Никогда еще деревня Каланеро не знала такого дня, как нынешний. Сельчане возвращались восвояси, по-прежнему обсуждая укус змеи, едва не погубивший Яни. Они уже собрались было расходиться, как вдруг по деревне пробежал Филимон Страхис с лицом бледным, как оконная замазка.

– Все-е-е сюда! Все-е-е сюда! – драматично орал он.– Нечи-и-и-стая сила! Нечи-и-и-стая сила!

Рухнув на один из столов в таверне, он принялся театрально стенать:

– Не-чи-ста-я! Не-чи-ста-я!

Эти слова возбудили интерес жителей, как ничто другое. Даже папаша Йорго (которому, как вы помните, перевалило за сто) и тот выпил пару стаканов вина, чтобы вникнуть в события. Сельчане сгрудились вокруг рыдающего Страхиса.

– Так скажи нам, Филимон Страхис,– просили он,– о какой нечистой силе ты ведешь речь?

Страхис поднял мокрое от слез лицо.

– Прошлой ночью,– сказал он, захлебываясь от рыданий,– я услышал у себя во дворе шум. Как вы знаете, я человек исключительной смелости...

Сельчане были настолько захвачены рассказом Страхиса, что не отреагировали на эти слова взрывом хохота, как это случилось бы в обычных условиях.

– Я взял двустволку и лампу,– продолжил Страхис, вытирая нос рукавом,– и вышел в ночную тьму.

Сельчане дружно принялись вздыхать и креститься.

– Вдруг,– продолжил Страхис,– кто-то выскочил из-за дерева.

– Кто же это был, Филимон? – спросил дрожащим голосом папаша Йорго.

Голос Страхиса перешел в дрожащий лепет.

– Это был вурдалак,– трагически прошептал он. По толпе, окружавшей Страхиса, пронесся приглушенный вздох. Как же: Страхис видел самого вурдалака!

– Как он выглядел? – стали спрашивать все наперебой.

– Он выглядел,– запнулся Страхис, напрягая воображение,– как... Ну, как козел с телом человека, песьей головой и двумя огромными рогами. И с чудовищным хвостом с вилами на конце. И еще он жутко рычал, как собака.

– Вот-вот,– согласился папаша Иорго, кивая головой,– именно так он и выглядит. Я помню, мой дядюшка по маминой линии вот таким его и видел. И описывал его точно так.

– Он сказал: "Страхис, я пришел забрать твою душу",– продолжал бедняга.

По толпе снова пронесся вздох.

– К счастью, за меня как за набожного человека вступился наш святой покровитель, так что я знал, что вурдалак не причинит мне зла.

– Слушай,– спросил Петра, слывший отъявленным деревенским циником,– а не перебрал ли ты винца на ночь, Филимон?

Филимон отреагировал с достоинством.

– Нет, я не был пьян,– холодно сказал он.– И я еще не все сказал.

– Как, еще не все?! – Слушатели едва сохраняли самообладание. Ведь и то, что он уже рассказал, было одним из самых волнующих событий, когда-либо случившихся в Каланеро!

– Дальше! Что было дальше?! – торопили они, ожидая продолжения.

– Утром,– сказал Страхис,– когда я пошел в сарай, чтобы вывести ослов, я обнаружил, что мой старый верный замок, который служил верой и правдой еще моему отцу, вывинчен чьей-то колдовской рукой, а ослы исчезли.

– Исчезли? – замерли сельчане.

– Исчезли! – сказал Страхис.– Теперь я совсем нищий!

Он снова зарыдал и застучал кулаками по столу.

– Вурдалак разорил меня-а-al – вопил он.– Наш добрый святой не позволил ему взять мою душу, так он увел у меня ишако-о-ов!

– А может, они просто ушли в оливковую рощу! – спросил Петра.

– Вы думаете, я не искал? – возопил Страхис.– Все обыскал, они исчезли без следа-а-а!

Сельчане молча переглянулись. Что за день такой – то змея укусила ребенка, теперь вот это! Наконец они смекнули, что неплохо бы посмотреть, на месте ли их собственные ишаки. Толпа рассеялась... и уже через каких-нибудь полчаса снова собралась на главной площади, оглашая ее криками гнева и отчаяния. Все наперебой пытались рассказывать, что у них пропали ишаки.

– Явно не обошлось без колдовства,– догадался папаша Йорго.– Надо обратиться за помощью к церкви. Пойдите-ка разбудите отца Никодима!

