И почему я не поставила возле кровати бутылку воды? Я просыпаюсь от ужасающей жажды. Должно быть, Лили положила слишком много соли в вишисуаз. И кроме того, похоже, у моего организма произошел какой-то локальный конфликт с черносливом.

Я накидываю хлопковый египетский халат бреду на кухню. В такие вот моменты я просто злюсь на Лили: в холодильнике стоят спасительные бутылки «Перье», а на столе — заботливо оставленное средство от похмелья.

После того как гости ушли, в течение часа мне пришлось сидеть на кухне вместе с Лили, которая мыла тарелки и убирала со стола. Надо ли говорить, она не могла отпустить меня спать, не прочитав предварительно лекцию о вреде алкоголя, после того как насчитала четыре бутылки из-под шампанского и еще десять винных. Но чего она ожидала? Нельзя же пригласить на ужин гостей и надеяться, что они ограничатся бокалом-другим за весь вечер. Тот, кто сказал: «Лучше меньше, да лучше», должно быть, не отличался гостеприимством.

Половина десятого. Когда мне удавалось так рано подняться? Яркое солнце заглядывает в окна. Шесть с половиной часов сна! Да ни одному человеку этого не хватит, чтобы нормально функционировать. Ну, если только это не Маргарет Тэтчер… Впрочем, насчет ее человеческой природы есть разные мнения…

Я выжала несколько апельсинов, а потом поставила кофе и выдула бутылку «Спешл К.», стараясь лишний раз не двигать головой. Такое впечатление, что мне в череп засунули погремушку и кто-то непрерывно ее трясет. Да что же это такое? Неужто это тот самый образ жизни, к которому я так стремилась? Вечером приглашать в гости коллег, с большинством из которых я бы с радостью вообще не встречалась, а в субботу утром завтракать в одиночку… Что общего у меня с Нэнси? — разве что нам обеим требуется кислород для дыхания. Ну а что до Леона и Манфреда… Согласна, кое-что общее у нас все-таки есть: мы все работаем в банке.

Но я должна заслужить и сохранить их расположение. Ладно, никто не совершенен. Один более или менее длинный роман и столько беспорядочных связей, что не хватит пальцев на обеих руках, чтобы их сосчитать, — не та жизнь, которую я представляла себе во времена розового детства. Тогда я воображала, что в почтенном возрасте двадцати восьми лет у меня будет муж и несколько маленьких детишек. О работе я не задумывалась: большинство окружавших меня женщин ничем таким не занимались. У них в распоряжении были дети и кормилец семьи. Чего еще надо?

Но потом я поступила в университет и неожиданно познакомилась с людьми, чьи матери работали наравне с мужчинами. Матушка Джулии, например, юрист. Так что вдобавок к образованию мне захотелось карьеры… Трикси в возрасте двадцати восьми благополучно совместит карьеру, брак и малыша в колыбельке. И чем больше я узнавала таких женщин, тем сильнее меня обуревало желание поступить на работу в Сити. А где еще Золушке искать своего прекрасного принца? Впрочем, когда я встретила его, он наплевал на волшебную сказку и превратился в лягушку.

А ведь до тех пор я обожала свою работу. Она словно для меня была создана. Разыскивать клиентов, организовывать встречи и в конечном итоге убеждать их, что они жить не смогут без данной конкретной сделки. И они верили. И сдавались. Я чувствовала неимоверное удовлетворение, разъясняя клиенту, сколько именно денег ему понадобится, чтобы поднять фонды, и внушая ему, что мы — единственное его спасение. Мне приходилось усердно трудиться, дабы преуспеть. Я творила. Я раздумывала над проблемой, анализировала ее. Вот, например: клиенту нужны швейцарские франки, чтобы выстроить фабрику в Швейцарии, а я должна учесть все пертурбации, которые могут произойти с деньгами. Не выйдет ли дешевле взять ссуду японскими йенами, а потом обратить их в швейцарские франки? Итак далее, и тому подобное…

Я должна изучить компании, которым необходимы деньги, и затем отыскать оптимальный вариант обретения этих самых денег. Я должна придумать путь, чтобы компания получила деньги с наибольшими для себя выгодами, а затем отыскать того, кто эти деньги даст. Ив конце концов все должно закончиться всеобщей взаимной выгодой. Это непросто. Это занимает время. Но у меня все получалось.

