11

Фотографии были совершенно заурядные: молодой человек в деловом костюме на фоне двухэтажного дома, он же — в саду, он же — с женой и детьми на пляже…

— Это Андреас Бастос, житель города Пуэбло, Мексика. Родился 18 января 1998 года. Обратите внимание на его лицо.

— Ничего необычного. Его можно принять за банковского клерка или страхового агента…

— Вы почти угадали: на момент съемок Андреас работал помощником юриста. Но сейчас важно другое…

Камера переместилась и показала следующий конверт.

— Теперь взгляните на эти фото.

— Тоже он, только в зимней одежде. Кстати, где это снято?

— Санкт-Петербург, Россия. Человека на снимках зовут Андрей Бастов. Похож, не правда ли?

— Да… Честно говоря, сходство поразительное. Допускаю, что это один и тот же человек. Я прав?

— Увы, нет, доктор. Сейчас вы видите очень похожих людей, которые не являются родственниками и даже никогда не слышали друг о друге.

— Что ж, такое бывает. Но почему — увы?

— Сейчас поймете. Андрей Бастов и Андреас Бастос родились в один год, один день и одно и то же время суток — около девяти часов утра. При рождении оба они имели одинаковый рост и вес, а их родители — совершенно разные люди — назвали их фактически одними и теми же именами. Вам не кажется это странным?

— Очередная неразрешимая загадка человечества, — рассмеялся Хант. — Откройте любое издание, посвященное двойникам, профессор, и вы найдете там немало подобных случаев. Взять, к примеру, пресловутую Книгу рекордов Гиннеса или же…

— Оба этих молодых человека окончили Высшие школы полиции — каждый в своей стране, но после травмы ноги, в обоих случаях — левой, в возрасте двадцати пяти лет оба они оставили государственную службу и стали сначала помощниками юриста, а затем — и действующими адвокатами.

Их жен зовут одинаково — Мария. У обоих Андреасов — по двое детей, которые занимаются одними и теми же видами спорта. Теперь далее. В возрасте двадцати семи лет…

— Хорошо, профессор. Для чего вы мне всё это рассказываете? В мире встречается немало удивительных и самых невероятных совпадений…

— Мы подходим к сути, доктор Хант. Вы только что произнесли слово «совпадение».

— Ну, а что это, по-вашему?

— Разумеется, если мы говорим о планете Земля, где сегодня проживает около пятнадцати миллиардов человек, то можно допустить, что в бескрайнем океане людей можно найти одну или две, а может, и десяток-другой человеческих судеб, полностью повторяющих друг друга…

— Вот об этом я и говорю!

— …а обратившись к специалистам по теории вероятности, мы лишь удостоверимся, что подобные совпадения возможны, хотя и крайне редки.

— Естественно. Думаю, не более десятка случаев за сто лет.

— Так вот. В нашем институте, доктор, мы разработали уникальную поисковую программу, которая, анализируя гигантские базы данных, или как их сейчас называют, «информационные облака», помогает выявлять таких двойников, как вышеописанный Андреас Бастос, а также систематизировать полученные сведения по множеству критериев…

— Очень интересно! А у вас не возникает проблем с юридической стороной вопроса? Персональная информация, как известно, защищена законом…

— Никаких проблем, доктор. Все данные берутся строго из открытых источников и публикуются лишь с письменного разрешения заинтересованных лиц. Имей мы доступ ко всей информации, обнаруженных двойников было бы значительно больше. Хотя в настоящий момент их количество и так многократно превышает любые математические ожидания.

— Хм… — Хант замолчал, и некоторое время удивленно смотрел на собеседника, словно тот внезапно заговорил на незнакомом языке. — Могу я узнать, о каком количестве вы говорите, профессор?

— Точную цифру, коллега, я вряд ли вам назову, ведь она постоянно растет. Однако уже сейчас нам известно более чем о пяти тысячах подобных случаев. И это — только начало, ведь поисковые системы…

— Что?! Пять тысяч абсолютных двойников?! Вы шутите, господин Стейнбах!

— Совсем наоборот. Мало того, я не только не шучу, но ещё и бью тревогу. Потому что столь сильное отклонение от среднестатистического значения не может быть случайным. Мы столкнулись с новым, совершенно не изученным явлением.

— Подождите, и вы хотите сказать, что все обнаруженные вами двойники в точности повторяют не только имена, внешность и физические данные друг друга, но и судьбы своих «прототипов» на протяжении многих лет?

— Именно так. Вплоть до мельчайших деталей.

— Вот это да… — с крайне задумчивым видом Хант откинулся в кресле. Оператор приблизил изображение, и стали видны уставшие и слегка растерянные глаза доктора за толстыми стеклами старых роговых очков.

— Ну, хорошо, — произнес он, наконец, после долгой паузы. — И какие же существуют версии происходящего?

— Версии? — грустно усмехнулся профессор. — Конечно, у нас есть версии. Но, боюсь, они вряд ли понравятся вам, как учёному, и уж точно не понравятся, как простому обывателю… Скажите, вы когда-нибудь слышали о «Планете Зед»?

— Не имею представления. А что это?

— Компьютерная игра. Хит продаж прошлого года от «Мирэкл Кибертаун». Мне показал её Джулиан, мой сын, когда приезжал домой на каникулы из колледжа… Так вот. Суть игры заключается в том, что играющий выступает в роли бога. Этот бог должен успешно создать собственный мир, населить его людьми и заставить их жить согласно заповедям, которые, кстати, тоже нужно придумать самому…

— Так… А причем здесь компьютерная игра?

— Не спешите, доктор… Будучи богом, вы, конечно, можете влиять на численность населения, на количество народов, и ещё на очень многое… Однако в процессе игры общество постепенно начинает развиваться уже самостоятельно, по тем законам, которыми вы изначально его наделили, а его эволюция в любой момент может выйти из-под контроля бога, то есть — вас. Чем, собственно, эта игра и интересна.

При этом вы, как и любой бог, не имеете возможности влиять на характеры и судьбы отдельных человеческих единиц вашего мира — за вас это делает компьютер. Из тысяч составляющих он произвольно генерирует миллионы новых личностей, наделяет их уникальными характерами и судьбами — словом, всё как в реальной жизни.

— И, тем не менее, профессор, я пока не вижу связи…

— Сейчас увидите. Игра «Планета Зед» имеет, разумеется, ограничение в ресурсе и соответственно — ограничение по времени. В определенный момент цивилизация достигает своего пика и самоуничтожается. «Гейм овер». Играющий подсчитывает очки и любуется отснятым видео из жизни собственных «сынов человеческих».

— Понятно. И что дальше?

— Джулиан рассказал мне, что существуют умельцы, которые за определенную плату удаляют из программы модуль самоуничтожения. В этом случае игрок может продолжать развивать свой мир почти до бесконечности, наслаждаясь футуристическими видами искусственно пережившей свой век цивилизации.

— Но?

— Разумеется, есть одно «но», коллега. После того, как общество на «Планете Зед» принудительно избегает собственной смерти, компьютер больше не в состоянии справиться с задачей генерирования всё новых и новых человеческих единиц — ему просто не хватает аппаратного ресурса! — и тогда он начинает дублировать эти единицы.

Поначалу это не очень заметно, но, по мере стремительного роста населения, дублей становится всё больше и больше… В перенаселенном мире появляются сперва десятки, а затем — сотни и тысячи двойников.

— То есть, вы хотите сказать…

— Именно. Человечество на планете Земля давно пережило дату своей смерти, а тот, кто создал наш мир, уже исчерпал свой «аппаратный ресурс». Неважно, кто он: Бог, компьютер или высший разум — всё, критический лимит превышен. Добро пожаловать, двойники!

— Но послушайте, профессор. Совершенно очевидно, что всё это — лишь банальная голливудская страшилка, но никак не версия учёного. Разве можно сравнивать компьютерную программу с целой Вселенной! А кроме того, насколько я знаю, двойники существовали ещё в девятнадцатом веке. Вы же не станете утверждать, что человечество уже тогда пережило свой финал?

— Утверждать пока можно лишь одно: постепенно заполняющие наш мир дубликаты людских особей — не случайность и не совпадение, а результат деятельности неких сил, неподвластных человеку. А сейчас я прошу вас, доктор Хант, взглянуть на новую партию снимков.

— Благодарю. Полагаю, вряд ли мне стоит… Боже! Кто это?!

— Человека на фотографии зовут Идо Хёнтэ. Японский биофизик, доктор наук. Ему пятьдесят восемь лет — столько же, сколько и вам, доктор. Десять лет назад, он, как и вы, иммигрировал в США… Кстати, в прошлом году у Идо угнали машину…

— Светло-синий «ниссан»… — прошептал Хант, не отводя глаз от фотографии.

— …модель «Квантум-3000», — улыбнулся профессор. — Я угадал, Эдвард?

В этот момент изображение на экране дрогнуло, и раздался негромкий, с хрипотцой, мужской голос:

— Будущее наступило. Продолжение программы «Наука. У последней черты» — сразу после выпуска новостей. Оставайтесь с нами на канале «Синтезис», а сейчас…

— Да ну вас всех, — Игорь потянулся за пультом и выключил телевизор.

Четыре часа утра. Пора спать.

Последние дни он ложился далеко за полночь: лето в Филадельфии выдалось жарким, а кондиционер в номере не работал.

Несмотря на позднее время, снаружи не затихал уже привычный шум местной ночной жизни: приглушенная ритмичная музыка, обрывки разговоров, иногда — чьи-то крики и звуки полицейской сирены. Отель располагался в южной части города и был относительно недорогим.

Впереди ещё целых два дня. Послезавтра он покинет это временное убежище и будет пытаться выбраться из страны: деньги на карте, которую оставила ему Лера — почти на исходе, и он не знал, что станет делать, когда они закончатся.

— Какой же я кретин, — прошептал Игорь, задумчиво разглядывая темный дисплей телефона. Медленно, словно во сне, он нажал на сенсор вызова, и в очередной раз услышал скупое сообщение сети:

«К сожалению, номер недоступен».

— Я просто полный идиот.

Своё решение разделиться они приняли ещё до того, как вертолет совершил посадку на заброшенном пляже в Кайкс-Молл.

Неприметный, темно-синего цвета автомобиль с круглой эмблемой спасательной службы на дверце, ждал их на потрескавшейся асфальтированной площадке перед въездом, метрах в трехстах от береговой линии.

— До Майами доберемся на джипе, а там — в разные стороны, — остановившись возле машины, Валерия распахнула водительскую дверь. — Я — за руль, а ты, пока едем, ломай кейс, в ящике за сиденьем — вакуумный резак…

Через минуту они уже мчались по шоссе в сторону города.

— Что потом?

— Сядешь в автобус — и на север, в Филадельфию…

— Куда?

— Дам кредитку. На ней — двадцать с чем-то «штук». Снимешь комнату в отеле «Старый Норфолк» и жди меня. Если до среды не появлюсь — значит, у меня проблемы; отключай мобильник и как угодно выбирайся из Штатов.

— А ты?

— Я должна известить заказчика.

— Извещай. Содержимое кейса останется у меня.

— Разумеется, — он до сих пор помнил этот странный взгляд, — с тобой оно будет в большей безопасности.

— Надеюсь. Что в чемодане?

— Я не знаю. Какая-то колба.

— Колба?

— Да. Он так это называл.

— Кто называл?

— Заказчик.

— Хорошо, — Игорь положил кейс на сиденье и склонился над узким металлическим ящиком. — Потом поговорим.

Полиция появилась на пляже вскоре после их отъезда. В экстренном выпуске новостей, который Игорь смотрел уже в автобусе, показали, как копы с помощью аварийного крана неторопливо погрузили вертолет на передвижную платформу, после чего представитель ФБР сделал заявление…

Но чуть раньше, перед этим, двое мужчин в белых халатах осторожно вынули из кабины тело молодого человека и переложили его на носилки.

«Наша жизнь — это постоянный выбор вариантов». Беня умер в воздухе, так и не придя в сознание.

* * *

Игорь включил в спальне свет и с сомнением посмотрел на смятую неубранную постель.

Что ж… На этот раз ситуация, похоже, состоит из одних минусов.

Лицо без гражданства, в чужой стране, без денег и документов. Его ищет полиция за особо тяжкое преступление и рано или поздно найдет — с их системой тотального контроля долго не пробегаешь.

Компаньоны убиты, а единственный человек, который хоть что-то знает — исчез. Точнее, исчезла…

Игорь подошел к окну и поднял жалюзи. Улица практически не освещалась. С высоты третьего этажа можно было разглядеть лишь группу подростков возле витрины круглосуточной продуктовой лавки да темные силуэты припаркованных на обочине автомобилей.

Скоро он сам станет темным силуэтом — ни паспорта, ни друзей, ни имени…

Впрочем, у него оставалась Колба.

Игорь неторопливо прошел в гостиную и, присев на корточки, выдвинул из-под дивана массивную картонную коробку.

— Что же мне с тобой делать?

Он снял сначала крышку, затем — легкую пенопластовую панель уплотнителя, и в который раз принялся рассматривать похищенный на Трайдеке предмет — «Шандорский ключ», как называл его покойный Лёнчик.

Однако предмет был совсем не похож на ключ.

Узкий, почти полуметровой длины цилиндр, чуть сужающийся у основания, он действительно напоминал колбу, сделанную из мутного полупрозрачного материала, не то из хрусталя, не то из химического стекла. Сквозь толстые пожелтевшие стенки этого странного сосуда можно было увидеть и его содержимое — чёрную матовую субстанцию, которая заполняла всё внутреннее пространство Колбы.

Для своих размеров предмет был необычайно тяжелый: он весил около двадцати килограмм, и можно было предположить, что сосуд — если, конечно, это был сосуд — заполнен неким сверхплотным изотопом или каким-то новым, неизвестным науке веществом.

Собственно, уже одно это могло бы объяснять его высокую стоимость, хотя Игорь и не исключал, что загадочная Колба — всего лишь объект многомиллионной страховки, дешевая приманка для грабителей-неудачников…

Он задумчиво склонился над коробкой, разглядывая идеально гладкую поверхность цилиндра, словно пытаясь найти изъян.

Вообще, в этой истории было много неясного.

Почему Гордей с самого начала не назвал истинную цель операции? Такой обман всегда чреват серьезными последствиями, и он не мог этого не понимать.

Почему при столь высоких мерах безопасности полиция Трайдека пропустила на остров таинственный изотоп? Они никогда не слышали о свойствах сверхплотных материалов? Вряд ли…

Для чего владельцу понадобилось везти Колбу на курортный островок, и что он сам там делал?

И почему, наконец, исчезла Валерия? Даже если допустить, что с ней что-то случилось, неужели она не могла послать ему хоть какой-нибудь сигнал? Ведь связь с ней прекратилась сразу же, как только она покинула джип на стоянке возле «Вулмарта» и скрылась в толпе…

Он приложил руку к поверхности цилиндра и вновь ощутил странное чувство беспокойства. По непонятной причине Колба была всегда прохладной, и даже здесь, в душном номере «Старого Норфолка» нисколько не нагрелась. Эффект термоконтейнера или обман чувств?

Счётчик Гейгера, купленный им два дня назад в «Теско», не обнаружил даже намёка на радиацию. Магнитная стрелка компаса вблизи Колбы оставалась равнодушной. Анализатор запахов из мобильника показывал «нейтральную среду».

— О'кей, поедешь со мной, — Игорь закрыл коробку и задвинул её обратно под диван. — Поживешь в камере хранения, пока я не добуду денег, а там разберемся…

Он прошел на кухню и, достав из холодильника банку «Ducapo», направился в спальню. Утро вечера мудренее.

Ледяное пиво — залпом. И к черту будильник — завтра можно смело спать до обеда. Как бы то ни было, он — жив, здоров и на свободе. Мы ещё посмотрим, кто кого поймает…

В тот момент, когда, отбросив пустую банку, Игорь повалился на кровать и натянул на голову тонкое атласное покрывало, раздался телефонный звонок.

Интересно, кто бы это мог быть? Номер знает только один человек.

— Алло.

— Встречай, — на фоне приглушенного шума двигателя послышался тихий голос Леры. — Буду через полчаса.

 

12

— В этой необычайно демократической стране постоянно выдумывают что-нибудь новенькое.

Закутанная в его халат, Валерия вышла из душевой и, шатаясь, добрела до дивана.

— Что? — с кофейником в одной руке и бутылкой «Ферейра» — в другой, Игорь выглянул из дверей кухни. — Как водичка?

— Водичка — сам знаешь: бежит еле-еле, да к тому же едва тёплая, — Лера не спеша устроилась на подушках и взяла со столика сигарету. — Но сейчас она показалась мне водой из райского сада: последние сутки я практически не вылезала из-за руля.

— Тебе кофе — с чем?

— Да без разницы… Ну, так вот. Оказывается, в северных штатах уже придумали раздельные автобусы — для мужчин и для женщин. Типа чтобы исключить соприкосновения в салоне…

— Феминизм?

— Скорее, кретинизм… В общем, получилось так, что мне пришлось возвращаться через Чикаго. Взяла билет до Питтсбурга, еду себе в этом «женском» автобусе, смотрю кино…

— А кстати, почему не на поезде? — поставив поднос с кофе на столик, Игорь присел рядом, в плетеное кресло. — Билетов не было?

— На вокзалах и в поездах — полицейские камеры, вообще-то…

— Понятно.

— Отъехали от Чикаго на двести миль — остановка. Городок — не то Вернон называется, не то Вентон…

Постояли десять минут на станции — и снова в путь. Полчаса едем, в окно смотрю: что-то не так. До этого по федерал хайвей двигались, а тут — какая-то узкая дорога, и домов почти нет по сторонам. Водитель объявляет: «Дамы, не волнуйтесь, на «девяносто шестой» — ремонт, придётся — в объезд», а у меня на душе неспокойно.

— Неужели в твою честь представление устроили?

— Я тоже сначала так подумала. Засекли камерой на станции, а теперь автобус подальше от трассы уводят, чтобы без шума арест провести. Нас же с тобой чуть ли не как террористов ищут, если ты не в курсе…

— Я в курсе. Ну, а дальше?

— Дальше — больше. Проехали ещё пару километров — догоняет полицейский вертолет, сверху кричат в мегафон: «Водитель, остановитесь. Трасса впереди оцеплена спецназом». Я думаю, ну всё, приплыли. Уже готовлюсь про адвоката орать…

— Могу себе представить…

— Автобус вдруг резко тормозит, водитель выпрыгивает — и бегом в лес. Подъезжает «минивэн» полицейский и джип фэбеэровский. Оттуда выскакивает куча народа и за этим парнем — тоже в лес.

А один офицер, самый молодой, поднялся в салон автобуса, говорит, всё в порядке, леди, сейчас я сам отвезу вас в Питтсбург. Оказывается, пока мы в Верноне стояли, какой-то псих придушил нашего водителя в туалете кафе, нацепил его форму и сел вместо него за руль.

— Ничего себе шутки, — хмыкнул Игорь. — Что ж, Америка — свободная страна… Интересно, и куда он вас вёз?

— Офицер сказал, что преступник собирался продать похищенных женщин «Подземному Братству Бойлана». Это подростковое движение такое — банды, обитающие в заброшенных населенных пунктах.

— Не понял. Как это — продать?

— А так. Вместе с автобусом. У ФБР информация была… В общем, я не очень скучала по дороге.

Пододвинув к себе поднос, Валерия наполнила рюмку и, взяв в другую руку кофейную чашку, негромко произнесла:

— За встречу?

Игорь не ответил, продолжая пристально смотреть на неё.

Пожав плечами, Лера залпом выпила содержимое рюмки, после чего слегка пригубила кофе.

— Ого! Похоже, бразильский. Давно не пила настоящего…

— Где ты была?

— Прости, — поставив кофе обратно на поднос, она взяла новую сигарету, — я так много болтаю… В общем, ситуация такова.

— Нотариуса зовут Фредерик Норель. Он проживает в Панама-Сити, бульвар Симона, 2055.

У меня есть доверенность на получение денег с эскроу-счёта, специально открытого Норелем для этой сделки. Пятьдесят миллионов фунтов были переведены туда сразу после открытия; они станут нашими в ту самую минуту, как только покупатель Колбы известит нотариуса, что товар у него.

Лёня скрыл от вас с Вениамином не только истинный предмет кражи, но и некоторые детали сделки…

— А кстати, почему он это сделал?

— Не знаю, — растерялась Валерия. — Он много раз говорил, что доверяет тебе, как родному брату, но здесь почему-то решил подстраховаться.

— Доверял бы — не страховался… Хорошо, и каковы детали?

— Понимаешь… — она отвела взгляд. — Самое неприятное заключается в том, что мы должны были не только украсть Колбу, но и доставить её заказчику…

— Ничего себе!

— Леонид знал, что тебе не понравится это условие, и поэтому решил умолчать о нём, пока мы не получим товар. Сейчас Колба у нас, осталось только отвезти её к Манфреду — так зовут заказчика, и деньги — наши.

— Ну что ж, если это так просто, то может, и отвезем. Кто такой этот Манфред, и куда нужно ехать?

— Я не говорила, что это просто, — покачала головой Валерия. — Видишь ли… Манфред ждёт нас в России.

— Что?! Ты хочешь сказать, что мы… Нет, ну это бред какой-то!

— Понимаю, о чем ты сейчас думаешь, но, пожалуйста…

— Нет, дорогая, — Игорь привстал из кресла и посмотрел на неё в упор, — ты не понимаешь! Ты даже представить себе не можешь, о чем я сейчас думаю! Лёнчик и Беня… Они оба убиты! А ещё, там, в «Голден Борджиа», я застрелил полицейского. Деньги на исходе; нас ловят, словно бешеных собак, а теперь ты говоришь мне…

— Но послушай! Если бы Лёня был жив, он бы сам переправил Колбу к Манфреду. Существует человек, который сможет провезти через границу всё, что угодно, нам нужно лишь встретить его в России.

— Встретить? Интересно только, как мы сами туда попадем… Просто безумие… — он вдруг почувствовал, что теряет контроль над ситуацией, как если бы находился внутри падающего самолета. — Хорошо. Что за человек?

— Дипломат. Вернее, помощник пресс-атташе. Зовут Перес. Он работает в консульском отделе Венесуэлы в России, в Санкт-Петербурге. Я виделась с ним позавчера — Перес готов помочь нам, как и обещал.

— Он что, Санта-Клаус?

— Две недели назад Лёня заплатил ему пятьдесят тысяч фунтов. Ещё столько же мы отдадим Пересу в России, когда он доставит Колбу. Через три дня он вылетает из Вашингтона в Дублин, а оттуда — прямым рейсом в Санкт-Петербург. Поэтому нам надо спешить.

— Так у тебя есть пятьдесят тысяч? Ого! Оказывается, не так всё и плохо, — Игорь поднялся и, разминая ноги, сделал несколько шагов по комнате. — Но как нам попасть в Россию? Я, к примеру, уже не гражданин, да и по карте беженца обратно не пустят…

— Деньги последние. Всё, что было у нас с Леонидом, мы вложили в это дело. А паспорта…

Голос её дрогнул, и Лера замолчала.

— Паспорта? — удивленно переспросил Игорь, перестав ходить. — Ты имеешь в виду…

— Да. Я привезла документы, — она потянулась к столику и налила себе ещё рюмку. — Теперь мы — супруги Елена и Рамон Гонсалес. Граждане Колумбии, постоянно проживающие в республике Венесуэла. Имеем право на безвизовый въезд в Россию по договору две тысячи шестнадцатого года. Стандартная «седула» плюс плёнка с отпечатками тебя устроят?

— Паспорта без чипов? А что, это идея! Они подлинные?

— Более чем. Я договорилась с Леной — они заявят о краже документов через две недели. Фотографии уже переклеены, а «варить» плёнку на пальцы, я думаю, учить тебя не надо.

— В домашних условиях особо не наваришь, но попробовать можно, — Игорь остановился у окна и вновь посмотрел вниз. Подростков на улице уже не было. — Ты знаешь… Честно говоря, я просто восхищен твоей выдержкой.

Он повернулся.

— Нет, серьезно. Я мужчин-то таких немногих знаю, а уж женщин…

— Спасибо за комплимент, конечно, но до завершения ещё далеко. И неизвестно, хватит ли мне этой выдержки.

— Думаю, хватит. Во всяком случае, самое трудное — уже позади, — опустив жалюзи, Игорь вернулся в кресло. — Насколько я понимаю, нам осталось прилететь в Россию, встретить Переса и отвезти Колбу по назначению. Или есть ещё какие-то сложности?

— Сложности? — Лера невесело усмехнулась. — Да как тебе сказать… На сегодня у нас — только одна сложность. Это — найти Манфреда.

— Что? То есть как — найти? Ты же собиралась известить его!

— Да, собиралась! Поэтому и рисковала, полетев в Панаму. Но оказалось, что Фредерик понятия не имеет, где его искать. Электронный адрес и телефон знал только Леонид, и я была уверена, что он оставил нотариусу какое-нибудь письмо или записку. На случай, если…

— Постой, так ты хочешь сказать, у нас нет связи с заказчиком?

— Да, — она опустила голову, — в этом-то всё и дело. Извини.

В наступившей тишине стало отчетливо слышно, как капает вода из крана в душевой.

Игорь посмотрел на часы: почти пять утра.

— М-да… Ситуация. Но тогда какой смысл нам вообще куда-то ехать да ещё везти с собой Колбу? Планируешь разыскать Манфреда через справочное бюро?

— Послушай. Дипломат летит в Россию последний раз в жизни. Через два месяца консульство в Санкт-Петербурге закрывается, а Переса переводят в другую страну. Собственно, только поэтому он и согласился. Это первое.

А теперь — о заказчике.

У меня нет точного адреса Манфреда, но я уверена: мы найдем его…

— Подожди-ка, — нахмурился Игорь, — ты говорила, что по условиям сделки, получив Колбу, Манфред должен известить об этом нотариуса. Выходит, он знает его телефон, и по идее…

— Да пойми ты! Заказчик, Манфред, не знает ни имени нотариуса, ни номера его телефона. Ему известно только название банка и номер оффшорного счёта, куда отправлялись деньги, а также так называемый код перевода. Именно его он и сообщит Норелю, позвонив по телефону, который мы ему назовем. Сделает он это только в том случае, когда увидит перед собой чемодан с Колбой.

— А без кода…

— А без кода деньги не сможет получить никто, даже сам нотариус — таковы правила эскроу. Поэтому единственное, что нам остается — это найти Манфреда.

— Щедрого и таинственного Манфреда, — задумчиво повторил Игорь. — С его стороны было весьма рискованно принимать такие условия… Что тебе, вообще, известно о нём?

— Известно… Да почти ничего. Тем не менее, этого «почти» вполне достаточно для успешных поисков, если, конечно, мы собираемся действовать, а не сидеть сложа руки.

Во-первых, Манфред — это его реальное имя. Фамилии я не знаю, но человека с таким довольно редким именем мы найдем без особого труда, так как живет он в небольшом городке….

— Надеюсь, ты говоришь не о Москве, — не удержался Игорь.

— …а называется этот городок — Ново-Северск. Слышал о таком?

— Ни разу в жизни. Это всё?

— Ну, в общем, да.

— Отлично! У нас действительно море информации. Уже представляю, как мы ходим по улицам Ново-Северска с плакатом: «Нам нужен Манфред». Кстати, что это за город такой? На севере где-то?

— Нет, не на севере. Но в Сибири. Бывшее административно-территориальное образование закрытого типа. Если ты перестанешь идиотничать и дослушаешь меня…

— Извини, больше не буду. Продолжай, пожалуйста.

— Когда Лёня впервые обмолвился, что Колбу придется везти в Сибирь, я конечно стала расспрашивать его, куда да зачем… Он рассказал, что заказчик наотрез отказывается куда-либо ехать и настаивает на встрече у себя дома.

— А ты уверена, что там его дом? Может, это просто удобное место, чтобы без лишнего шума перебить исполнителей, то есть — нас, и отобрать чемоданчик?

— Вряд ли. Убив исполнителя, Манфред всё равно не сможет вернуть свои деньги: для возврата средств предусмотрена весьма сложная и длительная процедура с участием обеих сторон.

— Ну, и что? Зато он сможет избавиться от свидетелей.

— Убить человека, доставившего груз, вовсе не означает избавиться от свидетелей — Манфреду не известно, кто мы и сколько нас…

— Думаю, что уже известно: интернет с телевизором пока ещё никто не отменял. И вообще, с чего ты решила, что это его настоящее имя?

— Так сказал Лёня. Он говорил, что знает Манфреда очень давно, чуть ли не с детства. Собственно, поэтому и состоялась эта сделка.

— Знает давно, а договорились на эскроу, — хмыкнул Игорь. — Вместо того чтобы как все нормальные люди: товар против наличных…

— Пятьдесят миллионов наличными? — покачала головой Валерия. — Лёня ведь тоже не в воскресной школе работал, чтобы кто-то рискнул показать ему такую сумму… Короче, мы едем или нет?

— Ты, кажется, хотела рассказать про Ново-Северск?

— А ты, кажется, хотел перестать перебивать? О'кей, тогда я продолжу.

Она наполнила стоявшую на подносе рюмку, но пить не спешила, задумчиво рассматривая темноватую поверхность жидкости.

— Место, куда мы собираемся, называется городом, но что это на самом деле — сказать трудно. Во всяком случае, я никогда не была там, и знаю о нём только то, что рассказывал Леонид.

Ново-Северск был построен в семидесятых годах двадцатого века на берегу небольшой речки где-то в этой чёртовой сибирской тайге. Сначала там обнаружили подземные источники, богатые радиоактивными солями, а потом и некоторые редкозёмы. Построили комбинат, рабочие корпуса, проложили дорогу до Сопкинска — это ближайший к Ново-Северску населенный пункт. В общем, ничего особенного: типичный оборонно-сырьевой объект.

Однако вскоре этим объектом заинтересовались эксперты из Академии Наук — в окрестностях городка выявили какие-то аномальные явления, не то искривление гравитации, не то что-то ещё — Леонид сам толком не знал. Да это и неважно.

Сначала учёные построили лабораторный комплекс, затем — институт, стали проводить всякие опыты и прочее, но потом, через какое-то время, их интерес сошел на нет. Видимо, ничего особо перспективного там не оказалось.

Тем не менее, из-за всей этой возни городок неплохо финансировался, а его инфраструктура достаточно быстро развивалась: к моменту развала СССР в Ново-Северске проживало почти пятьдесят тысяч человек…

— Извини, что опять перебиваю, но к чему все эти подробности?

— К тому, чтобы ты хорошо представлял, куда мы едем.

— Понятно. Продолжай.

— В середине девяностых город, как и многие другие, стал приходить в упадок. Месторождение почти полностью выработалось, производство на комбинате остановилось. С Ново-Северска сняли статус «закрытого» и прекратили финансирование. Народ стал стремительно разъезжаться. Сначала работяги, за ними — инженеры, военные и так далее.

Собственно, так бы городок и развалился, но случилось чудо. Кто-то из оставшегося научного персонала предложил руководству комбината идею: на базе имеющихся цехов, лабораторий, а также немалых запасов уникальных ресурсов производить какое-то редкое вещество для нужд химической промышленности.

Что произошло дальше, Лёня не знает, но, судя по всему, Ново-Северск существует до сих пор. Информации о нём практически никакой — население там очень небольшое, а связи с другими населенными пунктами из-за своей удаленности городок поддерживает минимальные…

— «Слугам Отечества» стукануть надобно, — едко заметил Игорь. — А то живут, понимаешь, новосеверцы без железной руки государевой да без налоговых ошейников…

— Не беспокойся, доберутся и до них. Только мы должны добраться туда первыми. Насколько я поняла, Манфред — один из тех, кто находится у руля города. Лёня считал, что у тамошней элиты накоплены огромные средства. За пару десятков лет бесконтрольного производства дефицитного химпродукта — не миллионы, а миллиарды можно в карман положить.

— Понятно. Но зачем им Колба?

— Что? — Лера растерялась. — Колба? Я не знаю…

— Вот и я не знаю. Они платят большие деньги, обращаются за помощью к уголовникам. К чему этот ажиотаж? Даже если внутри Колбы — уникальный реагент для их производства или секретный изотоп — источник дешевой энергии, они всё равно не смогут наслаждаться им долго. Ещё год или два, ну пять, в конце концов, и в Ново-Северск нагрянут люди с имперскими жетонами и быстро наведут там «новый порядок». Манфред не может этого не понимать.

— Об этом спроси у самого Манфреда, — пожала плечами Валерия. — Может, он тебе и ответит. Меня же сейчас больше интересует другое: ты летишь или нет?

— Скоро утро, — вздохнул Игорь. — Предлагаю выпить по последней и, ни о чем не думая, просто лечь спать.

— Сначала скажи, — Лера неожиданно взяла его за руку. — У нас не так много времени, чтобы играть в «утро вечера медренее». Ты — со мной? Ты едешь?

— Риторический вопрос — это вопрос, ответ на который известен заранее, — усмехнулся Игорь, поднимаясь с кресла. — Разумеется, я поеду. Хоть в Сибирь, хоть в Конго. И даже на Венеру.

Он пересек комнату и, остановившись возле дверей в спальню, погасил в номере свет.

— У меня что, разве есть выбор?

 

13

Перес оказался добродушным и общительным молодым человеком лет тридцати. Высокий, светловолосый, с детским выражением лица, он совершенно не походил на типичного латиноамериканца, какими их изображают в рекламных веб-клипах или подростковых кибер-вестернах.

— Мой родители иммигрировали из Италии ещё на заре третьего тысячелетия, задолго до Великой Европейской Глобализации, — он подмигнул Игорю и вновь отхлебнул из высокого пластикового стакана. — Сначала — Эквадор, а потом, через год, Венесуэла. В то время там охотно принимали людей из Европы — не то, что сейчас. Мой брат Антонио…

— А вас что, правда, никогда не досматривают? — Игорь отодвинул тарелку и покосился на других посетителей кафе, сосредоточено поглощающих свои «ланчи» и «брэкфасты» за соседними столиками. — Я слышал, русские спецслужбы сегодня особо не деликатничают даже с обладателями дипломатических паспортов.

— Да, но только не с нами, Джордж, только не с нами, — затряс головой Перес. — Ты должен знать: наши страны всегда связывали особые отношения. Тем более теперь, когда в борьбе с империализмом и полиморф-корпорациями, лидеры наших великих держав…

— Хорошо, я понял. Во сколько рейс?

— Вылет — через четыре часа, но мне ещё нужно смотаться на «сорок вторую», в «Кью-макс».

— Это ещё зачем?

— Как — зачем! «Кью-Макс Мириад» — настоящий секс-дайвинг с «иглами» и живыми партнершами. Гидроарена — мечта! Ощущения самые натуральные, не какая-нибудь имитация… Посылку принёс?

— Прежде чем куда-то ехать, завези чемодан в отель. Мало ли что. Да и тяжелый он, зараза…

— Не беспокойся, Джордж, дело — прежде всего, — Перес допил свой коктейль и огляделся. — Ну, где твой ящик?

— А ты неплохо говоришь по-русски, — улыбнулся Игорь. — Институт Лумумбы? Москва?

— Школа ФСБ, Петербург. Шутка.

Перес захихикал, доставая из кармана слайдер.

— Каждый раз, когда я приезжаю в этот сумасшедший Нью-Йорк, мне некогда даже нормально поесть. То забастовка энергетиков, то пожар на Манхэттене, а сейчас вот ты, Джорджи…

Их встреча длилась всего полчаса, но помощник пресс-атташе вёл себя крайне расслабленно и непринужденно, словно они были старыми приятелями. Казалось, всё в этом мире ему нипочём: ни собственное начальство, ни спецслужбы, ни гангстеры.

— Что ж. Держи, — Игорь выдвинул из-под своего кресла черный матовый кейс и поставил его рядом с креслом Переса. — В общем, как договорились. Послезавтра в двенадцать, у Казанского.

— В двенадцать, — откликнулся тот, косо посмотрев на чемоданчик. — Кстати, как там Леонид? Вчера мне звонила его девушка…

— Лёня умер, — раздался рядом голос, и Игорь, невольно вздрогнув, поднял голову.

— Валери? — удивленно проговорил Перес. — Ты всё-таки приехала…

— Здравствуйте, сеньор дипломат. Разумеется, приехала, — отодвинув кресло, Лера присела за их столик.

— Лёня умер, — повторила она, — но ты не беспокойся. С тобой рассчитаюсь я. Карты «Бэнк Оф Мауритус», «Виза» — десять штук — по пять тысяч фунтов на каждой, либо…

— Наличные, — извиняющимся тоном произнес Перес и улыбнулся. — Карты сегодня — дело не надежное, сами понимаете…

— Как скажешь. Наличные, — равнодушно кивнула Лера. — Вы уже поели?

— Да, но можно заказать ещё, — Игорь огляделся в поисках официанта. — Неплохой «бейказ кебаби», да и супчик вполне…

— Только кофе — и сразу в аэропорт. В отличие от нашего друга, мы, Джордж, вынуждены торопиться: перед аэропортом Кеннеди — километровая пробка, а нам ещё предстоит очередь на регистрацию и паспортный контроль.

— А что случилось с Леонидом? — спросил Перес. — Он казался таким крепким и энергичным…

— Автокатастрофа, — без выражения произнесла Лера. — Лобое столкновение. Это произошло в пригороде Майами две недели назад.

— Ясно, — вздохнул молодой человек. — Мне, правда, искренне жаль. Лучшие люди уходят, мы остаемся.

— Пожалуйста, один кофе. Чёрный, — окликнул Игорь официанта, после чего добавил, обращаясь к Лере:

— Ты знаешь, оно здесь совсем не похоже на тот вотершейр, что подают в «Старбаксе»…

— Остаемся? Мы всегда можем уйти вслед за ними! — ни на кого не глядя, вдруг резко сказала девушка. — Но почему-то цепляемся за эту жизнь. Хотя чего она стоит без них? Или мы надеемся, что они вернутся сами?

Мужчины переглянулись. За столиком воцарилось молчание.

— Что ж, — первым нарушил его Перес. — Был очень рад видеть тебя, Валери. И знакомству с тобой, Джордж.

Положив на стол темно-синюю банкноту, он медленно выбрался из кресла и аккуратно поднял с пола кейс.

— Увидимся послезавтра. В Питере.

— Пока, дружище, — кивнул ему Игорь. — До скорого.

Молодой человек смущенно улыбнулся и, помахав рукой Валерии, развернулся и быстрым шагом вышел из кафе.

* * *

Снаружи лайнер «Пулковских авиалиний» мало чем отличался от своего «коллеги» из «Бритиш Эйрвейз» — тот же слегка сгорбленный нос, свойственный всем моделям «Эйрбас А-422», те же стального цвета крылья…

Игорь отметил про себя, что при других обстоятельствах он мог бы запросто ошибиться и попасть не на свой самолет: терминалы дублинского международного аэропорта были совершенно одинаковы.

— Раньше было всего два рейса: «Дублин — Франкфурт — Москва» и просто «Дублин — Москва», — рассказывала Лера, в то время, как эскалатор мчал их к посадочному шлюзу. — Но после «Квебекского кризиса» прямые рейсы между Россией и Штатами отменили, и появилось несколько новых направлений: «Дублин — Санкт-Петербург» и даже «Дублин — Нижний Новгород».

— В данный момент я думаю совсем о другом, — хмыкнул Игорь. — Как бы Перес не пронюхал, что именно он везёт. Было бы верхом глупости потерять груз сейчас, после всего.

— Расслабься. Куда он его денет? — отмахнулась Валерия. — И вообще, радоваться надо, что из Штатов выбрались.

— Мы-то выбрались…

— Могу тебя уверить, ему некогда будет заниматься поиском более выгодного клиента. Сеньор Перес Монтеро — наркоман.

— Серьезно? А по нему не скажешь. Хотя один раз мне показалось, что…

— Всё, хватит болтать — сейчас начнется посадка в самолет. И не забывай, мы — хоть и русские, но «граждане Колумбии».

— Постоянно проживающие в Венесуэле, — кивнул Игорь. — Я помню.

