В Черной башне меня поджидали две новости — одна хорошая, другая плохая. Хорошей новостью было то, что черного колдуна в башне не оказалось, а плохой — там не было и Энди. Я обошел все шесть заколдованных комнат, но не встретил ни единого живого существа, кроме старой совы в лаборатории. Видимо, колдун со своим учеником готовились к церемонии посвящения в храме богов Хаоса, и я напрасно забрался в Черную башню, в которой даже пол и стены пропитались магией настолько, что я ощущал себя как после трехдневной пьянки. Но раз уж я все равно очутился в этом неприятном для меня месте, грех было не воспользоваться случаем и не уничтожить Сферу Всевидения, чтобы черный колдун не смог выследить нас, когда мы удерем.

Сфера Всевидения лежала все в том же черепе, только прозрачный шелк, которым она прежде была закрыта, скомканной тряпкой валялся на полу. Меня так и тянуло заглянуть в Сферу, увидеть Линделл, темного эльфа и меч «Пламя дракона», который я про себя называл своим, посмотреть, как чувствует себя Крайт, чуть не убитый мной под действием проклятия, узнать, действительно ли Энди в храме и далеко ли черный колдун. Но я понимал, что стоит мне только взглянуть в этот красивый хрустальный шар — и разбить его у меня просто не поднимется руга. Глядя в сторону, я снял на удивление тяжелую и обжигающе холодную Сферу с ее зловещей подставки, поднял над головой, с размаха саданул об пол и отскочил, зажмурившись и прикрывая лицо. Я ждал града осколков, которые с точки зрения логики должны были разлететься по всей комнате и осыпать меня с головы до ног, когда хрустальный шар разобьется вдребезги, но так и не дождался. Сфера с глухим стуком ударилась об пол и осталась лежать на нем, как ни в чем не бывало. Зато каменная плита на полу раскололась и по ней протянулась длинная трещина.

— Стой! — раздался у меня за спиной пронзительный вскрик Энди. — Ты что, очумел? — Он подбежал к Сфере, поднял с пола, бережно водворил на место и сердито сверкнул своими абсолютно черными глазами, блестевшими, как у безумца или человека, нанюхавшегося Цветка Грез. Не иначе черный колдун успел напоить моего друга каким-то магическим снадобьем, необходимым для предстоящего обряда. В остальном же Энди был прежним, не испытывавшим ко мне никакого почтения малолетним наглецом. — Как ты тут оказался? — набросился он на меня. — Или ты явился, чтобы разбить Сферу Всевидения?

— Я пришел за тобой, Энди.

— Но мы же договорились встретиться в «Сломанном мече».

— Вряд ли бы ты туда пришел. — И я стал втолковывать Энди то, что сказал мне Керниус, хотя, признаться, и сам толком этого не понимал.

— Ерунда все это! — заявил тот, когда я закончил свой сбивчивый рассказ. — Я тоже читал много книг, и ни в одной из них не написано ничего ни про какой дух тьмы! А церемонию посвящения должен проходить каждый колдун. Ведь и у воинов есть обряд посвящения. Интересно, что бы ты сказал, если бы, когда тебя посвящали в воины, я не дал тебе пройти обряд? Да ты просто убил бы меня на месте!

— Но я просто уверен, что этот белый колдун не врет! Видел бы ты его глаза… Ну хотя бы поговори с ним, прочти мысли, наконец, и сам убедишься…

— Завтра, Рик, — отмахнулся Энди. — Неужели ты не понимаешь, что сегодня мне не до этого?

— В отличие от некоторых я очень понятливый, — разозлился я. — А вот ты точно не понимаешь, что тебе угрожает! Ну вот что… хочешь ты этого или нет, Энди, но я должен спасти тебя! — Схватив мальчишку в охапку, я бросился к выходу. Сфера Все видения была забыта.

Энди ужом извивался у меня в руках, отчаянно лягался и ругался на знакомых и неведомых мне языках, но я тащил его через многочисленные тайные двери существующих в каком-то магическом четвертом измерении комнат, потом вниз по нескончаемой винтовой лестнице, не обращая внимания на его вопли. Признаться, я был уверен, что это не заклинания, а всего-навсего какие-то эльфийские проклятия, иначе заткнул бы ему рот. Но я считал, что сразу почувствую магию — такое уж свойство моего организма, и страшно удивился, когда внезапно оказалось, что я крепко прижимаю к себе пустоту, ярко пылающую голубым светом. Я отскочил от этого сияния, как от ожившей смерти. Еще бы, в детстве Энди объяснил мне, что, если сунуться за черным колдуном в такую голубую вспышку, можно запросто остаться без руки. или, чего доброго, без головы. Значит, Энди все-таки успел произнести заклинание. Но почему я ничего не почувствовал и позволил ему исчезнуть прямо из Черной башни, что, по его же собственным словам, было очень опасно? Что я наделал!? А вдруг его забросило в какое-нибудь тридесятое измерение?

