казалось, что никогда еще баранина не была такой вкусной, морковь – такой нежной, а вино – таким крепким. Муслиновое платье цвета морской волны шуршало при каждом движении, и от этого мурашки бежали у нее по всему телу. Мерцающие в серебряных канделябрах свечи горели ярче, смех Спенсера радовал как никогда, а глубокий тембр голоса Эндрю наполнял все ее существо сладким предвкушением.

Разве мог хоть один мужчина выглядеть так притягательно? Так искушать одним своим видом? Мягкий свет канделябров позволял разглядеть его безупречную внешность, но на лицо падали пляшущие тени, заставляя Кэтрин снова и снова вглядываться в собеседника. Одетый в темно-синий сюртук, белоснежную рубашку и светлые панталоны, он выглядел мужественно, импозантно и неотразимо.

Каждый взгляд, которым они обменивались, воспламенял Кэтрин, заставляя краснеть снова и снова. Каждая его улыбка отзывалась волнением в ее сердце. Она понимала, что ее лихорадочное состояние в большей степени вызвано предстоящей ночной прогулкой с Эндрю, но отчасти еще и намеченной для себя линией поведения. Она – женщина решительная, и знает, чего хочет. Днем она несколько часов провела в размышлениях, перебрала все возможные варианты и, наконец, придумала, как добиться своего. Сейчас она хотела лишь выждать момент, когда этот план можно будет привести в исполнение.

После обеда все трое перешли в гостиную, где Кэтрин наблюдала, как Эндрю и Спенсер с большим жаром сражались в нарды.

– Ваш последний ход, мистер Стэнтон, – потирая руки от радости, фыркнул Спенсер. – Похоже, вы проиграли.

– Возможно, но если выпадет дубль шесть, я выиграю. Спенсер недоверчиво скривился.

– А какова вероятность?

Эндрю улыбнулся.

– Один к тридцати шести.

– Не очень хорошие шансы.

– Бывает и хуже.

Эндрю бросил кости на доску. Кэтрин потрясенно смотрела на две шестерки. У Спенсера глаза стали квадратными, потом он расхохотался.

– Ну, дела! Никогда не видел такой удачи. А ты, мам?

– Я тоже не видела, – со смехом ответила Кэтрин. – Мистеру Стэнтону и правда везет. – Она перевела взгляд на Эндрю, глаза их встретились, и он улыбнулся.

– Я действительно везучий.

Его улыбка словно бы укрыла Кэтрин теплым облаком, окутала аурой радости и наслаждения.

Спенсер поднялся и протянул руку.

– Отлично сработано, но в следующий раз я непременно выиграю.

Эндрю тоже встал и с серьезным видом пожал руку мальчику.

– Буду ждать вызова.

Спенсер зевнул и бросил на Кэтрин робкий взгляд.

– Я что-то устал.

– У тебя был трудный день. – Кэтрин лукаво взглянула на Эндрю. – Даже пришлось лупить мистера Стэнтона.

Спенсер хихикнул и снова зевнул.

– Пожалуй, я пойду спать. Надо отдохнуть, ведь завтра опять уроки бокса и верховой езды.

У Кэтрин от страха заныл желудок, но она постаралась подавить свое беспокойство.

– Хорошо, дорогой. Хочешь, я помогу тебе подняться по лестнице?

– Нет, спасибо, я сам справляюсь.

Кэтрин заставила себя улыбнуться и принять еще один шаг сына на пути к независимости.

– Спокойной ночи и крепкого сна.

– У меня всегда крепкий сон. – Он поцеловал Кэтрин в щеку, пожал руку Стэнтону и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

Кэтрин поймала понимающий взгляд Эндрю.

– Чем старше мы становимся, тем больше все хотим делать сами.

– Знаю. Я горжусь его растущей независимостью, но в глубине души тоскую по малышу, которому была необходима в любой мелочи.

– Кэтрин, вы всегда будете ему необходимы. Конечно, он будет нуждаться в вас как-то по-другому, но потребность в вашей любви и поддержке останется в нем навсегда.

– Думаю, вы правы. Я этому рада. – Она улыбнулась. – Быть нужной – очень приятное чувство.

– Это правда.

Что-то в его тоне заставило Кэтрин усомниться, что они все еще говорят о Спенсере. Но не успела она выяснить это, как Эндрю спросил:

– Может быть, отправимся на прогулку? Или... – И он мотнул головой в сторону доски для нардов. – Или предпочитаете сначала испытать удачу?

Кэтрин приподняла бровь.