Отец Никодим никогда не вставал раньше полудня и вообще вел безмятежное существование. Семьдесят пять лет прослужил он верой и правдой греческой православной церкви тем, что причесывал бороду и тянул ром. А теперь его в такую рань тащили из постели и заставляли давать духовные наставления прихожанам! Но сельчанам удалось-таки поднять его с постели и влить в него стакан доброго вина.

– И какую же службу мы будем отправлять? – спросил папаша Иорго.

– Изгнание злых духов,– раздался голос из толпы.

– Из кого же изгонять злых духов? Ведь ослы-то исчезли,– спросил говорившего папаша Иорго.

– Но можно изгнать злых духов из всех тех мест, где стояли наши ишаки,– предложила мамаша Агати,– тогда, может быть, вурдалак смилостивится и вернет ослов назад.

Отец Никодим чувствовал некоторое противоречие в логике мамаши Агати, ибо непонятно было, чего она хочет – изгнать злого духа или умилостивить, но не знал, как ей это объяснить. Подумав немного, он признался прихожанам, что не очень себе представляет, как нужно изгонять злых духов.

– Так вы священник или недоучка?! – вскипел папаша Никос, вернувшийся после безуспешных поисков своих пропавших ослов,– кто, как не вы, должен уметь изгонять злых духов!

– Мне кажется,– сильно лукавя, сказал отец Никодим,– что это у меня где-то записано.

Он заковылял домой и вернулся с двумя впечатляющими листами бумаги. На одном были записаны проповеди, которые он читал по праздникам, на другом – список подношений, которые он хотел бы получить от мелисситов; но тем, очевидно, было все равно, что именно он бубнит.

Никогда за время своей духовной карьеры он так не уставал. Битых два часа он со свечой и кадилом изгонял злых духов из каждого стойла, от каждого дерева, куда привязывали ишаков. Когда же добрались до дома мэра, стало ясно, что тот еще не в курсе катастрофы, обрушившейся на деревню. Выслушав новость, мэр бросился к сарайчику и тоже обнаружил пропажу. Отец Никодим вовсю орудовал кадилом, когда мэр увидел на стене плакат:

ИШАКИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

– Коммунисты,– выдохнул мэр Ишакис, побледнев как полотно,– кто же еще?! – Он сорвал плакат и дрожащим голосом прочитал его односельчанам.

– Нужно немедленно собрать совет,– сказал он.

Совет старейшин под председательством мэра собрался на главной площади деревни. Явились все жители Каланеро – каждый хотел послушать, что скажут авторитетнейшие жители деревни, и, возможно, тоже дать совет.

– Я уверен, не обошлось без колдовства,– сказал папаша Никос.– Слышал, что нечто похожее произошло много лет назад в Кефалонии.

– Не говори глупостей,– возразил мэр и сунул ему плакат под самый нос.– Явно дело рук коммунистов. Кто еще призывал бы ишаков соединиться? Тем более что, скорее всего, вурдалак не обучен грамоте.

– Именно, именно так,– сказал отец Никодим, который понял, что если не удастся разуверить сельчан в существовании злого колдовства, то жизнь его ожидает ой как нелегкая.

– Что ж,– согласился папаша Йорго,– если вурдалаки не смыслят в грамоте, значит, остаются коммунисты.

– Но зачем им это понадобилось? – жалобно возопил мэр.– Зачем им наши ослы?!

Некоторое время все сидели в тишине, раздумывая над этой проблемой.

– Заговор,– внезапно произнес папаша Никос.– Явный заговор с целью подрыва сельского хозяйства нашей деревни.

– Почему вы так думаете?! – парировал папаша Йорго.– Без ослов нам не собрать урожай – и мы разорены. Типичный коммунистический заговор!

– По-моему, он прав,– согласился отец Никодим.

– Возможно,– с сомнением сказал мэр.– Очень даже возможно.

– А вдруг не только в нашей деревне? – сказал папаша Йорго.– Вдруг они это проделали во всех деревнях Мелиссы, чтобы подорвать экономику острова? Это же факт – коммунисты любят наносить удары из-за угла.

Мысль о том, что коммунисты могли увести ослов со всей Мелиссы, потрясла даже мэра.

– Так что же нам делать? – спросил папаша Никос.

– Что же нам делать? Что же нам делать! – загалдели все сельчане.