Отличительными чертами салона российского «А-422», как, впрочем, и большинства аэрофлотовских «бюджетных» машин, являлись две особенности: весьма экономичный стиль внутренней отделки, а также обильное присутствие национальной символики.

«Православие. Самодержавие. Народность».

Вслед за Лерой, Игорь шагнул внутрь лайнера и, незаметно подмигнув огромному портрету Государя, украшающем на фоне ослепительного триколора «предбанник» пассажирского отсека, прошел в самый хвост салона.

— И с местами «повезло», — закинув сумку наверх, он растянулся в крайнем кресле. — Обожаю последние ряды — до конца полета будем слушать, как хлопают двери в туалет.

— Подумаешь… Надень наушники и смотри кино. Лично я усну подо всё, что угодно.

— О'кей, тогда я съем твою порцию пельменей. Если, конечно, их подадут…

Игорь снял с подлокотника узкий лазерный «карандаш» — пульт управления медиа-центром и направил его на подвешенный сверху экран.

«… рады предложить вам следующие программы:

Канал 1. «Россия — вперёд!» Передача об успехах и достижениях нашей страны за последние два года. Ведущий — лидер молодежного движения «Новый Порядок» Ермак Басаргин…

Канал 2. Художественный фильм «Ген возмездия» расскажет о подвиге российских диверсантов в Северной Африке…

Канал 3. «Светская жизнь столицы». Княжна Мария Врангель: эпиляция страсти…

Канал 4. «Зверушки на подушке». Программа для самых маленьких»…

— Вот это — то, что надо, — пробормотал Игорь, рассматривая резвящихся на экране хомячков. — Ты не возражаешь?

Ответа не последовало, так как Лера уже спала.

Через пятнадцать минут после взлёта подали чай.

* * *

Пулково-2. Международный аэропорт Санкт-Петербурга.

Когда-то, много лет назад, Игорю уже довелось побыть тем, кто возвращался на Родину через знаменитые «воздушные врата» Северной столицы. В ту пору, когда рейсы «Лондон — Санкт-Петербург» ещё связывали напрямую два великих города, он, будучи слушателем «Сейнт Мартинс», британской Академии искусств, упросил отца, чтобы тот разрешил ему вернуться не московским, а питерским рейсом и провести несколько дней в древнем городе Петра.

Игорь помнил, как даже после Лондона с его бесчисленными памятниками навсегда ушедшей культуры, с приводящими в почти религиозный экстаз каменными замками, средневековыми кладбищами и до сих пор сохранившимися следами присутствия легендарных римлян, Питер просто ошеломил его, навсегда оставив в душе чувство никем и ничем не оскверненной нравственной чистоты, светлой печали и бесконечного восхищения.

Когда это было? Семнадцать лет назад? Пятнадцать? Вчера?

* * *

— Честно говоря, я думала, что уже ночь. Сколько сейчас на твоих?

— Почти двадцать два ноль-ноль. В это время года в Питере всегда светло. Идём, вон стоянка такси.

Несмотря на то, что паспортный контроль и изнурительная процедура таможенного досмотра остались позади, Игорь испытывал странное чувство дискомфорта, словно упустил нечто важное, о чем ему настойчиво твердило подсознание.

— Отель «Братья Карамазовы», — сказал он таксисту, открывая дверцу ближайшего «роллс-ройса». — Жив ещё такой?

— На Копейкина? Жив, — откликнулся тот, заводя мотор. — Отсюда примерно червонец натикает. Ни евро, ни кредиток не беру.

— Поехали, — пропустив Леру вперед, Игорь забрался следом, на широкое кожанное сиденье лимузина. — Пусть будет на Копейкина.

Автомобиль медленно выбрался из ряда и, огибая бетонные столбы ограждения, не спеша покатил в сторону Пулковского шоссе.

— За последние годы немало улиц переименовали, — пожилой водитель посмотрел на них в зеркало. — Перед князьями столичными раболепствуют… А вы прибыли рейсом из Мексики, наверное?

— Да… — рассеянно пробормотал Игорь, отвернувшись к окну. — Только что прилетели…

«Монстры — на заказ! «Лаборатория Уродов» Кима Ярцева предлагает охранных роботов пятого поколения с внешностью по вашему выбору!» — огромный рекламный плакат на обочине, украшенный шевелящейся голограммой трехглазого упыря, дополнялся логотипами «Купец», «Виза» и «Мастеркард».

Вот оно что! «Кредиток не беру». Слова, небрежно брошенные таксистом, вдруг вновь прозвучали в его голове.

— Послушай, — Игорь нажал боковую кнопку, и разделительное стекло за водительским сиденьем медленно поползло вверх. — Там, в аэропорту…

— Что? — повернулась к нему Лера.

— Я видел, как таможенник выкладывал твои вещи. Ключи, косметику, мобильный… Даже салфетки одноразовые посчитал.

— Ага, дотошный попался… Ты это к чему?

— К тому. До меня только сейчас дошло. Среди твоих вещей не было кредиток.

— Каких ещё кредиток? — удивилась она и вдруг замерла, глядя на Игоря отчаянными глазами. — Пожалуйста, я прошу, только не здесь…

— А почему — не здесь? Давай, расскажи мне, как мы выкупим Колбу? Никаких карт «Виза», как выяснилось, у тебя нет. Мешка с наличными — тоже. Ой, прости! Ты, наверное, имеешь счёт в Едином Российском Банке? Так расскажи, не стесняйся…

«Роллс-ройс» выбрался на тракт и стал постепенно набирать скорость. За окном темнело, и рекламные огни врывались внутрь автомобиля, создавая причудливую светомузыку на сверкающей обшивке салона.

— О'кей. У меня нет денег, — со вздохом призналась Лера. — Нам нечем платить Пересу. С собой у меня только двадцать тысяч евро на дорогу до Ново-Северска и немного рублей на ближайшие сутки.

— И всё?!

— И всё. Обратные билеты купим в сети, на моем «виртуале» — две сотни «в-индексов»…

— Грандиозно. Просто потрясающе. Насколько я понимаю, ты собираешься «обнять» Переса. Забрать чемодан и свалить, так?

— Да. Я хотела сказать тебе об этом в самолете, но так и не решилась…

— Ну что ж, сейчас — самое время, — мрачно усмехнулся Игорь. — Мне как раз не хватало нового сюрприза… Вот думаю, может, нам повернуть обратно в аэропорт, пока ещё недалеко отъехали?

Сквозь стеклянную перегородку он видел, как таксист включил у себя релакс-панель, но отсюда, из салона, услышать музыку было невозможно: изоляция была надежной.

— Завтра в полдень возле Казанского нас будет ждать Перес, — помолчав, заговорила Лера. — Возможно, он будет не один. И, возможно, с оружием.

— Ого! Даже так?

— Этого нельзя исключать. Хотя… Невский проспект — улица очень оживленная, закрытая для автотранспорта, там всегда много народа и полно милиции…

— Идеальное место для подобных сделок.

— Вообще, конечно, вряд ли он ожидает от меня какой-нибудь пакости. Но на всякий случай вполне может подстраховаться.

— Мы не слишком разговорились? — Игорь кивнул на потолок. — Не удивлюсь, если даже здесь — микрофоны.

— Пожалуй, ты прав… Скажите, — приспустив стекло, обратилась Лера к водителю, — могли бы мы по пути заехать в какой-нибудь круглосуточный супермаркет?

— Конечно. «Сансбери» устроит?

— Не совсем. Нас интересуют секс-шопы, а также отдел средств самозащиты.

— В «Мартьяныче» — целый этаж, — невозмутимо ответил таксист. — У метро «Электросила».

— Хорошо. Тогда остановите там, — она подмигнула Игорю. — Мы быстро.

* * *

Утро следующего дня встретило их не по-летнему пасмурно. С залива дул пронизывающий ветерок, время от времени моросил мелкий противный дождь.

Проклиная переменчивую питерскую погоду, Игорь торопливо обошел аккуратно заасфальтированную, в форме гигантского квадрата, площадку «рент-э-кар» и, остановившись возле белого двухдверного «фольксвагена», нетерпеливо кивнул на него ещё не до конца проснувшемуся менеджеру:

— Пожалуй, я возьму эту.

— О'кей, три червонца в сутки. Платить наличными будете?

— Да. Хотя… Вы лучше спросите у моей жены, — не удержался Игорь, кивая в сторону выезда, где ждала их Лера, — у неё должны быть кредитки «Виза».

 

14

Самым удивительным оказалось то, что Санкт-Петербург почти не изменился за все эти годы.

«Державная эпоха», вместе с новой властью подарившая стране новое сырьё и новые богатства, так и не превратила город в гигантский супермаркет или технотронный мегаполис. Питер остался всё тем же городом великой культуры и истории, городом, где рождаются мечты и не угасает вера.

Ещё в отеле, глядя на утренний Петербург из окон своего номера, Игорь поразился количеству православных храмов, чьи купола — посеребренные, золоченые, лазурные — величаво поднимались над центральной частью Северной столицы…

Здесь совершенно не ощущалось время, а многочисленные перемены, коснувшиеся этих вечных улиц, выглядели всего лишь как нелепая одноразовая косметика стремительного века: совсем свежие и ещё не утратившие первозданного блеска миниатюрные бронзовые памятники Героям Десятилетия; обилие пугающе-одинаковых магазинчиков с китайскими иероглифами на вывесках; странные, без окон, стальные кабинки неизвестного предназначения возле каждого перекрестка…

Консульский отдел республики Венесуэла, открытый всего два года назад, располагался на улице Лебедева в трехэтажном кирпичном здании постройки прошлого века и был обнесен высокой чугунной оградой.

Узкая, в один ряд, парковка — по обеим сторонам от фигурных ворот — вмещала не более десятка автомобилей, принадлежащих сотрудникам консульства.

Одиннадцать утра.

Никакой уверенности в том, что Перес хранит посылку в своем кабинете, у Игоря не было. К тому же, вполне вероятно, что помощник пресс-атташе вообще не появлялся на службе после прилёта, заночевав у кого-нибудь из питерских друзей, которых, судя по его рассказам, имел немало.

Тем не менее, ждать решили именно здесь, возле консульского отдела.

— Всё равно он должен здесь показаться, — размышлял вслух Игорь, разглядывая старинный фасад здания. — Если не вчера, то сегодня утром. Какой-никакой, а чиновник…

Они припарковались в ста метрах от ворот, на противоположной стороне улицы, и, оставаясь незамеченными за тонированными стеклами салона «фольксвагена», могли видеть каждого, кто входил или выходил с территории консульства.

— Кому нужен этот Перес, кроме нас? Тоже мне, дипломат… — скривилась Лера. — Да он и сам не раз говорил, что отдел в Питере открыли исключительно для показухи. Страна-участник «антибританского пакта», братский народ и прочее…

— Интересуешься политикой?

Скучая, Игорь протянул руку к передней панели и открыл бардачок.

— Гляди-ка, что тут есть. «Атлас автомобильных дорог Ленинградской области». Брошюра «Бегство от времени». Шприцы одноразовые, две штуки… А кстати, может, всё-таки расскажешь? — он неожиданно поднял голову и, повернувшись, посмотрел в упор на Леру.

— О чем?

— О том. Что внутри Колбы? Мне кажется, ты знаешь. Скажи.

— Не имею представления, — она сжала губы. — Я не ученый и не экстрасенс. Пятьдесят миллионов на двоих — тебе обязательно ещё что-то знать?

— «Шандорский ключ», — задумчиво проговорил Игорь, глядя ей в глаза. — Так назвал эту штуку Лёня, там, в подвале. А ты называешь «Колба». Конечно, по большому счёту, мне плевать. Но я привык. Привык знать все детали…

— Вон он! Смотри, выходит!

Схватив Игоря за рукав, девушка непроизвольно пригнулась, словно боясь быть замеченной снаружи. В дверях консульства показался Перес.

Помощник пресс-атташе сказал несколько слов тому, кто провожал его до дверей и кого не могли видеть Игорь и Лера, после чего, покинув здание, неторопливо зашагал к воротам. В руках у него был кейс.

— Так… — не отрывая взгляда от Переса, который, миновав лужайку перед консульством, вышел на улицу, Игорь взялся за ручку дверцы. — Не вижу смысла затягивать церемонию.

— Стой! Глянь-ка вон туда.

Впереди, метрах в тридцати от них от них, притормозил небольшой спортивный джип, из которого выбрались двое мужчин. Коротко стриженные, средних лет, оба в недорогой одежде из «Суперфайва», они походили на местных гангстеров. Улыбнувшись и помахав им рукой, Перес уверенно направился к темно-синей «тойоте» на консульской парковке.

Двое из джипа приблизились и вслед за ним влезли внутрь «тойоты». Хлопнули дверцы, машина тронулась с места. Пропустив её вперед, джип развернулся и двинулся следом.

— Ага, значит, наш «дипломат» всё-таки решил подстраховаться, — усмехнулся Игорь, заводя двигатель. — Интересно, что за люди — обычная шпана или профи?

— По-моему, какие-то маргиналы, — хмыкнула Лера. — Хотя вполне могут оказаться кем угодно.

Судя по направлению движения, «тойота» вместе с джипом продвигались к самому центру города, туда, где была назначена встреча. В любом случае, отстать Игорь не боялся: поток автомобилей был крайне плотным, а «лежачие полицейские» преграждали путь через каждые двести метров.

— Теперь я понимаю, почему он вышел за целый час до сделки. Как вообще можно передвигаться по таким дорогам?

— А ты что хотел? Здесь тебе не Филадельфия. Роспуск Госавтоинспекции надо же чем-то компенсировать.

Наконец, свернув на Садовую, автомобиль Переса остановился. Джип, который следовал за ним, проехал немного вперед и тоже прижался к обочине.

— Похоже, прибыли, — пробормотал Игорь. Обогнав обе машины, им удалось припарковаться на этой же стороне улицы, буквально в нескольких метрах от внедорожника.

— Выходят. Перес и эти двое, — Валерия включила монитор заднего обзора. — Отсюда до Невского — пять минут пешком.

— Очень хорошо. Значит, я не ошибся.

— Они удаляются. Пойдешь за ними?

— Зачем? Мне и здесь хорошо. Доставай телефон.

— Без трех двенадцать, — она посмотрела на часы. — Отлично, я даже успеваю покурить.

Некоторое время они сидели молча. Дождавшись, когда светящийся циферблат на передней панели показал десять минут пополудни, Лера вынула из кармана одноразовую карту-мобильник.

— Пора.

Сидящий рядом Игорь отчетливо услышал длинные гудки, а затем — громкий и взволнованный голос Переса.

— Алло! Алло! Кто это? Валери?

— Да, привет, это я, — заговорила Лера. — Ты где?

— Как это где? Я на площади! Да! Здесь, перед Казанским, — помощник пресс-атташе явно нервничал и даже слегка заикался. — А вы что, неужели опаздываете?

— Послушай, Перес, мы тут попали в ситуацию… Ничего особенного, и тем не менее… В общем, давай перенесем нашу встречу на завтра, на это же время… Да, я понимаю, — она чуть понизила голос, — мы доплатим ещё пять тысяч. И, пожалуйста, не сердись…

— Что?! Как — перенесем?! — доносилось из трубки. — Вы в своем уме? Я не стану таскать эту дрянь с собой до завтра! У меня здесь работа, а не склад боеприпасов…

— Да пойми ты! Всё в порядке, деньги — в отеле, в камере хранения. Просто два часа назад нас с Джорджем задержали… Да подожди, не перебивай! Департамент контроля за нелегалами. Мы вышли утром в кафе, без документов, а там — проверка… Сейчас дождемся подтверждения из ЦСР, и нас отпустят. Что? Нет, я не знаю, сколько ещё это продлится. Возможно, час или два. Может, больше…

Улыбнувшись Игорю, она включила «громкую связь».

— Вы! Вы должны мне деньги! — не унимался Перес. — Я выброшу ваш чемодан в реку! Я выброшу его, если через полчаса…

— Просто отвези кейс назад — на работу или домой. Спрячь его и займись своими делами. — Лера говорила спокойно и уверенно, словно общалась с капризным ребенком. — А завтра, в полдень, мы будем у Казанского и рассчитаемся с тобой. Всё, больше разговаривать не могу, нас уже вызывают в кабинет…

— Послушай, Валери…!

— Завтра, в двенадцать. Пока.

Она отключила телефон и шумно выдохнула.

— Фууух… Ну, как? Думаешь, клюнет?

— А куда ему деваться? — усмехнулся Игорь, заводя двигатель. — Не выкинет же он чемодан, в самом деле… Важно другое: куда он сейчас поедет, и с кем?

— Возможно, Перес позвонит в консульство и узнает, был ли запрос по нашу душу. Не забывай, ведь мы тоже — «лица, проживающие в Венесуэле»…

— Пускай звонит. Всем известно, как в России решаются дела. И в валюте какой страны.

— М-да…

Лера замолчала, и снова потянулись минуты ожидания. От нечего делать Игорь включил радио. «Массовые беспорядки в Сиднее… Куба отказывается от репараций… До конца года ограниченный контингент НАТО покинет Южную Родезию…»

Наконец, в мониторе заднего обзора замаячили знакомые фигуры.

— Возвращаются.

— Так… Сейчас главное — не упустить.

На пыльном матовом экране монитора было хорошо видно, как, остановившись возле консульской «тойоты», Перес о чем-то говорит со своими спутниками, оживленно жестикулируя и даже умудряясь размахивать кейсом.

Разговор закончился довольно быстро. Попрощавшись с «группой поддержки», Перес забросил чемодан в салон своего автомобиля, после чего влез туда сам. «Тойота» вырулила с обочины и, постепенно набирая ход, влилась в плотный поток транспорта.

Пропустив её вперед, Игорь неспешно тронулся следом. Приятели Переса вернулись к своему джипу, но вместо того, чтобы забраться внутрь, принялись осматривать задние крылья внедорожника, очевидно, обсуждая недавнюю аварию.

— Ну, вот и славно, — удовлетворенно заметил Игорь. — Теперь он один. Глянь по навигатору, куда он едет?

— Пока неясно, — откликнулась Лера. — Думаю, скоро развернется. Впереди — поворот на Литейном, а там посмотрим…

Впрочем, судя по всему, Перес не спешил возвращаться к себе на службу. Проехав несколько кварталов по направлению к Суворовскому проспекту, он замедлил ход и вскоре затормозил возле старинного двухэтажного дома.

«Трактиръ «Кармановъ». Обеды и чаепития» — кованная, под старину, вывеска блестела над входом. Прямо перед дубовой дверью, ведущей, очевидно, вниз на цокольной этаж, располагалась миниатюрная парковка для автомобилей желающих пообедать.

— Проголодался? Самое время… — Игорь резко сбросил скорость, останавливаясь на обочине. — Лера, сейчас я выйду, прыгай за руль и будь наготове.

— Послушай, здесь много прохожих…

— Ничего, потерпят.

Хлопнула дверца. В руке зажат баллон «Леди-Райдер». («Турбо-аэрозоль психотропного действия — эффективная защита от хулиганов»). Режим — «максимальный импульс». Вперёд!

Не сводя глаз с Переса, который с кейсом в руке, неторопливо выбирался из своей машины, Игорь бесшумно подошел к нему со спины.

— Добрый день.

— Что? — Перес едва успел повернуться, в его глазах промелькнуло удивление. — Джорджи…

Резко вскинув руку, Игорь направил баллон на Переса и нажал на спуск. Раздался легкий хлопок. Молодой человек выронил чемодан и, схватившись за лицо, рухнул на колени.

— Помогите, — прошептал он, пытаясь встать, но вместо этого покачнулся и упал на бок. — Ради бога…

Проходившая мимо них женщина охнула и прибавила шаг.

— Не надо вставать, — Игорь наклонился и поднял кейс. — Будет только хуже.

Убрав баллон в карман, он вынул из-за пояса пневматический пистолет с бутафорским «глушителем» и положил чемодан на багажник «тойоты».

Из дверей трактира вышел высокий здоровяк в форме охранника, с дубинкой на поясе. Увидев происходящее, он остановился и замер.

— Стой спокойно, — Игорь помахал ему пистолетом, одной рукой открывая кейс. — Я сейчас уеду.

Колба была на месте. При свете дня ни цвет её, ни облик ничуть не изменились — молчаливый артефакт был совершенно равнодушен к кипящим вокруг него страстям.

— Извини, Перес. У нас просто кончились деньги, — Игорь закрыл чемоданчик и опустил пистолет. — Я обязательно рассчитаюсь с тобой, когда вернусь.

Он сделал несколько шагов назад и, не выпуская из вида стоящего на крыльце охранника, влез на заднее сиденье «фольксвагена».

— Если, конечно, вернусь, — добавил он, глядя, как сеньор Монтеро с трудом поднимается и садится, опираясь о мокрый тротуар дрожащими руками. — Поехали, Лера.

 

15

«Ваши отношения утратили остроту? Вам хочется большего? Подумываете об измене?

Не спешите! Потоковый конвертер визуальных образов «Нейроланс-Эротик» укрепит ваш союз и подарит новые, совершенно незабываемые ощущения. С помощью сверхмягких линз активного микроволокна вы сможете увидеть друг друга в образе любого из двух тысяч трехмерных секс-объектов, загружаемых системой по вашему выбору.

Двухуровневый контроль изображения, неотразимая сексуальность исходных моделей и низкая степень кибер-зависимости, всё это — «Нейроланс-Эротик», продукция компании «Карфаген Вогс»!

«Нейроланс-Эротик»: изменяй, не изменяя!»

— Смелые ребята, — усмехнулся Игорь, выключая телевизор. — Если их игрушку пропустила Комиссия по нравственности, это ещё не означает, что воротилы секс-индустрии не открутят им головы.

«TDSL-панель» медленно поползла вверх, открывая окно купе. За забранным мелкой сеткой стеклом монотонно проносился унылый серо-зеленый пейзаж вечерней тайги.

Скорый поезд «Москва-Северобайкальск», не так давно успешно преодолевший первую половину своего пути, продолжал упорно двигаться на восток, вглубь Сибири.

— Не открутят, — проговорила Лера, открываясь от книги. — «Карфаген» сам ничего не выпускает. «Кибер-любовник» — продукция южно-корейской «Тонг-Ли», а те принадлежат транснациональному полиморфу «Чженг». Так что — забудь.

— Ого! Вижу, ты — в курсе сложнейших вопросов слияния-поглощения, — он потянулся и вновь уставился в окно. — Или это обычная разборчивость при выборе товара?

— Если нечем заняться, сходи к проводнику, попроси для меня плед. А про «Чженг» знает любой, кто играл на «Квайтбит Пират».

— Новая электронная биржа?

— Международный черный рынок информации. «Потоки» продают-покупают, формируют «заявочные тэги»… Долго объяснять…

— Да не надо объяснять. Лучше скажи, мы когда-нибудь приедем уже?

За окном неожиданно потемнело: поезд вошел в туннель. На потолке купе зажглась тусклая лампочка аварийного освещения.

— Как в подземелье… — прошептала Лера.

— В Братск прибудем рано утром. Поезд опаздывает на четыре часа, — задумчиво проговорил Игорь, глядя на мелькающие снаружи огни. — Это даже — к лучшему: экспресс из Братска до Сопкинска отходит в одиннадцать, и не придется полночи торчать на вокзале.

— Интересно, что за «экспресс» такой. Наверное, бронепоезд?

— Нет, я думаю, обычный рейсовый автобус. Вряд ли находится так уж много желающих путешествовать в Сопкинск.

— Если такие желающие вообще существуют… А кстати, это — далеко?

— Да километров пятьсот вглубь тайги. В принципе не особо страшно, но меня тревожит другое: спутниковая карта не показала ни одной дороги от Сопкинска до Ново-Северска. А ведь всего каких-то десять лет назад там ходил регулярный транспорт.

— Дорогой сейчас почти не пользуются, вот её и не видно. В крайнем случае, наймем местного с машиной…

Поезд с грохотом вылетел из туннеля, и за окном снова потянулись однообразные таежные дебри.

Впрочем, уже через каких-то десять минут состав слегка замедлил свой бег. Хвойные заросли стали редеть, и вскоре, среди деревьев то тут, то там замелькали почерневшие деревянные постройки.

— Похоже, впереди какой-то населенный пункт, — Игорь кивнул в окно. — Давай попробуем угадать, какой язык будет на вывесках: русский или китайский?

Словно отвечая ему, в динамике над головой раздался приглушенный голос информатора:

— Станция Ю-Кьянь-Сортировочная, бывшая Савельевка. Стоянка две минуты.

И тут же в коридоре послышались негромкие шаги спешащих к выходу пассажиров.

— Надо же, в такой глуши очередной «китай-город» сделали, — удивленно протянул Игорь, глядя на всё возрастающее за окном количество домов. — Наверняка здесь что-то из сырья добывают, иначе какой смысл?

— Так у них же — «коэффициент», — хмыкнула Лера. — Во всяком случае, раньше был. Чем дальше от исконных городов, тем меньше дани губернатору платить. Вот и гнездятся по лесам мигранты из Поднебесной.

— Да какая тут дань, — он рассмеялся. — Шишки кедровые разве что… Вон, смотри, а у них, оказывается, даже милиция есть!

Поезд проследовал мимо небольшого переезда, за шлагбаумом которого, ожидая, когда пройдет состав, тарахтел старинный милицейский «форд».

Валерия машинально посмотрела на красно-синий автомобиль, и выражение её лица вдруг резко изменилось, став недобрым.

— Вася! — выдохнула она, сжав зубы и провожая взглядом оставшийся позади переезд. — Вася-Людоед! «Медленый палач», из Клинково…

— Кто? — удивился Игорь. — Какой Вася? Это же обычная патрульная развалюха, ты чего?

— Да так, вспомнилось, не обращай внимания, — она поднялась и достала из сумки жестяную банку «Кропоткин-Лайт». — Устала я от этого поезда, ты не представляешь как…

В дверь коротко стукнули, и заглянул проводник.

— На станции будут настойку женьшеня предлагать. Настоящую, сибирскую, — невысокий, упитанный и круглощёкий, он сам походил на торговца. — Купить для вас?

— А что, по нам заметно, что мы нуждаемся? — усмехнулся Игорь. — Спасибо, как-нибудь в другой раз купим.

Дверь закрылась.

— Слушай, а, правда, что вдруг случилось? — он перестал улыбаться и посмотрел на Леру. — Какой ещё людоед?

Поезд подполз к невысокому бетонному перрону и, несколько раз дернувшись, остановился. Снаружи послышались голоса, кто-то подошел к окну их купе и несколько раз постучал в оконную решетку. Не желая общаться с назойливыми продавцами «даров природы», Игорь задернул пластиковую штору и сел рядом с девушкой.

— Ты что, бывала раньше в этих краях?

— Я? Нет, ни бывала, — она мотнула головой и отхлебнула из банки. — Просто вспомнилось…

— Если не хочешь, то не рассказывай.

— Да мне всё равно.

Некоторое время они сидели молча. Шум за окном стих. Поезд снова дернулся и еле слышно стал набирать ход: сквозь узкую щель под шторой можно было разглядеть медленно проплывающие черные столбы ограждения.

— Несколько лет назад — я тогда жила в Раменском — примерно за полгода до моего отъезда в ЕС, познакомилась с одним молодым человеком. По интернету познакомилась, на И-Спаркс. Знаешь, что это?

— Очередной биосоц?

— Нет, «приват». И-Спаркс специализируется на знакомствах так называемых «ластлайн-пипл» — фанатов индустриальных развалин, а также эротоманов — любителей экстрима.

— Типа как Циркус в фильме «Возвращение доктора Секса»?

— Ну, в общем да. Только без наркотиков.

— Так ты…

— Нет, это всего лишь было модно. Если честно, я просто дурью мучалась…

— Понятно.

— Познакомились, его звали Дима. Приятный такой молодой человек. Не пил, не курил… Он предложил мне посетить одно место за городом. Сказал, что будет настолько интересно, что я вряд ли это когда-нибудь забуду…

— Хм. И что за место?

— Да какой-то химкомбинат заброшенный, в ста километрах от Москвы. Дима рассказал, что там его в «ластлайн» посвятили, и теперь он хочет меня посвятить. Эту поездку я, и правда, никогда не забуду…

В купе постепенно становилось всё темнее. Игорь включил нижний свет и пересел напротив.

— И ты не побоялась ехать с малознакомым человеком неизвестно куда?

— Разумеется, я понимала, что рискую. Но меня это особо не смущало, ведь идея «ластлайн» уже сама по себе — немалый риск. Ну, а Дима, несмотря на свои «экстремальные наклонности», вел себя довольно предсказуемо и на кровавого маньяка никак не тянул.

— Понятно. И что дальше?

— Дальше — всё просто. Дима вывез меня за город, напоил какой-то дрянью, затем доставил к «заказчику» и продал.

— Как — продал?

— Ты не знаешь, как продают? Обменял на пачку банкнот «Исламик Банк оф Евроюнион». Как потом выяснилось, он занимался этим на постоянной основе.

— Что ж, начало интригует…

— Очнулась я в бетонном подвале. Камера два на три, неоновая лампа на потолке, матрас в углу. Ни окон, ни мебели. Дверь стальная, без ручек и без глазка. Воды нет, вместо туалета труба по полу тянется вдоль стены, в трубе круглая дыра вырезана. Через эту трубу мы и переговаривались.

— Кто — «мы»?

— Ну, я и другие пленники. Точнее, пленницы — тоже девчонки молодые. А всего нас там восемь человек было.

Подвал, или «Инкубатор», принадлежал супружеской чете Горских. «Слоны», как мы их называли. Несколько лет назад они купили загородный особняк за высокими стенами и устроили там хоть и небольшую, зато самую настоящую тюрьму.

— Ничего не понимаю. Зачем?

— Зачем… Это уже не ко мне, а к судебному психиатру… «Слоны» были немолодые: Владлену — под пятьдесят, а его жене Александре — «Берте» — почти сорок.

Владлен являлся классическим сумасшедшим — он верил в то, что занимается наукой. Какой — непонятно, но считалось, что чем-то вроде прикладной психологии. Он говорил, что изучает «поведение слабых особей под воздействием факторов стресса», и постоянно выдумал всё новые «эксперименты», ориентируясь на «психо-опыты» нацистов и забавы средневековой инквизиции.

Мне ещё повезло — если в этой ситуации вообще можно так говорить — ведь моё пребывание в «Инкубаторе» продлилось всего около трех недель, и я почти не соприкоснулась с самим «гением» и с его «экспериментами»… Зато близко познакомилась с его женой, а ещё — с Васей-Людоедом.

— А это кто?

— Любовник Берты. Владлен часто уезжал — или, может быть, даже не уезжал, а просто терял связь с миром — и в подвале появлялись Берта и Вася-Людоед. Эти двое оказались гораздо большими психами, чем сам хозяин дома.

— Они…

— Знаешь, вряд ли стоит сейчас рассказывать, что там творилось. Скажу только, что они никого не убивали, да и не били особо. Но от «тяги к экстриму» я излечилась в первый же день…

Вася работал в милиции — он даже в «Инкубатор» приходил в форме. Ему явно не хватало той власти, которой он обладал на службе, поэтому все свои фантазии Людоед успешно воплощал в подвале.

Он был необычайно уродлив — я имею в виду его лицо, какая-то жуткая смесь обезьяны и «маски дауна», непонятно, как его вообще в милицию взяли…

— А женщина?

— Берта была ещё большим чудовищем, хотя в отличие от Васи она выглядела довольно привлекательно: высокая, стройная, знаешь, похожая на немку из старинных фильмов о «третьем рейхе». Я до сих пор помню её руки — грубые и сильные, как у спортсменки…

Днем мы сидели на привязи — каждый в своей бетонной келье, а ближе к вечеру появлялись эти двое — «суперэлита», как они себя называли, и начиналось наше «воспитание»…

И вот как-то в один из дней, на исходе третьей недели моего пребывания в «инкубаторе», произошло странное событие.

В подвал никто не пришел.

Наступил вечер, затем ночь. На следующий день тоже никто не появился.

Стало по-настоящему страшно. В камерах не было ни воды, ни пищи, ведь обычно еду и пластиковые бутылки с водой приносила нам Берта.

Целые сутки мы провели, переговариваясь друг с другом через зловонные отверстия в трубе, пытаясь угадать, что же произошло наверху и что теперь ожидает нас, брошенных в этих бетонных гробах глубоко под землей.

На третий день погас свет. Стало очевидно, что либо Слоны оставили нас умирать заживо, либо с ними самими случилось что-то серьезное. Многие плакали, кто-то всё же надеялся, что это — очередное издевательство Берты. Я просто лежала на своем матрасе и старалась ни о чем не думать…

Поезд уже давно набрал скорость. Снаружи окончательно стемнело, и лишь изредка мелькавшие за окном огни напоминали о существующей где-то цивилизации.

— У одной из девушек, её звали Карина, были очень состоятельные родители, — продолжала Лера. — После её исчезновения они обратились к службе безопасности одной из структур, тесно сотрудничающей с «топорами».

Диму нашли, сначала определив его местонахождение через сеть, а затем заманили на встречу, где и задержали.

Дима не колебался ни секунды. Уже не ради того, чтобы остаться в живых, а в надежде хотя бы на легкую смерть, он немедленно рассказал всё, что знал о своих «покупателях». Хотя знал он не много.

Его заставили позвонить Берте и предложить очередной «товар». Та сначала отказывалась, говоря, что «лишний материал и так девать некуда», но потом, в конце концов, согласилась.

В условленном месте автомобиль Берты и Владлена ожидали поисковики и группа захвата, но оказалось, что семейку подстраховывал Вася-Людоед на служебном «форде». Поняв, что они в ловушке, Вася, недолго думая, застрелил своих друзей и попытался оторваться от погони в одиночку. Бойцы спецназа убили его при задержании.

— Да уж, не чисто сработали…

— Угу. Именно поэтому нас так долго и искали. Разумеется, адрес особняка Слонов члены поисковой группы установили ещё в момент приближения автомобиля Берты — отсканировали номер машины и получили всю информацию о собственности владельца. Но, приехав на место, они обыскали весь дом и никого не нашли.

— Не нашли подвал?

— Подвал оказался обычным тренажерным залом с небольшой комнатой для бильярда. Поисковики два дня прозванивали пол и стены своими приборами, но так ничего и не обнаружили. На третий день они снова взялись за Диму.

Судя по всему, от страха и пыток он тронулся умом. Позже, когда я встречала его на очных ставках в следственном комитете, он всхлипывал не переставая. Один из оперативников рассказал мне, что в тюремной больнице Диму кастрировали, якобы «из-за внезапно начавшейся опухоли»…

Впрочем, сейчас это неважно. Важно, что сыщикам всё-таки удалось вытащить из него нужную информацию. На одном из допросов, которые велись практически беспрерывно, Дима вспомнил, как Владлен как-то упомянул в разговоре о своем брате. «Братец, к примеру, считает меня психопатом…»

Уже через минуту стало известно, что Виктор Горский является владельцем коттеджа, расположенного по соседству с особняком Слонов. Именно там, в купленном на имя брата доме, Владлен и разместил свою «тюрьму», и именно там нас обнаружила поисковая группа. На исходе пятого дня, когда мы уже ни на что не надеялись…

— М-да. Веселая история… По идее, вас должны были направить в «Белый круг», как лиц, пострадавших от действий маньяка.

— Месяц на подушках лежать, слушать, как птички поют?

— А, собственно, чем плохо-то? Море, солнце…

— Ну, уж нет. От «Круга» я отказалась, хотя и попадала под действие программы. Мне вполне хватило компенсации — почти два миллиона евро по тогдашнему курсу.

— Не так уж и много.

— Достаточно, чтобы выехать «по зеленой карте» во Франкфурт и снять там квартиру на полгода вперед.

— Это было твоей реакцией на случившееся?

— Наверное. Во время следствия нам показывали множество фотографий: застреленные «Слоны», васин «форд», изрешеченный пулями, сам Вася, лежащий на асфальте в луже крови… А потом, когда я выходила на улицу, мне казалось, что из любой милицейской машины вот-вот выскочит Людоед. Хотелось спрятаться.

— Неужели переезд в ЕС избавил тебя от страхов? От себя-то не убежишь.

— Не убежишь, конечно, но всё-таки… Маньяков в Европе практически нет: суд шариата — серьезная штука, и заживо гнить в зиндане никто не хочет. А, кроме того, полиция Единой не ездит на «фордах»…

— Ужинать будете? — в дверях вновь возник проводник. — Курочка гриль, уха, креветки по-тайски. Коньяк, вино, шампанское…

— А водка по-тайски есть? — засмеялся Игорь. — Бутылка, две рюмки и девушка вместо столика… Хорошо. Блины с мясом остались?

— «Дворянские» только. С сёмгой. Отлично идут под водку, рекомендую…

— Тогда — блины, салат «Северный» и термос с чаем. Долго ещё до Братска?

— Думаю, часов восемь. Если без происшествий.

— Понятно. Спасибо… А кстати, каких ещё происшествий?

— Салат сейчас принесу, а блины придется чуть-чуть подождать. Не более пяти минут.

Отступив назад, в полумрак коридора, проводник отвернулся и торопливо захлопнул за собой дверь.

 

16

«Уважаемые пассажиры», — равнодушный и негромкий голос пожилого водителя заметно отличался от привычно-бодрых интонаций службы автоматических оповещений. — «Через десять минут мы прибываем в город Сопкинск. Просьба не оставлять в салоне мусор и не забывать свои вещи…»

В динамике что-то щелкнуло, и автобус наполнился веселыми звуками чудом пойманного здесь столичного радиоканала:

— «Ривьера»! Уникальные ванные комнаты со встроенной системой микроклимата! Цифровые терморефлекторы, генератор морской пены, трехмерное солнце — каждый из компонентов работает на вечной батарее! «Ривьера»! Войди в свою реку дважды!»

Здравствуйте, вы слушаете новости на канале «Лоуэлл Коммуникейшнс». В эфире Православный календарь…»

Восьмичасовое автопутешествие вглубь тайги по маршруту Братск — Сопкинск, наконец-то, подходило к концу.

Игорь, впавший в легкую летаргию — извечную «болезнь» затяжных автобусных рейсов, приподнялся на сиденье и осоловело посмотрел в окно.

— Где это мы?

— В Санта-Монике, конечно, — хмуро отозвалась Валерия, выпрямляя спинку своего кресла и потягиваясь. — Неужели не узнаешь?

Они проезжали по узкой, густо заросшей пыльными тополями улице, по обеим сторонам которой располагались серые двухэтажные жилые дома — классические шести- и восьмиквартирные коллективные «особняки» середины прошлого века.

Дорогу явно не ремонтировали ещё со времен первого президента, и поэтому автобусу — старенькому потрепанному «изудзу» — приходилось часто притормаживать, объезжая асфальтовые трещины и чернеющие отверстия канализационных колодцев, давным-давно лишившихся родных чугунных крышек.

Сквозь мутноватое стекло можно было наблюдать редких жителей городка — большей частью пожилых мужчин и женщин, неторопливо бредущих по своим делам.

Игорь не бывал в российской «глубинке» со времен раннего детства. Той невероятно далекой и похожей на сон полузабытой поры, где не существовало зла, а каждый день приносил массу новых открытий. И сейчас, глядя на странный, медленный мир за окном, он не мог отделаться от ощущения, что попал в собственное прошлое.

— Доставай рюкзак, — негромко проговорила Лера. — К выходу лучше приготовиться заранее…

Одетая в нелепую «защитную униформу»: серый спортивный костюм, потертая куртка и выцветшая «бейсболка», она походила на безработную из большого города, приехавшую сюда, в таежную глушь, навестить таких же, как она, обнищавших родственников.

Игорь, впрочем, выглядел не менее живописно. Пятнистая, без нашивок, куртка охранника, помятые черные брюки, кроссовки из гуманитарной миссии, серая кепка… Купленные в привокзальном «секонд-хэнде» вещи, несмотря на жалкую цену, прекрасно выполняли свою маскировочную функцию.

Идея одеться попроще пришла им ещё в Москве, когда, стоя на перроне Казанского, они разглядывали огромный плакат Центральной Эпидемслужбы: «Заметил бомжа — позвони в ЦЭС!»

