Сладкое зло

АННОТАЦИЯ

С раннего детства мама учила меня держаться подальше от злых дядек, но однажды я нарушила её запреты и встретила ЕГО. Он — сущее зло. При одном только взгляде в его сторону, моё сердце горит и мучается в агонии, а лёгким становиться нечем дышать. Он — ужасный и опасный тип, боксёр-нелегал, со страшными татуировками на огромном накаченном теле, от которого следовало бы бежать и спасаться как от смертельной чумы.

Но, вопреки всему, я иду на безумный риск. Ведь сердцу… не прикажешь.

Однажды он спас меня. А я… Однажды я воткну ему нож в душу.

Внимание! 18+ Откровенно! Горячо! Чувственно! Эмоции на грани. Ненормативная лексика. Неожиданные повороты в сюжете.

Главный герой жутко-опасный и безумно сексуальный поганец!

В романе вас ожидает оооочень много страсти, бешеные чувства, красивые и нереально опасные качки бруталы, жгучие отношения, дикая и крышесносная любовь.

ПРОЛОГ

Когда свет в зале резко потух, а судья объявил о победе некого бойца, с миленькой кличкой «Потрошитель», не успела я выдохнуть, надеясь, что бойни больше не будет, как вдруг, лампы в районе ринга снова вспыхнули блеклым огнивом и там появилось свеженькое мясцо — два поджарых амбала, на чьих массивных телах лоснились тонны твёрдых мышц, разукрашенных жуткими татуировками. Из одежды на бойцах были лишь шорты, а их крепкие ручища обтягивали белые эластичные бинты. По красивым спортивным телам стекали капельки пота, пресс напрягался во время движений, а огромные бицепсы превратились в металл. Монстры кружили по периметру сцены, агрессивными взглядами бросая друг другу вызовы, но пока не нападали, ожидая сигнала от арбитра.

В тот момент судья что-то воодушевлённо рассказывал публике, но я не слушала. Просто залипла, глядя на опасных красавичков. Точнее, на одного из них. Кажется, я тоже начала сходить с ума. Возможно, надышалась наркотического дыма, или поняла, что против природы не попрёшь. Я ведь женщина. И против таких горячих самцов трудно устоять. Гормоны, окружающая обстановка, их аппетитные тела… взяли вверх над здравым разумом. И мне до сладкой пульсации внизу живота начал нравиться сегодняшний безумный вечер.

Однако, больше всего моё внимание привлёк тот самый боец, который был в разы крупнее своего противника, с тёмно-русыми волосами и чёлкой, ниспадающей на глаза. Взгляд — как у хищного волка, мощный, разрывающий на куски, исподлобья, а тело… тело могущественного медведя гризли.

На секунду призадумалась, жадно насилуя взглядом совершенного мужчину. Кажется, будто я уже где-то видела этого опасного незнакомца. Вот только не могу вспомнить где.

Ну да ладно! Размечталась! Явно ведь не в библиотеке. А подобные места, вроде сего гаденького подвала, не часто приходиться посещать на досуге.

Прозвучал гонг, и лютые монстры под акустический взрыв толпы, словно бешеные быки, бросились друг на друга, столкнувшись своими свинцовыми телами не на жизнь, а на смерть.

Новая порция ледяных мурашек пробежала по спине, дыхание перехватило, а душа ухнула куда-то в пятки.

Божееее, как же это грязно! И одновременно прекрасно! Глаз не оторвать…

Ходячие источники тестостерона, они умели завести публику с пол оборота. Особенно девок. Парочка свихнувшихся блондинок-близняшек, сорвав с себя лифчики, уже бросились на край сцены во всю глотку горланя заветную кличку:

— Безжалостный! Безжалостныыыый! Надери ему зад! И если выиграешь, можешь отодрать и наш, в качестве вознаграждения!

Охранники, дежурившие возле ринга, быстро оттащили фанаток на безопасное расстояние, а тот громила, с татуировкой в виде черепа и розы на правой руке, ехидно улыбнулся, бросив надменный взгляд в сторону давалок, умудряясь делать несколько дел одновременно — лыбиться поклонницам и уворачиваться от ярых ударов недруга.

Кажется, словно тот сексуальный, татуированный зверина, которого прозвали Безжалостным, просто играл с противником. Бегал по рингу, издевался, не позволяя врагу даже мизинчиком коснуться своего безупречного тела. А тот, темноволосый кентавр, сатанел ещё больше с каждой новой секундой раунда.

Особенно, когда получал отменные удары по харе, а сдачи дать не мог.

Я догадалась, почему он так себя вёл — чтобы народ не заскучал, если бы монстр вот так вот с первого раза отправил «дрыща» в нокаут. Ведь за представление были уплачены немалые денежки.

Внезапно, рядом с моим ухом раздался бешеный ор.

— Да завали ты его уже нахрееен! — во всю глотку заверещала Карина и неловко наступила мне на ногу. — Красавчииииик!

Вот блин! И она туда же!

— Ауч! — гневно зашипела от боли и рефлекторно подпрыгнула, как раз в тот момент… когда здоровяк обернулся… И наши глаза встретились.

О Божееее…

Когда боец посмотрел на меня — я будто бы получила укол адреналина. В самое сердце. Теперь я узнала ЕГО. Вспомнила. Это был тот самый парень, который случайно сшиб меня в кафе вчерашним треклятым вечером. Тот, который взбесился, что я подала ему не пиво, а лимонад.

Секунда. В округе на короткий миг будто всё умирает.

Смотрит на меня. Пристально так. Будто насквозь прожигает, будто читает мои мысли. А я в этот момент думаю, какой же он всё-таки чертовски горячий, и охрененно привлекательный! Огромный, стокилограммовый буйвол. Практически весь в наколках. И сейчас… сейчас он млин скачет по сцене как угорелый в одних только боксёрках. А его мышцы… Как камень. Идеальные, красивые, безупречные. Кажется, его родители зачали это совершенство в спортзале. И они, возможно, были вообще Олимпийскими Богами.

Волосы небрежно взлохмачены, торчат в разные стороны. Загорелая кожа блестит от пота. Как и щетина. Там тоже сверкают блестящие капельки, которые хочется смахнуть подушечками пальцев. А ещё мне безумно хочется облапать его выпуклые ручища, обмацать рельефные кубики пресса, чтобы убедиться, что они настоящие. Я такие видела только в глянцевых журналах.

Дурочка! Дурочка!! Дурочкаааа!!!

Что ещё за идиотские мысли?

Он вылитый грех. Сущее зло! Опасный и ужасный. Не принц на белом коне.

Тебе он явно не пара. Плохой, нехороший, грязный мальчик!

Ухххх! Я хотела переубедить себя, в том, что раскатывать губу на всесущее зло, представшее передо мной в облике человека — чертовски опасно, но, похоже, не получилось. Сердце уже вовсю отмачивало кульбиты где-то под рёбрами, дыхание участилось, губы пересохли от жажды, а там, в трусиках, стало неприлично мокро.

Господи Божечкии!

Не думала, что меня действительно заводят плохиши!

Опасные качки, которые нелегально квасят морды в подпольных мордобойных клубах, по сути, зарабатывая себе этим варварством на хлеб.

Быстро вынырнула из мира грёз и… Чёрт возьмииии!!!

Он мне улыбнулся!

Качок адресовал мне игривую улыбочку, да ещё и подмигнул!

Зараза!

Наверно подумал, что это я выплюнула тот непристойный комплимент: «Порви его нахрен!»

ГЛАВА 1.

Первый рабочий день на новом месте выдался до жути напряжённым.

Мы с мамой совсем недавно переехали в новый город, где ей предложили весьма неплохую работу, а я, наконец, поступила в университет на факультет иностранных языков — с детства мечтала стать переводчиком и путешествовать по миру. Но, чтобы осуществить свою заветную мечту приходилось очень и очень много пахать.

До обеда — в универе, а после — в местном кафе, вплоть до десяти вечера.

Моя жизнь не сахар, но и не соль. Приходилось рано вставать, чтобы не опоздать на первую электричку, а вечером — бежать, чтобы успеть на последнюю. А я вообще-то из тех людей, которые любят здорово поспать.

Не зря ведь меня назвали Соней.

Прошло чуть больше двух недель, с того момента, как мы обустроились в одном небольшом, непримечательном городишке, в котором моя мать устроилась на работу учительницей русского языка и литературы. Она безумно любила читать и коллекционировала классику, которая, наверно, уже давно как вымерла из нашего современного мира. Скажем так, мать была просто одержима литературой, и, конечно же, этикетом. А я вот не разделяя её отстойных интересов. Даже если отрадно получала за своё несогласие по жгучей оплеухе.

Быть может, со своими, частично бунтарскими генами, я пошла в отца.

О нём, между прочим, в нашей семье говорить строго-настрого запрещалось.

Отец бросил нас как только мне исполнилось восемь месяцев.

Причём, исполнилось в утробе.

По дурости, по молодости, мать совершила ужасную ошибку — связалась с рокером-дебоширом, который вмиг околдовал её юное сердечко. Моталась с бродягой-музыкантом по разным городам, сломя голову, ночевала в ржавом трейлере, питалась «Дошиком» и «Фастфудом». И всё ради безумной любви.

Ослеплённая бурными чувствами, она жила, как бродяжка без определенного места жительства, потакая своим бешеным чувствам, поддерживая «любовь всей её жизни» всегда и во всём. Пока однажды не забеременела.

И тогда… безумна любовь превратилась в плесень.

Отец оказался той ещё свиньёй. В свинью он конечно же трансформировался, когда вкусил настоящие трудности жизни, узнав о предстоящей ответственности и о маминой беременности. Подлый трус настаивал на аборте, мол «Мы ещё слишком молоды, чтобы становиться родителями. А как же моя… то есть наша карьера?»

Но знаменитым ублюдок не стал, а мама так и не решилась на аборт. Врачи предупреждали, что с резус фактором опасно избавляться от плода. Так как в следующий раз зачать малыша может быть весьма проблематично. После чего, она начала замечать, как отец стал уделять ей меньше внимания, грубить и хамить.

Во время гастролей мама работала на подтанцовке, на сцене, в то время как отец горланил свой жуткий, безвкусный «рэп». Выступал их «коллектив» преимущественно в зассанных барах, где тусовались байкеры.

Соответственно, за своё «творчество», получали жалкие гроши, которых едва-едва хватало на еду и бензин. Но спустя несколько месяцев, когда мама отрастила уже приличный мамончик, отец запретил ей выходить на сцену.

Не потому что переживал, относительно нагрузки, а просто потому, что стал получать намного меньше внимания от фанаток.

Однажды, после концерта, она случайно застала отца в туалете, во время того, как он, заткнув кулаком рот одной из местных проституток, озверело трахал шлюшку на грязном унитазе.

И всё.

С дури полоснула его ногтями по потной, наглой роже и, со слезами на глазах убежала прочь. Не знаю, как она пережила эту ужасную измену… Как справилась с болью… Одна. Но она выдержала. Не порезала вены, не прыгнула с моста. Просто взяла себя в руки, ради меня, и начала новую жизнь.

Спалила свои рваные джинсы, кожаные куртки, выжгла кислотой на ягодицах татуировку с его именем, отрастила натуральный цвет волос и перестала пользоваться косметикой. Одним словом, стала похожа на человека. А после, вернулась к родителям, от которых сбежала, когда ей исполнилось восемнадцать.

Вернулась, естественно, с огромным пузом и слезами на глазах. Бабушка простила. Ребёнок ведь ни в чём не виноват. Несмотря на ненависть из-за предательства, поддержала. И похвалила. За то, что не убила ни в чём не повинное дитя.

А мой подонок-отец изредка присылал нам копеечные алименты, даже ни разу не приехал, когда у него родилась абсолютно здоровая и очень красивая дочь. Спокойная, с кукольными, голубыми глазёнками, которая спала двадцать часов в сутки. За что и получила имя — Соня.

Когда мне исполнилось два годика, подачки от отца прекратились. А затем, мать узнала, что он умер. От наркотиков. То есть, от передоза. Она не рыдала, не тосковала, не схватилась за бутылку, как любая другая бы дура на её месте. Она просто разорвала в клочья письмо, посланное другом отца с просьбой приехать на похороны, заодно и одолжить немного денег, и со злостью смыла эту дрянь в унитаз.

С тех пор мама стала абсолютно другим человеком. Сдержанным, хладнокровным, всеконтролирующим тираном. Из-за страха, что я пойду по стопам своего паршивца-отца мать установила над моим поведением жёсткий контроль. Даже несмотря на то, что я уже давно перестала быть девочкой. Недавно мне исполнилось девятнадцатые и я уже во всю пахала, как «раб на плантациях». Я её жутко боялась. В гневе она была похлеще десятибалльного урагана. И что же будет тогда, когда она узнает, что я собираюсь в «кругосветку»? Когда закончу учёбу, и когда накоплю достаточно денег.

Я даже ей не сказала, что устроилась позорной официанткой в пивную забегаловку. Солгала. Пришлось. Просто потому, что там платили куда больше, чем в книжном магазине. А она думает, что я действительно устроилась в библиотеку.

Ну и пусть думает!

Очередного буйного скандала нам не хватало!

***

Сегодня в кафе было уйму народу. Суббота! Как я ненавижу этот день. Просто потому, что многим завидую. Тем, кто в это время дрыхнет до обеда и тем, кто отрывается, расслабляясь после трудовых будней. Особенно, если за окном такая красота! Весна… Всё зелено, птички поют, цветочки всякие на клумбах распускаются. И кругом щеголяют целующиеся парочки…

А я ревную! До каленого бешенства завидую влюблённым. Потому что тоже так хочу.

На минуту я просто завтыкала на улыбающуюся парочку, притормозив с подносом в руках возле окна, глядя на счастливых молоденьких ребят, которые, приобнявшись, беззаботно прогуливались по тротуару, мимо нашего заведения. Только сейчас я вдруг задумалась, что в моей скучной жизни вообще нет никаких отношений. Кроме как отношений с учёбой, или работой. Нет ярких эмоций, нет драйва! А так хочется… Хочется что-то поменять! Иначе, не замечу, как вот так вот резко возьму и помру восьмидесятилетней девственницей.

Стыдоба! Позорище!

Даже никогда нормально и не целовалась за все свои скудные девятнадцать!

Пару раз, ещё в школе, с одним парнем в кино сходила, а потом снова погрузилась в учёбу. Он и сбежал от таких отстойных отношений, прямо в лицо, среди белого дня грубо наорал, обозвав меня помешанной заучманкой.

Переехав в этот город, я твёрдо решила, что в течении месяца обязательно найду себе достойного ухажёра! Может быть даже завтра. Потому что завтра Карина, моя новая подруга — одногруппница, пригласила меня на вечеринку.

Сладкие мыслишки быстро растворились в бессознательном, когда там, со стороны дороги, я услышала громкий рёв мощного двигателя и даже рот от восторга приоткрыла, когда заметила, как на стоянку кафешки въезжает навороченный мотоцикл. А на нем… на нём восседает весьма интересный незнакомец. Сильный, высокий, с непослушными, взлохмаченными волосами, подстриженными по самому последнему писку брутальной моды, одетый в моднючие, рваные джинсы, белую футболку и кожаную куртяшку с заклёпками.

И без шлема.

С ума сойти...

А разве это не запрещено законом?

Разъезжать на мотоциклах без средств защиты?

Эх, если бы я была полицейским… прямо сейчас бы побежала арестовывать!

Дурочка! Что ещё за пошлые мыслишки?

Гормоны разбуянились? Предвесенняя хандра по мозгам вжарила?

— Эй, новенькая! — внезапно, в спину ударил писклявый голос администратора, — И чё ты там застряла? Работы что ли не хвататет? Я сейчас быстро с этим помогу! Там вон ребёнка за третьим столиком стошнило! Живо иди разберись!

— Прекрасно… — пробухтела, отлипая от загадочного незнакомца, со вздохом направляясь в сторону шума.

И почему я должна разбираться? А не повар, или администратор, или уборщица?

«Потому что новенькая!» — гоготнуло вредное «Я».

А уборщиц, кстати, хозяева кафе не держали. Это ж ведь дополнительные траты!

Жмоты чёртовы.

***

Когда конфликт был улажен, я поспешила принять заказ у нового посетителя.

Точнее, выдать. Катя, старшая официантка, просто сунула мне в руки поднос, приказав отнести бокал с пивом к шестому столу.

Ну конечно!

Я тут кто для них? Собачонка для битья?

Но делать было нечего. Спорить и портить отношения с коллегами в первый же рабочий день не хотелось. Тем более, если обещали неплохие чаевые.

Да ладно, Господи! Мне не сложно.

И как только я подошла к тому самому столику, тут же остолбенела.

Это был ОН.

Тот сексуальный, обворожительный незнакомец-байкер с телом профессионального спортсмена. Он сидел лицом к окну и о чем-то бурно разговаривал по телефону, активно жестикулируя своими огромными, накаченными ручищами. Теперь крепыш был без кожанки. Отчего, я как одержимая залипла на его мощные, татуированные бицухи, выглядывающие из-под тесной белоснежной футболки. Кажется, будто вещица казалась ему мала. Вот-вот и по швам треснет. Тогда я точно умру! Если увижу «Мистера Совершенство» голым. А ещё брутал еле-еле помещался за столом.

Делать было нечего! Работу за меня никто не сделает.

Эх! Жизнь моя бедняжка! В каких вот условиях приходиться работать!

Сглотнула сухой ком в горле, на ватных ногах поплыла к гостю.

— В-ваш з-заказ, — сдавленно выдавила, не узнав собственный голос.

Чёрт побери!

Что за ерунда?

Он вообще походу не услышал. Даже не обратил на меня ни капли внимания.

Будто я была пылинкой, или невидимкой. А он… он напоминал мне «Олимпийского Бога», на фоне которого, по размерам, я выглядела навозной букашкой.

Ну окей.

Молча поставила бокал и побрела обратно на кухню.

«Фууух! — выдохнула, — Полегчало!»

Справилась!

Ну почему я блин такая стеснительная?

И хорошо, что здоровяк меня не услышал, хорошо, что не заметил.

А я вот, напротив, почувствовала себя настоящим отстоем.

Никчемная пискля и неудачница!

Как же стыдно…

***

— Твою ж мааать!

Не успела я покинуть зал, как вдруг по ушам больно ударил истерический ор, наполненный адским, смертоносным ураганом.

— Что это за дрянь?? Я пиво заказывал! Где, млять, моя официантка?

Мне даже не понадобилось зеркало, чтобы понять, что моё лицо превратилось в мел, а волосы на голове встали торчком от всепоглощающего страха.

— Эй, Соня! Ты чё наделала? — ко мне подскочила Катя с новым бокалом пойла, — Живей, отнеси этому варвару новый напиток и больше не косяч! Иначе он тут всё одним мизинчиком в хлам превратит. Давай! Пошла! — толчок в спину, и я лечу обратно, навстречу смерти.

Вот ведь!!!

Хамка!

Это я-то накосячила??

Ни стыда, ни совести!

— П-простите, ради Бога! В-вот, пиво! Как просили!

Подбежала к клиенту, спотыкаясь на каждом шагу, даже немного на передник капнула вонючей пенной жижей, а он вдруг… резко вскочил со стола, снова не заметил, и дерзко сшиб меня своими гигантскими габаритами прямо на пол, так что я, не устояв на ногах, неуклюже ударилась головой о деревянный паркет.

***

— Бл*ть! — грязно ругнулся, склонился надо мной, огромный такой, как медведь. В глазах полыхает кромешная ночь, поблескивает звериное бешенство. — Эй, ты как? — накрыл мои бледные щёки своими горячими ладонями, слегка потрепал. — Мелкая такая. Не заметил.

Ой, спасибо вам за комплимент, «Сэр Терминатор»!

Голова раскалывалась, в глазах всё плывёт и вращается. Если честно, не успела даже толком понять, что вообще произошло и почему я оказалась впечатана в пол. Тогда бугай нагло обхватил меня за талию, рванул на себя, помогая подняться, оторвал от пола и усадил попой на стол, за которым сам сидел секундой ранее.

Нахмурился, отсканировав с головы до ног, после чего, без капли стеснения, положил свою огромную ручищу на мою ушибленную голову.

— Кто-нибудь, принесите лёд! — скомандовал повелевающим, страшным тоном, обращаясь к официанткам, — Может скорую вызвать? — а затем, снова ко мне обратился.

И глаза в глаза смотрит. Пристально так, будто кусками шкуру с лица сдирает. Одним лишь своим адским взглядом. Брови сошлись на переносице, ноздри раздуваются как у бешеного быка.

Мамочка моя родная...

После щедрого предложения, я представила, как на территорию кафе въезжая кортеж с мигалками, а администраторша в панике обзванивает по телефону всех моих родственников и мать узнаёт, что я вовсе не библиотекарь, а дешёвая «девочка для битья». Обычно, официанток в подобных залупах она называла просто и традиционно — необразованные шлюхи.

— Нет, не нужно. — Зарычала, — Ни в коем случае!!! — А вот и голосок прорезался, — Правда. Я в порядке.

Ох, когда же он наконец уберёт руки с моей головы и с моей талии??

Иначе… я прямо сейчас растаю, как сливочное мороженое в его таких сильных, таких властных ладонях!

— Ты это... прости меня, Крошка. — Улыбнулся. В бездонных глазах незнакомца сверкнули звезды.

Ох, Боже.

Кажется, будто земля и небо поменялись друг с другом местами, а по венам побежал розовый мармелад, когда он назвал меня так… так ласково, уверенно, по-свойски. Никого не стесняясь.

В тот момент он впервые назвал меня крошкой. А в будущем — это прозвище станет для меня вторым именем.

И я… я кажется моментально влюбилась.

— Может тебя проводить, домой?

А вот это уже серьезно!

— Нет, моя смена ещё не закончилась. — Ляпнула, нервно покусывая губы до крови, стараясь не смотреть Ходячему Совершенству в глаза.

Иначе, просто начинала забывать обо всем на свете.

— Хочешь, я это устрою. — Вдруг, в руках качка появился пакетик со льдом.

Дернулась! От пощипывающей боли и холода, отрицательно качнула головой.

— Прости. — Видать, забеспокоился, рыцарь. — Очень больно? — Продолжал смотреть на меня с жадностью, с властью, одним своим взглядом, без слов, дал мне понять, что я теперь — его собственность.

— Нет. Спасибо. Я правда в норме. — Головокружение прекратилось, боль тоже, вот только сердце всё никак не унималось! Тарахтело как прокажённое. Будто мне не так давно вшили в грудь реактивный автомат. — Мне уже пора.

Слегка отстранилась, резко спрыгнула на пол и умчалась на кухню.

Потому что не выдержала! Испугалась. Чертовски испугалась такой сумасшедшей близости, такого мощного, доминирующего взгляда, таких горячие, прожигающих до самых костей прикосновений.

В этот день мужчина так и не попробовал своё пиво. Юркнув за угол, я видела, как он расстроенно сгорбился, схватил свою куртку и зашагал к выходу.

А когда убирала со стола, случайно обнаружила на салфетке записку с номером телефона и кое-каким коротким посланием:

«С нетерпением жду твоего звонка, Крошка».

***

— Да как он! Да блииин! Кто он вообще такой?? Как он смеет! Напыщенный, высокомерный гад!

Думает, что буду ему звонить??

Брррр!

Какая же я сейчас злюка!

С силой сжала в кулаке ту саму салфетку и, шлёпая по лужам, направилась в сторону остановки, радуясь, что сегодняшняя адская смена, к счастью, закончилась. А когда проходила мимо мусорников, скомкала записку и с яростью бросила в урну. Но не успела пройти и пяти шагов, как вдруг… не знаю, какой чёрт дал мне пинок, но я развернулась и бросилась обратно, к бакам. Никого не стесняясь, засунула руку в бачок и, стиснув зубы, всё-таки отыскала в куче помоев тот бесценный клочок «счастья».

Идиотка!

А потом вспомнила, что у меня закончились влажные салфетки.

Суперрррр!

Этот дурацкий поступок был ещё одним верным признаком того, что я сошла с ума. Или же просто… влюбилась.

ГЛАВА 2.

Про свой кошмарный инцидент в первый рабочий день я, естественно, никому рассказывать не стала. Особенно маме. Хотя конечно же хотелось вдоволь выплакаться кому-то в жилетку. Каринке, например. Но в общем-то это было не обязательно, ведь мы познакомились с девчонкой своём недавно. А сегодня собирались немного развлечься.

Уххх! Как же дико я устала за этот месяц! Выдохлась, словно ломовая лошадь!

Мамке сказала, что мы с моей новой подругой идём в кино.

Врать нехорошо. Но чё поделать, если иногда капец как нужно.

Она конечно же полдня считала мне всякие поганые нотации, типа, чтобы я ни с кем не разговаривала, по улице впотьмах не шарахалась, да юбку подлиннее надела. Ту самую, в которой бабушку принимали в “Комсомол”.

Отлично!

Она бы мне ещё предложила дедовские штаны нацепить и не мыться неделю перед этим «грандиозным» событием. А потом зануда позвонила Карине, чтобы та подтвердила, что я действительно собираюсь в кино.

Перед выходом из дома придира ещё раз оценила мой внешний вид и, в коем-то веке, улыбнулась:

— Удачи, доча. Я буду звонить каждые тридцать минут.

— Ну маааам, — закатила глаза, стукнув себя ладонью по лбу, — Лучше пиши сообщения. Я не смогу отвечать на звонки во время сеанса, ты же знаешь.

— А что хоть за фильм?

— Эммм… Ирония судьбы три.

— Хм! Интересно! Не слышала, чтобы на этот фильм сняли трилогию… Я бы тоже посмотрела. — Призадумалась, а мне до острых мурашек не понравилась её мимика.

— Ладно, пока! — поспешила делать ноги.

— Ой, стой! — резко схватила меня за руку, дёрнула на себя и, сердито выдохнув, застегнула пуговицы блузки до самого подбородка.

— Я ведь задохнусь.

— Не задохнёшься. Так ты похожа на подзаборную девку. А это что? — схватила за подбородок, повернула голову к свету, — Помада??

О, Боже!

Кажется, я реально живу в монастыре!

Снова недовольно фыркнула, достала платок из кармана и грубо провела по губам:

— Чтобы больше никогда не видела. Иначе... знаешь, что будет.

Ничего не ответила. Пулей выскочила в подъезд, с силой хлопнув дверью.

Достала!

Почему она до сих пор думает, что мне девять лет?

Клянусь, когда я начну нормально зарабатывать — сразу же съеду в другую квартиру и буду жить так, как решу сама. Это ведь до боли обидно… то, как низко она меня оскорбляет и много чего запрещает. Живу как в тюрьме. С чёрствым, холодным человеком. Который лишний раз не похвалит, не обнимет. И… может ударить.

Иногда в голове возникают такие страшные мысли, что лучше бы она послушала отца и сделала аборт. Чем жить вот так вот, как сейчас.

Так, как живу я — не пожелаешь ни одному врагу.

***

С Кариной мы договорились встретиться у неё в общаге. Девчонка вообще была без комплексов и это мне в ней безумно нравилось! То, чего по сути не хватало мне.

Когда она открыла дверь своей простецкой комнатушки, её глаза округлились до размера теннисных шариков. Девчонка ни с того, ни с сего закашлялась, подавившись жвачкой, которую жевала наверно уже часа два.

Подобная реакция возникла и у меня, когда я оценила и её внешний вид тоже.

«Ну прям вылитая вокзальная проститутка!» — первое, что взбрело на ум.

Но мне блин, если честно, понравился её смелый наряд: короткий чёрный топ, клетчатая «мини», однотонные чулки, сапоги на тонкой шпильке и крутецкая кожаная курточка, которую она, вероятно, одолжила у подруг по комнате.

— О-о-о, мать моя женщина! Ты прям вылитая монашка! Ты б ещё в парандже приперлась! — хохотнула блин «Жрица любви» и, схватив меня за локоть, втащила внутрь.

— С тобой невозможно не согласиться, именно поэтому я здесь, просить помощи у опытной модницы. И так еле-еле у «дьяволицы» отпросилась. Кстати, куда мы идём?

— Потом скажу… — Карина призадумалась, прикусив свою пухлую, накрашенную ярко-красной помадой губищу, вероятно, занялась размышлениями на счёт нового «апгрейда».

Повертела меня, покрутила. То в одну сторону, то в другую. Стащила с волос резинку, позволяя тяжёлым свинцовым локонам рассыпаться на плечах. А затем, грубо взъерошила волосы пальцами.

— Эй! — выругалась, отстранилась.

— Цыц! Вооот, уже лучше! Так хоть стала немного похожа на девушку, а не на бабушку-библиотекаря.

Плевать, что она там кряхтит!

Я вот нисколечки не обиделась!

Ко мне, между прочим, вчера самый настоящий красавчик района клеился. А значит есть ещё порох, так сказать!

Пока я тут внутренне дулась на подругу, безумица резко разорвала на мне блузку! Так жёстко, что пуговицы с мясом выдрала.

— Эй, ты чтоооо?

— Ой, ну хватит уже ныть! На нервы действует! Ты где вообще взяла это тряпьё? На машине времени сгоняла в эпоху «Палеолита»?

— Очень смешно! Ха-ха! Между прочем фирменная вещь. Мама подарила.

— Дешевый отстой.

— Ты права. — С печалью опустила голову. Да кого я блин обманываю! — Я ненавижу свой стиль. — Призналась.

— Окей. Значит, будем работать над твоим новым имиджем, детка. У тебя крутецкие волосы и офигенные глаза! Ты что, линзы носишь?

— Не-а. Всё натуральное. — Похвасталась. Хоть с этим природа не обидела.

— Клёва! Так-с, — ещё раз прошлась по мне взглядом дотошного стилиста, — Снимай джинсу. Не годятся. В таких только огороды в деревне капать. — Снова нахамила и бросилась к старенькому комоду, — На вот, примерь.

В моих руках тут же появилась коротенькая джинсовая юбка с разрезом на левом бедре. Прикольная! Возражать не стала, быстро переоделась.

— И лифчик лучше снять. — В заключении добавил мой персональный «эксперт моды», — Чтобы соски торчали, блузка ведь практически прозрачная. Тогда каждый встречный на твоём пути кобель — твой.

— Ах-ха-ха! — Я чуть было не подавилась от собственного смеха.

От души просмеявшись, скрестила руки на груди, якобы защищаясь.

Ну уж нет! Такие рекомендации — уже чересчур.

— Не мнись как целка! Расслабься… — Карина легонько встряхнула меня за плечи, — Ты почти готова! Осталось навести марафет на фейсе и можно зажигать! Обещаю, сегодняшний вечер для тебя окажется незабываемым!

Девчуля права!

«Меняйся всегда!» — вот главное правило успеха.

А вечер… действительно оказался незабываемым.

***

От Карины приятно пахло, да и вообще сегодня девчонка выглядела чертовски горячей! Настолько, что я по-доброму ей завидовала. Пока не увидела собственное финальное отражение в зеркале.

С ума сойти!

И в шоке не узнала себя!

Совсем другая! И мне… мне блин это до опупения нравится!

Макияж не такой, навязчивый, как у подруги. По-своему интересный: большие синие глаза стали ещё более выразительней, ресницы длиннее, нос аккуратней, губы пышнее, а скулы как у аристократки. Но помимо мейкапа, в моём новом образе всё же сохранилась некая скромность. И эта черта придавала имиджу оригинальную изюминку.

— Отлично! Ты красотка! Давай, детка, на выход. Или опоздаем. — Одной рукой Карина схватила меня за запястье, другой — прихватила сумочку, и поспешила покинуть свою тесную, типичную как для общаги, комнатушку.

Перед выходом она всё же заставила меня переобуться — в полусапожки на достаточно высоком, но устойчивом каблуке.

Когда мы выбежали на улицу, я снова, уже в третий раз, задала один и тот же волнительный вопрос:

— Так куда мы идём?

— Достала, блин! Хотела устроить сюрприз! Ну да ладно… Уже голова болит от твоих доставучих вопросов. В клуб мы идём. Меня туда пригласил один безумно сексуальный красавчик. Будем тусить и отрываться до самого рассвета!

— Окей. Извини.

То, что «до рассвета» мне не очень понравилось. Я обещала маме, что буду дома не позже двенадцати. Что ж, думаю четырёх часов для первого «выхода в свет» нам хватит.

Странно, и почему Карина отмалчивалась на счёт того, чтобы признаться в какое именно место мы идём? А может она не говорила правду специально?

Просто потому, что не хотела пугать раньше времени.

Вскоре, мои догадки подтвердились.

***

Сначала мы около часа колбасились в электричке, затем ещё минут сорок на такси, а после минут пятнадцать тащились пешком. Признаюсь, под конец такого «развесёлого кросса» я выдохлась как ездовая дворняга и жутко устала.

Даже пятки натёрла! Поэтому мне уже больше ничего не хотелось. Лишь с головой нырнуть под одеяло, в тепленькую кроватку, дома, чтобы как можно скорей избавиться от этих бесноватых ходуль.

Весь путь от начала до его конца в кармане пальто я с волнением сжимала перцовый баллончик. Некоторые прохожие мужчины как-то недобро на нас поглядывали. Одни — облизывали истекающие слюной губы, или почухивали набухшие ширинки, а другие — весело посвистывали вслед.

Надеюсь, эти пошлые свисты они адресовали Карине. Она, естественно улыбалась мужскому вниманию, а мне вот было противно. Я почувствовала себя дешевой подзаборной проституткой. Хотя, моя одежда была менее развратной, чем её: белая блузка, с рваным декольте, короткая джинсовая юбка, а сверху — кашемировый плащ, длиной до колен. У Карины же все самые сочные достоинства её молодого, привлекательного тела демонстрировались открыто и напоказ случайным встречным кобелям.

Хорошо, что было ещё светло. Но когда мы добрались до конечной «точки назначения», на небе появились первые звёзды. И тут мне поплохело по-настоящему. Потому что Карина вдруг резко дернула меня за рукав пальто в сторону кустов, утаскивая прочь от тротуара, за которыми расположился высокий забор с колючей проволокой.

— Что за??

Но не успела я возмутиться, как эта ненормальная курица бесцеремонно пихнула меня в какую-то страшную дырку, спрятанную в тех самых колючих кустах, через которую мы попали на территорию старого, заброшенного склада.

— Ну Каринааа! — зашипела, отряхивая испачканные руки, — Какого хре…

Но договорить не успела. Бесстыжая девчонка грубо зажала мне рот ладонью, пригрозив:

— Тише, не шуми! Иначе привлечёшь внимание бродячих собак!

Охренеть просто!

— Уже почти пришли, — добавила, осматриваясь по сторонам, — За мной. И ни звука. — Потащила следом.

Шлёпая по лужам, прячась за ржавыми грудами металлолома, мы добрались до некого разваленного здания, возле которого толпились незнакомые люди, разодетые в кожаные косухи, матёрые джинсы и банданы. Среди толпы также были девушки — вульгарные путаны с шестым размером бюста, с мордами разукрашенных матрёшек, в коротких мини-платьях, больше напоминающих ночнушки.

— Вуаля! Мы на месте! — торжественно объявила девчонка, подталкивая меня к толпе.

— Ну спасибо, Каринка! — зарычала, глядя на весь этот сброд и на место, в которое мы блин попали, — Супер! Сюрприз удался!

На что она мне, как обычно, с пофигизмом огрызнулась:

— Да расслабься ты! Пора бы уже снять памперсы и вылезти из-под маминой юбки! Сегодня у тебя начнётся новая жизнь! Я тебе сейчас такое покажу… уууух… Будешь ещё долго ночами не спать и с мокренькими трусишками вспоминать сегодняшний сумасшедший вечер!

— Божеее, ну хватит меня уже пугать!

— Всё, летс гоу!

Она потащила меня прямиком к высокорослому амбалу, обритому налысо, который, несмотря на ранний март месяц, стоял на улице в одной чёрной футболке, деловито скрестив свои огромные руки-базуки на выпуклой груди, которые были сплошь разукрашены татуировками. С пауками. Жуткими такими тарантулами. Кажется, этот кентавр исполнял роль секьюрити, дежурившего на пропускном пункте.

Где мы? И что он чёрт подери охраняет?

Судя по общей обстановочке — вход в Преисподнюю.

— Здаров, лысый! Буйный велел передать. — Карина, адресовав смазливую лыбу шкафу, сунула ему какую-то пластиковую карточку, которую я, увы, не успела разглядеть в темноте.

Ну девчонка! Совсем без тормозов!

Хвала небесам, качок не обиделся её бесстрашной грубости, за то, что обозвала лысым. Молча кивнул, а затем вдруг выпалил ответ. Хриплым, прокуренным басом:

— За мной.

Открыл тяжелую скрипучую дверь, ту самую, которую вальяжно охранял за своей спиной-горой и повёл нас в темноту, куда-то вниз по лестнице. Толпившаяся шваль на улице гневно заревела, видимо обиделись, что кто-то вот так вот нагло проскочил без очереди.

Стоило нам только войти внутрь, как по ушам резанула громкая, бесноватая музыка, а в ноздри ударил приторный запах табака. Хотя… вряд ли это был табак. Тут смердело чем-то куда более тяжёлым.

Наркотой, например.

— И кто же тебя пригласил в это стрём… эммм… необычное местечко? — прижалась к подруге, от страха даже ногтями вцепилась в её тощее запястье, увешанное тонной браслетов, гаркнув на ухо, пытаясь перекричать оглушающий музон.

— Да так, паренёк один. — Рыкнула в ответ, придерживаясь такой же тональности.

— Давно вы дружите?

— Не особо. Просто встретились вчера на остановке. Он меня на своём байке до универа подбросил. И я сразу же влюбилась… Представляешь, этот красавчик спас меня от выговора декана! Так бы опоздала на контрошу.

Ну офигеть просто!

Чем дальше я узнаю кое-какие подробности от Карины, тем хуже становиться моё самочувствие. Особенно, беспокоит желудок. Который уже заколебался отфинтовывать в груди опасные пируэты.

Получается, мы тупо попёрлись на свиданку в слепую, по приглашению от какого-то неизвестного гангстера, которого девчонка знает не более десяти минут.

— Как хоть его зовут-то?

— Кого? — крикнула, вопросом на вопрос.

— Парня того, который приглашение всучил! — У меня уже, ей Богу, горло разболелось от такого извращённого общения на повышенных тонах, благодаря этой дьявольской музыке, гремящей отовсюду так лихо, что даже стены вибрировали, как при землетрясении.

— Нууу, просто Буйный.

Можно уже начинать паниковать?

— А имя?

— Да ХЗ.

Супер!

Нам конец.

ГЛАВА 3.

Затем, татуированный Кинг-Конг распахнул ещё одну дверь перед нашими скованными неуверенностью лицами, снова кивком намекнул, чтобы мы не тормозили и активнее передвигали квашнями.

— Шевелите кисками, тёлочки, — недовольно фыркнул, поторапливая, — Бой начнётся с минуты на минуту!

Беее, какой пошляк!

— Ч-что, ч-что начнётся? — заикаясь, переспросила.

Но мой вопрос остался без ответа. Кажется, мы попали в некий танцевальный клуб. Здесь было слишком шумно и слишком развратно. Воздух в небольшом помещении буквально трещал от дикой энергетики секса, разврата, безнравственности. Вечеринка шла полным ходом. Осмотревшись, я увидела неоновые блики от прожекторов, скользящие по потолку и яркую сцену с музыкантом-рокером, под песни которого одержимо отрывались все присутствующие «господа-наркоманы» в компании вульгарных путан. Некоторые из этих девок плясали в абсолютном голом виде, а озабоченные мужики жадно лапали их силиконовые достоинства прямо там, на танцполе и там же… в темноте имели.

Капец! Какого чёрта я вообще тут делаю?? Такое не каждый день увидишь. Если честно, я вообще не верила, что меня занесло в подобную клоаку. Наверно, я просто сплю.

Когда мы миновали массовую оргиию, тучный неандерталец как-то нехорошо так ухмыльнулся, и… своими потными ладонями шлепнул нас с Кариной по ягодицам.

Я хотела заорать, хотела вмазать ему леща по хамоватой роже, но подруга успела перехватить мою руку, прежде чем я бы совершила очередную дурацкую глупость:

— Тебе что, жить надоело? Прекрати… — Прорычала, заломив локоть за спину.

Сама, тем временем, кокетливо подмигнула хмырю.

Ладно. Сделаю вид, что ничего не было. Подставщица права. Когда выберемся из этого вселенского хаоса — лучше ей врежу, чем ему.

«Если выберемся!» — насмешливо гоготнул мой «внутренний демон».

***

Наконец, амбал открыл перед нами последнюю дверь. Там было не менее шумно, чем в дискозале. Мы снова спустились вниз по какой-то крученой, невероятно тесной лестнице, кажется, в подвал. И мне вдруг стало очень и очень дискомфортно, а в голову лезли самые жуткие мысли.

Например, что нас просто скрутят как немощных овечек, всандалят в шею какую-то дрянь, а затем пустят по кругу там же, на том самом сатанинском танцполе.

Или ещё хуже...

Толкнут в рабство. В какой-нибудь грязный притон для извращенцев.

«Мамочка! Прости меня!» — мысленно захныкала.

Зря я не послушалась мать. Впервые в жизни меня настолько дико душило от отчаяния и раскаяния, что хотелось встать перед ней на колени и извиниться за свою тупость. Лучше бы реально пошла в кино, или в библиотеку.

Вскоре перед нами распахнулась ещё одна дверь. Последняя. И там… там было оочень много людей! Народ буквально стоял друг на друге. Присутствующие «наркоманы» что-то шумно вопили, матерились, агрессивно махали кулаками. А когда мы, протиснувшись через толпу (с помощью бугая, естественно) добрались до самого центра Ада, у меня панически подкосились конечности, а лёгкие превратились в твёрдый камень. Так, что я подумала, что просто умру от нехватки кислорода и от того, что увидела.

Оказывается, мы попали на самый настоящий подпольный РИНГ.

На котором, в данный момент, творилась реальная дьявольщина!

Двое громил, прямо там, на самодельной сцене, жестоко метелили друг друга кулаками и ногами. Кровища, пот, слюни и зубы… летели в разные стороны, забрызгивая всем этим «добром» одержимую зрелищем публику. А публика, напротив, радовалась чьей-то боли, крикам, варварскому представлению. Некоторые индивидуумы (вероятно, из тех полоумных фанатов) даже одержимо бросались на сцену, подбирая с пола чьи-то окровавленные зубы, используя их в качестве трофея.

Жесть! Такой вакханалии я ещё нигде и никогда не видела!

Глядя на эти ужасы, я, кажется, попросту забыла собственное имя, а ещё сколько мне лет, где я живу и что будет с моей мамой, когда я не вернусь домой сегодняшней ночью. Если вообще вернусь.

Охранник провёл нас ближе к сцене, сообщив, чтобы мы оставались здесь, а сам куда-то слинял. Я бы тоже с удовольствием последовала его примеру, как вдруг, услышала мощный хлопок. После которого зал взорвался на максимум, а и без того тухлый свет полностью погас.

Вероятно, мы находились в подвале. Помимо запаха курева, пота и чьей-то боли, тут также смердело плесенью. Окружающая обстановка сдавливала мне мозги. Вот-вот и я начну терять сознание, корчась в жутких судорогах, а моя подруженька, напротив, чувствовала себя превосходно. Слилась с толпой и вырыкивала грязные непристойности, наслаждаясь зрелищем, когда те животные на ринге огромными кулачищами отбивали друг другу яички.

Мда уж. Я связалась с самой настоящей ведьмой. А в универе она притворялась совершенно другим человеком. Наверно не в первый раз посещает подобного рода заведения. Чертовка!

Так вот, когда свет резко потух, а судья объявил о победе некого бойца, с миленькой кличкой «Потрошитель», не успела я было выдохнуть, надеясь, что бойни больше не будет, как вдруг, лампы в районе ринга снова вспыхнули блеклым огнивом и там появилось свеженькое мяско — два поджарых амбала, на чьих массивных телах лоснились тонны твёрдых мышц, разукрашенных жуткими татуировками. Из одежды на бойцах были лишь шорты, а их крепкие ручища обтягивали белые эластичные бинты. По красивым, спортивным телам стекали капельки пота, пресс напрягался во время движений, а огромные бицепсы превратились в металл. Монстры кружили по периметру сцены, агрессивными взглядами бросая друг другу вызовы, но пока не нападали, ожидая сигнала от арбитра.

В тот момент судья что-то воодушевлённо рассказывал публике, но я не слушала. Просто залипла, глядя на опасных красавичков. Точнее, на одного из них. Кажется, я тоже начала сходить с ума. Возможно, надышалась наркотического дыма, или поняла, что против природы не попрёшь. Я ведь женщина. И против таких горячих самцов трудно устоять. Гормоны, окружающая обстановка, их аппетитные тела… взяли вверх над здравым разумом. И мне до сладкой пульсации внизу живота начал нравиться сегодняшний безумный вечер.

Однако, больше всего моё внимание привлёк тот самый боец, который был в разы крупнее своего противника, с тёмно-русыми волосами и чёлкой, ниспадающей на глаза. Взгляд — как у хищного волка, мощный, разрывающий на куски, исподлобья, а тело… тело могущественного медведя гризли.

На секунду призадумалась, жадно насилуя взглядом совершенного мужчину. Кажется, будто я уже где-то видела этого опасного незнакомца. Вот только не могу вспомнить где.

Ну да ладно! Размечталась! Явно ведь не в библиотеке. А подобные места, вроде сего гаденького подвала, не часто приходиться посещать на досуге.

Прозвучал гонг и лютые монстры, под акустический взрыв толпы, словно бешеные быки, бросились друг на друга, столкнувшись своими свинцовыми телами не на жизнь, а на смерть. Новая порция ледяных мурашек пробежала по спине, дыхание перехватило, а душа ухнула куда-то в пятки.

Божееее, как же это грязно! И одновременно прекрасно! Глаз не оторвать…

Ходячие источники тестостерона, они умели завести публику с пол оборота. Особенно девок. Парочка свихнувшихся блондинок-близняшек, сорвав с себя лифчики, уже бросились на край сцены, во всю глотку горланя заветную кличку:

— Безжалостный! Безжалостныыыый! Надери ему зад! И если выиграешь, можешь отодрать и наш, в качестве вознаграждения!

Охранники, дежурившие возле ринга, быстро оттащили фанаток на безопасное расстояние, а тот громила с татуировкой в виде черепа и розы на правой руке ехидно улыбнулся, бросив надменный взгляд в сторону давалок, умудряясь делать несколько дел одновременно — лыбиться поклонницам и уворачиваться от ярых ударов недруга.

Кажется, словно тот сексуальный, татуированный зверина, которого прозвали Безжалостным, просто играл с противником. Бегал по рингу, издевался, не позволяя даже мизинчиком врагу коснуться своего безупречного тела. А тот, темноволосый кентавр, сатанел ещё больше с каждой новой секундой раунда.

Особенно, когда получал чёткие удары по харе.

Кажется, я догадалась, почему он так себя вёл — чтобы народ не заскучал, если бы монстр вот так вот с первого раза отправил «дрыща» в нокаут. Ведь за представление были уплачены немалые денежки.

Внезапно, рядом с моим ухом раздался бешеный ор.

— Да завали ты его уже нахрееен! — во всю глотку заверещала Карина, и неловко наступила мне на ногу. — Красавчииииик!

Вот блин! И она туда же!