Я метнулся наверх, в комнату, где осталась Сфера Всевидения, и заглянул в прозрачную глубину шара, изо всех сил желая увидеть Энди.

Маленькая фигурка, облаченная в длинное черное одеяние, одиноко стояла посреди круга, перечеркнутого пятью линиями, образующими звезду, и исписанного светящимися рунами. Эти линии и руны были единственным, что рассеивало царящий вокруг мрак. Руны, линии, да еще красные точки, так похожие на глаза Роксанда. Да это и были глаза. Не меньше двух десятков призраков толпились, не смея сунуться в магический круг. Я невольно потянулся к медальону, которым с недавних пор стал мой старый Роксанд, уж больно призраки походили на этого древнего короля, по крайней мере, корона на голове была у каждого. И не просто корона, а корона Фаргорда, та самая, что носил когда-то Роксанд, что принадлежит теперь отцу и, вероятно, когда-нибудь станет моей. Кажется, в просторном темном помещении, украшенном мрачными колоннами и изваяниями, собрался весь мой проклятый род, начиная с самого Ознабера. Неужели Энди попал на тот свет?

Внезапно призраки расступились и к маленькому волшебнику приблизилась высокая, опирающаяся на посох и закутанная в черное личность, которую невозможно было не узнать — черный колдун. Только тут я осознал, ч го вижу храм богов Хаоса, просто сейчас в нем царила тьма, и от этого он казался страшнее, чем обычно.

Повелитель темных сил начал что-то говорить, обращаясь к Энди. В Сфере Всевидения не слышно звуков, и я, решив, что он уже принялся заколдовывать моего друга, бросился было к выходу, чтобы помешать ему, но в последний момент вернулся за Сферой. Не хотелось упустить ничего из происходящего.

Я сбежал по винтовой лестнице, не отрывая взгляда от хрустального шара, и оказался у заколдованной двери, когда колдун еще не закончил говорить. Из-за двери еле слышно раздавался его голос, и я с облегчением понял, что слова его никакое не заклинание, а всего-навсего последние наставления. Кажется, я успел! Я рванул дверь. Волна магии окатила меня с ног до головы и отбросила на ступени лестницы. Выйти из башни было так же невозможно, как и войти. Я был в ловушке, а мой лучший друг в беде!

— Эндилорн, ты готов пройти первое испытание? — раздался из-за двери глухой голос черного колдуна.

— Да, учитель!

— Тогда начнем!

До меня донеслось тихое, заунывное пение, похожее на молитву. По-моему, это пели призраки.

— Наполни этот сосуд кровью из сердца Земли и возвращайся. Помни, Врата открыты, только пока звучит Песнь Мертвых, — тем временем говорил колдун, вручая Энди кроваво-красную бутыль, формой напоминавшую сладкие маковые сердечки, которые иногда пекла наша кухарка Фарисса. — И не забудь боевую магию, от нее зависит твоя жизнь! Да помогут тебе боги Хаоса! — С этими словами, к моему ужасу, черный колдун столкнул своего ученика прямо в колодец, ведущий в Бездну.

— Клянусь, я отомщу за тебя, Энди! — пробурчал я, скрипнув зубами. Хорошо, что у меня хватило рассудительности не начать выламывать дверь и мужества взглянуть в Сферу Всевидения.

Энди падал медленно-медленно, как будто был легким, как перышко. Похоже, он ничуть не испугался, а, наоборот, был в восторге. По крайней мере, улыбка, которую я заметил на его лице, когда он зажег свою маленькую шаровую молнию, была прямо-таки счастливая.

Ярко-желтый шар, плывущий следом за Энди, осветил черные стены колодца, лестницу, по которой я часто добирался до подземного хода, и вспугнул тучу летучих мышей, принявшихся бестолково метаться по подземелью. Вскоре лестница кончилась, а через некоторое время началась снова, видно, Энди пролетел мимо той обрушившейся ее части, которую мне так и не удалось преодолеть в детстве. В стене снова появились какие-то ходы, и я начал подумывать о том, как бы любопытно было все-таки добраться до них…

доносилось из-за двери заунывное пение моих умерших предков. Интересно, как бы чувствовал себя Роксанд, участвуя в этом хоре? Что-то мне ни разу не приходилось слышать, как он поет. Может, у него и слуха-то нет?

