Второе перемещение Ариса прошло не так удачно, как первое – сказывалась усталость. Он пытался выполнить две задачи: во-первых, попасть ближе к замку, во-вторых, так, чтобы его не заметили. Для этого минарс выбрал небольшую расселину рядом с дорогой, ведущей в замок, где стражи не смогли бы рассмотреть, что творится внутри. Позже, когда он отдохнет, для дальнейшего пути наложит на себя заклинание невидимости и сможет прямиком попасть к Иситио – правителю горных эльфов находящегося с магом Орманом в состоянии военного перемирия. Ничего, Арис сделает все, чтобы это противостояние переросло в полноценную войну…

При телепортации он все рассчитал правильно, но… Пещера оказалась не с плоским дном, а полого уходила вниз. Так что, переместившись чуть дальше от входа, ноги, попав на наклонную поверхность, поползли в пропасть. Он еле успел отбросить посох и, срывая ногти, вцепился в камни. Падение прекратилось, но Арис боялся шелохнуться. Это надо же так влипнуть? Все тело пылало от использования магии, из-под пальцев сочилась кровь. Посох валялся где-то на дороге. Кто-нибудь пройдет – и прости-прощай верный друг. Но этого мало – сегодня тридцать пятое Дождливого, надо быть в замке до заката, а осталось всего-то около получаса. Или как тут у местных? Десять песен. Минарс заставил себя успокоиться.

«Первым делом надо остыть, – скомандовал он себе. – Когда кожа не будет так пылать, силы появятся, чтобы выбраться». Он прижался к скале щекой. Камень прохладный, значит, его союзник. Так в детстве он прижимался щекой к ледышке, после разгоряченных боев за снежную крепость. Только ледышку выбирал гладкую, а камень неприятно царапал кожу.

Он перебрал в памяти события, которые помогут остыть… Блины! Они горячие, но это неважно. Главное – приятное воспоминание. Мама пекла рано утром. Арис просыпался от сладко-жареного аромата и пулей летел в кухню, а на столе, покрытом скатертью (красные полоски на белом фоне), стояло большое плоское блюдо – самое большое в доме. На нем лежали огромные желто-коричневые, блестящие от масла блины. Если сидеть в тени, заметно, как от них подымается светлый парок. Рядом на столе глубокая тарелка. В ней яйца. Мама варила их чуть жиже, чем в мешочек. Ломала сверху скорлупу, вычищала чайной ложечкой содержимое в тарелку, солила и тщательно перемешивала. Поскольку яйца недоваренные – желток жидкий. В нем плавают кусочки вареного белка. Берешь гигантский блин, сворачиваешь треугольником и макаешь в жидкое яйцо. Пока мама отвернется, чайной ложкой кладешь начинку в рот. Если мама заметит – не страшно. Погрозит пальцем, но великодушно скажет:

– На таких едоков и пять яиц мало. Не блины с яйцом едят, а яйца с блинами.

По малолетству он не ощущал в чем разница. Он осознавал одно: блины с такой начинкой – это потрясающе. А вот Яна этого не понимала. Чуть не в первый день совместной жизни заявила:

– Если любишь такое – вари и ешь без меня. Мне смотреть противно. Зачем он вспомнил про Яну? Он же про блины вспоминал.

Блины – это солнечная погода круглый год. Они никогда не ели блины в грозу или снегопад. Может, тут действовала какая-то магия? Начинает мама замешивать тесто на блины и погода меняется: тучи развеиваются, выходит солнце…

Воспоминания сработали безотказно. Всего несколько минут – а стало намного прохладнее. Тело уже не так болело. «Можно попробовать вылезти. Хоть бы посох никто не взял», – с тоской взмолился он. Чуть двинул ногой, чтобы найти опору. Удалось сразу. Для верности надавил сильнее. Кажется, можно не волноваться. Арис приподнял голову, отыскивая уступ покрепче. Вот он – всего в двадцати сантиметрах от правой ладони. Потянулся. Попробовал дернуть вниз. Камень сидел крепко. Итак, потихонечку. Он подтянул тело выше, и, кряхтя от напряжения, поискал ногой новый камень для опоры. Нашел. Расслабился, тяжело дыша. Теперь надо поискать уступ выше. Этот подойдет. Перехватился, подтянулся… Камень под ногой хрустнул и обвалился. Он повис на руке, лихорадочно ища опору ногами. Не находя ничего, за что можно зацепиться. Пальцы ныли от напряжения и вот-вот могли сорваться. «Как глупо…» – мелькнуло в глубине души. Тут же ноги уперлись в камень. Он не дал себе отдыха. Собрав последние силы, рывком подтянулся вверх. Еще рывок. Он перекатился ко входу в пещеру. Посох валялся далеко на дороге вне пределов досягаемости. «Вот это я его швырнул от страха!»

Арис лежал на спине, не обращая внимания на то, что спину колет. Тело мелко дрожит, в глазах темно. Он глубоко дышал, чтобы прийти в себя. «Ничего. Выбрались. Еще повоюем», – ободрил он себя. Наконец, сознание прояснилось, он сел. «Все в порядке. Прежде всего, надо подлечиться», – Арис взглянул на ладони – ободранные, словно он не за камни хватался, а пытался остановить ими наждачный круг. Такими и посох не возьмешь. Он сотворил простенькое обезболивающее заклинание. Посидел в раздумье. Чтобы сделать что-то большее, нужен посох. Но для этого надо выйти на дорогу и показаться стражам – сделать то, чего он так старательно избегал. Но, похоже, другого выхода нет. «Будем надеяться, что поскольку я внезапно появлюсь и так же внезапно исчезну, меня либо не заметят, либо подумают, что померещилось», – он знал, что серый дорожный плащ в этом смысле очень удобен: издалека он почти сливался со скалой.

Арис непослушными пальцами накинул капюшон, шагнул на дорогу, одним движением подхватил посох – и тут же шагнул обратно в спасительную темноту пещеры. «Надо бы просканировать окрестности, – решил он. – Узнать, заметили его или нет, что собираются предпринять, если заметили… Но сначала исцеление».

Арис сотворил вязь заклинания. Раны перестали кровоточить, затянулись некрасивыми шрамами с бугристыми синеватыми краями. Затем края выровнялись и опустились, вскоре шрамы превратились в беленькие ниточки и стали незаметны. Еще минута – и он мог любоваться новыми, ни разу не стрижеными ногтями. «Вот и все. Синяки – это мелочь, пройдут. Теперь еще немного переждать жар от магии».

Все что он сделал, мог совершить любой человек. Но обычно процесс заживления сильно замедлен, Арис же его ускорил. Можно сделать еще быстрее. Так что зрение постороннего не сможет уловить этот процесс. Секунду назад сочилась кровь – и тут же появились целые пальцы. Те, кто видел, говорят со значением: «Гипноз» или «Морок». На самом деле – магия. Он не исцелился с максимальной скоростью, потому что тогда жар бы усилился и дольше продлился. Ему нужно экономить силу, чтобы «посмотреть» вокруг.

Сканирование успокоило. Никто не заметил, как он выходил на дорогу. Через каких-то двадцать минут солнце сядет, поэтому стражи спешили в замок.

«Что ж, тем лучше. Они думают, что сегодня замок не нуждается в охране, поэтому я могу попасть туда, не тратя лишних сил. Может, заработает лишние очки…», – в этом мире считалось невиданной смелостью – окончить путь, когда горизонт уже наливается зловещей синевой.