— Ауч! — гневно зашипела от боли и рефлекторно подпрыгнула, как раз в тот момент… когда здоровяк обернулся. И наши глаза встретились.

О Божееее…

Когда боец посмотрел на меня — я будто бы получила укол адреналина. В самое сердце. Теперь я узнала ЕГО. Вспомнила. Это был тот самый парень, который случайно сшиб меня в кафе вчерашним треклятым вечером. Тот, который взбесился, что я подала ему не пиво, а лимонад.

Секунда. В округе на короткий миг будто всё умирает.

Смотрит на меня. Пристально так. Будто насквозь прожигает, будто читает мои мысли. А я в этот момент думаю, какой же он всё-таки чертовски горячий, и охрененно привлекательный! Огромный, стокилограммовый буйвол. Практически весь в наколках. И сейчас… сейчас он млин скачет по сцене как угорелый в одних только боксёрках. А его мышцы… Как камень. Идеальные, красивые, безупречные. Кажется, его родители зачали это совершенство в спортзале. И они, возможно, были вообще Олимпийскими Богами.

Волосы небрежно взлохмачены, торчат в разные стороны. Загорелая кожа блестит от пота. Как и щетина. Там тоже сверкают блестящие капельки, которые хочется смахнуть подушечками пальцев. А ещё мне безумно хочется облапать его выпуклые ручища, понадавливать на рельефные кубики пресса, чтобы убедиться, что они настоящие. Я такие видела только в глянцевых журналах.

Дурочка! Дурочка!! Дурочкаааа!!!

Что ещё за идиотские мысли?

Он вылитый грех. Сущее зло! Опасный и ужасный. Не принц на белом коне.

Тебе он явно не пара. Плохой, нехороший, грязный мальчик!

Ухххх! Я хотела переубедить себя, в том, что раскатывать губу на всесущее зло, представшее передо мной в облике человека — чертовски опасно, но, похоже, не получилось. Сердце уже вовсю отмачивало кульбиты где-то под рёбрами, дыхание участилось, губы пересохли от жажды, а там, в трусиках, стало неприлично мокро.

Господи Божечкии!

Не думала, что меня действительно заводят плохиши!

Опасные качки, которые нелегально квасят морды в подпольных мордобойных клубах, по сути, зарабатывая себе этим варварством на хлеб.

Быстро вынырнула из мира грёз и… Чёрт возьмииии!!!

Он мне улыбнулся!

Качок адресовал мне игривую улыбочку, да ещё и подмигнул!

Зараза!

Наверно подумал, что это я выплюнула тот непристойный комплимент «Порви его нахрен!»

— Увау! Ты видела! Ты видела, деткааа? — радостно запищала Карина, — Он тебе подмигнул! Сто пудово тебе!!! — повисла у меня на шее, чмокнув в щеку, —Тот бородатый красавчик-кинг конг послал тебе поцелуйчик! Божееее! Я завидую… Капеееец!

— Спасибо за подставу, — отпихнула прилипалу в сторону, — Типа взял на заметку, да? Если это так, то уж лучше бы мне как можно скорей и как можно дальше убраться из этого обезьянника. Не хочу, чтобы мама грустила, когда моё истерзанное этим зверем тело найдут на ближайшей свалке. Вот уж спасибо. — Развернулась, чтобы пойти к выходу, как вдруг толпа «хором» сошла с ума. Одержимые фанаты начали прыгать, орать, материться так, что у меня практически лопнули барабанные перепонки, поэтому в этом чертовом хаосе я не смогла найти дорогу к выходу. Да и меня просто не пустили. А если бы бросилась напролом, ещё бы получила локтем в голову, потеряла сознание и потом бы меня, после «адского шабаша» отскребали бы от пола.

Как раз в этот момент там, на «якобы трибуне» началась сущая мясорубка.

«Мой» дикарь в наколках принялся квасить лицо своего противника. В прямом смысле этого слова. Рычал, орал и жёстко наносил болезненные удары перебинтованными кулаками по всему телу врага. До тех пор, пока тот, не превратился в ходячее желе.

Ощущения было такое, словно по бойцу проехал шипованный каток.

Нет. Не хочу на это смотреть! Это ужасно! Они ведут себя словно животные.

И зачем только послушала Карину! Лучше бы дома осталась. В объятиях любимого одеялка и в плену индийских сериалов. Но вообще-то я не знала в какой именно клуб она меня потащит. Даже не догадывалась.

Неееет, это не клуб! Это настоящий мясокомбинат!

— Итааак, дамы и господа! Поздравляем нашего девятикрааааатного победителя! И этоооо… Безжалостныыый!

Публика окончательно спятила! До такой степени, что народ повалил на сцену, видать за автографами. И меня, мощной волной, потянуло следом за ними.

— Карина! Каринаааа! — закричала, когда толпень накрыла меня с головой, будто десятиметровое цунами,

— Соняяя! — Где-то вдалеке аукнулось её сдавленное эхо.

Я летела невесть куда, окончательно потеряв ориентацию.

Это было ужасно! И очень, очень страшно! Потому что примерно раз в пять секунд мне приходилось получать всевозможные удары локтями по голове, рукам и ногам. В этом чёртовом торнадо из человеческих тел я просто начала задыхаться. А затем и вовсе случилось то, чего я так боялась.

Я споткнулась. И упала.

Закрыла голову руками, скрючилась в позу эмбриона, и приготовилась помереть от острой боли. Потому что по мне словно потопталось стало бешенных слонов.

И они бы запинали меня до смерти, если бы их не остановил громкий, раскатистый рёв:

— НАЗАААД! Всем стоять!!!

Кажется, будто этот голос показался мне до дрожи знакомый.

После хриплого, да такого властного крика, в зале воцарилась могильная тишина. Удары прекратились, дышать стало немного легче. А затем, я вдруг почувствовала, как меня, словно пушинку, подхватили с пола, перевернули лицом к свету и… вот я, морщась от ярких бликов мигающих проекторов, направленных точно в глаза, понимаю, что нахожусь в чьих-то невероятно огромных ручищах, прижата к твёрдой, влажной груди, покрытой помпезными татуировками.

— Эй, девочка! — звучит властный бас с хрипцой, — Посмотри на меня, крошка. Ты в порядке?

Опять эта крошка…

Блиин! Неужели снова ОН??

Нехотя разлепила ресницы, киваю, видя его красивое, но сердитое лицо как в тумане.

— Хорошо. Я заберу тебя с собой. Нужно осмотреть ссадины.

Это была не просьба, не предложение, а просто меня жёстко поставили перед фактом.

Куда заберёт? Зачем я ему? Почему именно я? Непримечательная, плоскогрудая худышка. Неудачный такой вариант на одноразовый перепихон. Пусть осмотрится повнимательней! Кругом полным-полно достойных краль! Выбирай любую! Грудастую, жопастую, опытную и суперопытную. А я ведь… тупо никчёмная девственница.

Со мной будет ооочень скучно. Испорчу ему вечер своей недееспособностью, и он сделает со мной тоже самое, что и с тем бедным парнем на ринге — пустит на дешёвые полуфабрикаты.

— Не надо, — промычала, отрицательно махнула головой, всё ещё плохо ориентируясь в пространстве, — Просто вызовите мне такси, и я лучше поеду домой. — Заёрзала в горячих объятиях здоровяка, пытаясь улизнуть из цепких пут рестлера.

— Цыц! Я сказал, мне нужно тебя осмотреть! А потом сам отвезу! Уяснила? — недовольно оскалился, склонившись к моему лицу ещё ближе.

А мне вдруг стало не по себе, когда я увидел его бешеные глаза, сверкающие чёрной бездной, в паре сантиметров от своего носа. И… особенно от своих губ.

— Только пожалуйста… не насилуйте… — Немощно прошептала, не в силах отвести пьяный взгляд от этих огромных насыщенных озёр.

Несколько секунд он смотрел на меня без капли новых эмоций. Но потом расхохотался. И… неожиданно… поцеловал меня в лоб.

Этим своим поцелуем, к бесу, на некоторое время отправив в нокаут.

ГЛАВА 4.

В тот момент, когда перекачанный буйвол соскребал меня с пола, в зале сделалось настолько тихо, как будто мы находились не в тесном подвале, битком забитым потными мужиками и размалёванными проститутками, а в открытом и девственно прекрасном космосе. Никто не смел издать и звука. Люди превратились в живые, но обездвиженные статуи.

— Сонькааа! — наконец, к нам подскочила Карина.

Видок у неё, кстати, был не лучше. Кажется, её тоже нехило так потрепало в этой адской давке.

— Ты, — буйвол обратился к подружке, — Тоже идёшь со мной. Буйный интересовался тобой.

Я ничего не поняла, но меня уже внутренне бросало то в жар, то в холод, от накатывающего страха. И от того, что я, в насквозь промокшей и порванной, (теперь уже наверно полупрозрачной, порванной рубашонке), прижималась голым пупком к его божественному прессу, а он в этот момент по-свойски продолжал тискать меня в своих крепких ручищах, так, что я прекрасно ощущала это порочное трение между нашими телами.

Интуитивно, мне даже показалась, что его рука так и норовит юркнуть ко мне под юбку, чтобы и там продемонстрировать свои права.

Бессовестный гад!

Ох…

Почему же так приятно липнуть к его телу, смотреть в его огромные, сверкающие дикой властью глаза, и чувствовать, когда трусики мокреют ещё больше, а соски превращаются в камушки, когда его рука невольно скользит вверх по бедру.

Несмотря на то, что он весит как телёнок-переросток, его прикосновения, его руки… такие тёплые, такие нежные, в отличии от его образа, и от внешнего вида в целом. Снаружи — вылитый бандюган при виде которого трусливо подкашиваются колени, отваливается язык, немеют конечности. А внутри… нежный, плюшевый медвежонок, которого хочется брать с собой в постельку каждую ночь и нежно обнимать.

Не знаю откуда такие мысли, но что-то подсказывает, что это так. Ведь внешность, порой, бывает обманчивой.

— Идём! — фыркнул бугай, кивком указывая направление Карине, а сам, гордо выпрямив спину, зашагал в сторону выхода, всё так же жадно вдавливая меня в свой каменный торс.

— Не бойся, Сонька! Я знаю этих парней! Буйный — это его друг, тот самый, который подарил нам приглашение на бойню.

Восхитительно!

Спасибо, что утешила, подруга!

Мне прям полегчало.

***

Незнакомец, вместе с Кариной, быстро юркнул в дверь с надписью: «Аварийный выход». Поразительно было то, что неуправляемая толпа зрителей слушалась его, как будто лицезрела всемогущего властелина мира — люди словно загипнотизированные покорно расступались перед боксёром, уступая мужчине дорогу.

Несколько минут мы плелись по затемнённому, узкому коридору, пока не добрались до ещё одной увесистой двери, к которой была приклеена картинка со знаком «радиация» и надписью: «Не входить! Опасно для жизни».

Я мысленно взошлась от новой истерической порции смеха, а в реальности боялась даже выдохнуть, находясь в сильных, властных руках сущего кошмара.

— Тебе прямо и направо, — фыркнул Карине, — Поторапливайся, Буйный не отличается терпением. За зрелище нужно платить.

— Ладно, Соня, увидимся. — Не успела я было переварить их беседу, как эта зараза шустро ускакала вглубь коридора, скрывшись в темноте.

Убью её! Убью гадинууууу!

Предательница! Подставщица!

Бросила меня одну, на растерзание безжалостному варвару.

— Чувствуй себя как дома, малышка. Сейчас я займусь тобой. — «Король ринга» утробно мурлыкнул, перешагивая через порог просторной комнаты, обставленной в современном стиле «минимализм»: огромный, шаткий стол, заваленный кучей мусора, плешивый диван с дырищей по центру сидушки, пара стульев, старенький совдеповский шифоньер и пыльный доисторический телек.

Я снова начала задыхаться от страха, а мои нервы будто превратились в колючую проволоку, которая импровизированными змеями обвилась вокруг позвоночника, превращая меня в парализованного истукана, когда я услышала эту страшную фразу «займусь тобой».

Пусть только попробует что-нибудь сделать!

Глаза выцарапаю! Закусаю! Запинаю и придушу, негодяя!

Это только с виду я вся такая щупленькая, как селедка, но на деле… ухххх! Мало не покажется!

Блин!

Да кого я обманываю!

Господи Боже! Прошу, помоги! Обещаю, исправиться! Стану послушной, примерной девочкой и больше никогда не выйду из дома после семи вечера!

Только пожалуйста… пусть этот перекаченный кентавр передумает меня насиловать и позволит вернуться домой. Я бы не хотела лишаться невинности в самой настоящей ферме по производству блох и тараканов.

Возможно я конечно же утрирую, касательно общей обстановки в берлоге самого лютого гризли в мире, но я просто сейчас балансирую на грани эмоционального шока!

— Прости за срач. Так неловко…

Одним махом увесистой лапищи мужчина сгрёб весь имеющийся хлам со стола прямо на пол (а там, к слову, были какие-то бумаги, пластиковые тарелки с обертками от гамбургеров, коробки от пиццы, и, естественно, металлические пивные банки). Осторожно положил меня спиной на стол, а сам сверху навис, закрывая своим титаническим телом блеклый свет от старенькой, болтающейся на одном оголённом проводе люстры.

— Да я в п-порядке. — Нервно моргнула, попыталась сесть, но тут же шмякнулась обратно.

Капец, как же голова лихо раскалывается!

Я ведь ещё, между прочим, после вчерашнего тумака не оправилась!

И снова вот так вот не за что получила!

Он во всём виноват! Медведюка этот! Там, где он — там и сущее зло.

— Так, крошка, — с беспокойством нахмурил брови, склонившись ещё ниже, оперевшись своими огромными ручищами по обе стороны от моей головы.

— Хватит называть меня крошкой. — Неожиданно разозлилась.

— А как тебе больше нравится? Пупсик? Детка? Малютка??— ехидно прищурился.

— Неееет! Никак! Никак, ясно. Просто вызовите мне такси. От меня столько проблем! Я отнимаю ваше время. — Решила схитрить, по-прежнему общаясь на «вы».

Тот, которого прозвали на ринге «Безжалостным», снова гортанно расхохотался.

— Не придумывай. Мне нравится за тобой ухаживать. — Вот так вот нагло выпалил! Как быстро он перешёл на флирт. Невероятно! — Слушай, крошка, а ты веришь в судьбу? Вторая встреча за два дня — это ведь не случайность?

Силы небесные!

Он меня вспомнил.

А я-то думала, что у боксёров из-за частых травм головы с памятью имеются кое-какие проблемки.

С ним нельзя было не согласиться!

Нашу встречу можно было назвать не иначе как «мистическим совпадением», или «мистической подставой».

— Я вас уверяю, я в полном порядке! — Сглотнула сухой ком в горле, сжала руки в кулаки, во-первых — чтобы унять эту дурацкую, бесконтрольную дрожь, а во-вторых — чтобы, если что, попытаться хоть как-то защитится в случае, если вдруг зверина надумает броситься на мою нежную плоть.

— А вот вам, мистер боец, срочно нужна помощь, — кивком указала на раны на его разбитых костяшках, с которых капала кровь прямо на стол, на разбитую левую бровь и на жирный, уродливый синяк в области левой скулы.

— Херня это. — Усмехнулся, продолжая настойчиво сверлить меня своими опасными омутами. — Привык уже, даже и не заметил. Это тебе, наверно, очень больно? — Внезапно сильные мужские руки потянулись к моей пульсирующей щеке. Прикосновение ладони… И я таю от этих божественных ощущений, потому что боль моментально отступает.

Оказывается, меня всё же нормально так потрепали!

До гнезда на голове, порванной одежды и, конечно же, синяка на левой скуле.

Хмм… Там же где и у бойца.

Снова очередное «загадочное» совпадение!

— Если считаешь, что тебе не нужна помощь, просто встань и пройдись.

— Тогда вы меня отпустите? — с надеждой в тонком голосе.

— Угу.

— Да без проблем!

Резко дёрнулась, ладонями оттолкнула громадину в сторону и села на краешек стола, свесив ноги вниз.

— А если проиграешь пари — идёшь со мной в кафе.

Слишком поздно он это сказал. Я уже сделала первый шаг… Но ступни на неудобных каблуках тут же подвернулись, и я плашмя полетела навстречу драному ковру.

Однако, мужчина снова спас меня от очередной порции боли и от очередного позорного падения. Ловко подхватил за талию, прижал к себе, а дальше снова усадил попой на стол. Ну а я в этот отстойный момент быстро отдёрнуюла юбку вниз, которая слегка задралась почувствовав, как вся кровь в теле прилипла к щекам.

— Ц-ц-ц… — Цыкнул, пригрозив пальчиком у самого носа, — Врать нехорошо, девочка. Не люблю врунов.

— Простите, — шмыгнула носом.

Что ж. Теперь вот придётся переться с ним на свиданку!

Класс, Соня! Супер! Молодец! И что мамка скажет, если вдруг узнает??

— Никуда не уходи, я за льдом и перекисью. — Повелевающим тоном отдал приказ, а сам скрылся за дверью, оставляя меня на пару минут в гордом одиночестве.

Сердце бешено забилось в груди, предвкушая возможность слинять, но этот дурацкий щелчок замка к бесу испортил всю малину!

Отлично! Демон просто запер меня на ключ.

ГЛАВА 5.

Но ждать долго не пришлось. Прошло не больше минуты, как в комнате снова появился ОН. Тот, при виде которого моё сердце периодически пропускало удары, а кожа вспыхивала невидимым огнём от острых мурашек.

Когда боксёр переступил порог помещения, пространство уменьшилось на несколько «добрых» метров, а кислорода тут осталось как в открытом космосе.

Только сейчас я заметила, что его голова практически подпирала собой потолок. Он даже несколько раз стукнулся макушкой об люстру, отчего, скрипя зубами грязно выругался матом. И от этой ругани я образно получила новый инфаркт.

Хотя… между ног, напротив, продолжала чувствовать странную влагу. И, естественно, мучительно-приятную пульсацию. Потому что в отличии от разума, тело реагировало на этого изумительного мужчину совершенно иначе! А вскоре, я вдруг поняла, что незнакомец не причинит мне вреда. Если бы хотел — уже давно бы это сделал. Горилла же, напротив, снова лечил мой ушибленный затылок, с особой нежностью прикладывая к коже мешочек со льдом.

Грёбанное дежавю!

Страх отступил окончательно. Я перестала бояться, перестала плодить в голове навязчивые мысли. Потому что расслабилась. Потому что почувствовала приятную заботу и увидела нежный блеск в его глазах, цвета тёмного капучино.

Сексуальный засранец! Он по-прежнему щеголял на людях в одних только спортивных шортах. И абсолютно босый. Когда боец вошёл в комнату, я тут же сжалась в напряжённый комочек, с силой вцепившись руками в край стола, чувствуя, как ногти ломаются от напряженного давления, вообразив себя трусливым кроликом.

А когда он подошёл ко мне ближе и шепнул ласковым, спокойным тоном утешительную фразу: «Не бойся, не трону… Если сама не захочешь», я немного обмякла, расслабленно выдохнула и закрыла глаза. В тот миг, когда его большие, но такие чуткие пальцы зарылись в мои волосы на затылке, мощное цунами из мурашек атаковало моё тело!

Божеее! Какие нереальные ощущения! С ума сойти!

Его настойчивые руки коснулись моей шеи. Мужчина перебросил на правое плечо копну пышных иссиня-чёрных волос, подушечками пальцев прошёлся по шее, спине, скользнул вниз к локтям, остановился возле подрагивающих запястий.

— Не паникуй. Я всего лишь оцениваю степень твоих увечий. Этим безмозглым ублюдкам повезло, что я вовремя успел остановит месиво. Иначе… из каждого бы сделал фарш для фрикаделек. — Нащупал несколько синяков, тут же оскалился, — В следующий раз я позабочусь о том, чтобы тебя определили в ВИП зону.

Здорово! Ужа всё за меня решил.

Не думаю, что этот «следующий раз» ещё когда-нибудь наступит.

Я снова дрогнула и готова была провалиться в другое измерение, или вывернуться внутренностями наружу, когда амбал начал заботливо обрабатывать каждую ссадину, каждый синяк на пульсирующем истомой теле. И снова я пропотела как раб, чуть было не задохнувшись от его наглого вторжения в мой мир, пока он, будто ярый собственник, шарил своими крепкими лапищами по моему телу.

И ужаснулась! Потому что его прикосновения не вызывали отвращения, или паники, хотя должны были, так как видимся мы во второй раз и я даже имени его не знаю.

Господи! Какая же я хрупкая, по сравнению с этим Гераклом! Жалкая капля у берегов нещадного океана! Никогда не видела таких гигантских мужчин!

Кстати, «ублюдки» — это он так толпу поклонников назвал?

Парень без комплексов, называется.

— Где болит? Здесь? — прошёлся подушечками пальцев по коже у корней волос, исследуя на ощупь каждый сантиметр, пока не нащупал небольшой выпуклый шарик, отчего я дёрнулась. — Потерпи. — Немного погладил это место, а затем приложил холод.

И боль прошла. Но больше не от льда, или от антисептика.

А от его лечебных прикосновений.

Вот уж дежавю, твою ж матушку! Тогда в кафе лоб мне натирал, теперь вот снова натирает. Только вот уже в другом месте. И весьма не очень приятном месте.

А парень-то оказался не таким уже и ужасным монстром.

Тем более уж не насильником.

Наверно именно поэтому мне захотелось, чтобы он не останавливался. Чтобы прощупал также и остальные участки тела… Потому что его прикосновения действовали на меня как наркотик. Я перестала боятся и поняла, что нахожусь в абсолютной безопасности. И в абсолютной заботе.

Вот только никак не могла понять, почему он со мной так щепетильно возится?

Неужели, понравилась?

Такой себе вариантик, если честно.

Кругом ведь столько других, не менее достойных красоток! Выбирай любую! Такому мачо откажет разве что слепая, или пенсионерка.

Неожиданно, мне вдруг тоже захотелось отблагодарить своего спасителя за заботу. Минет я делать не умею, к тому же жутко стесняюсь, ведь у меня ещё никогда не было мужчин, поэтому взамен за доброту я предложила кое-что другое:

— Давайте теперь и я вас подлечу?

— Да, позаботься обо мне, крошка. Мне очень и очень больно. — Наигранно заскулил, протягивая мне навстречу окровавленные ручища.

Идиоткаааа!

Ты что, совсем что ли сбрендила??

И хочется, и колется!

Да пофиг вообще! Ну подумаешь, потрогаю немного паренька… я ж не спать с ним на этом чёртовом грязном столе собираюсь! Просто… он очень милый. И я чувствую, что у него безумно доброе сердце, несмотря на эти жуткие татухи по всему телу, грозный взгляд, объемные кулачища и, разумеется, габаритное телосложение, которым я не устану восхищаться никогда!

Ещё мне до исступления чертовски нравиться его брутальная щетина, его модная стрижка и эти интересные татуированные полосы с непонятным узором, украшающие каменные бицепсы. А на предплечье я вижу тату с розами и грозным черепом.

В двух словах, ходячий идеал, не иначе!

Конечно же боец был ничуть не против, чтобы и я к нему прикоснулась. Вон как опешил от неожиданности, улыбнувшись до самых ушей. Протянул свои перебинтованные эластичным бинтом руки, и задержал дыхание, глядя на то, как я дрожащими пальцами едва-едва касаюсь острых костяшек. Перепачканных кровью. — Это в основном чужая кровь, — хвастается, пока я бережно разматываю бинты, — Кровь моих противников. Кстати, тебе понравился бой? И как часто ты ходишь на подобные мероприятия?

Не знаю, что ответить. Соврать? Чтобы не считал меня забитой зубрилкой.

И за чем мне это вообще надо? Не понимаю! Я будто бы превратилась в куклу марионетку, которую кто-то невидимый дёргает за ниточки. И этот кто-то — «из ниоткуда взявшиеся странные чувства».

— Не знаю. Вообще я здесь случайно. Подруга притащила. На самом деле я ненавижу насилие…

Странно было то, что я до сих пор не грохнулась в обморок при виде чужой крови. Меня немного подташнивало, но я держалась, хотя вообразила себя бравой медсестрой, а сама, по сути, даже мясо порезать на гуляш боялась. Наверно, просто не обращала на эту фобию никакого внимания. Ведь были страхи куда более важные.

Мне казалось, что здоровяк в любую секунду возьмёт и сорвется. Толкнет меня на стол, схватит за горло, разорвет на мне трусики и жёстко отымеет. От мужчины буквально разило энергией полового недержания и прущего через грань тестостерона.

Не смотрю на него. Сосредоточенно копошусь с ранами. А сама кожей чувствую, как он насквозь сверлит меня пристальным взглядом, где-то в области разорванной блузки, поэтому спешу поправить ткань так, чтобы моя наполовину выглядывающая грудь не мозолила нахалу глаза. Наверно он уже раз сто подряд трахнул моё юное тело в своих наглых мыслишках. Причём, в самых изощрённых позах.

Кажется, словно я выпалила эту глупость вслух! Потому что боец, якобы случайно, шагнул ещё ближе, так, что я вдруг почувствовала, как что-то твёрдое, как камень, и очень, ооочень горячее повелевающее коснулось моей коленки. В ушах тут же противно зазвенело, все внутренние органы скрутило морским узлом, а по затылку покатились липкие градины пота.

О, Боги! Что это?

Взгляд вниз — и я реально лечу в бездну, когда вижу насколько дико он возбуждён! Насколько огромный у него член, который там, в боксерских шортах, буквально трещит, пылает и рвётся наружу, выпирая острым штырём!

Мамочка родная…

Он видит страх в моих глазах, и снова отступает. Я облегчённо выдыхаю, практически заканчивая делать перевязку. Удивительно, храбрец даже ни разу не дёрнулся, когда мне пришлось капнуть перекисью на содранные в кровь костяшки. Он что, терминатор? Робот? Или мазохист, который не чувствует боли. Наверно, просто привык к постоянным травмам.

Ужас! Какой всё-таки жестокий спорт!

И зачем только нужны эти жуткие мордобои?

Глядя на увлечья, мне вдруг стало искренне жаль мужчину.

Не знаю, как так получилось, но я на несколько секунд взяла его за руку и просто подержала, чувствуя сумасшедшее тепло. Приятное, успокаивающее тепло. Подняла глаза, вздрогнула, когда незнакомец в ответ сжал и мою руку тоже. А после… сладко улыбнулся.

— Спасибо. Ты прелесть.

Проклятье!

В груди началась атомная война! Он только что пустил в моё сердце очередной снаряд. Который, сразил его наповал.

Этот парень выиграл войну. Теперь я в его власти. Вся. От кончиков волос, до кончиков ногтей, в каждой клетке ДНК.

Никогда не испытывала ничего подобного! Кожа леденеет от его пристального взгляда, а от слов, наоборот, пылает диким пламенем! В то время как грудь саднит от мурашек, соски напрягаются и твердеют, врезаясь в ткань лифчика, ну а между ног течёт как из бракованного крана.

Боксер пытается соблюдать расстояние, понимает, что я не такая как его обычные на всё согласные давалки. Сам же, исходя из огромного стояка, еле-еле сдерживается, чтобы не сорваться, чтобы не наброситься, чтобы не сделать меня своей.

— Как тебя зовут? — вспоминает о самом важном.

— Соня. — Мурлычу, чувствуя, как уголки губ невольно растягиваются в улыбке.

— Со-ня… — Закатил глаза, прошептал по слогам, лаская своим бархатным голосом каждую букву, с такой порочной интонацией, будто только что бесстыже трахнул моё имя. — Давид. — Его массивное тело врывается в моё личное пространство, когда он снова делает уверенный шаг вперёд, а пухлые, умопомрачительные губы оказываются на чертовски близком расстоянии от моего уха, — Со мной можно на «ты». Мне всего-то двадцать девять. — Шепнул, так, что коже стало жутко горячо от его частых и горячих выдохов.

Сколько-сколько??

Двадцать девять?

А мне вот девятнадцать.

Спасибо хоть не сорок девять.

Ну вот и все. Капут мне.

Мама меня точно прибьёт!

Но перед этим хорошенько отметелит.

ГЛАВА 6.

Наши губы оказались на опасно-близком расстоянии друг от друга. Я сижу на столе — он нависает надо мной, такой мелкой, такой крошечной, непроходимой скалой. И я, задержав дыхание, зажмуриваюсь, в панике ожидая, что наше знакомство, как у обычных нормальных людей, по сути, должно завершится рукопожатием. Но у нас, напротив, оно клонится к безрассудному, пылкому поцелую.

Вот только мы не нормальные люди.

Мы с ним из разных миров.

Я вода — он огнь.

Я примерная девочка — он жестокий бандит.

Я добро… а он — лютое зло.

И в будущем, я ещё тысячу раз пожалею, о том, что впустила этого демона в свою сердце и вот так вот глупо подарила дьяволу свою душу.

Спонтанно. Легкомысленно. Неразумно.

Отдавшись чувствам, наплевав на предупреждения разума.

Неожиданно, в дверь постучали, и от этого стука я немного пришла в себя.

Отстранилась, опустила голову в пол. Давид с яркостью сжал челюсти и даже стукнул кулаками по столу, после чего, ругнувшись себе под нос, нехотя направился к двери.

У меня глаза из орбит вылезли, когда там, за порогом, показалась хохочущая Карина. Да ещё и в каком виде! Юбка подруги выглядела так, будто её только что вытащили из одного места на букву “а”. (В “Википедии”, кстати, это слово трактуется как “}отверстие в нижнем конце пищеварительного тракта животного или человека”) Край шва юбки с левой стороны надорван, на топе порвана одна лямка, а лифчик, зацепившись застёжкой за взлохмаченные волосы, вообще болтается где-то на заднице!

Какой кошмар!

Однако, это было ещё не самое шокирующее! Её лицо и её внешний вид — выглядели куда более ужасней потасканной одежды проститутки. Под пустыми, плавающими глазами — фингалы от потёкшей туши, а по щекам размазанная красная помада. На шее — лоснятся фиолетовые следы от засосов. От девчонки несло водярой. То, что она было в угаре, не понял бы лишь мёртвый.

В общем, она была похожа на драную, подзаборную кошку, которую только что хорошенько вытрахала стая бродячих собак.

Вот ведь гадюка! Явилась не запылилась!

Ну погоди у меня!

Надеюсь, твои лохмы застрахованы!

Внезапно, я вдруг вспомнила их недавнишний разговор с Безжалостным, именно ту самую острую фразочку: «За зрелище нужно платить». Теперь я поняла, что билеты достались ей не бесплатно и не за красивые глаза. Моя гипотеза подтвердилась, когда я увидела ещё одного «интересного» персонажа, появившегося в дверном проходе.

За девчонкой, ухмыляясь, стоял некий незнакомый парень — огромный темноволосый крепыш с татуировкой быка в области груди, выдувающего пар из ноздрей, набитой на загорелом, мясистом теле. Он тоже был без футболки. Босый, в одних лишь шортах.

У них, млин что тут, клуб какой? Здоровых и нагих бруталов, главное правило которого, — это, чтобы его члены сутками напролёт щеголяли в одних только боксёрках?

Для меня одного тела за день слишком много… А тут, блин, ещё один красавчик нарисовался. Действительно я сейчас пребываю в состоянии шока «средней тяжести». Я ведь впервые в жизни увидела настоящих мужчин. НАСТОЯЩИХ!

Собственными глазами, а не на обложках глянцевых журналов.

— Здаров, братюнь! — незнакомец пропел хриплым басом, — Развлекаетесь? — кашлянул и хохотнул одновременно, — Не помешал?

— Не парься. — Давид явно не обрадовался его вторжению, но виду не подал. — Это Соня. А это — Буйный. — Представил нас друг другу.

— Или можно просто — Макс. Приятно познакомится! — Слегка поклонился, а затем вдруг обхватил Кринку за талию и по-свойски припечатал задницей к своему паху. Девчонка радостно охнула.

— Эмм, да… Приятно. — Я смущённо кивнула, непроизвольно вытащив из сумки телефон.

Твою ж!

Неожиданно, я вдруг вспомнила про время и про то, что последний раз отписывалась маме в смс-ке час назад.

— Ой, простите! Но к сожалению, нам уже пора. — Протараторила, спрыгивая со стола. В голове снова пробудился торнадо, а в глазах потемнело. Невольно схватилась за край опоры.

— Я отвезу вас. — Уверенно выдал Давид, подхватывая меня под руку.

Если взять его ладонь и мою… то его рука — выглядела как три мои.

В одну линию вместе вытянутые.

— Нет, спасибо, мы как-нибудь своим ходом. — Мигрень отступила, я снова почувствовала себя в обычном ритме.

— Где вы живете?

Назвала адрес.

— Охренеть! Это же на другом конце города! — Мне показалось, здоровяк сейчас реально лопнет от возмущения. Как воздушный шар, перекаченный гелием. Но он и слушать меня не стал. Уже давно всё решил. — Макс, я тачку возьму.

— Только не лихач сильно, зверина! — предупредил друг, не стесняясь в этот момент, ставить очередные засосы на шее моей неадекватной подруги и также шарить руками по её извивающемуся телу.

Карина была не против. Она хохотала, урчала, похотливо покручивала попой, ненасытная сучка.

Ну не потащу же я её сама в таком позорном состоянии!

И когда только успела?

Засранка! Наклюкалась в хлам! Так, что на ногах не стояла.

***

Всю дорогу до «парковки», пока Буйный тащил алкашку на своём габаритном плече, будто безвестный мешок, к машине, пока она верещала в голос какие-то непонятные бренди. И один раз её даже хорошенько вывернуло ужином наружу.

Когда мы сели в тачку — гадюка отрубилась.

Я тоже немного вздремнула. Глаза сами по себе закрылись, будто на ресницы нацепили свинцовые пластины. Качнулась вбок на крутом повороте, завалилась плечом на похрюкивающую Карину и выпала из реальности на неопределённое время. Усталость и стресс окончательно отправили мое сознание в нокаут.

У «штурвала» навороченного, жутко опасного «Гелендвагена» восседал Давид. Он единственный из всех его пяти «братьев» был трезвым.

Макс нас провожать не стал. Особенно после того, как Карина щедро обрыгала его спину и его шорты, которые из слов бойца «приносили ему удачу в боях». То бишь, являлись чем-то вроде талисмана удачи.

В этот эпический момент я еле-еле сдержалась, чтобы не расхохотаться на весь заброшенный склад. Бедолага! Наверно теперь ему придётся выбросить свою талисман. И, скорей всего, после этого он вряд ли когда-нибудь возжелает позвонить Каринке.

А вот Давиду я правда, искренне, была благодарна.

Он оказался очень милыми и заботливым парнем, а я уже с нашей первой встречи навешала на него дурацких ярлыков, исходя из типично-бандитской внешности. Первое впечатление действительно обманчиво.

Мой новый друг довёз меня практически до самого дома. С комфортом, с приятной, расслабляющей мелодией, звучащей в салоне, в котором пахло кожей, табаком и шоколадом. Его машина мне безумно понравилась! На такой тачке я каталась разве что в своих наивных снах. Соответственно, в реальности — впервые. И это было до опупения круто!

Водил он, между прочим, осторожно. Несмотря на то, что гнали мы на приличной скорости. Но я не боялась. Потому что видела с какой беззаботной уверенностью он держит руль. Будто родится с ним в руках.

И если бы не Давид — я бы точно опоздала. Мать посадила под арест и больше никогда не выпустила из дома, кроме как на работу и в универ.

Своим ходом мы бы добирались ещё часа два. А тут… домчались минуть за пятьдесят. Первым делом, отвезли пьянчужку к себе в общагу, а затем уже и меня. Всю дорогу от её дома до моего мужчина рассказывал мне немного о боксе и о своих названных братьях. О своей жизни я рассказала парню совсем немного. В первую очередь то, что я живу с мамой, что я абсолютно свободна от мужских ухаживаний, и что мать у меня та ещё тиранша.

Давид недовольно нахмурился, с силой сжав кожаный переплёт руля.

Интересная такая реакция!

Нужно было его предупредить. Про мать. Чтобы он остановил у соседнего подъезда, чтобы не заезжал во двор. Когда спортсмен приглушил двигатель, сердце в моей груди забилось звонким набатом, так что мне показалось, что мужчина тоже слышит этот треклятый звон.

— Огромное спасибо, что выручил.

— Да фигня. — Смущённо почесал затылок, небрежно взъерошив непослушные волосы.

Глубокий вдох, набираю побольше воздуха в лёгкие, залпом выпаливаю:

— И ещё… с-спасибо за то, что спас. За то, что не дал им меня раздавить.

Выдохнула, быстро схватилась за дверную ручку, чтобы удрать, страшась неожиданного поцелуя, потому что он в этот момент наклонился ближе ко мне, а его изумительные глаза в темноте блеснули как звёзды на бархатном небе.

После того, что Давид для меня сделал, люди, в качестве благодарности, обычно занимаются сексом. Оральным, или анальным.

Ну, или хотя бы спаситель должен получить жаркий поцелуй с языком.

Такие вот правила нашего современного общества.

Но я была не готова даже на поцелуй. Потому что до этого никогда не была настолько близко с мужчиной. Причём, с таким совершенным мужчиной.

Больше всего на свете… я боялась не мамы. Нет!

Я боялась облажаться.

Боялась своей проклятой неопытности.

И как только я собралась дать дёру, Давид схватил меня за локоть, уверенно сжал, так что я почувствовала, как его горячие ладони буквально до дыр расплавили моё пальто, оставляя на коже невидимые ожоги.

— Пойдёшь со мной в кафе? — грубый голос рестлера наполнился сладким мёдом. — Завтра. Ты ведь обещала.

Мой ответ вырвался сам по себе:

— Я люблю плюшки на завтрак, а вы?

— А я люблю то, что любишь ты…

Вот ведь! Ловелас наглый!

— Ах-ха-х, — не удержалась, рассмеялась так, что скулы заныли, —

— Ты такая милая. А когда улыбаешься — похожа на ангела.

Прекрати! Прекрати! Прекратииии!

Я сейчас с ума сойду! Рехнусь от таких приятных комплиментов!

— Тогда завтра в кафе «Сладкие пончики». В девять. Я всегда по утрам пью там кофе с плюшками.

— Как скажешь, Крошка. И, к слову, давай на «ты».

Кивнула, ещё раз улыбнулась, выскочив из машины как заведённый зайчик из рекламы «Дюрасел».

***

Когда я бежала по лестнице вверх на второй этаж, думала, как мне так незаметно пробраться в свою комнату, чтобы не нарваться на мать в таком «шлюшечьем» виде.

Иначе конец. Конец свободе на несколько месяцев.

Дрожащими руками вытащила из сумки ключи, чуть было не уронила. До сих пор в ушах звенит его бархатный голос, а перед глазами мелькает мужественно лицо с брутальной щетиной и пухлыми губами, о которых с жадностью мечтает каждая девушка мира.

Крошка…

Крошка…

Крошка…

Как одержимая, больная шизофреничка слышу в голове своё новое прозвище.

Соберись, тряпка! Соберииись! Иначе твои мечты угаснут, не успев начать осуществляться, если прямо сейчас не возьмешь в кулак свою расхлябанность!

Крошка…

Крошка…

Крошка...

Чёрт тебя дери, дурочка! Соберись!

Мысленно отвешиваю себе «любимой» подзатыльник, немного возвращаюсь в реальность. Спустя пару секунд нахожу в себе силы осторожно воткнуть ключ в скважину и практически беззвучно провернуть. На цыпочках крадусь по коридору. В квартире темно, спокойно. Слышно лишь как телек шумит в гостиной.

Осторожно заглядываю в гостиную, мысленно охаю — мать лежит на диване и утробно похрапывает, а на полу валяется опрокинутая чекушка.

Писец.

Выпивала она редко. Точнее — никогда.

Это из-за меня что ли?

Так я вроде бы вовремя вернулась.

Напрягаю извилины и тут же вспоминаю. Сегодня годовщина смерти отца.

Теперь всё понятно.

На носочках проходу в комнату, набрасываю на её расслабленное тело одеяло, выключаю телевизор и спешу в свою комнату, чтобы избавиться от этого дьявольского рванья.

Когда увидела себя в зеркале — меня саму чуть-было не стошнило, как нажравшуюся до беснования Карину: на голове — куриный сеновал, на лице — уродливые потёки от косметики, а вот одежда… я выглядела так, словно на меня напала стая диких гиен.

Такая вот “красота” случилась со мной после того, как я чуть было не погибла в давке, в подпольном мордобойном клубе.

Супер! И такая вот “красотка” понравилась самому завидному холостяку города?

Мне вдруг стало до тошноты стыдно.

После расслабляющего душа я плюхнулась на кровать и улыбнулась, вспоминая позитивные моменты сегодняшнего адского вечера. Вспоминая то, как меня лично на своей купецкой тачиле подвёз настоящий альфа-красавчик. Именно тот мужчина, о котором я так долго мечтала.

Если честно, мне нравились плохие парни. И в детстве я не мечтала о принцах на белом коне, а мечтала о лютых варварах, на бронированных джипах.

Не знаю откуда взялись такие больные фантазии? Скорей всего, гены.

Как говориться — запретный плод сладок.

Мать всю жизнь внушала мне неприязнь к мужчинам с наколками, но наоборот, воспитала неудовлетвороённое влечение.

Положила обе ладони на грудь — Божеее! Как же бешеного сердце колотится! Как прокажённое! До сих пор никак не уймётся! С этим парнем я заработала себе пожизненную тахикардию.

Сжала руками простынь, терзая ткань до дыр, закрыла глаза, а по щекам слёзы катятся.

Мамочки…

Что это? Что творится с моим телом, душой и сердцем?

Какие сладкие, невероятный ощущения!

Хочется петь, плясать, обнять и расцеловать весь мир!

Господи!

Кажется... я влюбилась.

ГЛАВА 7.

[Давид]

Этим субботним вечером я решил заскочить в барчик, чтобы немного расслабиться перед предстоящим боем. Обычно всегда так делал — выпивал по бокалу пива, а потом снимал какую-нибудь горячую шлюшку и от души отрывался, особенно после боёв.

А когда увидел эту темноволосую малышку — меня, млять, что-то переклинило.

Причём, не только в яйцах, но и где-то в области груди. Заныло, запульсировало, сердце заколотилось как бешеное, будто я только что выиграл поединок с чемпионом на мировой лиге. Нееет, не в том клоповнике, где махался кулаками нелегально, рискуя шкурой, а на настоящем ринге премиум класса.

Начиная с того вечера и до самого боя я, как помешанный шизик, думал лишь об этой Крошке с огромными зелёными глазами и нежным взглядом, в котором искрилась сама невинность. Чистая, непорченная, и, судя по всему, не замызганная ни одним мужиком. И мне вдруг до опупения захотелось обладать этим нетронутым трофеем.

А когда я увидел девчонку там, на ринге, вообще на хер рехнулся!

Это был реальный подарок судьбы. Я не верю в случайности. Наверно просто потому, что целые сутки рисовал в своей башке её изумительный образ. Пока вселенная не подарила мне, что я так неистово жаждал. Мысли ведь материальны?

А эта крошка… кажется она даже что-то мне выкрикнула в толпе! И это завело с пол-оборота! Похлеще, чем укол тестостерона, млять! В член! Тройная доза!

Я тогда немного повы*бывался на «сцене», поиграл с соперником, а потом одним махом завалил дрыща в беспросветный нокаут, когда вдруг увидел, как девчонка исчезла в толпе. Такая маленькая, хрупкая как тростинка…

Ей не место среди этого потасканного мусора! Она уникальна. Я таких милых малышек ещё никогда не видел. Кукольное личико, мягкие шелковистые волосы, которые хотелось нюхать и накручивать на пальцы, как опиум, глазища — просто ураган! Как драгоценные, гранённые камни... И такие огромные, цвета весенней листвы.

Я ещё вчера решил, когда случайно сшиб малютку в баре, что красотка будет моей.

И точка.

Потому что я, сука, всю ночь не спал — мне этот нежный ангел всюду мерещился. Сначала думал о бездонных глазах девчонки, а затем вдруг вспомнил её стройные ножки, выглядывающие из-под коротенького розового платья официантки.

Млять!

Да здравствуй стояк!

Мраморный, болезненный, мощный!

Стоило лишь на секунду вспомнить миниатюрную тёлочку, с ласковым именем Соня (нашкрябанном маркерном на бейдже) яйца в трусах от дикого напряжения тут же выкрутило наизнанку, а член превратился в острый меч, который не давал покоя до самого утра. Пришлось заниматься рукоделием. Давно этого не делал. Всегда под боком имелась покорная, на всё готовая шлюха.

Но завтра бой, поэтому я копил энергию для своих соперников.

Тупо не смог сдержаться. Тупо не смог заснуть. Особенно, лёжа на животе. Кое-что огромное и жутко горячее мешало спать, до боли упираясь в матрас.

Вот это новость! Втюхался, словно озабоченный подросток!

Никогда не страдал от нехватки бабского внимания, а тут пришлось подрочить. И дрючил я свой каменный, налитый кровью и спермой елдак на её сладкий образ, мелькающий в опьяненной похотью башке. А ещё, я чуть было не выебал подушку, представляя на месте перьевого валика округлую попку моей сладкой брюнеточки.

О, даааа! Я успел её рассмотреть. Во всех самых сочных ракурсах.

Особенно во время второй встречи. Когда посадил на свой стол в подсобке, залитый пивом, присыпанный чипсами и пристроился между её гладкими ножами, обтянутыми прозрачными колготками. Но лучше бы это были чулки...

Хотя, нет! Наоборот! Иначе я бы тупо не сдержалась и разорвал бы к хренам тонкую кружевную ткань, забросил бы нежные ножки малютки к себе на плечи и жёстко бы отодрал, в тот же клятый вечер, ещё до того, как сказал бы ей своё имя.

При мысли о чулках, я мгновенно получил крышесносный оргазм и кончил в собственный кулак за какую-то долю секунды, выкрикивая до срыва связок грязные маты, потому что чуть-было не взорвался как атомный снаряд.

И это бляха был такой опупительный экстаз, что я даже не миг забыл какое сейчас время суток и на какой планете мы живем!

Отпустило.

Но ненадолго.

Пляяяяяяять!

Снова встал, демон ненасытный!

И как блин теперь с этим жить??

Это прям реальная хандра! Убиться просто!

Впервые у меня такое. Жесть.

Никогда и ни с кем не испытывал подобных эмоций.

Это нечто большее, чем просто сексуальное влечение. Мне хотелось не только трахаться, используя девочку в качестве источника разрядки, а мне… захотелось познакомиться с ней поближе. Узнать, что она любит есть, где любит отдыхать, какой её любимый фильм, песня, цвет, время года!

С ума сойти…

Именно поэтому я, в первую очередь, пригласил Крошку в кафе.

Мне впервые не хотелось давить. С такими куколками нужно осторожно и постепенно. Я до жути боялся обидеть девчонку. Она и так зыркала на меня глазами испуганного зайчонка. Такая хрупкая, маленькая на фоне меня, аномально огромного буйвола. Я бы порвал её с одного только толчка, сделав малышке невероятно больно!

А я этого не хотел.

Хотел оберегать, заботиться, познакомиться поближе.

И сам не знаю н*хуя оно мне надо?

Просто хочется. Просто так внутренний голос вопит.

Тогда я даже не понимал, что втюрился. По-настоящему.

Потому что не знал, как именно выглядит истинная любовь и почему люди настолько сильно дуреют от этих безбашенных ощущений, что готовы даже пожертвовать собственной жизнью, ради дорого сердцу человеку.