– С человеком, который уже продемонстрировал, что способен выбросить две шестерки? Нет уж, спасибо.

Эндрю галантно поклонился.

– Значит, идем в сад.

Кэтрин выверенным жестом оперлась о его руку, подозревая, что, если все пойдет по плану, это будет ее последний приличный жест за сегодняшний вечер.

Они вышли сквозь стеклянные двери, ведущие на террасу, и не спеша прошли по дорожке. Кэтрин глубоко вздохнула, радуясь прохладному ветерку, который принес свежие запахи травы, листьев, цветов. К ароматам сада примешивался едва ощутимый запах сандала. На темном небе светилась полная луна, этакая мерцающая на черном бархате жемчужина. Ее призрачный свет заливал пейзаж серебристым сиянием.

Спустившись по ступенькам лестницы, Кэтрин и Эндрю направились в сад. Дорожка ветвилась на несколько тропинок. Кэтрин выбрала правую, но Эндрю спросил:

– Не возражаете, если мы пойдем по левой тропе? Мне бы хотелось кое-что вам показать.

Кэтрин нахмурилась. Безупречный план столкнулся с первой помехой.

– Что показать?

– Увидите, когда мы туда придем.

Вечно этот человек путается под ногами, на сей раз почти в буквальном смысле. Слева не было ничего интересного, кроме нескольких мраморных статуй, а вот справа находился застекленный павильон. Именно там Кэтрин планировала соблазнить своего гостя. Она хотела было проявить настойчивость и все же пойти направо, даже не пойти, а галопом понестись в этот проклятый павильон, однако просьба Эндрю была выражена так учтиво, что Кэтрин не могла придумать, как отказать ему, не показавшись грубой. Или не раскрыв свой замечательный план.

– Ну хорошо, – согласилась она, пытаясь не выдать разочарования. Что ж, она вежливо поглазеет на что-он-там-хочет-ей-показать, а потом развернет его куда надо. Или можно пойти дальше по той же тропинке, которая изгибается и кружным путем ведет к задней стене павильона.

Кэтрин, жаждавшая поскорее приступить к делу, торопливо зашагала по дорожке, едва не волоча за рукав своего кавалера.

– Вы всегда гуляете в таком темпе, Кэтрин? – весело спросил Эндрю.

– А вы всегда ходите так медленно?

– Предполагалось, что это будет прогулка. Жаль, что я не захватил с собой словарь. Похоже, нам он снова понадобится. Видимо, вы перепутали прогулку со спринтом.

– Никакой словарь мне не нужен, просто я не люблю тратить время понапрасну.

– Замечательное качество, – отметил Эндрю и еще больше замедлил шаг.

«Господи, улитки и то передвигаются быстрее».

– Однако есть вещи, которые не терпят поспешности.

– Например? – спросила Кэтрин без особого интереса, думая, что если он отвлечется, то можно заставить его двигаться быстрее.

– Ночной ветерок, шелестящий в кронах деревьев. Густой аромат цветов...

Кэтрин едва подавила вздох нетерпения. Господи, помоги! Этот мужчина несет какой-то романтический бред про ветерок и цветочки, а она с каждой минутой злится все больше. Неужели он не видит, что у нее уже нет сил ждать его объятий и поцелуев?

«О! – беззвучно вздохнула Кэтрин. – Что за несчастная судьба выпала на мою долю? Из всех мужчин выбрать такого толстокожего! Он ходит как сонная черепаха».

– ...аромат женской кожи.

Эта фраза оторвала Кэтрин от мрачных размышлений. Аромат женской кожи? Звучит интригующе. Многообещающе. Черт возьми, кажется, она что-то пропустила. Но не успела она спросить об этом, как Стэнтон остановился и преградил ей дорогу. Кэтрин заметила, что они находятся в ее самом любимом месте – возле маленького укромного полумесяца из кустов, который она называла «Улыбкой ангела». Должно быть, он случайно обнаружил его. С дороги это место не видно из-за высоких изгородей, поэтому случайный прохожий не сможет заметить, если только не будет знать, что искать.

– Это ваш любимый уголок сада, – проговорил Эндрю. У Кэтрин от изумления взлетели брови.

– Откуда вы знаете?

– Фрицборн сказал.

– Вот как? Я не знала, что вы с ним... так подружились.

– Мы с ним долго болтали в день приезда, а потом вместе расчищали помещение в конюшне, где я устроил боксерский ринг. Потом он предложил мне стаканчик виски. Хороший человек. Пьет, конечно, отвратительное виски, но все равно хороший человек.

