Действующие лица
Принц Зун
Принц Мелифлор
Королева Зумзумарма
Леди Узизи
Умаз, простой воин
Слава Ксименунга
Повелитель Мумумона
Принц Хаз
Сцена 1
Время действия — июнь.
Место действия — во дворце Зурма, в Зале Ста Принцев.
Принцы восседают за простыми дубовыми столами, держа в руках оловянные кубки. Они облачены в ярко–зеленые шелковые плащи; они могут носить браслеты из простого серебра с большими гиацинтами.
Умаз, простой воин, толстый, невысокого роста, с коричневой кожей и густой черной бородой, стоит у самых дверей, держа в руках копье, и стережет золотое сокровище.
Золотое сокровище свалено в кучу в трех или четырех футах от дальнего правого угла.
Часовые, также смуглые и бородатые, с копьями в руках, входят и выходят через большие ворота.
Гордость Ксименунга. Хей–хо, Мумумон.
Повелитель Мумумона. Хей–хо, Гордость Ксименунга.
Ксименунг. Устал?
Мумумон. Увы, устал.
Кто–то. Хей–хо.
Принц Мелифлор (сочувственно). Что утомило тебя?
Мумумон. Праздные часы и праздные дни. Хей–хо.
Прочие. Хей–хо.
Мелифлор. Не сетуй на праздные часы, Мумумон.
Мумумон. И почему же, правитель сладостных краев?
Мелифлор. Ибо в праздности все, все на свете хорошо.
Ксименунг. Хей–хо, я устал от праздных часов.
Мумумон. Так ты собирался трудиться?
Ксименунг. Не–ет. Не таково наше предназначение.
Мелифлор. Так будем же довольны нашим уделом. Праздные часы — наше священное сокровище.
Ксименунг. Да, я вполне доволен и все же…
Мумумон (соглашаясь). И все же…
Ксименунг. Я иногда представляю себе, что мы отвергли свой славный удел, этот путь возвышенного спокойствия. И это может быть так приятно…
Мумумон. Трудиться, возделывать землю, добывать золото.
Ксименунг. Да, Мумумон.
Мелифлор. Никогда! Никогда!
Прочие. Нет. Нет. Нет.
Кто–то один. И еще…
Мелифлор. Нет, никогда. Мы лишимся нашего славного спокойствия, наследия, о котором не говорят.
Ксименунг. Какое это наследие, принц Мелифлор?
Мелифлор. Это вся земля. А труд — путь к тому, чтобы потерять ее.
Мумумон. Если б мы могли трудиться, мы отыскали бы на земле какое–то место, где плоды нашего труда будут принадлежать нам и только нам. Как счастливы труженики, возвращающиеся домой по вечерам.
Мелифлор. Это будет значить, что мы потеряем все.
Принц из Зуна. Как потеряем, Мелифлор?
Мелифлор. Нам одним дарованы праздные часы. Небо, поля, леса, лето — они для нас одних. Все прочие как–то используют землю. То или иное поле предназначено для той или иной цели; туда может пойти один и не может пойти другой. Все они получают свой клочок земли и становятся рабами своих целей. Но для нас — ах, для нас! — это все; таков дар праздных часов.
Кто–то. Слава! Слава праздным часам.
Зун. Хей–хо. Праздные часы утомляют меня.
Мелифлор. Они даруют нам все небо и всю землю. И то, и другое — для нас.
Мумумон. Воистину. Давайте же выпьем и побеседуем о голубых небесах.
Мелифлор (поднимая кубок). И о нашем славном наследии.
Ксименунг (протягивая руку к кубку). Да, поистине славном, но…
(Входят всадники Золотой Орды; в одной руке у каждого из них — копье, в другой — кожаная сумка в кулак величиной; эти мешочки они укладывают в кучу. Самородки величиной с большой орех выпадают из некоторых сумок, так что куча оказывается сложена из золота и кожи. Эти мешочки должны быть заполнены слитками свинца указанной величины, никаких крупных слитков, никакой пыли и ветоши. Ничто на сцене не нарушает тишины, кроме скатывающихся вниз с легким шорохом слитков. Всадники уходят. Принцы едва замечают их).
Мелифлор. Взгляните, как они растрачивают отведенные им часы.
Ксименунг. Они доставили сокровище из Золотой Орды.
Зун. Да, из Золотой Орды, что за болотными топями. Я был там однажды со старым смуглым Умазом.
Мелифлор. Ради чего стоит возвращаться сюда с таким грузом? Разве Королеве мало тех богатств, которые у нее есть?
Мумумон. Да, Королеве ничего больше не нужно.
Зун. Откуда нам знать?
Мумумон. Почему бы и нет?
Зун. Королева повинуется давним желаниям. Ее предки мертвы. Кто знает, откуда исходят эти желания? Можем ли мы сказать, что они собой представляют?
Мумумон. Ей не нужно больше сокровищ, чем у нее есть.
Мелифлор. Нет, нет, не нужно.
Зун. Ей нужно больше, ибо вновь она отправляет воинов в Золотую Орду. Таково ее желание.
Мумумон. Тогда ее желания неразумны.
Зун. Они не имеют ничего общего с разумом.
Мумумон. Так я и сказал.
Зун. Они дарованы Судьбой.
Мумумон. Судьбой!
(После этого наступает тишина. Умаз подходит ближе и преклоняет колени.)
Умаз. О Повелители, Повелители. Если есть нечто, превосходящее своим величием… своим величием Королеву, не говорите об этом, Повелители, не произносите этого имени.
Зун. Нет, Умаз. Нам оно не нужно.
Умаз. Это имя пугает меня, Великие Господа.
Зун. Да, да, Умаз; существует лишь одна Королева.
Мумумон. Да, никто не может превзойти величием Королеву, и ей ничего не нужно, кроме сокровища, которое он здесь стережет.
Умаз. Нет, есть еще одно.
Мумумон. Еще одно? Что же?
Умаз. Есть еще одна вещь. Королеве нужна еще одна вещь. Это было нам сказано, мы об этом знаем.