И вот, только в свои двадцать девять я, наконец, познал истинную силу этого

изумительного чувства.

Только благодаря ей.

Девочке с внешностью ангела.

ГЛАВА 8.

На следующий день, перед утренним свиданием, я встала пораньше и больше часа крутилась возле зеркала, решая, что надеть и как уложить волосы. Мать проснулась позже меня, но выглядела она как огурчик. В принципе, мама была в настроении (ещё бы, после того, как заглушила горе целой чекушкой), особо донимать вопросами не стала. Я ведь бесстыже наврала ей, что фильм был невероятно трогательным и что нам с Каринкой очень понравилась эта смазливая драма. Она кивнула, даже улыбнулась, поспешив на работу.

И я тоже поспешила. Чтобы ни в коем случае не опоздать на встречу, и чтобы, пока мать закрылась в ванной, тайком вынести вчерашние потрёпанные огрызки в мусорку.

Мне чертовски повезло, что самые крупные синяки я заработала в невидимых местах, которые спрятала под одеждой. Но левую скулу все-таки пришлось замазать тоналкой.

***

Сегодня двадцать второе марта, восемь тридцать утра, и сегодня я впервые совершила жуткое преступление — прогуляла первую пару по грамматике.

Просто потому, что очень хотела встретиться с Давидом.

Вот и начался «скат по наклонной». Сегодня прогуляю пару, завтра получу «неуд» на зачёте, а послезавтра меня вышвырнут из универа.

Отлично! Так держать, подруга!

Но разве разум может противиться чувствам?

Разумеется, нет.

Поэтому на свой страх и риск я всё же попёрлась в назначенное место.

В это замечательное утро погода радовала нас своим необычно-аномальным теплом. На небе поблескивало приветливое солнышко, пели птички, на фруктовых деревьях распускались ароматные цветы. Вдохнув запах весны я, вприпрыжку, скакала по тротуару, одаривая каждого встречного прохожего лучезарной улыбкой.

Сегодня я надела белый свитер, голубые джинсы, а сверху лёгкое пальтишко бежевого цвета. Волосы распустила, слегка подкрутила концы на плойку.

Через минуту уже буду на месте. И первое, что увидела, когда подошла к кафешке — отполированный до кристального блеска крутецкий байк.

Тот самый, который я видела два дня назад.

И снова весь кислород выветрился из лёгких, в голове всё завертелось-закружилось, а кости в ногах превратились в вязкое желе.

От страха хотелось развернуться и бежать назад. Но это было бы жутко неправильно. Всё же, пересилив собственную неуверенность, сделав несколько глубоких вдохов — переступила порог кафе «Сладкие пончики».

Давид, подперев подбородок рукой, сидел за самым последним столиком, задумчиво уставившись в окно. Заскучал, бедолага. Меня, небось высматривает. Когда я подошла ближе — тут же обалдела! Потому что столик был завален всевозможными булками, плюшками, пироженками.

Весь этот пир — смерть для моей бесстыжей задницы.

И особенно для бёдер.

Но отказываться от ухаживаний мужчины — как-то неуважительно.

— Доброе утро, Крошка! — он явно повеселел, когда увидел того, кого так яро ждал, — Прости, не удержался. Купил всё. Не знал, что именно ты будешь сегодня.

От такой щедрости у меня даже язык на несколько секунд онемел.

— Доброе утро, Давид. Ох, спасибо большое! — неловко улыбнулась, — Но я, скорей всего, столько не съем. Если ты мне конечно же не поможешь.

Сам здоровяк ничего не ел. Только кофе глушил. Без сахара.

Просто сидел и лыбился своими белоснежными винирами.

— Я не ем сладкое и мучное. Лишь иногда. Сейчас, перед летом, решил немного подсушиться.

— Ясно. — Пожала плечами, а он вдруг как истинный джентльмен отодвинул для меня стул.

Первое время я жутко стеснялась. Вчера все-таки вела себя более раскрепощенной. Но вскоре расслабилась. Потому что мне стало настолько легко с мужчиной, словно мы знали друг друга с пелёнок. Я не ощущала ни капли того дискомфорта, которого должна ощущать девушка, общаясь с мужчиной старше её на десять лет. Не прошло и минуты, я перестала думать об этой приличной разнице. Расслабилась. И получала удовольствие от нашей встречи.

Сначала навесила себе стереотипов, мол он такой весь из себя, опытный, состоявшийся мужчина, чей кошелёк пузырился от крупной суммы денег, от которого шарахаются как от сбежавшего из вольера саблезубого тигра. Поэтому я на его фоне выгляжу маленькой, безалаберной деточкой.

Но самое главное — он жутко опасный и жутко сексуальный громила!

И к слову, ещё до моего прихода крепыш заказал мои самые любимые лакомства.

Как только угадал?

Неужели ночью смотался в штаб ФСБ и по-быренькому нарыл на меня инфу «о личной жизни». На самом деле, мне показалось, что у нас, таких разных с виду, как у слона и моськи, есть много чего общего. В интересах, например.

Я люблю готовить — он любит есть. Давид обожает брюнеток, а у меня от природы темный цвет волос и я ни разу в жизни не красилась. Он любит качаться и практически живёт в спортзале, а я безумно фанатею от здоровил с каменными руками. И так далее… Подобных примеров можно приводить уйму.

Как-то давным-давно, в шутку, я наклеила себе на «карту желаний» горячего мужчину с оголенным прессом, восседающего на байке с татухами и телом мускулистого быка — и вот теперь вылитый он, огрызок из журнала, сидит передо мной и вовсю рассказывает пошлые анекдоты, а я хохочу как полоумная.

Ну разве не прелесть?

При этом его права рука как-то странно дёргается под столом, а в глазах буянит дикое вожделение. Периодически властный взгляд мужчины скользит к моей груди, да так нагло, что я даже ощущаю пощипывание в сосках. Будто это он не глазами, а руками мнёт мои ареолы, жадно растирая твёрдые бусинки между своими горячими пальцами, так настырно, что моё тело колотит от непристойного желания и от покалывающей дрожи, лавинной шнырявшей туда-сюда вдоль позвоночника.

Полчаса пронеслось на одном придыхании. Мы здорово пообщались. Я даже немного рассказала о своей личной жизни, а он… вот он практически ничего толкового о себе не смог выдать. Сказал лишь то, что ведёт с «братьями» какой-то бизнес через интернет (торгует стероидами и спортивным питанием), путешествует по городам и арендует спортивные залы, где тренирует спортсменов.

Глянула на часы и жутко расстроилась. Через полчаса мне нужно быть в универе. Наша встреча подошла к концу. Ах как же сильно не хотелось расставаться. Сидела бы часами и глядела на самого шикарного в мире мачо, слушая его забавные истории. Он много говорил о спорте, о поединках, о своих поездках по миру. К слову, был очень крут, всесторонне развит и уже даже объездил полмира. В отличии от меня, комнатного таракана.

Я то и делала, что улыбалась и восторгалась, не моргая, не отрывая взгляда от мужчины. И не я одна, между прочим. Официантки пытались кокетничать с моим ухажером. И пофиг, что у нас якобы свидание. Но боксёр не обращал на прилипал никакого внимания. Смотрел лишь на меня. Так же бесстыдно, как я и на него — будто одним лишь взглядом срывал одежду и как дикий зверь делал своей прямо на этом шатком, пластиковом столе, посыпанным сладкой пудрой.

Сегодня мой идол был одет в те самые моднючие джинсы и футболку, как и в момент нашей первой встречи. Содранные костяшки после вчерашнего зверского боя уже покрылись тонкой корочкой, но, вероятно, ненадолго. Сегодня-завтра он снова обзаведётся парой свежих тумаков.

Меня это ничуть не смущало. Наверно я действительно на всю голову больная!

Им заболела. Отравилась! Чокнулась! Утешая себя смешными оправданиями, мол ссадины — украшают мужчину. Его же они действительно украшали.

Ничто не могло испортить это шикарное, натренированное тело. Даже если бы спортсмен переоделся в одежду бомжа.

В его присутствии я стеснялась есть. Ибо жующие девушки, с набитыми как у хомяка щеками, вряд ли вызывают восхищение со стороны мужчин. Но всё же пару пончиков я умяла. Не смогла устоять перед их волшебным вкусом.

Один, самый вкусный, с белой глазурью, оставила на десерт.

Когда и с ним было покончено, мой ухажёр как-то странно на меня уставился.

Точнее, его мимика продемонстрировала мне некое умиление. Взгляд мягкий, нежный, а в руках сжимается салфетка. Он тянется к моим губам, его кадык дёргается от глотательного движения, а взгляд сосредоточенный, слегка заплывший.

— Ты испачкалась… — шепчет томно, с придыханием и бережно поглаживает мои приоткрытые от шока губы. Я невольно закатываю глаза и таю как кусок льда на палящем солнце. Как же приятно! Такое ощущение, что это не кусок бумаги, а его чувственные губы, которые накрывают мои.

Ммм, какой неловкий момент!

И пусть все здешние крали сдохнут от зависти!

Особенно, обнаглевшие официантки, которые тайком пытались подсунуть моему приятелю записку с номером телефона.

Так! Пора бы уже вернуться в реальность, иначе опоздаю на пары!

— Давид, огромное спасибо за завтрак! — я встала со стула, улыбнулась и потянулась в сумку за кошельком, но он вдруг тоже выскочил из-за стола, так резко, что несчастный стол противно звякнул и практически опрокинулся вверх тормашками.

Гневно ударил кулаками по поверхности столешницы, зарычал:

— Даже не смей!

— Но мне как-то неудобно… — я реально испугалась, сжавшись как беззащитный ежонок.

— Детка, ты меня оскорбляешь. Быстро спрятала кошелёк обратно в сумку и извинилась. — Дышал тяжело, рвано, словно только что пробежал километровый марафон.

От этой власти в грозном голосе у меня начались мышечные судороги.

— П-прости. Я поняла. — Отступила на шаг назад, готовясь рвануть прочь со всех имеющихся сил.

— И ты прости, если напугал. — Немного расслабился. Сам наверно понял, что малость перегнул палку. — Просто пойми, что настоящим мужчинам приятно ухаживать за красивыми девушками. Особенно, материально.

Ну я вообще-то не знала. Мой последний ухажёр не стеснялся жрать за мой счёт, ссылаясь на свою рассеянность, что он постоянно забывал кошелёк дома.

Мы быстро расстались. И хорошо, что подкаблучник надоел мне намного раньше, ещё до встречи с парнем моей мечты. Иначе, скорей всего, уже давно бы пожалел, если бы я пожаловалась многократному чемпиону нашего города.

А ещё, у успешного боксера за плечами было немало выигранных боёв и в других городах, в подземном подполье.

— Спасибо, Давид. Это очень мило… — Ох, как же дико я сейчас покраснела! Щёки плавятся и пылают от чёртового смущения! — Мне уже пора.

— Ты куда сейчас, может подбросить? — вышел из-за стола, сокращая дистанцию между нашими телами до полуметра. Мне даже пришлось запрокинуть голову до хруста в шее, чтобы взглянуть амбалу в лицо.

Какой же он громадина!

Ходячий шкаф!

До сих пор не привыкну, что я, мелочь пузатая, ему в практически в пупок выдыхаю. Наверно он, когда прогуливается на улице, часто задевает головой козырьки магазинов и макушкой «подпиливает» верхушки деревьев.

Это я так, шутливо утрирую, мысленно восхищаясь моим новым знакомым.

— Нет, спасибочки, тут недалеко. — Мягко улыбаюсь, невинно хлопаю ресничками, — В универ, а после — на работу. В бар.

Нет, этого ещё не хватало! Никто из студентов ни в коем случае не должен видеть меня, примерную зубрилку, в объятиях безбашенного байкера.

Не успею я добраться домой, как сплетни доберутся до моей матушки быстрее меня. И тогда я получу свою законную оплеуху, а затем сяду на полгода под домашний арест.

Дальше произошло то, что я ни в коем случае не ожидала.

Давид с силой схватил меня за запястье, рванул к себе, грозно прорычав на ухо:

— Не хочу, чтобы ты работала в том баре.

— С ума сошёл? — задрожала, постукивая зубами. — Не могу не работать.

— Я сам буду тебя обеспечивать. — Голос наполнился сталью, а хватка усилилась до адского жжения.

— П-прости… Но мне правда пора.

Люди, сидевшие за соседними столиками, замолчали, с беспокойством уставившись на «интересное» представление.

Давид всё же вспомнил, что мы находимся в публичном месте, поэтому ослабил хватку. А я, воспользовавшись случаем, быстро шмыгнула к выходу, пикнув напоследок:

— С-спасибо за завтрак. Пока.

***

Интересный он все-таки фрукт такой!

Совсем сдурел, что ли? Такое вот предлагать, да и вообще распоряжаться моей судьбой после первого якобы «свидания».

Властный, высокомерный мажор! Ничего не скажешь…

Мне жутко не понравился его тон. Такой приказной, доминирующий. Я тогда конкретно испугалась, когда бугай намеренно сильно сдавил мой сустав на запястье.

«Я сам буду тебя обеспечивать», — ну а эта фраза добила окончательно, заставляя меня почувствовать себя какой-то шкурой, существующей за счёт мужчин.

Супер! Кажется, меня уже всерьёз взяли на заметку.

И я знала, что брутал не отвяжется.

Пока шагала к универу, звякнула Каринке. Перед этим написала гулёне смс-ку, что не пойду на первую пару. Да куда там! Алкашка, естественно, не ответила. Видимо, отпадно вчера так гульнула.

Нудные гудки, тишина… Хотела уже спрятать телефон в сумку, как вдруг, с десятого гудка, я всё же услышала хриплый, прокуренный бас.

Сначала было подумала, что ошиблась номером, и попала на явно прокуренного мужика, но потом услышала своё имя и выдохнула.

— Соняяяя, прости! — хныкала в трубку эта бессовестна алкоголичка, — Я нифига не помню! Что было-то? Божееее, капец как стыдно!

Думаю, не стоит ей рассказывать про испорченные труселя чемпиона.

— Я готова тебя убить! Но чуть позже… Сейчас я добрая.

— Ооо, это всё благодаря тому гиганту-чемпиону?

— Наверно, — закатила глаза и улыбнулась, рисуя в уме его изумительный образ.

— Я сегодня дома отлежусь, на пары не пойду. Башка раскалывается.

— Ага, ещё бы.

— Дашь потом конспекты?

— Ладно, дам.

— Ну поке. Спасибки, дорогая.

И гадина отрубилась.

Уже потом я узнала, что она вовсе не дома «отлеживалась», а снова помчалась на свиданку с Буйным. А после, сказала, что она писец как влюбилась!

И я её прекрасно понимаю. Я бы сказала подруге тоже самое.

Потому что я сама влюбилась.

До сумасшедших искр в глазах и сладких спазмов между ног.

ГЛАВА 9.

После пар я рванула на работу. Этим вечером в баре было чересчур много народу, поэтому под конец дня я не чувствовала ни рук, ни ног. Но хоть с чаевыми приятно повезло. Сегодня в баре транслировался футбольный матч, поэтому тут было негде и мухам упасть. В воздухе смердело ядрёным табаком, а присутствующие гости буквально ужирались в хлам дешевым пивом, горланя во все гланды гимн нашей державы и весело размахивая флагами.

Зря я не послушалась Давида. Он будто предчувствовал. Потому что в баре «Наливай и зажигай» работали только страшненькие, прыщавые официантки, чьи тела были накачены тонной жира. Ибо нормальные, примерные девочки устраивали в библиотеках вечера чтения стихов Пушкина и Есенина.

Но я же не совсем нормальная. Мне просто нужны были деньги.

Среди всего этого мерзкого болота, я выглядела аленьким цветочком, в компании ядовитого плюща.

Когда до конца смены оставалось десять минут, облегченно выдохнув, я быстро поспешила в «комнату для персонала», чтобы переодеться, и чтобы как можно скорей слинять из этого проклятого ада, как вдруг, кто-то из дальнего столика махнул мне рукой, громко присвистнув:

— Эй, сладенькая, тащи нам ещё пиваса! Да поживее!

Твою ж…

Как раз в этот момент, поправляя свою пышную, вечно вываливающуюся из тесной блузки грудь, из чулана выползла наша администраторша. Дрожащими руками она поправляла взъерошенные волосы на макушке и одновременно застегивала верхние пуговицы рубашки. А за ней следом, оглядываясь по сторонам, из того же самого чулана вывалился повар.

Обычно, в период сиесты, эти озабоченные голубки трахают друг друга в кладовке. Это я точно знала. Временами слышала их хриплые оры, вперемешку со звоном падающей посуды, и мучалась от накатывающей тошноты.

Именно поэтому «Госпоже» Валерии досталась эта «престижная» должность. Дамочка вела себя как королева, обращаясь с официантками, будто с холопами.

Главный «шеф» и на меня частенько поглядывал. Однажды, даже грязно намекнул, предложив повышение по службе, кивком указывая наглым взглядом в сторону подсобки.

«Да херушки тебе, а не моя честь! Жирная скотина». — Подумала про себя и быстренько смоталась.

Чувствую, долго не протяну в этом клоповнике.

Устало выдохнув, побрела к барной стойке, чтобы обслужить вновь явившихся клиентов. Притащила тяжёлый поднос с пенным пойлом, поставила на стол, грустно выпалила:

— Ваш заказ.

А когда подняла глаза — ужаснулась! Потому что увидела знакомую компашку старшекурсников из соседнего ПТУ. Неприятные ребята. Одеваются как гопники, в дешманские спортивки, купленные за три копейки на колхозном рынке, некоторые из них бреются налысо и постоянно шмалят сигареты.

И эти козлы ко мне приставали. Прямо возле университета, выкрикивая пошлые шуточки, посвистывая вслед, будто шалаве.

— Ты гляяянь! Какие люди в Голливуде, — выдал их лидер — худощавый, прыщавый дебил, — Здаров, милашка! Ты чё тут, работаешь чё ли?

Друзья дебилоида радостно заржали, сплевывая прямо на стол шкурки от семечек.

Я ничего не ответила. Даже старалась лишний раз не смотреть в их жуткие рожи. Бледные, с синяками под глазами… Такое чувство, будто парни часто злоупотребляли порошком.

И я не ошиблась.

— Всего хорошего и приятного вечера. — Промямлила, так, как меня учила «Госпожа Валерия», прижимая к груди поднос. Развернулась, чтобы бежать переодеваться, как вдруг один из отморозков схватил меня талию и грубо рванул к себе на колени. — Прекратите! Отпустите! Вы что себе позволяете?!!

— Да не ори ты! Просто хотим познакомиться поближе! — хохотнул рыжий упырь, пытаясь засунуть свою потную ладонь в вырез моего платья.

А я брыкалась как контуженная, пытаясь вырваться из этой смердячей давки, — Такая сладкая девочка… — Тот, который держал меня в тисках, жадно втянул ноздрями запах моих волос, — Хочешь развлечься, зайка? У нас есть денежки. Мы щедро оплатим твоё время. — Шершавая грабля упала на бедро, скользнула к трусикам, задирая юбку на всеобщее обозрение. — Ммм, какая аппетитная малютка!

«Что? Малютка? Называй так свой хуек в штанах, урод», — я практически выплюнула эту гадость в слух. Но хорошо, что сдержалась.

Вот-вот и меня вырвет!

Ублюдки!

Я не знала, что делать. Эта упоротая свинья практически залезла мне в трусы. И он бы это сделал. Если бы резкая вспышка адреналина не ударила мне в голову.

— На вот, — Лидер гопников брезгливо швырнул мне в лицо две мятые купюры в сто рублей, — Обслужишь нас с пацанами часок-другой. А сдачу оставишь себе.

Они снова истерически расхохотались.

А я разрыдалась…

Ещё никто и никогда настолько сильно меня не унижал.

И за что?

За то, что не обращала на ублюдков внимания?

Мне стало очень стыдно. И очень больно. Как будто меня только что ударили кулаком в лицо, разбивая нос до кровавого фонтана.

Я действовала спонтанно, а больше ничего и не оставалось. Схватила недопитую бутылку со стола и со всей дури треснула пидара по башке.

Поддонок зашипел, матернулся, ослабив хватку, а я, пользуясь моментом, бросилась прочь, в сторону раздевалки.

— Сукааааа! — схватился за окровавленный лоб, а дружки снова взошлись от истерического гогота. — Убьььью, падла!

Но никто из них не бросился вдогонку.

И плевать, что завтра меня скорей всего уволят.

Наверно, я сама не приду.

***

Переодеваться не стала. Просто схватила пальто, набросила поверх униформы и, словно ужаленная ядовитым шершнем, выскочила из забегаловки.

На улице было чертовски холодно. Но я не обращала на этот лютый холод абсолютно никакого внимания. И даже на то, что бежала по лужам в одних только балетках, напрочь позабыв сменить рабочую обувь на ботинки.

Щёки горели, а по воспалённой коже неслись обжигающие слёзы. Меня панически трусило, и я не понимаю почему до сих пор не кончилась от инфаркта.

Вечер складывался ну просто феерически «удачно»!

До остановки оставалось всего пять метров, а дурацкий автобус не дождался последнего пассажира и, громко газанув, тупо смылся в темноте. Падлюка!

Я ему махала, кричала, но водитель, видимо, надрачивал там за рулём, поэтому тупо не посмотрел в зеркало.

Прекрасно!

Следующий будет минут через пятнадцать. А если вдруг опоздаю на последнюю электричку — это будет вообще полная ж*па!

Так! Только не реветь! Не реветь! Не ревеееть, Соня!

Соберись!

Трудности делают нас сильнее.

Так не хотелось тратить лишний раз чаевые. Решила подождать десять минут, а потом уже вызвать такси до вокзала.

Присела на холодную лавочку под прогнившим козырьком остановки и поёжилась от холода, плотнее закутавшись в пальто. На улице ни души. И там, вдалеке, горит всего лишь один мигающий фонарь.

Моторошно и жутко. Как в фильме ужасов.

Так я просидела ещё около пяти минут, пока не услышала рёв двигателя.

Радостно встрепенулась, бросившись к дороге, с надеждой, увидеть автобус…

Но тут же шарахнулась назад, прижимая к груди сумочку.

По пустынной трассе неслась старая «Копейка», из окон машины клубился тяжёлый дым, и на полную мощность звучала идиотская песня «Ран, Вася, ран!»

Ржавая посудина резко тормознула возле остановки. И я практически получила двойной инфаркт, когда за рулём халамидника увидела того самого гопника, из бара, а вместе с ним, на пассажирском сидении, всю его плешивую орду.

— Опана! И снова здравствуй, зайчонок! Что такая зареванная вся, обидел кто?

Из задымлённых окон повылазили остальные кретины.

Их было трое. Трое дрыщавых, прыщавых дебилоидов.

— Ребята, давайте вы просто п-проедете мимо и я не стану звонить в полицию, и сообщать о попытке изнасилования.

— Так, так! А вот это уже не по-пацански, курва! Я ведь просто помочь хотел, подбросить куда надо. А ты чё? Хитрожопая чё ли такая? Ментам она донесёт, ебанатка драная.

Неожиданно, дверца ржавой бляшанки противно звякнула и на влажный асфальт ступили поношенные кроссовки с надписью «Nike».

В панике я шагнула назад и полезла в сумку за телефоном. Но от страха колени подогнулись и я, зацепившись пятками о трещину на тротуаре, упала пятой точкой на мокрый асфальт.

Лидер банды гопников угрожающе закатил рукава спортивки, поправил козырёк кепки, начал приближаться. За ним тотчас же выросли остальные мудаки.

— Н-не подходите ко мне! Мой п-парень боксёр! Он вас прибьёт нахрен! — жалобно застонала, взывая их к разуму.

— Ну да, ну да! — они веселились как полоумные, лыбясь своими чёрными и даже выбитыми зубами.

— Я с-серьезно! Безжалостный! Его зовут Безжалостный! И он неоднократный чемпион нашего города! — Шаг назад, а они вперёд. Назад… Вперёд… Пока не упёрлась затылком в холодный столб.

— Заткнись, сучка! — один из них схватил меня за горло, — Ты тупо наваливаешь! Считай, что тебе сегодня не фартануло. Ничё, так бывает. Мы просто выебем тебя разок, другой и отпустим. Не ссы, тока, ссыкуха. Заплатим. На этот раз нормально баблосов отстегнём. Честное пацанское!

Дружки пришибленно глотнули, интенсивно закивали лысыми кочерыжками, окружив меня со всех сторон.

— Я даже готов заплатить в три раза больше, чем обычной подзаборной шлюхе, чтобы хоть разок вставить свой хуёк в твою породистую пизду.

— Да харэ уже трепаться! Въеби ей «похуина» и поехали трахаться. Кто-то уже должен ответить за дырку в моей башке от бутылки! — заскулил один из парней, тот самый, которого я огрела стекляшкой, потирая ушибленный лоб.

— Та погодите, она же знает, где мы обычно трусим перед парами. Что будет, если сдаст? — обеспокоенно добавил второй.

— Не ссыте, тупая сучка завтра ничего не вспомнит!

— Это точно?

— Ага, наркотишка-то ядрёная.

Вот сейчас мне реально просто захотелось сдохнуть. Уж лучше так, помереть до того момента, как тварюки пустят меня по кругу, да ещё и подсадят на иглу. Но самое печальное будет то, что если я выживу, то завтра ничего не вспомню. Даже их уродливые рожи, чтобы отомстить за боль, чтобы добиться того, чтобы мразей посадили. Далеко и надолго.

Я уже не понимала кто из них кто. Кто что говорит и делает. Я просто пыталась запомнить их лица, перед тем, как почувствовала острый укол в шею. Один из наркоманов держал меня за локоны, а другой в этот момент набирал в шприц какую-то желтоватую жидкость.

Когда я от ужаса закричала во всю глотку, меня сильно дёрнули за волосы и ударили по лицу. В глазах замелькали чёрные пятна и этот удар, эта кошмарная боль на секунду отвлекла от болезненного укола.

Даже если я выживу, а моё истерзанное тело найдут в каком-нибудь диком лесочке, наверно я уже буду заражена ни одной венерической дрянью. От этих мыслей хотелось просто закрыть глаза и никогда не их не открыть.

Давид был прав. Подобного исхода событий следовало бы ожидать.

Сегодня утром судьба подарила мне прекрасный шанс вынырнуть из моего вечного финансового дерьма, но я, идиотка, тупо его пр*срала.

Прости меня, Давид. Ты был прав.

Клянусь, что если снова открою глаза — обязательно попрошу у тебя прощения.

Постараюсь не забыть.

Кажется, Вселенная всё же услышала мои немощные молитвы. Когда меня перекинули через плечо и потащили к машине, на дороге показались яркие фары огромного внедорожника. В этот момент я ещё находилась сознании, но зрение постепенно падало, а кончики пальцев сводила противная судорога.

Резкий визг тормозов. Чёрный «Гелендваген» практически таранит замызганную “Копейку”, которая на его фоне смотрится куском ржавого металлолома.

Дверь тачки буквально слетает с петель от сильного удара, и наружу вырывается реальный демон.

Вы когда-нибудь бывали на Корриде?

Я нет. Но прямо сейчас мне выпала удивительная возможность посмотреть бесплатное, кровавое шоу.

Если бы не машина и одежда, наверно я бы не узнала Давида. Это был не он. А злющий-презлющий монстр мутант. Он не издал ни звука. С ненависть сжав кулаки, озверело бросился на гопников, точными и тяжёлыми ударами превращая каждого из мразей в бесполезный мешок с кровью и костями. Они для него стали пушечным мясом. Живой мишенью. На которой сорвавшийся с цепи цербер отрабатывал свои самые коронные, беспощадные приёмы, снимая напряжение.

В тот же миг меня уронили на пол. Пользуясь моментом, быстро зажмурила глаза, потому что при виде хлещущей во все стороны красной жижи мой желудок практически вывернуло изнанкой наружу. Возня, маты, глухие удары и чей-то жалобный ор — набатом врезались в уши, а по ладоням текли обжигающие кожу слёзы.

В этот вечер я стала ценить свою жизнь. Даже кое-что переосмыслила. А ещё я до остановки дыхания боялась за Давида. Хоть и знала, что это его всем следует бояться. Но всё равно, его костяшки, его внутреннее эмоциональное состояние пострадало из-за моей глупой гордости. Мне захотелось обнять мужчину, попросить прощения, получить успокоение в его крепких, надёжных руках. Мне было очень плохо! Так плохо, что я балансировала на грани истерики.

Сделала несколько глубоких выдохов, приказала сознанию не отключаться. Открыла глаза. Давид с неудержимой яростью мусолил кулаками и ногами уже обездвиженные тела гопников. Их было двое. И выглядели уроды как два сырых, отбитых бифштекса.

А третий? Где их лидер?

В этот момент я увидела, как некая тёмная фигура, прихрамывая, рванула к «Копейке». Третий член шайки каким-то образом улизнул от бойни, вытащил из-под сидения биту и со спины набросился на Давида.

— Давиииид! — в ужасе я закрыла рот ладонями и практически потеряла сознание от шока, когда отморозок замахнутся на мужчину огромной палкой, целясь в голову.

Но боец среагировал молниеносно — рукой поставил защиту. Я услышала глухой удар и тихий мат, а затем Давид с лёгкостью выдрал дубинку из рук нападающего и с яростью швырнул биту в окно «Копейки», разбивая боковое стекло.

Одной рукой держал мерзавца за шкирку, а другой энергично лупил по морде, как будто тренировался на груше, превращая лицо гопника в измельчённый фарш.

Вряд ли такие звериные удары когда-нибудь заживут.

Выражение «До свадьбы заживёт» — это явно не про мастерские увечья, оставленные Безжалостным. Теперь понятно почему Давида прозвали именно так. Он хотел забить ублюдка до смерти, отправив на тот свет.

И он бы это сделал, если бы я вовремя его не остановила.

Вскочила с пола, рванула к нему, повисла на мощной руке громилы, со слезами на глазах некорректно прошептала:

— Не н-надо… Остановись. Убьёшь в-ведь.

А затем немощной тряпкой снова соскользнула на холодный асфальт и, кажется, потеряла сознание. Вероятно, из-за той дряни, которую вколол один из пришибленных утырков.

Последнее, что запомнила — то, как Давид с беспокойством упал передо мной на колени, горячими, измазанными кровью ладонями обхватил моё бледное лицо и слегка потрепал, пытаясь не позволить сознанию упасть в бездну.

Он что-то кричал, выкрикивал моё имя, но с каждой секундой куда-то отдалялся. Потому что его громовой голос звучал словно в пещере.

А последнее, что я успела шепнуть — чтобы он ни в коем случае не звонил в скорую, в полицию и, тем более, моей маме.

Не знаю, понял ли он мой ломаный плачь. Но надеюсь, что да.

ГЛАВА 10.

[Давид]

Сегодня я проснулся без будильника. Настроение кайфовей некуда! Через два часа у нас с Крохой первое свидание в кафешке. Первый совместный завтрак, так сказать. Потянулся, зевнул, энергично хрустнул шеей. А когда отбросил одеяло, чтобы встать на ноги, подофигел!

Мляяяя! Снова эта каменная стоячка!

А там что, на покрывале? Пятно??

Ну твою ж задницу!

Совсем уже свихнулся! В трусы накончал, сопляк пятнадцатилетний.

А всё потому, что снова она мне полночи снилась. Куколка моя зеленоглазая. В сегодняшнем сне, кстати, девчонка мне минет делала. Никто и никогда его так сладко не делал. Ни одна мымра, с которой мне периодически приходилось потрахиваться, чтобы избавиться от напруги в штанах после жёсткого боя.

Стоило только представить эту завораживающую картину, как ее пухлые губки скользят по головке напившегося кровью стояка, а кончик языка ласкает набухшие яички — я быстро рванул в душевую, включил прохладную воду и снова спустил, прямо на плитку с дельфинами, получив бомбический оргазм.

Что же будет, если взять Крошку вживую? Не в мыслях, а в реальном времени. Я тогда наверно точно кончусь от бешенства. Подохну от вожделения, утонув в крышесносном экстазе.

Моя девочка. Мой наркотик.

Как же дико я тебя хочу.

***

Кажется, будто все мои органы превратились в розовую вату, а вместо сердца, там, в груди, скакал и веселился розовый пони. И эта муть началась ещё вчера. После знакомства с темноволосой, длинноногой, зеленоглазой девчонкой с сексапильной родинкой над верхней губой.

На оговоренное место я прибыл ровно за полчаса. Боялся опоздать. Сегодня решил прокатиться на байке, чтобы произвести наиболее острое впечатление на мою новую подружку.

Делать было нечто. Даже приуныл в ожидании, втыкая в минутную стрелку часов на запястье. Но перед этим скупил пол кафешки. Мне не впадлу. И снова ради заветного фурора.

Девочка явилась за пять минут до начала встречи. Сегодня она выглядела ещё краше, чем вчера. Скромность — реально украшала внешность малышки. Без грамма шпаклёвки, в джинсах и однотонном пальтишке она напоминала саму нежность. И это было впервые, когда мой разум, буквально расплющился в лепёшку от неописуемого восторга! Мои вкусы поменялись. Теперь вместо вульгарного силикона, я начал сатанеть от естественности.

Первое время Соня жутко краснела. И это чертовски заводило! Не только в штанах, но и в башке. Где я уже миллионный раз представлял, как эта скромница лежит подо мной с широко разведёнными ногами и тихонько постанывает, когда я своим похотливым языком делаю ей куни, дурея от вкуса её ванильных соков.

Кто-нибудь! Дайте мне уже ядрёный подзатыльник!!!

Иначе я тупо её не слушаю, во время долгожданного общения. Летаю где-то там в параллельной вселенной своих грязных фантазий, невольно почухивая под столом набухшую ширинку в паху.

Дьявол!

И кто вообще придумал эти адские джинсы для мужиков!

Вот прям хоть сейчас напяливай лосины, или юбку.

Обязательно после трени заскочу в магаз и куплю себе что-то более свободное. Раньше я всегда хохотал над шотландцами, но сейчас реально им обзавидовался. Они, бля, те ещё извращенцы. Но по крайней мере, в такие эпические моменты, умникам в яйцах от перевозбуждения не жмёт.

Спустя несколько минут приятного общения скромняжка немного расслабилась. А затем вдруг решила поинтересоваться моей личной жизнью. Этого я и боялся. Даже больше, чем позорного нокаута на ринге.

— Расскажи немного о себе, о своей семье, чем занимаешься?

А рассказывать то нечего. Я на фоне этой крошки прыщ на заднице. Дома у меня нет, семьи тоже. От отца-ублюдка, который убил мою мать и покалечил сестру, сбежал еще в двенадцать лет. А дальше улица воспитала. Попрошайничал. На выклянченную на рынке мелочь покупал асептолин в аптеке, разводил водой из канавы и с пацанами-беспризорниками бухал за отстойную жизнь. А потом два дня без передыху блевал. Об этом ей чё ли рассказывать? Как прошло моё детство?

— Да мне особо нечего тебе рассказать. — Пришлось вешать лапшу. — Сирота я. Полжизни в приюте тусил, а после на заводе пару лет отпахал. Потом уже с парнями познакомился, и мы потихоньку-помаленьку открыли свое дело — спорт, качалка, продажа стероидных препаратов. Арендуем спортзалы и у нас свой интернет магазин. Ну ещё в подпольных участвуем, кочуя из одного города в другой, когда стартует сезон боёв.

Конечно же я ей наваливал. Просто не хотел, чтобы малышка в первый же день нашего свидания умчалась от меня как от холеры.

Она ведь вон какая... нежная вся, чувственная, крохотная... Как цветочек. На пианино играла, рисовала, языки знает на уровне таланта. Да я против неё — как золото, рядом с тухлым дерьмом.

Так стыдно... Не пара ей, мляха. Но не могу ничего поделать с этой идиотской зависимостью! Не могу оторваться. Она — мой личный сорт анаболиков.

Которого мне всё мало, мало и маааало! На который я млин подсел, словно зависимый нарик.

Кто знает, быть может эта девушка была послана мне судьбой неспроста? Явно ведь. Две встречи за два дня — не случайность. Сердцем чувствую, что эта Крошка — моё спасение. Она ворвалась в мою дерьмовую жизнь как единственный лучик света в гиблую Преисподнюю. Возможно, ради неё я начну меняться. Ибо за моей спиной стелется шлейф из смердячей грязи, вперемешку с грехами.

Я вовсе не тот, за кого себя выдаю. У меня есть много страшных секретов. Я сущее зло, и ей бы стоило держаться от меня подальше. Но мы обои впали в зависимость. И нас обоих дико штырит, ломает, от одного только взгляда.

Не знаю, что с этим делать.

Вырвать из сердца эти чувства… Не могу!

С ней быть хочу. Понял, что нужна мне. Как пища, как кислород, как ежедневный жим лёжа, как двойная порция протеина!

Переклинило и всё. Точка. Назад дороги нет.

Сплю и вижу, как она со мной рядом спит. Под боком. Еду готовит, вместе на треню провождает. И там же на тренажёрах в перерывах между подходами пошло ласкает…

Уже вторую ночь подряд вижу её во сне... и во мне. Совершенно голую.

Захотелось прямо сейчас наплевать на мораль и подрочить под столом, глядя на то, как на её алых губах блестит белая пудра. А воображение уже во всю буянит, утверждая, что не пудра — это вовсе, а мой сладкий белок.

Стоп!

Мотыльнул головой, мысленно врезал себе по морде, чтобы не отвлекаться.

А то некрасиво всё-таки.

Взял в руки салфетку, поддался вперёд, заботливо промокнул привлекательный ротик Сони кусочком мягкой бумаги, наслаждаясь тем, как её зрачки мгновенно расширились, а щёчки превратились в переспелые помидорки.

Она скромно улыбнулась, кончиком языка облизнув остатки крема.

Фак!

А я уже взглядом искал уборную, чтобы отлучиться ненадолго с целью поменять трусишки, испорченные неконтролируемой поллюцией.

***

Время завтрака близилось к кульминации. Я спросил, какие планы у милашки на сегодняшний вечер — она ответила, что спешит на пары, а затем на работу.

При слове «бар» в венах закипел опасный яд.

Такой хрупкой девушке не место в подобном отстойнике. Особенно по вечерам.

Страх, разбавленный ревностью выкрутили меня наизнанку, и я практически выпустил своего дикого быка из загона.

Она теперь моя. И точка.

Дорогие читатели!

Полную книгу читайте на сайте Лит Нет или Призрачные миры. Мои книги часто воруют пираты. В случае заливки файла на пирацкий сайт автоматически происходит перемешивание глав. Мои тексты находятся под контролем специальной программы.

Пожалуйста, уважайте чужой труд. Читайте легальные версии. В пиратках много ошибок.

С деньгами у меня проблем нет. С характером — возможно. С сексуальным недержанием — точно есть кое-какие проблемки. Но это мелочи.

Самая главная проблема — мой секрет. Как я реально зарабатываю на жизнь девчонка никогда не узнает.

Моя просьба, касательно полного материального обеспечения, была грубо отвергнута. Я дам малышке время. Она сделает всё, как я пожелаю.

Для начала, нужно завалить лапочку подарками. Окунуть в сладкую жизнь, наполненную чистой ванилью. Немного разбаловать, так сказать. И она обязательно передумает.

Скорей всего рядом с ней не никогда не было настоящего мужика. Я растерялся. Не думал, что она отвергнет моё предложение. Просто потому, что ещё никогда не встречал таких уникальных девушек. До сегодняшнего дня все мои бабы обожали развлекаться за мой счёт. Я просто привык, что мне никогда не отказывают. Именно это и зацепило в девчонке. Азарт.

В том, чтобы добиться и завоевать недостижимое.

***

Этим вечером я не находил себе места. В груди было как-то паршиво. Давило, жгло, одновременно пульсировало. Не знал, как отвлечься. Следующий бой только послезавтра. Но напряжение в мышцах росло с каждой секундой. Неистово хотелось расквасить кому-то хлебало. Но больше всего душонку выворачивало от невозможного переживания.

Всё думал о моей маленькой девочке. Не смог смириться с тем, что она снова пошла работать в рассадник для наркоманов. Грязные мысли разъедали мой мозг, поэтому, схватив куртку, выскочил из дома, прыгнул в тачку и газанул в сторону наливайки.

Что бы было, опоздай я хоть на минуту?

Трудно даже представить. Я бы сдох. Порвал бы сначала на куски всех гопников района, а затем и себя разорвал, потому что не проявил должной твердости при общении с Соней.

Группа в контакте - vk.com/dana_star

Я увидел её совершенно случайно. На остановке, прижатой спиной к столбу.

Какой-то дрыщавый урод держал её за волосы и что-то шипел в лицо. Мразина была не одна. То, чего я так люто боялся, воплотилось в реальность.

Меня переклинило. Обычно в подобные моменты я напрочь теряю контроль, когда в венах хлещет сумасшедшая ярость.

Ногой вышиб дверь тачки, вылетел на улицу и озверел до пены на губах!

Эти самоубийцы только что вырыли себе могилки. Даже не помню, когда в последний раз так срывался. Вот так вот, чтобы до искр перед глазами, до огня в мышцах! От души въебашил каждому уёбку в порядке очереди. Вырубил с одного удара. Кажется, чьи-то мозги все же вылезли через уши, когда я лупил по этим ходячим мешкам с дерьмом руками и ногами, вымещая на тварях всю свою вселенскую месть.

А Соня… она обмякла на грязном асфальте. Её крохотное тельце подбрасывало от дрожи. Блять! Кажется, эти гандоны всё же успели что-то с не сделать!

Самое худшее оправдалось.

Рядом с девчонкой я увидел использованный шприц.

Конец.

Пидарам не жить.

***

Из последних сил она рванула ко мне, повисла на руке, когда я схватил одного из уёбков за шиворот и энергично хуярил разбитым в кровь кулаком по его окровавленной роже. Безжизненным огрызком ублюдок немощно болтался в воздухе. Только его тело периодически подёргивалось от сильных ударов. Если бы не девушка, я бы точно забил мразину до смерти.

Она остановила. Умоляла отпустить. Затем, издав странный хрип, закатила глаза и упала на пол. Именно это спасло жизнь отморозкам — я отвлекся.

Нужно было немедленно отвезти Соню в больницу.

Вот только она умоляла этого не делать. Это было её последняя, просьба перед тем как малышка лишилась чувств.

Маячить на глазах у ментяр и общественности мне тоже не очень хотелось. Поэтому я решил разрулить беду самостоятельно.

Подхватил худышку на руки, крепко прижал к груди, понёс к машине.

Адская дрожь не покидала мои мышцы до самого утра, а по венам хлестал кипяток.

— Что же ты натворила, девочка? — Поцеловал в лоб, осторожно укладывая на заднее сидение, — Из-за тебя я практически стал убийцей.

ГЛАВА 1 1 .

Я сижу на столе — он нависает надо мной, такой мелкой, такой крошечной, непроходимой скалой. И я, задержав дыхание, зажмуриваюсь, в панике ожидая, что наше знакомство, как у обычных нормальных людей, по сути, должно завершится рукопожатием. Но у нас, напротив, оно клонится к безрассудному, пылкому поцелую.

Вот только мы не нормальные люди.

Мы с ним из разных миров.

Я вода — он огнь.

Я примерная девочка — он жестокий бандит.

Я добро… а он — лютое зло.

И в будущем, я ещё тысячу раз пожалею, о том, что впустила этого демона в свою сердце и вот так вот глупо подарила дьяволу свою душу.

Спонтанно. Легкомысленно. Неразумно.

Отдавшись чувствам, наплевав на предупреждения разума.

Неожиданно, в дверь постучали, и от этого стука я немного пришла в себя.

Отстранилась, опустила голову в пол. Давид с яркостью сжал челюсти и даже стукнул кулаками по столу, после чего, ругнувшись себе под нос, нехотя направился к двери.

У меня глаза из орбит вылезли, когда там, за порогом, показалась хохочущая Карина. Да ещё и в каком виде! Юбка подруги выглядела так, будто её только что вытащили из одного места на букву “а”. (В “Википедии”, кстати, это слово трактуется как “}отверстие в нижнем конце пищеварительного тракта животного или человека”) Край шва юбки с левой стороны надорван, на топе порвана одна лямка, а лифчик, зацепившись застёжкой за взлохмаченные волосы, вообще болтается где-то на заднице!

Какой кошмар!

Однако, это было ещё не самое шокирующее! Её лицо и её внешний вид — выглядели куда более ужасней потасканной одежды проститутки. Под пустыми, плавающими глазами — фингалы от потёкшей туши, а по щекам размазанная красная помада. На шее — лоснятся фиолетовые следы от засосов. От девчонки несло водярой. То, что она было в угаре, не понял бы лишь мёртвый.

В общем, она была похожа на драную, подзаборную кошку, которую только что хорошенько вытрахала стая бродячих собак.

Вот ведь гадюка! Явилась не запылилась!

Ну погоди у меня!

Надеюсь, твои лохмы застрахованы!

Внезапно, я вдруг вспомнила их недавнишний разговор с Безжалостным, именно ту самую острую фразочку: «За зрелище нужно платить». Теперь я поняла, что билеты достались ей не бесплатно и не за красивые глаза. Моя гипотеза подтвердилась, когда я увидела ещё одного «интересного» персонажа, появившегося в дверном проходе.

За девчонкой, ухмыляясь, стоял некий незнакомый парень — огромный темноволосый крепыш с татуировкой быка в области груди, выдувающего пар из ноздрей, набитой на загорелом, мясистом теле. Он тоже был без футболки. Босый, в одних лишь шортах.

У них, млин что тут, клуб какой? Здоровых и нагих бруталов, главное правило которого, — это, чтобы его члены сутками напролёт щеголяли в одних только боксёрках?

Для меня одного тела за день слишком много… А тут, блин, ещё один красавчик нарисовался. Действительно я сейчас пребываю в состоянии шока «средней тяжести». Я ведь впервые в жизни увидела настоящих мужчин. НАСТОЯЩИХ!

Собственными глазами, а не на обложках глянцевых журналов.

— Здаров, братюнь! — незнакомец пропел хриплым басом, — Развлекаетесь? — кашлянул и хохотнул одновременно, — Не помешал?

— Не парься. — Давид явно не обрадовался его вторжению, но виду не подал. — Это Соня. А это — Буйный. — Представил нас друг другу.

— Или можно просто — Макс. Приятно познакомится! — Слегка поклонился, а затем вдруг обхватил Кринку за талию и по-свойски припечатал задницей к своему паху. Девчонка радостно охнула.

— Эмм, да… Приятно. — Я смущённо кивнула, непроизвольно вытащив из сумки телефон.

Твою ж!

Неожиданно, я вдруг вспомнила про время и про то, что последний раз отписывалась маме в смс-ке час назад.

— Ой, простите! Но к сожалению, нам уже пора. — Протараторила, спрыгивая со стола. В голове снова пробудился торнадо, а в глазах потемнело. Невольно схватилась за край опоры.

— Я отвезу вас. — Уверенно выдал Давид, подхватывая меня под руку.

Если взять его ладонь и мою… то его рука — выглядела как три мои.

В одну линию вместе вытянутые.

— Нет, спасибо, мы как-нибудь своим ходом. — Мигрень отступила, я снова почувствовала себя в обычном ритме.

— Где вы живете?

Назвала адрес.