А Энди все падал и падал. Призраки уже спели не один куплет своей песни, и мне начало казаться, что мой друг будет падать вечно, когда он внезапно взглянул вниз, и его лицо исказилось ужасом. «Что там?» — мысленно вскрикнул я, и хрустальный шар тут же показал совершенно золотой пол. Вдруг в одном месте пол вспучился, надулся пузырем и лопнул, и я понял, что если это и золото, то жидкое и раскаленное до такой степени, что превратилось в море кипящего огня. Наверно, это и была преисподняя, и Энди летел прямо в нее.

Теперь Энди уже совсем не походил на великого волшебника. Скорее он напоминал испуганного ребенка, которому грозит смертельная опасность, а он не знает, что делать. Полными отчаяния глазами он оглядывал отвесные стены, пока его взгляд не остановился на той полуразрушенной лестнице, которая начиналась еще в храме. В тот же миг Энди исчез, оставив после себя плывшее над самым огнем голубое сияние, и тут же возник снова на последней ступени лестницы.

Вид у него был довольно жалкий. По лицу стекали крупные капли пота, видимые даже в Сфере, руки дрожали, а на лице было написано полное недоумение. Кажется, колдун забыл предупредить его о некоторых опасностях. Энди закрыл лицо руками, опустился на ступеньку и сидел так несколько бесконечных мгновений.

звучали в ушах слова Песни Мертвых. «Если Энди ждет еще несколько подобных испытаний, — думал я, — мне, пожалуй, придется лезть за ним в саму преисподнюю, иначе он действительно останется там навеки».

Но Энди прервал мои невеселые мысли, придя наконец в себя. Он бегом поднимался вверх по полуразрушенным ступеням. Иногда они осыпались прямо у него под ногами, заставляя мальчишку бежать все быстрее. Вскоре начались боковые коридоры, но Энди не обращал на них внимания. Он бежал вверх, пока не остановился перед совершенно гладкой стеной. Несколько слов — и стена преобразилась. В ней появилась деревянная дверь с вырезанными на ней огромными глазами. Я узнал ее, это была та самая волшебная дверь, про которую Роксанд говорил, что она появляется только перед особами королевской крови.

Энди распахнул дверь и шагнул вперед. Изображение в Сфере на миг померкло, а затем я увидел огромные ворота. Энди уверенно подошел к ним и завел беседу с парой каменных изваяний, как мне показалось, являвшихся частью стены, но при этом имевших вполне живые подвижные морды. Энди говорил бойко, видно, к этой части испытания он был вполне подготовлен.

Ворота открылись и снова захлопнулись за спиной юного волшебника, и Энди оказался перед выбором, по какому из начинающихся сразу за ними коридоров продолжить свой путь. Коридоров было три, и, с моей точки зрения, они ничем не отличались друг от друга, даже не было каких-нибудь надписей или указателей. Энди на миг задумался и решительно направился в средний.

пели призраки.

Не знаю, куда направляла Энди воля Темных богов, но, по-моему, явно не туда, если, конечно, все ходы в этом запутанном лабиринте не были такими же опасными, как тот, что выбрал маленький волшебник. Он едва не погиб за первым же поворотом, где его ждала ловушка — огромный камень, закрывавший один из коридоров от пола до потолка. Именно в этот коридор почему-то свернул Энди, и камень, как и следовало ожидать, с грохотом покатился прямо на него. Мальчишка отпрянул за угол и бросился наутек, но камень, стукнувшись о стену, тоже изменил направление и покатился следом. И тут я впервые увидел, что такое боевая магия в исполнении моего приятеля. Он остановился и, указывая в сторону камня, что-то крикнул. Ослепительно белые молнии сорвались с его пальцев, окутав камень пылающей сетью. Брызнули в разные стороны сотни каменных осколков, осыпая сжавшегося в комочек Энди с головы до ног, но я уже видел сквозь оседающую пыль, что проход открыт. Вот это заклинание! И почему Энди никогда не говорил, что умеет вытворять такое? Я бы его в каждый поход с собой брал! Правда, Энди, видно, и сам не подозревал о своих способностях. По крайней мере, выражение лица у него было, как у охотника, целившегося в зайца, а по ошибке убившего медведя.

Пока я обдумывал, как можно использовать Энди для разрушения стен вражеских замков, тот угодил в разверзшуюся прямо у него под ногами глубокую яму, все дно которой было утыкано кольями. Маленькому волшебнику повезло, он не окончил жизнь, пронзенный громадным острым копьем, как несколько его предшественников, чьи скелеты все еще висели на кольях, а просто зацепился за него капюшоном своего черного одеяния, поболтался, как кукла на веревочке, и применил свой старый проверенный трюк с исчезновением..