Мумумон. Что же это?
Умаз. Как мы можем узнать? Никто не знает, что нужно Королеве.
(Умаз возвращается стеречь свою кучу.)
Зун. А как ты думаешь, Умаз? Как ты думаешь, что же нужно Королеве?
(Умаз три раза качает головой. Принц Зун вздыхает).
Несколько принцев (вместе, устало). Хей–хо…
Мелифлор. Обретем же покой в нашем наследии, прославленные собратья. Давайте! Мы выпьем за солнце.
Кто–то. За солнце! За солнце! (Они пьют)
Мелифлор. За золотые праздные часы! (Пьет). Будем же достойны, славные собратья, нашего высокого призвания. Будем же наслаждаться днями праздности. Спой нам, герой из Зуна, пока проходят праздные часы. Спой нам песню.
Мумумон (лениво). Да, спой нам.
Зун. Как всем вам известно, я могу только нашептать ее. Но я нашепчу вам песню, которую услышал вчера; очень странной была она; ее пели на лугу те двое, которые пришли издалека; они пели ее ввечеру. Я слышал ее, возвращаясь домой по лугам из–за болот. В этой песне не было спокойствия, и все же…
Мумумон. Нашепчи ее нам.
Зун. Они пели ее вместе, те двое, которые пришли издалека.
(Он тихо напевает песню. Все приподнимают головы).
Мелифлор (удивленно). Эта песня нова.
Зун. Да, она нова для меня.
Мелифлор. Она похожа на старую песню.
Зун. Да, возможно, она стара.
Мелифлор. О чем эта песня?
Зун. В ней поется о любви.
Принцы. Ах–х!
(Они как будто пробуждаются ото сна — молодые и сильные. Среди них начинается волнение. Стражи снаружи остаются неподвижными. Умаз, не разделяя возбуждения Принцев, теперь горестно кивает головой).
Мумумон. Любовь! Именно ее я и ощутил в сумерках того дня, когда оказался близ вершины горы Зинг–ги.
Ксименунг. Ты ощущал ее, Мумумон? Поведай нам.
Мумумон. Воздух кругом казался золотым, в нем было разлито чистейшее золото. Сквозь него видел я ровные поля, отливающие зеленью далеко внизу, а между ними — заросли кустарников. Да, над ними все было золотым, но они светились собственным ярким светом. Ах, как смогу я поведать вам, что видел? Казалось, мои ноги едва касаются каменистого склона; казалось, что и сам я стал частью этого золотого воздуха, в котором сияли все вещи мира.
Ксименунг. И это была Любовь?
Мумумон. Я не знаю. Это было нечто странное и новое. Странное и новое, подобное этой песне.
Мелифлор. Возможно, это было что–то другое, странное и новое.
Мумумон. Возможно. Я не знаю.
Зун. Нет. Это была Любовь.
Мумумон. И в тот вечер в лучах золотого света я познал цель существования Земли и всего, что есть на ней.
Ксименунг. И какова же цель, Мумумон?
Мумумон. Я не знаю. Я был счастлив. Я не хотел ничего помнить.
Зун. Это была любовь.
Ксименунг. Дайте же нам любить.
Другие. Да!
Хаз. Да, это лучшее из всего.
Мелифлор. Нет, Принцы. Лучшее — это праздность. От праздных часов исходит все лучшее.
Хаз. Я буду любить. Это лучше.
Мелифлор. Дар праздных часов превосходит все прочие дары. Труженики не любят. Их забавы связаны с той работой, которую они исполняют, и не простираются до высот любви.
Все. Любовь! Дайте же нам любить.
Мелифлор. Мы будем любить в праздности и ценить дарованные нам праздные часы.
Ксименунг. Кого же будешь ты любить, повелитель сияющих полей?
Мелифлор. Мне нужно только медленно пройтись по тропам среди полей ввечеру.
Ксименунг. Я тоже буду там.
Мелифлор. И когда они увидят меня…
Ксименунг. Они увидят также и меня…
Мелифлор (вставая). Я отправляюсь.
Ксименунг. И я.
Мелифлор. Взглянут ли они на тебя, если так случится?
Ксименунг. Разве деревья на заре так же прекрасны, как я?
Мелифлор. Взгляните на меня; нет цветов прекраснее, нет деревьев прямее. Я пройду по тропе ввечеру.
(Он достает меч. Ксименунг делает то же самое. Мумумон достает свой меч и держит клинок между ними.)
Мумумон. Да будет мир. Я пройду по тропе, и нет вам нужды ссориться, ибо я…
Другие. Нет, нет, нет…
Хаз. Мы все пойдем.
Другой. Мы все будем любить. Ура — любви.
(Все встают. Все поднимают мечи и размахивают ими, не задевая друг друга. Только Зун не поднимается.)
Мумумон (Зуну). Ты не сказал ни слова, принц Зун. Ты не хотел любить в эти праздные часы?
Зун. Да. Да. Я люблю.
Мумумон. Тогда пойдем бродить по тропам. Они так манят ввечеру. Отправимся все на те тропы, где цветет жимолость.
Зун. Моя любовь — не на тех тропах.
Мумумон. Не там? Но тогда…
Прочие. Не на тех тропах?
Зун. Я люблю ту, которая величием превосходит всех на свете (Некоторые принцы ахают)… хотя и не ее имя так пугает Умаза.
Мумумон. Он любит…
Ксименунг. Любит…
Мелифлор. Королеву!
(Умаз снова кивает).
Зун. Королеву.
Мумумон. Если Королева узнает об этом, она умчится из дворца.
Зун. Я последую за ней.
Мумумон. Она отправится к Этерской горе, где некогда укрылась ее мать.
Зун. Я отправлюсь за ней.
Хаз. Мы все отправимся за ней.
Мелифлор. Я тоже. Я буду танцевать за ее спиной на маленьких улочках: сияющие каблуки моих туфель будут стучать, мой плащ будет развеваться. Я буду следовать за ней и возглашать ее имя, через все улицы, через пустоши, до самой Этерской горы. Но я не стану подниматься наверх: это будет слишком большой дерзостью.
