После завтрака Каролина по привычке отправилась в гостиную, чтобы выпить там еще одну чашечку кофе. Обычно она садилась за письменный стол у окна и начинала заниматься корреспонденцией или в солнечный день просто наслаждалась теплом лучей, проникающих сквозь стекло. Однако сегодня Каролина взволнованно ходила по комнате, слишком возбужденная и обеспокоенная бурными событиями нескольких последних дней. Сначала произошло убийство, потом она стала любовницей Дэниела, вслед за этим ее крайне напугал выстрел и возникло опасение за Дэниела, который должен был стать жертвой…

Каролина тяжело вздохнула. Неудивительно, что она не могла сидеть спокойно. Все ее мысли были о Дэниеле.

Совершив еще один круг по турецкому ковру, она остановилась перед камином. Прижимая книгу «Мемуаров» к груди, она взглянула на портрет Эдварда.

Как всегда, его красивое лицо смотрело на нее все с тем же ласковым выражением. В его глазах не было ни тени осуждения.

– Ты понимаешь меня? – прошептала она, с трудом проглатывая ком, застрявший в горле. – Надеюсь, что понимаешь, хотя и не уверена, потому что сама не знаю, как это все получилось.

Эдвард продолжал смотреть на нее все так же великодушно.

– Мое сердце принадлежит тебе, – продолжила Каролина. – И всегда будет принадлежать. Но, Эдвард, я ужасно одинока. Я не представляла, насколько одинока, пока он не поцеловал меня. Мне так хочется снова быть желанной. Я соскучилась по ласкам. Я хочу жить полноценной жизнью до конца своих дней.

Каролина взглянула на книгу, которую держала в руках, и на подаренную Дэниелом красную розу, заложенную теперь между страниц. Ее дыхание замерло при воспоминании о том, что он делал с ней минувшей ночью, и о потрясающем наслаждении, которое она испытывала при этом. Не надо лгать себе. Она жаждала этого наслаждения. Страстно желала его.

И сейчас снова желает.

Было ли тому причиной только чтение «Мемуаров»? Если это так, почему тогда эти чувства возникают сами собой по отношению именно к определенному мужчине? Она начинала понимать, почему ее так влекло к Дэниелу. Ведь Каролина многое узнала о нем: о его доброте, заботливости, великодушии. Она сочла эти черты его характера весьма интригующими и привлекательными.

Каролина снова посмотрела на портрет.

– Я потрясена своими новыми чувствами, – прошептала она. – Никогда не думала… не ожидала… однако не могу отрицать, что страстно желаю его. Разумеется, я не позволю ему касаться памяти о тебе. Никогда не позволю встать между тем, что мы когда-то разделяли с тобой.

Произнеся эти слова, Каролина задумалась – возможно ли это на самом деле? Она опасалась, что уже слишком поздно. Что, вступив в интимные отношения с Дэниелом, она тем самым предала память об Эдварде. С тех пор как Дэниел поцеловал ее на маскараде, только его лицо возникало в ее мечтах, и ей уже было чрезвычайно трудно мысленно представить образ Эдварда.

Несмотря на то, что она часто смотрела на портрет покойного мужа, ей было непросто вспомнить тембр его голоса, его смех, ощущение его кожи и волос под ее пальцами. Хотя ее воспоминания о муже начали тускнеть еще до знакомства с Дэниелом, нельзя было отрицать, что они еще больше стерлись теперь, когда на сцене появился красавец граф. Она не могла отрицать, что прикосновения Дэниела в реальной жизни были для нее более значимы, чем угасающие воспоминания об Эдварде, и этот факт тревожил и пугал ее, вызывая чувство вины.

Несмотря на это, Каролина не могла игнорировать то обстоятельство, что в отличие от Эдварда она жива и что именно Дэниел вернул ей радость жизни.

