В конце дня Стивен присоединился к семейству, сидевшему за обеденным столом.

Он взглянул на Хейли, и сердце его забилось быстрее. Когда их взгляды встретились, она едва заметно улыбнулась, и Стивен с облегчением вздохнул.

В этот день была очередь Натана произносить вечернюю молитву. Все взялись за руки, однако Хейли не подала Стивену руку, даже не сделала движения в его сторону.

Стивена охватило острое чувство утраты. «Она прикасается к ним, чтобы выказать им свою любовь. А ко мне не хочет прикасаться». Стивен понимал, что сам в этом виноват, но он ведь не хотел сказать, что ее прикосновения ему неприятны…

Стивен судорожно сглотнул и протянул Хейли руку. Она посмотрела на него с удивлением, но по-прежнему сидела не шелохнувшись.

Он тихо проговорил:

— Пожалуйста.

Маркиз Гленфилд не часто произносил это слово.

Взгляды их встретились, и Хейли, немного помедлив, протянула Стивену руку. Почувствовав тепло ее ладони, он невольно улыбнулся, и она улыбнулась ему в ответ.

Пока Натан произносил слова молитвы, Стивен мысленно рисовал Хейли такой, какой она была утром — мокрой, грязной… и ужасно веселой; а потом — разгневанной, со сверкающими глазами.

— Мистер Барретсон. — Келли потянула его за рукав. — Вы можете отпустить руку Хейли. Натан уже закончил.

Стивен посмотрел на малышку и выпустил руку Хейли.

— Спасибо, Келли, — сказал он с улыбкой.

Трапеза была шумной; дети со смехом рассказывали тете Оливии, Уинстону и Гримзли об утреннем «купании».

Хотя Стивен в течение обеда обменялся с Хейли всего лишь несколькими фразами, он постоянно ощущал ее присутствие. При каждом движении Хейли он чувствовал слабый аромат роз и слышал ее чудесный смех. Один раз, когда они одновременно потянулись к солонке, пальцы их соприкоснулись и сердце его замерло. Стивен в изумлении покачал головой — он не ожидал от себя такой реакции.

После обеда все перешли в гостиную. Эндрю предложил Стивену сразиться в шахматы. Тем временем Хейли, Памела, Натан и Келли сели играть в карты, а тетя Оливия занялась рукоделием.

Вскоре выяснилось, что Эндрю очень неплохо играет, но Стивен все же обыграл его.

— Шах и мат, — объявил он, делая ход слоном. — Превосходная партия, Эндрю. Ты, оказывается, сильный игрок, все время держал меня в напряжении. Это отец научил тебя играть в шахматы?

— Да. Папа всех нас научил, кроме Келли, конечно. Я могу обыграть Натана, а вот Хейли — пока нет.

Стивен поднял брови.

— Твоя сестра играет в шахматы?

— Хейли играет лучше, чем папа, а папа играл очень хорошо. — Эндрю в задумчивости посмотрел на Стивена. — Вы хороший игрок, но держу пари, что Хейли вас обыграет.

Стивен много лет не проигрывал в шахматы.

— Сомневаюсь, что твоя сестра сумела бы меня обыграть, — усмехнулся маркиз.

— Сомневаетесь? А хотите пари? — оживился Эндрю. Стивен усмехнулся.

— На каких условиях?

Эндрю задумался и вдруг выпалил:

— Если вы проиграете, то поможете мне и Натану достроить наш замок на лугу у озера.

Стивен кивнул и тут же спросил:

— А если я выиграю?

— Не выиграете, — с уверенностью заявил Эндрю. Стивен наклонился к его плечу:

— Если я выиграю, вы с Натаном поможете сестре прополоть цветник.

На лице Эндрю появилось выражение ужаса.

— Прополоть цветник? Но ведь это занятие для девчонок, — пробормотал он.

— Я и сам так думал, — сказал Стивен. — Но недавно понял, что каждый мужчина должен разбираться в цветах.

— Правда? — Эндрю недоверчиво взглянул на Стивена.

Тот приложил руку к груди.

— Поверь мне. Помощь в цветнике — мужское занятие. Кроме того… — Стивен усмехнулся, — если Хейли действительно такой сильный игрок, тебе не придется помогать ей.