— Охренеть! Это же на другом конце города! — Мне показалось, здоровяк сейчас реально лопнет от возмущения. Как воздушный шар, перекаченный гелием. Но он и слушать меня не стал. Уже давно всё решил. — Макс, я тачку возьму.

— Только не лихач сильно, зверина! — предупредил друг, не стесняясь в этот момент, ставить очередные засосы на шее моей неадекватной подруги и также шарить руками по её извивающемуся телу.

Карина была не против. Она хохотала, урчала, похотливо покручивала попой, ненасытная сучка.

Ну не потащу же я её сама в таком позорном состоянии!

И когда только успела?

Засранка! Наклюкалась в хлам! Так, что на ногах не стояла.

***

Всю дорогу до «парковки», пока Буйный тащил алкашку на своём габаритном плече, будто безвестный мешок, к машине, пока она верещала в голос какие-то непонятные бренди. И один раз её даже хорошенько вывернуло ужином наружу.

Когда мы сели в тачку — гадюка отрубилась.

Я тоже немного вздремнула. Глаза сами по себе закрылись, будто на ресницы нацепили свинцовые пластины. Качнулась вбок на крутом повороте, завалилась плечом на похрюкивающую Карину и выпала из реальности на неопределённое время. Усталость и стресс окончательно отправили мое сознание в нокаут.

У «штурвала» навороченного, жутко опасного «Гелендвагена» восседал Давид. Он единственный из всех его пяти «братьев» был трезвым.

Макс нас провожать не стал. Особенно после того, как Карина щедро обрыгала его спину и его шорты, которые из слов бойца «приносили ему удачу в боях». То бишь, являлись чем-то вроде талисмана удачи.

В этот эпический момент я еле-еле сдержалась, чтобы не расхохотаться на весь заброшенный склад. Бедолага! Наверно теперь ему придётся выбросить свою талисман. И, скорей всего, после этого он вряд ли когда-нибудь возжелает позвонить Каринке.

А вот Давиду я правда, искренне, была благодарна.

Он оказался очень милыми и заботливым парнем, а я уже с нашей первой встречи навешала на него дурацких ярлыков, исходя из типично-бандитской внешности. Первое впечатление действительно обманчиво.

Мой новый друг довёз меня практически до самого дома. С комфортом, с приятной, расслабляющей мелодией, звучащей в салоне, в котором пахло кожей, табаком и шоколадом. Его машина мне безумно понравилась! На такой тачке я каталась разве что в своих наивных снах. Соответственно, в реальности — впервые. И это было до опупения круто!

Водил он, между прочим, осторожно. Несмотря на то, что гнали мы на приличной скорости. Но я не боялась. Потому что видела с какой беззаботной уверенностью он держит руль. Будто родится с ним в руках.

И если бы не Давид — я бы точно опоздала. Мать посадила под арест и больше никогда не выпустила из дома, кроме как на работу и в универ.

Своим ходом мы бы добирались ещё часа два. А тут… домчались минуть за пятьдесят. Первым делом, отвезли пьянчужку к себе в общагу, а затем уже и меня. Всю дорогу от её дома до моего мужчина рассказывал мне немного о боксе и о своих названных братьях. О своей жизни я рассказала парню совсем немного. В первую очередь то, что я живу с мамой, что я абсолютно свободна от мужских ухаживаний, и что мать у меня та ещё тиранша.

Давид недовольно нахмурился, с силой сжав кожаный переплёт руля.

Интересная такая реакция!

Нужно было его предупредить. Про мать. Чтобы он остановил у соседнего подъезда, чтобы не заезжал во двор. Когда спортсмен приглушил двигатель, сердце в моей груди забилось звонким набатом, так что мне показалось, что мужчина тоже слышит этот треклятый звон.

— Огромное спасибо, что выручил.

— Да фигня. — Смущённо почесал затылок, небрежно взъерошив непослушные волосы.

Глубокий вдох, набираю побольше воздуха в лёгкие, залпом выпаливаю:

— И ещё… с-спасибо за то, что спас. За то, что не дал им меня раздавить.

Выдохнула, быстро схватилась за дверную ручку, чтобы удрать, страшась неожиданного поцелуя, потому что он в этот момент наклонился ближе ко мне, а его изумительные глаза в темноте блеснули как звёзды на бархатном небе.

После того, что Давид для меня сделал, люди, в качестве благодарности, обычно занимаются сексом. Оральным, или анальным.

Ну, или хотя бы спаситель должен получить жаркий поцелуй с языком.

Такие вот правила нашего современного общества.

Но я была не готова даже на поцелуй. Потому что до этого никогда не была настолько близко с мужчиной. Причём, с таким совершенным мужчиной.

Больше всего на свете… я боялась не мамы. Нет!

Я боялась облажаться.

Боялась своей проклятой неопытности.

И как только я собралась дать дёру, Давид схватил меня за локоть, уверенно сжал, так что я почувствовала, как его горячие ладони буквально до дыр расплавили моё пальто, оставляя на коже невидимые ожоги.

— Пойдёшь со мной в кафе? — грубый голос рестлера наполнился сладким мёдом. — Завтра. Ты ведь обещала.

Мой ответ вырвался сам по себе:

— Я люблю плюшки на завтрак, а вы?

— А я люблю то, что любишь ты…

Вот ведь! Ловелас наглый!

— Ах-ха-х, — не удержалась, рассмеялась так, что скулы заныли, —

— Ты такая милая. А когда улыбаешься — похожа на ангела.

Прекрати! Прекрати! Прекратииии!

Я сейчас с ума сойду! Рехнусь от таких приятных комплиментов!

— Тогда завтра в кафе «Сладкие пончики». В девять. Я всегда по утрам пью там кофе с плюшками.

— Как скажешь, Крошка. И, к слову, давай на «ты».

Кивнула, ещё раз улыбнулась, выскочив из машины как заведённый зайчик из рекламы «Дюрасел».

***

Когда я бежала по лестнице вверх на второй этаж, думала, как мне так незаметно пробраться в свою комнату, чтобы не нарваться на мать в таком «шлюшечьем» виде.

Иначе конец. Конец свободе на несколько месяцев.

Дрожащими руками вытащила из сумки ключи, чуть было не уронила. До сих пор в ушах звенит его бархатный голос, а перед глазами мелькает мужественно лицо с брутальной щетиной и пухлыми губами, о которых с жадностью мечтает каждая девушка мира.

Крошка…

Крошка…

Крошка…

Как одержимая, больная шизофреничка слышу в голове своё новое прозвище.

Соберись, тряпка! Соберииись! Иначе твои мечты угаснут, не успев начать осуществляться, если прямо сейчас не возьмешь в кулак свою расхлябанность!

Крошка…

Крошка…

Крошка...

Чёрт тебя дери, дурочка! Соберись!

Мысленно отвешиваю себе «любимой» подзатыльник, немного возвращаюсь в реальность. Спустя пару секунд нахожу в себе силы осторожно воткнуть ключ в скважину и практически беззвучно провернуть. На цыпочках крадусь по коридору. В квартире темно, спокойно. Слышно лишь как телек шумит в гостиной.

Осторожно заглядываю в гостиную, мысленно охаю — мать лежит на диване и утробно похрапывает, а на полу валяется опрокинутая чекушка.

Писец.

Выпивала она редко. Точнее — никогда.

Это из-за меня что ли?

Так я вроде бы вовремя вернулась.

Напрягаю извилины и тут же вспоминаю. Сегодня годовщина смерти отца.

Теперь всё понятно.

На носочках проходу в комнату, набрасываю на её расслабленное тело одеяло, выключаю телевизор и спешу в свою комнату, чтобы избавиться от этого дьявольского рванья.

Когда увидела себя в зеркале — меня саму чуть-было не стошнило, как нажравшуюся до беснования Карину: на голове — куриный сеновал, на лице — уродливые потёки от косметики, а вот одежда… я выглядела так, словно на меня напала стая диких гиен.

Такая вот “красота” случилась со мной после того, как я чуть было не погибла в давке, в подпольном мордобойном клубе.

Супер! И такая вот “красотка” понравилась самому завидному холостяку города?

Мне вдруг стало до тошноты стыдно.

После расслабляющего душа я плюхнулась на кровать и улыбнулась, вспоминая позитивные моменты сегодняшнего адского вечера. Вспоминая то, как меня лично на своей купецкой тачиле подвёз настоящий альфа-красавчик. Именно тот мужчина, о котором я так долго мечтала.

Если честно, мне нравились плохие парни. И в детстве я не мечтала о принцах на белом коне, а мечтала о лютых варварах, на бронированных джипах.

Не знаю откуда взялись такие больные фантазии? Скорей всего, гены.

Как говориться — запретный плод сладок.

Мать всю жизнь внушала мне неприязнь к мужчинам с наколками, но наоборот, воспитала неудовлетвороённое влечение.

Положила обе ладони на грудь — Божеее! Как же бешеного сердце колотится! Как прокажённое! До сих пор никак не уймётся! С этим парнем я заработала себе пожизненную тахикардию.

Сжала руками простынь, терзая ткань до дыр, закрыла глаза, а по щекам слёзы катятся.

Мамочки…

Что это? Что творится с моим телом, душой и сердцем?

Какие сладкие, невероятный ощущения!

Хочется петь, плясать, обнять и расцеловать весь мир!

Господи!

Кажется... я влюбилась.

ГЛАВА 1 2 .

Попрощавшись с Кариной, с завистью глянула на то, как шикарная иномарка, цвета яркой вишни, срывается с места и мчится так, что дым стоит столбом.

Сложно было описать свои чувства в этот момент. И чешется, и колется!

Я должна была задуматься над тем, откуда у парней столько денег?

Возможно, подруга права. Они неплохие бойцы, а ещё бизнесмены. Стероиды нынче дорогие… Даже погуглила ради интереса. Поэтому мажористые ребята могут позволить себе абсолютно любой каприз.

А ещё меня волновал тот факт, что Давид… следил за мной.

Неужели влюбился?

Так странно. Разве можно влюбиться за каких-то там пару дней?

Скорей всего брутальный жеребец просто хочет затащить меня в койку.

Но меня, если честно, не особо волновали эти дурацкие мысли.

Я ведь сама влюбилась. И в настоящий момент кругом видела сплошную ванильную пелену.

Чувства сильнее разума — это проверенный факт.

Почему Давид не мог оказаться на остановке случайно?

Мог ведь? Конечно!

Всё-таки, я думаю, что он волновался. Поэтому и приехал. Парень видел в какой помойке мне приходилось работать.

Точно!

Его поступок… достоин бесконечного уважения.

Таким образом, я уничтожила все свои навязчивые страхи, переубедив вредный мозг в том, что Давид… хороший человек.

***

Когда я пришла домой, первым делом, порезала на куски и утилизировала в мусорку позорное платье официантки, в котором меня чуть было жестоко не обесчестили обкуренные мрази.

Приняла душ, перекусила и села за учёбу. Занималась до двенадцати, пока не вырубилась прямо там, за столом. Два раза звонила маме. Она была в настроении. Особо не донимала вопросами, говорила, что безумно занята.

И меня снова охватило сильное удивление.

Утром я решила встать пораньше, чтобы привести себя в порядок, потому что Давид обещал встретить после занятий, чтобы познакомить со своими братьями и показать где находится его спортзал. Впервые за долгие месяцы я позволила себе платье. Однотонное, выкроенное из мягкого трикотажа, длиной чуть выше колен, с разрезом не левом бедре, тёмно-синего цвета.

Покрутилась перед зеркалом, взглянула на свою попу.

— Капец! — не удержалась, ругнулась, когда прощупала свои изрядно выпирающие ляхи. — Пожирнела…

Рядом со мной в зеркале всплыл образ Давида. Совершенный, безупречный, обнажённый… Мышцы одна к одной, идеально очерченные, идеально твёрдые.

Задок подтянутый, упругий, не то, что у меня.

Возможно я конечно же утрирую. Но мне вдруг тоже захотелось начать заниматься своим телом. Хотя бы начать уже наконец качать по утрам пресс и делать приседания.

И пора бы уже завязывать с обжираловкой.

Сколько раз уже я внутренне себя ругала, что самса по вечерам ни к чему хорошему не приведёт!

Он ведь вон какой, весь из себя… А я на его фоне — тупо просроченный окорок.

Со злости шлёпнула себя по ляхам, одернула подол платья и подумала, что мать бы ни за что не выпустила меня на люди в таком вот огрызке. Хотя фасон данной вещички был вполне себе приличным. Как обычно, её критика — это её больные фантазии.

***

Первая половина дня до грусти выдалась скучной. До конца лекции оставалось сорок минут. Из-за того, что я вчера просидела до двух часов ночи над учебниками, меня клонило в сон. Сегодня во время последней пары я заняла место на последней парте, возле окна, изредка дремала, прячась за спинами студентов. Карина снова не пришла в универ. Написала смс — якобы проспала.

Неожиданно, мои мысли прервал мощный рёв двигателя, раздавшийся со стороны парковки из приоткрытого окна.

И все внутри перевернулось, а сонливость будто рукой сняло.

Как раз в этот момент в аудиторию постучали:

— Профессор, вас к телефону. Кажется из министерства.

Наш преподаватель французского, утвердительно кивнул, отложил книгу в сторону и в спешке покинул комнату.

Кто-то снова настойчиво постучал. Только теперь уже в окно.

Я вздрогнула и одновременно подпрыгнула, когда увидела ухмылющееся лицо с брутальной щетиной. Мужественное, красивое, совершенное… Лицо настоящего мужчины.

Моего мужчины.

— Привет, Крошка! Поедешь со мной? — Давид улыбнулся до самых ушей, кивая в сторону припаркованного у обочины байка.

Не только я слышала его приятный голос с хрипотцой, но и другие студенты. Его голос заполнил собой всю аудиторию, будто бешеный смерч, со свистом, ворвался через приоткрытую форточку, устроив тут не абы какую панику.

— Прости, Соня. Я очень сильно соскучился. Не могу больше ждать. Ломает. Без тебя.

Широко распахнутыми глазами я глазела на него сквозь стеклянную стену, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни сказать что-либо в ответ. Он был настолько огромен, что, несмотря на расстояние от земли до окна, наши лица находились на одном уровне, а громадина без труда мог оценить обстановку в аудитории.

Двести сантиметров чистого тестостерона! И сто кило упругой мышечной массы!

Мать моя женщина!

— Господи! Кто-этот красавчик? — эхо восхищения пронеслось по всей аудитории.

Сегодня на лекции присутствовали только девушки. Четверо парней, которые учились с нами, вероятно, массово заболели.

— Соняяяя, ты его знаешь? — Некоторые даже подбежали к окнам и прижались носами к стёклам.

— С ума сойтииии! Какой здоровый! Хэй, приветик! — Заверещала наша староста, махнув Давиду рукой, но он даже не дыхнул в её сторону, все зачаровано жрал меня своими огромными, бездонными глазищами.

В области груди неприятно кольнуло. И такие уколы случались тогда, когда я видела, как другие девки пялятся на то, что должно принадлежать только МНЕ!

Да здравствует ревность!

А, к бесу! Пошло оно всё!

Сейчас я сделаю то, о чем так давно мечтала — совершу какую-нибудь безрассудную глупость! И лучше сделать это как можно быстрее, пока преподаватель не вернулся обратно на пару.

Одним махом сгребла все свои конспекты в сумку, выдернула задвижки оконных ставней, настежь распахнула окно и, под женские вздохи завистями, нырнула в крепкие объятия байкера.

— Обалдеть! Как романтично! — охнули студентки, глядя нам вслед.

Давид поймал меня настолько легко, словно я весила не больше пушистого облачка. Крепко-крепко прижал к груди, с ног до головы обласкав своей изумительной, белоснежной улыбкой.

В его сильных руках я чувствовала себя нужной, защищенной. Терпкий запах дорогого парфюма, с ноток агрессии, запах табака и мяты мгновенно опьянил здравый разум, превращая мой мозг в подобие сладкой ваты.

Розовой ваты.

«И я! И я тоже соскучилаааась!» — хотелось заорать на весь мир.

— Эй, красотки! Держите язык за зубами! Лады? — верзила бережно поставил меня на газон, напоследок подмигнув ошарашенным девушкам.

Вот это номер!

Неужели засранец намеренно подстроил весь этот «спектакль» с побегом через окно. Даже позвонил в ректорат, притворившись блин президентом.

А что! Не удивлюсь!

Этот парень без границ. И уж тем более без комплексов.

Одногруппницы дружно засвистели в знак согласия, а я на прощанье послала подругам вербальный знак «супер».

Одной рукой он схватил мою сумку, перекинул через плечо, другой — взял меня за руку и заботливо повёл к байку.

***

Сегодня сбылась ещё одна моя мечта! Я впервые прокатилась на байке. Давид усадил меня назад огромного, надраенного до зеркального блеска металлического монстра.

— Шлем только один. — Ловко подхватил меня под мышки и, словно ребёнка, забросил на заднюю сидушку.

— А как же ты? — взволнованно шепнула, глядя на то, как он заботливо

натягивает на мою голову некое подобие скафандра… С забавными розовыми сердечками.

— Не волнуйся. Сегодня постараюсь не лихачить. — Подмигнул. — Да я вообще в принципе всегда катаюсь без средств защиты. Люблю рисковать. А ещё люблю ощущать дерзкий ветер на своих волосах.

«Без средств защиты. Люблю рисковать...»

Внезапно я почувствовала острый укол между ног. Где-то в районе промежности. И моё дыхание участилось, а перед глазами всплыл его образ.

Голый, огромный… И без защиты. Он наваливается на меня прямо на этом его чертовски навороченном байке, срывает с меня платье, разрывает трусики, как салфетку, вжимает животом в сиденье, заламывает руки за спину, разводит ноги коленом и…

— Эй, але! Так тебе нравится? — щелкнул пальцами перед глазами.

— А? Ч-что? — тряхнула головой.

— Говорю, тебе нравится шлем? Специально купил. Для тебя.

Тут я понимаю, что он со мной разговаривает, а я застряла где-то в облаках похоти и разврата.

Божееее!

Да что ж такое!

— Нравится! Очень нравится! Спасибо! — вру, но улыбаюсь. Потому что на самом деле терпеть не могу розовый цвет. Хотя… это его первый подарок. Вообще первый подарок, полученный мной от мужчины.

Так что теперь… розовый — мой любимый.

Вкусы, как говорится, меняются.

Мужчина довольно лыбится, а затем умело запрыгивает на «железного коня», вынужденно обвивает мои руки вокруг свое крепкой талии, ласково шепчет:

— Держись крепче. И никогда не отпускай.

Мотоцикл ревёт, срывается с места.

Адреналин бьёт по ушам, растекаясь по всему телу, вынуждая меня сомкнуть руки в замок на его твёрдом прессе и лобком вжаться в его упругие ягодицы, обтянутые стильной джинсой.

Внутренний голос вопит:

«Плохая! Плохая, Соняяяя! Ты сумасшедшая, бесстыжая, и очень, очень плохая девочка!».

«Я знаю, — мягко отвечаю, — И мне это капец как нравится!»

***

Первая поездка на “железном коне” завершилась полным восторгом! Конечно я боялась мотоциклистов, но с Давидом мне ничто не угрожало. С ним я чувствовала себя будто на вершине могучего Эвереста — как за бронированной стеной, в абсолютной безопасности. Даже на дороге бесстрашному доминанту другие водители уступали дорогу, а прохожие девушки выворачивали шеи, когда сам «Бог Олимпа» с гордо поднятой головой проезжал мимо простых смертных шлюшек.

После десяти минут пути, мы делаем незапланированную остановку возле магазина с одеждой в торговом центре «Плаза». Такие навороченные бутики я всегда старалась обходить десятой дорогой. Мне, простой лохушке, они были не по карману. Там только одни носки стоили как весь мой недельный бюджет.

— Идём, хочу сделать тебе подарок. — Стаскивает меня с байка, ласково берёт за запястье, увлекая за собой.

Вот это да!

Хотела уже было возмутиться, но тут же вспомнила вчерашний разговор и его выражение лица, когда он бросился с кулаками на ни в чём неповинного мужичка за рулём скромненькой «Лады». Просто потому, что тот выбрал не очень удачный момент и посигналил, высказывая своё возмущение по причине резкой блокировки дороги во время движения.

Главное не отказываться. У Безжалостного сегодня такое мягкое настроение. Упаси Боже разозлить!

На примерку вещей мы потратили около часа. И, глядя на дутые пакеты, выставленные в ряд возле кассы, мне показалось, что мужчина скупил половину магазина.

Одежду для меня он выбирал сам. В разном стиле. Когда я исчезала в примерочной и снова появлялась, его глаза светились от восторга. Рваные джинсы, кожаные куртки с заклёпками, мини шорты и всевозможные майки с модными принтами — такой смелый стиль я никогда не носила. Но новый образ мне безумно понравился! У этого парня, определённо, есть вкус! И он знает толк в современной моде.

Шмотки обещали доставить сегодня вечером к нему домой. Пусть пока у него полежат мне так будет спокойней. Если мать обнаружит — без разбирательства сделает из этих недешевых тряпок тряпки для мытья полов в подъезде.

— Спасибо, Давид. — Я засмущалась, глядя на себя в зеркало.

На сегодняшние бои решила пойти в рваных джинсах, кожанке и топе с открытым пупком. А под джинсы надела чулки в крупную сетку.

Между прочим, чулки — это комплимент от приветливых продавщиц.

Интересно, каково будет выражение лица боксёра, если он вдруг снимет с меня эти навороченные ”бананы”, а под ними обнаружит нереально сексуальные чулки.

Ммм…

Думаю, взорвётся от вожделения!

Знаю, что пока рано грезить о сексе. Но мысли о том, что мы спим в одной постели абсолютно голые стали преследовать меня намного чаще.

Наверно… время пришло.

Мне девятнадцать. Имею право. Каринка вон, давно уже как кайфует, вдоволь наслаждаясь интимной жизнью. А я всё боюсь. Боли боюсь, мамы боюсь… Боюсь, что моя грудь в глазах моего первого мужчины окажется слишком мелкой, или моё тело превратится в бревно.

В общем, берегу для чего-то. И сама не знаю для чего.

Быть может, не для чего, а для кого.

Для Давида.

И я уверена в этом.

Просто хочу. Просто так решила. Что он будет моим первым.

Сердце захотело. А душа поддержала.

***

Давид неспроста подобрал мне такую одежду. Оказалось, что мои шмотки чем-то напоминают его. Здорово! У нас похожая одежда, в одном цвете, в одном стиле. Теперь мы уж точно выглядим как безумно влюблённая парочка.

Вот только… он голов на десять выше меня. Не только в длину, но и в ширину. К тому же эта разница в возрасте… Наверно подобные вещи смущает прохожих.

Если честно, я бы дала ему лет двадцать шесть. А если бы сбрил щетину — то все двадцать три. Если судить только по лицу. Потому что его тело… Оно было дьявольски горячим! Это тело принадлежало взрослому самцу-доминанту, с редкой, практически мальчишеской улыбкой. Его глаза, они кстати тоже меняли оттенок, когда Давид улыбался. Когда он находился в расслабленном, спокойном состоянии. Когда не бил никому морды, когда просто наслаждала тишиной, находясь рядом со мной, бережно сжимая мою руку, обнимая за талию, катая на байке. Его глаза становились светлее.

И да, я была первой девушкой, которую он осмелился прокатить на мотоцикле.

Так по крайней мере он мне сказал. Его «Харлей» для женщин был под запретом. А я… кажется я стала исключением. Той самой избранной, для которой боец решил нарушить строгие правила.

У меня прям гордость в жилах запульсировала, а щёки, как обычно, обожгло смущением.

Надеюсь, он сказал мне это искренне. А не солгал, чтобы произвести впечатление.

***

Когда я примеряла новую одежду, мужчина смотрел на меня так, будто реально хотел слопать. В глазах полыхает ураган восторга, мощные руки сжаты в кулаки и скрещены на груди, вот-вот и его футболка, в районе широких плеч, треснет по швам. Самое главное — джинсы между ног здоровилы стали ему уж слишком малы. Там во всю выпирало его великое достоинство.

Неужели… в этой тесноте виновата я?

А может две привлекательные девушки-продавщицы?

Но он ни разу не глянул в их сторону, будто кругом, не считая меня, была пустота.

***

С шоппингом было покончено, мы снова сели на байк и теперь уже отправились в спортзал. Не успели было припарковаться, как нас со всех сторон окружили улыбающиеся школьники с рюкзаками за спиной.

— Ребяяят, ребят! Это ведь Безжалостный.

— Невероятно!

— Точняк это он!

Шпана налетела на Давида словно саранча, пока он заботливо снимал с меня шлем и помогал спуститься с байка на землю.

Ну ничего себе! Он прям местная знаменитость среди подрастающего поколения. Улыбка парализовала мое лицо, до покалывающей боли, когда ребятня восторженно вопила, тыча пальцами в моего, так сказать, парня, заваливая боксера вопросами и одновременно делая селфи.

— Можно автограф?

— А как нам накачаться до такого уровня?

— А вы не знаете где можно купить стероиды?

Посыпалось со всех сторон.

Давид закрыл меня своим габаритным телом от надоедливой мелочи, грозно гаркнув:

— Так мелкота! А ну быстро, марш в школу!

— Ну пожалуйстааааа, — заскулили щенки.

— Быстро валите на занятия, рано вам ещё тестостерон фигачить. Пипки не отросли. Хотя бы шестнадцать исполниться — приходите на треню. Поговорим. — Деловито хмыкнул, но всё же расписался им на память на ранцах.

Когда мужчина общался с детьми, он даже присел на корточки, чтобы мелкой школоте было лучше слышно.

Если для меня этот человек был чересчур огромным, то что можно сказать про детишек? Они на фоне «Чемпиона ринга» смотрелись и вовсе крохотными муравьишками.

— Спасибо, Безжалостный! И удачного боя! — детишки шустро разбежались кто-куда.

И снова я улыбаюсь до адской боли в челюстных суставах!

Какой милый.... Ну серьезно! И детей кажется любит. А дети вооон как его любят! Местная знаменитость

По глазам видно. Сейчас они такие добрые, нежные, совершенно не такие, как во время драки.

Два разных человека в одной оболочке — ангел и демон.

И меня, если честно, чертовски заводит эта взрывоопасная смесь!

— Прости. — Самодовольно поправляет непослушную чёлку, — Вот так всегда! Пристают паршивцы! Приходится пинки раздавать. — Похвастался.

Сложил ручища на груди, усмехнулся. Довольный, самолюбивый бог Олимпа!

К меня как обычно слюна потекла на его стальные бицепсы, обтянутые кожанкой, а глаза ослепли от идеальной белоснежной улыбки.

Не уж то реставрация?

Каждый зуб один к одному.

Сверкает как в рекламе пасты «Блендамед». Не удивительно. Он ведь боксер. Видать, зубки у этого бешеного драчуна уже в свои тридцать полнейшая керамика.

— Ладно, девочка, пошли. Нужно ещё подготовиться к бою — отработать несколько ударов с братьями в спарринге. Так, для разогрева. — Оправдался.

— Как скажешь, — промямлила, направляясь в помещение со стеклянной дверью, с вывеской с изображением полуголых мужиков со штангой в зубах.

Очень смешно!

На подходе к миру «Похоти и совершенства», я почувствовала, как мои бедные ноги превратились в вату.

Стеклянные врата Рая отворились и… я споткнулась на ровном месте. Электрические заряды пронеслись по всему телу, внутренности вывернуло наизнанку! И если бы Давид вовремя не придержал бы меня за локоть, я бы неуклюже растянулась прямо на этом миленьком коврике в виде сердечка с надписью «Welcome».

Осмотрелась... Большое светлое помещение с огромными окнами, заставленное разнообразными машинами для наращивания мышц. Чуть дальше, в соседней комнате, расположился импровизированные ринг, на котором двое сексапильных парней, в одних только трениках, приспущенных на бёдрах, отрабатывали четкие удары в специальную перчатку. И эти горячие хлопцы — ну просто копия друг друга. Как зеркало. Они близнецы.

— Это Молот и Наковальня, — Давид похлопала меня по плечу, подталкивая ближе к ребятам.

— А в р-реальной жизни они кто? — прерывистый выдох, я близка к глубокому обмороку.

— Антон и Егор.

— Салют, детка! — воскликнул один из бойцов, продолжая наносить мощные хуки в перчатку своему напарнику.

— Здаров, чемпион! Не хошь и нам представить свою новую девчушку? — помещение наполнилось хриплым басом, а там на тренажерах я увидела ещё двоих верзил, которые в паре делали жим лёжа. Один здоровяк — темноволосый бородач с серёжкой в левом ухе, лёжа на спине, подбрасывал то вверх-то вниз тяжеленную штангу, увешанную металлическими блинами, а другой амбал его подстраховывал. Когда напарник повернулся ко мне лицом, одарив лучезарной улыбкой, я вдруг поняла, что знаю этого мальца — голубоглазую гориллу с татушкой быка на выпуклой, гладко выбритой груди.

Буйный.

Каринкин хахаль.

— Это Соня. Она моя… — Дальше он запнулся. — Подруга.

— Та самая, о которой ты нам все уши прорычал. — Темноволосый бородач с карими глазами лениво отбросил в сторону штангу, будто это был безвестный веник, а не стокилограммовый штырь, и, покрутив руками, размявшись, встал с тренажера. — Приятно познакомиться, я Димон. — Протянул рук в знак знакомства.

Если прикоснусь к нему, кому-то срочно придётся сделать мне искусственное дыхание, чтобы спасти от обморока.

Мысленно перекрестилась и осторожно вложила в его медвежью пятерню дрожащие пальцы. Меня шандарахнуло молнией! Будто прикоснулась к оголённому проводу, не иначе.

Восхитительные мужчины! Никогда не видела ничего подобного!

До сих пор не могу унять восторг. Супер! Без лишних слов. Одни эмоции.

Давид ещё немного пообщался с Димоном, но я, к сожалению, не могла сосредоточится на их разговоре, потому что перед глазами постоянно мелькали их совершенные кубики пресса, на которых поблескивали капельки пота, их каменные мышцы, которые сжимались и разжимались во время тренировок, их упругие, подкачанные задницы, втиснутые в боксёрские шорты, приспущенные на аппетитных бёдрах.

А ещё у меня между ног неприлично мокрело, когда я в наглую таращилась на их интересные татуировки с оригинальными узорами.

Когда я снова взглянула на братьев с забавным прозвищем «Молот и Наковальня» то, тут же побледнела от шока. Руками вцепилась в локоть Давида, что-то невнятное промычала, глядя на то, как парни принялись делать друг другу инъекции в бицепсы.

— Д-давид…

— Тшшш, девочка, — придержал меня за талию, — Это не то, что ты подумала. Это просто синтол. Не наркота. Мы за здоровый образ жизни.

Буйный с Димоном (именуемый «Потрошителем») гласно расхохотались, толкая друг друга в бочину локтями.

Уколов друг друга, близнецы устроили махач кулаками.

Специально, чтобы передо мной повыделываться.

— А т-ты, ты тоже делаешь такие инъекции? — с испугом в голосе.

— Ты что, у меня всё своё, натуральное. Я чистый потомок русских богатырей.

Ага, твои потомки наверно раз сто уже в гробу кувыркнулись, если бы узнали, что вместо коня ты щеголяешь на байке, а вместо медовухи, прямо за рулём квасишь пивас.

Это шутка, конечно же. При мне Давид никогда не пил за рулём.

— Я-ясно. — Расслабилась.

Что ещё за синтол? Я не понимала, но исходя из интонации, интуитивно поверила его словам. Надо бы погуглить. Наверно какой-нибудь жутко мощный гормон.

— Крошка, мне нужно будет немного помахаться с братишками, подождёшь? Там за углом есть кафе, можешь сходить перекусить, прогуляться. У тебя в запасе ещё два часа.

— Хорошо. Я, пожалуй, пойду, подышу воздухом.

О, даааа! Бегом, бегом прочь, на улицу, на воздух!

Мне нужен таймаут, нужна передышка, нужен глоток чистого кислорода!

Иначе… иначе грядёт скорый обморок.

Меня никто не готовил к встречи с реальным ходячим Божеством!

Не думала, что они действительно… такие, мать их, горячие красавцы!

Давид будто мысли мои прочитал, раз предложил выйти прогуляться. Неужели настолько заметно? Что я в ступоре, а мои щёки будто облили кипятком.

В этот миг я ненавидела и презирала своё дурацкое смущение!

Думаю, что любая бы на моём месте ужа давно бы кончилась при виде всей этой полуголой, бесподобной красоты.

Поэтому мне срочно нужен был глоток свежего воздуха!

С радостью побегу в кафе, потому что я ещё очень молода, чтобы умирать… От переизбытка чувств, от сумасшедшего сердцебиения, от невыносимых спазмов внизу живота.

Я вылетела на улицу ещё до того, как Давид снял свою футболку и забрался на ринг.

Иначе, реально отправилась бы в больничку, а не на бои.

До того долгожданного момента, когда бы увидела его мастерский нокаут, адресованный врагу.

ГЛАВА 1 3 .

Про свой кошмарный инцидент в первый рабочий день я, естественно, никому рассказывать не стала. Особенно маме. Хотя конечно же хотелось вдоволь выплакаться кому-то в жилетку. Каринке, например. Но в общем-то это было не обязательно, ведь мы познакомились с девчонкой своём недавно. А сегодня собирались немного развлечься.

Уххх! Как же дико я устала за этот месяц! Выдохлась, словно ломовая лошадь!

Мамке сказала, что мы с моей новой подругой идём в кино.

Врать нехорошо. Но чё поделать, если иногда капец как нужно.

Она конечно же полдня считала мне всякие поганые нотации, типа, чтобы я ни с кем не разговаривала, по улице впотьмах не шарахалась, да юбку подлиннее надела. Ту самую, в которой бабушку принимали в “Комсомол”.

Отлично!

Она бы мне ещё предложила дедовские штаны нацепить и не мыться неделю перед этим «грандиозным» событием. А потом зануда позвонила Карине, чтобы та подтвердила, что я действительно собираюсь в кино.

Перед выходом из дома придира ещё раз оценила мой внешний вид и, в коем-то веке, улыбнулась:

— Удачи, доча. Я буду звонить каждые тридцать минут.

— Ну маааам, — закатила глаза, стукнув себя ладонью по лбу, — Лучше пиши сообщения. Я не смогу отвечать на звонки во время сеанса, ты же знаешь.

— А что хоть за фильм?

— Эммм… Ирония судьбы три.

— Хм! Интересно! Не слышала, чтобы на этот фильм сняли трилогию… Я бы тоже посмотрела. — Призадумалась, а мне до острых мурашек не понравилась её мимика.

— Ладно, пока! — поспешила делать ноги.

— Ой, стой! — резко схватила меня за руку, дёрнула на себя и, сердито выдохнув, застегнула пуговицы блузки до самого подбородка.

— Я ведь задохнусь.

— Не задохнёшься. Так ты похожа на подзаборную девку. А это что? — схватила за подбородок, повернула голову к свету, — Помада??

О, Боже!

Кажется, я реально живу в монастыре!

Снова недовольно фыркнула, достала платок из кармана и грубо провела по губам:

— Чтобы больше никогда не видела. Иначе... знаешь, что будет.

Ничего не ответила. Пулей выскочила в подъезд, с силой хлопнув дверью.

Достала!

Почему она до сих пор думает, что мне девять лет?

Клянусь, когда я начну нормально зарабатывать — сразу же съеду в другую квартиру и буду жить так, как решу сама. Это ведь до боли обидно… то, как низко она меня оскорбляет и много чего запрещает. Живу как в тюрьме. С чёрствым, холодным человеком. Который лишний раз не похвалит, не обнимет. И… может ударить.

Иногда в голове возникают такие страшные мысли, что лучше бы она послушала отца и сделала аборт. Чем жить вот так вот, как сейчас.

Так, как живу я — не пожелаешь ни одному врагу.

***

С Кариной мы договорились встретиться у неё в общаге. Девчонка вообще была без комплексов и это мне в ней безумно нравилось! То, чего по сути не хватало мне.

Когда она открыла дверь своей простецкой комнатушки, её глаза округлились до размера теннисных шариков. Девчонка ни с того, ни с сего закашлялась, подавившись жвачкой, которую жевала наверно уже часа два.

Подобная реакция возникла и у меня, когда я оценила и её внешний вид тоже.

«Ну прям вылитая вокзальная проститутка!» — первое, что взбрело на ум.

Но мне блин, если честно, понравился её смелый наряд: короткий чёрный топ, клетчатая «мини», однотонные чулки, сапоги на тонкой шпильке и крутецкая кожаная курточка, которую она, вероятно, одолжила у подруг по комнате.

— О-о-о, мать моя женщина! Ты прям вылитая монашка! Ты б ещё в парандже приперлась! — хохотнула блин «Жрица любви» и, схватив меня за локоть, втащила внутрь.

— С тобой невозможно не согласиться, именно поэтому я здесь, просить помощи у опытной модницы. И так еле-еле у «дьяволицы» отпросилась. Кстати, куда мы идём?

— Потом скажу… — Карина призадумалась, прикусив свою пухлую, накрашенную ярко-красной помадой губищу, вероятно, занялась размышлениями на счёт нового «апгрейда».

Повертела меня, покрутила. То в одну сторону, то в другую. Стащила с волос резинку, позволяя тяжёлым свинцовым локонам рассыпаться на плечах. А затем, грубо взъерошила волосы пальцами.

— Эй! — выругалась, отстранилась.

— Цыц! Вооот, уже лучше! Так хоть стала немного похожа на девушку, а не на бабушку-библиотекаря.

Плевать, что она там кряхтит!

Я вот нисколечки не обиделась!

Ко мне, между прочим, вчера самый настоящий красавчик района клеился. А значит есть ещё порох, так сказать!

Пока я тут внутренне дулась на подругу, безумица резко разорвала на мне блузку! Так жёстко, что пуговицы с мясом выдрала.

— Эй, ты чтоооо?

— Ой, ну хватит уже ныть! На нервы действует! Ты где вообще взяла это тряпьё? На машине времени сгоняла в эпоху «Палеолита»?

— Очень смешно! Ха-ха! Между прочем фирменная вещь. Мама подарила.

— Дешевый отстой.

— Ты права. — С печалью опустила голову. Да кого я блин обманываю! — Я ненавижу свой стиль. — Призналась.

— Окей. Значит, будем работать над твоим новым имиджем, детка. У тебя крутецкие волосы и офигенные глаза! Ты что, линзы носишь?

— Не-а. Всё натуральное. — Похвасталась. Хоть с этим природа не обидела.

— Клёва! Так-с, — ещё раз прошлась по мне взглядом дотошного стилиста, — Снимай джинсу. Не годятся. В таких только огороды в деревне капать. — Снова нахамила и бросилась к старенькому комоду, — На вот, примерь.

В моих руках тут же появилась коротенькая джинсовая юбка с разрезом на левом бедре. Прикольная! Возражать не стала, быстро переоделась.

— И лифчик лучше снять. — В заключении добавил мой персональный «эксперт моды», — Чтобы соски торчали, блузка ведь практически прозрачная. Тогда каждый встречный на твоём пути кобель — твой.

— Ах-ха-ха! — Я чуть было не подавилась от собственного смеха.

От души просмеявшись, скрестила руки на груди, якобы защищаясь.

Ну уж нет! Такие рекомендации — уже чересчур.

— Не мнись как целка! Расслабься… — Карина легонько встряхнула меня за плечи, — Ты почти готова! Осталось навести марафет на фейсе и можно зажигать! Обещаю, сегодняшний вечер для тебя окажется незабываемым!

Девчуля права!

«Меняйся всегда!» — вот главное правило успеха.

А вечер… действительно оказался незабываемым.

***

От Карины приятно пахло, да и вообще сегодня девчонка выглядела чертовски горячей! Настолько, что я по-доброму ей завидовала. Пока не увидела собственное финальное отражение в зеркале.

С ума сойти!

И в шоке не узнала себя!

Совсем другая! И мне… мне блин это до опупения нравится!

Макияж не такой, навязчивый, как у подруги. По-своему интересный: большие синие глаза стали ещё более выразительней, ресницы длиннее, нос аккуратней, губы пышнее, а скулы как у аристократки. Но помимо мейкапа, в моём новом образе всё же сохранилась некая скромность. И эта черта придавала имиджу оригинальную изюминку.

— Отлично! Ты красотка! Давай, детка, на выход. Или опоздаем. — Одной рукой Карина схватила меня за запястье, другой — прихватила сумочку, и поспешила покинуть свою тесную, типичную как для общаги, комнатушку.

Перед выходом она всё же заставила меня переобуться — в полусапожки на достаточно высоком, но устойчивом каблуке.

Когда мы выбежали на улицу, я снова, уже в третий раз, задала один и тот же волнительный вопрос:

— Так куда мы идём?

— Достала, блин! Хотела устроить сюрприз! Ну да ладно… Уже голова болит от твоих доставучих вопросов. В клуб мы идём. Меня туда пригласил один безумно сексуальный красавчик. Будем тусить и отрываться до самого рассвета!

— Окей. Извини.

То, что «до рассвета» мне не очень понравилось. Я обещала маме, что буду дома не позже двенадцати. Что ж, думаю четырёх часов для первого «выхода в свет» нам хватит.

Странно, и почему Карина отмалчивалась на счёт того, чтобы признаться в какое именно место мы идём? А может она не говорила правду специально?

Просто потому, что не хотела пугать раньше времени.

Вскоре, мои догадки подтвердились.

***

Сначала мы около часа колбасились в электричке, затем ещё минут сорок на такси, а после минут пятнадцать тащились пешком. Признаюсь, под конец такого «развесёлого кросса» я выдохлась как ездовая дворняга и жутко устала.

Даже пятки натёрла! Поэтому мне уже больше ничего не хотелось. Лишь с головой нырнуть под одеяло, в тепленькую кроватку, дома, чтобы как можно скорей избавиться от этих бесноватых ходуль.

Весь путь от начала до его конца в кармане пальто я с волнением сжимала перцовый баллончик. Некоторые прохожие мужчины как-то недобро на нас поглядывали. Одни — облизывали истекающие слюной губы, или почухивали набухшие ширинки, а другие — весело посвистывали вслед.

Надеюсь, эти пошлые свисты они адресовали Карине. Она, естественно улыбалась мужскому вниманию, а мне вот было противно. Я почувствовала себя дешевой подзаборной проституткой. Хотя, моя одежда была менее развратной, чем её: белая блузка, с рваным декольте, короткая джинсовая юбка, а сверху — кашемировый плащ, длиной до колен. У Карины же все самые сочные достоинства её молодого, привлекательного тела демонстрировались открыто и напоказ случайным встречным кобелям.

Хорошо, что было ещё светло. Но когда мы добрались до конечной «точки назначения», на небе появились первые звёзды. И тут мне поплохело по-настоящему. Потому что Карина вдруг резко дернула меня за рукав пальто в сторону кустов, утаскивая прочь от тротуара, за которыми расположился высокий забор с колючей проволокой.

— Что за??

Но не успела я возмутиться, как эта ненормальная курица бесцеремонно пихнула меня в какую-то страшную дырку, спрятанную в тех самых колючих кустах, через которую мы попали на территорию старого, заброшенного склада.

— Ну Каринааа! — зашипела, отряхивая испачканные руки, — Какого хре…

Но договорить не успела. Бесстыжая девчонка грубо зажала мне рот ладонью, пригрозив:

— Тише, не шуми! Иначе привлечёшь внимание бродячих собак!

Охренеть просто!

— Уже почти пришли, — добавила, осматриваясь по сторонам, — За мной. И ни звука. — Потащила следом.

Шлёпая по лужам, прячась за ржавыми грудами металлолома, мы добрались до некого разваленного здания, возле которого толпились незнакомые люди, разодетые в кожаные косухи, матёрые джинсы и банданы. Среди толпы также были девушки — вульгарные путаны с шестым размером бюста, с мордами разукрашенных матрёшек, в коротких мини-платьях, больше напоминающих ночнушки.

— Вуаля! Мы на месте! — торжественно объявила девчонка, подталкивая меня к толпе.

— Ну спасибо, Каринка! — зарычала, глядя на весь этот сброд и на место, в которое мы блин попали, — Супер! Сюрприз удался!

На что она мне, как обычно, с пофигизмом огрызнулась:

— Да расслабься ты! Пора бы уже снять памперсы и вылезти из-под маминой юбки! Сегодня у тебя начнётся новая жизнь! Я тебе сейчас такое покажу… уууух… Будешь ещё долго ночами не спать и с мокренькими трусишками вспоминать сегодняшний сумасшедший вечер!

— Божеее, ну хватит меня уже пугать!

— Всё, летс гоу!

Она потащила меня прямиком к высокорослому амбалу, обритому налысо, который, несмотря на ранний март месяц, стоял на улице в одной чёрной футболке, деловито скрестив свои огромные руки-базуки на выпуклой груди, которые были сплошь разукрашены татуировками. С пауками. Жуткими такими тарантулами. Кажется, этот кентавр исполнял роль секьюрити, дежурившего на пропускном пункте.

Где мы? И что он чёрт подери охраняет?

Судя по общей обстановочке — вход в Преисподнюю.

— Здаров, лысый! Буйный велел передать. — Карина, адресовав смазливую лыбу шкафу, сунула ему какую-то пластиковую карточку, которую я, увы, не успела разглядеть в темноте.

Ну девчонка! Совсем без тормозов!

Хвала небесам, качок не обиделся её бесстрашной грубости, за то, что обозвала лысым. Молча кивнул, а затем вдруг выпалил ответ. Хриплым, прокуренным басом:

— За мной.

Открыл тяжелую скрипучую дверь, ту самую, которую вальяжно охранял за своей спиной-горой и повёл нас в темноту, куда-то вниз по лестнице. Толпившаяся шваль на улице гневно заревела, видимо обиделись, что кто-то вот так вот нагло проскочил без очереди.

Стоило нам только войти внутрь, как по ушам резанула громкая, бесноватая музыка, а в ноздри ударил приторный запах табака. Хотя… вряд ли это был табак. Тут смердело чем-то куда более тяжёлым.

Наркотой, например.

— И кто же тебя пригласил в это стрём… эммм… необычное местечко? — прижалась к подруге, от страха даже ногтями вцепилась в её тощее запястье, увешанное тонной браслетов, гаркнув на ухо, пытаясь перекричать оглушающий музон.

— Да так, паренёк один. — Рыкнула в ответ, придерживаясь такой же тональности.

— Давно вы дружите?

— Не особо. Просто встретились вчера на остановке. Он меня на своём байке до универа подбросил. И я сразу же влюбилась… Представляешь, этот красавчик спас меня от выговора декана! Так бы опоздала на контрошу.

Ну офигеть просто!

Чем дальше я узнаю кое-какие подробности от Карины, тем хуже становиться моё самочувствие. Особенно, беспокоит желудок. Который уже заколебался отфинтовывать в груди опасные пируэты.

Получается, мы тупо попёрлись на свиданку в слепую, по приглашению от какого-то неизвестного гангстера, которого девчонка знает не более десяти минут.

— Как хоть его зовут-то?

— Кого? — крикнула, вопросом на вопрос.

— Парня того, который приглашение всучил! — У меня уже, ей Богу, горло разболелось от такого извращённого общения на повышенных тонах, благодаря этой дьявольской музыке, гремящей отовсюду так лихо, что даже стены вибрировали, как при землетрясении.

— Нууу, просто Буйный.

Можно уже начинать паниковать?

— А имя?

— Да ХЗ.

Супер!

Нам конец.

ГЛАВА 1 4 .