Зун. Любовь — это не игрушка, принц Мелифлор. Любовь — это каприз Судьбы.
Мелифлор. Фу! Мы должны наслаждаться праздными часами, которые предназначены нам одним.
Зун. Не будет праздных часов на Этерской горе, на пути от утеса к утесу, если она и впрямь последует той дорогой.
Мумумон. Она последует. Об этом все знают. Говорят, что ее мать некогда ушла по этому пути.
Зун. Умаз, мать Королевы взошла некогда на Этерскую гору?
Умаз. Да, как и ее мать.
Зун. Это правда.
Ксименунг. Ты уверен в этом?
Умаз. Мы знаем это. Так было сказано.
Хаз. Мы все последуем за ней по склону Этерской горы.
Мелифлор. Мы с радостью последуем за ней.
Ксименунг. Если мы так поступим, что они сделают с нами, когда мы вернемся?
Мелифлор. Кто?
Ксименунг. Они.
Мелифлор. Они? Они не дерзнут заговорить с нами.
Ксименунг. Кто знает, на что они дерзнут, если мы дерзнем последовать за Королевой?
Мумумон. Они не осмелятся, если будут знать, откуда мы придем.
Ксименунг. Они не станут думать, откуда мы придем.
Мумумон. Но они не раз подумают о том, чем мы владеем. Они не дерзнут прикоснуться к нам, ибо знают, что в наших руках.
Мелифлор. Мы — наследники праздных часов. Им на роду написано трудиться. Конечно, они не дерзнут оставить свою работу, чтобы коснуться нас.
Мумумон. Они думают только о том, чем мы владеем. Ибо было предсказано, что мы связаны с этим и потому святы. Если б не оно, что…
Мелифлор. Если бы не оно, мы не стали бы рисковать, поступая так, как мы поступаем. Но будучи священны, насладимся же праздными часами.
Ксименунг. А если некогда сгинет то, чем мы владеем?
Мелифлор. Это было предсказано давно и доселе не произошло. Это случится не скоро.
Мумумон. Нет, не скоро.
(Проходит страж).
Мелифлор. Тогда мы последуем за Королевой.
Хаз. Да, мы последуем за ней.
Мумумон. Мы будем самой великолепной свитой.
Мелифлор. Самой блестящей.
Зун. Я пойду, даже если исчезнет наша защита. Даже если то, чем мы владеем, сгинет и мы утратим свою неприкосновенность, я все равно дерзну.
Мелифлор. Я дерзнул бы, если бы знал, что они сделают. Но не зная…
Мумумон. Какая разница? Нас сохранит то, чем мы владеем.
Зун. Я же сказал, что не боюсь.
Мелифлор. Станем же стучать каблуками и бряцать ножнами о скамьи так, чтобы испугать Королеву. Она побежит из дворца, а мы последуем за ней, все наше доблестное воинство.
Мумумон. Да, станем же стучать все вместе. Даю слово. Все вместе — тогда она выбежит из дворца. Мы пойдем за ней и полы наших плащей будут развеваться за нашими спинами.
Хаз. Превосходно! И наши ножны будут сиять из–под плащей.
Мелифлор. Нет, я первый даю слово. Когда она помчится прочь из дворца, я первым последую за ней. Не толпитесь вокруг моего плаща, когда он будет развеваться на ветру. Мы должны повыше поднимать на бегу ноги, чтобы сверкали наши башмаки. Мы должны радостно промчаться по маленькой улочке. Потом мы можем бежать спокойнее и легче.
Хаз. Да, по улице нам следует пробежать с подобающим изяществом.
Мумумон. Я думал, что сдержу слово, когда мы начнем стучать каблуками и греметь ножнами; но я кое–что упустил. Я не думаю, что Королева может убежать далеко. Она никогда не покидала дворец. Как она сможет добраться до Этерской горы? Она лишится сил уже в конце улицы и мы приблизимся к ней, поклонимся и предложим свою помощь.
Мелифлор. Хорошо, хорошо. У подножия Этерской горы холодно и уныло.
Мумумон. Королева никогда не отправится туда через пустоши.
Хаз. Нет, она слишком нежна.
Ксименунг. Они говорят, что она может…
Мелифлор. Они! Да что они знают? Обычные работяги… Что могут они знать о королевах?
Ксименунг. У них есть древние пророчества, которые донеслись с равнин на заре времен.
Мелифлор. И все равно им не понять Королеву.
Ксименунг. Они говорят, что ее мать отправилась туда.
Мелифлор. Это было давно. Женщины теперь совсем другие.
Ксименунг. Ну, дадим же слово.
Мелифлор. Нет. Тебе надлежит изречь слово, Мумумон. Когда ты поднимешь руку, мы все вместе застучим каблуками и загремим ножнами и напугаем Королеву.
Мумумон. Я преклоняюсь перед твоей учтивостью, повелитель обильных лугов.
Мелифлор. Что ж, мы готовы. Когда ты поднимешь руку…
(Громкий смех доносится из удаленной части дворца).
Мумумон. Тише! Тише!
Мелифлор. Это Королева! Она смеялась.
Хаз. Неужели она догадалась…?
Мумумон. Надеюсь, нет.
Мелифлор. Она…она…не могла думать о нас.
Мумумон. Она…она…сама смеется.
Хаз. Что это может значить?
Мумумон. Возможно, ничего, возможно…
Мелифлор. Да, это тревожит меня.
Мумумон. Не то чтобы я боялся, но когда королева смеется… во дворце возникает чувство… как будто дела идут нехорошо.
Хаз. У людей иной раз появляются предчувствия. С этим ничего не поделаешь.
Мелифлор. Возможно… Возможно, потом мы сможем вернуться к нашему галантному замыслу. А сейчас я хотел бы на некоторое время скрыться.
Мумумон. Да, давайте скроемся.
Мелифлор. Так что если во дворце приключилось что–нибудь дурное, нас оно не коснется.
(Мумумон и Мелифлор уходят.)