«Интересно, а если у человека нет другой одежды?», — удивился тогда Игорь. — «Приехал столицу посмотреть, пропуск купил, а его — хвать и в «термичку». Светожетон наклеют — и жалуйся потом…»

Автобус повернул и оказался на довольно широкой улице, вымощенной бетонными плитами. Здесь тоже было относительно безлюдно, но, судя по наличию нескольких пятиэтажных домов и высоких пышных сосен по обеим сторонам дороги, улица являлась центральной.

— Сопкинск, конечная, — вновь ожил динамик.

«Изудзу» замедлил ход и выехал на небольшую асфальтированную площадь. Поравняшись с трехэтажным, из серого кирпича, зданием с надписью «Гастроном», автобус остановился. Смолк шум двигателя, и в наступившей тишине раздался резкий шипящий звук открывающейся передней двери. Приехали.

Не дожидаясь пока немногочисленные пассажиры автобуса — очевидно, возвратившиеся из Братска местные жители городка — соберут свои вещи, Игорь подхватил рюкзак и, увлекая за собой Валерию, устремился на выход. Впереди их ждал последний и самый сложный отрезок пути — дорога на Ново-Северск.

* * *

Продуктовый отдел занимал лишь малую часть «Гастронома». Остальное пространство этого когда-то просторного магазина было отгорожено грубо сваренными стальными листами и являлось, по всей видимости, и складом, и административной частью одновременно.

— Нам, пожалуйста, две бутылки кефира, батон и упаковку «Курьерских» сосисок, — Игорь положил на потемневший деревянный прилавок бледно-розовую банкноту. — Скажите, они свежие?

— Если хотите свежие, то берите лучше «Царское село». Вчера привезли, — пожилая продавщица смотрела на них с нескрываемым любопытством. — Подороже на полчервонца, зато не китайские.

— Хорошо, давайте «Село», — он пожал плечами и оглянулся на Валерию. — Может, возьмем ещё йогурта? И галет с сыром?

Они были единственными покупателями. Игорь подозревал, что кроме них и продавщицы, в здании вообще никого нет. Разве что, если где-нибудь в глубинах склада не спит классически вечно пьяный грузчик…

— Возьми пару банок «Бестужева» и сухого льда, — проговорила Лера, рассматривая узкие длинные полки со спиртным и консервами. — Я почему-то не вижу здесь «Кинг Джорджа»…

— Надолго к нам? — неожиданно спросила женщина за прилавком, добродушно улыбаясь.

— Да мы, собственно, проездом… — Игорь вежливо улыбнулся в ответ. — Завтра, в смысле, в Братск возвращаемся. Дайте, пожалуйста, две «Бестужева», светлого, и одну «Из ларца»…

— А чего приезжали-то? — удивилась женщина. — Одной дороги только девять часов, да столько же обратно.

Она составила на прилавок бутылки и принялась складывать купленные продукты в черный пластиковый пакет.

— Не девять, а восемь, — уклончиво ответил Игорь. — Скажите, а гостиница какая-нибудь здесь есть? Ну, или общежитие… Нам бы ночь переночевать.

Продавщица перестала шуршать пакетом и нахмурилась.

— Гостиница? Нет здесь никакой гостиницы. Да и общежитие при заводе закрыли давно. Завод-то уж лет десять как китайцы купили. На металлолом…

Она никуда не спешила и явно была настроена пообщаться.

— А вы что, девять… восемь часов сюда ехали, только чтобы переночевать?

— Да нет, мы просто человека одного повидать хотели, а он, оказывается, не живет здесь давно… В общем, зря съездили. Сколько с нас?

— Тридцать семь с полтиной. Сейчас, сдачу сдам… — она неторопливо открыла кассу и выгребла из металлического «кармана» горсть мелочи. — Вот что я вам скажу, гости дорогие. Не ходили бы вы по городу да про гостиницу не спрашивали. Тут хоть режим и убрали давно, а в «гестапо» сообщить всегда желающие найдутся…

— В «гестапо»? — удивился Игорь. — А за что, интересно?

— А ты не вздрагивай, — засмеялась женщина. — У нас ведь и милиция есть, и КПЗ, и даже «особист» при управе имеется, хоть и старый он уже. Быстро на «сутки» оформят, если не понравитесь кому. Здесь вам — не Братск, здесь все на виду у всех. Приехали они, понимаешь…

— А где ж тогда заночевать? — простодушно спросила Лера. — Нам ведь только до завтра, а там мы обратно уедем…

— До завтра… Даже и не посоветую, — продавщица задумчиво покачала головой. — А знаете, что? Хотите — можете у меня заночевать. Квартира большая, и рядом к тому же. Возьму недорого.

— Спасибо, конечно, — протянул Игорь. — Только мы ведь…

— Соседям скажу — племянница из области приехала, с мужем, — продолжала тётка. — Ужином накормлю, телевизор посмотрим. А завтра проснетесь и поедете себе спокойненько. Надо будет — до автобуса провожу. Меня Любовь Алексеевна зовут, тётя Люба… Ну, что скажете?

— А собственно, почему бы нет? — Лера взяла Игоря за руку и легонько сжала. — Мы согласны. А сколько это — недорого?

— Сорок червонцев по губернскому курсу — всего-то три тыщи новых юаней — вот и вся пенсия! Попробуй, проживи. Хорошо хоть квартплату отменили да «земляные» понизили, считай, втрое, за это Государю — поклон земной…

Несмотря на очевидную, казалось бы, безысходность, монолог тёти Любы звучал почему-то не трагично, а скорее, наоборот, успокаивающе, словно она говорила не о себе, а цитировала чей-то рассказ.

Они не спеша двигались по одной из главных городских улиц, почти безлюдной и настолько густо засаженной растительностью, что за деревьями и кустами было не так-то просто разглядеть местную архитектуру. Разглядывать, впрочем, было особо нечего: серые панельные корпуса да двухэтажные, давно не крашеные домики, когда-то предназначавшиеся для семейных гастарбайтеров.

Игоря немало поразил тот факт, что тётя Люба с легкостью покинула своё рабочее место, нисколько не заботясь ни о судьбе магазина, ни о возможных покупателях. Уходя, она даже не удосужилась запереть входную дверь, а просто-напросто повесила на прилавок картонную табличку «Учёт». Очевидно, воровать в Сопкинске было не принято.

— Да тут недалеко. Подождут, — словно угадав его мысли, проговорила тётя Люба. — Сейчас главное, чтобы успеть до отключения энергии: батареи для плиты старые уже, не хватает надолго…

— И что, часто отключают? — спросила Лера.

— Да нет, нечасто, дорогуша. Всего-то два раза в сутки — в обед и на ночь. Так что вернетесь в Братск, расскажете людям, как мы тут в бывшем «режимном» благоденствуем. А то раньше завидовали нам, бывало, и снабжению и зарплатам нашим. Да только где оно сейчас всё?

— Зато «гестапо» на месте, — хмыкнул Игорь. — Скажите, тётя Люба, а где народ-то сопкинский? По домам все сидят или, может, на работе?

— Да какая здесь работа… Лесопилка работает, два цеха на мехкомбинате, ну и так, по мелочи. Население — в основном пенсионеры да те, кому ехать некуда… Сейчас — направо, и там, за остановкой — видите? — мой дом и есть.

Квартира оказалась довольно странной: полутемная, со множеством дверей и коридоров, она больше походила на пришедший в упадок офис, чем на жилище человека. Что, впрочем, объяснялось просто: апартаменты тёти Любы являлись результатом самовольного объединения четырех малогабаритных квартир в одну большую, которая заняла, таким образом, весь последний этаж дома.

— Здесь многие так делают, — пояснила хозяйка, — площадь-то всё равно пустует. Да и удобнее оно так: в одной половине дрова на зиму держу, уголь опять же, чулан у меня тут… Проходите, устраивайтесь, гости дорогие.

Миновав мрачный, с деревянным скрипучим полом коридор, они оказались в неожиданно светлой, просторной комнате, из которой имелся выход на широкий, густо засаженный цветами балкон.

— Ого! Вот это дизайн! — Среди «классических» элементов типовой гостиной постсоветской эпохи — громоздкой неудобной мебели и выцветших бумажных обоев, Игорь с удивлением обнаружил здесь вполне современную гидроимпульсную ванну, установленную чуть ли не посередине комнаты, а над ней — подвешенный к потолку мультиканальный «саттелайт-вижн».

— Это от старых хозяев осталось, от Лены с Сережей, — тётя Люба прошла к окну и поправила шторы. — Сами-то они в Ангарск уехали, скоро пять лет будет как. Ну, а мне не мешает… Да вы присаживайтесь, хотите на диван, а хотите вот — в кресла, а сумку вашу сюда можете положить…

— Спасибо. — Лера опустилась в одно из высоких кожаных кресел и в который раз огляделась. — Ну, а вдруг они обратно вернутся — что вы им скажете?

— Вернутся? Тоже скажешь, дорогуша, — недоуменно покосилась на неё хозяйка. — Отсюда если кто уехал, назад уже не возвращается.

Она прошла в соседнюю комнату и загремела там стеклянными банками.

— Грибы вот у меня, чесночок, огручики. Настоящие, без китайских консервантов, всё свое. Сейчас покушать сделаю, да мне уж и на работу пора…

* * *

Город Сопкинск. Унылые серые улицы, потрескавшийся асфальт, пыльные деревья.

Оставив Валерию отдохнуть после дальней дороги, Игорь покинул их временное пристанище и, несмотря на туманные предостережения тёти Любы, отправился на экскурсию по городу.

Завтра им предстояло каким-то образом найти быстрый и безопасный способ добраться до Ново-Северска, поэтому уже сейчас было бы желательно как минимум сориентироваться, а в идеале — договориться с кем-нибудь насчёт транспорта и проводника.

День начинал клониться к вечеру, а людей на улицах особо не прибывало. Редкие прохожие, которые попадались Игорю на пути, не обращали на него никакого внимания, да и сам он старался быть незаметным — двигался спокойным уверенным шагом, ни на кого не глядя.

Вскоре, пройдя четыре или пять кварталов, он обнаружил, что городские постройки закончились, и по обеим сторонам улицы тянутся лишь невысокие деревянные дома да покосившиеся заборы. Вопреки ожиданиям, Сопкинск оказался совсем небольшим городком.

Слайдер, впрочем, показывал, что автовокзал находится где-то совсем близко. Это запросто могло означать, что информация на мэп-сервере давно устарела, да и сам спутник ловился отсюда через раз, однако Игорь решил убедиться наверняка.

Вскоре он свернул на узкую улочку, которая, судя по навигатору, вела к автовокзалу, и решительно зашагал в сторону приземистого, похожего на павильон, строения.

«Внимание! Собственность совместного предприятия «Монг Тэнчжун». Россия-Китай».

Бывшие когда-то ярко-красными серые поблекшие буквы на проржавевшей крыше этого странного, похожего на гараж, сооружения. Давно развалившиеся кирпичные стены, заросли травы из потрескавшегося асфальта и едва протоптанная тропинка, уходящая в сторону леса — вот и весь «автовокзал».

Что ж, отрицательный результат — тоже результат. Разумеется, Игорь вовсе не рассчитывал увидеть в этой глуши современный терминал со стоянкой такси на привокзальной площади, но хотя бы дорожный указатель здесь должен был быть!

Развернувшись, он направился было назад в начало улицы, но, сделав несколько шагов, остановился. Ворота во дворе одного из домиков были приоткрыты, а на завалинке сидел пожилой мужчина, который что-то жевал.

— Ну? И чего тебе здесь надо? — абориген был одет в серую брезентовую куртку и неопределенного цвета брюки. Голос его звучал беззлобно, скорее насмешливо. — Заблудился, турист?

— Здравствуйте, — Игорь подошел ближе и, изображая вежливое радушие, спросил:

— Скажите, а что, автовокзал давно не работает?

— Автовокзал? Тоже скажешь, турист…

Человек казался абсолютно невозмутимым. В одной руке он держал кусок хлеба, а в другой — пластиковую банку со сметаной.

— В две тыщи шестом — я тогда второй срок мотал, когда его закрыли. А тебе зачем?

— Ну, как… Интересно же. Неужто не ездит никуда народ?

— Народ… Возле гастронома, на площади — стоянка автобуса. Каждый день с утра — рейс до Братска, билет у водителя купишь. Всё ясно?

— Я про тот автобус знаю, — улыбнулся Игорь. — Сам на нем и приехал…

— А чего ж тебе надо ещё? — пожал плечами туземец. — Других дорог отсюда и нет. Не столица чай. Тайга же кругом.

— Да… А мне говорили, что из Сопкинска можно не только в Братск уехать.

— Это куда же? — прищурился старик. — На тот свет разве что, хе-хе…

Он обмакнул хлеб в сметану, однако откусывать не спешил, словно раздумывая, стоит это делать или нет.

— В Ново-Северск, например, — негромко проговорил Игорь. — Я слышал, есть отсюда дорога.

Человек перестал жевать.

Некоторое время он сидел молча, глядя прямо перед собой, и почти не шевелился.

— Куда? — наконец поднял он глаза на Игоря. — Ты чего сказал, турист? Я слышу плохо.

— Мне бы дорогу туда найти. Если надо, я заплатить готов. Может, подскажете? Ну, или посоветуете чего…

Старик кивнул. Неожиданно резко поднявшись, он взял Игоря за рукав и потянул за собой.

— Зайдем-ка…

Они вошли во двор, человек тотчас прикрыл ворота, и они оказались в узком внутреннем пространстве двора, в нескольких шагах от крыльца.

— Так куда ты собрался, мужичок? — старик продолжал цепко держать Игоря за рукав. — И вообще, кто ты такой? Чего тут ходишь, вынюхиваешь?

— Извините, ради Бога, я только…

— Какой ещё Ново-Северск? Нет здесь, турист, никакого Ново-Северска! И нечего здесь ползать… Дорогу ему показать надо, смотрите-ка!

Он больше не выглядел безобидным. Хищные прищуренные глаза, раздувшиеся ноздри и скривившийся в гримасе рот излучали одновременно и страх, и агрессию.

— Так. Слышь, батя… — Игорь мягко, но решительно оторвал аборигена от своей руки. — Я спросил — ты ответил. А теперь я пойду, а ты оставайся. И орать громко не надо, а то голова болеть будет. Уловил?

— А это что у нас за гости такие нервные? — на крыльце неожиданно возник молодой человек. Худой, как скелет, в одних трусах, абсолютно лысый, и в странных круглых, как у гонщика, очках. — Мы ведь тоже нервничать умеем…

В руке он держал небольшой альпинистский топорик.

— Погоди, Костян, — проговорил пожилой, не отводя взгляда от Игоря. — Разговор тут у нас… Так что, турист, дорогу тебе показать? До Города? Так я могу… Отчего бы не показать…

Он внезапно тяжело задышал и присел на корточки, схватив себя за плечи.

— Ух, сволочь… Опять капли покупать надо… Принеси, Костян.

Парень исчез в доме.

Игорь отступил к воротам и уже взялся за рукоятку засова, как старик поднял голову.

— Две тысячи. Всего две тыщи юаней надо. Это немного, турист. И мы тебя завтра… На мотоцикле. Костян отвезет. До моста. А дальше уж ты сам. Ну, как? Завинтим?

— Чек, — улыбнулся Игорь, услышав знакомое «завинтим», и продолжил на том же тюремном диалекте. — Я в гнилого не хожу, но и за «вёсла» не цепляюсь. Короче… Со мной ещё человечек. Отвезете нас до Ново-Северска, ну или близко к нему — плачу тридцать червонцев. Двинете тухлого — убью обоих. Винт?

— Чек-чек, — кивнул старик. — У меня астма, так что и без тебя, не боись, сдохну не сегодня — завтра. Слышь, а может это… Чаю зайдем ко мне выпьем? С «Соборной», за знакомство…

В дверях показался Костян. Уже без топорика, с портативным баллоном для ингаляций.

— Откати, бродяга, сейчас деда лечить буду, — он оттеснил Игоря и склонился над сидящим на корточках стариком. — Давай, дядь Вить, дыхни жизни.

Одной рукой продолжая опираться на землю, пожилой судорожно ухватился за пластиковый загубник и прижался к нему ртом. Аппарат тотчас загудел, подавая по гофрированной трубе живительную кислородную смесь.

Костян посмотрел на датчик баллона, затем — на больного и удовлетворенно повторил:

— Давай…

— Ладно. Вы тут лечитесь, а я пойду, — Игорь потянул на себя створку ворот. — Во сколько завтра?

— В семь, — оторвался от трубки дядя Витя. — В семь утра приходи, пока спят все. И это…

— Чего?

— «Пятерку» на бензин сейчас давай. Плюс пожрать купим. В дорогу.

— На бензин, говоришь? О'кей, — усмехнулся Игорь. — Держи, молодой.

Вынув из кармана банкноту, он протянул её Костяну.

— Закусите хорошо только. А то с «Соборной», я слышал, с утра — ох, тяжело бывает…

— Иди уже, скиталец, — прохрипел, вновь отрываясь от трубки, пожилой. — Сами как-нибудь начертим… Тебя звать-то как?

— Турист — меня звать, — Игорь махнул на прощанье рукой и неторопливо вышел за ворота. — Турист Петрович. Из Майами. И двери заприте, а то топорик украдут. До завтра, люди добрые.

Уже подходя к дому тёти Любы, Игорь обнаружил, что улыбается. Впервые за много дней он почувствовал, как его настроение наконец-то начинает улучшаться.

 

17

— Итак, мы продолжаем «Утренний мордобой»!

В нашей программе — новая пара дуэлянтов: известный правозащитник, доктор юридических наук, адвокат Савелий Корягин, и его противник — банкир, председатель Кредитного союза «Народная казна», граф Дмитрий Саблин-Вольский.

Господа, сегодня мы будем осбуждать знаменитый федеральный закон номер триста шестьдесят шесть или, как его окрестил народ, «Закон о долговой яме».

Насколько я знаю, вы, Савелий Филимонович, выступили категорическим противником этого нормативного акта, а также — инициатором подачи Малой челобитной Государю за его отмену…

— Да! Именно так! — растрепанный молодой человек, казалось, только и ждал этого момента. Выхватив из стоявшего на подиуме ящика короткую дубинку, он бросился к барьеру с такой силой, что едва не сбил с ног одну из девушек-секунданток. При этом ограничительная цепь у него за спиной натянулась как струна.

— Подлецы! Подлецы! Мерзавцы! — он несколько раз взмахнул дубинкой над головой, вызывая на бой своего соперника — высокого здоровяка графа, замершего на другой стороне арены. — Вы посмотрите, они же людей в рабство теперь продавать будут! За кредиты, за долги, за векселя! А как же гражданские права, Дима? За просрочку — в рабство? На полгода, на год, на десять! Подойди к барьеру, если не трус, объясни народу свою позицию!

— Позицию? — Саблин-Вольский неторопливо вынул из кармана массивный металлический кастет и принялся сосредоточенно надевать его на руку. — Сейчас я объясню тебе позицию, Савелий, горлопан ты базарный… Не ты ли, скажи, подымал в прессе вопрос об отмене «трудового конфиската»? Не ты ли блага народу сулил, когда кредитные союзы возрождали? Ну, а если забыл, так я тебе сейчас напомню…

Он сделал несколько шагов по направлению к барьеру, стараясь не подходить слишком близко к красной черте.

— Вы же, крикуны, сами всегда гарантий просите. По-вашему, любой голодранец на кредит право иметь должен… А банку — что теперь, разориться? Вы же, оппозиция собачья, сначала «поправку о ноль-оферте» провалили, а теперь хотите и вовсе кредитную систему со света сжить? Или, может…

— Гад! Гад проклятый! — Савелий резко бросился на пол и рванулся, пытаясь достать графа дубинкой хотя бы по ноге. — Вот тебе! Мироеды… Сволочи…

Видя, что Саблин отскочил на безопасное расстояние и готовится нанести ответный удар, адвокат поспешно поднялся и пронзительно закричал:

— Люди! Согласно пункту два «Закона о долговой яме», каждый из вас может в любой момент стать «непосредственным обеспечением» по банковскому кредиту, отказавшись от ряда гражданских прав! Таких, как личная свобода и неприкосновенность, а также…

— Добровольно! Добровольно! — перебил его Саблин-Вольский. — Каждый гражданин сам указывает в контракте степень возможного обеспечения! И он вправе вычеркнуть пункт о личных гарантиях…

— Но проценты! — почти визжащим голосом возразил Савелий. — Проценты по «чистому» контракту почти в два раза выше! Ты же сам людей в рабство, гад, толкаешь!

Видя, что граф вновь приближается, адвокат принял выжидательную стойку и поднял дубину над головой.

— Господа дуэлянты! — вмешался ведущий. — Согласно правилам программы, вы не можете находиться в «синей зоне» дольше одной минуты… Наши зрители жаждут крови! К барьеру!»….

— Лера, сделай, пожалуйста, потише. Орут, как в лесу, — Игорь окончательно проснулся и приподнялся на кровати. — И вообще, что это за сумасшествие?

— Реалити-файт, утреннее шоу какое-то, — пожала плечами Валерия, уменьшая громкость телевизора. Она была уже почти одета и приводила в порядок прическу перед старинным потемневшим зеркалом. — Как я ещё могла тебя разбудить?

— На будущее могу подсказать один способ… — он нашарил на полу джинсы. — Кстати, сколько сейчас времени?

— Шесть двадцать. Поднимайся, я ещё планирую позавтракать…

— С добрым утром, гости дорогие! Слышу — не спите… — дверь приоткрылась, и в комнату заглянула тетя Люба, в сером клеенчатом плаще и с большой корзиной в руках. — Ой, а куда это вы собрались? Автобус-то только к обеду придет…

— Так у нас же режим, — не смутилась Лера. — Полседьмого — завтрак, затем прогулка… Здоровый образ жизни, в общем.

— Образ — это хорошо, — хмыкнула хозяйка, — а я вот за рассадой собралась, да на речку… В общем, дверь захлопнете, когда пойдете, а я примерно через час вернусь — переодеться ещё надо перед работой…

Она неожиданно замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. Где-то вдалеке прозвучал тихий одиночный звон, похожий на звук колокола.

— Так. Второй уже, — заторопилась тётя Люба. — Ну, всё, пора мне.

Перехватив корзину в левую руку, она перекрестилась и поспешно вышла.

Когда её шаги стихли, Лера подошла к окну и отодвинула штору.

— Солнышко встаёт, хорошо… Ой! Ты только посмотри на это…

— А что там?

Игорь выбрался из-под одеяла и, потягиваясь, приблизился.

— Ого! Куда это они все?

— Понятия не имею.

С высоты пятого этажа было видно, как из подъездов прилегающих домов одна за другой выходят пожилые женщины, одетые все, как и тётя Люба, в серые клеенчатые плащи и с корзинами в руках и, не разговаривая друг с другом, уверенно направляются в сторону центральной улицы.

— Она сказала — какую-то рассаду дают… — пожал плечами Игорь. — Но почему их так много? И почему все — в плащах?

— Ты знаешь, мне как-то не по себе от всего этого, — призналась Лера. — Напоминает сцену из фильма ужасов. Давай, может, уйдем отсюда поскорее?

— И так сейчас уйдем, — усмехнулся Игорь, натягивая футболку. — Только вот думаю я, что место, куда мы стремимся, может запросто оказаться пострашнее и этого городка и этих несчастных старух.

Женщины в плащах, тем временем, покинули свои дворы и вскоре перестали быть видимыми из окна.

Игорь посмотрел на часы. Ровно шесть тридцать.

В этот момент далекий колокол ударил в третий раз.

* * *

К домику дяди Вити они прибыли раньше назначенного времени.

Игорь предполагал, что, несмотря на договоренность, ему придется будить своих новых проводников: ни сам дядя Витя, ни его молодой компаньон не внушали ему доверия в отношении пунктуальности. Как, впрочем — и во всех других отношениях.

Однако он ошибся: их ждали. В тот момент, когда до дома оставалось всего несколько шагов, одна из створок у ворот распахнулась, а в проёме возникла фигура Костяна в засаленном комбинезоне цвета хаки.

— Давайте, заходите скорее. Пока эти гниды не очнулись, — он кивнул на соседние домики. — Только и норовят донести, шакалы…

Переведя взгляд на Валерию, он осекся.

— Я не понял, турист… Это что же — и есть твой «второй человек»?

— Ты не по годам догадлив, — пожал плечами Игорь, проходя внутрь. — Или у тебя есть возражения?

— Да у меня-то нету… — Костян закрыл ворота и направился вглубь двора, где располагался покосившийся деревянный сарай, обитый ржавыми стальными листами. — Идёмте, агрегат покажу.

Древний, неопределенного цвета, диковинный мотоцикл с коляской, он напомнил Игорю старинные фильмы о дорожных войнах — «Безумный Макс» и «Стальную цитадель». Массивный, с многочисленными хромированными частями и широким изогнутым рулем — даже в этом сарае, при свете тусклой лампочки, «агрегат» выглядел внушительно и гордо.

— Мотоцикл «Урал» М-67, настоящий ирбитский, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, — негромко, но с трепетом произнес Костян, словно боясь разбудить спящего зверя. — Я его три года назад за канистру спирта выменял. Восстанавливал, правда, долго…

— С бензином что? — покосился на него Игорь.

— Есть. Я ж ещё вчера на комбинат сгонял, взял «десятку» на дорогу… Не боись, доехать хватит.

— Ну, а тебе — как? — обернулся Игорь к девушке. — Нравится?

— Первый раз такой вижу, — почти шепотом ответила Лера. — Красивый…

— Что, явились, туристы? — в дверях возник дядя Витя. — Прошу всех пожаловать в билетную кассу.

Покинув сарай, хозяева и гости, один за другим не спеша поднялись на высокое деревянное крыльцо и вошли в дом.

Вопреки, опять же, ожиданиям Игоря, здесь было довольно светло и чисто, хотя нищета и скудость обстановки сразу же бросалась в глаза.

— Присядем на дорожку, — старик кивнул на широкую скамью возле самодельного деревянного стола. — Надо кое-что обсудить.

— Даже не надейся, — покачал головой Игорь. — Деньги, конечно, я сейчас покажу, но рассчитаюсь только на месте…

— Да я не об этом, — поморщился дядя Витя. — Присядь, говорю. Инструктаж проводить будем. И заметь — бесплатно.

— Да, конечно, вы правы, — улыбнулась ему Лера, опускаясь на скамью. — Нам будет очень интересно вас послушать.

— О'кей, — Игорь аккуратно поставил рюкзак на пол, но сам остался стоять. — Инструктируй, только покороче.

Понимая, что любая информация о Ново-Северске сейчас крайне важна для них и что даже одно слово, которое касается этого города, ценно чуть ли не на вес золота, он знал и другое: ни в коем случае эти люди не должны почувствовать ни его неосведомленности, ни его сомнений. Таковы вечные правила их чересчур сурового мира.

— Покороче? — усмехнулся дед. — А покороче будет так: вас убьют.

— Что? — растерялась Лера. — Как — убьют?

— А если я буду вяло втыкать, то убьют и нас, — дядя Витя перестал улыбаться и посмотрел на Игоря. — Поэтому начнем с главного. Что — в рюкзаке?

— В рюкзаке? Да ничего особенного. Консервы, термос, ну и так, по мелочи…

— Покажи.

— Сам посмотри, — пожал плечами Игорь. — Если в цвет молотишь.

— А ты мне тут не подводи! — зашипел старик. — Нашелся понимающий! Нам хоть в цвет, хоть в черное… Если «руду» везешь или «крокодил», то мы даже за сто червонцев за это не возьмемся… Давай, племяш, нюхни, чего там у них в мешке.

Костян неторопливо приблизился и склонился над рюкзаком.

— Если «кисляк» или «синька», то я за километр учую, — предупредил он, аккуратно, двумя пальцами, развязывая тесьму. — Хоть во что закатай… Так, а что за бутылка тут у тебя такая тяжелая, турист?

— Не бутылка, а термос, — неохотно ответил Игорь. — Хочешь — открой, глотни.

— И глотну, довыделываешься… Хм, да вроде не пахнет ничем, — Костян поднял голову и посмотрел на дядю Витю. — Ты это, старый, тоже сильно-то не перегибай. Люди за помощью к нам, а мы…

— Заткнись-ка уже, помогальник… В общем, так, туристы. Сейчас ты, — дед ткнул пальцем в Игоря, — наденешь мое пальтишко и каску мою нахлобучишь. Типа Костька меня везет. А ты, — он повернулся к Валерии, — возьмешь рюкзак и спрячешься в люльке. Брезентом укроем — не видно будет. Трасса на Ново-Северск давно закрыта, на выезде отсюда — два блокпоста. Поэтому из Сопкинска будете выбираться с другой стороны, по старому шоссе. Затем свернете в лес, Костян вывезет вас по просеке на трассу, а потом по трассе — до самого моста. У моста рассчитаетесь, и оттуда — уже сами. Всё ясно?

— Ясно. Дальше от моста как доберемся?

— Как… Пешком. Оттуда недалеко — ходьбы часа два всего. И дорога хорошая, хоть и подзаросла, наверное, уже…

— Подожди, — задумался Игорь. — Ну, а если — не по дороге, а через лес и сразу в город — никак не получится?

— Получится, — ухмыльнулся дядя Витя. — Прямиком на тот свет.

— Это ещё почему?

— А потому. Места вокруг Города минировали когда-то. Не везде, конечно, но выборочно. По периметру.

— Минировали? — изумился Игорь. — Это ещё зачем?

— Кто ж его знает — зачем… Но про минные кордоны у нас долго трубили. Мол, граждане, к соседнему режимному не суйтесь, экстренные меры безопасности, и прочее…

— Так, может, вранье всё это?

— Может, и враньё, — хмыкнул старик. — Лично я не проверял, хочешь — ты проверь. Но люди говорили: через лес в Город лучше не лезть. Только по дороге.

— Понятно… Ну, а обстановка в Ново-Северске сейчас какая?

— Обстановка? — дядя Витя переглянулся с Костяном. — Так это тебе лучше знать, турист, раз ты туда собрался. А мы по таким местам не шатаемся…

Вздохнув, старик посмотрел на Леру и покачал головой.

— Не моё это дело, конечно… Но если ты хочешь, чтоб подруга твоя жива осталась — не бери её с собой, турист. Здесь оставь.

— Где — здесь? — усмехнулся Игорь. — У тебя что ли?

— Да хоть бы и у меня. Всё лучше, чем из неё там мумию сделают…

— Что?!

В комнате повисла напряженная тишина. Стало отчетливо слышно, как тикают настенные электрочасы.

— Кто сделает? — негромко спросил Игорь.

Лера сидела молча и, не отрываясь, смотрела на старика.

— Неважно, — подумав, наконец, ответил тот. — Важно то, что вас там не ждут. Те, кого ждут, дороги не спрашивают. А больше ничего я вам не скажу. Собирайся, Костька.

Дядя Витя поднялся и направился к дверям.

— Кто такой Манфред? — окликнул его Игорь. — Не слыхал такое имя?

— Не слыхал, — равнодушно ответил старик. — Мало ли имен на свете… Пора вам ехать, туристы. Соседи уж скоро повылазят.

Во дворе при свете дня «Урал» М-67 выглядел уже не таким загадочным и грозным, как в полутемном сарае.

Сначала Игорь помог устроиться Валерии — девушка без труда поместилась в коляску, где её накрыли куском брезента — после чего и сам взобрался на мотоцикл, позади Костяна.

— Завожу. Держитесь, — скомандовал тот, вставляя ключ зажигания. — Дед, ворота открывай.

— Подожди! — не выдержал Игорь. Схватив за руку подошедшего к воротам старика, он развернул его к себе. — Ты мне всё-таки скажи. Только одно скажи мне, батя. Кто там сейчас банкует: красные или черные?

— Поезжай. Поезжай себе с Богом, турист, — медленно произнес дядя Витя. — А кто банкует — не знаю я. И никто не знает. Много лет из Города никаких вестей. Может, и передохли там все давно. Сожрали живьем друг друга… А может, и разбежались. Да сам скоро увидишь.

Он помолчал.

— Заводи, Костян.

 

18

Ехали не быстро.

Чтобы не слишком шуметь двигателем и поменьше привлекать чье-либо внимание, Костян не стал разгонять мотоцикл. Несмотря на это, расстояние от дома дядя Вити до выезда из Сопкинска они преодолели за каких-то пять минут.

Игорь так и не понял, для чего были нужны все эти игры с переодеванием: проезжая по безлюдным утренним улицам городка, они почти никого не встретили, а те немногие прохожие, что попадались им на пути, не обращали на мотоцикл никакого внимания.

Асфальт закончился сразу же, как только «Урал» оказался за городом. Здесь начиналась узкая проселочная дорога, ведущая, судя по всему, к одному из местных водоемов.

Проехав с километр, Костян притормозил у обочины и, не заглушая двигатель, убрал с коляски брезентовую накидку.

— Вылезай, воздухом подыши, — прокричал он Лере. — Здесь уже можно не прятаться.

— Куда сейчас? — спросил Игорь.

— Дорога скоро кончится — и в лес свернем, — через плечо ответил Костян. — Там километров семь-восемь держитесь — пойдем по старой просеке…

Он поддал газу. «Урал» взревел, дернулся и понесся дальше. Вскоре дорога действительно оборвалась, и вместо разбитого, но ещё довольно ровного шоссе, мотоцикл помчался по заросшей травой целине.

Ещё через пару километров, спустившись с небольшого пригорка, «Урал» резко сбавил скорость и стал неторопливо продвигаться вдоль всё теснее обступавших его таежных зарослей. Видимо, Костян искал какую-то, известную ему одному «точку разрыва».

Наконец, когда они забрались уже довольно далеко, и казалось, что ещё вот-вот — и ехать дальше будет просто некуда, «Урал» почти затормозил и, ломая кусты, свернул в самую чащу. Они выехали на узкую, оставленную когда-то лесовозами, таежную просеку.

Здесь было довольно темно — с обеих сторон густо заросшую «тропу вездеходов» обступали плотные ряды высоченных сосен. Сама «тропа» оказалась крайне неровной: ухабы, ямы, кочки… Молодые деревья, растущие прямо у них на пути…

Мотоцикл упрямо полз вперед.

Временами Игорь не мог отделаться от крайне неприятного чувства, что их медленное и сумрачное, словно по туннелю, движение никогда не кончится. Но вскоре, посмотрев на часы, он обнаружил, что на самом деле прошло всего около получаса.

А ещё через минуту Костян, первым разглядев впереди проблески света, прокричал:

— Ну, вот она и трасса!

Несмотря на то, что до дороги оставались буквально считанные метры, просека стала настолько труднопроходимой, что Игорю даже пришлось пару раз спрыгивать с мотоцикла и подталкивать его вперед.

И вот, наконец, преодолев последнее препятствие в виде поросшего мхом поваленного дерева, «Урал» радостно взревел и выехал на относительно ровную, асфальтированную дорогу — ныне закрытую, но в прошлом — «номерную» стратегическую трассу: Сопкинск — Ново-Северск.

Костян заглушил двигатель.

Сразу же наступила тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием стволов деревьев и редкими звуками опадающих веток. Где-то вдалеке крикнула одинокая птица.

— А что, вполне неплохая дорога, — огляделся Игорь. — Я думаю, нам…

— Тихо! — оборвал его Костян, к чему-то прислушиваясь.

Лера подняла голову и вопросительно посмотрела на Игоря. Тот пожал плечами.

— Нормально вроде, — пробормотал Костян. — Ну что, туристы, погнали дальше?

Не дожидаясь ответа, он завел мотоцикл и, несколько раз газанув, рванул с места.

На этот раз «Урал» помчался довольно резво. И хотя асфальт много лет не ремонтированной трассы был покрыт многочисленными трещинами и обильно порос травой, передвигаться по нему было гораздо удобней, чем по голой земле.

На некоторое время Игорь даже забыл, куда и зачем они едут. Сидя сзади, он, тем не менее, обдуваемый встречным ветерком, заворожено разглядывал пролетающую мимо тайгу — сливающуюся темную зелень почти непроходимой растительности, чьё величие совершенно не портили редкие покосившиеся бетонные столбы линии электропередачи с оборванными и свисающими до земли «лианами» ржавых проводов.

В какой-то момент ему стало казаться, что кроме них троих — обреченных на вечное одиночество человеческих существ, несущихся на древнем железном коне из одного мира в другой, на свете не осталось больше никого, и что этот путь по заброшенной трассе будет последним в их жизни, а потому — бесконечным…

«Урал» вдруг опять сбросил скорость и через несколько секунд резко затормозил на обочине.

— Во дела! — Костян торопливо спрыгнул с мотоцикла и побежал по дороге в обратную сторону. — Это что ещё за шутки…

— Ты куда? — Игорь поднялся с сиденья вслед за ним. — Случилось чего?

— Пока не случилось…

На расстоянии метров тридцати от «Урала» Костян остановился и присел на корточки.

— Слышь, туристы… А мы, похоже, не одни в Город торопимся. Есть, может, соображения у кого-то?

Подойдя ближе, Игорь понял, что тот имеет в виду. Трава, по какой-то причине поросшая в этом месте гуще обычного, была ощутимо примята к земле. Примята так, что никаких сомнений не оставалось: совсем недавно здесь останавливался автомобиль.

— Однако… — Игорь склонился над травой. — Ты как разглядеть-то это успел?

— Смотрел внимательно, вот и успел, — хмыкнул Костян. — Причем либо грузовик, либо внедорожник. Видал, как примято — широкие колеса у них…

— Вижу… Но как они здесь оказались? На просеке-то не было ни чьих следов.

— А что просека… Думаешь, на трассу ходов мало? Да и блокпост не святые охраняют… В общем, так. Дальше поедем медленно. Если увидим кого впереди, я тут же — разворот и по газам.

Костян поднялся и направился к мотоциклу.

— А если есть возражения, — на ходу прокричал он, — то могу прям сейчас обратно уехать. Мне моя жизнь дороже, чем ваши червонцы.

— Да какие возражения, — пожал плечами Игорь. — Сколько ещё до моста?

— Километров пятнадцать от силы, — Костян сел за руль и покосился на Валерию. — Ну? Как в «люльке» то сидится? Не продувает?

— Нормально, — не глядя на него, ответила Лера. — Ты мне лучше вот что скажи, герой…

Она помолчала.

— Куда это в вашем городе старухи по утрам ходят?

— Чего? А, эти… — усмехнулся Костян. — В «Круг Солнца» они встают, куда ж им ходить-то ещё…

— В какой такой «Круг»? — вмешался Игорь, забираясь на мотоцикл. — Секта что ли?

— Ну да, что-то типа. Только не Богу они молятся, убогие, а духу какому-то. Не то Урану, не то Смирне… Чушь, в общем.

— А нужно-то им что? — не унималась Лера. — Духов обычно просто так не беспокоят.

— Не просто так, конечно, — вздохнул Костян, — не просто так. И странно, кстати, что вы не знаете. А дело вот в чем, туристы…

Некоторое время он задумчиво смотрел куда-то вдаль, словно подбирая слова.

— В общем, в Сопкинске за последние девятнадцать лет ни одного ребенка не родилось. Ни в одной семье. Ни мальчика, ни девочки.

Лера замерла с широко открытыми глазами.

— Что? Почему это… так?

— Да не знает никто. Ни врачи, ни военные. Вот и живем. То ли атмосфера здесь такая, то ли вода, то ли, и правда — духи…

Он поставил ногу на педаль газа.

— Ладно, хватит языками трепать. Держитесь крепче, немного осталось уже.

Щелкнул ключ зажигания. Костян двумя руками взялся за руль. «Урал» затарахтел и, постепенно набирая ход, вновь двинулся по дороге.

* * *

Вопреки всем опасениям, остаток пути они преодолели вполне благополучно, так никого и не встретив. Очевидно, у тех, кто ехал на грузовике, поджидать кого-либо в планы не входило.

Лес неожиданно расступился. Впереди показалась узенькая речушка, которую пересекал массивный стальной мост, явно построенный ещё в «золотые годы» Ново-Северска.

Не доезжая до моста сотню метров, мотоцикл затормозил и остановился под деревьями на обочине.