На следующий день, перед утренним свиданием, я встала пораньше и больше часа крутилась возле зеркала, решая, что надеть и как уложить волосы. Мать проснулась позже меня, но выглядела она как огурчик. В принципе, мама была в настроении (ещё бы, после того, как заглушила горе целой чекушкой), особо донимать вопросами не стала. Я ведь бесстыже наврала ей, что фильм был невероятно трогательным и что нам с Каринкой очень понравилась эта смазливая драма. Она кивнула, даже улыбнулась, поспешив на работу.

И я тоже поспешила. Чтобы ни в коем случае не опоздать на встречу, и чтобы, пока мать закрылась в ванной, тайком вынести вчерашние потрёпанные огрызки в мусорку.

Мне чертовски повезло, что самые крупные синяки я заработала в невидимых местах, которые спрятала под одеждой. Но левую скулу все-таки пришлось замазать тоналкой.

***

Сегодня двадцать второе марта, восемь тридцать утра, и сегодня я впервые совершила жуткое преступление — прогуляла первую пару по грамматике.

Просто потому, что очень хотела встретиться с Давидом.

Вот и начался «скат по наклонной». Сегодня прогуляю пару, завтра получу «неуд» на зачёте, а послезавтра меня вышвырнут из универа.

Отлично! Так держать, подруга!

Но разве разум может противиться чувствам?

Разумеется, нет.

Поэтому на свой страх и риск я всё же попёрлась в назначенное место.

В это замечательное утро погода радовала нас своим необычно-аномальным теплом. На небе поблескивало приветливое солнышко, пели птички, на фруктовых деревьях распускались ароматные цветы. Вдохнув запах весны я, вприпрыжку, скакала по тротуару, одаривая каждого встречного прохожего лучезарной улыбкой.

Сегодня я надела белый свитер, голубые джинсы, а сверху лёгкое пальтишко бежевого цвета. Волосы распустила, слегка подкрутила концы на плойку.

Через минуту уже буду на месте. И первое, что увидела, когда подошла к кафешке — отполированный до кристального блеска крутецкий байк.

Тот самый, который я видела два дня назад.

И снова весь кислород выветрился из лёгких, в голове всё завертелось-закружилось, а кости в ногах превратились в вязкое желе.

От страха хотелось развернуться и бежать назад. Но это было бы жутко неправильно. Всё же, пересилив собственную неуверенность, сделав несколько глубоких вдохов — переступила порог кафе «Сладкие пончики».

Давид, подперев подбородок рукой, сидел за самым последним столиком, задумчиво уставившись в окно. Заскучал, бедолага. Меня, небось высматривает. Когда я подошла ближе — тут же обалдела! Потому что столик был завален всевозможными булками, плюшками, пироженками.

Весь этот пир — смерть для моей бесстыжей задницы.

И особенно для бёдер.

Но отказываться от ухаживаний мужчины — как-то неуважительно.

— Доброе утро, Крошка! — он явно повеселел, когда увидел того, кого так яро ждал, — Прости, не удержался. Купил всё. Не знал, что именно ты будешь сегодня.

От такой щедрости у меня даже язык на несколько секунд онемел.

— Доброе утро, Давид. Ох, спасибо большое! — неловко улыбнулась, — Но я, скорей всего, столько не съем. Если ты мне конечно же не поможешь.

Сам здоровяк ничего не ел. Только кофе глушил. Без сахара.

Просто сидел и лыбился своими белоснежными винирами.

— Я не ем сладкое и мучное. Лишь иногда. Сейчас, перед летом, решил немного подсушиться.

— Ясно. — Пожала плечами, а он вдруг как истинный джентльмен отодвинул для меня стул.

Первое время я жутко стеснялась. Вчера все-таки вела себя более раскрепощенной. Но вскоре расслабилась. Потому что мне стало настолько легко с мужчиной, словно мы знали друг друга с пелёнок. Я не ощущала ни капли того дискомфорта, которого должна ощущать девушка, общаясь с мужчиной старше её на десять лет. Не прошло и минуты, я перестала думать об этой приличной разнице. Расслабилась. И получала удовольствие от нашей встречи.

Сначала навесила себе стереотипов, мол он такой весь из себя, опытный, состоявшийся мужчина, чей кошелёк пузырился от крупной суммы денег, от которого шарахаются как от сбежавшего из вольера саблезубого тигра. Поэтому я на его фоне выгляжу маленькой, безалаберной деточкой.

Но самое главное — он жутко опасный и жутко сексуальный громила!

И к слову, ещё до моего прихода крепыш заказал мои самые любимые лакомства.

Как только угадал?

Неужели ночью смотался в штаб ФСБ и по-быренькому нарыл на меня инфу «о личной жизни». На самом деле, мне показалось, что у нас, таких разных с виду, как у слона и моськи, есть много чего общего. В интересах, например.

Я люблю готовить — он любит есть. Давид обожает брюнеток, а у меня от природы темный цвет волос и я ни разу в жизни не красилась. Он любит качаться и практически живёт в спортзале, а я безумно фанатею от здоровил с каменными руками. И так далее… Подобных примеров можно приводить уйму.

Как-то давным-давно, в шутку, я наклеила себе на «карту желаний» горячего мужчину с оголенным прессом, восседающего на байке с татухами и телом мускулистого быка — и вот теперь вылитый он, огрызок из журнала, сидит передо мной и вовсю рассказывает пошлые анекдоты, а я хохочу как полоумная.

Ну разве не прелесть?

При этом его права рука как-то странно дёргается под столом, а в глазах буянит дикое вожделение. Периодически властный взгляд мужчины скользит к моей груди, да так нагло, что я даже ощущаю пощипывание в сосках. Будто это он не глазами, а руками мнёт мои ареолы, жадно растирая твёрдые бусинки между своими горячими пальцами, так настырно, что моё тело колотит от непристойного желания и от покалывающей дрожи, лавинной шнырявшей туда-сюда вдоль позвоночника.

Полчаса пронеслось на одном придыхании. Мы здорово пообщались. Я даже немного рассказала о своей личной жизни, а он… вот он практически ничего толкового о себе не смог выдать. Сказал лишь то, что ведёт с «братьями» какой-то бизнес через интернет (торгует стероидами и спортивным питанием), путешествует по городам и арендует спортивные залы, где тренирует спортсменов.

Глянула на часы и жутко расстроилась. Через полчаса мне нужно быть в универе. Наша встреча подошла к концу. Ах как же сильно не хотелось расставаться. Сидела бы часами и глядела на самого шикарного в мире мачо, слушая его забавные истории. Он много говорил о спорте, о поединках, о своих поездках по миру. К слову, был очень крут, всесторонне развит и уже даже объездил полмира. В отличии от меня, комнатного таракана.

Я то и делала, что улыбалась и восторгалась, не моргая, не отрывая взгляда от мужчины. И не я одна, между прочим. Официантки пытались кокетничать с моим ухажером. И пофиг, что у нас якобы свидание. Но боксёр не обращал на прилипал никакого внимания. Смотрел лишь на меня. Так же бесстыдно, как я и на него — будто одним лишь взглядом срывал одежду и как дикий зверь делал своей прямо на этом шатком, пластиковом столе, посыпанным сладкой пудрой.

Сегодня мой идол был одет в те самые моднючие джинсы и футболку, как и в момент нашей первой встречи. Содранные костяшки после вчерашнего зверского боя уже покрылись тонкой корочкой, но, вероятно, ненадолго. Сегодня-завтра он снова обзаведётся парой свежих тумаков.

Меня это ничуть не смущало. Наверно я действительно на всю голову больная!

Им заболела. Отравилась! Чокнулась! Утешая себя смешными оправданиями, мол ссадины — украшают мужчину. Его же они действительно украшали.

Ничто не могло испортить это шикарное, натренированное тело. Даже если бы спортсмен переоделся в одежду бомжа.

В его присутствии я стеснялась есть. Ибо жующие девушки, с набитыми как у хомяка щеками, вряд ли вызывают восхищение со стороны мужчин. Но всё же пару пончиков я умяла. Не смогла устоять перед их волшебным вкусом.

Один, самый вкусный, с белой глазурью, оставила на десерт.

Когда и с ним было покончено, мой ухажёр как-то странно на меня уставился.

Точнее, его мимика продемонстрировала мне некое умиление. Взгляд мягкий, нежный, а в руках сжимается салфетка. Он тянется к моим губам, его кадык дёргается от глотательного движения, а взгляд сосредоточенный, слегка заплывший.

— Ты испачкалась… — шепчет томно, с придыханием и бережно поглаживает мои приоткрытые от шока губы. Я невольно закатываю глаза и таю как кусок льда на палящем солнце. Как же приятно! Такое ощущение, что это не кусок бумаги, а его чувственные губы, которые накрывают мои.

Ммм, какой неловкий момент!

И пусть все здешние крали сдохнут от зависти!

Особенно, обнаглевшие официантки, которые тайком пытались подсунуть моему приятелю записку с номером телефона.

Так! Пора бы уже вернуться в реальность, иначе опоздаю на пары!

— Давид, огромное спасибо за завтрак! — я встала со стула, улыбнулась и потянулась в сумку за кошельком, но он вдруг тоже выскочил из-за стола, так резко, что несчастный стол противно звякнул и практически опрокинулся вверх тормашками.

Гневно ударил кулаками по поверхности столешницы, зарычал:

— Даже не смей!

— Но мне как-то неудобно… — я реально испугалась, сжавшись как беззащитный ежонок.

— Детка, ты меня оскорбляешь. Быстро спрятала кошелёк обратно в сумку и извинилась. — Дышал тяжело, рвано, словно только что пробежал километровый марафон.

От этой власти в грозном голосе у меня начались мышечные судороги.

— П-прости. Я поняла. — Отступила на шаг назад, готовясь рвануть прочь со всех имеющихся сил.

— И ты прости, если напугал. — Немного расслабился. Сам наверно понял, что малость перегнул палку. — Просто пойми, что настоящим мужчинам приятно ухаживать за красивыми девушками. Особенно, материально.

Ну я вообще-то не знала. Мой последний ухажёр не стеснялся жрать за мой счёт, ссылаясь на свою рассеянность, что он постоянно забывал кошелёк дома.

Мы быстро расстались. И хорошо, что подкаблучник надоел мне намного раньше, ещё до встречи с парнем моей мечты. Иначе, скорей всего, уже давно бы пожалел, если бы я пожаловалась многократному чемпиону нашего города.

А ещё, у успешного боксера за плечами было немало выигранных боёв и в других городах, в подземном подполье.

— Спасибо, Давид. Это очень мило… — Ох, как же дико я сейчас покраснела! Щёки плавятся и пылают от чёртового смущения! — Мне уже пора.

— Ты куда сейчас, может подбросить? — вышел из-за стола, сокращая дистанцию между нашими телами до полуметра. Мне даже пришлось запрокинуть голову до хруста в шее, чтобы взглянуть амбалу в лицо.

Какой же он громадина!

Ходячий шкаф!

До сих пор не привыкну, что я, мелочь пузатая, ему в практически в пупок выдыхаю. Наверно он, когда прогуливается на улице, часто задевает головой козырьки магазинов и макушкой «подпиливает» верхушки деревьев.

Это я так, шутливо утрирую, мысленно восхищаясь моим новым знакомым.

— Нет, спасибочки, тут недалеко. — Мягко улыбаюсь, невинно хлопаю ресничками, — В универ, а после — на работу. В бар.

Нет, этого ещё не хватало! Никто из студентов ни в коем случае не должен видеть меня, примерную зубрилку, в объятиях безбашенного байкера.

Не успею я добраться домой, как сплетни доберутся до моей матушки быстрее меня. И тогда я получу свою законную оплеуху, а затем сяду на полгода под домашний арест.

Дальше произошло то, что я ни в коем случае не ожидала.

Давид с силой схватил меня за запястье, рванул к себе, грозно прорычав на ухо:

— Не хочу, чтобы ты работала в том баре.

— С ума сошёл? — задрожала, постукивая зубами. — Не могу не работать.

— Я сам буду тебя обеспечивать. — Голос наполнился сталью, а хватка усилилась до адского жжения.

— П-прости… Но мне правда пора.

Люди, сидевшие за соседними столиками, замолчали, с беспокойством уставившись на «интересное» представление.

Давид всё же вспомнил, что мы находимся в публичном месте, поэтому ослабил хватку. А я, воспользовавшись случаем, быстро шмыгнула к выходу, пикнув напоследок:

— С-спасибо за завтрак. Пока.

***

Интересный он все-таки фрукт такой!

Совсем сдурел, что ли? Такое вот предлагать, да и вообще распоряжаться моей судьбой после первого якобы «свидания».

Властный, высокомерный мажор! Ничего не скажешь…

Мне жутко не понравился его тон. Такой приказной, доминирующий. Я тогда конкретно испугалась, когда бугай намеренно сильно сдавил мой сустав на запястье.

«Я сам буду тебя обеспечивать», — ну а эта фраза добила окончательно, заставляя меня почувствовать себя какой-то шкурой, существующей за счёт мужчин.

Супер! Кажется, меня уже всерьёз взяли на заметку.

И я знала, что брутал не отвяжется.

Пока шагала к универу, звякнула Каринке. Перед этим написала гулёне смс-ку, что не пойду на первую пару. Да куда там! Алкашка, естественно, не ответила. Видимо, отпадно вчера так гульнула.

Нудные гудки, тишина… Хотела уже спрятать телефон в сумку, как вдруг, с десятого гудка, я всё же услышала хриплый, прокуренный бас.

Сначала было подумала, что ошиблась номером, и попала на явно прокуренного мужика, но потом услышала своё имя и выдохнула.

— Соняяяя, прости! — хныкала в трубку эта бессовестна алкоголичка, — Я нифига не помню! Что было-то? Божееее, капец как стыдно!

Думаю, не стоит ей рассказывать про испорченные труселя чемпиона.

— Я готова тебя убить! Но чуть позже… Сейчас я добрая.

— Ооо, это всё благодаря тому гиганту-чемпиону?

— Наверно, — закатила глаза и улыбнулась, рисуя в уме его изумительный образ.

— Я сегодня дома отлежусь, на пары не пойду. Башка раскалывается.

— Ага, ещё бы.

— Дашь потом конспекты?

— Ладно, дам.

— Ну поке. Спасибки, дорогая.

И гадина отрубилась.

Уже потом я узнала, что она вовсе не дома «отлеживалась», а снова помчалась на свиданку с Буйным. А после, сказала, что она писец как влюбилась!

И я её прекрасно понимаю. Я бы сказала подруге тоже самое.

Потому что я сама влюбилась.

До сумасшедших искр в глазах и сладких спазмов между ног.

ГЛАВА 1 5 .

Мы с ним из разных миров.

Я вода — он огнь.

Я примерная девочка — он жестокий бандит.

Я добро… а он — лютое зло.

И в будущем, я ещё тысячу раз пожалею, о том, что впустила этого демона в свою сердце и вот так вот глупо подарила дьяволу свою душу.

Спонтанно. Легкомысленно. Неразумно.

Отдавшись чувствам, наплевав на предупреждения разума.

Неожиданно, в дверь постучали, и от этого стука я немного пришла в себя.

Отстранилась, опустила голову в пол. Давид с яркостью сжал челюсти и даже стукнул кулаками по столу, после чего, ругнувшись себе под нос, нехотя направился к двери.

У меня глаза из орбит вылезли, когда там, за порогом, показалась хохочущая Карина. Да ещё и в каком виде! Юбка подруги выглядела так, будто её только что вытащили из одного места на букву “а”. (В “Википедии”, кстати, это слово трактуется как “}отверстие в нижнем конце пищеварительного тракта животного или человека”) Край шва юбки с левой стороны надорван, на топе порвана одна лямка, а лифчик, зацепившись застёжкой за взлохмаченные волосы, вообще болтается где-то на заднице!

Какой кошмар!

Однако, это было ещё не самое шокирующее! Её лицо и её внешний вид — выглядели куда более ужасней потасканной одежды проститутки. Под пустыми, плавающими глазами — фингалы от потёкшей туши, а по щекам размазанная красная помада. На шее — лоснятся фиолетовые следы от засосов. От девчонки несло водярой. То, что она было в угаре, не понял бы лишь мёртвый.

В общем, она была похожа на драную, подзаборную кошку, которую только что хорошенько вытрахала стая бродячих собак.

Вот ведь гадюка! Явилась не запылилась!

Ну погоди у меня!

Надеюсь, твои лохмы застрахованы!

Внезапно, я вдруг вспомнила их недавнишний разговор с Безжалостным, именно ту самую острую фразочку: «За зрелище нужно платить». Теперь я поняла, что билеты достались ей не бесплатно и не за красивые глаза. Моя гипотеза подтвердилась, когда я увидела ещё одного «интересного» персонажа, появившегося в дверном проходе.

За девчонкой, ухмыляясь, стоял некий незнакомый парень — огромный темноволосый крепыш с татуировкой быка в области груди, выдувающего пар из ноздрей, набитой на загорелом, мясистом теле. Он тоже был без футболки. Босый, в одних лишь шортах.

У них, млин что тут, клуб какой? Здоровых и нагих бруталов, главное правило которого, — это, чтобы его члены сутками напролёт щеголяли в одних только боксёрках?

Для меня одного тела за день слишком много… А тут, блин, ещё один красавчик нарисовался. Действительно я сейчас пребываю в состоянии шока «средней тяжести». Я ведь впервые в жизни увидела настоящих мужчин. НАСТОЯЩИХ!

Собственными глазами, а не на обложках глянцевых журналов.

— Здаров, братюнь! — незнакомец пропел хриплым басом, — Развлекаетесь? — кашлянул и хохотнул одновременно, — Не помешал?

— Не парься. — Давид явно не обрадовался его вторжению, но виду не подал. — Это Соня. А это — Буйный. — Представил нас друг другу.

— Или можно просто — Макс. Приятно познакомится! — Слегка поклонился, а затем вдруг обхватил Кринку за талию и по-свойски припечатал задницей к своему паху. Девчонка радостно охнула.

— Эмм, да… Приятно. — Я смущённо кивнула, непроизвольно вытащив из сумки телефон.

Твою ж!

Неожиданно, я вдруг вспомнила про время и про то, что последний раз отписывалась маме в смс-ке час назад.

— Ой, простите! Но к сожалению, нам уже пора. — Протараторила, спрыгивая со стола. В голове снова пробудился торнадо, а в глазах потемнело. Невольно схватилась за край опоры.

— Я отвезу вас. — Уверенно выдал Давид, подхватывая меня под руку.

Если взять его ладонь и мою… то его рука — выглядела как три мои.

В одну линию вместе вытянутые.

— Нет, спасибо, мы как-нибудь своим ходом. — Мигрень отступила, я снова почувствовала себя в обычном ритме.

— Где вы живете?

Назвала адрес.

— Охренеть! Это же на другом конце города! — Мне показалось, здоровяк сейчас реально лопнет от возмущения. Как воздушный шар, перекаченный гелием. Но он и слушать меня не стал. Уже давно всё решил. — Макс, я тачку возьму.

— Только не лихач сильно, зверина! — предупредил друг, не стесняясь в этот момент, ставить очередные засосы на шее моей неадекватной подруги и также шарить руками по её извивающемуся телу.

Карина была не против. Она хохотала, урчала, похотливо покручивала попой, ненасытная сучка.

Ну не потащу же я её сама в таком позорном состоянии!

И когда только успела?

Засранка! Наклюкалась в хлам! Так, что на ногах не стояла.

***

Всю дорогу до «парковки», пока Буйный тащил алкашку на своём габаритном плече, будто безвестный мешок, к машине, пока она верещала в голос какие-то непонятные бренди. И один раз её даже хорошенько вывернуло ужином наружу.

Когда мы сели в тачку — гадюка отрубилась.

Я тоже немного вздремнула. Глаза сами по себе закрылись, будто на ресницы нацепили свинцовые пластины. Качнулась вбок на крутом повороте, завалилась плечом на похрюкивающую Карину и выпала из реальности на неопределённое время. Усталость и стресс окончательно отправили мое сознание в нокаут.

У «штурвала» навороченного, жутко опасного «Гелендвагена» восседал Давид. Он единственный из всех его пяти «братьев» был трезвым.

Макс нас провожать не стал. Особенно после того, как Карина щедро обрыгала его спину и его шорты, которые из слов бойца «приносили ему удачу в боях». То бишь, являлись чем-то вроде талисмана удачи.

В этот эпический момент я еле-еле сдержалась, чтобы не расхохотаться на весь заброшенный склад. Бедолага! Наверно теперь ему придётся выбросить свою талисман. И, скорей всего, после этого он вряд ли когда-нибудь возжелает позвонить Каринке.

А вот Давиду я правда, искренне, была благодарна.

Он оказался очень милыми и заботливым парнем, а я уже с нашей первой встречи навешала на него дурацких ярлыков, исходя из типично-бандитской внешности. Первое впечатление действительно обманчиво.

Мой новый друг довёз меня практически до самого дома. С комфортом, с приятной, расслабляющей мелодией, звучащей в салоне, в котором пахло кожей, табаком и шоколадом. Его машина мне безумно понравилась! На такой тачке я каталась разве что в своих наивных снах. Соответственно, в реальности — впервые. И это было до опупения круто!

Водил он, между прочим, осторожно. Несмотря на то, что гнали мы на приличной скорости. Но я не боялась. Потому что видела с какой беззаботной уверенностью он держит руль. Будто родится с ним в руках.

И если бы не Давид — я бы точно опоздала. Мать посадила под арест и больше никогда не выпустила из дома, кроме как на работу и в универ.

Своим ходом мы бы добирались ещё часа два. А тут… домчались минуть за пятьдесят. Первым делом, отвезли пьянчужку к себе в общагу, а затем уже и меня. Всю дорогу от её дома до моего мужчина рассказывал мне немного о боксе и о своих названных братьях. О своей жизни я рассказала парню совсем немного. В первую очередь то, что я живу с мамой, что я абсолютно свободна от мужских ухаживаний, и что мать у меня та ещё тиранша.

Давид недовольно нахмурился, с силой сжав кожаный переплёт руля.

Интересная такая реакция!

Нужно было его предупредить. Про мать. Чтобы он остановил у соседнего подъезда, чтобы не заезжал во двор. Когда спортсмен приглушил двигатель, сердце в моей груди забилось звонким набатом, так что мне показалось, что мужчина тоже слышит этот треклятый звон.

— Огромное спасибо, что выручил.

— Да фигня. — Смущённо почесал затылок, небрежно взъерошив непослушные волосы.

Глубокий вдох, набираю побольше воздуха в лёгкие, залпом выпаливаю:

— И ещё… с-спасибо за то, что спас. За то, что не дал им меня раздавить.

Выдохнула, быстро схватилась за дверную ручку, чтобы удрать, страшась неожиданного поцелуя, потому что он в этот момент наклонился ближе ко мне, а его изумительные глаза в темноте блеснули как звёзды на бархатном небе.

После того, что Давид для меня сделал, люди, в качестве благодарности, обычно занимаются сексом. Оральным, или анальным.

Ну, или хотя бы спаситель должен получить жаркий поцелуй с языком.

Такие вот правила нашего современного общества.

Но я была не готова даже на поцелуй. Потому что до этого никогда не была настолько близко с мужчиной. Причём, с таким совершенным мужчиной.

Больше всего на свете… я боялась не мамы. Нет!

Я боялась облажаться.

Боялась своей проклятой неопытности.

И как только я собралась дать дёру, Давид схватил меня за локоть, уверенно сжал, так что я почувствовала, как его горячие ладони буквально до дыр расплавили моё пальто, оставляя на коже невидимые ожоги.

— Пойдёшь со мной в кафе? — грубый голос рестлера наполнился сладким мёдом. — Завтра. Ты ведь обещала.

Мой ответ вырвался сам по себе:

— Я люблю плюшки на завтрак, а вы?

— А я люблю то, что любишь ты…

Вот ведь! Ловелас наглый!

— Ах-ха-х, — не удержалась, рассмеялась так, что скулы заныли, —

— Ты такая милая. А когда улыбаешься — похожа на ангела.

Прекрати! Прекрати! Прекратииии!

Я сейчас с ума сойду! Рехнусь от таких приятных комплиментов!

— Тогда завтра в кафе «Сладкие пончики». В девять. Я всегда по утрам пью там кофе с плюшками.

— Как скажешь, Крошка. И, к слову, давай на «ты».

Кивнула, ещё раз улыбнулась, выскочив из машины как заведённый зайчик из рекламы «Дюрасел».

***

Когда я бежала по лестнице вверх на второй этаж, думала, как мне так незаметно пробраться в свою комнату, чтобы не нарваться на мать в таком «шлюшечьем» виде.

Иначе конец. Конец свободе на несколько месяцев.

Дрожащими руками вытащила из сумки ключи, чуть было не уронила. До сих пор в ушах звенит его бархатный голос, а перед глазами мелькает мужественно лицо с брутальной щетиной и пухлыми губами, о которых с жадностью мечтает каждая девушка мира.

Крошка…

Крошка…

Крошка…

Как одержимая, больная шизофреничка слышу в голове своё новое прозвище.

Соберись, тряпка! Соберииись! Иначе твои мечты угаснут, не успев начать осуществляться, если прямо сейчас не возьмешь в кулак свою расхлябанность!

Крошка…

Крошка…

Крошка...

Чёрт тебя дери, дурочка! Соберись!

Мысленно отвешиваю себе «любимой» подзатыльник, немного возвращаюсь в реальность. Спустя пару секунд нахожу в себе силы осторожно воткнуть ключ в скважину и практически беззвучно провернуть. На цыпочках крадусь по коридору. В квартире темно, спокойно. Слышно лишь как телек шумит в гостиной.

Осторожно заглядываю в гостиную, мысленно охаю — мать лежит на диване и утробно похрапывает, а на полу валяется опрокинутая чекушка.

Писец.

Выпивала она редко. Точнее — никогда.

Это из-за меня что ли?

Так я вроде бы вовремя вернулась.

Напрягаю извилины и тут же вспоминаю. Сегодня годовщина смерти отца.

Теперь всё понятно.

На носочках проходу в комнату, набрасываю на её расслабленное тело одеяло, выключаю телевизор и спешу в свою комнату, чтобы избавиться от этого дьявольского рванья.

Когда увидела себя в зеркале — меня саму чуть-было не стошнило, как нажравшуюся до беснования Карину: на голове — куриный сеновал, на лице — уродливые потёки от косметики, а вот одежда… я выглядела так, словно на меня напала стая диких гиен.

Такая вот “красота” случилась со мной после того, как я чуть было не погибла в давке, в подпольном мордобойном клубе.

Супер! И такая вот “красотка” понравилась самому завидному холостяку города?

Мне вдруг стало до тошноты стыдно.

После расслабляющего душа я плюхнулась на кровать и улыбнулась, вспоминая позитивные моменты сегодняшнего адского вечера. Вспоминая то, как меня лично на своей купецкой тачиле подвёз настоящий альфа-красавчик. Именно тот мужчина, о котором я так долго мечтала.

Если честно, мне нравились плохие парни. И в детстве я не мечтала о принцах на белом коне, а мечтала о лютых варварах, на бронированных джипах.

Не знаю откуда взялись такие больные фантазии? Скорей всего, гены.

Как говориться — запретный плод сладок.

Мать всю жизнь внушала мне неприязнь к мужчинам с наколками, но наоборот, воспитала неудовлетвороённое влечение.

Положила обе ладони на грудь — Божеее! Как же бешеного сердце колотится! Как прокажённое! До сих пор никак не уймётся! С этим парнем я заработала себе пожизненную тахикардию.

Сжала руками простынь, терзая ткань до дыр, закрыла глаза, а по щекам слёзы катятся.

Мамочки…

Что это? Что творится с моим телом, душой и сердцем?

Какие сладкие, невероятный ощущения!

Хочется петь, плясать, обнять и расцеловать весь мир!

Господи!

Кажется... я влюбилась.

ГЛАВА 1 6 .

Я пришла в сознание тогда, когда Давид вытаскивал меня из такси.

И вот сейчас началось самое интересное! Сливки похмелья, так сказать. Я окончательно спятила! До такой степени, что начала позорно горланить вслух какие-то попсовые песни.

— Держи меня крепче, мамаааа, я сегодня пьянааааа! — задёргалась в цепких объятиях мужчины, когда он нёс меня на руках до своего дома, — От одного лишь взглядаааа его я схожу с умаааа!

— Крошка, — хохочет, подбрасывает в воздухе и ещё сильнее вжимает в себя, пока я кручусь, верчусь, носом тыкаюсь в его вкусную шею… а затем необратимо теряю мозги.

Облизываю. Языком. Шею. Любимого.

От её основания до самого уха.

— Мама, в нем сорок градусооооов минимум, я на максимуууум выжата...

От него сегодня пьянаааа.

— Мляять… Девочка! — шипит, с хрустом стиснув челюсти, когда я снова начинаю вылизывать его ключицу. А затем... набрасываюсь на ухо. Прикусываю мочку. Сильно. До такой степени что парня будто прошибает молнией.

И понимаю, что не могу больше сдерживаться.

— Давид… Я. ТЕБЯ. ХОЧУ. — С придыханием. — НЕМЕДЛЕННО! — На ухо.

— Тыыы! Не говори так! Я к бесу теряю контроль! Прекрати издеваться, наглая девчонка! — Злиться, с яростью толкает ногой входную дверь и несёт меня в спальню. — Просто ложись, спи, трезвей, наконец! И, девочка, прошу! Прекрати сосать мою мочку!!! ТЫ. МЕНЯ. ПРОВОЦИРУЕШЬ! — отчётливо, по слогам.

— А. ТЫ. НЕ. СДЕРЖИВАЙСЯ. — Перекривляла интонацию Давида, когда он бережно положил меня на мягкие подушки в спальне, в мякоти которых я практически утонула.

Кругом кромешная тьма. Тишина. Мы одни. В его доме. И, кажется, во всем бесконечном мире тоже одни. Я вижу лишь красивые глаза мужчины, которые сверкают в темноте будто бриллианты. Он глубоко дышит. С тихим свистом. Его властные руки по-прежнему сжимают мою талию, а мощный торс, слегка вдавливает мои бёдра в матрас.

Боги!

Как же сильно я его хочу.

Только его!

Такого, блять, плохого! Такого порочного, дикого, неукротимого зверя!

— Безжалостный. Давиииид! — умоляю, даже готова встать на колени, — Возьми меня. Возьми… Твоей хочу быть. Чтобы ты у меня первым был. Первым и единственным. — Запускаю руки в его мягкие лохмы, рывком притягиваю к груди, которая поднимается и опадает со скоростью три выдоха в секунду.

— Писец! Маленькая… — он всё ещё пытается противиться. Но в этой схватке чемпиону не одержать победу. В том случае, если я сама не начну действовать. — Ты слишком пьяна… — хрипло шепчет в мою грудь, обжигая горячим дыханием соски под тонкой тканью майки, — Завтра пожалеешь.

— Н-нет. Не буду жалеть. Я хочу, чтобы моим первым мужчиной был ты. Потому что ты этого достоин. Я… Божеее! Да я люблю тебя Давид! ЛЮБЛЮ!

Простые слова, но сколько в них смысла. Как будто я только что чиркнула зажигалкой опасный фитиль, ведущий к ядерной боеголовке.

— Уверена? — последнее предупреждение.

— Да. — Короткий и такой безрассудный ответ.

— Чтоб тебяяяяя…

Набрасывается резко, властно, как истинный лидер, доминант, который берёт своё, берёт то, что уже давно принадлежит ему. Сначала владеет моими губами, затем, грудью, когда его руки, руки чемпиона кровавых боёв, безжалостно разрывают мою футболку и осатанело накрывают чашечки лифчика.

Охаю, ахаю! Выгибаю поясницу навстречу приятным ощущениям, проваливаюсь в невесомость, устремляясь куда-то высоко-высоко, к самым звёздам. В этот острый миг Давид властно накрывает своим габаритным телом моё. Хрупкое, ущербно тощее. Придавливает к матрасу, впивается в рот жгучим, безумным поцелуем. Теряет контроль. Срывается… Рвёт на мне лифчик, сдирает джинсы и сам начинает рвать на себе одежду. При этом рычит, словно отправленный бешенством хищник.

Меня это ничуть не путает. Наоборот. До полоумия заводит.

Но пугает лишь то, что там, в штанах, он, наверно, охренительно огромный. Такой же огромный, как и его двухметровый рост. И мне будет мучительно больно.

Я ведь такая маленькая… Там внутри.

Именно поэтому он назвал меня Крошкой.

— Ударь меня! — хрипит в мой приоткрытый рот, когда целует, когда толкается по нёбу языком, облизывает дёсна, продолжает сплющивать в лепёшку. — Ну же! Смелей! Не жалей!

— Ч-что? — мычу, с непониманием.

— Вмажь мне! Скорей! Я должен остыть. Хоть немного! — продолжает вгрызаться в мой припухший от звериных ласк рот, одновременно царапая жёсткой щетиной чувствительную кожу лица.

Наверно это у него такие забавы в постели.

Обычное дело.

— Удааарь! — рычит, хватает мою руку и сам начинает хлестать себя по лицу моей вспотевшей ладошкой.

Я. В. ШОКЕ.

Замахиваясь. Бью. Не вижу куда, ведь тут так темно.

Звук шлепка, ладонь вспыхивает острым огнём.

— Дааа! Ещё раз! Прошуууу!

Да он просто бешеный псих, извращенец!

А я ещё хуже, раз мне нравятся эти безумные просьбы мазохиста.

Давид снова подарил мне новые грани эмоции!

Моя жизнь заиграла яркими красками, а до этого я видела лишь чёрно-белые тона. Занавес скуки упал. Я с уверенностью шагнула в новую жизнь. Навстречу диким, окрыляющим ощущениям. Навстречу бурной, безбашенной любви.

— Спасибо, девочка. Прости… — Давид немного остывает. До этого я думала, что он просто разорвёт меня куски, слопает мои губы, оторвёт соски.

Наши тела трутся друг о друга. Мы практически полностью голые. На мне только розовые кружевные трусики и те самые чулки в крупную сетку. Мужчина шарит по ним руками, одержимо дырявит пальцами нежный капрон, отчего заводиться ещё больше. Он приятно удивлён. И возбуждён. До смертельного припадка. Когда понял, что я надела эти развратные чулки. Для него.

Огромными руками фанатично накрывает мою аккуратную грудь. Жмёт, массирует, а сам рычит, продолжая вгрызаться в губы, толкаться языком до самых гланд.

Капец!

Какие невероятные ощущения.

Но самое интересное, и одновременно самое страшное… ещё впереди.

После оплеухи на заказ, дикий мустанг немного усмиряется.

Давид начинает снимать с меня трусики. Пальцем поддевает кружевной лоскуток и тащит вниз вдоль напряженных, влажных от вожделения бёдер. Мурашки рассыпаются по коже. Волосы становятся дымом. Я прикусываю губы до металлического привкуса во рту и замираю в ожидании новых чувств, новой жизни, нового статуса.

Ласки прожоры становятся более осторожными, более обходительными.

Он покрывает мое тело бережными поцелуями. Везде. Начиная с лица, заканчивая мизинцами на ногах.

— Какая же ты красивая… — мурлычет с восторгом. — Моя сладкая малышка.

У него такие чувственные и такие мягкие губы… Я превращаюсь в мокрую лужицу, когда он клеймит меня поцелуями. В постели мужчина совершенно другой. Не такой как на ринге. По крайней мере сейчас. Это ведь наш первый секс. Его секс. С неопытной девственницей.

Давид чуткий, ласковый, осторожный… И невероятно нежный! А на ринге — он бесчувственный ублюдок, не ведающий пощады.

На секунду он отстраняется. Я прислушиваюсь, задержав дыхание и слышу лёгкий шорох, вперемешку со скрипом пружин на кровати.

Кажется, он только что снял с себя трусы.

Спустя секунду боец снова накрывает меня собой, и теперь я чувствую его гигантскую плоть, где-то в районе пупка.

Такую горячую… Такую желанную.

Которая настойчиво уперлась слегка влажной головкой в живот.

Коленом раздвигает ноги, пристраивается рядом.

— Ничего не бойся. Я с тобой. И я… я только твой. Крошка. — Гладит по волосам, поцелуями покрывает щёки. Чуткими ласками и красивыми словами пытается отвлечь от предстоящих событий, а сам в этот момент властно вклинивается между моих, широко раскрытых ног.

Вздрагиваю. Чувствую его. Так хорошо чувствую!

Бесконечно огромного, сумасшедше горячего!

Там. У самого входа в ещё никем неиспробованное лоно.

Давил продолжает ставить засосы на моих щеках, на шее, языком кружит по ореолам набухших сосков… И пульсирующей жаром головкой трётся о мокрые складки промежности.

«Хочу его! Безумно хочу!» — Мысленно нашёптываю, ожидая того самого заветного мгновения, когда наши тела сольются друг с другом.

Он старается возбудить меня до предела, чтоб было не так больно.

Толкается головкой члена в клитор, кружит вокруг лона, заставляя меня с каждым разом прогибать спину, стонать, мотылять головой в разные стороны от мучительного ожидания.

— Я люблю тебя, Соня.

Первый толчок. Сильный, резкий, настойчивый! Тело подбрасывает от распирающей боли, в глазах мигает черные пятна, а сердце колотится в

Я чуть слышно кричу, прикусываю язык и чувствую, как по щекам катятся обжигающие кожу слёзы.

Черт возьми!

Это ни хера не приятно!

Руки сами по себе таранят его грудь, колени смыкаются. Пытаюсь оттолкнуться, сбросить с себя огромное мускулистое тело… Но не могу. Лишь обречённо махаю своими костлявыми кочерыжками и похрюкиваю. Хочется уйти от этого дискомфорта. Хочется отстранится и бежать! Он слишком большой для меня! СЛИШКОМ! А я для него слишком маленькая.

— Тшшш, расслабься, солнышко, и дай мне войти. — Давид практически рыдает от отчаяния, от понимания, что мне больно. И он — единственная причина этой адской боли.

Но я продолжаю сжиматься. Потому что дико боюсь.

От этого обжигающего внутренности пламени я моментально трезвею, избавляясь от похмелья.

— Ты должна расслабиться, милая моя, красивая, любимая… — Поцелуй в одну скулу. — Пожалуйста… — В другую. — Если бы ты знала, как мне тяжело… — В губы. — Дай мне войти. — Как же я боюсь сделать тебе больно… НО. НЕ. МОГУ. СДЕРЖАТЬСЯ. Ты такая классная...

От поцелуев, от мольбы в голосе становится немного легче. Пытаюсь выполнить его просьбу. Концентрируюсь на губах любимого, и сама его целую, зарываясь кончиками пальцев в ароматные волосы.

— Вот так, моя девочка. Вот так, моя маленькая. — Он начинает двигаться. Я чувствую, как там, внутри, всё трещит, растягивается, рвётся. — Такая послушная, сладкая крошечка. Тесная и горячая. Только моя. МОЯ! МОЯ! МОЯ!

Я всё ещё кусаю свой язык, истекаю слезами, но стараюсь не думать о том клятом огне, который острым спазмом охватывает низ живота. Давид прижимает меня к себе, его красивые, упругие ягодицы ритмично покачиваются и сжимаются, когда он совершает осторожные, неторопливые толчки. Мужчина погружается в меня крайне бережно, с каждым рывком всё глубже и глубже… руками массирует бёдра, гладит спину, губами берёт в плен мои губы.

— Моя. — толчок. — Только моя. — Ещё один. — Крошка. — Насаживается до упора. — Вот и всё… Вот и всё моя, дорогая… Теперь ты моя. Я тебя чувствую. Так хорошо чувствую! Какая же ты сладкая, тугая, безупречная! Моя идеальная победа! Самое лучшее жизненное достижение.

Давид повторял это снова и снова. Как обезболивающее. И мне с каждым толчком становилось всё лучше и лучше. Боль постепенно отступала. Я перестала рыдать, перестала стонать от дискомфорта и… начала стонать от наслаждения.

Мы набираем с ним скорость. Между нами больше нет пропасти. Между нами теперь невесомость. Даже не замечаю, как сама начинаю двигаться навстречу его ритмичным, уверенным толчкам. Давид входит и выходит на полную длину. Да, это больно. Но одновременно приятно. Я начинаю чувствовать его твердость там, внутри. Чувствую его набухшую головку, чувствую, как он периодически задевает ей клитор, когда выходит и снова заходит, пробуждая в нервах бесподобные ощущения. Ещё я начинаю чувствовать сладкую пульсацию на стенках влагалища, которая электрическими волнами растекается по всему животу.

— Не останавливайся… — молю, своей просьбой, моментально приближая его к долгожданному оргазму. — Ты такой… Т-такой безупречный!

Заветный взрыв случается резко и неожиданно. И у него, и у меня. Одновременно. Мы кончаем. Так сладко, так дико и так одержимо!

Меня выбрасывает в открытый космос!

Божеееее! Эти ощущенияяя!

Слишком! Слишком красивые, слишком приятные, слишком новые для меня!

Так не бывает! Я сплю! Просто напилась, просто на время отключилась.

А секс с мужчиной моей мечты мне просто приснился.

Давид не успевает вовремя выйти. Я и сама не даю ему это сделать. Он наполняет меня собой, своей вязкой теплотой, которая энергично выстреливает внутрь меня. Мы дрожим, вопим, крепко-крепко обнимая друг друга напряженными руками, царапая друг другу спины и одичало покусывая друг другу губы до терпкого металлического привкуса во рту.

А затем, устало обмякаем на подушках.

Проваливаясь в глубокий, вынужденный сон.

ГЛАВА 1 7 .

Утром я проснулась от звука тяжёлых, глухих ударов. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы заставить свой мозг включится, чтобы заставить разум вспомнить то, что было вчера между нами, и как я блин вообще оказалась в чужой, незнакомой постели?

Первые секунды пробуждения вызвали шок. И зверскую головную боль. Сначала я испугалась, но потом, когда увидела на полу знакомые мужские джинсы с рваными дырками в области колен, а на подушках почувствовала родной, опьяняющий запах — вспомнила, где именно нахожусь. А ещё… вспомнила, что блин произошло вчерашней бурной ночью!

Зудящая боль между ног и алые пятна на одеяле вмиг вернули утраченные воспоминания.

Ох, милая моя мамочка!

Я… Я…

Поверить не могу, что я… что мы это сделали.

ЭТО!

Быстро закрыла рот ладошкой, сдерживая собственный крик, выждала ещё некоторое время, чтобы успокоиться, чтобы не паниковать понапрасну, а затем, завернувшись в простынь, вышла из комнаты, направляясь на звук мощных шлепков.

В соседней комнате я увидела Давида. Он, абсолютно голый, одержимо бросался на борцовскую грушу, при этом грязно матерился. Практически шёпотом. Вероятно, не хотел разбудить. Я залипла, я остолбенела… глядя на эти упругие, подкачанные ягодицы. Как они сжимались и разжимались, когда мужчина наносил удары, а по крепкой спине стекали капли пота.

«Ох, мать Твою! — теперь уже выругалась я, — Какое бесподобное зрелище!»

Я готова была любоваться этим красавчиком часами. Мой личный, музейный экспонат. Как же безумно сильно я его люблю.

Услышав моё рваное дыхание, Давид обернулся.

— Прости, девочка… — запнулся, — Я конченный кретин! — ещё один удар по мешку с песком, — Не должен был! Не должееен! — рычал и колотил, удар за ударом, удар за ударом, последующий сильнее предыдущего, — Тварь! Сука! Гандо…

Но он успел докричать. Я набросилась на него со спины, обхватила напржённую спину здоровяка обеими руками и жалобно прошептала:

— Шшш, перестань. Злишься? Из-за того, что случилось.

Он оцепенел. Замер. Выпуская прерывистые выдохи. Его колени дрожали, а на костяшках виднелась свежая кровь.

— Дурак! Ты зачем это делаешь? — завернула его окровавленные руки своими, — Я сделал тебе больно. И мне так херово. Не сдержался. Не хотел. Ты достойна лучшего. А не сатаны в человеческой шкуре.

— Замолчи. Я ни о чем не жалею. Потому что… люблю тебя. И я безумно счастлива, что ты стал моим первым.

Он расслабился. Обернулся и сгрёб меня в охапку, прижал к бурно вздымающейся груди, нежно поцеловал в лоб.

— Было очень больно? — его голос буквально разрывался от отчаяния.

— Нет. Мне ещё никогда и ни с кем не было настолько хорошо.

Я почувствовала, как там, в области паха, он снова стал твёрдым.

Давид ласково заурчал и принялся покрывать пылкими поцелуями мою шею:

— Что же ты делаешь, девочка… Я ведь сейчас снова сорвусь.

— К черту! Теперь можешь брать меня где угодно и как угодно! Мне больше нечего беречь. Свою невинность я берегла для достойного мужчины. То есть… для тебя. Давид.

Простынь трещит по швам, он грубо сдирает с меня одеяло, и я снова оказываюсь в сильных мужских руках. В его глазах дикая страсть, а между ног твёрдое пламя, которое с властной силой упирается мне в живот. Давид подхватывает меня за ягодицы, а я обвиваю ногами его упругие бёдра, и он укладывает меня на стол.

— Останови меня пожалуйста… Прошуууу… — Кусает за сосок, а головкой пульсирующего члена трётся о нежную кожу бедра. — Тебе нужно в ванную. Там кровь на одеяле.

Шипит, но не может оторваться.

Я и сама не могу, хоть и понимаю, что мне нужна передышка, потому что там, в районе промежности, всё ещё жжёт и саднит, как после ядерного взрыва.

Но я не могу отпустить его неудовлетворённым.

В опьянённом разуме вспыхивает новая идея.

Я собираюсь сделать мужчине минет.

Но я не знаю как. Жутко стесняюсь. Но все же, мечтаю попробовать нечто новое! Нечто грязное, пошлое, порочное! Хочу помочь мужчине избавиться от напряжения.

Сжимаю руки в кулаки, толкаю его в грудь, с уверенностью заявляю:

— Хочу попробовать тебя на вкус.

Его глазах, в которых бушует беспощадная страсть, округляются от ошеломления. Давид делает шаг назад, а я покорно падаю перед ним на колени.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Но я не могу позволить тебе, чтобы ты своим нежным ротиком… пачкалась…

— Замолкни. — Угрожающе.

Что-то я стала часто затыкать ему рот. Вообще страх потеряла.

— Я должна тебя отблагодарить. За заботу. И, конечно же, за спасение. Но больше всего, хочу доставить тебе удовольствие. Только очень прошу, подскажи, как это лучше сделать.

Боксёр уступает. Опускает свои пушистые ресницы, мурлычет:

— В этом нет ничего сложного. Просто доверься интуиции.

— Закрой глаза, — стою на коленях, смотрю исподлобья, облизываю губы и умоляю подчиниться моей воли.

— И ты закрой… Просто представь, что я — это большой и сладкий пончик.

— Пончик? — смеюсь.

— Ага. Твой любимый. Но только не кусай!!! Ни в коем случае! Я ещё детей хочу… Просто облизывай. Как будто слизываешь сахарную пудру.

— Сахарную пудру? — томно мурлычу, закрываю глаза и… впервые касаюсь его королевской эрекции губами. Робко, невинно. Трусь о горячую плоть, кожа к коже, языком облизываю первую сладкую каплю возбуждения, пробуя мужчину на вкус.

— Сахарную пудру… — эхом повторяет, пальцами ныряет в растрёпанные волосы на загривке и жадным рывком притягивает к себе, так, что я наполовину длины принимаю его внутрь в свой крохотный и неопытный рот.