звучали из-за стены глухие голоса.

«Почему Энди не может сразу появиться у этого самого сердца Земли?» — недоумевал я, но потом вспомнил, как он объяснял мне, что мгновенно переместиться можно только в то место, которое видишь или можешь очень хорошо представить. К тому же оно должно быть достаточно близко, а то не хватит волшебной силы и умрешь где-нибудь по дороге, неизвестно в каком измерении…

Чем дальше забирался Энди в лабиринт, тем сильнее мне казалось, что он совершенно не приспособлен для подобных приключений. Он упорно не замечал ловушки, которые бросались мне в глаза даже в Сфере Всевидения. Несколько раз он оказывался замурованным в тупике, то и дело проваливался в какие-то ямы, кишащие насекомыми, а один раз получил стрелу в плечо и был вынужден применять к себе испытанное на моей многострадальной шкуре заклинание. Каждый раз, когда он приближался к плите, заметно выпирающей из пола, или к свисающей с потолка тонкой цепочке, мне так и хотелось. закричать: «Стой! Пригнись!» — или что-нибудь подобное. Но Энди все равно не услышал бы, поэтому я просто сидел на ступени лестницы, ведущей в Черную башню, глядел в глубину светящегося в темноте хрустального шара и пытался успокоить себя, подавляя нестерпимое желание попытаться выломать волшебную дверь и отправиться в Бездну на помощь другу: «И чего я разволновался, как заботливая мамаша? Если даже черный колдун в свое время прошел это испытание, Энди запросто справится…»

Энди блуждал по лабиринту, с горем пополам преодолевая немыслимые препятствия, которые просто не возникли бы на его пути, если бы он был повнимательнее. Но все же он продвигался вперед, по крайней мере, пока путь ему не преградила стая волков, кажется, тех самых мифических огромных волков с белой шерстью и красными, горящими, как у призрака, глазами, прозванных Сворой смерти. По одной из легенд, боги Хаоса посылают их за душами своих жертв.

Волки были довольно далеко, и я не сомневался, Что у Энди хватит времени, чтобы произнести какое-нибудь подходящее для этого случая заклинание вроде того, каким черный колдун в свое время расплавил мой меч, и уничтожить их всех до одного, но Энди, кажется, забыл, что на свете существует боевая магия. Вместо того чтобы одним махом покончить с волками, он выдавил из себя довольно жалкую улыбку и что-то сказал им, видно, попытался объяснить, как ему необходимо пройти.

Обычно Энди, как и я, неплохо ладил с животными, но тут был явно не тот случай. Свора смерти, грозно скалясь и злобно сверкая красными глазищами, приближалась к Энди. Тот попробовал прикрикнуть на них, как это сделал я, когда утихомирил таким образом свору собак, которую пытался натравить на меня лорд Килбер, но волки, как и собаки, чувствуют, кого надо бояться, а кто, как Энди, и мухи не обидит… Тьфу ты, тысяча плешивых демонов! Так вот почему Энди забыл о боевой магии, — он не хочет убивать волков!

Энди удирал. Наверное, со страху он позабыл, что можно просто усыпить волков. Он бежал в обратном направлении, минуя уже безопасные ловушки, а стая из шести белых волков гналась за ним по пятам. Мальчишка еле успел вскарабкаться на обломок стены, в свое время обрушившийся сверху, чтобы преградить ему дорогу. Свора смерти расположилась внизу с очевидным намерением ждать и не уходить хоть до конца его жизни.

завывали призраки. Сколько еще куплетов в Песне Мертвых? А сколько учеников было у черного колдуна до Энди? И где они все сейчас?

Но Энди, видимо, и сам понимал, что ему надо спешить, и, оказавшись в безопасности на высокой стене, начал колдовать. Заклинание было длинное, такое длинное, что призраки успели пропеть еще два куплета своей бесконечной песни к тому времени, когда волки наконец перестали злобно скалиться. Глаза их потухли, и они, по-собачьи дружелюбно повиливая хвостами, покорно улеглись на пол. Заклятие Послушания, вот что это было. То самое заклятие, которое просто мечтал применить ко мне черный колдун. Судя по горькому опыту моего детства, когда черный колдун по просьбе дядюшки Готрида пытался сделать из меня пай-мальчика, а вместо этого чуть не отправил на тот свет, заклятие это действовало недолго, — волки должны были прийти в себя и стать снова Сворой смерти часа через два.

В окружении послушных, как верные псы, волков Энди заметно повеселел. По-видимому, он приказал им показывать дорогу и теперь бодро бежал следом, обходя ловушки, которые волки, прожившие в этом подземелье, наверное, всю жизнь, знали как свои пять пальцев, вернее, четыре когтя.