С ним она вновь научилась смеяться. Боже, как долго ей не приходилось делать это! Он пробудил в ней желание и потребность любовных ласк, тогда как она думала, что уже никогда не испытает ничего подобного. Он вернул ей ощущение молодости и стремление быть желанной. Ей хотелось раскинуть руки и восторженно кружиться. С Дэниелом она уже не чувствовала себя одинокой.

И вот, когда она осознала все это, ее едва не застрелили. И жизнь Дэниела тоже была в опасности. «Боже, сделай так, чтобы этого безумца Толливера поймали как можно быстрее».

Каролина вздохнула и вновь обратилась к портрету:

– Я не чувствовала ничего, кроме пустоты, все эти три года. – Глаза ее увлажнились, и она заморгала. – Пожалуйста, не обижайся на меня, Эдвард. Эта связь – между мной и Дэниелом – только физическая и к тому же временная. Я никогда не забуду тебя, но я устала быть одинокой.

«Каролина, дорогая… я люблю тебя. Будь счастлива»

Каролина вспомнила эти слова Эдварда, которые тот прошептал с последним дыханием. Она не думала, что счастье возможно для нее после смерти мужа, и сомневалась, что обретет его в любовной связи с Дэниелом, однако полагала таким образом скрасить свое одиночество, заполнить образовавшуюся пустоту. И пока Дэниел не увлекся другой женщиной – а это, учитывая его репутацию, неизбежно произойдет, как только она надоест ему, – она будет наслаждаться его обществом. А потом придумает, как с пользой заполнить свое свободное время.

С этими мыслями Каролина подошла к своему письменному столу, чтобы положить «Мемуары» в верхний ящик. Однако перед этим она провела кончиком указательного пальца по золотистым буквам названия на черной кожаной обложке, и в ее голове возникли образы, навеянные книгой, – все те воображаемые сцены, которые она хотела бы воплотить в жизнь вместе с Дэниелом.

Раздался стук в дверь, и Каролина быстро сунула книгу под стопку листов писчей бумаги. Закрыв ящик стола, она сказала:

– Войдите.

Вошел Нельсон с завернутой в серебристую фольгу коробкой, перевязанной бежевой лентой.

– Это доставлено для вас, миледи. – Он протянул ей коробку, которая была чуть больше ее ладони.

Сердце Каролины взволнованно забилось. Вероятно, это подарок от Дэниела.

– Благодарю вас, Нельсон.

Когда дворецкий удалился, она поспешила к письменному столу, поставила коробку и развязала ленту. Поверх тонкой оберточной бумаги оказалась карточка с коротким текстом, который, видимо, был написан в спешке, так как чернила были смазаны:

«Надеюсь, это понравится тебе. Дэниел».

Улыбнувшись в предвкушении, Каролина развернула бумагу и обнаружила полдюжины марципановых конфет в форме миниатюрных фруктов, уложенных внутри коробки. От этих сладостей исходил горьковатый аромат миндаля, и Каролина невольно поморщилась. Ей не нравился этот запах – о чем Дэниел не мог знать, – однако она была тронута его вниманием. Ей давно никто не дарил конфет.

Несмотря на то, что Каролина не любила марципаны, она протянула руку к конфетам с таким чувством, с каким когда-то нахваливала кулинарные способности Сары, намазывая маслом кусок хлеба с почерневшей коркой, от того что сестра перегрела на плите булку. Пока она размышляла, взять ли конфету в форме клубники или персика, в дверь снова постучали.

На ее приглашение войти дверь открыл Нельсон и направился к ней – на этот раз с серебряным подносом, на котором лежала визитная карточка.

– Для вас доставлена еще одна посылка, миледи. Она в холле. А это прибыло вместе с ней. – Он протянул поднос.

Еще одна посылка? Она закрыла коробку с конфетами и сунула ее в средний ящик стола. Потом взяла с подноса сложенный листок бумаги, сломала печать и быстро пробежала глазами по тексту, написанному аккуратным почерком:

«Для Галатеи от Разбойника. Потому что они напоминают ему вас».

