Диригенс осознал, что зар остановился. Как много он передумал, пока бриллианты крутились! Отдохнул душой, сбросил лет десять. Не иначе, как ареопагит помог. Спасибо, что не оставляет смиренного слугу.

Зар и теперь благоволил к нему: Дерд-чар. Сразу два рыцаря устремились вперед, плечом к плечу. Лучше этого зара может быть только… Джют-се! Зар, который чуть не уничтожил его в первой битве, теперь помог противнику. У него тоже с места сорвались два рыцаря, но заняли более выгодные позиции: один прикрывал переход остальных, а другой устремился вперед.

Диригенс полностью сосредоточился на битве. Зар – воины, снова зар – снова воины. Он напряженно следил за действиями Ланселота. Иногда всматривался во тьму по другую сторону поля. Удача вновь улыбнулась ему. Получится! У него непременно получится победить. И тут же ехидный смешок:

– …Ученик не выше учителя. Сумасшедший учитель – сумасшедший ученик!

«Опять он насмехается над наставником! – оскорбился диригенс. – Как смеет он говорить такие слова об этом святом человеке?» Мысли невольно отвлеклись от Раныда.

У Мар-ди всплыл в сознании волнующий момент – его посвящали в диригенса. Старик Бадиол-Джамал тогда был жив. Мар-ди стало жаль его: наставник не смог добиться высокого звания. Но когда Бадиол-Джамал подошел к нему и с радостными слезами поздравил бывшего ученика – жалость ушла. Разве в звании дело? Разве не радует тот факт, что еще кто-то присоединился к служителям Света, поэтому еще немного – и орден сможет изгнать тьму из каждого уголка вселенной, не будет силы, способной им противостоять…

Будучи минарсом, Мар-ди путешествовал по мирам, вербовал минервалсов, как когда-то обратили его. После повышения обосновался при храме, воспитывал других минарсов. Мар-ди присутствовал на погребении праха Бадиол-Джамала – его сожгли в одном из миров, который пытался просветить орден – Гоште. Славная жизнь, славная смерть… Теперь он понимал чувства старика так хорошо, как никогда. Если бы его ученики смогли сделать больше, чем он – это сделало бы его счастливым. Ведь главное не в том, чего добился именно ты, а чего добились они вместе. Сколько света принесли во вселенную…

Еще один бросок зара и Мар-ди замер от ужаса: Ланселот знал, что делал – в размышлениях диригенс стал рассеянным, перестал контролировать зар – и пожалуйста – белый воин присоединился к первым двум, а черные заняли ключевые позиции, не позволяя его отряду сделать ни одного шага по полю. Конечно, не все еще потеряно…

Диригенс поторопился бросить зар, чтобы что-то исправить, но… Не может быть! Ек-эк. А черный рыцарь надменно усмехается – наверняка так же, как его повелитель. Никому из отряда нельзя сделать ни шага, а тройка первых рыцарей уходит все дальше и дальше. Черные встали стеной. Один шанс из шести, что ему удастся выбраться из этой ловушки. Нет. Ни одного шанса.

Диригенс потеряно смотрел на поле. Потом на зар. Вслед за этим мимо бриллиантов, не обращая внимания на точки-глаза зара, потемневшие в предвестии беды. «Где ты, Ланселот? Как бы я хотел увидеть тебя… Впрочем, зачем? Этот управитель не знает пощады. Он не может щадить, ведь проигрыш означает для него потерю мира»

– А как бы поступил ты? – услышал он голос.

О да, он поступил бы так же – сражался бы до конца. Но… Но он никогда не стал бы Управителем. Не потому что не способен на это, а потому что уверен: те, кто берет на себя смелость творить миры, подлежат осуждению. Есть один Творец, а все прочие – жалкие подобия, оскверняющие вселенную.

– Ты ошибся, Ланселот, – выдавил он, наконец. – Ты ошибся в тот момент, когда взял на себя смелость сотворить мир. Ты не должен был этого делать. И мы это исправим.

– Вам придется постараться, – Ланселот не насмехался. Не проявлял самоуверенную глупость, недооценивая врага. Он произнес фразу веско, как воин, готовый к сражению. Мар-ди оценил это – им действительно придется постараться.