Мэр беспомощно огляделся вокруг. Никогда за время его службы он не сталкивался с такой проблемой.

– Вы кто, мэр или недоучка?! – напирал на него папаша Никос.– Ну придумайте же что-нибудь!

Мэр знал, что никогда не пользовался у односельчан особой популярностью и что на эту должность он был избран только благодаря тому, что все члены совета ходили у него в должниках. При виде охваченных паникой жителей он вспотел так, как не потел никогда за всю свою жизнь.

– Где,– осенило его наконец,– Менелус Простафили?

– Спит,– ответил папаша Никос, удивленный самим вопросом.

– Ну что ж, отправляйтесь за ним,– сказал мэр.– Тут явно попахивает уголовным делом.

Вскоре грозный страж закона, застегивавший на себе пуговицы мундира и с трудом отгонявший сон, был приведен на площадь. С помощью четырех членов совета и двухсот присутствовавших сельчан мэру удалось изложить ему суть происшедшего.

– Что вы намерены предпринять, господин мэр? – спросил он.

– Слушай ты, лунатик,– побагровел мэр,– кто ты такой, в конце концов, страж закона или тряпка?! Как ты думаешь, зачем тебя подняли с постели? Чтобы ты что-то предпринял!

Бедняга полисмен почесал голову. Ему ни разу в жизни не доводилось никого арестовывать, и оттого он не получил ни одного продвижения по службе. И то сказать, Каланеро никогда не отличалась высоким уровнем преступности. Теперь, перед фактом злодейского преступления, Менелус Простафили чувствовал себя столь же беспомощным, как и мэр.

– По-моему,– сказал он наконец,– нам следует дать телеграмму в Афины.

– Осел! – прорычал папаша Никос.– Чем, по-твоему, Афины смогут помочь?

– Будет вернее,– сказал мэр,– если мы рапортуем о случившемся начальнику полиции Мелиссы. У кого еще встретишь столь проницательный ум, как у Прометеуса Стервозиса.

– Правильно,– подтвердил папаша Никос,– полностью согласен. Полагаю, что довести ситуацию до его сведения следует Менелосу Простафили, как представителю закона в нашей деревне, и вам, как нашему мэру.

– Вот именно,– сказал мэр с чопорной самодовольной улыбкой.

– А на чем же мы туда поедем? – воскликнул Простафили.– Ослов-то нет!

Улыбка мгновенно испарилась с лица мэра.

– В таком случае,– поспешно сказал он,– я предлагаю, чтобы Менелус Простафили отправился туда пешком и затем доложил нам о результатах.

– Э нет,– хмуро сказал папаша Никос,– по-моему, вам обоим следует отправиться туда пешком и потом доложить о результатах.

– Точно, точно,– загалдели сельчане,– вот самое мудрое решение!

Бедняге мэру, загнанному в угол, ничего не оставалось, как надеть свой лучший выходной костюм, а Менелусу Простафили – до блеска начистить краги, и вот наши доблестные герои выступили в поход на поселок Мелиссу.

Путь предстоял в добрые десять миль по петляющей дороге, то взбирающейся на холмы, то сбегающей вниз. Солнце палило, как доменная печь, и с каждым шагом наши отважные путешественники становились все более мокрыми, и все больший слой белой, как пудра, дорожной пыли оседал у них на лицах. Вот когда у них появился повод всерьез задуматься о пользе ишаков. Наконец показались окраины поселка Мелиссы, и наши герои, полумертвые от изнурительного марша, ринулись в ближайшую таверну подкрепиться изрядными дозами вина. Только после этого они направились в центральный полицейский участок, где находился кабинет инспектора Прометеуса Стервозиса.

Инспектор Стервозис ревностно относился к службе. Он был крайне честолюбив, и ему досаждало, что преступность на Мелиссе находилась на таком низком уровне. Он спал и видел себя сыщиком, раскрывшим такое запутанное дело, что о нем заговорили в Афинах и, конечно, быстро продвинули по службе. К сожалению, в Афинах вообще едва ли слышали о его существовании.

Одним из его самых драгоценных сокровищ была книга в алом сафьяновом переплете, о похождениях Шерлока Холмса, подаренная в прошлом году генерал-майором Зябликом. Инспектор скрупулезно изучал ее, пока не решил, что знает методы корифея наизусть.