— Да, верно. — Эндрю расплылся в улыбке. — А вам придется строить замок. Решено. Заключаем пари.

Стивен взглянул на Хейли, с хмурым видом смотревшую в свои карты.

— Сегодня же вечером я брошу ей вызов, — пробормотал он.

— Говорят, что вы очень хорошо играете в шахматы.

Хейли, направлявшаяся в кабинет, вздрогнула от неожиданности и остановилась. Прямо перед ней, прислонившись к дверному косяку, стоял Стивен.

— Я думала, все пошли спать, — сказала она, пытаясь унять сердцебиение.

— Пошли… Все, кроме нас, — тихо проговорил Стивен. — Эндрю сказал мне, что вы превосходная шахматистка. Может, рискнете сыграть со мной?

Хейли в удивлении вскинула брови.

— Разве вы не понимаете, что это неприлично? Неприлично находиться с вами наедине. Мне вовсе не хочется получить еще один выговор.

— Я признал, что погорячился. Мне показалось, что вы приняли мои извинения.

— Приняла, но…

— Тогда сыграйте со мной в шахматы.

Хейли колебалась. Ей следовало заняться очередным рассказом, но мысль о том, что она побудет какое-то время наедине со Стивеном, казалась слишком соблазнительной. Приключения капитана Хейдона Миллза могут немного подождать.

Сверкнув улыбкой, Хейли следом за Стивеном прошла в гостиную.

— С удовольствием сыграю.

Они уселись друг против друга перед камином; между ними стоял столик красного дерева. Стивен улыбнулся.

— Каковы будут ставки?

Хейли посмотрела на него с удивлением.

— Ставки? Вы имеете в виду… какое-то пари?

— Совершенно верно. Так играть гораздо интереснее, вы согласны?

— Да, пожалуй, — пробормотала Хейли. — Только боюсь, что могу поставить на кон не очень-то большую сумму.

— Я говорю не о деньгах.

— Вот как? Тогда о чем же?

— Побежденный выполнит какое-нибудь желание победителя, — с улыбкой проговорил он.

— Какое, например? — Хейли была в недоумении.

— Если выиграете вы, то я прополю ваш цветник. А если выиграю я, то попрошу вас починить мне рубашку. Или еще раз побрить.

Хейли уставилась на него в изумлении.

— Но я с удовольствием сделаю все это просто так… — пробормотала она.

— Что ж… Тогда я придумаю что-нибудь другое, — сказал Стивен.

— Разумеется. Если вы меня обыграете. Стивен кивнул.

— Начнем? — спросил он.

Хейли почувствовала приятное волнение — ей давно уже не доводилось играть с серьезным противником. С усмешкой взглянув на Стивена, она сказала:

— Будьте готовы к поражению.

Хейли быстро поняла, что Стивен — хороший игрок. Наслаждаясь вызовом, она упорно атаковала все его ходы.

После двух часов напряженной борьбы Стивен откинулся на спинку кресла; он только что сделал блестящий ход, и теперь на лице его появилась самодовольная улыбка.

— Что ж, ходите.

— Если вы настаиваете. — Хейли наклонилась над столиком и сделала ход ферзем. — Шах и мат.

Самодовольное выражение исчезло с лица Стивена. Он с восхищением посмотрел на Хейли.

— Действительно, шах и мат. Не понимаю, как вам это удалось. Я даже не заметил, что мой король под ударом. — Стивен улыбнулся. — Должен вам сообщить: я уже много лет не проигрывал ни одной партии.

— Кажется, вы не особенно огорчены. Когда я придумаю, как вам расплачиваться, вид у вас будет не такой счастливый.

— Почему? Вы уже решили, что я должен сделать по вашему желанию?

— Пока еще нет. Но прополка цветника представляется весьма полезным делом.

Стивен потрогал свое перебинтованное плечо.

— Это слишком тяжелая работа для человека в моем состоянии. — Он закашлялся для пущего эффекта.

Хейли с насмешливым видом поджала губы.

— Конечно. Пожалуй, я лучше попрошу вас вымыть Уинки, Пинки и Стинки.

На лице Стивена появилось выражение ужаса, и Хейли едва удержалась от смеха.

— Прополка меня вполне устраивает, — проговорил маркиз.