Хаз. Давайте скроемся.
(Уходят все, кроме Зуна и Умаза. Зун все время сидел со склоненной головой у стола. Он остается в том же положении, не шевелясь.)
Зун (с горечью). Они последуют за Королевой.
Умаз. О могущественный повелитель…
Зун (про себя). Они вернутся назад, хвастаясь, что дерзнули последовать за Королевой.
Умаз. Могущественный повелитель.
Зун. Да, мой добрый Умаз.
Умаз. В давние времена некие принцы последовали за королевой и вернулись с похвальбой. Повелитель, труженики были разъярены. Будьте осторожны, Повелитель, ибо вы и я некогда отправлялись вместе за болота. Будьте осторожны. Они очень злы, Повелитель.
Зун. Я не думаю о рабочих.
Умаз. Повелитель, будьте осторожны. Это было очень давно; говорят, они были очень злы.
Зун. Я не думаю об этом, Умаз. Я не вернусь с похвальбой на устах с тех холмов, что лежат у подножия Этерской горы. Я не стану хвалиться, пока не поведаю Королеве о своей любви. Я хочу отправиться под венец с той единственной, которая уступает только Судьбе, если вообще уступает кому–то. Я не таков, как они, Умаз. Тот, кто поведет под венец Королеву — больше, чем слуга Судьбы.
Умаз. Повелитель…
(Он с мольбой простирает руки к Зуну).
Зун. Что, Умаз?
Умаз. Повелитель… На Королеве лежит проклятие.
Зун. Какое проклятие, Умаз?
Умаз. Мы не знаем, Повелитель. Мы простые люди, мы не знаем этого. Но старики поведали нам, что на ней лежит проклятие. Вот и все, что нам известно, Повелитель; нам об этом поведали старики.
Зун. Да, на Королеву может быть наложено проклятие.
Умаз. Не ходи за ней, Повелитель, когда она отправится к Этерской горе. На ней точно лежит проклятие. Оно сбылось для ее матери на той самой вершине.
Зун. Да, Умаз, проклятие сбудется.
Умаз. Не сомневайся, Повелитель; проклятие существует.
Зун. Умаз, я не сомневаюсь. Ибо в Королеве есть нечто чудесное, превосходящее все земные чудеса. Нечто, подобное грому за облаками или граду, летящему с небес; над ней в самом деле может тяготеть ужасное проклятие.
Умаз. Повелитель, я предупредил тебя во имя тех дней, которые мы провели вместе в далеком походе — там, за болотами.
Зун (пожимая ему руку). Спасибо тебе, добрый Умаз.
(Он уходит следом за остальными).
Умаз. Но куда же вы пойдете, Повелитель?
Зун. Я буду ждать, чтобы последовать за Королевой к Этерской горе.
(Уходит. Умаз тихо плачет над сокровищем Королевы).
Занавес
Сцена II
Дворец Зурма, зал Королевы Зумзумармы.
Время действия — то же, что и в сцене 1.
Королева. И никто не достоин поцеловать мою руку, Узизи? Никто?
Узизи. Никто, о госпожа моя. (Королева вздыхает). Вам не следует вздыхать, великая госпожа.
Королева. Почему мне не следует вздыхать, Узизи?
Узизи. Великая госпожа, такие вещи, как вздохи, предназначены только для любви.
Королева. Любовь — это радость, Узизи; любовь — это свет. Любовь заставляет их так легко танцевать в лучах солнечного света. Она сотворена из солнечного света и красоты. Она подобна цветам в сумерках. Как они могут вздыхать?
Узизи. Госпожа! Великая госпожа! Не говорите так о любви!
Королева. Не говорить так, Узизи? Разве это не правда?
Узизи. Правда? Да, великая, госпожа, это правда. Но любовь — это забава бедных, любовь — это нечто обыденное, недостойное, любовь — это… Великая госпожа, если бы кто–нибудь подслушал эти ваши слова, он мог бы подумать, мог бы безумно возмечтать…
Королева. Возмечтать о чем, Узизи?
Узизи. О немыслимых вещах.
Королева (задумчиво). Я не должна любить, Узизи.
Узизи. Госпожа! Любят лишь обычные люди. (Она указывает на дверь). Госпожа, зеленые поля, простирающиеся отсюда до самого горизонта, и те, что за горизонтом, и реки, которые их пересекают, и леса, в тени которых прячутся реки — все принадлежит вам. Госпожа, миллионы лимонных деревьев растут в ваших краях. Вам принадлежат золотые сокровища. Вам принадлежат пустыри и заросли ирисов. Вам принадлежат дороги, ведущие на край света. Обыденные радости любви пусть останутся вашим солдатам. Госпожа, вы не можете любить.
(Королева вздыхает. Узизи возвращается к своему вязанию).
Королева. Моя мать полюбила, Узизи.
Узизи. Госпожа, на один день. Всего на один день, могущественная госпожа. Как ребенок может нагнуться в праздный час за сломанной игрушкой, поднять ее и снова отбросить, так и она полюбила — на один день. Но чтобы полюбить больше, чем на один день (Королева оживляется), придется прикрыть вашу несравненную славу вульгарными развлечениями. Только вы одна можете восседать в золотом дворце и править зелеными полями; но любить могут все.
Королева. Неужели все любят, кроме меня, Узизи?
Узизи. На диво многие, госпожа.
Королева. Откуда ты знаешь, Узизи?
Узизи. Обычные звуки, которые доносятся вечерами, шепоты с полей; все они от любви.
Королева. Что такое любовь, Узизи?
Узизи. Любовь — это глупость.
Королева. Откуда ты знаешь, Узизи?
Узизи. Они однажды приходили ко мне с глупыми ужимками; но я поняла нелепость этого.
Королева (слегка печально). И они больше не приходили?
Узизи (тоже печально). Не приходили.
(Обе погружаются в размышления, Королева сидит на троне, касаясь рукой подбородка. Внезапно из Зала Ста Принцев доносится шум).
Королева (тревожно). Слушай! Что там такое?