– Вы пили виски с моим конюхом? – Кэтрин попробовала представить, как Бертранд совершает нечто подобное, но так и не смогла.

– Пил, но, учитывая отвратительный вкус напитка, едва ли решусь повторить этот опыт. – Эндрю улыбнулся. Его белые зубы сверкнули в лунном свете. – На самом деле труден только первый глоток. После него у меня внутри все омертвело.

– И пока вы пили это виски, он случайно упомянул, что здесь мой любимый уголок сада?

– Это случилось в первый день, когда мы выгуливали лошадей. Я попросил его описать ваше любимое место в саду, и он рассказал об «Улыбке ангела». Сказал, что это место – копия такого же уголка в саду вашей матери.

Кэтрин ошеломленно кивнула.

– Фрицборн посадил кусты и сделал изгороди, а цветами я занималась сама. Здесь в основном розы, астры, дельфиниумы и лилии. Мама их очень любила. – Кэтрин огляделась. Покой, который она всегда здесь чувствовала, проник в нее и на сей раз. – Вам нужно осмотреть это место днем. Только тогда можно оценить его умиротворенность и красоту. Солнечные лучи проникают сквозь ветви деревьев и полукруглыми бликами освещают этот уголок. – Она указала на кроны огромных вязов футах в двадцати от них. – И он превращается в...

– Улыбку ангела.

– Да. Перед смертью мамы мы провели с ней в саду много счастливых часов. Когда я здесь, мне кажется, она со мной, улыбается мне с небес. – Кэтрин внезапно смутилась от собственных путаных мыслей. – Впрочем, все это глупые причуды.

Эндрю мягко погладил Кэтрин по руке и переплел ее пальцы со своими. Этот жест одновременно и успокоил, и взволновал Кэтрин.

– Разве это глупости, Кэтрин? Ведь хорошо, что есть место, которое столько для вас значит. Место, куда можно прийти, чтобы успокоиться, обрести душевный покой, оживить любимые воспоминания или просто отдохнуть в тишине.

– Должно быть, у вас тоже есть любимое место, раз вы все так хорошо понимаете.

– В путешествиях у меня было много таких мест.

– А в Англии есть?

– Есть. – Он улыбнулся. – Когда вы в следующий раз будете в Лондоне, я покажу вам свою любимую скамейку в Гайд-парке и любимую нишу в Британском музее.

Кэтрин улыбнулась в ответ, игнорируя внутренний голос. Она решила, что в обозримом будущем не собирается в Лондон.

– Зачем вы спрашивали Фрицборна о моем любимом уголке сада?

– Хотел сделать вам сюрприз.

– Еще один? Ну не знаю, сколько я могу выдержать сюрпризов за один день.

– Не бойтесь, пойдемте.

Эндрю держал ее руку в своей горячей ладони. Так, рука об руку, они и направились к купе высоких вязов. Кэтрин с любопытством оглядывалась вокруг, но не видела ничего необычного. Однако когда Эндрю остановился у самого высокого дерева, она почувствовала запах свежевскопанной земли. Кэтрин огляделась и вдруг замерла, увидев возле деревьев незнакомую клумбу с самыми разными цветами. Кэтрин тотчас узнала их по форме листьев. У нее даже перехватило дыхание.

– Что это?

– Вы их не узнаете? Это же...

– Дицентра исключительная, – прошептала она. – Конечно, узнаю.

– Разбитое сердце – ваши любимые цветы. Я заметил, что в саду они растут во многих местах, но нет ни одной клумбы.

Кэтрин, словно во сне, высвободила руку, присела и пальцами коснулась цепочки нежных красно-белых цветов безупречной формы.

– И все это сделали вы?

– Ну, я не могу присвоить себе все лавры, потому что призвал на помощь Фрицборна и Спенсера.

– Им тоже известно?

– Да. Спенсер помогал мне выбирать цветы, когда мы были в деревне. Фрицборн спрятал их в конюшне, а днем перенес сюда. Сажали мы со Спенсером вместе. – Эндрю ухмыльнулся. – Думаю, парень едва выдержал, чтобы не проболтаться о сюрпризе.

– Я представляю! – Кэтрин оторвала взгляд от завораживающей клумбы и внимательно посмотрела на Стэнтона. – Вы поэтому хотели поехать в деревню? Чтобы купить цветы?

– Отчасти да, но было еще кое-что.

Эндрю протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Кэтрин снова с удовольствием почувствовала шероховатость его мозолистой ладони. Оказавшись с ним лицом к лицу, она больше не выпустила его руки.

– И что же это? – спросила она. Сердце медленно и тяжело билось в груди. – Только не говорите, что будут еще сюрпризы.