— Успокойтесь. Обещаю, что не заставлю вас заниматься чем-то недостойным.

— Слава Богу. — Стивен встал. — Вы не возражаете, если я немного выпью?

— Конечно, нет. Я уже сказала: будьте как дома. Я рада, что кому-то нравится папино бренди.

— Спасибо. — Стивен в задумчивости посмотрел на девушку. Какой-то демон заставил его спросить — Не хотите ли присоединиться ко мне?

Хейли подняла брови.

— я?

— Да. Нужно же отпраздновать вашу победу. Вы когда-нибудь пробовали бренди?

— Нет. Но ведь женщины этого не пьют. — Она лукаво взглянула на Стивена. — И вам это, конечно, известно.

— Обещаю, что никому не скажу, — проговорил он с улыбкой. — Разве вам не любопытно узнать, что это за напиток? Уверяю вас, бренди вам понравится. — Налив два стакана, Стивен подал один из них Хейли и сел на диванчик рядом с ней. — Попробуйте.

Она с сомнением смотрела на янтарную жидкость. Капитан Хейдон Миллз частенько попивал бренди, и Хейли решила: поскольку она об этом пишет, ей следует хотя бы попробовать. Разумеется, лишь для пользы дела.

Собравшись с духом, она проговорила:

— Как сказал бы Уинстон — «задраить люки!». Осушив стакан несколькими глотками, Хейли едва не задохнулась.

— О Боже… — пробормотала она, прослезившись. Стивен встал и помог ей подняться с дивана.

— Все в порядке? — спросил он. Хейли кивнула.

— Да. — Она в изумлении уставилась на Стивена. — Как вы можете пить такую мерзость? Это ужасно!

Подавив смешок, он сказал:

— Бренди полагается пить медленно.

— Нужно было меня предупредить. — Глядя на Стивена сверкающими глазами, она пробормотала: — О Боже, мне как-то… не по себе.

Взяв Хейли за руку, Стивен подвел ее к софе у камина.

— Присядьте, — сказал он и сел рядом. — Вам лучше? Она кивнула.

— Да. Прошу прощения. Просто в какой-то момент я вдруг почувствовала себя… О Боже!

Хейли откинулась на подушку и закрыла глаза. Она чувствовала головокружение — и одновременно испытывала какое-то странное томление.

Стивен пристально посмотрел ей в глаза.

— Вы выпили очень крепкий напиток. К тому же за обедом вы почти ничего не ели, и это не пошло вам на пользу.

Хейли нахмурилась.

— Откуда вы знаете, что я не ела за обедом?

«Я не мог отвести от вас глаз». Он окинул ее взглядом и, не ответив на вопрос, спросил:

— Неужели ваш любимый цвет — коричневый? Глаза ее широко раскрылись.

— Да нет, пожалуй. Просто он немаркий.

— А у вас есть платья другого цвета? — спросил Стивен. «Интересно, — думал он, — как она выглядит… например, в голубом платье?»

— Конечно. У меня есть два серых платья.

«Два серых платья»! При этих словах он ощутил укол в сердце. Она сказала это без малейшего смущения. Стивен впервые видел женщину, совершенно равнодушную к нарядам. Чтобы подавить желание прикоснуться к ней, он стиснул стакан с бренди. Немного помолчав, проговорил:

— А у Памелы платья разных цветов…

— Да. Правда они красивые? — Ласковая улыбка осветила лицо Хейли. — Ведь Памела в таком возрасте, когда на нее начинают обращать внимание джентльмены, и в особенности один из них. Нужно, чтобы она выглядела красиво. На вечер у Лорелеи Смит я посоветую ей надеть новое светло-зеленое платье. — Хейли сонно улыбнулась. — В нем сестра кажется особенно красивой.

Стивен не удержался и, протянув руку, осторожно прикоснулся к ее пылающей щеке.

— А вы тоже будете в светло-зеленом? Хейли засмеялась и покачала головой.

— Нет. Я надену одно из своих серых платьев. Почему вы хмуритесь? Вы чем-то огорчены?

Он улыбнулся.

— Нет. Просто я подумал, что вы были бы очень красивы в аквамариновом. Под цвет глаз.

Хейли снова рассмеялась — и неожиданно икнула.