Боже, Дэниел занимался подарками все утро. Она прочитала текст еще раз и ощутила прилив тепла. Эта записка носила более личный характер, чем предыдущая, и была более загадочная. Каролина последовала за дворецким по коридору. Когда она вошла в холл, у нее перехватило дыхание. На подставке вишневого дерева стоял букет цветов, такой огромный, какого она никогда не видела. Цветы находились в большой хрустальной вазе.

Все бутоны были ярко-красного цвета.

Боже, здесь должно быть, их не менее десяти дюжин. Вероятно, Дэниел опустошил весь розарий в своей оранжерее. Это выглядело нелепо, чрезмерно и крайне расточительно.

И в то же время – ужасно романтично.

«Они напоминают вас…»

Горячая волна пробежала по всему ее телу. Протянув руку, она прикоснулась к нежным бутонам, и холл наполнился пьянящим ароматом. Это был очень милый подарок, второй за это утро, исполненное сюрпризов.

Каролина вспомнила о планах Дэниела на этот день, которые тоже сулили сюрприз. Это означало, что он приготовил для нее три сюрприза в один день. А она – ни одного.

Неравный счет.

У нее возникла идея, и ее губы тронула чуть заметная улыбка.

Каролина повернулась к Нельсону.

– Лорд Сербрук нанесет мне визит сегодня днем. Я приму его в своей гостиной. – Комната, где обычно принимали гостей, не годилась для того, что она задумала!

– Хорошо, миледи.

Каролина достала из вазы розу с длинным стеблем и направилась к лестнице. Пора ей тоже устроить сюрприз Дэниелу и хотя бы немного сравнять счет.

– Леди Уингейт скоро присоединится к вам, – сказал Нельсон Дэниелу, проводив его в уютную, со вкусом обставленную комнату, в убранстве которой явно чувствовалась женская рука. Дэниел поблагодарил дворецкого, который удалился, осторожно прикрыв за собой дверь. Он с удивлением огляделся, размышляя, почему Каролина решила принять его здесь, а не в общей гостиной. Он не рассчитывал на столь приватную обстановку, особенно учитывая новости, которыми хотел поделиться с ней. Правда, он не мог отрицать, что ему гораздо легче общаться с Каролиной, когда Эдвард не смотрит на них с портрета.

Медленно поворачиваясь, он начал разглядывать окружающую обстановку. Стены были покрыты бледно-желтым шелком и украшены акварелями с изображением различных растений и цветов в золоченых рамках. Дэниел подозревал, что это работы ее сестры Сары, которая, насколько он знал, обладала художественным талантом. Приглядевшись к одной из картин, он заметил в углу соответствующую подпись.

Между двух окон с темно-зелеными бархатными шторами располагался высокий, от пола до потолка, книжный шкаф. В углу, около окна, стоял изящный письменный стол, расположенный так, чтобы дневной свет хорошо освещал его. В другом углу находилась кушетка с высоким изголовьем, обтянутая материалом в желтую и зеленую полоску. Взгляд Дэниела привлекла серебряная ваза на инкрустированном столике, стоявшем рядом. В ней находился единственный цветок – роза из его оранжереи. Это, несомненно, был хороший признак.

Перед отделанным белым мрамором камином, тепло которого создавало особый уют, располагались два мягких кресла с подголовниками. Над каминной полкой висело огромное зеркало с резным орнаментом, а на самой полке размещалась необычная коллекция маленьких фарфоровых птичек. Вся эта обстановка в сочетании с темно-зеленым ковром, украшенным бледно-розовыми махровыми розами, создавала впечатление очаровательного сада. Дэниел сделал глубокий вдох и уловил слабый цветочный аромат, присущий Каролине.

Каролина… Черт побери, она ни на секунду не выходила у него из головы с того момента, когда он покинул ее минувшей ночью. «Разве только с прошлой ночи? – скептически прозвучал внутренний голос. – Мысли о ней уже давно не покидают тебя».

