Дэниел заметил, как побледнело лицо Каролины, и стиснул челюсти. Она была явно ошеломлена. Его охватило разочарование, за которым тотчас последовал приступ ревности и еще какое-то непонятное чувство, словно он лишился частицы своей сущности. Судя по реакции Каролины, она не догадывалась, что целовалась именно с ним.

Проклятие, кто же тогда, по ее мнению, был под маской разбойника? Он не знал этого, но решил выяснить. Однако прежде чем он успел задать вопрос, Каролина облизнула губы, и это движение ее языка привело его в смятение. Он еще не пришел в себя, когда она спросила:

– Как вы догадались, что под маской Галатеи была я?

– О, это нетрудно было сделать. По тому, как вы держались. По изгибу вашего подбородка. По вашему смеху. Не узнать вас было невозможно.

В течение нескольких долгих секунд она пристально смотрела на него, и ее прекрасные глаза напоминали ему безоблачное летнее небо. Затем, ни слова не говоря, Каролина встала и подошла к камину. Поставив баночку с медом на каминную полку, она продолжала стоять спиной к Сербруку и смотрела на огонь.

– Когда вы поняли, что это была я? – тихо спросила она.

Он заколебался. Его самолюбие, уязвленное тем, что она не узнала его в образе разбойника, требовало не признаваться в том, что он почти сразу определил, кто скрывается под маской Галатеи. Будь на ее месте другая женщина, он мог бы легко солгать, что узнал ее только после поцелуя. Искусство соблазнения есть всего лишь последовательность утонченных игр, и он был достаточно умелым игроком. Он знал, как надо вести дело, по возможности не раскрываясь перед объектами страсти. В любовной игре информация являлась средством нападения или защиты. Мужчина, который слишком откровенничал с женщиной, рисковал проиграть.

Однако в данном случае ложь застряла у него в горле. В угоду своей задетой гордости он откашлялся, пытаясь вытеснить эту ложь наружу, но она отказывалась выходить, оставляя ему единственный выбор: сказать Каролине неприкрытую правду. Это было совершенно нетипично для него, но альтернативы он не видел. Он не понимал, почему отходит от своих обычных правил и почему, черт побери, испытывает такое смущение.

Дэниел встал, подошел к камину и остановился позади Каролины. Он ощутил исходящий от нее слабый аромат роз и глубоко вдохнул его. Боже, какой чудесный запах! Как в летнем саду в солнечный день.

Его взгляд остановился на ее притягательной матовой шее, по бокам которой ниспадали несколько локонов, выбившихся из высокой прически.

– Я узнал вас, как только увидел, – тихо признался Дэниел. Не в силах сдержаться, он протянул руку и коснулся кончиком пальца этой соблазнительной кожи, испытав удовольствие от ощущения ее бархатистости.

Он почувствовал, как Каролина затаила дыхание и по ее телу пробежала дрожь.

– Я уже не сомневался, что это были вы, когда заговорил с вами, – продолжил Дэниел, проведя кончиком пальца по изящному изгибу ее затылка. – Это с вами я танцевал. – Он сделал шаг вперед и, слегка коснувшись грудью ее спины, прильнул губами к ее шее. – Это вас я целовал.

Каролина не шевелилась и, казалось, перестала дышать, отчего Дэниел испытал мрачное удовлетворение. Каждый раз, когда он думал об этой женщине, перед ним возникали чувственные образы, и у него захватывало дух. Это была всецело ее вина.

Дэниел обвил руками ее талию и, слегка притянув к себе, провел губами по ее шее, глубоко вдыхая исходящий от нее аромат цветов. Как приятно держать в объятиях эту женщину! И как всегда, когда он находился рядом с ней, его обычные утонченные ухищрения куда-то исчезали, оставляя его бороться с желанием схватить эту женщину и прижать к ближайшей стене, или бросить в кресло, или уложить на диван, или повалить на пол, чтобы дать волю дьявольскому пламени, которое разгоралось в нем каждый раз, когда он прикасался к ней. И это пламя особенно сильно жгло его сейчас, когда он попробовал ее на вкус.