Он был долговязым, с длинным подбородком, синим, как начищенный ствол ружья, и длинным носом, являвшимся, по его мнению, символом его профессии. Когда ему доложили, что прибыли мэр Ишакис и Менелус Простафили, просят у него аудиенции и находятся в крайне жалком состоянии, он изумился: кому, как не ему, было знать, что Каланеро – одна из самых законопослушных деревень на острове. Интересно, что от него могло понадобиться! Двое посетителей, мокрые и взволнованные, ворвались в кабинет главного инспектора, где Прометеус Стервозис в безупречно чистом мундире сидел за дубовым столом, стараясь как можно больше походить на своего кумира Шерлока Холмса. Стервозис встал и поклонился вошедшим.

– Приветствую вас, мэр Ишакис и Менелус Простафили,– сказал он.– Пожалуйста, садитесь.

Вздыхая, мэр Ишакис и Менелус Простафили сели в кресла.

– Похоже,– продолжал инспектор, осмотрев гостей пытливым взглядом,– вы шли сюда пешком?

– Именно так,– подтвердил мэр, вытирая пот со лба.– Никогда не думал, что до вас так далеко.

Инспектор на мгновение задумался.

– Что ж вы не сели на ослов? – подивился он.

– Вот это и есть причина нашего к вам визита,– ответил мэр.– У нас нет больше ослов.

Главный инспектор нахмурил брови.

– То есть... как это нет? – сурово спросил он.– Последний раз, когда я посетил Каланеро, там было полно ослов, и, если мне память не изменяет, вы сами владеете пятью.

– О том и речь,– промямлил мэр,– ослов не осталось ни у кого. Их всех забрали коммунисты. Инспектор был потрясен.

– Что з-за чушь?! – недоверчиво проговорил он.– Какие еще коммунисты?!

– Прошлой ночью,– объяснил мэр,– несколько коммунистов самым подлым образом проникли в нашу деревню и похитили всех ослов, а заодно и моего маленького пони.

– Господин Ишакис,– потерял терпение инспектор,– вы что, не в себе?

– Нет-нет,– вмешался Менелус Простафили,– он говорит чистейшую правду, господин инспектор. Все ослы и его маленький пони исчезли.

Инспектор достал длинную изогнутую трубку и задумчиво вставил ее между зубов.

– Ну и зачем же, по-вашему,– с иронией спросил он,– коммунистам могли понадобиться ослы?

– Это за-го-вор! – на одном дыхании выпалил мэр.– Заговор с целью подрыва сельского хозяйства Каланеро. По-моему, это только начало колоссальной диверсии, имеющей целью подрыв сельского хозяйства на всем острове Мелисса.

Сказанное явно произвело впечатление на инспектора.

– Может быть, вы и правы,– сказал он.– Но почему вы уверены, что это именно коммунисты?

– Прочтите,– драматически сказал мэр и развернул перед инспектором плакат:

ИШАКИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

– Вот это да! – обрадовался инспектор.– Вот это улика!

Он достал огромную лупу и изучил плакат вдоль и поперек.

– Вы правы,– заключил он.– Это, без сомнения, работа коммунистов.

– Так что же вы предлагаете? – суетился мэр.– Если мы не найдем ослов, вся деревня разорена!

– Не нервничайте, многоуважаемый мэр,– важно сказал инспектор,– я займусь этим делом сам.

Он позвал клерка и передал приказ поднять трех полицейских и подать единственную на всей Мелиссе полицейскую машину – видавший виды латаный-перелатаный "форд", на котором инспектор объезжал принадлежащие ему виноградники. Затем Стервозис придвинул к себе телефон, снял трубку и набрал номер. Глаза его сузились, как у детектива, скрупулезно исследующего каждый дюйм местности, где произошло преступление.

– Алло, Грегориус? – сказал он в трубку.– Прометеус на проводе. Слушай, Грегориус, помнишь, ты предлагал мне двух превосходных охотничьих собак? Как они берут след? Хорошо, а след ишака они могут взять? Да-да, ишака. Нет, я серьезно. Я пытаюсь раскрыть преступление. Так ты думаешь, смогут? Тогда ты мне одолжишь их, а? Спасибо огромное! Я сейчас же за ними подъеду.

Вскоре мэр, Простафили, инспектор, трое полицейских и две пестрые собаки, набившись в полицейскую машину, тряслись по дороге в Каланеро, где, как предполагал инспектор, его ждал звездный час.