Клянусь, Что люблю тебя И буду любить До самой смерти.

Когда Ворота закрылись во второй раз, никто не знал, откроются ли они когда-нибудь вновь. И легенды гласят, что они все же открылись. Один раз.

Король Эдвард правил много лет. И действительно, шанговые бури не приходили более в Эрис, лишь изредка на окраинах мира слышен был отдаленный перезвон колдовских ветров. И действительно, летающие при помощи силдрона корабли не бороздили более небесных просторов, а некогда великие Дома пришли в упадок и захирели, сделавшись жалкими наземными кланами.

Говорилось (и записи об этом сохранились в анналах Эриса), что невеста Эдварда, Короля-Императора, была девой неземной красоты, хотя несколько странной, диковатой и нелюдимой, и что детей в этом браке не было. Она на много лет пережила своего супруга, после смерти которого на престол взошел дальний родственник Дома Д'Арманкортов, а вдова удалилась в поместье, где прожила еще необыкновенно долго и много лет сохраняла дивную красоту, хотя с годами та слегка поблекла.

Однако кое-кто прибавляет, что было в этой истории кое-что совсем уж фантастическое.

Они утверждают, будто бы дева, ставшая женой Эдварда, Короля-Императора, была вовсе не подлинной его любовью, а лишь заменой, и он никогда по-настоящему не любил ее. По этой версии первую невесту короля похитили у него в самый час венчания. В день Королевской Свадьбы, прямо посреди церемонии в торжественный зал вошел высокий незнакомец. Был он прекраснее ночи, а над плечом у него летела белая сова, и никто не смел преградить им путь. Не успели жених с невестой обменяться брачными клятвами, незнакомец потребовал от Эдварда, чтобы тот выполнил одно его желание — и, к изумлению всех присутствующих, король согласился. Тогда незнакомец обнял невесту короля и поцеловал ее.

А в следующий миг весь двор ахнул и отшатнулся. Ибо там, где только что стоял странный гость, взмыл ввысь огромный орел. Рядом с ним летела белая морская птица, и оба они были скованы золотой цепью. Крыша отворилась, подобно цветку, выпуская их в небо.

Они улетели прочь и более в Эрисе их никто никогда не видел.