Дэниел, закрыв глаза, с трудом сдерживал себя, чтобы не поддаться искушению. Боже, и все это только от одного прикосновения к ней! Никогда прежде он не испытывал такого сокрушительного желания обладать женщиной. Однако внутренний голос предупреждал, что с Каролиной не надо спешить, иначе он может испугать ее, как прошлой ночью.

Отклонившись назад, Дэниел осторожно притянул ее к себе. Достаточно было одного взгляда на ее раскрасневшееся лицо и томный вид, чтобы понять, что она возбуждена так же, как и он. И, слава Богу, потому что на этот раз она знала, что именно он целует ее.

Он протянул руку и слегка провел пальцами по ее гладкой щеке.

– Кто, по-вашему, целовал вас прошлой ночью? – спросил Дэниел, неожиданно озвучив вопрос, который постоянно крутился в его голове.

Она смотрела на него с непроницаемым выражением лица, и ему очень хотелось прочитать ее мысли. Затем, словно осознав, что они стоят слишком близко друг к другу и его руки находятся на ее талии, Каролина отступила назад на несколько шагов. При этом Дэниел заставил себя усилием воли отказаться сократить это расстояние.

– Лихой разбойник, – наконец сказала она. – Боюсь, на мое поведение оказала влияние анонимность маски и…

Ее голос затих, и она отвернулась к огню. Несмотря на разочарование, от того что Каролина не узнала его на маскараде, Дэниел испытал огромное облегчение, так как она по крайней мере не назвала другого мужчину.

– И потому вы позволили себе уступить своему желанию? – мягко предположил он.

Она покачала головой:

– Я совершила ошибку.

Каролина снова повернулась к нему, и Дэниел впервые за это время заметил, что ее глаза покраснели, а снизу легли тени. Это верные признаки бессонной ночи и, может быть, даже слез. Мысль о том, что она плакала, вызвала у него непонятную боль, пробудив потребность утешить ее и защитить, потребность, которую он давно не испытывал и думал, что лишился ее.

Ему пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы оставаться на расстоянии от Каролины.

– Это не была ошибка, – тихо сказал он.

В ее взгляде отразилась решимость и что-то еще – возможно, боль? Она приподняла подбородок.

– Уверяю вас, лорд Сербрук, это была ошибка. Я не думала…

– Зовите меня Дэниел.

Она немного поколебалась, затем продолжила:

– Я не думала, что дело зайдет так далеко. Мне не следовало идти с вами – с разбойником – на террасу. Я могу только повторить, что совершила ошибку, и прошу у вас прощения.

– Уверяю, вам не в чем винить себя. – Не в силах больше сдерживать себя, Дэниел приблизился к ней. Он думал, что Каролина снова отступит назад, и с удовлетворением отметил, что она осталась на месте. – Полагаю, мне тоже следовало бы извиниться, но я не сделаю этого. Я нисколько не сожалею о том, что произошло между нами. Жаль только, что вы так поспешно ушли.

Каролина покачала головой:

– Лорд Сербрук, я…

– Дэниел. Пожалуйста, зовите меня Дэниел. – Он улыбнулся, надеясь вызвать у нее ответную улыбку. – После минувшей ночи у нас есть все основания называть друг друга просто по имени. По крайней мере, я надеюсь на это… леди Уингейт?

Когда, несмотря на подчеркнуто вопросительный тон, с каким он произнес ее фамилию, она не отреагировала так, как он надеялся, Дэниел добавил:

– По крайней мере, я надеюсь на это… моя милая леди Уингейт? – Ободренный легким намеком на улыбку, тронувшую ее губы, он продолжил: – Моя чрезвычайно красивая, милая леди Уингейт?

В ее глазах блеснули веселые огоньки.

– Как долго вы намереваетесь продолжать этот список эпитетов?

– Сколько потребуется… моя чрезвычайно красивая, милая, весьма одаренная леди Уингейт.

Она удивленно вскинула брови:

– Одаренная? Ведь вы никогда не слышали, как я пою.

– Никогда. – Дэниел прижал руки к груди в драматической позе. – Но я уверен, звук вашего голоса может соперничать с ангельскими голосами.

– Если только голоса ангелов звучат подобно скрипу несмазанных колес. Что маловероятно…

– Я не могу позволить вам умалять достоинства моей чрезвычайно красивой, милой, весьма одаренной, обладающей чувством юмора леди Уингейт.