Он улыбнулся.

– Хорошо, не буду говорить.

Он отбросил у нее со лба выбившийся локон. Сердце Кэтрин дрогнуло. Этот жест показался ей слишком интимным.

– Не могу поверить, что крохотный цветочный магазин в деревне располагает таким ассортиментом, – наконец проговорила она.

– На самом деле у них было всего несколько штук. Когда я объяснил хозяину, что мне надо больше, он сказал, что кто-нибудь из здешних жителей может продать свои цветы. И мы со Спенсером принялись стучать во все двери. – Эндрю рассмеялся. – Думаю, в поисках разбитого сердца мы познакомились почти со всеми обитателями деревни.

Кэтрин во все глаза смотрела на Эндрю.

– Вы хотите сказать, что заходили к людям, которых совсем не знаете? И спрашивали, нельзя ли купить цветы из их садов?

– Именно так и было. Все были рады помочь нам и позволили выкопать растения, чтобы мы смогли сделать «сюрприз для леди Кэтрин».

Господи, да тут не меньше трех дюжин цветов!

– Вам пришлось немало потрудиться!

– Я бы не стал называть трудом то, что делается для вас.

Взгляд Кэтрин снова опустился на клумбу, и она ощутила прилив нежности. В горле застрял комок, а глаза увлажнились. Снова посмотрев в лицо Эндрю, Кэтрин сжала его ладонь и сказала:

– Ни один мужчина не совершал для меня такого красивого и продуманного поступка. – «И такого романтичного», – с женской грустью добавил внутренний голос.

Эндрю поднес ее пальцы к губам и поцеловал чувствительную кожу с внутренней стороны ладони.

– Я же вам говорил, мне нравится быть первым. Ощущение его губ на своей коже, тихие слова, горячее дыхание – все это разбудило огненную змею, которая поползла вверх по руке Кэтрин, оставляя за собой раскаленный след.

Эндрю опустил руку Кэтрин себе на грудь и прижал к сердцу. Она почувствовала ладонью, как мощно и быстро оно колотится. Почти так же сильно и быстро, как билось ее собственное.

– Эти цветы еще больше радуют, потому что вы включили в свой сюрприз Спенсера. Спасибо.

– Ну что вы.

Кэтрин с досадой почувствовала, что не может сдержать слез.

В глазах Эндрю появилось выражение, которое с полным правом можно назвать паникой, мужской паникой.

– Вы плачете?

В его голосе звучали ужас и обвинение. Рыдание, которое было готово вырваться из ее горла, превратилось в смешок.

– Нет, не плачу.

– Тогда как назвать Вот это? – Он поймал кончиком пальца одну слезинку, а другой рукой стал хлопать себя по карманам – вероятно, в поисках платка.

Кэтрин достала из рукава собственный кружевной платочек и промокнула глаза.

– Все еще плачете?

– Я не плакала!

– Опять нужен словарь. – Он протянул руку, взял у Кэтрин платок и мягкими движениями вытер ей щеки. Закончив, он наклонился сначала вправо, потом влево, всматриваясь в ее лицо. – Похоже, прекратили.

– Я и не начинала, просто хотела смахнуть случайную слезинку. Современная женщина не плачет, когда мужчина дарит ей цветы. Господи, да если б это было так, то я последние две недели пребывала бы в постоянной истерике.

Последнюю фразу Кэтрин произнесла с иронией, но как только слова сорвались с губ, она тут же осознала, что это не любые цветы. Более того, с каждым мгновением ей становилось все более ясно, что стоящий перед ней мужчина тоже не просто один из толпы поклонников.

Эндрю вернул ей платок, и она сунула его в рукав.

– Отлично, можете считать, что вы меня успокоили, раз ваши случайные слезы исчезли сами собой.

Он и на самом деле выглядел успокоившимся. Кэтрин пришлось спрятать улыбку. Даже после стрельбы в доме ее отца Стэнтон держался спокойно и собранно, но вот женские слезы абсолютно выбили его из колеи! Кэтрин нашла это очень милым.

Господи! Да не желает она находить у него милые черты! Плохо уже то, что она считает его неотразимо привлекательным, на что ее вновь пробудившийся внутренний голос заметил: «Кстати, давно пора привести в исполнение тот замечательный план».

«Улыбка ангела» подойдет не хуже, чем павильон. Кэтрин больше не могла ждать его объятий. И поцелуев, которых она пока так и не получила. Ей хотелось схватить его за плечи, встряхнуть и спросить, чего он, черт возьми, дожидается!