Узизи (встает, внимательно прислушивается). Этот звук… должен раздаваться в Зале… Ста Принцев.
Королева. Их никогда раньше не было здесь слышно.
Узизи. Никогда, госпожа.
Королева (раздраженно). Что это может значить?
Узизи. Я не ведаю, госпожа.
Королева. Звуки никогда прежде не достигали наших внутренних покоев.
Узизи. Теперь все тихо.
Королева. Слушай! (Обе прислушиваются).
Узизи. Все тихо.
Королева. Звук откуда–то извне, Узизи. Как это беспокоит меня… Я не могу властвовать над зелеными полями, если из каких–то других залов до меня доносятся звуки, принося с собой странные мысли. Почему эти звуки касаются моего слуха, Узизи?
Узизи. Великая госпожа, этого не случалось никогда прежде. Это больше не повторится. Вам следует забыть об этом, госпожа. Вам не стоит беспокоиться и нарушать размеренное течение вашего правления.
Королева. Эти звуки приносят странные мысли, Узизи.
Узизи. Теперь все тихо.
Королева. А если они повторятся…
Узизи. Госпожа, они больше не повторятся. Они никогда не повторятся. Все тихо.
Королева. Если они повторятся… Дверь отворена, Узизи? Да… Если они повторятся, я брошусь вон из дворца.
Узизи. Госпожа! Даже не думайте о том, чтобы покинуть золотой дворец!
Королева. Если они повторятся…
Узизи. Они не повторятся.
(Каблуки принцев стучат еще громче).
Королева. Снова, Узизи!
(Узизи стенает. Королева, прислушиваясь, ожидает. Снова слышен стук каблуков. Королева бежит к маленькой двери. Она выглядывает наружу.)
Узизи. Госпожа! Госпожа!
Королева. Узизи…
Узизи. Госпожа! Госпожа! Вы не должны покидать дворец. Вы не должны никогда покидать его. Вы не должны.
Королева. Слушай, теперь все стихло.
Узизи. Госпожа, это будет так ужасно — покинуть золотой дворец. Кто будет править? Что будет?
Королева. Теперь все тихо. Что же будет, Узизи?
Узизи. Настанет конец света.
Королева. Теперь все тихо, возможно, мне нет нужды мчаться прочь.
Узизи. Госпожа, вы не должны.
Королева. И все равно я радостно пройду по тем зеленым полям, озаренным летним светом, и увижу золотые горы, которые не охраняет ни один человек, увижу горы, озаренные тем светом, который бывает лишь в июне.
Узизи. О великая госпожа, не говорите о зеленых полях и об июне. Это они заразили принцев, которые совершили этот неописуемый проступок, дозволив звукам из их зала достичь ваших священных покоев.
Королева. Чем заразил их июнь, Узизи?
Узизи. О, госпожа, не говорите об июне.
Королева. Разве июнь так ужасен?
(Она возвращается к Узизи)
Узизи. Он творит странные вещи. (Шум доносится снова). Послушайте! (Королева снова бежит к двери. Узизи простирает руки к Королеве). О госпожа, никогда не покидайте золотой дворец.
(Королева прислушивается. Все тихо; она смотрит наружу.)
Королева. Я вижу сияющие зеленью поля. Странные цветы высятся на них, цветы, подобные принцам, которых я не знаю.
Узизи. О госпожа, не говорите об этих пустынных полях. Они заколдованы летом, и они свели принцев с ума. Опасно смотреть на них, о госпожа. (Королева по–прежнему смотрит в сторону полей). Но вы все равно смотрите.
Королева. Я с радостью отправлюсь вдаль по этим странным чарующим полям; далеко–далеко, в край, поросший высоким вереском…
Узизи. Госпожа, все тихо; опасности нет; вам не нужно покидать дворец.
Королева. Да, все тихо.
(Королева возвращается).
Узизи. Это временное безумие овладело принцами.
Королева. Узизи, когда я слышу звук великого множества ног — это ужасно, и мне хочется бежать. И когда я вижу чудесные поля, простирающиеся в лучах солнечного света в те страны, о которых я ничего не ведаю, тогда я желаю бежать и бежать вечно, минуя поле за полем и страну за страной.
Узизи. Госпожа, нет, нет!
Королева. Узизи…
Узизи. Да, великая госпожа.
Королева. Есть там гора, которая возносится над землей. Она возносится в такие выси, о которых ничего не ведают в нашем мире. Небеса, как плащ, обвиваются вокруг ее плеч. Почему никто не рассказал мне об этой горе, Узизи?
Узизи (горестно). Об Этерской горе.
Королева. Почему никто не рассказал мне?
Узизи. Когда ваша прославленная мать, госпожа, на один день отдалась любви…
Королева. Да, Узизи…
Узизи. Она отправилась, как поется во всех песнях, к Этерской горе.
Королева (зачарованно). К Этерской горе?
Узизи. Так поют они по вечерам, когда сбрасывают свою золотую ношу и отдыхают.
Королева. К Этерской горе.
Узизи. Госпожа, Судьба направила ее; но вы не должны идти. Вам не следует оставлять свой трон, чтобы пойти к Этерской горе.
Королева. Там царит покой, неведомый на земле.
Узизи. Вы не должны идти, госпожа, вы не должны идти.
Королева. Я не пойду. (Принцы стучат вновь, стук их каблуков еще громче). Слушай! (Узизи напугана, Королева бежит к двери). Еще громче! Они все ближе! Они идут сюда!
Узизи. Нет, госпожа. Они не осмелятся.
Королева. Я должна идти, Узизи. Я должна идти.
Узизи. Нет, госпожа. Они никогда не осмелятся. Вы не должны. Слушайте! Они не подойдут ближе. Июнь лишил их разума, но они не подойдут ближе. Теперь они умолкли. Вернитесь, госпожа. Оставьте дверь, они не подойдут ближе. Слышите, теперь все тихо. Они не подойдут ближе, госпожа. (Узизи хватает ее за рукав). Госпожа, вы не должны.
Королева (гораздо спокойнее, глядя вдаль). Узизи, я должна идти.