Вскоре лабиринт кончился, выведя Энди в колоссальную пещеру. В отличие от узких коридоров в ней было полно света, правда, я так и не понял, откуда он исходит, то ли прямо из голубоватых стен, то ли от паутины, опутывающей эти стены, то ли откуда-то сверху из-под свода, украшенного сотнями сверкающих сосулек. Место выглядело довольно симпатичным, если бы не портящие пейзаж человеческие скелеты, застывшие на полу в живописных позах, и несколько десятков небольших бледных змей, видимо считавших их черепа неплохим жилищем.

Змейки выглядели вполне безобидно, но Энди, вероятно, решил, что именно они погубили его предшественников, и рассматривал свои дырявые башмаки с откровенным недоверием.

Пока Энди занимался созерцанием своих не особенно чистых пальцев ног, выглядывавших из дырявой обуви, его волки времени не теряли. Они бегали по залу, разгоняя ползучую мерзость и наглядно демонстрируя, что никакой опасности змеи не представляют, а усеивающие пол кости служат только для украшения зала. И Энди поверил. Он соскочил с возвышения, куда вывел его коридор, но, сделав всего несколько шагов в глубину пещеры, споткнулся, упал, оглянулся и оцепенел с выражением ужаса на лице. В его ногу намертво вцепились пальцы лежавшего неподалеку скелета, а кости вокруг поднимались и, неуклюже переступая ногами, приближались к маленькому волшебнику. Чего еще можно было ожидать от черных колдунов? Для них, по-моему, в жизни нет большего удовольствия, чем не дать какому-нибудь бедолаге отправиться в Лучший мир, вместо этого заставив его несчастные останки охранять какую-нибудь никому не нужную пещеру. Правда, у этих скелетов в глазах не горел огонь, как у призраков. Возможно, это была просто груда ходячих костей, что было довольно неприятно, с моей точки зрения, — таких и убить-то нельзя, они и так мертвые. Я как-то раз столкнулся с подобным ожившим скелетом, так его пришлось чуть ли не в пыль изрубить, чтобы он угомонился.

Предрассудки моего великодушного приятеля на живых мертвецов не распространялись, и, вырвавшись из цепких костяных пальцев, он устроил грандиозный погребальный костер. Пламя взметнулось под самые своды пещеры, испепелив старые кости, спалив налипшую на стены паутину и растопив блестевшие хрустальным блеском ледяные сосульки. Наверное, Энди чуть не оглох от грохота, когда они, одна за другой, начали рушиться вниз и разбиваться вдребезги, но я слышал только Песнь Мертвых, и от этого все, что я видел в Сфере, казалось совершенно нереальным: и ослепительно белый огонь, и обезумевшие от ужаса волки, мечущиеся по пещере, стараясь увернуться от сыплющихся сверху ледяных стрел, и облака пара, постепенно заполняющие Сферу Всевидения изнутри.

Ну что он там копается? Я встряхнул Сферу, как будто Энди мог это почувствовать, и уставился в плотный туман, в котором смутно просматривалась черная худая фигурка, склонившаяся над чем-то, лежащим на полу. Что он там делает? Волков, что ли, лечит, ненормальный? Я выругался вслух, но, вспомнив о черном колдуне, прикусил язык: встречаться с ним сейчас не хотелось. Может, потом, когда понадобится выйти из Черной башни, а пока лучше посмотреть, что там еще случилось с Энди.

Энди застрял в злополучной пещере, как карета в болоте. Я думаю, что до испытания, которое ждало его там, когда туман рассеялся, не додумался бы даже самый изобретательный черный колдун. Освобожденная от сосулек и паутины, пещера оказалась величественным залом, все стены которого были исписаны светящимися рунами. Естественно, мой друг не мог покинуть этот зал, не узнав все, что оставили для потомков его древние строители. Читал Энди, конечно, очень быстро, но зал был огромный, руны мелкие, и, по-моему, если бы кто-нибудь удосужился переписать все запечатленное на стенах в книгу, получился бы том размером с «Хроники Фаргорда».

Как это ни странно, но Энди не остался в пещере навеки, — все-таки Песнь Мертвых была очень длинной песней. Она все звучала, пока он читал и пока искал выход из пещеры, потому что волки сидели неподвижно, как изваяния, видно не зная, куда идти дальше, звучала и когда он, разломав с помощью какого-то заклинания мраморный пол, перескакивая через ступени, побежал по полуразрушенной каменной лестнице, ведущей вниз, хотя, с моей точки зрения, ниже уже было некуда. Кажется, до него наконец дошло, что неплохо было бы поспешить, и он мчался во весь дух, не обращая внимания на вьющуюся вокруг него тучу летучих мышей. Размером эти милые зверюшки были с небольшую собаку и, по-моему, собирались полакомиться кровью моего маленького приятеля, но он только отмахивался от них, как от комаров, и продолжал скакать по ступеням.