— Вот и приехали, — без особой радости произнес Костян, глуша двигатель. — Теперь, туристы, пора нам прощаться, да разбегаться поскорее. Не нравится мне здесь…

— Что ж. Пора — так пора, — Игорь слез с мотоцикла и несколько раз присел, разминая ноги. — Нам-то куда теперь?

Костян тряхнул головой и, красноречиво ухмыльнувшись, пожал плечами.

— Не знаю…

— А, ну да, — спохватился Игорь, доставая из кармана деньги. — Извини, забыл. Вот, здесь двадцать девять червонцев, за минусом тех денег, что — на бензин…

— Ты мне всё-таки скажи, что за штуковина у тебя в рюкзаке, — перебил его Костян. — Это ведь не термос никакой, я сразу понял.

Он взял деньги из рук Игоря и повернулся в сторону Леры.

— Если б я деду сказал, вы бы сейчас оба в «гестапо» сидели. Он ведь боится всего, змея старая. Заложит и имени не спросит…

— Сколько? — хмуро спросил Игорь.

— Да пятерку ещё добавь, — подмигнул Костян, — и мы с вами в расчете.

— Держи.

— Ну, вот. Теперь порядок. Я же нормальных людей сразу вижу…

— У тебя сэт-мобила есть? — неожиданно спросила его Лера. — А то смотри, нам ведь и обратно ехать понадобится…

— Обратно? — растерялся Костян. — Как — обратно?

— Да вот так, — усмехнулся Игорь. — Или ты думал — мы туда навечно собрались? Номер скажи, и я тебе позвоню. Приедешь, заберешь нас и назад в Сопкинск…

— Э, нет, — покачал головой молодой человек. — Обратно — уже других денег стоить будет.

— Это ещё почему?

— Да потому. Сюда приехать — риск, а отсюда — риск вдвойне. Если не втройне. Ты-то позвонишь, а откуда я знаю, кто меня здесь будет ждать. Вникаешь? Так что, извини.

— О'кей, — решил Игорь. — Пятьдесят даю. Согласен? Больше нет у нас.

— Пусть будет пятьдесят, — согласился Костя. — Но сейчас.

— Что — сейчас? Не понял.

— Деньги сейчас давай. Ну, или хотя бы половину. Говорю же, риск очень большой…

Игорь некоторое время молча смотрел на него. Затем вынул из кармана и пересчитал оставшиеся купюры.

— Хорошо. Вот двадцать червонцев. Приедешь по звонку — дам ещё тридцать. Доволен теперь?

— Доволен. — Костян торопливо убрал деньги. — Телефон запиши… У меня не «сэт», правда, а обычная «вэбка», но дозвонишься легко — проверено.

— Ясно. Теперь — куда и как двигаться?

— Да очень просто. Смотри… Через мост переберетесь, и идите прямо по трассе. Километров через пять трасса закончится. То есть сама-то трасса никуда не денется, но там покрытие полностью ободрано — нет дороги, в общем…

— Так. Дальше.

— Дальше будет развилка. Одна дорога к свалке ведет — там тупик. А вторая — прямиком в город. Начиная от развилки, с дороги сходить не советую — кто его знает, может, там и правда заминировано.

Пока по трассе идете, увидите справа деревеньку брошенную, если на дрова не растащили, конечно. В случае чего, там спрятаться можно. Хотя говорят, в тех местах собак много диких развелось…

— А волки? — Валерия выбралась из мотоцикла и достала со дня коляски рюкзак с Колбой. — Или здесь ещё кто-нибудь водится?

— Не, хищников тут нет. Последние годы зверье лесное, вообще, пропало всё куда-то. Только вы всё равно особо не расслабляйтесь…

С этим словами Костян вновь сел за руль и приготовился заводиться.

— Ну, с Богом, туристы. Живы будем — встретимся ещё.

— Позвоню — попробуй только не приехать, — задумчиво проговорил Игорь. — Похороню вместе с мотоциклом. А в остальном — удачи тебе, бродяга.

— Ну и вам — откровенно.

Костя завел мотор и, несколько раз уже привычно газанув, стал разворачиваться.

— С Богом, — ещё раз повторил он.

Мотоцикл рванул с места и начал стремительно удаляться. Поднятая им пыль медленно оседала на землю.

Через каких-то полминуты «Урал» уже слился с дорогой, а вскоре и вовсе пропал из виду.

И снова наступила тишина.

* * *

Трасса закончилась гораздо раньше, чем обещал Костян.

Они отошли от моста не более, чем на пару километров, когда обнаружили, что дороги больше нет: непонятно как и, главное — непонятно зачем асфальт был содран напрочь, обнажая потемневший от времени щебень.

Возможно, таким образом жители Ново-Северска хотели оградить себя от внешнего мира: проехать по такой «дороге» мог разве что танк или серьезный вездеход, да и то — лишь на очень медленной скорости.

Игорь представил, как выглядел бы здесь мотоцикл Костяна, и усмехнулся.

— Посмотри-ка туда, — дотронулась до его руки Лера.

Окружающий трассу лес заметно поредел с одной стороны, открывая взору расположенные метрах в пятистах от дороги десятка два или три мрачных невысоких строений, покосившихся и давно пришедших в полную негодность. Даже на таком расстоянии можно было разглядеть растущую на их крышах траву, чернеющие проемы дверей и выбитых окон.

— Это, наверное, и есть та самая «деревня», — хмыкнул Игорь. — Хотя лично мне она напоминает свалку…

Пройдя ещё метров двести, они увидели узкую, отходящую от трассы, густо заросшую дорогу, служившую когда-то подъездным путем к деревне, и Игорь в очередной раз поразился, насколько быстро природа возвращает утраченные позиции: ещё каких-нибудь год или два — и эту дорогу уже невозможно будет найти…

Внезапно он остановился.

— Так… А что это у нас?

Мятая, ярко-белая картонная пачка сигарет «Romanoff» с привычными матово-черными буквами «Курение-смерть». Она валялась в стороне от дороги, как если бы кто-то выбросил её из окна проехавшего автомобиля. Выбросил совсем недавно, день или два назад, не больше — глянец на пачке всё ещё блестел, как новенький.

— Интересно… — Игорь подобрал её и огляделся. — И куда же вы ехали?

Вопрос был непростой. От трассы пачка сюда бы не долетела — слишком большое расстояние. Получается, что её выкинул или пешеход, который так же, как и они, шел по обочине, или же кто-то проезжал здесь в сторону деревни. Но зачем он туда проезжал?

— Очень и очень интересно… Я сейчас.

Игорь аккуратно положил рюкзак на землю и двинулся по дороге, внимательно глядя себе под ноги. Отойдя метров на сто, он обнаружил разгадку: в серой пыли четко проступал отпечаток фрагмента протектора автомашины.

— Иди-ка сюда, — негромко позвал он Леру.

Подхватив рюкзак, девушка приблизилась.

— Знаешь, нам лучше поскорее убраться отсюда, — она была явно обеспокоена. — Вдруг они и сейчас — там?

— Не бойся, — задумчиво отозвался Игорь, вглядываясь в мрачные силуэты домов. — Если они там, то вариантов всего два: либо мы теряем Колбу, либо… они теряют джип.

— Ты… — её глаза округлились.

— Шутка. Мне кажется, в эти развалины просто так никто не поедет. Думаю, стоит сходить и посмотреть. Только аккуратно.

Спрятав Колбу в кустах, они торопливым шагом направились по дороге в сторону ближайшей избы — оставаться на открытом пространстве, было, действительно, очень неуютно.

Возле крыльца, однако, чувство опасности не исчезло. Напротив, Игорю стало казаться, что из каждого окна за ними наблюдают чьи-то внимательные глаза, а странная, мертвая тишина вокруг — это всего лишь хитрость притаившегося монстра.

Или монстров?

В доме пахло сыростью и гнилым деревом. Почерневшие стены и потолок вызывали ассоциацию с пребыванием внутри гигантского гроба. Тут и там виднелись пятна плесени или мха. Давно умершее жилище; им вряд ли стоило приходить сюда.

Игорь сделал несколько шагов и почувствовал, как под его весом опасно прогнулись полусгнившие доски. Как бы не провалиться под пол…

Откуда-то сверху донесся глухой деревянный звук. За ним ещё и ещё. Наверняка, чердак давно облюбовали птицы. Или, может быть, это ветер шевелит створку какой-нибудь чудом уцелевшей оконной ставни?

— О'кей, — сам себе сказал Игорь. — Сейчас посмотрим наудачу ещё парочку хижин, да надо, и правда, отсюда убираться. Уж больно здесь мрачно.

Покинув избу, он, а за ним и Лера, направились к строениям, которые образовывали некое подобие улицы и были менее всего видны с трассы. Здесь их ждала та же самая картина: гнилые почерневшие развалины, поваленные или разобранные на дрова заборы, густо заросшие дворы.

Дойдя почти до середины улицы, Игорь остановился.

— Зачем им было нужно заезжать сюда? — пробормотал он себе под нос. — Не туалет же они здесь искали… Так, а это ещё что?!

Одна из хижин явно выделялась из общего ряда: все три окна её были затянуты грязной полиэтиленовой пленкой.

— Гляди-ка. А тут, похоже, кто-то живет, — стараясь выглядеть уверенно, Игорь обернулся к девушке. — Может, зайти? На чашечку чая…

— Пожалуйста… — Лера остановилась рядом и взяла его за руку. — Давай уйдем отсюда.

— Не бойся. Конечно, уйдем. Только сначала посмотрим.

Он и сам до конца не понимал, что хочет найти. Но то самое сверхчутьё, которое зачастую развивается у закоренелых преступников или, наоборот, у сыщиков, и которое уже не вмещается в привычное для многих понятие «интуиция», настойчиво твердило ему из подсознания: «Для вас Ново-Северск начинается здесь».

Медленно и осторожно, стараясь не шуметь, они приблизились.

Когда до развалившихся ворот осталось не более двадцати метров, Игорь увидел на земле свежие отпечатки автомобильных колес, ведущих сюда от дороги. Самого автомобиля нигде видно не было.

Подкравшись к краю дома, Игорь заглянул во двор. Никого.

Некоторое время он прислушивался, но, так и не услышав ни единого звука, помахал Валерии, притаившейся у соседней постройки. «Давай сюда. Скорее».

Подошли к крыльцу. Сделав предостерегающий знак рукой, Игорь вновь остановился и прислушался. Стояла мертвая тишина.

Лера дотронулась до его плеча и кивнула в сторону соседнего дома. Там, невидимая с улицы, прямо на земле высилась приличных размеров куча мусора. Даже отсюда было понятно, что свалка совсем свежая: очевидно, здесь кто-то жил.

— Идём, не бойся, — шепнул Игорь и стремительно поднялся на крыльцо.

Дверь была приоткрыта.

Он тихонько шагнул внутрь и оказался в просторных сенях. Постояв несколько секунд, Игорь решительно переступил порог и вошел в избу. Лера скользнула за ним.

— Есть кто живой? — негромко произнес Игорь в полутемное пространство избы. — Мы заблудились, а дорогу подсказать некому…

В этот момент боковым зрением он увидел нечто странное и замер на полуслове.

— Смотри! Смотри! — вскрикнула вдруг Лера сдавленным голосом, указывая в дальний угол комнаты. — Что это?!

Она резко рванулсь в сторону и чуть не упала, но Игорь успел схватить её за плечи.

— Всё! Всё! Спокойно!

— Пусти меня! — у неё началась истерика. — Пусти!

— Но Лера! Это всего лишь человек! Мёртвый… человек.

В трех метрах от них, возле самой стены, словно прибитый к ней гвоздями, стоял, раскинув руки, мертвец.

В том, что это именно мертвец, не было никаких сомнений — во лбу у него имелось небольшое черное отверстие, из которого через всё лицо тянулась засохшая струйка крови. Остекленевший взгляд убитого был направлен в потолок.

Выпустив Валерию, которая тут же отступила к дверям, Игорь медленно приблизился к телу.

— Ну, здравствуй, приятель.

Приглядевшись, он обнаружил, что руки человека, и в самом деле, прикручены проволокой к свежевбитым в стену металлическим скобам.

— Лет тридцать от силы. Хотя выглядит как бомж, — негромко проговорил Игорь. — Его привязали к стене, а затем выстрелили в голову…

— А ещё, — он внимательно осмотрел шею и руки несчастного, — его, похоже, пытали. Вот следы инъекций, а вот — пятна от ожогов… И кстати, посмотри на его лицо.

— Не буду я ничего смотреть, — раздраженно ответила Валерия. — Нужно уходить. И поскорее. Ты всё равно его не оживишь.

— Да, сейчас пойдем. Я только хочу понять, что здесь произошло.

Он огляделся и обратил внимание на большой деревянный ящик, стоящий возле окна и служивший, по-видимому, столом. На грязной поверхности этого «стола», среди потемневших алюминиевых тарелок и засохших объедков, были разбросаны новенькие пластиковые «гильзы» от одноразовых шприцев, а также картонная, без этикетки, коробка из-под ампул.

— Так… Понятно.

Игорь перевел взгляд на узкую лежанку на полу, возле которой в беспорядке валялись вещи убитого: рваный брезентовый комбинезон, выцветшая спортивная шапка, резиновые сапоги…

— Что ж, теперь можно и уходить.

Покинув дом, они поспешно спустились с крыльца и зашагали обратно в сторону места, где была спрятана Колба.

Несколько раз Игорь оборачивался — ему почему-то казалось, что кто-то неотрывно смотрит им вслед. В отличие от него, Лера двигалась быстрым шагом, без оглядки, почти бежала.

Вскоре, подобрав в кустах рюкзак, они направились к трассе.

— Ну и дела здесь творятся, — размышлял вслух Игорь. — Какой-то человек непонятно зачем живет в этих руинах. Приезжают серьезные ребята, очень жестко с ним «беседуют», а потом убивают. Забраться в эту глушь, рисковать, столько бензина сжечь — и всё ради того, чтобы лишить жизни жалкого бродягу?

— Тебе-то — какое дело? — покосилась на него Лера. — Может, он их обманул. Или деньги украл. Или вообще, из тюрьмы сбежал и прятался.

— Украл деньги и живет в обгорелой хижине? Сбежал из лагеря и вместо большого города притащился сюда, в эти жуткие места? Нет. Я думаю, тут — другое. Либо он что-то знал, либо они были уверены, что знал. Причем, знал нечто важное…

— Лично меня больше волнует, где они сейчас, и не встретим ли мы их здесь, на трассе.

— Я не эксперт конечно, но думаю, что его убили вчера или позавчера. И сейчас эти люди, скорее всего, уже далеко.

— Где — далеко?

— Не знаю… Надеюсь, уже на Большой земле. Или… — он помолчал. — Ну, или в Ново-Северске.

— Вот! — невесело усмехнулась Валерия. — Именно это я и боялась услышать…

Они подошли к трассе и остановились, словно решая, в какую всё-таки сторону им теперь двигаться.

— Похоже, пришла пора для сэт-мобайл, — Игорь вынул из кармана телефон и посмотрел на небо. — Надеюсь, спутники сюда «достреливают»…

— Да лишь бы снайпер не достреливал, — мрачно отозвалась Лера, извлекая свой «сэт». — У твоего батарея сколько держит?

— Семьсот часов, — он включил трубку и сосредоточено ввёл код активации. — О! Смотри-ка, показывает «зеленую зону»! Не обманули черти…

— Давай рюкзак. И старайся идти не очень быстро, а то мне за тобой не угнаться… «Третий глаз» включил?

— Да, сейчас закреплю.

Игорь пристегнул к уху «рэд-сэт» и настроил видеокамеру так, чтобы Лера на своей трубке могла видеть всё, что происходит вокруг него в радиусе тридцати метров.

— Так нормально?

— Вполне, — Лера опустила руку с телефоном. — Буду держаться метрах в шестистах позади тебя. На въезде, или что там у них, притормози — нужно будет спрятать Колбу.

— Да, я помню.

Он ещё раз оглядел Валерию: осунувшаяся, взъерошенная, в этом странном одеянии, с рюкзаком за спиной и газовым баллоном «Леди-Райдер» в руке — единственным своим оружием, её можно было хоть сейчас снимать в «Сталкерах Уно»; не хватало лишь противогаза и резиновых перчаток…

— Ну, всё. Я пошел. Когда окажусь вон там, на спуске, выдвигайся и ты.

— Хорошо. Давай.

Застегнув куртку, Игорь сунул руки в карманы и не спеша зашагал вдоль трассы.

Отойдя метров на сто, он обернулся и помахал рукой Валерии, которая словно статуя замерла возле дороги и молча смотрела ему вслед.

 

19

«Внимание! Вы въезжаете в зону повышенного контроля. Движение гражданских автомобилей осуществляется строго по спецпропускам».

Возле огромного ржавого щита Игорь сделал остановку. Впереди, метров через сто, трасса совершала поворот и переставала быть видимой — мешали деревья. А между тем, город вот-вот уже должен был появиться.

— Как у тебя дела? — он вызвал Валерию.

— Так же, как и у тебя. Иду, — откликнулась та. — Слушай, ох и тяжелая же эта Колба…

— Сочувствую. Осталась совсем недолго.

— Почему ты остановился?

— Похоже, мы недалеко от въезда. Пытаюсь угадать что там — за поворотом…

— Просто сходи и посмотри. Если там уже въезд, то дождись меня. Мечтаю избавиться от рюкзака.

— Хорошо. Следи за монитором. Пошел.

Игорь посмотрел на часы, поправил «ред-сет» и неспешным шагом двинулся дальше.

Однако, дойдя до поворота, ничего нового он не увидел. Та же искореженная, лишенная асфальтового покрытия трасса, те же огромные вековые деревья, плотными рядами стоящие вдоль дороги. А через триста метров… ещё один поворот.

— Въезда пока не видно, — хмыкнул Игорь в микрофон. — Трасса извивается…

— Вижу. Ты только не вздумай срезать: вдруг здесь, и правда, заминировано.

— Да брось, всё это сказки местных «топоров». Разве мало в стране режимных объектов? Но нигде почему-то ничего не минируют…

Внезапно Игорю показалось, что, несмотря на кажущееся однообразие пейзажа, какие-то детали вокруг незримо изменились. Он прошел ещё несколько метров и резко остановился.

— Ты чего? — немедленно отреагировала Лера. — Заметил что-то?

— Интересно… Почему-то гравий здесь очень ровно уложен. Как будто выравнивали катком. Видишь?

— Ага… Может, собираются асфальт класть?

— Не знаю. Так… Посмотри-ка вон туда… Кажется, там что-то лежит. Не то рюкзак, не то сумка…

Прямо на дороге, в двадцати метрах от него, действительно валялся какой-то предмет, напоминающий небольшую кожаную сумку.

— Пойду, гляну, что это.

— Может быть, не стоит?

— Думаешь, мина? — он улыбнулся. — Скорее всего, забыл кто-нибудь из местных бомжей. Я сейчас…

Ещё раз внимательно оглядевшись, Игорь стал очень медленно подходить к предмету. Десять метров. Пять. Вокруг стояла мертвая тишина, и лишь под ногами негромко, в такт его шагов, хрустел гравий.

— Похоже на автомобильную аптечку…

Крак!

Резкий металлический лязг, словно звук сталкивающихся вагонов. Земля внезапно разверзлась, и Игорь, потеряв равновесие, стремительно полетел вниз.

Секунда — и он упал на спину, больно ударившись головой о холодную каменистую почву.

— Эй! — эхом отозвался в ушах крик Леры из динамика «сет-трубки».

В следующую секунду связь прервалась.

* * *

Игорь открыл глаза.

Узкая темная канава, на дне которой он лежал, перерезала трассу поперек по всей её ширине. Подняв голову, Игорь посмотрел наверх. Глубина от силы метра три, не больше. Нужно срочно выбираться.

Он сделал попытку подняться на ноги, опираясь руками на влажное и скользкое дно канавы, и в этот момент наверху послышались чьи-то торопливые шаги.

Так. Похоже, ловушка. Закрытая стальными раздвижными створками и замаскированная слоем гравия яма явно была сооружена здесь специально для встречи не званых «гостей города», а люди, которые спешили сейчас к месту его падения и чьи шаги он отчетливо слышал, вероятно, и есть — хозяева «капкана».

Вот только кто они? Сотрудники местной охраны? Или мародеры?

— Осторожно, у него может быть ствол…

— Ты лучше по сторонам смотри. Скорее всего, он не один.

Голоса принадлежали двум мужчинам, подошедшим к самому краю канавы.

Игорь, наконец, поднялся на ноги, но увидеть говорящих ему не удалось.

— Эй, ребята, — позвал он. — Вылезти помогите…

— Да поможем. Не сомневайся, — усмехнулся тот, чей голос звучал старше. — Лишь бы тебе потом назад в землю не захотелось… Короче. Стволы, ножи и всё остальное — бросай наверх.

— Гранату только бросать не надо — обратно прилетит, — вставил второй и захихикал. — Ладно, пусть посидит пока. Сейчас Рубленых вызову.

Послышался треск рации.

— Слышь, братья. Резко взяли «бобик» — и сюда, к дыре. У нас тут гость и, возможно, с компанией.

— Понял, — прогудела рация. — Сейчас будем.

— У меня нет никакого оружия, — сказал Игорь. — Можете проверить…

— Обязательно проверим, дорогой, обязательно, — опять заговорил первый. — А теперь отвечай быстро и без пауз. Кто такой? Откуда идешь? Куда идешь? Зачем? Будешь долго думать над ответами — не обижайся. Итак?

— Меня зовут Игорь. Иду из Сопкинска. В Ново-Северск. Хочу посмотреть, как люди живут.

— С кем идешь?

— Один я.

— Пешком?

— Сами видите…

— В Городе что забыл?

— Да говорю, же посмотреть хотел…

— Чего тебе тут смотреть, митя? — вмешался тот, кто был помоложе. — Режимный объект здесь, а не Лас-Вегас. За дебилов нас держишь?

— Так режим вроде убрали давно… — пожал плечами Игорь, отмечая про себя тюремное словечко «митя». — Я просто у тетки в Сопкинске гостил, ну и решил сходить глянуть, что за город такой…

— Ага. Через посты, через лес. Глянуть. Короче, хватит базарить, — решил человек постарше. — Отвезем его в «Кремль», пусть Медик с ним разбирается. Где Рубленные-то? Мне дыру закрывать пора.

— Да вон, едут уже. Оглох что ли, — молодой снова включил рацию. — Гриша, близко не подъезжайте. Встаньте за сто метров. Из машины ни шагу. Всё, отбой.

До Игоря донесся слабый шум автомобильного двигателя. Похоже, это за ним. Проклятье, необходимо куда-то спрятать «сэт». Он отцепил камеру и выключил телефон. Может, закопать его здесь?

— Эй, там внизу! Готовься на выход, — прокричал сверху пожилой. И словно прочитав мысли пленника, добавил. — И в яме ничего «забывать» не надо. Найдем если — хуже будет.

Через минуту сверху спустили толстый веревочный трос с несколькими узлами посередине.

— Вылезай, родимый, — скомандовал пожилой. — И давай без попыток самоубийства — у меня «калаш» наготове.

— Я без оружия, — повторил Игорь. — Встречайте, уже лезу.

Цепляясь за узлы, он буквально в три приема добрался до поверхности и высунул голову из ямы.

Что ж. Этого и следовало ожидать.

Двое: один пожилой, небольшого росла, худой, словно после голодовки, и второй — его товарищ помоложе, лет двадцати — двадцати пяти. Оба одетые в странную, похожую на лагерную робу одежду: черные вылинявшие халаты и такого же цвета широкие штаны, кирзовые сапоги и армейские панамы. У каждого в руках по автомату «калашникова».

— Теперь не спеши, — предупредил молодой. — Вылезай медленно. И сразу же встаем на колени, руки в стороны. Чихнешь случайно — извини: высажу весь рожок. Всё, полез.

Приподнявшись на руках, Игорь осторожно выбрался на поверхность, оказавшись вновь на покрытой гравием трассе.

— Здравствуйте…

— На колени, я сказал! — молодой подскочил сбоку и поднял автомат. — Вот так. И руки давай в стороны. Шипа, чекани гостя.

Пожилой, закинув «калаш» за спину, неспешно приблизился к Игорю. Наклонившись, он похлопал сверху по карманам куртки пленника, после чего отступил назад.

— Снимай пиджачок. Медленно! Бросать не надо, просто положи перед собой. Вот молодец. Вовка, скажи братьям, пусть подъедут — грузить будем.

Не опуская автомат, молодой прикоснулся к висевшей на поясе рации.

— Гриша, давай.

Где-то совсем рядом, за деревьями, глухо взревел двигатель, и из чащи на трассу медленно выбрался старый армейский «уазик». Он выглядел довольно экзотично: бурого цвета, с прожектором на крыше и стальной сеткой поверх лобового стекла. На дверцах — выцветшая давно забытая республиканская символика.

Не доезжая до «капкана» метров десять, автомобиль затормозил. Дверь кабины распахнулась, и на землю спрыгнул человек — лысый и красномордый, почти двухметровый великан, в том же странном одеянии, что и его товарищи. В руке он держал обрез.

— Ну? — хрипло проговорил он, подходя. — Куда его?

— В Город отвези, к Медику. Карманы только сперва проверь, как следует, — молодой опустил автомат и кивнул Игорю. — Всё, вставай, митя. Людей хотел посмотреть — вот и посмотришь. Если не убьют, то ещё свидимся. Покеда.

* * *

Глядя, как снаружи, за узким зарешеченным окном, пробегают молчаливые вековые сосны, Игорь невольно вспомнил своё освобождение из «Полигона». Когда это было? Четыре месяца назад? Четыре года? Или четыре века… Только теперь всё обстояло совсем иначе: он — один, вокруг — враждебный незнакомый мир, а вместо свободы его ждет неизвестность…

Интересно, где же сейчас Лера?

«Уазик» вдруг перестал трястись — вместо гравия под его колесами появился асфальт.

Автомобиль сделал очередной поворот, и деревья неожиданно расступились, открывая удивительную, почти фантастическую панораму. Стоящие ровными рядами, совершенно одинаковые серые пятиэтажные дома, все как один — с густо заросшими крышами и идеально правильными рядами чернеющих окон; это больше походило на гигантское инопланетное кладбище, чем на город, в котором живут люди.

— Ну, как? Нравится? — ухмыльнулся красномордый, толкая Игоря локтем в бок. — Перебраться сюда не хочешь?

— Нравится. Ещё как. Наручники сними.

— Слышь, Гриша, ему нравится, — красномордый подмигнул в зеркало водителю — такому же лысому, как и он сам, здоровенному верзиле. — Может, здесь его и похоронить?

— Хорони. Если заняться нечем.

— Да ладно. Я же так. Шучу.

Город стремительно приближался. Из-за пятиэтажек уже можно было разглядеть здания, расположенные, по-видимому, в самом центре города: мрачные высотные дома из серого камня, темнеющие корпуса промышленных объектов, а ещё — местную телебашню, явное излишество и роскошь для такого места как Ново-Северск.

Красномордый, некоторое время молча смотревший в окно, снова повернулся к Игорю.

— Слышь. А ты вообще кто? Наш или ихний?

— Сам по себе. Без смысла пока.

— Вон оно что, — в голосе конвоира мелькнуло понимание. — Давно отскочил?

— Полгода скоро.

— Да… На воле время быстро идёт… Где мотал-то?

— В «Полигоне». Центральный федеральный округ.

— Не слыхал, — пожал плечами красномордый. — И как там?

— Смертность высокая. От острой сердечной недостаточности. А в остальном — рай, как и везде.

Автомобиль, наконец, достиг городской черты. За окном потянулись всё те же серые пятиэтажные дома, потемневшие от времени бетонные заборы, буйно разросшиеся зеленые насаждения.

Проехали перекресток. Затем второй, третий… Судя по всему, они направлялись в центральную часть Ново-Северска, но, сколько бы Игорь не вглядывался сквозь пыльные стекла «уазика», ему не удалось увидеть снаружи не только ни одного автомобиля, но даже ни одного прохожего.

— Тихо у вас, — выразил он недоумение. — Вымерли все что ли?

— Ага, точно. Вымерли, — ухмыльнулся конвоир. — Да ты не беспокойся, все там будем… Гриша, на завод заезжать не надо, давай сразу в «Кремль».

— Туда и еду, — хмыкнул водитель. — Вчера «третью» закрыли, поэтому — в объезд. Я думал, ты знаешь…

— Не, не знаю. А чего закрыли-то?

— Хобот сказал, под «третьей» пустоты засекли. Обвала боятся.

— Опять пустоты… Так иной раз задумаешься, а может и правда — черви земные выгрызают?

— Ты б «технички» жрал поменьше — так, глядишь, и черви бы не мерещились.

— А я причем? Откуда-то же они берутся, эти пустоты…

«Уазик» снизил скорость и выехал на небольшую площадь, в центре которой располагался высокий стальной постамент в виде колонны. Самого памятника на постаменте не было.

Автомобиль обогнул колонну, словно намеревался подъехать к помпезному гранитному зданию — очевидно, бывшей мэрии, но вместо этого остановился возле двухэтажного кирпичного дома напротив.

«Федеральный банк России», — гласила потемневшая металлическая вывеска над единственным его подъездом.

— Ну, вот и приехали.

Красномордый отдал обрез водителю и, щелкнув замком, снял с Игоря наручники.

— Вылезай.

 

20

День клонился к вечеру.

Сквозь широкое, забранное могучими коваными решетками окно можно было видеть бледный розовый закат над коробками домов, а также чернеющие на его фоне мрачные силуэты заводских труб и энерговышек, уходящих в холодное безжизненное небо.

Кабинет, очевидно принадлежавший когда-то одному из руководителей банка, хотя и не поражал своими размерами, выглядел довольно внушительно: низкая кожаная мебель, массивный, с мраморной столешницей письменный стол, камин, явно ручной работы. Стены же украшали бронзовые подсвечники, а также полотна на исторические темы.

За столом, в высоком, похожем на трон кресле сидел человек в сером костюме и читал глянцевый журнал. Помимо небольшой стопки книг, хрустальной пепельницы и мерцающего в режиме ожидания небольшого монитора, на столе присутствовал странный сувенир — миниатюрная, искусно сплетенная из колючей проволоки новогодняя елка.

— Проходи, не бойся, — человек, наконец, оторвался от чтения и, прищурившись, посмотрел на Игоря. — Если ты — здесь, то бояться уже не имеет смысла. Прошу.

Он жестом указал на один из стульев, после чего перевел взгляд на конвоира.

— Надеюсь, вы не забыли его обыскать?

— Нет, не забыли. Вот, в пакете… — пролепетал краснорожий внезапно поникшим голосом. — Куда всё положить?

— Ко мне на стол, — усмехнулся хозяин кабинета, — куда ж ещё. Теперь спустись вниз, скажи, что мне нужен Слава, а сам можешь быть свободен.

— Да, сейчас…

— Я же попросил тебя сесть, — человек вновь посмотрел на Игоря, как только конвоир вышел. — Неужели это так сложно?

Ему было чуть больше пятидесяти. Щуплый, невысокого роста, с острыми чертами лица и седой бородкой, он походил бы на доктора из детских сказок, если бы не холодный и выразительный, почти гипнотизирующий взгляд его черных бездонных глаз.

— Прошу, — повторил он с нажимом.

— Да, конечно. Извините.

Игорь пододвинул к себе один из стоящих у стены стульев и сел, с любопытством оглядываясь и стараясь выглядеть естественно.

— Если честно, я не совсем понимаю, где нахожусь, и поэтому…

— Звали, Пётр Леонидыч? — в дверях возникла фигура крепкого молодого человека в офицерской, но без погон военной форме.

— Да. Проходи, Слава, — кивнул хозяин кабинета. — Возможно, мне понадобится твоя помощь… А возможно и нет. Итак.

Он снова обратился к Игорю.

— Есть два варианта. Вариант первый: всё как на духу. Кто такой, откуда, зачем пожаловал. Вариант второй: будет больно и страшно, и только потом — всё как ну духу. Тебе какой?

— Негусто вариантов, — заметил Игорь. — Но, вообще, наверное, лучше первый.

— Разумеется, — холодно согласился «доктор». — Обычно так и бывает: сначала первый вариант, затем второй. Рассказывай.

— Меня зовут Игорь. Фамилия — Ветров, — начал Игорь монотонно, словно на допросе. — Отбывал наказание по статье двести двадцать, часть три. Отбыл шесть лет из восьми, освободился четыре месяца назад…

— А чего вдруг рано выгнали? — Пётр Леонидович дотронулся до монитора, и тот ожил — по экрану побежали какие-то таблицы, графики и реестры. — Неужели встал на путь исправления?

— Нет, просто под программу попал. Называется «Кредит доверия». В этом году по стране больше тысячи человек «кредиты» получили. В основном, кто в Центральном округе сидел…

— Повезло, значит. Ну, хорошо. Отбывал где?

— Федеральная тюрьма «Полигон — 2000». Это экспериментальное исправительное учреждение, в котором…

— Номер свой скажи, — перебил «доктор». — И я сам увижу, из какого ты… учреждения.

— Две тысячи сто пять. Блок «четыре».

— Две тысячи сто пять… Так… — Пётр Леонидович несколько раз коснулся пальцами поверхности монитора, очевидно, листая страницы некой базы данных. — Ага, нашел. Слава, подойди поближе.

— Не думал, что можно где-то купить информационную базу российских тюрем, — пробормотал Игорь.

— Это не «база тюрем», — усмехнулся хозяин кабинета, — а так называемый социальный реестр Федеральной комиссии по учёту неблагонадежных. И я его не покупал.

— Всё равно впечатляет…

— Короче, Ветров. Судя по тем данным, которые я сейчас вижу, последние два года ты находился в «блоке четыре». Так?

— Так.

— Тут написано, что этот блок… — Пётр Леонидович покосился на монитор, — относится к разряду дисциплинарных.

— Да.

— Отлично. Перечисли мне фамилии своих тамошних друзей-приятелей. Если помнишь, конечно.

— Всех не помню, — задумался Игорь. — Только тех, с кем реально общались… Ворон, Василевский, Миркин… Так, постойте. Если у вас есть база, то ведь и фотографии, наверное, должны быть? Просто посмотрите и…

— Хорошо, — «доктор» отвел взгляд от монитора и принялся внимательно разглядывать свои руки. — Допустим, ты — Ветров. И допустим, ты не стукач. Теперь объясни мне. Что ты забыл в нашем городе?

— То, что ты сидел, ещё ничего не значит, — неожиданно вмешался Слава. — Скорее, наоборот. «Топоры» не стали бы посылать сюда работягу или мутного. Они прислали бы как раз такого как ты — сиженного, катанного, по всем базам видного. Я не прав?

— «Топоры», — улыбнулся Игорь, — прислали бы сюда взвод спецназа да имперского советника с особыми полномочиями. Половину населения они бы постреляли, а половину — отправили «на переработку». И не заморачивались всей той возней, о которой вы тут говорите.

— Это на каком таком основании? — прищурился «доктор». — Мы здесь, к твоему сведению, ничем противозаконным не занимаемся. Я вот, например, зарегистрирован как житель Ново-Северска и работаю в администрации города. За что меня стрелять?

— Вы, наверное, немного отстали от жизни, — вздохнул Игорь, — сегодня чьи-то гражданские права волнуют «топоров» так же мало, как и кольца Сатурна. Особенно в свете доктрины «Нового Порядка». Понадобится кому-то ваш городок — «зачистят» в два счета. Да потом китайцам сдадут в аренду, ха…

— А ты, я гляжу — демократ. Недорезанный… Разговаривать в тюрьме научился? — Пётр Леонидович покачал головой и посмотрел на Славу. — Ну что. Похоже, это он и есть.

— Вы думаете?

— Почти уверен. Возраст тридцать с небольшим, среднего роста, телосложение обычное. Опять же сидел за разбой.

— Всё может быть. Мне тоже кажется — похож. И что? Будем звонить лысому?

— Не спеши, Слава, не спеши, — «доктор» поднялся из-за стола и подошел к окну. — Деньги это, конечно, хорошо. Но мне вот что интересно…

Он замолчал.

— Господа, — вмешался Игорь, — может быть, вы введете меня в курс дела, коль скоро речь идёт обо мне? Я думаю, мы могли бы…

— Сиди спокойно, — рявкнул Слава. — И помалкивай. Надо будет — тебя спросят… Пётр Леонидыч, а что если вколоть ему «фэнь-дзу»? И лысому ничего говорить не будем. Как он узнает-то?

— Как… Откуда я знаю — как? — «доктор» повернулся к столу и задумчиво посмотрел на Игоря. — С одной стороны, двести штук — деньги неплохие. С другой, просто так их никому не платят. Сегодня отдадим его лысому, а завтра узнаем о миллиарде, который упустили. Причем из газет узнаем, Слава, из газет.

— Так вот я и говорю…

— А если вколотить ему «синьки», как ты говоришь, то — что тогда? Запросто может оказаться, что внутри у него какая-нибудь однодневная вирусня типа «корейского дракона» или наоборот — компромат на кого-нибудь из Думы. В итоге и денег не получим, и неприятностей огребем. М-да…

— Это мы-то огребем? — удивился Слава. — Да я этому лысому…

— Слушай, Хобот, — «доктор», похоже, начал терять терпение. — Ты когда уже в людях разбираться научишься? Лысый во много раз опаснее любого «топора», неужели ты до сих пор этого не понял?

— Да я-то понял, — смутился Слава. — Только что нам всё-таки делать?

— Вот и я не знаю, мой юный друг…

Пётр Леонидович приблизился к сидящему на стуле Игорю.

— Так что же вы забыли в этом городе, господин Ветров? — непонятно почему он перешел на «вы». — Поверьте, говорить правду — сейчас больше в ваших интересах, чем в наших.

— Так я, собственно, и не собирался ничего скрывать, — пожал плечами Игорь. — Тем более что история моя проста и незатейлива…

— Давай без предисловий, говорун, — не удержался Слава. — Не тяни за вымя.

— Да нет проблем. Я буду краток.

Был у меня приятель в «Полигоне». Звали его Серёга Мокеев. Мокей, в общем. А срок у него был — двенадцать лет. Вот так вот.

— И что дальше?

— Год назад Серёга умер. Вернее, не умер, а убили его. Кто, зачем — сейчас неважно. А важно то, что в Ново-Северске остался у него друган. Они не то вместе сидели, не то ещё что — не знаю я. Но Мокей говорил так: мол, выйдешь когда, не поленись — съезди, навести человека. Скажешь, что от меня — всем поможет, и советом и деньгами.

Я-то, конечно, не собирался никуда ехать — слишком уж далеко от моих краёв. Да и вообще, одно дело в лагере языком трепать, другое — ехать неизвестно к кому… Но так сложилось, что я как вышел, вообще никуда не могу воткнуться. Ни работы, ни идей каких-то, ни связей нормальных. Ну, вот я и….

— Так. Достаточно, — скривился «доктор». — Правда — неправда, но слушать этого я больше не желаю. Имя человека говори, к кому ехал. И сразу всё понятно станет.

— Его зовут Манфред, — ответил Игорь. — А фамилию я забыл.

— Как это — забыл?

— Да так. Не думал, что пригодится, вот и забыл. Не то Михайлов, не то Федоров. Простая какая-то фамилия.

— Интересно получается, — снова вмешался Слава. — Имя запомнил, а фамилию забыл. Так не бывает…

— Да помолчи ты уже! — вскипел Пётр Леонидович. — Сядь вон лучше журналы с девками полистай, умник… Господин Ветров, не могли бы вы мне объяснить — как вы собирались искать в чужом городе человека, не зная его фамилии?

— А чего тут объяснять… С таким редким именем да в небольшом городке — какие проблемы?

— Хм, — задумался хозяин кабинета. — Пожалуй, вы правы. В этом городе не то что Манфреда, а кого угодно найти можно, если имя знаешь. Главное, чтобы тебя раньше не нашли. В земле сырой. Верно я говорю, Хобот?

— Пётр Леонидыч! Если надо, я хоть сейчас этого говоруна в сырую землю положу…

— Да только есть одна небольшая загвоздочка, господин Ветров, — продолжал «доктор», не обращая больше внимания на своего «коллегу». — Дело в том, что в городе Ново-Северске не живет и, боюсь, никогда не жил человек по имени Манфред.