Узизи. Нет, нет, госпожа! Все тихо; вы не должны.
Королева (спокойно). Это меня зовут, Узизи.
Узизи. Кто зовет, госпожа? Ничего не слышу.
Королева. Меня зовут, Узизи.
Узизи. О, госпожа, все тихо. Никто не зовет.
Королева. Теперь меня зовут, Узизи.
Узизи. Нет, нет, госпожа. Кто зовет?
Королева. Зовет Этерская гора. Теперь я знаю, кто звал мою мать. Это была Этерская гора, Узизи; это ее зов.
Узизи. Я…я не могу без страха и подумать о том, чтобы покинуть золотой дворец и отправиться туда, о госпожа, куда нам не следует ходить (Она вздыхает). Да, да, там стоит древняя Этерская гора. Но она никого не зовет. Она, разумеется, не зовет. Она в тиши возносится к Небесам.
Королева. Это ее голос, Узизи.
Узизи. Где, госпожа моя? Я не слышу голоса.
Королева. Столь велика, беспредельна тишина в ее голосе, Узизи. Она зовет меня из голубых пустынь Небес.
Узизи. Госпожа, я не понимаю.
Королева. Она зовет, Узизи.
Узизи. Идемте, госпожа. Не стоит смотреть так долго. О, если бы принцы не поднимали такого шума! О, если бы они вели себя тише, вы не подошли бы к двери и не увидели бы Этерскую гору. Тогда ничего бы не случилось. Ох! Ох! Ох!
Королева. На Этерской горе нет ничего страшного.
Узизи. О, госпожа, страшно то, что вы собираетесь покинуть дворец.
Королева. Там нет ничего страшного. Этерская гора в тиши возносится к Небесам. Ее серо–голубые склоны так же спокойны, как небо вокруг нее. Она стоит там и зовет. Она зовет меня, Узизи.
Узизи (задумчиво). Возможно ли это?
Королева. О чем ты спрашиваешь, Узизи?
Узизи. Возможно ли, что с вами, великая госпожа, случилось то же, что с Королевой, вашей матерью, когда Судьба отправила ее на Этерскую гору?
Королева. Этерская гора зовет.
Узизи. Госпожа, послушайте меня несколько минут. Пойдемте со мной ненадолго. (Она медленно ведет Королеву за руку обратно к трону). Госпожа, сядьте здесь снова и возьмите в свои маленькие ручки державу и скипетр, как в старые времена. (Королева послушно делает то, что ей говорят). Теперь, если Судьба зовет вас, пусть она зовет вас так, как подобает звать королев. Теперь, если не будет на то воли ушедших, разве проделаете вы столь долгий путь отсюда до великой горы — скажем, если вы сидите на троне в золотом дворце со скипетром и державой в руках? Разве вы отправитесь в дорогу, госпожа?
Королева (почти сонно). Этерская гора зовет.
(Узизи заливается рыданиями. Она помогает Королеве подняться с трона и ведет ее к двери. Потом она останавливается, и Королева идет к выходу одна).
Узизи. Прощайте, госпожа.
(Королева неотрывно смотрит на Этерскую гору. Затем она возвращается и обнимает Узизи).
Королева. Прощай, Узизи.
Узизи. Прощайте, великая госпожа.
(Королева поворачивается, затем быстро и легко подбегает к двери и исчезает. В тот же миг доносится гул голосов из Зала Ста Принцев).
Голоса (снаружи). Ах, ах, ах!
(Узизи стоит и продолжает плакать. Входят Принцы, изысканные и веселые. Они отталкивают друг друга).
Мелифлор. И где же наша маленькая Королева?
(Узизи отвечает ему дерзким взглядом сквозь слезы; это производит некоторое действие).
Мумумон (кривляясь). Так–так.
Ксименунг. Исчезла!
Мелифлор. Вперед. Пойдем за ней.
Мумумон. Должны ли мы?
Принцы. Да.
Мумумон. Идем.
(Толпа принцев движется от двери справа к задней двери, Узизи надменно провожает их)
Узизи (угрожающе). Это Этерская гора.
(Последним из всех молча проходит Зун. Все принцы выходят. Звуки протеста рабочих доносятся снаружи. Мрачные коричневые головы двух или трех показываются в дверях, в которые прошли принцы. Потом рабочие появляются во множестве, озадаченные, ищущие кого–то, вертя туда–сюда своими смуглыми головами. Наконец они собираются вокруг Узизи, вопросительно бормоча что–то).
Узизи. Этерская гора позвала ее.
(Они мрачно кивают).
Занавес
Сцена III
У подножия Этерской горы. Справа заросли вереска, под которыми различимы серые камни. Слева вся сцена заполнена возносящимися ввысь отрогами Этерской горы. Далеко внизу справа, едва различимый на заднем плане, виднеется маленький дворец из чистого золота.
Справа появляется Королева, идущая ровно и неутомимо, не замечая серых камней. За ней следуют усталые принцы.
Зун больше не последний, он, похоже, четвертый, и нагоняет первых трех. Мелифлор впереди.
Мелифлор. Позвольте мне, великая госпожа. Моя рука на камне. Позвольте…
(Он падает и не может подняться).
Мумумон. Позвольте мне (Тоже падает). О, эти камни. Это все камни!
Ксименунг (утомленно). Великая госпожа. Минуту Минуту, великая госпожа… Дозвольте мне…
(Только Зун ничего не говорит. Налево уходят Королева и те принцы, которые не упали. Занавес опускается на отставших).
Занавес
Сцена IV
Вершина.
На снегу на вершине Этерской горы, окруженные со всех сторон лишь чистым голубым небом, восседают Королева Зумзумарма и Принц Зун.
Королева. Ты не ведал любви раньше, первый из Ста?
Зун. Нет любви на земле, о Королева всего.
Королева. Только здесь.
Зун. Чистая любовь — только здесь, на пике, вознесенном в Небеса.
Королева. Ты будешь любить меня в иных местах, если мы спустимся отсюда?
Зун. Но мы никогда не уйдем отсюда.