— Ой, простите. Интересно, что намешано в это бренди? — Она приложила к вискам кончики пальцев. — Так о чем мы говорили? Ах да… О платьях. Так вот, чтобы сделать меня красивой, потребуется больше чем светлое платье.

Стивен поставил свой стакан на столик и, взяв в ладони ее лицо, тихо проговорил:

— Ошибаетесь, Хейли. Даже ужасные коричневые платья не скрывают вашу красоту.

Она смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Вам вовсе не обязательно говорить мне комплименты. Он осторожно провел ладонью по ее щеке.

— Вы настоящая красавица, Хейли.

Она залилась румянцем, и робкая улыбка тронула ее губы.

— Неужели вам никто об этом не говорил? Румянец стал еще ярче.

— Только мама с папой. Мужчины — никогда.

— Даже Поппельдинк?

— Попплмор. Нет, не говорил.

— Да он попросту глупец!

Она хихикнула — и опять икнула.

— На самом деле он поэт.

— Поэт?! И он ни разу не сказал вам, что вы красивы?

— Нет. Он, по-видимому, занялся поэзией после того, как расторг нашу помолвку. — Пристально глядя на Стивена, Хейли добавила: — Очевидно, я не из тех женщин, которые способны вдохновить его на поэтические откровения.

Хотя она сказала это с улыбкой, Стивен понял, что за улыбкой скрывается душевная боль.

— Вы кого угодно можете вдохновить на писание стихов.

— Правда? Даже вас?

— Даже меня.

— Я вам не верю.

— С удовольствием докажу вам это… но в таком случае вам придется отказаться от своего выигрыша.

— Вы хотите сказать, что не желаете пропалывать цветник?

— Совершенно верно.

Хейли в задумчивости проговорила;

— Что ж, я предпочитаю стихи. — Улыбнувшись, она добавила: — Тогда у меня будет возможность проверить ваше преподавательское мастерство и посмотреть, как вы владеете словом. Итак, я готова. Давайте ваши стихи.

Поудобнее расположившись на софе, Хейли внимательно посмотрела на Стивена. Взгляды их встретились, и он заговорил:

Неуловима и легка, Как солнца свет сквозь облака, А в нежном взгляде тайна есть, Которой не могу прочесть. Ты на других столь не похожа, Но мне милее всех — так что же? Я это докажу на деле И поцелую в губы Хейли Прекрасную с лугов покосных.

Стивен осторожно поцеловал ее и тотчас же отстранился. Она смотрела на него, ошеломленная.

— Ну как? — спросил он. — Я выдержал экзамен на преподавательское мастерство! — Он снова провел ладонью по ее щеке.

Она замерла.

— Вы прикасаетесь ко мне? — Да.

— Но я полагала, что вам это не нравится. Стивен пристально смотрел ей в глаза.

— Мне это нравится, Хейли. Очень нравится.

Взгляд его задержался на блестящем локоне, выбившемся из ее строгой прически. Стивен и думать забыл о приличиях; ему ужасно захотелось вытащить шпильки из этих шелковистых прядей, чтобы они рассыпались по ее плечам. И он снова почувствовал, что ему хочется поцеловать ее. Его неудержимо влекло к этой женщине. Но что же его в ней привлекало?.. Стивен не мог ответить на этот вопрос.

— Благодарю вас за стихи. Они чудесные.

И тут Стивен не выдержал. Отринув здравый смысл, маркиз уступил непреодолимому желанию. Запустив пальцы в волосы Хейли, он впился страстным поцелуем в ее губы.

Она тотчас обвила руками его шею и ответила на поцелуй с такой же страстью.

Стивен целовал ее снова и снова. Затем, не отрываясь от губ Хейли, усадил ее к себе на колени — и едва не застонал, когда она заерзала и опять его обняла.

«Надо остановиться. Я не должен целовать ее. И не должен прикасаться к ней», — сказал себе Стивен — и тут же принялся ласкать ее теплую пышную грудь, прикрытую тонкой тканью платья. Соски ее отвердели, и она тихонько застонала. Услышав этот стон, Стивен забыл обо всем на свете. Уложив Хейли на софу, он улегся рядом и запустил пальцы в ее волосы. Потом провел ладонями по бедрам, после чего снова принялся ласкать ее груди. От нее, как всегда, исходил чудесный аромат роз, и Стивен, лаская и целуя ее, наслаждался этим ароматом.