* * *

Звон кремлевских курантов за окном был настолько неожиданным, что Игорь на мгновение растерялся. Так близко и так громко он их никогда не слышал. Но… Откуда здесь Спасская башня?!

— Ну, как? Правда, похоже? — захихикал Пётр Леонидович. — Это над мэрией часики бьют. Немного невпопад конечно, зато никакого подзавода — всё на матричных батареях… Что-то, я смотрю, не особо вы расстроились, господин Ветров.

— Это потому, что врёт он нам, — зевнул Слава. — Стукач, а врать не умеет. Только колоть его ничем не надо: опустим в «колодец» — сам всё расскажет.

— А лысый?

— А что — лысый? Договор — договором, но мы же не можем теперь вообще никого не допрашивать? Для нас, между прочим, не только деньги важны, но и безопасность.

— Да так-то оно так, — задумчиво проговорил Пётр Леонидович. — Но спешить мы всё-таки не будем — время у нас пока есть. Когда лысый возвращается?

— Через два дня. Или через три. А кстати, — встрепенулся вдруг Слава, — вещи чужака где?

— Вон в пакете. Я глянул — ничего особенного. Сэт-мобила, билет на автобус, ключи какие-то…

— Мобилу нужно осмотреть, и если что…

— Сегодня утром, не доходя до города, в одном из домов в заброшенной деревеньке я нашел труп, — произнес Игорь. — Молодой парень, похоже, кто-то из ваших. Его приколотили к стене, пытали, а затем убили. Выстрелом в голову. Интересно, кто это сделал?

Словно услышав его вопрос, куранты за окном умолкли. «Доктор» замер на месте, а Слава перестал шуршать пакетом. В комнате воцарилась тишина.

— Так… — протянул, наконец, хозяин кабинета, медленно опускаясь в кресло. — Ещё раз. Поподробнее. Какой такой труп? Где?

— Так я же говорю. Деревенька обгорелая там…

— Медянка называется.

— Не знаю. Наверно… Я зашел посмотреть, как и чего. Ну и в одной избе вижу: паренек. Одежда на нем такая же, как у ваших, с дороги… Руки к стене прикручены, в голове — дыра.

— Погоди, — перебил Слава. — Пётр Леонидыч! Уж не Вилька ли это? Крысолов…

— Не знаю. Всё может быть, — мрачно проговорил «доктор». — Что дальше, господин Ветров? Почему вы решили, что его кто-то пытал?

— Руки у него — в ожогах все. Видать, и окурками жгли и «шипом-электрошоком». На столе — шприцы одноразовые. Ну, я и подумал…

— М-да… Что скажешь, Хобот?

— Чего тут говорить, — хмыкнул Слава. — Жил как крыса и подох как крыса. Поделом ему.

— Я не про это, кретин, — злобно прошипел Леонидыч. — Убил его кто — спрашиваю.

— А мне-то откуда знать? Хотя постойте! — Хобот замер, как будто осененный догадкой. — А не лысый ли это со своими Крысолова завалил? Кроме них-то ведь некому. Только вот зачем?

— Знать бы… — «доктор» задумчиво пожевал губами. — В общем, так. Завтра поутру бери людей и дуй на пепелище. Если это Вилька — тело закопайте и приберитесь там, как следует. Если не он — везите труп сюда, думать будем. Ну и обнюхай там всё — может, ещё чего интересного найдешь.

— Понял. А с этим что делать? — покосился Хобот на Игоря. — Я предлагаю — в «колодец» его на ночь…

— Не спеши. Разберемся. Пока пусть в сейфе посидит, а завтра решим. Мудрая мысля, Слава, обычно по утряни приходит. Тебе всё ясно?

И не дожидаясь ответа, «доктор» отвернулся к окну.

 

21

Три лестничных пролета вниз, недолгий путь через весь первый этаж и, наконец, вход в подвал. Мрачный полутемный коридор, ведущий в глубины подземелья мимо черных стальных дверей. За спиной — тяжелые и уверенные шаги Хобота.

Метров через тридцать коридор закончился, и они вышли на освещенное пространство узкого стального шлюза.

— Тормози, Ветров. Мы уже дома… Эй, Федя, ты здесь?

Это был самый настоящий банковский сейф.

Массивная, квадратная дверь из армированного фибробетона, за ней — ещё одна дверь в виде решетки из мощной титановой арматуры открывали вход в небольшое — три на четыре метра помещение. Типичное хранилище для денег: стены и пол из бронированной стали, вдоль стен — пустые металлические полки, на потолке — яркая неоновая лампа.

— Заходи, располагайся, — невысокий и коренастый охранник равнодушно окинул Игоря взглядом. — «Бетонку» я закрывать не стану, а то задохнешься. Вода в бутылке, туалет в ведре. И сиди смирно, сейф у меня на мониторе. Вопросы есть?

— Еды дадут? — поинтересовался Игорь, перешагивая через высокий порог хранилища. — И на чём тут сидеть?

— На заднице, — хохотнул Слава. — А жратву получишь, когда разговаривать научишься… Всё, Федя, я пошел. И следи за ним как следует: Леонидыч сказал — это вип-клиент.

— Ясно, прослежу, — кивнул охранник, запирая решетку. — Отсюда ещё никто не убегал.

Покончив с замком, он неторопливо направился вслед за Хоботом, на ходу позвякивая ключами. Вскоре шаги конвоиров стихли, и где-то наверху гулко хлопнула дверь.

Наступила тишина.

* * *

«Федя, ты — мразь».

«Завтра меня сожгут».

«Gott Mitt Uns».

Надписей на стенах было немного — сказывалось отсутствие письменных принадлежностей. Игорь некоторое время рассматривал кое-как нацарапанные бывшими пленниками хранилища рисунки и выражения, не столько от любопытства, сколько от того, что больше заняться здесь было решительно нечем.

Вскоре он решил устраиваться на ночлег. Если постелить на пол куртку, а под голову положить свернутый свитер, то уснуть вполне реально. Но что делать с этим сумасшедшим ярким светом?

Игорь ещё раз оглядел помещение.

Так. Одна из широких металлических полок расположена сантиметрах в тридцати-сорока над поверхностью пола, и если забраться под неё, то свет уже не будет так бить по глазам. Что ж, сейчас проверим.

Скинув куртку и свитер, Игорь соорудил из них некое подобие лежанки, которую он аккуратно задвинул под полку, после чего влез туда сам.

А что. Если отречься от старых тюремных традиций, строго запрещающих зэкам ложиться на пол, то получалось вполне сносное спальное место. И хотя лежать здесь можно было только на спине, он почувствовал себя относительно комфортно: глаза отдыхали в тени, а, кроме того, на полу было прохладно — из коридора ощутимо тянуло сквозняком.

В тот момент, когда Игорь уже собирался погрузиться в сон, он вдруг заметил, что на самой полке, чуть ниже уровня его глаз, имеется несколько надписей, очевидно, сделанных когда-то таким же, как и он, прячущимся от света узником.

«Господи, прости меня. Прометей превратил нас в тварей. Мы все черви. Мы все умрем».

И ниже:

«Институт — Вечное Зло».

— Интересно, — пробормотал Игорь, — сколько его здесь продержали, прежде чем бедняга сошел с ума?

И помолчав, он сам себе ответил:

— Надеюсь, я до этого не доживу.

Действительно, причин для пессимизма было предостаточно. Пролететь полмира, преодолеть столько препятствий, чтобы, в конце концов, добраться до Ново-Северска и оказаться здесь в совершенно идиотской ситуации…

Колба — у Леры. Где находится Лера — неизвестно, и связь с ней утрачена. Разумеется, Игорь помнил наизусть номер её «сэта», но, во-первых, нужно ещё найти откуда позвонить, а во-вторых, далеко не факт, что, позвонив, он услышит в трубке голос Леры, а не кого-нибудь другого.

Усугубляется всё тем, что сам он заперт в этом жутком подвале, а какие-то люди во главе с неким «лысым» ищут не то человека, похожего на Игоря, не то его самого.

Ищут. Вопрос — зачем? Перед глазами вновь всплыло лицо бедолаги, распятого в заброшенной избе. Похоже, ему сначала вводили препарат, в разы обостряющий нервные ощущения, после чего прижигали сигаретами или «шипом». Боль нечеловеческая. М-да…

Игорь невольно содрогнулся, явственно представляя себя на месте несчастной жертвы, как вдруг почувствовал, что пол камеры слегка загудел, словно провибрировав ему в ответ.

Что это?! Он начинает так быстро сходить с ума, или просто почудилось от усталости?

Вибрация резко прекратилась. Игорь замер и, стараясь не дышать, вслушивался в звенящую тишину подвала. Похоже, всё-таки показалось…

И тут пол в хранилище вновь ожил. Только теперь это была уже не вибрация, а отрывистые колебания земной тверди. Далеко внизу, на глубине нескольких метров под фундаментом, явно что-то происходило.

Землетрясение? Игорь вспомнил слова красномордого о пустотах и «подземных червях» и стал торопливо выбираться из-под полки. Какой тут, к черту, сон…

Он поднялся на ноги и нагнулся за лежащей на полу курткой, как вдруг и подвал и всё здание над ним сотряслись. Бум! Стальные стены хранилища отозвались металлическим гулом, послышался негромкий вкрадчивый треск в перекрытиях, лампа на потолке несколько раз мигнула, но не погасла.

Игорь бросился к решетке и, ухватившись руками за арматуру, прижался к стальным прутьям, вглядываясь и вслушиваясь в мрачную темноту подвала. Похоже на самое настоящее землетрясение. Но почему никто не идёт за ним? Неужели ему суждено остаться здесь навсегда?

Но толчки больше не повторялись. Прошла минута, за ней — другая… И вдруг среди этой тишины раздались новые звуки: сначала глухой металлический скрежет в глубине коридора, а затем и торопливые негромкие шаги. Никаких сомнений: кто-то спустился в подвал и идёт сюда.

— Эй, там! В камере! — вскоре из темноты вынырнул Федя. — Три шага от дверей. Лицом к стене!

Он был голый до пояса, в одних брюках и ботинках на босу ногу — колебания земной коры явно застали его врасплох. В одной руке у Феди была связка ключей, в другой — двуствольный обрез.

— Открываю и — бегом наверх, — он неуклюже загремел ключами. — Переждем на улице…

— Что случилось? — спросил Игорь, отступая к стене. Но даже здесь он почувствовал шедший от охранника тяжелый запах спиртового перегара.

— Не знаю, — трясущимися руками Федя, наконец, сумел отпереть замок. — Всё, двигай на выход. И без шуток — сначала стреляю, потом думаю…

Решетка распахнулась. Игорь вышел из хранилища и торопливо зашагал по коридору — туда, где должна находиться ведущая наверх лестница. Федя семенил следом.

Вскоре они достигли лестницы. Игорь уже сделал несколько шагов по ступеням, как вдруг услышал позади себя звуки падения чего-то тяжелого и пьяные федины ругательства. Он тут же обернулся. Так и есть. Федя выронил обрез!

Не медля ни секунды, Игорь подскочил к склонившемуся за оружием конвоиру и изо всех сил ударил его ногой по голове.

— Ах, ты… — тот упал на четвереньки, но тут же попытался подняться. — Ах, ты падла…

Игорь стремительно схватил с пола обрез и, размахнувшись, нанес им удар Феде по лицу. Голова конвоира дернулась в сторону. Как подкошенный, Федя безмолвно рухнул на каменные плиты.

Кажется, готов. Пора уходить.

Игорь двинулся вверх по лестнице и, добежав до приоткрытой двери, выглянул в коридор первого этажа. Никого. Стараясь держаться подальше от окон, он быстрым шагом направился в сторону вестибюля.

И тут земля вновь ожила. Сначала — слабая вибрация, а затем неожиданно сильный толчок. Бух! На этот раз загудело всё здание. С потолка посыпалась штукатурная крошка, где-то наверху звонко лопнуло оконное стекло, а ещё через секунду в коридоре погасли редкие потолочные светильники.

Не обращая внимания на темноту, Игорь достиг вестибюля. Возле центрального входа на вахте охранника не было ни души. Он бросился к дверям и, распахнув одну из створок, оказался в узком пространстве перед уличными парадными дверями.

Снаружи наверняка люди, но останавливаться уже поздно. Игорь взялся за дверную ручку. Вперед!

Площадь была погружена в почти непроглядную ночную тьму.

Уличные фонари не работали, вокруг ни одного светлого окна, поэтому ничем кроме бледного сияния луны улица не освещалась.

Игорь поспешно спустился с парадного крыльца и быстрым шагом двинулся вдоль фасада, торопясь добежать до угла здания. Ещё от дверей он успел заметить метрах в двадцати от центрального входа фигуры трех или четырех человек, пережидающих, очевидно, внезапное землетрясение, но разглядывать их было некогда.

Когда до поворота оставались считанные шаги, он услышал за своей спиной крики, а ещё через несколько секунд — пистолетные выстрелы. Перед тем, как свернуть за угол, Игорь обернулся и, направив обрез в темное пространство площади, нажал сразу на оба спусковых крючка.

Ба-бах! От звука выстрела заложило уши. Игорь выбросил ставший бесполезным разряженный «ствол» и что есть силы побежал прочь от банка в сторону чернеющих силуэтов жилых домов.

За ним никто не гнался.

* * *

По мере удаления от центра города светлее так и не становилось.

Игорь оставил за спиной уже несколько кварталов, но за всё то время, пока он двигался по заросшим изломанным тротуарам пришедших в полную негодность улиц, ему не удалось заметить вокруг ни светлых окон, ни отблесков от уличных фонарей или прожекторов.

Мертвая тишина ночного Ново-Северска нарушалась лишь шелестом листвы да хлопающими на ветру пустыми оконными рамами. Неужели здесь совсем не осталось людей?

Игорь двигался неторопливым шагом, время от времени останавливаясь и прислушиваясь, надеясь уловить хотя бы какой-нибудь посторонний звук, но пока так ничего и не услышал.

Вскоре он достиг местности, где не было уже ни улиц, ни домов. Создавалось впечатление, что он оказался на территории какой-то фантастической гигантской свалки. При свете луны Игорь разглядел устрашающе-многометровые горы не то мусора, не то промышленных отходов, и эти явно не природой созданные «горные хребты» простирались настолько далеко, насколько хватало глаз.

Тогда он развернулся и направился назад к центру, но уже другой дорогой. Игорю вдруг пришло на ум, что, выбравшись из здания банка, он почему-то больше нигде не ощутил подземных толчков, словно сила землетрясения ограничивалось очень малой площадью. И это было весьма странно.

Вокруг снова появились дома. Типичные для небольшого промышленного городка панельные пятиэтажки, в которых когда-то, вероятно, проживали рабочие местных предприятий. Только сейчас в этих домах давно уже никто не проживает…

На этот раз Игорь продвигался не по улицам, а через дворы.

У него не было какой-то определенной цели. Переночевать он наверняка смог бы в любой из тысяч окружающих его брошенных квартир, а искать адекватных жителей Ново-Северска стоило всё-таки лучше с утра, чем делать это сейчас… Тем не менее, Игорь решил ещё некоторое время побродить по ночному городу.

Как-то незаметно стал накрапывать дождь. Капли застучали по листьям деревьев и по ржавым крышам домов, воздух посвежел, пахнуло мокрой зеленью. И хотя из-за шума дождя стало практически невозможно различать в темноте посторонние звуки, Игорь почувствовал себя более уверено — вопреки всякой логике пустые улицы и дворы уже не выглядели такими мертвыми и обреченными…

* * *

Сначала он подумал, что ему показалось.

Свет. Желтый и тусклый, почти незаметный — он неожиданно мелькнул и пропал в одном из окон очередной пятиэтажки.

Игорь остановился. Ничего себе… Может, здесь не так уж и безлюдно?

Он осторожно приблизился к дому и, не сводя глаз с окна на четвертом этаже, притаился под деревьями. Интересно, открыты ли подъезды? Что, если не ждать, а прямо сейчас подняться наверх и попытаться услышать что-нибудь из-за дверей?

Прошло около минуты. Ага! Внезапно вспышка желтого света повторилась, правда теперь уже в соседнем окне. Похоже, в этой квартире всё-таки кто-то есть.

Стараясь двигаться как можно тише, Игорь подобрался к подъезду. Как он и предполагал, дверь оказалась не заперта. Впрочем, она и не могла быть заперта: полусгнившие доски кое-как держались на петлях. Что ж, зайдем.

Он медленно потянул на себя одну из дверных створок и осторожно шагнул внутрь.

Его встретила кромешная тьма. Тёплый сырой воздух, шедший из подвала и наполненный запахами плесени и гниения, напоминал удушливый смрад кладовых морга.

Вслепую, практически на ощупь Игорь преодолел несколько ступеней и оказался на площадке первого этажа. Тишина. Двери всех четырех квартир были приоткрыты — с улицы сюда слабо тянуло ночным ветерком. Решив не обследовать явно заброшенное жилье, он продолжил свой путь вверх по лестнице.

Второй этаж оказался точной копией первого: мусор, грязь и битое стекло на ступенях, непроглядный мрак, выбитые двери давно покинутых квартир… Он продолжил подъем.

Третий этаж… Игорь замедлил шаг и теперь поднимался почти крадучись — сейчас главное: не споткнуться и не нашуметь.

Когда до площадки четвертого этажа осталось всего несколько шагов, в воздухе откуда-то появился новый запах — не то сена, не то опилок — так обычно пахнет в конюшне…. Игорь осторожно поднялся ещё на несколько ступеней, и вдруг неожиданно уперся… в решетку.

Ого. Вот тебе и «постоял у дверей». Массивная, из стальных прутьев, перегородка от пола до потолка, с прорезанной посередине небольшой, так же сваренной из арматуры дверцей надежно отделяла верхние этажи от нижних, и пройти наверх мог лишь тот, у кого был ключ…

Игорь прислонился к дверце лбом, пытаясь уловить какие-нибудь звуки хотя бы отсюда, как вдруг по ту сторону от перегородки послышалось тихое, но отчетливое движение. Он похолодел. Что это?!

В одно мгновение Игорь отпрянул от дверцы, и в ту же секунду кто-то стремительный и мощный бросился на решетку с другой стороны, ударившись об неё с силой, от которой, казалось, содрогнулся весь подъезд.

И тут… Это было похоже на раскаты грома! Не просто собачий лай, а громоподобный рык, от которого стынет кровь в жилах!

От неожиданности Игорь споткнулся на лестнице и, слетев по ступеням вниз, рухнул на площадку, больно ударившись спиной о каменный пол подъезда.

— Стоять! Кто здесь?!

Вверху, на стене внезапно вспыхнула яркая криптоновая лампа, которая ослепила его. И то немногое, что смог он увидеть, был крепкий, высокого роста человек в ружьем в руках, стоявший по ту сторону двери, а рядом с ним — громадных размеров пёс, с бешеным лаем бившийся о стальные прутья решетки.

 

22

— Кто здесь? — повторил человек, поднимая ружье. — Если что надо — говори, а нет — так проваливай. Или мне собаку выпустить?

Рослый и сутулый, уже немолодой, он был одет в серый охотничий комбинезон и странную оранжевую каску с очками, наподобие тех, какие носят металлурги.

— Не надо собаку, — выдохнул Игорь, с трудом поднимаясь с пола. — Я просто… Я спросить хотел…

— Спрашивай, — великан взял пса за ошейник, и тот сменил лай на грозное рычание. — Только вот рожа мне твоя, мил человек, почему-то не знакома… Ты сам-то кто такой?

— Понимаете… Я только сегодня приехал. Мне бы с кем-то поговорить, узнать, как и чего, осмотреться…

— Что-то я не пойму, — нахмурился человек. — Как — приехал? Ты — новенький что ли?

— Ну да, я и говорю. Мне бы…

— А если новенький, то почему тебе Медик ничего не объяснил? Или может, ты у нас нелегал?

Судя по его интонации, нелегалом быть не стоило.

— Вовсе нет. Медика я видел. Просто когда мы с ним общались, началось это… — Игорь запнулся, подыскивая слова, — ну, в общем, на землетрясение похоже, и Медик…

— А, тогда понятно, — усмехнулся незнакомец, и в голосе его промелькнуло злорадство. — Они смелые только на работяг орать да приезжих грабить, а когда черви в земле ворочаются — сразу вся спесь с них и слетает… Так тебе что, даже комнату не дали?

— Слава сказал, чтобы я ночевал, где хочу, — продолжал врать Игорь. — И чтоб завтра приходил, с утра.

— О, как… А на комбинат почему не пошел? Там хоть пожрать дают.

— Так я же говорю, мы только общаться сели, а тут «Кремль» как тряхнет…

— Да… — задумчиво протянул человек, опуская ружье. — Уже и до центра добрались… Короче. Если хочешь, можешь у меня переночевать. Я человек открытый, коренной сибиряк, не то, что эти…

— Вообще-то, мне бы не хотелось вас стеснять…

— Но учти, порядки у меня строгие, — не обращая внимания на слова Игоря, продолжал хозяин квартиры. — Почую подвох — сам приговор вынесу, сам и оформлю. Хотя на урку ты вроде бы не похож… Юнга, домой! Живо!

Прогнав собаку, он щелкнул замком и отворил дверцу.

— Проходи. Будь как дома. Ново-Северск, потеснись!

* * *

Это была совершенно обычная двухкомнатная квартира: низкие псевдо-каучуковые потолки, китайская пластиковая мебель эпохи «Героев», потертые ковры на полу и… много-много света. Все три окна были плотно занавешаны не то палаточной термотканью, не то брезентом, поэтому свет отсюда пробивался наружу только лишь когда хозяин открывал или закрывал форточки.

— Чего уставился? Электричества никогда не видел? Да всё просто: на пятом этаже у меня водородный генератор. Я его с комбината припёр. На складе — изотопных батерей на сто пятьдесят лет вперед, чего добру пропадать?

— Это точно, — пробормотал Игорь, осматриваясь. — Интересно, а зачем им понадобилось столько батарей?

— Здрасьте! «Зачем понадобилось», — хозяин удалился на кухню и, судя по звукам, включил электрочайник. — Комбинат же на века строился, как и город наш. Кто ж знал, что оно так получится? Да ты проходи, не стесняйся. Хочешь — на диван или в кресло садись, пока Юнга не занял…

— А у вас ничего, уютно, — Игорь расположился на диване, чтобы видеть одновременно и прихожую, и вход во вторую комнату. — Неужели во всем доме только одна ваша квартира — жилая?

— Ты опять не угадал. Моя квартира не единственная жилая в доме. Вовсе нет. Она — единственная жилая на всей улице.

* * *

— Меня зовут Юрий Михалыч. Можно просто Юра. И живу я здесь, чтоб ты знал, ещё со времен коммунизма и «светлого будущего». Поди, и не слыхивал про то времечко?

— Так… В общих чертах только.

— Вот именно, «в общих чертах». Правда, я и сам тогда сопляком был. Столько лет прошло… Тебя звать-то как?

— Игорь.

— Вот ты представляешь, Игорь, а я ведь здесь полжизни, считай, провел… — Юрий Михалыч на мгновение задумался, глядя на остывающий в железной кружке густой черный чай. — Да что тут говорить. Если, вообще, не всю жизнь…

Две банки армейской тушенки, упаковка китайского «вакуумного» хлеба, несколько белых огурцов, кусок сахара… Они сидели за низким деревянным столиком и ужинали при свете стоящей на полу небольшой ночной лампы.

— Сначала электриком на комбинате, потом — инженером на энергостанции… Здесь ведь, знаешь, какая жизнь раньше была… Отец рассказывал: и снабжение, и продукты, и культурная сфера опять же — всё на высшем уровне было! Даже когда держава рушилась, мы и то стояли, работали…

Я-то пацаном ещё зеленым носился, когда статус с города сняли. Пошёл учеником электрика. И ничего, выучился. Зато два года спустя, когда рудник закрыли, и народ разбегаться стал, я на комбинате уже числился начальником электроцеха. А это тебе не абы что!

Юрий Михайлович замолчал и уставился взглядом в тусклую лампочку светильника, в очередной раз погружаясь в воспоминания.

— А сейчас вы кем работаете? — осторожно спросил Игорь.

— Кем… Да разве это работа? — с горечью проговорил хозяин квартиры. — Кладовщиком я теперь работаю, вот кем. Инженеры у них теперь свои.

— У кого — у них, Юрий Михалыч?

— Ясно, у кого — у начальства.

— У Медика что ли?

— Да причем тут Медик, — скривился инженер. — Производством Сурганов командует, а не Медик… В общем, ты наливай, пей да слушай.

Он отодвинул от себя тарелку и вынул из-под стола небольшой графинчик, на две трети заполненный прозрачной жидкостью. Водка или спирт?

— Городок у нас — ты сам видел — небольшой. Народу живет немного, в основном в восточной части города…

— А мы сейчас — в какой?

— В южной… Так вот. Все, кто сейчас здесь обитает, прямо или косвенно связаны с комбинатом. Ну, работяги, ИТО, эксперты — это понятно. Шоферня ещё — те, кто за периметр мотается, связисты и прочие там, ну ты понял. Все эти люди подчиняются Сурганову, Константин Семёнычу. Он раньше заместителем главного технолога был, а сейчас производством командует. Директор. Он же паек распределяет, спирт, воду, ну и зарплату, конечно же…

— Зарплату?

— Ну да. А ты думал, мы тут за спасибо работаем что ли?

— Нет, почему за спасибо, просто уточняю…

— Но кроме Сурганова, как ты понимаешь, у нас и другая власть имеется. Служба безопасности, она же — мэрия. Никакого мэра нет, конечно, всё и так ясно. Уголовники, урки беглые и всякий сброд — все они под началом у Медика. Он у них старший, а если по-лагерному — «авторитет».

Понятно, что долю с комбината грызут они немалую. И сам Медик, и люди его. Опять же, с другой стороны, не будь их, сюда бы давно демократы с Большой Земли пробрались, и тогда — кранты Ново-Северску. И нам всем — кранты. То есть получается, Игорек, что пока без Медика нам тоже никак нельзя. Вот так вот.

Он налил себе в пластиковый стакан немного жидкости из графина и, зачем-то понюхав, осторожно выпил.

— Подождите, — не выдержал Игорь. — Так ведь демократы в стране уже сто лет как закончились. Вы что — газет не читаете? Вместо демократов уже давно Государь-Император, «топоры» да Дума Новосословная…

— Какая разница, — махнул рукой Юрий Михалыч. — Главное, чтобы поменьше о нас вспоминали, а как они уж там себя назовут — плевать мне…

— Понимаю, — кивнул Игорь. — Нам ведь, и правда, особой разницы нет — что те, что эти… Скажите, а кто такой Прометей?

— Чего? — нахмурился хозяин квартиры. — Где ты это услыхал?

— Нигде, — растерялся Игорь. — На одном из домов написано было. Краской.

— Вот! Дожили! — Юрий Михалыч поднялся с кресла и заходил по комнате. — Скоро уже начнут на крышах писать! Чтобы со спутника видно было. Идиоты…

Он остановился у окна и, просунув руку под брезент, открыл форточку.

— Последнее время я вдруг почему-то задыхаться стал. Как будто воздуха не хватает… Астма подкрадывается, что ли… А Прометей это не «кто», а «что». Понятно? Реагент «Прото-Метакт-2020» так называют. Который на нашем комбинате выпускается, и про который, тебе, как новичку, знать пока не положено.

— Не положено, а сами рассказываете, — усмехнулся Игорь. — А вдруг я — шпион?

— Шпион — не шпион… Тоже мне, тайна, — Юрий Михалыч пожал плечами, наполняя очередной стаканчик. — Не сегодня узнаешь, так завтра. Раз уж ты сюда прибыл… А кстати, кто тебе про наш город рассказал?

— Понимаете, друг у меня был…

Игорю пришлось повторить историю, сочиненную для Медика, с той лишь разницей, что знакомство с мифическим «другом» в новой версии случилось не в колонии, а на обычном заводе.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Юрий Михалыч, выслушав его рассказ. — Не живет в Ново-Северске никто по имени Манфред. Да и раньше вряд ли жил такой. Разве что очень давно, ещё при коммунистах. Иначе я бы знал.

— Что ж, понятно. Мне и Медик то же самое сказал…

— Да ты не расстраивайся! Всё равно, считай, не зря приехал: комбинату рабочие руки всегда нужны. А сейчас — особенно. Ты по специальности-то кто?

— Инструментальщик я, — соврал Игорь, — но последние годы работал где придется. И маляром немножко, и кирпич клал, и даже грузчиком. А почему именно сейчас люди понадобились? Зарплату, наверное, урезали?

— Насчёт зарплаты ты не переживай, — доверительно подмигнул Юрий Михалыч. — Зарплата здесь приличная. По секрету скажу тебе: весь реагент уходит на экспорт, через Китай — и туда, за океан. А там он таких денег стоит, что тебе и не снилось…

Алкоголь уже начал действовать на него — инженер раскраснелся и во время беседы оживленно жестикулировал.

— А почему сейчас… Да потому что заказ с каждым годом растет, а численность персонала в цехах наоборот — падает.

— Так почему же она падает? — не унимался Игорь. — Если вы говорите, зарплата хорошая…

— Вот заладил! Почему да почему… Потому что! — Юрий Михалыч покосился на лежащую в прихожей собаку. — Вопросов ты много задаешь, Игореха. Хотя, с другой стороны…

— А ещё я видел надпись на стене: «Институт — Вечное Зло». Даже как-то не по себе стало.

— Да плюнь, пишут всякую чушь. Институт, конечно, был тут раньше, научно-исследовательский, но его уже много лет как закрыли. И кроме птиц да летучих мышей, никого там нет.

— Чего же они пишут тогда?

— Так народ потому что темный — вот и пишут. А я сам в этом институте бывал, сразу после его закрытия. И обходил его весь сверху донизу. Там не то что всю аппаратуру — всю мебель вывезли! Пустое здание абсолютно, а сейчас, к тому же, ещё и аварийное. Зато в городе что ни случись — сразу «институт виноват»! Один дурак придумал — все повторяют.

— А вы-то зачем его обходили? Если он пустой.

— Зачем? Да мне он сто лет не нужен был, этот институт! Просто когда его закрывали, приехали какие-то люди важные, не то из Министерства Обороны, не то эти, из Особого отдела. Заставили нас акт составлять, что, мол, с энергопитания снят, тепло отключено, и так далее. Вот мы с тепловиками и ходили, осматривали, всё ли там в порядке.

— Странно тогда, действительно. Зачем что-то сочинять, если зайти туда и самому всё посмотреть?

— Э нет, — засмеялся Юрий Михалыч. — В этом-то всё и дело. Сочинять ты, конечно, можешь всё, что угодно, а вот внутрь института сегодня попасть не так-то просто.

— Почему — не просто? Неужели его так плотно законсервировали?

— Да уж куда плотнее, Игорек, куда плотнее… Его заминировали.

Инженер снова потянулся за графином.

— Там такой забор каменный вокруг. И таблички по всему периметру висят. «Внимание! Контрольная полоса» и прочее. А внутри за забором и стоп-система, и «запретка» специальные имеются… Пару раз пытались какие-то придурки туда забраться — так даже хоронить нечего было. Пластиковые мины.

— Вот, дела, — покачал головой Игорь, — никогда не слышал, чтоб пустые здания минировали. Надо будет дойти, хотя бы издалека посмотреть.

— Будет время — сходи, посмотри. В центре, севернее «Кремля» — городской парк. Так вот, сразу за парком территория института и начинается. Не беспокойся, мимо забора не пройдешь… Ну, что, ещё по одной?

— Пожалуй. Только мне — не полную… Юрий Михалыч, а позвонить от вас можно?

— Позвонить? — удивился инженер. — Можно, конечно. Правда, смотря куда.

— Вообще-то, я домой хотел звякнуть, сказать, что добрался, то да сё…

— Домой, Игорек, — с ударением произнес Юрий Михалыч, — надо было раньше звонить. А здесь телефонная сеть только местная. Да и то не у всех. Это же закрытый город, ты чего хотел?

— Ну, а мобилы?

— Мобилы запрещены. К тому же, они здесь и не ловят. Вот новые трубки — «сэты», или как их там — те вроде работают, но где ты их возьмешь? «Сэт» у нас только у Сурганова, да ещё, может, у пары человек на весь город. Так что извини.

— Что ж, понятно, — Игорь привстал в кресле и потянулся, — Как думаете, Юрий Михалыч, не пора ли нам ложиться?

— И то верно.

Инженер опрокинул в рот содержимое своего стакана, после чего поднялся и нетвердой походкой направился во вторую комнату.

— Я обычно на диване сплю. Но раз ты сегодня — гость, то мы с Юнгой в «малом зале» перетопчемся. Говорят, я храплю как перфоратор…

— Юрий Михалыч, — окликнул его Игорь. — А всё-таки. Черви подземные…

— Что — черви? — остановился тот в дверях.

— Ну, мне просто интересно… Неужели они действительно существуют?

— Знаешь, Игорек, — хозяин квартиры медленно обернулся. — А вот тут вопрос очень непростой…

Он замолчал и прислонился к дверному косяку, замерев, словно к чему-то прислушиваясь.

— Под городом нашим, и правда, какие-то странные пустоты возникают. И толчки подземные случаются. Всё чаще и чаще в последнее время. И даже обвалов уже несколько было. А почему — не знает никто. Но вот черви… Я бы сам никогда в этот бред не поверил, если бы не случай один…

В общем, месяца три назад тряхнуло нас сильно. В промышленной зоне толчки начались, возле переезда за буферную… А там же складская территория. Ну и обрушился один из складов, сначала передняя стена рухнула, а за ней — и крыша… Ладно, хоть боксы пустые стояли, тары — и той не было.

Завал расчистили почти сразу, а там, под обломками — яма. Не яма даже, а как бы колодец, узкий и глубокий очень — дна не видно у него.

Опустили мы на тросе в этот колодец скан-камеру монтажную. С галогеновым прожектором. Интересно ж узнать, откуда толчки — здесь ведь не Индонезия, никаких землетрясений в принципе быть не должно…

— Так вот и я удивляюсь…

— В общем, камера, конечно же, ничего не засекла — только грунт и осадочные породы. Зато потом, когда из неё вынули матрицу и оцифровали каждый кадр — ты представляешь! — поверх изображения появилось нечто странное. Фрагмент короткий совсем, но там видно…

Юрий Михалыч снова замолчал, с трудом подыскивая слова.

— Такой, знаешь, не то хвост длинный, не то змея гигантская… И так быстро — раз по экрану — и исчезла. Как будто помехи какие-то. Но это не помехи! Там внизу вообще никаких помех не бывает. Что-то огромное и живое проползло — в этом нет никаких сомнений!

— Ничего себе… Так она по колодцу, что ли передвигалась?

— Нет, не по колодцу, в этом всё и дело. Колодец, кстати, вообще непонятно откуда там взялся… А змея, она как бы сквозь землю ползла, будто бесплотная, хотя при этом — реальная до малейших деталей. Когда кадры увеличиваешь, на них даже шкуру этой твари можно разглядеть — что-то среднее между кожей змеи и крокодила, только рисунок значительно крупнее…

Саму запись видели немногие: Сурганов велел засекретить её и спрятать. Зато слухов теперь каких только нет, чему удивляться…

— Слушайте, у вас тут не город, а целая аномальная зона, — удивленно протянул Игорь, провоцируя инженера на новые откровения. — Настоящий «Бермудский треугольник». Точнее, «Ново-Северский»…

Но Юрий Михалыч, похоже, посчитал разговор законченым. Вместа ответа он помахал рукой и, слегка пошатываясь, удалился во вторую комнату.

В ту же секунду лежавшая в прихожей собака, словно по команде, деловито поднялась и, негромко цокая по полу когтями, проследовала за своим хозяином.

Игорь некоторое молча сидел, глядя на кружащегося над лампой ночного мотылька. Затем привстал, торопливо стянул с себя куртку и, бросив её под голову, повалился на диван.

Через минуту он погрузился в сон.

 

23

«Внимание! Передаем сигналы точного времени.

Начало шестого сигнала соответствует семи часам тридцати минутам городского времени…

Доброе утро! В эфире «Радио Ново-Северск».

Сегодня среда, двадцать третье июля. Температура воздуха плюс двенадцать градусов, ветер восточный, ясно.

Вчера, около десяти часов вечера были зафиксированы подземные толчки небольшой силы в районе улиц Магистральной и Таежной, а также на Губернской площади. Жертв и разрушений нет.

Сегодня в наш город прибывает гуманитарный груз: шприцы, медикаменты, аптечки экстренной помощи. Всем имеющим льготы: для получения медицинских наборов до одиннадцати часов утра явиться в отдел кадров комбината, кабинет два.

Внимание! Для проведения профилактических мероприятий, предположительно до конца недели, женский терминал будет закрыт для посещений. О его открытии будет объявлено отдельно…»

Покинуть гостеприимную квартиру оказалось не так-то легко.

Приняв решение проснуться как можно раньше и потихоньку уйти, Игорь столкнулся с тем, что входная дверь заперта на ключ, инженер спит как убитый, а на любые попытки приблизиться к нему собака реагирует угрожающим рычанием.

В итоге на помощь пришло местное радио. Сделав звук старинного трехпрограммного приемника максимально громким, Игорь, в конце концов, добился своего: Юрий Михалыч завозился и вскоре пришел в себя.

— Что? Что случилось? Ты почему не спишь?

— Да вот, выйти собираюсь. Ваш Юнга рычит, и дверь входная закрыта.

— Подожди… — инженер приподнялся на кровати и посмотрел на часы. — До смены ещё два часа. Ты куда намылился?

— Как — куда? Бегать. У меня же режим. Сначала пробежка, потом зарядка.

— Чего? Ты меня, Игореха, в могилу сведешь. Сейчас открою.

— Кстати, вам зарядка тоже не повредит…

Возвращаться, разумеется, Игорь не собирался. В любой момент городское радио может объявить о его розыске, и в этом случае Юрий Михалыч не станет колебаться не секунды. Одно дело новичок-работяга, а другое — нелегал, которого ищет мэрия…

А кстати, странно, что до сих пор не объявили. Скорее всего, Медик играет в какие-то свои игры и поэтому избегает огласки. Учтем на будущее…

Выйдя из двора, Игорь перешел на противоположную сторону улицы и только там достал из-под куртки украденный у инженера бинокль.

Тьфу, до чего же мерзко… Воровать у человека, давшего приют, считается делом позорным где угодно — и на воле, и в тюрьме. Но разве у него был выбор? Бинокль, спички и нож для резки мяса — это всё, что он взял. То, без чего выжить в Городе будет гораздо сложнее…

Что ж, попробуем считать, что взято взаймы.

— Кроме Медика и Лысого, теперь меня захочет найти ещё и Юрий Михалыч, — мрачно пошутил вслух Игорь, пряча бинокль обратно под куртку. — Интересно, кто следующий?

Впрочем, особо шутить ему не хотелось: ситуация не просто сложная, а можно сказать катастрофическая — хуже некуда. Мало того, что Лера с товаром на руках — непонятно где, так ещё и Манфред, оказывается, живет в городе под чужим именем. Если, вообще, живет… Такое ощущение, что информация о покупателе — чей-то вымысел или, как говорили в «Полигоне»: «васино мясо».

Он неторопливо зашагал по улице, стараясь избегать открытого пространства и поминутно оглядываясь.

Хорошо. Допустим, Манфред всё-таки существует. Но кто им может быть? Если отбросить версию, что это обычный горожанин или чей-то глубоко законспирированный агент, то вариантов остается не так уж и много…

Игорь заметил в одном из дворов небольшую веранду, окруженную буйно разросшимся кустарником. Вполне подходящее место, чтобы спокойно посидеть и обдумать ситуацию. Да и гробовая тишина способствует…

И всё же. Кто есть Манфред? И как узнать это наверняка?

Он осторожно опустился на поросшую мхом скамейку.

Вряд ли это Медик или кто-то из его ближайшего окружения. Игорь вспомнил, как они «встречают гостей», и усмехнулся. Нет, точно не Медик. Такие «встречи» — это же повышенный риск для потенциального продавца Колбы. Да и вообще, не их это уровень.