Королева. Да, никогда мы не покинем этих мест.
Зун. Госпожа, взгляните вниз. (Она смотрит). Земля полна горестей (Она вздыхает). Смотри! Смотри! По всему ее лику мы можем разглядеть одни только беды; но беды эти далеко, они сокрыты облаками; они не нарушат спокойствия Этерской горы.
Королева. Все это было где–то далеко и давным–давно.
Зун (удивленно). Мы только сегодня взошли на Этерскую гору.
Королева. Только сегодня?
Зун. Мы пересекли поток времени.
Королева. Он течет под нами, и годы замедляют его.
Зун. Госпожа, здесь ваш дом, на этой вершине, которая достигает небес. Пусть мы никогда не оставим ваш дом.
Королева. До этого дня я не слыхала об Этерской горе. Никто не говорил мне.
Зун. Госпожа, вы не слыхали о любви?
Королева. Никто не говорил мне.
Зун. Здесь ваш дом. Не на земле, не в золотом дворце. Царите же здесь в одиночестве, не ведая людских забот, не думая о вчерашнем или завтрашнем дне, не беспокоясь об истории и политике.
Королева. Да, да, мы больше не вернемся.
Зун. Взгляните, госпожа, взгляните на Землю. Разве это не сон, который только что развеялся?
Королева. Она и впрямь едва различима, покрыта мглой и подобна сну.
Зун. Это Земля, которую мы знали.
Королева. Она подобна сну.
Зун. Она исчезла; мы едва можем различить ее.
Королева. Это был сон?
Зун. Возможно. Теперь она исчезла, она ничего не значит.
Королева. Бедная Земля! Надеюсь, она была реальна.
Зун (сжимая ее руку). О, Зумзумарма, не говорите о своих надеждах на то, что Земля реальна. Теперь она исчезла. Взгляните, она так далеко. Не вздыхайте о Земле, о госпожа, не вздыхайте о Земле.
Королева. Почему нет, Король Этерской горы?
Зун. Потому, что вы вздыхаете о ничтожных вещах, а я жажду вашей любви. Взгляните, как мала, как ничтожна Земля. И как далека!
Королева. Я не вздыхаю о Земле, Король Горы. Я только желаю ей всего доброго.
Зун. Не желайте ей ничего, госпожа.
Королева. Давайте пожелаем бедной земле всего доброго.
Зун. Нет, госпожа, нет. Останьтесь здесь, со мной, не живите мечтами. Это — не Земля. Это только сон, отлетевший от нас. Смотрите, смотрите (указывает вниз), это — тускнеющий сон.
Королева (глядя вниз). Люди там все еще двигаются. Взгляните, там принц Ксименунг. Там, внизу, кое–что кажется совсем не похожим на сон.
Зун. Нет, госпожа, этого не может быть.
Королева. Откуда вы знаете, Повелитель Горы?
Зун. Земля слишком невещественна для жизни. Там нет любви. Конечно, Земля была сном.
Королева. Да, я не ведала любви в золотом дворце Зурма.
Зун. Тогда, разумеется, все это было ненастоящим, Золотая Госпожа. Позабудьте мечты о Земле.
Королева. Если любовь реальна…
Зун. Можете ли вы в том усомниться?
Королева. Нет. Это был сон. Я только что его видела. Разве сны плохи, мой принц?
Зун. Нет. Они — всего лишь сны.
Королева. Мы больше не будем думать о снах.
Зун. Любовь — здесь, и только здесь. Нам не нужно больше грезить или думать о грезах, ибо это место — свято.
Королева. Любовь только здесь, дорогой?
Зун. Только здесь, Золотая Королева. Разве где–то еще любят так, как любим мы?
Королева. Нет, я так не думаю.
Зун. Тогда как может истинная любовь существовать где–то еще?
Королева. Это правда.
Зун. На этой чистой вершине, которая почти достигает Небес, обитает любовь. Здесь, и только здесь. Все прочее — сны.
Королева. Можем ли мы пробудиться от любви и увидеть, что Земля подлинна?
Зун. Нет, нет, нет. Драгоценная Госпожа, не дайте таким мыслям смутить вас.
Королева. Но люди иногда пробуждаются от снов. И пробуждение может быть ужасным.
Зун. Нет, нет, эти вещи слишком реальны, чтобы быть снами. Вы не можете пробудиться от любви. Сны бывают о вещах фантастических, о вещах причудливых и нелепых, о вещах загадочных и неприятных — о таких, как Земля. Когда они являются вам во сне, вы сразу замечаете, что они не настоящие. Но если и любовь — не настоящая, что же тогда там есть такого, ради чего стоит пробуждаться?
Королева. Правда. Как ты мудр. Это была всего лишь нелепая причуда. (Смотрит вниз). Это был один из тех снов, которые являются к нам на заре. Теперь он померк и затерялся вдали.
Зун. Вы будете любить меня вечно, Золотая Королева?
Королева. Вечно. Почему нет? А ты будешь любить меня вечно?
Зун. Вечно. Я не могу изменить этого.
Королева. Давайте взглянем на этот далекий сон, заглянем в сумрак угасающих мыслей.
Зун. Что ж, взглянем. Это был немного печальный сон; но на этой вершине, где все есть любовь, все, что мы видим, дарует нам радость и счастье.
Королева. Взгляни на этот сон. Посмотри на них. Они идут так медленно, что, кажется, они бредут во сне.
Зун. Все потому, что у них нет любви; она — только здесь.
Королева. Взгляни! Взгляни на этих сновидцев, бредущих во сне.
Зун. Они бегут.
Королева. О! Смотри!
Зун. Их кто–то преследует.
Королева. Смуглые с копьями преследуют их.
Зун. Это принц Мелифлор, принц Мумумон, принц Ксименунг бегут во сне. И принц Хаз. Смуглые люди близко.
Королева. Смуглые их догоняют.
Зун. Да, они приближаются.
Королева. Взгляни! Принц Ксименунг!
Зун. Да, он умер во сне.
Королева. И принц Хаз?