Сердцем Земли оказался кусок камня в форме такого же пряничного сердечка, как и бутылочка, полученная Энди от черного колдуна, но величиной с дозорную башню у внешнего моста. Из разлома в камне сочилась вода красноватого цвета, по-видимому, именно она и считалась кровью. Натекло этой крови целое озеро, но Энди и не подумал зачерпнуть воды из него, видно, ему была нужна вода из самой трещины. Не знаю, почему он не воспользовался своим любимым заклинанием, чтобы переместиться прямо к камню; может, это было слишком далеко или юный колдун просто устал колдовать. Как бы там ни было, Энди пошел по подвешенному над самой водой шаткому деревянному мостку, с виду хлипкому, как камышовые циновки в крестьянских домах. Мосток раскачивался из стороны в сторону, гнилые доски то и дело ломались, и Энди продвигался вперед не быстрее улитки, обдумывая каждый свой шаг, пока назойливые летучие мыши, решившие, что он вполне готов к тому, чтобы утолить их жажду крови, не облепили его со всех сторон, столкнув прямо в озеро. Мальчишка с головой ушел под воду, и я в очередной раз решил, что это конец, но, к моему великому удивлению, Энди вынырнул и поплыл.

Плавал Энди не хуже выдры и добрался до берега, пожалуй, быстрее, чем если бы шел по мостку. Призраки еще не допели свое последнее «По воле Темных богов», когда он, держа в руке бутылочку, полную красной жидкости, подбежал к распахнутым настежь массивным каменным воротам, охраняемым человекоподобными существами с красной кожей, горящими глазами, очень красивой фигурой и такими безобразными головами, что можно было подумать, будто на них надеты устрашающие рогатые шлемы, если бы не выразительные физиономии, демонстрировавшие в данный момент высшую степень злорадства.

«Какого лысого демона эти лысые демоны скалят свои гнилые зубы? Да и вообще, что они делают?» Хозяева злорадных рож, ехидно глядя на спешащего к ним маленького волшебника, закрывали ворота. Только тут я обратил внимание на то, что за магической дверью Черной башни царит тишина. Призраки наконец-то допели свою песню.

«Так тебе и надо! — со злостью подумал я. — Будешь знать, как не слушать, что тебе умные люди советуют, и единственного друга в Черной башне запирать! Вот и сиди теперь в Бездне, пока я из этой треклятой башни не выберусь и не разыщу тебя, бестолкового!» Иногда я сам удивляюсь, каким бываю зловредным. Я откровенно торжествовал, что Энди не прошел испытание и что у меня есть замечательный шанс его спасти, доказав этим, что его любимая магия — ничто против моей силы и ловкости.

Я притаился за волшебной дверью, решив, что черный колдун рано или поздно захочет вернуться в свою башню, любезно выпустив меня наружу. Конечно, пришлось бы слегка оглушить старикашку чем-нибудь подходящим, хотя бы той же Сферой Всевидения, чтобы не особенно досаждал мне колдовством, но я искренне надеялся, что смогу заставить себя совершить этот скверный поступок.

Внезапно тишину, царившую в храме богов Хаоса уже довольно продолжительное время, прорезал каркающий голос черного колдуна.

— Эндилорн! — вопил Повелитель темных сил. — Как ты прошел через Врата Перехода? Стражи Врат могли пропустить тебя, только пока звучала Песнь Мертвых!

— Стражи Врат? А они ушли… — донесся тихий голос Энди.

— Не мели чушь! Они не могут уйти, на них наложено заклятие великими магами прошлого.

— Ну вообще-то… — Энди замялся, — вообще-то я их освободил от заклятия. Они охраняют эти Врата уже несколько тысячелетий. Им же надоело…

Я удивленно уставился в Сферу. Энди опять стоял в центре магического круга в храме, виновато глядя в пол, а над ним грозно нависал черный колдун. Призраков не было. Вместо них вдоль стен храма выстроились темные фигуры в надвинутых на глаза капюшонах, держащие горящие факелы, так что Сфера в моих руках светилась теплым оранжевым светом.

— Ты лжешь мне, маленький негодник! — проскрипел черный колдун. — Даже я не смог бы снять заклятие Древних. Откуда ты знаешь нужные слова?