А потом на горизонте появился Сэм. Мы долго работали вместе, обмениваясь опытом и все такое. Он посвящал меня в тайны валютных рынков, а я учила его работать с клиентами. Мы были великолепной парой, пока я не выяснила, что на самом-то деле нас трое.

Но я сумею вновь полюбить работу. Эта постоянная шумиха, спешка, минутки свободной нет. Обгоняй, торопись. Успей и сделай. И получи удовольствие… Один журналист как-то рассказывал мне, как увлекательно работать над сенсацией — такой, что повергнет в шок любого, кто ее прочтет. Сперва ты просто узнаешь сплетню — или до тебя доходит слух. И тогда ты приступаешь к делу. Медленно, осторожно выясняешь подробности. Складываешь воедино кусочки головоломки. И вдруг, внезапно, истина возникает как чертик из коробочки — и ты видишь целостную картину. Ну а затем — последний вечер перед публикацией: ты выверяешь слова, детали, перепроверяешь факты. В крови бушует адреналин, поскольку ты знаешь, что завтра утром нечто может радикально перемениться. И произойдет это из-за тебя… Я тогда очень хорошо поняла, что он имеет в виду.

Я хочу вернуть себе все это… Поправка: я верну все это. Я ощутила этот давно забытый прилив восторга, когда встречала доктора Норико в аэропорту. Я могла кое-что для него сделать — не важно, хотел он того или нет, — и это было приятно осознавать. Вот почему мне хочется сохранить работу. На самом-то деле главное вовсе не в деньгах, хотя я бы солгала, если сказала бы, что мне не нравится роскошь. Но по большому счету дело в другом. Джим увидел это во мне, но как объяснить коллегам? С какой стати мне с ними откровенничать? Еще, чего доброго, решат, что я размякла и из меня можно веревки вить. Пусть думают, что Трикси сражается ради своего гардероба и образа жизни.

Я как раз вычищаю из посудомоечной машины останки вчерашнего пиршества, когда телефон разражается звоном.

— Алло, — придушенно говорю я, некоторое время порыскав в поисках трубки.

— Доброе утро. Как мы себя чувствуем? — Это Киаран. Нашел время звонить! Нормальные люди еще дрыхнут без задних ног. — Надеюсь, не помешал?

— Нет! У меня все отлично, спасибо. — Молодец, Трикс. Ты заговорила как Нэнси. — А как ты?

Не беспокойся, Трикс. Теперь он будет звонить каждый день.

— Великолепно.

Кто сказал, что куртуазные традиции ушли в прошлое? Давай! Поглубже насади его на крючок и начинай выбирать леску. Ты достаточно страдала.

— Готов к своему матчу? Когда начало?

— Выгляни в окно. Дождь идет. Матч отменили, потому я тебе и звоню. Возможно, я покажусь нескромным, но…

Ну, давай же, признайся, что влюбился с первого взгляда!

— Ну… я не видел тебя в этой юбке от Прада с тех пор, как опрокинул на нее кофе. Хотел узнать, сошло ли пятно, или, может, пора покупать новую?..

Он что, приглашает меня пройтись с ним по магазинам? Очень романтично. Подобное предложение коллега не станет делать коллеге. А вот мужчина — женщине… Это совсем другой разговор. Может, стоит позвонить Джулии и отменить нашу сегодняшнюю встречу? Она все поймет и не обидится.

— И я слышал, вы с Джулией сегодня собираетесь за покупками, и…

Да! Да! Само собой, я все отменю! Когда мы встречаемся? Сперва, я думаю, позавтракаем в уютном кафе, а потом можно будет прогуляться. Ближе к вечеру — немного выпить в каком-нибудь барчике, ну а дальше — все получится само собой…

— Я хотел сказать: если ты увидишь что-нибудь подходящее — покупай не раздумывая. Я возмещу расходы.

Я молчу несколько секунд, прежде чем ответить. Не хочу, чтобы он уловил разочарование в моем голосе. И зачем я последние двадцать минут убеждала себя, что люблю свою работу и сделаю все, чтобы сохранить ее? Понятия не имею. Вот так оно все и бывает. Помни: «Боевая стратегия», пункт четыре.