Неожиданно он поднял голову.

— Откройте глаза, Хейли.

Она посмотрела на него, и желание, пылавшее в аквамариновых глубинах ее глаз, вызвало в его чреслах пульсирующую боль. Он поднес к губам ее ладонь и запечатлел на ней пылкий поцелуй. Хейли чуть пошевелилась, и Стивен застонал — ее бедро прижалось к его возбужденному естеству. Глядя в ее светящиеся глаза, нежные и дремотные от страсти, он стиснул зубы, чтобы побороть охватившее его вожделение. Ему хотелось гораздо большего, чем просто целовать и ласкать ее. Она была вся жаркая и податливая, она желала его, а он — ее. Стивен чувствовал, что задыхается от страсти; ему хотелось задрать ее юбки и погрузиться в нее, хотелось овладеть ею. «Ведь я могу взять ее, могу добиться своего — и избавиться от этой неослабевающей боли…» Но он не мог так поступить. Хейли была девственницей и к тому же захмелела от крепкого бренди. Конечно, он должен подумать о том, что вовсе не намерен с ней оставаться. Тысяча чертей! Она совершенно не похожа на девственниц, которых он знал! Стивен избегал невинных девушек. Они глупы, скучны и, как правило, пребывают в обществе мамаш, мечтающих о том, как бы выдать их замуж. А Хейли бросала ему вызов, соблазняла его, смущала и очаровывала. И его неудержимо к ней влекло. Стивен и сам не знал, откуда у него взялись силы, чтобы оторваться от нее. И все же, мысленно выругавшись, он отпрянул от Хейли и сел. Черт побери! Проклятие! Уронив голову на руки, Стивен закрыл глаза и попытался собраться с мыслями. Нужно бежать от этой женщины. Ей удалось каким-то образом лишить его рассудка. Он мучительно желает ее, он сходит с ума от желания. И конечно же, ему не следовало все это начинать… Она на него разозлилась — и пусть бы все так и оставалось. Но он не сумел взять себя в руки, ему захотелось увидеть в ее глазах этот блеск… Хейли села и положила руку ему на плечо.

— Ах… моя голова, — простонала она. — Какая ужасная боль.

— Я прекрасно вас понимаю, — пробормотал Стивен, поднимаясь с софы. — Давайте отправимся наверх.

В следующее мгновение Стивен подхватил Хейли под мышки и поставил на ноги. Потом, придерживая ее за плечи, направился к двери.

— Подождите, — пробормотала она. — У меня кружится голова.

Но Стивен не стал ждать. Крепко держа Хейли под руку, он потащил ее вверх по лестнице. И не останавливался до тех пор, пока они не добрались до ее спальни. Распахнув дверь, он осторожно завел Хейли в комнату, затем, решительно захлопнув дверь, направился к себе. Переступив порог, Стивен принялся расхаживать по комнате. Он старался не думать о Хейли, трепетавшей от желания и простиравшей к нему руки. И все же он думал о ней, только о ней. Не вмешайся его глупая совесть, он мог бы сейчас наслаждаться ее прекрасным телом, мог бы освободиться от этой ужасной боли в чреслах. «Черт побери, откуда у меня совесть? И как не вовремя она заговорила!» Бросившись в кресло, Стивен уставился на огонь, пылавший в камине. Он провел в невеселых раздумьях не меньше часа, однако кое-что для себя прояснил…

Во-первых, как бы он ни пытался убедить себя в обратном, его неудержимо влечет к Хейли Олбрайт. Прежде ни одна женщина так не увлекала его. И во-вторых, он не овладел ею лишь потому, что она слишком дорога ему; он не мог лишить ее невинности, а потом бросить. Стивен со вздохом закрыл глаза.

Проклятие! Она ему дорога. Он этого не хочет, но это так. Повернув голову, он посмотрел на одинокую желтую розу, лежавшую на столике рядом с креслом. Взял увядший цветок и осторожно прикоснулся к лепесткам. Ему вдруг подумалось, что в Лондоне он будет в большей безопасности, пусть даже там за ним охотится убийца. Ему действительно следовало уехать. И чем скорее, тем лучше.