— Они были написаны на стене в ледяном зале, — еле слышно проговорил Энди. — Там описана история создания Пути Избранных. Оказывается, там, внизу, раньше жили гномы…

— Меня не интересуют легенды, — резко оборвал Энди черный колдун. — Ты принес Кровь Земли? — Получив из рук Энди заветную бутылочку, он торжественно провозгласил: — Ты прошел первое испытание, Эндилорн! Готов ли ты произнести клятву, скрепленную кровью?

— Готов! — звонко выкрикнул Энди.

Темные фигуры у стен шевельнулись и начали медленно приближаться к нему, распевая что-то заунывное демоны знают на каком языке. В руках у колдуна появилась увесистая каменная чаша, куда он вылил содержимое бутылочки, и жертвенный нож с извилистым темным лезвием, всегда напоминавший мне плывущего ужа.

— Пусть Кровь Земли смешается с твоей кровью, чтобы скрепить верность клятвы!

Голос колдуна уже не был скрипучим, а подобно раскатам грома гремел под сводами храма. Колдун провел ножом по руке Энди, и струйка алой крови потекла в чашу, смешиваясь с жидкостью из подземного источника.

А потом появился ребенок, наверное родившийся совсем недавно, красный, сморщенный и голый. Кто его принес и положил на жертвенный камень, я заметить не успел, но он лежал там и истошно вопил.

— Этот младенец предназначен в жертву богам Хаоса. И пусть его невинная кровь послужит великому обряду посвящения, скрепив верность клятвы! — Черный колдун протянул нож Энди, и тот покорно занес его над отчаянно верещащей жертвой.

«Это уже не Энди, — вдруг понял я. — Если бы это был Энди, никакая сила не заставила бы его убивать!» На душе стало так погано, будто по моей вине погиб друг. Я отшвырнул Сферу, смотреть, что будет дальше, не было никакого желания. Но звуки из-за двери все еще доносились до моих ушей, и я в глубине души надеялся, что детский плач, звучащий из-за двери бесконечно долгие мгновения, не оборвется.

Младенцу было явно не по себе, он просто зашелся плачем. Его визг заглушал пение людей в темных одеждах, но не смог заглушить голос Энди, ставший вдруг громким и решительным.

— Я не убиваю детей! — заявил он совершенно с моей интонацией. Я чуть не свихнулся от радости и гордости за своего друга.

— Во имя богов Хаоса, ты сделаешь это! — раздраженно приказал черный колдун, но Энди уже вышел из-под контроля.

— Никогда! — крикнул он. — Не нужен мне посох, полученный такой ценой!

— Я заставлю тебя! — прошипел колдун.

В темноте Черной башни я с трудом разыскал погасшую Сферу Всевидения и велел ей снова показать Энди. Он так и стоял с жертвенным ножом в руке, а черный колдун, размахивая посохом и неотрывно глядя ему в глаза, выкрикивал слова заклинания. Наверное, это было все то же заклятие Послушания, которое Энди применял к волкам. Оно было очень длинное, и на месте своего друга я не стал бы дослушивать его до конца. Энди на своем собственном месте тоже не стал. Он швырнул нож прямо в Бездну и с криком: «Нет!» бросился в Черную башню.

— Рик, спаси меня! Забери меня отсюда! — кричал он, захлебываясь слезами, когда я поймал его на лестнице. — Он не сказал мне… Я не думал… Я не хочу никого убивать, не хочу быть черным колдуном, не хочу…

— Ладно, не скули! — прикрикнул я на мальчишку. — Сейчас я из твоего колдуна лепешку сделаю!

Через распахнутую Энди волшебную дверь Черной башни я ворвался в храм богов Хаоса. Если бы у меня был с собой меч, я бы не оставил в живых никого, кроме разве что все еще визжащего на холодном камне младенца, и никакой миролюбивый Энди меня не удержал бы — так я был зол. Первому досталось Повелителю тьмы. Он, с моей точки зрения, был единственным, кого следовало опасаться в этой компании. Со словами: «Вспомни молодость, пройди Путем Избранных, старый мерзавец!» — я столкнул его в Бездну, куда он недавно отправил Энди.

— Не много ли ты взял на себя, юный принц? — раздался знакомый насмешливый голос, и я узнал лорда Бернтона, самого могущественного из Темных лордов.

Есть у нас в Фаргорде лорды, занимающиеся на досуге черной магией и объединившиеся по этому поводу в так называемый магический орден. Некоторые из них полные бездари, некоторые кое-что действительно умеют, но народ их безумно боится, и даже отец слегка опасается, приглашает на заседания Королевского совета, прислушивается к их мнению и вообще старается поддерживать с Темным орденом наилучшие отношения.