Дэниел откинул голову назад и закрыл глаза. «Да, так оно и есть». Она, в сущности, очень давно завладела его мыслями, что совершенно не характерно для него. Как и то, что он потерял контроль над собой прошлой ночью, когда целовал ее. Почему? Ведь с ним никогда ничего подобного не происходило. Неужели все это явилось следствием одного лишь поцелуя? Не может быть.

«Ты в ее обществе забываешь обо всем», – коварно напомнил ему внутренний голос.

Однако сегодня он будет сдержанным и постарается узнать о ней побольше во время загородной прогулки. Зачем спешить и набрасываться на нее, как зеленый юнец, давая волю своей необузданной страсти?

Дэниел услышал, как открылась дверь, и повернулся. Слова приветствия застыли у него в горле при виде Каролины, прислонившейся к дубовой панели.

Ее золотистые волосы были распущены, ниспадая блестящей волной на плечи. На ней был… о Боже, на ней был бежевый атласный халат, завязанный на талии. Тонкий материал плотно облегал округлости ее тела, так что отчетливо выделялись соски грудей. По всему было видно, что это было единственным, что скрывало ее наготу. Затуманенный взгляд Дэниела прошелся по всей ее фигуре до кончиков туфелек, потом назад вверх, где встретился с ее взглядом, таким пылким и чувственным, что Дэниел тут же ощутил, как напряглась его плоть.

– Привет, Дэниел, – сказала она мягким страстным тоном. Он собрался открыть рот, чтобы ответить, однако обнаружил, что челюсть его отвисла и рот уже раскрыт.

Каролина протянула руку за спину, и в тишине комнаты прозвучал щелчок замка. Кроме этого, слышно было только потрескивание поленьев в камине и напряженное дыхание Дэниела. Он не мог припомнить, что когда-либо видел в своей жизни нечто более возбуждающее, чем Каролину в этом халате, смотрящую на него так, словно она хотела повалить его на кушетку и немедленно предаться с ним любовным утехам.

Он снова попытался заговорить, но она опять лишила его дара речи, когда, оттолкнувшись от двери, двинулась к нему, соблазнительно покачивая бедрами, Дэниел не мог предотвратить мгновенную реакцию своего тела, хотя Каролина даже не прикоснулась к нему. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки, и если бы он был способен двигаться, то непременно схватил бы ее и привлек к себе.

– Кажется, только я способна говорить здесь, – сказала она слегка насмешливым тоном.

Дэниел дважды сглотнул, чтобы обрести голос.

– Несомненно, поскольку я онемел при виде тебя. Ты выглядишь такой… такой… – Он снова окинул ее взглядом, и из его горла вырвался стон. – Как грешный ангел.

– Ты прислал мне прелестные подарки этим утром.

– Если твоя благодарность выражается таким потрясающим образом, я готов опустошать мою оранжерею каждый день.

Ее глаза озорно блеснули.

– Я еще не начала благодарить тебя.

К Дэниелу, слава Богу, вернулась обычная уверенность, и он, шагнув вперед, сократил расстояние между ними. Обхватив талию Каролины, он привлек ее к себе, так что тела их тесно соприкоснулись. Дэниел склонил голову, едва касаясь губами ее губ, и спросил:

– Что ты задумала?

– Если я скажу, то не получится сюрприза. – Она обвила руками шею Дэниела и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала его.

По телу его пробежала дрожь, и он с огромным трудом удержался от того, чтобы немедленно прижать Каролину к стене и овладеть ею. Черт побери, то, как она неоднократно лишала его самообладания и приводила в подобное состояние, крайне расстраивало его. Хотя нельзя отрицать, что эта игривая, соблазнительная манера поведения восхищала и удивляла его.

Тем не менее, он не мог отделаться от мысли, являлся ли он для нее тем, кем был по существу, или она воспринимала его только как некую замену Эдварду.

Его охватил приступ ревности от того, что, возможно, она целовала его, думая при этом о бывшем муже. Затем он мысленно одернул себя. Какая нелепость – ревновать к умершему человеку! Ведь он не стремился завладеть ее сердцем и душой. Ему нужно только ее столь желанное тело. Он не собирался добиваться большего, и потому не так уж важно, если ее мыслями по-прежнему владел Эдвард.

