Карло глядел в окно. Вдруг за дверью послышались топот, бормотание, сопение. Это Карабас лез по лестнице, таща за собой тяжелый кошель. Он встал нынче спозаранку. Не терпелось ему прибрать кукол к своим рукам!
Он ввалился в каморку и бросил кошель на стол. Деньги звякнули.
— Бери! — крикнул Карабас. — Вот тебе за твоих актеров! Гей, куклы! Где вы там? Ступайте сюда!
— Напрасно вы трудились, синьор Карабас! — ответил Карло. — Ведь я говорил вам, что не возьму денег. А моих актеров тут нет. Лучше не ищите!
— Где же они?
— Улетели! — Карло кивнул в окно. Там далеко в небе виднелся улетавший самолет.
— Куда улетели? Зачем? — заревел Карабас. И вдруг хлопнул себя по лбу. — Ах я, старый дуралей! Ведь говорили же мне пристанские крысы, что какая-то кукла уехала вчера на пароходе! Я думал, им привиделось! А это была Мальвина! Значит, мальчишки полетели за ней следом? Теперь я все понял. Я их догоню! Я их поймаю! Я их в бараний рог согну! А ты помирай!
Он схватил свой кошель и ринулся вон. Только треск пошел по лестнице.
Карло лежал и думал: «Летите, мои детки, быстро-быстро, чтобы Карабас вас не догнал! Авось я не умру. Дождусь, что вы вернетесь».
Он глядел в окно, но самолета уже не было видно. Он скрылся за облачком.
Тем временем Карабас побежал на пристань — узнать, куда ушел пароход.
— В Ленинград! — сказал матрос и отвернулся. Уж очень противно было смотреть на Карабаса, на его вытаращенные глаза и разинутый рот.
— В Ленинград так в Ленинград! — пробурчал Карабас и, переваливаясь, как утка, побежал домой.
А жил Карабас в настоящей трущобе. У него был дом — огромный, как дворец, но какой дворец! Одна стена развалилась, другая треснула, и в трещине росла крапива. Крыша скособочилась, как старое лукошко. На чердаке жили огромные пауки, в подвале гнездились змеи, а тараканы и клопы стадами ходили по всему дому, оставляя следы в густой пыли.
Только в одной комнатке не было пыли. Там на стенах сияли зеленые обои в белый горошек. На столике блестела пишущая машинка. Перед ней сидела рыженькая секретарша с пушистым хвостом — лиса Алиса. Она любила аккуратность. Да разве приучишь Карабаса к аккуратности?
Лиса печатала на машинке объявление о том, что завтра на Королевской площади откроется кукольный театр синьора Карабаса Барабаса. Уж конечно, Карабас добудет кукол! Завтра — за работу!
Вдруг Карабас ввалился в двери, выдернул из машинки объявление и скомкал его.
— Кончай работу! Мы едем в Ленинград!
— В Ленинград? Да что вы? — ужаснулась лиса и даже всплеснула лапками.
— А что такое?
— Да разве вы не знаете русской пословицы: повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову...
— Молчи! — гаркнул Карабас. — Ступай возьми билеты на самый быстрый самолет! Живо поворачивайся!
Лиса вздохнула, пожала плечиками и раскрыла свою сумочку.
— Ты пойдешь или нет? — заревел Карабас и выхватил плетку.
— Делу время, а туалету час! — сказала лиса, погляделась в зеркальце и причесала себе ушки. А потом уже пошла за билетами.
Карабас спустился в подвал, распугал спавших змей и поднял скользкую от плесени каменную плиту. Под ней лежали его сокровища. Он выгреб кучу золота, наложил полный чемодан денег и еще рассовал червонцы по всем карманам.
На ленинградский аэродром опустился самолет. Пилот заглянул в пассажирскую кабину и весело сказал:
— Вылезайте, голуби. Прилетели. Вот он, Ленинград.
Из кабины вылез толстяк с сизой бородой. Пальто на нем было старинное — с пелериной, шляпа трубой, на ногах сапожищи. А лицо заспанное, опухшее и смятое, как дорожная подушка. Он как ступил на землю, так и зашатался.
«Эх, укачало дедушку! — подумал пилот. — Ну ничего, внучка о нем позаботится. Она бойкая!»
Внучка тем временем выскочила из кабины и суетилась над чемоданами. Она была маленькая, верткая, в клетчатой кепке. Личико розовое, кудряшки рыжие, на носу большие очки, а на шее зеленый шарф в белый горошек.
И вот дедушка с чемоданом, а внучка с саквояжиком в руках зашагали к воротам аэродрома. Это были, конечно, не дедушка с внучкой, а Карабас с лисой.
Утреннее солнце сияло в бледно-голубом небе. Крыши ангаров отливали серебром, крылья самолетов — золотом. А вдали в голубом тумане виднелись золотистые шпили городских башен.
Светло было в Ленинграде.
Светло и просторно.
Над воротами аэродрома реяли красные флаги, легкие и яркие, как лепестки гвоздики.
Вдруг Карабас остановился, выронил чемодан с червонцами и снова зашатался.
— Ну чего еще? — спросила лиса.
— Не могу идти, лиса. Просто невмоготу мне — до чего светло! Глаза так и режет! — прохныкал Карабас и вытер глаза рукавом.
— А вы нахлобучьте шляпу пониже! — сказала лиса. — Удивляюсь я вам, синьор Карабас. Кто вас просил ехать в Ленинград? А уж если приехали — терпите. То ли еще будет? Думаете, мне приятно носить на мордочке эту противную розовую маску? Я же терплю.
Она выпростала ручку в зеленой перчатке и поправила свое розовое личико. Оно было картонное. Карабас засопел и поплелся за ней следом.