– Похоже, к концу дня у меня будет больше титулов, чем у всех членов королевской семьи, вместе взятых.

– Уверен, что так и будет, моя чрезвычайно красивая, милая, весьма одаренная, обладающая чувством юмора и удивительно умная леди Уингейт.

Каролина бросила на него наполовину сердитый, наполовину насмешливый взгляд.

– Очевидно, вы не заметили, милорд, что я всеми силами стараюсь соблюдать правила приличия в отношениях между нами.

– Зовите меня Дэниел. Да, я заметил. – Он улыбнулся. – А вы, в свою очередь, видимо, не замечаете, что я хотел бы нарушить эти правила.

– Думаю, даже слепому это видно. И еще я стараюсь вежливо выйти из сложившегося затруднительного положения, чтобы мы оба поскорее забыли ту оплошность, которую допустили прошлой ночью, и продолжали поддерживать дружеские отношения, которые установились между нами на вечеринке у Мэтью.

– Вы действительно считаете оплошностью то, что было между нами прошлой ночью?

– Да. И я не намерена повторять подобную ошибку. – Каролина произнесла эти слова без намерения обидеть его, и Дэниел легко мог прочитать в ее глазах просьбу понять и извинить ее.

Но проблема заключалась в том, что он не хотел понимать, и ему не нужны были никакие извинения.

– Вы можете сказать – почему? – спросил он, глядя ей в глаза. – Ведь ясно, что вы наслаждались нашим поцелуем, как и я.

Ее щеки покрылись румянцем, и Дэниел с изумлением отметил, что женщина, которой за тридцать и которая была замужем, еще способна краснеть.

– Это не имеет значения.

– Я не согласен с вами. Между нами возникло взаимное влечение. Я давно это почувствовал.

В ее глазах отразилось удивление и еще нечто быстро исчезнувшее, чего он не успел распознать.

– В самом деле?

«С того момента, когда впервые увидел вас десять лет назад».

– Да. И в дальнейшем мне нравилось время от времени находить подтверждение моим наблюдениям. Может быть, скажете, что я ошибаюсь? Что это влечение было односторонним?

Каролина покраснела еще сильнее.

– Любая женщина сочла бы вас привлекательным…

– Меня не волнует мнение любой женщины. Мне важно знать, что думаете вы.

– Мое мнение относительно вашей привлекательности не имеет значения, милорд.

– Для меня оно очень важно. – Он улыбнулся. – Я хочу, чтобы вы согласились со мной.

Из горла Каролины вырвался удивленный смешок, который она попыталась скрыть, закашлявшись, и Дэниел отметил, что при этом она немного расслабилась. В ее глазах блеснули озорные искорки.

– Вы хотите, чтобы я согласилась с тем, что вы привлекательны? Неужели вы не сознаете, как тщеславно это звучит?

– О нет. Я надеюсь, вы согласитесь, что между нами существует взаимное влечение, что вы хотели бы продолжить наши отношения, как и я.

Каролина тотчас сделалась серьезной и, поджав губы, отвернулась. Затем, вздохнув, снова повернулась к нему.

– Я очень польщена вашим вниманием ко мне, однако…

Протянув руку, Дэниел осторожно приложил пальцы к ее губам.

– Не надо продолжать. – Он улыбнулся, надеясь, что его улыбка не выглядит такой натянутой, как он ощущал на самом деле, потом опустил свою руку. – Полагаю, за этими словами должно последовать: «Однако не намерена поощрять вас».

– Совершенно верно. Хотя мое поведение прошлой ночью, возможно, свидетельствует об обратном, я не хочу поощрять вас.

– Именно меня или мужчин вообще?

– Вообще мужчин и вас в особенности.

Дэниел поморщился.

– О, вы слышите громкий треск? Это мое мужское самолюбие раскололось на мелкие кусочки.

Каролина протянула руку и слегка коснулась его плеча. Если бы он был способен относиться к происходящему легкомысленно, то, вероятно, посмеялся бы над охватившей его дрожью от этого невинного прикосновения.

– Вы неправильно поняли меня. Я сказала «вас в особенности», потому что…. вы нравитесь мне, и я не хочу причинять вам боль.