Зун. Поражен копьем.
Королева. Они убивают еще и еще.
Зун. Да, это все Сто Принцев.
Королева. Они убивают их всех.
Зун. Печальное было зрелище.
Королева. Было?
Зун. Я мог бы заплакать.
Королева. Теперь все это так далеко отсюда.
Зун. Это же так далеко, далеко отсюда. На священной горе мы можем чувствовать лишь радость.
Королева. Лишь радость (Он вздыхает). Взгляни! (Он снова вздыхает).
Зун. Вот падает бедный принц Мелифлор.
Королева. Как силен удар большого копья.
Зун. Он мертв.
Королева. А ты не счастлив?
Зун. Нет.
Королева. В твоем голосе почудилось мне нечто очень далекое. Нечто странное. Это была печаль?
Зун. Нет, мы слишком высоко, печаль не взойдет сюда. Злоба не коснется нас здесь, несчастья не настигнут нас с Земли.
Королева. Мне показалось, что было нечто странное в твоем голосе, подобное печалям, которые мы видели во сне.
Зун. Нет, Золотая Королева. Эти причудливые печали из снов не смогут коснуться реальности.
Королева. Ты никогда не пожалеешь, что мы пробудились и покинули земной сон?
Зун. Нет, славная госпожа; ничто и никогда не обеспокоит меня.
Королева. Даже я?
Зун. Даже вы, моя Золотая Зумзумарма, ибо на этой священной горе, где существует только любовь, вы не сможете нарушить вечный покой.
Королева. И мы будем вечно обитать здесь в безграничной радости.
Зун (глядя вниз). Теперь все мертвы, все принцы.
Королева. Отвернитесь, мой принц, от сновидений Земли, вознеситесь сюда.
Зун. Они не коснутся нас; но нам еще нужно отвернуться от сна.
Королева. Подумаем о безграничной радости на грани небес.
Зун. Да, Королева; о вечной радости в реальном мире, когда все прочее окажется сном.
Королева. Это годы сделали их такими медлительными. Они мечтали и видели сны годы напролет. Время не может подняться сюда, годы остаются далеко внизу.
Зун. Далеко внизу, создавая сон и разрушая его.
Королева. Там, во сне, они не ведают, что только любовь реальна.
Зун. Если время поднимется сюда, мы тоже исчезнем. Не остается ничего реального там, где есть время.
Королева. Как мы проведем это затишье, которого не нарушит время?
Зун. Держа вашу руку (Она протягивает ее). И часто целуя ее в затишье вечности. Иногда бросая мгновенный взгляд на уходящий сон; потом целуя вашу руку вновь — и так без конца.
Королева. И никогда не уставая?
Зун. Нет, пока вечность царит здесь в небесах.
Королева. Так мы проживем до тех пор, пока сон не развеется и Земля не померкнет у подножия Этерской горы.
Зун. И тогда мы будем созерцать затишье Вечности.
Королева. И ты все еще будешь целовать мою руку.
Зун. Да, пока вечность радует Небеса.
Королева. Молчание на Этерской горе звучит как музыка.
Зун. Это потому, что все реально. Во сне нет ничего реального. Музыка создается и вскоре исчезает, обращаясь в эхо. Здесь все окружающее — как бы мечты земли, но те мечты, которые вознеслись над фантазиями, уничтожив их фальшь.
Королева. Позабудем же сон.
Зун (целуя ее руку). Я уже все забыл.
Королева. Ах!
Зун. Какое горе настигло тебя с Земли?
Королева. Древнее слово.
Зун. Оно было изречено во сне.
Королева. Это правда! (Она вырывает свою руку). Ах, я помню. Это была правда.
Зун. Нет ничего реального, кроме любви, коронованная Зумзумарма. Там, где нет любви, не может быть ничего подлинного.
(Он пытается снова взять ее за руку).
Королева. Не касайся моей руки. Это была правда.
Зун. Что за правда была в тех словах, услышанных во сне о Земле?
Королева. Никто не достоин касаться моей руки; нет, никто.
Зун. Клянусь Этерской горой, я поцелую вашу руку вновь! Что это за слова из сна, дерзающие противоречить реальности?
Королева. Это правда! О, это правда!
Зун. Из этого минутного, бессмысленного сна вы принесли мне слова и говорите, что они противоречат любви.
Королева. Я сказала, что это правда!
Зун. Не существует истины, опровергающей любовь. Только Судьба превыше ее.
Королева. Тогда это Судьба.
Зун. Вопреки Судьбе я поцелую вашу руку вновь.
Королева. Никто не достоин. Нет, никто.
(Она достает свою рапиру).
Зун. Я поцелую вашу руку вновь.
Королева. Тогда в дело вступит это (указывает на рапиру), ибо нет на свете достойного.
Зун. Пусть это будет смерть, но я поцелую вашу руку вновь.
Королева. Это неизбежная смерть.
Зун. О, Зумзумарма, позабудьте этот суетный сон, забудьте все, что говорили сновидцы, пока я целую вашу руку здесь, в небесах, пусть и в последний раз.
Королева. Никто не достоин. Это смерть. Никто не достоин. Никто.
Зун. Пусть настанет смерть, но здесь, на вершине Этерской горы, в небесах, я еще раз поцелую вашу руку.
Королева. Прочь! Это смерть. Даю слово Королевы.
Зун. Я поцелую вашу… (Она вонзает в него, коленопреклоненного, рапиру. Он падает с Этерской горы, пока не исчезает из виду. Падая, он с паузами произносит ее имя. Она становится на колени на вершине и смотрит, как он падает, падает, падает. Все тише и тише доносится звук ее имени, пока он падает с немыслимой высоты, взывая к Королеве.) Зумзумарма! Зумзумарма! Зумзумарма!
(Она все смотрит, а он все падает. Наконец его призыв к Зумзумарме доносится едва различимо, а потом его больше не слышно; она поднимается и, с безмерной грацией приподняв юбки, аккуратно спускается по снегу. Она направляется вниз, к Земле, когда опускается занавес).
Занавес