Кто тогда? Сурганов? Вполне возможно. Во-первых, он реально возглавляет производство, во-вторых, наверняка имеет в своем распоряжении достаточно крупные суммы. Было бы неплохо связаться с ним, например, по телефону, и попытаться поговорить. Но как это сделать?

Следующая версия. Манфредом запросто может оказаться тот самый загадочный лысый. Совершенно не таясь, на автомобиле, он беспрепятственно попадает в город, где делает всё, что захочет: договаривается с нужными персонами, охотится за кем-то, допрашивает и даже убивает… Игорь не сомневался, что убийство в заброшенной деревне — дело рук лысого и его людей. И тот факт, что лысый прибыл в Ново-Северск незадолго до появления Игоря, тоже весьма настораживал.

Правда, остается вопрос: почему лысому, если он и есть заказчик, было так важно назначать встречу именно здесь, посреди глухой тайги? Ведь этот город для него явно чужой.

В итоге одни вопросы и никаких ответов. Игорь вынул из-за пояса нож и задумчиво покачал его на ладони. Как бы то ни было, но пора принимать решение: что делать дальше?

Согласно их договоренности с Лерой, при утрате связи или в иных экстренных случаях оба они должны как угодно, но возвращаться туда, где их высадил мотоциклист — к старому стальному мосту. Контрольное время встречи — полночь. Если по прошествии трех суток кто-либо из компаньонов так и не появляется, то ждать его уже не имеет смысла. Жестокий, но разумный договор.

Итак. Сегодня вечером он покинет город. Как только стемнеет, нужно будет возвратиться к трассе. Следуя вдоль неё через лес, за каких-нибудь пару часов он доберется до условленного места. Лера не могла не видеть его попадания «в капкан», поэтому сейчас она наверняка ждет Игоря возле моста. Во всяком случае, должна ждать.

А сейчас, чтобы не терять времени в ожидании вечера, он попытается решить одну, казалось бы, простую, но в его положении довольно опасную задачу: раздобыть телефон и позвонить Сурганову.

* * *

Интересно, в какой стороне находится комбинат? Не мешало бы забраться куда-нибудь повыше и тщательно осмотреть город.

Впрочем, для начала подойдет крыша любого из домов: бинокль хоть и старый, не цифровой, но приближает весьма прилично…

Игорь поднялся и направился к одному из подъездов. Даже если обзор окажется не самым удачным, это всё равно лучше, чем просто сидеть, сложа руки…

Поднявшись по замусоренной грязной лестнице, где, по всей видимости, уже много лет не ступала нога человека, он очутился на пятом этаже, где и обнаружил выход на чердак.

В отличие от сумрачного пространства подъезда, на чердаке оказалось довольно светло — в некоторых местах крыша прогнила насквозь, образуя многочисленные дыры. Скорее всего, что и пол чердака был уже не такой прочный: ветры, дожди, зимние холода и отсутствие ремонта наверняка сделали свое дело, поэтому Игорь ступал очень осторожно, каждую секунду ожидая треска перекрытий.

А вот и окно. Узкое и без стекол. Вокруг — паутина, запах пыли и древесной гнили. Засиженная голубями рама.

Игорь достал бинокль.

Так и есть. Он находился совсем недалеко от южной, если верить инженеру, оконечности города. Через несколько домов улица заканчивалась и превращалась в загородное шоссе, которое вело в сторону от жилых кварталов. Там, среди густых зарослей деревьев виднелись немногочисленные острые крыши каких-то построек — возможно, дач или коттеджей.

Таким образом, получалось, что центральная часть города находится с противоположной стороны, и для того, чтобы её разглядеть, нужно либо выбираться на крышу, либо… искать другой, более подходящий дом.

Второй вариант был предпочтительнее — ползать по заросшей мхом и прогнившей крыше не хотелось совершенно. Игорь уже собирался покинуть обзорную площадку, как вдруг с улицы донесся слабый шум. Где-то недалеко проезжала машина. Интересно, кому и что здесь понадобилось?

Звук двигателя постепенно становился громче: похоже, автомобиль приближался.

Действительно, через минуту на той самой улице, которую он только что обозревал, показался небольшой микроавтобус. Он ехал довольно быстро, и Игорь не успел даже толком его рассмотреть, однако в облике автомобиля было нечто такое, что никак не вязалось с окружающей его действительностью.

И только когда микроавтобус свернул на загородное шоссе и скрылся из виду, стало ясно — что именно. Цвет. Яркий, почти ядовитый, веселый желтый цвет «минивэна» резко контрастировал с унылыми серыми домами, побелевшим от времени асфальтом заброшенных дорог и мутным темно-зеленым обилием местной растительности.

Игорь навел бинокль на скрывающие шоссе густые заросли и принялся разглядывать доступную часть пейзажа, пытаясь угадать, куда же едет этот странный желтый автомобиль. Неужели в тайгу?

Кстати. Если «минивэн» движется прочь из города, то вскоре он покажется там, где редеют деревья, и где дорога, пусть ненадолго, но вновь становится видимой. Конечно, это довольно далеко, однако с помощью бинокля можно будет разглядеть хотя бы желтый силуэт.

Игорь замер, ожидая подтверждения своей версии и продолжая неотрывно смотреть на дорогу.

Прошла минута. За ней — вторая. Автомобиль так и не появился.

Интересно. Выходит, что «минивэн» остановился где-то в лесу, неподалеку от города. Игорь снова внимательно осмотрел местность. А что, если люди в желтой машине вовсе не собирались покидать Ново-Северск? Ведь они могли запросто ехать к тем постройкам, которые он изначально принял за коттеджи. К сожалению, бинокль не может видеть сквозь деревья. А зря…

План созрел неожиданно, когда Игорь уже спускался вниз.

Проследовать по шоссе вслед за «минивэном». Попробовать найти автомобиль либо в лесу, либо возле коттеджей. Пользуясь удаленностью от города и, предположительно, небольшим количеством пассажиров, попытаться заполучить мобильный телефон или какое-нибудь оружие. А лучше и то, и то другое.

Когда он вышел на улицу, то последние сомнения исчезли. Не забывая оглядываться по сторонам и стараясь оставаться в тени деревьев, Игорь быстрым шагом направился вниз по улице. Если очень повезет, то он уже сегодня сможет связаться с Манфредом и завершить, наконец, эту бесконечную сделку.

 

24

Он заметил «минивэн» ещё с дороги.

Машина была припаркована у ворот — метрах в двадцати от высокого каменного забора, за которым был виден окруженный садом трехэтажный кирпичный коттедж. К воротам коттеджа вела узкая бетонная дорожка, а вдоль неё росли редкие деревья и кустарник.

Подобравшись как можно ближе, Игорь затаился в кустах и достал бинокль.

Выглядел дом весьма внушительно и по своей архитектуре напоминал современный ново-дворянский особняк. Колонны из красного мрамора, широкий, утопающий в зелени балкон по всему периметру второго этажа, огромные окна с многоцветными витражами, забранные массивными фигурными решетками. Над плоской, покрытой шестиугольными полимерными пластинами крышей возвышались две соединенные друг с другом псевдоготические башни.

Судя по всему, этот мини-замок являлся единственным в округе жилым строением: два других коттеджа, которые находились неподалеку, и крыши которых можно было также наблюдать в бинокль, пребывали явно в аварийном, заброшенном состоянии.

Игорь не спешил. Некоторое время он рассматривал «минивэн», но больше ничего необычного, кроме всё того же ярко-желтого цвета да, пожалуй, чересчур идеальной чистоты кузова, в глаза ему не бросилось. Увидеть же сквозь затемненные стекла, есть ли кто-нибудь внутри автомобиля, тоже не представлялось возможным.

Тогда Игорь принялся изучать дом и каменные стены забора. Вскоре он обнаружил то, что искал: крошечные, почти незаметные цилиндры из серого пластика, установленные на элементах фасада здания, а также на некоторых опорах изгороди: камеры внешнего наблюдения.

— Угу. Очень хорошо. — Игорь чуть приподнял бинокль и только сейчас заметил возвышающуюся над воротами будку охранника — своим защитным цветом она почти сливалась с растущими за забором деревьями.

Хм… Нет так уж всё и просто. Пространство перед воротами отлично просматривалось из будки, поэтому подобраться к автомобилю будет крайне проблематично. Да и от камер никуда не спрячешься…

Хорошо, а что, если подкрасться к самой будке? Зайти с леса ко второму коттеджу и затем оттуда, вдоль стены… Нет, не получится: опять же засекут камерами. Игорь в который раз тщательно всмотрелся в обзорное стекло «стакана»: интересно, есть ли там вообще кто-нибудь?

Неожиданно окружающую тишину нарушил негромкий металлический звук. В воротах открылась узкая дверца, и оттуда вышел человек. Невысокий, пожилой, в такой же странной, что и у людей Медика, форме. Он остановился возле машины и стал что-то искать у себя в карманах.

— Что, ключи потерял? — прошептал Игорь. — Могу помочь…

Но человек потерял не ключи. Прекратив поиски, он подошел к будке и, задрав голову, что-то крикнул. Дверь охранного «стакана» тут же распахнулась, и наружу высунулся голый до пояса молодой парень в военной панаме.

— Чего надо? — донеслось до Игоря.

— Жека, слышь… — пожилой потоптался на месте, виновато разводя руками. — Ты там куревом не богат?

— Чего? Куревом? Сейчас…

Охранник на мгновение скрылся в будке, и тут же появился снова: с пачкой сигарет в одной руке и с автоматом Калашникова — в другой.

— Огонек-то есть? — гремя по металлическим ступеням, он не спеша спустился вниз.

— Найдется…

Они закурили и стали негромко переговариваться, время от времени бросая ленивые взгляды то на небо, то на пустынное шоссе…

Пора!

Игорь торопливо убрал бинокль и, прячась за деревьями, устремился в сторону второго коттеджа. Хорошо хоть здесь ничего из деревьев не вырублено… Пробежав метров двести, он посмотрел назад. Собеседники всё так же мирно курили, никуда не отходя, но сейчас он уже находился от них далеко в стороне, почти вне поля их зрения. Теперь главное, чтобы никто из них не повернулся…

Игорь подобрался к тому месту, откуда, как ему казалось, будет быстрее всего домчаться до каменного забора, и залег за кустами. Сейчас оставалось только ждать, пока пожилой закончит курить и уедет. Если он — водитель, конечно…

Время тянулось медленно. Игорь неожиданно осознал, что его затея на самом деле гораздо более рискованная, чем выглядит. Малейший шум — и из дома выбегут люди, он ведь даже не знает, сколько их там внутри… Да и кто сказал, что изображение с камер поступает только в будку охранника, а не куда-то ещё? Пожалуй, стоит всё отменить, пока не поздно…

И вдруг Игорь увидел то, от чего тут же забыл все свои опасения. Пожилой вместе с охранником не спеша подошли к «минивэну» и, размахивая руками, принялись что-то обсуждать. Теперь они стояли к Игорю спиной!

Вперёд! Он вскочил с земли и, выхватывая на ходу нож, понесся по направлению к будке.

Секунда. Вторая. Третья… Не добегая метров двадцать до ведущей в «стакан» лестницы, Игорь бросился на землю и залег за невысоким кустом — ничего более подходящего здесь не оказалось. Люди же продолжали разговаривать, стоя к нему спиной, и теперь он мог слышать каждое их слово.

— … где-то пятнадцать на сотню.

— Ну да. Нормально. Опять же смотря где…

— Да хоть где. Я ведь, Жека, на светофорах не стою.

— А ты постой.

Они негромко засмеялись.

— Ладно. Поеду. Мне ещё лампы на трассу везти, да в «Кремль» заехать надо…

— Давай, Василич, бывай здоров.

Охранник дождался, пока пожилой влезет в кабину. Почти бесшумно хлопнула дверь. «Минивэн» завелся и, постепенно набирая ход, осторожно выехал на «бетонку». Продолжая смотреть ему вслед, парень задумчиво почесал в затылке, после чего сплюнул себе под ноги.

— Ну, надо же. В «Кремль» ему надо. Козёл…

Он развернулся и медленно побрел назад к своему «стакану». Проходя буквально в двух шагах от Игоря, охранник бросил тлеющий окурок в траву и принялся что-то насвистывать. Однообразие и скука — вечный удел всех сторожей…

Он уже поставил ногу на ступеньку лестницы, когда Игорь подскочил к нему сзади.

— Стоять.

Рука с ножом скользнула вокруг жекиной шеи, вторая рука легла на ремень автомата.

— Вякнешь — перережу горло.

Парень замер на месте, боясь пошевелиться.

— Ага… — еле слышно выдохнул он. — Не надо…

— На колени. Медленно. — Игорь потянул автомат на себя. — И «калаш» не дергай. Мне терять нечего. Делай.

— Ага…

Отпустив «калашников», Жека, словно выключенный робот, осел на землю.

— Не стреляй… — его голос дрожал. — Услышат — далеко не убежишь…

Автомат оказался не только заряжен, но и снят с предохранителя. Запасной магазин прикручен изолентой к основному рожку.

— Мне стрелять ни к чему, — мрачно усмехнулся Игорь. — Я тебя и тесаком на куски порежу… В доме — кто?

— Нету никого. Владик только. И ещё девки…

— Слушай ты, секьюрити-босс. На мне — шесть трупов, и меня ищут. Соберу жратву и отвалю. А будешь «залипать» — выпущу кишки… Ты меня понял?

— Ага.

— Что за Владик?

— Ну, это… — сглотнул охранник. — Вершины сын. С ним две «куклы»… Из женского терминала…

— Понятно. Где они?

— В бассейне. Там, в саду, за оранжереей…

Игорь отступил назад и огляделся по сторонам. Вроде бы тихо.

— Так. Теперь вставай, пойдем внутрь. Заорешь или побежишь — сначала в спину нож воткну, потом ещё куда-нибудь. Годится?

— Ага… — Жека медленно поднялся на ноги. — Только не надо нож. Я же просто тут работаю…

— И без стонов давай. Пошел вперед. Живо!

За воротами их встретил очень уютный и живописный двор. Узкие дорожки перед домом были выложены разноцветной кафельной плиткой, а всё свободное пространство между ними было обильно заполнено растительностью: ухоженные цветы и зелень, низкорослый кустарник и просто карликовые растения…

Следуя по одной из дорожек, они обогнули коттедж и оказались в саду.

В отличие от двора, сад выглядел несколько запущенным — цветов здесь было значительно меньше, зато густо разросшиеся кусты и давно не стриженые деревья стояли так близко друг к другу, что их ветви образовывали местами плотный, почти непроницаемый для света шатер.

Пройдя до конца дорожки, Игорь и его пленник остановились возле входа в небольшую оранжерею; изнутри пахнуло влажностью и духотой вперемежку с запахами трав и чернозема. Откуда-то доносились голоса и плеск воды.

— Слышь, работник, — негромко проговорил Игорь. — Здесь, вообще, живет-то кто?

— Как — кто? Вершина, — хмуро ответил Жека. — Он по снабжению главный. Сурганова заместитель…

— Ясно. Теперь веди к бассейну. Как подойдем — всем командуй в воду. И не дай Бог…

— Хорошо. А если они…

— Без «если». Давай двигай.

Пробравшись сквозь заросли декоративных, но явно одичавших кустов и каких-то вьющихся растений, они миновали оранжерею и, наконец, вышли на открытое пространство.

Пара шезлонгов, мини-бар, массивная система «мьюзик-дива-вейв», непонятно зачем вкопанный в землю полированный деревянный столб с металлическими скобами…

В центре квадратной, уложенной всё тем же кафелем площадки находился небольшой летний бассейн, до краев заполненный пенящейся зеленоватой водой. Трое — совсем юный, лет семнадцати, молодой человек и две удивительно похожие друг на друга женщины-китаянки явно старше его — все совершенно обнаженные плескались в бассейне, оживленно переговариваясь, и, казалось, не сразу обратили внимание на вошедших.

— Эй, вы, на берегу! — прокричал юноша, выныривая из пены. — «Барбери» мне налейте! А то что-то холодно стало…

— И мне, и мне! — в один голос, хором добавили женщины. — Уже кровь стынет…

Жека нерешительно остановился у края бассейна, не зная, кинуться ли ему к низкому стеклянному столику на колесах, где стояли бутылки, или же что-то ответить…

— Всем привет, — громко произнес Игорь, направляя автомат поверх голов купающихся. — А к вам — гости!

В следующее мгновение он резко толкнул охранника в спину, и тот не удержав равновесия, с шумом рухнул в воду, подняв целую тучу брызг.

— Плаваем дальше. На берег не выходим. Заорет один — убью всех. Кому-то не ясно?

На площадке наступила мертвая тишина.

— Эй, ты знаешь кто я такой? — начал было молодой человек, испуганно оглядываясь на охранника. — За такие дела…

— Сейчас не важно кто ты, — оборвал его Игорь, подходя к столику и снимая с шезлонга полотенце. — Зато важно кто я. Кстати…

Заметив, что «мьюзик-дива» стоит почти у самого края бассейна и, несмотря на отсутствие в динамиках звука, подключена к сети, он сделал шаг по направлению к установке и демонстративно коснулся её ногой.

— Мне и стрелять не надо. Столкну это в воду — согреетесь раз и навсегда. Проверить никто не желает?

— Пожалуйста… Не надо, — негромко проговорил юноша. — Мы поняли.

Одна из женщин всхлипнула.

Не опуская автомат, Игорь обвел взглядом территорию сада.

— Сейчас я поднимусь в дом — соберу кое-что из еды. После чего исчезну и оставлю вас в покое, — он отшвырнул полотенце в сторону. — И ещё. Мне нужно позвонить. Что-то я не вижу здесь ни чьих телефонов…

Возле второго шезлонга, на кафельном полу, была разбросана символическая одежда купающихся, а также разные мелкие предметы — часы, пачка сигарет, электронные ключи, какие-то таблетки…

— Там, в кармане халата, моя сэт-трубка, — снова заговорил молодой человек. — Можете забрать её себе.

— Ты очень любезен, — Игорь нагнулся и поднял с пола яркую, без рукавов, мешкообразную рубаху, которую поначалу принял за ещё одно полотенце. В единственном кармане этого нелепого одеяния действительно обнаружился мобильный телефон, причем, судя по сверкающим на корпусе камням, довольно дорогой.

— Не переживай, когда я буду покидать этот город-курорт, то обязательно оставлю твой «сэт» кому-нибудь из местных… Я не понял, почему он не включается?

— Нужен отпечаток пальца, — мрачно ответил юноша. — Протяните трубку мне, я отключу сенсор.

— Лови.

Игорь положил телефон на пол, и ногой пододвинул его к краю бассейна.

— Попытаешься нажать «пеленг» — потом не обижайся.

— Нет, я только сенсор…

Получив назад разблокированный «сэт», Игорь отступил на пару шагов от воды и снова поднял автомат.

— Звоню. Всем сидеть тихо!

Так. Первый звонок — Лере. Если с ней всё в порядке, то тогда не нужно будет ждать вечера.

Он торопливо набрал номер. Трубка еле слышно пискнула. Есть коннект! Потянулись длинные гудки.

Ну, где ты там? Судорожно стиснув телефон в руке, Игорь напряженно ждал. Десять гудков, пятнадцать… Никто не отзывался.

Он сбросил вызов и набрал номер снова, теперь уже медленно, не торопясь, боясь ошибиться… Опять молчание. На том конце явно не могли или не хотели брать трубку. Фантасмагория какая-то… Игорь попробовал ещё раз. Затем — ещё… Бесполезно. Телефон Валерии не отвечал.

Что ж, попробуем позже.

Он ткнул в «Список абонентов». Сейчас поглядим, кто у нас тут есть…

Перечень оказался крайне небольшим — от силы с десяток номеров. Игорь торопливо пробежался по списку.

Так. Разумеется, присутствует Пётр Леонидович — Медик. И, разумеется, Сурганов. Уже хорошо. Кроме того, наверное, стоит позвонить по номеру со скромным комментарием «Папа». Жаль только, нет никого по имени Манфред…

После секундного колебания Игорь коснулся пальцем надписи «Сурганов» и нажал вызов. Трубку сняли почти сразу.

— Да, алло, — ответил невыразительный низкий голос.

— Здравствуйте. Мне нужно поговорить с господином Сургановым.

— Здравствуйте. Слушаю вас.

— Константин Семенович, я вчера приехал в этот город. И ищу человека по имени Манфред…

— Вы звоните с номера Владислава. Кто вы?

— Он просто одолжил мне свой телефон, — Игорь покосился на людей в бассейне, которые словно статуи замерли в воде, и продолжил:

— Так вот. У меня есть информация для Манфреда, и я подумал…

— Где вы находитесь?

— Неважно. Если Манфред — кто-то из ваших людей, или… — он сделал паузу, — вы сами, то я должен убедиться в этом как можно быстрее. Прямо сейчас. Иначе я отключаюсь и исчезаю. Навсегда.

— Понятно. Вы не могли бы передать трубку Владиславу?

— Нет. Не мог бы.

— Почему? — голос Сурганова продолжал звучать ровно, без каких-либо интонаций.

— В данный момент он принимает ванну. Со своими друзьями. Извините за беспокойство, Константин Семенович. До свиданья…

— Подождите. Так вы у него дома?

— Нет. Я в городе. — Игорь с досадой осознал, что звонить Сурганову, похоже, было ошибкой. — И не беспокойтесь, с Владиком всё в порядке. Удачного дня.

Он нажал «Отбой».

Пожалуй, пора убираться отсюда. И как можно скорее.

Игорь посмотрел на своих пленников.

— Короче. Я буду в оранжерее. Попытаетесь вылезти из воды — перестреляю, как куропаток… Так что сидите смирно. Через десять минут я вернусь и отпущу вас. Договорились?

Люди в бассейне молча закивали.

Игорь понимал, что они вряд ли станут ждать даже минуту, поэтому, пройдя через оранжерею, он покинул сад и немедленно направился к воротам.

 

25

Двигаясь за деревьями, вдоль шоссе, уже через каких-нибудь четверть часа он вновь очутился в городе, на одном из его безлюдных кварталов и, как оказалось, успел вовремя: совсем рядом, буквально по соседней улице, откуда-то из центра в сторону коттеджей с громким ревом пронесся автомобиль — не то грузовик, не то древний «уазик». Игорь не стал это уточнять, предпочтя на всякий случай укрыться за деревьями.

Никаких сомнений, автомобиль мчался к особняку Вершины — так, кажется, охранник называл хозяина дома, поэтому, как только звуки двигателя стихли, Игорь ускорил шаг, стремясь как можно скорее покинуть этот опасный для себя район.

Через некоторое время, следуя, как ему казалось, по траектории, огибающей центр города, он выбрался из жилого, точнее, бывшего когда-то жилым массива, и очутился среди построек явно вспомогательного назначения, тоже, впрочем, давно заброшенных.

Сгнивший и обвалившийся металлический забор, несколько бетонных боксов без ворот, покосившееся двухэтажное кирпичное здание — судя по проржавевшей вывеске, это была городская спецавтобаза по вывозу бытового мусора и строительных отходов.

Левее автобазы проходила линия электропередачи — установленные через каждые двести метров стальные массивные опоры, тут и там свисающие до земли обрывки ржавых проводов — когда-то здесь пролегала одна из энергетических артерий города; сейчас она напоминала ошеломляющий своей реальностью «парад» гигантских виселиц.

Дорога неожиданно стала подниматься в гору. Обогнув несколько полуразвалившихся кирпичных строений непонятного назначения, Игорь оказался на открытом месте и увидел прямо по курсу странное, похожее на пожарную башню здание. Оно располагалось на склоне холма и, таким образом, возвышалось над всеми остальными постройками.

К башне вела потрескавшаяся и изрядно поросшая травой асфальтовая дорога, по которой, по меньшей мере, лет десять никто не ездил.

Держа автомат наготове и поминутно оглядываясь, Игорь осторожно приблизился.

«Городская гидрометеослужба» — гласила почерневшая табличка над входом. Сорванные с петель двери, забранные решетками узкие окна с чудом уцелевшими стеклами на третьем и четвертом этажах, уходящая в небо покосившаяся стальная мачта…

Неплохое место, чтобы осмотреть окрестности: из самых верхних окон наверняка виден и центр, и нужный ему выезд из города… Ведь сейчас самое лучшее решение — это как можно быстрее покинуть Ново-Северск и продвигаться по трассе к заброшенному мосту: несмотря ни на что у Игоря теплилась надежда, что там он застанет Леру.

Сделав несколько шагов, он оказался возле самого входа. Тишина. Ещё раз обернувшись и тщательно оглядев окружающие метеоцентр развалины, Игорь медленно вошел внутрь башни.

Полутьма, мусор и битые стекла под ногами, наполненный пылью спертый воздух… В отличие от подъездов домов, запах сырости здесь отсутствовал: здание находилось на возвышенности, а его окна и крыша оставались, видимо, ещё в достаточно хорошем состоянии.

Игорь стал подниматься по узкой металлической лестнице, время от времени делая остановки и заглядывая в двери на каждом этаже. Небольшие служебные помещения оказались абсолютно пусты — очевидно, оборудование и мебель либо давным-давно перевезли в другое место, либо элементарно растащили.

Всего этажей было четыре. Поднявшись на самую верхнюю площадку, Игорь обнаружил узкую дверцу, ведущую, скорее всего, на крышу метеоцентра. По всей видимости, ею когда-то пользовались те, кому нужно было попасть к внешней мачте.

Но выбираться наружу Игорь не спешил: слишком велик был риск быть замеченным, поэтому он выбрал другую дверь, ту, которая вела в единственный кабинет последнего — четвертого этажа.

— Сейчас мы… Аккуратненько… — пробормотал он, доставая бинокль.

Ожидая увидеть очередную пустующую комнату с грязным полом и почерневшими окнами, Игорь толкнул дверь, и резко остановился на пороге.

— Ничего себе! — не удержался он, уже в следующее мгновенье отступая назад и поднимая ствол автомата. — Есть тут кто?

Все стены кабинета от пола до потолка были разрисованы яркими красками, а само помещение производило впечатление жилого: низкий, без ножек, диван в углу, посредине комнаты — некое подобие стола, окна, завешанные защитной тонированной пленкой, какие-то бутылки, банки…

Никто не отозвался.

Постояв с минуту, Игорь передернул затвор «Калашникова» и снова приблизился к двери.

— Эй! У меня — полный рожок, — произнес он в тишине. — Давайте по-хорошему.

Молчание.

Игорь медленно вошел в кабинет и огляделся. Никого.

— Ну вот, — проговорил он, опуская автомат. — Даже чая некому налить.

Ответом ему была всё та же тишина.

— Тогда — вопрос… — осторожно ступая, Игорь прошел к дальней стене кабинета и опустился на невысокий металлический стул, — куда же вы все подевались?

При более внимательном осмотре оказалось, что обитатели кабинета покинули его уже довольно давно — возможно, несколько недель назад. Предметы были покрыты толстым слоем пыли, тут и там виднелись пятна засохшей плесени, да и вообще, воздух в помещении был какой-то нежилой…

От гипотезы, что здесь обитал какой-нибудь бедняга, наподобие того, чей труп они видели в деревеньке, Игорь отказался практически сразу. Множество использованных одноразовых стаканчиков, не пластиковых, а современных, из теплоизоляционного картона, миниатюрные эко-контейнеры от импортного — судя по арабским буквам, произведенного в Европе — растворимого какао, а также пустая пачка от сигарет «Ямские-Люкс» — всё это указывало на то, что «постояльцы» метеоцентра были людьми пришлыми: например, членами какой-либо экспедиции или же просто туристами — любителями экстрима.

Несмотря на кажущуюся абсурдность такой версии, Игорь всё более склонялся к последнему варианту. Следы в кабинете указывали на то, что «туристов» было двое, они были молоды, не стесненны в средствах, а кроме того, они были… влюблены.

Забыв на какое-то время о цели своего визита в башню, Игорь с удивлением рассматривал расписанные «гостями» стены, пытаясь определить, где здесь рисунки мужчины, а где — женщины.

Это оказалось не так-то просто.

Кроваво-красное небо с двумя оранжевыми солнцами, странный коричневый лес, над которым возвышались черные, с золотыми окнами, многоэтажные дома, розовые реки с купающимися в них зелеными ящероподобными животными — создавалось ощущение, что хорошо понимающие и чувствующие друг друга люди пытаются изобразить собственное представление об идеальной планете, этаком Эдеме параллельного мира «для двоих». Панорамы этого мира были обильно исписаны странными знаками, среди которых встречалось немало символов любви и вечности: сердец, переплетенных спиралей, замкнутых линий…

«Ключи от рая спрятаны в аду» — огромная кривляющаяся надпись, сделанная фиолетовой краской на манер граффити пост-киберготов, пересекала одну из стен кабинета. Надпись же на потолке гласила: «Прометей, только ты знаешь».

— Интересно, где вы сейчас, — невесело вздохнул Игорь. — Благополучно убрались домой? Или заживо умираете в одном из гаремов Медика? Тоже вдвоем…

С другой стороны, всё могло быть гораздо проще. Незваные гости Ново-Северска могли оказаться обыкновенными наркоманами, разве что чуть более обеспеченными, чем большинство их «коллег» с Большой Земли, пресловутый «Прометей» — каким-нибудь мощным наркотиком из группы актив-вормов, а весь этот безумный город — сумасшедшим, но вполне жизнеспособным нарко-синдикатом двадцать первого века. С вождями-миллиардерами, всеобщими галлюцинациями вместо религии и сворой уголовников вместо населения…

Впрочем, кое-что в эту гипотезу не укладывалось.

Вернее, кое-кто. Инженер, старый сибиряк и честный горожанин Юрий Михалыч. Такой бы с наркотиками не примирился, не одну тыщу верст прополз бы, чтобы донести.

Загадочный Манфред. Кто бы он ни был, но он — друг ныне покойного Лёнчика, а значит, он реально существует или, по крайней мере, существовал. Зачем ему Колба, украденная далеко за океаном? Наркодельцов не интересуют никакие колбы мира, да ещё за такие деньги…

И самое главное. Явления, подобные Ново-Северску, в этой великой стране сегодня вряд ли возможны. Как можно сохранить в тайне целый населенный пункт, да ещё с промышленным объектом, который, между прочим, и сырьё, и энергию прилично потребляет?

Игорь усмехнулся.

Наверняка все эти сургановы-медики давным-давно под «топорами» ходят, сами даже того не ведая. Придет время: подпишет очередной генерал очередную бумажку — и исчезнут в одночасье с лица земли и Сурганов, и комбинат с «Прометеем», и вообще, весь этот «городок на бугре»….

Впрочем, Игоря это не касается.

Деньги лежат на эскроу-счете. Код от счета — у Манфреда. Колба — у Леры. Ищем Леру, ищем Манфреда, забираем деньги. А эти, «рабы Прометея», пусть хоть глотки друг другу перегрызают, не его это дело…

Игорь остановился возле окна и, отодвинув пленку, потянул за рукоятку оконной рамы. Скрипнув, окно неохотно поддалось, пластиковая рама отворилась, и в кабинет хлынул свежий воздух. Отлично. Город виден как на ладони. Во всяком случае, большая его часть…

Игорь вынул бинокль и, приложив его к глазам, направил вниз, на Ново-Северск. Сейчас… Трасса должна начинаться вот здесь…

В этот момент зазвонил телефон.

 

26

От неожиданности Игорь чуть не выронил бинокль. Звонок был негромким, но весьма характерным: те же удары кремлевских курантов, только в молодежном «хлюпающем» миксе — словно колокола были сделаны из силикона или резины. Хлюп-хлюп. Хлюп. Хлюп-хлюп…

Эффект усиливался импульсным вибро-режимом: «сэт» шевелился в кармане как настоящее живое существо.

Игорь торопливо достал телефон и впился глазами в пульсирующий экран. Лера?

«Номер не определен». Так, начинаются сюрпризы…

Он отошел от окна и присел обратно на металлический стул. Интересно, кто бы это мог быть? Звонки не прекращались. Хорошо, сейчас узнаем…

Игорь нажал на кнопку «GO»:

— Слушаю.

Но на том конце линии молчали.

— Алло, — повторил Игорь. — Я вас слушаю. Говорите.

Он посмотрел на табло: прошло пятнадцать секунд, двадцать… Неужели кто-то пытается его засечь? Игорь отключил телефон и усмехнулся: что ж, давайте, засекайте. Это ведь вам не городская «вэбка», а мультизональный спутниковый «сэт». Точка входа выйдет с радиусом километров в пятнадцать — ищи, как говорится, свищи.

Игорь поднялся со стула и снова подошел к окну.

— Минут через пять меня уже здесь не будет, так что звоните, сколько хотите…

Он вдруг осекся на полуслове.

Внезапно на память ему пришли слова одного из сокамерников по «Полигону» — молодого Вовки Купцова.

Их колонна стояла тогда перед входом в промзону, на холодном ветру, ожидая своей очереди. Чтобы не скучать, Купец, как вновь прибывший, негромко делился новостями: «…А ещё у «топоров» приборчик такой имеется — он даже спутниковые сети «делает». Представляете? Вводишь номер, вводишь зону, и за какие-то секунды раз — и он на «зенд-мапе» крестик рисует. Точность — считанные метры. А если для верности ещё и позвонить, то тогда вообще стопроцентное попадание. По «Свободной Европе» рассказывали. Во истину — право на частную жизнь…»

Игорь навел бинокль на центральную часть города. Вон верхушка «Кремля», вон городской парк, про который Юрий Михалыч рассказывал… А вон те серые корпуса, что рядом с парком, скорее всего, и есть Институт. Так, а где же трасса?

Он неожиданно почувствовал, как руки его слегка дрожат. Нервы? Игорь невесело усмехнулся. Сам виноват — понапридумывал себе… Откуда здесь фэесбэшные устройства? Купцов говорил, что такой прибор стоит несколько миллионов евро, да ещё и не каждому его продадут. Вернее, вообще никому не продадут, кроме тех, кому положено…

Он направил бинокль правее. Помнится, когда его везли в «Кремль», то проезжали как раз мимо вон тех бетонных построек — там ещё было множество заводских труб. Так что выезд на трассу, скорее всего, в той стороне и есть…

Хотя, кто их знает. Если допустить, что за руководством города де-факто стоят спецслужбы, то сканер спутниковых сетей для мэрии — не проблема…

Игорь опустил бинокль. Пожалуй, всё-таки лучше покинуть метеоцентр. И вынуть из мобильного батарею. Вряд ли Лера будет перезванивать…

В этот момент телефон в его кармане завибрировал снова.

А в следующую секунду все сомнения разрешились сами собой: снаружи послышался шум автомобильного двигателя.

— Тьфу ты чёрт! — Игорь стремительно отпрянул от окна, одновременно рывком поднимая автомат. — Вот же кретин…

Выскочив из кабинета, он бросился вниз по лестнице, надеясь успеть покинуть башню — было совершенно очевидно, что приехать сюда могли только за ним.

Тем не менее, спустившись на второй этаж и поравнявшись с узким, расположенным прямо над входными дверями окном, Игорь притормозил: прежде чем выбегать из здания, нужно знать куда выбегаешь.

Прислонившись к стене, он осторожно посмотрел наружу сквозь мутное потемневшее стекло.

Так и есть! Метрах в тридцати от метеоцентра, прямо напротив выхода остановился огромный черный вездеход, наподобие тех, что использует спецназ для штурма зданий — угловатый, с невысокой башней, восьмиколесный броневик — без каких-либо опознавательных знаков и без номеров. Из броневика никто не выходил, но в грозном реве его двигателя читалась явное: «Даже не надейся».

— Вот кретин… — повторил Игорь, облизывая пересохшие губы. — Город посмотреть захотел? Сейчас они тебе покажут… город…

Затихший было в кармане «сэт» вновь загудел, словно приглашая к диалогу. Хлюп-хлюп. Хлюп. Хлюп-хлюп…

— Слушаю, — резко ответил Игорь, вынимая телефон. — Говорите, вы — в прямом эфире.

Голос его звучал хрипло.

— Ну! Где вы там?

— Выходи, — произнес голос в трубке. — Выбрось ствол и спускайся.

Говоривший был явно не молодым человеком — спокойный, уверенный в себе мужчина.

Не сводя глаз с броневика, Игорь поднял автомат в руке — они запросто могут попытаться атаковать именно в момент разговора.

— Зачем? Мне и здесь неплохо.

— Поговорить надо.

— О чем?

— О жизни твоей. Давай, Ветров, не выделывайся. Ствол в окно — и пошел на выход.

— Нет, начальник, не выйду. Уж лучше ты поднимайся.

— Слышь, Ветров, — сменил тон голос в трубке, — тут начальников нет. Хочешь жить — выходи. Заставишь штурмовать — потом не обессудь: умирать будешь долго, мучительно, и без половых органов. Сомневаешься?

Так. Это не Медика люди, однозначно. Но тогда кто? Неужели — Лысый?

— О'кей… — Игорь сглотнул и вдруг, посмотрев в сторону «Кремля», замер на месте. В его голове родилась неожиданная идея. — Хорошо. Только не стреляйте. Через минуту спускаюсь.

— Well. Десять секунд, — ответил голос и отключился. Табло телефона погасло.

Но ненадолго. Продолжая держать броневик в поле зрения, Игорь торопливо выбрал «Список абонентов», после чего уверенно ткнул в номер Медика.

Вызов. Потянулись гудки. Один, второй, третий…

— Алло, — прохрипела трубка голосом «мэра». — Так ты ещё жив, гадёныш?

— Короче, — перебил его Игорь. — Я — на холме, в здании гидрометеослужбы. Внизу вездеход с бойцами. Думаю, это Лысый…

— И что…?

— Пять миллионов фунтов. На двоих. Чистоганом.

— Чего?!

— Минут десять я продержусь, а потом — всё. Так что, решай быстрее. А мне терять нечего — в башку себе выстрелю, но к этим… не выйду.

— Та-а-ак… — протянул Медик. — Десять минут, говоришь… Гляди, Ветров, если врешь… Ну, в общем, ты понял.

— Всё, Пётр Леонидыч. Делай. Больше говорить не могу.

Игорь отключил трубку и, подняв автомат на уровень окна, навел ствол на черный автомобиль.

— По идее, стекла там пуленепробиваемые…

И стиснув зубы, он резко нажал на «спуск».

«Калаш» загрохотал, разрывая в клочья тишину. В одно мгновение стекло окна, из которого стрелял Игорь, осыпалось мелкой крошкой. Свинцовым градом пули застучали по кабине и крыше броневика, и стук этот был слышен даже сквозь шум автоматной очереди.

— Как… тебе… оно… — тяжело дышал Игорь, с трудом удерживая в руках стреляющий автомат.

И вдруг резко наступила тишина. В рожке кончились патроны.

Игорь отпрянул от окна. Выдернув рожок и перевернув его, он вставил в «калаш» запасной магазин и передернул затвор.

— Теперь стоп… и по одному…

Он поднялся по лестнице на один пролёт вверх и присел на корточки, ожидая шквального ответного огня по окнам и одновременно прислушиваясь, не бегут ли атакующие к подъезду.

Несколько секунд стояла мертвая тишина, и вдруг снаружи раздался негромкий металлический хлопок, как будто кто-то пнул ногой по пустой консервной банке. За ним — ещё один, и ещё… Игорь не успел ничего понять, как в окно влетел небольшой цилиндрический предмет и, ударившись о стену, отскочил и покатился вниз по ступеням. Следом тут же влетел второй. А через секунду этажом выше послышался звон разбитого стекла — то же самое прилетело и туда.

Гранаты?!

Игорь вскочил на ноги и рванул вверх по лестнице, осознавая при этом, что он уже никуда не успеет убежать…

Хлоп!

Внезапно вместо взрыва раздался звук вылетающей пробки, и всё вокруг стало стремительно наполняться мутной белой пеленой…

Хлоп! Хлоп!

Газовые гранаты практически одна за другой влетали в окна этажей и тут же разрывались, образуя плотную завесу, моментально заполняющую собой всё пространство от пола до потолка.