Ощущения… интересные.

Когда Давида накрывает волной дрожжи, он хрипло рычит от удовольствия и, сделав несколько осторожных толчков, быстро отталкивает меня от себя и меткими струйками спускает на мою грудь.

Мда уж.

Это было рекордно быстро!

Ни полизать, ни пососать я не успела.

Соответственно, расстроилась.

— Боже, д-детка… — Говорит со мной, но его ещё до сих пор трусит и передергивает от сладких судорог.

Смотрю на него снизу вверх растерянными, невинными глазами, а он лыбится будто я только что согласилась выйти за него замуж, а не просто немного подержала во рту его мощный инструмент.

— Что же ты со мной делаешь… — большими пальцами гладит скулы, а в глазах столько любви, что я тону и захлёбываюсь в этих изумительных омутах. — Прости, что так быстро. Ты охренительно классная. Рядом с тобой я чувствую себя пятнадцатилетним задротом.

— Спасибо, — смущённо, — За комплимент.

Говорю это искренне, от души. Хотя его острая манера выражаться вовсе не похожа на комплимент. Но меня это, напротив, заводит. И одновременно веселит.

Мда!

А ведь с моим жеребцом и правда не соскучишься.

***

Я даю ему пару минут, чтобы отдышаться, чтобы взять себя в руки после очередного сумасшедшего экстаза. А дальше он подхватывает меня на руки, нежно-нежно целует в губы и несёт в ванную.

У Давида шикарный двухэтажный дом в стиле «хайтек». Но к сожалению, он его просто арендует.

— Давид, твой дом… это нечто! Я ещё никогда не видела ничего подобного! Только на картинках в каталогах «ИКЕА».

— Прекрати, обычный домишка! Бюджетный вариантик! — смеётся и одновременно натирает мне спинку мочалкой, а затем ладонями распределяет пену по всему телу.

Какие нежные у него руки…

Совсем не такие, как у типичного вышибалы!

Мы нежимся в просторной ванной-джакузи, наслаждаясь каждым прожитым мгновением. Кругом витает ароматный дым, горят свечи, с запахом клубники, я чувствую заботливые мужские прикосновения и… снова его ХОЧУ.

Но Давид против. Утверждает — нужен временный тайм-аут. Сказал, что завтра отвезёт меня к врачу.

Переживает…

После ванны мы обедаем, а затем мужчина провожает меня домой.

Уезжать ни капли не хочется! Хочется остаться тут, с ним, навсегда, и, наконец, избавиться от маминого тюремного контроля.

***

Мы слушаем приятную музыку, мчимся по трассе, наслаждаясь вниманием друг друга, плавной ездой и тем, что нам постоянно уступают дорогу.

На заправке заполняем полный бак, покупаем кофе и снова в путь. Во время движения я «кормлю» его из пластикового стаканчика сладким капучино и не брезгую пить сама из этого же стакана, с наслаждением касаясь губами того места, где касались его губы.

Я ни на миг не отпускаю его руку. Цепко-цепко сжимаю наши пальцы в единый замок. А он… он улыбается. Его красивая улыбка ни на секунду не сходит с чертовски симпатичного лица.

Вздрагиваю, когда в сумке пиликает мобильный.

— Блин! — взволнованно ругаюсь, вижу на экране мамин номер и чувствую, как душа летит в пятки, когда представляю, что она уже дома, а меня нет.

Странно, но во время разговора, мама не читает нотации, не спрашивает где я и что делаю, она лишь говорит, что примерно через час уже будет дома. Ну а я ей говорю, что как раз иду домой с «работы».

Ещё она заявляет, что ждёт вкусный ужин и собирается оценить мои достижения по китайскому.

У меня, естественно, начинается паника.

А Давид вот, напротив, ведёт себя как бесчувственный удав.

Педаль газа в пол, я только и успеваю ухватиться за сидение, когда меня резким толчком вжимает спиной в кресло, так, что вот-вот и мозг из ушей вылезет от резкого старта.

Сорок пять минут спустя мы въезжаем во двор.

Кажется, я настолько цепко погрязла в раздумьях, что, во-первых — разгрызла губы до свежих ранок на коже, а во-вторых — не заметила, что Давид привёз меня прямо к моему подъезду.

— С-спасибо! — нервничаю, но сама набрасываюсь на мужчину и с алчной зависимостью взасос целую его прохладные губы, наслаждаясь тем, что брутальная щетина слегка царапает нежную кожу подбородка.

— Люблю тебя, Крошка. — Шепчет в приоткрытый рот, горячими ладонями поправляет волосы, заботливо приглаживая взъерошенные пряди в направлении к затылку.

— И я тебя, Безжалостный. — Смешок, ещё один звериный поцелуй, и я, возомнив себя реактивной, баллистической ракетой, быстро мчусь в подъезд. Сейчас ведь каждая секунда на вес золота.

***

Когда я забежала в квартиру, первым делом, не снимая ботинок, рванула к окну на кухне, чтобы ещё хотя бы пару секунд полюбоваться моим несравненным дьяволом.

О, да! Мне было мало!

Мало его внимания, мало прикосновений!

И вообще я кажется превратилась в одержимого и помешанного торчка.

Помахала в окно, а Давид… он меня заметил. Ждал!

Какая прелесть…

Весело посигналив на прощанье и моргнув фарами, парень «дал по газам».

Божечки! Как же офегительно сильно я его люблю!

С неистовым наслаждением, с диким грохотом сердца в груди я зачарованно проводила тонированный внедорожник к выезду из двора.

Как вдруг… узкую дорогу забаррикадировал белый седан — «Мерседес», «E-класса». «Столкнувшись лбами», машины недовольно друг другу погудели. Интересно, чем завершится эта опасная стычка? Давид наверно снова выскочит навстречу неприятностям, размахивая кулаками, не в силах унять свой звериный пыл. Седану было бы проще уступить дорогу. Но, видимо, там, за рулём, находился некто иной как «Господин упертый баран».

Давид высунул голову в окно и грубо ругнулся, угрожающе размахивая кулаками.

Ну вот! Сейчас начнется! Скучающие бабули, мои соседки, сидевшие на лавочке, оживлённо встрепенулись. В «Мерседесе», кажется, было два человека. Но я не могла рассмотреть их лица.

В панике закрыла глаза, стиснув челюсти. А когда открыла, с облегчением выдохнула. Они все же разъехались. «Мерс» уступил.

***

«Мерседес» плавно припарковался напротив нашего подъезда. Передняя дверь открывается и оттуда выходит моя... мама. МАМА! У меня буквально челюсть падает на подоконник, и я быстро задергиваю шторку.

Она наклоняется вперёд, что-то говорит водителю, машет рукой, улыбается. После, закрывает дверь, идёт в подъезд

Вот это поворот!

С ума сойти!

Кажется она надела туфли. На каблуках!

Прислушиваюсь, и удивляюсь ещё больше, когда слышу характерный цокот в подъезде. Точно каблуки!

Затем я слышу звук щелчка и её непривычно радостный возглас:

— Соня, ты дома?

Спешу навстречу.

Сначала я ее не узнала. Она стала совершенно другой! Помолодела что ли, а в глазах появился странный блеск. Такой как у меня, когда я вижу Давида.

Не ней новое пальто, персикового цвета, в тренде этого сезона, лаковые туфли на каблучке и... новая прическа. Стильное каре.

Стоп.

Что происходит??

Раньше она просто заплетала волосы в косу или закручивала в гулю и ходила в одном и том же выцветшем костюме учительницы-вдовы.

А сейчас... сейчас ей безумно идёт новый имидж!

Будто омолодилась лет на десять.

Она ничего не рассказывает о своем перевоплощении. Хотя я, конечно же, догадываюсь, что у нее появился мужик. Мы с мамой вместе пьем чай на кухне и вспоминаем нашу жизнь, особенно некоторые позитивные моменты из моего детства. Мама смеется! Улыбка ей к лицу. Сегодня она абсолютно другой человек. Хочется, чтобы такой, открытой и позитивной, она осталась всегда.

Во время беседы мать не спрашивала меня ни о чем. Особенно о том, что я не ночевала дома. Но… после ужина, мама всё же спросила:

— А у тебя как дела? Куда-то ходила? Что там с учёбой?

Тогда я быстренько сменила тему разговора, ответив вопросом на вопрос:

— Мааам, что случилось? Ты так похорошела! В чём причина?

Она немного растерялась.

— Просто надоело жить в постоянном коконе.

— Может ты с кем-то познакомилась? — намекнула, улыбнувшись.

Да у неё все на лице было написано!

— Не хотела тебе пока говорить… а вдруг с ним это так… мимолётная интрижка. Он всё-таки серьёзная такая личность.

— Дааа, — догадки подтвердились, — И кто же он, как вы познакомились? — схватила её за руки, взглянула в эти сияющие любовью глаза.

— Нуу, его зовут Виктор. И он… следователь. Важный человек в городе, расследует преступления.

— Ничего себе! — я даже присвистнула от восторга.

— Прости, Соня. Не хотела тебе говорить, но ты сама догадалась. Ты наверно будешь против мужчины в нашем доме?

Даже если это так, тебя разве волнует?

Ты всё равно сделаешь так, как будет угодно тебе.

— Не буду. Это твой выбор.

Лишь бы он увёз тебя далеко и надолго.

Вообще да! Я абсолютно не против!

Им ведь, или мне, придётся съехать. Чтобы начать жизнь с нуля.

Я ведь в их глазах стану надоедливой обузой. Особенно для нового папочки.

Да! Да! Да!

Я только за!

Пусть встречается на здоровье.

— Понимаешь, он спас меня от преступника. Точнее, мою сумочку.

Меня ограбили прямо на светофоре, в потоке толпы. А Виктор… он как раз проезжал мимо. Выскочил из машины, ловко догнал вора и арестовал. Одним словом - сработал профессионально!

— Ммм, как романтично!

Я не верила своим ушам!

Вот уж игры судьбы!

Такое только в кино бывает...

— Потом он подвёз меня домой, позаботился об ушибленном колене… Я угостила его кофе… Потом он пригласил меня в кафе… А затем, отвёз на конф… В общем такая вот история. — Она говорила это словно заученный стих, на одном вдохе. — Всё, Соня, быстро марш в кровать. Я устала после конференции.

Ну, ну!

Я не сомневаюсь, что устала.

Не из-за изнурительной поездки, а из-за того, что у тебя девятнадцать лет не было секса. Следовательно, ты решила наверстать упущенное с этим своим «Виктором-а-ля-супергероем».

ГЛАВА 1 8 .

. Мать проснулась позже меня, но выглядела она как огурчик. В принципе, мама была в настроении (ещё бы, после того, как заглушила горе целой чекушкой), особо донимать вопросами не стала. Я ведь бесстыже наврала ей, что фильм был невероятно трогательным и что нам с Каринкой очень понравилась эта смазливая драма. Она кивнула, даже улыбнулась, поспешив на работу.

И я тоже поспешила. Чтобы ни в коем случае не опоздать на встречу, и чтобы, пока мать закрылась в ванной, тайком вынести вчерашние потрёпанные огрызки в мусорку.

Мне чертовски повезло, что самые крупные синяки я заработала в невидимых местах, которые спрятала под одеждой. Но левую скулу все-таки пришлось замазать тоналкой.

***

Сегодня двадцать второе марта, восемь тридцать утра, и сегодня я впервые совершила жуткое преступление — прогуляла первую пару по грамматике.

Просто потому, что очень хотела встретиться с Давидом.

Вот и начался «скат по наклонной». Сегодня прогуляю пару, завтра получу «неуд» на зачёте, а послезавтра меня вышвырнут из универа.

Отлично! Так держать, подруга!

Но разве разум может противиться чувствам?

Разумеется, нет.

Поэтому на свой страх и риск я всё же попёрлась в назначенное место.

В это замечательное утро погода радовала нас своим необычно-аномальным теплом. На небе поблескивало приветливое солнышко, пели птички, на фруктовых деревьях распускались ароматные цветы. Вдохнув запах весны я, вприпрыжку, скакала по тротуару, одаривая каждого встречного прохожего лучезарной улыбкой.

Сегодня я надела белый свитер, голубые джинсы, а сверху лёгкое пальтишко бежевого цвета. Волосы распустила, слегка подкрутила концы на плойку.

Через минуту уже буду на месте. И первое, что увидела, когда подошла к кафешке — отполированный до кристального блеска крутецкий байк.

Тот самый, который я видела два дня назад.

И снова весь кислород выветрился из лёгких, в голове всё завертелось-закружилось, а кости в ногах превратились в вязкое желе.

От страха хотелось развернуться и бежать назад. Но это было бы жутко неправильно. Всё же, пересилив собственную неуверенность, сделав несколько глубоких вдохов — переступила порог кафе «Сладкие пончики».

Давид, подперев подбородок рукой, сидел за самым последним столиком, задумчиво уставившись в окно. Заскучал, бедолага. Меня, небось высматривает. Когда я подошла ближе — тут же обалдела! Потому что столик был завален всевозможными булками, плюшками, пироженками.

Весь этот пир — смерть для моей бесстыжей задницы.

И особенно для бёдер.

Но отказываться от ухаживаний мужчины — как-то неуважительно.

— Доброе утро, Крошка! — он явно повеселел, когда увидел того, кого так яро ждал, — Прости, не удержался. Купил всё. Не знал, что именно ты будешь сегодня.

От такой щедрости у меня даже язык на несколько секунд онемел.

— Доброе утро, Давид. Ох, спасибо большое! — неловко улыбнулась, — Но я, скорей всего, столько не съем. Если ты мне конечно же не поможешь.

Сам здоровяк ничего не ел. Только кофе глушил. Без сахара.

Просто сидел и лыбился своими белоснежными винирами.

— Я не ем сладкое и мучное. Лишь иногда. Сейчас, перед летом, решил немного подсушиться.

— Ясно. — Пожала плечами, а он вдруг как истинный джентльмен отодвинул для меня стул.

Первое время я жутко стеснялась. Вчера все-таки вела себя более раскрепощенной. Но вскоре расслабилась. Потому что мне стало настолько легко с мужчиной, словно мы знали друг друга с пелёнок. Я не ощущала ни капли того дискомфорта, которого должна ощущать девушка, общаясь с мужчиной старше её на десять лет. Не прошло и минуты, я перестала думать об этой приличной разнице. Расслабилась. И получала удовольствие от нашей встречи.

Сначала навесила себе стереотипов, мол он такой весь из себя, опытный, состоявшийся мужчина, чей кошелёк пузырился от крупной суммы денег, от которого шарахаются как от сбежавшего из вольера саблезубого тигра. Поэтому я на его фоне выгляжу маленькой, безалаберной деточкой.

Но самое главное — он жутко опасный и жутко сексуальный громила!

И к слову, ещё до моего прихода крепыш заказал мои самые любимые лакомства.

Как только угадал?

Неужели ночью смотался в штаб ФСБ и по-быренькому нарыл на меня инфу «о личной жизни». На самом деле, мне показалось, что у нас, таких разных с виду, как у слона и моськи, есть много чего общего. В интересах, например.

Я люблю готовить — он любит есть. Давид обожает брюнеток, а у меня от природы темный цвет волос и я ни разу в жизни не красилась. Он любит качаться и практически живёт в спортзале, а я безумно фанатею от здоровил с каменными руками. И так далее… Подобных примеров можно приводить уйму.

Как-то давным-давно, в шутку, я наклеила себе на «карту желаний» горячего мужчину с оголенным прессом, восседающего на байке с татухами и телом мускулистого быка — и вот теперь вылитый он, огрызок из журнала, сидит передо мной и вовсю рассказывает пошлые анекдоты, а я хохочу как полоумная.

Ну разве не прелесть?

При этом его права рука как-то странно дёргается под столом, а в глазах буянит дикое вожделение. Периодически властный взгляд мужчины скользит к моей груди, да так нагло, что я даже ощущаю пощипывание в сосках. Будто это он не глазами, а руками мнёт мои ареолы, жадно растирая твёрдые бусинки между своими горячими пальцами, так настырно, что моё тело колотит от непристойного желания и от покалывающей дрожи, лавинной шнырявшей туда-сюда вдоль позвоночника.

Полчаса пронеслось на одном придыхании. Мы здорово пообщались. Я даже немного рассказала о своей личной жизни, а он… вот он практически ничего толкового о себе не смог выдать. Сказал лишь то, что ведёт с «братьями» какой-то бизнес через интернет (торгует стероидами и спортивным питанием), путешествует по городам и арендует спортивные залы, где тренирует спортсменов.

Глянула на часы и жутко расстроилась. Через полчаса мне нужно быть в универе. Наша встреча подошла к концу. Ах как же сильно не хотелось расставаться. Сидела бы часами и глядела на самого шикарного в мире мачо, слушая его забавные истории. Он много говорил о спорте, о поединках, о своих поездках по миру. К слову, был очень крут, всесторонне развит и уже даже объездил полмира. В отличии от меня, комнатного таракана.

Я то и делала, что улыбалась и восторгалась, не моргая, не отрывая взгляда от мужчины. И не я одна, между прочим. Официантки пытались кокетничать с моим ухажером. И пофиг, что у нас якобы свидание. Но боксёр не обращал на прилипал никакого внимания. Смотрел лишь на меня. Так же бесстыдно, как я и на него — будто одним лишь взглядом срывал одежду и как дикий зверь делал своей прямо на этом шатком, пластиковом столе, посыпанным сладкой пудрой.

Сегодня мой идол был одет в те самые моднючие джинсы и футболку, как и в момент нашей первой встречи. Содранные костяшки после вчерашнего зверского боя уже покрылись тонкой корочкой, но, вероятно, ненадолго. Сегодня-завтра он снова обзаведётся парой свежих тумаков.

Меня это ничуть не смущало. Наверно я действительно на всю голову больная!

Им заболела. Отравилась! Чокнулась! Утешая себя смешными оправданиями, мол ссадины — украшают мужчину. Его же они действительно украшали.

Ничто не могло испортить это шикарное, натренированное тело. Даже если бы спортсмен переоделся в одежду бомжа.

В его присутствии я стеснялась есть. Ибо жующие девушки, с набитыми как у хомяка щеками, вряд ли вызывают восхищение со стороны мужчин. Но всё же пару пончиков я умяла. Не смогла устоять перед их волшебным вкусом.

Один, самый вкусный, с белой глазурью, оставила на десерт.

Когда и с ним было покончено, мой ухажёр как-то странно на меня уставился.

Точнее, его мимика продемонстрировала мне некое умиление. Взгляд мягкий, нежный, а в руках сжимается салфетка. Он тянется к моим губам, его кадык дёргается от глотательного движения, а взгляд сосредоточенный, слегка заплывший.

— Ты испачкалась… — шепчет томно, с придыханием и бережно поглаживает мои приоткрытые от шока губы. Я невольно закатываю глаза и таю как кусок льда на палящем солнце. Как же приятно! Такое ощущение, что это не кусок бумаги, а его чувственные губы, которые накрывают мои.

Ммм, какой неловкий момент!

И пусть все здешние крали сдохнут от зависти!

Особенно, обнаглевшие официантки, которые тайком пытались подсунуть моему приятелю записку с номером телефона.

Так! Пора бы уже вернуться в реальность, иначе опоздаю на пары!

— Давид, огромное спасибо за завтрак! — я встала со стула, улыбнулась и потянулась в сумку за кошельком, но он вдруг тоже выскочил из-за стола, так резко, что несчастный стол противно звякнул и практически опрокинулся вверх тормашками.

Гневно ударил кулаками по поверхности столешницы, зарычал:

— Даже не смей!

— Но мне как-то неудобно… — я реально испугалась, сжавшись как беззащитный ежонок.

— Детка, ты меня оскорбляешь. Быстро спрятала кошелёк обратно в сумку и извинилась. — Дышал тяжело, рвано, словно только что пробежал километровый марафон.

От этой власти в грозном голосе у меня начались мышечные судороги.

— П-прости. Я поняла. — Отступила на шаг назад, готовясь рвануть прочь со всех имеющихся сил.

— И ты прости, если напугал. — Немного расслабился. Сам наверно понял, что малость перегнул палку. — Просто пойми, что настоящим мужчинам приятно ухаживать за красивыми девушками. Особенно, материально.

Ну я вообще-то не знала. Мой последний ухажёр не стеснялся жрать за мой счёт, ссылаясь на свою рассеянность, что он постоянно забывал кошелёк дома.

Мы быстро расстались. И хорошо, что подкаблучник надоел мне намного раньше, ещё до встречи с парнем моей мечты. Иначе, скорей всего, уже давно бы пожалел, если бы я пожаловалась многократному чемпиону нашего города.

А ещё, у успешного боксера за плечами было немало выигранных боёв и в других городах, в подземном подполье.

— Спасибо, Давид. Это очень мило… — Ох, как же дико я сейчас покраснела! Щёки плавятся и пылают от чёртового смущения! — Мне уже пора.

— Ты куда сейчас, может подбросить? — вышел из-за стола, сокращая дистанцию между нашими телами до полуметра. Мне даже пришлось запрокинуть голову до хруста в шее, чтобы взглянуть амбалу в лицо.

Какой же он громадина!

Ходячий шкаф!

До сих пор не привыкну, что я, мелочь пузатая, ему в практически в пупок выдыхаю. Наверно он, когда прогуливается на улице, часто задевает головой козырьки магазинов и макушкой «подпиливает» верхушки деревьев.

Это я так, шутливо утрирую, мысленно восхищаясь моим новым знакомым.

— Нет, спасибочки, тут недалеко. — Мягко улыбаюсь, невинно хлопаю ресничками, — В универ, а после — на работу. В бар.

Нет, этого ещё не хватало! Никто из студентов ни в коем случае не должен видеть меня, примерную зубрилку, в объятиях безбашенного байкера.

Не успею я добраться домой, как сплетни доберутся до моей матушки быстрее меня. И тогда я получу свою законную оплеуху, а затем сяду на полгода под домашний арест.

Дальше произошло то, что я ни в коем случае не ожидала.

Давид с силой схватил меня за запястье, рванул к себе, грозно прорычав на ухо:

— Не хочу, чтобы ты работала в том баре.

— С ума сошёл? — задрожала, постукивая зубами. — Не могу не работать.

— Я сам буду тебя обеспечивать. — Голос наполнился сталью, а хватка усилилась до адского жжения.

— П-прости… Но мне правда пора.

Люди, сидевшие за соседними столиками, замолчали, с беспокойством уставившись на «интересное» представление.

Давид всё же вспомнил, что мы находимся в публичном месте, поэтому ослабил хватку. А я, воспользовавшись случаем, быстро шмыгнула к выходу, пикнув напоследок:

— С-спасибо за завтрак. Пока.

***

Интересный он все-таки фрукт такой!

Совсем сдурел, что ли? Такое вот предлагать, да и вообще распоряжаться моей судьбой после первого якобы «свидания».

Властный, высокомерный мажор! Ничего не скажешь…

Мне жутко не понравился его тон. Такой приказной, доминирующий. Я тогда конкретно испугалась, когда бугай намеренно сильно сдавил мой сустав на запястье.

«Я сам буду тебя обеспечивать», — ну а эта фраза добила окончательно, заставляя меня почувствовать себя какой-то шкурой, существующей за счёт мужчин.

Супер! Кажется, меня уже всерьёз взяли на заметку.

И я знала, что брутал не отвяжется.

Пока шагала к универу, звякнула Каринке. Перед этим написала гулёне смс-ку, что не пойду на первую пару. Да куда там! Алкашка, естественно, не ответила. Видимо, отпадно вчера так гульнула.

Нудные гудки, тишина… Хотела уже спрятать телефон в сумку, как вдруг, с десятого гудка, я всё же услышала хриплый, прокуренный бас.

Сначала было подумала, что ошиблась номером, и попала на явно прокуренного мужика, но потом услышала своё имя и выдохнула.

— Соняяяя, прости! — хныкала в трубку эта бессовестна алкоголичка, — Я нифига не помню! Что было-то? Божееее, капец как стыдно!

Думаю, не стоит ей рассказывать про испорченные труселя чемпиона.

— Я готова тебя убить! Но чуть позже… Сейчас я добрая.

— Ооо, это всё благодаря тому гиганту-чемпиону?

— Наверно, — закатила глаза и улыбнулась, рисуя в уме его изумительный образ.

— Я сегодня дома отлежусь, на пары не пойду. Башка раскалывается.

— Ага, ещё бы.

— Дашь потом конспекты?

— Ладно, дам.

— Ну поке. Спасибки, дорогая.

И гадина отрубилась.

Уже потом я узнала, что она вовсе не дома «отлеживалась», а снова помчалась на свиданку с Буйным. А после, сказала, что она писец как влюбилась!

И я её прекрасно понимаю. Я бы сказала подруге тоже самое.

Потому что я сама влюбилась.

До сумасшедших искр в глазах и сладких спазмов между ног.

ГЛАВА 1 9 .

[Давид]

Я не гордился тем, чем мне приходилось заниматься. Это как понюхать пыльцы… один раз попробуешь и подсядешь. Надолго. Так и я. Подсел. На возможность получать лёгкую наживу.

Я ненавижу себя за это. Но у меня нет иного выхода. Несколько месяцев такой «работы» и клянусь, я завяжу. Залягу на дно, впредь буду зарабатывать легальным путём. Когда… когда вылечу свою сестру.

Наши врачи лишь уныло разводят руками, мол ей ничем уже не поможешь. Но я точно знаю, что за границей нет ничего невозможного. Мне нужно накопить крупную сумму денег для того, чтобы транспортировать Кристину в Израиль и оплатить полную реабилитацию. А пока она находится в Москве. В самом лучшем центре для детей, страдающих ДТЦП.

Имея совершенную физическую форму, обладая во истину аномальной силой, я не мог удержаться от того, чтобы не воспользоваться данным оружием. Именно поэтому мы с братьями всегда выходим сухими из воды после очередного дела.

Я не преступник. Я просто хочу спасти свою сестру. Часть награбленных средств я перечисляю в фонд помощи сиротам. Мы с парнями никогда не берём всё до последней копейки. Лишь часть.

Так я себя по крайней мере оправдывал.

Мне было стыдно перед Соней. Она ещё не знает какая я подлая и двуличная мразь. Да, Крошка. Я не тот прекрасный принц, которым ты меня считаешь.

Я есть зло.

Жестокое, коварное, беспощадное зло!

Но ради тебя я готов измениться.

Потому что боюсь.

Боюсь за свою хрупкую девочку.

И до безумия люблю!

Люблю до такой степени, что сам готов сдохнуть, лишь бы она всегда была со мной рядом. И не могу отпустить. Хоть и пытался. Пытался забыть, пытался переключиться на другую бабу. Но от этого становилось только хуже.

Приступы гнева усиливались. А когда рядом была Соня — лишь с ней я мог контролировать свою аномальную агрессию.

Она стала моей таблеткой мощного успокоительного.

А я… я нах превратился в интеллигентного Аль Пачино. В её присутствии практически всегда прикусывал язык до адской сука боли, чтобы лишний раз не матюгнуться. Во к чему приводит зависимость…

Зависимость?

Не. Скорей всего чистокровная влюблённость.

Или снова ошибка?

Не первое и не второе.

А третье.

Любовь. Эти чувства, мляха, ни что иное как любовь!

Не могу без неё. Не могу! И точка.

Меня воспитывала улица. Я просто привык жить, следуя законам криминала. И мне мистически везло практически всегда выходить сухим из болота преступлений, в которого с утра дороги я барахтался. На достойную работу никто не брал. Пару лет проработал грузчиком и водителем мусоровозки. А затем осознал, что денег не хватает ни на что. Я даже не мог купить шоколадку сестрёнке, когда тайком пробирался на территорию детского дома для инвалидов.

Тогда и я случайно познакомился с Димоном. А затем и с Максом. После, в нашу компанию вступили ещё и братья-близнецы.

Таким образом, мы создали некое братство. И наши дела стремительно пошли вверх. Вначале, мы таскали мелочёвку на рынке, но потом, когда наработали некий воровской опыт, переключились на более серьезные объекты.

Частные склады, ювелирные магазины… и… реже банкоматы.

Но буквально пару месяцев назад вошли во вкус. И попробовали грабануть более крупный объект. Получилось! Мы тогда сполна затарились оружием, поэтому в наших яйцах поприбавилось уверенности. Это был наш первый крупный улов. Мы только начали, так сказать, экспериментировать. Но я боюсь, что подсев на эту дрянь, теперь уже рискуем сполна. Я это прекрасно знаю, но, бл*ть, не могу взять себя в руки!

Поняли, что засиживаться на одном месте нельзя, поэтому стали кочевать из одного города в другой. Награбив достаточно, залегали на дно. Типа в отпуск. А затем, снова принимались за дело. Чаще всего выбирали неприметные городишки, посёлки, которыми государство особо не занималось. Иногда получалось обдирать имущество какой-нибудь шишки, или местной сельской головы.

У простых людей не брали. Только у тех, кто занимался нелегальным бизнесом.

Например, торговал бракованным золотишком (сплавом из алюминия и ещё какой-то там хероты), выдавая дорого дерьмо за золото.

Наводили справки, принимались за дело.

Так вот и жили.

На счёт бокса - это моя страсть. Мне всегда мало адреналина! Даже, порой, приходится фигачить внутримышечно. На ринге я самоутверждаюсь и болею этим кровавым спортом чуть ли не с самых пелёнок.

***

До этого дням чудом удавалось избегать неприятностей. Сам дьявол дал нам добро на удачу. Лишь до сегодняшнего дня…

Потому что когда мы грабанули очередную ювелирку — чуть было не попались.

Но перед этим взяли ещё и банк на окраине города. Много с него не поимели, но нервишки пощекотали. Сам напросился.

Я говорил парням, что два дела за три дня — слишком рискованно.

Но так совпало, что именно в этот день в одном из банком был совершен соблазнительно крупный перевод бабла.

Всё-таки решились брать.

Жадность нас ослепила...

На дело мы отправлялись на Лэнд Крузере. На котором после каждой вылазки перебивали номера. Сам «Грузак» прятали на заброшенных складах. Там же, в подвалах, прятали и награбленный улов, который тайком сливали проверенным брокерам.

***

Время 19.00. Затаившись в переулке мы ждали захода солнца. Большая часть охранников уже разбежалась по домам. Никто из оставшегося персонала даже не мог и предположить, какой Ад ожидает их с минуты на минуты.

Последний солнечный луч скрылся за горизонтом. Я проверил ствольную коробку автомата, натянул на лицо душную шапку с прорезями для глаз и рта и, сделав несколько глубоких выдохов, отдал приказ:

— Ну что, парни, погнали!

— Да помогут нам небеса. — Макс перекрестился и поцеловал свою цепочку с крестом, которую подарила ему его покойная мать, умершая от рака, в момент, когда парню едва исполнилось двенадцать.

— Удачного дела, братья. — Подхватил Димон, натягивая на лицо маску.

И мы, замолчав на несколько секунд, как на поминках, решительно выскочили из внедорожника.

Оружие наготове, адреналин плавит вены!

Я чувствую этот запах… Запах опасности, запах риска!

Я от него тащусь, я от него дурею!

В подобные моменты я превращаюсь в бешеного черта, готового рвать и метать, чтобы выжить. Чтобы выжить в этом сложном, наполненным извечным хаосом мире.

Егор остаётся дежурить на палеве. В любую минуту он готов дать по газам и забрать нас с места бойни, на случай нежданного подкрепления.

С громкими орами и стрельбой в потолок, мы вламываемся в отделение банка и приказываем всем заложникам уткнуться носом в пол.

Действуем по стандартной схеме. Шантажируем, стреляем в стёкла, нагоняя страха на клиентов и сотрудников банка. Я слежу, чтобы никто из заложников не выдал какую-нибудь нелепую глупость, а Димон тащит за волосы главную управляющую в сторону хранилища.

Черт!

Сегодня это женщина.

И я знаю, что он с ней сделает…

Он её выдерет. Потому что, скорей всего, понюхал пыльцы.

Проклятый сукин сын!

Я его предупреждал!!!

Но он постепенно начал превратятся в говно.

И мне это не нравилось.

С каждым днём я, собираясь на дело, думал, что сегодня, будет моя последняя вылазка. Иначе я начинаю чувствовать, как постепенно превращаюсь в аналогичный шлак.

Так больше продолжаться не может.

Я до дури боюсь за Соню. Боюсь, что однажды она узнает.

И эти знания не пройдут бесследно.

Стиснув зубы, сжав палец на курке, петляю между столами работников, проверяя, чтобы все они лежали смирно. Так, как лежат в земле бесчувственные трупы. Осколки битого стекла хрустят под ботинками. Осматриваю помещение на наличие скрытых видеокамер. Три камеры мы уже уничтожили, как только ворвались в здание. Надеюсь, это были все «жучки».

Внезапно, я слышу женский плачь, льющийся из соседней комнаты, вперемешку с хриплой бранью.

Матерюсь, сквозь стиснутые зубы, бросаюсь на шум.

Так и думал!

Рыча от злости, прямо в комнате камеры хранения, Потрошитель грубо имеет ту самую грудастую шатенку, которую взял в заложники своим членом.

Она рыдает, лёжа животом на столе, пока он материться, стискивая в зубах пачку долларов, и звериными толчками вбивается в полноватое тело пленницы.

— Бляяя! Ты охренел?? — с размаху даю ему увесистую оплеуху, заставляя протрезветь. — Конченный придурок! Из-за тебя нас повяжут. Валим! Живо!!! Валииим!

Походу мой удар мигом приводит в чувство этого грёбанного психа.

Хватаем мешки, набитые зеленью, и быстро делаем ноги.

— Всем лежать, суки! — горланю до огня в глотке, — Кто шевельнётся — труп.

Напоследок выпускаю угрожающую очередь выстрелов в уцелевшие оконные витрины, отчего срабатывает оглушающая сирена.

Внезапно, краем глаза я вижу, как один из работников банка дрожащими руками направляет на нас телефон, чтобы запечатлеть преступление на видео.

Димыч это тоже видит.

И его окончательно швыряет в бездну невозврата.

Неверный ход, мистер «герой».

Я не успеваю вовремя среагировать. Успеваю лишь оттолкнуть брата-идиота в бок, в момент, когда он направляет ствол в у*бка с телефоном. Но пуля всё же попадает в ногу безумцу, возомнившему себя бесстрашным хероем. Заложник истошно вопит, хватаясь за рану на бедре, а я, в свою очередь, хватаю долбанного нарика за шкирку и вытаскиваю на воздух.

Безмозглый кретин!!!

Так и знал, что его пристрастие к порошку выйдет нам боком.

Сделав дело, мы бесследно исчезаем в темноте.

***

Буквально через день мы собираемся ещё на одну вылазку — решаем заглянуть в ювелирный магазинчик. Исходя из справок, там, у местного ворошилы, в сейфе спрятан весьма редкий бриллиант, стоимостью в миллиард зелени.

Дело обычное. Пустяковое. Я бы даже сказал привычное для нашей шайки.

Но именно в этот день что-то пошло не так.

Нехорошее предчувствие с раннего утра уже вытрахало мне все мозги.

— Димыч, завязывай нах*й с порошком, я тебе как брат советую! — перед нападением на ювелирную, по-хорошему предупреждаю друга.

У него зрачки с позавчерашнего вечера до сих пор расширены до предела, как два сраных очка, у двух негров.

— Спокуха, у меня все под контролем. — Кивает, натягивая на красную, от передоза рожу, трикотажную балаклаву. — Ты лучше за собой следи, чемпион.

Помнишь наш разговор, по поводу твоей девки?

Вот не нужно ему было будить зверя. И так на пределе. Когда я чересчур взвинчен, во время дела, могу натворить тучу чертовых глупостей.

— Хватит лясы точить, время не резина. Погнали! — хорошо, что в разговор вмешался Макс.

Мы практически перегрызли друг другу глотки, как бешеные псы, если бы не ребята.

Бред!

Меня буквально штырит, буквально рвёт в клочья от необъяснимой тревоги!

Но вопреки внутренней чуйке, я все равно хватаю ствол и шурую к чёрному ходу ювелирки. Сегодня мы довольствовались стволами, так как риск быть замеченным был минимальным.

Но мы не оценили степень риска. С похуизмом отнеслись к очередной, до тошноты привычной, «рыбалке». Вот что случается, когда ты уверен в себе так, словно ты есть долбанный всемогущий Бог!

Вырубили сигнализацию и гуськом скользнули внутрь магазина.

Пока близнецы разбивали витрины и наполняли мешки добычей, я, вместе с Максом, устанавливал взрывчатку на сейфе, а Димон дежурил возле входа.

Это было непростительной ошибкой, оставлять его на стрёме.

Димыч подсел на кокс совсем недавно. Мне это не понравилось. Каждый день я думал о том, кто же из нас скопытиться первым от такой-то «сладкой» жизни.

И я не ожидал, что это будет именно он.

Через пару дней он заявит мне об идее для нового заработка.

Именно это станет последней точкой в моей нынешней жизни.

Придурок предложит мне массово впаривать свою говно-пыльцу.

Ребята поддержат. Но я… Ни за что в жизни.

Ненавижу наркоманов. Уж лучше грабить, чем распространять эту дрянь по всяким там помойным закоулкам несчастным бомжам или богатеньким мажорам.

Просто я знал, что от такого бизнеса становишься зависимым.

Осталось последнее дело… Крупное! Которое должно произойти на днях. Я соберу нужную сумму и все. Конец. Жирная точка.

Украду Соньку, и мы с ней рванём хоть на край света!

***

Как бы не так. Прекрасные планы! Чудесные, бля, мечты!

И такое херовое исполнение.

Когда-то лафа должна была кончиться. Я всегда знал, что зло наказуемо, но не мог остановиться. Это как один укол анаболика… Раз сделаешь, увидишь результат, и уже не остановишься! Зачем усложнять, если можно упростить?

Зачем качаться десять часов в сутки, жрать одно мясо и сидеть на строжайшей диете, если можно всандалить месяцок-другой гормон роста и получить мгновенный результат, за каких-то там пару месяцев... а не лет?

Зачем пахать на заводе, гробить свою спину, подчищать мусор или сортиры, если можно спокойно пойти и взять у других то, что тебе хочется?

Вот мы и нашли легкую тропу на пути к богатству.

Ещё немного… ещё чуть-чуть! И завяжу! Всегда ведь можно вовремя остановиться?

НИ-ХЕ-РА.

Нельзя.

Один раз украдёшь… считай, ты уже одной ногой в Аду.

***

Это случилось резко и неожиданно. В магазин вломились две крупные фигуры с пушками и началась перестрелка. Мы прятались за прилавками и отстреливались до последнего патрона. А всё потому, что Димыч протупил.

Задание показалось ему слишком простым. Мы не были уверены в том, что в сейфе спрятан алмаз. Мы доверились слухам. Никто бы не стал прятать такое сокровище в сраном Мухосранске, в самой жопе, на окраине города! Именно поэтому Потрошитель снова нюхнул, провтыкав явление нежданных гостей.

ТВОЮ Ж МАТЬ!

Я не хотел становиться убийцей. Нам повезло, что мы не взяли автоматы…

Иначе, я бы стал им.

И у нас, и у них закончились патроны.

Макс ранил одного пидара в бочину, отчего тот истошно застонал. А Егор, подкравшись с тыла, въебашил ему свой коронный хук с правой в голову и за секунду вырубил как младенца.

Но его напарник оказался той ещё проворной сукой!

Ребята были натасканными, подготовленными. Удары чёткие, сильные, ловкие.

Видать, бывшие морпехи в отставке.

Димыч, коксовый упырь, решил загладить вину. Поэтому он первым бросился в рукопашную. Но из-за передоза тотчас же получил смачных люлей. Я испугался за дебила. Потому что у охранника в руках блеснул нож. Бросился на подмогу, зная, что двое на одного в рукопашном — это свинство, схватил за шиворот брата, оттолкнул в бок, и тут же почувствовал острую болевую вспышку в области сердца.

Ублюдок всё же полоснул меня по груди. Но… лишь слегка. Повезло.

Пока мы били друг другу рожи, никто из братьев не вмешивался. Они собирали остатки выручки и, в конце концов, подорвали тот чёртов сейф.

В момент взрыва я отвлёкся… Бритоголовый пидар заехал мне по виску и я, разебашив спиной витрину, проучил частичный нокдаун.

Бляяяяяя!

Если день не заладился с утра, значит он будет паршивым до самого вечера.

В этот момент Димыч очнулся от временного наркоза. Находясь под кайфом, он с хриплым орлом, набросился на охранника, повалив чмыря лицом на стеклянный шкаф.

Схватил противника за шею… Несколько ударов головой о стекло… Последний сдавленный хрип… И… могильная тишина.

В этот ком кошмарный миг я понял, что произошло нечто ужасное.

Я понял, что именно в этот миг оборвалась человеческая жизнь.

В висках противно загудело, в глазах почернело.

Слишком поздно. Охранник мёртв. В его горле застрял крупный осколок стекла, и бедолага просто захлебнулся в собственной крови.

А Димка… он не понял, что сейчас только что произошло.

Протрезвел, когда я схватил его за шиворот и прижал к стене, огрев хлёсткой пощёчиной:

— Остановисьььь! Мы не убийцыыыы! — рычал, тряс, наотмашь лупил друга по лицу, но он лишь мычал и рычал, не в силах прийти в себя.

Он сделал это в состоянии аффекта. Сам даже не понял, как так вышло.

— Я… Я не х-хотел, бро… За тебя испугался… — Опомнился, когда там, на полу, увидел обездвиженное тело, истекающее кровью.

— Уходим!!! — крикнул Антон, сгребая награбленные трофеи в обе руки. — Они уже тут.

Снаружи послышался нарастающий вой сирен.

Всё происходящее для меня транслировалось в какой-то удушающей дымке.

Я думал, что, когда вернусь домой, лягу в кровать, усну, а на утро, когда открою глаза, пойму, что сегодняшний страшный вечер мне просто приснился.

Но я не смог уснуть. До самого утра.

Ворочался в постели, молотил подушки изодранными в кровь кулаками, разрывал на куски простыни, ненавидел себя!!! И вспоминал глаза того несчастного парня. Открытые нараспашку, безжизненные, мёртвые.

В которых больше не было жизни. В них был лишь страх.

Он погиб. Жестоко, хладнокровно. Погиб ни за что.

И в его смерти виноваты мы.

Целый день я не находил себе места.

Думал, что если увижу ЕЁ… меня отпустит.

Нихуя.

Боль не отступала, а нарастала с ещё большей мощью.

Но я старался не выдавать своих истинных эмоций, держал их строго под замком.

Господь всё видит. Господь всё знает. Он за нами наблюдает… И покарает.

Скоро она тоже узнает.

Доказательство тому — репортаж с экрана грёбанного ящика, который Соня успела посмотреть. До того, как я разнес телек в щепки.

Пидары начинают раскапывать яму с навозом.

Нужно предупредить парней. Нужно срочно сваливать. Залечь на дно. Затаиться мышами, как обычно, после сытного ужина.

Но я не мог смириться с тем, что мне придётся просто исчезнуть из её жизни. Навсегда. Исчезнуть, не сказав и слова.

Чтобы не потерять Кроху, я продолжал трусливо убеждать себя в том, что смерть охранника… это просто нелепая случайность. И что воровал я для благих целей.

А бежать из города в одиночку… передумал.

И это была моя ошибка.

Уж лучше бы сбежал.

ГЛАВА 20 .

Наконец, Давид успокоился. Понял, что погорячился, понял, что перешёл за грань, понял, что напугал. Просто так. Без причины.

Тогда он опустился передо мной на колени, положил руки на мои бёдра и, с сожалением склонил голову:

— Прости, Крошка. Сам не знаю, что на меня нашло. Просто бесит весь этот негатив, льющийся из уст продажного СМИ.

Киваю.

Невольно запускаю руки в его влажные, слегка вздыбленные волосы, нежно-нежно поглаживаю, пытаясь успокоить. Больше не решаюсь разговаривать на эту тем. Видимо, у него в душе хранится некая травма, связанная либо с этим сюжетом, либо вообще с миром новостей.

Быть может, СМИ осквернили его любимого человека?

Не буду гадать.

Придёт время — сам расскажет.

Однако меня все ещё не отпускало… В голове эхом витали слова ведущей…

«Банда из пяти человек».

Это ерунда.

Просто дурацкое совпадение.

Нам лучше успокоиться и заняться ужином. Не хочу портить настроение.

Он ведь извинился. А это главное.

***

Ужин прошёл практически в полном молчании. Давид даже не взял меня, хотя видел, как по пути в особняк меня ломало от вожделения. А ещё я не доела его изумительный стейк. Он просто схватил меня за руку и сообщил, что мне лучше вернуться домой пораньше, а ему ещё нужно отвезти протеин для клиента в другой конец города.

Сегодня мужчина был совершенно другим.

Его нечто гложило. Нечто серьезное. Я это чувствовала. У меня грудь от волнения до боли сжималась, а лёгким не хватало кислорода. Они, словно губка, впитывали ауру его беспокойства. Потому что воздух, вокруг нас, сплошь был пропитан тревогой. Отчего у меня начиналась болезненная отдышка.

— Прости меня, девочка. — Мы припарковались у ближайшей остановки. Давид, нажав на ручник, обернулся ко мне. Бережно взял за руку и ласково поцеловал каждый палец, глядя исподлобья. — Настрой дерьмо. Мне очень жаль. Но я обещаю исправиться. — Ещё раз извинился. Наверно это было его десятое извинение за сегодняшний вечер.

Ох уж эти перепады настроения!

Ну конечно же я прощаю. У меня ведь нет другого выхода.

За всё прощу. Чтобы у тебя там не случилось. Потому что до полоумия люблю!

— Всё в порядке, — улыбаюсь.

— Испугалась? — продолжает обжигать мою руку горячими, бурными выдохами, губами скользит по коже, отчего я вся покрываюсь приятными пупырышками.

— Немного. — Врать не буду. — Я просто за тебя переживаю. За твоё настроение, самочувствие, за ваши отношения с братьями.

— Моя заботливая девочка… — рывок, и я прижата носом к ароматной шее бойца.

И у меня снова разыгралась гипоксия!

Господи! Как же люто я обожаю ЕГО запах! Запах дорогих духов, мяты, табака.

— Не переживай. Я в норме. — Пробубнил, запуская свои наглые ладони под мою кофту. Властные мужские руки скользнули внутрь джинсов и… я вздрогнула, почувствовав их невероятную мощь на своих ягодицах.

Давид, подхватив меня под попу, усадил к себе на колени.

С наслаждением закрыла глаза… В голове проснулся пьяный вихрь. А он носом о мой нос потерялся и довольно мурлыкнул, продолжая по-хозяйски сжимать, сминать и мять упругие округлости.

Жаль, что у нас жесткое ограничение во времени. Да и припарковались мы на людном месте. Подумав об этом, я мысленно захныкала. Потому что мне было адски некомфортно сидеть на его вздыбленном бугре и чувствовать невыносимо сладкую пульсацию между ног, помирая от невозможности почувствовать эту восхитительную эрекцию прямо здесь и прямо сейчас глубоко внутри… в покалывающем от пошлого желания лоне.

Боже!

За что мне эти муки!

Это как трогать любимый эклер и при этом не иметь возможности его слопать.

Сегодня Давид решил отпустить меня домой неудовлетворенной, озлобленной на весь мир женщиной.