«Но так ли это на самом деле? Нет, конечно».

Дэниел поднял голову и подумал, что, вероятно, его мысли отразились на лице, поскольку Каролина слегка наморщила лоб. Отклонившись назад в его объятиях, она спросила:

– Ты чем-то недоволен?

Его взгляд задержался на прижимающейся к нему ее упругой груди.

– Нисколько. Готов спорить, что в, данный момент являюсь самым счастливым человеком во всем королевстве.

– Прекрасно. – Каролина отступила назад, и его руки опустились по бокам. Он весь напрягся, чтобы оставаться на месте, хотя ему ужасно хотелось повалить ее на пол, сорвать одежду и целовать каждую частицу ее тела. Вместе с тем не покидало желание узнать, что она будет делать дальше.

Но долго ждать он не мог.

Его взгляд устремился на ее талию, где пальцы теребили узел пояса.

– Твои планы на сегодняшний день так уж неотложны? – спросила она.

– Нет, могут и подождать.

– Тебе нравится мой халат?

– Очень.

– Ты хотел бы снять его с меня?

Дэниел посмотрел ей в глаза:

– Да, с огромным удовольствием.

Ее глаза озорно блеснули, и она закусила нижнюю губу.

– Но есть одна проблема – я окажусь тогда… совершенно голой, а ты будешь одет.

– Лично я не считаю это проблемой.

– Это хорошо.

– Дорогая Каролина, ты хочешь, чтобы я… разделся? – Последние слова он произнес с наигранным потрясением.

– Если не возражаешь.

– Нет, разумеется, если это доставит тебе удовольствие.

– О, мне будет очень приятно. Хотя есть одна вещь, которая еще больше понравилась бы мне.

– Хм… Я начинаю думать, что ты затеяла нечто необычное.

Она многообещающе улыбнулась:

– Подожди, пока мы оба не разденемся.

Вырвавшийся из его горла короткий смех обернулся стоном. Впервые поцеловав Каролину на маскараде, он понял, какая страсть таится под внешней оболочкой ее сдержанности, однако не предполагал, насколько восхитительна эта женщина, стоящая сейчас перед ним с озорным блеском в глазах.

– Я не могу ждать. Чего ты хочешь?

– Хочу помочь тебе раздеться.

Дэниел преувеличенно тяжело вздохнул.

– Это не совсем обычное желание, но я не буду возражать.

Каролина протянула руку и провела кончиком пальца по контуру его возбужденного члена. От этой неожиданной ласки сердце Дэниела едва не остановилось.

– Хорошо, – сказала она чувственным голосом. Ее пальцы скользнули вверх и слегка потянули его сюртук. – Пожалуй, без сюртука будет удобнее?

– Конечно.

Каролина помогла ему снять сюртук и аккуратно положила его на спинку одного из кресел. Когда же она занялась его галстуком, Дэниел мысленно порадовался, что не завязал его слишком сложным узлом.

Тем не менее, у нее, видимо, все-таки возникли трудности, поскольку после нескольких неудачных попыток ее пальцы замерли и она отказалась от своего намерения. Озорной блеск в ее глазах сменился неуверенностью.

– Я… я давно не занималась этим, – прошептала Каролина.

Он ласково взял ее руки и поднес к своим губам.

– Понятно. Не стоит торопиться. – Он игриво подтолкнул ее своим бедром. – Я, конечно, очень возбужден, но не хочу спешить. Мне нравится чувствовать на себе твои руки.

– Боюсь… – Ее неуверенность проявилась еще больше. – Боюсь, моя неловкость удивляет тебя?

Если бы она не выглядела такой обеспокоенной, он, наверное, посмеялся бы над абсурдностью такого вопроса. Отпустив ее руки, Дэниел обхватил ладонями ее лицо и провел большими пальцами по ее гладким щекам.