Неужели финал?

Игорь почувствовал, что задыхается. Не в силах больше бежать, он остановился прямо на лестнице. В глазах у него помутилось. Выронив автомат, он судорожно ухватился за перила и попытался продолжить подъем, но ещё через секунду безвольно рухнул на ступени.

Белая пелена стала настолько плотной, что не было видно даже пола и стен. В тот момент, когда Игорь закрыл глаза и практически полностью утратил связь с реальностью, снизу донесся топот нескольких пар тяжелых армейских ботинок.

Но этого он уже не слышал.

 

27

— Да снимай ты «хобот», нормально уже всё…

— Нормально… Тьфу, вонища какая… Куда его?

— На полу оставь. Пускай в себя приходит, ублюдок…

— В танк не потащим?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю. У Шульца спроси.

— А-а, понятно…

Голоса звучали всё громче. Лежа на спине, Игорь пошевелился и попытался открыть глаза, но они оказались словно под действием атропина: изображение расплылось, а свет ударил настолько сильно, что пришлось закрыть их снова.

Послышались ещё чьи-то шаги.

— Всё чисто. Одни пустые комнаты.

— На крыше был?

— Был. Звони Шульцу.

— Да, сейчас…

Послышались пиликающие звуки набора клавиатуры.

— Алло. Босс, всё в порядке. Можете подниматься. Что? Да, он один. Понял.

Кто-то подошел к Игорю вплотную.

— Слышь, ты, урод! Жизнь как — не надоела?

— Вадик, не трогай его. Мало ли, копыта откинет ещё…

Игорь с трудом разлепил-таки глаза и увидел нависшую на ним внушительную фигуру человека в черном камуфляже.

— Чего… надо?

— Что?! Да я тебе сейчас, хорек, сначала глаза вырву, а потом уши отрежу, и ты поймешь чего мне надо. Заговорил он, смотри-ка…

— Вадик…

— Что — Вадик? Ему, шакалу, нормально сказали — выйди, поговорим… Ты! Слышишь меня?

Помолчав, говоривший сплюнул и отошел.

Игорь сделал попытку принять сидячее положение, но обнаружил, что его руки не просто разведены в стороны, но ещё и каким-то образом прикованы к полу.

— Слышу… — прохрипел он, приподнимая голову. Вот так ситуация…

Облезлые стены. Распахнутые настежь окна. Грязный дощатый пол.

Похоже, это одно из помещений всё той же метеослужбы. Кроме него, в комнате трое: все — высокие, крепкие, словно близнецы, с короткоствольными автоматами и в пятнистой форме не то спецназа, не то военной разведки. У каждого на шее какие-то белые, похожие на шарфы, повязки. Игорь не сразу понял, что это снятые маски антигазовой защиты. Хорошо-то как. Просто замечательно.

Он опустил голову обратно на пол и уставился в серый, покрытый пятнами, потолок. Во всяком случае, если не убили сразу, то значит, есть ещё шанс…

— А, вот вы где!

В комнату кто-то вошел. Его голос звучал глухо — похоже, из-под маски.

— Тут как — нормально?

— Да, босс. Проветрили уже. Почти не воняет.

— О'кей.

Человек снял маску и приблизился к Игорю.

— Как — он?

— Живой. Что с ним сделается…

— Отлично. Так. Ренат, ты останься. Вадим, Саша, вы — вниз. И смотрите там в оба. Пусть в танке включат «глушилку» и полный скан диапазона — нам понадобится минут пятнадцать, не меньше.

— Понятно, босс.

Двое бойцов вышли.

— Ну и как? Стоило дурака валять? — человек осторожно склонился над Игорем, словно над зараженным чумой пациентом. — Я же предупреждал — шансов никаких. Ренат…

— Да, босс.

— Готовь шприц. И «Б-7» мне нужен. Покрепче.

— Понял. Один к двум?

— Выше.

— Тогда к двум и пяти?

— А, пожалуй, к трем. Сейчас посмотрим, что у нашего кабана под гривой.

Человек присел на корточки и снова обратился к Игорю.

— Знаешь, Ветров… Если честно, шансов у тебя никаких не было изначально. Но умереть от пули — это одно, а от боли нечеловеческой — совсем другое. Согласен со мной?

В отличие от своих бойцов, «босс» был одет в простую кожаную куртку коричневого цвета, серые джинсы «вархаммер» и походил на тренера по культуризму или бывшего спортсмена-тяжеловеса. Коренастый, какой-то весь квадратный, с абсолютно лысой головой и маленькими узкими глазками.

— Ну? Чего молчишь?

— А что говорить-то? — Игорь попытался пожать плечами, но получилось плохо — из-за фиксации рук.

— Короче, смотри. Через пару минут тебе введут «Б-7 Траум», и ты расскажешь всё, что знаешь. Расскажешь быстро и с энтузиазмом — ведь пока ты говоришь, боль будет не такой сильной. Но тут, — Лысый брезгливо скривился, — есть два момента. Момент первый: не всё, что ты знаешь, мне нужно. И момент второй: ты можешь не выдержать и умереть прямо во время процедуры. А это, как ты понимаешь — не дело.

— Понимаю, — хрипло ответил Игорь. — Здоровье пациента — прежде всего.

— Вот-вот, — кивнул Лысый. — Поэтому давай так. Сейчас ты ответишь мне на несколько вопросов, и если я получаю, что хочу, то Ренат просто стреляет тебе в затылок, и мы расстаемся друзьями. Ну, как? Годится?

— А если не получаете?

— Ну, а если нет — извини. Траум «семерка» — вещь сильная. После того, как я вытяну из тебя всю информацию, мы тут костерчик на прощанье разведем. Из бензина и тряпочек. Ты не представляешь, как это здорово — гореть заживо, да ещё под «семеркой»…

— Звучит заманчиво… Только непонятно, — проговорил Игорь, — как ваш человек выстрелит мне в затылок, если я лежу лицом вверх?

— А ведь ты прав… Ренат, — окликнул бойца Лысый. — Скажи, ты смог бы выстрелить нашему другу в лоб?

— Смог бы, — хмуро отозвался тот, сидя на корточках и склонившись над небольшой картонной коробкой. — Процесс окончен, босс. Сейчас делаю реакцию — и «Б-7» готов.

— Не спеши, — «босс» снова повернулся к Игорю. — Ну, что? Говорить будешь?

— Да. Буду, — устало ответил Игорь. — Было бы о чем.

— О'кей. — Лысый удовлетворенно кивнул. — Тогда вопрос первый, тестовый. И одновременно — самый главный.

Он приблизил своё лицо почти вплотную к лицу Игоря и, неотрывно глядя глаза в глаза, отчетливо произнес:

— Где контейнер?

Нельзя сказать, что Игорь слишком удивился или почувствовал себя захваченным врасплох; в глубине души он всегда допускал, что такой вопрос ему рано или поздно зададут.

— Простите, что?

— Контейнер. С Трайдека. Где?

Лицо Лысого выражало не столько напряжение, сколько спокойную сосредоточенность, словно сейчас он играл в некую интеллектуальную игру, а не допрашивал пленника. По мнению Игоря, такие люди — целеустремленные, но при этом эмоционально отстраненные от происходящего — всегда представляют наибольшую опасность в качестве противника, как персоны непредсказуемо взрывные и максимально жестокие.

— У меня его нет.

— Это я понимаю, — у Лысого чуть заметно дернулась бровь. — Поэтому и спрашиваю: где он?

— Мы разделились, — Игорь говорил спокойно, не отводя взгляда от переносицы собеседника, как учили в тюрьме. — Мой компаньон сейчас в Сопкинске, контейнер — у него. Через три дня мы должны встретиться на заброшенной трассе, и там…

— Послушай, Ветров. Я похож на идиота?

— Нет. То есть… Я понимаю, как это звучит. Но я говорю правду.

— Правду? О'кей. Допустим… Что ты делаешь в Городе без контейнера?

— Ищу покупателя.

— Кого? — Лысый выглядел искренне удивленным. — Не понял. Какого ещё покупателя?

— Такого. Кто заказал контейнер.

— Вот даже как. Ну, хорошо… И кто же его заказал?

— Не знаю.

— Так. Ветров, мне уже надоело…

— Надоело — колите шприцем! Стреляйте, убивайте, — не выдержал Игорь. — Но если бы я знал заказчика, то давно бы сдал ему Колбу и отвалил. А не шарился бы тут по лесам, как бездомный китаец…

— Ну, допустим…

— Мы потеряли того, кто знал клиента. Что мы должны были делать? Бросать товар? Искать нового покупателя? Я второй день в Городе, но пока мне удалось выяснить только то, что клиент — не Сурганов и не Медик. Может быть, это — вы?

— Клиент, покупатель… В Городе? Однако… — Лысый поднялся на ноги и сосредоточено, сверху вниз, продолжал смотреть на Игоря. — То, что ты говоришь — полный бред… Ну, хорошо. Допустим, всё так оно и есть. Сколько?

— Чего — сколько?

— Какую сумму вам обещал заказчик? Надеюсь, это-то ты знаешь?

— Конечно. Пятьдесят миллионов. Прямым переводом на эскроу. Под гарантию нотариуса.

— Так-так… Пятьдесят миллионов… Рублей?

— Фунтов.

— Ого! Немало… — Лысый покачал головой и задумчиво посмотрел на стоящего у стены бойца. — Ренат, ты слышал?

Тот молча пожал плечами.

— Пусть так, — продолжал Лысый. — В настоящий момент мне глубоко безразлично кто из вас кому и что обещал. Адрес в Сопкинске. Имя твоего дружка. Как он выглядит и прочее. Прямо сейчас. А чтобы мне не гонять понапрасну людей, мы всё-таки обратимся к медицине. Ренат! Давай «семерку». Вполсилы. Подыхать ему пока рановато…

— Слышь, босс, — устало произнес Игорь. — Мы так не договаривались.

— Адрес. Имя. И приметы дружка. Найдем контейнер — умрешь красиво, как Цезарь. Хотел обмануть — через десять минут от твоих криков стены рухнут… Ну, что там с раствором? Готов — нет?

— Да, сейчас.

Склонившись над коробкой, боец сосредоточено наполнил шприц, затем вынул из этой же коробки пистолет для инъекций, поднялся и аккуратно, двумя пальцами, вставил шприц в пистолет. Покончив с этой процедурой, он выжидательно посмотрел на своего босса и, увидев одобрительный кивок, приблизился к Игорю.

— В плечо? — деловито спросил он, приседая на корточки. — Или в предплечье?

— Суки, — негромко сказал Игорь. — Отдам концы — контейнер в следующей жизни увидите. Мои люди не идиоты…

— В предплечье ставь, — Лысый пододвинул стул и присел с другой стороны от пленника. — Осторожно, не порань деточку…

Неожиданно раздался тонкий дребезжащий сигнал: у босса на поясе зазвонил телефон. Одновременно с этим с улицы донесся звук подъезжающего автомобиля и какой-то шум.

— Слушаю, — поднял трубку Лысый. — Так… И что дальше? Ты с ними разговаривать не умеешь, что ли? Ну-ка, подожди…

Последняя фраза была обращена к Ренату. Лысый вскочил со стула и бросился к окну.

— Хорошо, понятно, — продолжал говорить он в трубку. — Пропусти этих двоих. А остальные пусть гуляют… Что? Да вижу я! Танк — в полную готовность, и чтобы ни одна собака…

На лестнице послышались торопливые шаги: несколько человек — двое или трое — с шумом поднимались по ступеням.

Через минуту в помещение вошел Медик в сопровождении Славы Хобота, а следом за ними — один из бойцов Лысого.

— Добрый день, — вежливо поздоровался «мэр», проходя на середину комнаты и останавливаясь возле лежащего на полу Игоря. — А мы — к вам. Заехали, так сказать, пообщаться и обсудить ряд проблем. Кое-что — наболевшее…

— Послушайте, господин Кольцов, — попытался прервать его Лысый. — Если у вас ко мне дело, то не могли бы вы…

— А кое-что — и актуальное, — невозмутимо продолжал Медик. — Так сказать, вопросы, не терпящие отлагательства…

Слава тем временем опустился на корточки и принялся внимательно рассматривать Игоря, как будто пытался определить, жив тот или нет.

— Я не понял, Медик. Что за дела? — сменил тон Щульц, заговорив тихим и злым голосом. — Ты не видишь — мы тут заняты?

— Вижу, дорогой. Конечно, вижу, — «мэр» неторопливо вынул из кармана брюк смятую пачку сигарет и отошел к окну. — Ты тут делом занят, а ведь у нас с тобой уговор. Двести «штук» за голову смутьяна — и никаких налогов. Или ты забыл?

— Я-то не забыл, — было видно, что Лысый с трудом сдерживается. — Только уговор у нас был: двести «штук» за поимку, а не за голову. И как видишь, поймал его я. Без твоей помощи. Так что извини, Медик…

— В моем городе поймал, герр Щульц, в моем городе, — Пётр Леонидыч достал сигарету и, оторвав фильтр, сунул её в рот.

— Короче, — вмешался Слава, поднимаясь на ноги. — Если денег нету, то и договора нет. Мужичка отпускаем и разбегаемся. Ключики от «браслетов» у кого?

— Ключики? — лицо Лысого перекосило от злобы. — А ну-ка, вы, оба! Вышли отсюда! Или я вам сейчас такие «ключики» устрою…

— Метеоцентр окружен моими людьми, — негромко проговорил Медик, выпуская дым. — Отряд небольшой: человек пятьдесят, все — с «калашами» и «М-16». Выезд отсюда заблокирован двумя БТР. Можешь, конечно, попробовать протаранить, но учти: как только твоя «кастрюля» заведется, по ней сразу же выпустят ракету. Это я так, на всякий случай велел.

— Хорошо. Что тебе нужно? — Щульц сделал неопределенный жест рукой, как если бы подзывал официанта. — Деньги. Я правильно понял?

— Да. Деньги, — с нажимом сказал Медик. — Мои деньги.

— О'кей, — кивнул Щульц, доставая мобильный и нажимая одну из цифр. — Минуту… Алло, Саша! Прямо сейчас. Полезай в танк и возьми из кейса деньги… Да… Двести тысяч. И бегом ко мне наверх. Я жду. Всё, отбой.

«Мэр» с Хоботом переглянулись. В комнате повисла напряженная тишина.

— Эй, народ, — хрипло произнес Игорь. — Сигареткой затянуться дайте…

Ему никто не ответил.

Ренат покосился на пистолет для инъекций и сокрушенно покачал головой — похоже, время для укола было упущено.

— Ничего, сделаешь новый, — вполголоса сказал ему Щульц. — Сейчас только закончим…

На лестнице вновь послышались шаги, и в дверях возник один из бойцов с черным пластиковым пакетом в одной руке и с автоматом — в другой.

— Кому…? — остановился он на пороге.

— Ему отдай, — кивнул Щульц в сторону Медика. — Пересчитайте, господин Кольцов.

— Обязательно, — кивнул Медик, принимая пакет. — Хотя я и так уверен, что всё в порядке…

— Вот и отлично, — примирительно улыбнулся Лысый. — Всегда приятно иметь дело с адекватным человеком. А сейчас, коль скоро все наши проблемы исчерпаны, я попросил бы вас, господа…

— Нет, не все, — покачал головой «мэр». С этим словами он обернулся к окну, чуть свесился наружу и, коротко свиснув кому-то, сбросил пакет вниз.

— В смысле? — оторопел Шульц. — Что значит — не все?

— Проблемы, говорю, не все пока исчерпаны, — невозмутимо пояснил Медик, отворачиваясь от окна. — Вот что это значит.

— Не понимаю…

— А понимать тут нечего, господин Щульц. Прежде чем кому-то отдать этого парня, нам нужно сначала его допросить.

— Что-о-о?! — лицо Лысого побагровело от гнева. Он сжал кулаки и, казалось, вот-вот бросится на «мэра». — Ты что, подонок, нечисть уголовная, совсем берега потерял? Или деньги дали — силу почувствовал? Да мне стоит только чихнуть — из танка на спутник сигнал уйдет… От вас же, собак, здесь места мокрого не останется! И от города вашего…

— А вот оскорблять не надо, — взгляд Медика стал жестким, а улыбка исчезла. — То, что у тебя «погоны под тельняшкой», я и так знаю. Таких, как ты, душегубов — «топоров» да опричников — за километр чую. Только на этот раз, Щульц, не государевы дела вершишь ты. На кого-то из князей великих шестеришь? Или, может, и вовсе — для соседа узкоглазого стараешься? Гляди, как бы мы тебя самого во Второе Управление не оформили…

— Да как ты смеешь, гад?! — Щульц вновь достал телефон и трясущими руками начал тыкать в кнопки. — Сейчас… Сейчас ты узнаешь, какие у меня дела…

— Вас всех убьют, — неожиданно вмешался Слава. — Всех до единого. И тебя, Лысый, и солдатиков твоих. Всех. Трупы ваши мы в «термичке» сожжем, а броневик в лесу зароем. Не то, что сканер — ни одна собака не разыщет. Сейчас только Леонидыч слово скажет — и можете время засекать: через полчаса даже пепла от вас не останется…

— Подожди, Хобот, не нагнетай, — прервал его Медик и заговорил своим прежним, вкрадчиво-вежливым тоном:

— Вы поймите, господин Щульц, мы же Ветрова у вас не отнимаем. Тем более, деньги за него уплачены… Но поговорить с ним мы просто обязаны: на днях в Городе убийство страшное случилось. Мало ли, может, видел он чего. Или слышал. Или, может, сам к убийству причастен. Человек-то погибший не чужой нам был. Вот ведь в чем дело…

— Убийство, говоришь? Ну, о'кей, — мрачно кивнул Лысый. — Так бы сразу и сказали. Пожалуйста, допрашивай на здоровье, а мы подождем, нам спешить некуда.

Он вновь опустился на стул и закинул ногу на ногу, приготовившись, очевидно, ожидать завершения инсинуаций Медика.

— Э, нет, — смущенно улыбнулся тот. — Допрашивать Ветрова мы будем не здесь.

— Как — не здесь? А где?!

— Да вы не волнуйтесь, господин Шульц, — елейным голосом продолжал «мэр». — Я вот что предлагаю. Мы сейчас, вместе с вами и людьми вашими, проедем к нам в «Кремль»…

— Куда?!

— Вы подождете, а мы с ним побеседуем. Без пыток, без наркотиков — спокойно и основательно, я вам обещаю. И через каких-то полчаса, от силы час, Ветров — весь ваш с потрохами. Ну, действительно, на кой черт он нам сдался? Сами подумайте…

— Да, но почему бы вам здесь не поговорить?

— Здесь, господин Шульц, у меня ни стола, ни бумаг, ни компьютера. Да и обстановка, опять же сами видите — слишком нервная. Люди на взводе, столько оружия… Клиент от газа вашего вот-вот ноги протянет, тоже ведь не дело…

— Послушай, Медик, — вздохнул устало Лысый. — Ну, скажи, чего ты крутишь? Тебе денег мало? Или чего?

— Я уже сказал.

— Да, согласен, ты тут мэр, у тебя люди, оружие — я всё это отражаю… Но перегибать-то палку тоже не стоит, наверное? И если даже прав ты, и не по делам службы я здесь, то в любом случае, люди за мной — уж поверь — очень серьезные стоят…

— Пётр Леонидыч, — опять вмешался Хобот. — Похоже, нас тут не понимают. За людей не считают. Эй! Паша!

— На связи! — ожил за ухом у Хобота динамик «локалки».

— Паша, по «автобусу» — ракетой. По моей команде… Три. Два…

— О'кей, чёрт с вами, — злобно выдохнул Шульц. — Поехали. Но больше уступок не будет — пока вы общаетесь с Ветровым, я свяжусь со своим боссом. Имейте это в виду.

— Ну, вот и славно, — приторно заулыбался Медик, — вот и поладили… Да вы не переживайте так, господин Щульц. Я вам клянусь: всего один час — и он ваш. Что я, совсем без башки, что ли…

— Да похоже на то, — скривился Лысый. — И ещё. Сейчас скажи своим: пусть подгонят сюда машину — обычную легковую — и оставят её у входа. Без водителя.

— Зачем это?

— Затем. Ты сядешь за руль, Ветров — рядом. Я сяду сзади. Мой танк поедет сразу за нами, а твои герои — следом.

— Так…

— Доедем до «мэрии», Ветрова заберет твой «вице-мэр», — Щульц кивнул на Славу, — а мы с тобой, Пётр Леонидыч, в машине посидим, поскучаем. Ты ведь не сам его, надеюсь, допрашивать собирался?

— Вообще-то сам, — пожал плечами Медик, — но если уж ты так дрожишь за своего малютку, то пусть будет по-твоему: его допросит Слава. И кстати. Раз уж начались условия, то скажу своё и я: Слава поедет вместе с нами.

— Нет.

— Да. Я один с двумя психами — с тобой и с Ветровым — в один автомобиль не полезу. Тем более, за руль… Ну, как? Договорились?

— О'кей. Поехали, — стиснул зубы Лысый и с ненавистью посмотрел на прикованного к полу Игоря. — Надеюсь, у нас хватит здравого смысла не перебить друг друга ради этого куска дерьма. Как думаешь, Медик?

 

28

К удивлению Игоря, процесс погрузки в «дипломатический транспорт» прошел довольно быстро — вопреки его ожиданиям, стороны больше не спорили и не торговались.

На выходе из метеоцентра их ждала небольшая потрепанная «тойота» темно-зеленого цвета, с поблекшей надписью «Пост № 3» на капоте. Вслед за остальными, Игорь в сопровождении Славы Хобота покинул здание и, очутившись, наконец, на улице, с интересом огляделся.

Броневик Щульца находился на прежнем месте. Вокруг не было ни души. В некотором отдалении, за деревьями, можно было разглядеть силуэты двух или трех машин, очевидно, принадлежащих людям Медика.

Дождавшись, когда Слава подведет застегнутого в наручники Игоря и усадит его внутрь «тойоты», Щульц отдал команду своим бойцам оставить его и занять места в броневике, а сам решительно забрался на заднее сиденье автомобильчика. Хобот немедленно влез вслед за ним, а Медик, как и договаривались, неспешно уселся за руль.

Хлопнув дверцей, он повернул ключ зажигания и, не оборачиваясь, спросил:

— Ну, что… Все готовы?

— Поехали, — отозвался Шульц. — Гость наш не сбежит?

— Не сбежит, — хмыкнул Хобот. — Я его за руку к дверце пристегнул…

«Тойота» завелась и стала медленно отъезжать от метеоцентра.

— Саша, пошел. Дистанция десять метров, — скомандовал по телефону Щульц. — Пулемет, ракеты — всё держи наготове. Связь не отключаю…

Броневик взревел. Пропустив машину Медика вперед, он неспешно развернулся и покатил следом, стараясь держаться к «тойоте» как можно ближе. Через некоторое время к гулу его двигателя добавился шум от следовавших за ним автомобилей «мэрии».

Колонна спустилась с холма и направилась в сторону центра города. Сидя на переднем сидении и стараясь не смотреть по сторонам, Игорь видел впереди лишь потрескавшийся асфальт шоссе, да какие-то полусгнившие постройки по обе стороны дороги.

В полном молчании они проехали минуту. Затем — другую…

— Я прошу прощения, господин Шульц, — задумчиво проговорил Медик. — Но мне бы хотелось задать вам один очень интересный вопрос…

— Какой ещё вопрос? — насторожился Лысый.

— Это касается только нас с вами. А также руководства ФСБ по Сибирскому Федеральному округу. Не могли бы на время отключить связь с вашей машиной?

— Чего-чего? — усмехнулся Шульц. — Какого ещё ФСБ?

Однако Медик продолжал лишь молча крутить руль.

— Ну, хорошо, связь отключил. Спрашивай. Только учти: я не собираюсь…

Игорь ничего не успел понять. Резкий шорох позади. Звук, похожий на удар. И вдруг — громкий протяжный стон. Стон смертельно раненного человека…

— О-о-о-о-ох…

Игорь не стал оборачиваться, а, покосившись на застывшего за рулем Медика, только инстинктивно втянул голову в плечи. И тут же понял, что случилось.

— Всё, Леонидыч! Всё! — каким-то не своим голосом заговорил сзади Хобот. — Кранты Лысому… Куртку мне кровью заляпал, гадина…

— Молодец, Славик, — спокойно, почти шепотом ответил Медик. — Молодчина. Всё чётко сделал. Заточку только не вынимай, а то вся машина в крови будет…

— Я знаю, я знаю… — словно в бреду бормотал Хобот. — Сейчас… Карманчики проверим… Кошелечек, бумажничек, карточки кредитные…

— Карточки — это потом, Славик, — Медик внимательно посмотрел в зеркало заднего обзора. — Сначала трубку отцепи и убедись, что она выключена…

— Да, да, трубочку мы тоже заберем, — захихикал Хобот.

— И смотри, чтобы он ровно сидел, а то из броневика заметят…

— Сидит ровно, гад… Ровнее не бывает. А вот и мобильничек его…

— Может, стоило сначала с танком решить? — сам не зная зачем сказал Игорь. — Они ведь в любую секунду позвонить сюда могут…

— Не дергайся, Ветров, — процедил Медик, не отрывая взгляда от дороги. — Всё под контролем…

И тут же кого-то вызвал «по локалке»:

— Паша! Слышь!

— Чего?

— До «рва» осталось километра три, но ты держи «муху» наготове. Говорю «раз» — и сразу бей по «автобусу».

— Понял. «Основного» приделали?

— Приделали. Заткнись и сиди на линии, не отключайся.

— Нет, ты только глянь! — Хобот нагнулся вперед и схватил Игоря за рукав. — Это же целый президентский навигатор, а не телефон! Зенд-мап спутниковый, «виртуал-макро», карты Города…

— Славик, дорогой мой, — покачал головой Медик. — Положи телефон и успокойся. Сейчас до «рва» их доведем, и тогда сколько хочешь…

— А ещё тут вон что есть! — не унимался Хобот, увлеченно водя пальцем по экрану трубки. — Смотрите! «Схемы превентивного минирования СОО «Ново-Северск»! Врубаетесь?!

— Трубку. Положил. Живо! — рявкнул Медик. — Сюда. Между сиденьями. Вот так. И сядь как следует, я кому говорю…

Хобот бросил телефон и откинулся назад.

— А ничего… Нормально… Жаль только, что тварь эту по-быстрому резать пришлось… Не так, как я хотел…

Он засмеялся хриплым свистящим смехом.

— Эх… Так вот и бывает, — Медик искоса посмотрел на Игоря и кивнул назад. — Мы же поначалу к нему — с пониманием… Не строил бы из себя самурая да не угрожал, глядишь, в живых бы остался. Нашел тоже, кому условия диктовать, падаль краснопёрая… А теперь и ему, и людям его — вечная память…

— Люди-то живы пока, — осторожно заметил Игорь.

— Живы?! — услышал сзади Хобот и захохотал. Он был явно не в себе.

— Да им жить от силы пятьсот метров осталось! Эй, Лысый, — обратился он к мертвецу. — Одолжи мне свою куртку? В терминал к девчонкам схожу…

Проехав очередной квартал, «тойота» свернула на шоссе, идущее вдоль городского парка. Броневик неотступно следовал за ними. До «Кремля» оставалось совсем немного.

— Почему бы прямо сейчас ракетой их не убрать? — спросил Игорь. — Рискуем же…

— Кейс с наличными жечь не хочу, — усмехнулся Медик, сосредоточено глядя на дорогу. — Который там внутри. Так что сначала без стрельбы попробуем.

В этот момент он, очевидно, заметил какой-то ориентир, потому что автомобиль резко снизил скорость.

— Всем приготовиться, — повысил голос «мэр». — Паша! Слышишь меня?

— Слышу. Держу их на прицеле.

— Осталось двести метров, сами в яму не влетите.

— Не влетим. Нога на тормозе…

Внезапно зазвонил телефон Шульца. Медик покосился на лежащую между сиденьями пиликающую трубку, но поднимать её не стал. В салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь однообразной мелодией вызова.

Пять секунд, десять, пятнадцать…

— «Тойота», остановитесь! — оглушительно проревел мегафон ехавшего за ними «танка». — Считаю до двух!

— Тьфу ты, падла! — в сердцах сплюнул Медик. — Паша, давай!

В следующую секунду он крутанул руль влево и одновременно резко нажал на газ. «Тойота» вылетела с асфальта прямо на густо заросшую травой лужайку парка, устремляясь в чащу, прочь от дороги.

— Гони, Леонидыч! — истерично взвыл Хобот. — Гони-и-и-и!

И почти сразу же загрохотал пулемёт броневика. Пули застучали по корпусу машины, брызнули стекла…

«Тойота» пронеслась ещё несколько метров, как вдруг позади раздался оглушительный взрыв. Ба-бах!

Медик снова резко выкрутил руль. «Тойоту» занесло и развернуло. Игорь увидел застывший на обочине броневик, весь в клубах черного дыма и изрядно накренившийся.

— Все — на землю! — крикнул Медик. Он нажал на тормоз и, распахнув дверцу, стремительно выкатился из машины.

— Эй, кореш… — Игорь обернулся к Хоботу, чтобы тот отцепил наручник, но замер на полуслове, увидев вместо лица залитую кровью и оскаленную неживую маску. Слава Хобот был мёртв.

В этот момент снова раздались выстрелы.

Стреляли по броневику и — из броневика. Очевидно, никаких ракет у людей Медика не было, а удар из гранатомета не стал для «танка» фатальным. Однако его башня всё-таки оказалась повреждена: поворачиваясь, она издавала громкое скрежетание, и поэтому броневик задержался с настоящим ракетным «ответом».

Впрочем, ненадолго. Словно в замедленном кино Игорь видел, как несколько человек под прикрытием старинного БТРа приближаются к горящему «танку», как вдруг что-то громыхнуло, и в ту же секунду раздался взрыв такой силы, что, казалось, сотряслась земля, и закачались деревья.

Игорь инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел лежащий на боку и объятый пламенем БТР, возле которого уже никого не было.

Похоже, сейчас самое время попытаться исчезнуть. С противоположной стороны парка к «раненному» броневику двигались ещё две машины: грузовик и «уазик», а также группа вооруженных людей — человек десять или двенадцать… Не дожидаясь развития событий, Игорь открыл дверь и выбрался наружу.

Стараясь не смотреть на броневик, он поднялся в полный рост, свободной рукой ухватился за пластиковую рукоять, к которой был прикован, и принялся с силой пинать по внутренней стороне дверцы, стараясь отломить или вырвать кусок обшивки.

— Эй, герой! Подстрелят же! — прокричал ему Медик, залегший за стволом дерева метрах в двадцати от «тойоты». — Быстро на землю!

— Да пошел ты, — выдохнул Игорь, яростно пиная по двери. — Сейчас я тебя, родимую… Сейчас…

Обшивка треснула неожиданно громко и сразу откололась крупным куском, вместе с ручкой дверцы, к которой и был прицеплен наручник Игоря. Свобода!

Он тут же пригнулся и, схватив из салона телефон-навигатор Шульца, бросился прочь от машины.

— Ветров! Сука! Стоять! — заорал было Медик, но в этот момент броневик открыл пулемётный огонь по нападавшим, и всё потонуло в шуме выстрелов.

— Заживо сожгу, гнида!

Не обращая внимания на выстрелы и крики, Игорь изо всех сил мчался в темные глубины парка. Туда, где не было дорог, и где уже начинали сгущаться сумерки — под защитный покров густой листвы и наступающего вечера.

* * *

Парк оказался довольно обширным.

Собственно, этого и следовало ожидать: в отличие от крупных городов, где территория ограничена, а деревья высаживаются, как правило, только службами озеленения, ново-северский парк являлся просто избежавшим вырубки участком тайги. Могучие кедры и вековые сосны, необычно густой для здешних мест кустарник, почва, покрытая коврами мха…

И всё же, это был не лес. Уже через каких-то десять минут Игорь достиг границы «зеленой зоны» — сквозь поредевшие деревья стало видно невысокую металлическую ограду парка, а за ней и — темные силуэты домов.

Тяжело дыша, Игорь подошел к ограде и, остановившись, принялся разглядывать здания на другой стороне улицы, пытаясь определить, обитаемы они или нет. Если здесь всё тихо, то он почти спасен: осталось лишь пересечь улицу и раствориться в бетонных лабиринтах дворов. Он уже ухватился за стальную перекладину забора, собираясь перелезть, как вдруг услышал шум приближающего автомобиля.

Вот же черт! Как они быстро…

Игорь едва успел отскочить назад от ограды и укрыться за деревьями. Почти напротив того места, где он только что стоял, резко затормозил «уазик».

— Разбежались вдоль забора! — скомандовал чей-то голос. — Оружие наготове! Он где-то рядом.

— Темнеет уже, — донеслись ответные голоса. — Фонари здесь нужны…

— Обойдетесь. Через минут Диггер с собаками подъедет — никакие фонари не понадобятся. Главное, чтобы он из парка не выскочил.

— Добро…

Газанув, «уазик» тронулся и помчался дальше.

Игорь немедленно покинул свое укрытие и торопливо двинулся обратно в лесную чащу. Перспектива встречи с собаками его совсем не радовала. Но что он выиграет, спрятавшись в лесу? Рано или поздно его найдут, не по шуму — так по запаху. И скорее рано, чем поздно.

Отбежав от ограды на приличное расстояние, он остановился и вынул из кармана «трофейный» навигатор. Сейчас не мешало хотя бы сориентироваться.

К огромному облегчению Игоря, трубка не была закодирована на «скан-типс» — очевидно, бывший хозяин не допускал и мысли, что кто-то посмеет прикоснуться к телефону без его разрешения — и это было весьма кстати.

Выбрав «Меню навигатора», Игорь активировал спутниковые карты и вскоре увидел «себя» на интерактив-панели: зеленая светящаяся точка чуть ли не посередине серого прямоугольника с надписью «Городской парк». Отлично. Теперь…

Центральная площадь и «Кремль» — в каких-то восьмистах метрах отсюда. Жилые кварталы — левее, километра через полтора. А если вернуться назад, к шоссе, то можно выйти с другой стороны парка, а там рукой подать до городской теплоцентрали.

«ТЭЦ» и «Горводопровод» — два квадрата на карте означали либо здания, либо то, что от них осталось. Технические объекты — неплохой шанс оторваться от собак, но, во-первых, до «ТЭЦ» — около двух километров, а во-вторых, объекты запросто могут оказаться давно разграбленными руинами. В общем, тоже не решение.

Что же остается? Шевельнув по экрану пальцем, Игорь чуть сместил курсор вверх, и тут же уперся в довольно крупный объект. «НИИ ССО «Ново-Северск»: 935 метров» — отразил навигатор.

Спрятаться в Институте? А что, идея! Если Хобот — мир его праху — ничего не перепутал, то где-то в навигаторе есть полные схемы минирования Города. Люди Медика не сунутся на мины даже с собаками, зато Игорь, отсидевшись, сможет покинуть территорию Института в любом месте и в любое время, хоть ночью, хоть ранним утром. Вот это уже реальный шанс!

Он поспешно зашагал в указанную навигатором сторону, на ходу листая карты и схемы, «вбитые» в память устройства.

Кстати. Интересно было бы узнать, кто «вбил» сюда карту минирования Института?

И зачем?

* * *

Навигатор не обманул. Спустя четверть часа Игорь увидел прямо по курсу серые крыши институтских корпусов, возвышающихся над кронами деревьев, и вскоре оказался возле бетонной пятиметровой стены, которая, судя по карте, опоясывала всю территорию научно-исследовательского комплекса.

«Внимание! Контрольная полоса» — огромные черные буквы, и ниже, красным: «Объект заминирован! Опасно для жизни!» — не тускнеющие термоллоновые надписи повторялись на бетоне забора почти через каждые десять шагов.

Хорошо. И куда теперь? Пять метров просто так не перепрыгнешь.

Оглядевшись по сторонам и не найдя ничего подходящего, Игорь махнул рукой и быстрым шагом двинулся вдоль стены, надеясь обнаружить что-нибудь, что могло бы помочь ему попасть внутрь: пролом, трещину, размытую почву под одной из плит…

Пройдя метров триста, он вдруг остановился и прислушался. Может, просто показалось?

Нет, не показалось! Откуда-то издалека, с противоположной стороны парка, пока ещё еле слышно, но отчетливо донесся тот самый звук, от которого ему сразу стало не себе — многоголосый собачий лай.

Игорь побежал быстрее. Судя по карте, если продолжать двигаться вдоль стены, то где-то метров через пятьсот он достигнет ворот одного из въездов на территорию. Скорее всего, ворота заварены или заложены кирпичами, но кто знает — может, там найдется хоть какой-то способ…

Однако ситуацию с воротами ему прояснить не удалось. Не добежав до въезда совсем немного, Игорь наткнулся на разбросанные возле стены пластиковые ящики с эмблемой комбината — не то для перевозки реактивов, не то пустые контейнеры из-под отходов — всего около дюжины. Принес ли их сюда кто-нибудь из местных, чтобы попытаться самостоятельно проникнуть на территорию Института, или же это просто выброшенный кем-то мусор — разбираться было некогда.

Вокруг становилось всё темнее, а собачий лай, который на некоторое время перестал быть слышен, вдруг возобновился с новой силой и уже значительно ближе.

Игорь торопливо составил ящики один на другой и, старательно балансируя, осторожно вскарабкался на самый верх импровизированной «лестницы». Вытянув руки, он ухватился за самый край бетонной плиты и подтянулся. Закидываем ногу, затем другую…

Вскоре он уже сидел на стене, лихорадочно соображая, прыгать ли ему в темноту, или же сначала свериться с картой. Игорь уже потянулся к карману за навигатором, как вдруг совсем неподалеку, в парке, вспыхнул луч прожектора. Видимо, подогнали одну из машин… Ай, да Медик. Основательно взялся.

Собачий лай, тем временем, становился всё ближе… Пора?

В конце концов, минировать территорию вблизи самой стены никто не станет — хотя бы в целях её же сохранности, а вот оставаться здесь, наверху, действительно становится опасно.

Игорь свесился на руках по другую сторону ограждения, и слегка оттолкнувшись, спрыгнул вниз.

 

29

Дождь начался ближе к полуночи.

Сначала вкрадчиво и незаметно на траву и асфальт упали редкие капли, а затем, постепенно набирая силу, дождь застучал по ступеням и по козырьку крыльца. Подул свежий ветерок, и стало слышно, как растущие на аллее березы шумят своей мокрой листвой.

Игорь не помнил, сколько времени он просидел здесь, на старой полусгнившей скамейке, которая непонятно зачем украшала парадное крыльцо одного из корпусов.

Возможно, когда-то это было летнее место для курения, и сотрудники института выходили сюда пообщаться или просто посидеть, устав от своих бесконечных научных трудов и изысканий.

Скорее всего, он просто задремал и не заметил, как пролетели два или три часа — усталость была настолько сильной, что победить её не смогли ни страх снова очутиться в лапах Медика, ни голод, ни безнадежное отчаяние.

Игорь пошевелился.

Однако становится прохладно. Пожалуй, стоит ещё раз обойти здание и осмотреть его как следует. Не может быть, чтобы все до единой решетки, которыми оказались снабжены окна первого и второго этажей, были безупречны.

Он неохотно поднялся. В любом случае, ему не высидеть здесь до утра — в объятиях мокрой скамейки, на ветру и под дождем. Поэтому если не получится с этим зданием, то он пойдет к следующему и так далее. Рано или поздно какой-нибудь из корпусов сдастся и пустит его под свою крышу. Либо через когда-то не запертую в спешке дверь, либо через халатно приваренные прутья решетки…

Помимо дождя и ветра, Игоря беспокоило весьма сильное чувство голода — после скромного ужина у инженера прошли целые сутки. Так же изрядно мешал болтающийся на запястье наручник с обломком дверной рукояти, но пока избавиться от него Игорь не мог: замок фиксатора был электронным.

Зато можно было не бояться минных полей и «ловушек». Найденные в навигаторе Шульца схемы с высокой точностью указывали места закладки мин, которых, впрочем, оказалось не так уж много: не более пяти-семи возле каждого здания. Очевидно, все минирование, вкупе с «наглядной агитацией» на бетонной стене, сводилось лишь к намерению отпугнуть мародеров, а вовсе не к тотальному уничтожению всех возможных нарушителей.