— О, это очень мило с твоей стороны. Но вообще-то я уже давно собиралась тебе сказать, но ты был на своих курсах… Оно сошло. Пятно, я имею в виду. Так что никаких проблем. Тебе не придется покупать новую юбку.

— Ну, тогда я хотя бы заплачу за чистку. Сколько это стоило?

— Да нет, честное слово, не важно. Забудь об этом. — А что еще делать женщине? Потребовать возмещения и прослыть при этом меркантильной стервой? В любом случае, юбку давно пора было почистить.

Далее повисает пауза — такие принято называть гнетущей тишиной. Кажется, проходят часы, прежде чем Киаран наконец отвечает:

— Ты уверена?

— Абсолютно… (Пожалуйста, не вешай трубку! Погоди, пока я придумаю, что бы еще сказать.) Спасибо, что пришел вчера. Надеюсь, тебе понравилось. Я немножко беспокоилась: у тебя было такое странное выражение лица.

— А-а! — Он разражается смехом. — Никогда не догадаешься, что сделала эта людоедка Лиз.

— И что же?

— Она опустила руку под стол и принялась гладить меня между ног.

— Не может быть!

Как же так? Она же вроде бы встречается с Сэмом. Ну и парочка!

— Представляешь? Я просто не знал, что делать. Я не осмеливался ничего сказать, чтобы не обидеть ее, и боялся пошевелиться, чтобы она случайно не решила, что я ее поощряю. Вот в итоге и сидел, словно аршин проглотил.

— Да, ну ты и попал.

Мы смеемся.

— Серьезно, она кошмарная женщина. Далее. Ты видела, как она вцепилась в Натана, когда выяснила, что он мультимиллионер?

— Нет, — вру я. — Как это низко.

— Чувствуется Сэмова школа, хотя, если верить тому, что я слышал, они друг друга стоят. Чем больше мне о нем рассказывают, тем труднее мне представить вас вместе. — Снова повисает пауза. — Извини. Кажется, я влез не в свое дело. Если все, что я слышал, — правда, не исключено, что ты до сих пор испытываешь к нему какие-то чувства.

Это утверждение? Или вопрос?

— Не бери в голову. Сэм меня больше не беспокоит. Я смотрю на него и постоянно удивляюсь: как я могла быть такой дурочкой?

— Ну, думаю, ты знаешь старую истину, гласящую, что любовь слепа.

— Разумеется. Но даже у слепых должны быть мозги. Вдобавок отвергнутая женщина становится кровожадным чудовищем. — Я хихикаю, вспоминая лицо Лиз, узнавшей «правду» о нашем с Сэмом разрыве. А потом признаюсь Киарану в содеянном. И долго слышу хохот на том конце трубки. — Теперь Сэм будет шарахаться от меня как от чумы. Может, сказаться больной в понедельник? Подождать, пока он отбушует.

— Да ты что! И пропустить все веселье? Да и в любом случае не стоит пропускать работу, — предостерегает рассудительный Киаран. — Не забывай об ультиматуме Джима. Время бежит. Сколько там тебе осталось? Тридцать один день? И потом, ты только-только начала налаживать отношения. Не останавливайся на достигнутом.

— Ты прав. Вообще-то грядет напряженная неделя. Мне придется проверить все те наводки, которые коллеги дали мне… — Я осекаюсь на полуслове.

— Прошлым вечером.

— Как ты узнал?

— Ну, я просто делал то же самое. И потом, никто не станет бегать в ванную столько раз за вечер. Или у тебя желудок расстроился?

— Нет.

— Я и не сомневался.

— Но ты никому не скажешь?

— Ни словечка. Но… — Кажется, он колеблется. — Если мы все выяснили насчет понедельника, не поговорить ли нам о воскресенье?

— Что?

— Ну, как насчет ужина? Если уж ты не даешь мне заплатить за чистку, могу я, по крайней мере, угостить тебя ужином? Тихо и мирно посидим где-нибудь, если ты не против.

Я не тороплюсь с ответом. Хочу убедиться, что мне не послышалось.

— Я не против.

— Отлично. Я заеду за тобой около восьми, идет? Надеюсь, нет ничего такого, чего ты не употребляешь?

Кажется, мои вчерашние гости порядком его впечатлили.