– Каролина, о чем ты говоришь? Если у тебя есть сомнения на этот счет, я готов оставаться с тобой в этой комнате еще две недели и даже больше. – Он наклонился и уткнулся лбом в ее лоб. – Не останавливайся. Если у тебя дрожат руки, то знай – мои руки дрожат не меньше. Потому что я очень хочу тебя.

Она подняла голову, и он с облегчением отметил, что в ее глазах больше не было следов тревоги.

– Как тебе удается всегда найти нужные в данный момент слова?

– Не знаю. Вероятно, это ты вдохновляешь меня. – Он посмотрел на свой галстук: – Хочешь продолжить начатое дело?

– А ты поможешь мне?

– С удовольствием.

Пока Каролина возилась с его галстуком, он снял свой жилет и вытянул из брюк полы рубашки. Потом опустил руки по бокам, заставив себя терпеливо ждать, когда галстук освободит его шею. Наконец она справилась с этой задачей, и он помог ей стянуть через голову свою рубашку. Рубашка упала на пол, и Каролина приложила ладони к его обнаженной груди. Он застонал от этого прикосновения.

– О Боже, – прошептала Каролина, медленно проводя ладонями по его плечам. Ее нежное поглаживание сводило его с ума.

– Я представлял в своих мечтах, как ты касаешься меня таким образом, – сказал он с дрожью в голосе.

– В самом деле?

– Много раз. – Конечно, не следовало признаваться в этом, но он не мог удержаться. – Приятно было фантазировать, но реальность оказалась гораздо более яркой, чем я мог вообразить.

Ее пальцы слегка прошлись по его животу, и мышцы Дэниела напряглись.

– Ты очень… хорошо сложен.

Он положил свои руки ей на бедра и слегка сжал их.

– Ты тоже.

Она провела пальцем по поясу его брюк:

– Я бы очень хотела снять это.

– Нет возражений. – Дэниел, взяв Каролину за руку, подвел к кушетке, усадил ее и снял сапоги. Потом поднялся, и они вместе расстегнули брюки. Он быстро снял их, стянул вниз подштанники и шагнул вперед совершенно голый.

Облегчение, которое Дэниел ощутил, освободившись от тесных брюк, мгновенно исчезло, когда Каролина провела кончиками пальцев по головке его возбужденной плоти. Он закрыл глаза, с шумом втянул воздух и затаил дыхание, ощутив движение ее пальцев вверх и вниз по всей длине его древка.

Когда он уже думал, что не выдержит этой сладостной пытки, она оставила его, хотя он готов был умолять ее продолжить. С трудом открыв глаза. Дэниел увидел, но она вынула розу из серебряной вазы. Взгляд, который Каролина бросила на него при этом, казалось, опалил его изнутри.

– Прошлой ночью ты показал, как можно по-новому использовать цветы. – Она медленно провела бархатистыми лепестками вокруг головки его пениса. – Будет справедливо отплатить тебе тем же.

Из горла Дэниела вырвался глухой стон.

– Это сведет меня с ума.

– Я должна сделать признание, – прошептала Каролина, обхватив пальцами его член и продолжая водить цветком по кончику.

Дэниел наконец немного расслабился.

– Признание? – удивился он.

– Да. Учитывая, что до полуночи еще далеко.

– Боюсь, я не выдержу долго, когда ты делаешь… а-а-а-а… так.

– Ты говорил, что полуночные признания чреваты опасностью.

– Я так считаю. – В такой ситуации он действительно мог легко утратить остатки быстро тающей сдержанности. Дэниел стиснул зубы, стараясь противостоять нарастающему наслаждению, которое она доставляла ему прикосновением своей руки и дразнящим поглаживанием розой. Он терпел эту сладостную муку, пока не почувствовал приближение разрядки. Тогда, прерывисто дыша, он схватил Каролину за запястья.