— Не открывай глаза, Крошка, — шипит в ухо, кончиком языка поддевая мочку, — У меня для тебя есть подарок.

Улыбаюсь! Киваю, застывая в нетерпении.

Давид осторожно перебрасываете мои распущены волосы на правое плечо.

Три секунды, и я чувствую, как он будто бы надевает мне что-то на шею.

— Теперь можно.

Распахиваю глаза. Руками нащупывают некий небольшой предмет в области груди, по форме напоминающий сердце.

— Смотри… Это — парное украшение. У тебя сердце, у меня ключ. — Вытаскивает из-под своей футболки некую блестящую цепочку, на которой поблескивает ажурный, невероятной красивый предмет, вероятно, изготовленный из серебра, в форме ключа, украшенный блестящими камушками.

— Ох, Давид… — Теряюсь, смущаюсь, руками касаюсь своего подарка и вижу, что эти украшения идентичны друг другу. — Это невероятно! Очень оригинально и очень красиво.

— Открой своё сердце... Откроешь его для меня, Крошка? — тёплыми пальцами касается моего подбородка. В больших карих глазах мерцает надежда. И я, конечно же, тону в дне его нереально изумительных омутах.

Мы открываем кулон вместе. Там, внутри украшения, я вижу нашу миниатюрную фотографию. На одной половинке он, на другой — я.

— О-открою… — Вот и все. Из глаз снова хлынули долгожданные слёзы радости.

Я бросилась ему на шею, шмыгая носом, обнимая и целуя его щёки, его губы, его ключицы…

Наконец-то Давид улыбнулся.

Прежний, заботливый, нежный, полный сюрпризов… он снова вернулся ко мне.

А я лишь мысленно пожелала, чтобы он оставался таким, как сейчас, всегда.

— Крошка… Носи его всегда и никогда не снимай. Я буду твоим единственным мужчиной. Хранителем ключа. От твоего нежного сердца.

***

Спотыкаясь на каждой кочке, я бежала со всех ног домой, с опаской проглядывая на часы в телефоне. Давно не устраивала подобный марафон! От которого начала буквально закашливаться и задыхаться, в момент ритмичного подъема по лестнице.

Но прежде, чем я добежала до подъезда… увидела, что в наших окнах, на втором этаже, горит свет. На секунду я впала в ступор. Сердце провалилось куда-то в желудок, там же припадочно забилось в агонии, а в ушах неприятно зашипело

Я опоздала.

Она уже дома.

Не успела я переступить порог квартиры, как сразу же почувствовала неприятный запах табака. Меня передёрнуло от отвращения.

Быть может, я случайно ошиблась квартирой?

Зашла на кухню… а там мать сидит и…

Курит!

Черт! Чёрт! Чёёрт!

Чтоб тебя!

Это серьезно! Очень и очень серьезно!

Помимо запаха приторного дыма, в комнате ещё и прилично воняло ароматом назревающего скандала. Естественно, первой мыслью было то… что она узнала о моей интрижке с боксером.

По ее словам он бы годился мне в деды, если бы она узнала сколько ему лет. А ещё она бы сказала, что по нему рыдает колония строго режима.

Мертвой статуей я застыла в дверном проёме. Опустила голову в пол, сжала руки в кулаки, готовясь встретиться лицом к лицу с настоящим Армагеддоном.

Сделав последнюю затяжку, она грубо воткнула бычок в пепельницу и… на секунду спрятав руки под стол… с ненавистью швырнула мне в лицо какие-то вещи. Кухня поплыла перед глазами, а тело качнулось куда-то влево, когда я узнала мои любимые рваные джинсы и футболку с черепами, подаренные Давидом.

Боже! Боже! Божееее!

Я забыла… Дурочка! Забыла перепрятать!!!

— Ну, и как ты объяснишь мне ЭТО??

Молчу.

Лишь до боли покусываю нижнюю губу, не решаясь посмотреть ей в глаза.

Боюсь. До сих пор брось. Хоть и взрослая уже. Но не могу принять этот факт.

Много она меня ломала. Много. И больно. Этот страх… Страх унижений, побоев… будет жить со мной вечную вечность.

Я думала, я надеялась, что смогу дать ей сдачу!

Но я ошиблась.

Меня по-прежнему трусит, я по-прежнему ощущаю себя мелкой букашкой под огромной и когтистой лапой безжалостного льва.

— Ты думала я не догадаюсь?? — слышу, как скрипит паркет от уверенных шагов, когда мать встаёт из-за стола и направляется ко мне. — Да о твоих грязных интрижках уже весь двор знает! Мне баба Люба рассказала. А её внуки даже фотографию показали, где дочь образованной учительницы практически в одних трусах рассекает на мотоцикле в обнимку с татуированным уголовником!!!

— Прекрати… — пищу, с надрывом в голосе и до хруста в шее вжимаюсь в стену, когда она оказывается в шаге от меня. — Давид не такой! Не смей так говорить! Ты ничего о нем не знаешь! Обязательно, если у человека есть татуировки и мотоцикл — то он уголовник! Что за дурацкий стереотип?!

Она яростно фыркает, хватает со стола бутылку с водкой, залпом опустошает склянку до конца:

— Что же ты меня так позоришь, дочка?? За что?? Связалась с каким-то неотёсанным, хамовитым быдлом!!! Значит так ты решила меня отблагодарить за заботу, за то, что вырастила и выкормила тебя? В одиночку! Считая каждую копейку, ночами вкалывая уборщицей в грязных барах, лишь бы тебя прокормить??

— Нет. Ты не права… Я не хочу тебя позорить. Но я правда его люблю… мама.

Она устало опускается на стул, хватается за волосы, и я вижу, как по бледным щекам градом катятся слёзы:

— Позорище! Какое же позорище!!! Сегодня пришла в школу, а мамы моих учеников на меня пальцами тыкают и перешептываются.

Ну это уже полнейший бред!

Да кому какое дело? Какое им вообще до меня дело! До моего парня??

У мамы просто дурацкая фобия. Мания всё преувеличивать!

— Вчера я позвонила на кафедру… — продолжила.

Нет! Только не это!!!

Зачем всё так сразу!

Скачем сразу макать меня в грязь? Полностью.

Судьба, что же ты делаешь?

— Мне сообщили, что твоя успеваемость упала. И что ты стала часто прогуливать занятия. А ещё твой декан не упустил случая, чтобы пожаловаться. На то, что якобы твой парень мешает студенткам учиться — маячит перед окнами с обнаженным торсом, отвлекая девушек от учёбы.

Да Боже, Боже, Божеее!

Это было всего один раз!

— Какая-то глупая ошибка. Ма, это гнусное преувеличение… — Глубокий выдох, отклеиваюсь от стены и делаю шаг навстречу, — Просто послушай меня, ладно? Умоляю! — жестами, с мольбой, практически падаю перед ней на колени, — Его зовут Давид и он очень хороший парень. Честный, смелый и заботливый! Он несколько раз спас мне жизнь, когда я убегала от гоп…

СТОП!

Что я несу?

Просто не могу контролировать свой пыл! Эмоции на пределе!

Она грозно нахмурилась, а я чуть было не проболталась.

О своей тайной работе, и о том, в какой жуткий клоповник бегала вместе с Каринкой, вместо обещанного кина!

Всё.

Конец.

Не знаю, как я теперь выпутаюсь из этого прочного, змеиного клубка, плотно сомкнувшемся на моём горле.

— Ну, чего замолчала? Хотя… довольно уже! Я о нем наслышана! Видела твоего парня.

Я нервно поёжилась, снова сжавшись в беспомощный комок.

Казалось бы, весь мир обернулся против меня. А судьба… она просто решила меня растоптать.

— Соня, сколько ему лет?

— Он… он старше меня. Но возраст ведь не главное. Сердце — вот, что главнее.

И тут она рассмеялась. Истерически, с гласным надрывом. Высмеяв меня по полной.

— Не неси чушь! Ты… — чёрствая пауза, — больше никогда его не увидишь. Можешь уже прямо сейчас писать смс-очки, что ты его бросаешь.

— Нет! Никогда! Хватит. Я уже взрослая. Я сама буду распоряжаться своей жизнью. — Скрестила руки на груди, с вызовом глянув исподлобья.

Главное не сдаваться!

— Брось, доча, — коварная ухмылка растянулась на её заплывавшем лице, —

— Драться и трахаться — это всё что умеют такие как они, грязные отбросы общества, жулики и ублюдки!

— Боже! Мама! Как тебе не стыдно такое говорить! Ты же учитель литературы!

— У него в башке мусор. Он бездушный монстр и безнравственный ублюдок! — бьёт кулаком по столу, так, что искры летят на метр вперёд.

Мне становится реально не по себе…

Она приняла Давида за нашего отца.

И она слишком много выпила. Лучше не спорить. Лучше просто уйти, немедленно закрыться в комнате.

Но её интонация, её гнусные насмешки меня разозлили.

Поэтому я не смогла вовремя остановиться.

— А ты откуда знаешь? Опыт имеется? — огрызнулась, подливая масло в огонь, а она замахнулась.

— Не смей так говорить! — хлёсткая пощёчина обожгла лицо. — Дрянь, шалава, проститутка! Позорище!!! Быстро марш в свою комнату! Ещё раз с ним увижу — отправлю в монастырь. Разговор окончен.

***

Этим вечером в баре было чересчур много народу, поэтому под конец дня я не чувствовала ни рук, ни ног. Но хоть с чаевыми приятно повезло. Сегодня в баре транслировался футбольный матч, поэтому тут было негде и мухам упасть. В воздухе смердело ядрёным табаком, а присутствующие гости буквально ужирались в хлам дешевым пивом, горланя во все гланды гимн нашей державы и весело размахивая флагами.

Зря я не послушалась Давида. Он будто предчувствовал. Потому что в баре «Наливай и зажигай» работали только страшненькие, прыщавые официантки, чьи тела были накачены тонной жира. Ибо нормальные, примерные девочки устраивали в библиотеках вечера чтения стихов Пушкина и Есенина.

Но я же не совсем нормальная. Мне просто нужны были деньги.

Среди всего этого мерзкого болота, я выглядела аленьким цветочком, в компании ядовитого плюща.

Когда до конца смены оставалось десять минут, облегченно выдохнув, я быстро поспешила в «комнату для персонала», чтобы переодеться, и чтобы как можно скорей слинять из этого проклятого ада, как вдруг, кто-то из дальнего столика махнул мне рукой, громко присвистнув:

— Эй, сладенькая, тащи нам ещё пиваса! Да поживее!

Твою ж…

Как раз в этот момент, поправляя свою пышную, вечно вываливающуюся из тесной блузки грудь, из чулана выползла наша администраторша. Дрожащими руками она поправляла взъерошенные волосы на макушке и одновременно застегивала верхние пуговицы рубашки. А за ней следом, оглядываясь по сторонам, из того же самого чулана вывалился повар.

Обычно, в период сиесты, эти озабоченные голубки трахают друг друга в кладовке. Это я точно знала. Временами слышала их хриплые оры, вперемешку со звоном падающей посуды, и мучалась от накатывающей тошноты.

Именно поэтому «Госпоже» Валерии досталась эта «престижная» должность. Дамочка вела себя как королева, обращаясь с официантками, будто с холопами.

Главный «шеф» и на меня частенько поглядывал. Однажды, даже грязно намекнул, предложив повышение по службе, кивком указывая наглым взглядом в сторону подсобки.

«Да херушки тебе, а не моя честь! Жирная скотина». — Подумала про себя и быстренько смоталась.

Чувствую, долго не протяну в этом клоповнике.

Устало выдохнув, побрела к барной стойке, чтобы обслужить вновь явившихся клиентов. Притащила тяжёлый поднос с пенным пойлом, поставила на стол, грустно выпалила:

— Ваш заказ.

А когда подняла глаза — ужаснулась! Потому что увидела знакомую компашку старшекурсников из соседнего ПТУ. Неприятные ребята. Одеваются как гопники, в дешманские спортивки, купленные за три копейки на колхозном рынке, некоторые из них бреются налысо и постоянно шмалят сигареты.

И эти козлы ко мне приставали. Прямо возле университета, выкрикивая пошлые шуточки, посвистывая вслед, будто шалаве.

— Ты гляяянь! Какие люди в Голливуде, — выдал их лидер — худощавый, прыщавый дебил, — Здаров, милашка! Ты чё тут, работаешь чё ли?

Друзья дебилоида радостно заржали, сплевывая прямо на стол шкурки от семечек.

Я ничего не ответила. Даже старалась лишний раз не смотреть в их жуткие рожи. Бледные, с синяками под глазами… Такое чувство, будто парни часто злоупотребляли порошком.

И я не ошиблась.

— Всего хорошего и приятного вечера. — Промямлила, так, как меня учила «Госпожа Валерия», прижимая к груди поднос. Развернулась, чтобы бежать переодеваться, как вдруг один из отморозков схватил меня талию и грубо рванул к себе на колени. — Прекратите! Отпустите! Вы что себе позволяете?!!

— Да не ори ты! Просто хотим познакомиться поближе! — хохотнул рыжий упырь, пытаясь засунуть свою потную ладонь в вырез моего платья.

А я брыкалась как контуженная, пытаясь вырваться из этой смердячей давки, — Такая сладкая девочка… — Тот, который держал меня в тисках, жадно втянул ноздрями запах моих волос, — Хочешь развлечься, зайка? У нас есть денежки. Мы щедро оплатим твоё время. — Шершавая грабля упала на бедро, скользнула к трусикам, задирая юбку на всеобщее обозрение. — Ммм, какая аппетитная малютка!

«Что? Малютка? Называй так свой хуек в штанах, урод», — я практически выплюнула эту гадость в слух. Но хорошо, что сдержалась.

Вот-вот и меня вырвет!

Ублюдки!

Я не знала, что делать. Эта упоротая свинья практически залезла мне в трусы. И он бы это сделал. Если бы резкая вспышка адреналина не ударила мне в голову.

— На вот, — Лидер гопников брезгливо швырнул мне в лицо две мятые купюры в сто рублей, — Обслужишь нас с пацанами часок-другой. А сдачу оставишь себе.

Они снова истерически расхохотались.

А я разрыдалась…

Ещё никто и никогда настолько сильно меня не унижал.

И за что?

За то, что не обращала на ублюдков внимания?

Мне стало очень стыдно. И очень больно. Как будто меня только что ударили кулаком в лицо, разбивая нос до кровавого фонтана.

Я действовала спонтанно, а больше ничего и не оставалось. Схватила недопитую бутылку со стола и со всей дури треснула пидара по башке.

Поддонок зашипел, матернулся, ослабив хватку, а я, пользуясь моментом, бросилась прочь, в сторону раздевалки.

— Сукааааа! — схватился за окровавленный лоб, а дружки снова взошлись от истерического гогота. — Убьььью, падла!

Но никто из них не бросился вдогонку.

И плевать, что завтра меня скорей всего уволят.

Наверно, я сама не приду.

***

Переодеваться не стала. Просто схватила пальто, набросила поверх униформы и, словно ужаленная ядовитым шершнем, выскочила из забегаловки.

На улице было чертовски холодно. Но я не обращала на этот лютый холод абсолютно никакого внимания. И даже на то, что бежала по лужам в одних только балетках, напрочь позабыв сменить рабочую обувь на ботинки.

Щёки горели, а по воспалённой коже неслись обжигающие слёзы. Меня панически трусило, и я не понимаю почему до сих пор не кончилась от инфаркта.

Вечер складывался ну просто феерически «удачно»!

До остановки оставалось всего пять метров, а дурацкий автобус не дождался последнего пассажира и, громко газанув, тупо смылся в темноте. Падлюка!

Я ему махала, кричала, но водитель, видимо, надрачивал там за рулём, поэтому тупо не посмотрел в зеркало.

Прекрасно!

Следующий будет минут через пятнадцать. А если вдруг опоздаю на последнюю электричку — это будет вообще полная ж*па!

Так! Только не реветь! Не реветь! Не ревеееть, Соня!

Соберись!

Трудности делают нас сильнее.

Так не хотелось тратить лишний раз чаевые. Решила подождать десять минут, а потом уже вызвать такси до вокзала.

Присела на холодную лавочку под прогнившим козырьком остановки и поёжилась от холода, плотнее закутавшись в пальто. На улице ни души. И там, вдалеке, горит всего лишь один мигающий фонарь.

Моторошно и жутко. Как в фильме ужасов.

Так я просидела ещё около пяти минут, пока не услышала рёв двигателя.

Радостно встрепенулась, бросившись к дороге, с надеждой, увидеть автобус…

Но тут же шарахнулась назад, прижимая к груди сумочку.

По пустынной трассе неслась старая «Копейка», из окон машины клубился тяжёлый дым, и на полную мощность звучала идиотская песня «Ран, Вася, ран!»

Ржавая посудина резко тормознула возле остановки. И я практически получила двойной инфаркт, когда за рулём халамидника увидела того самого гопника, из бара, а вместе с ним, на пассажирском сидении, всю его плешивую орду.

— Опана! И снова здравствуй, зайчонок! Что такая зареванная вся, обидел кто?

Из задымлённых окон повылазили остальные кретины.

Их было трое. Трое дрыщавых, прыщавых дебилоидов.

— Ребята, давайте вы просто п-проедете мимо и я не стану звонить в полицию, и сообщать о попытке изнасилования.

— Так, так! А вот это уже не по-пацански, курва! Я ведь просто помочь хотел, подбросить куда надо. А ты чё? Хитрожопая чё ли такая? Ментам она донесёт, ебанатка драная.

Неожиданно, дверца ржавой бляшанки противно звякнула и на влажный асфальт ступили поношенные кроссовки с надписью «Nike».

В панике я шагнула назад и полезла в сумку за телефоном. Но от страха колени подогнулись и я, зацепившись пятками о трещину на тротуаре, упала пятой точкой на мокрый асфальт.

Лидер банды гопников угрожающе закатил рукава спортивки, поправил козырёк кепки, начал приближаться. За ним тотчас же выросли остальные мудаки.

— Н-не подходите ко мне! Мой п-парень боксёр! Он вас прибьёт нахрен! — жалобно застонала, взывая их к разуму.

— Ну да, ну да! — они веселились как полоумные, лыбясь своими чёрными и даже выбитыми зубами.

— Я с-серьезно! Безжалостный! Его зовут Безжалостный! И он неоднократный чемпион нашего города! — Шаг назад, а они вперёд. Назад… Вперёд… Пока не упёрлась затылком в холодный столб.

— Заткнись, сучка! — один из них схватил меня за горло, — Ты тупо наваливаешь! Считай, что тебе сегодня не фартануло. Ничё, так бывает. Мы просто выебем тебя разок, другой и отпустим. Не ссы, тока, ссыкуха. Заплатим. На этот раз нормально баблосов отстегнём. Честное пацанское!

Дружки пришибленно глотнули, интенсивно закивали лысыми кочерыжками, окружив меня со всех сторон.

— Я даже готов заплатить в три раза больше, чем обычной подзаборной шлюхе, чтобы хоть разок вставить свой хуёк в твою породистую пизду.

— Да харэ уже трепаться! Въеби ей «похуина» и поехали трахаться. Кто-то уже должен ответить за дырку в моей башке от бутылки! — заскулил один из парней, тот самый, которого я огрела стекляшкой, потирая ушибленный лоб.

— Та погодите, она же знает, где мы обычно трусим перед парами. Что будет, если сдаст? — обеспокоенно добавил второй.

— Не ссыте, тупая сучка завтра ничего не вспомнит!

— Это точно?

— Ага, наркотишка-то ядрёная.

Вот сейчас мне реально просто захотелось сдохнуть. Уж лучше так, помереть до того момента, как тварюки пустят меня по кругу, да ещё и подсадят на иглу. Но самое печальное будет то, что если я выживу, то завтра ничего не вспомню. Даже их уродливые рожи, чтобы отомстить за боль, чтобы добиться того, чтобы мразей посадили. Далеко и надолго.

Я уже не понимала кто из них кто. Кто что говорит и делает. Я просто пыталась запомнить их лица, перед тем, как почувствовала острый укол в шею. Один из наркоманов держал меня за локоны, а другой в этот момент набирал в шприц какую-то желтоватую жидкость.

Когда я от ужаса закричала во всю глотку, меня сильно дёрнули за волосы и ударили по лицу. В глазах замелькали чёрные пятна и этот удар, эта кошмарная боль на секунду отвлекла от болезненного укола.

Даже если я выживу, а моё истерзанное тело найдут в каком-нибудь диком лесочке, наверно я уже буду заражена ни одной венерической дрянью. От этих мыслей хотелось просто закрыть глаза и никогда не их не открыть.

Давид был прав. Подобного исхода событий следовало бы ожидать.

Сегодня утром судьба подарила мне прекрасный шанс вынырнуть из моего вечного финансового дерьма, но я, идиотка, тупо его пр*срала.

Прости меня, Давид. Ты был прав.

Клянусь, что если снова открою глаза — обязательно попрошу у тебя прощения.

Постараюсь не забыть.

Кажется, Вселенная всё же услышала мои немощные молитвы. Когда меня перекинули через плечо и потащили к машине, на дороге показались яркие фары огромного внедорожника. В этот момент я ещё находилась сознании, но зрение постепенно падало, а кончики пальцев сводила противная судорога.

Резкий визг тормозов. Чёрный «Гелендваген» практически таранит замызганную “Копейку”, котора на его фоне смотрится куском ржавого металлолома.

Дверь тачки буквально слетает с петель от сильного удара, и наружу вырывается реальный демон.

Вы когда-нибудь бывали на Корриде?

Я нет. Но прямо сейчас мне выпала удивительная возможность посмотреть бесплатное, кровавое шоу.

Если бы не машина и одежда, наверно я бы не узнала Давида. Это был не он. А злющий-презлющий монстр мутант. Он не издал ни звука. С ненависть сжав кулаки, озверело бросился на гопников, точными и тяжёлыми ударами превращая каждого из мразей в бесполезный мешок с кровью и костями. Они для него стали пушечным мясом. Живой мишенью. На которой сорвавшийся с цепи цербер отрабатывал свои самые коронные, беспощадные приёмы, снимая напряжение.

В тот же миг меня уронили на пол. Пользуясь моментом, быстро зажмурила глаза, потому что при виде хлещущей во все стороны красной жижи мой желудок практически вывернуло изнанкой наружу. Возня, маты, глухие удары и чей-то жалобный ор — набатом врезались в уши, а по ладоням текли обжигающие кожу слёзы.

В этот вечер я стала ценить свою жизнь. Даже кое-что переосмыслила. А ещё я до остановки дыхания боялась за Давида. Хоть и знала, что это его всем следует бояться. Но всё равно, его костяшки, его внутреннее эмоциональное состояние пострадало из-за моей глупой гордости. Мне захотелось обнять мужчину, попросить прощения, получить успокоение в его крепких, надёжных руках. Мне было очень плохо! Так плохо, что я балансировала на грани истерики.

Сделала несколько глубоких выдохов, приказала сознанию не отключаться. Открыла глаза. Давид с неудержимой яростью мусолил кулаками и ногами уже обездвиженные тела гопников. Их было двое. И выглядели уроды как два сырых, отбитых бифштекса.

А третий? Где их лидер?

В этот момент я увидела, как некая тёмная фигура, прихрамывая, рванула к «Копейке». Третий член шайки каким-то образом улизнул от бойни, вытащил из-под сидения биту и со спины набросился на Давида.

— Давиииид! — в ужасе я закрыла рот ладонями и практически потеряла сознание от шока, когда отморозок замахнутся на мужчину огромной палкой, целясь в голову.

Но боец среагировал молниеносно — рукой поставил защиту. Я услышала глухой удар и тихий мат, а затем Давид с лёгкостью выдрал дубинку из рук нападающего и с яростью швырнул биту в окно «Копейки», разбивая боковое стекло.

Одной рукой держал мерзавца за шкирку, а другой энергично лупил по морде, как будто тренировался на груше, превращая лицо гопника в измельчённый фарш.

Вряд ли такие звериные удары когда-нибудь заживут.

Выражение «До свадьбы заживёт» — это явно не про мастерские увечья, оставленные Безжалостным. Теперь понятно почему Давида прозвали именно так. Он хотел забить ублюдка до смерти, отправив на тот свет.

И он бы это сделал, если бы я вовремя его не остановила.

Вскочила с пола, рванула к нему, повисла на мощной руке громилы, со слезами на глазах некорректно прошептала:

— Не н-надо… Остановись. Убьёшь в-ведь.

А затем немощной тряпкой снова соскользнула на холодный асфальт и, кажется, потеряла сознание. Вероятно, из-за той дряни, которую вколол один из пришибленных утырков.

Последнее, что запомнила — то, как Давид с беспокойством упал передо мной на колени, горячими, измазанными кровью ладонями обхватил моё бледное лицо и слегка потрепал, пытаясь не позволить сознанию упасть в бездну.

Он что-то кричал, выкрикивал моё имя, но с каждой секундой куда-то отдалялся. Потому что его громовой голос звучал словно в пещере.

А последнее, что я успела шепнуть — чтобы он ни в коем случае не звонил в скорую, в полицию и, тем более, моей маме.

Не знаю, понял ли он мой ломаный плачь. Но надеюсь, что да.

О которой… О которой, чёрт возьми, я так долго мечтала.

Чувствую, как куда-то улетаю, как на душе начинают порхать птицы, как сердце, дергается в приятных конвульсиях и подскакивает где-то в желудке, пропуская удары.

— Давид… Я… Я согласна. — Рыдаю от запредельных эмоций.

— Рад, что ты так быстро приняла решение. — А он улыбается, притягивая меня к своей ароматной шее, ногтями царапая кожу волос, усиливая тот сумасшедший аффект, в который я сейчас впала.

— Просто я уже давно хотела сбежать. Но у меня, увы, не было денег. — Оправдываюсь, больше самой себе, чем ему.

— Запомни… Ты моя. Крошка. — Своим поцелуем он поставил очередную метку на моей груди. — Дождись меня. И я заберу тебя. Очень скоро. После того, как завершу одно срочное дело. Договорились?

— Я буду ждать. — С отчаяньем. — Обещаю.

Сладко-сладко целует в шею, поцелуями двигаясь к губам. И напоследок ещё раз берёт мои губы в страстный плен, отчего, я снова чувствую, как по венам хлещет вожделение, когда его острый холм снова вжимается в мой живот.

Будто между нами ничего и не было минутой ранее.

— Сладких снов, куколка. — Быстро отстраняется, направляясь к окну. На секунду замирает, бросает на меня предупреждающий взгляд. — Ты — моя жизнь.

— Сладких снов, любимый. — Не хочу, чтобы Давид уходил. Слёзы льются по щекам. — Дожить бы до следующей нашей встречи. Я уже невыносимо скучаю.

Тихо-тихо успеваю шепнуть, глядя на то, как мужчина бесстрашно выпрыгивает в окно.

ГЛАВА 2 1 .

Эти выходные показались мне настоящей каторгой. Да ещё и так не вовремя совпали с майскими праздниками. Четыре выходных, вместо двух… я думала, что в заточении я провела больше месяца. А ещё думала, что, если вернусь на учёбу, тогда обязательно смогу увидеть любимого. Но как назло моё заключение продлилось больше, чем хотелось бы. А вечером, в понедельник, мать пригласила в гости своего ухажера.

— Соня, надеюсь урок усвоен! — не спрашивала, а констатировала, вырыкнув грозным голосом ранним утром, когда пришла сообщить о важном мероприятии. Я тогда еле-еле глаза продрала, потому что рыдала всю ночь, а она резко шторы распахнула, так, что у меня наверно сосуды в глазах полопались. — Сегодня к нам вечером придёт Виктор. Хочу вас познакомить. Так что вытри слёзы, натяни на лицо приветливую улыбку и притворись, что тебе интересен этот ужин также, как и мне.

Спорить я не стала. Возможно, если эти посиделки пройдут «на ура» она подобреет. И разрешит мне выходить из комнаты не только, чтобы справить нужду.

***

Я устала как проклятая! До самого прихода гостя драила полы, резала салаты, боролась с пылью на шкафах и занималась прочей бытовой ерундой, чтобы ей угодить, чтобы не дай Бог не разгневать вселенское зло, скрытое в женской плоти.

Хрупкой, ранимой на вид. Ровно в девятнадцать ноль-ноль в дверь постучали.

Мать радостно запорхала к прихожей, поправляя свои волосы, срывая с себя кухонный фартук и заталкивая его в подсобку.

Я тоже засеменила следом. Спрятался за угол, глядя на то как она, довольная как мартовская кошка, с улыбкой до потолка открывает дверь, впуская в наш дом немолодого мужчину, выряженного в строгий костюм тёмно-коричневого цвета.

В ноздри моментально ударил стойкий запах одеколона, а по ушам резанул властный бас, от которого вдоль позвоночника рассыпались не очень приятные мурашки.

Мужчина слегка улыбнулся маме, поцеловал её в щёку и вручил букет красных роз.

Как банально и как скучно…

Мне вон Давид подарил целого медведя, сделанного из сотни мелких розочек.

Высокий, худощавый, с тёмно-русыми волосами и карими глазами. От него исходила мощная энергетика. Энергетика власти, холода, стали. Этот человек показался мне чересчур сдержанным. И наверно даже чересчур щепетильным, правильным. Опрятно одетый. Осанка высокомерного, уверенного в себе предпринимателя. Взгляд волевой, оценивающий, сканирующий до самых костей.

Мне хватило и трех секунд, чтобы понять, что этот человек весьма непростой тип. И у меня, определённо, не возникло и грамма симпатии по отношению к его персоне. Хотя, возможно я… либо ревную, либо просто без настроения, либо мне нужно время, чтобы узнать «нового папика» поближе.

И да! Мать говорила, что он следователь. Весьма важная и весьма серьёзная шишка в нашем городе.

— Спасибо, Виктор! Они чудесные! — пропела маман, бережно взяв в руки ароматный «веник», — Пойду поставлю цветы в воду. А ты проходи в гостиную, чувствуй себя как дома! — затем, тон её голоса резко изменился, — Соняяяя! Ты где? Почему гостей не встречаешь?! Проводи Виктора в комнату.

Мне пришлось отклеится от стены и, натянув лживую ухмылку, полететь исполнять приказы главнокомандующей.

— Здравствуйте. Я Соня. — Поздоровалась с мужчиной, протянув руку.

— Привет, Соня. А я Виктор. — Крепко сжал мою ладонь, тряхнув в воздухе. —Красавица! Очень похожа на свою мать.

— Спасибо. — Смущённо.

Если честно, хотелось вырвать свою руку из его неприятной хватки. Такие холодные и шершавые руки… Брррр! Я словно только что коснулась ледяной, бездушной статуи.

— Мама о вас много рассказывала. — В конце концов вырвалась из острой давки.

— Правда?! Весьма приятно. — Лукаво дёрнул уголком губ, продолжая дырявить меня своими жутким, ястребиными зрачками.

Интересно, он всегда так пристально, так некультурно разглядывает людей?

Наверно уже мысленно строчит на меня досье в личную картотеку.

Холодный, чёрствый солдат. Чересчур педантичный, и очень, очень подозрительный. Я бы не стала с таким связываться, даже, если бы он был единственным мужчиной на планете.

— Идёмте в комнату. — Кивнула в сторону гостиной. — Ужин стынет.

***

В принципе посиделки прошли нормально. В меру скучно, в меру терпимо.

В основном право голоса предоставлялась Виктору. А я просто молчала, ковыряясь вилкой в салате из капусты. Аппетита не было совершенно.

Они общались на самые разные темы, в основном о работе, о друзьях, о каких-то там дачных посиделках, я лишь изредка вставляла свои пять копеек, чтобы не злить маму. Вон как уже нахмурилась! Даже пнула меня ногой под столом, чтобы улыбнулась, и чтобы не игнорировала беседу.

Мне было даже не интересно, где и как именно они познакомились. Я просто мечтала, чтоб меня оставили в покое. Чтобы они просто взяли и исчезли из моей жизни! Словно их никогда и не было… Чтобы вместо них, рядом со мной, до самой смерти, находился мой Безжалостный.

Знаю, что нехорошо так думать о родной матери… Но я искренне желаю ей счастья. А ещё желаю, чтобы она жила на другом конце планеты. Без меня. И всё у неё было бы намного лучше, чем сейчас.

***

Прошло несколько нудных часов. Посиделки близились к концу. Я уже во всю зевала и шаталась как будто выдула пол-литра самогонки, как вдруг… Виктор решил остаться у нас с ночевкой.

А мама, конечно же, выступила инициатором этого действия.

Божееее!

Это самое ужасное завершение вечера!

Я даже не хотела представлять себе то, что творилось там, в соседней комнате!

Заткнула уши берушами, да ещё и под одеяло залезла, боясь услышать их отвратительные стоны.

Хорошо, что я быстро уснула. Спасибо моему организму и напряженному дню. Ведь за этот день я превратила нашу квартиру в стерильную операционную.

***

Утро выдалось безрадостным. Я проспала!

Я опаздывала на пары и прямо в дверях ванной столкнулась с Виктором — неуклюже вписалась лбом в его бетонное плечо. В момент столкновения, я с мольбой поблагодарила небеса, что на нем уже была одежда. Иначе моя юная психика бы не выдержала.

— Доброе утро, Соня. Осторожней! — хохотнул, — Торопишься? Поехали, подвезу.

— О, нет, что вы! — смущённо отскочила на безопасное расстояние, скрестив руки на груди. Не хватало ещё, чтобы мать увидела, насколько опасно я перешла черту между нашими телами. Без разбирательств задушит своей больной ревностью.

— Тебя забыли спросить. — В груди всё похолодело, когда за спиной раздался недовольный голос хозяйки квартиры. — С сегодняшнего дня Виктор будет жить с нами.

Это был выстрел. В спину. В упор. Не думала, что подобные глупости прожгут её разум настолько быстро.

— И сегодня, как и завтра, и после послезавтра он будет возить тебя в университет. А затем, забирать обратно.

Извините, но ему что, делать нечего?

Работы что ли не хватает??

— Мы уже всё обсудили, дочка. Поэтому давай пошевеливайся. Опаздывать — дурной тон.

***

А что я могла сделать? Кричать, бросаться с кулаками на мать, на этого самодовольного придурка, чтобы доказать им, что я не бездушная вещь?

Я ведь никто.

Мое мнение никому не интересно. Я просто мамина послушная зверушка, которую она рожала непонятно зачем, или рожала просто потому, что аборт у нерожавшей женщины может вызвать тучу страшных последствий.

Вместе с Виктором мы спустились во двор и сели в машину.

— Не грусти, чего нос повесила? — хихикнул мужчина, выезжая со двора. — Маму надо слушать. Она очень за тебя переживает.

Я отвернулась к окну, крепко зажмурив глаза. На ресницах уже начинала скапливаться влага.

Да, естественно, чего мне грустить?

Мне девятнадцать лет, и я чувствую себя каким-то комнатным животным, у которого нет чувства собственного достоинства.

Но мне, к счастью, надоела такая собачья жизнь, на постоянной привязи.

Шаг вправо… шаг влево… Расстрел!

Сегодня… я нахрен… просто сбегу.

И фиг вы меня остановите!

***

Когда мы подъехали к студенческому городку, Виктор припарковался на стоянке, а когда я попробовала открыть дверь, она оказалась заблокированной. Мне стало моторошно.

— Соня, можно поговорить? — в голосе мужчины больше не было ни грамма радости.

— Поговорить? О чём? О моей маме? У вас с моей мамой все серьезно?

— Хм... Думаю да. Но нет, не о ней.

— О чем будет разговор?

— О твоём друге. — Выждал паузу, а у меня будто сосуды в голове лопнули, когда я с ужасом поняла, что сейчас он будет меня пытать. — Я знаю, что ты связалась с не очень хорошими ребятами. Твоя мать переживает.

Так и знала!

Как же раньше не догадалась?!

Следователь… Важная шишка в нашем городе!

Совпадение?

Нет. Не думаю.

— Вы наверно только из-за этого с ней? Чтобы подобраться ко мне? А заодно и к моему парню? Но это глупый ход, Господин следователь! — Перекривляла выскочку, — Давид порядочный гражданин. Не обязательно, что если у человека на теле имеются татуировки, то он типичный беззаконник.

Господи! Как же дико я устала от этих дурацких стереотипов!

— Что за глупости! Мне нравится твоя мать, Соня. Ты ведёшь себя некрасиво. Просто ты должна нам помочь. Скажи, ты замечала что-нибудь странное, что-нибудь подозрительное в поведении Давида? — выплюнул свои грязные намеки, агрессивно клацнув челюстями.

— Нет.

— Эта шайка качков у нас, у следственного комитета, под наблюдением. Они приехали в наш город недавно. Именно после их приезда начали твориться жуткие вещи... Ограбления, драки, и даже убийства.

Стоп! Что? Шайка?? Он и про братьев Давида знает??

С ума сойти!

— Д-Давид тут не причем, — на глазах навернулись едкие слезы, но я старалась всеми силами их сдержать, чтобы следак не догадался, что он надавил на больное, — Я ничего не знаю! Отстаньте! Выпустите меня! Иначе разобью стекло!

Не дожидаясь пока он отключит блокировку, сама это сделала, и быстро выскочила из машины.

***

После нашего разговора я долго не могла прийти в себя, долго не могла успокоиться. Меня трусило до холодного пота, настолько сильно, словно я подхватила смертельную лихорадку. Наверно больше всего потому… что мои догадки начали становиться реальностью.

Неужели Давид... он… преступник?

Я опоздала на пару. Никак не могла расслабиться... Умыла лицо холодной водой, но даже это не помогло. Потом, дождавшись перерыва, просто попросила телефон у подруги, чтобы позвонить любимому.

Придётся уйти с занятий. Да и вообще какого лешего я ещё до сих пор нахожусь тут, в университете? Всё равно учёбу придётся бросить.

— Давид, это я… — глотая буквы, прикрывая рукой динамик смартфона.

— Девочкааа? — любимый часто-часто дышал, пытался отдышаться, вероятно, находился в спортзале, на тренировке, — Как же я рад тебя слышать!

— Можешь забрать меня? Пожалуйста. — Скулы свело от отчаяния.

— Конечно, детка. Хоть сейчас! Где ты? Что случилось? Твой голос дрожит? Тебя кто-то обидел?

— Долгая история. Мне просто всё надоело. Мать установила за мной тотальный контроль. Привела в дом мужика, теперь они вдвоём ходят за мной по пятам. Хочу сбежать. Сегодня. Только вещи кое-какие заберу. — О других подробностях нашего разговора решила промолчать. Не было времени.

— Я понял, милая. — Взволнованно выдохнул в трубку. — Встретимся через два часа на нашем месте. Очень тебя люблю, маленькая. Береги себя. Обещаю, что буду заботиться о тебе до тех пор… пока смерть не разлучит нас.

***

Спустя несколько минут приятного общения скромняжка немного расслабилась. А затем вдруг решила поинтересоваться моей личной жизнью. Этого я и боялся. Даже больше, чем позорного нокаута на ринге.

— Расскажи немного о себе, о своей семье, чем занимаешься?

А рассказывать то нечего. Я на фоне этой крошки прыщ на заднице. Дома у меня нет, семьи тоже. От отца-ублюдка, который убил мою мать и покалечил сестру, сбежал еще в двенадцать лет. А дальше улица воспитала. Попрошайничал. На выклянченную на рынке мелочь покупал асептолин в аптеке, разводил водой из канавы и с пацанами-беспризорниками бухал за отстойную жизнь. А потом два дня без передыху блевал. Об этом ей чё ли рассказывать? Как прошло моё детство?

— Да мне особо нечего тебе рассказать. — Пришлось вешать лапшу. — Сирота я. Полжизни в приюте тусил, а после на заводе пару лет отпахал. Потом уже с парнями познакомился, и мы потихоньку-помаленьку открыли свое дело — спорт, качалка, продажа стероидных препаратов. Арендуем спортзалы и у нас свой интернет магазин. Ну ещё в подпольных участвуем, кочуя из одного города в другой, когда стартует сезон боёв.

Конечно же я ей наваливал. Просто не хотел, чтобы малышка в первый же день нашего свидания умчалась от меня как от холеры.

Она ведь вон какая... нежная вся, чувственная, крохотная... Как цветочек. На пианино играла, рисовала, языки знает на уровне таланта. Да я против неё — как золото, рядом с тухлым дерьмом.

Так стыдно... Не пара ей, мляха. Но не могу ничего поделать с этой идиотской зависимостью! Не могу оторваться. Она — мой личный сорт анаболиков.

Которого мне всё мало, мало и маааало! На который я млин подсел, словно зависимый нарик.

Кто знает, быть может эта девушка была послана мне судьбой неспроста? Явно ведь. Две встречи за два дня — не случайность. Сердцем чувствую, что эта Крошка — моё спасение. Она ворвалась в мою дерьмовую жизнь как единственный лучик света в гиблую Преисподнюю. Возможно, ради неё я начну меняться. Ибо за моей спиной стелется шлейф из смердячей грязи, вперемешку с грехами.

Я вовсе не тот, за кого себя выдаю. У меня есть много страшных секретов. Я сущее зло, и ей бы стоило держаться от меня подальше. Но мы обои впали в зависимость. И нас обоих дико штырит, ломает, от одного только взгляда.

Не знаю, что с этим делать.

Вырвать из сердца эти чувства… Не могу!

С ней быть хочу. Понял, что нужна мне. Как пища, как кислород, как ежедневный жим лёжа, как двойная порция протеина!

Переклинило и всё. Точка. Назад дороги нет.

Сплю и вижу, как она со мной рядом спит. Под боком. Еду готовит, вместе на треню провождает. И там же на тренажёрах в перерывах между подходами пошло ласкает…

Уже вторую ночь подряд вижу её во сне... и во мне. Совершенно голую.

Захотелось прямо сейчас наплевать на мораль и подрочить под столом, глядя на то, как на её алых губах блестит белая пудра. А воображение уже во всю буянит, утверждая, что не пудра — это вовсе, а мой сладкий белок.

Стоп!

Мотыльнул головой, мысленно врезал себе по морде, чтобы не отвлекаться.

А то некрасиво всё-таки.

Взял в руки салфетку, поддался вперёд, заботливо промокнул привлекательный ротик Сони кусочком мягкой бумаги, наслаждаясь тем, как её зрачки мгновенно расширились, а щёчки превратились в переспелые помидорки.

Она скромно улыбнулась, кончиком языка облизнув остатки крема.

Фак!

А я уже взглядом искал уборную, чтобы отлучиться ненадолго с целью поменять трусишки, испорченные неконтролируемой поллюцией.

***

Время завтрака близилось к кульминации. Я спросил, какие планы у милашки на сегодняшний вечер — она ответила, что спешит на пары, а затем на работу.

При слове «бар» в венах закипел опасный яд.

Такой хрупкой девушке не место в подобном отстойнике. Особенно по вечерам.

Страх, разбавленный ревностью выкрутили меня наизнанку, и я практически выпустил своего дикого быка из загона.

Она теперь моя. И точка.

С деньгами у меня проблем нет. С характером — возможно. С сексуальным недержанием — точно есть кое-какие проблемки. Но это мелочи.

Самая главная проблема — мой секрет. Как я реально зарабатываю на жизнь девчонка никогда не узнает.

Моя просьба, касательно полного материального обеспечения, была грубо отвергнута. Я дам малышке время. Она сделает всё, как я пожелаю.

Для начала, нужно завалить лапочку подарками. Окунуть в сладкую жизнь, наполненную чистой ванилью. Немного разбаловать, так сказать. И она обязательно передумает.

Скорей всего рядом с ней не никогда не было настоящего мужика. Я растерялся. Не думал, что она отвергнет моё предложение. Просто потому, что ещё никогда не встречал таких уникальных девушек. До сегодняшнего дня все мои бабы обожали развлекаться за мой счёт. Я просто привык, что мне никогда не отказывают. Именно это и зацепило в девчонке. Азарт.

В том, чтобы добиться и завоевать недостижимое.

***

Этим вечером я не находил себе места. В груди было как-то паршиво. Давило, жгло, одновременно пульсировало. Не знал, как отвлечься. Следующий бой только послезавтра. Но напряжение в мышцах росло с каждой секундой. Неистово хотелось расквасить кому-то хлебало. Но больше всего душонку выворачивало от невозможного переживания.

Всё думал о моей маленькой девочке. Не смог смириться с тем, что она снова пошла работать в рассадник для наркоманов. Грязные мысли разъедали мой мозг, поэтому, схватив куртку, выскочил из дома, прыгнул в тачку и газанул в сторону наливайки.

Что бы было, опоздай я хоть на минуту?

Трудно даже представить. Я бы сдох. Порвал бы сначала на куски всех гопников района, а затем и себя разорвал, потому что не проявил должной твердости при общении с Соней.

Я увидел её совершенно случайно. На остановке, прижатой спиной к столбу.

Какой-то дрыщавый урод держал её за волосы и что-то шипел в лицо. Мразина была не одна. То, чего я так люто боялся, воплотилось в реальность.

Меня переклинило. Обычно в подобные моменты я напрочь теряю контроль, когда в венах хлещет сумасшедшая ярость.

Ногой вышиб дверь тачки, вылетел на улицу и озверел до пены на губах!

Эти самоубийцы только что вырыли себе могилки. Даже не помню, когда в последний раз так срывался. Вот так вот, чтобы до искр перед глазами, до огня в мышцах! От души въебашил каждому уёбку в порядке очереди. Вырубил с одного удара. Кажется, чьи-то мозги все же вылезли через уши, когда я лупил по этим ходячим мешкам с дерьмом руками и ногами, вымещая на тварях всю свою вселенскую месть.

А Соня… она обмякла на грязном асфальте. Её крохотное тельце подбрасывало от дрожи. Блять! Кажется, эти гандоны всё же успели что-то с не сделать!

Самое худшее оправдалось.

Рядом с девчонкой я увидел использованный шприц.

Конец.

Пидарам не жить.

***

Из последних сил она рванула ко мне, повисла на руке, когда я схватил одного из уёбков за шиворот и энергично хуярил разбитым в кровь кулаком по его окровавленной роже. Безжизненным огрызком ублюдок немощно болтался в воздухе. Только его тело периодически подёргивалось от сильных ударов. Если бы не девушка, я бы точно забил мразину до смерти.

Она остановила. Умоляла отпустить. Затем, издав странный хрип, закатила глаза и упала на пол. Именно это спасло жизнь отморозкам — я отвлекся.

Нужно было немедленно отвезти Соню в больницу.

Вот только она умоляла этого не делать. Это было её последняя, просьба перед тем как малышка лишилась чувств.

Маячить на глазах у ментяр и общественности мне тоже не очень хотелось. Поэтому я решил разрулить беду самостоятельно.

Подхватил худышку на руки, крепко прижал к груди, понёс к машине.

Адская дрожь не покидала мои мышцы до самого утра, а по венам хлестал кипяток.

— Что же ты натворила, девочка? — Поцеловал в лоб, осторожно укладывая на заднее сидение, — Из-за тебя я практически стал убийцей.

ГЛАВА 2 2 .

С шоппингом было покончено, мы снова сели на байк и теперь уже отправились в спортзал. Не успели было припарковаться, как нас со всех сторон окружили улыбающиеся школьники с рюкзаками за спиной.

— Ребяяят, ребят! Это ведь Безжалостный.

— Невероятно!

— Точняк это он!

Шпана налетела на Давида словно саранча, пока он заботливо снимал с меня шлем и помогал спуститься с байка на землю.