Дэниел усмехнулся:

– Вы способны ударить меня сковородкой по голове? Или, может быть, кочергой? Тяжелым камнем? Или столкнуть меня с лестницы?

– Такого наказания вы пока не заслужили.

– Тогда я не могу понять, каким образом вы можете причинить мне боль.

Она повернулась и посмотрела на портрет, висевший над камином. Дэниел проследил за ее взглядом. С полотна на них смотрел Эдвард, на красивом лице которого навечно застыла улыбка.

Дэниел отвел глаза от портрета и взглянул на Каролину:

– Да, я помню, вы говорили мне о своей преданности Эдварду, о том, что не хотите вновь выходить замуж, и я понял вас. – Однако, несмотря на то, что он понимает Каролину и сочувствует ей, такая всепоглощающая любовь к покойному мужу была выше его понимания. – Вы опасаетесь, что, поскольку ваше сердце не свободно, вы можете задеть мои чувства.

Она повернулась к нему и кивнула:

– Вы правы, я не хочу заставлять страдать нас обоих.

– Как ни ужасно это звучит, но я никогда не допускаю, чтобы мои любовные связи как-то касались моих сердечных чувств. – Он улыбнулся. – Вся история моих отношений с женщинами говорит об этом, так что вы не должны беспокоиться. Я, как и вы, не имею желания вступать в брак.

Каролина удивленно вскинула брови:

– Кто же тогда унаследует ваш титул?

Дэниел пожал плечами:

– Полагаю, что когда-нибудь возьму на себя такую обузу, как семья. Но не намерен делать это, пока нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Если же случится протянуть ноги, прежде чем обзаведусь наследником, то у меня на этот случай есть два младших брата.

Каролина опять покраснела, и Дэниел стиснул кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не обхватить ее лицо ладонями и не целовать до потери сознания.

– Значит, вы предлагаете, чтобы мы вступили в любовную связь?

«Да, черт возьми. И немедленно».

– Я думаю, мы оба понимали, куда ведет нас поцелуй минувшей ночью, – осторожно ответил он, опасаясь ее стремительного бегства из комнаты, – и, признаюсь, не сомневался, что должно последовать за этим.

– Вы имеете в виду все ту же любовную связь?

– Да.

Мелькнувший огонь в ее глазах говорил о том, что она испытывает искушение. Но затем ее взор вновь обратился к портрету Эдварда, и она отрицательно покачала головой.

– Нет, никогда… я не могу. – Она еще раз покачала головой. – Извините.

Дэниел слегка сжал ее руку.

– Я знаю, как сильно вы любили его. И до сих пор любите. Он был достойным мужчиной во всех отношениях. Однако вы не думаете, что он одобрил бы ваше стремление жить полноценной жизнью?

– Да, но… – Она замолкла, и он легко мог заметить, что ее терзает нерешительность.

– По правде говоря, мне не нужно ваше сердце.

На лице ее отразилось замешательство.

– Тогда чего же вы хотите?

– Разве это не ясно? Я хочу вас. Видеться с вами, слышать ваш смех. – Он нежно сжал ее руки. – Я хочу, чтобы вы стали моей любовницей, чтобы были в моей постели. Или в вашей… или в любом другом месте, где может состояться наша встреча. Пусть ваше сердце остается с вами, а мое со мной. А ваше тело… – Он окинул ее взглядом с головы до ног.

– Будет принадлежать вам? – сказала она хрипловатым шепотом.

– Да, – ответил он, снова глядя ей в глаза. – Так же, как мое будет принадлежать вам.

– И как долго?

– Пока один из нас не захочет разорвать эту связь.

– Значит, это будет временная связь без всяких обязательств, основанная исключительно на физическом удовлетворении своих потребностей. – В ее голосе чувствовались одновременно скептицизм и заинтересованность.

– Да. Вы забыли упомянуть еще и осмотрительность. Никто, кроме нас, не будет знать о нашей связи.

– Почему я должна быть уверена, что вы не расскажете кому-нибудь об этом? Мужчины любят хвалиться своими подвигами.

– Во-первых, потому что я даю вам слово чести. А во-вторых, я вообще не люблю чем-то делиться с кем-либо, и особенно интимными подробностями своей жизни.

– Понятно…

– Я буду оберегать вас во всех отношениях, В том числе и от зачатия.

Каролина склонила голову.