Подсвечивая бледным светом фонарика из телефона Шульца, Игорь повторно не спеша обошел корпус номер четыре, возле которого провел последние часы и, не найдя никакой возможности проникнуть внутрь, направился к следующему зданию.

Время от времени он останавливался и сверялся с навигатором, боясь что-нибудь напутать и забрести на рискованные в минном отношении места, но тут же продолжал свой путь, торопясь уйти от постепенно усиливающегося ливня и неуютного ночного ветра.

А кстати. Если стихия разойдется не на шутку, то Институт можно будет покинуть уже совсем скоро: никакие собаки не смогут взять след после проливного дождя, да и энтузиазм охотников заметно поубавится… Игорь представил себе разъяренное лицо Медика и усмехнулся. Да уж… Наворотили делов…

Конечно, решение «авторитета» избавиться от Шульца вряд ли было спонтанным — свою роль, однозначно, сыграли здесь и деньги, и желание присвоить броневик, и страх перед потерей власти, да и просто — вековая ненависть «разбойника к стрельцу». Но, тем не менее, Игорь сознавал: не обмани он Медика, не соверши он тот свой звонок из здания метеослужбы, Лысый наверняка бы остался жив.

И дело тут даже не в самих словах про «пять миллионов»; звонок лишь стал последней каплей на переполненных кровью и долларами весах в алчной голове «мэра». Не нужно быть гением, чтобы понимать: такие как Шульц не станут искать таких как Ветров просто так, ради чьих-то дешевых амбиций или копеечных долгов. Нет. Здесь явно либо очень большая политика, либо очень большие деньги…

Игорь остановился возле следующего здания. «Корпус № 3» — гласила крупная надпись на его торце. Такая же точно шестиэтажная «коробка», те же серые кирпичи и те же стальные решетки на окнах — абсолютный клон предыдущего.

Всего «номерных» корпусов было шесть. Выстроенные строго друг за другом, по три в ряд, они, таким образом, образовывали два ряда зданий, расположенных по обе стороны от главного корпуса — тоже шестиэтажного, но весьма внушительного по площади строения, занимающего почти половину всей территории научно-исследовательского комплекса.

Судя по карте, главный корпус, если смотреть на него сверху, представлял собой не просто гигантский квадрат, а квадрат, имеющий обширный внутренний двор — с центральной аллеей, двумя транспортными лентами и даже какими-то вспомогательными постройками.

По непонятной причине, скорее всего, из чувства враждебности ко всему монументальному и вычурному, Игорь решил отложить осмотр главного корпуса до самого конца «экскурсии», искренне надеясь на то, что туда идти ему не придется.

Тем временем, дождь всё усиливался. Дошагав до противоположного угла корпуса номер три, Игорь обнаружил давным-давно заложенный кирпичами дополнительный вход в здание, над которым нависал каким-то чудом до сих пор не сгнивший стальной лист.

Забравшись под навес, он решил отдохнуть и немного обсохнуть. Кроме того, у Игоря появилась надежда, что этот невыносимый дождь перейдет, наконец, в грозу, а значит, и скоро закончится.

Снова вернулись невеселые мысли.

Его попытка найти Манфреда в итоге вылилась в кровопролитие и едва не стоила жизни ему самому. О результате и вовсе лучше не заикаться: Игорь не только не нашел таинственного заказчика, но и до крайности обострил ситуацию вокруг себя. Теперь, попав в руки к местным, бесполезно будет рассчитывать не только на пощаду, но даже на легкую смерть.

Единственное, на что пока ещё можно надеяться, так это на встречу с Лерой в условленном месте на трассе перед мостом. В конце концов, пока не потеряна Колба — не потеряны деньги, так как, судя по всему, контейнер — товар востребованный. Даже чересчур.

Кстати, было бы очень интересно узнать, почему Шульц искал его именно в этом городе? Допустим, у него была информация. Но почему он тогда так изумился, услышав про покупателя? Неужели он думал, что Колбу похищали ради собственного удовольствия?

Конечно, может оказаться, что Шульца прислал сам Манфред, и Лысый просто очень талантливо разыграл свое удивление для Игоря. Только вот зачем? Какой смысл ломать комедию перед человеком, которого собираешься пристрелить через каких-то пять минут? И ещё. За что они убили того беднягу в сгоревшей деревеньке? Хотели выбить из него какие-то сведения или… перепутали с Игорем?

Последняя версия выглядела весьма правдоподобной. Но тогда получается, что Шульц не имел ни малейшего представления о личностях похитителей Колбы и, значит, его прислал не Манфред?

Сплошные вопросы, и никаких ответов. Впрочем, сейчас, наверное, не стоит пытаться что-то понять. Зато стоит, например, продолжить поиски входа в этот чёртов Институт. Вот уж, воистину: «Институт — вечное зло».

Игорь усмехнулся и в который раз выглянул из-под навеса. Интересно, этот дождь собирается когда-нибудь заканчиваться?

И тут, словно ему в ответ, высоко в небе раздался оглушительный треск колоссального разряда, и сверкнула, наконец, долгожданная молния.

* * *

Окно с отсутствующим в решетке прутом он обнаружил совершенно случайно. Если бы не ослепительно яркие вспышки многочисленных молний, Игорь бы вообще не обратил на него внимания: фрагмент арматуры был аккуратно удален возле самого края оконного проема.

— Вот тебе и первый этаж, — удивленно пробормотал Игорь, подтягиваясь на руках, и заглядывая в пыльную темноту за грязными стеклами. — Чуть было мимо не прошел…

Без особой надежды он надавил на створку окна, заранее готовясь к тому, что оно окажется закрытым, и ему придется выбивать стекло. Рамы в здании оказались старинные, ещё деревянные, и поэтому особого труда такая процедура не составила бы. Однако к его удивлению, створка поддалась и с натужным скрипом отворилась вовнутрь. Ничего себе, даже шпингалеты не задвинуты…

Не раздумывая ни секунды, Игорь вскарабкался на подоконник с ногами и осторожно заглянул внутрь.

— Эй! Тут есть кто-нибудь?

Разумеется, ему никто не ответил. В лицо пахнуло уже привычными запахами многолетней пыли, затхлости и полного запустения. Судя по звонкому отражению его голоса, комната за окном была довольно просторной и, при этом, абсолютно пустой.

Достав телефон, Игорь включил фонарик и посветил вовнутрь. Так и есть. Совершенно пустое помещение: отсутствуют даже батареи отопления и лампочки на потолке. Зато в наличии стеклянные двери: одна, ведущая в соседнюю комнату, вторая — похоже, в общий коридор.

Что ж. В любом случае, здесь сухо, и нет ветра. А, кроме того, можно попробовать поискать что-нибудь, что поможет ему избавиться от наручников — болтающийся на руке «браслет» с куском пластика начинает уже откровенно бесить…

Приоткрыв раму пошире, Игорь легко перемахнул через подоконник и оказался внутри. Наконец-то! Теперь он в Институте. Больше никакого дождя, никакого ветра. Осталось только обойти здание и присмотреть себе спальное место…

Сделав несколько шагов по комнате, Игорь направился к двери.

И вдруг в этот момент произошло то, что в одно мгновение сорвало и унесло без следа появившееся было чувство защищенности и эйфории.

Бам!

Открытая им оконная рама неожиданно захлопнулась.

Что это?!

Оцепенев от ужаса и боясь обернуться, Игорь замер на месте. Он готов был закричать, но не смог этого сделать, словно в одночасье превратился в безмолвное, до смерти запуганное животное.

Боже мой, что это?!

За долю секунды в голове Игоря пронеслись все суеверия и страхи его детства, все фильмы ужасов, просмотренные им когда-либо, и все те слухи, что всё-таки успели прилипнуть к нему, пока он находился здесь, в этом жутком городе.

И только через минуту, а может, и через десять минут, Игорь почувствовал, как в его сознании просыпается холодно отстраненная, но убивающая своей правотой мысль: идиот, да это же просто сквозняк!

Сквозняк?

Медленно обернувшись, Игорь увидел неплотно закрытое окно. Затем, так же медленно, он перевел взгляд на коридорную дверь и только сейчас заметил, что нижняя часть стекла в двери отсутствует.

Сквозняк! Его сотрясло от приступа безудержного смеха. Смеха, который всё и сильнее и сильнее вырывался изнутри, превращаясь в громкий истерический хохот. Сквозняк!!!

Отступив к окну и присев на пол, упершись руками в подоконник, Игорь хохотал как сумасшедший, и в этом, его почти нечеловеческом смехе, отразились отчаяние и горечь последних дней, чувство постоянного напряжения и лишающий рассудка, свойственный только загнанному зверю, смертельный страх.

— О'кей! О'кей! — наконец сказал он себе, постепенно прекращая смеяться и поднимаясь на ноги. — Устроил тоже… Так и свихнуться недолго.

…Тем временем, стихия за окном постепенно сходила на нет. Раскаты грома становились всё глуше, а вспышки молний — всё реже: гроза уходила в сторону от города.

— Пожалуй, всё-таки стоит осмотреть этажи.

Окончательно успокоившись, Игорь подошел к выходу из комнаты и, открыв рывком дверь, шагнул в темное пространство коридора.

 

30

«Экскурсия» по первому этажу оказалась на редкость скучной и нерезультативной.

Освещая путь скупым светом телефонного фонарика, Игорь неторопливо шагал по коридору, время от времени останавливаясь и заглядывая в те комнаты, двери которых были не заперты и, не находя в них абсолютно ничего, кроме истлевшего мусора, шел дальше.

Юрий Михалыч не соврал. Люди, эвакуировавшие Институт, потрудились на славу — увезли даже зеркала и смесители в туалетах. Такая дотошность наводила на мысль о «бравых ребятах» из Министерства Обороны — настолько точно исполнить приказ «вывезти всё» могли, наверное, только они.

Игорь дошел до конца коридора и остановился возле широкой лестницы, ведущей на верхние этажи. Интересно, а стоит ли, вообще, подниматься? Терять время, осматривая пустые помещения, бродить по темноте, рискуя встретить какую-нибудь живность типа крыс… Хотя, по логике вещей, если бы здесь водились крысы, то он бы наверняка уже столкнулся со следами их пребывания. Да и вообще, чем им здесь питаться?

В итоге Игорь принял соломоново решение: обойти только второй этаж; и если там повторится та же картина, что и внизу, то он будет устраиваться на ночлег без дальнейших «экскурсий». Кстати, в одной из комнат он видел намертво прикрученный к полу широкий лабораторный стол — чем не место для сна?

Поднявшись на второй этаж, он не сразу приступил к обходу: прямо напротив лестницы висел гигантский почти истлевший от времени «План эвакуации при пожаре».

— Гляди-ка, а это забыли, — хмуро проговорил Игорь, подходя ближе. — Вот уроды. Лучше бы диван оставили…

Черно-белые линии, изображающие окна и стены, заштрихованные серым фрагменты перекрытий, красный пунктир аварийного хода… Он уже хотел отойти от плаката и двинуться дальше, как вдруг непроизвольно замер на месте. Его вновь окатило ледяной волной страха. Так… А это ещё что?

Откуда-то сверху, этажа с четвертого или выше, донесся тихий, но отчетливый звук.

Звук аккуратно закрываемой двери.

Что это? Неужели опять сквозняк? Игорь выключил фонарик и отступил назад в темноту коридора, подальше от лестницы. А теперь… Теперь нужно выждать минут десять. И если звук не повторится, то тогда он поднимется наверх и убедится, что это — очередная форточка. Или вода из разбитого окна. Или осыпается от старости известка…

Нервы разболтались так, что теперь повсюду мерещатся призраки. Фантомы, закрывающие окна и двери… Игорь попытался улыбнуться, но уже через секунду ему стало не до улыбок. Сверху донеслись новые звуки, и это были явно не сквозняк и не отпавшая штукатурка.

Кто-то медленно спускался по лестнице.

Ну что ж, во всяком случае, тот, кто имеет ноги и ходит по земле, не так страшен, как невидимка, закрывающий окна. Хотя, как знать…

Боясь пошевелиться и быть услышанным, Игорь прижался к стене коридора, ожидая, когда идущий сверху достигнет второго этажа. Эх, жаль, нет оружия… Однако в некоторых ситуациях оружием могут стать смелость и внезапность — за годы, проведенные в «Полигоне», он не раз убеждался в этом…

Странно, но идущий двигался в полной темноте, без фонаря или свечи: вниз не падало ни единого отблеска света. Шаги раздавались уже совсем близко, на третьем этаже; в звенящей тишине пустого здания Игорь мог слышать даже то, как дышит человек на лестнице — размеренно и спокойно, словно гуляя по собственному дому.

Вот он прошел ещё один пролет и оказался на площадке между этажами. Сейчас он повернется и продолжит спуск до этажа, где притаился Игорь. А затем — или проследует дальше вниз, или же войдет сюда, в коридор. Или…

Свернув на пролет, ведущий на этаж Игоря, человек резко остановился.

Игорь похолодел. Находясь в кромешной темноте, он не видел и не мог видеть лица стоявшего на лестнице, но почему-то был абсолютно уверен: сейчас тот смотрит ему прямо в глаза.

— Крис? — неожиданно произнес человек. — Это ты?

Игорь задержал дыхание и даже перестал моргать, ожидая всего, чего угодно, как вдруг, через секунду, ему в лицо ударил яркий свет мощного галогенного фонаря.

— Кто вы? — воскликнул человек на лестнице, отводя фонарь немного в сторону. — Предупреждаю: я вооружен!

Несмотря на смысл последней фразы и даже на наличие автомата в руке у незнакомца, в его голосе явственно ощущалось полное отсутствие какой-либо агрессии. Скорее, наоборот, робость и удивление.

— Я… не знаю, — ответил Игорь хрипло. — Вообще-то, я турист, но они…

Он пожал плечами и замолчал. Похоже, на этот раз ему ничего не угрожает. Тех нескольких секунд, что Игорь рассматривал своего собеседника, вполне хватило, чтобы понять: перед ним — человек не из Города.

Молодой, лет двадцати пяти — от силы двадцати семи, он выглядел словно из журнала, рекламирующего новейшую военную экипировку: куртка и брюки «суперстелс-экстра» из светопоглощающего фибропона, в руках — блестящий укороченный пулемет с оптикой, лазерным прицелом и дополнительным стволом для метания игл, на голове — полупрозрачный, чем-то похожий на древнеримский, шлем с изящными — «под Веллера» — очками инфракрасного видения…

При этом он был необычайно бледен и худощав, и гораздо больше напоминал типичного ронг-ди из числа «золотой молодежи», чем профессионального охотника за кладами или «солдата удачи».

— Турист? — недоуменно переспросил молодой человек. — Это в каком смысле?

— Ну, как в каком, — растерялся Игорь. — Турист… По заброшенным городам.

И тут же нашелся:

— «Ластлайн-пипл». Слышали про такое сообщество?

— Так вы — из «ластлайн»? — ещё больше удивился незнакомец, опуская автомат. — А я думал, этот стрим давно уже офф геймз… Ну, тогда понятно…

Он убавил яркость фонаря и, спустившись по лестнице, подошел к Игорю.

— А я ещё смотрю, вы по территории как по пуллу движетесь, и понять ничего не могу: у местных-то карты от «Стрэта» нет, а для Криса возраст ваш не подходит, поэтому я…

— Постой, — уверенно перешел на «ты» Игорь. — Что значит — «смотрю»? Где это ты на меня смотрел?

— Ну, как где? На лингере, — засмеялся молодой человек. — Я ведь здесь уже третий день. «Нэт-рэев» по всему периметру наставил — так что всё вижу.

— А попал ты сюда как?

— Так же, как и ты… Вы… — поправился он. — Через окно. Кстати, вы обратили внимание, как я там прут вырезал? Дэд крейзи пойнт! С первого раза и не заметишь. Вот так-то.

— Ты вырезал прут? — искренне изумился Игорь. — Не понял. Гидрокаттером, что ли?

— Да каким ещё каттером, — снисходительно улыбнулся паренек. — У меня оборудование современное, «мэйд ин Гонконг»! А кстати, ваше-то снаряжение где?

— Как — где? Местные отобрали… — горестно махнул Игорь рукой.

При этом на руке звякнул наручник.

— А кстати, ты мне снять это не поможешь?

— Да конечно помогу! О чем речь! — юноша вдруг отступил на пару шагов назад и неожиданно спросил. — Послушайте, а вы меня не разыгрываете? Вы точно — не Крис?

— Увы, я — не Крис, — развел руками Игорь. — К сожалению. И ещё. У тебя найдется чего-нибудь пожевать?

* * *

— Вообще-то, мы с вами почти коллеги, — увлеченно говорил молодой человек, вскрывая брикеты с прессованной жареной курицей и торопливо выкладывая конверты с треугольными бутербродами на составленный из коробок «стол». — Вот, угощайтесь… Сейчас ещё крабовое мясо будет…

Он явно давно ни с кем не общался, поэтому сейчас тараторил, почти не переставая.

— Только в отличие от вас, меня лост ситиз не интересуют… И вообще, разве Северск — это настоящий лост сити? Вот Детройт или Буффало — это да, действительно, кладбища-индастриэл. А Северск? Тут ведь даже люди до сих пор живут…

Закончив «сервировку стола», он присел на миниатюрный складной стул и вынул из рюкзака плоский серебристый термос.

— Вы ешьте, а я грогу немногу выпью. Аппетита всё равно нет…

Небольшая узкая комната на пятом этаже, которая служила временным пристанищем молодому человеку, выглядела весьма уютно. Чистый деревянный пол с расстеленным ворсистым покрывалом, заклеенное светозащитной пленкой единственное окно, изотопная «лампа-переноска» на треноге, и главное — лежащий у окна квадратный надувной матрас, на котором при желании могло бы уместиться четыре человека.

— А там что, разве люди не живут? — неохотно отвлекся от ужина Игорь, чтобы поддержать разговор.

— Нет, конечно, — удивился юноша. — В Детройте сейчас даже «дикарей» не осталось — их там всех не то эпидемия чумы выкосила, не то оспы. В Буффало, правда, я не был, но говорят, пожары весь город уничтожили… А вы в каких ещё «лостах» бывали? В Северном Стормонте или в Бирке…

— Нет, я вообще за океаном не был, — мотнул головой Игорь. — Всё больше по России… Кстати. Тебя, вообще, зовут-то как?

— Лёха, — улыбнулся парень. — А тебя? Вас…

— А меня — Игорь. И давай уже на «ты».

— Йес, дэд крейзи уип. Давай. Откуда ты?

— В смысле? Из Москвы так-то, если ты про город…

— Воу! Кулл! А я из Лондона, — сообщил Лёха. — Вообще-то, мы с отцом в Кембридже живём, но последний год я в Лондон перебрался. К народу поближе…

Тут он вдруг запнулся и замолчал.

— К народу? — пожал плечами Игорь, обгладывая куриную кость. — И много там русских сегодня?

— Не знаю, миллиона полтора, наверное, — Лёха сделал большой глоток из термоса и задумчиво уставился в одну точку, — это если юго-запад не считать…

— А сюда тебя каким ветром занесло?

— Сюда? — всё так же отрешенно переспросил Лёха. — А сюда… Ой, сорри, мэн, я немного отвлекся… С грога чуть накрыло, дэд краш… А сюда меня привело то же, что и тебя: романтика!

Придя в себя, он вновь заговорил увлеченно.

— Только вот по «лостам» лазить — извини, это не моё. Да и вообще, знаешь, в жизни существуют «виндтрипы» и покруче.

— Ну, так расскажи, браза, — подмигнул ему Игорь. — Я бы, может, тоже вывалился в стрим. Или это секрет?

— Э бит сорри, мэн. Пока — секрет, — виновато улыбнулся Лёха. — Вот дождемся Криса и там решим. Может, в следующий «винд» и ты с нами пойдешь.

— Без проблем. Спасибо за ужин, брат, — Игорь отодвинулся от стола. — Да, кстати, ты обещал…

И он поднял над головой руку с наручником.

— Воу. Точно. Я и забыл.

Молодой человек порылся в рюкзаке и вынул оттуда небольшой прибор, похожий на импульс-ган для электрофореза.

— Клади руку сюда, — указал он на стол. — Металл нагреется очень сильно, но буквально на долю секунды. Как только дужка лопнет, я тут же включу фризер. Так что, не бойся.

— Да я и не боюсь, — пожал плечами Игорь. — Слушай, а этот Крис, он — кто? Приятель твой, что ли?

— Ага…

Лёха наклонился над столом и, высунув от усердия кончик языка, начал медленно опускать «жало» устройства на стальное кольцо наручника.

— Главное — не дергайся. И ничего не почувствуешь… И-и-и… Воу!

Раздался металлический щелчок, и почти одновременно — короткий писк.

— Готово!

В первую секунду казалось, что ничего не произошло, потому что «браслет» остался цел и невредим. Однако, приглядевшись, Игорь обнаружил, что кольцо наручника пересекает тончайшая, почти невидимая трещина.

— Ух, ты! Вот это вещь!

Он тряхнул рукой, и ненавистный наручник, развалившись надвое, отлетел на пол.

— Дэд файн, мэн. Ещё бы, — самодовольно улыбнулся Лёха. — Я за него почти пятнадцать тысяч выложил.

Он убрал прибор обратно в рюкзак и снова взялся за термос.

— А Крис… Крис это не приятель. Вернее, больше, чем приятель… — лицо Лёхи опять стало серьезным и одухотворенным. — Он мой коллега и напарник. Он — один из нас.

— Из вас — это из кого?

— Ну, как из кого… Из кампа нашего. Постой, у вас же в «ластлайне» тоже коммонвэлт айдиа имеется, или я — офф сэт?

— Имеется, конечно, — осторожно сказал Игорь. — Как без идеи-то…

— А чего тогда спрашиваешь?

— Просто странно мне.

— Что — странно?

— Да всё странно. Вот, говоришь, Крис — напарник твой, а ты его даже не видел никогда. Как такое может быть?

— Воу, мэн! Комон! А что тут странного? — не понял Лёха. — Ты вообще, браза, как будто сто лет под корягой просидел. А ведь в жизни не только по «лостам» ползать надо, но и с народом общаться. Э бит сорри, конечно…

— Просто я всех своих в лицо знаю, — Игорь уже пожалел, что затронул эту тему, — и мне не очень понятно…

— Дэд гуд. Объясняю. Крис — младший брат моего напарника. Самого первого моего напарника. А тот ушел. Умер. Понимаешь?

— Ах, вот как…

— Да, умер. Пять лет назад. Ну, а Крис… Он ведь не просто — брат. У него у самого — не один «винд» за плечами, и не два. Репутация, авторитет, и всё такое… Люди его знают. И хотя мы с Крисом общались только через «сеть», ближе него сегодня у меня никого нет…

— О'кей. О'кей, босс, — улыбнулся Игорь. — Не горячись. Я же так спросил, просто для разговора…

Сейчас, после сытного ужина ему, и правда, меньше всего хотелось вникать в нюансы молодежных «комьюнити», и уж тем более — обсуждать их «коммонвэлт» идеи.

— У тебя патронов много? — спросил он, чтобы сменить тему.

— Всего два магазина, а что? — насторожился Лёха. — Тебе зачем?

— Как — зачем? — с напускным равнодушием ответил Игорь. — Завтра, скорее всего, с утра эту богадельню местные штурмовать начнут. С автоматами, гранатометом и ракетами. Ну, и с БТР ещё. Вот я и интересуюсь. Так, на всякий случай.

— Э, ты погоди! — уже не на шутку встревожился Лёха. — Как, то есть, штурмовать? Почему?

— А может, и не начнут, — всё так же безразличным голосом продолжал Игорь, делая паузу.

— Но если догадаются, что я здесь, то тогда уж точно начнут, — подвел он итог.

— Вот же риэл крэйзи мэн! — с облегчением засмеялся Лёха. — Шутки у тебя…

— Ага, шутки… Ты, кстати, случайно не знаешь, что за дрянь они там у себя на комбинате делают?

— Ты о чем? О «Прометее» что ли?

— Ну да, — Игорь потянулся, изображая крайнюю усталость, что было, впрочем, весьма недалеко от истины. — А то страстей вокруг комбината — как будто там золото в чистом виде получают, не меньше…

— Тоже мне, велик секрет, — хмыкнул Лёха. — Ничего особенного. «Прото-Метакт» — это реагент из списка «Экс-Кью», обязательный компонент для «синтеза Кроуфа».

— И что?

— Ну, как что. Раз «Экс-Кью» — значит запрещен к производству во всем мире. Под угрозой экономических санкций. Чего непонятного?

— Да это-то я знаю — про санкции, — соврал Игорь. — Но что такое «синтез Кроуфа»?

— Слушай, мэн. Ты точно в тюрьме просидел всё это время. В Сан-Квентине, — рассмеялся Лёха. — Про Кроуфа только ещё анекдоты не сочиняют, так уж он всем надоел. В общем, мне лень даже пересказывать. Хочешь — сядь да сам про него в сети почитай.

— Так это что же, получается — все всё знают? — растерялся Игорь — И про Ново-Северск, и про комбинат, и про реагент запрещенный?

— А чего тут знать-то? Раньше на комбинате биохимию разную делали. Дэд шит. Потом комбинат закрыли и стали делать «Прото-Метакт». Да в Штаты продавать, Кроуфу.

— А комбинат…?

— А комбинат принадлежит великому князю Першину-Вяземскому, как и все земли здешние… «Переворот восьмерых» помнишь? Ну, вот. За какие-то там заслуги во время подавления «восьмерки», Государь ваш российский ему всё это и пожаловал. Негласно, конечно, как у вас здесь принято. Но все про это знают, какие в наше время секреты могут быть?

— Вот это да… — только и смог сказать Игорь. — Как оно всё, оказывается…

— Ага, — согласился Лёха. — Только ты в следующий раз, прежде чем куда-то ехать по развалинам ползать, хотя бы интернет почитай. Много чего нового узнаешь…

— Зачем мне интернет, если можно у тебя спросить, — попытался улыбнуться Игорь. — То есть получается, что князь делает деньги, производя адский реагент? Бред какой-то… Зачем? Великие князья, они же все и так мультимиллиардеры…

— Да ну тебя, лостсити-мэн, — отмахнулся Лёха. — Это ты бред несешь, а не я. Какой князь, какие миллиардеры? Вяземскому, вообще, никакого дела нет до этого комбината. Или ты что, думаешь, «Прометей» больших денег стоит? Да они тут еле живы, бедолаги, если ты не заметил. Не веришь — вон в мэрию к ним сходи, посмотри, что они там едят, что пьют, и на кого похожи. Сразу всё ясно станет.

Игорь выслушал рассказ юноши со смешанным чувством. С одной стороны, всё сказанное никак не вязалось с тем, что он знал о Ново-Северске раньше. С другой, Лёха говорил весьма убедительно и, главное, логично.

— Ты пойми, мэн. Кроуф это просто больной придурок. И вокруг него — такие же придурки. Решили они, видишь ли, «Искусственный разум Земли» создать, — продолжал молодой человек. — Создадим разум — и сразу рай на Земле наступит. Экология, рождаемость, кризисы — всё под контроль возьмем…

— Чушь какая…

— Чушь, разумеется. Фулл дэд шит. Только они ведь не языками болтают — они опыты ставят. Пытаются роботов с людьми скрещивать. Таких уродов стряпают, что — годдэмн, боги рыдают…

— А деньги?..

— Ну, а деньги им пока ещё жертвуют. Вот на эти деньги они всякое дерьмо и покупают: биокрипты, мульти-коллайдеры… и «Прото-Метакт».

— Понятно всё… — протянул Игорь. — Только им не проще реагенты у себя дома производить? Если деньги есть, можно ведь, наверное, где угодно такой комбинат построить? Всё лучше, чем за тысячи миль, из России его импортировать…

— Тебе — может и проще, — усмехнулся Лёха. — А им вот так не кажется. Там ведь в Штатах князей великих нету, если что — прикрыть некому. Зато есть ФБР: оно, если прикроет, так прикроет. На восемнадцать пожизненных, ты уж мне поверь…

— Верю…

Игорь хотел закричать. Спросить. Кто же тогда заказал Колбу? Зачем? Пятьдесят миллионов фунтов — откуда? И вообще — какого черта? Где Лера? Почему она молчит? И где, в конце концов, этот проклятый Манфред?!

Но вслух он сказал другое:

— Верю, Лёха. Конечно, верю. Пошли спать…

* * *

Несмотря на сильную усталость, заснул он не сразу. Лежа на надувном матрасе и рассматривая под тусклым светом изотопной лампы потолок бывшей институтской лаборатории, Игорь вспоминал события последних дней. Прибытие в Ново-Северск, побег из мэрии, встреча с Шульцом…

Он чувствовал, как подсознание пытается сказать ему нечто важное — то, что лежит на поверхности, но почему-то каждый раз ускользает от него. Возможно, это чье-то опрометчиво сказанное слово, жест или какая-то едва уловимая деталь, которую Игорь пропустил в безумном вихре обстоятельств…

Через каких-то три часа начнет светать. Скорее всего, он не станет дожидаться рассвета и уйдет затемно. Даже если люди Медика до сих пор дежурят по периметру городского парка или под стенами Института, раннее утро — всегда наиболее подходящее время. Ну, а Лёха… Что ж, Лёху он предупредил.

Умолчав, разумеется, об истинной цели своей миссии, Игорь весьма детально обрисовал юному «сталкеру» ситуацию с Медиком, но сколько-нибудь внятной реакции так и не добился. То ли Лёха не поверил в серьезность угрозы, то ли имел какие-то свои планы, о которых не хотел распространяться Игорю.

А кстати, интересно. Ведь они проговорили почти целый час, но, несмотря на словоохотливость и кажущуюся открытость молодого человека, Игорь так и не узнал причину, по которой тот сюда прибыл. Очевидно, типичная английская черта — болтать часами о чем угодно, но не сказать ничего конкретного о себе — успешно проросла и в Лёхе, игнорировав русские корни и русских родителей.

В самом деле, какой интерес может представлять Ново-Северск для современных романтиков — прожигающих жизнь и родительские деньги псевдогероических «экстремалов» и лоботрясов, если цель их — не руины и не постиндустриальные кладбища?

Перед глазами вновь встала расписанная безумными красками комната в метеоцентре.

Что влечет их сюда? Возможность вкусить «абсолютный наркотик» — обостренную жажду жизни на фоне постоянной смертельной опасности? Или, может быть, желание почувствовать себя гостями из будущего среди кровожадных варваров, поиграть в настоящую охоту на человека: друг на друга, или на кого-нибудь из местных? Когда-то ему доводилось слышать об этом… А вот интересно, будь у него в их годы такие же деньги и возможности — куда бы он направил свою энергию?

Мысли плавно перетекли на давно ушедшие времена. Игорь начал вспоминать своих родителей, одноклассников, друзей из детства… «Ковбоев юности», дружков из московских клубов и многочисленных девушек… Затем — не очень многочисленных, но таких же уже почти забытых попутчиков по жизни: «подельников», напарников, «коллег по бизнесу»…

Как много всего упущено, растрачено впустую времени, сил и энергии… Как много дел навсегда останется не сделанными, а слов — не сказанными. А самое главное, людей уже многих не вернуть. Близких людей…

И вновь тревожно отозвалось подсознание. И вновь смутный образ чего-то неуловимого, но очень важного стремительной тенью пронесся сквозь вязкий поток его мыслей. Но сил, чтобы остановить, увидеть и разгадать этот образ, у Игоря уже не оставалось. Он закрыл глаза и почти сразу провалился в сон.

* * *

Проснулся он от странного громкого сигнала.

Пронзительный писк раздавался где-то совсем рядом, возле самой головы, порождая в тревожных обрывках сна нелепые кошмары. Падающий самолет… Сирена ядерной тревоги… Огромный электрический комар пытается просверлить его разум ультразвуком…

Игорь открыл глаза и поспешно вскочил с матраса.

— Что это? Что такое?

— Воу, — прогудел Лёха, приподнимаясь на руках и одновременно просыпаясь. — Сигнал оповещения на лингере отключи…

— Где?

— Да вон, на панели слежения, сбоку… Годдэмн! Похоже, у нас гости.

Игорь наклонился к лежащему возле лампы небольшому приборчику с узким инфракрасным монитором и ткнул наугад несколько кнопок на боковой грани устройства. Писк прекратился.

— Какие ещё гости? О чем ты?

— Вообще-то, это — не будильник, — проворчал Лёха, вставая на ноги. — Кто-то движется в нашу сторону, вот лингер и сработал…

— Мы можем их увидеть?

— Думаю, да. У меня не было столько «нэт-рэев», чтобы опутать ими всю территорию, но часть периметра и подходы к нашему корпусу — однозначно «под сеткой». Сейчас…

Молодой человек поднял прибор и принялся сосредоточено перебирать на экране «картинки», скользя пальцем по сенсорам управления.

— Так! Вижу его! — воскликнул он уже через минуту. — Пересек центральную аллею и идёт в нашем направлении. Слава Богу, один.

— Где? Покажи… — заглянув Лёхе через плечо, Игорь увидел на экране лишь мутноватый силуэт, неторопливо двигающийся вдоль фасада здания. — Ты уверен, что он — один?

— Вроде один… Во всяком случае, на остальных «реях» — пусто.

— Ты говорил, что чуть ли не возраст на твоих камерах видно, а сейчас мы даже лица его разглядеть не можем…

— Так он, видишь, где идёт? До ближайшего луча — шагов тридцать. А ты чуть ли не в упор на «рэй» посмотрел с полуметра. И не заметил его, кстати…

— Чего делать будем? — Игорь покосился на лежащий на полу автомат. — По идее, надо бы встретить гостя.

— Встретим. Но сначала нужно убедиться, что он идёт именно сюда. Ведь если он мимо промчится, то какой нам смысл высовываться?

— Тоже верно. Где он сейчас?

— К нашему корпусу подходит, — замер Лёха над прибором. — Остановился. Так… Теперь идет под окнами. Неужели это Крис? Окно ищет…

— Послушай, а нельзя просто взять и позвонить твоему Крису?

— Нельзя.

— Как сложно у вас всё… Тогда «картинку» ещё увеличь.

— Не могу. И так — на максимуме. Дэд шит, всё-таки надо было один «рэй» прямо под решеткой повесить…

— Надо было… — Игорь снова заглянул к Лёхе через плечо. — Смотри. Он приближается…

— Вижу…

— Эй, а что это он делает?

Оказавшись прямо напротив окна, человек остановился и несколько раз энергично скрестил над головой руки, словно подавая некий знак.

— Воу! Дэд гуд, браза! — воскликнул Лёха, радостно отрываясь от монитора. — Это — Крис, энивэй. Пошли, нужно его встретить!

— Ствол только не забудь, на всякий случай, а то ведь всякое может случиться…

— Это — само собой…

Освещая путь лёхиным фонарем, они торопливо прошествовали в конец коридора и устремились вниз по лестнице.

— Слушай, ну а пароль-то у вас хоть имеется? — не успокаивался Игорь. — А то мало ли, может, поймали местные твоего Криса да и выпытали всё?

— По-твоему, вокруг одни дураки? — обиделся Лёха. — У меня же тестер на ДНК с собой. Капля слюны, и через минуту — цифровой код соответствия: он или не он. Никаких сюрпрайзис.

— Сорри, не знал. Серёзный подход. Но сначала мы его всё-таки обыщем. У Медика ведь тоже голова соображает.

Они достигли третьего этажа, и стало отчетливо слышно, как кто-то поднимается им навстречу.

— Подожди, — Игорь придержал Лёху за плечо, одновременно с этим выключая фонарь. И добавил уже шепотом:

— Здесь постоим. Ствол наготове держи.

— Понял, — так же шепотом ответил тот.

Они замерли в темноте.

Шаги становились всё громче, и вскоре идущий по лестнице человек повернул на пролет третьего этажа. Ещё немного, и он поравняется с Игорем и Лёхой.

«Тук-тук», «тук-тук», — мерно стучали по ступеням ботинки пришельца. Секунда, вторая, третья… Вот он уже на площадке третьего этажа.

— Внимание! — негромко, но уверенно произнес Игорь. — Стоять на месте! Вы — под прицелом.

Охнув от неожиданности, человек резко остановился.

— Не стреляйте, — тихо сказал он в ответ. — Пожалуйста.

От звука этого голоса у Игоря пересохло во рту, а по спине пробежали мурашки. Он тут же включил фонарь.

— Лера?!

— Игорь…

Это была она. В заляпанной грязью куртке, в рваных, перепачканных джинсах, уже без кепки и с мокрыми, сбившимися волосами, Лера подняла руку, закрываясь от яркого луча фонаря.

— Пожалуйста, уберите свет… — она устало прислонилась к стене и медленно опустила на пол рюкзак. — Боже, наконец-то, я здесь… Кто-нибудь, возьмите контейнер. Я больше не могу его нести…

— Крис?! — изумленно проговорил Лёха, делая шаг вперед. — Ничего не понимаю… Так это — ты?

— Да, Лёша, это я, — кивнула она, не стводя при этом глаз с Игоря. — Мой сетевой ник — «Крис» или «Кристина Верро». А брата моего звали Сергей. Сергей Бессонов… У тебя с собой экспресс-тестер?

В коридоре воцарилась тишина.

— Тестер?.. — шепотом повторил Лёха, медленно опускаясь на колени. — Какой ещё тестер… Крис, неужели ты всё-таки принесла это…

Он положил автомат на пол и, встав на четвереньки, словно под гипнозом, пополз к рюкзаку. Робко, одними кончиками пальцев заметно дрожащих рук, Лёха прикоснулся к мокрому брезенту рюкзака и прошептал:

— Он здесь. Я знаю… Теперь он у нас…

— Встань, Лёша! Я устала, — неожиданно резко произнесла Лера. — Я хочу есть. И спать. А рюкзак пусть понесет он.

И она робко улыбнулась Игорю.

— Прости. И не думай больше ни о чем. Ведь теперь мы оба — здесь. А раз так, то ты узнаешь. Теперь ты всё узнаешь.

— Лера…

Он был просто ошеломлен. Перед ним — она, с контейнером, живая и здоровая, но при этом говорит какие-то странные вещи. Почему — Кристина? «Узнаешь» — о чем? И что, вообще, происходит?

— Возьми рюкзак, Ван Гог. И просто идём с нами. Наверх, в нашу комнату. Но перед тем, как мы пойдем, я должна кое-что сделать…

Тем временем Лёха поднялся на ноги и, не отрывая взгляда от рюкзака, молча слушал их разговор, как казалось, без особого интереса.

— Просто я хочу, — дрожащим голосом продолжала Лера, — чтобы с этого момента между нами больше не было никаких тайн. Чтобы отныне никто из нас не чувствовал себя обманутым или одиноким. Ведь осталось уже совсем немного… В общем, сейчас я должна вас познакомить.

— Так мы уже знакомы, — пожал плечами Игорь, поднимая рюкзак и забрасывая его за спину. — Со вчерашнего вечера. Или с ночи? Скажи, Лёха…

— Ага, — негромко подтвердил тот, — конечно, знакомы. Мы сидим здесь уже целую вечность…

— И всё-таки, — настойчиво произнесла Лера. — Прежде чем, мы пойдем наверх, я хочу, чтобы вы ещё раз познакомились.

— Его, — она кивнула на Игоря, — зовут Игорь. Он — профессиональный преступник, лицо без гражданства, предатель Родины, а также «саспект-персон», разыскиваемый ФБР. А ещё, он мой друг и очень хороший человек…

— Очень приятно, — без выражения произнес Лёха. — Хай. Хау ар ю?

— А вот он… — Валерия перевела взгляд на юношу. — Его зовут Алексей. Мы никогда не встречались с ним раньше, но он был другом моему брату, и поэтому всегда будет другом мне. Вот так…

Она помолчала.

— Кстати говоря, Алексей имеет ещё одно имя. Оно особо не афишируется и известно только тем, кто общается с ним в сети: в суб-прайм чатах, по «тьюб-фону» или «твайсу».

Это имя — «Манфред».