— Нет. За исключением того, что я не притрагиваюсь к алкоголю. — Я хихикаю.

— Как я мог забыть? Трезвенница Трикси. Увидимся завтра. — Он вешает трубку.

Черт. Я еще не очухалась после вчерашнего. Что же делать? О, знаю! Спрошу Джулию. Она у нас спец по здоровому питанию и все такое.

К сожалению, выясняется, что Джулия ничем не может мне помочь. Выясняется это, когда мы сидим у «Джо», потягивая шампанское…

…Ладно, я опоздала. Когда я пришла, она рассматривала черно-белый портрет Джереми Айронса, так что я от двери могла сказать, в каком она пребывает настроении. Цветовая гамма отлично его передавала….

— Ты знаешь, который час? — спрашивает она, едва я приближаюсь к столу.

— Знаю, знаю. Просто я проходила мимо магазина Армани, ну и приметила там жакетик. Что я могла поделать? — Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, и тут же замираю в изумлении. — Боже, что это?

— Фруктовый коктейль.

— Да? Тебе что, витаминов не хватает? А может, ты заболела?

Я протягиваю руку к ее лбу, но она отпихивает меня:

— Нет. Просто я не знала, сколько тебя придется ждать, и решила не надираться в одиночку. Показывай жакет.

Я лезу в сумку и достаю обновку. Красный кашемир. Думаю, не стоит демонстрировать ей заодно вечернее платье — после того как я всю неделю стонала, жалуясь на долги и рассуждая, как буду их отдавать, особенно если потеряю работу.

— По-моему, он будет великолепно смотреться с черными кожаными брюками. Как ты думаешь? Под низ можно надеть блузку с низким вырезом, а?

Я интересуюсь ее мнением, чтобы непременно сделать наоборот. Вкусы Джулии — это что-то невообразимое: она может носить «Оазис» с «Версаче». Я однажды рассказала об этом Лили, и та ужасно возмутилась. Никак не могла понять, как можно сочетать этих ужасных братьев Галлахер с таким замечательным «Либерасом».

— А зачем тебе понадобился второй красный жакет, Трикси? Ты же вроде уже купила один месяц назад?

Я словно бы слышу свою мамочку.

— Но это же совсем другой стиль. Он длиннее и облегает лучше. Ну, сама посуди. Огромная разница.

— Возможно. — Она вздыхает. — Хотя вообще-то, Трикси, тебе не кажется, что сейчас надо думать о работе…

Мама, это ты. Точь-в-точь.

— Согласна, но мне непременно нужен этот жакет — для завтрашнего вечера. У меня свидание с Киараном.

— Что?

— Ну, не то чтобы прямо свидание, — поспешно поправляюсь я. — Он пригласил меня на ужин. А что? Я думала, ты будешь рада. Кажется, он тебе понравился, разве нет? — Я замолкаю, перехватив строгий взгляд Джулии.

— Да, но что с того? Я думала, ты решила заняться карьерой. Сдается мне, он будет тебя отвлекать…

Бабушка?! А ты откуда взялась?

— Нет. Я этого не допущу. Ничего серьезного, Джулия. Он просто… просто он мне симпатичен. Понимаешь, он позвонил мне сегодня утром, и я решила, что он приглашает меня за покупками. Я даже хотела позвонить тебе и отменить встречу… — Я замолкаю. Кажется, меня занесло.

— Ты собиралась отменить нашу встречу?! Я думала, мы договорились, что ни один мужчина никогда не будет стоять между нами. Свидания не могут быть важнее встречи с подругой!

«Возможно, ты так считаешь, но в жизни все иначе». Впрочем, у меня нет охоты возражать, так что я молчу, и Джулия провозглашает:

— Друзья превыше всего!

Осталось уточнить, какого пола…

Она нетерпеливым жестом отгоняет официанта, и я едва успеваю перехватить его и заказать два бокала шампанского. Хм. Предполагается ли, что я буду за них платить?

— Я знаю. Извини. Я же здесь. Брось, Джулия. — Я наклоняюсь и похлопываю ее по руке. — Сколько мужчин у меня было после Сэма? Ни одного. Я просто развлекаюсь. Ничего серьезного. Клянусь, я займусь работой и посвящу себя карьере. Я знаю, что ты желаешь мне добра, но, честное слово, беспокоиться не о чем. — Я открываю меню. — Ладно, что мы будем есть? Что ты думаешь о вчерашнем вечере?