– В этом… нет необходимости. После семи бездетных лет в браке я, в конце концов, смирилась с тем, что не могу иметь детей.

В ее голосе прозвучали печальные нотки, и Дэниел снова нежно сжал ее руки.

– Вы потрясающая женщина. И очень страстная, судя по вашей реакции на поцелуй. Мне кажется, вы упустили это из виду.

Ее лицо слегка помрачнело.

– Боюсь, вы ошибаетесь относительно моей реакции.

– Нисколько.

– Уверяю вас.

– В таком случае я легко докажу, что вы не правы, – С этими словами Дэниел шагнул к ней и прильнул губами к ее губам, мгновенно окунувшись в пучину страсти, подобную той, которая охватила его прошлой ночью.

Стараясь действовать осторожно, несмотря на вспыхнувшую страсть, он отпустил руки Каролины, обнял ее за талию и привлек себе так близко, что их груди и колени соприкоснулись. В течение нескольких секунд она оставалась неподвижной, потом с тихим стоном обвила руками его шею и раскрыла губы.

Если бы Дэниел не был так охвачен желанием, то, возможно, удовлетворился бы достигнутым успехом. Но он еще крепче обнял Каролину и проник языком в восхитительную бархатистую теплоту ее рта. С каждой секундой он чувствовал, что все более и более погружается в водоворот страсти, из которого невозможно выбраться.

Да ему и не хотелось выбираться. Близость этой женщины лишала его разума.

Он со стоном скользнул рукой ниже и, положив ладонь на ягодицы Каролины, плотнее прижал ее к себе. Его возбужденная плоть уперлась в нее, и бедра начали непроизвольно двигаться, а из горла вырвался глухой стон.

Дэниел потерял счет времени, но сколько бы он ни целовал Каролину, ему было недостаточно. С бешено бьющимся сердцем он оторвался от ее рта, но только для того, чтобы перенести свои поцелуи на ее щеки, потом на изгиб душистой шеи, с удовлетворением внимая эротичным звукам, слетавшим с ее приоткрытых губ. Он провел языком по ее шее, наслаждаясь теплотой и ароматом нежной кожи, и задержался на том местечке, где ощущалось биение пульса. Ни одна женщина не была столь приятной на вкус.

Наконец он с трудом оторвался от нее и поднял голову.

Каролина с пылающими щеками, с полуприкрытыми глазами и припухшими от поцелуя губами выглядела явно возбужденной. Продолжая обнимать ее одной рукой за талию, Дэниел поднял другую руку и провел внешней стороной пальцев по ее теплой шелковистой щеке. Она открыла глаза, и он, заглянув в них, вновь почувствовал, что тонет в этой бездонной синеве.

– Вы по-прежнему будете утверждать, что прошлой ночью ваша реакция на наш поцелуй не была страстной? – спросил он глухим от возбуждения голосом.

Дэниел не мог определить, какое чувство отразилось на ее лице, но ясно только, что счастьем его не назовешь. Скорее это была досада.

– Нет, не буду утверждать, – призналась она. – Однако…

Он прервал ее кратким поцелуем.

– За вашим словом «однако» обычно следует нечто не слишком обнадеживающее.

Каролина открыла рот, явно намереваясь возразить, как вдруг раздался стук в дверь. Она замерла на несколько секунд, потом, охнув, резко отпрянула от Дэниела, как от огня, и торопливо поправила прическу и платье.

– Вы хорошо выглядите, – уверил он ее, одергивая свой сюртук. – Хотя под словом «хорошо» я имел в виду – прекрасно.

Она действительно прекрасно выглядела. И прекрасно целовалась, решил он, мысленно проклиная того, кто прервал их. Хотя, возможно, это случилось вовремя. Они разделили еще один необычайно волнующий поцелуй, и у нее не осталось времени на последующие возражения. Ему надо воспользоваться возможностью удалиться и оставить ее с воспоминаниями об этом страстном поцелуе.

– Войдите, – сказала Каролина.

Дверь открылась, и вошел дворецкий со строгим выражением лица, неся серебряный поднос, на котором лежали три визитные карточки.

– К вам визитеры, миледи. Леди Уолш, леди Болсэм и миссис Эмунсбери. Вы примете их?