– Боюсь, я рискую слишком рано дойти до финиша. – Он положил розу на столик, заставил Каролину опустить руки и взялся за пояс ее халата. – Ты говорила, что тебе не хотелось бы оставаться голой одной. Боюсь, теперь должен сказать тебе то же самое.

– Ты хочешь, чтобы я обнажилась?

– Мечтаю.

В ее глазах блеснул дьявольский огонек.

– Как сильно?

Если бы она знала, как страстно он желал ее, то, возможно, даже испугалась бы. Его самого это пугало. Узел ее пояса развязался, и Дэниел, просунув руки под халат, обхватил ее гладкую спину.

– Я не могу думать ни о чем другом и не желаю ничего более в данный момент, – сказал он, медленно обнажая ее плечи.

– Даже если бы тебе предложили вместо меня миллион фунтов? – насмешливо поинтересовалась она.

Атласный халат соскользнул с ее плеч и с шуршанием упал к ногам. Дэниел окинул алчным взглядом ее нежную матовую кожу; высокие, упругие, почти девичьи груди с возбужденными коралловыми сосками, которые, казалось, жаждали прикосновения; мягкий изгиб талии и впадинку пупка; треугольник золотистых волос в месте соединения пышных бедер; красивые ноги с изящными лодыжками и ступнями.

– Кажется, теперь твоя очередь сказать что-нибудь, – заметила Каролина.

– Не знаю, что сказать, кроме того, что ты – самая красивая женщина из тех, кого я когда-либо видел. – Он обхватил ее груди. – Они самые прелестные. – Он шагнул вперед, наклонился и прильнул губами к ее шее. – Ты так сладко пахнешь. – Его пальцы нащупали ее напряженные соски. – Ты очень хороша на ощупь. – Он провел языком по ее нижней губе. – И на вкус.

– Приятно слышать это… – Она едва не задохнулась, когда он наклонился и втянул в рот ее сосок.

Каролина погрузила пальцы в его волосы и выгнулась навстречу, предлагая себя, и Дэниел тотчас принял это предложение. Он еще глубже втянул в рот бутон ее соска, в то время как свободной рукой обхватил соблазнительную округлость ее зада, прижимая плотнее к себе. Затем его рука скользнула ниже. Он приподнял ее ногу и положил себе на бедро. Его пальцы коснулись ее нижних губ, и из горла вырвался глухой стон.

Дэниел взглянул на раскрасневшееся лицо и закрытые глаза Каролины.

– Ты такая влажная. – Он погрузил в нее палец, и она застонала. – Такая тесная и горячая.

Он никогда никого так сильно не желал и не мог больше ждать. Все его тело охватила дрожь. Высвободив свои пальцы, он подхватил Каролину и осторожно уложил на кушетку, потом опустился сам. Устроившись между ее раздвинутых ног, он оперся на руки и медленно провел членом по влажным набухшим складкам, исподволь наблюдая за выражением лица Каролины.

– Открой глаза, – потребовал Дэниел.

Веки Каролины дрогнули и приоткрылись. Ее глаза затуманились от возбуждения, и, казалось, она полностью сосредоточилась на самом акте, тогда как Дэниелу очень хотелось, чтобы она явственно сознавала, с кем в этот момент занимается любовью.

– Назови мое имя, – сказал он хриплым голосом, едва сдерживая себя.

Она заморгала, затем посмотрела ему в лицо. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем она, наконец, прошептала:

– Дэниел.

Он почувствовал нечто вроде облегчения и слегка вошел в нее. Потом остановился.

– Повтори.

– Дэниел.

Он продвинулся на дюйм глубже.

– Еще раз.

Она погрузила свои пальцы в его волосы.

– Дэниел. – Затем выгнулась под ним, повторяя: – Дэниел… Дэниел.

Он со стоном вошел в нее до конца. Потом, не отрывая глаз от ее лица, приподнялся и снова погрузился в тесную влажную глубину, теряя контроль над собой. Он начал постепенно ускорять толчки, а Она обвила его руками и ногами, откликаясь на каждое его движение. Дыхание Дэниела участилось, и он весь напрягся, стараясь сдержать разрядку, пока Каролина не достигнет оргазма. Это усилие сводило его с ума.