Джулия изучает меню.

— Я — как обычно, а ты?

— Пожалуй, возьму фирменное блюдо. И ты не ответила на вопрос. — Я протягиваю официанту заказ.

— Извини. Ты первая. Как тебе твои гости? И как вообще прошел вечер по твоему мнению, удачно? В конце концов, это было что-то вроде семейной вечеринки.

Ну да. Правда, если б у меня были такие родственники, я бы давно уже застрелилась. Или перестреляла их. Я мотаю головой.

— Честно говоря, не впечатлило. Странные люди. Чего-то им не хватает… Нет искры в душе, понимаешь? А вся ирония в том, что именно поэтому Джим считает меня слабым звеном. Я, дескать, отдаляюсь от коллектива. Но что же мне делать? Они все такие… — Я замолкаю, мучительно пытаясь подобрать нужное слово. — Серые. — Единственное слово, которое верно их характеризует. Но каждый раз, когда я воображаю себе Манфреда в его танцевальном клубе, я не могу отделаться от ощущения, что слышу «Звуки музыки» и вижу его — облаченного в бриджи из цветастых занавесок, ритмично подпрыгивающего в такт мелодии.

Я трясу головой, чтобы отогнать душераздирающую картину.

— Но знаешь, что странно? — Я делаю большой глоток шампанского и наклоняюсь поближе к Джулии, чтобы пожилые леди за соседним столиком не смогли меня расслышать. — Я уверена, что вчера кто-то покопался в моих ящиках для белья.

— Что? — Джулия взирает на меня так, словно сомневается в моем душевном здоровье.

— Глупо, да? Видишь ли, я всегда запираю их, когда приходит кто-то незнакомый, но я полагала, что могу доверять своим коллегам по работе. И все-таки я уверена, что кто-то там шарил. «Ла Перла» перемешана с вещами от Ригби и Пеллер, а трусы, которые…

— Давно уже пора было выкинуть, — перебивает Джулия.

Я киваю:

— Трусы, которые Лили давно уже мечтает превратить в тряпки, все были передвинуты сзади вперед. Наконец-то Лили их получит. Она говорит, что отполирует свои медные дверные молоточки. — Я заглатываю остатки шампанского и хихикаю над изумленным выражением лица Джулии. Две старые карги за соседним столом, кажется, ничего не заметили.

— Ладно, я как раз собиралась сказать, что твои коллеги — странные люди. Мне всегда нравился Крис… прости, Бладхаунд. — Она смеется, увидев мою мину — Он хороший парень. Не Аполлон, конечно, но очень милый. И очень хорошо к тебе относится.

— Ко мне и к рыбам-ангелам, — бурчу я себе поднос — Ну, и?..

— Ты слишком жестока к нему. Ты всегда его задвигала. Дай ему шанс. Но право же, Леон, Манфред и Нэнси — просто ужас что такое. И как только клиенты соглашаются с ними работать? Мне не понять… Им следовало бы расширить свой словарь и круг интересов заодно. — Джулия намазывает маслом пластину чиабатты и принимается усердно жевать.

Я не могу себе этого позволить. Калории, калории… Болезненные воспоминания омоем «упитанном прошлом» сделали меня крайне нетерпимой к людям, которым нет нужды изнурять себя диетами.

— Так ты тоже заметила?

— Трудно было не заметить. — Она замолкает, поскольку отправила в рот очередной кусок чиабатты. — Не уверена насчет Натана, — говорит Джулия, прожевав свою порцию. — Он выглядит чудовищно, но что-то такое в нем есть. Не могу сказать с точностью… Одним словом: нечто. А что касается Лиз… Ну что ж, производители презервативов не разорятся, пока она будет поблизости.

Я рассказываю ей, как Лиз охотилась за Киараном и как я ее наколола. Чиабатта вываливается из тарелки, пачкая салфетку. И кто только учил Джулию вести себя за столом?

— Киаран неплохой парень, — признает она, отсмеявшись и принимаясь собирать со стола кусочки, пока официант не заметил. — Ладно, рассказывай. Что ты завтра наденешь?