Улыбнувшись ему беззаботной, но, как она надеялась, манящей улыбкой, Кэтрин сказала:

– Ваша щедрость и предусмотрительность заставили чувствовать меня виноватой из-за заключенного нами пари.

– Пари?

– Насчет «Руководства для леди». Недоумение исчезло с лица Эндрю.

– Ах да, пари... Почему же вы чувствуете себя виноватой?

– Заключая пари, мы установили срок в три недели. Потом вместе решили, что вы останетесь в Литл-Лонгстоуне всего на неделю. Боюсь, что из-за ограничений во времени и полной невозможности раздобыть «Руководство» в наших местах нам придется пересмотреть условия.

Лицо Эндрю стало задумчивым. Он отступил на пару шагов, привалился к толстому стволу вяза и внимательно посмотрел на Кэтрин.

– Если окажется, что для меня почти невозможно в недельный срок раздобыть экземпляр «Руководства» здесь, в Литл-Лонгстоуне, то, я полагаю, эту задачу невозможно выполнить и за три недели. Или за три месяца. Все равно. Тогда, похоже, меня одурачили.

– Вовсе нет. Если в вашем распоряжении будет три недели, вы успеете послать заказ в лондонский магазин и получить его здесь. Разумеется, если вы захотите.

– А... А сейчас, когда у меня есть только неделя...

– Я полагаю, условия стали несправедливы, – объяснила Кэтрин, стараясь придать своей интонации нотку сожаления. Однако совесть заставила ее спросить: – Если б у вас все-таки было три недели, вы бы послали заказ в Лондон?

– Нет.

Кэтрин с трудом удержала победную улыбку. Отлично! Он проглотил наживку и не поморщился. Теперь осталось только сделать подсечку.

– Я так и думала, – стараясь сохранять серьезность, проговорила она. – А это означает, что...

– Наше пари недействительно, – закончил Эндрю и кивнул. – Думаю, вы правы.

Кэтрин бросила на него удивленный взгляд.

– Недействительно? Я хотела сказать совсем другое.

– Ах вот как! Что же вы хотели сказать?

– Что я выиграла.

Он выразительно приподнял брови и сложил руки на груди.

– И каким же образом вы пришли к такому выводу?

– Вы только что признали, что не собираетесь предпринимать никаких усилий, чтобы получить из Лондона экземпляр «Руководства для леди». Даже независимо от времени своего пребывания в Литл-Лонгстоуне. А вы должны помнить, что для победы нужно прочитать «Руководство», потом обсудить его содержание со знанием предмета. Вы же не можете это сделать, не имея книги. Получить вы ее не можете, не предприняв определенных усилий, но вы, по вашему же собственному признанию, не собираетесь ничего осуществлять. И даже при наличии желания у вас не остается времени. – Кэтрин закончила свою маленькую речь, победно взмахнула рукой и жадно втянула в себя воздух. Потом одарила собеседника самой сладкой улыбкой. – Отсюда следует, что я выиграла пари.

Несколько секунд Эндрю молчал, рассматривая ее со слегка смущенной улыбкой, которая только порадовала Кэтрин. Великолепно! Ей, видимо, удалось вывести его из равновесия. Ее стратегия отлично работает. А теперь заключительный шаг.

– Вы согласны?

– Похоже, у меня нет выбора.

Сердце Кэтрин затрепетало от предвкушения.

– Я уверена, вы не забыли, что победитель получает фант – любое желание по собственному выбору.

– Ах да! Когда вы сказали, я сейчас же вспомнил. – Он усмехнулся. – Значит, вот почему вам хотелось заставить меня признать поражение? Думаю, завтра мне придется чистить серебро.

Кэтрин сделала шаг в его сторону.

– Нет.

– Поливать розы? Еще на шаг ближе.

–Нет.

– Чистить конюшни?

Она приблизилась еще на один шаг. Теперь они были на расстоянии вытянутой руки. Сердце Кэтрин колотилось так сильно, что его удары отдавались в голове.

–Нет.

Казалось, его внимательный взгляд целую вечность не отрывался от ее глаз, но на самом деле это длилось не более десяти секунд. Наконец он хрипло спросил:

– Кэтрин, может быть, вы тогда сами скажете, чего хотите? «Carpe diem», – прошептал внутренний голос. Собрав всю свою храбрость, Кэтрин сделала еще один шаг вперед. Теперь она стояла к Эндрю вплотную и слышала его прерывистое дыхание. Она положила ладони ему на грудь и посмотрела прямо в глаза.

– Я хочу, чтобы вы стали моим любовником.