В то мгновение, когда она в экстазе страсти изогнулась дугой под ним, он весь содрогнулся, как от удара молнии, и с силой глубоко вошел в горячую пульсирующую плоть, излив в нее, казалось, всю душу. Дрожь еще продолжала сотрясать Дэниела, когда его голова безвольно уткнулась в ее шею. Он тяжело дышал, не представляя, сколько потребуется времени, чтобы вновь обрести силы. Минуту или, может быть, час. В данный момент для него не существовало ничего, кроме невероятно приятного ощущения уютной теплоты внутри Каролины. И еще он испытывал такое чувство, словно ему нанесли удар. Прямо в сердце.

Наконец он поднял голову, взглянул на нее и похолодел.

Каролина лежала под ним, глядя в пустоту, и по щекам ее текли слезы.

Чувство вины обрушилось на Дэниела, как кирпич на голову. Господи, он опять потерял контроль над собой.

– Каролина… Боже, я обидел тебя? – Он попытался лечь рядом, но она еще крепче обвила его руками и ногами, удерживая на месте.

– Нет, нет, нет…

Ее слова не убедили Дэниела. Он осторожно стер слезы с ее глаз, но они тут же вновь увлажнились.

– Почему ты плачешь?

Вместо ответа она тихонько шепнула:

– Спасибо тебе.

– Спасибо? За то, что заставил тебя плакать? – В лот момент он чувствовал себя отъявленным негодяем.

Каролина кивнула:

– Да. Я… я никогда не думала, что буду вновь принадлежать мужчине. Не подозревала, что во мне проснется желание. Ты сделал это самым великолепным образом, и за это я благодарю тебя.

Дэниел почувствовал облегчение, и, казалось, в душе его произошел какой-то сдвиг.

– Великолепным образом, – тихо повторил он, глядя ей в лицо. – Ты тоже была прекрасна. – Он не мог подобрать более подходящих слов. Потому что занятие любовью с Каролиной… существенно отличалось от всего его предыдущего опыта. Ничего подобного он никогда прежде не испытывал.

Раньше, после того как желание утолялось, он никогда не стремился задерживаться. Приводил себя в порядок и покидал предмет своей страсти. Но с Каролиной он чувствовал, что готов оставаться на этой кушетке весь день и просто смотреть на нее, откинув светлые волосы с ее лица. Он чувствовал привязанность к ней, чего прежде никогда не было в его любовных связях. Это незнакомое чувство приводило Дэниела в замешательство, но отрицать его он не мог.

Черт побери, как могло случиться, что после любовного общения с Каролиной все его прошлые занятия сексом представлялись теперь просто физическим актом, лишенным глубоких чувств? Это была только жалкая имитация по-настоящему нежных отношений между мужчиной и женщиной? Видимо, он упустил главное в любовных делах.

– Дэниел?

Он отбросил свои мысли и сосредоточил внимание на Каролине:

– Да?

Ее губы дрожали.

– Ты вернул меня к жизни.

Сердце его дрогнуло. Он хотел обрести свою обычную легкость и беззаботность после любовного общения, но безуспешно.

– Именно так случилось с Галатеей, – сказал он по возможности беспечным тоном. – Я рад этому.

Каролина вытянулась под ним и улыбнулась:

– Я чувствую себя удивительно хорошо, однако ужасно проголодалась. Твои планы на сегодняшний день предполагают возможность где-нибудь перекусить?

– Разумеется. Теперь, после того как ты необычайно поразила меня своим сюрпризом, может быть, оденемся и приступим к их осуществлению?

– Хорошо, хотя я несколько разочарована необходимостью одеваться.

– Твое разочарование пройдет, когда ты узнаешь, куда мы поедем и что я задумал. При этом тебе не потребуется слишком много одежды.

– Да?

Он коснулся ее губ легким поцелуем.

– Можешь не надевать панталоны под платье.