Признаться, имея при себе из оружия всего два кинжала, я не горел желанием связываться с явившимися на церемонию в полном составе Темными лордами, поэтому выдавил из себя более-менее приветливую улыбку:

— Какая приятная встреча, лорд Бернтон!

— Приятная, говоришь? — усмехнулся Темный лорд. — Я рад, что не омрачил последних мгновений твоей жизни! — И он самым бессовестным образом выкрикнул короткое заклинание и запустил в меня шаром огня, сорвавшимся с конца посоха, который я сначала принял за факел.

— Ты в своем уме, Бернтон?! — резко пригнувшись, вскрикнул я. — Я вроде бы пока еще не ссорился с Темными лордами, чтобы со мной так обращаться! Мне ничего не нужно от вас, кроме этого парня, которого черный колдун чуть не угробил в Бездне!

От следующего огненного шара пришлось отскочить за колонну.

— Избранник Духа тьмы останется здесь, хочешь ты этого или нет, мальчишка! Ему предначертано стать великим чародеем, и не тебе менять его судьбу!

— Его судьбу я менять не собираюсь, он станет великим чародеем и без вашей помощи. А вот вашу я могу изменить, притом в самую худшую сторону, возможно, даже со смертельным исходом, если вы сейчас же не уберетесь из моего замка! — Из-за толстой колонны, полностью закрывавшей меня от огненных шаров лорда Бернтона, такая угроза звучала не особенно убедительно, и для пущей важности я добавил: — Между прочим, я принц, и вы обязаны мне повиноваться!

— Наивный юнец! — захохотал Темный лорд. — Ты думаешь, королевская власть выше власти Темного ордена? Может, оно и так, но не здесь, не в храме богов Хаоса! Так что, с вашего позволения, принц, мы собрались, чтобы завершить обряд посвящения, и завершим его даже без черного колдуна. Его тело все равно было бы принесено в жертву богам. Но прежде чем продолжить, мы расправимся с тобой, чтобы нам больше никто не мешал!

Ну почему все хотят меня убить? Просто шагу нельзя ступить, чтобы не нажить себе новых смертельных врагов! А между прочим, к Бернтону и другим Темным лордам я всегда неплохо относился, может, потому, что они никогда не лебезили перед отцом, как лорд Готрид и другие советники, не занимались разбоем, как какой-нибудь Килбер или Урманд, да и вообще были вполне достойными людьми. Сейчас же эти достойные люди задались вполне конкретной целью — превратить меня в горстку пепла или в хорошо прожаренный обед для тролля-людоеда, да и себя за компанию, потому что от огненных шаров, которыми они безуспешно пытались поразить меня, страдали их менее подвижные братья по ордену. Вокруг стоял удушливый дым, время от времени прорезаемый всполохами огня, горели черные мантии кое-кого из Темных лордов, с воплями бегавших по храму в поисках выхода, надсадно орал младенец на жертвенном камне. В общем, суматоха поднялась страшная, особенно после того, как я метнул в Бернтона, выкрикивающего какие-то заклинания, один из своих кинжалов и тот замолчал навеки, захлебнувшись кровью из пронзенного горла.

Я за руку выволок Энди, находившегося в состоянии, близком к обмороку, из-за двери Черной башни и под прикрытием дыма потащил его к колодцу, который вел в Бездну, туда, где, как я знал, начиналась лестница к подземному ходу.

— Стой! — крикнул Энди, когда я уже облегченно перевел дух, почувствовав себя в безопасности. — Там этот малютка, они же его убьют!

— Не убьют, а принесут в жертву! Будто ты не знал, что твой учитель обожает этим заниматься? — фыркнул я. — Ему же почти для каждого обряда нужны то кровь младенца, то сердце девственницы, то еще демоны знают какая гадость…

— Старик — он злой, ему нравится убивать. Вот и тебе нравится, а я не могу… И вообще… Старик говорил, что я должен учить заклинания, а обряды мне ни к чему, потому что у меня дар… — Энди взглянул на меня виноватыми глазами, а потом вдруг с криком: — Я заберу его с собой! — рванул вверх по лестнице, обратно в храм.

— Сиди уж, избранник Духа тьмы! — Я поймал Энди за плечо и усадил на ступеньку. — Спасу я эту твою жертву, хоть это и бессмысленно.

— Почему бессмысленно?

— Раз уж этот ребенок предназначен богам Хаоса, он все равно умрет. Думаешь, я раньше не пробовал их спасать? Ты же знаешь, я люблю детей и терпеть не могу, когда их приносят в жертву. Да только все они потом умирают…