Ну ничего себе! Он прям местная знаменитость среди подрастающего поколения. Улыбка парализовала мое лицо, до покалывающей боли, когда ребятня восторженно вопила, тыча пальцами в моего, так сказать, парня, заваливая боксера вопросами и одновременно делая селфи.

— Можно автограф?

— А как нам накачаться до такого уровня?

— А вы не знаете где можно купить стероиды?

Посыпалось со всех сторон.

Давид закрыл меня своим габаритным телом от надоедливой мелочи, грозно гаркнув:

— Так мелкота! А ну быстро, марш в школу!

— Ну пожалуйстааааа, — заскулили щенки.

— Быстро валите на занятия, рано вам ещё тестостерон фигачить. Пипки не отросли. Хотя бы шестнадцать исполниться — приходите на треню. Поговорим. — Деловито хмыкнул, но всё же расписался им на память на ранцах.

Когда мужчина общался с детьми, он даже присел на корточки, чтобы мелкой школоте было лучше слышно.

Если для меня этот человек был чересчур огромным, то что можно сказать про детишек? Они на фоне «Чемпиона ринга» смотрелись и вовсе крохотными муравьишками.

— Спасибо, Безжалостный! И удачного боя! — детишки шустро разбежались кто-куда.

И снова я улыбаюсь до адской боли в челюстных суставах!

Какой милый.... Ну серьезно! И детей кажется любит. А дети вооон как его любят! Местная знаменитость

По глазам видно. Сейчас они такие добрые, нежные, совершенно не такие, как во время драки.

Два разных человека в одной оболочке — ангел и демон.

И меня, если честно, чертовски заводит эта взрывоопасная смесь!

— Прости. — Самодовольно поправляет непослушную чёлку, — Вот так всегда! Пристают паршивцы! Приходится пинки раздавать. — Похвастался.

Сложил ручища на груди, усмехнулся. Довольный, самолюбивый бог Олимпа!

К меня как обычно слюна потекла на его стальные бицепсы, обтянутые кожанкой, а глаза ослепли от идеальной белоснежной улыбки.

Не уж то реставрация?

Каждый зуб один к одному.

Сверкает как в рекламе пасты «Блендамед». Не удивительно. Он ведь боксер. Видать, зубки у этого бешеного драчуна уже в свои тридцать полнейшая керамика.

— Ладно, девочка, пошли. Нужно ещё подготовиться к бою — отработать несколько ударов с братьями в спарринге. Так, для разогрева. — Оправдался.

— Как скажешь, — промямлила, направляясь в помещение со стеклянной дверью, с вывеской с изображением полуголых мужиков со штангой в зубах.

Очень смешно!

На подходе к миру «Похоти и совершенства», я почувствовала, как мои бедные ноги превратились в вату.

Стеклянные врата Рая отворились и… я споткнулась на ровном месте. Электрические заряды пронеслись по всему телу, внутренности вывернуло наизнанку! И если бы Давид вовремя не придержал бы меня за локоть, я бы неуклюже растянулась прямо на этом миленьком коврике в виде сердечка с надписью «Welcome».

Осмотрелась... Большое светлое помещение с огромными окнами, заставленное разнообразными машинами для наращивания мышц. Чуть дальше, в соседней комнате, расположился импровизированные ринг, на котором двое сексапильных парней, в одних только трениках, приспущенных на бёдрах, отрабатывали четкие удары в специальную перчатку. И эти горячие хлопцы — ну просто копия друг друга. Как зеркало. Они близнецы.

— Это Молот и Наковальня, — Давид похлопала меня по плечу, подталкивая ближе к ребятам.

— А в р-реальной жизни они кто? — прерывистый выдох, я близка к глубокому обмороку.

— Антон и Егор.

— Салют, детка! — воскликнул один из бойцов, продолжая наносить мощные хуки в перчатку своему напарнику.

— Здаров, чемпион! Не хошь и нам представить свою новую девчушку? — помещение наполнилось хриплым басом, а там на тренажерах я увидела ещё двоих верзил, которые в паре делали жим лёжа. Один здоровяк — темноволосый бородач с серёжкой в левом ухе, лёжа на спине, подбрасывал то вверх-то вниз тяжеленную штангу, увешанную металлическими блинами, а другой амбал его подстраховывал. Когда напарник повернулся ко мне лицом, одарив лучезарной улыбкой, я вдруг поняла, что знаю этого мальца — голубоглазую гориллу с татушкой быка на выпуклой, гладко выбритой груди.

Буйный.

Каринкин хахаль.

— Это Соня. Она моя… — Дальше он запнулся. — Подруга.

— Та самая, о которой ты нам все уши прорычал. — Темноволосый бородач с карими глазами лениво отбросил в сторону штангу, будто это был безвестный веник, а не стокилограммовый штырь, и, покрутив руками, размявшись, встал с тренажера. — Приятно познакомиться, я Димон. — Протянул рук в знак знакомства.

Если прикоснусь к нему, кому-то срочно придётся сделать мне искусственное дыхание, чтобы спасти от обморока.

Мысленно перекрестилась и осторожно вложила в его медвежью пятерню дрожащие пальцы. Меня шандарахнуло молнией! Будто прикоснулась к оголённому проводу, не иначе.

Восхитительные мужчины! Никогда не видела ничего подобного!

До сих пор не могу унять восторг. Супер! Без лишних слов. Одни эмоции.

Давид ещё немного пообщался с Димоном, но я, к сожалению, не могла сосредоточится на их разговоре, потому что перед глазами постоянно мелькали их совершенные кубики пресса, на которых поблескивали капельки пота, их каменные мышцы, которые сжимались и разжимались во время тренировок, их упругие, подкачанные задницы, втиснутые в боксёрские шорты, приспущенные на аппетитных бёдрах.

А ещё у меня между ног неприлично мокрело, когда я в наглую таращилась на их интересные татуировки с оригинальными узорами.

Когда я снова взглянула на братьев с забавным прозвищем «Молот и Наковальня» то, тут же побледнела от шока. Руками вцепилась в локоть Давида, что-то невнятное промычала, глядя на то, как парни принялись делать друг другу инъекции в бицепсы.

— Д-давид…

— Тшшш, девочка, — придержал меня за талию, — Это не то, что ты подумала. Это просто синтол. Не наркота. Мы за здоровый образ жизни.

Буйный с Димоном (именуемый «Потрошителем») гласно расхохотались, толкая друг друга в бочину локтями.

Уколов друг друга, близнецы устроили махач кулаками.

Специально, чтобы передо мной повыделываться.

— А т-ты, ты тоже делаешь такие инъекции? — с испугом в голосе.

— Ты что, у меня всё своё, натуральное. Я чистый потомок русских богатырей.

Ага, твои потомки наверно раз сто уже в гробу кувыркнулись, если бы узнали, что вместо коня ты щеголяешь на байке, а вместо медовухи, прямо за рулём квасишь пивас.

Это шутка, конечно же. При мне Давид никогда не пил за рулём.

— Я-ясно. — Расслабилась.

Что ещё за синтол? Я не понимала, но исходя из интонации, интуитивно поверила его словам. Надо бы погуглить. Наверно какой-нибудь жутко мощный гормон.

— Крошка, мне нужно будет немного помахаться с братишками, подождёшь? Там за углом есть кафе, можешь сходить перекусить, прогуляться. У тебя в запасе ещё два часа.

— Хорошо. Я, пожалуй, пойду, подышу воздухом.

О, даааа! Бегом, бегом прочь, на улицу, на воздух!

Мне нужен таймаут, нужна передышка, нужен глоток чистого кислорода!

Иначе… иначе грядёт скорый обморок.

Меня никто не готовил к встречи с реальным ходячим Божеством!

Не думала, что они действительно… такие, мать их, горячие красавцы!

Давид будто мысли мои прочитал, раз предложил выйти прогуляться. Неужели настолько заметно? Что я в ступоре, а мои щёки будто облили кипятком.

В этот миг я ненавидела и презирала своё дурацкое смущение!

Думаю, что любая бы на моём месте ужа давно бы кончилась при виде всей этой полуголой, бесподобной красоты.

Поэтому мне срочно нужен был глоток свежего воздуха!

С радостью побегу в кафе, потому что я ещё очень молода, чтобы умирать… От переизбытка чувств, от сумасшедшего сердцебиения, от невыносимых спазмов внизу живота.

Я вылетела на улицу ещё до того, как Давид снял свою футболку и забрался на ринг.

Иначе, реально отправилась бы в больничку, а не на бои.

До того долгожданного момента, когда бы увидела его мастерский нокаут, адресованный врагу.

***

На часах восемь утра. Давид до сих пор спит, пока я пытаюсь прийти в себя после ночного кошмара, который я пережила будто на собственной шкурой, в самой, что ни на есть реальной, реальности. С сумасшедшей дрожью в пальцах тянусь к стакану с водой, как вдруг, мой взгляд останавливается на телефоне Давида, который лежит на моей прикроватной тумбочке.

Соблазн был слишком велик… Внутренний голос нашептывал: «Возьми! Смелей! Пока он спит!»

Залпом осушила стакан, но вода не потушила тот пожар, который разыгрался в моей глотке после ночи аномальной лихорадки. Несколько раз я оборачивалась на спящего мужчину, несколько раз тянула руки к телефону... но так и не решалась прикоснуться без спроса к чужому. Телефон — это как маленький блокнот. Там может быть спрятана целая жизнь человека. По картинкам, или по фотографиям, можно определить черты характера его владельца.

Внутренний голос кромсал меня ржавыми топорами.

Нужно сделать выбор. И сделать его прямо сейчас.

Сил ждать, терпеть, реветь… больше нет!

Соня…

Что же ты выберешь?

Сладко зло?

Или горькое… но добро.

Если бы телефон сам бы не мигнул, я бы наверно не решилась.

Как раз в этот момент, когда я топталась на месте, Давиду пришло сообщение.

Виброзвонок меня конечно же напугал. Поэтому, подскочив на месте, сама не поняла, как так быстро схватила в руки «Айфон».

Сообщение высветилось на главном экране.

Виски сдавило в тиски, а лёгкие превратились в гранит, когда я прочитала всего несколько слов от абонента с именем «Макс»:

«Сегодня идём на кита. Через час, как обычно».

Что за ерунда?

Они что, собрались на рыбалку?

Фууух!

С облегчением выдохнула, радуясь, что о ни о какой расчленёнки там и в помине не было и намёка.

Но не тут-то было…

— Дай сюда!!! — телефон выпал из рук, когда мне на ухо, будто морозной лавиной, обрушился грозный, мужской рык, — Я, по-твоему, что — инвалид?! Сам дотянусь!

Что?

В чём дело?

— Т-там сообщение пришло. С-случайно увидела. — Заикаясь.

Мне было страшно глянуть на него даже одним глазом. Я узнала его только по одежде, в которой он вчера ложился спать. Всё остальное — будто принадлежало другому существу.

Уснул одним человеком, а проснулся… монстром.

Таким заведённым я видела любимого лишь пару раз. И тогда я поняла, что это сообщение не просто предложение от братьев сходить на рыбалку, а кое-что весьма важное. Например, зашифрованное послание.

«Ты должна будешь сообщать мне о каждом его шаге! — в голове зашипел голос Виктора, — О любом! Даже если ему приспичит по нужде! Иначе… кто-нибудь снова пострадает. Соня, ты ведь умная девочка! Жизнь других людей, невинных, беззащитных граждан, в твоих руках. Будь благоразумной!»

Исходя из необъяснимой вспышки гнева, я попала в точку. И еще я задела его гиперчувствительное ЭГО.

— Дай сюда! — он буквально вырвал с пальцами свой телефон из моих рук и с ненавистью уставился на экран. Несколько секунду молчал, а потом сжал смартфон настолько сильно, что я подумала — раздавит. — Больше никогда не трогай мои вещи без моего разрешения, Соня!

«Соня», не «Крошка» — вот ещё одно доказательство, что он злился, когда назвал меня по имени.

— Неужели! — Чёрт! Кажется, лихорадка продолжается! Поэтому я забила на инстинкт самосохранения, ляпнув дурацкую глупость. — Получается, что если я просто захочу посидеть на стуле, мне нужно спрашивать ТВОЁ разрешение?

Давид в спешке начал одеваться. Рывком натянул джинсы, футболку, нервно взъерошил пальцами волосы.

— Просто помолчи. — Практически спокойно. — Не трогай меня сейчас.

— Уезжаешь?

— Да. Сделаю одно дело и потом можно будет собирать чемоданы. — Подошёл ко мне, без каких-либо тёплых чувств поцеловал в щёку. Холодно так, отстраненно. Я бы так даже бродячую собаку не поцеловала. — Дождись меня. Прошу… — чуть мягче добавил, всматриваясь в моё лицо своими тёмными, практически чёрными зрачками, в которых кишел настоящий хаос, при этом продолжая поглаживать мои скулы большими пальцами.

— Давид... — Не выдержала. Мне захотелось прямо сейчас расставить все точки над «i»! — Что значит это сообщение? Куда ты уезжаешь? Это ведь… ты ведь… не причастен к тем нападениям и грабежам?

— Если захочешь есть — в холодильнике полно еды. Часа через три буду.

— Давид! Давид!!!

Но он даже не обернулся.

Хлопнул дверью, выскочил во двор. С такой яростью хлопнул, что стёкла на окнах задрожали волнообразным ходуном.

ГЛАВА 2 3 .

Я реально как серийный, жаждущий секса маньяк, пялился на её пышную попочку и не мог сосредоточится на тренировке. Пару раз даже про*бал несколько ударов. Димас конкретно так по печени вжарил и сам ошалел, что впервые смог надрать задницу Безжалостному.

Млять! Джинсы, которые я ей подарил — были бомбезными!

Так странно… Никогда не думал, что настолько помешаюсь на девчонке.

Удивительные ощущения! Всё готов ради неё сделать. Даже в космос за луной смотаться.

— Ты это дело брось, парень. Совсем охренел? — Димон взбунтовался, когда понял, что я знатно протупил.

Мы только начали махаться, а у меня уже синяк под рёбрами намечается.

— Да я специально поддался, — захрипел, растирая пульсирующую шишку, не отрывая взгляда от двери, в которой исчез мой личный сорт героина.

Херь это всё. Завтыкал. Просто задумался, что там у моей малютки спрятано под маечкой. Фааак! Снова придётся бежать в туалет, снимать напругу в штанах. Иначе, ну никак не сконцентрироваться!

— Окей. Надеюсь, что в Подполье ты будешь более собранным. Это ведь всё из-за девки? Лучше бы ты отправил её домой. А ещё лучше забыл. О ней. Навсегда. Ты какой-то странный в последнее время.

— Нет. Я в норме. Просто в глаз что-то попало… — Наигранно почесал перчаткой левое веко.

Димон недовольно нахмурился:

— Не упусти шанс стать чемпионом, бро. Сегодня твой решающий бой. Выиграешь — и может кто-нибудь действительно важный тебя заприметит. Тогда ты реально можешь стать звездой, а не хрустеть костяшками за копейки в обители крыс и плесени.

Киваю.

С ним невозможно не согласиться.

***

Около часа мы отрабатывали новые удары и приёмы, а затем я шурую в зону с тренажерами, чтобы маленько подтянуть мышцы перед финальным поединком. Сегодня я должен выложиться на ринге все сто. И даже больше. Не только перед публикой, но и перед моей маленькой музой.

О, да!

Помимо Крошки, теперь я буду назвать её муза. Соня — единственная девчонка, при виде которой я как придурошный школьник кончаю в собственные трусы. От одного лишь этого нежного взгляда, от одного лишь едва ощутимого прикосновения яйца взрываются в хлам! Наполняются пульсирующей спермой, превращаясь в свинцовые гири! Что за ху*та? Мне даже становится трудно ходить. Эти шары так и тянут “ко дну”!

Даже не замечаю, как губы растягиваются в довольной ухмылке. Всегда так… стоит лишь на миг подумать о девчонке. Хотя, че там! В последнее время я лыблюсь как невменяемый психопат, двадцать четыре часа в сутки. Потому что все это время думаю лишь о Крохе.

— Ты чё такой довольный? Чё лыба до ушей? — в комнату заваливаются близнецы.

Швыряю на пол штангу, выдыхаю, заканчивая последний подход, как вдруг замечаю, как эти упыри ржут и пялиться на мой острый стояк, который таранит влажные от усиленной тренировки треники.

— Парни, я кажется того... — невнятно лепечу, залпом осушая бутылку с водой, но они перебивают.

«Влюбился» — практически ляпнул это дерьмо в слух.

— Может шлюх снимем после боя и отпразднуем ещё одну победу?

Больше никаких шлюх! Отныне буду дрочить в собственный кулак и думать только о ней. Дам ей время. Столько, сколько захочет. Чтобы привыкнуть, чтобы принять решение лечь со мной в койку. Тогда, когда она сама захочет.

Я сбрендил!

Что за чертовщина такая?

Не узнаю себя. Не я это.

Хотя, если честно, новый я нравлюсь себе больше.

— Идите нахрен со своими шлюхами. Не могу больше ни на кого смотреть. Что со мной, бля?

— Ты просто лошара. — Отвечают хором, продолжая давиться хохотом.

В комнате появляется Димас с Максом. Теперь все в сборе.

Димас мнётся, но всё равно выходи в центр помещения и уверенным тоном вещает:

— Слушай, бро ты это… — неловкая пауза, — прекращай свои понты. Нам не нужны проблемы. Не связывайся с девкой. Не влюбляйся. Сам знаешь, что будет.

— Или её грохнут. — Рычит Егор.

— Или тебя. — Продолжает Антон.

— Или всех нас. — Выносит свой вердикт Макс.

— А что будет, когда правда вскроется? За собой бедолажку потащишь? Долго ведь на одном месте не засиживаемся. — Димон смотрит на меня исподлобья, будто собирается бросить вызов.

Близнецы прекращают ржать. В воздухе начинает вонять презрением.

Я не собираюсь молчать, обдумывая это дерьмо. У меня на уме есть только один выход.

— Нет. Я просто уйду “на пенсию”. — Заявляю твёрдо, с уверенностью, с хрустом в кулаках.

— Дебил. — Димон лукаво корчит рожу. — На завод пойдешь? Там ты особо бабла на лечение сестрёнки не заработаешь.

— Выбирай… Или братва, или шлюха. — Макс окончательно теряет страх.

Вот тут я не выдержал.

Рехнулся! С катушек слетел и превратился в лютого монстра.

Это было ошибкой… Ошибкой назвать мою девушку шлюхой!

Ублюдок будто бы мне только что в лицо плюнул. А затем, ещё и вылил на голову ведро с говном.

Врезал. В живот. Со всей дури.

И пусть скажет спасибо, что не в морду. Иначе, замучился бы потом собирать раздробленные зубы с пола.

***

Пулей выскочил из зала, с яростью сплющил в руках пачку с куревом. Вытащил одну сигарету, закурил.

Млять! Бросил же! И снова взялся за это дерьмо. Просто бесит! И я не знаю как справиться с этим бешенством. Когда в моей жизни появилась ОНА приступы одичалости усилились. И так страдаю от проблемы с самоконтролем гнева, а тут сорвался! Въебашил Максу. Из-за девчонки.

Мне предстоит сделать сложный выбор.

Они… или она.

Кажется, когда я врезал своему брату, я уже сделал этот выбор.

***

Немного остыл, затушил бычок об асфальт, снова вернулся в помещение.

Надеюсь, Буйный долго харится не будет.

Сам виноват. За базаром нужно следить.

Некоторое время парни со мной не разговаривали. В принципе, они считали меня лидером, поэтому вскоре обиды забылись. Буйный занялся своей новой тёлкой, подругой Сони, остальные усердно готовились к бою, ну а я, после бодрящего душа, вышел устремился навстречу нежного голоса.

Крошка вернулась с прогулки. Мне пришлось встретить её в полуголом виде, ибо тело ещё не обсохло после банных процедур.

Какая милота!

Щёки малышки вспыхнули алым румянцем, в кукольных глазёнках блеснуло изумление! Меня здорово трухнуло, сердце в груди затарахтело как заведённое, а ширинка взъелась в член.

Гребанные джинсы! Трещали по швам!

Вряд ли это связано с новым гормональным курсом и резким набором мышечной массы. К тому же сегодня с утреца я вжарил себе в зад двойную дозу тестостерона.

Как же не вовремя она ворвалась в мою жизнь. Именно тогда, когда я сел на новый курс. Самоконтроль сейчас ни к чёрту. Переживаю, что всё же сорвусь нахрен и оттарабаню милашку во всех позах, во все её узенькие дырочки, наполняя Крошку своим горячим белком. Чтоб аж до моей глухоты и до её потери голоса, она верещала от удовольствия, пока я властно и грязно показывал ей весь необъятный космос, вбиваясь свои огромным членом в ее миниатюрную киску.

Я улыбнулся… И делал этот каждый раз, когда она, во время приветствия, задирала вверх свою миниатюрную головку, чтобы посмотреть на меня, как на огромный американский небоскрёб.

В этот миг по венам пульсировала не абы какая гордость. За свой внешний вид, за свои достижения во внешности. Мне приходилось много пахать, ломать себя, работать над своими изъянами. Очень долго и ооочень много. В итоге цель была достигнута. Я накачался до таких размеров, что люди стали преклонять передо мной голову и уступать дорогу. Это была самая приятная награда за непосильные старания.

Иногда я даже боялся обнимать Соню. Мог переборщить, не рассчитать силу и случайно раздавить мою хрустальную девочку. Но вскоре, научился контролировать свою мощь. Ради любимой малышки.

Сам не понял ка как сдурел. Наверно ещё тогда, в баре. Когда её впервые увидел. В башке что-то переклинило. И не только в башке. В груди тоже.

Сердце провалилось в желудок и забилось там, как проклятое, в критической агонии!

Между нами вспыхнула некая мощная связь!

Подаренная небесами.

Я посмотрел на неё, и в тот миг, когда наши глаза встретились, внутренний голос отчётливо произнёс в голове:

«Это она».

***

Когда мы приехали в Подполье, перед выходом на ринг, я закрыл глаза, сжал кулаки, представил в уме её сладкий образ и… даже услышал, как там, в зале, Соня выкрикивает моё имя.

Что ж, настало время в очередной раз бросить вызов смерти, чтобы произвести на девчонку ещё большее впечатление.

И я, естественно, не сомневаюсь, что выйду из этой схватки победителем.

ГЛАВА 2 4 .

Когда мужчина ушёл… я еле-еле успела добежать до туалета.

Меня вырвало.

Бледная, на вид, как тысячелетняя мумия, я искусала губы до мяса. Не помогало даже умыванием ледяной водой. Бродила из одной комнаты в другую, из одной в другую, до треска в пальцах сжимая телефон в ожидании новостей, живьём буквально тлея от безысходности, так и не смогла расслабиться, хотя бы на миг.

Как вдруг… получила сообщение.

«Здравствуй, Сонечка. Как дела? Что делаешь?»

Это был номер Виктора.

Меня снова швырнуло в холодный озноб. Да так, что я не могла пошевелить ни руками, ни ногами, чтобы написать ответное сообщение, или чтобы доползти до кровати.

Через пять минут раздался входящий вызов.

На звонок пришлось ответить. Иначе, «новый папочка» прямо сюда пошлёт целую роту омоновцев, чтобы утащить меня за решётку.

— Ну привет, «доченька»…

— Не смейте меня так назвать!

Возмущение было проигнорировано.

— Ты почему не отвечаешь на сообщение?

— В душе была.

— Запомни! У тебя в запасе есть тридцать секунд, чтобы ответить.

Иначе…

— Знаю! Посадите меня в тюрьму.

— Бинго, малышка, — ехидный смешок, — Ну что, как твои дела? Говорить можешь? Ты ведь у него дома?

— Да.

— Есть новости?

Меня накрыло ещё одной волной агонии.

— Н-нет. Пока нет.

Виктор мент. И его вряд ли проведёшь. Он ведь даже по голосу может запросто определить — вру я, или нет.

— А если честно?? Знаешь, милая, я так привязался к вашей семье… Что наверно буду рыдать, когда вас затолкают в грузовик с решётками и отправят далеко и надолго. Спрашиваю ещё раз, млять! Есть новости? И где твой стероидный обезьян?

— Он… Он… Я не знаю. Не уверена.

— Не заставляй меня давить на чувства.

— Кажется, он поехал на рыбалку.

— Вот как? И ничего подозрительного? Совсем? А тебя почему не позвал?

— Разве что…

Виктор затих. Даже задержал дыхание. Даже там, по ту сторону телефонного разговора, весь посторонний офисный шум практически стих.

Он знает, что я что-то не договариваю. Он как рентген… видит меня насквозь.

— Давид получил сообщение… В котором было написано «Сегодня идем на кита».

— ВНИМАНИЕ! Полная готовность! Они собираются брать кита! — вероятно, этот возбуждённый оклик уже был адресован не мне. — Соня! Когда он уехал?? — теперь уже мне.

— Полчаса назад. В чём дело?

— Скорей всего твой парень решил сегодня ограбить самый крупный банк в городе — «Кит Инвест Финанс». Спасибо за помощь. И за наводку.

Сказав это, Виктор быстро отключился. А я… я в ужасе швырнула телефон в стену.

***

Я не могла дышать полной грудью, не могла смотреть без слез на нашу совместную фотографию на заставке моего телефона. Я вспоминала его голос, его улыбку и то, как он голыми руками вытащил меня из-под обезумевшей толпы в момент нашей второй встречи. В тот миг я поняла, что влюбилась.

Но что же я делаю сейчас?

Я убиваю эту любовь. Швыряю её в грязь и топчу ногами.

Теперь меня грызла совесть. Отрывала кусок за куском… кусок за куском!

Тогда я поняла, что совершила ошибку. Когда исправлять было уже слишком поздно.

Я набирала номер любимого до тех пор, пока у меня не онемели пальцы. Но тщетно. Он не брал трубку. Абонент был недоступен.

Тогда я позвонила Максу, позвонила Диме — тоже самое!

Проклятье!

Нужно их предупредить! Немедленно!

И будь, что будет!

Может быть… случится чудо… и я успею.

Я ведь не переживу этого... Если по моей вине Давид пострадает. Его ведь могут ранить. В ходе перестрелки, например. Или даже хуже…

***

В панике, среди исходящих номеров братьев Давида, я отыскала номер телефона Карины и быстро нажала на кнопку вызова.

Увы, других вариантов по исправлению ситуации, я не видела.

«Давай же, возьми трубкууу!» — рыдала, бродила туда-сюда по комнате, спотыкаясь на каждом шагу.

— Алё… — Раздалось вялым эхом.

Вероятно, подруга ещё спала.

— Каринааааа! — я сорвалась в безвыходной истерике, — Нужна твоя помощь! Пожалуйста…

***

Сегодня двадцать второе марта, восемь тридцать утра, и сегодня я впервые совершила жуткое преступление — прогуляла первую пару по грамматике.

Просто потому, что очень хотела встретиться с Давидом.

Вот и начался «скат по наклонной». Сегодня прогуляю пару, завтра получу «неуд» на зачёте, а послезавтра меня вышвырнут из универа.

Отлично! Так держать, подруга!

Но разве разум может противиться чувствам?

Разумеется, нет.

Поэтому на свой страх и риск я всё же попёрлась в назначенное место.

В это замечательное утро погода радовала нас своим необычно-аномальным теплом. На небе поблескивало приветливое солнышко, пели птички, на фруктовых деревьях распускались ароматные цветы. Вдохнув запах весны я, вприпрыжку, скакала по тротуару, одаривая каждого встречного прохожего лучезарной улыбкой.

Сегодня я надела белый свитер, голубые джинсы, а сверху лёгкое пальтишко бежевого цвета. Волосы распустила, слегка подкрутила концы на плойку.

Через минуту уже буду на месте. И первое, что увидела, когда подошла к кафешке — отполированный до кристального блеска крутецкий байк.

Тот самый, который я видела два дня назад.

И снова весь кислород выветрился из лёгких, в голове всё завертелось-закружилось, а кости в ногах превратились в вязкое желе.

От страха хотелось развернуться и бежать назад. Но это было бы жутко неправильно. Всё же, пересилив собственную неуверенность, сделав несколько глубоких вдохов — переступила порог кафе «Сладкие пончики».

Давид, подперев подбородок рукой, сидел за самым последним столиком, задумчиво уставившись в окно. Заскучал, бедолага. Меня, небось высматривает. Когда я подошла ближе — тут же обалдела! Потому что столик был завален всевозможными булками, плюшками, пироженками.

Весь этот пир — смерть для моей бесстыжей задницы.

И особенно для бёдер.

Но отказываться от ухаживаний мужчины — как-то неуважительно.

— Доброе утро, Крошка! — он явно повеселел, когда увидел того, кого так яро ждал, — Прости, не удержался. Купил всё. Не знал, что именно ты будешь сегодня.

От такой щедрости у меня даже язык на несколько секунд онемел.

— Доброе утро, Давид. Ох, спасибо большое! — неловко улыбнулась, — Но я, скорей всего, столько не съем. Если ты мне конечно же не поможешь.

Сам здоровяк ничего не ел. Только кофе глушил. Без сахара.

Просто сидел и лыбился своими белоснежными винирами.

— Я не ем сладкое и мучное. Лишь иногда. Сейчас, перед летом, решил немного подсушиться.

— Ясно. — Пожала плечами, а он вдруг как истинный джентльмен отодвинул для меня стул.

Первое время я жутко стеснялась. Вчера все-таки вела себя более раскрепощенной. Но вскоре расслабилась. Потому что мне стало настолько легко с мужчиной, словно мы знали друг друга с пелёнок. Я не ощущала ни капли того дискомфорта, которого должна ощущать девушка, общаясь с мужчиной старше её на десять лет. Не прошло и минуты, я перестала думать об этой приличной разнице. Расслабилась. И получала удовольствие от нашей встречи.

Сначала навесила себе стереотипов, мол он такой весь из себя, опытный, состоявшийся мужчина, чей кошелёк пузырился от крупной суммы денег, от которого шарахаются как от сбежавшего из вольера саблезубого тигра. Поэтому я на его фоне выгляжу маленькой, безалаберной деточкой.

Но самое главное — он жутко опасный и жутко сексуальный громила!

И к слову, ещё до моего прихода крепыш заказал мои самые любимые лакомства.

Как только угадал?

Неужели ночью смотался в штаб ФСБ и по-быренькому нарыл на меня инфу «о личной жизни». На самом деле, мне показалось, что у нас, таких разных с виду, как у слона и моськи, есть много чего общего. В интересах, например.

Я люблю готовить — он любит есть. Давид обожает брюнеток, а у меня от природы темный цвет волос и я ни разу в жизни не красилась. Он любит качаться и практически живёт в спортзале, а я безумно фанатею от здоровил с каменными руками. И так далее… Подобных примеров можно приводить уйму.

Как-то давным-давно, в шутку, я наклеила себе на «карту желаний» горячего мужчину с оголенным прессом, восседающего на байке с татухами и телом мускулистого быка — и вот теперь вылитый он, огрызок из журнала, сидит передо мной и вовсю рассказывает пошлые анекдоты, а я хохочу как полоумная.

Ну разве не прелесть?

При этом его права рука как-то странно дёргается под столом, а в глазах буянит дикое вожделение. Периодически властный взгляд мужчины скользит к моей груди, да так нагло, что я даже ощущаю пощипывание в сосках. Будто это он не глазами, а руками мнёт мои ареолы, жадно растирая твёрдые бусинки между своими горячими пальцами, так настырно, что моё тело колотит от непристойного желания и от покалывающей дрожи, лавинной шнырявшей туда-сюда вдоль позвоночника.

Полчаса пронеслось на одном придыхании. Мы здорово пообщались. Я даже немного рассказала о своей личной жизни, а он… вот он практически ничего толкового о себе не смог выдать. Сказал лишь то, что ведёт с «братьями» какой-то бизнес через интернет (торгует стероидами и спортивным питанием), путешествует по городам и арендует спортивные залы, где тренирует спортсменов.

Глянула на часы и жутко расстроилась. Через полчаса мне нужно быть в универе. Наша встреча подошла к концу. Ах как же сильно не хотелось расставаться. Сидела бы часами и глядела на самого шикарного в мире мачо, слушая его забавные истории. Он много говорил о спорте, о поединках, о своих поездках по миру. К слову, был очень крут, всесторонне развит и уже даже объездил полмира. В отличии от меня, комнатного таракана.

Я то и делала, что улыбалась и восторгалась, не моргая, не отрывая взгляда от мужчины. И не я одна, между прочим. Официантки пытались кокетничать с моим ухажером. И пофиг, что у нас якобы свидание. Но боксёр не обращал на прилипал никакого внимания. Смотрел лишь на меня. Так же бесстыдно, как я и на него — будто одним лишь взглядом срывал одежду и как дикий зверь делал своей прямо на этом шатком, пластиковом столе, посыпанным сладкой пудрой.

Сегодня мой идол был одет в те самые моднючие джинсы и футболку, как и в момент нашей первой встречи. Содранные костяшки после вчерашнего зверского боя уже покрылись тонкой корочкой, но, вероятно, ненадолго. Сегодня-завтра он снова обзаведётся парой свежих тумаков.

Меня это ничуть не смущало. Наверно я действительно на всю голову больная!

Им заболела. Отравилась! Чокнулась! Утешая себя смешными оправданиями, мол ссадины — украшают мужчину. Его же они действительно украшали.

Ничто не могло испортить это шикарное, натренированное тело. Даже если бы спортсмен переоделся в одежду бомжа.

В его присутствии я стеснялась есть. Ибо жующие девушки, с набитыми как у хомяка щеками, вряд ли вызывают восхищение со стороны мужчин. Но всё же пару пончиков я умяла. Не смогла устоять перед их волшебным вкусом.

Один, самый вкусный, с белой глазурью, оставила на десерт.

Когда и с ним было покончено, мой ухажёр как-то странно на меня уставился.

Точнее, его мимика продемонстрировала мне некое умиление. Взгляд мягкий, нежный, а в руках сжимается салфетка. Он тянется к моим губам, его кадык дёргается от глотательного движения, а взгляд сосредоточенный, слегка заплывший.

— Ты испачкалась… — шепчет томно, с придыханием и бережно поглаживает мои приоткрытые от шока губы. Я невольно закатываю глаза и таю как кусок льда на палящем солнце. Как же приятно! Такое ощущение, что это не кусок бумаги, а его чувственные губы, которые накрывают мои.

Ммм, какой неловкий момент!

И пусть все здешние крали сдохнут от зависти!

Особенно, обнаглевшие официантки, которые тайком пытались подсунуть моему приятелю записку с номером телефона.

Так! Пора бы уже вернуться в реальность, иначе опоздаю на пары!

— Давид, огромное спасибо за завтрак! — я встала со стула, улыбнулась и потянулась в сумку за кошельком, но он вдруг тоже выскочил из-за стола, так резко, что несчастный стол противно звякнул и практически опрокинулся вверх тормашками.

Гневно ударил кулаками по поверхности столешницы, зарычал:

— Даже не смей!

— Но мне как-то неудобно… — я реально испугалась, сжавшись как беззащитный ежонок.

— Детка, ты меня оскорбляешь. Быстро спрятала кошелёк обратно в сумку и извинилась. — Дышал тяжело, рвано, словно только что пробежал километровый марафон.

От этой власти в грозном голосе у меня начались мышечные судороги.

— П-прости. Я поняла. — Отступила на шаг назад, готовясь рвануть прочь со всех имеющихся сил.

— И ты прости, если напугал. — Немного расслабился. Сам наверно понял, что малость перегнул палку. — Просто пойми, что настоящим мужчинам приятно ухаживать за красивыми девушками. Особенно, материально.

Ну я вообще-то не знала. Мой последний ухажёр не стеснялся жрать за мой счёт, ссылаясь на свою рассеянность, что он постоянно забывал кошелёк дома.

Мы быстро расстались. И хорошо, что подкаблучник надоел мне намного раньше, ещё до встречи с парнем моей мечты. Иначе, скорей всего, уже давно бы пожалел, если бы я пожаловалась многократному чемпиону нашего города.

А ещё, у успешного боксера за плечами было немало выигранных боёв и в других городах, в подземном подполье.

— Спасибо, Давид. Это очень мило… — Ох, как же дико я сейчас покраснела! Щёки плавятся и пылают от чёртового смущения! — Мне уже пора.

— Ты куда сейчас, может подбросить? — вышел из-за стола, сокращая дистанцию между нашими телами до полуметра. Мне даже пришлось запрокинуть голову до хруста в шее, чтобы взглянуть амбалу в лицо.

Какой же он громадина!

Ходячий шкаф!

До сих пор не привыкну, что я, мелочь пузатая, ему в практически в пупок выдыхаю. Наверно он, когда прогуливается на улице, часто задевает головой козырьки магазинов и макушкой «подпиливает» верхушки деревьев.

Это я так, шутливо утрирую, мысленно восхищаясь моим новым знакомым.

— Нет, спасибочки, тут недалеко. — Мягко улыбаюсь, невинно хлопаю ресничками, — В универ, а после — на работу. В бар.

Нет, этого ещё не хватало! Никто из студентов ни в коем случае не должен видеть меня, примерную зубрилку, в объятиях безбашенного байкера.

Не успею я добраться домой, как сплетни доберутся до моей матушки быстрее меня. И тогда я получу свою законную оплеуху, а затем сяду на полгода под домашний арест.

Дальше произошло то, что я ни в коем случае не ожидала.

Давид с силой схватил меня за запястье, рванул к себе, грозно прорычав на ухо:

— Не хочу, чтобы ты работала в том баре.

— С ума сошёл? — задрожала, постукивая зубами. — Не могу не работать.

— Я сам буду тебя обеспечивать. — Голос наполнился сталью, а хватка усилилась до адского жжения.

— П-прости… Но мне правда пора.

Люди, сидевшие за соседними столиками, замолчали, с беспокойством уставившись на «интересное» представление.

Давид всё же вспомнил, что мы находимся в публичном месте, поэтому ослабил хватку. А я, воспользовавшись случаем, быстро шмыгнула к выходу, пикнув напоследок:

— С-спасибо за завтрак. Пока.

***

Интересный он все-таки фрукт такой!

Совсем сдурел, что ли? Такое вот предлагать, да и вообще распоряжаться моей судьбой после первого якобы «свидания».

Властный, высокомерный мажор! Ничего не скажешь…

Мне жутко не понравился его тон. Такой приказной, доминирующий. Я тогда конкретно испугалась, когда бугай намеренно сильно сдавил мой сустав на запястье.

«Я сам буду тебя обеспечивать», — ну а эта фраза добила окончательно, заставляя меня почувствовать себя какой-то шкурой, существующей за счёт мужчин.

Супер! Кажется, меня уже всерьёз взяли на заметку.

И я знала, что брутал не отвяжется.

Пока шагала к универу, звякнула Каринке. Перед этим написала гулёне смс-ку, что не пойду на первую пару. Да куда там! Алкашка, естественно, не ответила. Видимо, отпадно вчера так гульнула.

Нудные гудки, тишина… Хотела уже спрятать телефон в сумку, как вдруг, с десятого гудка, я всё же услышала хриплый, прокуренный бас.

Сначала было подумала, что ошиблась номером, и попала на явно прокуренного мужика, но потом услышала своё имя и выдохнула.

— Соняяяя, прости! — хныкала в трубку эта бессовестна алкоголичка, — Я нифига не помню! Что было-то? Божееее, капец как стыдно!

Думаю, не стоит ей рассказывать про испорченные труселя чемпиона.

— Я готова тебя убить! Но чуть позже… Сейчас я добрая.

— Ооо, это всё благодаря тому гиганту-чемпиону?

— Наверно, — закатила глаза и улыбнулась, рисуя в уме его изумительный образ.

— Я сегодня дома отлежусь, на пары не пойду. Башка раскалывается.

— Ага, ещё бы.

— Дашь потом конспекты?

— Ладно, дам.

— Ну поке. Спасибки, дорогая.

И гадина отрубилась.

ЭПИЛОГ

Я до сих пор не верила своим глазам! Я до сих пор не понять, что за чертовщина тут начала твориться!

Прямо среди белого дня… перестрелка.

Братья открыли огонь по ментовским машинам, те, в свою очередь, открыли ответный залп. А я закричала! И от этой жуткой стрельбы у меня будто бы лопнули барабанные перепонки.

Ещё я слышала, как рыдал Антон, когда затаскивал мёртвое тело брата обратно в машину.

— Оставь его! Остааавь! Он мёртв, Тоха! Мёртв!!! Уходим! Быстрей!

Я забилась под заднее сидение, закрыла уши ладонями и беззвучно рыдала, бормоча под нос молитвы, чтобы этот хаос закончился как можно скорей.

Друзья стали врагами.

Я для них… стала заложницей, которую они запихали в машину и собирались использовать в качестве огнеупорного щита, в качестве заветного билета в «счастливую жизнь»… которую строили на чужой крови.

— Газуй, Димыч! Газууууй!

Машина, звякнув колодками, со скоростью света тронулась с места.

Кажется, мы пытались уйти от погони. Я всё ещё боялась пошевелиться, боялась хоть мельком перевести взгляд с пола… потому что боялась столкнуться с этими чёрными, наполненными тьмой, глазами.

Но всё же я отчаянно заставляла себя дышать! Пробовала как-то отвлечься, избежать паники. Я боялась умереть. Настолько глупой, настолько ничтожной смертью… Либо получив пулю в лоб, либо разбившись о встречный грузовик. Потому что машина неслась на такой сумасшедшей скорости, что у меня все внутренние органы перемешались друг с другом местами.

Он сам взял инициативу в свои руки — схватил меня за шкирку и как полудохлого щенка забросил на твёрдое сидение автомобиля. А сам… сам сверху навалился, намертво обездвижив.

Резко стащил трикотажную маску со своего лица, и я… внутренне умерла.

До последнего момента я отчаянно молилась всем Богам мира, чтобы это был не мой парень.

Но...

Это был он.

Давид.

И он, прямо на моих глазах, совершил страшное преступление.

***

— Скажи, девочка… это ведь не ты дала наводку тому гандону? Не ТЫ?? СКАЖИ, ЧТО НЕТ!

Он сам знал ответ.

Навалился на меня, с силой сдавил запястья, завёл над головой. И рычал прямо в лицо, горячими выдохами ошпаривая мои щёки. В его безумных глазах я видела лишь сплошной хаос. Сплошную мглу. Зрачки — чернее ночи, а прежний задорный блеск… там давно погас. И в этих опасных глазах я прочла свой приговор.

Страшные, но в тоже время невероятно красивые!

В бездне которых я безвозвратно тону и задыхаюсь.

Всё.

Это конец.

Что я наделала…

Я погубила нашу любовь.

Я превратила любимого мужчину в безумного, незнающего милости зверя.

В ответ, я лишь жалобно всхлипнула, прикусив губу так сильно, что она лопнула.

— Не хотела… Я не х-хотела… — хрипло, проглатывая буквы. Глаза буквально умирают в слезах! Их разъедает соленой влагой, будто ртутью.

Господи!

Как же мне больно!

Как же это невыносимо больно… разрываться между справедливостью и любовью. Между двумя огнями… В пламени которых ты всё равно, рано или поздно, сгоришь.

Давилась в истерике, панически мотала головой, но так и не смогла внятно произнести свои жалкие оправдания. Я впала в какой-то болезненный шок. И я не знаю, когда смогу из него выкарабкаться. И смогу ли когда-нибудь вообще.

Слишком много событий за один час. Слишком.

Давид душил меня своей ненавистью, сдавливал запястья до тех пор, пока я вообще перестала осознавать, что у меня есть руки.

А когда я всё-таки попыталась открыть рот… Кто-то из братьев громко закричал!

— СУКА!!! Держитеееесь!

Машину подбросило в воздухе. Да так жёстко, будто мы наехали на поваленный дуб.

— Пизд*ц нам…

И окружающий мир опрокинулся вверх дном.

Хлопок. Удар. Истошные вопли… Сердце грохочет навылет!

Машина на что-то налетела и, сделав несколько кувырков, перевернулась.

Реакция Давида была молниеносной. Он накрыл меня своим огромным телом, оберегая от ударов, вцепился руками в сидение и попытался удержаться в таком положении.

Я никогда так громко не кричала!

До такой степени, что окончательно сорвала голос.

Зажмурилась, носом уткнулась в грудь мужчины, когда в голове все кувыркалось вверх дном, как будто нас швырнули в стиральную машинку. Когда месиво закончилось, распахнула глаза. Первое, что увидела — его ошарашенное лицо, перепачканное слезами, кровью, усыпанное ссадинами, увенчанное болью.

По раненным щекам мужчины лились слезы, а я дрожащими руками потянулась к его лицу, пытаясь их стереть, но он отстранился. Не дал к себе прикоснуться. Отшатнулся, как будто я живьём горела и хотела сжечь и его дотла тоже, одним лишь мимолётным прикосновением.

Но всё же, он сам дотронулся. И сделал это грубо, больно. Схватил за волосы, с треском в корнях дёрнул на себя. Так, что я взвизгнула, а он в ответ зашипел мне на ухо:

— Как ты моглааа!!! Каааак?? Что ты наделала?!

Холод пробежал по спине, поражая каждый нерв, каждую клетку ужасом.

Внезапно, дверь авто резко распахнулась и там, в наполовину опрокинутом автомобиле, началось настоящее месиво.

— Лежать и не двигаться, падла!

Давида схватили за шею и грубо оттащили в сторону. Вышвырнули на улицу, с силой ударили по рёбрам. Ногой.

— Давииид! — пошатываясь, с адской болью в висках, бросила следом, но сразу же угодила в руки к ухмыляющемуся ублюдку. Виктору.

— Отлично работа, Соня. Я знал, что ты справишься, город перед тобой в долгу. Целый месяц не могли поймать этих тварей. А вообще уже давно за ними гоняемся. Быть тебе следователем, девочка.

Всё это дерьмо он сказал настолько громко, что Давид не мог не услышать.

Именно поэтому он, одним мощным рывком, опрокинул на спину двоих бойцов, а третьему энергично врезал по морде. Вырвался и, с жутким оскалом на лице, бросился ко мне навстречу, мечтая разорвать на куски… как вдруг Давид получил дубинкой по голове, так и не успев достичь цели.

Словно стая кровожадных пираньей, на него со всех сторон набросились бойцы в масках и принялись избивать битами, ногами, кулаками, повалив на землю.

— Неееет! Неееет! — я думала, что в этот момент просто умру. — Не честно! Вы обещали! Обещали, что не сделаете ему больно!!! Давииииид! Давид...

Попыталась кинуться на помощь, но Виктор схватил меня за талию, оторвал от земли и потащил к одной из полицейских машин.

Я брыкалась изо всех сил, размахивала руками, ногами, царапалась. Бесполезно.

— Идём. Не хочу, чтобы ты это видела.

Их избивали как бешеных собак, приговорённых к утилизации.

Бездушно. И безжалостно.

В тот день я видела много крови. В тот день я слышала много криков.

В тот день я сполна надышалась чужой болью.

А полуживое тело Давида, перепачканное красной жидкостью, я буду видеть каждую ночь.

В своих кошмарах.

Как только Виктор запихнул меня в машину, я сразу же потеряла сознание.

Но последнюю фразу Давида, сказанную мне в абсолютной ненависти, я буду помнить всю оставшуюся жизнь:

— Я вернусь за тобой. Крошка. Лучше беги. Но знай... От меня не спрячешься. Я найду тебя везде. Моя месть будет такой же острой, как и твоя боль... которую ты мне причинила.

Конец