Каролина взглянула на Дэниела.

– Я должен идти, – быстро сказал он. – У меня запланировано еще несколько встреч.

Она кивнула, потом обратилась к дворецкому:

– Проводите лорда Сербрука, Нельсон. Потом пригласите дам.

– Хорошо, миледи.

Каролина повернулась к Дэниелу:

– Спасибо за мед.

– Пожалуйста. Кстати, вы будете сегодня на званом вечере у лорда и леди Гейтсборн? – Дэниел полагал, что Каролина должна прийти, поскольку дочь хозяев, леди Джулиана, была одной из ее ближайших подруг.

Каролина заколебалась:

– Я еще не решила.

В этот момент Дэниел понял, что причина ее нерешительности кроется в нем. Она не знает, желает ли снова видеть его, и от того, какое решение она примет, зависит, как сложатся в дальнейшем их отношения.

С трудом сдержав желание прикоснуться к ней, он ограничился вежливым поклоном.

– Надеюсь снова увидеть вас там, миледи. И пожалуйста, будьте осторожны и не выходите из дома одна. – Затем Дэниел направился к двери и вышел вслед за Нельсоном из комнаты, не оглянувшись.

В холле он обменялся приветствиями с Кимберли, леди Болсэм и миссис Эмунсбери, которые смотрели на него с любопытством.

– Что привело вас в дом леди Уингейт? – спросила леди Болсэм, откинув со щеки одно из павлиньих перьев своей шляпы.

Дэниел заставил себя улыбнуться. Красивая надменная графиня была одной из самых известных сплетниц в обществе.

– Это был просто дружеский визит соседа, поскольку мой дом находится в двух шагах отсюда. Услышав ужасную новость о смерти леди Кроуфорд, я решил навестить леди Уингейт и убедиться, что с ней все в порядке.

– Совсем как рыцарь в сверкающих доспехах, – воскликнула Кимберли с насмешливым блеском в глазах. – Ну и как? В порядке?

– Рад сообщить – она в полном здравии. И рад, что все вы тоже целы и невредимы. – Заинтересовавшись причиной их визита, поскольку он не был уверен, что эти дамы являются близкими подругами Каролины, Дэниел небрежно спросил: – А что вас привело к ней в такой чудесный день?

– Мы направлялись в магазины на Риджент-стрит, когда леди Уолш предложила нанести визит леди Уингейт и узнать, не желает ли она присоединиться к нам, – сообщила миссис Эмунсбери. Эта дама всегда так высоко задирала нос, что Дэниел удивлялся, как она удерживает равновесие и не опрокидывается назад. – Нам очень приятно, что леди Уингейт перестала быть затворницей и снова вернулась в общество.

– Однако сейчас мы встревожены тем, что где-то поблизости бродит убийца, – сказала леди Болсэм. Дэниел едва удержался от того, чтобы воздеть глаза к потолку. Едва ли что-то могло заставить графиню отказаться от посещения магазинов. – Это ужасное убийство потрясло нас всех, – продолжила она, – однако непонятно, почему леди Кроуфорд оказалась в конюшне? Как она отважилась, пойти туда?

Дэниел не хотел продолжать обсуждать это и, откланявшись, удалился. Шагая по каменным ступенькам крыльца, а потом по дорожке, ведущей к черным железным воротам, он не переставал размышлять над слова миледи Болсэм, не понимая, кто или что заставило Блис отправиться ночью в конюшню. Она не была настолько смелой, чтобы просто так, без причины, бродить в опасных местах. Есть только одно объяснение ее поступку – она ждала встречи с кем-то в конюшне. Ждала того, кто не явился, оставив ее на милость убийцы. Возможно также, что она пошла туда не одна и ее убил тот, кто сопровождал. Это значит, что убийца присутствовал на маскараде. Дэниел, как и все, мог только надеяться, что преступник скоро будет схвачен и предстанет перед правосудием. И что Рейберн и особенно Мейн отстанут от него и сосредоточатся на поисках настоящего убийцы.

Однако наряду с мыслями о таинственном убийстве Блис его мучил вопрос: придет ли Каролина сегодня на званый вечер у Гейтсборнов?

Он полагал, что это зависит от того, хватит ли у нее смелости признать, что она желает его так же сильно, как и он ее.